Волк погибшей империи

31

День 21 июля в Москве выдался солнечным и жарким. Уже за час до назначенного времени парада все трибуны для почетных гостей были переполнены. Слухи, бродившие по Москве, да и по всему остальному миру обещали какое-то необычное зрелище. Тем более, что даже застывшие в строгом строю батальоны всех родов войск, вызывали непрекращающийся гул тысяч голосов. Новенькая парадная форма с погонами на плечах поражала своей непривычной эстетикой и гармонией. И одновременно строгостью. Пропали традиционные галифе, головы даже простых бойцов, точнее уже солдат, венчали не пилотки, а настоящие фуражки наподобие командирских. Новоявленные офицеры, украшенные орденами и медалями, застывшие перед строем, заставляли вспоминать своих давних предшественников. Тем более, что у некоторых рядом с советскими наградами на груди гордо висели старые имперские кресты Святого Георгия. Больше всего пересудов вызывала стоящая на краю строя отдельная колонна, сплошь составленная из офицеров. но каких? Все, стоящие в этом строю были одеты в настоящую форму царской армии. На их лицах застыло сложное выражение, отражавшее одновременно удивление, гордость, и огромную радость от того, что они с оружием в руках стоят на главной площади древней столицы своей Родины, на что ни один из них уже даже и не надеялся. Знатоки шептались, что этот строй был составлен из белогвардейских эмигрантов, которые после нападения Гитлера на СССР вступили с немцами в решительную борьбу на территории тех стран, где проживали. Но каким образом они оказались на территории СССР, никто не имел ни малейшего понятия. Их собирал сам Иван по всей Европе, имея на руках личные послания генерала Деникина к каждому. И сейчас в строю стояли одни их первых граждан его империи.

Но все это были мелочи по сравнению с тем шоком, что вызвало появление на трибуне Мавзолея группы советских руководителей во главе со Сталиным. Рядом со Сталиным стоял не кто-то из его ближайших соратников, они тоже присутствовали, но расположились чуть дальше. А по правую сторону от Вождя стояло двое людей, одетых в явно военную форму, но аналогов которой не было ни в одной стране мира. И одним из этих людей был никто иной, как Антон Иванович Деникин, бывший генерал царской армии, бывшийВерховный главнокомандующий вооруженными силами Юга России. Бывший главный враг молодого советского государства. Это что же творится такое в мире, люди добрые? Гул на трибунах возрос на недосягаемую высоту, люди изо всех сил тянули головы, пытаясь рассмотреть подробности происходящего на трибуне. И безостановочно щелкали фотоаппаратами многочисленные корреспонденты всех ведущих мировых изданий. Из одних США таковых прибыло два полностью набитых самолета.

Парад. Батальон за батальоном проходят, печатая шаг, ветераны недавних битв с фашистами с фашистскими захватчиками. А над Красной площадью звенит от напряжения знаменитый голос Левитана, отмечающих боевые заслуги идущих героев.

“Перед Вами в слитном строю под командованием Героев Советского Союза майора Гаврилова и полкового комиссара Фоминых проходит сводный батальон защитников Брестской крепости. В неравном бою против многих тысяч фашистских оккупантов, осыпаемые градом пуль, снарядов и бомб, с первых минут нашествия и в течение долгих шести дней они, истекая кровью, без еды и воды, с жесточайшей нехваткой медикаментов и боеприпасов, когда многие их товарищи уже погибли или сдались, они удерживали Восточныйфорт. Гибли но не сдавались. И они выжили и победили. Слава героям, товарищи”.

И площадь буквально ревела, откликаясь на представление очередных героев-победителей якобы непобедимого Рейха, так и не ставшего тысячелетним. Когда Левитан, комментируя проход отдельной эмигрантской колонны, описывал заслуги русских офицеров против фашистов в боях во Франции, Бельгии, Голландии, Югославии и Италии, площадь сначала настороженно замерла в молчании, но затем буквально взорвалась овациями, приветствуя людей, которые вопреки любым идеологическим разногласиям сумели сохранить верность своей Родине в дни нависшей над ней внешней угрозы.

А гром чеканных шагов пешего строя уже сменял гул проходящей военной техники. Проезжали грузовики с мотопехотой, трактора, тянущие пушки и гаубицы, их сменяли успевшие стать знаменитыми танки Т-34 и КВ. Следом за бронетехникой над Красной площадью на бреющем полете проносятся истребители, штурмовики и бомбардировщики советской авиации.

Но вот их пролет закончен. Десяток секунд тишины на площади и вновь голос Левитана летит над трибунами.

“А сейчас в параде примет участие боевая союзная техника, благодаря которой во многом отражение угрозы со стороны Германии оказалось столь быстрым и решительным”.

На площадь дружными двумя рядами выкатываются черные трехметровые шары, который вдруг под дружный многотысячный возглас удивления раскрываются, превращаясь внекое подобие страшных гигантских насекомых, сжимающих в руках неведомое оружие. И от этого грозного завораживающего зрелища веяло такой чуждостью, что люди буквально затаили дух. Лишь наиболее профессиональные корреспонденты быстро защелкали затворами фотоаппаратов и застрекотали камерами, стремясь не упустить ни единой детали этого невиданного зрелища.

“Перед Вами грозные боевые машины, которые всего в составе десяти единиц смогли полностью уничтожить части сразу двух гитлеровских танковых дивизий и помогли советским частям освободить захваченный врагом город Острог”, -снова гремит из наушников Левитан.

Не успел пройти шок от увиденных монстров, как над Красной площадью неспешно, как на замедленной съемке появляются невообразимые летательные аппараты. Их черный цвет, непривычные формы, да и сам принцип полета завораживают. Торчащие во все стороны орудия турелей, отдаленно смахивающие формой на корабельные орудийные башни, недвусмысленно говорят о военном характере проплывающих аппаратов. И еще больше шокируют крупные яркие эмблемы на их бортах, вызывающие оторопь несовместимостью своих деталей.

“Именно данным летательным аппаратам фашисты обязаны потерей передовых частей сразу двух танковых групп под Минском. Благодаря их своевременному вмешательству советским частям удалось предотвратить захват и уничтожение столицы Советской Белоруссии - города-героя Минска”.Только уверенный голос Левитана в эти мгновения примиряет собравшиеся тысячи людей с фантастической картинкой перед глазами. И во всех этих глазах всего один вопрос: “Кто этот непонятный, но столь грозный союзник”. В эти минуты изо всех людей, присутствующих на Параде, лишь Сталин, Берия и Иван взирали на все относительно спокойно. Вождь, пряча довольную улыбку в знаменитые усы, более внимательно рассматривал не технику, а стоящих на трибуне откровенно шокированных руководителей партии,государства и армии. Даже те, кто в тот памятный день находился на совещании в Наркомате обороны, были до мокрых подштанников впечатлены увиденной мощью. Даже присутствие на трибуне рядом со Сталиным Деникина, еще вчера невозможное даже в ночных кошмарах, производило на порядок меньшее впечатление. То один, то другой пытался хоть что-то выяснить у Берии, но тот только отмахивался, шепотом объясняя, что всю информацию страждущие товарищи получат сегодня же на приеме в Кремле. И перемигивающиеся удивленными донельзя и непонимающими взглядами советские руководители и военачальники резко обострившимся чутьем ощущали: “Грянет гром”.