Воины столетия. Наследие

Глава 1

На кухне было жарко. Бабушка, поправив платок, обернулась.

— Принеси ещё один казан из сарая.

Рустам поднялся, вытер пот со лба и, хромая, вышел в коридор. Без куртки проковылял на улицу, на мороз, вдохнул свежий февральский воздух. Давно он сюда не приезжал, лет десять как. А теперь вот здесь, на похоронах жены двоюродного брата отца. Братья всегда встречаются на похоронах.

— Чего застыл? — бабушка выглянула из окна. Она никогда не жалела его и спуску не давала, за что Рустам был ей благодарен. — В сарае, на полке справа. Давай-давай.

— Да иду я…

Рустам едва не свалился с крыльца, неудачно поставив искалеченную ногу на ступеньку. Взмахнул руками и замер, вцепившись в перила. Потом осторожно, бочком, стал спускаться. Зачерпнул с перил пригоршню снега и отправил в рот.

Освежило.

Взяв казан, Рустам заторопился в дом, ругая себя за ребячество. Он порядком замёрз, ковыляя до сарая.

У крыльца стояли двое — высокий, худощавый мужчина в расстегнутой кожаной куртке и серьезная девчонка лет шестнадцати. К ним по дорожке шла красивая женщина в роскошной шубе. Рустам заметил эту семью на похоронах, они очень выделялись своим видом среди его родственников.

— Вы на поминки? — Рустам вытянул руку с казаном и грохнул им о столбик крыльца. — Проходите.

В гостиной, где расставили столы, уже рассаживались гости. В кухне толкались женщины. Рустам отдал казан и, решив не мешать, пошел в спальню отдохнуть. Но там играли дети. Одного взгляда на оставшихся без матери мальчишек, тихих, как мышата, Рустаму было достаточно, чтобы воспоминания, тщательно сдерживаемые до сей поры, накрыли его с головой. Он хорошо помнил и эту тишину в осиротевшем без хозяйки доме, и грустные лица родственников, которых он ни разу в жизни не видел, и приглушённые голоса, какими говорят на поминках. И он отлично понимал, что сейчас детей лучше не трогать. От сочувствия больно.

Отец нашёл его у кладовой, сидящим на скамейке и разминающим больную ногу.

— Идем за стол.

Время потекло медленно под тихие разговоры и печальные вздохи. Пару раз Рустам ловил на себе грустный взгляд отца, но сам не подавал виду, что вспоминает об общем горе. Для них время скорби прошло.

С той аварии минуло почти пять лет, а Рустам помнил все, как будто это произошло вчера. Он был сам виноват — не послушал мать, не слез с велосипеда. Думал, проскочит. А не успел. Потом больничные палаты, слёзы матери и даже отца, вердикт врачей — ногу не спасти, и чудо-доктор Алексей Степанович, который, похлопав мальчишку по плечу, заявил: "Ходить будешь на своих двоих, но терпи, пацан".

И он вытерпел — и операции, и боли, и падения. Его подняли и заново научили ходить. Через год после аварии он сделал первый самостоятельный шаг, а ещё через полгода умерла мать. Сгорела от рака, а соседка-дура рассказала ему, что мать, после того, как его сбила машина, ходила к колдуну и ноги ему выкупила за свою жизнь. Отец, когда узнал об этой сказке, соседку чуть не сдал в психушку, а Рустаму сказал, чтоб к чокнутой этой больше не подходил. Рустам, конечно, ей не поверил, но зерно проросло, пустило корни, и в глубине души поселилась совершенная уверенность, что мать умерла из-за него.

От долгого сидения нога ныла. Рустам сказал отцу, что пойдет, разомнется, и осторожно, почти незаметно, прохромал на улицу.

Темнело быстро, и морозило сильно. Рустам решил пройтись по дорожке вдоль забора и начал было спускаться по лестнице, но замер на первой ступеньке, нерешительно покачиваясь на здоровой ноге. На него иногда находил страх перед лестницами — что вот сейчас он шагнет и полетит вниз.

— Помочь?

Рустам обернулся. Серьезная девчонка, не дождавшись ответа, взяла его под локоть.

— Сам обойдусь, — буркнул он, вырывая руку, но незнакомка держала крепко.

— Ну, тогда ты мне помоги. Боюсь навернуться.

Такой поворот ему понравился.

— Ладно, держись.

Они спустились с крыльца, прошли по дорожке до калитки. Девчонка прислонилась спиной к забору и, вытащив из кармана сигарету, протянула Рустаму.

— Будешь?

— Не курю, — он отрицательно покачал головой.

Она кивнула и, сломав сигарету, убрала половинки обратно в карман.

— Вы кем Асие приходитесь? — Рустам чувствовал себя неуютно наедине с незнакомой девчонкой. Она, не мигая, смотрела на сугробы снега по краям дорожки.

— Ася работала у нас.

— А, вы из этих…, - ляпнул Рустам и растерялся.

— Из каких? — она мрачно глянула на него.

— Богатых, — решил не юлить Рустам.

Девчонка покачала головой.

— Извини, — поспешно добавил он.

— Ася была мне другом, — она достала что-то из кармана. Монетку и какой-то треугольный камешек. Камешек тотчас отправился обратно.

— Вот, на Новый год подарила, — девчонка шмыгнула носом.

Плачет, что ли? Этого ещё не хватало.

— А, монетку, — Рустам слабо улыбнулся, в душе радуясь, что можно сменить тему. — Дядя Леша говорит, их под подушку класть надо — сны хорошие сниться будут.

— Мне сны не снятся, — заметила девчонка.

— И мне, — Рустам пожал плечами. — Вообще никогда не понимал, что это такое. Сны… Видения какие-то. Бабушка говорит, я слишком бестолковый, поэтому ничего и не снится. Вроде как удел умных.

Он замолчал и, глянув на незнакомку, опешил. Та, приоткрыв рот, смотрела на него, как на привидение.

— Что? — он даже испугался. — Что не так?

Оглянулся, решив, что за ним кто-то стоит. Нет, пустой двор.

Девчонка, тряхнув головой, пришла в себя.

— Шедеврально, — прошептала она, и громче добавила. — Забавная теория. А как тебя зовут?

— Эээ… Рустам.

— А меня — Аня. Я тебе сейчас кое-что расскажу, — она улыбнулась. — Ты только слушай, не перебивай, ладно?

— Ну, давай.

Она глубоко вздохнула и выпалила.

— Есть два мира — наш и мир духов.

Рустам нахмурился.

— Что-что?

— Кроме нашего мира есть мир духов. И духи охотятся на людей, когда те спят и видят сны. В пограничье или Перехлестье, как его называем мы.

— Кто "мы"? — Рустам недоуменно смотрел на девчонку.

Что она несёт? Больная, что ли?

Она оттолкнулась от забора и повернулась к собеседнику. Рустаму стало не по себе.

— Слушай, я пойду…

— Мы — воины столетия, и ты — один из нас…

— Да ну, — он махнул рукой. — Ты под кайфом, нет?

— Ты один из нас, Аид.

Рустам открыл рот, чтобы посоветовать сумасшедшей идти лесом, да так и застыл, поняв, что она права.

— Что… Что мне теперь делать? — прошептал он, ошеломленный внезапно открывшейся истиной.

— Ну…, - девчонка достала из кармана теперь уже два треугольных камешка одинакового размера и один протянула Рустаму. — Для начала познакомлю тебя с Аресом и Гермесом. Они пипец как обрадуются.

***

— Я не знаю, как использовать свет, — Аид сел на здоровенный валун и, прислонив к нему копье, развел руками. — Никак не получается. А что, если у моего оружия нет такой функции?

Арес снял шлем и, взяв копье, покрутил его в руках.

— Мне кажется, оно не может видоизменяться, как мой меч, стрелы Тёмы и посох Гермеса, — Арес оглядел наконечник в виде двузубца и вернул оружие на место.

Мы с Гермесом молчали. Третий раз Аид сопровождал нас в Перехлестье, и до сих пор никто понятия не имел, как вытащить свет из его "вилки". Да, копье в два счета расщепляло духов, но на генерацию вспышки, видимо, было не способно.

— А так ли оно нам надо? — спросил Гермес. — Стрел Артемиды вполне хватает. Даже наши блестяшки не так часто пригождаются.

— Наверное, ты прав, — Арес пожал плечами. — В любом случае — связь Аида с Перехлестьем пока находится в стадии становления. Посмотрим, что будет дальше. На сегодня хватит. По домам?

Аид кивинул и поднялся.

В Перехлестье наш новый знакомый выглядел мрачновато. Плечи, шею и подбородок воина закрывали чёрные костяные пластины. Движения они не сковывали. Больше неудобств, как мне казалось, должен был доставлять прикреплённый к костяным доспехам чёрный балахон. Но первая же стычка Аида с духом развеяла мои сомнения на этот счет. Аид очень быстро двигался. Я не успевала даже следить за ним. Он не бегал, как Арес, не скакал, как я, а просто мгновенно скользил в пространстве. Он делал шаг и, на секунду расплывшись тенью, перемещался на несколько метров вперёд. По сути, с такой скоростью ему и свет был не нужен. Духи просто не успевали на него среагировать.

По щелчку мы вернулись в реальность. Рустам, как обычно после каждого выхода, сделал пару неуверенных шагов — до сих пор не мог поверить, что Перехлестье полностью исцелило его от хромоты.

— Ну что, — Ярослав потянулся. — Кто куда?

— Мне — на вокзал, — Рустам, не оборачиваясь, сделал ещё шаг. — С колледжа документы забрать на перевод в городской филиал. До завтра постараюсь вернуться. Всем пока.

— Пока, — хором ответили мы, глядя ему вслед.

У новоиспеченного воина столетия не было проблем с переездом. Пользоваться Перебросом каждый выход мы сочли крайне утомительным. Нет, если бы не имелось других вариантов, мы бы так и поступили, но Рустам заявил, что без вопросов переедет в наш город. Лихо, конечно. Мне все казалось, что он от чего-то бежит. Но, несмотря на весёлый нрав, наш новый напарник о себе не говорил почти ничего. Знали мы только, что он был старше нас на пару лет и учился в колледже. Жил в другом городе, с отцом, который, к слову сказать, от переезда наотрез отказался. Рустам поселился у двоюродной бабушки, неподалёку от дома, где жила Ася, подал заявление на перевод в городской колледж и уже оформлял временную прописку. Мы только глаза на него таращили — все-то он решал сам.

— Я к Сашке.

— Кто бы сомневался, — Ярослав махнул рукой. — В "Олимп" в пятницу идете?

— Нет, — отрезал Сашка.

— Да! — возмутилась я.

Ящик закатил глаза и, покачав головой, пошёл по своим делам. Рустама уже и след простыл.

— Почему ты не хочешь идти? — набросилась я на Сашку. — Ты же сказал, что подумаешь.

— И что мне там делать? Танцевать я не умею, не пью… Чипсы грызть?

— С людьми общаться.

— Зачем?

— Ради меня.

— А зачем это тебе?

— Потому что мне это нра… Вот это да!!! Смотри!

Я застыла перед ярко-красной, новехонькой, буквально сияющей Теслой Родстер. Я видела эти машины, не у нас, конечно, и они меня очень впечатлили. В них все было прекрасно — и форма, и содержание, и идея. И теперь этот автоидеал блистал посредине захолустного двора родного городка. Я обошла вокруг машины, как бы между делом заглянула в салон. Он был девственно чист и пуст.

— Классная тачка, да? — оборачиваясь к Сашке, спросила я.

Тот равнодушно оглядел автомобиль.

— Ничего так.

— Интересно, кто у вас такую роскошь приобрел…

— Мне откуда знать? Может, заехали к кому по делам. Пойдём.

Я кивнула и поспешила за Сашкой, и всю дорогу до квартиры рассказывала ему, где мне посчастливилось видеть такую машину.

— Где же ещё… А, вспомнила! — Сашка, открыв дверь квартиры, пропустил вперед без умолку болтающую меня. — Два года назад, когда ездила с родителями в Италию, они…

— Мам, это мы! — Сашка прислушался и, не получив ответа, заглянул на кухню. — Ты…

И замер.

Я вмиг забыла, о чем говорила, бросила куртку под вешалку и замерла рядом с Сашкой.

— Здравствуйте, — из-за стола нам навстречу поднялся темноволосый мужчина, высокий и сухопарый, одетый в строгий костюм-тройку. Мать Сашки, бледная и напряжённая, сжав кулаки и нахмурившись, тоже поднялась.

— Здрасьте, — грубо бросил Сашка и вопросительно-хмуро посмотрел на мать.

— Рад вас видеть вместе, воины.

Мы мигом подобрались, словно приготовились к бою и настороженно воззрились на незнакомца.

— Вы кто? — процедил Сашка.

— Мы уже виделись, мой мальчик, — мужчина мягко улыбнулся. — Я — твой отец.

Мне огромного труда стоило не вскрикнуть от изумления. Сашка, похоже, удивлен не был.

— Что тебе нужно?

В ушах зазвенело. Напарник шагнул вперед, оттесняя меня в прихожую.

— Всего лишь поговорить с вами, — мужчина снова сел. — Я восхищен твоей силой, но, сын мой, разве ты не чувствуешь, что твои попытки залезть в мою голову безрезультатны?

— О чем нам с тобой говорить? — в голосе Сашки явственно слышалась угроза, но звон в ушах оборвался.

— Обо всем, — мужчина пожал плечами. — Я бы хотел узнать тебя лучше.

— А я бы…

— Саша, присядь, пожалуйста, — Марина Борисовна пристально посмотрела на сына.

Сашка повернул голову в мою сторону и бросил.

— Иди домой.

— Ещё чего, — прошипела я и пошла в гостиную за табуреткой, по дороге задаваясь вопросом, как мог дух пройти в наш мир и чем нам это теперь грозит.

Воздух на кухне едва ли не искрился от напряжения. Я притулилась на своем табурете прямо в дверном приёме. Нежданный гость встал у окна, а Сашка занял его место за столом.

— Зачем ты здесь? — положив руки на столешницу, Сашка сцепил пальцы в замок и уставился на стену.

— Я хочу лучше узнать тебя. И поделиться своими знаниями, чтобы мы могли понять друг друга.

— В этом нет необходимости, — Саша резко повернул голову в сторону незнакомца. — Ты уже обманул нас один раз. Думаешь, выйдет и во второй? Ты — враг, фантом, убийца, скрывающийся под личиной воина. Вот и все, что нам нужно о тебе знать.

Я оглядела Зевса. Он, конечно, здорово изменился с нашей последней встречи, и я никак не могла уразуметь, что этот мужчина и сварливый старик из Перехлестья — один и тот же фантом. Сильнейший.

А ни его ли я видела в тени леса в день, когда нас атаковали центурионы?

— Мне нужна твоя помощь, — произнес Зевс.

Сашкина мать кашлянула и посмотрела на фантома.

— Серьезно? У тебя не получилось промыть ему мозги, и ты решил вместо кнута использовать пряник? Ты стал чересчур похож на человека.

Зевс улыбнулся.

— Ты не далека от истины.

— Я не намерен тебе помогать, — отрезал Сашка.

Зевс проигнорировал его выпад.

— С твоей помощью я хочу победить оставшихся Сильнейших. Их всего двое, кроме меня.

Сашка посмотрел на мать. Та, поджав губы, едва заметно качнула головой и спросила.

— Ты хочешь стать единственным правителем в своем мире?

Зевс обвел кухню задумчивым взглядом.

— Да.

— И что потом?

— Я сделаю свой мир таким, каким хочу.

— А что будет с нашим миром? Какую участь ты уготовил людям?

— Я получил достаточно знаний, чтобы жить и там, и здесь ровно так, как мне хочется, — Зевс внимательно посмотрел на Сашку. — Когда я поглощу Сильнейших, я навсегда отважу духов забирать чужие сознания. Я дам им настоящий мир и настоящую жизнь.

Мы втроём, как по команде, уставились на Зевса. Он выглянул в окно и заговорил медленно, спокойно, убедительно.

— Когда-то, когда в этом мире не было разумных, духи заглядывались на обитателей здешних мест только в пору Сближения. Те, кому повезло выжить после перехода, вселялись в животных и носились без цели в живом, трепещущем мире, потому что сами были подобны животным. А затем один дух задержался в теле одной обезьяны, и вместе они сообразили, что можно делать с палкой.

— То есть симбиоз духа и предка человека привёл к появлению разума у последних? — подала голос я.

От взгляда Зевса мне стало не по себе. Он будто видел меня насквозь.

— У обоих, — коротко ответил Сильнейший. — Не все духи настолько разумны, чтобы понять и принять чужое знание, но каждый фантом жаден до эмоций, воспоминаний, образов из вашего яркого мира и желаний. Когда один испил из чаши разума и осознал, кто он есть и что он может, все остальные захотели того же.

— И как заставить их отказаться от своего… желания?

— Дать им то, что они хотят. Настоящую жизнь в своем мире.

— Я не понимаю сути твоего предложения, — Сашка поднялся и в упор посмотрел на гостя. — Ведь всю эту систему создал ты — воинов, Камень, способ… усиления крови. Ты выступаешь против своих же? Почему? Почему тогда мы не союзники?

— Ты все узнаешь, если согласишься на мои условия.

— Твои условия? — переспросил Сашка. — Как это понимать?

— Я останусь среди людей. Я буду наблюдать за тобой. И научу тебя жить в гармонии с той силой, что дана тебе кровью двух миров. Ты должен принять мои знания и мое участие в твоей жизни.

Сашка резко отступил назад.

— Серьёзно? Решил поиграть в человека? Снова ступить на нашу сторону? — он скрестил руки на груди и зло, исподлобья посмотрел на отца. — Я не верю тебе и не хочу играть по твоим правилам.

— Ты пока сам не понимаешь, от чего отказываешься, — Зевс покачал головой. — Я не предлагаю тебе игру. Я хочу показать тебе выход. Единственно верный.

— Верный для тебя? Ты — дух. И я не буду идти у тебя на поводу. Моя цель — твоя смерть.

Зевс едва заметно усмехнулся, покачал головой.

— Ты ещё ничего не понимаешь, дитя, — он прошёл мимо Сашки. Я схватила табурет и отступила в сторону, пропуская фантома. Зевс посмотрел на меня, а потом, обернувшись, перевел взгляд на Марину Борисовну.

— Послушай, мальчик, — он положил ладонь на мое плечо и чуть сжал. У меня не схватило смелости сбросить его руку. — Я ведь дух, как ты мне напомнил. А, значит, я добьюсь своего любыми способами. И только от твоего решения зависит, насколько эти способы будут безопасны для окружающих.

В ушах снова зазвенело. Сашка ринулся было вперед, но его мать, резко вскочив со стула, преградила сыну дорогу и положила руки ему на грудь.

— Стой, — прошептала она. — Я прошу тебя, стой.

Сашка изменился в лице. Глаза на мгновение блеснули, и стол, за которым мы сидели мгновение назад, затрещал и развалился на две части.

Зевс, глянув на итог Сашкиного гнева, усмехнулся и вышел в прихожую. Когда входная дверь за незваным гостем захлопнулась, Марина Борисовна отступила в сторону.

— Успокойся, — он пристально смотрела на сына. — И прекрати ломать мебель.

— Я случайно, — хрипло ответил Сашка.

— Учись держать своё "случайно" под контролем.

— Он угрожал моим близким в моём же доме! Я должен…

— Поиграть по его правилам, — закончила за сына Марина Борисовна. — Воины играют по ним несколько сот лет. Умерь свою ярость, и подумай головой. Он — твой враг. И лучше держать его поближе.

Сашка злобно посмотрел на мать.

— Ты в своем уме? Поближе!? Мы даже не знаем, зачем ему все это на самом деле!

— Вот и узнаешь.

Сашка тряхнул головой, отвернулся от матери и, наконец, посмотрел на меня

— Что ты на это скажешь?

— Что нам нужно его послушать, — тихо ответила я, отводя взгляд. — Кроме него, источников информации у нас попросту нет. И так… Так, я думаю, будет безопасней.

— Да вы рехнулись… Обе! — Сашка отодвинул мать с дороги, прошёл мимо меня и, не одевшись, выскочил из квартиры, шарахнув дверью так, что зазвенели стекла. Перепуганная кошка выглянула из зала.

— Зевс снова обведет нас вокруг пальца, — я взяла кошку на руки и села на табурет. — Ему столько лет, он поглотил столько сознаний, что нам бесполезно с ним тягаться.

— Вы просто должны бороться с духами. Чего бы вам это ни стоило, — Марина Борисовна вздохнула, глянув на стол и разбитую посуду, и отвернулась к плите. — Чай будешь?

— Да. Это всё так… странно. И… Можно вопрос личного характера?

Женщина хмыкнула.

— Рискни.

— Он также выглядел… Ну… Когда… Кхм…

— Да.

— И вы не… Ну, спокойно согласились с ним…

— У нас была небольшая любовная история, достаточная, чтобы я не чувствовала себя самкой для осеменения.

— Романтика и все такое?

Марина Борисовна протянула мне чашку, и, прислонившись бедром к мойке, посмотрела в окно.

— Он мастерски играет в людей. Но это именно игра. О своей сущности он никогда не забывает.

Я глотнула горячего чая и, поморщившись, заметила.

— Хорошо бы и Сашка не забывал о своей.