Волшебная Башня (ЛП)

Глава четвертая Экскурс в историю

— Видишь Дьякон, — заметила Уна, — не надо было спешить. Здесь еще никого нет.

Они быстро поднимались на крыльцо Музея истории волшебства, огромного белого здания, больше похожего на каменную крепость, чем на музей. По дороге Уна вспоминала, как всего три месяца назад группа девушек смогла забраться в эту, казалось бы, неприступную твердыню и украсть два мощных волшебных кинжала — один из них и превратил Волшебника в лягушку.

Девушки оказались никем иным, как оставшимися девятью членами Ведьминского сестринства, древнего шабаша ведьм. Еще больше изумило Уну то, что каждой из девушек было почти по пятьсот лет. Как бы то ни было, теперь, когда Кровавый Мартин пустился в бега, у обитательниц Холма больше не было доступа к корням турлока, основному ингредиенту волшебного крема, который сохранял их вечную молодость.

Уна отчаянно хотела выяснить, как же Кровавый Мартин умудрялся возить контрабандой турлок из Чудоземья. Стеклянный портал меж двух миров был запечатан со времен окончания Великой войны фей. Однако еще сильнее Уна желала знать, где сейчас находился негодяй и какое очередное преступление готовил. Чистосердечное признание Мартина в том, что он являлся идейным вдохновителем убийства Униного отца, вызывало в ней приступ ярости, усиливающийся оттого, что мерзавец все еще находился на свободе.

Уна рывком открыла дверь музея и вошла. Вестибюль представлял собой громадное круглое помещение с высоким потолком. В центре размещалось кольцо массивных монолитных камней, близнец английского Стоунхенджа.

Уна подошла к охраннику в форме, коренастому мужчине с мясистыми руками и очень короткой шеей. Девушка обрадовалась, никого больше там не увидев. Возле охранника на резной деревянной стойке лежала ручка и прочно привязанный журнал.

Уна поднесла ручку к бумаге, намереваясь написать свое имя в начале страницы, но тут у нее перехватило дыхание. В начале страницы уже было имя — большие, знакомые витиеватые каракули, занимающие почти четыре строки.

— Исидора Айри, — удивленно прочла она вслух. Как это возможно? Исидора разгадала загадку и первой добралась до музея? Это казалось невероятным. И все же факт оставался фактом — подпись маячила перед Униным взором. Возможно, она недооценила Исидорины способности. «Возможно, — подумала Уна, — я переоценила собственные».

Желудок тут же скрутило.

— Я хочу пройти «Путём волшебника», — она выжидающе поглядела на охранника.

Тот ткнул пальцем в сторону стоящего за спиной мольберта с объявлением:

«ПУТЬ ВОЛШЕБНИКА

НАЧАЛО СЕАНСОВ

12:30

13:00

14:00

16:00»

Уна посмотрела на часы, висящие над головой охранника.

— Двенадцать тридцать пять, — произнёс Дьякон. — Похоже, нам придётся подождать до часа.

Уна вздохнула, затем, невинно хлопая ресницами, улыбнулась стражнику.

— А можно мы на двенадцать тридцать пойдём? Мы только на пару минут опоздали.

Стражник решительно замотал головой:

— Нет, мисс. У меня чёткие инструкции. Вам придётся ждать до тринадцати ноль-ноль.

Уна недовольно скривила губы и почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Ей казалось неразумным, что её вот так заставляют ждать. В конце концов, она всего на пять минут опоздала. Навряд ли она так уж много пропустила. И тот факт, что Исидора уже внутри, что её обогнали… Уна не могла с этим смириться.

— Пеняй только на себя, — заметил ворон. — Пошли бы прямиком сюда, а не шастали по цыганским фургонам, успели бы вовремя.

Уне пришлось прикусить язык, чтобы не выругаться в ответ. Да, Дьякон был прав, но не обязательно ей в лицо этим тыкать. А потом в голове зазвучал иной голос. Успокаивающий голос матери: «От лишних переживаний лучше не станет, Уна. Иногда остаётся лишь терпеливо ждать…»

Конечно, это был не настоящий голос, а лишь воспоминание о словах, которыми мать не раз успокаивала дочку, когда терпение той готово было лопнуть. Вот как сейчас.

Сыщица расправила верх платья.

— Это ничего, Дьякон, — спокойно вымолвила она. — Нас только Исидора опередила. Уверена, у нас ещё куча времени будет её нагнать. И пока больше никто не пришёл.

Она убрала с лица выбившуюся прядь волос, пытаясь выглядеть спокойно и уравновешено, однако внутри начинала чувствовать себя расстроенной. Хоть здесь пока и не было никого больше, но целых полчаса форы давали Исидоре бесценное преимущество. И пока Уна встревожено бродила в каменном круге, Родерик Разерфорд вошел через главный вход с красной листовкой в руках.

Через несколько минут за ним последовал Адлер Айри, так же как и — вот так неожиданность — мистер Хлоп, невероятно толстый мужчина из Юридического союза магов, который пыхтел и сопел от напряжения, преодолев лестничный пролет.

Уна горела от нетерпения. Стрелки часов отсчитывали время невыносимо медленно, будто кто-то заколдовал их. Ее мысли вернулись к кольцу, найденному под фургоном. Женскому кольцу. Она вертела его в кармане, раздумывая, чье бы оно могло быть.

— Я был уверен, что наткнусь тут на тебя, — раздался вдруг резковатый акцент Адлера Айри. Озорной парень облокотился на огромный камень. — Прилично ты всех опередила, мисс Крейт.

Уна залилась лёгким румянцем. Был ли он подозреваемым в деле или её соперником в состязании, Уна всегда ужасно смущалась в присутствии Адлера: мужественный подбородок, большие внимательные голубые глаза и румяные щеки, украшенные затейливыми татуировками.

— Всех, может, и опередила, — вздохнула Уна, — но не твою сестру.

Адлер задумчиво почесал голову:

— А, да, я видел её имя в начале списка. Даже интересно стало.

— Что именно интересно? — переспросила Уна, хотя догадывалась, к чему он клонит.

— Как она так быстро подсказку нашла, — объяснил Адлер. — Ответ, то есть. Сообразительности Исидоре не отнять, но она далеко не Исаак Ньютон.

Уна громко рассмеялась. Сэр Исаак Ньютон был одним из ее кумиров. Человек науки, фактов и логического мышления из Мира людей. У Униного отца была книга про Ньютона и его труды, и девочка прочла ее от корки до корки, открытия сэра Исаака казались ей куда более интересными, нежели нудная история волшебства, которую нужно было штудировать под чутким надзором дядюшки.

— Как твои летние каникулы? — поинтересовалась девушка.

Адлер пожал плечами:

— Ну, в Нью-Йорке ничего, хотя мне больше на Тёмной нравится, что есть, то есть. Здесь люди заметно интереснее… — парень сверкнул улыбкой, и Уна покраснела.

— Я, конечно, читала о Нью-Йорке, — она спрятала дрожащие ладони за спину, — но бывать не доводилось.

Адлер удивлённо поднял брови:

— Никогда не бывала в мире людей?

Уна покачала головой, чувствуя себя довольно глупо. Железные врата были так близко, и при всём своём любопытстве она ни разу не прошла через них.

— Мой дядя — Волшебник, а я его ученица. Он считает, что наше место тут, на Тёмной. Всё-таки это на Волшебнике лежит ответственность защитить мир людей от нападения фей, если Стеклянный портал снова откроется.

Адлер, казалось, задумался:

— Но не лучше ли знать, что именно защищаешь?

Уна согласно кивнула:

— Звучит логично.

Адлер засмеялся, и на долю секунды Уна не могла понять, смущаться ей или радоваться.

— Приятно с тобой общаться, мисс Крейт, — добавил парень.

Уна сглотнула комок в горле. Этому симпатяге нравилось с ней говорить. Сыщица с трудом сдержала улыбку. Ничего чудеснее она от Адлера не слышала. Хотелось рассказать, что ей тоже нравится с ним говорить, и что ей нравятся его руки, его лицо и мистические татуировки, но она просто не могла этого произнести.

Она нервно закусила верхнюю губу:

— Ту ещё задачку архитектор в объявлении загадал.

— Ага, непростую, — согласился Адлер. — Я едва разгадку не проглядел, потому что начал читать цифры в неправильном порядке. Вот поэтому я так и удивлен, что Исидора быстро разобралась. Когда мы были младше, я любил головоломки, а она их ненавидела. У нее мозги под них не заточены.

— Про волка речь, — Уна указала в другой конец вестибюля.

— А волк навстречу, — продолжила поговорку Исидора, появившаяся из арочного проема. Проходя совсем рядом с Уной и Адлером, она подняла высоко в воздух золотой жетон. Уна скрестила руки на груди, а Адлер покачал головой, не веря своим глазам.

Исидора остановилась у парадного входа, где стоял Родерик Разерфорд, улыбаясь ей своей красивой белозубой улыбкой.

— Смотри, Родерик, — сказала Исидора. Она держала жетон как трофей. — Я справилась первая.

— Браво! — ответил тот. — Тебе лучше поспешить, моя леди. Наша экскурсия сейчас начнется, а тебя по-прежнему ожидает задание на силу. Мы можем сравняться.

— Смотрите все, — осклабилась Исидора. — Я первая! Видите?

Она указала на жетон. Его золотистая поверхность сверкала, как маленькое солнце.

— Наслаждайтесь экскурсией, — бросила девушка с сарказмом. — Она чудовищно длинная и до чертиков нудная. Пока-пока.

Она толкнула двери и скрылась за ними, направляясь на второе испытание отборочного тура. Разочарованию Уны не было предела. Имея получасовое преимущество, Исисдора Айри, вероятней всего, первой справится с сегодняшними заданиями. Уна незамедлительно пожалела о том, что потеряла время, рыская вокруг фургона.

— Ну, — протянул Адлер, — будем надеяться, что физическое задание будет сложнее интеллектуального. Моя сестра не очень-то спортивная особа. Так что у нас может быть время, чтобы нагнать ее. О, смотри, экскурсовод.

Двадцать минут спустя Уна была готова кричать от нетерпения под монотонное жужжание экскурсовода, напоминающее завывание ветра в пустой пещере.

— Здесь у нас художественная интерпретация того, как Темная Улица могла выглядеть шестьсот или семьсот лет назад, во времена Древних магов, перед тем, как был закрыт Стеклянный портал, — экскурсовод, сутулый мужчина в возрасте, пахнущий заплесневелой одеждой, указал в сторону большой картины на стене. Она изображала далекое прошлое, когда люди и феи ходили по улицам рука об руку.

Уна от нетерпения так сильно сжала кулаки, что ногти вонзились в ладони. Экскурсия продвигалась по музею дюйм за дюймом, и Уна нервничала все больше с каждой мучительной минутой. Еще никогда двадцать минут не тянулись так долго. Без сомнения, Исидора Айри уже справилась со вторым заданием и в эту самую минуту грелась в лучах своей победы.

Нестерпимо медлительный экскурсовод ненадежно оперся на свою трость и протянул:

— Я уверен, вы все осведомлены, что Темная улица — последняя из волшебных дорог, ведущих из Мира людей в Чудоземье.

Уна закатила глаза и помахала рукой с видом «да, мы это все знаем, давайте быстрее, пожалуйста».

Экскурсовод не обратил внимания:

— Считается, что Великая война фей, длившаяся с 1300 по 1313, началась, когда пять Волшебников древности украли древнюю книгу, известную как «Мальгуль-Моргот-Де Мильмим» из королевской сокровищницы фей. Благодаря знаниям, полученным из этой книги, маги быстро становились могущественными. Тем не менее, когда Королева фей узнала о предательстве людей, началась великая магическая война. Тринадцать лет волшебники давали отпор войску королевы, до закрытия двенадцати дорог фей и сооружения Железных и Стеклянных врат на последней, тринадцатой дороге, которая с тех пор стала известна, как Темная улица. После этого волшебники объединили свою магию в единственном источнике — Доме с маятником — и выбрали одного человека, хранителя сил дома. Этот человек известен, как Первый Волшебник, чья работа заключается в использовании магии дома для защиты Мира людей в случае атаки фей. Личность Первого Волшебника — предмет многочисленных дискуссий.

Экскурсовод приостановился, чтобы перевести дыхание, и Уна почувствовала, что готова сойти с ума от скуки. Любой пятилетка с Темной улицы мог рассказать все это наизусть. Она раздраженно вздохнула.

— Терпение, — прошептал Дьякон ей на ухо.

— Это был Освальд Великий, — продолжал гид после того, как промокнул лоб платком, — наиболее могущественный из Волшебников Древности, которому приписывают закрытие Стеклянного портала и окончательное разделение двух миров.

Экскурсовод указал на картину справа, и Уне показалось, что она услышала скрип его костей.

— А тут изображение известной волшебной палочки Освальда, выполненное не менее знаменитым Бернардом Ловкоруком. Именно Ловкорук украл палочку Освальда и впоследствии отправил картину волшебнику, требуя в качестве выкупа кучу золота, — пожилой человек опустил руку ниже картины, указывая на кусок красного пергамента, защищенный стеклянным куполом. — Освальд так и не получил ни картины, ни записки. Собственно говоря, его больше не видели. Никто не знает, что случилось с могущественным магом, так же как никто не знает о судьбе украденной палочки — хотя легенда гласит, что эта самая палочка является единственным ключом к Стеклянному порталу.

Уна была готова закричать. Да кого волнует Бернард Ловкорук и его дурацкое изображение Освальдовой палочки? Особенно когда Исидора Айри прямо сейчас где-то там, с победой в руках. Бросив взгляд на своих конкурентов, она увидела, что Родерик Разерфорд выглядел таким же скучающим, а вот мистер Хлоп, стоящий ближе всех к пожилому гиду, слушал с восторженным вниманием.

Глаза Уны и Адлера встретились. Он зевнул и едва различимо улыбнулся.

— И еще, — добавил гид, — в конце нашей экскурсии. Для участников соревнования, меня проинструктировали дать каждому из вас по одному. Вы должны принести их к башне.

Он полез в карман, медленно достал оттуда горсть золотых жетонов и на трясущейся ладони протянул их участникам.

— Мы надеемся, что вам понравился этот экскурс в историю, — сказал он дрожащим от старости голосом, — и если у вас есть какие-либо вопросы, я буду более чем счастлив ответить…

Но Уна не слышала, что еще хотел сказать пожилой экскурсовод. Она выхватила жетон из его руки и понеслась к парадному входу так быстро, что Дьякон упал с плеча и полетел за ней следом.

— Не бегать в… — закричал ей вслед охранник, когда она пронеслась к дверям. Уна промчалась по ступенькам, зная, что Родерик и Адлер бегут за ней по пятам, и рванула по тротуару в сторону Освальд-Парка.

— Я иду, Исидора, — прошептала она.

Уна неслась по тротуару, стуча каблуками и лавируя между группами озадаченных прохожих, многие из которых держали в руках красные листовки. Легкие начинали гореть, но она бежала со всех ног. Слева от нее пролетал нескончаемый железный забор, который отделял парк от улицы. Уна никогда не осознавала, насколько большим был парк. Дважды она почти споткнулась о свою юбку. У выхода из парка девушка почувствовала, что замедляется, и к тому времени, как она достигла первого ряда дубов, Родерик обогнал ее.

— Проклятое платье! — выдохнула она, хоть и знала, что это не платье мешалось, а Родерик был сильнее и быстрее.

«Физически — сильнее, — думала Уна, когда они срезали путь через лужайку перед башней. — А интеллектуально? Не думаю».

Она слышала, как позади нее спешит Адлер Айри, шурша опавшей листвой, но по мере приближения к башне была вполне уверена, что опередит его. Родерик первым взбежал по ступенькам на сцену, где терпеливо ожидал архитектор. Исидоры не было видно.

— Вот, — Родерик шлепнул своим золотым жетоном о протянутую ладонь архитектора, держась второй рукой за бок.

— Ваше задание, — проговорил архитектор, — отыскать золотой банан в башне и добраться до двери с табличкой «выход». Теперь можете войти в башню, — приземистый коротконогий мужчина сделал небольшую паузу перед тем, как добавил без тени улыбки, — на свой страх и риск.

Родерик кивнул, что все понял. Однако он не бросился к двери в ту же секунду, а воспользовался возможностью, чтобы отдышаться.

— Чего ты ждешь, Родерик? — закричал голос. Когда Уна добралась до архитектора со своим жетоном, она бросила взгляд на толпу зрителей, которая снова образовалась возле сцены. Кричащий голос принадлежал сэру Балтимору, отцу Родерика. Лицо его было красным, как помидор.

— Давай, вперед, малыш! Ты победишь в этой гонке!

Родерик глянул в сторону отца, когда Уна отдавала свой жетон архитектору и получала те же самые инструкции, что и он.

— Ваше задание отыскать золотой банан в башне и добраться до двери с вывеской «выход». Теперь можете войти в башню… На свой страх и риск.

Она увидела азарт в глазах мужчины, и тут же задумалась, во что собирается ввязаться. Какие хитрости, замышленные архитектором, ждут участников за этой дверью?

Дьякон слетел на плечо хозяйки и встряхнул перьями, готовясь надолго занять свое место.

— Птицам вход воспрещен, — остановил Уну архитектор перед тем, как Адлер Айри вышел из-за ее спины и протянул свой жетон.

Пока толстяк давал Адлеру те же самые инструкции, что Уне и Родерику, девушка склонила голову на бок и пожала плечами:

— Извини, Дьякон. Полагаю, дальше я сама.

Дьякон бросил угрожающий взгляд в сторону затейника, нахохлившись, словно хотел сказать: «Если хоть волосок с ее головы упадет…»

— Все хорошо, Дьякон. Я справлюсь, — успокоила его Уна, с трудом пытаясь отдышаться.

— Как пожелаешь, — ответил ворон и перелетел на ближайшую ветку, недовольно каркая.

— Я сказал двигайся, Родерик! — кричал на сына сэр Балтимор.

Втроем, Уна, Адлер и Родерик, подошли к перекошенной двери. Девушка задрала голову, всматриваясь в качающегося монстра. Ей было интересно, насколько высоко им придется взобраться сегодня и какие препоны внутри выдумал для них архитектор.

А потом раздался крик. Он просочился сквозь стены башни, как ночной кошмар, за ним последовал визг, похожий на смех. Уна покрылась «гусиной кожей».

Родерик вздрогнул:

— Исидора! — прокричал он, затем рывком открыл дверь и помчался внутрь. — Я спасу тебя, моя леди!

Адлер и Уна проводили его взглядом.

Уна вспомнила собственное опрометчивое обещание, данное Исидоре: «Я совсем не буду использовать магию во время состязаний, и потом мы посмотрим, кто лучше».

Глупо было соглашаться на такое — она поняла это, как только слова сорвались с ее губ — но также девушка чувствовала себя не вправе отступить от своей клятвы. Она удивительно четко помнила, как ее отец говорил что-то вроде: «Благородство мужчины определяется тем, может ли он держать слово». А Унина мама отвечала: «И женщин это тоже касается». Папа кивком выражал согласие, после чего Уна добавляла: «И девочек!». Родители смеялись. «Ты права, дорогая. Абсолютно права», — отвечал папа, взъерошивая ее волосы.

«Отец дошел до финального испытания, и ему не потребовалась магия для этого, — думала Уна. — И я смогу».

Вопрос был исчерпан.

Еще один крик вырвался из полуоткрытой двери. У Уны внезапно пересохло в горле, когда они с Адлером последовали за Родериком в башню.