Воображала

— … Если только взрывать, да и то не ручаюсь…

На перилах моста — трехметровый прозрачный кокон, что-то вроде прозрачной телефонной будки-стакана или гнезда регулировщика на перекрестке. Внутри смутно угадывается что-то яркое…

— Что там? — лениво интересуется кто-то из джайверов.

— А, туфта!.. Не отвлекайте. — Трюкач снова начинает теребить провод. Летят искры.

— Жа-а-а-аль… — тянет танцующая девчонка, — Это было… забавно…

Снимает с волос резинку. Вешает на руль мотоцикла. На резинке — два шарика, синий и оранжевый. Рядом кто-то кладет на сиденье сине-оранжевый шлем. Другой шлем ловким броском насаживают на фару. Кто-то смеется.

— Думаю, это тоже будет забавно!

— Ага. Но и было неплохо.

— Да ладно…

— Но ведь — жалко…

— Жалко у шмёлки и пчелика знаешь где?..

Чей-то двухцветный шлем катится по траве, останавливается у колеса оранжевым боком кверху.

— А сработает?..

— С Лошариком же сработало, так пуркуа бы и не па и тут?..

— Но там же мультик был! А тут в реале.

— А в чем разница?

Смех.

— Поехали!

Сверху падает провод, искря и извиваясь. Задевает один из мотоциклов. Разряд, взрыв, мгновенное зеленое пламя.

Джайверы окружают кучу искореженного металла. Вернее — то, что находится рядом с нею. Удивленный голос:

— Надо же!? Получилось…

— Я же говорил — будет забавно!

— А все-таки жалко…

— Эй, смотрите-ка! — голос встревоженный. Мгновенная пауза. Интонации меняются.

— Получилось, да не совсем…

Рядом с почерневшим и перекореженным металлом на траве, вернувшей себе первоначальный зеленый цвет, лежит скульптура из хорошо промороженного снега. Узнаваемая грива волос и йтболка с выпуклым кантом, только все это белое, искристое и очень холодное даже на вид.

Чей-то длинный свист.

— Может, энергии мало?

— Да при чем тут энергия…

— Может, мы плохо хотели? Эй, послушайте — кто-нибудь отвлекся, что ли? Не бойся, убью небольно!

— Так. Без паники. Основное получилось, с остальным справимся…

— А точно — все собрали?..

Пауза. Склонившиеся было над скульптурой джайверы распрямляются, переглядываются.

— КТО ЗАЖИЛИЛ?!!!

— Трюка-а-а-ач?!!

Трюкач по-прежнему сидит на столбе. Его перчатки ярко выделяются на фоне почерневшего старого дерева. Джафверы смотрят на него снизу вверз, посмеиваются.

— Ай-яй-яй, Трюкач, и как тебе только не ай-яй-яй?!

— Колись, жадина!!!

Кто-то фыркает, и почти сразу смех охватывает всю группу.

— Злые вы! — говорит Трюкач, соскальзывая в траву и стаскивая с рук сине-оранжевые перчатки, — Уйду я от вас!..

Теперь ржут в голос. Кто-то поднимает провод, слизывает с него длинную искру. Протягивает сидящей на обугленной траве Воображале. Она все еще очень бледная, но больше не напоминает скульптуру из снега. Просто очень бледная девочка в выцветшей футболке и застиранных до белизны джинсах. Она берет провод и екоторое время сидит, жадно глотая электричество — и постепенно обретая прежний цвет. Затем выплевывает кончик провода. Спрашивает жестко:

— Ну?

Танцевавшая на газоне девочка спускается перед ней на корточки, спрашивает заискивающе:

— Воображала, кажи класс, а?..

— Ч-то?..

По зеленой траве к самым ногам Воображалы подкатывается мяч — черно-белый, футбольный. Воображала смотрит на него, все еще не понимая.

— Ты классно тогда с мячом. И на мосту, помнишь? — Нам Трюкач рассказывал…

Трюкач делает с места сальто, дрыгая в воздухе босыми ногами. Падает. Сообщает проникновенно:

— Это было что-то!..

У него щербатая улыбка.

Проблеском — мальчишка на заборе, под мостом… Юный наркоман на бордюре у черной машины… Пацаны во дворе с баскетбольной площадкой, один оборачивается… Нахальные глаза, щербатая улыбка, одно лицо…

— Я хочу научиться так же! — решительно завершает девочка и подталкивает мяч.

— Не понимаю… — Воображала растерянно трясет головой, — Но вы же могли и сами. Без меня. Увас все было…

— А-а… — девочка презрительно морщится, — Это не то. Туфта. Не настоящее, понимаешь?

— И не так забавно! — произносит кто-то очень серьезно.

Воображала округляет глаза. Моргает. Говорит неуверенно:

— Ну, если так… То, наверное…

— Так научишь, да?..

— Злые вы…

Общий смех.

Внизу — шум моторов, скрежет.

— Если рвать — то только вместе с мостом…

Голос Михалыча с тоской:

— Не на проезжей же части-то, в конце-то концов… Кому мешает?.. Ну и оставьте вы ее в покое! Пусть стоит! Что, других забот, что ли, нету?!

По толстому стеклу проскакивают сине-оранжевые искры. Из глубины загадочно улыбается застывшая в фарфоровой неподвижности Анаис…