Владыки Безмирья

Глава 29 Возвращение

Большое и теплое лежало рядом. Оно не шевелилось, но дышало. Дыхание было медленным, спокойным, потому что большое и теплое спало. В темноте, царившей вокруг, слышались звуки и другого дыхания, многих дыханий. Кто-то ворочался, кто-то поскуливал во сне. И запахи — множество разнообразных запахов витало в темноте, подобно расплывчатым призракам тех, кто их источал.

Я качнулся в сторону, пытаясь вернуться в забытье, из которого выплыл. Забытье вроде б как впустило меня, но погрузиться достаточно глубоко не позволило. Большое и теплое шевельнулось во сне. Становилось слишком жарко. Я отодвинулся, пропуская между нами темную прохладу.

Я не спал, но и не бодрствовал. Немного хотелось есть, немного — пить, немного — справить нужду. Не настолько, чтобы беспокоиться обо всем этом. Усталости я тоже не чувствовал, хотя и не было похоже на то, что я отдохнул.

Приближалось утро, но я не мог сказать, что ждал его. Утро не имело никакого значения. Это маленькие радовались утру, будто бы оно должно было принести в их жизнь нечто новое. Впрочем, так оно и было. Но со временем утро начинает приносить только тревогу и сожаление. Им еще предстоит понять это.

Темнота бледнела, выцветала. За стенами послышались звуки, голоса. Я поднялся, подошел к загородке, пахнущей отсыревшим деревом. На полу лежали длинные тонкие полоски света, пробивавшегося сквозь доски. Они делали ровный пол похожим на лестницу, ведущую куда-то. Но подняться или спуститься по этим иллюзорным ступеням было невозможно.

Снаружи, совсем близко, послышались знакомые голоса. Остальные зашевелились тоже. Чувство голода стало острее. Для кормежки было еще рано. Тем не менее, дверь с негромким скрипом открылась. Пахнуло свежим воздухом, затем кожей, потом, железом, а еще другим, не совсем знакомым, но и не чужим запахом. Я не узнал и узнал его одновременно. Потом показался человек. Рядом с одним человеком стоял другой.

— Я снова тебе проспорил, — сказал первый. В голосе его слышалось облегчение. — Надо забрать его отсюда. Готов?

— Разумеется.

Они вошли в сарай, притоптанная солома тихо зашуршала под их ногами. Они шли ко мне — я сразу понял это. Тот человек, что шел первым, — я знал его. Он всегда был добр ко мне. Даже когда он причинял мне боль, я чувствовал, что он не желает мне зла. Но сегодня он был странно напряжен. От него веяло тревогой. Я попятился.

— Ну, чего испугался? — сказал человек, подаваясь вперед. — Иди. Иди сюда…

Он протянул руку. В этой руке часто оказывалось что-нибудь съестное, вкусное. Я по привычке подался вперед — и вдруг словно ослепительная черно-золотая молния полоснула по глазам, не по глазам даже — по сознанию. Что-то схватило меня, дернуло вверх, потащило. Я пытался отбиваться, попадал, но вырваться не удавалось, и меня все тащило, вверх и вверх, быстрей и быстрей, и вдруг вдернуло в какой-то чужой, дикий мир. Отчетливо и ярко-ярко я увидел пещеру, и людей в ней, и какую-то мерзкую, отвратительно пахнущую кучу. Но не успел я зацепиться хоть за что-то, меня поволокло дальше, дальше, дальше — и вдруг вся моя жизнь, все воспоминания, мысли, ощущения разом обрушились на меня, стиснули, сдавили так, что сознание стало задыхаться. Я, кажется, заорал — и попытался вырваться.

— Киф, держи его!..

Нет, нет, нет, нет, не хочу, не надо, пожалуйста, нет, не хочу, не могу — я не могу знать все это, у меня нет сил все это помнить! Мне так больно — по-настоящему больно! Словно скручивают, выворачивают, рвут — и кровь кипит и выжигает жилы изнутри. Больно! Оставьте! Пожалуйста, хватит! Я… Я не… Я не позволю так с собой обращаться!

— Твою ж…! Сэм! Слышишь меня? Сэм! Успокойся! Все закончилось, все хорошо! Сэм! Сэм!..

Боль и черная злоба застилали глаза. Что так остро болело, что заставляло меня так злиться — я не знал. Но это не имело значения. Я не дам никому причинить мне вред, я никого к себе не подпущу! Я — сильный, я — умный, у меня есть клыки и когти, я порву любого! Аррх!..

— Сэм, прекрати! Слышишь? Сэм!.. Без толку, Киф. Остается только…

Я не сдамся! Я буду защищаться! Рвать другого — если только так я могу спастись, если только так я смогу сбежать от этой боли, от этой боли и злобы, то я… я…

Что-то мягкое, тягучее стало накатываться на меня. Сознание завязло в нем. Боль отступила, ярость стала затухать. Образы, возникающие перед мысленным взором, поблекли, их острые грани, резавшие мой рассудок, сточились, сгладились. Кажется, я засыпал. Но сон был странный, чужой, нездешний. Я не хотел, не хотел в него, но меня затягивало, уносило, словно подхватив течением… И на самом краешке этого сна, прежде, чем рухнуть в забвение, я услышал необычный звук. Это была песня. Колыбельная. А потом начался сон. В этом сне я все еще пытался вырваться, бежал, не убегая — а подо мной и вокруг, насколько хватало взгляда, простиралась равнина с мелкой полусухой травой. Я бежал по ней, не двигаясь с места, и так тоскливо было, так тяжело, словно меня обманули или предали. Кто?.. Я не знал. Не помнил.

Когда я проснулся в следующий раз, было уже светло. Я лежал на боку и, еще не открыв глаза, по запаху понял, где нахожусь. Мне уже приходилось бывать здесь раньше. Более того: мне уже приходилось здесь просыпаться.

— Сэм…

Я открыл глаза. Я лежал на лавке в комнатке Боггета, в его старом доме. В окно пробивался сероватый дневной свет, под потолком сонно жужжала муха. На лавке через стол сидел сам инструктор. Его куртка была наброшена на плечи, рубахи не было — через грудь шла свежая повязка, плечо было перевязано тоже. Рядом, прижавшись спиной к стенке и подтянув к груди колени, устроился Киф. Он смотрел на меня поблескивающими глазами и улыбался.

— Сэм, проснулся? — спросил инструктор. — Как себя чувствуешь?

Я поднялся, сел. Я не спал — но как будто бы и не проснулся. Оглядев себя, я заметил, что на мне одежда Боггета: одна из его старых рубах и штаны. Больше ничего. Я даже был босиком.

— Я… Я себя не чувствую. — Я потряс головой, но порядок в мыслях от этого не появился. — Что случилось?

Инструктор невесело улыбнулся.

— Ну а сам-то ты как думаешь?

Я еще раз огляделся. Последним, что я помнил, было Подземелье Туманных Жриц — как мы, получив отказ, вернулись в пещеру главного монстра… Нет, это не последнее. Я помню что-то еще… Хм… Я много чего еще помню… То есть… Стоп. Но сейчас-то я нахожусь в доме Боггета — а значит я, как минимум, уже не в Безмирье. Боггет и Киф тоже здесь. Получается, мы вернулись? Выходит, что так. Но как же я… Я…

— Я что, умер?

Не думал, что эти слова дадутся мне так просто.

— Ага, — так же легкомысленно, как всегда, ответил Киф. — Тебя по стенке размазало. Лапой того богомола. Посмертное сокращение мышц плюс остаток неизрасходованной магической энергии — в общем, от тебя мокрого места не осталось… Извини.

Я посмотрел на него.

— За что ты извиняешься-то?

Киф скривил кислую физиономию.

— Ну… Надо было тебе как-то по-другому об этом сказать, наверное.

Я покачал головой.

— Ничего страшного. Вы… Остальные вернулись тоже?

— Не все, — ответил Боггет.

Я почувствовал, как меня охватывает опустошающий холод.

— Рида…

— Нет, она вернулась, — поспешил сказать Боггет. — Она жива, с ней все в порядке, только… В общем, она сама тебе все расскажет. А так все живы. Арси и Вен тоже здесь. Все нормально, Сэм.

— Он хотел сказать, что не все возвратились в этот мир, — продолжил за него Киф. После всех тех ужасов, которые благодаря моему воображению только что пронеслись у меня перед глазами, мне стоило большого труда концентрироваться на каких-то словах и вникать в их смысл.

— Рида и Тим вернулись, они сейчас здесь, — договорил Боггет. — А Селейна и Рейд решили остаться в Безмирье.

— Вместе? — зачем-то спросил я.

— Нет. Но не переживай за них, никто их не заставлял, даже наоборот. Это было их собственное решение.

Я кивнул. Напряжение и страх, сковавшие меня минуту назад, стали отпускать, навалилась слабость, закружилась голова. Мои друзья живы — что ж, это самое главное. Рида здесь. Я увижусь с ней. Скоро, скоро увижусь… Мы снова будем вместе… И мне, конечно, расскажут, что произошло потом и почему Рейд и Селейна не возвратились в наш мир — в отличие от Боггета, который, кстати, как раз не собирался возвращаться… Мне обязательно расскажут, что произошло после моей…

Смерти?..

Какое странное слово. Прохладное и гладкое… А внутри — темная пустота. Но есть в этой пустоте что-то, о чем можно подумать — если об этом подумать, оно как будто бы отзовется, откликнется на твои мысли, придвинется, проявится… Вот только думать об этом совсем не хочется, хоть мысли и тянутся к этому всему сами собой. Можно, конечно, впасть в прострацию, чтобы ни о чем не думать — так, наверное, было бы проще всего. Но от этого реальность, в которой я оказался, никуда не денется. Рано или поздно мне все равно придется с ней столкнуться.

Заметив, что я уже какое-то время сижу, уставившись в одну точку, я заставил себя оторвать от нее невидящий взгляд и посмотреть на Боггета. Взгляд упал на повязку поперек его груди.

— Это я тебя так? — спросил я.

— Нет, что ты, — ответил инструктор.

— Ага, — одновременно с ним заявил Киф.

Я невольно улыбнулся. Снова опустив взгляд, я посмотрел на свои руки. Ничего необычного я не замечал, но было странное ощущение на коже — она словно стала плотнее.

— Ладно. Как это со мной произошло? Как я вернулся?

Боггет бросил короткий взгляд на Кифа, потом заговорил.

— Киф ведь рассказывал тебе, как происходит перерождение… Помнишь горгулью-альбиноса по прозвищу Снежок? Пару дней назад он начал необычно себя вести. А сегодня утром появился ты.

— И это все?

Боггет снова коротко взглянул на Кифа.

— Ну да, — ответил магик. — А что еще должно быть-то?

Острое чувство вины заставило меня крепко сжать кулаки.

— Я убил его. Так?..

Может, убивать монстров и было моей работой. Но Снежок не был монстром, угрожающим жизням и здоровью людей или их имуществу. Он жил при училище, и вся его жизнь состояла из ушибов и ран, которые он получал во время наших тренировок, чтобы такие, как я, могли научиться убивать его собратьев уже на самом деле. Существом Снежок при этом был совершенно беззлобным — ластился ко мне, когда я приходил кормить его или менять подстилку в загоне. Он доверял мне. А я так поступил с ним…

— Ты не убил его, — сказал Боггет. — По сути, вы сейчас одно целое. Он не умер, он стал частью тебя. Просто уступил тебе свое тело. Думаю, он это сделал, потому что ты ему нравился… Сэм, ты вот что… Ляг, поспи еще немного. Респаун — это большая нагрузка на тело и сознание. Все самое главное ты уже знаешь, так? В остальном разберешься, когда проснешься. Давай, ложись…

Какое-то время я еще сидел, уставившись в одну точку. Спать мне не хотелось, но ничего другого не хотелось тоже. Стоило немного рассредоточиться, как мысли стали короткие и бессвязные: «Как там Рида?.. Наверное, надо поесть или хотя бы попить… Что такое респаум?.. Я теперь полумонстр… Зачем я так с Боггетом, ему же больно… А где Тим?.. Ухо чешется…» И так далее. Эти мысли возникали и тут же гасли, словно бледные огоньки в темноте. В какой-то момент идея уйти от всего этого в сон показалась весьма неплохой. Я снова лег на бок, закрыл глаза.

— Вот, молодец, — услышал я тут же голос инструктора. — А теперь спи. Проснешься — будет лучше, вот увидишь…

Его голос еще звучал, когда я уже снова бежал по короткой, жесткой полусухой траве. Кроме травы и твердой земли, ничего не было, и не было цели впереди, и не было того, кто преследовал бы меня. Я не знал, зачем я бегу, но и не думал об этом: теперь бежать было легко, это совсем не требовало усилий, так что казалось, что бег — естественный способ моего существования. Но вдруг мое существо стало как будто бы разделяться. Я все еще бежал, но в то же время оставался на месте, отдаляясь от себя. И в этом странном состоянии я вдруг вспомнил, что умер. Я вспомнил все, что произошло со мной до смерти, и почувствовал грусть и сожаление: я же хотел так много узнать — что произошло с Боггетом до того, как он попал в наш мир, куда делся волшебный жезл Риды, что искал Киф около призрачного моста и как восстанавливается его одежда… Теперь я уже никогда не узнаю этого. А в долине между двумя подземельями появится четвертый холмик, мой. Если, конечно, мое тело вытащили из подземелья, а не оставили там, заложив камнями. В этом сне я еще не воскрес и не знал, что воскресну, хотя почему-то помнил утренний разговор с Кифом и Боггетом. Страшно не было. Не было ничего, кроме грусти и сожаления. Образ Риды витал перед моим мысленным взором тихим призраком, но я знал, что даже он не сможет удержать меня, потому что все — все! — кончено.

В какой-то момент я увидел перед собой Снежка. Я бежал, а он висел в воздухе передо мной и смотрел на меня. Потом он развернулся и, не касаясь земли, стал удаляться большими плавными прыжками. Я, как ни старался, не мог догнать его. Снежок становился все дальше и дальше, пока наконец, не исчез в перламутровом мареве, простиравшемся впереди. А я все бежал и бежал, уже не чувствуя ни земли под собой, ни собственных движений, но зная, что бегу, и далекое перламутровое марево простиралось в ожидании.

Когда я проснулся в следующий раз, наконец-то пришло ощущение того, что я отдохнул. Я чувствовал себя гораздо лучше, мысли прояснились. Я снова сел и обнаружил, что под полотенцем на столе для меня оставили еду, а на лавке лежал комплект одежды. Кроме меня, в доме никого не было. За окном изредка слышались голоса, но они доносились издалека, слов было не разобрать. Зато где-то поблизости раздавался очень знакомый звук: ффффить… — пуф. И снова: ффффить… — пуф. Не помню, чтобы на территории училища была площадка для стрельбы из лука. Но мало ли что могло измениться, пока меня здесь не было…

Пока меня… не было…

Мороз пробежал по спине. Встряхнувшись, я принялся переодеваться. Кожа ощущала прикосновение одежды непривычно. Она и в самом деле стала суше, плотнее, и цвет ее изменился, стал сероватым. Я помнил о том, что говорил Киф насчет таких перевоплощений: какие-то свойства существа, в которое вселяется дух, полностью или частично сохраняются даже после того, как тело принимает иную форму. Значит, я теперь в чем-то горгулья? Будем надеяться, я не обращусь в камень, когда выйду на солнце. Хотя о таких вещах и говориться в легендах, Снежок ведь в камень не превращался.

Я поел, убрал посуду. И, собравшись с духом, вышел из дома.

День был ясный, солнечный. Двор училища был пуст, его покрывала сухая серо-желтая пыль. Большой вяз стоял с обнаженными ветвями; у завалины здания лежало несколько жухлых листочков, принесенных ветром. Прошлогодние — подумал я. Если я правильно рассчитал время, то в нашем мире сейчас была весна. Снег уже сошел, и сошел, по всей видимости, быстро — свежей травы еще видно не было. Но, если солнце будет и дальше так палить, а землю сбрызнет дождем, она появится, моментально появится.

Ффффить… — пуф… Ффффить… — пуф… Ффффить…

Я спустился с крыльца, прошел вдоль дома, повернул за угол. На площадке, скрытый от посторонних глаз, стоял Тим. У него был лук, тот самый эльфийский лук, которым Боггет обзавелся еще в Безмирье, а за спиной висел колчан со стрелами. Пространство на дальнем краю площадки, у самого забора, где раньше были какие-то невнятные заросли, теперь было расчищено, и там стояла мишень. Тим доставал стрелу, аккуратно клал ее на тетиву, натягивал ее, прицеливался, мягко разжимал пальцы…

Ффффить… — пуф…

Он даже обзавелся специальными кольцами для стрельбы из лука. Результаты были довольно приличные, хотя и не все стрелы попадали в «яблочко».

— Эй, Тим! — окликнул я его. Он обернулся. Я увидел, как лицо моего друга озаряет неподдельная радость, и улыбнулся тоже. — Привет.

— Сэм! Сэм!..

Он бросился ко мне. Я немного смутился, когда он, подбежав, крепко обнял меня, походя хлестнув по спине луком. Но не отталкивать же его было.

— Сэм, это и правда ты! Здорово как!

Отпрянув, он рассматривал меня, словно проверяя, все ли на месте.

— Что-то не так?

— Нет, все нормально, что ты! Только у тебя волосы русыми стали и глаза теперь другого цвета, да и бледный ты какой-то. А так все нормально! Как себя чувствуешь?

Я пожал плечами.

— Хорошо я себя чувствую. А глаза…

Смотреться в зеркало после перерождения мне еще не приходилось, да и не водилось зеркал в доме Боггета, откуда им там быть — инструктор и брился-то на ощупь. Я подошел к бочке, стоявшей под застрехой на углу дома. Наклонился, пытаясь рассмотреть отражение в воде. Ничего не разглядел, конечно, — темная фигура на фоне неба, черты лица едва угадываются.

— И какого они цвета? — спросил я.

— Серо-голубые. Тебе идет.

Серо-голубые? Вот, значит, как… Раньше мои глаза и волосы были темного цвета. Почти черные. Отец говорил, что в детстве у меня глаза были голубые, потом потемнели. Такое часто бывает. Но чтобы наоборот… Хотя, Снежок ведь был голубоглазый. Может, это его наследство. А может, дело совсем и не в Снежке.

— Эй, Сэм, а как оно вообще… Ну, ты понимаешь. Как все это было?

Я выпрямился, провел рукой по волосам. Кажется, они стали немного жестче.

— Да я не помню почти ничего. Как умер, даже не заметил. Ни боли не почувствовал, ни испугаться не успел. Не сообразил даже, что происходит. А потом… Спал как будто. Сколько, не знаю. И как тут оказался, тоже не имею понятия. Просто однажды утром каким-то образом очутился в теле одной нашей горгульи, Снежка, помнишь его? Вот… Только я не сразу понял, что я — это я. А потом был какой-то провал, я вспомнил все, и крыша чуть не съехала. Но тогда Боггет и Киф были уже рядом. Я Боггета ранил нечаянно, а Кифа, кажется, не достал… Кстати, где они?

Тим слушал жадно, и скудость моего рассказа его явно разочаровала. В ответ на мой вопрос он сказал:

— Боггета я с утра не видел, он куда-то в город ушел. А Киф, наверное, как всегда, там, — и он кивком головы указал на здание училища.

— В смысле, там? Что ему делать в училище?

Тим усмехнулся.

— Не в училище. На нем.

Я повернул голову. Мне приходилось забираться на крышу училища прежде. Вообще, в теплое время года там, как ни боролось с этим наше руководство, велась очень активная жизнь: студенты загорали, готовились к контрольным и экзаменам, устраивали посиделки с едой, выпивкой и песнями, назначали свидания. Как только костры еще не разжигали, удивительно. Киф в прошлый раз обитал на крыше главного городского собора. С него сталось бы забраться и сюда.

— И кто его туда пустил?

— Никто его туда не пускал. Но он и не спрашивал разрешения — такой уж у тебя приятель. Жить, как нормальный человек, на земле, он, похоже, не может. От чердака в доме Боггета он отказался. Сказал, темно и низко. Что, хочешь подняться к нему?

Я пожал плечами.

— Не знаю… Нет. Пока нет, наверное, — я снова повернулся к Тиму. — Лучше расскажи мне, что случилось после… После того, как я умер.

Тим растерялся.

— Ну… Случилось много чего. Даже не знаю с чего начать. Я…

Тут послышались шаги. Торопливые, милые, знакомые шаги — оборачиваясь, я уже знал, кого увижу.

— Рида!..

Я бросился ей навстречу. Подбежал, обнял, прижал в себе, вдохнул всеми легкими ее запах. Рида, живая, настоящая, была рядом. Если бы в этот момент меня снова убили, даже если бы на этот раз это была окончательная смерть, я бы не стал ни о чем сожалеть.

— Рида, родная, милая…

— Сэм…

Я обнимал ее, не веря своим рукам, не веря их ощущениям. Реальное до мурашек чувство близости Риды захватило меня. Но сама Рида, хоть и обняла меня тоже, была какой-то странно скованной, напряженной.

— Отпусти, — попросила она, разжимая свои руки. Я с трудом послушался, и Рида, высвобождаясь из моих объятий, отступила на шаг.

Теперь я заметил, что она довольно странно одета. На ней было бело-голубое платье необычного покроя, я такого на ней еще не видел. Наверное, тетка опять заставила ее надеть что-то модное в столице в этом сезоне. Хотя, такая хламида вряд ли может быть модной.

— Что это на тебе? — спросил я, указывая на платье.

— Это? А… Боггет ничего не сказал тебе? Ладно, тогда я сама… Но это потом, — она пристально разглядывала меня, почти как Тим до этого. Но если глаза Тима сияли от восторга, то Рида была сосредоточенно-задумчивая. — Скажи лучше, как ты себя чувствуешь.

Я пожал плечами.

— Нормально. Почти ничего не помню. Но проблем, вроде бы, никаких.

Рида кивнула.

— Тогда давай немного пройдемся. Проводишь меня.

— Э… Ладно.

Я, честно говоря, рассчитывал, что мы с Ридой останемся наедине. Не ради близости, нет — мне просто очень, очень хотелось побыть с Ридой. Но она главная, она решает, что мы делаем, а я просто слушаюсь. Я пойду, куда она скажет. Вот только куда я должен ее проводить? И зачем?

— Рида. Как ты сама? Все в порядке?

— Да, вполне. Идем.

Мы вышли с территории училища и направились вдоль улицы. Тим с нами не пошел — мальчишка понимал, что нам хочется побыть вдвоем, и не стал навязывать свое общество, хотя было видно, что он не хочет оставаться.

Рида привела меня на бульвар. Я думал, что мы будем говорить без умолку, но Рида молчала, и я молчал тоже, робея, как ребенок. После того, как мы прошлись по аллее, Рида присела на одну из лавочек. Я сел рядом. Я замечал, что Рида привлекает внимание прохожих, они бросают на нее взгляды, но не мог понять, в чем причина. Радость и тревога стянулись в моей душе в такой тугой узел, что нервы начали сдавать.

— Рида, что происходит? Я что-то сделал не так?

Она повернулась ко мне. На ее губах показалась улыбка, слабая и неестественная.

— Нет, что ты. Все в порядке. Извини меня.

— Тебе не за что извиняться. Это ты меня… Прости, — я взял ее ладонь в свои руки. — Я был неосторожен. Оставил тебя в такой момент… Прости меня, пожалуйста. Но ведь все это в прошлом, правда? Все позади. Теперь мы вместе и… Я люблю тебя, Рида. Слышишь? Я очень тебя люблю. И я никогда тебя больше не оставлю. Я…

Она осторожно вытянула свою руку из моих ладоней, поднялась.

— Здесь слишком много людей, — сказала она. — Идем.

— …Я сделаю все, что ты скажешь, — по инерции едва слышно договорил я, следуя за ней. «Пожалуйста, выходи за меня замуж, как обещала», — хотел добавить, но вовремя замолчал. Предложение, произнесенное вот так, на ходу, прозвучит, как минимум, глупо. Рида может и не воспринять его всерьез даже с учетом того, что я уже не первый раз скажу ей эти слова и она уже обещала мне свою руку и сердце.

Мы снова прошли по аллее, потом Рида свернула на одну из боковых улиц, и мы пошли вдоль высокой кованой ограды на каменном фундаменте. Каменные столбы, украшавшие ограду, были увенчаны скульптурами, изображающими женские фигурки. Мне уже приходилось бывать здесь раньше, но за ограду я ни разу не попадал: там находился один из храмов, закрытых для простых посетителей. Рида шла молча. Я не знал, как заговорить с ней, и чувство вины от этого становилось все тяжелее. Наконец мы приблизились к воротам, ведущим во двор храма. Они были закрыты. Не доходя до них, Рида остановилась, повернулась ко мне. На ее губах была все та же улыбка.

— Ну, вот и все, — сказала она. — Спасибо, что проводил меня, Сэм.

С этими словами она подошла и поцеловала меня. Я так опешил, что не успел ответить ей, а Рида уже отстранилась и стала поворачиваться. Я схватил ее за руку.

— Эй, ты чего?

Она замерла.

— Боггет тебе ничего не сказал, — повторила она. Тяжело вздохнув, она обернулась, взглянула на меня. — Сэм, я стала послушницей в Храме Пречистой Девы. Вчера я прошла обряд посвящения. Теперь я младшая жрица.

Я смотрел на нее, почти не понимая, что она говорит, словно слова были на другом языке. Сознание сопротивлялось им.

— Что?

Лицо Риды искривилось. Она высвободила свою руку из моей ладони.

— Что слышал! Сэм, ты еще не понял? Я ухожу от тебя. Совсем. Я теперь жрица Пречистой Девы. И мне пора возвращаться в храм. Я…

— Постой! — я шагнул к ней, положил руки ей на плечи. Мысли путались. — Рида, что ты мне сейчас такое говоришь? Ты же не можешь… Зачем тебе это? Мы же хотели… и…

Ее рот искривился.

— Чего мы хотели? Я хотела просто вернуться домой!

— Ну, вот ты здесь, дома! Все ведь хорошо, правда? Арси и Вен вернулись тоже, мне так Боггет сказал, с ними все в порядке. Все закончилось. Мы теперь можем пожениться! Я же люблю тебя!

Рида на секунду поджала губы.

— Я тоже люблю тебя, Сэм. Но это ничего не меняет. Я тебя похоронила — там, в том жутком мире. Понимаешь?..

Я почувствовал, что сердце у меня опускается. Медленно, медленно падает в черную пропасть, страшную бездну, откуда нет возврата.

— Эй… Но я же живой. Вот тут, сейчас стою перед тобой. Я вернулся. Понимаешь, такое бывает, я объясню, мне Киф рассказывал, я…

При упоминании Кифа Рида брезгливо поморщилась, затем покачала головой.

— Прости меня, Сэм. Но я уже все решила. Прости. Отпусти меня.

Она попыталась отпрянуть. Но я сильнее сжал ее плечи.

— Отпусти меня! — потребовала Рида и вывернулась из моих рук. В глазах ее пылал гнев. Я не осмелился снова схватить ее.

— Зачем тебе это? Ты хоть понимаешь, что значит быть жрицей?

Она снова тяжело вздохнула, отвела взгляд.

— Я-то понимаю… Вы не понимаете. Тогда не поняли… — она снова посмотрела на меня. — Помнишь Подземелье Туманных Жриц, Сэм? Их святилище? Помнишь, что сказала их жрица? Она сказала, что одна из девушек нашего отряда может стать жрицей их храма. Мы отчего-то решили, что это их условие — мол, если я или Селейна останутся в их храме, они пропустят остальных, и те вернуться домой… — на губах Риды появилась горькая улыбка. — На самом деле это было приглашение. Утешительная награда. Для любой из нас. Понимаешь? Они просто предлагали одной из нас стать жрицей. Это не имело никакого отношения к переходу между мирами. Они все равно не пропустили бы нас, потому что… Потому… Потому что мы не выполнили условия задания! Но все это уже не важно. Мы все равно вернулись сюда. Ты, я… А их приглашение осталось в силе. Предложение стать жрицей. Храмы Туманных Жриц существуют во многих мирах, только называются по-разному. И они связаны между собой. Ты знал об этом, Сэм? Я не знала тоже. Тетка сказала, когда я рассказала ей обо всем. И это она догадалась, что предложение может быть все еще в силе. В нашем мире это Храм Пречистой Девы. Он очень влиятельный. В его послушницы просто так не попадешь. А вот я пришла — и меня взяли, представляешь? Только сверились с какими-то записями… И все. И, знаешь, я не намерена отказываться. Особенно теперь, когда я уже младшая жрица.

Я слушал, с трудом вникая в ее слова. Подземелье Туманных Жриц?.. Приглашение?.. Невыполненные условия задания — квеста, как говорит Киф?.. Все путалось, смешивалось и никак не хотело укладываться в моей голове. Одна пульсирующая мысль застилала все: Рида, моя Рида от меня уходит.

— Я знаю, что ты любишь меня, Сэм. Я понимаю, что тебе тяжело это слышать. Но, пожалуйста, не мешай мне. — Она положила ладонь на грудь. Помедлила немного, словно решая, говорить или нет, и все-таки продолжила. — Мне неприятен тот человек, которым я сейчас являюсь. Я хочу измениться. Поэтому я не могу остаться с тобой.

— Но я тебя люблю! Такую, какая ты есть!

— Извини. Я свой выбор сделала. Спасибо тебе за все. И… прощай.

И она снова стала поворачиваться. Она успела сделать несколько шагов, прежде чем я бросился за ней.

— Рида, нет!

Она резко обернулась и отскочила на несколько шагов. По знакомой стойке я понял, что Рида готова сражаться… Сражаться? Со мной? За что?..

— Не подходи! — воскликнула она. — Стой где стоишь, и ни шага больше.

— Но Рида…

— Нет!

— Пожалуйста, выслушай меня, я…

— Нет! — выкрикнула она громче. Но тут же расслабилась, смягчилась. — Сэм… Я все понимаю. Правда, понимаю. Но и ты меня пойми. Пожалуйста…

Она повернулась и направилась к воротам. До них оставалось несколько шагов, и при ее приближении створки начали сами собой открываться.

— Рида! — кричал я. — Рида, остановись! Стой! Прекрати меня бросать! Рида! ОСТАНОВИСЬ!..

Я помнил, как это делается. Я уже делал это прежде. Я, хоть и неосознанно, заставил подчиниться призрачного дракона и поднял свое собственное тело во время битвы с Айной, а заодно заставил встать с земли и Риду с Рейдом. Позже, в Подземелье Туманных Жриц, уже отдавая себе отчет в своих действиях, я сумел остановить тварь, нападавшую на Селейну. И сейчас — я думал, что получится. На какой-то миг мне показалось, что у меня получилось — Рида и в самом деле остановилась.

Секунду простояв у самых ворот, она обернулась и со злой усмешкой приподняла амулет, висевший у нее на груди.

— Так и знала, что ты попытаешься использовать на мне свой навык. Я это предвидела и защитилась. Но все равно это было подло, Сэм.

С этими словами она повернулась и шагнула за ворота. Я остался стоять на месте. У меня не было слов, чтобы объяснить ей, что никаким навыком я не воспользовался. Сила не отозвалась, не собралась, не выплеснулась, да и отката от использования «Слова» я не почувствовал. Но я уже ничего не мог доказать Риде.

Пошатываясь, я подошел к воротам, привалился к прутьям уже закрывшихся створок. Наверное, я успел бы проскочить в щель между ними, пока они закрывались, если бы побежал. Но что толку от того, что я оказался бы на территории храма? Риду бы мне это не вернуло.

Перебирая прутья руками, я двинулся вдоль ограды, свернул за угол, сел на ее каменный фундамент. Меня душил истерический смех. Моя девушка бросила меня из-за того, что я умер! И ведь обидно — я даже не превратился в нежить. Я такой же, как был прежде, я-то это точно знаю. И я по-прежнему люблю Риду… Да, но Риде до этого нет дела. А теперь она еще и считает, что я пытался применить на ней навык подчинения.

Туманные Жрицы, Жрицы Пречистой Девы, влиятельный орден, сила, власть и престиж… Вот на это все Рида меня променяла? Но мы же… Мы же собирались пожениться. Мы же договаривались. Рида обещала. Мы столько лет были вместе…

Кажется, я просидел на фундаменте ограды час или два, пока моим мыслям наконец не надоело вращаться по кругу и среди них не появилось кое-что новое и более-менее адекватное. «Надо возвращаться домой, к Боггету, — подумал я. — Может, он мне все объяснит. Может, он придумает, как вернуть Риду. Он умный, он может. Надо идти к нему». С этой мыслью я встал и двинулся по улице. Нужно было пройти через главную улицу города, но почему-то, чем ближе я к ней подходил, тем больше людей становилось вокруг. Наконец, я оказался в толпе, в которой почти невозможно было двигаться. Люди стояли по обочинам центральной улицы, толкались, гомонили. Перейти улицу было невозможно, потому что первым рядом вдоль нее стояла стража. Я понял, что не переберусь на ту сторону здесь и сейчас — нужно либо ждать, пока движение разрешат, либо сделать большой крюк. Но чего ждать и сколько? Я знал, что так улицу освобождали от людей и повозок, когда король направлялся в свою загородную резиденцию из городского дворца или ехал обратно. Но королевская процессия могла быть где угодно, и шла она обычно долго, так что насколько все это, неизвестно, да и вовсе не в процессии может быть дело…

Я решил, что обойду центральную улицу. Далеко, но что поделаешь. Но тут в конце улицы послышались восторженные крики горожан, в воздух полетели шапки, зазвучали трубы герольдов, едущих впереди процессии.

Подростком я частенько бегал вместе с другими мальчишками смотреть, как едет король. Посмотреть было на что: отряды солдат, пешее и конное сопровождение, лошади с плюмажем, роскошная, еле-еле ползущая по улице карета с гербами и золочеными украшениями из дерева, похожими на выпечку, — так и хотелось оторвать какую-нибудь завитушку и надкусить, вдруг вкусно. И длинная процессия вельмож, восседающих на лошадях. Иногда — другие кареты и женщины в роскошных паланкинах. И как на это было не похоже то, что я видел теперь! Процессия оказалась совсем небольшой и, вопреки моим ожиданиям, передвигалась довольно быстро. Со стороны пригорода ко дворцу верхом на белой лошади ехал стройный, подтянутый молодой король. Его сопровождало всего около двух дюжин всадников — приближенные и охрана. Король улыбался, приветливо помахивал рукой подданным. Приближенные и охрана ехали ровным, слаженным, но явно не парадным строем. Довольно скоро процессия миновала то место, где я стоял, и мне подумалось: кажется, с точки зрения судьбы выходки Риды на мою голову сегодня было недостаточно. Королевская корона венчала голову Амира Ди’Асанна, того самого «Черного принца», спасти жизнь которого меня угораздило однажды ночью. А в свите сразу позади него ехало двое, и обоих я отлично знал… То есть, нет, не знал их на самом деле, как выяснилось однажды — но и ни с кем другим я бы их не спутал. Это были Арси и Вен. Оба роскошно одетые, на великолепных лошадях, они сопровождали короля.

Проводив кавалькаду взглядом, я почувствовал острое желание вернуться к храму и посидеть на его ограде еще пару часов. Сколько же меня не было в этом мире, что здесь столько всего произошло? Месяц? Два?..

Движение по центральной улице быстро возобновили, и я смог ее перейти. Но в училище я не пошел — шатался по улицам без толку и связанных мыслей в голове, пока не выбился из сил. Когда добрел до дома Боггета, рухнул как подкошенный на лавку около завалины.

Проснулся я ночью от холода и не сразу понял, где нахожусь. Посмотрел вверх — надо мной россыпью сияли крупные низкие звезды. Таращило в небо оголенные ветви дерево во дворе училища, громада здания оплывала в темноту, как огарок огромной черной свечи. На земле лежал тусклый квадрат от света, горящего в доме. Я кое-как поднялся, подобрал плащ, которым кто-то меня заботливо накрыл, и зашел в дом. Постучал костяшками о косяк и прошел в комнату, не дожидаясь ответа.

Боггет был один. Он занимался перевязкой: отмочил и снял бинты и теперь пытался перетянуть грудь заново.

— Помочь?

— Давай.

Я оставил плащ на лавке у двери, прошел в комнату.

— Извини меня. Я не хотел тебя ранить. Не соображал, что делаю.

— Ничего! Заживет, на мне все как на собаке, сам же знаешь. В какой-то степени я и правда собака, только не простая, — Боггет задорно подмигнул. — Я в свое время Тиффи вообще чуть на тот свет не отправил. Но он меня лопатой по голове оприходовал, хех…

— Ты сказал, Тиффи? Зок Тиффи?

— Ну да. Он меня после респа, то есть после воскрешения, выхаживал.

Я задумался. Выходит, когда несколько лет назад Боггет появился в нашем училище, он пришел не просто откуда-то со стороны, а из самого Безмирья? Собака… Ясно же, что это была не какая-нибудь дворняжка. А кто тогда был в питомнике из псовых… Я задумался. Никого, кажется, не было. Зверье я знал на перечет, поскольку сам за ним ухаживал, так что, если бы там был кто-то подобный, я бы… И тут в моей голове возник образ здоровенного зверя, которого держали не в вольере, а в большой, отдельной, крепкой сбитой клетке в дальнем конце бестиариума, — существо с мощной челюстью и огромными зубами, нечто среднее между медведем и волком, такое тяжелое, что под ним прогибались половицы. Называлось это существо бирдог. Его зачем-то привез в училище один из взрослых ведьмаков. Подходить к бирдогу было запрещено, держали его не для тренировок, а для того, чтобы время от времени напоминать подрастающему поколению ведьмаков о том, с чем они могут столкнуться в своей профессии. Было много опасений из-за того, что такое чудовище держат в училище, так что пробыл он там совсем недолго — его забрали, увезли… Так всем сказали, хотя ходили слухи, будто бы этот монстр однажды ночью бесследно исчез. Я считал это обычной страшилкой — как и рассказы о том, что бирдог на самом деле не исчез, а прячется где-то в училище и по ночам выходит на охоту. Теперь же оказывалось, что немного истины в слухах все-таки было.

Я по-другому взглянул на Боггета. Пожалуй, в нем действительно было что-то от того могучего зверя, которого мне довелось увидеть, — та же нахрапистость, та же ярость в минуты гнева. Но унаследовал ли инструктор эти качества от бирдога? Сдается мне, он, наоборот, выбрал для воплощения зверя, подходящего себе по характеру. А вот легкая сутулость, физическая сила, инертность в движениях и улучшенная регенерация вполне могли перейти к Боггету от бирдога. Интересно, а знал ли в училище, куда на самом деле исчез бирдог, еще кто-нибудь, кроме Тиффи? А что если этого зверя кто-то привез специально для Боггета? И если так, то знает ли сам инструктор об этом?..

— Да затягивай сильней, не больно, — потребовал Боггет.

Я послушался. Боггет, хоть и хорохорился, все-таки рыкнул от боли.

— Извини. Ты сам сказал…

— Да знаю я! — Боггет затянул последний узел, поворочался, проверяя повязки, осторожно натянул рубаху. — Нормально все, не переживай. А ты чего на улице-то спал? Чего в дом не пошел? Я ж не запираю, а ночи уже холодные.

Я опустился на лавку напротив него.

— Чего не пошел? — эхом повторил я, вспоминая, как и почему уснул на лавке. Сердце медленно, накатом защемило. — Боггет… Я дурак, Боггет. От меня Рида ушла.

Он вздохнул.

— Знаю… Выпить хочешь?

— Давай.

Боггет поднялся, достал бутыль, разлил по кружкам какую-то мутную дрянь с резким запахом. Мне пить не хотелось, Боггету не следовало пить алкоголь из-за ранения. Но мы оба сделали по паре глотков.

— Прости, что не сказал сразу, — произнес Боггет хрипловатым голосом. — Она давно собиралась. С первых дней, как мы вернулись, не знала, куда себя деть, а потом надумала… Я надеялся, увидит тебя живого — передумает. Выходит, не передумала.

Я кивнул. От выпитого на желудке стало мерзко.

— Боггет, что мне делать? Как ее вернуть? Это вообще возможно?

Инструктор снова вздохнул, взялся за бутыль.

— Будешь еще?

Я помотал головой — нет, мол. Боггет кивнул и долил только себе.

— Сэм… Понимаешь… Я не знаю, как вернуть Риду. Я пытался ее отговорить. Но меня она не послушала. Тим тоже не хотел ее отпускать. Они поссорились, и сильно. А Киф не стал вмешиваться — ну, ты сам понимаешь… Сэм… Мы же не рассказывали ей ничего.

Я поднял голову и посмотрел на него.

— Что значит — ничего не рассказывали?

Боггет наморщил лоб, отвернулся.

— О том, что ты вернешься… Что можешь вернуться.

Если я и захмелел с пары глотков алкоголя на голодный желудок, то всякий хмель тут же вынесло из моей головы.

— То есть, как это вы ей ничего не сказали? Она что, не знала, что я вернусь?

Боггет резко повернул голову и уставился на меня.

— А ты? Ты сам, что, знал, что вернешься? Ты был в этом уверен? Чего тогда сам не предупредил ее заранее — мол, милая, если я тут копыта отброшу, не плачь, я скоро к тебе вернусь, целенький и невредимый? Так, что ли? Хотел, чтобы она тебя ждала? — Боггет подался вперед. — А что если бы она тебя никогда не дождалась? Так было бы лучше?

Я опешил.

— Но вы же говорили… Ты, Киф… Я…

— Что — ты? Считаешь, что стал безмирником? Вернулся с того света и думаешь, что этого достаточно?

— Ну, да… Наверное, да.

Боггет ухмыльнулся. Алкоголь забирал его быстро.

— Я же тебе говорил, — он постучал себя пальцем по виску. — Безмирье — это в голове. Если ты попал в него, еще не значит, что ты станешь героем. Если тебя в нем убили, не значит, что ты сможешь воскреснуть. Если ты воскрес, не значит, что сумеешь вернуться в Безмирье. Самая большая иллюзия этого мира — твоя уникальность. Не думай, что Безмирье ждет тебя. Оно не играет на твоей стороне. У него может быть только одна сторона — своя.

— Постой, Боггет. Я понимаю, ты прав, но все же… Почему вы ничего не сказали Риде? Она умная, она могла бы сама решить, ждать меня или не ждать.

— Ха… Ты считаешь, она могла бы решить не ждать тебя? Ты и в самом деле дурак, Сэм.

Я опустил голову.

— Да, пожалуй… Пожалуй, ты прав, Боггет.

С моей стороны было бы подло требовать этого от Риды — требовать ждать меня, когда не было никакой уверенности в том, что я вернусь… Да и откуда? С того света? В нашем мире оттуда не возвращаются. Я, пусть и вернулся, может, и не заслуживаю этого. Обрекать Риду жить с мучительной, возможно, ложной надеждой — конечно, этого не следовало делать.

— Эй, не кисни, — примирительным тоном сказал инструктор. — Может, все еще наладится.

Я покачал головой.

— Не наладится. Она вчера прошла обряд посвящения, она сама мне об этом сказала. Теперь она младшая жрица Пречистой Девы. Ее попросту не выпустят из храма.

Боггет пожал плечами, налил себе еще.

— Захочет — сама уйдет.

Я поднял голову и посмотрел на него. Я почти физически чувствовал, как во мне зарождается надежда. Я не позволял ей разрастаться, я боялся одной лишней мыслью придать ей сил — и все же спросил Боггета:

— Ты думаешь?

Он залпом осушил кружку, прямо посмотрел на меня.

— Да. Если захочет — она уйдет оттуда. У нее хватит смелости жить так, как ей хочется. Но, Сэм, ты должен кое-что понять. Даже если Рида покинет храм, к тебе она не вернется.

Я нахмурился.

— Поясни.

— А ты сам посуди. Подумай, каково ей пришлось. Соскребать остатки твоей тушки со стены пещеры, собирать, тащить наверх, хоронить, оплакивать — думаешь, ей это так легко далось? Сэм, я думал, она с ума сойдет. Я даже зелье специальное наготове держал — на случай, если у нее начнутся проблемы с рассудком. Но она выкарабкалась. Не сразу, уже после того, как мы вернулись сюда, но все же выкарабкалась. Она стала свыкаться с мыслью, что ей придется жить дальше без тебя. А теперь ты являешься с того света, живой, здоровый, лезешь обниматься — как ей на такое реагировать? Если бы она родилась и выросла в Безмирье, да даже если бы она там просто жила какое-то время, воскрешение не было бы для нее так противоестественно. Там же подобное в порядке вещей. Но здесь все не так. Сэм, она глядит на тебя — а видит покойника. Развороченное тело на полу пещеры. Она не видит, что ты прежний.

Я кивнул. Кажется, я понимал мысль Боггета. Ведь сама Рида сказала мне: «Я тебя похоронила — там, в Безмирье». Я, вернувшийся к жизни так просто, до этого момента не понимал, что все это значило для нее.

— Но это еще не все. Это, наверное, даже не самое худшее, — продолжал Боггет. Он покрутил пустую кружку, но наливать не стал. — Рида смотрит на тебя, а видит череду своих ошибок. Она горда и честолюбива, она не может простить себе, что принимала неверные решения, совершала неправильные поступки… Которые в итоге привели к твоей смерти. Она винит во всем себя. Если она останется с тобой, ей придется каждый день видеть напоминание об этом.

Я кивнул снова. «Мне неприятен тот человек, которым я сейчас являюсь», — как-то так сказала Рида. Оказывается, инструктор понимал ее гораздо лучше, чем я, хотя я и считал себя самым близким ей человеком.

— Я не хочу говорить тебе, что Рида, может быть, вернется, — говорил Боггет. — Я думаю, она свой выбор сделала. Но это мое мнение, и только. Я хочу сказать, на самом деле, я не знаю, вернется она или нет. Возможно, когда-нибудь она переживет все это… Перерастет. И тогда вы сможете снова… Ну, конечно, не…

Я выдохнул.

— Боггет. Прекрати меня жалеть. Это унизительно.

Инструктор на секунду замолчал и вдруг расхохотался.

— Да у тебя, никак, гонор проснулся! — Он снова плеснул себе в чашку из бутыли — вылил остатки. — Кто бы мог подумать… А я-то думал, ты за эту юбку так до конца своих дней и будешь держаться. Может, тебе все эти годы просто не хватало заботливой мамочки?

Не знаю, хотел ли Боггет разозлить меня, чтобы я перестал расстраиваться, — клин клином, как говориться, — но у него получилось. Мне отчетливо захотелось ему врезать.

— Боггет, моя мать умерла. И я никогда не пытался заменить ее Ридой. Я не… — я вдруг почувствовал, что злость моя стремительно улетучивается, оставляя обиду — глупую, детскую и очень острую обиду. — Ах, черт… Может, ты и прав.

Что-то от моей матери в Риде действительно было.

Боггет опять расхохотался.

— Не бери в голову, Сэм. Рида — славная девушка. Но она тебе не пара. Любой это скажет. Вы друг другу не ровня.

— Да разве для любви важно равенство? — я снова вспылил. — Мы все время были вместе, как только Рида поступила в училище! И это никогда ее не волновало!

— Вот именно, — Боггет коварно улыбнулся. — Вы все время были вместе. И близких друзей у тебя не было, кроме нее. И девушками другими ты никогда не увлекался. У тебя вообще никого, кроме нее, не было. А жизнь у тебя своя при этом была? Как человек отдельно от Риды ты существовал, Сэм?

Я задумался… На самом деле, думать об этом мне не хотелось. Самой проблемы, перед которой теперь пытался поставить меня Боггет, для меня не существовало. Моя жизнь казалась мне нормальной, я не видел в ней ничего странного или необычного. И, положа руку на сердце, я готов был признаться: все это не волновало меня и теперь, после того, что сказал Боггет. Просто я считал, что собственная жизнь ничего не значит, если ты любишь и любим в ответ. Она просто невозможна.

Правда была в том, что я действительно не мыслил своего существования без Риды. И учиться этому я не хотел. То, как все было раньше, меня вполне устраивало.

— Наша профессия такая… Никто не застрахован, — заговорил снова Боггет. — Неужели ты никогда не думал, что можешь потерять Риду или погибнуть сам?

— Я не позволил бы ей работать.

— И ты правда считаешь, что Рида бы на это согласилась? Плохо же ты знаешь ее характер.

Я кивнул. Что я плохо знаю Риду, несмотря на то, что мы провели вместе столько времени, я уже понял. И теперь, когда выпивки больше не было, я подумал, что, пожалуй, все-таки хочу напиться. Хоть раз в жизни почувствовать, каково это — напиться до беспамятства. Я же даже на студенческих вечеринках этого себе не позволял. Риде бы это не понравилось.

— Скажи, Боггет. Пусть Рида могла не поверить во все эти истории с воскрешением. Согласен, я и сам в это все не очень-то верил, даже после того как увидел кое-что своими глазами. А в ее состоянии такие рассказы могли бы показаться даже издевательством. Но вы-то с Кифом — вы же были уверены, что я вернусь?

Боггет взглянул на меня, прищурившись.

— Честно? Нет.

Я опешил.

— Что?..

— А то. В Безмирье каждый день гибнет уйма народу. Возвращаются единицы. Киф сказал, что видел след твоей души, он якобы вел в этот мир. Я ничего не видел. Но я поверил Кифу. Поэтому я вернулся сюда и стал тебя ждать. Но в последнее время уверенности в твоем возвращении у меня уже не было.

— Почему?

— Обычный респаун — несколько дней. В редких случаях он занимает неделю или чуть больше. Максимальный срок — сорок суток. Сэм… Тебя не было восемь месяцев.

— Восемь месяцев? — Я не поверил собственным ушам. Боггет кивнул.

— Восемь месяцев. По времени этого мира, Сэм. Не Безмирья.

Однако… Это что же получалось — сейчас не весна, а осень? Я перепутал? Но где я находился столько времени, почему не вернулся раньше? Что же…

Что-то большое, темное, глубинное шевельнулось во мне. От затылка до пяток прокатился холодок, и я с ужасом понял: если я сейчас, вот прямо сейчас хотя бы чуть-чуть надавлю на свое сознание, я вспомню. Я вспомню, где я был все это время, что происходило, почему я не мог вернуться так долго… Только мне этого совсем не хотелось. Было страшно вспоминать. Безотчетный страх стоял надежным барьером между мной и тем, что притаилось в недрах моей памяти. И что-то подсказывало: если я все-таки преодолею этот барьер, сковырну эту крышку, потеря рассудка будет не самой большой расплатой. Я рискну оказаться навсегда погруженным в пучину этого ужаса.

— Сэм! — услышал я оклик Боггета. — Эй, Сэм! Что с тобой?

Я потряс головой, отгоняя наваждение.

— Ничего. Так, задумался просто… Боггет, ты вот что… Расскажи мне, что случилось, после того как я умер.

— Что случилось? Да как сказать… — он задумался. Вдруг, вспомнив о чем-то, захлопал себя по карманам, вытащил мой браслет и протянул мне. — Вот, держи. Я прихватил его, прежде чем мы тебя… Ну, ты понимаешь…

— Похоронили.

Боггет кивнул. Я взял тонкое кольцо из металла. Оно было немного погнуто. Я поправил, надел на левую руку. Пусть это заклятье превратилось в безделушку и уже давно не действовало, оно стало для меня чем-то вроде талисмана. Я с ним прошел Безмирье, и сейчас эта вещица была связующим звеном между мной прошлым и мной нынешним, хотя я не сказал бы, что так уж изменился.

— Рида сказала, что задание не было выполнено, — произнес я. — Но как-то же вы все сюда вернулись.

— Да, — Инструктор помрачнел. — Все верно.

Он пожевал губы, потер ладонью лицо. Я не торопил его.

— Знаешь, Сэм, — заговорил Боггет снова. — Я должен тебе кое-что сказать. Я очень, очень виноват перед тобой. И не только… Перед всеми. Но перед тобой — больше всех. Сэм… Ты погиб из-за моей ошибки.

То ли мои возможности удивляться на сегодня были уже исчерпаны, то ли я интуитивно ждал чего-то подобного.

— Объясни, — попросил я. И, почувствовав, что тон был слишком резким. Добавил: — Пожалуйста.

Боггет кивнул. Говорить на эту тему ему было явно неприятно, но в то же время ощущалось, что ему хочется выговориться. Вероятно, это тяготило его все эти дни — до тех пор, пока я не вернулся, а может быть, и до этой самой минуты, пока мы не заговорили об этом.

— Это моя ошибка, — повторил он. — Я должен был обратить на это внимание… Помнишь того монстра, Проклятого Гуру? Он постоянно говорил, что все нарушители должны быть наказаны. Это была подсказка. Квест засчитывался только если все, кто находится в подземелье, участвовали в убийстве монстра. Поэтому, когда мы его завалили, он не лутнулся и жрицы нам отказали.

— Погоди. Но ведь монстра убивали все.

— А Раэн? Забыл о нем? И та его рабынька… Формально они находились в подземелье. Но это мы с Кифом уже потом сообразили.

— И что?

— Да ничего. Пошли к нему — а он нас ждал, улыбался, наглый такой. Понял, что мы обо всем догадались. Предложил свои услуги… Я думал, я этого ублюдка убью. Но его даже убить было нельзя — он был всего восьмого уровня. Специально опыт сбрасывал, чтобы в уровнях не расти.

— А почему он сразу не сказал, что мы без него не пройдем подземелье?

— А зачем это ему? Он на таких, как мы, зарабатывает. Все же просто: убитый монстр не лутается, жрицы желаний не исполняют, игроки начинают думать, почему, и идут к нему за советом. А если рейд вайпнется, так ему же лучше — придет потом, тихонько вещи подберет да и продаст.

О том, что мы не игроки, Раэн, конечно, знать не мог. Но даже так выходило, что он довольно мерзкий тип.

— Чтобы заплатить ему, пришлось отдать почти все, что было, да еще и пообещать экипировку после боя и лут с босса, — продолжил Боггет. — Разве что на лук болотных эльфов он не позарился да еще на пару мелочей. Но в итоге мы договорились. Раэн пошел с нами, белку свою взял с собой. Они постояли у стеночки в зале, пока мы монстра валили. Хоть молча стояли, и на том спасибо. А потом Раэн лут подобрал и ушел, а мы пошли к жрицам. На этот раз они согласились нас перевести. И тут началось… — Богге вздохнул. — Сначала Рейд. Он заявил, что остается. Я, вообще-то, ждал от него чего-то подобного, вопрос был только в том, когда он заявит о своем намерении. Он так долго молчал, что я уж начал думать, что он отказался от этой идеи. А он решил убедиться в том, что мы отправились домой. Но с нами уходить он не собирался… А потом Селейна. У нее желание остаться в Безмирье появилось тоже уже давно — ты и сам наверняка заметил это, не мог же не заметить. И вот она сказала, что остается. Тоже хочет убедиться, что мы благополучно отбыли, и тоже с нами не пойдет… Тим тогда долго метался. Он хотел остаться с Селейной, это было видно, и вернуться он тоже хотел. Но не ради этого мира, — Боггет усмехнулся. — Этот паршивец где-то умудрился выведать, что герои Безмирья способны возвращаться после смерти. И он решил, что вернется сюда — ждать тебя. Он тоже верил, что ты вернешься. Ну, а с Ридой все просто — она не могла не вернуться. Нужно ведь было убедиться в том, что с Арси и Веном все в порядке. Насчет них…

— Я знаю, я видел их сегодня. Они сопровождали нашего нового короля.

Боггет ухмыльнулся.

— Уже знаешь, да? Интересные дела творятся… Но, в общем, да, о них можно не беспокоиться.

— Ты говорил с ними с тех пор, как они вернулись?

— Рида говорила. Я нет. И не хочу, если честно. Мне достаточно того, что они живы и здоровы. А кому они теперь служат, их дело. Ну, и их родителей еще, конечно. Но я в семейные дела и политические интриги лезть не буду. А сами они сюда вряд ли заявятся.

— Почему? Мне казалось, они, хоть и бросили нас тогда, все-таки не хотели ни с кем ссориться. По крайней мере, Вен. Он же написал то письмо, и…

— Письмо? — воскликнул Боггет. — Сэм, о чем ты? Его же написала Рида. Это было ясно с самого начала.

— Вот, значит, как… — Мои догадки подтвердились. Риде нужно было что-то, что оправдало бы ее решения, хотя, по сути, больше никому никакие оправдания не были нужны. И она сама написала то письмо — и прочла его, выдавая за письмо Вена. Ну, что ж, я не намеревался строго судить ее за этот подлог.

— А ты, Боггет?

— Что — я?

— Ты-то зачем вернулся? Ты ведь хотел остаться в Безмирье. Не говори, что нет. Ты ведь не умеешь ходить между мирами. А Киф не умеет переводить. Выходит, ты снова застрял здесь.

— Да. Вот только если бы я остался а Безмирье, кто бы тут тебя встречал, а?

— Киф. Его, наверное, было бы достаточно, и…

— Сэм, а ты действительно дурак, как я погляжу! — Боггет весело скалился. — Большой, большой дурак!

Я вымучил из себя ответную улыбку.

— Спасибо тебе за все, Боггет.

Он отмахнулся, поднялся.

— Не за что! Ты давай, не раскисай. Поживешь у меня пока. Потом разберемся.

— Ладно. Можно последний вопрос? Почему ты не можешь вернуться в Безмирье? Так всегда было или…

Я не договорил.

Боггет опустил голову.

— Значит, хочешь, чтобы я рассказал и это, да? Хорошо…

Он снова сел на лавку. Мне стало неловко из-за того, что я так пытал Боггета. Но я имел право знать, в чем все-таки дело, а если и не имел, то все равно хотел узнать все до конца — да и идти на попятный было поздно.

— Я говорил тебе, что Безмирье — это в голове, — произнес Боггет. — А в моей голове что-то сломалось… Помнишь, когда я просил тебя присматривать за отрядом? Я рассчитывал на тебя, Сэм. По-настоящему рассчитывал… Такое происходит со многими хиро. Странствуешь, сражаешься, побеждаешь монстров, проходишь подземелья… Или командуешь армиями, захватываешь замки, штурмуешь города, создаешь империи — не принципиально. Можно путешествовать в поисках затерянных мест или редких реликвий или обосноваться в каком-нибудь городке и крафтить — ковать доспехи, например, или скорняжить. Но в какой-то момент начинает казаться, что все не по-настоящему. Будто бы все это просто игра, в которой ты застрял, а где-то далеко идет настоящая жизнь, в которой ты больше не участвуешь. Из которой тебя вычеркнули. Знаешь, толстой черной линией, которая прошла прямо по твоему сознанию — такой толстой, что перечеркнуло всю память о той жизни. И вот тогда начинаются проблемы. То одно из вида упустишь, то другое. То забудешь какую-нибудь очень простую вещь — например, о каком-нибудь своем навыке, который раньше применял, даже н задумываясь. Забудешь, что он вообще у тебя есть. Мысли словно что-то куда-то утаскивает, и сил ухватить их — нет. Кто-то считает, что такое начинается после определенного количества смертей и воскрешений. Кто-то говорит, что это проклятье хиро, другие утверждают, что это просто редкий дебаф. Кто-то думает, что так Безмирье избавляется от тех, кто ему надоел. Я не знаю. Знаю только, что из-за этого я однажды вылетел из Безмирья, — Боггет поднял голову. Глаза его, глядящие куда-то сквозь эту реальность, сияли странным, расплывчатым блеском, а лицо словно свело судорогой. Я никогда еще не видел инструктора таким. — Вылетел — и впервые не смог вернуться.

Я слушал, затаив дыхание. Переведя дыхание, Боггет продолжил:

— Представь себе, иду я со своим отрядом по катакомбам в одной локации. Мочим покойничков. Я танкую, пара милишников и маг наносят урон, хилер подлечивает — все в штатном режиме. Продвигаемся вперед, кладем зомбаков, собираем лут. До конца прошли почти. А потом выходит на нас босс локации — мертвый маг-некромант, скелет в балахоне с костяной косой. Мне на него переть надо — а на меня вдруг накатило… Стою я перед ним и думаю: это ведь не на самом деле все происходит. Кучка костей — что она может сделать-то? Магию применить? Так магия — это только в сказках. И вообще, не ходят покойнички после смерти. И некромантов никаких не бывает… Ну и в таком духе все. Мне орут что-то, хил с меня пытается дебаф снять — проклятье, которого нет. А я стою и жду, что будет дальше. Не интересно вообще, даже скучно. И мысли — утекают куда-то. У меня и до этого такое пару раз уже было, но тогда как-то обошлось, не боевые были ситуации, так, проходное. А в этот раз — все. Ну, меня и вынесли. И рейд вайпнулся. Ребята там же, в Безмирье воскресли — прямо у входа в катакомбы, они все игроками были. Меня же в другой мир выбросило. Нормальный мир, вроде этого, там жить можно было… Только вот я не хотел. Я рвался в Безмирье. Но вернуться почему-то не мог. Не получалось. До этого мне уже приходилось погибать, и не раз, я воскресал, без проблем возвращался. А в этот раз — нет… Но тогда за мной пришли. Перевели, я вернулся. И долго после того респа на меня это самое не накатывало — я уже решил, что все прошло. А потом был поход, про который я тебе уже рассказывал, — с незнакомой командой, помнишь? Вот… Я снова погиб тогда. Оказался здесь. И снова сам вернуться не смог. И за мной уже никто не пришел. Я потому и пошел на службу к Фирригану. Больше всего я хотел вернуться в Безмирье, а он мог помочь мне. У людей вроде него так или иначе есть связи с Безмирьем. Даже если в мире есть магия, самое сильные и необычные артефакты, самые странные вещи и тайные знания попадают в него именно из Безмирья. А в этот раз, когда я с вами в Безмирье отправился… Поначалу такая эйфория была — ну, думал, повезло! Сейчас остальных найду, Арси вытащу, отправлю всю вашу компанию домой, а сам тут останусь — и не сунусь ни в одно подземелье, где есть хоть малейший риск опять сдохнуть! Ни на один мутный квест больше не подпишусь! Потом, конечно, взял себя в руки, занялся делом… А потом на меня снова начало находить. Сперва почти незаметно было — так, глупые мысли в голову лезли. Но чем дальше — тем хуже. Кончилось сам знаешь чем. Вот так!

Он с вызовом посмотрел на меня. Я перехватил его наконец-то сфокусировавшийся на здешнем мире взгляд и вдруг подумал, что Боггет зрелый мужчина, а у меня ощущение, что сейчас передо мной сидит парень восемнадцати-двадцати лет, а то и меньше. «Разве такое возможно?» — хотелось спросить мне. Все это — смерти, воскрешения в телах монстров, странствия между мирами… Кажется, я понимал, что Богет называл «проклятьем хиро». Само сознание в какой-то момент начинало сопротивляться мыслям обо всем этом.

— Ладно… — Боггет перевел дыхание. Его пошатывало, словно он только что на что-то потратил очень много сил. Глаза его поблекли. — Устал я что-то. Давай на боковую, а? Переночуешь у меня…

— Да, конечно, — ответил я. — Спасибо, что рассказал обо всем.

Он усмехнулся.

— Считаешь, я псих?

Я усмехнулся в ответ.

— Не просто псих, а Старый Псих, Боггет. Забыл, что ли?

Усмешка Боггета превратилась в тусклую, но не злую улыбку. Атмосфера разрядилась. Так и закончился этот вечер — мы потушили свет, разошлись по разным сторонам маленькой комнаты. Боггет заснул, едва опустившись на постель. Похоже, наш разговор здорово вымотал его. Да и меня он утомил больше, чем я думал, — голова гудела, мысли путались. Уснуть сразу я не смог. Я долго крутился на выделенной мне лавке, пока наконец не перевернулся на спину. Я попытался вызвать образ Риды — так, как я делал это в Безмирье. Но у меня ничего не вышло. Не хватило ли сил, не работала ли эта магия здесь — я не знал. Но факт оставался фактом: Рида покинула меня, не оставив даже своего образа.

Глава 30 След души (1)

Ффффить… — пуф… Ффффить… — пуф… Ффффить… — раздавалось за окном.

Было раннее утро и, когда я проснулся, Боггет еще спал. Я решил не будить его, встал, тихо оделся и вышел из дома. Светило тусклое, серовато-желтое солнце. Воздух был свежий и приятно холодил кожу. Я умылся водой прямо из бочки под застрехой и, недолго думая, из нее же напился. Отстоявшаяся дождевая вода чуть-чуть пахла мхом и прелыми листьями и была вкусной.

— Доброе утро, Сэм! — воскликнул Тим. Там же, где и вчера, он упражнялся с эльфийским луком.

— Доброе. А ты что, тут каждое утро проводишь?

— Почти. Боггет отдал мне этот лук и научил стрелять из него, — он покачал в воздухе нехитрым оружием. — Успокаивает не хуже метания ножей.

— Может, мне тоже попробовать… — вслух подумал я.

— Ты серьезно? Давай!

— Да нет, это я так. Мне с мечом привычнее. А для тебя бой на дистанции — самое то. Ну и чародейства твои, конечно.

Тим нахмурился.

— Вообще-то, мои навыки тут не работают, — сказал он. — Из магии, правда, кое-что осталось, но это почти ничего по сравнению с тем, чему я научился. Обидно! И интерфейс есть, но все серое, ничего не работает. А у тебя как?

— У меня даже интерфейса нет. А насчет навыков — не знаю.

— Хочешь, проверим?

— Давай.

Первая проверка дала неутешительные результаты. Интерфейс не появился, но и без него стало понятно, что оба навыка, усиление и скорость, оказались заблокированы. О том, что «Слово» отказало тоже, я знал еще со вчерашнего дня. Но довольно быстро выяснилось, простая ведьмачья магия, а точнее манипулирование чистой силой, мне по-прежнему давалось, причем снижение потенциала по сравнению с тем, каким он у меня стал за время странствия по Безмирью, не было.

Тело двигалось легко, послушно, а когда Тим, исхитрившись, все-таки достал меня ножом и лезвие скользнуло по моему плечу — мальчишка сам испугался того, что сумел меня ранить, — кожа от пореза не разошлась. Точнее, никакого пореза не появилось вовсе, от лезвия осталась лишь тонкая белесая полоска, которая почти сразу же исчезла. Оправившись от испуга, Тим принялся рассматривать и щупать мою руку, изучая свойства моей новой кожи. Мне было неловко, но я терпел — слишком уж ярко блестели от любопытства глаза моего друга. А потом мы уселись на лавку у завалины.

— Боггет сказал, что ты хотел остаться в Безмирье, но потом все-таки передумал, — сказал я. — Спасибо, что дождался меня тут.

Тим смутился.

— Да не за что. Не так уж и важно, в каком мире ты живешь. Важнее, что за люди вокруг. Жалко, конечно, что Рейд и Селейна там остались. Если мы больше не увидимся, мне будет не хватать их. Но ничего не поделаешь, — он взглянул на меня искоса. — Они свой выбор сделали. А я сделал свой. Я решил, пойду за тобой.

Он произнес это так просто, что я подумал, что ослышался.

— За мной?

— Ну да, — он повернул голову и уставился на здание училища, точнее, на его крышу. — Киф рассказал мне о перевоплощениях. Вот я и решил, что вернусь сюда и дождусь тебя. А потом — посмотрим. Если ты уйдешь отсюда куда-нибудь еще, я и последую за тобой, — он снова скосил глаза. — Если ты будешь не против, конечно.

— Нет… В смысле, конечно, я не против, о чем ты. Вот только я пока никуда не собираюсь. И так путешествие выдалось длинноватыми.

Тим кивнул.

— А почему ты был так уверен, что я вернусь? — спросил я. — Даже Боггет не верил в это.

Тим пожал плечами.

— Киф верил. Да и я тоже… Но не только. Дело в том, что я видел… То есть, мне кажется, что я видел.

— Что?

— След твоей души. Он вел в этот мир. Прерывался где-то на середине, но потом снова появлялся. И вел сюда.

Мне оставалось только покачать головой.

— Ничего себе у тебя навыки появились.

Тим с гордостью заулыбался.

— Ага. Жалко только, что они не сохранились.

«А у меня, поди, еще и штрафы за то, что я погиб, — подумал я. — Как было у Боггета, пока их с него не сняли. Надо бы расспросить об этом Кифа».

— Кстати, Киф сейчас там, не знаешь? — я кивком головы указал на крышу.

— Думаю, да, где ж ему еще быть. Хочешь сходить к нему?

— Ага. Пойдешь со мной?

— Нет, я постреляю еще. Может, попозже к вам поднимусь.

— Ладно, — я поднялся. — Тогда до встречи.

Пересекая двор, я про себя удивлялся тому, что Тим ни словом не обмолвился насчет Риды. Он ведь был в курсе того, что Рида собирается стать жрицей. Боггет говорил, они даже поссорились из-за этого. Значит, Тим понимал, чем закончится наша встреча.

При мысли о Риде и у меня снова начало щемить сердце. Я был готов повернуть и пойти к храму. Толку от этого, разумеется, не было бы никакого. Ну, побродил бы я вдоль ограды, постоял, вцепившись в решетку ворот, и все. Да даже если бы я пробрался на территорию, ничего бы это мне не дало. А вот если бы я смог увидеть Риду, если бы я только смог еще раз увидеть ее, поговорить, объяснить…

Я остановился посередине пролета черной лестницы, по которой поднимался. Пахло сыростью, деревом, пылью, паутиной. На подоконнике небольшого, едва пропускающего свет окна в надтреснутой керамической вазочке стоял засохший букет цветов, рядом лежал крошечный кусочек мыла. И все это — запахи черной лестницы, волокнистое дерево под моей ладонью, темные точки на лепестках засохших цветов — было так реально, что Безмирье со всеми его чудесами казалось наваждением. На какой-то миг у меня возникло чувство, что вот я сейчас поднимусь на крышу, а никакого Кифа там нет. Сгинул, развеялся, как привидение, со всем миром, из которого он пришел. Да и не было никакого Безмирья, было только какое-то сбивчивое, яркое, но пустое сновидение. Только мои чувства к Риде были настоящими… Да. Но Рида оставила меня. И сейчас, пусть я все еще думал о ней, но шел-то я к Кифу. Что я буду делать, если его и правда там нет?.. Ладно, поднимусь на крышу, там и выяснится, существует ли Киф. А сейчас чего гадать-то?

Я собрался с силами и продолжил подъем. Полутемная лестничная площадка перед последним пролетом, ведущим на чердак. Здесь мы с Ридой однажды целовались… Ярость вдруг нахлынула на меня, и я со всей силы шарахнул кулаком о стену. Чтоб это чертово училище провалилось! Оно не должно, оно просто не имеет права существовать, когда между мной и Ридой все кончено! Все… Или же все-таки — еще нет?..

Я заставил себя успокоиться, перевел дыхание. Боггет был прав: вся моя жизнь вращалась вокруг Риды. У меня не было друзей, с которыми я проводил бы времени больше, чем с ней, — скорее, у меня были приятели, вроде Глефа и Томмана, с которыми мы сблизились, потому что учились вместе, и только. У меня не было увлечений, которым я мог бы предаваться. Я просто старался примкнуть к кому-то, кто был бы сильнее меня, и Рида была сильнее. Может, она как девушка уступала мне физически, но характер у нее всегда был очень сильный, это точно. И в нашей паре она всегда была главной. Меня это устраивало. И мы были вместе так долго, что все просто не могло вот так закончиться. Да… Вот только после нашей памятной охоты, с которой все началось, когда на нас пало проклятье из-за уничтоженного второго сердца монстра, и потом, когда Рида выбрала себе в спутники для экспедиции в Безмирье не меня, а Рейда и Вена, — даже с учетом того, что она думала о моей безопасности, она слишком легко отказалась от меня. Слишком легко. А когда мы все оказались в Безмирье, многое изменилось. У меня появились друзья — сначала Селейна и Тим, потом Рейд. Еще раньше моим другом стал Киф. И Боггета, хоть он и был старше и играл роль наставника, я тоже мог бы назвать своим другом. И дело было не в том, что мы все оказались вдали от дома и были вынуждены работать сообща, чтобы чего-то добиться, — не только в этом. Общие переживания, победы и неудачи сблизили нас. Рида была по-прежнему важна для меня. Но она больше не была единственным важным для меня человеком. Думаю, она это понимала. И это тоже повлияло на ее решение.

Последний пролет упирался в люк, запертый на амбарный замок. Этот замок висел тут, сколько я себя помнил, и никогда не открывался. Чтобы попасть на чердак, нужно было аккуратно вытащить из косяка пару гвоздей и металлическое ушко, в которое была продета дужка замка. За учебный год от частых походов через чердак косяк превращался в труху, его приходилось менять. Но починку поручали студентам, так что еще ни разу чердачный люк не был заделан достаточно надежно. Совсем скоро я оказался на крыше. Порыв прохладного ветра толкнулся в лицо и грудь.

— Привет, Сэм! — услышал я голос Кифа. Забавно: у меня отлегло от сердца — как будто бы Киф и правда мог исчезнуть без следа, оставшись только в моих сбивчивых воспоминаниях, как это бывает в сказках.

Поискав своего друга взглядом, я обнаружил его сидящим перед небольшим, но добротным шалашом, устроенным между печными трубами. Киф махал мне рукой. Я махнул ему в ответ. Приблизившись, я обнаружил, что Киф обзавелся не только шалашом, но и маленьким хозяйством. Когда-то, оказавшись на крыше Главного городского храма, я увидел нечто подобное.

— Как тебя отсюда еще не согнали? — спросил я, присаживаясь рядом.

— Ну, магия для отвода глаз не зря же придумана. Да и кому я тут мешаюсь?

— Никому ты не мешаешься. Но это нарушение правил училища.

Киф поморщился, отмахнулся.

— Пока погода хорошая, буду жить тут. Потом посмотрим. Ты перекусить, случайно, не принес?

— Нет, прости. Не подумал.

— Ничего! Подумаешь об этом в следующий раз.

Я нехотя усмехнулся.

— Да у меня столько всего, о чем следует подумать, что в голове каша.

— Ты о чем?

— Хотя бы о том, что я вернулся с того света!

— А… Ну, и как оно?

— Предпочту не повторять.

Киф хохотнул.

— Да кто бы сомневался! Но ты не переживай так. Подумаешь, умер разок…

— Легко тебе говорить! Ты-то к такому, наверное, давно привык.

— Хочешь сказать, что я настолько нуб, что мобы меня через раз выносят? — возмутился Киф. В голосе его отчетливо прозвучала обида. — Как бы не так!

— Я не это имел в виду, — сказал я примирительным тоном. — Но ты сам говорил, что у вас с Ариэлом и Норой было много сложных квестов. Наверное, иногда погибать для настоящих безмирников нормально. И заново появляться на свет в ином теле — тоже.

— А, вот ты о чем… — Киф отвернулся, ненадолго замолчал. Потом произнес: — Сэм, ты на меня сильно обидишься, если я скажу, что наврал тебе?

Я насторожился.

— Зависит от того, в чем именно ты наврал.

Киф дернул головой, задорно тряхнул челкой. Его черные глаза сверкнули.

— Вообще-то, я еще ни разу вот так не умирал.

Я нахмурился.

— В смысле? Ты же говорил, что ты безмирник.

Киф удивился.

— Я такое говорил? Может быть, не помню… Дело не в этом. Вообще, да, я считаю себя безмирником. Просто после гибели меня ни разу не выносило ни в какой другой мир. Я всегда воскресал в Безмирье. И тело при этом всегда было мое, прежнее. Так получалось, даже если оно было полностью уничтожено. Меня даже сожрали один раз. Здоровенный такой дракон, — Киф развел руки в стороны. — Ариэл его почти сразу же после этого убил, так что не думай, что я восстал из драконьих экскрементов. Я появился живой и невредимый, довольно быстро, хоть и с кучей штрафов, в пещере, где жил раньше. Я так первый раз очнулся и жил, пока не встретил Ариэла и Нору. И там я всегда воскресаю, если меня убить. А так, как ты, я еще ни разу не умирал и, прости, не планирую. Я думаю, чтобы быть безмирником, умирать вовсе не обязательно, — он подмигнул мне. — Ну, ты на меня не обижаешься?

За что я должен был на него обижаться? За то, что ему не приходилось умирать так же, как и мне? Большую глупость сложно было бы придумать: где бы ты ни воскресал после смерти, сам факт смерти и все, что в связи с ней приходится переживать, это не отменяет… Забавно: а ведь моя последняя мысль перед смертью была именно о Кифе.

— Нет, не обижаюсь, — ответил я и тут же спросил: — А как ты между мирами ходишь?

— Научился. Сначала вглядывался в следы душ и шел по ним. Знаешь, они такие красивые — словно струйки ручейков, прозрачные, но переливаются всеми цветами. А если всматриваться, то можно увидеть воспоминания. Но толком разглядеть почти ничего не удается, образы слишком зыбкие и быстро сменяют друг друга. Может, когда-нибудь ты тоже научишься их видеть… Эй, что с тобой?

Я чувствовал, что улыбаюсь и ничего не могу с этим сделать. Наверное, Кифу показалось это странным.

— Скажи, а эти следы душ — они ведь в небе проносятся, да?

— Да… Погоди. Ты что, начал их видеть?

— Ага.

— И давно?

— С первого дня, как попал в Безмирье. И Селейна с Тимом их видели тоже.

Киф присвистнул.

— Интересные вы ребята. Рассказать кому — не поверят.

Я вздохнул. Перед моим мысленным взором пронеслись картины наших первых дней в Безмирье, и мне стало грустно оттого, что это уже никогда не повторится.

— Да о чем тут рассказывать… В твоем мире таких историй достаточно.

Киф задумался, потом кивнул.

— Да, никому пока рассказывать не стоит. Вдруг это какой-нибудь уникальный скрытый квест мирового уровня.

— Скажешь тоже.

— А почему бы и нет? Знаешь, у странностей с тобой и твоей компанией должна быть причина.

— Странности? О чем ты?

— Мне что, все перечислить? — взвился Киф. — По-твоему, Селейна с ее магическим потенциалом, Тим с наследством в виде странноватого оборудования, ты с Боггетом — двое безмирников — все это нормально? Нет, поодиночке, может, еще и ничего, бывает, но все вместе…

— Ты себя забыл упомянуть.

Магих хохотнул.

— А, ну да, правильно, я же еще.

— А еще Рида и Рейд.

— Ладно, тогда давай сосредоточимся на тебе, — легко согласился Киф. — Ты где-то болтался восемь месяцев. Столько времени респ не длится — по крайней мере, я о таком не слышал. А еще ты отреспился в своем родном мире — о таком я не слышал тоже. Проблемы безмирников зачастую сводятся к тому, что они и рады бы вернуться в родной мир, да не могут. Вообще. А ты просто взял и переродился тут. Кстати, почему ты выбрал именно гаргулью? Там же были звери с характеристиками получше.

— Да я ничего не выбирал.

Киф уставился на меня.

— В смысле — не выбирал? Хочешь сказать, ты вселился в первое попавшееся существо?

— Э-э… Честно говоря, я не помню.

— Не помнишь чего — как умер или как воскрес?

— Ничего не помню.

Магик отвернулся, уперся подбородком в кулак.

— Считай, что еще одной странностью с тобой стало больше.

Мы немного посидели молча. Хотя день был солнечный, ветер дул сильный, и здесь, на крыше, он уже пробрал меня до костей. Не спасала даже стенка шалаша за спиной. А вот Кифу было, видимо, вполне комфортно — он сидел, как всегда, выставив в стороны острые коленки, и жмурился на солнце. Ни дать, ни взять тощий уличный черный кот. А у котов, говорят, девять жизней…

— Киф, можно тебя кое о чем спросить?

— Давай, спрашивай. Если знаю — отвечу.

— Я не о Безмирье хочу спросить… Не совсем о нем, то есть. Я ничего не помню… Но ты-то помнишь. Ты же понимаешь, о чем я? Не рассказывай ничего, не надо. Просто скажи: умирать — это страшно?

Киф на секунду задумался, поморщился.

— Нет… Умирать не страшно. Умирать… противно. Неприятно. И досадно. Но не страшно, нет.

— А почему ты тогда так не любишь подземелья и замкнутые пространства?

Мой приятель беспечно улыбнулся, почесал за ухом.

— Да понимаешь, Сэм, тут такое дело… Меня пару раз заживо хоронили. После первого раза еще терпимо было. А после второго совсем крыша съехала, — он глуповато рассмеялся. — Только рассказывать не проси, ладно? Может, я сам как-нибудь расскажу… потом. Договорились?

— Да, Киф. Разумеется.

— Спасибо.

Мы помолчали еще немного.

— И что ты намереваешься теперь делать? — спросил Киф.

— В каком смысле?

— Ну… Ты же теперь настоящий безмирник. Ты даже получил этому подтверждение. Как насчет того, чтобы вернуться в наш мир? У меня есть квест, поможешь его выполнить.

— Квест? — удивился я.

— Ага, типа того. Боггет выдал. Надо найти человека, способного перевести его отсюда. Насколько я понял, от Фирригана он пока что помощи не дождется.

— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Киф с шумом выдохнул, посмотрел на меня взглядом умудренного родителя, которому приходится объяснять ребенку элементарные вещи.

— Что значит, я хочу? Я могу что угодно хотеть, это мое личное дело. Я тебя спрашиваю, что ты собираешься делать.

Я сглотнул, собираясь с силами. Мне показали только кусочек Безмирья: подразнили лоскутком жутковатого чуда и спрятали. Но и сам я был не так уж и хорош для всего этого. Мне было не так уж важно, куда я попал. Все, чего мне хотелось, — вернуть Риду. Я был недостаточно внимателен к миру, открывшемуся мне. И что делать теперь, я просто не знал.

— Ты имеешь в виду, хочу ли я отправиться в Безмирье?

— Ну, слава всем богам! Я думал, ты этого так и не скажешь.

Я усмехнулся.

— Знаешь, это было непросто.

Киф нахмурился.

— А что в этом такого? Что тебя останавливает, Сэм?

— Не останавливает, даже не держит. Но…

Киф долго и пристально смотрел на меня.

— А, дело в твоей девушке… Но она же от тебя ушла, разве нет?

Острая боль пронзила мое сердце. Как мог, как он мог говорить о таких вещах так легко? О жизни, о смерти, о любви? «Монстр, — подумал я, — он и есть монстр. Ему не дано чувствовать то, что чувствует человек. Он никогда не поймет этого». Но тут Киф произнес слова, которые заставили меня устыдиться собственных мыслей.

— Хочешь, я выкраду ее из этого храма? Я справлюсь, я хороший вор.

Я почувствовал, как тугой комок встает у меня поперек горла. На глаза наворачивались слезы. «А ведь он ждал меня все это время, — подумал я. — Киф — он же не любит ни один мир, кроме Безмирья, Нора говорила об этом. Ему больше нигде не нравится. И тем не менее, он восемь месяцев оставался здесь и ждал меня. Восемь месяцев…»

— Да, Киф. Ты хороший вор. Ты украл мою душу.

Он хохотнул и попытался свести все на шутку. Но у него не получилось, и он сам это понял. Вздохнув, он спросил:

— За что ты ее любишь, Сэм?

— За все, — не раздумывая, ответил я.

Киф покачал головой — безнадежно, мол.

— Ладно… Переход между мирами отнимает много маны, а я недавно отлучался, так что теперь пробуду тут какое-то время. Я скажу, когда соберусь уходить. Не то чтобы я настаиваю, чтобы ты пошел тоже… Скажем так: я был бы рад, если бы мы ушли вместе. Но выбор за тобой.

Я кивнул. Киф растрогал меня — а может, дело было во мне самом. За последние два дня мне довелось пережить столько, что нервы сдавали.

Какое-то время мы еще провели на крыше. Поболтали немного; Киф, пытаясь меня развлечь, рассказал пару историй — о приключеньях в Безмирье, конечно же. Потом мы вместе спустились вниз. Киф, как всегда, просто сиганул с крыши и в следующую секунду оказался во дворе. «Здорово, наверное, — думал я, спускаясь по лестнице, — вот так на одном дыхании делать шаг в никуда — и в тот же миг оказываться вдалеке от всего, что тебя окружало». Если бы я владел таким навыком, то научился бы удирать даже от собственных мыслей.

Внизу нас ждал Тим. Он собрал стрелы в колчан, зачехлил лук и стоял посреди двора, сунув руки в карманы. Вид у него был — хоть сейчас в новое путешествие по Безмирью.

Потянулись однообразные дни. Я остался жить у Боггета и, поскольку он уладил этот вопрос с училищем, стал ухаживать за зверьем в бестиариуме, как делал это еще при Зоке Тиффи. Погода испортилась, начались затяжные осенние дожди, и Киф таки перебрался с крыши училища на чердак инструкторского домика. Мы много времени проводили втроем, часто к нам присоединялся и Тим. Долгими вечерами при свете масляной лампы мы сидели у Боггета и разговаривали о чем-нибудь. Маленький домик будто бы был рассчитан именно на четверых человек — не больше, не меньше. Мне было уютно в компании моих друзей. И в то же время я понимал, что так не может длиться вечно. Киф был, что называется, на низком старте. И он ждал моего решения. А я все никак не мог принять его.

За эти дни я видел Риду несколько раз. Это было странно, даже дико, и все-таки: бродя в свободные часы по городу, я по много раз проходил мимо храма, так что мне удавалось видеть ее. Пару раз я видел ее на территории храма в компании других послушниц. Они следовали по каким-то делам, переговариваясь негромко и сдержанно. Однажды я увидел Риду одну, она шла вдоль аллеи на территории храма и несла в руке небольшую корзинку с красными яблоками. Я окликнул ее раз, два, но она не обернулась. Может быть, не расслышала. Может быть, наоборот, расслышала, но предпочла сделать вид, что ничего не было. Я проводил ее, следуя за ней вдоль разделявшей нас решетки забора. Потом Рида свернула во внутренний двор и скрылась из вида. А один раз я случайно увидел ее в городе. Рида куда-то шла — снова в компании других послушниц, но на этот раз шумных, веселых и щебечущих, словно стайка мелких птиц. Девушки были одеты в одинаковые бело-синие платья с темными накидками, у некоторых в руках были зонтики, кошелки или изящные ридикюли. Я было бросился к этим девушкам, но тут же остановил себя. Окруженная своими приятельницами, Рида, как и все они, смеялась, но улыбка у нее была какая-то деревянная. Я вспомнил о том, что Боггет беспокоился о ее рассудке, и подумал, что Рида, возможно, все-таки немножко сошла с ума.

Не знаю, заметила она меня или нет. Я бы предпочел, чтобы она меня не видела, поэтому я достаточно быстро отступил за угол ближайшего здания и не стал преследовать компанию прогуливающихся послушниц. Побродив по улицам еще какое-то время, я вернулся в училище. Я хотел отыскать Кифа, чтобы дать ему ответ. Но навстречу мне во дворе училища попался только Тим.

— Что с тобой? — спросил он. — На тебе лица нет.

— Да так… Ничего.

Тим понимающе улыбнулся.

— С Ридой виделся?

— Да… Нет. В смысле, да, я видел ее, но…

Перед моими глазами снова промелькнули голубые с белым платья послушниц, их темные накидки, веселые лица, страшная улыбка Риды. Я хотел бы, очень хотел, чтобы все, что я чувствую, наконец выплеснулось в слова. Но правда была в том, что боль от потери Риды я уже не чувствовал так остро. Я все еще был бы счастлив ее вернуть — но и с тем, что мы расстались, я начал примиряться.

— Я не могу ее понять, — сказал я Тиму.

— Да не надо понимать Риду, — с готовностью ответил он. — Зачем? Ты лучше прости ее.

Я задумался. Простить? Но я не сердился на Риду. После всего, что она сделала, — я не сердился на нее. Она могла сделать и больше. И я уже давно понял, что мне слишком больно, если я пытаюсь вырвать чувства к ней из своего сердца. Поэтому я решил, что не стану делать этого. Будем считать, что Рида оставила их мне на память о том, что было между нами. Они часть моей жизни, с ними мне лучше, чем без них. И что бы ни случилось впредь, любовь к Риде останется в моем сердце. Когда-то я сказал ей, что люблю ее, всегда любил и буду любить только ее одну, и ничто этого не изменит. Я не нарушу своего слова — так я решил.

— Мне не за что ее прощать.

Тим усмехнулся.

— Есть за что. Она ведь не научила тебя жить без нее, — заявил он с подростковой прямолинейностью. — Она даже не сказала тебе, что однажды ты останешься один.

Я было рассердился на него за эти слова — сговорились они с Боггетом, что ли?.. Но вдруг мне отчего-то стало легко-легко, и я усмехнулся.

— Я не один, Тим.

На лице мальчишки отразилось недоумение. «Не буду я ему ничего объяснять», — злорадно подумал я. Но, может, я бы и сказал ему что-нибудь, однако послышался голос Боггета:

— Наконец-то ты явился!

Инструктор подошел к нам.

— Кое-кто хочет увидеться с тобой, — сказал он мне. — Сегодня в девять вечера, трактир «Костяная башня».

«Интересное у него пристрастие к башням, — думал я, направляясь на назначенную встречу. — В прошлый раз была часовая, в этот раз трактир с необычным названием». Где находится это место, объяснил Боггет. Никаких паролей не было. Инструктор сказал, что меня встретят и проведут. Бояться мне было нечего, так что я шел спокойно, хотя и вышел из училища с запасом времени.

«Костяная башня» располагалась в беленом двухэтажном зданьице в старой части города. Широкая вывеска, висевшая над входом и украшенная белыми прямоугольниками с черными точками, разъяснила смысл названия: это было место, где собирались любители поиграть в домино. Стук костяшек, прорывающийся сквозь звуки голосов, и прочий обычный шум вечернего трактира донесся до меня, когда я был еще на пороге. Войдя внутрь, я не успел толком оглядеться, как ко мне с приветливой улыбкой, словно мы были давно знакомы, подошел молодой смуглолицый мужчина. Он приветственно взмахнул рукой в воздухе и тут же сделал другой жест, предлагая следовать за собой. Кажется, он что-то при этом сказал, но я не расслышал.

Следом за своим провожатым я прошел через зал трактира и поднялся на второй этаж. Здесь бы еще один зал, но, в отличие от нижнего, он был разделен перегородками на что-то вроде кабинок, входы в которые можно было прикрыть занавесями. Шум с первого этажа проникал сюда, но звучал приглушенно. Мой провожатый подвел меня к одной из кабинок, отодвинул опущенную занавесь и жестом предложил мне пройти вперед. Я послушался.

Оказавшись внутри, я растерялся. Я ожидал увидеть совсем другого человека — моему самолюбию льстило, что он посчитал нужным лично увидеться со мной, и, направляясь к трактиру, я снова и снова представлял, как буду вести себя во время нашей встречи, прокручивал в голове возможный диалог. Однако в кабинке, вольготно развалившись на кожаном диванчике, идущем вдоль всех трех стен, сидел отнюдь не канцлер Фирриган. Наверное, при виде этого человека мне следовало бы упасть на одно колено. Но все свободное пространство занимал сервированный стол, места для такого маневра попросту не было.

Видя мое замешательство, Черный Принц рассмеялся.

— Иди сюда, — сказал он тихим, приятным голосом и похлопал по дивану рядом с собой. — Садись.

Чувствуя, как подгибаются ноги, я прошел вперед, сел. Мы с принцем оказались почти друг напротив друга, нас разделял только угол стола. Хотя, о чем это я? Этот человек уже давно не был принцем. Я сидел за одним столом с королем своей страны, и разделяло нас гораздо большее, чем его край.

— Ваше Ве… — начал я и, пытаясь соблюсти хоть какие-то нормы приличия, склонил голову.

— Да перестань ты, — перебил меня он. — Друзья зовут меня просто Эйр.

— Друзья? — невольно переспросил я и снова посмотрел на Принца.

При нашей первой встрече я не успел тщательно разглядеть его, а при второй он был для этого слишком далеко, хотя и спутать его с кем-то другим было невозможно. Но и в первый раз, и во второй он показался мне старше. Сейчас же напротив меня сидел мужчина лет двадцати трех — двадцати четырех, не больше. Он был рослый, широкий в кости и не худощавый, но и массивным он не выглядел. Одет Принц был небедно и неброско — этакий дворянин на неофициальной вечерней прогулке. Я запомнил его очень бледным, но в ту ночь причиной его бледности была большая потеря крови. Сейчас у Черного Принца был вполне здоровый цвет лица, кожу покрывал легкий загар, светлые волосы выгорели чуть ли не до белизны. Глаза у него были миндалевидные, серо-голубые, на губах играла полуулыбка. На правой руке поблескивала пара перстней.

— Почему бы и нет? — спросил Принц. — Ты все-таки спас мне жизнь.

Такие слова должны произноситься с чувством благодарности, но это было сказано так, словно я был Принцу должен и мне напоминали об этом долге.

— Я рад, хм… что все обошлось, — выдавил я из себя в конце концов.

Принц кивнул, принимая поворот темы. Он потянулся к кувшину, стоявшему на столе, налил себе в кружку вина.

— Угощайся, если хочешь, — сказал он. — Поешь, выпей.

— Благодарю, — ответил я, но не двинулся с места.

Ни есть, ни пить в присутствии Принца мне не хотелось. Я не чувствовал себя настолько раскованно. Он ведь не затем меня сюда позвал, чтобы я составил ему компанию за ужином. И Принц понимал, что я это понимаю. Но пока он только наблюдал за мной.

— Чего бы тебе сейчас хотелось? — спросил он вдруг.

Я пожал плечами. Слово «сейчас» исключало речь о награде — если речь о ней вообще могла идти. Смысла вопроса я не улавливал.

— Я имею в виду, хочешь ли ты остаться здесь, — пояснил он. — В этом мире.

Словно холодок пробежал по спине. Шум, доносящийся из нижнего зала, на мгновение накатил и тут же отхлынул, словно морская волна.

Черный Принц пристально смотрел на меня. Я попытался взглянуть ему в глаза, но у меня не получилось: я не выдерживал этого взгляда, в котором, в сущности, не было ничего особенного. Неужели осознание того, что это правитель, так действовало на меня?..

— Я спрашиваю не из простого любопытства. Просто я подумал, если ты планируешь в ближайшее время отправиться в Безмирье, может, окажешь мне услугу? Нужно передать кое-кому одну вещь. Искать этого человека не придется, он сам найдет тебя. А передать ему нужно награду за его работу. Ты тоже с этого кое-что получишь. Ну, что думаешь об этом?

Я с трудом удержался от того, чтобы пожать плечами в третий раз. Я был окончательно сбит с толку. Разумеется, я не забыл о том, что Черный Принц увел Арси в Безмирье и какое-то время они провели там. Но я не думал, что он станет так свободно говорить об этом со мной. Я ожидал, что он заговорит об Арси и Вене — может быть, захочет что-то узнать от меня о них или снизойдет до того, что передаст от них привет. Мысль о том, что Черному Принцу нужна моя лояльность, я отмел сразу — не того масштаба я фигура, чтобы он стал заботиться об этом. Награда, а вернее, подачка — вот единственная причина этой встречи, приходившая мне в голову. Но ведь для такого совсем необязательно было видеться со мной лично. Теперь же оказывалось, что Черный Принц знает о том, что я могу вернуться в Безмирье. Это значит, что он знает и о моей смерти, и о перерождении. И как он только может быть уверенным в том, что я способен вернуться в Безмирье, — настолько, чтобы просить меня об услуге, — если я сам не уверен в этом? Если я даже не решил еще, хочу я этого или нет?.. «Хочу, — одернул я собственные мысли. — И я решил это буквально сегодня».

— Я бы и сам сделал это, — продолжал тем временем Принц. — Но, видишь ли, в последнее время у меня так много работы, — он рассеянно улыбнулся собственной шутке.

Черный Принц забавлялся. Мне стало досадно: если он так занят, почему ему не жалко времени на это представление? Все-таки он действительно правитель страны, ему наверняка есть чем заняться!

Я поднял голову и второй раз попытался посмотреть в глаза Принцу. Что я хотел увидеть? Особую зыбкость, волшебную текучесть взгляда. Ничего такого не было. Тогда я набрался смелости и спросил напрямую:

— Эйр, ты безмирник?

Брови Принца дрогнули, на лбу на мгновение появилась морщинка.

— Нет, мой друг. Я не безмирник. К сожалению или к счастью — уж не знаю.

— А как же тогда ты… — начал я и оборвал себя, сообразив, что забываюсь. — Простите.

— Как я хожу между мирами? — спроси Принц.

Я кивнул.

— При помощи специального артефакта, конечно же. Твое здоровье, — он отсалютовал мне кружкой, сделал пару глотков вина, отставил кружку в сторону. — Хочешь посмотреть? Сейчас покажу.

Он снял с пояса довольно большой мешок, развязал его и положил то, что находилось внутри, на край стола между нами. Это был череп, настоящий череп взрослого человека, гладкий, желтоватый, без нижней челюсти. Вся его поверхность была расчерчена линиями и расписана символами с помощью темно-коричневой краски.

— Он не очень сильный. Его хватает только на то, чтобы перенести двух взрослых людей, не больше. Или одного взрослого и двух подростков, — Принц подмигнул. — Но маны при этом тратится ужас сколько, и перезаряжается он очень долго. Тебе такая вещь, конечно, ни к чему. Но есть множество людей, которые готовы драться за нее чуть ли не до смерти.

Зачем он мне это показывает? Знает о проблеме Боггета? Но это слишком ценная вещь, чтобы отдать ее простому наемнику за пустяковую услугу. Тогда зачем? Может, этот череп у него не единственный?.. Я представил себе целую мастерскую по изготовлению подобных артефактов в подвалах королевского замка и содрогнулся.

— И чего все так рвутся в Безмирье? — рассуждал вслух Принц, убирая череп обратно в мешок. — Это же бессмысленный мир. В нем ничего нельзя создать раз и навсегда.

— А разве в нашем мире не так же?

— Нет, — Принц оживился. — Здесь у народов есть история. Она почитается и бережно хранится. А в Безмирье что? Множество легенд, до которых никому нет дела. Там чуть ли не у каждого дорожного столба своя легенда, чуть ли не у каждой блестящей безделушки. Историй так много и они такие запутанные, что никто не принимает их всерьез. А событий происходит столько, что через пару лет уже никто о них и не помнит. Да и два года — это много. Обычно все забывается куда быстрее… — мой собеседник перевел дыхание и после короткой паузы заговорил снова. — Происходящее в Безмирье не имеет значения. А стоит попытаться что-нибудь создать, как тут же найдется умник, который все сломает, еще и будет уверять, что это было его миссией. Там бесполезно пытаться навести порядок. Я знаю, я же вырос в этом мире… И мало того что он бессмысленный, он еще и грязный. Множество существ — они называют себя игроками, ты ведь понимаешь, о чем я говорю, да? — они ломятся в Безмирье и считают, что могут делать все, что им заблагорассудится. Они бессмертны и ничем по-настоящему не рискуют. Природа людей такова: дай им новый мир, и они тут же начнут тащить в него все подряд из своего прежнего: от спичек до расовой ненависти. Вот и получается… черт знает что.

Лицо Принца перекосилось от злости, но он быстро справился с собой.

— Здесь есть обычная ежедневная жизнь простых людей, которые хотят не чего-то особенного, а просто жить хорошо и спокойно, — продолжил он. — И любой человек, занимающий административную должность, должен хоть как-то заботиться об этом, иначе он рано или поздно попрощается со своим местом. А там… В Безмирье нечего защищать. Точнее, там не стоит защищать что-то по-настоящему. Нет, вот ты скажи, — Принц вдруг подался вперед. — Если, например, около деревни завелись волки, которые режут скот и могут напасть на людей, то стаю нужно уничтожить, верно? Причем чем раньше, тем лучше. Здесь бы жители деревни сами вышли на охоту и решили свою проблему. В крайнем случае, наняли бы охотников. А там нет! Там будут ждать бродячих искателей приключений, чтобы они занялись этим! Но дело, конечно, не в том. Люди разные бывают, ленивые, трусливые и равнодушные в том числе. Меня вот что раздражает: бродяги стаю-то уничтожат, но через какое-то время, причем довольно быстро, она появится вновь. В этом же месте и примерно в таком же количестве. И так будет происходить всегда, сколько раз бы эту стаю ни уничтожали — механика мира, понимаешь? Спрашивается: зачем, ну зачем жить там, где творится такое? Перенесите вы деревню в другое место! Мир большой, места много! Нет, они будут жить в этом месте, терять скот и людей, платить за бессмысленное истребление воскресающих тварей и продолжать жаловаться на жизнь, о-ой… — он коротко взглянул в мою сторону. — Извини, не сдержался. Но такое правда раздражает! Или вот еще пример. Допустим, ты глава города, и у тебя в городской канализации живет какая-то гадость. Монстры какие-нибудь. Может, конечно, они никого и не трогают, поскольку на поверхность не вылезают, но все равно это не нормально. А в городе есть, скажем, какая-нибудь Академия Мудрости или другое заведение, битком набитое магами. Вот что тебе стоит поставить перед ними задачу, чтобы изобрели вещество, от которого вся канализационная дрянь передохнет? Нет же! Мы будем это терпеть и платить бродягам за то, что они туда, вниз, будут лазить и дрянь изничтожать. А дряни меньше от этого не станет, кстати, как и волков. Ты можешь это объяснить? Я нет.

Механика мира, жуткая в своей нелогичности, — да, я уже сталкивался с этим. Я помнил девочку, которая удивительным образом теряла козлика и ждала кого-нибудь, кто согласился бы его найти. Помнил парня, с которым мы разговорились, когда бродили по лабиринту, и рассказы Боггета. Что ж, если это каприз Принца — поговорить о Безмирье — я поддержу этот разговор.

— Я могу это объяснить. То есть, не то чтобы я знаю, почему так происходит. Но есть предположение.

Принц посмотрел на меня с подозрением.

— И?

— Обратная зависимость. Можно уйти из одной деревни и основать новое поселение, но рядом с ней все равно через какое-то время появятся опасные звери, даже если в тех краях никогда ничего подобного не было. Это нужно для того, чтобы бродяги, как ты их называешь, могли прийти туда и подзаработать. А заодно опробовать свои силы или развлечься.

Первое ошеломление прошло, я чувствовал себя свободнее и увереннее и уже не так беспокоился из-за того, что за человек сидит напротив меня. В конце концов, он сам пригласил меня на эту встречу и задал тон нашего общения, а я всего лишь следую установленным правилам.

Принц кивнул.

— Я слышал об этом. Но если так, то выходит, что Безмирье — очень несправедливый мир.

Я невольно усмехнулся.

— А что, бывают справедливые миры?

Принц повторил мою усмешку, словно зеркальное отражение.

— Может и бывают, кто знает. Но Безмирье получается очень уж несправедливым. Сам посуди: мир, в котором есть бессмертные существа, оказывается еще и созданным для этих существ. Если вся механика мира настроена в их пользу, то что делать остальным? Просто существовать и терпеливо сносить это?

Я пожал плечами.

— Может быть, в нашем мире все устроено так же, просто мы не замечаем этого.

Черный Принц рассмеялся.

— Может, все-таки выпьешь со мной? — предложил он.

Я кивнул и налил себе вина. Не то чтобы Принц начинал мне нравиться, вовсе нет. И никаким особым обаянием от него не веяло. Он даже не расположил меня к себе. И все же, если бы меня спросили, хочу я уйти или продолжить наш разговор, я ответил бы, что предпочел бы остаться.

— Немного смысла в жизни принцессы, которая нужна только для того, чтобы спасать ее от дракона. Точнее, чтобы какие-нибудь проходимцы ее время от времени спасали. И в жизни крестьян, которым предназначено страдать от нападений гоблинов, а потом благодарить бродяг за кратковременное избавление от них, смысла не много.

С Принцем было интересно. Хотя я мог поговорить о Безмирье с любым из своих спутников, пожалуй, именно такого собеседника мне не хватало во время нашего путешествия. Даже его манера говорить, перескакивая с одного на другое, не раздражала меня. Просто требовалось прилагать усилия, чтобы не потерять нить разговора и удержать в памяти самое важное. В какой-то степени эта манера была удобной, поскольку развязывала мне руки.

— Значит, ты вырос в Безмирье? — спросил я.

— Ага. Папаша отправил туда мою матушку, как только она от него забеременела. Мог бы и просто за границу выслать, делов-то. Но он тогда очень уж опасался скандала — он же буквально только что женился, а брак был дипломатический. Ну, кто-то ему и посоветовал решение этой проблемы. Вообще, все сложилось не так уж и плохо. У нас с матерью там, фактически, собственный двор был, меня обучали и воспитывали, как настоящего принца. Видимо, папаша страховался на случай, если законнорожденных наследников у него не будет. Так оно и вышло, — Принц развел руками и выдержал паузу. — Вот только государственный переворот вряд ли входил в его планы. Но, с другой стороны, что тут такого? Корона на голове кровного наследника, власть в стране крепка, народ счастлив, канцлер на своем месте, вдовствующая королева утешает печаль в собственном роскошном дворце, все довольны.

Он приложился к кружке с вином. А я вдруг запоздало сообразил, что за слова я услышал только что. Принц же, фактически, прямо признался мне в свержении короля! И даже не заметил этого! Да он же мне смертный приговор подписал! Как же я так… «Стоп, — сказал я себе. — Возможно, это какая-то магия. Да, это наверняка магия — скорее всего, что-то было добавлено в вино или… Да какая теперь разница? Ситуацию это не исправит». Наш разговор скрадывался шумом, доносившимся из нижнего зала, но в соседних кабинках наверняка были люди Принца, и они, разумеется, слышали каждое слово, которое здесь было произнесено. Зачем?..

Мысли мои метались внутри головы. Несколько минут назад я сказал, что хотел бы продолжить беседу с Принцем? Следовало получше подумать над таким решением. Но самым странным было то, что мне не было страшно. Должно было быть — но почему-то не было. Вместо страха я испытывал… недоумение. Я знал, что король умер после непродолжительной болезни, а перед смертью успел призвать своего незаконнорожденного сына и передать ему престол. Знал, что стояло за всем этим — многие знали, я думаю. Но я и подозревать не мог, что об этом кто-то станет говорить с такой откровенностью. Тем более — сам Черный Принц.

— Знаешь, я бы во все это вообще не полез, — продолжал тем временем мой странный собеседник. — Но тут такая ситуация… — Он запрокинул голову. — Всю жизнь окружающие указывали мне, что делать. И чем лучше я слушался, тем больше от меня требовали. Меня это раздражало. В конце концов, я сообразил, что для того, чтобы стать свободным, нужно просто стать самым главным. Теперь я сам могу указывать другим, что им делать, — он вскинул голову и прямо посмотрел на меня. — Ну, что, выполнишь мою просьбу? А за друзей своих не бойся. Я никогда не причиню им вреда.

Договорив, Принц уставился на меня в ожидании. «Скорее всего, я общаюсь не с тем, с кем думаю», — пришло вдруг мне в голову. Не может же этот фигляр быть настоящим правителем. Скорее всего, это двойник. Вот только зачем разыгрывать такую сложную комбинацию — это представление одного актера для одного зрителя? Я же ничего, ничего собой не представляю. Но тогда человек, которому мы с Арси спасли жизнь, и нынешний правитель — это одно лицо или нет?..

Я снова вспомнил ту роковую ночь и все, что произошло после. Я вспомнил слова Селейны, спросившей канцлера, каким человеком является незаконнорожденный наследник. Она тогда еще сказала, что он произвел на нее странное впечатление — словно он запретил себе умирать, словно у него было нечто более важное, чем его жизнь. Если верить всему, что я только что услышал, этим большим была его свобода. Что ж, тогда может статься, что передо мной сейчас никакой не двойник, а Амир Ди’Асанн собственной персоной.

«Что тебе от меня нужно?» — хотел спросить его я. Но вместо этого, следуя причудливой логике нашего разговора, я спросил:

— Как вышло, что Арси ушел с тобой в Безмирье?

— Я попросил его о помощи, — с готовностью ответил Принц. — Не думаю, что он о чем-то жалеет.

— Ты надел на него ошейник раба.

— Не надел, а дал, и не только этот ошейник, а много чего еще. Он часто выполнял мои поручения, ему в любую минуту могли понадобиться магические артефакты. И вообще, что тебя в этом смущает? Ты же сам такой до сих пор таскаешь, хотя он давно уже не действует.

Я невольно посмотрел на свое запястье, на котором болтался браслет-заклинание. Символы на нем заметно стерлись.

— Но ведь когда-то он действовал.

Принц шумно выдохнул.

— Понятно. Все еще сердишься на меня из-за этого. Но сам посуди: когда валяешься с исколотой грудиной, моральная сторона вопроса не очень-то волнует. Я ведь тебя даже попросить тогда не мог, если ты помнишь.

Мне стало неловко. Принц был прав: он просто спасал свою жизнь, и… и все. Больше никаких объяснений не было нужно. А что я и мои друзья оказались в итоге впутанными в какие-то политические интриги, всего лишь стечение обстоятельств, не более.

— Я выполню твою просьбу, — сказал я так, словно действительно был должен принцу… нет, королю за спасение его жизни. А ведь и в самом деле, если разобраться, спасение королевской жизни — это же не заслуга, это привилегия. — Вот только я не знаю, когда окажусь в Безмирье.

— Это не имеет значения, — он вытащил из-за пазухи небольшой деревянный футляр в форме трубки и протянул мне. — Спасибо, что взялся за это.

Футляр был светло-желтый, легкий, а на стыке его половинок красовалась сургучовая печать. Решив, что разговор окончен, я поднялся.

— Еще кое-что, — сказал Черный Принц, глядя на меня снизу вверх. — Я хочу, чтобы ты знал: ты можешь рассчитывать на мою помощь. Не обещаю, что помогу — все будет зависеть от обстоятельств. Но связаться со мной и попросить помощи ты можешь всегда.

Я молча кивнул. На этом мы и распрощались.

Глава 31 След души (2)

Выйдя из трактира, я оказался на совершенно темной улице. Даже свет из горящих окон ближайших домов не разбавлял тьму, и странно это было видеть: свет сам по себе, а темнота — сама по себе. Постояв немного на свежем воздухе, я двинулся в сторону училища.

Разговор с Принцем вышел каким-то совершенно нелепым. Я не мог поверить, что все, чего он хотел, — это чтобы я оказал ему несложную услугу, поработал своего рода курьером. Следовало бы ожидать, что он станет расспрашивать меня, а вместо этого он сам говорил, почти не замолкая, и говорил такое… Зачем? Может, Черный Принц просто хотел поговорить с кем-нибудь, кто бы его понял? Не просто так же он заговорил о Безмирье… О, как было бы славно, если бы вместо Черного Принца меня действительно ждал канцлер Фирриган! Он бы не стал устраивать никакое представление, он объяснил бы все просто и однозначно, а потом бы еще и четко сформулировал, что мне следует делать, а что нет. Правда, в прошлый раз это не помогло…

Внезапная догадка ошеломила меня — настолько, что, отшагав уже пару кварталов, я остановился. Я вдруг отчетливо вспомнил слова Фирригана, произнесенные им в часовой башне: «Принц действовал не по своей инициативе. Его к этому подталкивали. Есть высокопоставленное лицо, которое заинтересовано в успехе заговора. Причем речь идет не только о том, чтобы признать принца законным наследником, но и о том, чтобы посадить его на престол». Я понял, о каком высокопоставленном лице говорил канцлер. Пусть я не был силен в дворцовых интригах, сопоставить слова и события оказалось не так уж и сложно. Человек, с которым я провел сегодняшний вечер, — он и в самом деле мог оказаться Амиром Ди’Асанном, странноватым незаконнорожденным наследником престола, ставшим королем. А канцлер тогда говорил о себе самом.

Все верно. Вот только где в этом раскладе место для меня? Какова моя роль? Не понимаю, не понимаю!..

Я отчаянно потер ладонью лицо. Неприятно было чувствовать, что меня разыгрывают вслепую. Вдвойне обидно было из-за того, что, если бы мне напрямую объяснили, чего от меня хотят, я, скорее всего, согласился бы это сделать. А так… Передать кому-то послание? Если связь с Безмирьем существует и у канцлера есть к ней доступ — а он у него есть — такие вещи не должны быть проблемой. Разве что Принц хочет сделать это в обход канцлера? Нет, снова не сходится: у Фирригана глаза и уши повсюду, и он уже наверняка знает содержание нашей с Принцем беседы слово в слово. Тогда что?..

Маленькая, смелая, тщеславная мысль вдруг промелькнула у меня в голове. Я не обратил бы на нее внимания — если бы были другие. Но других не было. А мысль была такая: чтобы выполнить просьбу Черного Принца, я должен был покинуть этот мир и отправиться в Безмирье. И если допустить, что его просьба — это только предлог (ну вот не верил я, что все это ради передачи послания!), то выходит, что цель Принца — добиться того, чтобы я пересек границу между мирами. Есть ли у него дальнейшие планы на меня или он хочет всего лишь убедиться, что я на это способен? Не важно. Пока можно предположить лишь, что Черному Принцу зачем-то надо убрать меня отсюда…

«Бред какой-то», — я тут же одернул себя. Если бы я мешал Принцу, проще было бы сослать меня куда-нибудь или даже убить. А вот интересно, кстати: если я умру в этом мире, смогу я возродиться? Что-то мне подсказывает, что нет…

Оторвав руку от лица, я постарался сосредоточиться и провел пальцами по воздуху. Как я и думал — ничего… А как бы здорово было получить подсказку от самого мира! Но почему голос Безмирья я слышал, а мой родной мир оставался для меня нем?..

Наверное, я бы еще долго предавался бестолковым умствованиям в таком же роде, если бы позади меня не послышались голоса. По улице, приближаясь ко мне, торопливо шли двое мужчин. Они приглушенно, но яростно переругивались.

— А я тебе говорил, говорил! Все эти твои морячки, эти твои красавчики! Нет веры этому люду, ибо — сброд! — чеканил первый.

— Да нормально же все было, чего ты? — ныл второй. — Не первый раз такое, и…

— Не первый! Ты слышишь себя? В том-то все и дело, что не первый! А я не могу так работать! Я солидный человек! У меня репутация!

— А у меня, думаешь, нет? — взорвался вдруг второй. — Это же деньги! Мои в том числе! Так что кончай. Найдем кого-нибудь незасвеченного.

Шаркнули подошвы о брусчатку улицы — один из собеседников резко остановился.

— Кого ты найдешь-то? Ты дерьмо в собственной заднице найти не сможешь! Потому что не там искать будешь — оно ж у тебя в голове!

— Слушай, заткнись по-хорошему, а… — другой явно начал свирепеть.

Я стоял спиной к ним обоим, в темноте, и не знал, видят они меня или нет. Скорее всего, они меня не видели. Естественно, я тоже не видел их. Но… Я их чувствовал. Обоим было лет под пятьдесят. Один был крупный, тучный, но не рыхлый, а сильный, хоть и неповоротливый. Второй был сухопарый, сутулый и тоже довольно сильный, но сила его была скорее в умении пользоваться небольшим холодным оружием и веревкой, чем в навыках рукопашного боя. Не было никаких оснований считать их врагами, и тем не менее я отчего-то оценивал их как потенциальных противников.

Я поднял руку и осторожно провел ладонью по воздуху перед собой. Воздух поддался — разошелся, приоткрыв невидимую и почти неощутимую влажную плоть мира, совсем как тогда, в мою первую ночь в Безмирье. То, что не получилось у меня всего несколько минут назад, теперь далось легко, играючи. Словно Безмирье сквозь все границы протянуло ко мне длинный тонкий щуп и приложило его к основанию черепа, и я вмиг перестал быть глухим и слепым, хотя до этого мгновения даже не подозревал о том, что глух и слеп, потому что забыл, удивительным образом забыл, каково это — слышать и видеть.

— …всего-то слиться в первом же раунде. Тут любой справится… Ты! Эй, ты!

Я упивался возвратившейся остротой ощущений и не сразу понял, что обращаются ко мне. А когда понял, с трудом вспомнил, о чем шла речь: казалось, прошла не какая-то минута, а несколько часов.

— Вы меня зовете? — спросил я, оборачиваясь. Голос был — словно чей-то чужой.

— Тебя, тебя! Подзаработать хочешь?

Во время тренировки с Тимом я радовался тому, что не потерял свою ведьмачью силу. Как смешно было вспоминать об этом теперь, когда сила иного мира перехлестывалась через нее, наполняла меня, захватывала. Это была не магическая сила, которую можно было бы вложить в заклинание или жест, чтобы навредить противнику, защитить союзника или сделать что-то еще. Это было что-то вроде силы воли или чувства уверенности в себе.

— Допустим.

Тощий заржал, крупный терпеливо перевел дыхание.

— Слышал о боях со ставками? Надо выйти на арену.

— Это все?

— Все. Плата пять золотых.

— Драться нужно?

— Как хочешь. Сольешь бой — хорошо. Выиграешь… Вряд ли, конечно, но если вдруг, тоже неплохо. Ты там только для ровного числа бойцов нужен. По условиям турнира на первом круге шестнадцать бойцов, восемь пар. У нас сейчас по вине одного идиота некомплект, — он скосил глаза в сторону своего спутника, но тот промолчал. — Выставить своего человека мы не можем, это поединки вслепую. Снять еще одного участника мы не можем тоже — это неустойка, и такая, что тебе и не снилось. Если выиграешь поединок, получишь еще десять золотых плюс процент со ставок. Но на ставки особо не рассчитывай, вряд ли они на тебя будут.

— Оружие?

— Никакого. Ну, что, согласен?

Одно опрометчивое согласие я сегодня уже дал. Почему бы не продолжить в том же духе? Однако не так быстро.

— Не пять золотых. Пятнадцать, как минимум.

Крупный скривился.

— Восемь.

— Пятнадцать.

— Ладно, десять! Пользуйся тем, что я в таком положении. Но больше не дам!

— Ладно, десять. И еще десять, если выиграю первый бой.

— Да, да, разумеется! — замахал руками крупный, не очень-то, похоже, веря в возможность такого развития событий.

— Ну, вот, а ты переживал! — произнес молчавший все это время его компаньон. Крупный не сдержался и все-таки ткнул его локтем под ребра. В ответ раздались приглушенные ругательства, но большего не последовало.

— Идем, — сказал он мне и торопливо двинулся по улице.

Сменился еще один квартал, нам навстречу стали попадаться люди, и вскоре мы вышли в узкий, но довольно оживленный переулок. Здесь работало сразу несколько заведений: пара трактиров, какая-то лавка и, кажется, публичный дом. Здесь же располагался торговый лоток с солеными и сладкими закусками, а перед крыльцом одного из трактиров стояли, шумно разговаривая, какие-то люди. Компаньоны разделились, и крупный, который явно был главнее, направился к этой толпе, а второй повел меня через проулок к черному ходу.

Спустившись следом за провожатым по темной, очень грязной лестнице, я оказался в полуподвальном помещении, где толпилось довольно много народу. В основном это были мужчины наемничьего вида, но было среди них и несколько жеманных, откровенно одетых женщин, выглядевших доступно и несвеже. При нашем появлении многие оживились, моего провожатого окликнули с разных сторон. Но он только отмахнулся и, раздвигая толпу, двинулся к конторке в глубине комнаты.

— О, мастер Бигглз, вы вернулись! — поприветствовал его сухонький немолодой клерк с красными, слезящимися глазами.

— Да. Запиши вот этого. Пойдет в паре с Рокхамом.

— О, хорошо! К вас зовут, молодой человек? — клерк обратился ко мне. Он казался чем-то средним между Зариной из гильдии искателей приключений и старичком в училище, которому после охоты мы сдавали части тел монстров. — Не обязательно называть настоящее имя, можно придумать, хм… псевдоним.

Называть настоящее имя мне не хотелось, но и в голову ничего, как назло, не приходило. Хотя, стесняться мне было нечего.

— Сэм. Сэймор.

— Возраст?

Я ответил. Странное, нездоровое веселье охватывало меня.

— Хорошо! А кто ваш покровитель?

Я не понял вопроса и оглянулся, чтобы спросить Бигглза, но тот уже исчез.

— Кто обеспечивал вашу подготовку к турниру? — клерк переформулировал вопрос. — Обучение, тренировки…

Обучением и тренировками я был обязан ведьмачьему училищу и лично мастеру Боггету. Но так же я сказать не мог.

— Господин Эйр, — слетело вдруг с моего языка.

— Хорошо! — Клерк записал названное мной имя. Если он что-то и заподозрил, то вида не подал. — Читать умеете? Тогда проверьте.

Я взглянул на станицу в его гроссбухе. Имя мое он записал неверно, поскольку счел, что я назвал имя и фамилию. Получилось «Сэй Морр». Да и ладно — подумал я.

— Все верно? — переспросил клерк. — Ставьте подпись. Здесь, да. А теперь проходите вон в ту комнату. Вас позовут.

Я направился к указанной двери. Но дорогу мне перегородил здоровенный детина в жилетке не голое тело.

— Оружие, магия? — спросил он.

— Ничего, — я поднял руки, чтобы он мог меня обыскать.

Охранник со сноровкой, которую вряд ли можно было ожидать от человека с его комплекцией, выполнил свою работу. Насторожил его только футляр, переданный мне Черным Принцем.

— Не вскрывай его, — поспешно попросил я, заметив, что охранник намеревается сломать печать. — Это послание, я должен его передать.

Детина усмехнулся.

— Что ж, тогда пока что оно побудет у меня, — он сунул футляр во внутренний карман жилетки и, заметив, что я этим не доволен, добавил: — Да не дрищи ты, верну, как только ты с арены выйдешь. Здесь все честно. Иди уже, — и он отступил в сторону, освобождая проход к двери.

В комнате, куда меня отправили, не было ничего, кроме рядка запирающихся шкафов, в любом из которых можно было оставить личные вещи, пары лавок и еще одной двери в противоположной стене. На дальней лавке сидел темноволосый парень примерно моего возраста. Еще один, постарше, рыжеватый, стоял, привалившись к стене. Третий мерил шагами комнату, сложив руки на груди и уставившись в пол. Когда я вошел, все трое посмотрели в мою сторону, но особого любопытства в их взглядах я не заметил.

«Зачем я во все это ввязался?» — задумался я. Главное, вовремя.

Почти следом за мной вошел еще один участник турнира — крепыш с длинными руками и каким-то перекошенным лицом.

— Сволочи, — буркнул он.

— Что, заточку все-таки нашли и отобрали? — нахально спросил рыжий. — Надо было глубже засовывать!

Шея крепыша налилась красным. Он двинулся на рыжего.

— Да я тебе сейчас сам засуну знаешь куда?..

Рыжий примирительно выставил ладони перед собой.

— Стой, стой, я не из этих! Но я знаю одно заведение, там…

Это окончательно вывело крепыша из себя.

— Да я тебя!

— Драки до начала турнира запрещены, — негромко, но четко произнес мой ровесник. — Вмажешь ему — тебя дисквалифицируют.

Крепыш опомнился, опустил кулаки.

— Ну и зачем ты встрял? — спросил рыжий. — Тебе что, больше всех надо было? Вот ударил бы он меня сейчас, и победа в первом бою была бы за мной.

— Они бы вместо него другого бойца выставили.

— Не выставили бы. Ты что, не в курсе? Это же турнир «темных лошадок». Богатенькие дяди за оговоренный срок на спор готовят бойцов и выставляют их на соревнование. Количество участников строго ограничено, запасных нет, замена невозможна. Обязательное условие — чтобы участники до этого никогда не дрались на арене и друг с другом. Скажешь, ты не знал?

Парень пожал плечами.

— Понятия не имел. Меня отец сюда отправил — сказал, хватит со слугами тренироваться, они тебе поддаются.

Рыжий рассмеялся.

— Вот это да! А ты чей сынок будешь?

Парень недобро усмехнулся.

— Победишь меня — расскажу.

Это, кажется, еще сильнее развеселило рыжего.

— Ой, да с чего ты взял, что мы с тобой в пару попадем?

Парень изобразил на лице удивление.

— А ты что, до финала доходить не собираешься?

Рыжий закусил нижнюю губу — его уели.

— А ты знаешь, кто… — начал было он. Но тут дверь снова открылась, и в комнату вошло еще трое парней.

— Здорово, мужики! — громко произнес один. Он был высокий и крупный, но лицо у него было почти детское — причудливая смесь Рейда и Тима. — Ну, как настрой?

— Настрой навалять тебе как можно быстрее, — гаркнул другой, толкая его в спину. — Чего встал-то?

Говоривший был невысоким смуглокожим парнем с сильно обветренным лицом и тусклым, тяжелым взглядом.

— Да ничего я, — молодчик сдвинулся в сторону. — Извини.

Смугляк ухмыльнулся и ничего не сказал.

Третьим был коренастый белобрысый мальчишка с забавным хвостиком на затылке. Он вошел, держа руки в карманах штанов, и осмотрелся, но во взгляде его не было внимательности, словно парень чем-то сосредоточенно думал.

— Слушай, а в турнире только юноши участвуют? — спросил я рыжего. Разговаривать с ним мне не хотелось, но он был словоохотлив и, похоже, неплохо разбирался в происходящем.

— А ты что, с девчонками привык драться? — с присущим ему нахальством переспросил рыжий. — Против парней не танцуешь?

— Наоборот, — я улыбнулся, не поддаваясь на провокацию. — Неловко вышло бы, если бы кому-то в пару досталась девушка.

— Нет, в этом турнире девушек нет будет. Здесь вообще редко девушки бывают. Но и когда бывают, это мероприятия, хм… другого рода, — он задорно подмигнул мне. — Ну, бассейн с патокой там или с пеной, сам понимаешь.

Я кивнул. Мысль о том, что в турнире могли участвовать девушки, пришла ко мне с опозданием, и я был раз узнать, что такого не запланировано. Драться с девушкой, даже отлично обученной, я бы не стал.

— А ты что здесь делаешь? — услышал я вдруг чей-то голос. Обернувшись, я увидел блондина с хвостиком. Он уступал мне в росте и смотрел на меня снизу вверх. Парня этого я видел первый раз в жизни, я был в этом уверен. А вот он почему-то вел себя так, словно знал меня.

— Мы знакомы? — спросил я.

— Еще нет… — он чуть поднял взгляд и посмотрел в воздух над моей головой. — Сэм.

«Статы, — мгновенно сообразил я. — Этот парень их видит».

— А ты…

Я сделал вид, что смотрю на его ник. Он рассмеялся.

— Да не ломай язык, я сам это не всегда с первого раза выговорить могу. У меня просто аккаунт самый дешевый, там нормальное имя не выбрать, оно рандомно генерируется. Лаэндарнис Хиксбериот — как вообще такое можно было выдать? Короче, зови меня Лэнди, — Он протянул мне руку.

Я пожал его ладонь. Передо мной был игрок. И странно это было, и удивительно — встретить игрока в своем родном мире.

— Я в какой-то странный портал провалился, когда данж проходил, — Лэнди сел на лавку, я устроился рядом. — Сначала думал, это глюк и меня в тестовую локацию перекинуло. Сам посуди: игроков нет, неписи странные, квестов никто не дает. Местная карта с общей не связана. Чат пустой. Но раз ты тоже здесь, тестовой лока быть не может. Да и админы отписались как обычно — мол, все в рамках игрового процесса. И на форумах ничего такого нет. Ты, кстати, как сюда попал?

Я не понимал и половины из того, о чем он говорит, но не подавал вида. Единственное, в чем я мог быть более или менее уверен, — парень, кажется, считал, что он все еще в Безмирье, только на какой-то странной, не изведанной игроками территории. Я решил подыграть ему.

— Я тут отреспился.

— Ни фига себе! Не знал, что так бывает. И давно ты тут?

— Неделю, наверное.

— А я всего пару дней. И как, знаешь, как отсюда выбраться?

Я пожал плечами. Выбраться из мира, где я появился на свет? Из мира, который я до недавнего времени считал единственным существующим? Забавно…

Дверь открылась, и в нее вошло несколько человек. Они внесли ящики с защитной экипировкой, которой было явно больше, чем было нужно всем нам вместе взятым.

— Поможешь? — спросил меня Лэнди, поворачиваясь спиной, чтобы я мог затянуть шнурки на его броне. — Само не экипируется, так непривычно.

— Ну да, — уклончиво ответил я и принялся помогать парню. Для меня-то экипировка — дело привычное.

— А с квестами тут что? Я вот в этот турнир вписался, но это вообще случайно вышло. Цепочка, наверное.

— Цепочка? — переспросил я. Рыжий давно переключил свое внимание на кого-то другого, а больше нас никто не слушал, так что говорить мы могли свободно.

— Ну да, цепочка квестов. Есть-то что-то надо, — Лэнди стал загибать пальцы. — Деньги на гостиницу, опять же. Вот я и стал искать, где бы подзаработать. Но тут же отделений гильдий нет! Или есть? Я, в общем, не нашел. Решил воспользоваться старым добрым способом: иду по улице, обращаюсь к каждому встречному-поперечному, помощь предлагаю. Думаю, ну хоть квест на крыс-то должен тут быть! Не бывает, чтобы его не было! Или социалка какая-нибудь. Сам же знаешь, когда первый раз в локации, главное зацепиться, а там уже как по маслу все пойдет. Но все меня отшивают. Понимаю, что репутация с местными на нуле, потому и квестов не дают, а как поднять — непонятно… Ой, извини, тебе все это, наверное, не интересно?

— Очень интересно. Рассказывай, что с тобой дальше было.

— А, ну, тогда ладно. В общем, иду я по улице, ни одного квеста так и не получил. И тут прохожу мимо одного особняка и вижу — ворота открыты. Думаю, дай-ка зайду, вдруг получится что взять. Захожу за ворота, мне навстречу дядька, здоровый такой. Я у него про работу спрашиваю — дров нарубить хотя бы. А он на меня смотрит так оценивающе и говорит — ты, мол, парень вроде бы крепкий, давай-ка ты лучше за пару золотых с одним юношей потренируешься. ПВЕ, в общем. И квест мне выдает. Наконец-то! Я радуюсь, принимаю, он меня ведет на задний двор, а там юнец какой-то скачет, тренируется. Дядька его подзывает, говорит, что он и есть тот, с кем нужно сразиться. Пошли мы на лужайку, встали друг против друга… Ну, я его и вынес. Раз вынес, два, три. Дерусь, а сам жду, когда же квест закроется. А дядька все это время стоял и думал. После четвертого раза он меня подозвал и сказал, что дело есть. У меня тут же один квест закрылся и второй повис — на участие в турнире от имени князя какого-то. Вот так я тут и оказался — вместо парня, с которым я дрался. Хорошо, что квест только на участие. Турнир мне не выиграть.

— Почему ты так считаешь?

— А ты посмотри на уровни этих неписей, — Лэнди кивком головы указал на толпящихся в комнате парней. — У половины же больше, чем у меня. А еще ведь есть вторая группа. Интересно, а в ней есть игроки или только одни неписи?

Действительно, в нашей комнате собралось только восемь участников. Остальные, наверное, ждали начала соревнования в точно такой же комнатке по другую сторону арены. «Еще бы знать, какой уровень у тебя», — подумал я о Лэнди.

— А ты как на турнир попал? — спросил он.

— Случайно. Кажется, в последний момент кого-то из участников сняли, меня буквально на улице организаторы нашли. Им было нужно, чтобы число участников сохранилось.

— Понятно… Ну, ты же тут за неделю репутацию уже прокачал наверняка, ничего удивительного. Да?

— Типа того.

— А квесты какие делал?

Я едва сдержался от того, чтобы рассмеяться.

— В бестиариуме при ведьмачьем училище клетки чистил, — ответил я и добавил про себя: лет с восьми.

— Ясно! А как ты…

Но тут все присутствующие в комнате оживились, и Лэнди замолчал. Дело было в том, что послышался шум: где-то там, за второй дверью, ведущей из комнаты, послышались голоса и шарканье подошв. Там была арена, и трибуны начали заполняться зрителями. В тот же время дверь, через которую все мы попали сюда, открылась, и в комнату вошел рослый тучный человек в длиннополом одеянии. Лицо его было напудрено, на голове красовался парик с буклями, так что я не сразу узнал того, кто не так давно окликнул меня на темной улице. Распорядителя турнира — или кем этот человек был — сопровождал мужчина лет тридцати, одетый как наемник. Войдя в комнату, распорядитель сразу привлек всеобщее внимание, но для пущего эффекта несколько раз хлопнул в ладони.

— Мальчики! — начал он неожиданно высоким, почти женским голосом. — Напоминаю правила: никакого оружия, никаких тычков в глазки, никаких ударов по яйкам. Если противник говорит, что он сдается, значит, он сдается. На арену выходите по очереди. Порядок такой… — он начал зачитывать список. Я оказался вторым. Закончив, распорядитель пояснил: — Если кто-то забудет, за кем он идет, с той стороны вас будет встречать Расс, — он указал на своего спутника. — Всем удачи!

С этими словами распорядитель и его сопровождающий удалились. Парни в комнате переглянулись и загалдели. Среди этого гомона явственно прозвучала фраза длиннорукого крепыша:

— Я не понял, а мы что, до самого боя тут будем сидеть?

Стало вдруг очень тихо — настолько, что снова можно было различить шум, доносящийся с трибун.

— Похоже на то, — почесывая затылок, ответил молодчик.

Новость была не из приятных. Похоже, поединки будут проводиться действительно вслепую — никто из нас не получит возможность понаблюдать за тем, как поведет себя его потенциальный противник.

В это время послышались звуки трубы, а потом раздался голос распорядителя — все такой же неестественно высокий. Распорядитель приветствовал собравшихся, обещал небезынтересное и небесполезное зрелище, благодарил тех, выставил своих участников или просто поддержал проведение турнира. После этого трибуны зашумели, потом распорядитель заговорил вновь, потом снова раздались звуки трубы и наконец на арену пригласили первую пару. Вторая дверь в комнату приоткрылась, за ней показался Расс. Смугляк, стоявший в списке первым, двинулся к нему.

— Не повезло тебе, — сказал ему вслед рыжий. Я едва подавил в себе желание врезать ему, а Лэнди, взглянув на меня, почти с удивлением произнес:

— Вот гнида, а?

Как только за первым участником с нашей стороны закрылась дверь, трое или четверо парней бросились к ней, чтобы попытаться разглядеть хоть что-то через щели. Один даже забрался на шкафчики: ему показалось, что сверху доски стены пригнаны друг к другу неплотно. Все эти попытки были тщетны: за дверью стояла перегородка, закрывающая с внешней стороны и саму дверь, и стену комнаты. Наконец все разошлись по своим местам и принялись ждать. Ожидание, правда, продлилось недолго: не прошло и несколько минут, как шум трибун плеснулся, потом плеснулся еще раз, а потом прогудела труба.

— Быстро они, — сказал я, поднимаясь. Я был следующим.

Лэнди удивился.

— Десять минут для ПВЕ? Да ну, наоборот, долго. Разве что там непись против неписи был, имитация реального сражения, обкатка поединка… Блин, вот теперь я снова начинаю думать, что это тестовая локация!

Дверь открылась, за ней снова показался Расс. Я направился к выходу.

— Удачи там! — крикнул мне вслед Лэнди. Хорошим он был парнем — несмотря на то, что не существовал в этом мире на самом деле.

Расс пропустил меня вперед, прикрыл дверь и только потом указал, куда идти. Загородка создавала что-то вроде коридора вдоль ограждения арены. Выйдя из-за нее, я оказался с края небольшого, хорошо освещенного круга, по четырем сторонам которого были одинаковые загородки. Еще был большой, прикрытый портьерой выход, и над ним на балконе занимали места распорядитель и еще несколько человек. По кругу над ареной возвышались затемненные ряды трибун, с них доносился приглушенный говор зрителей. Пол арены был твердый, земляной. А на противоположном ее краю стоял мой противник. Это был парень моих лет, темноволосый, чуть выше меня ростом. Стоял он, широко расставив ноги и слегка склонив голову на бок. Смотрел на меня он без злости, скорее с любопытством.

— Господа! — заговорил распорядитель, поднимая руку с белым платком. Шум трибун немного утих. — Как вам уже известно, господин Элчаддер отозвал своего участника. Поскольку это было сделано заблаговременно, мы сохранили общее количество турнирных пар. Итак, против Тайдера Рокхама, представляющего господина Айрима Иггра, выступает Сэй Морр, участник господина Эйра!

По трибунам пошелестел ропоток удивления. Насколько я мог предположить, дело было в том, что господина Эйра здесь никто не знал. Еще бы! Даже жаль, что среди зрителей не было Черного Принца, — он бы, наверное, повеселился.

Распорядитель взмахнул платком.

— Бой!

Как только раздалась эта команда, мой противник сорвался с места и бросился ко мне. Кто начинает, тот проигрывает — вспомнил я поговорку, бродившую в училище. Я подозревал, что ее автором был Боггет.

Я немного удивился тому, что мой противник начал движение из той же стойки, но тут же понял, в чем дело: парень подался не вперед, а немного вбок и стал двигаться не прямо, а неровными скачками, какие используются, чтобы уклониться от метательного оружия или запутать противника. Несмотря на этот маневр, расстояние между нами парень сократил в мгновение ока. Вероятно, он рассчитывал на то, что я не успею сориентироваться в новой обстановке — ведь по условиям турнира ни один из участников не должен был прежде выступать на арене. Я и не выступал…

Гул голосов… Не это вялое перешептывание скучающих аристократов, а настоящий гул, от которого ломит уши, — крики разъяренной, возбужденной толпы — и крохотная фигурка девушки, сжимающей тяжелый ведьмачий клинок, — и твари, кровожадно щерящиеся на нее… Всего на мгновение мне удалось вернуть те ощущения, которые я испытал, когда валялся связанным на подпольной арене в городе Линн. Чувство ярости и беспомощности. Я сам вызвал эти воспоминания. Чего я хотел этим добиться? Чего я хотел добиться тем, что вообще оказался здесь? Я ведь не мог переиграть того, что тогда случилось. Вокруг было не Безмирье, и я, добровольно согласившийся участвовать в боях, был свободен, и не настоящий это был бой, а обычный, легальный турнир… И Риды рядом не было. Мне некого было защищать. И все же…

Мой противник был левшой. Он старался скрыть это, сделав обманный выпад, причем довольно грамотно: пригибаясь, чтобы уйти от первого бокового удара, я должен был с размаха наткнуться на его второй кулак, направленный снизу вверх. Но я ушел от обоих ударов, поддавшись назад и, зайдя сбоку, врезал противнику ногой в бедро. Затем мы снова сблизились и наконец-то стали драться по-настоящему.

Боггет был прав: Безмирье — это в голове.

Этот Тайдер Рокхам — мне понравилось с ним драться. Он был интересным, хоть и суетливым противником, и не хотел сдаваться, после того как я в первый раз уложил его. Пришлось уложить его второй раз. Не то чтобы я не запыхался, но и выкладываться до последнего мне не пришлось.

— Победитель боя — Сэй Морр, участник господина Эйра! — провозгласил распорядитель. Раздались настороженные аплодисменты, под которые мой противник встал на ноги.

— Без обид? — спросил я.

Он усмехнулся и махнул рукой. Арену он покинул через центральный выход, меня же отвели в комнату за одной из загородок. Там меня встретил наш смугляк. Физиономия у него была разбита. Одна скула отекла, и смугляк прижимал к ней мешочек со льдом. Но в остальном он выглядел неплохо.

— И ты прошел, — сказал он, увидев меня. — Надо же.

— Что, я выгляжу совсем безнадежным?

Смугляк прищурил глаза.

— Нет. Но что-то с тобой не так. Ты спишь как будто. Если не проснешься, в следующем бою тебя сольют.

Я кивнул ему в ответ — мол, буду иметь в виду. Если уж со мной что-то не так, то с этим парнем подавно.

Третьим к нам присоединился вихрастый белобрысый юноша не из нашей комнаты. Не вошел даже — вломился, с размаху сел на лавку и обеими руками схватился за голову.

— Эй, что с тобой? — спросил его я.

Он бросил на меня короткий взгляд, и я успел заметить, что у него в глазах стоят слезы.

— По голове получил? Больно очень?

Он покачал головой.

— Нет… Чуть не проиграл.

Смугляк ухмыльнулся.

— Нашел из-за чего переживать…

— Да что ты понимаешь! — вихрастый вскочил и зашатался. — Меня уроют, если я в полуфинал не выйду!

— Полуфинал — это последняя четверка? Не выйдешь.

Вихрастый сжал руки в кулаки, но было понятно, что на смуглого он не кинется. В глазах его все еще стояли слезы.

— Что ты понимаешь… — сипло повторил он.

— Сядь и успокойся, — сказал смугляк. — Иначе сольешься в следующем же бою. Как и вот этот, если не проснется, — он кивком головы указал в мою сторону, а потом прислонился спиной к стене и прикрыл глаза.

Вихрастый вопросительно посмотрел на меня, но я только пожал плечами. Интересная у нас компания подбиралась.

Четвертым оказался Лэнди. У него был расквашен нос, но выглядел он веселым и всем довольным.

— О, трое из четырех наши! — заметил он, оглядев комнату. Забавно было, что он считал «нашими» всех парней, с которыми мы оказались изначально в одной комнате. — Интересно, кто будет следующий.

— Больше сюда никого не приведут, — ответил я. — Нас уже четверо. Оставшаяся четверка окажется в другой комнате.

Лэнди задумался.

— Ну да, все правильно, — сказал он через какое-то время. Нам ведь еще драться с ними.

Довольно долго мы сидели без дела. К нам зашел один из сотрудников арены, поинтересовался, не нужна ли кому-то из нас медицинская помощь и все ли могу продолжать участие в турнире. Смугляк, приоткрыв один глаз при появлении этого человека, почти сразу же закрыл его и продолжил дремать, не отнимая мешочек со льдом от лица.

— Ты запись боя не сделал? — спросил меня Лэнди, когда посетитель ушел.

Стоит ли говорить о том, что я понятия не имел, о чем речь?..

— Нет. А что?

— Да ничего. Я тоже не сделал. Поздно сообразил, что надо было — локация-то необычная. Если такое описать и видео на форум залить, в топ можно выйти.

— В следующий раз сделаешь.

— А ты?

— Я не буду.

— Жалко… Может, все-таки сделаешь? Если самому не нужно, мне перекинешь, — он вдруг усмехнулся. — А представь, если мы с тобой в финал выйдем? ПВП — это тебе не ПВЕ, — он подмигнул мне.

— Ты же говорил, что не выйдешь.

— Ну, а вдруг… слушай, я вот о чем тебя хотел спросить. Тебя почему другим именем называют? Тут неписи что, ники не видят? Такого же, вроде бы, не бывает. А?

— Когда я регистрировался, мне клерк сказал, что можно выдуманное имя назвать, — ответил я и немного приврал: — Мне стало интересно, как это работает, вот я и назвал другое имя. Особенность квеста, наверное.

— Наверное, — согласился Лэнди и задумался.

На следующем круге с противником мне повезло гораздо меньше. Это был парень не из нашей первой комнаты. Звали его Грин Гор, а его покровитель пожелал остаться неизвестным. Когда я вышел на арену, мой противник уже ждал меня. Выглядел он грозно: высокий рост, бычья шея, тяжелые кулаки. Глаз почти не было видно из-за черных кудрявых волос, падающих со лба. Какое-то время мы стояли в нескольких шагах друг напротив друга, а потом, когда трибуны затихли и пауза стала затягиваться, удивительным образом принялись делать одно и то же — сдвигаться в бок. Мы описали почти полный круг по арене, словно два танцующих краба, когда Грин внезапно бросился на меня. Я успел отскочить в сторону, и вот мы опять стояли друг напротив друга, примериваясь двигаться вбок. Схватка обещала быть непростой.

Я пропустил первый же удар, когда мы снова пошли на сближение. Моему противнику удалось обхитрить меня, и я даже порадовался тому, как ловко он съездил мне по физиономии. Вот только кулаки у него были тяжеловаты, и не хотелось снова встречаться с ними — удары явственно чувствовались, несмотря на экипировку. Когда мы снова сблизились, Грин, уже не сдерживаясь, отправил меня в полет, и я едва встал. Было обидно: приблизиться к нему настолько, чтобы нанести хороший удар, мне не удавалось, мой противник все время опережал меня, хоть и никогда не торопился. Да и не только в сноровке, но и в силе я заметно уступал этому парню. Он был именно рукопашник, это чувствовалось, а вот у меня опыт боев без оружия был весьма скромный. Разве что стычки с Рейдом…

Звездочки перед глазами, вызванные ударом, прилетевшим в голову, вспыхнули словно в честь идеи, которая пришла туда же. Рейд — мы не раз мутузили друг друга с переменным успехом, но когда мне удавалось провернуть одну комбинацию, мне удавалось победить.

Изловчившись, я резко пошел на сближение и попытался сбить Грина с ног. Не вышло. Вместо этого я попал в захват — аж ребра затрещали — а потом мой противник выполнил мое пожелание, то есть все-таки оказался на земляном полу арены. Вот только лучше бы он этого не делал, потому что он рухнул с высоты всего своего роста — на меня. Я заорал и со всей силы влепил лбом в голову Грина. Попал в нос. Грин дернулся, и я воспользовался этим, чтобы ударить его, высвободиться, откатиться, затем отползти и, наконец, подняться. Перед глазами стояла темнота, но она понемногу рассеивалась, и когда я увидел, что устроитель вопросительно приподнимает платок, я вытянул руку ладонью вперед, показывая, что готов продолжать драться. Мой противник сделал то же самое. Он тоже уже поднялся. Но пока мы стояли, не двигаясь.

Я мог больше не драться, уже давно мог не драться. Но я забыл об этом. Пытаясь скорее разогнать темноту, я моргнул раз, другой… И вдруг нечто поразительно знакомое возникло у меня перед глазами. Я моргнул снова, это пропало, но тут же возвратилось на место и встало уже крепко, прочно. Я невольно заулыбался: каким-то совершенно удивительным образом у меня снова появился интерфейс.

— Э, ты чего там? — подал голос мой противник. Я мотнул головой — ничего мол. Тем временем я изучал панели, раскрывшиеся перед моими глазами. Маны был полный бар, а вот здоровья оставалось меньше половины. Жизнь была в желтом секторе. На отдельных панелях были обозначены полученный и нанесенный уроны. Пиктограммы навыков тоже наличествовали, но были серыми, зато доступ к инвентарю был открыт. А еще у меня у меня появился список квестов, в котором было две позиции — участие в турнире и доставка послания, а сам я был уже не тридцать второго, а тридцать третьего уровня. Это было грустно и забавно одновременно — снова видеть, как в цветных полосках выражалось то, что я чувствовал, как мои успехи и неудачи были обозначены словами и пересчитаны в цифрах. И странно было читать сообщения вроде: «Вами получен дебаф оглушения. В ближайшие пятнадцать минут вы…» Кстати, у меня были посмертные штрафы на наносимый урон, зато появился пассивный навык «каменная кожа», который я уже каким-то образом успел прокачать до второго уровня.

— Ты драться будешь? — снова заговорил Грин. С его стороны я наверняка выглядел странно: неподвижно стоял посреди арены, уставившись в пустоту. Сам Грин держался спокойно и просто ждал, когда я наконец приду в себя. Я снова вывел перед собой список квестов, выбрал участие в турнире. Там была возможность отказаться — я мог бы просто мысленно нажать что-то вроде кнопки, на которой это было написано, мне бы даже не пришлось ничего говорить. Но вместо этого я закрыл список, убрал лишние панели и посмотрел на своего противника. Грин Гор, тридцать седьмой уровень. Жизнь еще в зеленом секторе, но бар далеко не полный. Смогу ли я его победить? Хм… Давайте-ка попробуем!

Когда я ринулся на Грина, тот, кажется, немало удивился. Но среагировал он быстро и грамотно, собираясь перебросить меня через себя и одним приемом закончить наш бой. И все могло бы так и получиться. Но я, вместо того чтобы перелететь через плечо Грина, повис на нем и со спины вломил парню в ухо. Перед глазами тут же выскочило сообщение о том, что прошел критический удар. Грин не растерялся и стал заваливаться на спину, чтобы снова придавить меня собой — вес был его оружием. Но я ухитрился выскользнуть, отступить и с разворота ударить его ногой в голову — в то же ухо. Грин рухнул. А я остался стоять.

— Дальше драться будем? — спросил я, видя, что Грин не потерял сознание.

— Хватит, — тихо ответил мой противник и поднял руку, показывая, что сдается. Правильно сделал, кстати: бар его жизни был глубоко в желтом секторе, еще один бой в таком состоянии мог бы его убить.

Мне, по-хорошему, сегодня тоже больше драться не следовало. Когда меня отвели в комнату, я раздумывал над тем, чтобы отказаться от дальнейшего участия в турнире. Но, пока я там сидел, в одиночестве ожидая окончания остальных поединков, здоровье мое немного восстановилось, показатель жизни вернулся в зеленый сектор. Так что, когда за мной в который раз пришел Расс, я снова вышел на арену.

Третий бой я слил, причем быстро и подчистую. Но такому противнику проиграть было совсем не стыдно: им был тот самый парень, которого на турнир отправил его собственный отец. Я про себя называл его «сынок». С первых же секунд боя я понял, что его отец ошибался, когда говорил, что слуги этому пареньку поддаются. Несмотря на уровень — мой буквально вчерашний, тридцать второй — сынок был ловким, быстрым и точным в движениях. Я всем этим похвастаться уже не мог даже с учетом того, что мой уровень не отражал моих возможностей, а складывался из их заниженной оценки. Но и проигрывая, я чувствовал, что в какой-то мере остаюсь победителем, потому что я дошел до этого боя.

Покинув арену через центральный выход, я прошел через длинный коридор и оказался в комнате, где меня регистрировал клерк. Клерка на месте не было, за конторкой был другой человек. Заметив меня, он вежливо спросил:

— Медицинская помощь нужна?

Я прислушался к своим ощущениям. Потом глянул на статы.

— Да вроде бы нет.

— Тогда, может быть, желаете подняться в ложу и посмотреть оставшиеся поединки?

— А можно?

— Конечно! Идите по этой лестнице, — служащий указал на узкий проход слева от конторки. Я направился в ту сторону.

Гордым словом «ложа» назывался балкон, на котором я обнаружил почти всех участников турнира, знакомых и незнакомых. Не было только вихрастого и сынка. На арене, далекой, но просматривавшейся неплохо, смугляк методично уделывал рыжего. Я снова осмотрел скопившуюся на балконе толпу, заметил Лэнди и направился к нему. Он стоял у самого ограждения и не отводил от арены остекленелых, немигающих глаз.

— Снимаешь? — догадался я.

— Ага. Ты хороший бой провел, кстати. А меня этот рыжий гаденыш вынес.

В этот момент определился победитель поединка. Им оказался смугляк. Лэнди сморгнул и наконец повернулся ко мне.

— В финале этот парень и твой противник, — сказал он.

— А где тот, вихрастый, как его…

— Мириан? Его забрали. Не знаю, что случилось, я не видел боя. Знаю только, что его на середине прервать пришлось. Ты как, финал смотреть останешься? Я там тебе заявку в друзья кинул, кстати.

Я обратился к интерфейсу и действительно обнаружил маленький пульсирующий значок в самом углу.

«Игрок Лаэндарнис Хиксбериот хочет добавить Вас в друзья. Принять заявку? Да/Нет». Я выбрал «Да», и у меня официально появился друг-игрок. Лэнди был двадцать пятого уровня, класс — разбойник.

— Ну так что, ты остаешься?

Смотреть на бой смугляка и сынка мне не хотелось: противниками они были если не равными, то близкими к этому, и кто из них ни выиграет турнир, мне будет обидно за другого.

— Нет, пойду. Устал что-то.

— Ну давай тогда, пока, — Лэнди повернулся к арене и вперил в нее взгляд. — Я тебе напишу. И видео пришлю, посмотришь.

— Договорились, — ответил я и ушел с балкона. После этого я разыскал охранника, забиравшего на хранение письмо Черного Принца, вернул футляр и тут же поместил его в инвентарь. Затем я разыскал клерка, выяснил, где и у кого получить оплату за участие в турнире. Зря, кстати, устроитель говорил, что мне не стоит рассчитывать на ставки — после первого боя они были, и процент с них, добавившийся к плате за второй и третий поединки, вышел совсем не плохой. С потяжелевшим кошельком и закрывшимся квестом я наконец вышел на улицу.

Светало. Серо-желтое осеннее солнце еще не поднялось над горизонтом, еще даже не приблизилось к нему, но восточный край неба был подсвечен и казался вылинявшим краешком неплотной голубой ткани. Над крышами тянулась пара темно-сиреневых облачков, кое-где уже виднелись такие же темно-сиреневые дымки, но дома еще стояли тихими, темными, и улица была пустынна. Воздух был влажен и холоден. На паутинке, растянутой между стеной дома и водосточной трубой, и на пучке травы, пробившейся между камней брусчатки, и на самих камнях, и на нескольких опавших листьях, мирно лежавших на них, поблескивали мелкие капельки.

«Вот и все», — подумал я. Почему-то я ощутил это не после сегодняшней встречи с Ридой и даже не тогда, когда согласился выполнить просьбу Черного Принца, а именно сейчас, в этот момент, стоя на пустынной улице после трех жестоких и бессмысленных поединков, два их которых я выиграл, а третий — проиграл. И нужно было вернуться в училище, увидеться с Боггетом, рассказать о своем решении Кифу. Но я продолжал стоять на пустынной улице, чувствуя, как на мою кожу оседает роса.

Глава 32 Исход

Было место, куда я мог пойти — постучаться в дверь небольшого домика у самой Третьей стены, дождаться, пока за дверью послышится звук шагов хозяйки или хозяина, постучать снова, чтобы дать понять, что я не ушел, когда тот, кто спустился, с тревогой замрет с внутренней стороны двери…

— Кто там? — спросил женский голос.

— Это я, Сэм.

— Сэм? — воскликнула женщина, и тут же заскрежетали запоры.

Дверь открылась. На пороге в капоте поверх ночной сорочки и в домашнем чепце стояла немолодая светловолосая женщина.

— Господи, Сэм! Откуда ты… Проходи скорее!

Я вошел в дом. Он был выстывшим за ночь, но все равно здесь было теплее и суще, чем на улице.

— Простите, что разбудил вас, тетушка Эльзабет.

— Да я встала уже, — отмахнулась женщина. — Сейчас отца разбужу.

— Не надо, пусть спит пока. Еще девчонки всполошатся.

Эльзабет резко повернулась, уперлась кулачком в пухлый бок.

— Ты это про каких таких девчонок, Сэм? Мои дочери старше тебя!

— А Лили?

— Ну, Лили таким не разбудишь, она та еще соня… Ладно уж, пойдем тогда на кухню, завтраком тебя накормлю. Ты же, наверное, есть хочешь?..

На завтрак был хлеб и простокваша. Нормально — я бы даже сказал, здорово. Вскоре проснулся отец. Заслышав наши голоса, он спустился в столовую.

— Я думал, мне снится, — сказал он, увидев меня. — Ну, здравствуй, сынок. Давно не заглядывал!

— Давно, — согласился я. Объяснять ему, где я был все это время, я, разумеется, не стал. Отец сел на лавку, стоявшую около стола. Наверное, надо было бы сказать, что он постарел, но за последние десять лет он почти не изменился, а молодым я его не помнил.

— С чем пожаловал? Или так проведать зашел?

— Проведать… И сказать кое-что, — я на секунду повернулся в сторону Эльзабет, чтобы она поняла, что я хочу обратиться и к ней. — Я работу нашел. Хорошую, по специальности.

— Молодец. Ты ж училище еще когда закончил, весной? Пора бы уже.

— Да… Вот только это далеко отсюда. В общем, я уезжаю, отец. Пришел попрощаться.

Отец нахмурился, опустил голову. Какое-то время он сидел, уставившись на свои колени, на руки, покоившиеся на них.

— Ну так что же… Поезжай, — произнес наконец он. Подняв голову, он снова посмотрел на меня. Лицо его не выражало сильной тревоги. — Один едешь-то или как?

— Один… То есть, не совсем, с друзьями… С другом. Пока что с одним другом, но потом нас там больше будет.

— А девица твоя? Что, не берешь ее с собой?

Сердце почувствовало предательский укол.

— Мы разошлись.

Отец удивился.

— Вот оно как! А она не понесла от тебя?

— Нет.

Он вздохнул.

— Ну, и хорошо. Не пара она тебе была.

Настал мой черед удивляться: раньше мне казалось, что Рида в качестве невестки моего отца более чем устраивает — из хорошей семьи, хоть и бесприданница, но не легкомысленная и хозяйственная. Хотя, пока Рида меня не бросила, мне никто и не говорил, что считает нас не подходящими друг другу.

— Она тебе не нравилась?

— Причем тут я? Хех… Я себе жену нашел, — отец глянул на Эльзабет. Глаза его поблескивали. — Дай Бог и тебе найти. Когда уезжаешь-то?

— Точно не знаю. На днях.

Отец кивнул.

— Ты, вот что… Пиши нам. Денег можешь не присылать, у нас нормально все. А если что случится, так ты давай сразу домой. С невестой вернешься — еще лучше. Только смотри, чтобы нормальная девка была, абы что не подбирай. Хотя, тебе жить, конечно…

Я просидел у отца все утро. Ни о чем особенном мы не говорили, но я не знал, когда еще вернусь сюда, поэтому мне хотелось уйти с чувством, что между нами не осталось недомолвок, что я ничего ему не должен и ни в чем перед ним не виноват.

К полудню я вернулся в училище.

— Тут тебе просили передать кое-что, — сказал встретивший меня Тим.

Спать хотелось безумно, но записка, которую он вручил мне, на несколько минут напрочь отогнала всякий сон. На небрежно свернутом листке гербовой бумаги значилось: «Мог бы и выиграть». Легкий, летящий почерк ничем всерьез не увлекающегося человека.

— Что-то серьезное?

— Да как сказать… — Я усмехнулся, убирая записку в карман — на память. — Может, и да. Но, думаю, нет. Кифа не видел?

— Он с Боггетом в его домике. Тебя ждут.

Наверное, наше с Тимом приближение Киф или Боггет заметили из окна, потому что вышли навстречу.

— Привет, Сэм, — заговорил магик. — Я тебя как раз дожидался.

Тон его, как всегда, был легкомысленным, но подрагивающий голос все-таки выдавал его волнение.

— Что, уходишь? — догадался я.

Киф виновато улыбнулся.

— Ага.

— Когда?

— Сегодня… Сейчас. Ну да, вот так! Ты только не сердись на меня, Сэм, я просто…

— Я иду с тобой.

Надо было видеть лицо магика в этот момент. Честное слово, стоило произнести эти слова, чтобы увидеть такое. Удивить Кифа дорогого стоило.

— Что?

— Что слышал. Я иду с тобой.

Киф нахмурился, посмотрел на меня с подозрением — не разыгрываю ли?

— А как же твоя… твое… все?

Я не выдержал и усмехнулся.

— Давай уже, объясняй, как это делается.

— Ты про переход между мирами? А, ну… — Киф лихорадочно зачесал висок.

Пользуясь паузой, я повернулся к Тиму. Я помнил, как просто он сказал, что решил следовать за мной, и как это поразило меня. Я был благодарен ему за то, что он дождался меня здесь, и мне было очень неловко из-за того, что сейчас я его, фактически, бросал. Но другого выбора не было — я должен был вернуть моим друзьям Безмирье.

— Сердишься на меня?

— Нет, — мальчишка прищурился. — С чего бы? И так же все было ясно. Жаль только, что я сейчас не могу пойти с вами.

Мне тоже было жаль. Не выразить словами, как жаль. Но способа забрать с собой этих двоих у нас с Кифом сейчас не было. А вот деревянный футляр в моем инвентаре мог помочь найти этот способ.

— Значит, так, — заговорил Киф, наконец собравшись с мыслями. — Закрой глаза и представь себе любое место в Безмирье, которое ты хорошо знаешь и которое знаю я. Представь его во всех подробностях. А потом как бы соедини это место и то, где ты сейчас стоишь. Представь, что между ними окно, а лучше дверь. Можешь овальный портал представить или круглый. Как только представишь, иди в него. Только мне сначала скажи, что за место ты выбрал. А то мне тебя опять искать надо будет.

— Городок Вэллнер, площадь напротив здания гильдии, рядом с парком. Подойдет?

— Да, давай.

Я в последний раз посмотрел на Тима и Боггета.

— Не загуливайтесь там, — сказал инструктор.

— Давай уже, — поторопил меня Киф. — Может, у тебя еще ничего и не получится. Придется мне тогда одному вас всех отсюда вытаскивать.

Я закрыл глаза и представил брусчатку площади — серые квадратные камни с кривоватыми краями, тонкие зеленые полоски мха между ними. Представил здание гильдии прямо перед собой — крыльцо, потушенные на светлое время суток фонари, дверь. Позади должен был располагаться парк, в нем на тихом ветру еле слышно шелестела листва деревьев. Из кафе под открытым небом доносились приятные ароматы, возбуждающие аппетит. Я представил себе это так явственно, что, казалось, открой я глаза, уже обнаружу себя на этой самой площади. Но я помнил, о чем говорил Киф, и попытался как будто бы вспомнить место, где я находился сейчас на самом деле. Не упуская из воображения первую картинку, я воссоздал вторую, а потом, как объяснял магик, попытался их склеить. На какое-то мгновение пространства сошлись, промелькнула искра, и я уже было собрался по-настоящему соединить их при помощи портала — я даже уже решил, что он почему-то будет овальный и бледно-сиреневый. Но тут пространства, столкнувшись, как шарики, оттолкнулись друг от друга и снова разошлись.

Перед глазами замелькали черно-желтые мушки. Стараясь не думать о том, как глупо я сейчас выгляжу со стороны, я медленно перевел дыхание и начал сначала. Образ пощади в городке Вэллнер, маленькая старая площадь, тень от ветвей на камнях… Дворик перед домом Боггета, пыль и песок под ногами… И снова эта искра, и снова миг столкновения, и опять расхождение, и опять — неудача.

«Ничего, — подумал я. — Боггет же говорил, что Безмирье — это в голове. Киф сказал, что даже умирать необязательно, чтобы быть безмирником — то есть, он так думает. Но какая разница, кто что думает? Я безмирник. Я так решил. Черный Принц нет, а я — да. У меня должно получиться».

Усилием воли я подтащил два пространственных образа друг к другу. Преодолевая их сопротивление, заставил соприкоснуться. И в третий раз случилось то же самое: искра — и расхождение… Я не успевал, не успевал создать портал! Два мира не хотели соприкасаться настолько большой площадью!.. К черту — решил я. Не создается нормальный портал — попробуем иначе.

Оба мира — а именно мирами казались мне две крохотные частички пространства, они даже выглядеть в моем воображении начали, как сферы, — хоть и разошлись, но отодвинулись друг от друга недалеко. И я, удерживая в сознании их обоих, начал выстраивать между ними коридор. Что-то вроде коридора — портал в стенке одного мира, портал в стенке другого, а между ними лиловая трубка, недлинная пуповина с рябящими, но плотными стенками, с полом, по которому можно пройти… Я чувствовал, как овеществляются эти стенки и пол, и это сопровождалось странным, смутно знакомым ощущением, распознать которое мне никак не удавалось. «Держись, — твердил я себе. — Держись, не исчезай… Осталось совсем чуть-чуть…»

На самом деле, я не знал, сколько осталось и приведет ли то, что я делал, к какому-нибудь результату. Но в какой-то момент из меня словно что-то выдернули, воображаемая трубка между мирами превратилась в настоящий арочный коридор — я даже успел разглядеть камни в его полу, стенах и своде и брусчатку площади Вэллнера, начинающуюся сразу за выходом из него, только она была испачкана чем-то белым. От неожиданности я открыл глаза…

И увидел каменный коридор между мирами наяву.

Интерфейс зарябил от множества сообщений. Я успел урывками прочитать некоторые: «Вами получен опыт… Вами получен уровень…» Еще я успел увидеть вытянувшиеся лица Кифа и Боггета, прежде чем стремительно убывающая мана ушла в ноль и коридор исчез.

— Если ты сделаешь это еще хотя бы раз, я твой должник, — пробормотал Боггет.

Киф схватил меня за плечи, развернул к себе.

— Сэм, ты понял? Понял, что ты сделал? Понимаешь, на что ты способен?.. Кстати, грац тебя!

Я не мог ему ответить — меня душил истерический смех. Но еще бы я не понимал. Я понимал все так явственно, что смеялся и не мог остановиться.

Следующие три дня прошли в эйфорическом полубреду, охватившем всю нашу компанию. Боггет целыми днями где-то пропадал, Тим не выходил из дома, Киф сопровождал меня, куда бы я ни шел, и почти не замолкал.

— А еще, представляешь…

Сам я не знал, куда себя деть. Работы в бестиариуме было недостаточно, чтобы полностью занять ей все время, так что я бесцельно шатался по городу. Как-то улизнув от Кифа, я попытался увидеться с Ридой, но мне это не удалось. Расстраиваться из-за этого или радоваться этому, я не знал.

Я не увиделся с Ридой, зато еще раз сходил к отцу. Можно было этого и не делать, но мой «отъезд» перенесся на несколько дней, и я решил воспользоваться этим. В моем сердце уже не было такой щемящей тоски из-за расставания с ним, потому что, раз уж я сумел проложить путь отсюда в Безмирье, то наверняка смогу найти и обратную дорогу, а значит, мы еще обязательно увидимся.

— Что, твоя работа оказалась ближе, чем ты думал? — спросил отец, угадав мое настрение.

— Типа того.

В целом, вторая встреча прошла проще и лучше первой. На даже меня наорали, когда я взялся затягивать супони на хомуте и сделал что-то не так, но наорали без злости. Более того: я чувствовал, что за грубыми словами отца все-таки стоит беспокойство обо мне, и от этого у меня на душе становилось теплее.

На обратном пути я зашел к обоим своим приятелям — тем, кто остался в городе после выпуска из училища. Я не сказал им, что уезжаю куда-то, но их планы на будущее выслушал внимательно — вдруг нам еще доведется где-нибудь встретиться. А у самого училища я к своему удивлению заметил Лэнди. Он крутился около центрального корпуса, но к подойти к крыльцу не осмеливался. Я окликнул его.

— Эй, Лэнди! Что ты здесь делаешь?

Он повернулся так резко, что его собственные волосы хлестнули его по лицу.

— Сэм! Привет! А я тебя искал, — он подбежал ко мне. — Я тебе написал, но ты не ответил почему-то.

В углу интерфейса тускло светился зеленый значок, похожий на конверт, а поверх него была цифра «1». Я не обращал на это внимания, пока Лэнди не сказал мне об этом.

— Извини, не заметил.

Он отмахнулся.

— Да ладно! А ты давно в игре?

Я пожал плечами. Прикидываться игроком было в новинку, но, раз уж я собрался вернуться в Безмирье, я должен был научиться этому.

— С утра.

Лэнди помрачнел.

— Значит, ты скоро выйдешь, да? Жалко…

— А что ты хотел?

Он замялся.

— Да я думал, может, вместе сходим куда-нибудь? Есть тут какой-нибудь данж? Или место, где просто пофармить можно, ты же наверняка знаешь. Или давай квест какой-нибудь возьмем.

Я улыбнулся. Квест в компании этого парня? Почему бы и нет. Лишь бы никто не стал беспокоиться из-за моего отсутствия. Вот только где этот квест взять?..

— Пойдем. Есть одна мысль.

Я двинулся вдоль здания училища, обогнул его и направился к ведьмачьему цеху. Хотя время было уже послеполуденное, старик Титт должен был быть на месте. Лэнди следовал за мной.

— Добрый день, мастер Титт, — войдя в цех, я прямо с порога поздоровался с приемщиком и двинулся к конторке. — Не отвлеку?

Не поднимая головы, старик оторвал взгляд от конторской книги, с которой работал, и посмотрел на меня поверх своих массивных очков.

— Отвлечешь. Но тебя же это не остановит.

Я постарался придать своему лицу виноватое выражение.

— Выкладывай, что тебе нужно.

— Э… Вообще-то, я пришел спросить, не нужно ли что-нибудь вам. Например, когти стрихий или желчь полосатых жаб. Сыро ведь становится, госпожа Хингеррид наверняка со дня на день придет за компонентами для своих знаменитых противоревматических мазей.

Приемщик задумался.

— Когтей не нужно, а вот насчет желчи ты прав. Хингеррид уже приходила два дня назад, брала партию, сказала, что скоро придет и купит еще. Правда, я хотел мальчишек Лайзо за жабами отправить, но да ладно, иди ты.

«Внимание! Вами получен квест „Полосатые жабы“. Принесите мастеру Титту не менее пяти полосатых жаб. Награда:…» Я не стал дочитывать сообщение, появившееся перед моими глазами.

— К вечеру чтобы вернулся, а то я другого кого пошлю.

«Внимание! Время выполнение квеста ограничено! Если вы не выполните квест в течение указанного времени, он будет считаться проваленным». К интерфейсу добавились какие-то цифры, и я сообразил, что они обозначают обратный отсчет времени.

— Вернусь, мастер Титт. Спасибо!

Я повернулся и двинулся к выходу. Приемщик зашелестел страницами конторской книги.

— Куда пойдешь-то? На Старый вал? — спросил он.

— Ну да.

— Тогда сигория набери. И бредоцвета! Только смотри, чтобы побеги молодые были!

«Внимание! Получено дополнительное условие. Принесите мастеру Титту ягоды растения Чигория и молодые побеги растения Бредоцвет. В случае если вы выполните дополнительное задание, общая награда за выполнение квеста будет увеличена». Естественно — подумал я.

— Хорошо, мастер Титт! Если найду — принесу!

Выйдя из цеха, я зашел в пристройку, служившую чем-то вроде склада, взял небольшой короб для ягод и побегов, корзину побольше для жаб, подобрал плотно прилегающую к ней крышку и вручил все это Лэнди.

— А у меня квест не высветился, — подал голос он.

— Это важно?

— Ну… Не то что бы. Я просто думал, что он групповой. Нет?

Я понял, что беспокоило Лэнди. Он думал, что я воспользуюсь его доверчивостью и обману его.

— Подожди. Сейчас.

Я вызвал список квестов и принялся изучать условия задания, которое только что взял у Титта. Информации было много, даже чересчур. Не сразу я обнаружил примечание: «Тип квеста — обычный, повторяющийся, индивидуальный. В случае выполнения квеста совместно с другим игроком или в группе опыт разделяется между выполняющими квест пропорционально участию, награждение не увеличивается. Предложить другим игрокам совместное выполнение квеста? Да/Нет».

— Нашел, — сказал я и выбрал «Да», после чего указал на единственного игрока в выплывшем передо мной списке. Лэнди заулыбался.

— Принято! — он углубился в чтение условий задания. — Квест нубский, конечно, но хоть что-то! Группу создавать будем?

— Да нет, я думаю.

— Ладно! Идем?..

Мы пошли через город, направляясь к окраине. Двигались мы довольно быстро.

— А у тебя здорово репутация с этим дядькой прокачена, да? — спросил меня Лэнди.

— Почему ты так решил?

— Он тебе квест сразу дал.

— Ну, я много чего для него уже делал.

Лэнди усмехнулся.

— И когда ты только успел? Целыми днями в игре, что ли?

— Типа того.

— Везет же… А у меня время ограничено — не больше трех часов в день. Но я только что зашел, считай, так что этот квест успеем сделать, наверное. Далеко еще идти? А то у меня бодрость проседать начала.

— Не очень.

Вскоре упорядоченная городская застройка сменилась кривоватыми улочками, и чем дальше мы шли, тем скромнее и беднее были дома. Затем и вовсе потянулись огороды, полузаброшенные участки и, наконец, пустыри. Перейдя широкую, но безлюдную Крайнюю улицу, мы вышли на запущенную луговину, посреди которой сиротливо стояло несколько деревьев. Дальше начинался подъем на пологий склон — это и был Старый вал. Лэнди оглядел его. Вид у моего нового приятеля был озадаченный.

— Я думал, мы в болото пойдем. Нас же за жабами послали.

— Они там и водятся, — я кивнул в сторону Вала и двинулся вперед.

Нас вела тропинка, едва различимая в пожухлой траве. Но я и без нее нашел бы дорогу: мне приходилось бывать тут. Как Лэнди и сказал, квест был нубский — то есть, задание мастер Титт выдал нам совсем не сложное. В училище его обычно поручали младшеклассникам. Но я никогда не упускал шанса подзаработать пару монет, так что наведывался сюда или в другие места, где водились полосатые жабы, по нескольку раз в год.

Когда мы подошли к подножью склона, стало заметно, что это древнее укрепление. Крупные, грубо отесанные камни цвета старых костей виднелись там, где слишком тяжелый дерн отошел от них и ополз. Я прошел немного вдоль Вала и свернул в своего рода расселину — не знаю, что здесь было раньше, но теперь это выглядело так. Склоны здесь уходили вверх более круто, зато в глубине кладка была обнажена почти полностью. Я отступил на несколько шагов, чтобы разбежаться, бросился на стену и вскарабкался на нее.

— Кидай корзинки, — скомандовал я Лэнди, оказавшись наверху.

Парень посмотрел на меня все с той же озадаченностью, но мое распоряжение он выполнил, а затем сам повторил мой маневр. На стену он взлетел легко. Правда, когда он добрался до верха, мне пришлось схватить его за шиворот и втащить на вал, как котенка: подточенные водой и выветренные камни крошились, один такой раскололся прямо под ногой Лэнди. Высота была небольшая, так что ничего страшного бы с Лэнди не случилось, но мне не стоило большого труда помочь ему.

Выпрямившись, Лэнди отряхнулся.

— Никак не могу понять, кого ты качаешь, — сказал он, пока мы шли вглубь вала, постепенно забираясь все выше. — У тебя же силовой класс?

— У меня пока нет никакого класса.

Лэнди от удивления даже остановился.

— В смысле? Ты играешь без класса? А очки опыта как распределяешь?

«Никак не распределяю», — подумал я. Но не мог же я ему об этом сказать.

— Равномерно.

Лэнди покачал головой.

— Странный ты.

— Почему?

— Потому что так не играют. Кривой билд получается.

Я воздержался от ответной реплики. Не то чтобы я не понимал, о чем идет речь. Просто я решил предоставить моему собеседнику возможность расширить мои знания в вопросах того, что он называет «игрой».

— Ну, сам посуди, — продолжал Лэнди так, словно я возразил ему. — Если ты распределяешь очки опыта равномерно между всеми характеристиками, то выходит, что к своему уровню ты слабее любого игрока такого же уровня, но с выбранным классом. Например, если ты станешь драться с рогой своего уровня, у него будет ловкости больше, чем у тебя, и он тебя сделает. Если ты будешь драться с рыцарем, у него будет больше силы. Если с магом… Тут я вообще молчу, потому что физика и магия противоположены друг другу в принципе. То есть, ты не сможешь раскачать мага, если вкладываешь очки опыта в силу, и наоборот. Минимум силы будет, но именно что минимум. И у воина магия будет минимальной. Маги не могут носить тяжелую броню, а воинам для раскачки это необходимо. Не хочу тебя расстраивать, но ты запарываешь персонажа. Если еще не запорол, конечно.

Я коротко взглянул на Лэнди — он шел, чуть отставая. Мне трудно было сдержать улыбку: не мог же я объяснить этому парню, что на меня законы его «игры» действуют не в полной мере… а в чем-то и вообще не действуют.

— Мы пришли, — сказал я, останавливаясь.

Лэнди нагнал меня, и я заметил, как его лицо вытянулось от удивления. Было чему удивляться: здесь, на вершине холма, в который давно превратился древний крепостной вал, действительно находилось болото. Оно было небольшое, но с черно-зеленой водой, а точнее жижей, с камышами и даже какими-то мелкими птицами, копошившимися в прибрежных зарослях. Правда, было это болото правильной прямоугольной формы.

Я разулся и стал закатывать штаны.

— Пойдем, здесь не глубоко. Осторожнее только, дно скользкое.

Не знаю, что было здесь раньше: может быть, какой-то двор, вымощенный камнем лучше обычного, купальни или что-то другое. Дождевая вода скапливалась в этом резервуаре, благодаря чему появилось это почти никогда не пересыхающее болото, облюбованное полосатыми жабами.

Я протянул обе руки, резко схватил жирное скользкое существо размером с дыньку и показал добычу Лэнди. Жаба была вялая из-за холодной погоды и почти не трепыхалась.

Лэнди передернуло.

— Гадость какая.

— Они не опасные. Даже не кусаются. Давай сюда корзинку.

Я положил жабу в корзину и плотно закрыл крышку. В нее тут же толкнуло снизу — жаба попыталась выбраться на свободу, ударив в крышку толстым мощным лбом. Лэнди от неожиданности чуть не выронил корзинку и тут же прижал крышку свободной рукой.

— И как мне их ловить? — спросил он, намекая на свои занятые руки.

— Тебе не надо их ловить. Просто иди за мной и следи, чтобы жабы не выбрались.

— Ладно… А если бы ты был один?

— Оставил бы корзинку на берегу и прижимал крышку камнем.

Так мы и продвигались по болоту, отлавливая жаб. Лэнди следовал за мной с корзиной, в которую я время от времени сажал нашу добычу.

— Так почему ты играешь без класса? — не отставал он от меня с этим своим вопросом. — Почему так странно распределяешь очки?

Я вздохнул. Ответа, который бы вписывался в картину мира этого парня, у меня не было. Но и обижать его своим молчанием я не хотел. Из нашего общения я уже узнал кое-что полезное и интересное, да и неприязни к Лэнди я не чувствовал.

— Как ты говорил — допустим, мне придется сражаться с рогой моего уровня и его ловкость будет большей, чем у меня, так? — начал я. — Но это же не значит, что он победит. Я могу победить его за счет других характеристик, которые у меня будут выше, чем у него. С остальными классами то же самое.

Лэнди задумался. Я тем временем поймал еще одну жабу. Схватил неудачно и уже счел, что рассек ладонь о лист камыша, как получил сообщение о том, что мой пассивный навык «каменная кожа» сработал и поглотил урон. На ладони даже следа не осталось.

— В принципе, возможно, — Лэнди наконец вынес свой вердикт. — Вот только тебе нужно раскачаться до очень высокого уровня, чтобы разница в характеристиках у тебя и твоих противников оказалась достаточно существенной… Да, это вполне реально! Вот только времени на это уйдет столько…

— А я никуда не тороплюсь.

— А если навыки одного класса будут блокировать навыки другого?

— Если грамотно сочетать, не будут.

— А как быть с магией?

— Магия есть у любого класса. Конечно, столько, сколько у профессионального мага, ее в сумме все равно не будет. Зато она будет разнообразной.

— Ну, это ПВП. А если групповые сражения? Рейд или штурм?

Я улыбнулся. Рейд, значит…

— Нормально. Вполне проходимо.

Я поймал и посадил в корзину восьмую жабу, когда получил забавное сообщение о дебафе переохлаждения. Сам-то я, привычный к такому, стоя по колено в воде, холода почти не чувствовал. И все же пора было и в самом деле заканчивать. Лэнди ведь был ограничен во времени.

— Ну, что, хватит? — спросил я, повернувшись к нему.

Лэнди торопливо кивнул, и я подумал о том, что на нем сейчас висит такой же дебаф, а сам он, вполне вероятно, не настолько устойчив к холоду, как я.

— Тогда выходим. Давай корзинку, я понесу пока.

Мы уселись на берегу болота, чтобы обуться и отогреться. Неплохо было бы перекусить, но никто из нас еды с собой не взял.

— Там еще дополнительные условия были, — напомнил Лэнди. — Что-то про ягоды и побеги. Но это же не обязательное условие. Я так вообще не представляю, о чем шла речь. Не думаю, что мы сможем их найти.

Я молчал. Лэнди повернулся и посмотрел на меня.

— У тебя и травничество прокачено, да? — спросил он, и по интонации было ясно, что он не так уж и нуждается в ответе. Я кивнул. Лэнди вздохнул.

— Странный, странный персонаж… Командуй, куда идти.

Мы спускались с насыпи не там же, где поднимались, а по другому склону. Он был более пологим, но порос кустарником, и я бы не пошел туда, если бы не знал, что там можно найти сигорий — кустарник с черными мелкими ягодами, обладающими сильным вяжущим эффектом. Еще их использовали для изготовления чернил. В растениях я разбирался не так хорошо, как Тим, но элементарные вещи знал. Сигорий мы нашли без труда, правда, ягод было мало и они были сильно поклеваны птицами. А бредоцвет, росший в маленьком овражке у подножия вала, был перестоявший, для изготовления препаратов могло пригодиться всего несколько побегов. Еще бы — осень же на дворе.

В город мы возвращались с запасом времени с точки зрения квеста. Но личное время Лэнди кончалось, и мы торопились.

— Ох, какие жирные! — похвалил Титт жаб, которых мы принести, и выдал нам оплату по строгому прейскуранту. Деньги мы разделили пополам и я, прикинув, сказал Лэнди:

— На пару дней в гостинице и на еду должно хватить. Особенно если не в центре города номер снимешь.

— Спасибо, что выручаешь! — откликнулся Лэнди. — Я бы без тебя тут пропал. Все такое непривычное… — он нахмурился и посмотрел в сторону. — И непонятно, как все-таки выбраться. Я вчера весь форум перебрал, ничего похожего не нашел. — Он вдруг повернул голову и прямо посмотрел на меня. — Знаешь, я вчера тут убиться пробовал. С городской стены прыгнул. Опыта жалко было, конечно, но я подумал, вдруг хоть так получиться выбраться? Угадай, что случилось.

— Ты тут же воскрес?

— Не тут же, в центральном городском храме. Но да, в этой же локации.

Я на мгновение представил, как этот парень стоит на краю городской стены и смотрит вниз, на мостовую, а потом делает шаг, чтобы расшибить голову о камни. Меня передернуло — даже если бы я был абсолютно уверен, что воскресну, я вряд ли сумел бы сделать так же. Понимание того, что для Лэнди это не настоящая жизнь, почему-то не делало его жизнь в глазах менее ценной.

— И что ты теперь будешь делать? — спросил я.

Он пожал плечами. Его глаза то и дело смотрели куда-то в сторону — вероятно, времени у Лэнди оставалось совсем мало.

— Поболтаюсь тут еще немного. Если выхода не найду, брошу персонажа, что делать. Такой хардкор не для меня. Я в игре больше ради фана, а тут даже пообщаться не с кем… Кроме тебя, конечно.

Пока он все это говорил, я чувствовал, как странно холодеют мои руки. Я волновался, очень волновался. Я хотел и не хотел отвечать ему, заранее зная, что он задаст мне этот вопрос.

— А ты?

Насколько прост был вопрос, настолько сложно оказалось собраться с силами, чтобы ответить на него. Не потому что я сомневался в своем решении, нет. Нисколько. Но рассказать обо всем Лэнди означало довериться ему. Хотя, с другой стороны, он же игрок, а значит, сумеет найти объяснение всему, что бы с ним здесь ни случилось.

— Послезавтра я и мои друзья уйдем отсюда, — сказал наконец я. — Вернемся в… На основную территорию, в общем.

Глаза Лэнди засияли.

— Правда? Значит, это все-таки возможно?

— Конечно. Это же игра.

— А что надо для этого сделать? Подскажешь? Я тоже хочу вернуться.

— Тогда просто приходи вон к тому домику послезавтра с утра. Я постараюсь сделать так, чтобы ты отправился с нами.

— Правда? Правда можно?

Я кивнул.

— А твои друзья — они не будут против?

— Посмотрим. Если не передумаешь возвращаться, приходи, там уже все и решим.

— Хорошо! Тогда я побежал, мне еще в гостиницу надо успеть! Спасибо тебе за все, Сэм!

Благодарил он меня уже на бегу, махая на прощание рукой. Я провожал его взглядом и пытался найти различия в поведении обычного человека и игрока. Как ни пытался, не находил. Но, возможно, я просто видел не всю картину.

Моя мана восстанавливалась медленно, но равномерно, так что я уже давно просчитал, когда снова смогу взяться за создание коридора между мирами. Киф выпотрошил свои загашники, нашел несколько полезных пузырьков, но сказал, что даст мне их выпить только в самый последний момент. Ману эта магия ела страшно, страшнее, чем мое «Слово», а коридор должен был продержаться столько, чтобы по нему успели переправиться, как минимум, Боггет и Тим.

На четвертый день после моей первой попытки вернуться в Безмирье бар маны, как я и рассчитывал, наконец-то снова стал полным. Я не преминул сообщить об этом, и подготовка к отправлению вошла в последнюю фазу. Мы снова собрались во дворе домика Боггета. Инструктор был веселый и будто бы хмельной. Он переоделся, даже надел на себя часть экипировки, чтобы не тащить ее в заплечном мешке. С собой инструктор брал и оружие. Вероятно, у него инвентарь, как и у Тима, не работал, поэтому выглядел Боггет собравшимся в неблизкий и опасный путь. В отличие от него, Киф был с пустыми руками. Все, что было ему нужно, он уже убрал в инвентарь, остальное оставил на чердаке Боггета. Мои руки тоже были пусты — у меня просто ничего не было, и странно, и удивительно было уходить из родного мира налегке. Зато Тим, присоединившийся к нашей компании последним, был с огромным рюкзаком за плечами. Боггет при виде его присвистнул, а Киф воскликнул:

— Ты что, всю лабораторию с собой тащишь?

— Нет, — серьезно ответил Тим. — Ингредиенты я не брал. Тут только оборудование и книги.

— Давай я хоть что-нибудь в свой инвентарь уберу.

— Не надо, распаковывать долго. Вернемся в Безмирье — я сам все к себе переложу.

«Вернемся в Безмирье», — повторил я про себя слова Тима. Вернемся… Не придем, не попадем. Вернемся.

— Ну что, Сэм, ты готов?

Я смотрел на знакомый с детства двор, на строе дерево около ограды — и понимал, что оставляю все это, возможно, навсегда. И в то же время странная уверенность существовала в моей душе: я смогу вернуться сюда, если захочу, что бы ни случилось. Да, здесь не все будет по-прежнему — многое изменится. Но и многое останется таким, какое оно сейчас. Главное, чтобы мне самому в достаточной мере хотелось увидеть все это снова. И что бы я ни сказал сейчас, это будет звучать так, словно я оправдываюсь. Я не хотел оправдываться. На самом деле, мне хотелось бы, чтобы у моего поступка не было иных причин, кроме моего желания — уйти в Безмирье вместе с Кифом, Тимом и Боггетом. А еще с…

— Вот вы где! — послышался звонкий голос. К нам бежал Лэнди. Споткнувшись, он чуть не растянулся, сделал пару гиганстких шагов, все-таки удержал равновесие и наконец остановился и оперся ладонями в колени, чтобы отдышаться.

— Ух ты, акробатика наконец-то апнулась, кто бы мог подумать… — пробормотал он себе под нос.

— Сэм, это кто? — ревниво спросил меня Киф.

— Это Лэнди, — представил я своего приятеля и подмигнул своим спутникам. — Обычный игрок. Застрял тут, как и мы.

Лэнди выпрямился.

— Вы же нашли способ вернуться в общую локацию, да? Пожалуйста, возьмите меня с собой! Мне самому отсюда не выбраться! А персонажа бросать жалко, я несколько таких классных квестов взял! Они разовые, уникальные. Представляете, как повезло? Там один на группу есть, кстати. Может, вам интересно будет? Я поделюсь! Я и заплатить могу, немного, правда… Только, пожалуйста, заберите меня отсюда!

Мои спутники переглянулись.

— Ну, если ты портал на пятерых потянешь, я не против, — сказал Боггет мне.

— Я постараюсь.

— Спасибо! — Лэнди широко улыбнулся. — Очень, очень выручаете! Просто не знаю, что бы я делал, если бы не встретил Сэма!

— Да ладно тебе, — отмахнулся Киф и повернулся ко мне. — Теперь-то все в сборе?

— Ага.

Я закрыл глаза. Я потяну, я справлюсь. Я проложу дорогу в этот нелепый и прекрасный мир, проложу ее для себя и своих соратников. У меня получится, я же безмирник. Я же… «Хиро», — всплыло вдруг в моей памяти странноватое словечко, однажды оброненное Кифом. Вот именно, что бы там Боггет ни говорил об иллюзии уникальности, я хиро. А хиро — это дух, который знает свой путь.

Я принялся воссоздавать образ площади в Вэллнере. Подтягивая к нему наш старый двор, я почувствовал, как моей руки что-то коснулось, и сообразил, что Киф сует мне в ладонь склянку с зельем на ману.

Два пространства, два шарика наподобие тех, что в качестве сувениров продают во время зимних праздников, сблизились и замерли друг напротив друга. Я стянул их ровно настолько, чтобы справляться с силой их сопротивления, и принялся выстраивать коридор. На этот раз он будто бы дался мне легче, вот только мостовая Вэллнера отчего-то была совершенно белая. Когда я открыл глаза, она была белой и наяву.

— Вперед! — скомандовал Киф, и Боггет с Тимом бросились в коридор. — Сэм, пей зелье!

Боггет вбежал в портал первым, протащил Тима следом за собой и буквально вышвырнул его с обратной стороны. За ними проскочил Лэнди. Допивая на бегу зелье, я бежал следом. О Кифе я не беспокоился — даже если он не успеет пройти через портал, он сумеет вернуться в Безмирье самостоятельно и без труда разыщет нас. Но и Киф успел. Мы вместе вывалились из портала за секунду до того, как он схлопнулся.

Я оказался на четвереньках. От белого цвета вокруг глаза словно ослепли, ладони будто бы обожгло. А потом в лицо повеяло холодом, и я наконец-то сообразил: снег! Вокруг лежал снег! В этом месте Безмирья была зима!

— Ничего себе! — воскликнул Тим. Он сидел на снегу, прикованный к земле весом своего огромного рюкзака. Проследив за направлением его взгляда, я обернулся и увидел огромную ель, возвышающуюся посреди площади. Дерево было украшено разноцветными блестящими гирляндами и игрушками, а около него было полно людей — румяных, довольных и весело гомонящих.

— Круто, — согласился Лэнди. Машинально отряхивая с бедра снег, он тоже смотрел на ель, затем покрутил головой. — А где это мы?

— Вэллнер, — ответил Тим. — Слышал об этом городке раньше?

Лэнди помотал головой — нет, мол.

— Теплой одежды у вас, разумеется, нет, — Боггет скинул с плеча мешок и достал оттуда пару толстых плащей. — Закутайтесь, пока не простыли.

— У меня есть, — Лэнди вытащил прямо из воздуха, то есть из инвентаря короткую темно-красную накидку на меху. Обувь на его ногах поменялась сама собой. Какое-то время назад я бы счел, что все это волшебство. Сейчас все было иначе. Механика мира — так следовало определить суть этого явления. Было в этом что-то печальное. Но, с другой стороны, механика, в отличие от волшебства, была мне понятна и доступна.

Я поднялся, взял один плащ, второй перебросил Тиму.

— А мне? — жалобным голосом произнес Киф.

— А для тебя, тощий, ничего нет, извини.

— Но я же замерзну! Простыну, заболею и умру.

— Пусть тебя любовь греет.

— Какая еще любовь?

— К Безмирью.

Киф деланно возмутился, фыркнул.

— А мне и не надо! — и тут же извлек из своего бездонного инвентаря длинное, будто бы девичье пальто с капюшоном, отороченным мехом. Пальто и мех были, разумеется, черного цвета.

— Ну, все, я готов! — заявил он, покрутившись на месте и покрасовавшись перед нами.

— К чему это ты готов? — поинтересовался я.

— Как всегда — к приключениям! — отозвался магик.

Боггет одобрительно ухмыльнулся.

— Ну, что, с возвращением нас, — сказал он.

Глава 33 Дороги Безмирья

Легкий ветер колыхнул лапы могучей ели, и стеклянные игрушки, которыми она была украшена, весело зазвенели. Какая-то девушка-игрок, разговаривавшая со своим спутником громко, но неразборчиво, схватила его за рукав и нетерпеливо потащила куда-то. Едва не сбив с ног группу других игроков, пронесся крошечный зеленый гоблин в красном колпаке с белой оторочкой, за спиной у него был мешочек, и один из игроков тут же громко воскликнул: «Ивент!» — и бросился следом за гоблином. Но догнать гоблина ему не удалось: почти сразу же растянулся на снегу, а странное существо преследовали уже другие игроки. Словно испуганная ими, пробежала по заснеженной площади Вэллнера легкая поземка.

— Ну, и что мы будем делать дальше? — нетерпеливо спросил Киф.

Я обернулся, чтобы посмотреть на него, и обнаружил, что взгляды всех моих спутников обращены ко мне.

— Э-э… Наверное, нужно узнать, как дела у Рейда и Селейны.

— Понял! — тут же бодро откликнулся Тим. — Сейчас напишу им.

И он с головой ушел в свой интерфейс: не только его взгляд сфокусировался на том, что больше никто не видел, но и руки его заработали с чем-то незримым.

— А еще, если мы планируем оставаться здесь, нужно зарегистрироваться в гильдии. Так, Боггет?

Инструктор кивнул.

— И найти жилье, хотя бы временное, — продолжил я, чувствуя, что смелею. — Первое время можем брать простые заказы и…

— Скучно! — возразил вдруг Киф. — Скучный, скучный план!

— А ты что предлагаешь?

— Двинуть отсюда куда-нибудь, и чем раньше, тем лучше! Здесь же неинтересно совсем. Квестов нормальных нет, одна стандартная социалка, ничего особенного не происходит. Да и вообще, тут зима сейчас. Ты к гнездам виверн хочешь по пояс в снегу пробираться? А больше я вот даже не знаю, куда тут можно сходить. И зачем. Природные ингредиенты для алхимии тоже не достать. — Он повернулся к Боггету. — Может, в Аркон рванем? У меня свиток портала есть, как раз дотянет.

— Простите, что вмешиваюсь, — заговорил Лэнди. — Но тут, вообще-то, есть неподалеку одна локация, Подземелье Туманных Жриц. Можно там монстров пофармить. Там круто, говорят… Эй, вы чего?

Я не успел придумать, как объяснить Лэнди, почему мы все, кроме Кифа, вдруг помрачнели. Но как раз магик и спас положение:

— Ой, да мы там были уже! — беззаботно заявил он. — На фарм каждый день из города не набегаешься, далековато, а лут так себе.

— Но рядом же деревня какая-нибудь есть наверняка. Если…

— Рейд зовет в гости, — перебил его вдруг Тим, не отрывая взгляда от своего интерфейса. — Селейна в походе со своим отрядом, отлучиться не может, у них миссия. Но она пообещала, что дня через три прибудет сюда, в Вэллнер.

Дочитав, он взглянул на нас.

— Ну, вот, значит, пока что мы останемся здесь, — сказал я, обращаясь к Кифу. Я хотел лично убедиться в том, что с нашими друзьями все в порядке, и готов был спорить с магиком и дальше, если это потребуется. Но ссориться с ним мне не хотелось, к тому же мне самому было интересно посмотреть Безмирье, и поэтому я добавил: — А потом и правда можем отправиться куда-нибудь.

— Ладно, — Киф задорно тряхнул челкой. — Если мы не идем навстречу приключениям, надо узнать, какие приключения можно найти, не сходя с места! Заглянем в гильдию?

— Я не пойду с вами, ничего? — спросил Лэнди. — Не подумайте, что я вас бросаю, просто…

— Да иди уже по своим делам, — добродушно сказал Тим. — Я тебе заявку кинул. Примешь?

— Ой, точно! Сейчас! Прости! — слегка покраснев, Лэнди принялся что-то менять в воздухе перед собой. Тим, улыбаясь, подмигнул мне. Я ответил ему кивком головы. Да, это было необычно и забавно — общаться с настоящим игроком.

— Ну, все, я побежал! Спасибо, что выручили! Еще увидимся! — помахав нам рукой, Лэнди заспешил с площади в сторону лавок.

— Интересно, куда это он, — вслух подумал Тим.

— За свитком портала, я полагаю, — ответил Боггет. — Надеюсь, денег у него хватит. А то пешком он отсюда будет долго выбираться.

— Зависит от того, куда он хочет попасть, — возразил Киф.

Инструктор хохотнул.

— Да куда бы ни хотел! Это же Крайние земли, отсюда в любом направлении все далеко! Между прочим, если бы мы все-таки решили отсюда портануться, он бы снова нам на хвост сел.

Киф кивнул.

— Но он, кажется, неплохой парень. И может пригодиться. Так что хорошо, что Сэм прихватил его с собой.

Магик и инструктор обменялись понимающими взглядами.

— И в чем дело? — поинтересовался Тим.

Боггет ухмыльнулся.

— Потом объясню. А сейчас пойдемте в гильдию. Вы уже как четверть часа снова в Безмирье и, похоже, покидать его в ближайшее время не собираетесь. Так что пора последовать совету Адельвайса.

Несмотря на то, что Вэллнер, по словам Кифа, ничем особенным не отличался, в отделении гильдии было довольно людно. Игроки толпились у стенда с заданиями и около конторки из темного дерева, единственной здесь. За конторкой работала миловидная шатенка с кошачьими ушками. На ней было форменное светло-коричневое платье, отделанное кружевами цвета сливок. Девушка улыбалась всем, но явно не справлялась с таким количеством работы, хоть и очень старалась. Увидев нас мельком, она улыбнулась еще шире и громко произнесла:

— Добро пожаловать в гильдию «Парящие в поднебесье»! — и тут же повернулась, чтобы ответить на вопрос какой-то искательнице приключений.

Боггет уверенно подошел к конторке и, не обращая внимания на возмущенные взгляды остальных посетителей, наклонился к девушке и четко произнес:

— Код двенадцать восемьдесят четыре тридцать один зет.

Девушка на секунду замерла с широко распахнутыми глазами.

— Будем надеяться, он еще работает…

А потом произошло нечто удивительное: девушка раздвоилась, причем одна из получившихся двойняшек, как ни в чем не бывало, продолжила заниматься посетителями, а вторая повернулась к нам и заговорила:

— Здравствуйте, меня зовут Маэринн. Чем я могу быть Вам полезна?

— Первичная регистрация, создание личного кабинета.

Девушка улыбнулась.

— Принято! Прошу за мной!

Она вышла из-за стойки и повела нас в к небольшой двери, до этого совсем не бросавшейся в глаза. Боггет пропустил нас с Тимом вперед, но, хотя в дверной проем мы вошли друг за другом почти след в след, каким-то образом получилось, что в комнате я оказался один. Это была обычная небольшая комната с двумя окнами и шкафами вдоль стен. На стене в проеме между окон в обрамлении темно-синей ткани висело деревянное панно с изображением птицы — символ этой гильдии. Посреди комнаты стояла на тонких металлических опорах большая голубая сфера, источавшая неяркий пульсирующий свет. Сфера была полупрозрачная, и внутри нее вращается несколько магических печатей. При соприкосновении символы без труда проходили друг сквозь друга, лишь загораясь ярче на стыках. Маэринн стояла рядом. Дверь за моей спиной была закрыта.

— Пожалуйста, подойдите сюда, — сказала девушка. — Введите, пожалуйста, имя и пароль. Пароль нужно повторить дважды. Имя и пароль может содержать буквы, цифры и другие символы.

Передо мной в интерфейсе появилась полупрозрачная панель с тремя длинными горизонтальными окошками. Маэринн молчала в ожидании. Ее кошачий хвостик игриво помахивал.

— Имя — Сэймор. Пароль…

В верхнем окошке появились было буквы, но едва я попытался перейти к следующему, как буквы исчезли.

— К сожалению, пользователь с именем «Сеймор» уже существует. Пожалуйста, выберете другое имя.

Девушка говорила с добродушием, но однообразие фраз и интонаций сбивали с толку. Впрочем, наша давняя знакомая Зарина из «Белого льва» была такой же.

— Э… Сэм?

Результат был таким же.

— К сожалению, пользователь с именем «Сэм» уже существует. Пожалуйста, выберете другое имя.

Я задумался. До этого момента мое имя отображалось у меня в статах, и Безмирье не имело ничего против. Что же теперь было не так? И как я должен поступить? Хотя, один раз я ведь уже поменял имя — правда, тогда это вышло случайно. Но, может, получится и на этот раз.

— Имя — Сэй Морр.

Послышался чей-то короткий смешок — словно позвонили в хрустальный колокольчик. Верхнее поле заполнилось, и, когда я перешел к следующему, буквы не исчезли.

— Принято! — обрадовала меня Маэринн. — Имя нового пользователя — Сэй Морр. Уважаемый Сэй Морр, пожалуйста, введите пароль. Пароль нужно повторить дважды. Пароль может содержать буквы, цифры и другие символы.

Ну, это должно быть легче, чем имя.

— Лачуга Боггета. Подойдет? Лачуга Боггета.

Оба оставшихся поля заполнились.

— Принято! Пожалуйста, проверьте свои персональные данные.

Я понятия не имел, что она от меня хочет, поэтому просто сказал:

— Все верно.

Клавиша внизу панели сменила цвет, одна панель исчезла и появилась другая, занявшая почти все видимое пространство. На ней отображались мои характеристики. Маэринн посмотрела на меня озадаченно, моргнула, затем моргнула еще раз.

— Данные устарели, — наконец сказала она. — Требуется обновление данных. Пожалуйста, подойдите сюда и приложите ладонь к дата-сфере.

Как только я увидел эту штуку, я понял, что до этого дойдет. Но если бы это было опасно, Боггет бы нас с Тимом предупредил, так что я, ничего не опасаясь, приблизился и приложил ладонь ко сфере.

Это был опрометчивый поступок.

Нет, я не испугался. Испугаться я не успел. Я не успел даже убрать руку со сферы — все произошло слишком быстро. Я сообразил лишь, что что-то происходит не так, как должно, даже с учетом нашей необычности: печати внутри сферы закрутились быстрее, символы в них озарили комнату голубым сиянием, но вдруг они замерли, сложившись в одну большую сложную печать, и тут же точно такие же печати, только гораздо больше, появились на полу комнаты, потолке и стенах. Я словно оказался в шкатулке, расписанной изнутри сияющей краской. Силуэт Маэринн замер и странным образом изменился — девушка будто бы стала плоской, нарисованной, а затем дрогнула раз, два и исчезла в разноцветной ряби. На ее месте появился необычный юноша. Он был стройный, белокожий, в причудливой одежде, у него были длинные волосы голубого цвета, завязанные в хвост. Он не стоял на полу, а висел над ним и смотрел на меня светло-серыми, серебрящимися глазами. Когда наши взгляды встретились, он улыбнулся и кивнул, а затем исчез. В тот же миг исчезли и печати — все, кроме той, что была внутри сферы, но и она рассыпалась на прежние, более простые печати. И все же перед тем, как это произошло, я понял, что уже видел эту печать раньше. Где и когда, я не помнил, но я определенно уже видел ее.

Как только странный юноша исчез, Маэринн вернулась на свое место. Она снова была объемная, настоящая. Как ни в чем не бывало, она произнесла:

— Благодарим за регистрацию в гильдии «Парящие в поднебесье»! Будем рады видеть вас в любое удобное для вас время!

Я понял, что все закончилось. Сосредоточившись на интерфейсе, я обнаружил, что мои показатели изменились. Теперь я был сорок третьего уровня, объем шкал здоровья и маны увеличился. Основные характеристики остались прежними, но количество свободных очков, которые можно было по ним распределить, увеличилось до ста шестидесяти пяти (путем нехитрых вычислений я понял, что это очки за все уровни, которые я набрал после десятого, исходя из пяти очков за каждый). Дополнительные характеристики не изменились. Параметры выносливости, скорости, скрытности и так далее тоже остались прежними, но, насколько я помнил объяснения Кифа, они изменятся, как только я распределю очки опыта. И да: вместо моего прежнего имени на месте ника значилось: «Сэй Морр». Надеюсь, друзья не станут надо мной смеяться.

Выйдя из комнаты, я снова оказался в зале гильдии. Народа стало меньше, но близняшка Маэринна была по-прежнему завалена работой. Моих спутников видно не было. Я вышел из гильдии и обнаружил их на улице. Они ждали меня. Боггет сидел на низком каменном ограждении парка, остальные стояли рядом.

— Что-то ты долго, — сказал Тим. Его уровень скорректировался и теперь был тридцать девятым. Ник над его головой изменился тоже — к нему добавились цифры «127». Заметив, куда я смотрю, Тим объяснил: — Это все, что я смог придумать!

— Добавить цифры?

— Ну да. Игроки часто так делают, посмотри по сторонам.

Действительно, у многих игроков в никах были цифры. Как я теперь знал, это нужно было, чтобы ники не повторялись.

— А почему сто двадцать семь?

Тим хитро улыбнулся.

— А это чтобы не забыть, какого уровня я собираюсь достичь.

— Всего-то?

— Для начала, — он посмотрел на мой ник. — О, да ты теперь Сэй Морр?

— Мне нравится, — влез в разговор Киф. — Сэй — звучит красиво.

Ну вот, ни тела прежнего, ни имени — докатились…

— Зовите меня как раньше, пожалуйста, — я перевел взгляд на инструктора. — Боггет, а откуда у тебя пятнадцать уровней взялось? Ты же был пятьдесят третьего, а теперь шестьдесят восьмого.

— А, я тоже решил данные обновить. Теперь можно будет и экипировку поприличнее надевать, и квесты получше брать.

— А как связаны уровни и экипировка? — спросил я.

— Здесь у многих вещей есть дополнительные характеристики, — напомнил Боггет.

Я кивнул.

— Почти у всех.

— Есть вещи с хорошими характеристиками, но они имеют ограничения — скажем, броня с прибавками к силе и ловкости или с защитой от магии. Но экипировать ее может только игрок выше, например, восемнадцатого уровня. Механика мира такова, что, если игрок этого уровня еще не достиг, броня просто не экипируется. Мы же ее экипировать можем, но, если нашего уровня не хватает, дополнительных характеристик у брони не будет — они просто отключатся, и все. Это будет обычная вещь. То же самое с оружием и амулетами.

— Между прочим, если бы вы зарегистрировались в какой-нибудь гильдии сразу же, как только попали в Безмирье, уровней на этом вы могли бы поднять больше, — заметил Киф.

— Почему? — спросил Тим.

— Потому что для каждого нового уровня нужно набрать больше опыта, чем для предыдущего, там действует математическая прогрессия. Если бы вы затянули с этим еще сильнее, то вместо десяти-пятнадцати уровней получили всего семь или пять, а то и того меньше. Но все это не так уж и важно. У нас есть дело поинтереснее.

— О чем ты?

Киф хищно улыбнулся.

— Распределение очков опыта! Я жду — не дождусь…

— Э, нет, Киф. Рано, — Боггет поднялся со своего места.

— Это почему еще?

— Потому что! — он бросил быстрый взгляд на нас с Тимом. — Нужно сесть и спокойно разработать грамотные билды. Сейчас на это нет времени. Так что зайдем в гостиницу, оставим лишние вещи — у меня и у Тима все в инвентарь не влезет, как ни крути. И в путь.

Киф удивился.

— Так мы все-таки куда-то отправляемся?

— К Рейду, — напомнил я. — Мы идем в гости к Рейду.

Гостиница не заняла у нас много времени. Нам с Кифом комнаты пока не были нужны, поэтому мы просто ждали Тима и Боггета внизу, в обеденном зале. Инструктор задерживался. А вот Тим вернулся быстро — вероятно, не стал разбирать вещи, просто оставил их в комнате.

— Так, теперь понятно, зачем нужен пароль, — сказал он, подсаживаясь к нам.

— О чем ты? — спросил я.

— Ой, тут все очень интересно устроено. Когда просто входишь в комнату, это обычная гостиничная комната, больше ничего. В зависимости от гостиницы, конечно, комнаты будут разные, но не в этом дело. А если войти в свою комнату… Сэм, тебе надо самому это попробовать. Ты словно оказываешься в каком-то пространственном кармане. То есть, это тоже комната, но Боггет сказал, что никто, кроме меня, в нее без моего ведома не попадет. Там можно оставить личные вещи, и никто их не тронет. Я сам там буду в абсолютной безопасности. И в любой гостинице, или другом месте, где сдают жилье, или даже в гостях я смогу попасть именно в эту комнату. А еще ее можно настраивать — менять размер, мебель, даже вид за окном. Правда, это за дополнительную плату, но все равно удивительно.

— Обязательно попробую. Но, думаю, после регистрации в гильдии меня еще долго тут ничего не удивит.

Тим нахмурился.

— А что такого было с регистрацией?

Я было открыл рот, чтобы рассказать о странном смехе, печатях и появлении юноши с голубыми волосами. Но тут в моей голове отчетливо пронеслось: «Не говори. Сейчас не говори об этом, Сэй Морр. Пожалуйста».

Если большинство от удивления открывают рот, то я свой, наоборот, от удивления захлопнул. Я, конечно, был склонен порассуждать сам с собой в своих мыслях. Но отличить свой собственный голос от чужого я все-таки был способен.

— Знаешь, это было довольно необычно, — осторожно произнес я.

Тим задумался.

— Ну… Пожалуй.

«Интересно, — подумал я. — А что если с ним произошло что-то подобное и он тоже сейчас услышал просьбу не рассказывать об этом?» Мне стало досадно. Мне не хотелось, чтобы какая-то подозрительная личность со своими тайнами вмешивалась в отношения между мной и моими друзьями. Я снова открыл рот, чтобы все рассказать. Я был готов к тому, что снова услышу голос в своей голове, и был готов проигнорировать его просьбу или приказ. Но никакого голоса я не услышал. Вместо этого у меня поперек горла встал комок и я не сумел произнести ни слова. Наверное, я побледнел и со стороны выглядел испуганно.

— Сэм, что случилось? — встревоженно спросил Тим.

— Я… Нет… Ничего… Просто я…

На большее меня не хватило. Я сам был ошеломлен не меньше своего друга: в воздухе передо мной на уровне горла вертикально висела сияющая голубая печать. Она была не такой большой, как та, что я видел в шаре, но и не маленькой, и ее рисунок был такой же, я был в этом уверен. А еще я был уверен в том, что уже видел, точно видел эту печать где-то раньше.

— Сэм, — медленно и каким-то непривычно-глубоким, вязким голосом произнес Киф. Прищурившись, он всматривался в печать, и на его губах блуждала странная улыбка. — Да ты же…

Затем он посмотрел мне в глаза и вдруг оглушительно расхохотался.

К тому времени, как вернулся Боггет, мы успели выяснить, что с Тимом ничего необычного при регистрации не случилось. Он прошел следом за своей версией Маэринн в отдельную комнату, ввел имя (не с первого раза, конечно, но все же) и пароль, приложил ладонь к сфере и увидел, что его показатели изменились. Затем Маэринн поблагодарила его за регистрацию и предложила обращаться в гильдию в любое удобное время. Я же так и не сумел рассказать о том, что случилось со мной. Написать об этом я тоже не смог: не получилось сделать это ни на бумаге, ни с помощью интерфейса — в первом случае мне просто физически не удавалось написать на листке слова, во втором слова попросту исчезали, едва я дописывал их. В конце концов я прекратил эти бесполезные попытки: как бы я ни старался использовать иносказания, мир каким-то образом понимал, какую именно информацию я хочу донести, и сопротивлялся этому. В поисках подсказок я углубился в интерфейс и обнаружил, что в списке квестов у меня появился еще один, вот только прочесть его название и описание мне не удавалось — символы были незнакомые. Я смог понять лишь, что его статус — «предложенный», то есть я мог согласиться на его выполнение или отказаться от него. Ограничений по времени для принятия решения я не обнаружил. Как ни странно, об этом рассказать мне удалось, и, выслушав меня, Киф удовлетворенно кивнул.

А еще я наткнулся на давнее письмо от Лэнди с тем, что он назвал «видеозаписью», и переслал его Тиму. В результате мы посмотрели бой Сынка и Смугляка — удивительно было наблюдать за фигурками так, как если бы я видел это своими глазами. Выиграл, кстати, Смугляк, но, на мой взгляд, противники были практичеки равны друг другу. Пока мы с Тимом обсуждали это (заодно мне пришлось рассказать и о том, при каких обстоятельствах я познакомился с Лэнди), Киф сидел и расстраивался, потому что, как я внезапно выяснил, ни добавить его в друзья, ни написать ему письмо почему-то не получалось. Впрочем, когда наконец-то пришел Боггет, он снова развеселился.

Инструктор понял по выражению наших лиц, что что-то произошло, и сердито спросил:

— Что случилось?

Киф одарил его лучезарной улыбкой.

— Квест мирового уровня. Скрытый. Пока только у Сэма. Но, возможно, и нам что-нибудь достанется!

Я мог только молить всех известных богов, чтобы моему легкомысленному другу не пришлось расплачиваться за то, во что я каким-то образом ввязался.

В тот же день мы двинулись в путь. Деревня около Драконьего моста (как я для себя его называл) находилась недалеко от Вэллнера. Теперь, когда мост был восстановлен, оживленный тракт снова шел через деревню, и нам удалось договориться с одним торговцем, который путешествовал вместе с семьей, — он согласился подвезти нас в своей повозке за совсем небольшую плату. С учетом того, что дорога была заснеженной, это была настоящая удача. С другой стороны, мы лишь пожинали плоды собственных трудов: это ведь благодаря нам удалось восстановить мост.

По дороге я все пытался вспомнить, где и при каких обстоятельствах я мог видеть ту печать, но ничего мне в голову так и не пришло. Зато пришло новое письмо от Лэнди — он интересовался, не поменялись ли наши планы, поскольку сам собирался через пару дней навестить нас. Я ответил, что мы его дождемся, а заодно поделился впечатлениями о бое, который мне благодаря Лэнди все-таки удалось увидеть. Я рассказал о том, что думаю, довольно подробно, но отнюдь не потому что мне так хотелось это обсудить. Да, бой Сынка и Смугляка был интересным, сложным (выиграл его, кстати, все-таки Смугляк), но для меня было важнее освоить саму технику переписки. Я видел, как это делает Тим: он набирал слова с помощью специальной панели с буквами и знаками. В моем интерфейсе тоже такая была, но была и возможность как бы надиктовать текст, и я старался обучиться именно ей. Махание руками в воздухе меня все-таки несколько смущало.

К вечеру мы добрались до деревни. Встречать нас к околице вышла Арита. Боггет связался с ней, и она нас ждала. Выглядела она поправившейся, похорошевшей — вероятно, ее супруг наконец-то вернулся домой. Вместе с ней нас встречала ее старшая дочь. Заметив, как подросла девочка, я неожиданно вспомнил о том, сколько времени прошло с тех пор, как мы были здесь последний раз. Боггет прощался с добродушным торговцем и его семьей — они направились к постоялому двору, который снова работал. Киф о чем-то оживленно беседовал с Аритой. А я стоял, ошеломленный внезапно пришедшей мне в голову мыслью.

— Сэм, с тобой все в порядке? — спросил меня Тим. — На тебе лица нет.

— Да… Тим, если пересчитывать время, сколько мы здесь не были?

Он ненадолго задумался.

— Два года. Да, примерно два года.

— Два года… — шепотом повторил я.

Все правильно. Восемь месяцев по времени нашего мира, которые я провел неизвестно где, обернулись двумя годами здесь, в Безмирье. Для меня этого времени как будто бы и не было — мне казалось, что битва с Проклятым Гуру в Подземелье Туманных жриц была всего недели две назад. Но для Кифа, Тима и Боггета прошло восемь месяцев, я все время забывал об этом. А для Рейда и Селейны прошло два года. Между мной и моими друзьями стояли не границы миров, а нечто большее. Нас разделяло время. На протяжении этого времени меня не было рядом ни с одним из них, я не знал, что с ними происходило, чем они жили, о чем думали, к чему стремились. Наверное, можно было бы попытаться заполнить эту пропасть, подробнее расспросив обо всем Рейда или Селейну, но я прекрасно понимал, что слышать рассказ о жизни своего друга совсем не то же, что делить с ним его жизнь. Теперь, подумав об этом, я не знал, как заговорю с Рейдом.

Я так увяз в собственных мыслях, что Боггет дозвался меня только со второго раза, да и то лишь после того, как Тим дернул меня за руку. Мы двинулись по деревенской улице. Уже стемнело, но в окнах горел свет, на снегу лежали прямоугольники цвета топленого масла. Некоторые домики были занесены снегом по самые окна, около других были расчищены широкие площадки. К дому, куда нас вела Арита, вела аккуратная тропинка.

Здесь нас тоже ждали: заслышав шум, на порог, широко распахнув дверь, вышел рослый широкоплечий мужчина, в котором я с трудом из-за отросшей бороды узнал Рейда. Он широко улыбнулся, за руку поздоровался с Боггетом, облапал меня с Тимом и даже потрепал Кифа.

— Ну, здорово, здорово! Заходите! — даже голос Рейда теперь звучал иначе — ниже и глуше.

В доме было натоплено, от щедро накрытого стола сытно пахло едой. Навстречу нам вышла молодая хозяйка, та самая светловолосая девушка, которую я видел лишь однажды, когда ее младший брат случайно выбежал нам навстречу. Девушку звали Люсия, и ее брат Корн, подросший, как и дочка Ариты, тоже встречал нас. Люсия улыбалась, но улыбка ее была тревожной, и весь вечер она разрывалась межу нами, гостями ее дома, и двумя маленькими детьми, близнецами, девочкой и мальчиком. Это были дети Рейда.

— В прошлом году угол дома выправил и конек новый поставил, — рассказывал Рейд. — В следующем надо будет комнату еще одну пристроить, а то тесновато.

Он заматерел и, если не остепенился, то, по крайней мере, приосанился. Регистрироваться в гильдии Рейд не стал, но и так его уровень вырос до сорок девятого, а из-за разницы во времени между нашим миром и Безмирьем он стал еще старше меня. Рейд был рад меня видеть, и было заметно, что у него от сердца отлегло, когда он узнал о том, что я жив. Смотрел он на меня по-прежнему сверху вниз, только теперь не как главарь банды на новичка или напарник Боггета на инструкторского ученика-помощника, а как как взрослый мужчина на юношу — было что-то покровительственное в его взгляде. Не то чтобы это так уж сильно задевало меня. Но теперь, когда Рида была для меня потеряна, я, слушая, с какой гордостью Рейд говорит о своем доме, хозяйстве, жене и детях, с удивлением поймал себя на мысли о том, что было бы не так уж и плохо, если бы в свое время Рейд отбил Риду у меня. Он сумел бы позаботиться о ней.

Вечер прошел весело, но для меня все было как в тумане. В глубоких сумерках, когда Люсия отправилась готовить для нас постели, зашел разговор о событиях двухлетней давности. Со свойственной ему бестактностью завел его, разумеется, Киф, но я был благодарен магику. Сам бы я ни за что не набрался смелости, чтобы спросить Рейда, почему он решил остаться в Безмирье.

— Да не было у меня никаких особых мотивов, — ответил Рейд, захмелевший от домашнего пива собственной варки. — Я поступил так просто потому, что захотел, а она… — он кивком головы указал на комнату, где возилась Люсия, — не стала возражать. — Рейд вдруг прямо посмотрел на меня, словно не Киф, а я его спрашивал о причинах его поступка. — Знаешь, Сэм, меня всегда раздражали все эти сопливые истории — типа помог девушке, потому что влюбился, или спас старика, потому что у самого есть старый больной отец, или позаботился о брошенном ребенке, потому что потерял младшего брата или сам когда-то потерялся. Как будто бы что-то такое нельзя сделать просто так!

Я кивнул. Я понимал его. Но сам я вряд ли бы отважился на что-то подобное — так круто изменить свою жизнь, причем не ради себя, а ради другого человека. Мне следовало наконец-то признать: что бы ни произошло, мне никогда не превзойти Рейда. Сам он никогда не станет всерьез указывать мне на это, и мне его не превзойти поэтому тоже.

Мы неплохо провели вечер, а когда наутро наш маленький отряд засобирался в дорогу, Люсия то и дело с тревогой смотрела на Рейда. Она боялась, что мы его сманим, что он уйдет и оставит ее, как когда-то поступили ее жених и старший брат. Но Рейд не ушел. У него и в мыслях такого не было. Он очень тепло попрощался с нами и наказывал не забывать его, заезжать в гости. И лишь напоследок он отозвал меня в сторону и, нахмурившись, попросил:

— Сэм. У меня, это… Там мать осталась. Сможешь ее проведать при случае?

— Когда мы уходили, с ней все было в порядке, — сказал я. Еще до того, как мы отправились в эту деревню, я решил, что не заговорю об этом сам, если Рейд меня не спросит. Но он спросил, и я был готов ответить. — Она сейчас не одинока и ни в чем не нуждается. Но я не разговаривал с ней лично, поэтому не знаю подробностей. Я просто навел справки, понимаешь? Рейд, я не был уверен, что смогу вернуться в Безмирье, так что…

— Я тебя понял, — перебил меня Рейд. Он крепко пожал мою руку. — Спасибо.

На этом мы и расстались.

С дорогой обратно в Вэллнер нам повезло меньше: возвращаться пришлось пешком. На середине пути Тим получил письмо от Селейны.

— Они уже в Вэллнере, — сообщил он.

Думаю, на моем лице отразилось сожаление о том, что мы до сих пор не добрались до города. Мне очень, очень хотелось увидеться с Селейной, причем как можно скорее. После встречи с Рейдом мне казалось, что в общении с ней я смогу найти утешение.

— Если бы у нас были лошади…

— У меня есть свиток портала, — напомнил Киф. — Он на дальнюю дистанцию, жалко, конечно, но мы ведь еще добудем, правда? — он достал из инвентаря и протянул мне плотно свернутый пергамент. — Заодно научишься пользоваться этими штуками.

Я было потянулся за свитком, хотя мне было неловко принимать такой дар, но тут заговорил Тим.

— Подожди, Киф. Лошадь — не лошадь, да и не ездовой маунт, но кое-что у нас есть, — Закопошившись под одеждой, он достал из внутреннего кармана какой-то маленький предмет и протянул его мне.

Это был простой деревянный свисток со шнурком. Точнее, свисток владельца питомца, на его боку можно было вырезать свое имя — и я прекрасно знал его. На этом свистке имя владельца было когда-то вырезано, но теперь оно было соскоблено, на плотном полированном дереве остался грубый шрам. Боль, которую я почувствовал, была настолько реальной, что у меня закружилась голова.

— Она просила передать его тебе, — сказал Тим. Видя мою реакцию, он быстро добавил: — Если ты откажешься, я все равно не смогу его вернуть, ты же понимаешь. А ему наверняка скучно и грустно сидеть там одному… Ну, где он у вас сидит…

Я покрутил свисток в руке. Прощальный подарок от Риды.

— Значит, ты виделся с ней?

— Да, пару раз. Мы помирились.

— Хорошо.

— А еще она попросила передать тебе свое благословение.

— Благословение? Что это значит?

Тим пожал плечами.

— Не знаю. Наверное, что она хочет, чтобы у тебя все было хорошо.

Я кивнул. Может быть, Рида действительно хочет этого… Что ж, я тоже хочу, чтобы у нее все было хорошо. Очень, очень хочу. Я любил ее и больше не сердился на ее поступок. И в то же время я все еще не мог избавиться от недоумения, вызванного ее поведением.

Свистеть правильно без помощи свистка я не умел, поэтому воспользовался свистком. Флипп появился сразу же — косматый, здоровенный, довольный тем, что его выпустили на свободу, он толкнулся мне в бок с такой силой, что я едва устоял на ногах, и рыкнул от удовольствия. Затем он повернулся и, высунув огромный лиловый язык, лизнул Кифа.

— Фу! — завопил магик, жмурясь и отбиваясь от копны шерсти, которая лезла к нему ласкаться.

— Когда-нибудь он тебя сожрет, — не без удовольствия заметил Боггет.

— Сэм, забери его! Эй, чего ты улыбаешься?..

Я и правда улыбался, хотя мне было очень грустно. А еще я как новый владелец питомца видел показатели Флиппа. Никакой особой информации о нем, правда, не было — ни вида, ни породы. Просто «питомец, монстр» — а это было видно и невооруженным глазом. Уровень у Флиппа был восемнадцатый из двадцати пяти возможных. Такие показатели, как сытость, бодрость и здоровье, были на максимуме.

— Забирайся на него, он отвезет тебя в Вэллер, — сказал Тим. — Я думаю, он справится. А мы вас догоним.

Я подозвал Флиппа, потрепал его по холке, примерился. Пока мы странствовали по Безмрью, управляться с лошадью я кое-как научился. Но Флипп был не лошадью. Это был крупный монстр, седло и уздечка не предусматривались.

— Залезай на него и держись крепче, — сказал Киф. — Давай, это может сработать.

Я знал: когда магик говорил такие вещи, больше всего ему хотелось посмотреть, что из всего этого получится. Киф был очень любопытным существом.

Скрепя сердце, я вскарабкался на Флиппа, устроился на его загривке, покрепче вцепился в бурую шерсть. В конце концов, однажды Флипп уже нес меня на себе. Правда, тогда я был без сознания. А вот на этот раз мне отключаться никак нельзя: подбирать меня, если я свалюсь с Флиппа, будет некому.

— Ну, это… Вперед?..

Флипп повернул в мою сторону голову и, хотя глаз его не было видно из-за шерсти, я чувствовал, что он смотрит на меня.

— Вперед, — попросил я. — Пожалуйста.

Флипп фыркнул. Киф фыркнул тоже. В этот момент оба монстра были как никогда похожи друг на друга: оба смеялись надо мной.

— Боггет, что я должен сделать?

— Попробуй тронуть его бока пятками, как лошадь, — посоветовал инструктор.

Лица его в этот момент я не видел, а по интонации не мог угадать, всерьез он это сказал или нет, поэтому просто последовал его совету. Может, мне нужно было тронуть Флиппа совсем чуть-чуть…

— А-а-а!..

Монстр сорвался с места в радостный галоп. Чтобы удержаться, я сжал его шерсть в руках так сильно, что у меня свело пальцы. Если бы пассивный навык «Каменная кожа», я бы просто изрезал ладони — надеть перчатки я не догадался. А еще пришлось стиснуть зубы, чтобы не отбить их друг об друга.

— Счастливого пути! — зловредно прокричал мне вслед магик.

До Вэллнера я добрался быстрее, чем это было бы, будь у меня лошадь. Флипп двигался длинными скачками, но при этом так быстро, что управлять им я бы не смог, даже если бы захотел. К счастью, монстр оказался достаточно маневренным для того, чтобы огибать попадавшихся нам на дороге путников. Когда показались стены Вэллнера, я с ужасом подумал о том, что будет, если я не смогу остановить Флиппа. Но, к счастью, когда я натянул его шерсть так, как если бы это были поводья, он послушался, замедлился и постепенно остановился.

Когда я понял, что Флипп перестал двигаться, я чуть не свалился с него. Тело закостенело от напряжения и холода, но при этом самого меня трясло от только что пережитого путешествия. Хорошо, что от городских ворот до гостиницы нужно было еще какое-то расстояние пройти пешком — так у меня было время, чтобы прийти в себя. Впрочем, был во всем этом и плюс: каждый миг рискуя слететь с Флиппа, я все это время не думал о предстоящей встрече с Селейной.

Войдя в город, я спрятал Флиппа, пообещав, что еще выпущу его, и направился к гостинице. Издалека заслышав шум, я понял, что Селейна прибыла в Вэллнер не просто не одна — компания, сопровождавшая ее, была отнюдь не маленькой.

На первом этаже гостиницы было накурено так, что потолочные балки терялись в сизом дыму. Было шумно: пил и веселился отряд наемников, только что удачно завершивший какое-то дело. Несмотря на то, что здесь были представлены различные расы и их причудливые смеси, все посетители были игроками. Заливисто взвизгивал рожок, стучали каблуки отплясывающих под эту музыку девиц. Когда я вошел, никто не обратил на меня внимания, и я, в свою очередь, тоже постарался сделать вид, что меня никто особенно не интересует. Тем не менее, я оглядел всех присутствующих в зале и за одним из столов обнаружил того, кого искал. Двинувшись по проходу, я не удержался и издалека окликнул:

— Селейна!

Она обернулась, но тут же путь мне преградили двое громил-наемников — человек и полутролль.

— Чего тебе надо? — сиплым басом спросил тролль.

— Айгер, Брим, это мой друг! Сэм! — раздался позади них голос Селейны. У меня мурашки пробежали по коже — так я был счастлив снова слышать его.

Наемники слегка расступились. Селейна проскользнула между ними, и в следующий миг мы крепко обнялись. От Селейны пахло горько-сладким дымом костра, палой листвой, а еще чем-то резким, тяжелым, мускусным — так пахнут звери. Краем глаза я заметил, как насторожились остальные наемники, сидевшие за ближайшими столами, особенно один из них — явно вожак, рослый скуластый мужчина с гривой седоватых волос, в которые была вплетена всякая мелочь вроде бусин и перьев. Смотрел он на нас странно — не поворачивая головы, но скосив глаза.

— Вернулся, — прошептала Селейна, и мы наконец-то немного отстранились друг от друга.

Я кивнул. Селейна улыбалась, хотя на ее щеках блестели две тонкие дорожки от слез. Если бы я увидел ее вдруг вот так, вблизи, то, возможно, в первую минуту и не узнал бы. Селейна была… открытая. Другого слова, чтобы описать ее теперь, у меня не было.

— Пойдем, — она взяла меня за руку и повела к маленькому столу, чудом оставшемуся свободным этим вечером. Проходя мимо серогривого вожака, Селейна сказала ему: — Это мой друг. Мы очень давно не виделись.

Вожак кивнул и отвернулся, делая вид, что расслабился. Если бы не мой опыт работы в бестиариуме, я бы не заметил, как он одним взглядом указал нескольким своим подчиненным следить за тем, чтобы я не причинил Селейне вреда.

— Рассказывай, — потребовала она, усадив меня на лавку и устроившись напротив. Нам подали выпивки, но Селейна, кажется, этого даже не заметила. Она подалась вперед и вся превратилась во внимание. Я покачал головой.

— Это ты рассказывай.

Она рассмеялась. Рассмеялась! Так легко и естественно, как будто бы и раньше делала это в каждой подходящей ситуации. Наверное, недоумение на моем лице было выражено слишком явственно, и Селейна, смутившись, опустила голову.

— Ну, чего ты на меня так смотришь?

— Прости. Ты такая…

Она не удержалась и снова хихикнула.

— И ты прости меня.

Первая неловкость прошла, и она подняла голову. Глаза ее были влажны, на губах блуждала мягкая улыбка.

— Ты один?

— Нет. Со мной Киф, Боггет и Тим. Они прибудут чуть позже.

Селейна кивнула. Спрашивать о Риде она не стала.

— Давно вернулся?

Я пожал плечами.

— Как сказать… Меня где-то носило восемь месяцев. Потом выбросило в нашем мире. Через пару недель мы смогли попасть сюда, — я подался вперед. — Я очень хотел повидаться с тобой и Рейдом.

— Рейд недалеко отсюда. Помнишь деревню с призрачным драконом? Он вернулся туда.

— Я знаю. Мы как раз ездили навещать его.

И я рассказал Селейне о нашем путешествии в деревню около Драконьего моста.

— Удивительно, правда? — выслушав меня, спросила Селейна.

Я кивнул, соглашаясь, хотя ничего удивительного в этом я не видел. Наоборот, это была самая обыкновенная жизнь.

— А ты чем занималась все это время?

Селейна выпрямилась и со слегка забавной гордостью произнесла:

— Тем же, чем и раньше. Магией.

— Нисколько в этом не сомневался. Однако выглядишь ты… — я демонстративно уставился на ее наряд.

Селейну можно было принять за кого угодно, только не за мага. Больше всего она походила на разбойницу: белая блузка, черный корсет, широкий пояс с массивной пряжкой, коричневые кожаные штаны со шнуровой от бедер до голени, замшевая обувь. Косы, к которой я так привык, не было. Теперь Селейна носила волосы собранными в высокий конский хвост, чем будто бы отдавала странную дань Боггету. Новая прическа Селейне шла, придавая ее облику нечто дерзкое. Но самым странным в ее внешности была все-таки еще одна деталь наряда. За спиной Селейны был не плащ, а что-то вроде платья из плотной темно-коричневой ткани, сложенного и закрепленного с помощью застежки на шее и пояса на талии. Рукава этого платья были убраны под широкие парные браслеты на запястьях, а длинный подол свисал с края лавки. В целом выглядело это красиво, но чересчур уж необычно.

— Это мантия мага, — пояснила Селейна. — Если меня видят в одежде мага, я превращаюсь в приоритетную цель. А так меня сложно отличить от простого наемника. Я ее перешить хотела, да навыка пока не хватает — там не только швейное мастерство нужно, но и работа с артефактами. К тому же, если ее перешивать, она утратит часть характеристик. Можно было бы вообще ее не носить, но это легендарный предмет, дает приличные прибавки, особенно к защите.

— А почему бы тебе не носить броню? Наверняка можно подобрать что-то подходящее.

Селейна покачала головой.

— Тяжелая броня накладывает серьезные ограничения на использование местной магии. Правда, это каким-то образом не касается заклинаний, которые я изучила в нашем мире. А с учетом того, что я могу использовать магию без визуальных эффектов да и заклинания могу произносить про себя — сам понимаешь, противники обнаруживают меня далеко не сразу… Если вообще обнаруживают. А союзники держатся за меня всеми силами, — она кивком головы указала в сторону расположившегося в трактире отряда. — Столько привилегий… Мне даже неловко порой.

— А как ты попала в отряд наемников?

— После того как все ушли, мы с Рейдом вернулись в Вэллнер. Он почти сразу же покинул город, а я пошла регистрироваться в гильдию искателей приключений. Так получилось, что там было очень много народа, но все пришли за квестами, а мне была нужна регистрация. Одна из сотрудниц отвела меня для этого в специальную комнату — ты ведь тоже уже зарегистрировался, понимаешь, о чем я говорю, да? Так вот. Я сделала все, что нужно, и данные в моем интерфейсе изменились. А когда я вышла, в зале гильдии вдруг стало очень тихо. Потом почти все, кто там был, ринулись ко мне с криками. Я чуть не испугалась, — Селейна выделила голосом последнее слово и многозначительно посмотрела на меня. — Но все оказалось совсем не страшно. Они просто увидели мой уровень и расу и стали наперебой приглашать в группы, звать на квесты. А потом все расступились и ко мне подошел Эрон, — Селейна кивком головы указала в сторону серогривого. — «Пойдем со мной. Ты будешь защищать моих людей, а я буду защищать тебя», — так он сказал. Вот так я и оказалась в этом отряде, — Селейна улыбнулась. — Я с ними уже два года. Здесь весело, хотя порой бывает и страшно. А сам Эрон сказал, что не успокоится, пока не захватит для меня какой-нибудь замок.

Я понимал, что за смысл стоит за ее словами. Между Селейной и этим Эроном было нечто большее, чем отношения командира и подчиненного. Но это, кажется, пошло Селейне только на пользу. Она стала гораздо уверенней в себе, и ничего страшного в том, что нынешний ее избранник не совсем человек. Вернее будет.

— Так что там с твоей расой? — спросил я.

— А, тебе же не видно… Подожди, сейчас.

«Игрок Селейна хочет добавить вас в друзья. Принять заявку? Да/Нет».

Как только я выбрал «Да», под ником Селейны появилась новая информация. Теперь там значился уровень, класс и раса. Девяносто третий, маг.

— Серафим? — переспросил я с недоумением.

Селейна кивнула.

— Очень редкая раса. Говорят, серафимы живут в Небесном Граде и почти никогда не покидают его. На поднебесных островах и на земле иногда рождаются их потомки — нефилимы. Но я чистокровный серафим. Понятия не имею, как я оказалась в нашем мире.

«Наверное, на это были причины, — подумал я. — Но это уже другой квест».

— С расовой точки зрения у меня чуть ли не стопроцентная предрасположенность к магии, — продолжила Селейна. — Это многое объясняет. Знаешь, серафимы…

И она принялась мне рассказывать об особенностях своей наконец-то выясненной расы. Я слушал ее и не мог понять, получаю ли я от встречи с Селейной то, чего ждал. Да, я убедился в том, что с ней все в порядке, что она в отряде, вожак которого ее защищает, и что она занимается тем, что умеет лучше всего и, кажется, все-таки любит, и что место в ее жизни, от которого когда-то отказался Рейд, теперь занято кое-кем другим. Да, она явно обрадовалась, увидев меня живым, — даже расплакалась. Конечно, как только мы вернулись в Безмирье, Тим сообщил ей, что я жив. К тому моменту, как мы встретились, ее первая радость уже поблекла. Но в тот момент… Почему она не пришла в Вэллнер сразу же, как только узнала, что мы вернулись? Тим же сразу написал ей. Да, она была в рейде со своим отрядом. Но неужели она не смогла бы найти возможность оказаться в Вэллнере, если бы хотела этого достаточно сильно? Или, может быть, она просто сочла, что мы точно встретимся и нет смысла так уж торопиться?.. И Рейд — конечно, он позвал нас к себе в гости, стоило ему узнать о нашем возвращении. Встреча была теплой, дружеской, расстались мы хорошо. И все же создавалось впечатление, что мы вторглись в жизнь своих друзей и отвлекли их от их собственных дел. Новый мир увлек их, и они разошлись по своим дорогам, а мы все — прежде всего, я — словно остались на месте, так никуда и не двинувшись.

— И что ты намереваешься делать дальше? — спросил я, когда она закончила свой краткий экскурс.

— Ничего особенного. Пока что я состою в отряде Эрона, и меня это устраивает. Но если тебе понадобится моя помощь, сообщи мне об этом.

— С чего ты взяла, что мне может понадобиться помощь?

Селейна смотрела на меня. Взгляд ее был пристальным.

— А разве ты вернулся в этот мир просто так?

Мне стало не по себе от этого взгляда. Я вдруг отчетливо понял, что Селейна видит то, что я тщательно прячу даже от самого себя. Более того — она в силу своего характера может довольно свободно говорить об этом.

— Да, я хочу кое-что выяснить, — признался я наконец. — Но на квест это пока не похоже, — я попытался свести все к шутке.

Селейна приняла это, кивнула.

— Тем не менее, можешь рассчитывать на меня, — сказала она.

— На нас, — поправил ее низкий, надтреснутый голос. Позади меня, слегка нависая надо мной, стоял серогривый. — Никуда я своего мага в одиночку не отпущу.

Невидимость, в которой он пребывал до этого, была хороша — скрывала даже звуки дыхания. Вот только запах замаскировать ему не удалось, так что я уже давно знал о его присутствии, просто не подавал вида. Теперь, когда он сам решил разоблачить себя, я мог свободно посмотреть на него. Эрон Шмидт, разбойник, уровень скрыт. Сердце у меня сжалось, но совсем не от страха.

— А я никуда еще не ухожу, — произнесла Селейна.

— Я тебя понял, — покладисто ответил Эрон и, подмигнув мне, снова исчез. Я его больше не видел, но вряд ли он продолжил подслушивать наш разговор.

— Селейна, — заговорил я. — Он же…

— Знаю, — она мягко перебила меня. — Он игрок. Ну и что?

Я медленно перевел дыхание и, тщательно подбирая слова, произнес:

— Он же не понимает, что ты не бессмертна. Мы ведь даже не знаем, сможешь ли ты… как я. Вернуться. Если что-нибудь случится…

Селейна пожала плечами.

— Я сказала ему, что, если погибну, то оставлю его навсегда. Он согласился принять меня в отряд на этом условии и поклялся защищать меня. Его люди защищают меня тоже.

— Но ведь это совсем не то! Разве ты не понимаешь? Одно дело — быть игроком, ничем не рисковать и покинуть отряд, если тебя убьют, но воскреснуть и играть дальше. И совсем другое дело — быть… как мы.

— Как мы? Сэм… — она вздохнула. — А ты знаешь, кто мы? Есть в этом мире для нас название?

Я промолчал. О безмирниках Селейна знала, но, поскольку она не произнесла этого слова, было ясно, что оно ее не устраивает.

— В отряде меня за глаза называют искин, — продолжила она. — Я не совсем понимаю, что это означает, но это точно не ругательство. Это слово означает что-то важное и особенное. Они так и говорят Эрону: «твой искин». И они действительно защищают меня, Сэм. Иногда — ценой собственной жизни. Они не сомневаются в том, что, если я умру, то покину их отряд, потому что для меня это будет окончательная смерть. Хотя сама я в этом не уверена. Если честно, мне хотелось бы знать, смогу ли я вернуться после смерти. Это так любопытно. Если бы можно было как-то это выяснить…

— Селейна. Не смей.

Она улыбнулась.

— Вот и он мне то же самое говорит, — Селейна скосила глаза в сторону стола, за которым снова сидел вожак. Сделала это она по-волчьи, совсем как сам Эрон. — Не беспокойся об этом, Сэм. Пожалуйста.

Я сдался. Селейна умная, она знает что делает. Если она так доверяет этому человеку…

— Любишь его? — спросил я бестактно.

Селейна посмотрела на меня с удивлением, а потом улыбнулась так, словно я был ребенком, которому приходилось объяснять элементарные вещи.

— А как ты думаешь, Рейд любит ту девушку?

Такой поворот разговора поставил меня в тупик. Я задумался. Вспомнил, как Рейд впервые увидел Люсию, как вел себя после.

— Не знаю. Он будет хорошим мужем и отцом, в этом я уверен. Но, возможно, он путает любовь с жалостью.

Селейна удовлетворенно кивнула.

— А если я не люблю, то с чем тогда я путаю любовь? С чувством равенства? — она подалась вперед. — А ты, Сэм?

В глазах Селейны плясали озорные огоньки. «Я же не спрашиваю тебя, почему ты вернулся в Безмирье без Риды, — говорил ее взгляд. — Но я подозревала, что ты вернешься без нее». Я улыбнулся, покачал головой.

— Ты сердишься на нас с Рейдом? — спросила Селейна.

Я удивился.

— Почему я должен на вас сердиться?

— Мы ведь не вернулись в наш мир, хотя ты сделал очень многое для того, чтобы мы получили такую возможность.

Я пожал плечами.

— Я сделал не больше, чем все остальные. Эта возможность была результатом общих усилий. Вы сами решали, воспользоваться ей или нет.

Селейна кивнула.

— И все-таки Тим, Киф и Боггет вернулись, а мы остались здесь. Мы не отправились домой, чтобы дождаться тебя, — взгляд моей собеседницы был пытливым. — Ты не считаешь, что это было неправильно?

Я бы мог поделиться с Селейной своими соображениями на этот счет. Я думал так тогда и до сих пор считаю, что многие из тех, кто попал в другой мир, хотят вернуться не только из-за своих родных и близких. Конечно, для многих это самая важная, если не единственная причина. А у кого-то есть любимое дело, обязательства или неоплаченный долг. Но все это не так важно, ведь не каждый день выпадает возможность начать жизнь заново, с головой окунуться в увлекательные приключения. Возможно, большинство из тех, кто истово хочет вернуться в родной мир, на самом деле просто-напросто хотят рассказать о том, что с ними произошло. Рассказать свою историю — яркую, в чем-то веселую, в чем-то грустную или даже страшную, но неизменно увлекательную и необычную. Стать героем такой истории — вот самое большое искушение. Я мог бы рассказать Селейне об этом. Но ведь она имела в виду совсем иное. Фактически, она спрашивала меня, не считаю ли я, что она и Рейд меня предали. Она ждала моего ответа. Но я молчал, не зная, какими словами воспользоваться, чтобы они не показались неискренними, и тогда Селейна заговорила снова.

— Рейд слишком твердолобый, чтобы сделать это, так что придется мне. Сэм… Прости нас. Понимаешь, пока мы все были вместе, ты был как воздух, которым мы дышали. Ты связывал всех нас. Но когда тебя не стало, каждый получил возможность идти своим путем.

Я почувствовал, как в горле засвербело, и потер нос, пытаясь перебить ощущение. Расплакаться от слов Селейны в присутствии всего ее отряда — этого еще не хватало.

— Сэм?..

Мне хотелось объяснить Селейне, что мне, разумеется, грустно оттого, что теперь нас троих разделяет столь многое, но в то же время я понимаю, что иметь собственную жизнь, как бы ты ни был привязан к своим друзьям, — это нормально. Но я не знал, как правильно выразить это.

— Я не сержусь на вас, — сказал наконец я. — Никогда не сердился, даже не думал об этом.

Она кивнула, принимая мой ответ. Глаза ее снова блестели. Так мы и сидели какое-то время, глядя друг на друга и разговаривая без слов. Это было удивительно.

— Где ты остановился? — спросила вдруг Селейна.

— Я нигде не остановился. Но здесь, кажется, еще есть свободные комнаты.

— Остальные тоже прибудут сюда? Мне хотелось бы с ними увидеться.

— Да, конечно.

— Хорошо. А ваш новенький придет? Тим писал мне о нем. Я хотела бы с ним познакомиться.

«Ваш новенький», — полоснуло мне по слуху. «Ваш». Выходит, Селейна все-таки уже не считает себя членом нашей команды. Но при этом она считает новым членом нашего отряда Лэнди — по крайней мере, так она поняла Тима. Такое отношение Селейны к своему статусу по-настоящему расстраивало меня. Что касается Лэнди, считать его членом нашего отряда я пока не мог, но все же ответил:

— Да, он будет здесь через пару дней.

— Значит, он меня не застанет. Мы уходим завтра.

Я удивился.

— Завтра? Так скоро?

— Да. Время не ждет. Но я не уйду, пока не повидаюсь с Тимом. Это было бы не честно. Хотя тут можно легко писать друг другу письма, это все равно не то. — Селейна улыбнулась нежно и немного грустно. — Знаешь, Сэм… Помнишь, я когда-то сказала, что хотела бы освоить профессию летописца? Сейчас она у меня есть. Но первым, что я написала, было письмо отцу — туда, в наш мир. Боггет взялся передать его. Сэм… Если у тебя будет возможность каким-то образом связываться с нашим миром, скажи мне об этом. Я бы предпочла знать, что с моим отцом все в порядке.

Я кивнул. Вторым человеком, о судьбе которого я справился перед тем, как уйти в Безмирье, был господин Гилмур. Как и с матерью Рейда, лично я с ним не виделся. Я не знал, что было в письме, которое написала ему Селейна, и не хотел давать ему надежду на то, что, возможно, увижусь с его дочерью, потому что сам не был уверен в этом. Но с господином Гилмуром тоже было все в порядке. Я рассказал Селейне все, что мне удалось узнать, и пообещал ей, что при случае выполню ее просьбу.

Какое-то время мы еще сидели вдвоем, потом наемники оживились — подоспела новая порция еды и выпивки. Селейна взяла меня за руку и подвела к одному из столов, за которым было свободное место. Так я оказался между остроносым конопатым парнем и еще одним полутроллем, а передо мной возникла тарелка с кашей и мясом, добрый кусок ржаного хлеба и здоровенная кружка с пивом.

Пирушка продолжалась до ночи. А к ночи явились Боггет, Тим и Киф, усталые настолько, словно только что втроем прошли Подземелье Туманных Жриц до самого конца, но все же готовые присоединиться к общему веселью. Я даже не удивился, когда выяснилось, что и в отряде Эрона у Боггета нашлись знакомые. Так уж выходило, что расставание в этом мире было только иллюзией. Оно ничего не значило, пока все были живы и хотели снова встретиться друг с другом, — лишь бы только хотелось этого.

Когда настало время расходиться, хозяин гостиницы показал мне свободную комнату, и я наконец понял, о чем с таким восторгом говорил Киф. Можно было войти в обычную комнату гостиницы и провести ночь в ней, а можно было, введя в окошки выплывающей панели имя и пароль, оказаться в совсем другой комнате. В отличие от гостиничной, довольно большой, но протопленной слишком щедро и поэтому душноватой, эта другая комната была маленькой, с ровной температурой. В ней совершенно ничем не пахло. Меблировка была разной, высота потолков отличалась тоже — в гостинице мебель была проще, потолки — выше. Маленькая комнатка была чище, в ней не было даже пыли. И все же, выбирая между двумя комнатами, я остановился на гостиничной. Несмотря на то, что в своей личной комнате я, как говорил Тим, мог быть в полной безопасности, чувствовал я себя в ней словно в запертом ящике. Даже вид из окна, который можно было изменить, казался простым рисунком — иллюзией пространства, которого на самом деле нет. Я не пробовал распахнуть окно, но не удивился бы, если бы выяснилось, что это невозможно.

Вернувшись в гостиничный номер, я лег в постель и почти сразу же уснул. Утром сквозь сон я услышал, как отряд наемников отбывает. За окном брезжил тусклый сероватый рассвет, моя комната выстыла за ночь, и казалось, весь мир выстыл тоже, и я был в нем один, совсем один.

Я не пошел прощаться с Селейной, мы попрощались заранее, еще вечером. Но, открыв интерфейс, я обнаружил письмо от нее с пожеланиями удачи во всех моих начинаниях, какими бы они ни были.

— Да, я хочу кое-что выяснить, — повторил вслух я слова, сказанные Селейне накануне.

Может быть, это и в самом деле был квест мирового уровня, как считал Киф. А может быть, все это не стоило и выеденного яйца — даже в настоящей жизни не всегда удается предугадать такие вещи, что уж говорить о Безмирье. Но это было единственным, чему я мог посвятить себя теперь. И я не сомневался в том, что, если дойдет до дела, мои друзья меня поддержат. Каким бы дурашливым ни был иногда Киф, в одном он был прав: вернуться в Безмирье, чтобы жить здесь обычной жизнью, — это был слишком скучный план.