Вольник

Глава 18

— Вот и порядок, — удовлетворённо произнесла Василиса, протирая руки тряпицей. — А ты хорошо разбираешься в машине. Отчего не борт-механиком ходишь?

— Так говорю же, хочу за штурвал, а от штурманского столика туда путь короче и проще. Механик же, это для души, — так же вытирая руки, ответил я.

Уйдя от преследователей, до Менска мы долетели без проблем. Хотя правая машина и вышла из строя, из за перебитой трубки котла. Единственно садиться пришлось на сухопутную полосу, что владельцы лодок не любили. С прочными материалами в этом мире пока есть серьёзные проблемы, а потому шасси ломается густо и часто. Посадка же на воду проходит без эксцессов.

Меня удивил тот факт, что даже через год беспрерывного нахождения в воде, самолёты практически не впитывают в себя воду. Уж что, что, а обрабатывать древесину тут научились. Не то, что бы она вообще не тянула влагу, но делает это о-очень медленно. Впрочем, раз в месяц, при проведении регламентного обслуживания, машины всё же извлекают из воды. Разницы ведь никакой, на воде это делать или на суше. Зато не нужно затевать специальную просушку.

Груз сдали без проблем ещё позавчера. Несколько пуль конечно попали в брикеты промороженного масла, но навредить ему они не могли в принципе. Всего-то откололи пару-тройку кусков. Хотя покупатель всё же срезал десятку, чем уменьшил прибыльность рейса. А тут ещё и траты на заделывание пробоин, и ремонт котла. Словом, Василиса довольной не выглядела.

— Ну что, отправляемся за новым грузом, — задорно произнесла она.

— Опять вдвоём?

— А ты учись, Федя. Учись.

— Не вопрос. Только давай сначала умоемся.

— Издеваешься? Чтобы я появилась на людях в чумазом виде? Ты вообще за кого меня принимаешь?

Приведя себя в порядок, направились в гильдию. Надо сказать, здание тут ничуть не уступало Псковскому. Менск активно торговал не только с русскими княжествами, но и с Польшей, и с Ливонской конфедерацией. Так что грузов ожидающих отправки хватало.

Василиса сразу нацелилась на зелёные квитки, и выбрала груз сахара, и они отправились оформляться у диспетчера. Выбор её очевиден. Со сбытом проблем никаких, деньги в кармане имеются, так отчего бы и не воспользоваться этой возможностью, и не заработать вдвое от обычной таксы.

На этот раз всё обошлось без проблем. Загрузились, пролетели триста двадцать вёрст до Каменца, сдали груз, получили расчёт, и снова в гильдию.

Н-да. И сам остров не больно-то велик, городок с населением тысяч в пять, да в окрестных где-то три наберётся. Захолустье. А потому и здание гильдии неказистое деревянное одноэтажное.

Вообще-то, по своей сути это трактир, типа того же «Пропеллера». Только и того, что на стене висит доска с квитанциями. Ни о каких службах тут и речи быть не может. Всем заправляет трактирщик, который и швец, и жнец, и на дуде игрец. Мальчишка половой не в счёт. Этот только за столами присматривает, где расположилось трое вольников.

По виду сразу понятно, что все они «сундуки». Да и у пристани других самолётов не видно. За самолётами тут приглядывает вышибала трактирщика. За отдельную плату. Сам причал вон он, в окна отлично виден.

Нас пилоты встретили взглядами в которых читались как безнадёга, так и зависть одновременно. Мы, по понятиям вольников, играем в средней лиге, что для местных завсегдатаев недосягаемая планка.

Я сразу же глянул на доску объявлений. Ну что сказать, негусто. Это если приуменьшить. В кармашках имеется только четыре бланка. Красный, зелёный и два белых.

— Твою м-мать, — не сдержалась Василиса, и подошла к стойке. — Здравия.

— И вам не хворать, — принимая от неё полётный план, и смещаясь к боковине стойки, ответил трактирщик.

Тут у него была оборудована конторка. Нужно же где-то вести документацию. Гильдия это не анархия. Может и проверка припожаловать. В такой глуши конечно придираться никто не станет, но и полного попустительства терпеть не будут. Лишат лицензии и найдут кого другого. Желающие сыщутся. Кому помешает лишний приработок.

Трактирщик, мужчина средних лет с уже начавшей оплывать фигурой и наметившимся брюшком, поставил на полётном плане штамп о прибытии, зарегистрировал в своей амбарной книге.

— Аэроплан в обслуживании нуждается? — поинтересовался он.

— Нет, — ответила девушка.

— Сами как?

— Нормально. Давай уже.

Трактирщик пожал плечами, потянулся к доске, и выдернул из неё красный бланк. Я не удержался и просмотрел оставшиеся. Во всех значился груз от пятидесяти пудов. То есть, «сундукам» не по плечу, дробить его владельцы не желают, вот и сидят местные без работы, а товар ожидает залётных гостей с приемлемой грузоподъёмностью.

Закончив изучать доску, посмотрел на бланк, лежавший перед трактирщиком, оформляющим вылет. Читать пришлось вверх ногами, но для меня это не составило труда. Груз военный. Боеприпасы для порубежного поселения на небольшом островке Доброхотский, находящемся в сорока пяти вёрстах на запад. Общий вес шестьдесят пять пудов. Тариф, как и полагается, двойной.

Понятно отчего недовольна Василиса. Тут заработка считай и нет. Зато остаток дня убьют, не смотри, что время только полдень. Пока загрузят, пока выгрузят, уже дело к вечеру. А на выходе заработка всего-то двадцать один рубль. Хотя решительно непонятно, какого ляда она молча соглашается на эту работу…

— Ещё одна гильдийская тонкость, — когда они пообедали и вышли из трактира, начала отвечать она на заданный мною вопрос. — Гильдия это не только удобный инструмент для заработка, но ещё и обязанности. Если вывезти некому, или груз слишком долго ожидает своей очереди, диспетчеры могут задействовать любой подходящий для этого транспорт. И отказать ты не можешь, так как в этом случае тебя попросту лишат гильдейской лицензии, и катись на все четыре стороны. Есть конечно и исключения. К примеру, когда груз необходимо доставить в зону боевых действий, а ты не мобилизован местными властями. Всё же воевать мы не подряжаемся. Так что, чую, достанется нам. Пока не растащим весь скопившийся хлам, этот боров нас отсюда не выпустит. Повелась на сверх прибыль, дура.

— Я видел там один бланк на доставку в Менск, — заметил я.

— Ага. Так он и разбежался отпустить нас за здорово живёшь. Ему даже на лапу не дать. Потому что весть о том, что в этом захолустье появился вместительный аэроплан уже облетела владельцев грузов, и они потирают руки от радости. И если диспетчер не растолкает скопившиеся заявки, владельцы пожалуются местному боярину Каменцу, тот вынесет мозг представителю гильдии в Менске. А оно трактирщику надо, лишаться приработка? Словом, сначала прокатимся по окрестностям, и только потом нас выпустят. Ну или нам повезёт и сюда залетит ещё какой бедолага.

— Но ты ведь могла предполагать, что тут такая засада?

— Вообще-то, это редкость, а навар в полтораста рублей стоит такого риска. Опять же, здесь то же не в убыток. Просто потеря времени.

— Ясно.

Управляющий боярской усадьбы тянуть вола за подробности не стал, и тут же развёл бурную деятельность. Впрочем, несмотря на всё его проворство, два часа мы убили. С другой стороны, судя по удовлетворённому виду Василисы, всё могло быть и хуже.

Наконец, «Гусь» разогнался по акватории порта, и оторвался от воды. С набором высоты развернулся, и взял нужное направление, заняв эшелон на двух верстах. Более чем достаточно. Тут лететь-то… Со взлётом и посадкой уложимся в полчаса. Дольше грузились и будем разгружаться.

— Василиса, я вот не пойму, а не дешевле ли боярину самому доставлять грузы для своих окрестных сёл?

— Если бы всё было так просто, то в гильдии вольников не возникло бы нужды. Ну вот взять нашего «Гуся». Сорок тысяч рублей, одномоментно вынь да полож. Даже если в кредит, получается куда как солидно. Содержание пилота, техническое обслуживание, ремонт, ещё чёрт его знает сколько забот и вопросов. А ведь еще и потерять машину можно. Вольники на круг выходят гораздо дешевле. Боярин же в первую очередь должен думать о безопасности своих земель, а потому предпочтёт содержать эскадрилью истребителей.

Вскоре мы уже были над скалистым островом Доброхотский. По форме походит на овал эдак с полторы на одну версту. Каждый пригодный клочок земли местные жители использовали под пашни и огороды. Даже дома стоят на выступающих наружу скалах.

К слову сказать, порода тут сланцевая, и местные поднимают целые пласты, которые потом ломают и используют как строительный материал. Древний как мир принцип. Никакая армия не удержит территорию, если на ней не проживают подданные, нашёл своё воплощение и здесь. Люди живут, пашут, сеют, рождаются, умирают, и стерегут свои земли от врагов.

Устроено все с умом и размахом. По окраинам села две сторожевые башни, типа тех, что ставили на Кавказе. Только сверху они не крытые кровлей, а имеют площадки с парапетом, на которых установлено по зенитному орудию. Как следует из памяти Григория, это детище русского оружейника Лобачёва. Есть два варианта, компактный десантный, и вот такой, воздухобойный с более длинным стволом, и весомым зарядом, позволяющим отправлять снаряды высоко в небо.

На крышах четырёх домов я приметил картечницы, установленные на стойках, для ведения огня по воздушным целям. Огневые точки защищены мешками с песком. Лично я такой подход одобряю, хотя вокруг и хватает камня. От песка пули и осколки снарядов рикошетируют куда реже, и от него не летит каменная крошка. Максимум, сыпанёт в глаза.

Если судить по планировке, то подворья представляют собой опорные пункты, соединённые посредством улиц в единый оборонительный узел. А сами улицы подобны огненном мешкам. Стены задних фасадов домов выставлены наружу на манер крепостных. Наверняка и толщину имеют солидную, и бойницами оборудованы. Некоторые дома, на манер башен выдвинуты для ведения фланкирующего огня.

В связи с дефицитом земли, для приёма самолётов устроили искусственную гавань. Узкая полоска воды, зажатая между скалой и каменным молом, отгораживающим её от бурной морской пучины.

Всё же странно тут как-то всё. Ветер так себе, и не ветер, а ветерок, но за заграждением бушует самый настоящий шторм. Многометровые водяные валы раз за разом накатывают на искусственную преграду, словно жаждут её разрушить.

Василиса села без каких-либо сложностей, и встала рядом с У-6, покачивающимся на мелкой волне, едва уловимом отголоске бушующей снаружи стихии. «Стриж», как его прозвали в народе, является продолжением «Воробья», разве только моноплан, с нижним расположением крыла и с чуть лучшими характеристиками. С одной стороны, вроде как учебный, по факту же, как и предшественник, многоцелевой. Вот этот используется в качестве патрульного. А ещё имеет на вооружении сразу два «грохота», курсовой и на турели в кабине штурмана.

Едва я закончил швартовку, как к нам уже подкатила двухколёсная коляска, запряжённая лоснящимся жеребцом. Из неё выбрался крепкий мужчина, затянутый в зелёный мундир порубежника, с погонами поручика.

К слову, это отдельное сословие, освобождённое от каких-либо налогов и податей. Напротив, они ещё и получают за свою службу от казны. Правда, не плату, а оружие, боеприпасы и снаряжение. Зато и служат всю жизнь, оберегая рубежи княжества.

— Здравия желаю. Куренной атаман, поручик Зиновьев.

Ага. Это у них ведётся от соседства с кочевниками. Первые порубежники появились ещё до катаклизма, на границе с половецкой степью. Соседи же неизменно перенимают что-то друг от друга. Курень, у половцев это род, основная административная единица орды состоящая из нескольких семей, аилов. В порубежных сёлах тоже зачастую очень много родственников. Вот и переняли. Прошли века, но память об этом сохранилась.

— Вольник Ларионова, — не стала разводить церемонии Василиса. — Вы будете принимать груз, и выплатите вторую часть вознаграждения?

— Я.

— В таком случае, вот накладные.

— Не так быстро, красавица, — одарил он её игривой улыбкой.

— Я-то может и красавица, да не про твою честь, павлин надутый. Достали уже, ухажёры драные.

А что такого. Офицер сам перевёл разговор в эту плоскость. Вот теперь пусть на себя и пеняет. И он похоже это осознал только сейчас. Ну есть такое дело. Василиса имеет милые черты, за которыми достаточно трудно рассмотреть черта в юбке. Хм. Вообще-то в бриджах.

— Вы уж определитесь, павлин я надутый, или всё же драный, — и не подумал тушеваться порубежник.

— Павлин с драными перьями. Так нормально?

— Господи, барышня, куда вас несёт, — протягивая руку, за бумагами, нарочито передёрнул он плечами.

— Шутки в сторону, поручик.

— И как только в вас уживаются красота, и столь стервозный характер.

— Ничего. Им не тесно.

— Заметно. Ладно, в сторону, так в сторону. Погрузочная команда скоро будет. Приму груз согласно описи, после чего ожидаю вас в управе, для выплаты вознаграждения.

— И чего ждём? — вздёрнула она бровь.

— Вижу, что наш фрахт не доставил вам удовольствие.

— С чего бы он мог меня обрадовать? Полёт короткий, не успела даже разохотиться, плата копеечная.

Видя, что беседа явно не задалась, поручик поспешил ретироваться. Я даже подумал, что тот решит их промурыжить. Ну там, накладки разные, все дела. Глядишь, и сутки долой. Но ничего подобного. Не прошло и получаса, как на причал выкатили подводы, и шестеро мужиков. Ну или всё же порубежников. На мужиков эти ребята и осерчать могут, хотя и хлебопашцы. У старшего в руках накладные, которые унёс поручик.

— Может я схожу в управу, — когда гружённые подводы тронулись в сторону села, поинтересовался я.

— Брось, Федя. Что он мне сделает. Думаешь, у нас перед гильдией только обязанности? Чёрта с два. Она ещё и наши права блюдёт. И он это понимает. Если каждый встречный поперечный будет безнаказанно выносить нам мозг, то зачем нам тогда нужна такая гильдия. Так что, жалобы работают в обе стороны.

— Можно с тобой?

— Не здесь, — покачала она головой. — Присмотри за «Гусём». Мало ли. Вдруг поручик решит поквитаться. Тут ведь много не надо, всего-то мальцам намекнуть, а уж они-то расстараются.

Я проводил её разочарованным взглядом. Больно уж хотелось посмотреть на это странное село-крепость изнутри. Подумал, что зря не сказал ей это, глядишь и согласилась бы. Сомнительно, чтобы она всерьёз рассматривала мелкую месть от куренного атамана.

Хотя-а… Не. Не вариант. Однозначно восприняла бы как желание оградить её от общения с поручиком. Она ведь с подругой уже привыкла к противостоянию с окружающими, и к необходимости постоянно доказывать всем и каждому, что они не твари дрожащие, а право имеют. И за годы проведённые в гильдии это успело въесться в них настолько глубоко, что вот так, враз не выковыряешь.

Мои размышления были прерваны самым беспардонным образом. На одной из наблюдательных башен вдруг ударил набат, тут же подхваченный колоколом на второй. И сразу поднялась суета, послышались отдалённые встревоженные крики.

Пилот и штурман возившиеся со «Стрижом», начали спешно навешивать капоты.

— Чего столбенеешь!? — окликнул меня пилот, открывая вентиль подачи топлива в топку котла. — Разводи пары!

Дельное предложение. Без понятия, что решила делать эта парочка. То ли дать дёру, толи вступить в бой на этом учебном самолётике, против настоящих боевых машин. Мне ясно одно, нам с Василисой тут точно делать нечего. Это не наша война.

Я спешно забрался в кабину, и плюхнувшись в сидение пилота, начал процедуру взлёта. Машина современная, а потому лезть со спичками под капот не нужно. Открыл подачу ацетилена на запальные горелки трёх котлов, выждал немного вращая ручку взвода магнето. Наконец пружина упёрлась, и я нажал на кнопку, посылая на электроды разряд электричества.

Взгляд на небольшое оконце над головой, оборудованное зеркалами, установленными под таким углом, что в них видны контрольные окошки всех трёх топок. Есть язычки пламени. Порядок. Теперь пустить топливо. Хлопок. Опять взгляд в окошко. Пламя появилось во всех трёх топках. Перекрыть подачу ацетилена. Есть такое дело. Осталось выждать порядка минуты, пока котлы не наберут рабочее давление.

И в этот момент я услышал как грохнули зенитные пушки. Выскочил на причал и увидел как на село заходит звено из трёх бомбардировщиков польской постройки, а перед ними уже рассеиваются барашки разорвавшейся шрапнели. Вновь грохнули пушки. И опять в небе рванула шрапнель. Но бомбардировщики шли как заговорённые.

Наконец они приблизились настолько, что навстречу им потянулись строчки трассеров с четырёх огневых точек картечниц. Я вроде как даже приметил, что часть росчерков ткнулись в фюзеляжи и крылья. Но боевые машины это не остановило.

Наконец первая тройка начала заход на цель, и я увидел, как от крыльев отделились первые каплевидные авиабомбы…