Вольник

Глава 7

Плохо дело. Морем мне не уйти. Внутри архипелагов оно не столь бурное, и волнения случаются редко. Зато внезапно. Вот как сегодня. Причём при отсутствии каких либо штормовых порывов ветра. Учёные предполагают, что это вызвано выбросами Силы. Бог весть, насколько это соответствует действительности, но о моём намерении воспользоваться какой-нибудь рыбацкой лодкой, можно позабыть. А ведь были все шансы. С парусами я управляться умею.

Вариант с железной дорогой, так же отпадает. Великий князь Большекаменский, как и многие другие, начал воплощать идею соединения островов архипелага единой транспортной сетью. В настоящий момент одновременно возводится два моста будущей магистрали ведущей на северо-восток к Сосьве, где находятся угольные копи.

Пока соединено только три острова, но это стратегический проект рассчитанный на десятилетия. Доставка угля дирижаблями не столь удобна, и выгодна как железнодорожным транспортом. А потребность в металле растёт год от года.

Вот только мне от этого ни холодно ни жарко. Железку перекрыли в первую очередь. Как впрочем и лётные поля. Можно было бы попробовать отсидеться в лесах. Но как-то сомнительно, что мне удастся вечно прятаться. Это ведь не просто за убийцей княжьих воев охотятся. Однозначно увяжут с пропажей тела Григория, и копать станут до упора.

Но не все ещё потеряно. Есть вариант. При столь широком развитии авиации взять под контроль все самолёты попросту нереально. Правда, остающиеся относительно доступными этажерки не отличаются ни быстроходностью, ни манёвренностью, ни дальностью. Но уж перепрыгнуть через пару тройку островов получится. Конечно, если удастся уйти от перехватчиков.

Приняв решение, я направился прочь из города. Нужно было поторапливаться, так как до рассвета оставалось совсем немного времени. Ну и такой момент, что нужный мне аэроплан уже совсем скоро будет вылетать. Обработка полей производится по утренней и вечерней росе, чтобы мелкий порошок отравы не скатывался с растений.

С патрулями на предрассветных улицах я разминулся без труда. И вскоре оказался за городской окраиной. Рассвет застал меня уже на пути к намеченной цели. Я на ходу собрал ружьё, и зарядил его тяжёлыми пулями. Случись драться на дистанции дальше сотни шагов, можно будет и перезарядиться. А вот если столкнусь с кем-то лоб в лоб, то лучше иметь убойный аргумент.

Есть конечно бульдог с его «Пробоями», имеющий такую же прицельную дальность. Однако, лучше бы поберечь эти боеприпасы. Дело не только в их стоимости. Тысяча рублей за патрон конечно серьёзный аргумент. Но куда важнее иметь запасе такое вундерваффе.

Двигался я не по дороге, а придерживаясь зарослей. Лесом этот ивняк не назвать при всём желании. Заросли и есть. Зато подходили к цели практически вплотную. Там оставалось шагов тридцать, не больше. Деревца и кустарник повыведены на довольно широкой полосе, во избежание неприятностей.

У-5. Самолётик очень похож на известный мне У-2, вот только звездообразного мотора нет. Вместо него двухцилиндровая паровая машина, трубный котёл, прячущийся в носовой части фюзеляжа. Силовая установка старого образца, а не замкнутого типа, что серьёзно снижает радиус полёта. Но он и не предназначен для дальних перелётов. Изначально разрабатывался как учебный аэроплан, но в результате из него получился многоцелевой.

Конкретно этот «воробей», как его прозвали в народе, применялся для обработки полей. Судя по заунывному свисту предохранительного клапана, в котле уже разведены пары. Времени на это в летнее время нужно не больше пары минут. Зимой чуть дольше. Пилот уже заканчивает предполётную подготовку, и вот-вот полезет в кабину.

Неподалёку находится довольно просторная бревенчатая изба хозяина. Кузьма Демьянович женат, имеет двух детей. Но вот есть ли в доме ещё кто, присланный по мою душу, непонятно. Следить времени нет. Разве только дождаться возвращения хозяина из облёта. Но даже если тут никого постороннего нет, то появиться они могут в любой момент.

Я скользнул из кустов на открытое место, подгадав момент когда пилот оказался с моей стороны, и одновременно прикрыт со стороны дома фюзеляжем. Не полностью. Но лучше уж так. Стремительный и практически бесшумный бросок вперёд. Из-за завывания котла, лётчик меня не услышал, а потому вздрогнул, когда стволы упёрлись ему между лопаток.

— Тихо. Руки держи на виду, — изменённым голосом, приказал ему я.

У меня ещё и лицо прикрыто шейным платком. Потому как, знает меня Кузьма Демьянович. Вернее Григория. Как и его товарищей. Лет пять назад они повадились угонять его «воробушка», на погонять. Потом-то ясное дело разборки, нотации, а ему компенсация за шалости отпрысков знатных семей. Они к нему даже с предложением обращались, чтобы он давал им за плату полетать. Но тот с головой дружит. Не дай господь сломают себе шею, горя не оберёшься. Так что уговорам не подавался.

— Ты кто? — подняв руки, так, чтобы я видел, поинтересовался хозяин.

Ему сорок пять. Осел на месте только лет двенадцать как. А до того помотало его по миру. Так что, битый жизнью мужик, и обделываться не спешит. Вот и правильно. Мне его страх ни к чему.

— В доме лишние есть? Только правду. Иначе порешу, — и не думая отвечать на его вопрос, в свою очередь поинтересовался я.

При этом, не теряя времени наскоро обыскивал пленника. Огнестрела не нашлось. Зато в ножнах на поясе обнаружился солидный тесак. Извлёк его и отбросил в сторону. Мне незачем, а хозяин потом найдёт. Убивать его я не собирался. Разумеется, если не станет совершать глупости.

— А так в живых, стало быть, оставишь? — ничуть не тушуясь, спросил тот.

— Я спрашиваю, ты отвечаешь. Я говорю, ты делаешь. Иначе спускаю курок, найду ответы и всё сделаю сам, — припечатал я.

— В доме только мои, — поверив в серьёзность моих намерений, ответил он.

— Принимается. Бак полный? — вновь поинтересовался я.

— Треть, и топливо, и вода. Мне поля опрыскивать, полные ни к чему.

Логично. Лучше уж взять лишние семьдесят кило отравы. Так за один облёт получится обработать большую площадь. При том, что полезная нагрузка у «воробья» с одним пилотом всего-то двести девяносто кило, добавка получается не такая уж и малая. А каждый лишний вылет уменьшает и без того невеликий заработок.

— Сбрасывай ящики с отравой, и заправляй бак, и подвесь дополнительные. Да поторапливайся.

— Мне чтобы котёл заправить, нужно топку погасить, и пар сбросить, — предупредил пилот.

— Знаю. Делай. Но не дури. Мне терять нечего.

— Так это из-за тебя переполох ещё с ночи?

В ответ я отступил на полшага, и приложился ему прикладом по почке. Тот болезненно охнул, скрутился и упал на траву. Сложения он не героического, а очень даже наоборот, хотя и жилистый. Так что, хватило.

— Я спрашиваю, ты отвечаешь. Я говорю, ты делаешь. Что не понятно? — жёстко припечатал я.

Голос конечно молодой. И монетка во рту делает его ещё менее серьёзным. Но несмотря на это сталь в нем прорезать я сумел. Многолетний опыт мне в помощь.

— П-понял, — стоя на четвереньках, с трудом ловя воздух, и роняя тягучую слюну, произнёс пленник.

Вот теперь видно, что он распознал родственную душу. Как говорится — рыбак, рыбака…

— Делай, — вновь припечатал я, вешая ружье на плечо. — И учти, я сдёрну его, быстрее, чем ты скажешь «А».

— Понимание имею, — с трудом поднимаясь на ноги, ответил Кузьма.

Вскрыл запоры, и снял с крыла ящик с отравой. Обошёл машину открыл капот, погасил топку и сбросил пар. Потом пошёл к левому крылу, разбираться с другим ящиком. Я следовал за ним. Ружье висит на плече. Вполне мирная картина для домашних. Ну собирался муж лететь обрабатывать поля. А тут подвернулось выгодное дельце. Дело обычное.

Кузьма Демьянович чем только не пробавлялся, и контрабандой в том числе. Его ли жене не знать. Известно это и другим. Правда за руку пока не поймали. Но ночью всё же навестили с проверкой. А откуда ему ещё знать о переполохе. Так что, могут снова припожаловать.

Выстрел прозвучал внезапно. Одновременно с этим я ощутил лёгкий толчок. Резко обернулся, опускаясь на колено, и дёргая правой рукой приклад ружья. Оно крутанулось, ремень соскользнул с плеча. Оборот и пальцы правой руки охватили ложе, указательный лёг на спусковой крючок, левая ладонь уже под цевьём. На предохранитель двустволку я не ставил.

— Анна, не-эт!!!

Выкрикнул пилот, прыгнув в мою сторону, и наваливаясь на меня сзади. Выстрел! Пуля вздыбила землю в трёх шагах от меня, молочно-белое облако ударило в коротко скошенную траву. Я не стал бороться с пилотом. Вместо этого подался вперёд, уходя в кувырок. Мужик не такой уж тяжёлый. А потому мне удалось перебросить его через себя, и оказаться сверху. Боднул затылком его в переносицу. И судя по тому как он обмяк и ослабил хватку, попал удачно.

Управившись с этим противником, я дёрнулся вперёд, становясь на колено, и вновь вскидывая ружье. В сотне шагов от мепня стояла жена хозяина. Винчестер уже перезаряжен, но не стреляет, боится попасть в мужа. У меня же таких мук выбора нет. Почти.

Ну вот не могу я её убить. Женщина, мать двух детей, и вступилась она за мужа. Наверняка сумела всё же рассмотреть, происходившее за аэропланом. Тот конечно ограничивал обзор, но не закрывал его полностью.

Мысленно выматерившись, я скользнул в боевой транс, сместил прицел, и потянул спуск. Ружье вновь лягнуло в плечо, и тяжёлый свинец устремился к цели. Расстояние для прицельного выстрела вполне приемлемое. И уж тем более в моем случае, когда я способен унять дрожь и тремор, вызванные выбросом адреналина.

— А-а-а!!!

Анна рухнула как подрубленная. Пуля попала ей в бедро, и наверняка раздробила кость. Как бы не померла от болевого шока! Вот не хотел я её смерти.

Подскочив на ноги, переломил стволы, эжектор штатно выбросил стрелянные гильзы. Пальцы сами собой нащупали на поясе новые патроны, и выхватив сразу два, одновременно загнали их в патронник. Не прошло и пары секунд, как стволы вновь встали на место. Взгляд цепко ощупывает пространство, но никого нет.

Я склонился над пилотом, и перевернув его на живот, завёл руку за спину, подсунув под неё стволы ружья, упёр их в затылок, после чего потянул пленника, поднимая его на ноги.

— Шевелись, Демьяныч, — подбодрил я его.

Наконец тот поднялся, и осознал, что жена корчится на земле, в луже собственной крови. Ещё немного и изойдёт ею. Попытался было дёрнуться, но я подбил ему ногу, роняя на колено, и больно вдавил стволы в затылок.

— Не дёргайся, придурок! Идём к жене, или она сейчас кончится. А тогда уж себя вини. Ну!? Дошло!?

Тот в ответ только кивнул. Похоже не особо верит в мои слова. Но с другой стороны, когда видишь как корчится в страданиях любимый человек… Скольких сильных людей я видел плачущими как дети, от бессилия что-либо сделать. И Кузьма Демьянович понимает, что находится в полной власти неизвестного.

Подошли к раненой. Плохо дело. Тяжёлая пуля не просто перебила кость, она её раздробила. Розоватые острые осколки торчат из бедренной мышцы. Смявшийся, искорёженный кусок свинца прошёл на вылет, разорвав их в лоскуты, и вывернув наизнанку, Как она не померла, непонятно.

Я уронил хозяина дома на колени. Удерживая его только с помощью продетого под руку и упёртого в затылок ружья, левой рукой зашарил по карману сюртука. Ага. Есть сердечко. Выхватил амулет, убедился, что не ошибся, и поднёс к подбородку женщины. Стенания тут же прекратились, из её груди вырвался сдавленный стон наслаждения, а щеки покрыл яркий румянец. А ничего так, горячая жена у хозяина.

Я приложился основанием ладони по затылку пленного, так, чтобы ошеломить, но не лишить сознания. Схватил Анну за волосы, и рывком поставил на ноги. Два стука сердца, и ружье упёрлось ей в затылок, как только что, у её мужа.

— Кузьма Демьянович, не дури.

— Аннушка, — растерянно произнёс тот.

— Заправляй «воробья». Пошевеливайся. Если княжьи люди появятся раньше чем мы взлетим, она умрёт первой. Ну!

Подействовало. Мужик собрался, и начал споро готовить аэроплан к вылету. Благо и топливо и вода в бочках были рядом, установлены на возвышении, так, чтобы заправляться можно было самотёком. Не прошло и десяти минут, как «воробей» уже подвывал паром из предохранительного клапана.

К этому моменту я успел разрядить винчестер, и забросить его подальше в кусты. Ничего страшного, Анна найдёт. А вот палить в меня больше не будет.

— Как улетим, беги к приставу и сообщи о случившемся, — сказал я ей.

Нехорошо получится, если они пострадают из-за меня. Одно дело, вот так, жёстко заставить их сотрудничать со мной. И совсем другое подставлять под княжеские молотки.

Кузьму я усадил в переднюю кабину, на место первого пилота, сам устроился сзади. При этом прибрав ружьё и изготовив револьвер. Амулетов на нем нет, переборка из обычной берёзовой фанеры, так что, в случае необходимости достану и из него. А там, возьму управление в свои руки, благо оно тут дублировано.

Машина пустила облачко пара, винт тут же пришёл в движение, взбил воздух, и взяв короткий разбег, «воробей» оторвался от земли. Давненько я не летал. Аж дух перехватило от предвкушения. Впрочем, эйфория длилась недолго. Не стоит забывать о том, что как бы в бегах.

— Демьяныч, слышь меня? — позвал я в переговорную трубу.

— Слышу, — послышался в раструбе приглушенный и утробный голос пилота.

— Летим на Кукуштан. Я знаю, что ты возишь контрабанду в Карагайское княжество.

— Сейчас все на ушах, можем не проскочить.

— Надо проскочить, Демьяныч. А иначе, я тебя прямо через переборку пристрелю. Управлять аэропланом я умею, не сомневайся.

— Постараюсь.

— Постарайся, Демьяныч. Очень постарайся.

Летели мы на бреющем, едва не задевая кроны деревьев. Не сказать, что у меня столь уж богатый опыт пилота. Зато у княжича, очень даже. Не смотри, что молод и зелен. Теперь же все его знания и навыки стали моими. Как гласит народная мудрость — самый трусливый пассажир это водитель. И я сейчас убедился, что данное утверждение в полной мере относится и к лётчикам. Потому что мне было слегка не по себе. Конечно тут есть дублирующее управление, но трогать штурвал я не собирался.

Чтобы отвлечься я извлёк «Лекаря» и александирт. Ага. Судя по красному цвету камня, Силы в нем хватит в лучшем случае на неглубокий порез, ну мо-ожет быть, затворить кровотечение. Словом, толку от него ноль. Вообще-то странно. Это бриллиант, значит энергию он не теряет, а наоборот, вбирает в себя, пусть и совсем немного.

Допустим, нога у Анны была практически оторвана. Даже в более продвинутом мире, скорее всего, стоял бы вопрос об ампутации. На восстановление конечности тратится в среднем два карата. Да парочку, или около того, я истратил на свои раны. То есть, в запасе должен остаться как минимум один карат, а то и чуть больше. На поверку же… Н-да. Странно как-то. Или Григорий что-то понимал не так.

Глянул «Панцирь». Здесь осталось чуть меньше половины заряда. Ага. Получается топаз взятый с убитого стражника полон энергии. Но он в любом случае не пляшет против заряда оставшегося в бриллианте. А значит и менять погодим.

Я вновь перевёл взгляд на проносящиеся под крылом кроны деревьев. Они мельтешат настолько быстро, что создаётся ощущение невероятно быстрого полёта. На самом деле крейсерская скорость не превышает ста вёрст в час. Максимум, на что способна эта птичка, сто тридцать. Это не я такой всезнайка. Просто в моём распоряжении вся память Григория. Вот уж кто болел небом, и был беспримерно рад тому, что является младшим княжичем и не должен наследовать батюшке.

Вскоре равнинная часть осталась позади, и мы полетели по ущелью. Причём не в западном направлении, где находился Кукуштан, а в северном. Но я не стал делать замечание пилоту. Кто лучше него знает его же контрабандные тропы.

Через час с момента вылета мы уже были над морем. Демьяныч отдалился от берега, пока тот не скрылся из виду, и только после этого отвернул на запад. И все это время «воробей» буквально стелился над клокочущем морем. Вообще непонятно с чего такое буйство стихии, учитывая, что ветра, за исключением набегающего из-за полёта, попросту нет.

Ещё два с половиной часа, и под нами оказалась вытянутая лесная поляна. У самой кромки деревьев примостилась небольшая охотничья избушка, рядом навес, под которым видны две бочки. Наверняка масло и дизтопливо, которое тут называется топочным, и вполне пригодно для топок самолётов. Наверняка посадочная площадка контрабандистов.

— Демьяныч, здесь садиться не будем. Ищи место в паре вёрст, — вызвал я его в переговорную трубу.

— Здесь нет удобных площадок, — послышался в ответ утробный голос.

— Твои трудности, — безапелляционно произнёс я.

— Понял, — отозвался тот.

После чего качнул крыльями, вышедшему на крыльцо неизвестному, и потянул дальше на запад. Наверное местный смотритель, обеспечивающий минимальное обслуживание за небольшую плату. А может и воротила теневого предприятия, изображающий из себя сирого и убогого. Я в подробности вникать не собирался. Оно мне надо?

Вскоре Демьяныч подобрал вполне приемлемую площадку. Не для него, ясное дело. Потому как достаточно оживлённое шоссе не то место, где предпочтёт посадку контрабандист. Но это его трудности. Зато меня устраивает как нельзя лучше.

Едва выбравшись из кабины, и забросив на левое плечо ранец, я извлёк из кобуры Смит-Вессон и выстрелил сквозь капот в котёл. Тут же послышался свист, носовая часть окуталась паром, а из кабины послышался мат Демьяныча. Ничего. Пусть помучается малость. Неисправность исправить ему вполне по силам. А грозящие ему неприятности, за появление на Кукуштане без соответствующим образом заверенного полётного плана, меня не волнуют.

Конечно он может сообщить властям, что его принудил к этому перелёту некий преступник. И очень может быть меня начнут искать. Но эдак, с ленцой. Потому как в Карагайском великом княжестве я преступления не совершал, а проблемы новоявленного великого князя Демидова, местного правителя волнуют мало. И потом, это ведь будут всего лишь слова пилота, которого скорее всего уже подозревают в контрабанде, но никак не могут ухватить за причинное место.

Я успел отойти от «воробья» на добрых четыре сотни шагов, и спрятать ружьё в чехол, когда появился попутный грузовик. Я поднял руку, в просьбе остановиться. Шофёр не стал разыгрывать подозрительность. Обдав меня облаком пыли и пара, паромобиль встал напротив.

— День добрый, уважаемый, — открыв дверь с пассажирской стороны, поздоровался я.

— И тебе не хворать, — ответил здоровый мужик, с окладистой бородой.

— До города не подбросишь?

— Отчего не подбросить, — флегматично пожав плечами произнёс тот.

Я щелчком большого пальца отправил в его сторону серебряную полтину, и тот ловко поймал монету. Глянул на достоинство. Одобрительно кивнул, и сделал знак, мол, милости просим.

— Вообще-то, я тебя и за так довёз бы, — произнёс шофёр, когда грузовик начал набирать скорость, подвывая мостом.

— А я всё равно заплатил бы, — улыбнувшись, ответил я.

— Семён, — протянул он руку.

— Фёдор, — отвечая на рукопожатие, представился я.

Ну не Григорием же прозываться. Мне моё имя куда больше нравится. Хм. Получается, что я тёзка покойного великого князя. Ну и пусть его.