8

Наконец настал знаменательный день. Роб доложил, что один из имевшихся на корабле катеров полностью восстановлен, заправлен, снабжен рабочим искином и готов к пилотированию. Гипердрайва катер не имел, зато для перемещения по системе одной операторской тушки лучше не придумаешь. Роб совершенно правильно выбрал для вояжа катер инженерно-спасательной направленности. На корабле были еще штурмовые и абордажные катера. Имелись и истребительные беспилотники, но воевать пока не с кем. Так что инженерный катер как раз то, что доктор прописал. И в обломках поковыряться, и состояние кораблей хотя бы на глазок проверить. Катер представлял из себя вытянутыйпараллелепипед длиной метров тридцать со слегка скошенным носом. Никакой эстетики, Роб рассказал, что в империи с эстетикой кораблей вообще никто не заморачивался. Все было принесено в жертву целесообразности, рациональности и унификации. Фактически корабли как конструктор “Лего” собирались из стандартных модулей, навешиваемых на силовой каркас корабля. Потому и формы упрощены до минимума. Рубка катера с двумя пилотскими ложементами занимала тот самый скошенный нос катера, две небольшие каюты сразу за рубкой, дальше отсек с комплектом инженерных дроидов, далее реакторный блок и за ним небольшой трюм. Завершался катер маршевыми движками. Маневровые располагались по всему корпусу, придавая кораблику безумную маневренность. Лишь бы пилот выдерживал нагрузки. Эту “радость” Иван еще на тренажерах ощутил даже при всей его многократно выросшей выносливости. Бак с топливом располагался под технологическим полом на брюхе. Еще стоит отметить четыре манипулятора, выдвигавшихся при необходимости из скрытых них в корпусе. Оружие представлено тремя турелями ПКО сверху и двумя такими же под днищем катера. Но их этих пукалок только мелкие астероиды с курса сшибать. Хотя при удаче можно и от ракет отбиться. Если тех мало. На носу два главных калибра импульсных лазера. От истребителей отбиться помогут, но уже корабли класса корвет или тем более фрегат им не по зубам. Разумеется, это об имперских стандартах судов. Ну так катер и проектировали под совершенно иные задачи. Двигатели. Например, стояли повышенной мощности. Тот же самый фрегат при необходимости до верфи легко дотащит. Если в рамках одной системы, разумеется. Вот собственно и весь кораблик, в рубке которого Иван сейчас устраивался для первого “выхода в свет”. Ну, понеслась.

Да, сколько тренажеры не мучай, а ощущения реального полета, тем более первого, вещь незабываемая. Вот как передать восторг от безграничного космоса вокруг и верткого, послушного твоим рукам корабля? Вроде бы в тренажере то же самое. Но ведь там при полной адекватности картинки и даже ощущений все равно какая-то часть мозга точно знает, что это обман. А здесь все по-честному. И если в тебя какой-нибудь прохлопанный тобой астероид вмажется, то последствия будут соответствующими. Вплоть до фатальных. Оттого и адреналин в крови совершенно иного качества и количества. Покрутив несколько минут безумные пируэты и поорав что-то матерное в свое удовольствие в пространство, Зорин наконец успокоился и остановив движение катера, задумался что и в каком порядке делать. Чем очень обрадовал искин катера, который уж было решил, что ему достался пилот-смертник. О чем он Ивану и сообщил. За что немедленно получил кличку Заяц. Хотел сначала трусом назвать, но решил не обижать. У него тут кроме искинов больше собеседников нет. И вряд ли предвидится в ближайшем будущем.

Полетел сначала к обломкам доставившего Ивана корабля по координатам, скинутым Робом. Включив при этом обзорный экран, создававший ощущение полного парения в космосе. Он в анатомическом ложементе, а вокруг бесконечность пространства, перемигивающегося разноцветными далекими звездами. Светило системы ему показалось мрачноватым. Тускловато-багровые тона, никакого сравнения с родным Солнцем.

Подлетал к месту крушения или точнее выпадения принесшего его сюда корабля Иван с определенным волнением. Была у него надежда, что искин корабля мог оказаться целым. Увы. Обшарив всю груду обломков, искин он все же нашел. Но вот он выглядел каким угодно, но не живым. По крайней мере пси Ивана ничего не чувствовало, да и многочисленные вмятины и пара пробоин в цилиндрическом корпусе особых надежд не оставляли. Кстати, оставался еще вопрос, какой именно искин ему попался. Их на корабле могло быть далеко не один. На теперь его, Ивана, рейдере таких искинов было восемь. Роб их был вынужден отключить от энергии, ради продления теоретической жизни корабля. Сейчас он как раз занимался их реанимацией. Впрочем, Иван все же решил забрать поврежденный цилиндр искина на случай, что ему удастся с помощью Роба вытащить из негохоть какие-то остатки информации. Интуиция, которая Зорина и раньше не подводила, а теперь в разы обострившаяся, шептала, что он все делает правильно. Что-то из убитого искина вытащить удастся. Не совсем то, что нужно, но явно полезное в дальнейших поисках. Закинув искин в трюм катера с помощью манипулятора, он убедился, что в оставшейся груде обломков корабля нет для изучения ничего интересного, и отправился на место побоища.

Кладбище кораблей завораживало. Вот представьте себя, скажем на Курской дуге после того, как битва закончилась, а сгоревшие и подбитые танки еще никто не растащил. И их на ограниченном пространстве, которое способен охватить ваш взгляд, тысячи. Представили? А теперь усильте ваше впечатление на порядок, ибо в отличие от танковой битвы, эта произошла не на поверхности, а в объемном пространстве. А ее участники по отношению к Вам крупнее не в десятки, а в тысячи и даже миллионы раз. Кого здесь только не было, от юрких стремительных истребителей лишь вдвое-втрое по размеру превышавших земные боевые самолеты до многокилометровых туш гигантских линкоров и авиаматок, на фоне которых истребители выглядели мелкой мошкарой. Это еще не говоря про бесформенные громадные обломки, в которые превратились отдельные корабли или даже целые группы кораблей. Зрелище древней трагедии, разом унесшей жизни сотен тысяч, если не миллионов разумных, было одновременно торжественным и мрачным.

Иван пока не забирался в гущу скопления корабельных останков, скользя на катере с включенным внешним обзором вдоль кромки гигантского поля кладбища. Взгляд даже как-то безучастно фиксировал и маркировал внешне неповрежденные или мало поврежденные корпуса кораблей для последующего более внимательного исследования на предмет трофеев. Неожиданно его взгляд, брошенный на сканер, заметил какое-то скопление техники в нескольких тысячах километров от основного кладбища с другой стороны от катера. Высветив этот район на голоэкране рубки, Иван максимально увеличил изображение, приближая заинтересовавший его район пространства. Два крупных корабля и куча мелочи вокруг них образовали самостоятельную группу вне основной свалки. Разобрать что-либо конкретное было сложно, и он решил подлететь поближе. Интуиция ли подсказала такое решения, или ему просто надоело наблюдать бесконечную мешанину кораблей и обломков на основном кладбище, но сделал он это не зря. Через пару минут Иван увидел его. Нет не так, ЕГО! Корабль, захвативший воображение и буквально приклеивший к себе взгляд. Судно в отличие от большинства безликих параллелепипедов и призм разных размеров выглядело принцем на фоне бездомных бродяг. Формой оно напоминало две немного вытянутые в эллипсоид и приплюснутые полусферы, разделенные между собой многометровой вертикальной полосой, состоящей из бесконечного ряда ангарных створов. Некоторые были открыты настежь. Классическая летающая тарелка. Но какого размера! Более шести километров в диаметре по центральной оси. Большая авиаматка класса “Улей”, как услужливо подсказала Ивану изученная база. Все же есть неоспоримые преимущества в системе знаний Джоре. Обратил свое внимание на что-либо и абсолютная память тут же выдает всю требуемую информацию по предмету. Если до этого она была соответствующим образом получена и изучена.

Для своего типа корабль был уникален даже по имперским стандартам. Одна из последних на тот момент разработок императорских верфей, предназначенная для действий в глубоком космосе как индивидуально, так и в составе эскадр. Собственно корабль и представлял собой целую эскадру. Полная комплектация предусматривала на бортупятьсот тяжелых истребителей-штурмовиков “Шершень” класса космос-атмосфера, защищенностью и вооруженностью способных побороться почти с любым кораблем малого класса. Плюс к этому десять малых торпедоносцев “Акула” и два десятка миноносцев среднего класса “Рубеж” с боекомплектом в виде полноценного управляемого минного поляобъемом в пару тысяч кубических километров. Названия всех этих кораблей и корабликов, разумеется, взяты из баз. И на языке Джоре выглядели и звучали совершенно иначе. Но ассоциативная цепочка услужливо подобрала Ивану наиболее подходящие аналоги из русского языка. Мобильная ударная мощь представлена пятидесятью тяжелыми орудийными платформами “Крепость”, оснащенными крупнокалиберными тоннельными орудиями, мощность залпа которых заставит покраснеть иной линкор. Минус платформ только в их плохой маневренности и неспособности к самостоятельным гиперпрыжкам. Зато щиты от кораблей малого класса. Но все это лишь боевая часть мобильной эскадры, базировавшейся на “Улье”. Было еще шесть инженерно-ремонтных кораблей, мобильный завод по производству топлива, десяток шахтерских ботов, два малых корабля РЭБ и три разведчика, оснащенных мощнейшей системой маскировки “Вуаль”. Чудо, а не корабль. С первого взгляда Иван влюбился. Не известно, что сыграло в этом главную роль, земное представление о кораблях, включая многочисленные мифы именно о “летающих тарелках” НЛО, внутреннее требование эстетики или что-то другое, но он ХОЧЕТ этот корабль. И ведь не в размерах дело. Вон неподалеку висят туши линкоров в полтора раза больше по длине. А на них тоже по штату хватает “летающей мелочи”. А ударная мощь так и в несколько раз выше без полного развертывания эскадры носителя. А Иван прекрасно понимал, что после такой бойни, что здесь случилась, больших шансов на хотя бы существенный процент комплекта кораблей ему не найти. Разве что повезет и на самой матке окажется ряд несправной техники, а в космосе удастся найти и реанимировать какую-то часть эскадры. Но хочет и все тут. Этот корабль будет его, даже если для восстановления “Улья” потребуется раздеть все остальное кладбище до скелетов. Никогда до этого Иван не замечал за собой стремление или любви к гигантомании, но “Улей” просто поразил его воображение. Помимо эмоций корабль идеально подходил для любых целей Зорина, пусть даже сами эти цели пока довольно туманны. Империя создала “Улей” для разведки новых территорий и поиска новых планет, пригодных для заселения. То есть корабль, способный неограниченно долго действовать в глубинах неизвестного космоса и противостоять неожиданным угрозам. Фактически, что бы Иван не решил делать, ему именно придется действовать в одиночку в неизвестном пространстве. Оно для него все неизвестно. Да и компанию себе любимому он как-то не наблюдает.

Скинул информацию о находке Робу. Тот оказался приятно удивлен. В его базах информации о таком уцелевшем или почти уцелевшем корабле не было. Искин “Улья” после битвы не откликался, а его местоположение было скрыто от рейдера основным кладбищем. Иван, правда, уловил, в ответах Роба некий оттенок ревности. Он все же считал кораблем Ивана именно свой рейдер. Пришлось успокаивать, а заодно и показать наглядную картинку “Улья”. Полусферы оказались при ближайшем рассмотрении не такими уж полусферами. В центре каждой располагался настоящий ровный космодром с кучей шлюзовых переходов для садящихся на него кораблей. Размеры полей поражали. Да сюда не то что рейдер, не самый малый линкор посадить и закрепить можно. И именно это Иван и собирался сделать, как только Роб приведет двигатели “Викинга” в рабочее состояние дляперемещения на этот мобильный космодром. Из изученных баз Иван знал, что при гиперпереходе вокруг корабля образуется защитная сфера, внутри которой сохраняется обычное пространство. Диаметр этой сферы в среднем на десять-пятнадцать процентов превышал максимальную размерность корабля. То есть для “Улья, имевшего по центральной плоскости диаметр шесть километров, это составит около семи километров. Соотношение горизонтальной размерности “Улья” к его же вертикальной примерно один к двум. Это позволяет спокойно закрепить на верхних и нижних посадочных плоскостях корабли, имеющие не более шести километров в длину и высотой до полутора километров. Вэти параметры легко впишется любой корабль, кроме самых крупных тяжелых линкоров. Если перестараться, то могут возникнуть трудности со скоростью и временем разгона до прыжка, но это решаемая проблема.

Несмотря на то, что первый полет Иваном планировался исключительно как ознакомительный, он все же решил познакомиться с “Ульем” поближе, сообщив об этом Робу и направив катер в один из открытых ангарных створов. Предварительный внешний облет корабля удовлетворил, корпус носителя выглядел неповрежденным. Это радовало, но мало, о чем говорило. За столько лет все относительно небольшие пробоины “живая” броня давно зарастила. Что совершенно не исключало полного разгрома внутри корабля. Даже бОльшую надежду давал внешний вид двигателей. То, что убило корабль, явно попало не в них.

А вот оппоненту его, смотри-ка, уже его, вот это он собственник, “Улья” повезло куда меньше. Линкор, а ничем иным эта многокилометровая дура не могла быть по определению, представлял из себя жалкое зрелище. Его фактически на несколько здоровых кусков разорвало. Такое никакая “живая” броня не зарастит. И причина этого разгрома тоже здесь. Те самые платформы “Крепость” Маленькие, да удаленькие. Калибр их тоннельных орудий вполне соответствовал главному калибру линкора. Вот только ни один линкор не может позволить себе сразу сотню таких пушек. Максимум четыре-шесть. Все та же пресловутая проблема оптимизации. Ведь линкору энергии одновременно на все нужно. И на систему жизнеобеспечения экипажа, и на поддержание активно-пассивных щитов, и на работу прочих систем корабля, включая системы ПКО ближнего боя. А если затолкать в него требуемое количество реакторов, то никакие двигатели, эту махину с места не сдвинут. А автоматические платформы всех этих потребностей лишены. По сутиони одноразовое оружие. Все, что в них имеется, это искин управления огнем, несколько реакторов и два крупнокалиберных орудия с автоматической системой подачи боеприпасов. Ну и оборудование щитов, да четверка слабосильных маневровых двигателя свободной ориентации с небольшим запасом топлива. Маневренностью в этом случае совершенно справедливо пожертвовали. Разгон и гиперпрыжок не требуется. Платформы вообще предназначены для действия в непосредственной близи от носителя, где мощные щиты матки давали дополнительную защиту. В производстве не так уж и дорого, но в качестве аргумента против любого противника при необходимости самое то. Что Иван сейчас и наблюдал. Из пяти десятков платформ, выведенных “Ульем” на передовые позиции, внешне неповрежденными выглядит чуть более десятка. Но линкор расхерачили напрочь.

Ивану стало любопытно представить, как протекал бой. Он прикрыл глаза, и перед внутренним взором тут же принялась разворачиваться панорама эпической битвы. Причем картинка была настолько яркой и детальной, что даже сомнений не возникло, что это опять проделки пси. Видимо, какая-то информация о древнем сражении до сих пор присутствовала в пространстве. Иван незримым наблюдателем висел прямо в космосе. Рядом сверкал множеством огней мой “Улей”, вокруг которого крутилась карусель из дежурных эскадрилий штурмовиков. Корабль приказом адмирала, командующего эскадрой преследователей инсургентов, был оставлен в оперативном резерве. И сейчас этот монстр спокойно завис в пространстве, а чуть в стороне разгоралась битва флотов. Там постоянно сверкали тысячи выстрелов из всевозможных орудийных систем и разнокалиберные вспышки от мест попадания боеприпасов. Бой разгорался нешуточным, никто не хотел отступать. Иван уже хотел мысленно переместиться к месту непосредственных событий, как вдруг заметил, что из боя вывалился, сверкая залпами орудий громадный линкор и устремился навстречу его кораблю. Каким-то внутренним чутьем Зорин ощутил, что на носителе прозвучал рев боевой тревоги, и его корпус стайками начали покидать новые штурмовики, устремляясь навстречу опасности. Линкор ответил тем же, и пока два гиганта сближались, между ними в пространстве закипел бой москитных флотов прикрытия. Ни о какой упорядоченности речи не шло, бой немедленно превратился в безумную хаотичную свалку, из которой постоянно, паря газами, вываливались подбитые аппараты и мигающие аварийными сигналами спасательные капсулы. Понять, кто побеждает, было практически нереально, да и не бывает в таком бою однозначных победителей, на уничтожение работают.

Между тем линкор постепенно подтягивался на дистанцию эффективного удара главным калибром. “Улей”, оставаясь на месте, нарастил щиты до полной мощности и начал впускать навстречу противнику орудийные платформы. Те быстро выстраивались перед маткой, образуя единый заслон и объединяя свои слабомощные щиты в единую систему.Дополнительную защиту давали и щиты носителя на границе которых выстраивались “Крепости”. Вокруг них закрутилось около сотни “Шершней”, в задачу которых входила оборона защитных порядков от прорвавшихся истребителей и ракет противника. Первый выстрел раздался со стороны линкора. Выглядел он внушительно. Полный залп главногокалибра тоннельных орудий и целая стая крупных ракет. Старт ракет откровенно не впечатлил. От линкора отделились светящиеся плазмой двигателей точки и устремились к Ивану. К нему в том смысле, что он мысленно завис прямо над “Ульем”. Двигались они не то, чтобы медленно, но пару минут им до цели потребуется. А вот залп тоннельников смотрелся куда как эффектнее. Расходящийся волнами след выстрела и всего через несколько секунд единый защитный щит корабельной группы вспыхнул в местах попадания яркими вспышками. Но эффект оказался существенным лишь зрительно. Ни одного повреждения взгляд Ивана не зафиксировал. И тут последовал ответ. Все пятьдесят “крепостей” разразились ответным залпом. Точнее залпами. Вторые орудия выстрелили через секунду после первых. И эффект от их попадания был куда заметнее. Первый залп заставил щиты линкора ярко вспыхнуть, а второй, хоть и был отражен, но вспышки уже раздались гораздо ближе к броне, причем светимость щитов в момент взрывов показалась Ивану не очень равномерной. Такое впечатление, что часть эмиттеров щита линкора не смогла пережить удар. Тем не менее линкор не сдавался и продолжил сближение, лишь слегка смещаясь от курса прямого столкновения. Очевидно, помимо носовых оружий решил задействовать один из бортов. Там орудия были меньше калибром, но их было в разы больше. Кроме того, капитан линкора или искин, управляющий боем, видимо, сделал правильные выводы из первого обмена ударами и решил выйти из фокуса орудий “Крепостей”. Впрочем, платформы управлялись не менее умными операторами и искинами, объединенными в единый боевой кластер. Сразу же вслед за маневром линкора “Крепости” начали перестроение с целью, не выходя за рамки материнского щита, вновь занять все пространство между носителем и агрессором. Тем временем к “Улью” приблизились и стаи выпущенных ракет. Ими немедленно занялись истребители, поддержанные системами ПКО “Улья”. В итоге из более чем сотни выпущенных ракет до щитов добралось чуть более двух десятков. И тут выяснилось, что Иван напрасно не придал ракетам большого значения. Синхронизированный подрыв ракет на границе щита был страшен. Зорин хоть и понимал, что висит здесь незримым и нематериальным наблюдателем, но проняло и его. Ха, а кого бы, скажите, не проняло, когда целые океаны ярчайшего смертоносного света несутся прямо в глаза. Мог бы, зажмурился. Но нечем. Совершенно естественно, что Ивану этот врыв никак не повредил, хотя пару секунду пришлось приходить в себя, прежде чем картинка перед глазами прояснилась и стали понятны итоги этого удара. Щит почти выдержал. Это почти выражалась в том, что сразу несколько платформ все же выбыли из строя. Их оплавленные корпуса даже зрительно выделялись на фоне маневрирующих товарок. Если все прочие действовали как единый механизм, то штук пять нарушали гармонию, продолжая маневр, который начали перед взрывом. И чем дальше, тем больше вываливались из общего порядка, закручиваясь вокруг своей оси и постепенно удаляясь от места битвы. Иван даже сделал себе пометку их уже в своем времени поискать. Если и не восстановит, то в качестве ЗИПов там наверняка что-нибудь найдется. Ну не выглядели платформы легкой добычей, которую до основания можно уничтожить одним ударом.

Между тем бой продолжался. Сражение истребителей подходило явно к концу, большая часть кораблей уже беспорядочно крутилась в пространстве, разлетаясь от места боя в разные стороны. Несколько еще не полностью расстрелявших боекомплект продолжали носиться друг за другом, остальные потянулись на заправку и перезарядку. Главные оппоненты обменялись еще парой ударов. “Улей” лишился еще полутора десятков платформ, а вот оппоненту уже досталось куда серьезнее. Щит окончательно утратил целостность и теперь все больше выстрелов тоннельников “Крепостей” начинали курочить и даже дырявить его броню. Стороны давно перешли от залпов к стрельбе в разнобой “по готовности”. Новые ракетные залпы, на которые линкор явно рассчитывал в качестве главного аргумента больших успехов больше не приносили. Как только приближалась новая волна выпущенных с линкора ракет, на ее пути вставала настоящая волна огня. Видимо, управляющий боем со стороны “Улья” сделал правильные выводы из первого удара. Использовались одновременно все системы. Помимо многочисленных турелей ПКО самого носителя и лазерных импульсов орудий штурмовиков ракеты теперь встречались и встречными залпами систем ПРО. Ракеты были на порядок менее мощными, но их было много, а боеголовки снабжены многочисленными поражающими элементами, которые присамоподрыве ракет разлетались во все стороны почти с огромной скоростью, уничтожая все на своем пути, не оснащенное защитными полями щитов. Ракеты линкора таковыми не обладали. В итоге до оборонительных порядков “Улья” долетали единичные экземпляры, уже неспособные нанести существенные повреждения. Впрочем, совсем без потерь не обошелся и “Улей”. Частично ракеты, и также отдельные прорывающиеся к носителю истребители противника смогли нанести ему небольшой урон. В том числе иногда и ценой собственной гибели. На моих глазах уже подбитый и неупорядоченно кувыркающийся в пространстве аппарат врезался прямо в башню оперативной связи, буквально снеся ее собой с поверхности основного корпуса. Теперь понятно, почему его искин, даже возможно оставшись в живых, не подавал признаков жизни и не общался с другими искинами, пережившими бойню. И “Улей”, и линкор-оппонент уже палили друг в друга изо всех стволов. На каждом их кораблей нашлось немало плазменных орудий, большой мощности наносивших на средней и ближней дистанции едва ли меньший урон, чем те же тоннельники. Щиты гигантов трещали и искрили, эмиттеры вылетали один за другим, снижая напряженность защитных полей. Ремонтные дроиды, ползающие во множестве по корпусам, уже не успевали своевременно восстанавливать целостность щитов.

Иван уже настроился на созерцание долгими обменами ударами и залпами, но все закончилось намного быстрее. В какой-то момент “Крепости” и боевые орудия самого “Улья” прекратили на минуту-другую вести огонь, накапливая энергию, а затем буквально взорвались единым залпом. Платформ к тому времени в строю осталось чуть менее двух десятков, но и этого линкору с добавлением многочисленных плазменных шаров от орудий носителя хватило. Видимо, точки прицеливания были согласованы и скоординированы искином. Щиты линкора к этому моменту уже окончательно приказали долго жить. И удар трех десятков болванок весом почти в тонну, к тому же разогнанных до предельных скоростей, попадания, произошедшие по тем же местам, куда за миг до того влетели гигантские сферы перегретой плазмы, поставили в битве большую точку. Линкор буквально разорвало на несколько частей, а следом за этим внутри корабля тоже начались многочисленные взрывы. Каждый из них был не фатален, но вносил свою лепту, добиваяжизнеспособность корабля. На какой-то момент все затихло, Иван даже успел посмотреть в сторону основного сражения, там бой тоже постепенно затихал, а противостояние двух упорядоченных групп противников давно превратилось в полнейшую хаотическую неразбериху индивидуальных схваток еще живых противников и груд парящих междуними обломков уже погибших кораблей. И тут практически одновременно для обеих сторон произошел обмен мощнейшими и координированными пси-ударами. Иван даже на себе почувствовал его действие хоть и многократно ослабленное тысячелетиями и другим пространством. Голова резко потяжелела и разболелась. А для всех участников битвы это был полный и окончательный пушной зверек. Выжить при такой мощи ударов практически невозможно, мозги выгорают мгновенно в прямом и переносном смысле. Аминь.

Еще секунда, и Иван снова в своем времени и своем теле. Всего миг, а вот на то, чтобы окончательно придти в себя ему потребовалось куда больше времени. Лишь минут через десять он смог пошевелиться. Состояние ниже плинтуса. Тело ломит, голова весит не меньше пары тонн, перед глазами красные круги и медленно порхающие желтые мухи. Наконец глюки перед глазами постепенно рассосались. Хорошее такое кино, как будто это он там повоевал. Но есть и положительные новости. Теперь он точно знает, что его “Улей” практически не поврежден. Да и немалая часть его внутренней эскадры в бою не участвовала, так что должна быть целой. Платформы жаль, Чуть более десятка уцелело, а их ударная мощь произвела на Ивана сильное впечатление. Бог даст, еще сколько-нибудь соберет из поврежденных. “Шершней” из пяти сотен на первый взгляд сотня или около того должна была уцелеть. И опять же добавится что-то из останков повоевавших. Очень даже неплохо. Иван окончательно пришел в себя и решительно направил катер к своей будущей базе.

Ангар, в котором он приземлился, ожидаемо оказался пустым. Ничто не помешало катеру совершить мягкую посадку на его полу. Увы, но слабые надежды на то, что корабль все еще обладает работающей системой жизнеобеспечения, не оправдались. Силовой барьер на границе космоса был отключен. Пришлось превращать комбез в скафандр и домаксимума нарастить колонию его ботов. Мало ли что встретится на борту этого гиганта. Хотя разумом Иван понимал, что из всех известных по голливудским ужастикам чудовищ его могут встретить лишь плавающие в невесомости трупы экипажа. Да и те за столько лет в исключительно мумифицированном виде. Как оказалось, он еще был большим оптимистом. За пять тысяч лет даже мумии полностью рассыпались в прах. Все, что встретилось, это груды остатков комбезов и скафандров, переживших тысячелетия куда лучше своих хозяев. Да и они без энергии давно превратились в нечто бесформенное.

Тем не менее, блуждание по темному и мертвому кораблю, да еще при слабом знании конфигурации его отсеков, это то еще удовольствие. Помогало пси, дававшее в воображении достаточно четкую структуру прилегающего пространства и примерные размеры помещений, скрытых внутренними перегородками, и успокаивал комплект инженерных дроидов, составивших мне компанию и хорошо освещавших прожекторами наш путь. А уже через час Иван пел настоящую осанну продуманным технологиям Джоре. Один из дроидов, добравшись до необходимого пульта, смог подключиться к корабельной системе и в качестве временного искина по команде Ивана перевел аккумулированную внешней броней энергию во внутренние накопители. Теперь корабль смог восстановить внутреннее освещение, пусть и в аварийном режиме. Поход сразу сделался гораздо комфортнее.

Зорина еще на Земле радовали авторы множества фантастических книг, где герой вот так же, попадая на совершенно незнакомый космический корабль, чуть ли не мгновенно в нем ориентировался и бодренько начинал его полное восстановление. Ага! Прям щас! Ты сначала пойми, куда тебе идти. Это еще у него пси помогает. И то блуждать по многокилометровой махине можно долго и упорно. Все двери отсеков выглядят одинаково. Как-то не принято на рубке писать “рубка”, а на реакторном отсеке “реактор”. Кому надо знают, остальным не обязательно. Иначе для абордажников врага получится крайне полезная система указателей и подсказок. Открывать все двери подряд тоже не выход. Тут выручало пси, показывая хотя бы размер помещений за дверью. Уж ни рубка, ни реакторный отсек, ни тем более двигательный по размерам с каютами экипажа не спутать. Он конечно утрирует. Для всех имперских кораблей общие принципы организации внутреннего корабельного пространства были примерно одинаковы. Потому ориентировочное направление на рубку Иван себе представлял. Что совершенно не отменяет всего сказанного ранее. Поблуждать пришлось. Но добрался. Моей целью было обнаружение и по возможности подключение корабельного управляющего искина. Если он цел. Если нет, придется искать другие и смотреть, что можно сделать прямо сейчас. Энергию в корабельные системы Иван получил. Пока накопители не иссякнут вполне можно попытаться реанимировать хотя бы часть реакторов. И с этим терять время не стоило. На поиски реакторов и тестирование ситуации с ними, пока он сам ползет к рубке, перенаправил часть дроидов.

Наконец обнаружилась рубка. Вскрытие задраенной в боевом режиме переборки время отняло, но особой трудности не представляло. На этот случай во внешней стенке отсека был предусмотрен соответствующий пульт. Понадобилось подать на него энергию из накопителей дроида, и метровой толщины створки рубки приветливо распахнулись. В условиях абордажа этот метод бы не сработал, ибо действовала внутренняя защита отсека от вторжения под управлением искина. Но в условиях когда все электронные системы корабля были мертвы, подача энергии вместе с командой на открытие сработала без задержек. Рубка на радость Ивана тоже выглядела неповрежденной. Но радость оказалась преждевременной. Все электронные системы, включая искины, оказались безнадежно мертвы. Впрочем, это ни о чем не говорило. До запуска реакторов энергия накопителей поступала только в указанные системы. В данном случае расходовалась только на освещение и стартовые системы реакторов, чтобы дроиды смогли их запустить. И это оказалось совершенно правильным. Ивану вдруг пришла в голову мысль, что если бы он сдуру постарался разом оживить весь корабль, то сейчас бы вместо того, чтобы относительно комфортно расположиться в кресле капитана, он стоял бы сейчас снаружи задраенной рубки и под прицелом защитных турелей объяснял бы восставшему ото снаискину, кто он такой. Вот сейчас подать на него энергию уже можно. Дроиды Ивана отключили искин на всякий случай от систем контроля внутреннего вооружения и тем более от управления реакторным отсеком. А то еще придет ему в голову спросонья включить систему самоуничтожения корабля, и привет, Ваня! До встречи на небесах. Зорину жутко повезло, что Роб оказался хоть и занудной, но вполне осознанной личностью, которая ничуть не меньше исполнения уставов была озабочена собственной жизнью. И любую спорную ситуацию толковал именно с этой точки зрения. А что там в биоэлектронных мозгах у “управленца” этого корабля, еще предстоит выяснить. А он уже постепенно просыпается. Вон уже в пси-видении вокруг массивного цилиндра искина появилось и стало нарастать свечение ментального поля. Сейчас пообщаемся.

Общение довольно быстро задалось. Этому способствовало сразу два фактора. Во-первых, забыл упомянуть, что перед вылетом Роб присвоил Ивану звание капитана имперского флота. Официально присвоил, проведя соответствующую уставом аттестацию. По выученным базам он и на адмирала мог потянуть, но полномочия Роба распространялись только до уровня полковника, а даже на майора Ивану все еще не хватало ни выслуги лет, ни практического опыта управления кораблем. Капитан был высшим званием, аттестовать на которое можно было только по итогам тренажерных экзерсисов. Но тем не менее даже этого статуса Ивану хватило, чтобы искин “Улья” воспринял его и все происходящее всерьез. Благо других офицеров флота, ни старших, ни младших, на горизонте не наблюдалось. Во-вторых, после запуска первых реакторов заработала внутрикорабельная связь и с помощью аппаратуры катера искин “Улья” смог связаться с Робом, получив всю информацию об итогах давней битвы и прошедших после нее тысячелетиях. Искин получил от Ивана имя Арес, уж больно он впечатлился его сражением с линкором, достаточно быстро согласился с общей идеей максимально возможного восстановления корабля и последующим путешествием на территорию империи Джоре с целью выяснить судьбу империи. Признал он и безоговорочное лидерство Ивана, предоставив ему командование над “Ульем”. Хм, попробовал бы он качать права, Иван бы его с помощью пси в момент придушил. Но даже демонстрации его способностей не потребовалось. Видимо, Роб полностью прояснил реальное положение дел. Дальше уже втроем спокойно обсудили план первоочередных действий. Арес начинает приводить в порядок “Улей”, благо для этого у него все есть. И повреждения незначительные, и полный комплект ЗИПов на складах, и инженерные комплексы в полном порядке, только заряди. А задачу ему и официальный приказ на выполнение таковых работ Иван ему отдал. Он же возвращается на “Викинг” и помогает Робу привести в порядок рейдер, разыскивая недостающие для его восстановления детали и оборудование на кладбище. Как только рейдер восстановит или заменит маршевые движки, “Викинг” переместится на посадочную площадку “Улья”. С тем Иван и отбыл.

Загрузка...