Влечение

13

Ночью я лежал в постели, глядя в потолок. Луна светила сквозь газовые белые занавески, весь дом гудел от звуков шагов, стука сердец и мышиного шелеста, как будто дом был живой, весь, кроме меня и Дамона, конечно. Сазерленды не знали об этом, но, открыв мне дверь, они пригласили в гости Смерть. Я был раковой опухолью их беззаботного существования, и скоро тьма поглотит весь их мир, не оставив ничего.

Я не желал участвовать в интриге Дамона. То же самое произошло, когда Катерина вмешалась в мою жизнь и уничтожила всю семью Сальваторе. Так или иначе, но спокойствие этой семьи полностью зависело от меня. Если Дамон убьет их, их кровь будет и на моих руках. Но как его остановить? Я намного слабее брата и не планирую снова кусать людей, потому что боюсь не суметь остановиться.

Я вскочил с постели и резко дернул занавеску. Глядя на луну, бывшую свидетельницей стольких моих преступлений, я снова и снова вспоминал свой разговор с Маргарет. Жесткие очертания ее подбородка. Чистоту ее глаз. Ясный синий взгляд, оценивший нас с Дамоном, словно бы проникший сквозь кожу и разглядевший небьющиеся сердца. Уинфилд готов отдать свое богатство Дамону, но его дочь остается невосприимчива к Силе моего брата.

Но как?

Единственная известная мне защита от вампиров — вербена, но в Нью-Йорке я ни разу не чувствовал ее удушающего запаха. Пытаясь избавиться от Катерины, отец подмешивал вербену в мой виски, чтобы она отравилась моей кровью. Если бы отец сообразил раньше, мы с ним до сих пор жили бы в Мистик-Фоллз, изучая счета, — я готовился принять на себя управление Веритас.

Открыв окно, я вышел на узкий балкончик. Ночь была странно тихой. Ветер не тревожил деревьев, голуби, прикорнувшие на соседней крыше, не шумели. Балкон выходил на восток, на мутный Ист-ривер и узкую полосу земли — остров Блэквелла, где недавно построили сумасшедший дом. Губы невольно скривились в улыбке. Если бы я мог запереть там Дамона…

А потом я закричал и вцепился в кованые перила. Я должен бросить мечтать, надеяться и думать о миллионах «если». Я не могу уничтожить Дамона и не могу изменить прошлое. Что сделано, то сделано. Даже на пике своей Силы я не смогу повернуть время вспять и исправить то, что Катерина сделала со мной и моей семьей. Я свободен, у меня есть определенный опыт, и я буду бороться.

Держась за перила, я прыгнул на крышу, с глухим стуком приземлившись на гудрон. Нью-Йорк — большой город, и кто-то где-то обязательно выращивает вербену или хотя бы хранит сухие побеги. Я буду бегать по улицам, пока не почувствую ее запах. Добавить траву в питье Лидии не получится — Дамон ее кусает, но если у меня получится подмешать вербену в виски Уинфилда…

Я пробежал по крыше, готовясь перепрыгнуть на соседнюю, а потом спуститься на улицу.

— Что ты делаешь, братишка? — слова прозвучали в ночи, как выстрел, и я застыл на краю.

Медленно повернувшись, я увидел улыбающегося Дамона. Он был готов ко второй части вечерней прогулки — костюм-тройка, трость с золотым набалдашником в руке. Я сразу ее узнал — она принадлежала отцу Келли, человеку, который взял Дамона в плен, пытал его и морил голодом, а потом заставил драться с пумой. Дамон, наверное, украл ее после того, как убил Келли.

Неожиданно образ Келли встал у меня перед глазами. Добрые зеленые глаза, улыбка, веснушки, пятнавшие каждый дюйм ее кожи. Как смело она отдала себя на берегу озера, предложив мне свою кровь и зная при этом, кто я и что я могу с ней сделать…

Ее мертвое, изломанное тело, лежащее в траве за домом Лекси.

— Ублюдок, — прорычал я, с трудом узнавая собственный голос. Гнев, которому я неделями не давал выхода, прорвался наружу. Все мышцы как будто горели. Я бросился на него. — Почему ты не можешь оставить меня в покое?!

Я врезался в него с каменным стуком. От испуга Дамон упал на спину, но тут же сбросил меня и вскочил на ноги. Сжал мою шею, как тисками.

— Если ты так отчаянно мечтал избавиться от меня, не нужно было делать меня вампиром, — прошипел он. В его облике не осталось никаких следов веселья. Я пытался освободиться, но его колено врезалось мне в позвоночник, прижимая к крыше.

— Это ты сделал меня таким. Из-за тебя я понял, что поступок Катерины — дар, а не проклятие.

— Поверь мне, — прохрипел я, — я все изменил бы, если б мог.

— Ай-ай-ай, — покрутил головой Дамон, — папа не учил тебя, что мужчина должен отвечать за свой выбор? — Он прижал мою голову к крыше, царапая щеку о гудрон. — Ты так разочаровал его под конец… не женился на Розалин, связался с вампиршей, убил его.

— Ты всегда его разочаровывал, — выплюнул я, — я должен был убить тебя, когда у меня была такая возможность.

Дамон издал сухой смешок.

— Было бы обидно — тогда бы этого не смог сделать я.

Давление на позвоночник ослабло, когда Дамон поднял меня за рубашку.

— Что ты… — начал я. Прежде чем я успел закончить, Дамон с силой пушечного выстрела швырнул меня вперед. Мое тело прорезало ночной воздух, и на краткое мгновение мне показалось, что я лечу. Потом твердое покрытие дорожки между домами ринулось мне навстречу, и кости громко хрустнули.

Боль разлилась по всему телу, когда я перекатился на спину. С лица капала кровь. Я пролежал несколько часов, смотря на звезды, пока моя Сила не вылечила меня, не срастила кости и не зарастила дырку в щеке быстрее, чем это мог бы сделать самый искусный хирург.

Но когда я встал, грудь пронзила новая боль. На кирпичной стене дома Сазерлендов краснели — это могла быть только кровь — четыре слова: «Я слежу за тобой».