Vivuszero

Я остался наверху, добавив к арсеналу гранатомет, еле оторванный от сердца Африкой. Стоун и прикрывающий его великан спустились вниз и проверили ховер. Минут через десять машина натужно заскрипела и проехала пару метров. Я стал надеяться, что все пройдет без приключений. Зря, среди камней замелькали быстрые тени.

Прицелившись из винтовки сделал выстрел, не столько с целью попасть, сколько для сигнала. Стоуну следовало поторапливаться. «Щелк, щелк!» - сухо била винтовка, но попасть пока не удавалось. Вот настырная морда выглянула из-за камня и вновь скрылась. Шакалы на Вивусе – это скорей рептилии. Этакая смесь варана, шестиного крокодила, и Пит Буля. Короткое тело, с мощной продолговатой головой, раскрывающейся как чемодан. Небольшой горб, переходящий в широкий хвост, с пилой костяных наростов. Покоилось всё это уродство на шести приземистых мощных лапах, с внушительными когтями.

Очередная тварь высунулась из уступа, уже довольно близко, и я наконец не промазал. Послышался обиженный вой, и следом я влепил в бок еще одной. Твари задергались еще сильней, начав окружать. Гранатомёт я решил не использовать. Попасть даже рядом, довольно слабой гранатой было не реально. Вдруг мельтешения шакалов прекратилась. Секунда, и они начали давать деру, не особенно при этом прячась. Мне даже удалось влепить в одному, куда-то в спину.

Меняя магазин, я похолодел. С другой стороны впадины, всего в сотне метров стоял дракон, частично прикрытый валуном. Стоун уже успел зацепить лебедку, за выступ и начал подтягивать ховер по самому пологому склону, но он явно не успевал. Тварь бросилась вперед с бешенной скоростью. И за то время пока я успел схватить крупнокалиберку, и пристроить ее на край небольшого обломка, дракон оказался в паре десятков метров от впадины.

Времени смотреть в прицел не было. Я выстрелил на вскидку и попал в приплюснутою морду. Особого эффекта не наблюдалось. Тварь лишь замерла, как будто обдумываю, что с ней произошло. Много времени её не понадобилось, она раскрыла пасть-чемодан в бешеном, грозном реве и прыгнула. Одновременно я нажал на курок.

У каждого стрелка бывают такие моменты. Стреляешь и знаешь, что попал, или наоборот промазал, хотя результата еще не видно. Я попал куда-то внутрь огромного чемодана. И те мгновения пока длился полет твари тянулись неимоверно долго.

- Хватит ей одной пули, или нет! – пронзала мозг одна единственная мысль.

Хватило. Могучая пуля проткнула слабую плоть «чемодана пасти» и поразила мозг. Уже в полете, дракон неестественно дёрнулся и всем своим весом грохнулся в нескольких сантиметрах от кормы ховера. Еще бы немного, и лебедка не выдержала нагрузки, оборвав наши надежды на спасение. Наверх поднялся запоздавший Африка, и схватил, так и не сделавший не единого выстрела гранатомет. После убийства монстра все прошло очень тихо. Стоун повозился примерно еще пол часа, вызволяя помятую машину. Вот ховер наконец крутанул колесом наверху.

В стальном чреве с мятыми бортами я почувствовал себя в полной безопасности. Внутри царил кавардак, но с одним нам повезло, здесь никого ни ели. С чистильщиками разобрались вне ховера. Шакалы или другие обитатели Вивуса успели обнюхать каждый угол и проглотить или покусать все, что хоть отдаленно напоминало еду. Даже баллончики с медпеной были старательно прокушены, и исторгли из себя все содержимое. Африка вновь клацал пулеметом и, по моему, был счастлив, а Стоун, показав большой палец, повел ховер к башне.

Ночь мы решили провести на верху, собрать пожитки и выехать утром. В последний вечер у башни, я сидел на тех же ящиках и смотрел вдаль. Подошел Стоун и уселся рядом, решив проявить несвойственную ему учтивость:

- Знаешь Русский, ты молодец. Второй раз валишь дракона с первого выстрела, - начал он разговор. – Ты извини, если что не так.

- Со второго! – ответил я немного скромничая.

- Да ладно, тебе. Мы как-то раз разрядили в такую тварь две ленты, а потом еще из винтовок добивали. Они живучие. А ты прям эльф какой-то!

- Почему эльф?

- Да память подсказывает, меткие они были! Били точно в глаз, и темнота им до звезды была. Тебе, по-моему, тоже!

После столь изысканного комплимента мы немного помолчали. Я взял разговор в свои руки:

- Ты пойдешь со мной? – спросил я глядя ему в глаза.

Стоун первый раз за всё время отвел взгляд:

- Знаешь Русский! Я уже привык к этому всему. Мне даже нравится Калдрон. Думал снять браслет. А теперь мне некуда идти. Я с тобой!

- А Африка! – спросил я.

- Спрашивай у него сам, он же не немой!

- Африка идет с вами. Африка хочет всех убить. – затем он запнулся, и скороговоркой, по детски добавил, - Ну, тех, кто Африку и много хороших людей сюда бросил!

Все ответы были получены. Нас ждал долгий путь. Оставшееся время мы просто сидели, наслаждаясь недолгими минутами тишины, обозревая бесконечный горизонт.

Глава 18. Все дороги ведут в Вавилон. Вторая попытка.

Мы выехали рано утром, закинув в ховер все, что могло быть полезным. Не забыли и нашу страховку - Моргана с Боргом. Вид у этой парочки был унылый, сильно осунувшийся. Но если сравнивать с тем что случилось с коллегами, то их положение было просто идеальным. Ховер запылил среди камней. Я стоял в люке обозревая окрестности. Башня становилась все меньше, пока не исчезла на очередном повороте. Дорогу показывал Борг, проверкой служила аккуратно прорисованная карта, найденная нами внутри машины. На ней были отмечены места стоянок, маршруты патрулей, передовые посты.

Обстановки в Вавилоне на настоящее время мы не знали, поэтому решили обходить все точки, где могли наткнуться на вавилонцев. Не было гарантии того, что нам не попадутся верные Новиковыу и Венделю люди. Поэтому несмотря на подозрительные скрипы в подвеске ховера и отказ пары моторов, мы пробирались сложным маршрутом, по краю невысокой гряды. Несколько раз на пути нам попадались драконы. Это было странно. Стоун за все свое пребывание на Вивусе, видел их раз десять. Эти твари не любили конкуренции и владели огромными охотничьими участками, так что в пределах одного сектора их обитало не так уж и много.

Мы периодически делали остановки для сверки маршрута. Во время одной из них в дали послышались очереди и разрывы. Била автоматическая пушка, ей в ответ бухало несколько стволов по мощнее. Еле слышно в перерывах щелкало ручное оружие и пулеметы. Заварушка обещала быть серьезной и нам стоило решить, что предпринимать дальше. Забиться в какой-нибудь глухой угол и переждать, или сделать судьбе еще один вызов и поехать на встречу бою.

Если честно, я не горел желанием ввязываться в очередную потасовку. Везение, сопровождавшее весь мой недолгий путь по Вивусу, могло и закончиться. Впереди маячила, по настоящему большая цель. Но с другой стороны бросать людей в беде не хотелось. Я ведь даже ящерицам помог. Такая дилемма резала меня по живому, получше острого медицинского скальпеля. Внутри у самого позвоночника возникало непреодолимое чувство, говорившее, что это не мое дело. В тоже время у сердца мощно пульсировало понятие – «Долг!».

«Я должен, я обязан!» – доносилось из груди. И вкрадчиво обволакивало сознание другое: «Это не твоя война! Ты иной! У тебя есть цель. Нет нужды рисковать. Подумай, кто засунул тебя на башню! Разве ты будешь им помогать?» Я бы уже сдался под напором фальши, но вдруг вспомнил, что хочу быть человеком, а не существом. Сухое небо с прилипшим языком исторгли:

– Стоун, нужно помочь! Или хотя бы посмотреть что там!

А вот Стоун во мне не сомневался. Он скептически окинул меня и плавно тронул ховер с места.

– Конечно Русский, у нас ведь других дел нет! – проворчал он и по деловому добавил, – Мы объедем эту гряду. По карте она скоро кончится. Выглянем и посмотрим, если эта свистопляска не закончится.

Я вздохнул свободней. Стоун был на моей стороне и думал как я. Все таки его каменная душа не зачерствела, а лишь покрылась коркой. Я это уже знал давно, но сейчас почувствовал отчетливо. Молчаливый Африка, уже высунулся в люк и приладил пулемет. Ему было все равно. Лишь бы пострелять, применить в деле пулемет он как следует и не успел и теперь хотел все наверстать.

Бой по не многу приближался. Очереди автоматической пушки стали реже. Больше слышались мощные одиночные хлопки, изредка разбавленные короткими хлесткими очередями.

– Бородавочники, узнаю тварей! – сказал Стоун, останавливая ховер у полого склона. В этом месте невысокая, но крутая гряда заканчивалась, и спустя пару десятков метров начиналась другая, только поменьше.

В машине следовало кого-то оставить, но Африка на отрез отказался, насупившись словно бык. В этот момент, я, пожалуй, предпочел бы иметь дело с драконом, чем с ним. Стоун тоже не хотел сидеть на стреме, а оставлять единственно снайпера, то есть меня, было нельзя. Поэтому связав еще туже тушки ценного груза, мы совершили неслыханное. Оставили транспорт без присмотра.

На небольшой подъем карабкались медленно, почти крались, постоянно замирая и осматриваясь. Все помнили, сколь серьезными противниками являются кентавры, и никто не хотел их проворонить. И хотя впереди выстрелы уже затихали, слышались лишь увесистые бабахи бородавочников, мы не изменили своего решения.

В руках покоилась любимая, к которой в ховере нашлись боеприпасы. Я находился немного позади Стоуна. Тот держал на перевес солидный револьверный гранатомет, а замыкающим шел Африка тарабанивший пулемет. Великан имел особенно грозный вид, который ему придавали две ленты пересекающие могучую грудную клетку крест на крест.

Почему-то мы забыли о предосторожности. Ни я ни Стоун не стали тихо ползти по пологому склону. Впереди ничего не было слышно и мы просто шагнули, слегка пригнувшись. Это и спасло нам жизнь.

Пологий подъем круто обрывался. И здесь, прикрывшись каменным выступом прятались семь бородавочников, увешанных своими мощными бескомпромиссными пушками. Двое навели свое оружие, в сторону полуприкрытого уступом броневичка. Такие мы видели у Вавилона. А вот остальные кентавры смотрели в нашу сторону, и что-то бурно обсуждали, решая видимо, кто пойдет проверять тыл.

Не сговариваясь, я пальнул на вскидку и винтовки, по плотной группе, а Стоун забухал гранатометом. Отдача вырвала винтовку с огромным пламегасителем из моих рук и ударила прикладом в живот. Я упал на спину и больно приложившись о камень, в это время по мне пробежал Африка. Пулемет застрочил в бешенном ритме. Гильзы сыпались сверху словно конфетти, но я не мог встать, так как Африка наступил на полу плаща, прямо между моих ног. Любое мое шевеление могло сбить прицел. Лишь когда лента кончилась, я зло выдернул материю.

Все было сделано. Семь бородавочников представляли единый мертвый кусок мяса, настолько плотно они лежали друг к другу. Африка всадил в них целую ленту, и несмотря на модерновую броню, и панцири из пластин каждая тварь получила свой смертельный гостинец. Добавили в общее уничтожительное дело свою лепту и четыре гранаты Стоуна, ну и моя одна большая пуля.

– Ух! Не думал Русский, что такое бывает! – крикнул Стоуна, с удивлением смотря на дело своих рук.

Африка тем временем деловито заправлял новую ленту, легко управляясь на весу с увесистой машинкой смерти. Стоун тут же опомнился, переломил свой могучий «револьвер», вытряхнул стаканчики гильз, и принялся заряжать барабан новыми гранатами. Я уже ложился на землю, откидывая сошки. Нас заметила пара бородавочников в отдаление и это не сулило ничего хорошего.

Забухали злые громкие хлопки, и по гряде слева полетели камни и осколки, взвились фонтанчики пыли. Пока не опасно. Бородавочники сидевшие за этой дурындой еще не приметили нас. Вот если мы увидим их, то это будет намного хуже. От броневичка отделилась зеленая ракета. К сожалению сингалок с собой мы не взяли, хотя в ховере это добро имелось. Я сказал Африке просто дать очередь в сторону броневика. Земное оружие ни с чем не спутаешь. Нитка трассеров ушла в горизонт, стараясь прошить серое небо.

«Поймут или нет, поверят, или подумаю, что это хитрость!» – сверлили голову мысли, в то время как руки делил свою работу. Опять пошла ракета, в ответ Африка дал новый трассер. А тем временем в нашу сторону выползало угловатое шипастое чудовище, я с облегчением вздохнул. Дизель успел показать захваченный ховер бородавочников, с которым беспрестанно возился все свободное время. Надвигающаяся на нас машина была всего-лишь рабочей лошадкой, подобной нашему помятому калеке.

Радоваться не стоило. Но наверху работяги, за основательным щитом находилось очень мощное орудие. Застучала размеренная очередь, и немного впереди и правее расцвела цепочка взрывов. Осколки опасно засвистели над головой. Гранатометчик, или как называлось оружие бородавочников, довольно точно взял прицел. Выстрел в щит, следом еще один, бес толку. Новая очередь прошла сверху. Взрывы раздались где-то за спиной. Стоун заорал, что нужно сваливать и менять позицию, но я продолжил стрелять. Следующая серия взрывов должна была нас накрыть, голодным металлическим звуком лязгнул затвор, сообщив о пустом магазине. Шли секунды, каждая могла стать последней. На боку машины бородавочников расцвела яркая вспышка. Она слишком ослепительной и даже не опасной на вид. Через секунду, донёсся хлопок и край щита лизнуло пламя, сообщившее, что можно менять цель. Шипастый монстр получил свое сполна.

– Русский, долби по бородавочникам. К нам бегут! – проорал Стоун.

Вот из-за валуна вылезла отвратительная харя, и сразу скрылась, когда рядом стукнул увесистый гостинец. Еще несколько монстров пытались открыть огонь из-за укрытий, но они каждый раз бросали свою затею, когда рядом дробили камни крупнокалиберные пули, или сыпал горох пулеметных очередей.

– Еще чуть-чуть, не сбавляйте темп! Мы их делаем! – озорно кричал Стоун, посылая очередную гранату.

В нашу сторону перебежками двигалось несколько человек, несущих раненого. Помимо нас их прикрывал пулеметчик от броневика, густо посылавший очереди по невидимым мне целям.

– Три часа! – донесся голос Стоуна, в то время, когда я менял магазин.

На плоский камень один из бородавочников начал пристраивать огромную пушку, с которой даже такому великану было нелегко управляться. Я успел первым. Выстрел и тридцати граммовая пуля пробивает его тело, обвешенное небольшими прямоугольниками непонятной амуниции. Второй выстрел я добавляю по оружию, которое переворачивается и остается лежать на камне угрожая небу странными рогами. Еще один магазин пуст, патронов остается не густо.

Слышится:

– Все Русский они здесь!

Я поворачиваюсь и вижу незнакомых людей с измазанными лицами. На двоих надеты шлемы. Такие же я видел раньше у вояк из Вавилона.

– Пулеметчик! – спрашиваю я.

Третий, без шлема, с тонкими усами и могучей щетиной качает головой, и часто дыша отвечает:

– Он ранен в ноги. Не сможет добраться. Капитан остался нас прикрывать! Вы откуда ребята?

Рядом уже бесится Стоун выпустивший последнюю гранату.

– Хватит болтать, спроси его о своей жене ещё. Уносим ноги! Вы! – обращается он к спасенным, – Вперед, ховер за грядой. Быстро! Мы за вами.

Очереди пулеметчика у броневика больше не слышались, бухает лишь оружие бородавочников. Через минуту последовал мощный взрыв, поднявший высокий столб пыли и целый дождь обломков камней. Пулеметчик до конца выполнил свое обещание и прикрыл оставшихся в живых товарищей. Наконец начинается отход, превращающийся в соревнование по бегу. Мы быстро догоняем вавилонцев, несущих из последних сил раненого. Африка на ходу подхватывает импровизированные носилки и с неожиданной для своей комплекции прытью гонит вперед.

Показался ховер. Стоит себе том же на месте, где оставили. Измятый, побитый пулями, сейчас он воспринимается, как лучший друг. В моем сердце загорелся огонь, лишь при одном взгляде на этого трудягу и ноги сами понесли тело еще быстрее. Бородавочников рядом нет, а значит у нас есть шанс, вновь выпутаться из смертельно опасной заварушки, в которые за последнее время мы так любим встревать.

Все быстро запрыгивают через двери внутрь и Стоун трогается, не щадя израненные механизмы. Машина медленно набирает ход, воют словно кофемолки электродвигатели, стучит хитрая подвеска, но ховер везет, как будто понимая, что сейчас на кону и его судьба. В задний борт попадает мощная пуля, пробивает его и на излете застревает в спинке переднего сидения, за которым сидит вояка без шлема. Слышатся новые удары, но корпус их держит, защищая живое.

«Парадоксально. Живое зависит от неживого. Мертвый механизм оберегает, и в тоже время живые существа хотят его уничтожить, чтобы добраться до подобных себе. Возможно машины более достойны поклонения чем мы!» – в голову лезут странные для такой ситуации мысли. Какими идиотскими они не казались, вспыхивает знакомое чувство, как будто я что-то открыл, что-то далекое, знакомое, близкое.

От самомокопания меня отвлекает вояка без шлема, кричащий на весь ховер:

– Едем вдоль этой гряды! – тычет куда-то в сторону вавилонец, – Бородавочники так нас и поймали. Гряда длинная не переедешь, проходов всего несколько, группа уперлась и на скорости не смогла уйти. А у нас все получится, на перерез они не проскочат.

¬ Раненым уже занимался его товарищ, носивший на руке грязную повязку, с кривым красным крестом. Боец сохранил при себе объемистый рюкзак со всяким медицинским инвентарем и теперь вовсю оказывал помощь покалеченному взрывом и осколками вавилонцу. Африка успел высунуться в люк со своим любимым пулеметом. Стоун вцепился в баранку и мне не оставалось ничего другого как сесть и набить последним десятком патронов пару обойм к крупнокалиберке.

Ховер бросало, выли электромоторы, к общей какофонии добавились стоны раненого, который начал подавать признаки жизни. Но несмотря ни на что наш агрегат упрямо уносил нас от монстров. Навалилось уже знакомое мне чувство ожидания чего-то не совсем хорошего. Я опять сидел без дела и решил разговорить парня-медика, закончившего колдовать над раненым. Боец крайне напряженно смотрел на наш связанный багаж с распухшими синими лицами и теребил короткий карабин. Другого оружия я на нем не приметил, оно и понятно, у медика немного другая работа: лечить а не калечить.

- Как зовут? - спросил я парня, находящегося явно не в своей тарелке.

Он не ответил косясь на Борга, может быть и узнал. Следовало прояснить ситуацию:

- Они на нас напали! Мы на точке сидели, когда они стрелять начали! Парней убили, теперь в Вавилон везем! – прокричал я сквозь грохот, так, что чуть не надорвал связки.

На мои слова оглянулся даже вояка без каски. Парень посмотрел недоверчивым взглядом, но кивнул, дав понять что понимает.

Я крикнул еще:

- Что в Вавилоне происходит? Мы больше недели не были. На вас напали?

Парень кивнул чуть менее сдержанно и прокричал в ответ:

- Да, бородавочники. Мы им врезали возле города. Нас послали на разведку, по постам и мы вляпались. Если бы не вы, то тогда кранты!

Говорить так было не очень удобно, все время швыряло, но пока у нас не заболело горло я смог узнать, что в Вавилоне кое что изменилось в политической расстановке. Парень сказал, что у них на верху поднялась какая-то буча и разведчики пропустили бородавочников к самым стенам. Был хороший бой, в ходе которого нападение кентавров отбили. Затем последовала череда более мелких стычек, свидетелем одной из которых мы и стали. Парень или знал мало, или просто не хотел ничего говорить. Да и кричать со временем надоело и я угомонился. Всё равно у нас была одна дорога - в колонию Вавилон.

Африка обнаружил погоню лишь через несколько часов. В дали возникали небольшие пылевые следы, говорящие о мчащихся по следу бородавочниках. Близился вечер, нам следовало продержаться в том же темпе несколько часов до темноты. И это у нас должно было получиться, если бы мы не приблизились к большому, присыпанному песком и пылью, ровному как стол плато. Ховеры не создавались для спринта, они должны были тянуть, карабкаться, переваливать через различные препятствия, но не гонять по прямой. Наш покалеченный трудяга не выдавал полной мощности, так что мы могли рассчитывать едва-ли на шестьдесят километров в час. Для преодоления плато нам нужен было больше получаса. Началась напряженная гонка.

Ховер поднимал целое облако мелкой пыли, позади не было ничего видно, поэтому примерно на середине плато мы заехали на небольшую возвышенность и остановились. Я высунулся, опередив Африку, нежелающего глотать пыль и устроившегося внутри. Преследователи мчались совсем рядом, буквально в паре километров. Засосало под ложечкой. Сзади вились пылевые фонтаны, как минимум от пяти машин. С такой группой воевать бессмысленно, тем более, что теперь мы не можем зайти к ним с тыла. Я сообщил об увиденном и нырнул в ховер, мы продолжили гонку.

Африка на этот раз залез наверх, доверить свою любимую игрушку еще кому-то он не желал. Тикали минуты, ховер шел, легко покачиваясь на неровностях. Я вздрогнул, когда услышал негромкий взрыв справа. Заработала артиллерия бородавочников, ей начал вторить короткими очередями пулемет Африки. Я хотел его остановить, но потом передумал. Если кентавры догонят, то нас уже ничто не спасет.

Спереди в радиостанцию радостно заорал вавилонец:

- Гранит, гранит, это беркут, мы в этом ховере, за нами бородавочники! Как поняли?

Рация что-то запищала. Вавилонец продолжил уже более сдержанно:

- За нами предположительно пять объектов. Кентавры. Характер целей: пара, как минимум, простые «колючки», есть «дикобраз», характер остальных не ясен. Как поняли? Прием!

Вавилонец что-то напряжённо выслушал а потом скороговоркой выпалил, обращаясь к Стоуну.

- Наши у той гряды, когда доедешь до прохода сворачивая за небольшим барханом. Нас прикроют. Сейчас мы вмажем этим засранцам.

Плато закончилось, ховер перемахнул через несколько небольших барханов, наметенных ветров и нырнул в ложбину. Гулко завыли над головой снаряды, послышалась серия мощных взрывов. Затем застучали автоматические пушки. Можно было перевести дух. Нам очередной раз повезло, в голове мелькнули смутные мысли о невозможности такого стечения обстоятельств, да еще столько раз подряд. Но ликующие сердце смело их волной опьяняющей радости. «Живы!» – вновь кричало сознание, - «Живы!»

Я выбрался из ховера и вслед за всей компанией взобрался на бархан. Песок уже начали выхолаживать наступающие сумерки, небо потемнело надвинулось сверху, грозя раздавить. Невидимое солнце еще цеплялось лучами за далекий горизонт, но уступало свое право тьме. Впереди ярко горело несколько огней. Это разгорались две шипастые машины бородавочников. Еще одна лежала на боку в стороне, стыдливо показывая днище. Лишь двое преследователей избежали мести и убегали пыльными облаками в горизонт, преследуемые парой юрких броневиков.

- Я вас узнаю засранцы? – послышалось снизу.

Возле ховера стояла пятерка Вавилонцев с уже знакомым нам первым лейтенантом Рино. Все они держали оружие в руках, но по крайней мере не навели его на нас. Мы спустились вниз.

Рино был настроев вполне дружески. Он оскалился слишком белоснежной для Вивуса улыбкой и сказал:

- И как вы, вашу мать, добрались сюда от башни! У вас там в кузове собственной персоной капитан Борг и еще один здоровяк! Ребята, это как-то надо объяснять! – и он развел руки в разные стороны.

Опережая Стоуна я начал повторять заготовленное:

- На нас напали! Этих мы прихватили, как языков. Остальные остались на месте. Едем в Вавилон, там и разберемся.

Рино стал серьезней и ответил:

- Да все нормально! У нас тут немного власть поменялась. Маленьких лейтенантов это не касается, но когда Вендель ранил Ковальского, грызня вышла за все дозволенные рамки. Короче, меня даже отправили вас привезти обратно, но тут у нас началась вся эта заварушка. На вас не хватило времени и сил. Но нет худа без добра, вы и сами добрались. Говорят, вы наших ребят из патруля выручили. Это вам зачтется.

- Что с Ковальским? – спросил я, - С нами было еще два человека, Девушка и Раненый. Вы не в курсе что с ними.

- С полковником всё нормально, легко задело! А вот пару его парней положили. Ваш раненый, такой мелкий и крикливый тип, жив. Его хотели прихлопнуть в госпитале, но он оказался очень бойким и отбился. А вот про девушку я ничего не слышал. Короче, давайте в ховер и к нам. Мы дождемся броневики и будем выдвигаться домой. На сегодня хватит воевать. Вы хорошо нам подставили этих вонючек!

- Усатый еще всем жару задаст. Он такой, не отделаешься! – высказал своё мнение о Дике Стоун. Хорошо что хоть кто-то ещё остался жив. А вот информацию о пропаже девушки я воспринял, на мой взгляд, слишком чёрство. Ну пропала и пропала! Очень много было смертей в последнее время.

Мы залезли в ховер, вырулили из ложбины и подъехали к большой и низкой восьмиколесной платформе, с маленькой спаренной кабиной впереди. На ней покоилась внушительная ракетная установка. Машина была явной самоделкой, собранной из разных компонентов. Рядом стоял еще одна платформа, но уже с краном и большой бронированной будкой, в которой видимо хранились ракеты.

Заметив наш интерес сидящий впереди, спасенный вояка кивнул в сторону установки:

- Это Большой Мо! У нас таких мало, странно что его сюда вообще притащи, но долбит он будь здоров. Бородавочникам повезло, что вообще кто-то уцелел.

Наконец выдалась свободная минутка и мы перезнакомились. Спасенного медика звали Робертом Хаас, а вот второй был сержантом связистом Янушем. Раненный являлся командиром их взвода, лейтенантом Фениксом. Как оказалось в засаду попало два броневика и пара ховеров. Всего двадцать восемь человек второго патрульного взвода. Вместе с ними выехал и их командир роты, оказавшийся тем самым пулеметчиком, прикрывшим своих до конца.

Потери! Смерть, кровь и камни!

Вивус исправно пил нашу кровь и у меня был ключ от чего-то, что возможно могло это прекратить. Хошемин хотел что-то до меня донести, иначе зачем были все эти разговоры, попытка скрыть свое присутствие, записка. С такими возможностями, как у неизвестных не оставляют столь глупых следов. Прокол с моим именем, пуля, мои воспоминания наконец, что-то не вязалось с общей картиной злобных инопланетян.

Мне что-то хотели сказать, или даже не мне а всем нам. Но что? Нужно было ехать к той самой точке на карте. Нас ожидало новое путешествие и Вавилон был лишь непродолжительной остановкой. Так мне думалось…

Глава 19. Вавилон.

Вавилон опять встретил ночной темнотой. На секунду нас осветил луч прожектора одного из постов, а затем вновь окутала тьма. Пришлось еще попетлять загогулистым маршрутом, пока колонна не оказалась возле стен колонии. Укрепления были возведены все из тех же контейнеров и достигали высоту около десяти метров. Въезд представлял собой такую же как в Калдроне кишку, только еще более развитую с нескольким крутыми поворотами и вместительным шлюзом, где нашу колонну проверил десяток автоматчиков. Особое внимание уделили нашему ховеру.

Борга с Морганом, несмотря на наши протесты забрали, и куда-то увели. Мы же пошкандыбали за всей колонной, следуя по самым настоящим улицам, встречались даже двухэтажные дома! Город был разделен на несколько частей, мы проехали через целых три внутренних стены, делящих колонию на сектора обороны. Если бы в Калдроне существовали подобные запасные рубежи, возможно колония еще бы существовала.

К концу пути ховер совсем расхворался. Моторы на колесах окончательно сдохли пару часов назад и нас везла лишь последняя самая живучая парочка. Наконец мы становились у длинный приземистых строений. На площадке перед ними стояло много самой разной техники. Один из людей Рино указал нам место в дальнем углу, куда мы и приткнули беднягу.

Этот же парень отвел нас длинному одноэтажному строению, где имелась большая комната с грубо сваренными кроватями. Он пояснил, что здесь иногда ночует дежурная группа, но сейчас все на выезде, так что мы можем здесь отдохнуть.

Стоун с Африкой быстро заснули, а вот меня мучали самые разные вопросы, накопившиеся за последнее время. Множество вопросов сверлили перетружденный мозг словно настоящие буры, требовались ответы на многие вопросы. Наконец я не выдержал и последовал примеру моих более рациональных напарников, хотя, по видимому, уже близился рассвет.

Утро встретило нас различными бытовыми проблемами, с которыми сталкивается любой человек в незнакомо месте. Преодолев их, и позавтракав в столовой местного техпарка, мы стали слоняться по территории, наблюдая за работой вавилонцев. В отличии от нашего прошлого визита, за нами никто не следил, мы не сидели в камере, и это было крайне хорошим знаком.

Вавилон развернулся в технической части. На хозяйство Вилли этот парк не походил и отдаленно. Не те масштабы. Полноценный ремонтные боксы, различные самодельные и не очень приспособления, краны, здоровенный домкраты и конечно военная техника. Преобладали уже знакомые мне небольшие броневики с здоровенной башней, но были и более занимательные экземпляры. Несколько платформ с ракетными установками, наподобие той, что накрыла бородавочников, накануне. В дальнем углу стояла пара таких же платформ, явно с оружием чужих. Предположительно с электромагнитными пушками ящериц. Внушительные серебристые стволы в угловатом стильном обрамлении смотрели очень эффектно. Особенно мое внимание привлек багги-паук, похожий на те, что я видел раньше, но с мощной многоствольной установкой пушек небольшого калибра. Вся конструкция была явно «заводская», правда, на ней имелись уже следы человеческого «апгрейда».

В углу рядом с нашим вездеходом стояла пара шипастых машин бородавочников. Наш измятый старичок смотрелся бледно. Сервопривод двух колес сдал еще вчера, и ховер перекосился на одну сторону. За ночь из его электромоторов вытекли остатки охладителя и бог весть еще чего. В общем, он своим видом констатировал смерть, гадкую и некрасивую. Совсем далекую от героических образов.

Подошел Стоун, уперев руки в бока, он постоял с минут и кивнул в сторону страдальца:

- Молодчина! Сдох уже после боя! Вывез нас, допер и помер, ему нужно поставить памятник.

Игнорируя его подколки в голосе, я ответил:

- Транспорта у нас, похоже, больше нет. Теперь что будем делать? Ты еще со мной или решил осесть в Вавилоне. Может, даже погоны получишь?

Стоун усмехнулся и продолжил:

- Нет Русский и не мечтай. Кто еще будет вместе с тобой совершать столько ненужных глупостей. Только я и Африка. Больше некому. Так что нам с тобой одна дорога – прямо в ад, всегда хотел там побывать. Без шуток! Смотри на нашего великана! Хорошо, когда человек занят любимым делом!

Африка в отличии от нас не лентяйничал. Он расстелил пару затрапезного вида плащей, открыл аппарель ховера и усевшись в позе лотоса наяривал весь наш богатый оружейный арсенал, не обходя вниманием ни одну единицу огнестрела. Естественно на переднем плане красовался револьверный гранатомет и его любимая игрушка. Не обошел он вниманием и мою крупнокалиберку, старательно орудуя состыкованным шомполом.

Немного робко, к нам подошел совсем молодой паренек в новеньком комбинезоне. На его груди красовалась свежая желтая галочка лычки. Он важно спросил:

- Вы – Суворов, Стоун и Африка? Вас просят явиться в штаб. Я уполномочен вас проводить!

- А честь отдать, или руку к голове не научили прикладывать! – грозно рыкнул Стоун и следом заржал.

Паренек весь сиял, видимо он совсем недавно получил лычку и теперь гордился не на шутку. В ответ на реплику Стоуна он поджал брови, слега насупился и попросил ещё раз нас идти за ним.

Мы крикнули Африке, чтобы собирал вещи, на что великан философски заметил, что ему нет дела до начальства, и он будет занят еще час. Спорить с ним по этому поводу было бессмысленно. Так что несмотря на все чертыханья паренька, мы пошли вдвоем, оставив пребывать нашего друга в оружейной нирване.

Здание штаба находилось рядом с парком, следовало лишь обойти длинный ангар. По меркам Вивуса его можно было назвать произведением искусства. Два полных этажа и небольшая надстройка третьего, примерно на четверть длинны здания. Никаких следов контейнеров, хотя на стенах этой коробки и виднелись, знакомые потеки, культуру строительства следовало назвать высокой.

У двойной двери желтоватого цвета, которую неизвестный художник пытался разукрасить под дерево, стояла пара часовых с автоматами и в касках. Проходя мимо них я опять задался вопросом откуда Вавилон брал столько хорошей экипировки? Если раньше я думал, что это было в наборе присланном неизвестными, то теперь видя масштабы, понял что секрет кроется в другом.

Мы прошли по длинному коридору со множеством дверей, затем поднялись по крутой лестнице на третий этаж. Нас вели в святая святых. Несколько раз нам на пути встречались военные, которым наш сопровождающий отдавал четь как угорелый. Открыв металлическую дверь, мы оказались в небольшой приемной, где меня ожидала удивительная встреча. Копна светлых волос, удивительно красивые глаза, я даже не успел сообразить кто передо мной как услышал:

- Артем! Рада тебя видеть, мы думали ты погиб возле башни.

Она вышла из-за стола, на котором лежали аккуратные стопки бумаг, подошла и обняла, как самого близкого человека. Даже перехватило дыхание. Рядом стоял Стоун, скорчив мне одобрительно насмешливую гримасу.

- Что с тобой было, как ты! – бархатно пропела Лена, и я окончательно растаял.

К счастью открылась дверь, из нее собственной персоной вышел Ковальский, с подвязанной рукой. На его груди на небольшом погончике гордо красовался клиновый лист, в обрамлении каких-то узоров.

- Я так понимаю, пан, Ковальский, вас можно поздравить с повышением! Раньше на вашей груди такого гербария не наблюдалось! – не удержался Стоун, картинно, неуклюже раскланявшись.

Ковальский скривился, но промолчал лишь бросив коротко:

- Пойдемте!

Мы прошли за ним и оказались в просторном кабинете, с самой роскошной обстановкой, из той, что я видел на Вивусе. Практически настоящие диваны в дальнем углу, красивый длинный стол, с полированной серебристой столешницей, приличные стулья с крутящимися седушками, еще один хороший рабочий стол и шикарное кресло у окна.

За столом сидело пять человек. У одного из них на груди сверкал такой же лист как и у Ковальского. Остальные были одарены нашивкой, поверх которой красовались две звезды. Причем литера «В» красовалась только у двоих из присутствующих, самого Ковальского и блондина, сидевшего справа от него. Остальные имели прямоугольную нашивку, в виде ленты на рукаве с надписью «Libertatem», включая второго генерала.

- Неплохо устроились Ковальский! У меня на такое даже фантазии бы не хватило! Поздравляю! – сказал Стоун, по хозяйски плюхаясь на один из стульев.

Я также решил не ждать приглашения и сел рядом. Мы вели себя нагло, так не следовало, но сейчас Стоун задавал тон.

- Слушаем! – Стоун протарабанил пальцами по столу, чем вывел из себя военного из «полиса Свободы» небольшого роста, с коротким ежиком черных волос и здоровенным шрамом на щеке.

- Да кто он такой Ковальский! Нашли ублюдка на помойке, а он собирается здесь еще так себя вести! – хрипло, скороговоркой сказал он, вставая со стула.

- Эй Шрамик! Ты еще раз повтори, и давай выйдем, поговорим, а потом посмотрим, кто из нас на помойке окажется! – спокойно, с иронией в голосе сответил Стоун и вновь постучал по столу.

- Тихо, тихо! - устало сказал Ковальский, садясь во главе стола, - Вы бы Суворов, остерегли вашего спутника так себя вести. У нас здесь не Калдрон и он больше не главарь мелкой шайки, а гость самой цивилизованной колонии людей на Вивусе.

- Напыщенно, не скромно и бахвально! Вам кто-нибудь пишет ваши речи, или они рождаются сами! – опять съязвил Стону, а затем картинно выставил руки вперед и быстро затараторил – Все, все! Больше не буду! Как же мне себя вести с такими генералами! Простите уж, дикарю, подтирающему задницу песком все его недостатки.

Далее продолжил я, тоже не совсем дружелюбно, но по крайней мере без язвительной иронии:

- Давайте к делу Ковальский! Мы тут немного на вас обижены. Как-то все не очень хорошо получается, с нашим убийством. Да и вообще, в чем собственно интерес к столь скромным персонам? Вы у нас, по видимому, целый генерал, вокруг все полковники.?

- Хорошо Артем! Вы бросили позерство, теперь приступим к делу. Вы действительно правы, у нас много дел, и задерживаться нам нельзя. – сказал Ковальский и кивнул, белокурому блондину средних лет с правильными чертами лица.

Тот прокашлялся и начал говорить:

- Вы у нас из колонии Калдрон, в которой погибли все люди. Нам необходимо установить причастность Венделя и Новикова к этим событиям. От вас требуется дать исчерпывающую информацию, что происходило в колонии Калдрон. И выступить с этими показаниями на суде. – он опять прокашлялся и продолжил, - Те двое, Морган и Борг, оказались весьма кстати. С вашими и их показаниями мы успокоим общественность. Теперь я вас попрошу рассказать все, что вы знаете об этих печальных событиях.

- Стоп, стоп, стоп! То есть вы хотите сказать, что мы вам нужны, чтобы вы смогли окончательно сместить двух бывших главарей Вавилона. Вы что их не прихлопнули? – встрял Стоун в своей обычной манере.

Я толкнул его в плечо и сказал:

- Да мы вам расскажем! Но нас интересует такой момент. Что будет с нами дальше. В нас в последнее время слишком много раз стреляли, и в основном люди. Этот момент крайне принципиален. И ещё с нами был раненый товарищ и девушка. Нам хочется узнать что с ними случилось.

Мне ответил Ковальский:

- Артем! Вы у нас очень предприимчивый человек. Я думаю вы найдете себе в Вавилоне достойное место. В конце концов, для вас и ваших спутников всегда есть место в рейдовом батальоне. Вы станете полноправными гражданами колонии, со всеми преимуществами и недостатками. Вы еще что-то желаете! – он сделал небольшую паузу, - Что касается ваших друзей, то у нас только печальные новости. На раненого совершили покушение в госпитале. Он был вновь ранен, но выжил, а вот одна медсестра погибла. Мы думаем, что это дело рук группы Борга. Девушка же пропала из карантинного общежития, её судьбу мы выясним позже.

Я решил уточнить крайне интересующий меня вопрос:

- Хорошо, мы хотели бы навестить раненого. Попросите посыльного провести нас. И о главном, я желаю кое-что еще, помимо прав гражданина. Наше имущество, все полностью останется у нас. Вы дадите распоряжение Ковальский. Я повторяю все, что у нас есть останется при нас. И вы возместите все боеприпасы и другие расходы, которые мы понесли, спасая ваших людей. Так будет честно, список я сейчас вам и напишу.

Ковальского перекривило:

- Наших людей Артем. Наших! Это теперь ваш дом тоже. Я сделаю распоряжения! – по барски бросил он последние слова.

- Ховер! Нам повредили ховер! - встрял в разговор Стоун, - Или замените его, или почините. Бородавочники так его разукрасили, что просто жалко смотреть.

- Это с какого перепугу! - взъярился чернявый со шрамом, - Вы еще нам и условия ставить будете. Приютили их, а они уже в карман залезли!

- С такого! – жестко сказал я, - Если бы у вас было все схвачено с Венделем и Новиковым, вы бы нас к себе не позвали. Не великие мы шишки, чтобы беседовать с общим собранием, сильных мира сего. Получается мы спасли ваши задницы, привезя Борга и Моргана. То что происходит в Вавилоне напоминает вооруженный переворот, в котором в основном участвуют пришлые из «Полиса свободы». – и я показал на нашивку у сидящего рядом молчаливого полковника.

У чернявого покраснел шрам и выпучило глаза, он хотел уже разразиться пламенной речью, но его остановил жестом второй генерал, до этого молчащий и внимательно наблюдающий за происходящим.

Смотря мне прямо в глаза он начал говорить:

- Вы все Суворов понимаете немного не так. Нашей целью являются не личные амбиции, а благо колонии и выживание. Вендель с Новиковым слишком далеко зашли, в том числе и в Калдроне. Их необходимо было сместить. Вы правильно поняли, что вы нам нужны, чтобы рассказать людям об их злодеяниях, и я считаю, что ставить нам условия в таком благородном деле не к месту. Или вы преследуете только свои шкурные интересы?

- Благородные цели! Мы уже видели ваши благородные цели! – вспылил Стоун, - Ваши разборки нам до одного места. Калдрон погиб по вашей вине, по вине Вавилона. Мы хотим чтобы вы возместили, то что мы использовали на самое благородное дело, которое есть. Спасение жизней. А вы жмете, как самые настоящие барыги. Нас в Вавилоне обокрали, осудили судом комедиантов, а теперь хотят подпрячь участвовать очередном заговоре. Да меня тошнит от вас!

У генерала сузились глаза, он выдержал небольшую паузу и ответил:

Мы возместив вам все, что нужно. Ховер починим, это будет справедливо, правда я не знаю, что вы с ним будете делать. Добывать живое в одиночку стало крайне опасно. Вы же дадите показания на Венделя, тем более что врать вам не придется, только чистая правда обо всем что происходило в Калдроне.

- Да мы все расскажем. Новиков с Венделем должны понести хоть какое-то наказание. – ответил я.

Такой положение дел меня вполне устраивало. Я мог поведать еще много чего интересного, но говорить о своей цели Ковальскому почему-то не хотелось. Он принадлежал к тому типу людей, кого власть делал только хуже. Поэтому я сел поудобней, потребовал воды и начал рассказ. Изредка меня поправлял Стоун своими едкими репликами. Если честно я не понимал, почему он ведет себя как ребенок.

На мои вопросы о том, что произошло в Вавилоне, собравшиеся с присущей военным манерой, хранить в тайне, даже самые разошедшиеся в народе сплетни, ответили уклончиво. Нужно было искать другие источники информации. Хотя я прекрасно понимал, что одна группа сместила другую. Опять интриги, опять власть и борьба за нее. Вокруг свирепствовали монстры, но люди продолжали выяснять: «Кто главный на навозной куче»!

Когда все вопросы у компании высоких чинов колонии закончились, нас проводил обратно тот же парень с яркой нашивкой, имеющий оказывается звание капрала. Перед этим мы на небольшом клочке бумаги расписали все свои мечты, в глубине души надеясь, что их исполнят хотя бы на половину.

Мы успели в парк как раз вовремя. В это время Африка катал в луже охладителя, неприятного типа с крючковатым вороньим носом и нашивкой со звездой. Поодаль приходили в себя трое его подчиненных с красными повязками на руках. Оказывается они хотели отобрать у Африки пулемет с гранатометом, попутно пытаясь его заставить прибраться под днищем нашего калеки. И если со вторым аспектом великан был, в принципе согласен, то вот расставаться с любимыми всем сердцем игрушками он не мог.

Стоун вырвал из лап Африки местного зампотеха, тот красный, перемазанный синеватой вязкой жидкостью, шипел от злости.

- Вас всех в тюрьму надо, под суд, я с вами знаете что сделаю! – прохрипел он, немного отдышавшись.

- Да ладно тебе, он же не убил ни кого! – по свойски хлопнул его по плечу Стоун, вымазав в руку в охладителе, и тут де вытерев ее о нетронутый кусочек одежды зампотеха.

Тот заклокотал и стал коричневым, от возмущения он не мог сказать и слова. К нам уже бежал еще десяток человек, некоторые из них были вооружены автоматами. Намечался серьезный конфликт.

- Стоп, стоп, стоп! – замах я руками, - Вышло недоразумение. Мы только что разговаривали с генералами, все оружие остается у нас, а ховер нужно чинить.

- Арестовать их! – закричал, зампотех.

На нас надвинулось большая группа солдат. Африка уже взял руки пулемет, а Стоун готовился прикрываться крикуном, схватив того за шиворот.

Спас положение уже знакомый молоденький капрал, прибежавший с каким-то клочком бумаги и показавший его зампотеху. Прочитав написанное зампотех сначала посинел, потом побелел, такая смена окраски меня сильно обеспокоила. Не дал бы дубу от нахлынувших чувств.

Все же через пару минут он отошел. Не посмотрев в нашу сторону, махнул рукой уже собравшейся небольшой толпе и пошел в сторону боксов. Стоун что-то собирался крикнуть в след, но я его остановил. Мы и так в первый день нажили столько врагов, сколько у многих и за всю жизнь не наберётся.

Рядом остался лишь капрал, растерянно смотревший на нас.

- Давай знакомиться! - кивнул я ему, - Африка, Стоун, и Артем! Ты, по-моему, уже в курсе. Тебя то как зовут?

- Капрал Зима! – еще более растерянно сказал он, вся строевая подтянутость слетела с него моментально, оставив на месте обыкновенного молодого парня.

- Хорошо, что не осень! Это кличка такая или уже прилетел с такой фамилией? – спросил я.

Он пожал плечами, и вдруг встрепенулся, вдруг, что-то вспомнив:

- Сер, я уполномочен…

- Давай без сер, - оборвал я его на полуслове, - Давай теперь нормально, что нужно.

- Мне сказали отвести вас в помещение, где вы разместитесь и еще показать оружейку, где вы можете хранить оружие. У нас здесь разрешено ходить с любым оружием, но у вас его наверное много?

- Тут ты прав. Кое что есть, Как с ховеров, про это тебе ничего не сказали?

Он опять покачал плечами и ответил:

- Я должен был подойти к майору, Таркияну, - по слогам выговорил он фамилию зампотеха, - Но по-моему сейчас не время, что-то уточнять.

Я посмотрел на Африку, пакующего огромный тюк, и насвистывающего какой-то зажигательный мотив. Вещей у нас действительно было много, оставлять их в почти умершем ховере не хотелось, обязательно растащат, поэтому скрипят сердцем. Я все же опять оставил Африку охранять наше добро, проинструктировав его на предмет общения с местным начальством. Стоун на это смотрел со своей фирменной кривовато-жутковатой полуулыбкой.

Поселить нас решил рядом со штабом, в небольшом домике крытом металлическими листами, с собственным блоком-утилизатором. Жилище оказалось вполне сносным. В двух его комнатах было три грубо сваренные кровати, стол, пара сидений, какие-то полки на стенах и даже самый настоящий шкаф в нише. Окна имели массивные наружные ставни, а роль стекла выполняла плотная полупрозрачная пленка.

- Нормально, так! – дал оценку Стоун. - Я в отдельной комнате, Африка храпит! – быстро сориентировался он, бросив свой рюкзак на койку.

Я не возражал. По ночам меня все равно терзали воспоминания и кошмары, дававшие забыться лишь под утро. Затем мы принялись перетаскивать оставшееся барахло в выделенное жилище. Ковальский специально разместил нас на охраняемой территории, опасаясь нападения. Раньше в этом домике жил Борг, который должен был быстро являться по требованию начальника на ковер. Шкаф заполнился горой оружия и боеприпасов. Тюки лишних спальников и другого имущества заняли все свободные углы, способствуя особому чемоданному настроению. Нам оставалось ждать звёздного часа – суда. О времени его проведения Ковальский должен был сообщить.

На следующий день, наплевав на инструкции, нигде не бродить, Стоун с Африкой пошли осматривать Вавилон. Я бы тоже пошел с ними, но мне хотелось разобраться с ховером. Вообще такое безответственно отношения Стоуна ко всему мне не нравилась. В Калдроне он нес груз ответственности, был сдержан и думал на несколько шагов вперед. Сейчас же, когда нашей колонии не стало, в него, как будто вселился дух проказника-мальчишки, который старается нашкодить, напакостить и поиграть. Скорей всего ему уже было наплевать на все. Я понимал, что Стоун потерял все, за что боролся, но мне нужно было с ним идти к своей цели.

Зампотех колонии обитал в маленькой пристройке, рядом самым внушительным ангаром. Когда я зашел внутрь он что-то выговаривал немолодому тучному мужичку, в замасленном сером комбезе. Тот неразборчиво отвечал, помахивая небольшим универсальным ключем. Мой визит заставил замолчать обоих. Таркиян кивнул своему собеседнику и тот поспешно вышел, оставив нас наедине.

Майор встретил меня злобным взглядом, обещающим разорвать при первой возможности. Дальше можно было ничего не выяснять. Наш старичок встал на прикол надолго. Не из тех людей был зампотех, кто быстро прощает обиды. Но как говориться попытка не пытка, мне нужен был транспорт.

- Добрый день! Я к вам по делу, - начал я из далека, как школьница, выпрашивающая пятерку.

Он лишь отвернул нос, как будто перед ним лежит огромный кусок дурно пахнущего, протухшего мяса. За моей спиной, в наружную дверь уже заглядывала пара любопытных глаз.

Помолчав еще несколько мгновений, он напыщенно сказал куда-то в стену:

- Я вас слушаю!

Слушает он. Разговор не задавался, у меня внутри лишь теплилась надежда, что приказы Ковальского исполняются беспрекословно, и мой оппонент поворчит, поворчит, да и примется за дело.

- Ховер! Вы уже в курсе, что его нужно привести в порядок! Хочу узнать сроки, какие займет ремонт. – не стал я играть в дипломата, спрашивая о погоде, здоровье родственников, друзей и прочих вещах.

Он фыркнул, скривился и опять ответил стене:

- Вечно!

- Приказы генерала здесь не исполняются! - решил я надавить, - Ховер пострадал при спасении разведчиков Вавилона, Ковальский обещал его починить. В чем проблема? В том, что вы не поладили с моим человеком, пытаясь забрать, наше имущество!

Таркян наконец повернулся ко мне и зло, с змеиным шипением ответил:

- Ковальский вам обещал, пусть Ковальский и чинит. Вы раздолбали ховер! У него ни одна система не работает. Все сдохло. Я не волшебник, чтобы чинить такую рухлядь и у меня нет завода по производству ховеров. Так и передайте своему Ковальскому!

- Отлично! - как можно миролюбивей ответил я, доставая блокнот, - Вот напишите письменно, что ховер находится в неремонтопригодном состоянии. И я буду требовать новый. Все по честному.

Глаза зампотеха вспыхнули, он вскочил со стула и сбивчиво, чередуя ругательства начал орать:

- Написать! Да пошел ты… Подотри …, своей бумажкой. Я ничего не буду делать, я даже задницу не подниму, чтобы что-то сделать для вас! Вон!!!

Мне очень хотелось врезать ему по морде. Тот другой, внутри меня был еще критичней, примеривая карандаш к глазу майора. К счастью борьба с чувствами длилась не долго. Я развернулся и направился к выходу, где уже толпилась целая толпа механиков. Растолкав их локтями подошёл к ховеру. Проверив, все ли на месте, и окинув взглядом кабину, я мысленно простился с верным тружеником. Нужно было идти в штаб и ковать железо пока оно горячо. Раз ховер не починить, следует требовать другой, хоть и вероятность того, что его отдадут не велика.

В штабе ничего не получилось. Меня даже не пустили внутрь, сказав, что генерал Ковальский на выезде. Выбор был небольшим, или идти в наше убогое жилище, или последовать примеру Стоуна и осмотреть самую цивилизованную колонию Вивуса.

В моей памяти мелькали силуэты земных городов. Высокие дома широкие улицы. Отрывочно, не связанно, размыто. И Вавилон нельзя было сравнить ни с одним из этих признаков подсознания. Но не походил он и на контейнерный муравейник Калдрона. Здесь было больше каменных домов. Одноэтажных, серых, пыльных, образующих относительно прямые улицы и проезды.

Конечно на всем стояла печать, той ограниченной убогости, каковую вызывают непрофессиональные самоделки. Вроде бы издали здание кажется нормальным, почти «земным», но ближе видны детали, рушащие эту иллюзию и выставляющие напоказ нашу роль в столь жестоком мире. Кривоватые стены с потеками изоляции, оплавленные резаками двери из стенок контейнеров, бугристые еле-еле обработанные камни. Мы куклы - развлечение для неизвестных, мясо для арен, живые сборщики неизвестно чего. А это наши кукольные домики!

Город, Вавилон можно было назвать именно городом с некоторыми оговорками. Скорее это был форпост, крепость. Он имел несколько периметров обороны, и делился высокими добротными стенами на четыре неравные части. Если штурмующие возьмут один из районов, то в других можно будет организовать новые рубежи обороны. Опять пришла запоздалая мысль, резанувшая по ещё не зажившей ране: «Если бы Калдрон имел нечто подобное, то мохнатые не смогли бы его разрушить.».

Второй особенностью Вавилона была явная, даже чрезмерная военизированность. Не то чтобы Калдрон источал пацифистские настроения, но здесь все ходили с оружием. И не с какими-то обрезами и пистолетами, что вполне можно понять, а с пулеметами, гранатометами, штурмовыми винтовками и даже электромагнитным оружием Фаллу.

С одной стороны это правильно. Оружие придает людям уверенность, делает ответственней, да и экономиться время. В случае тревоги человек может сразу оказаться на посту, а не бежать в спешке к своему автомату. Но чувствовался и подвох. Не против чужих носили железяки эти люди. Они не доверяли друг-другу. Общая напряженность чувствовалась. И уж если её заметил посторонний человек, то дело было очень скверным. Видимо Новикова и Венделя не все считали отпетыми негодяями.

Очень скоро я подошел к не большому пустырю. Площадью назвать этот пятачок у меня не поворачивался язык. С одной стороны его огораживал длинный барак очень живописной конструкции. Пять, шесть помятых состыкованный контейнеров, нелепый двухэтажный пристрой, с кособокой, листовой крышей и непонятная металлическая конструкция, слегка напоминающая цистерну, которую венчала шишка каменной башенки. Над здоровенной дверью этого архитектурного шедевра, располагалась очень кривая вывеска, с еле понятными коричневато-зелеными загогулинами.

«Кривой Лео - БАР» с третьего или четвертого раза я разобрал название. Надо признаться такого уродства я не видел даже в Калдроне. И мне непременно захотелось туда зайти. Я физически почувствовал, что Стоун не мог пройти мимо этого места.

- Артем! – звонко раздалось с сзади, и я дернулся от неожиданности.

Меня позвала черненькая девушка маленького роста, закутанная в с головы до ног в плащ. Осмотревшись вокруг заговорщицким взглядом она доверительно мне прошептала.

- С вами хочет поговорить ваш давний знакомый.

Я уже догадался, какой знакомый назначает мне свидание и подыгрывая девушке шепотом ответил.

- А что так скрытно. – и наигранно оглянувшись по сторонам, продолжил, - Кто же эта незнакомка.

Девушка засмущалась, но все же собралась и продолжила:

- Так вы идете!

- Конечно иду, куда уж мне без интрижек.

Мы с посланницей перешли пустырь нырнули в какую-то подворотню известную только местным жителям и стали петлять по закоулкам, заминированным отходами жизнедеятельности и самым разным, порой очень неаппетитным мусором. Путь был не очень долгим, мой проводник остановился у низенькой дверцы, всем видом показывая, что мне следует проследовать именно туда. Я почувствовал подвох, воображение нарисовало засаду из нескольких пар отпетых головорезов. Следовало быстро действовать.

Девушка что-то пискнула, но я успел её прижать к стене одной рукой, второй продемонстрировал ей устрашающий, но не очень надежный обрез.

- Засада! В засаду решила завести мышка. Кто там говори! – прошептал ей на ухо самым зверским тоном, какой смог подобрать.

Бусинки зрачков расширились, ротик скривился от страха и девушка, что-то всхлипывая замычала.

- Артем, хватит, вы и так напугали Лиз! Вам никто не хочет делать ничего плохого.

Я обернулся. Передо мной стояла Необыкновенная Лена во всей красе. Обтягивающие брюки, подчеркивающие все достоинства длинных ног. Приталенная блузка, с широким разглашенным воротником. Настолько широким, что глаза постоянно упирались в две приметные ложбинки, являющиеся видимым началом великолепной груди. Весь этот наряд был сшит все из той же мимикрирующей ткани, с претензией на форменную одежду. Но он так же походил на форму, как наряд медсестры из интим магазина, на белые халаты медработников.

Лена умела произвести впечатление. У меня даже в горле пересохло. Лиз стояла где-то в сторонке, а просто смотрел на нее. Интересно, рот в этот момент был у меня открыт или все же я сохранил некое подобие стойкости.

- Мы пройдем! - Лена показала на темное пятно входа.

Я направился к двери. Говорить сейчас не следовало. Разволновавшийся организм вливал в кровь гормоны и процесс я уже не контролировал. Первый раунд был явно за Леной. Нужна была передышка.

Но ее мне не дали. В комнате царил полумрак, который я бы охарактеризовал как романтический. Только я хотел задать вопрос, как почувствовал мягкое, нежное прикосновение к спине. Затем Лена прижалась ко мне и надрывно, еле слышно прошептала.

- Ты жив! Как я рада! Ты жив! – на последнем слове голос сорвался и она заплакала.

Вот этого я никак не ожидал. Нож в бок, ствол под ребра, наконец, удар по не раз битой, дурной голове. Но искренний плач самой прекрасной женщины на свете. Нет, такого предвидеть было нельзя.

Внутри меня ослабевал голос: «Такого не может быть, тебя используют. Ну не бывает такого, будь осторожен. У тебя есть миссия. Есть цель! Это подозрительно, её просто под тебя подкладывают. Уходи!». Но он был все тише, тише, и затих.

Мы простояли несколько минут, я развернулся и обнял ее.

- Как она прекрасна! Как… - рассудок уходил, становилось хорошо, невыносимо хорошо, очень хорошо.

Наши тела сплелись, любовь, страсть, боль, радость. О том, что бывает такой накал чувств, я даже не предполагал. Время потерялось, его жутких невидимых границ не стало. Это было долго, почти вечность, превращающаяся в короткий сладострастный миг. Но, к сожалению, а скорей всего к счастью, все кончается.

Уставшие мы замерли. По телу била легкая приятная дрожь, на правом бедре пульсировала мышца, сообщая, что некоторое время я буду прихрамывать. Эйфория – так одним словом можно было описать происходившее в тот момент.

- Я не думала, что так бывает! – застенчиво и с некоторой долей кокетства прошептала Лена, прижавшись ко мне.

- Я тоже. – ответил я до нельзя банально, на душе начали скрестись кошки.

- Думаешь, зачем все это? Для чего? Могу ответить! – её глаза смотрели на меня, из их глубины струилась чистота, любовь. Стало даже немного стыдно за свои подозрения.

- Вы все мужики одинаковые. Можешь даже не говорить. Я уже привыкла. Думаете зачем, почему, вечно мерещатся заговоры. Я хотела быть женщиной, я влюбилась, Артем! Ещё там на арене. Влюбилась. Я прекрасно понимала, что мы никогда не встретимся, но ты пришел, явился как принц, возродился как феникс. Я тут же поняла, что любовь есть, и ради неё стоит жить. Вот поэтому мы сейчас и вместе!

В её глазах засверкали бусинки слез. Одна из них сбежала по щеке вниз оставив блестящую дорожку. Следом побежала вторая, затем еще одна и вот уже водопад, капелек заструился по прекрасному лицу. Такого выдержать нельзя, я прижал ее к себе, на душе стало легко.

Не было Вивуса, не было неизвестных, не было бородавочников, кровавых схваток. Была лишь Лена, и любовь. Наша любовь.

Через некоторое время я смог направить разговор в более продуктивное русло. Мы рассказывали, о том, что произошло с нами после Арены. Искренне, без утайки. Я рассказал о разгроме Калдрона, бегстве, нашем сидении у башни. Я рассказал все, мне нужно было это кому-то рассказать. О татуировке, о том, как я побывал в башне, о бедной Ани.

Лена рассказала о перевороте, о том, что Новиков захотел убить Ковальского, и тому ничего не оставалось, как поднять бунт. Что в городе были перестрелки, и что у бывших руководителей колонии осталось немало сторонников. Мы были нужны новой верхушке. Лишь обличив Венделя и Новикова, им можно было рассчитывать на поддержку основной массы населения. Тем более, что в перевороте в основном участвовали переселенцы из Полиса свободы, которых всё чаще называли «чужаки». Ситуация в Вавилоне вот-вот грозила перерасти в конфликт, по сравнению с которым противостояние Моргана и Мерлина будет выглядеть деревенской дракой.

Ещё одной интересной историей было появление Ковальского на арене. Оказывается пан полковник подтасовал результаты жеребьёвки Лены. А одну вообще пропустил, подделав документы. В этом ему помогли, уже знакомые мне Поль и Мартин. Новиков с Венделем приберегли эту информацию до нужного момента. Когда Ковальский начал пользоваться авторитетом среди разведчиков, то они вспомнили старые грехи. Так что попадание на арену столь высокопоставленного начальника не являлось геройством. Ему просто предложили или вызваться самому, или идти в кандалах. Вот поэтому он и возглавил группу из Вавилона. Так что там на арене он вешал мне и другим людям лапшу на уши.

Лена ничего не просила, ни на что не намекала. Мне стало стыдно за те подозрения, которые у меня возникли в самом начале. Она была искренна. И хоть ситуация выглядела просто нереальной. Любовница самого влиятельного человека в колонии обратила внимание на какого-то оборванца, с непонятным статусом полузека. Я поверил, потому что не верить нельзя. Трудно без доверия, невыносимо трудно, тем более без него нельзя в любви.

Лена стала собираться, сказав, что ей пора. Я так же натянул свои шмотки. Мне не хотелось её отпускать, ещё чуть-чуть, ещё немного. И вот мы стали друг на против друга.

- Я не хочу уходить. – сказала она глядя мне в глаза, - Надо! Я не знаю, что будет дальше, но спасибо. Я почувствовала себя любимой. Спасибо Артем! Я пойду с тыльной стороны, а ты выходи, на улицу. У Лиз многие бывают, так что ничего страшного.

Я отпустил ее руку и она ушла. Хотелось многое спросить, хотелось чтобы она осталась. Посидев в нерешительности пару минут, я отодвинул металлическую полосу засова и вышел на улицу.

По глазам ударил свет. Вечер приближался, серое небо Вивуса слегка потемнело, но это было единственный признаком того, что надвигаются сумерки. Поплутав среди неуклюжих каменных сараев, и встретив пару настороженных взглядов, я вышел к центральным улицам.

Было хорошо. Чертовски хорошо. Хотелось петь. Я урезонил себя, и плюнув на поиски Стоуна решил пойти в наше временное жилище. Мимо шли хмурые люди, тащившие винтовки и автоматы. Их лица походили на маски, с пустыми бусинами глаз, губы сжаты, движения усталые. Редкие фразы, которые они роняли, гулко отдавались как команды во время боя. Они перестали радоваться, они перестали любить, все заменила мертвая рутина. И мне стало их жаль.

Я понимал их. Боль, страх. Выживание на Вивусе. Какие уж тут радости? Тут бы день прошел. Ведь нужно многое, а всего не хватает. Плащ в дырках, поменять робу. Сходить на дежурство, получить пайку. Серость, обыденность, среди каменных трущоб.

А я был счастлив, пусть на миг, на мгновение. Вивус многое забрал, забрал мою память, но и дал немало. Друзей, и конечно этот невозможно яркий миг. Нужно уметь замечать счастье, оно рядом, оно здесь. И чем больше испытаний, тем сладостней прекрасное.

В таких размышлениях с самим собой я дошел до нашего жилища. Стоуна не было. Они с Африкой пришли поздно ночью отчаянно гремя какими-то железяками по полу. Стоун что-то говорил про отличную выпивку, хороших девочек, и о том, что Вавилон не такое уж и паршивое место. Наверно, он тоже был счастлив, по своему. Даже Африка мычал какой-то мотив.

- Счастье оно рядом. Оно рядом. – ответил я невпопад на очередную реплику Стоуна и заснул, крепких сном, в котором мне снилась Лена, Необыкновенная Лена.

Глава 20. Самый гуманный суд Вивуса.

Утро встретило меня хорошим настроением, а моих товарищей жутким похмельем. Стоун поминал всеми возможными ругательствами какого-то Энрике. Африка стойко кряхтел на своей койке, источая факел спиртовых паров. В общем, я оставил их отсыпаться, а сам решил все же найти Ковальского.

Следует признаться, встречаться с ним не хотелось. Всё таки спать с чужими женами не есть хорошо. Но мозг для борьбы с неожиданно разбушевавшейся совестью подсказал отличную уловку. Суть, которой заключалась в следующем. Если сам мужик дерьмо, да еще тебе делал нехорошие вещи, а ты любишь его жену, то пусть эта субстанция под названием «совесть» катится на все четыре стороны.

Искать Ковальского не пришлось. Он стоял у входа в штаб и разносил какого-то подчиненного с шевроном со звездой. Подчиненный краснел, что-то возражал, но Ковальский пресекал его попытки. Увидев меня, он кивнул и продолжил распекать вояку.

Экзекуция быстро закончилась. Подчиненный ушел и Ковальский позвал меня к себе. Демонстрирую как можно более независимый вид, я не спеша подплыл к новоиспеченному фюреру. Это явно его разозлило, но он стерпел.

- Добрый день Суворов. Ваши друзья вели вчера крайне не воздержанно. Я же ведь сказал никуда не ходить, у нас тут серьезная ситуация. Да и вы были не на высоте, вас вчера заметили возле бара. Этого рассадника греха. – начал он напористо, в излюбленном командном стиле.

- Стоп, стоп, стоп! Владислав! – от фамильярного упоминания имени пана генерала передернуло. - Вы сказали! Ха… Вы много чего вчера сказали! Я, к примеру, помню про ремонт ховера. А воз и ныне там. Некий майор Таркиян, говорит, что наша малышка приказала долго жить. Значит нам нужен новый ховер. Но я не вижу, что принципиальное для нас дело решено.

Он опять поморщился как от зубной боли и ответил:

- Это не меняет ничего. Вы должны были тихо сидеть и не высовываться. А теперь чуть-ли не весь Вавилон знает о том, что вы должны сделать. Да, приспешники Новикова вас прибьют и не поморщатся! Ставки слишком высоки. А вы всё про свой ховер. Куда вы на нем покатите? Вокруг бородавочники и другие твари.

- Это решать нам. У меня Владислав свои ставки. И ховер мне нужен. Дадите будет разговор. Не дадите, нет! Я еще вчера все популярно объяснил.

- Хорошо! Я все решу, только вы зря Артем так себя ведете. Я думал, что вы станете нормальным членом общества, но видимо жизнь среди уголовников не прошла для вас даром. – последние слова он произнес со скорбной театральностью.

- Хватит! Ковальский у меня уже сложилось о вас мнение. Давайте будем делать то, что обещали. У вас здесь тоже не простое положение.

- Я дам вам знать, как только всё решу. – подчеркнуто сухо закончил он разговор, затем развернулся и вошел в открытую дверь штаба.

Мне предстояло поскучать еще один день. «Или Лена не даст скучать?» - мелькнула в голове, крайне желанная мысль.

Ближе к вечеру все было решено. Наша троица принимала довольно свежий ховер, а верно отслужившего горемыку куда-то оттащили на буксире. Стоун остался вполне довольным машиной. А Африка в своей флегматичной манере оценил обновку:

- Хороший ховер! Африка едет на таком ховере! Тот ховер хуже был!

Я было попытался завести с ними беседу о том, что со мной не обязательно отправляться и они могут остаться здесь, но Стоун пресёк мои попытки:

- Нет Русский. Мы с тобой поедим хлебать всё то дерьмо, что ты найдешь. И не думай, что будет как-то иначе.

Затем к нам подбежал посыльный, всё тот же новоиспеченный капрал и сообщил, что суд назначен на завтра. Он сам за нами придет, от нас лишь требовалось никуда не уходить.

Вечер мы провели за дегустацией местного варианта «Ракетного пойла». Отрава столь же жуткая, как и у Моргана, так что заправиться у меня бы при всем желании не получилось. Спутники тоже сильно не налегали, поэтому утро выдалось относительно бодрое. Мы даже успели себя привести в порядок.

Явился парень и отвел нас в здание тюрьмы, где наша троица уже успела побывать. Зала для столь громко процесса не нашлось, поэтому судить решили во дворе тюрьмы, соорудив трибуну и выставив лавки и стулья. Народу собралось много, все на заседание не попали, поэтому тюрьму обступила солидная толпа.

Мы ждали несколько часов в здании тюрьмы, в комнатке, соседней с той, где нас судили. Вначале позвали Африку, потом Стоуна, ну а до меня дело дошло уже ближе к вечеру. Я прошел по унылым коридорам вслед за крепким сержантом. Потихоньку я стал разбираться в военной иерархии Вавилона.

Во дворе яблоку не было упасть. Пришлось даже протискиваться к отдельно стоящему столу. Здесь я расписался в паре журналов, после чего судья предоставил слово обвинителю. Маленькому кругленькому человечку, с солидной лысиной на голове, в обрамлении роскошных черных кучерявых волос. Его голова мне напомнила гнездо, в центре которого покоилось отливающее желтизной яйцо.

Прокурор начал скучно спрашивать обо всем, что происходило со мной горемычным в последнее время. Особенно он заострил внимание на нашем осуждении. Я смотрел на реакцию пяти человек, сидящих в клетке на другой стороне двора, среди них был и тот судья, что упек нас. Держались они все уверенно, кроме слуги закона. В их глазах не было следа паники или страха, хотя приговор здесь мог быть только один.

После обвинителя вышел защитник, высокий капитан в франтовато пошитой униформе и принялся задавать свои вопросы. Я ответил на все, что требовалось, после чего сел рядом со Стоуном и другими свидетелями, коих набралось уже немалое число.

Особый интерес вызвали показания Моргана. Его позвали одним из последних. Бородач юлил, вертелся как на сковородке. В общем от того Моргана, которого я знал при посещении Ямы не осталось и следа. Оказывается их новоиспеченная команда киллеров была замешана в паре убийств в самой колонии. Они зарезали одного из лидеров Полиса, в местном борделе, и убили еще двоих в бытовом конфликте.

Моргана можно было понять, если бы он начал выгораживать себя. Его судьба также решалась здесь. Но толи он получил какие-то гарантии от Ковальского, толи просто решил рубить правду матку, каждое его слово подталкивало нашего бывшего коллегу к обрыву, у которого в Вавилоне исполняли смертные приговоры.

Избитый Борг, получивший добавки в здешних застенках, шепеляво всё отрицал, или валил на своего начальника. Но вот как раз против капитана у обвинителей было достаточно улик. Именно Борг получал имущество для своей команды, расписывался в накладных, рассказывал небылицы тыловикам. Кража общего имущества в Вавилоне являлась преступлением пострашнее убийства и вела только к обрыву.

Было и еще много свидетелей, из которых я запомнил аппетитную брюнетку, «совращенную Новиковым и Венделем». Надо признать её показания развесили всех, особенно тот момент, в котором у нее пытались выяснить, кто первым принудил это создание «ко всяким грязным вещам».

Суд прервался до утра. Мы пошли в наше жилище и провели еще один спокойный вечер. На следующий день процесс продолжился. Опросили оставшихся свидетелей, в основном младших офицеров и солдат, после чего присяжные выбранные из жителей колонии удалились на совещание.

Совещались они долго, почти три дня. Мы этот перерыв также провели очень плодотворно. Стоун с Африкой основательно уменьшили свои индикаторы, пытаясь опустошить запасы спиртного у Кривого Лео. Хозяином бара оказался колоритный одноногий мужичек небольшого роста, ковыляющий на странного вида протезе. А меня ждали встречи с Леной. Жаркие встречи, и долгие беседы из которых я узнал много интересного.

Оказывается, положение Ковальского зашаталось. Полис Свободы был втянут в переворот на завершающей стадии, да и то в качестве своеобразного арбитра. И сейчас они решали к кому присоединиться. Господин Владислав их уже не устраивал. Присяжные, выбранные из числа самых уважаемых вавилонцев, тоже не горели желанием развязывать гражданскую войну. Наши рассказы о гибели Калдрона не произвели на них должного впечатления. Своя рубашка всегда будет поближе к телу. Так что и у Венделя, и у Новикова были все шансы выйти на свободу, пусть и не с былыми силами.

Такое положение дел начало меня беспокоить, о чём я не преминул сообщить своим спутникам, удачно застав их немного трезвыми между кутежами. Мои новости не произвели на них ровным счетом никакого эффекта. Усатый Дик, навещенный мной в госпитале, тоже как-то приуныл. Он уже успел найти обворожительную пышку из полиса, и с нами не собирался, хотя и не говорил этого прямо.

Наконец-то, наступил день оглашения приговора. Стоун валялся после очередной попойки, и я пошел к зданию тюрьмы один. К счастью, помня, о моём участии в процессе, меня впустили внутрь без лишней волокиты. Наконец прошла сутолока, все уселись и пожилой судья, в обычном для Вивуса плаще, постучал по столу рукояткой пистолета. Он заунывно прочитал все обвинения и ход процесса с четырех листков, после чего обратился к залу:

- Настал час, спросить у граждан Вавилона, избранный в качестве присяжных их решение. Да будет оно справедливым. - он вопросительно посмотрел на убеленного сединами, высокого сухощавого мужчину, в потертом плаще.

- Мастер сержант Дрейк! Вы избраны старшим присяжным, приняли ли вы решение?

- Да сер! – кратко ответил мастер сержант.

- Огласите решение присяжных заседателей!

Мастер сержант неспешна взял лист со стола и начал читать. У меня даже пошли мурашки по спине, как будто судили меня. Хотя в какой-то мере это и было так.

- Именем колонии Вавилон оглашаю решение выборной коллегии присяжных заседателей. Судья Эдгар Поло, колония Вавилон – виновен, следствием приведены исчерпывающие доказательства вменяемых ему преступлений. Капитан Борг, колония Вавилон - виновен, следствием приведены исчерпывающие доказательства вменяемых ему преступлений. Человек Морган, колония Калдрон – виновен, судебные заседатели просят максимально утяжелить его наказание. Майор Фарнах, колония Вавилон – виновен во всех инкриминируемых ему преступлениях.

Сержант прокашлялся, выпил воды из стакана и продолжил, зал замер ожидая главного решения.

- Полковник Новиков, колония Вавилон - виновен, следствием приведены исчерпывающие доказательства вменяемых ему преступлений.

- Сволочи! Мы же договорились! Скотины! – прорезал тишину басовитый голос бывшего полковника, - Вендель, гори в аду! Сдал меня тварь!

Долго кричать ему не дали. Двое верзил в бронежилетах угостили его несколько раз прикладами, после чего куда-то утащили. Морган с Боргом тоже вскочили со своих мест, их тоже угомонили тем же способом, но оставили. Как только суета в зале улеглась, присяжный продолжил.

- Генерал Вендель, колония Вавилон – невиновен. Все решения по обвиняемым приняты единогласно.

Примерно такого исхода я и ожидал, надеяться на справедливый суд было бы глупо. Вендель сдал всех, его наверняка разжалуют, но он не потеряет всех своих сторонников. Чем такое решение грозило мне, именно сейчас я не знал, но для Ковальского оно фатально. Он ещё побудет какое-то время генералом, но скорей всего его ждет точно такой же суд. Я не сомневался, что у «пана генерала» немало черных пятен в биографии. Нам нужно было уезжать в ближайшее время.

Судья подождал некоторое время, пока утихнет шум. Опять постучал рукояткой пистолета по столу и достал из папки пару листков. Его помощник что-то написал еще на одном, после чего отдал судье. Четверых виновных приговорили к смертной казни, с Венделя сняли обвинения, передав его дело в какую-то дисциплинарную комиссию. Двор заполнился гулом, несколько человек со звездами на плащах начали хлопать друг-друга, радуясь свершившемуся правосудию.

Я начал проталкиваться к выходу, но меня остановил майор из «Полиса Свободы».

- Суворов, вы единственный представитель Калдрона. Вам придется засвидетельствовать исполнение приговора.

Пришлось подождать некоторое время, пока сформируют колонну, и разведка проверит овраг. Зачем столько возни, когда можно шлепнуть прямо в тюрьме я не знал и покорно залез в ховер. Приговоренных везли на другой машине. Напротив меня сидел небритый капитан, с замусоленными нашивками на плаще.

Мы заехали на холм недалеко он Вавилона. Колонию отсюда было неплохо видно. Из второго ховера вывели смертников. Новикова тащили под руки, практически несли. С ним перестарались, и он не мог идти, ему лишь иногда постанывать от боли. Судья шел на негнущихся ногах и выглядел растерянным, его подгонял один из солдат. На чумазом лице виднелись светлые дорожки от слез. Если бы я не видел его равнодушия, и фальши на нашем суде, то, скорей всего бы, пожалел.

У Борга сочилась кровь изо рта, а лицо деформировалось от множества гематом и кровоподтёков. Его было очень трудно узнать. Он что-то промычал, проходя мимо меня, и сплюнул тягучими кровавым комком. Видимо ему сломали челюсть, когда успокаивали на суде. Морган из всей компании выглядел самым умиротворенным, смирившимся. Сгорбленно подойдя к обрыву он повернулся и посмотрел на меня, без ненависти, без мольбы, а наоборот с сочувствием.

- Русский! – громко крикнул он, - Живи, не повторяй наших со Стоуном, ошибок. Говорят, у тебя есть цель, не откладывай её. И прости, плохо, что понимание приходит так поздно. Постарайся понять это пораньше. Прости Артём Суворов, раньше я был другим!

Новиков так и остался лежать на земле. Его несколько раз пытались поднять, но он упрямо валился на землю, и стонал. Морган взял за плечо Борга, судья так и остался стоять отдельно, отрешенный от происходящего. Вышли шесть человек с винтовками, один из них спросил:

- По стоячим?

Молодой лейтенант, вставший справа от них утвердительно кивнул и скомандовал:

- Приготовиться! – и через пару секунд звонко прокричал, - Пли!!!

Раздался сухой треск. Морган с Боргом упали назад и скатились вниз. Судья за секунду до выстрелов бросился на колени и пули прошли выше.

- Не надо!!! – проорал он, - Нееет! Не хочу…

Все замерли. Капитан, стоявший рядом, выругался, подошел к одному из солдат и выхватил его винтовку. Передернул затвор, гильза сверкнула в воздухе и упала на землю. Затем он подошел к ревущему судье и выстрелил почти в упор. Брызнуло облачко крови, и тот повалился вперед.

В этот миг я почувствовал те же ощущения, как в тот момент, когда оказался рядом с сгустком Живого, только более слабые. Я ещё не понял, что это означает, а капитан продолжил своё дело.

Вновь лязгнул затворов, и он прицелился в Новикова. Щелкнул выстрел. Человек закричал, протяжно, почти по детски. Капитан еще раз дернул затвор и выстрелил. Пуля взвизгнула о камень и ушла в сторону. Офицер изверг поток грязных ругательств, и опять дернул за ручку, нажал на курок, но выстрела не последовало. Он заорал, бросил винтовку куда-то в сторону и достал из набедренной кобуры обрез, похожий на мой. Прицелился и выпалил сразу из двух стволов. Брызнула кровь, и бывший полковник наконец затих. Капитан переступил через его тело, неспешна перезарядил обрез и два раза выстрелил вниз. Затем он приказал солдатам скинуть трупы и направился к ховерам.

Меня высадили перед автопарком. Дорогу я не помнил, находился в каком-то ступоре. Такое неприкрытое убийство меня поразило. Я не отношу себя к святым, и в последнее время мне приходилось видеть очень много смертей представителей рода человеческого. Да и самому убивать. Расстрелянные были мерзавцами, кончеными мерзавцами. Более того они так или иначе хотели моей смерти, и являлись винновыми в гибели сотен людей. Но на душе все равно скреблись кошки. Их отдали на съедение, ими пожертвовали, но не ради справедливости, а потому что так было выгодно. «Мы чудовища. Самые настоящие и самые ужасные.» - пронзала голову одна и та же фраза.

И тут я совершил открытие. Я понял, что такое Живое. Мне вспомнись ощущения при смерти судьи. Голова закружилась, стало плохо.

Вивус – это ферма. В которой кролики, сами себя охраняют, забивают, перерабатывают, и выдают конечный продукт. Мы просто скот, оболочки для наших душ. Вот что нужно неизвестным. Становилось понятно, зачем нужны арены, сектора, зубные барьеры. Наступил сбор урожая, для этого и открыли границы. Жестокость, бои, резня – всё это необходимо тем, кто привез нас сюда.

Я еле добрёл до домика Борга. Стоун с Африкой опять ушли. Это к лучшему. Нужно было собраться с мыслями. Настойчивый стук в дверь не дал это сделать. Я крикнул чтобы входили. Появление Ковальского, да ещё без свиты меня не удивило. Генерал обошел мою кровать и сел напротив. Мы молчали. Первым не выдержал он:

- Неожиданно, да! Я не думал, что Вендель со всеми договориться.

Я посмотрел на Ковальского и понял, что он не знает, что делать. Налет властности на нем ещё оставался. Но теперь передо мной сидел растерянный человек, который просто хотел поговорить.

- Крысы начали бежать с корабля! Земля горит? – ответил я, вдавливая свои переживания, куда-то внутрь.

- Если честно, то ещё вчера. Все ждут решения дисциплинарной комиссии, но многие уже сейчас засвидетельствовали свое почтение узнику совести. – ответил он не обращая внимания на мой тон.

- И что думаешь делать? Я так понимаю, жить тебе остаётся не долго, а быть генералом ещё меньше.

Ковальский сверкнул зубами. Я впервые видел, как он улыбается.

- Правильно понимаешь. Но опасности грозят не только мне, но и вам.

- Да неужели, ты решил мне помочь, предложить путь к спасению! Я слушаю вас пан генерал.

- Открываю карты. – сказал Ковальский хлопнув себя по коленям, - Твои дружки недавно болтали, что они собираются в путешествие, вместе с тобой. Они говорили, что ты кое-что знаешь о Вивусе. Не поделишься информацией, более полно. Я могу тебе помочь.

Да, все эти пьянки не прошли даром. Стоун божился, что он кремень, и ничего не болтает, но как оказалось зря. Только вот было, подозрительно, что Ковальский решил ринуться в путь, подслушав пьяный треп. Или у него слишком плохое положение и он готов отправиться куда угодно. Были ещё мысли о Необыкновенной Лене, но я оставил их в глубинах подсознания. Лена не могла.

- Стоуну, когда он пьяный нельзя верить. Владислав, если ты слушаешь россказни каждого пьянчуги. Тогда мне тебя жаль! – ответил я с деланным равнодушием.

- Да, а ховер ты у меня вытребовал, просто так! Я думаю, одним из первых решений нового коменданта будет его изъятие. Ну, нет в Вавилоне ховеров в частном пользовании! Кстати – это момент будет являться одним из ключевых в моём обвинении, конечно если тебе интересно. Я очень рисковал, когда создал такой прецедент.

Пора было раскалываться. О чём-то таком я уже не раз думал, так что можно сказать хотя бы часть правды. Если он не знает её целиком.

- Мне нужно в сторону свалки. Доведешь, узнаешь остальное. Не обещаю никаких сокровищ, но дело стоящее. Организуешь выезд, и ты в нашем небольшом предприятии отщепенцев и вольтанутых.

Ковальский нахмурился, но быстро ответил.

- Я согласен. Но подробности нужны сейчас. Как далеко ехать, сколько брать провизии. Мы с тобой в одной лодке.

- И не надейся. Мы даже не в одном ховере. Ехать очень далеко, все подробности на свалке. Брать всё. Иди готовься, если согласен. И что будет в Леной. – задал я самый важный для меня вопрос последним.

- Лена со мной едет. Её здесь сожрут. Так что лучше вместе.

Я испытал облегчение, Лена будет рядом, а насчёт Ковальского появились нехорошие мыслишки. Возможно, наше путешествие станет его последним походом. Затем он попытался ещё раз узнать, куда ехать, обговорить какие-то только ему нужные детали. Я стоял на своём, уточнив лишь время выезда. Не позднее завтрашнего вечера. Он ушёл, и я принялся за сборы.

Мои компаньоны в очередной раз надрались в хлам, и я отложил серьёзный разговор до утра. Зашёл в больницу к Дику, намекнув, что могу с ним прощаться. Дик всё понял и долго мучился с выбором, но потом всё же решил остаться, сославшись на ранение. Я знал, что дела у него не так плохи, так как видел, что он даже довольно бодро ходит. Тот медицинский модуль совершил маленькое чудо. Но каждый делает свой выбор. Если Дик хочет остаться с этой пышечкой, пусть остаётся. Он не пропадёт.

Глава 21. Снова в путь и неожиданные попутчики.

Утром я рассказал обо всём Стоуну. Бывший главарь не изменил своего решения, а с ним и верный Африка. Я этому был несказанно рад. Отправляться одному в столь дальнюю и опасно дорогу очень не хотелось.

Мы собрали так и не распакованные баулы, подсчитали полученные патроны, гранаты и остались довольны. Всего должно было хватить на маленькую войну. В процессе сборов ко мне обратился Стоун потирая голову:

- Русский, я одного понять не могу. Где мы разболтали, о координатах. Хоть убей не помню. Ты конечно, можешь думать обо мне все что угодно. Но я не болтун, даже когда хорошо приму. Ты сам никому не говорил? Хотя бы этой бабе.

- Нет! - сказал я поспешно, - Это от вас! Вы так нажирались, что могли наболтать о чём угодно, сделать тоже. Хоть своё хозяйство всему миру продемонстрировать.

Тут оживился, Африка вертевший здоровенный рюкзак:

- Да, да! Африка, так делал, все видели какой Африка там. – он показал рукой в область паха, - Африка понравился девочкам!- Улыбаясь во весь рот, закончил свою ремарку великан, погрозив нам пальцем.

Стоун посмотрел на меня, в его глазах я увидел насмешку, но он так ничего и не ответил, лишь принялся складывать спальник. У меня же на душе скребли кошки. Вдруг, действительно я зря думаю на друзей. Вдруг – это Лена, какие тогда у неё ещё есть для меня сюрпризы?

Утром мы подогнали ховер и закинули наши баулы внутрь, чем вызвали неподдельный интерес некоторых штабных, в основном приближенных Ковальского. У нас даже пару раз спросили, куда мы собрались. Но Стоун отбрехался, какими-то нелепыми и скабрезными шутками. Ковальского всё не было и это начало меня нервировать. Лишь после обеда пришёл посыльный и сообщил нам, что завтра утром выйдет колонна на Свалку и мы должны быть готовы.

Вечером мы стали наблюдать подозрительную оживленность. Возле штаба усилили караул. Рядом в проулке зафырчал броневик. Стоун пытался разведать всё подробней, но его загнали внутрь, бывалые ребята в бронежилетах и касках. Наш ховер стоял рядом, удачно втиснувшись в пятачок между домами, и пока не вызывал подозрений. Мы так и не успели закрасить опознавательные знаки Вавилона. Видимо утром машиной интересовались ребята Ковальского, а сменили их уже люди Венделя, посчитавшие, что ховер стоит там, где ему и следует быть.

Улучив момент, когда к штабу подошло несколько десятков разномастно одетых военных я выскользнул их дома, оставив Стоуна с Африкой сторожить добро. Было очевидно, что у Ковальского что-то не получалось. Его враги действовали ещё более решительно, чем он. Я нырнул в знакомый переулок старой части города и подошёл к знакомому домику. После продолжительного стука дверь всё же открылась. На пороге стояла Лена.

- Заходи? - тихо сказала она, посмотрев по сторонам.

- Что происходит? Где Ковальский? – перешел я сразу к делу.

- Вендель решил взять всё в свои руки. Хоть он теперь и не главный, но его слово многое значит. Тем более Полис не будет препятствовать. Они выторговали себе под базу целый периметр. Владислава предали все, кроме горстки разведчиков. Он арестован, сейчас находится в тюрьме. Если в ближайшее время мы ничего не сделаем, то окажемся рядом с ним, а дальше в Вавилоне только овраг. Знаешь для чего он? - деловито произнесла она, сделав ударение на последнем предложении. Моё появление не было для неё неожиданностью.

- Догадываюсь для чего нужен ваш овраг, даже бывал там. Откуда сведения? Тебя, что ещё не разыскивают. – удивился я её осведомлённости.

- Ищут месте с Владиславом. Как только я почувствовала неладное, сразу пришла сюда. Остальное узнала Лиз.

- Ей можно верить?

- Нет. Она проститутка. У нас эти можно заниматься, только с разрешения администрации. Там и налог большой, и от клиента нельзя отказаться. Короче конвейер. А Лиз я прикрывала. Она совмещала приятное с полезным. И мужики нормальные, и заработать можно, и напрягаться не надо. Сейчас моему прикрытию грош цена, так что сдаст. – холодным тоном, печатая слова ответила она.

Нужно валить от сюда, - выпалил я, непреднамеренно отступив к выходу.

- Я сказала ей, что в обмен на сведения, отдам ей свою заначку на черный день. У жены генерала должно быть много интересных вещей! Она пришла, и рассказала, что могла узнать. Потом выдала всё, что обо мне думает и что сделает. У меня не осталось выбора. – и Лена хищно усмехнулась, - Не переживай, о нашей связи мало кто знает. Я здесь редко появлялась. А Лиз теперь не проблема.

Мои глаза наконец привыкли к сумраку. Возле здоровенной кровати, где мы с Леной провели немало приятных моментов, лежал темный ворох тряпья. Я подошёл, зная, что там увижу, и стянул покрывало, плащ и ещё какие-то тряпки. Открылось лицо Лиз, на шее девушки зияла огромная, пугающая чернотой запёкшейся крови рана

Лена смотрела спокойным целеустремлённым взглядом, как будто я обнаружил битую посуду. В глазах на мгновение померкло. Я снова прикрыл девушку и сел на кровать.

- Тебя, что-то шокировало? – с усмешкой спросила она.

- Я думал, что ты другая. – отрешённо ответил ей, глядя в потолок.

- Надо же. На Вивусе и другая. Может быть когда-то была, но сейчас я такая, какая нужно. Не строй из себя романтика. У тебя самого за душей не мало грехов. Ты такой же, как все. – начала она резко, хотя мне и не требовались объяснения.

- Ты думаешь?

- А что тут думать. Сопливые нюни распустил. Прибыл на Вивус, стал любимчиком главаря, лизал зад этого верзилы и сейчас лижешь, хотя можешь послать его на все четыре стороны. Стало жалко Ани? Совесть мучает? Попользовал девочку, но не срослось, её затрахали упыри вроде тебя до смерти. Ты хоть представляешь, что она испытала? – Лена взорвалась за секунду, спокойствия в её голосе становилось всё меньше, - Потом спасая свою шкуру перебил не один десяток людей, пытал Борга. Но всё ради благой цели, дойти куда-то там, кого-то там спасти!

Она остановилась перевести дух, я молчал. Всё рухнуло, моя Лена ушла, растворилась. Да её и не было, лишь мираж, нарисованный в моём воображении. В этом не было её вины, только моя. Я убедил себя, что она другая, что она не испачкана кровью, как мы. И это была очередная ошибка. Этот удар я уже не перенёс. Моя оборона трещала по швам. Тот другой, рушил защиту, заполнял меня целиком своей жестокостью и циничным прагматизмом.

- Все вы мужики самолюбивые лицемеры. Я, я, е ещё раз я! Я делаю хорошее, только хорошее. Да вот в чём не задача. Только хорошее, вы делаете только себе! Знаешь, как я попала на Вивус и что тут со мной творилось! Меня сразу же устроили в прачечную стирать вонючие трусы, а попутно готовиться к героическим рейдам за живым. Я промолчу, как меня встретил дружный коллектив прачек, по совместительству шлюх. На занятиях по огневой со мной начал заниматься индивидуально один старлей. В первое наше занятие, он не мудрствую послал меня за патронами, огрел по голове и очень изобретательно отымел. Я рассказала об этом его начальнику, да вот незадача, оказалось, что меня ему уже проиграли в карты! Потом этот старлей стал меня сдавать, просто за полоску и нужные вещи. Особенно мне запомнилось, как меня имел целую неделю один завсклада за новую форму. И я была не одна такая, помимо меня у них ещё была Лиз, ещё пяток девушек. И надо признаться, я пользовалась успехом! Когда стало невозможно это терпеть, я застрелила его. Дежурным по сектору в то время был Ковальский, и он меня отмазал. Не бесплатно, конечно, но Ковальский оказался самым нормальным. Он даже с жеребьевками помог. Правда мы поплатились за это позже, но я всё равно всем обязана ему. Потом Владислав, правда, изменился, но я терпела, думала что всё станет как прежде. А вот когда он сказал лечь под тебя, я поняла, что моя песенка спета. Свою женщину ни под кого не подкладывают. – с каждым предложением она повышала тон, но на последних словах её голос резко сел, он даже всхлипнула, но сдержалась.

Мне было её жаль, захотелось обнять, успокоить, она многое пережила, но тот жестокий и циничный внутри меня всё сделал иначе.

- В твоей истории нет пары моментов. Во первых, роты насильников, обесчестивших тебя. Один старлей, звучит жидковато, и во вторых, попытки суицида. Все шлюхи рассказывают одну и туже историю. О сволочах мужского рода, сделавших их такими. А на самом деле всё стандартно. В первый раз у тебя просто не получилось, старлей был не твоим героем. Если бы ты хотела что-то изменить, не торговала б передком, сходила в рейд, заслужила уважение, научилась стрелять. Даже в Калдроне были бабы, с которыми никто связываться не хотел. Но ты нашла себя, прицепилась к Ковальскому, и стала им рулить за один важный рычаг! А я-то думаю, что мне напоминает бунт, такого осторожного, хитрющего мужика, привыкшего загребать жар чужими руками. Классическая пляска под бабью дудку! - я остановился, ожидая, что она бросится на меня, но ничего не произошло, и я продолжил, - Теперь вот разжалобить решила. Не выйдет. Я тебе поверил, но оказался дураком. Охи, ахи, все эти разговоры. Лживая, циничная сука. Хватит трепаться про несчастную девичью судьбу! Тебе в Вавилоне конец придет, Ковальскому тоже. Говори по делу, а не разыгрывай жертву.

Лена смотрела на меня с холодным презрением. На удивление, мои слова успокоили её. Она, было, решила что-то возразить, но осеклась, немного помолчала и начала говорить ровным слегка усталым голосом, в котором не было и следа недавно разыгравшейся истерики.

- Я знаю, что обо мне здесь вспомнят и очень скоро. Врагов у меня здесь, даже побольше чем у Ковальского. Но нас не выпустят из Вавилона. У шлюзов посты, автоматические пушки, артиллерия. Вавилон – это крепость. Я не знаю что делать.

- Ты знаешь, где сейчас обитает Вендель? – в голове мелькнула не самая хорошая мысль.

У Лены загорелись глаза. Похоже она поняла. Нашу троицу почему-то выпустили из поля зрения.

- Я знаю где он может быть. У Венделя очень специфические интимные наклонности. Обычно он забирает от Лео пару официанток, к себе в особняк. Но особняк теперь отдан Полису. Так что Вендель, наверняка, приедет к Лео. Вчера ему было некогда, они всё это готовили ночью. Сейчас же когда Ковальский за решеткой, а его люди под контролем, он может позволить себе расслабиться. Стрельбы в городе не слышно, как в прошлый раз, так что он обязательно будет у Лео. Соскучился по девочкам! Тем более, мне Лиз говорила, что у бара какая-то суета.

Я решил не уточнять про наклонности Венделя, а просто сходить на разведку. Лена провела меня, теми же закоулками, что и некогда Лиз. Я выпил глоток «Ракетного пойла», предусмотрительно позаимствованного у покойной, вылил граммов пятьдесят на грудь, после чего не очень уверенно двинулся к бару. Внутрь меня не пустила четверка громил, явно из персонала, сказав, что бар закрыт, за настойчивость я даже получил слегка по морде. Но вертелась рядом и еще парочка, с автоматами. Под их плащами скрывались бронежилеты. Эти боевики сидели внутри, но во время потасовки вышли проветриться. Как я понял, бронежилеты – явный признак какой-то элиты, вроде разведчиков или рейдовиков. А если у входа поставили крутых парней, то в баре намечается что-то серьезное. И Хромоного Лео также не отстранили от дел, иначе было бы глупо ставить его громил охранять вход. Интим будет как никак.

Идя обратно, я боялся, что переиграл и вот, вот в спину полоснёт очередь. Но когда уже был довольно далеко, то стал свидетелем ещё одной потасовки. Пара не в меру ретивых клиентов рвалась в бар затушить внутренний пожар. Чем закончилось действо, я так и узнал, наконец свернув в переулок.

Поделился своими наблюдениями с Леной. Идти вслепую было глупо, но ничего другого не оставалось. Пока про нас просто забыли, но обязательно вспомнят. Затем я попросил Лену показать максимально скрытый путь до штаба. Времена ходьбы по проспектам закончились.

К счастью, со Стоуном и Африкой всё было в порядке. Ховер вписался как влитой. Никто не обращал на него внимания, тем более что транспорта вокруг прибавилось. По дороге я встретил ещё пару ховеров с пулеметами на верху, возле которых переминался с ноги на ногу скучающий эскорт. Было видно, что караулы расслабились. Очередной переворот прошел без сучка и задоринки.

Стоуну план не понравился, но о согласился, что другого пути нет. Его ёрничанье по поводу болтовни о координатах, я пропустил мимо ушей. Африка со всем флегматично согласился. Когда потемнело, мы нагло забрались в ховер перед постом и поехали по пустой центральной улице. Ещё несколько машин последовали нашему примеру, везя куда-то своих хозяев. По пути встретилось несколько пеших патрулей, не обративших на нас ни малейшего внимания. Мы зарулили в неприметный проулок, загородив всё пространство тушей ховера. Наши действия вызвали недовольство какого-то местного жителя, но его удалось быстро успокоить. Я опять добежал до Лены, караулившей бар, и узнал, что ничего интересного в моё отсутствие не случилось.

Через несколько часов мучительного ожидания, к бару подвели важную шишку, на броневике. Машина развернулась и стала возле стены, а три вышедшие из неё человека скрылись внутри здания. Наша компания собралась в ближайшем темном углу. Стоун ни в какую не хотел отправлять Лену сторожить ховер.

- Я не оставлю эту подлюку у машины. Она нас сдаст, а так я её хоть придушить смогу. Лучше Африка. – не стесняясь в выражениях в десятый раз повторил Стоун.

- У себя в штанах крючок придуши! – вызывающе ответила Лена.

- Лена пойдет к машине, и сменит Африку, пусть он возьмёт гранатомет. Сдаст она нас, не сдаст, нам всё равно крышка. Африка очень нужен, он будет прикрывать, мы ведь не знаем сколько там головорезов.

- Примерно знаем. На входе основная часть охраны, та парочка в бронежилетах, про которую ты говорил, теперь на улице кукует. Я так понял, он афишировать свои пристрастия не хочет, вот их и выставил. Четыре, плюс двое, плюс броневик. Внутри один, два человека, а то может и никого нет. Все у станков стоят! – гоготнул Стоун над своей же шуткой, - Ну и сам господин генерал, доверенное лицо, и шестерка, за которую сойдет Лео. – окончил свой расчёт Стоун.

- Может внутри намного больше народа. – скептически возразил я.

- Нет! Это простое снятие стресса, а не попойка. Здесь важен интим. Вендель не глупый мужик, в такие моменты он рядом не держит кучу народу. – уверенно изрек Стоун.

- Вам лучше знать Стоун. Вы у нас бывший главарь банды, специфику на себе опробовали. Внутри будет всё знакомым и родным. Может и сам пару раз зад под плётку подставишь. – съязвила Лена.

Стоун было попытался её схватить, но я помешал. Все были на взводе. По припиравшись ещё немного, мы все таки отправили Лену к ховеру, затем притопал Африка с пулеметом и гранатометом. Оставалось немного подождать. Через час, Вавилон окончательно затих и погрузился в сон. Двое громил Лео ушли куда-то через площадь, крикнув что придут через пару часов. У входа осталась лишь четверка. В броневике находился всего один человек. Водитель несколько раз выходил, покопаться в потёмках во внешнем отсеке, и подышать.

Мы со Стоуном приготовили сразу по два пистолета с глушителями. Спасибо Новикову, щедро снабдившему наших убийц. Стоун обошел пустырь перед баром, прикрываясь домами, и когда он показался из-за угла одного из низеньких домиков, я направился к входу нетрезвой походкой. Охрана напряглась, парочка в бронежилетах подняла автоматы. Один из них приказал уходить. Но я упрямо шел вперед, выговаривая что-то нечленораздельное. Не дойдя до них нескольких метров, я рухнул на землю, как бы запутавшись в собственных ногах. Один из пистолетов был уже в руке подомной.

- Вали отсюда. Пьянь – прокричали сверху, - Что с ним делать Зиги!

Я издал звуки похожие рвоту, закашлял, и смачно выматерился.

- Он блюёт! Не хватало, чтобы генерал в этом дерьме испачкался. Да Вендель нас убьёт! – в словах говорившего прозвучали беспокоящиеся нотки.

Меня сильно пнули сапогом по ребрам. Я попытался встать, пряча пистолет под полой, ещё удар, перевернувший меня на спину. Длинное дуло глушителя уже направлено в голову охранника. Негромкий, но всё же слышный звук выстрела, сливающийся с лязгом затвора, и пинавший меня вояка начинает оседать. В голове мелькает мысль, что он здесь не причем. Стоун уже работает, через пустырь к броневику бежит массивная фигура Африки. Я только успеваю подняться, как уже всё кончено. Стоун стрелял сразу с двух рук, теперь он сноровисто меняет обоймы и кивает на вход.

Я отрываю дверь и в неё кувырком врывается Стоун. У барной стойки сидят двое, в баре играет впервые виденный мной на Вивусе проигрыватель. Басовитая мелодия без слов. Стоун открывает огонь. Шесть – семь выстрелов, и с парочкой покончено. Затем он уверенно направляется к одной из дверей. Мы поднимаемся по скрипучей лестнице и оказываемся перед дверью, за ней небольшая проходная комнатка, и ещё одна дверь. Из-за которой слышаться визги, стоны, и шлепки. Я бью дверь, Стоун заходит, и перед нами предстает отвратительная картина. Два дородных голых мужика с перемотанными гениталиями привязаны к лавкам в заковыристых позах, и по их красным задницам, что есть сил хлещут плетками, нагие девицы. У одного мужика вместо ноги протез. Стоун не колеблясь стреляет тому дважды в спину. Девушки начинают кричать.

- Цыц! – зверски рыкает Стоун, и они замолкают, - Он сволочь, вроде Моргана, барыга, перекупщик, сутенер. Чуть нас с Африкой не раздел гад. Жадность она губит! – эти реплики относится уже видимо ко мне.

Второй молчит. В его рот вставлен кляп, лежит он спиной к нам и пока ничего не понимает. Стоун берет с небольшого столика форменную куртку, с толстой нашивкой и большой звездой.

- Это Вендель! Я, Русский, многое Видел на Вивусе, но по части грязных экзекуций сей муж даст фору даже, геройски погибшим слоникам. Слов нет.

Стоун брезгливо вынул кляп и хорошенько приложил Венделя пистолетом по голове.

- Это на тот случай, если мистер красный зад начнёт качать права, кричать и вообще будет вести себя недостойно. – пояснил он и перевёл свой взгляд на забившихся в угол девиц, затем кивнул мою в сторону - Этот тип рядом со мной, всем хорош. Хорошо стреляет, толковый, даже писать умеет. Есть лишь один недостаток. Он обожает жестоко убивать, голых девок с плётками в руках. И если вы не скроетесь в ближайшие мгновения до утра, то убедитесь, что он гораздо изобретательней вас. – и Стоун обвел стволом панораму с убитым Лео и пока ещё живым Венделем.

После его слов девушек сдуло в неприметную дверь, а мы принялись за генерала. Стоун разрезал его райские путы, Я швырнул предварительно проверенные штаны и куртку. Вендель натянул вещи и сказал:

- Если вы от Ковальского и его шлюхи, то зря. Я теперь мало что решаю. Ковальский спёкся. Буду я живым или нет, в Вавилоне его никто не оставит. У него одна дорога. На тот свет. Он развёл смуту, положил много хороших людей, а вот у вас ещё есть шанс. Такой троице все дороги открыты!

- Спасибо за предложение. Нам просто нужно наружу. Мы хотим уехать из Вавилона. Ты наш пропуск. – ответил я.

- Зачем! Вне колонии не прожить и пары дней. Барьеров нет, лучше пустите себе по пуле в лоб. Это будет менее безумным решением… – последние слова Вендель смазал, так как получил увесистый удар рукояткой пистолета.

- Предоставь нам решать, что делать. А вот пуля в твой мерзкий лоб может влететь в следующую секунду. Только я пойду тебе на встречу и дам умереть в невыносимых, сладких мучениях, прострелив пару раз брюхо. Мы едем к выходу, ты обеспечиваешь проход, недалеко от колонии выходишь и топаешь домой.

- Вы меня и так пристрелите, да пройти пешком хоть километр по ночному Вивусу невозможно. Стреляй, дай покайфовать напоследок! – вызывающе ответил Вендель и приподнял куртку демонстрирую небольшой густо заросший волосами живот.

- Думаешь не пристрелим. Ты зря хамишь. Ночь длинная найдём ещё кого-нибудь. Это была плохая идея, он ещё большее дерьмо чем говорили. Стреляй Стоун, и подай кляп! – немного устало сказал я, указав на тело Лео.

Вендель оживился, набирающая бравада слетела и он быстро выпалил:

- Хорошо, хорошо! Вы серьезно мужики? Выпроводить такую занозу в заднице как вы просто счастье! Я согласен, всё устрою в лучшем виде, только за нами поедет дежурный ховер. – и он ещё более спешно добавил, - Без пулемета, с одним водителем, в полукилометре.

Стоун несильно ударил Венделя по голове:

- Можешь когда хочешь! Давай вниз, но если надумал нас кинуть, то я реализую все наши обещания, ни смотря ни на какие трудности. Я слово держу, в особенности в отношении таких как ты!

Мы спустились в бар, где нас ждал Африка, перетащивший сюда всех убитых. Только мы собрались открыть дверь, как в бар впорхнула Лена.

- Ты что здесь делаешь? Ховер! – рыкнул Стоун.

- Постоит, ничего с ним не случится. Нам нужно спасти Ковальского.

- Что? Тебе нужно, ты и спасай, у нас дела. – ответил на её реплику Стоун и сделал шаг к выходу.

- Нет. Теперь – это нужно вам, мальчики. Вряд ли вы за ночь, найдете те припасы для дальней дороги, что насобирали как хомяки. А ховер стоит где-то в колонии, и рыская по улицам вы его не найдете.

- Я её убью, а потом решим что делать! – прорычал Стоун и схватил Лену своей огромной лапищей за голову.

- Нет! – крикнул я и еле вырвав её из его рук.

- Я говорил, что она та ещё тварь. Это она всё подстроила. У Ковальского яиц бы не хватило на такое. Он только ныть в совете мог. Если вы её здесь прибьёте, то не всё потеряно. Парни вы просто самородки! Обещаю взять вас на работу. Хорошую работу. – вставил Вендель, наблюдая нашу борьбу.

- Соглашайтесь! Он вас ещё плёткой немного похлещет. Хорошее предложение! – прошипела Лена.

- Да ладно тебе! Это была твоя учесть или даже предназначение, пока Ковальский не подобрал. Ты всегда говорила, что боль тебя только заводит. Вспомни детка наши сладкие ночи! – захрюкал от восторга Вендель.

Я повалил его на пол размашистым ударом, затем ещё несколькими привёл его физиономию в совсем не товарный вид.

Лена смотрела на меня вызывающим взглядом, но всё это было напускное. Она очень боялась, но не рычащего Стоуна, или огромного Африки, а именно меня.

- Зачем тебе Ковальский! Ты же всё делаешь только для себя. Зачем он тебе нужен? Отвечай! – я и тряхнул её что было силы.

- Я просто отдаю долги. – слабым голосом ответила она.

Внутри меня шла борьба. Один я собирался бросить Лену на стол и начать отрезать ей пальцы ножом. Второй собирался спасать Ковальского, не смотря на абсурдность подобной идеи. Победил второй, он ещё не сдал окончательно позиции. Он ещё был ЖЫВЫМ.

- Едем в тюрьму, на броневике. – сказал я, чем вызвал целую бурю протестов со стороны Стоуна.

- Зачем? Мы её расколем за пару минут. Два пальца и сучка запоет. – проявил единообразие в желаниях со мной Стоун.

- Нет Стоун. Так надо. – мягко сказал я и открыл дверь.

Мы погрузились в броневик, намного менее просторный чем ховер. Африка забрался в башню и как завороженный крутил ручки наводки. Проехав одну из внутренних стен, мы оказались рядом с тюрьмой, по совместительству судом. Броневик остановился у будки охраны. Нас осветил неяркий свет самодельного прожектора. Один пролёт забора был снесён, в проломе стояла приземистая колесная платформа, с многоствольной установкой, закрытой щитом. Стволы этого чудовища смотрели на нас.

Я с Леной вышел из броневика. Машину генерала здесь знали. Для надежности броневик стал так, чтобы из будки была видна дверь, в которой картинно сидел Вендель. Солдаты расслабились, заметив его. Естественно они не догадывались, что к затылку генерала был приставлен пистолет. Как пояснил наш высокопоставленный спутник, охраной тюрьмы заведовал единственный стопроцентно преданный ему мерзавец, разжалованный Ковальским в рядовые и повышенный сегодня до капитана, некто Рубен. Он не отличался умом, но выполнял все приказы.

Я подошёл к будке и крикнул вояке с бурой повязкой:

- Зовите Рубена. Шлюху Ковальского нашли.

Рубен, как и полагается начальнику в столь поздний час, спал. Через несколько минут он прибежал, на ходу застегивая куртку. Весь наш план строился на том, что этот капитан недалёк, и во всё слушается своего спасителя. Если это хоть немного не так, наши внутренности утром будут соскребать с асфальта.

- Ты кто такой? – властно сказал он, не увидев у меня на груди нашивок.

- Старший лейтенант Суворов. – представился я и добавил вкрадчиво, - Генералу, как никогда нужны надежные люди, именно сейчас. И вы, как и я один из них.

- У нас что-то намечается! – уже более дружелюбным тоном спросил он.

- Да, приведите Ковальского. Пора с ними кончать. – я кивнул на Лену, которой в целях безопасности и просто из зловредности заткнул рот некогда принадлежавшим Лео кляпом.

- Как сейчас и здесь! А как же суд! – удивился капитан.

- Уже досудились! Я был не в восторге от Борга, по вполне понятным причинам. И что получилось? Теперь время не терпит. Если хочешь, спросите у генерала, это его приказ. Только сейчас его лучше не злить. Он только что с полисовцами на совете был.

Капитан был старым собутыльником Борга, и хоть немного, но жалел о его отсутствии. Рубен пошёл к ховеру, но на пол пути его остановил Вендель.

- Рубен, ты кого за яйца тянешь! Где Ковальский? Суворов тебе ничего не объяснил? Выводи Ковальского и остальных, и весь караул. Будем решать вопрос с этой падалью!

Здесь Венделя понесло, мы говорили только о Ковальском и ни о каком карауле, но переигрывать было поздно. Вендель понимал, что его жизнь висит на волоске. Его либо убьёт Африка, либо разрежет установка у забора. Он очень хотел жить, и мечтал чтобы его толстый зад выпороли ещё не один раз.

- Но генерал! А как же приказ коменданта. Он приезжал пару часов назад! – заискивающе тот попытался возразить.

- Тебе кто начальник! Я или этот из Полиса. Выводи, майор, если быстро не управишься, будешь рядовым. Понял капитан!

Рубена переклинило. Лена рассказала о его умственных способностях чистую правду. Он побежал в тюрьму. Через томительные десять минут к воротом подошла небольшая толпа. Семерка нещадно подгоняемых заключенных, и десяток конвоиров, во главе капитаном и еще одним офицера. Увидев нас с Леной Ковальский всё понял, и неплохо подыграл, запричитав, чтобы мы не убивали его жену. Рубен ударил его прикладом винтовки, после чего повел всех к броневику. Наступал самый ответственный момент.

Вендель уже скрылся внутри а могучий Африка развернул башню и навел орудие и пулемет на людей. Я оторвался от всех вместе Леной, выхватил из-за спины автомат и сделал один выстрел. Лена уже сбросила веревки с рук и держала пистолет. Раздалось два мощных взрыва. Стоун в суматохе подкрался достаточно близко к установке и метнул гранаты.

- Лежать! - крикнул я солдатам, начинающим понимать что происходит.

- Бросить оружие. И к тюрьме бегом, если жить не хотите. – истошно проорала Лена, выстрелил пару раз. Без глушителя пистолет рокотал как пушка.

Африка в дополнение к моим словам дал одиночный из спаренного с пушкой пулемета. Все включая Рубена бросили оружия и медленно пошли в сторону тюрьмы. Им в этом помогли и конвоируемые, разоружившие ближайших к ним вояк.