Волчий гребень. Часть вторая

208. Денис Раст. Глобальное Будущее и планы на завтра. Голокость.

Что я говорил не далее как вечером – про «чувство недосказанности»? «Волхв» к нам вернулся, и не иначе – для разговора. Ну и послушаем. Побеседуем. Чайку выпьем, опять же. Он как раз согрелся.

Разлили в кружки. Погрели руки. Помолчали. Первым нарушил молчание Радомир.

– Что сказать хочу. Вижу – вы молодцы. Хорошая у вас команда, спаянная. Крепко сбитая…

– …А также спетая и спитая, как ты сам недавно изволил заметить! – съязвил Рыбак.

Радомир предпочёл не заметить подковырку, продолжил:

– Видно, что люди вы серьёзные. Тёртые, умелые. И в быту, и в деле. Рад, что мы с вами… как бы сказать правильнее… Не то, что прямо так «по одну сторону» – тут не совсем верно. Всё же мы сильно разные. Но в сторону одного общего будущего смотрим, так точнее.

– А ты… вернее, даже, не ты лично, а «вы», как коллектив – вы в какое будущее смотрите? – спросил Рыбак.

Я вижу, он «волхва» постоянно провоцирует. Или, вернее сказать, не то чтобы провоцирует… пытается на чистую воду вывести, что ли? Сбить уровень пафоса? Вообще, интересно получается – такое ощущение, что у нас у всех нынче дефицит точных определений. Вон, и Радомир никак слова правильные не подберёт. И Рыбак заговаривается – «ты», «вы». И я туда же… А всё потому, что вопросы очень уж не простые. Будущее! Это ж – ого!!!

– Ну, я про будущее сегодня достаточно сказал. Будущее – это шанс для нас. Для нас – в смысле, для всех хороших, добрых людей, кто по совести живёт. Вычистить всю гадость, и не только зомбаков, но и всю прочую нечисть, которая на земле накопилась. Тех же бандитов и банкиров, к примеру. И политиков продажных. И извращенцев всякого сорта.

– Новая Революция? – уточнил Сосед.

– В некотором смысле. Но не думаю, что в смысле классовой теории, марксизма и всяких прочих «измов». Те «измы», знаешь ли, тоже много бед сотворили. Ещё раз повторю: надо просто вычистить всё дерьмо. А что останется и выживет – тому жить счастливо.

– В общем, «за всё хорошее и против всего плохого», так? – снова насел Рыбак. – Типа, «все хорошие соберутся, и убьют всех плохих», да?

– Ну а почему нет-то? – удивился Радомир. – Если подумать, то это как раз самый нормальный ход вещей. А что его извратили – все, цивилизация, государство, право – это как раз и есть «путь не туда», про который я уже говорил. Добро должно побеждать зло! Без этого – никак. А в нашем, «неправильном» мире, у добра отняли это право. Вот зло и побеждало… Под маской законности, вернее – под «крышей» плохих законов и неправедных судов, под «крышей» полиции и прочих «силовиков», что по сути – те же бандиты, только в погонах. Что, не так было?

– Бывало и так. – согласился Рыбак. – Хотя, ради справедливости замечу, что были и честные. И среди ментов, и среди судей… да даже, наверное, среди депутатов! Хоть я лично таких не встречал.

– Пусть даже ты прав. Были и честные. Но сколько их? И главное – в порочной системе тем честным ходу не было. Честный мент – бедный мент. Вечный участковый, которому не быть начальником. Честных-то система отторгала, давно уж! «Отрицательный отбор», слышал такой термин?

– Слышал. И соглашусь, что такое имело место. Факт.

– Но, если не трудно, давайте ближе к делу. – влез Сосед. – Обоих вас прошу. А то мы до утра заговоримся.

– Хорошо, ближе к делу. Меня спросили про образ будущего – я ответил. И вроде даже достигли мы кон-сен-су-са. – «Волхв» с видимым удовольствием протянул длинное красивое слово. – И я повторяю, я рад, что это будущее и нас зовёт, и вы к нему же стремитесь. Пусть и каждый своей дорогой идёт… Кстати, о насущном. Ваша дорога завтра куда повернёт?

– Мы с утра на горку должны подняться. Снизу рация до города не добивает, а у нас сеанс связи назначен. – ответил Виктор. – А ещё я предлагаю устроить завтра небольшой холокост. Всесожжение, значит.

– Это по-гречески, я знаю, «охлокаустос». Кстати, а ты в курсе, что был и русский вариант этого слова?

– Нет.

– В «Письмовнике» 18-го века встречалось слово «голокость», с тем же смыслом – «огненная жертва». Видишь, русское-то слово. «Голые кости», что остаются после сожжения…

– Круто, правда, не слышал. Но ближе к нашим костям. Нам же не нужны повторения сегодняшнего? Не хватало ещё, чтобы вместо волков медведи сюда заявились?

– И ещё, я давно опасаюсь – а что, если животные могут заразиться и стать зомби? – добавил Влад. – Пока вроде такого не замечали, но…

– Короче, надо сжечь. – подвёл итог Сосед. – Правда, руководство лесничества и МСЧ нас очень просило быть осторожными и лес от пожара беречь. Случись что – тушить сейчас некому. Но, учитывая, что там сплошные камни – я думаю, можно рискнуть. Лишь бы ветра сильного не было.

– Ветра завтра не должно быть. – сказал «Волхв». – Наши вещуньи сказали, погода будет тихая. И после полдня – дождь. Самое то.

– Тогда делаем так. Мы завтра с утра на горку, плюс другие дела по своей программе. С вас – сбор сушняка на большой костёр. Желательно ещё воды набрать куда только можно. На случай – если «вещуньи» ошибутся.

– Они не ошибаются. Но наберём.

– А мы со своей стороны выделим бензина, сколько можем. Предупреждаю – не много, литров пять. Но для начала, чтобы зажечь – должно хватить. Добро?

– Добро. Вот и согласовали план на завтра. Последнее – после сожжения что?

– А после мы двинем дальше. Я же говорил, у нас ещё дел много в Парке. Таганай-то вон какой большой. И мы ещё не всю нечисть зачистили.

– Хорошо. Значит, вы дальше. А мы останемся здесь. Но наверняка же увидимся, когда вы с Метеостанции возвращаться будете.

Я аж чуть чаем не поперхнулся. А Сосед – ничего, спокойно так:

– Ой догада, ой догада! Конечно встретимся. Если только вас тут волки не съедят. Или медведи-зомби.

– Не съедят, будь покоен. Ладно. Хорошо посидели, побеседовали. Теперь пойду к своим.

– Проводить надо?

– Нет, спасибо. Дойду, тут близко совсем. И меня встретят. Спокойной ночи, братие!

– Доброй ночи!

Мы всё же вышли на воздух, прикрыть «волхва» хотя бы в пределах нашей ближней опушки. А он, не оборачиваясь, быстро двинул к лесу, на ходу вынимая откуда-то из-под одежды рацию «Кенвуд». Дошел до ближних деревьев… и словно растворился в их тени. Вот только что был – и нет его.

– Кудесник, блин! – проворчал Рыбак.