Vivuszero

Стоун стоял в пол оборота ко мне. Я чувствовал, что в этот момент он невесело и кривобоко ухмыляется, хотя и не видел его лица. Легкие порывы ветра трепали полы расстёгнутой куртки. За его спиной начинало, отливать тяжелым свинцом небо, рассеивающее неяркий свет по верхушкам валунов и камней. От чего тени приобретали четкие границы, делающие их еще более мрачными и опасными.

Я продолжил:

- Я не знаю, что тебе следовало делать в такой ситуации. Но ты же ведь крут, ты Стоун, мужик с каменными яйцами, который убивает одним ударом за малейшее пререкание. Надел маску, следуй ей до конца. Ты же ведь позвал меня не душу изливать, а спросить что будем делать?

Стоун усмехнулся вслух, и сказал куда-то в сторону:

- Да Русский. Я устал, и хочу спросить, что будем делать. Ты единственный, из всех кого я знаю, делающий, то что ты хочешь. Пусть это почти всегда неимоверно глупо. Арена, твоя Ани и еще куча всего. Я очень сильно просчитался. Мои планы обрушил старый педик, и бородатый толстяк. Мне больше не хочется решать. И я прямо спрашиваю что будем делать, потому что сам не знаю. – на последних словах стоун немного повысил голос. Мне показалось, что он был на грани. У всех у нас есть предел, и для Стоуна он наступал сейчас.

Немного подождав я ответил:

- Хотелось бы верить, Стоун, что я делаю, то хочу, осознанно или неосознанно. А чего хочешь ты? Решай сам и делай. Можешь грохнуть нас всех, можешь застрелиться. Я тебе не советчик. Сейчас я хочу добраться до Вавилона, и узнать, где это чертово место, координаты которого мне вытатуировали еще на Земле. Все! Можешь идти со мной, можешь решить иначе. Ты, говорил, что в Вавилоне могут нам помочь. Мой путь лежит тута.

Стало светлее. Стоун нахмурился, помолчал с минуту и ответил:

- Пусть будет так. Делать нам действительно нечего, и не все ли равно где подыхать, здесь или в Вавилоне. Так, может, удастся поквитаться за парней. Что будем делать с Морганом. Кто его? - и он многозначительно посмотрел на меня, - У тебя к нему счеты за Ани?

Нехороший и злобный внутри меня обрадовался. Теплая кровь заливает руки, лезвие входит в тело, крик. Яркая картина полыхнула в голове, с отчётливым желанием её повторить наяву. Я испугался и сразу ответил:

- Никто с ним нечего не будет делать. Хватит, мы только и делали, что убивали друг-друга. Сколько ты мохнатых убил Стоун, или я, или Африка? Оставим его здесь. Он хотел в Вавилон. Пусть идет пешком.

- Круто, Русский! Я тебя боюсь. Снять кожу с него было бы гуманней. – и его губы скривились на бок в улыбке.

Мы залезли в ховер, но Стоун так и не лег. Дик бредил. Кровотечение прекратилось, но рана стала выглядеть еще страшнее. Нам следовало срочно доставить его в Вавилон, чтобы спасти. Рано утром Зои открыла сухпаи и мы позавтракали. После чего Африка вытолкал Моргана по аппарели вниз и развязал. Тот растерянно озирался. Он уже понял, что с ним решили сделать, но до конца сам в это не поверил.

Надежда такая штука, от которой избавиться нелегко. Даже висельник, на чьей голове завязали петлю, надеется, что его шея выдержит. Иногда кажется, что именно благодаря надежде мы и живем. Какие бы ситуации не были, мы все равно мечтаем, что выпутаемся из них сверхъестественным образом. И только когда надежда меркнет, начинается – ужас. Словно мощный пресс он впечатывает нашу душу куда-то вниз, коверкает ее, разрывает на части. Хотите узнать, что такое настоящий ужас? Подумайте о том, что будет после того, как вы умрете. Но не абстрактно, словно о чем-то постороннем, а по настоящему и дыхание ужаса, его маленькая толика, на миг проникнет в ваши мысли. Вот это и происходит с человеком, который теряет надежду, только все во сто крат больней и намного ужасней.

Когда аппарель начала закрываться Морган завыл и бросил к ховеру, но его остановил чудовищный кулак Африки. Добавив еще пару пинков, тот пошел к ховеру. На месте стались только мы с Стоуном.

- Убейте, лучше убейте. – закричал он, в его взгляде появилось что-то сумасшедшее.

Стоун наклонился, прижал Морган к земле и с иронией произнес:

- Хрен тебе! Мы же не такие ублюдки, как ты! Мы даем тебе шанс. Поверь, на Вивусе можно прожить. Помнишь того парня, он дошел до Калдрона на своих двоих. Ах совсем забыл! Калдрона больше нет. Но можно дойти до Вавилона. – после чего он развернулся и пошел к ховеру.

Я добавил к его словам:

- Метров через двести мы оставим винтовку, сухпаи и воду. Мы даем тебе шанс, а вот Калдрону вы с Мерлином его не дали. - Мне в спину послышались крики брани, затем мольбы. Он окончательно сломался. В его глазах я видел ужас. Мощный, первобытный настоящая квинтэссенция страха. И кто-то внутри меня был необычайно доволен этим. Он подсказывал, что нет ничего лучше, чем пытка ужасом. Никакая вычурные экзекуции с этим не сравняться. Настоящий палач, вызывает ужас, боль и физические страдание – лишь средства.

Ховер неторопливо набирал ход, как и обещали, мы пожертвовали винтовкой, пятьюдесятью патронами и кое чем из провизии. Больше не дал Африка. Одна мысль о том, что его любимой машинке смерти не хватит еды, вызвала в нем приступ неописуемой жадности. И мы с ним решили не спорить.

Глава 14. Чужие против чужих.

Единственный монитор на месте водителя, когда-то срезало пулей. Стоун некоторое время ехал вслепую, руководствуясь моими указаниями, но ему это вскоре надоело. Он взял мою крупнокалиберную винтовку, приставил ее ствол к избитому бронестеклу и выстрелил несколько раз. Затем монтировкой мы выбили остатки стекла. В ховере стало намного свежее и я вынужден был надеть под плащ, стеганную самодельную куртку с нашитыми по ее периметру роговыми пластинами дракона. Кто-то из подручных Моргана все таки донес столь тяжелую амуницию и не бросил её в ущелье. За более комфортной теплой одеждой нужно было делать остановку и лезть в отсек под днищем.

Через несколько часов, на горизонте показалась огромная башня, заканчивающаяся диском на самом верху. Она немного напоминала чудовищный гриб-поганку. Стоун кивнул на нее:

- Эти башни создавали зубную границу. Раньше к ним нельзя было подъехать близко. Даже увидеть проблематично. Начинало ломать так, что хоть помирай. А вот сейчас, я думаю, ее будет можно осмотреть вблизи. Всегда хотел это сделать.

- Зачем? – спросил я, - Нам это чем-нибудь поможет?

- Не знаю, но башня стоит на углу нашего сектора, раньше к ним боялись все соваться. Может нам удастся выехать на смежные территории в таком месте, где нет патрулей чужих. А осмотр много времени не займет, тем боле, что скорей всего мы на нее не сможем забраться. Она большая, очень большая.

Сооружение, в близи выглядело впечатляюще, хотя мы и не доехали до башни несколько километров. Оно стояло на скале, от которой огромным ножом отрезали все лишнее, оставив лишь четыре ровные грани. Сама башня походила на колонну, с ровной отливающей металлом поверхностью, на верхушку которой приземлилась летающая тарелка. Этот образ нельзя было выкинуть из головы. В высоту вместе со скалой сооружение было не меньше ста метров. Не могло быть и речи чтобы вскарабкаться на нее без специального снаряжения.

Нормального пути никто не знал. В рейды на смежную территорию ходили подальше от башни, так что мы начали плутать между скал, ища путь к подножию. Дело близилось к вечеру, и мы заблудились. Но Стоун с тупой решительностью крутил баранку. Наконец мы уперлись в высокий обрывистый холм. Его подкова окружала нас со всех сторон. Над скошенной верхушкой нависала громадина башни с диском. Мы подобрались почти к самой конструкции чужих.

- Дальше не едем. – громко и разухабисто сказал он и усмехнулся.

Меня это просто взбесило. Я взял свою огромную винтовку и вышел из ховера, хлопнув дверью. Стоун уже был с другой стороны машины.

- Эй, Русский, ты чего так нервничаешь. У нас что горит? Сейчас найдем путь.

Я не обратил внимания на его реплики и начал карабкаться на крутой холм. Когда я решил отдохнуть и оглянулся вниз, то увидел, что Стоун лезет за мной. А верный Африка занял место в люке ховера, установив обожаемый пулемет на универсальное крепление турели.

Почти у самой вершине, Стоун меня я нагнал.

- Ты чего дуешься? – добродушно сказал, он, часто дыша. – Хотел посмотреть вокруг с высоты. Так бы и сказал. А то все молчком, с каменной рожицей.

- Скоро вечер, нужно оглядеть все вокруг, до темноты, и прикинуть, как отсюда выбираться? – не обратил я внимания на его интонацию, карабкаясь последние метры к вершине. Стоун все таки меня опередил, он осторожно высунулся и быстро приник. Когда я лег рядом с ним он то шепотом сказал:

- На другой стороне три машины креветок. Там их не меньше трех десятков. Попали, Русский! – и одернул меня, когда я сам захотел посмотреть.

- Они чувствуют когда ты на них смотришь. Лучше не рисковать.

Я возразил:

- Так может они тебя и заметили? Сейчас лезут сюда.

Он задумался на секунду, но потом уверенно сказал:

- Нет не видели! Хотя давай быстро, но не мельтеши.

Я надел капюшон своего волшебного плаща и осторожно выглянул, прикрываясь небольшим выступом. Метрах в трехстах от холма, в неглубокой вдавленной низине стояло две машины отопиров, еще одна прятался за уступом дальше. Эти машины походили на улитку, ездящую задом на перед. К центру панциря такой ракушки, была приделана пара колес, во всю высоту корпуса. А сзади, где у «нормальной» ракушки должна быть голова виднеюсь колесо поменьше, забранное в защитный кожух. Заходить в эту улитку на колесах нужно было спереди, через опускавшуюся вниз аппарель, наподобие той, что имелась в нашем ховере. Из лба каждой машины, торчал небольшой рог, какого-то оружия в каплевидной маске. У той что, что стояла в стороне рог был толще и больше, а значит и пушка мощней. Сами отопиры ходили резкими движениями кукольных солдатиков. У них так же как и у нас имелось по паре нижних и верхних конечностей, но дальнейшее сходство заканчивалось. Тело представляло собой две вытянутые сферы. Причем нижняя имела размеры поменьше и была вдавлена в верхнюю. К корпусу крепились много-суставчатые конечности, при этом не присутствовало ни малейшего намека на бедра и плечи. Венчало всю эту конструкцию, голова в форме половинки диска на тонкой шее.

Креветки, суетились возле ховеров. Но ажиотаж был вызван явно не нами. Вдруг они как по команде затихли, и брякнулись разом среди камней, умело занимая позиции. Стоун отдернул меня назад, но я показал ему кулак, после чего опять высунулся и стал наблюдать. Причина суеты и странного поведения отопиров выяснилась довольно скоро. Огибая высокую гряду к низине катили два странных здоровенных багги-паука. Их сферические корпуса, покачивались на вынесенных далеко в бок огромных колесах, которые и создавали впечатление ножек насекомого. Наверху каждой сферы имелся люк, с чем-то вроде пулемета, за оружием сидел наводчик.

- Отопиры устроили засаду на Фаллу. Хорошая будет забава. – сказал Стоун, почти нормальным голосом.

Первый багги-паук нырнул в низину и по нему из-за уступа ударила улитка отопиров. Переливающийся синий шар, как-то слишком медленно опустился на большой багги. Громко ударило по ушам, и от машины ящериц оторвалась пару колес, а сама она ударилась о склон, перекувыркнулась и замерла на месте. По ней сразу же открыли огонь, залегшие среди камней креветки. Замельтешили сгустки плазмы, которыми стреляли их ружья.

Оружие отопиров основывалось на биоинженерии. И в этом смысле оно было самым бесполезным из трофеев, так как могло служить только своим хозяевам. Сгустки высокотемпературной плазмы прожигали все что угодно, при попадании разбрызгиваясь на несколько метров вокруг. Были у оружия креветок и плохие стороны. Низкая скорострельность и небольшая дальность. Поэтому в бою с ними следовало держаться подальше. Чего Фаллу в данный момент сделать не могли, налетев со всего хода на засаду.

Второй багги вылетел вслед за первым, но стрелок на турели успел среагировать. На низкой частоте зажужжало его оружие, посылая очереди по улитке. Та еще один раз выпустила синий шар, треснувший на носу у багги и замерла. Вновь послышался грохот, багги прокатился несколько метров и замер. Креветки открыли интенсивный огонь. Две их машины, стоящие поодаль, подошли к месту боя и начали бить по багги и которых выпрыгивал верткий и хвостатый десант.

Сидевший за турелью ящер, на некоторое время прекратил стрелять, но потом опомнился и начал бить из своего жужжащего пулемета по улиткам. Одна из них замолчала, испустив клубы белого дыма, зато вторая влепила в стрелка синий шар. Врыв и через мгновение, из люка паука показались желтоватые языки пламени. Но все же пулеметчик (или как это оружие называется) дал возможность выскочить оставшимся в живых Фаллу и занять оборону.

Из подбитого первым багги также начали, выбираться ящеры, но совсем немного. Объединившись с соплеменниками из второй машины, они принялись яростно отстреливаться из электромагнитных винтовок, пользующихся в Калдроне уважением и любовью, несмотря на низкую скорострельность. Двоих фаллу свалили комки плазмы. Но и ящеры также не остались в долгу подстрелив парочку самых ретивых креветок. И все же рептилии проигрывали, их было меньше, чем отапиров. Дюжина, против двух десятков.

Оба багги горели, ярким желтоватым пламенем. У фаллу оставалось все меньше шансов. К ним с тыла начала заходить шестерка отапиров, сидевшая до этого в засаде, и не принимавшая участие в бою.

Мне должно было наплевать и на тех и на других. Мохнатые карлики, совсем недавно вырезали целое поселение людей, но я повинуясь какому-то внутреннему инстинкту отомкнул сошки, и начал прицеливаться. Фаллу еще не видели, креветок заходящих с тыла, так как те скрывались за каменным выступом. Но они были очень хорошо видны мне. Один из них доставал большие цилиндры, на ручках, похожие на наши гранаты и передавал другим.

Сбоку послышалось:

- Зачем! – далее последовал мат, в лучших традициях Усатого Дика.

Я ждал что Стоун попытается стащить меня вниз, отобрать винтовку. Но он так не одернул меня, а значит в глубине души одобрял. У него были все шансы, помешать мне в осуществлении задуманного.

Я клацнул затвором и прицелился в делающего замах отопира. Ударило по ушам. Мощная пуля прошила существо с внешним скелетом, и оно выронило цилиндр из своих лап. Остальные креветки засуетились, одна даже успела отбежать на пару шагов, когда на их месте распух синий шар, лопнувший множеством брызг. Несколько Фаллу обернулись на громкий врыв и наконец-то заметили опасность. А я уже целился в улитку, которая выплевывала один синий шарик за другим. Куда стрелять я не имел ни малейшего понятия, поэтому выстрелил в хвост, откуда торчало третье колесо. Эффекта не последовало и я выпусти еще пару пуль в «раковину», они явно пробили корпус.

Долго оставаться незамеченным мне не дали. Часть отопиров стала разворачиваться, выцеливая нас на вершине. А я прикончил обойму в странную улитку, медленно разворачивавшуюся в нашу сторону. Фаллу заметили, что им помогают и не остались в долгу. Несколько из них принялись стрелять по машине. Все таки это был не танк. Улитка дернулась и остановилась. Неожиданно переднюю аппарель выбило внутренним взрывом и воздух Вивуса лизнули желтые языки пламени.

В это время по нам уже стрелял добрый десяток креветок, которым мы обломали все удовольствие. Шипящий заряд плазмы ударился справа от меня, развалив с громким хлопком, довольно увесистый камень. Было пора менять позицию.

Слева вступил в дело Стоун, выпуская короткие очереди из автомата. Перебравшись метров на сорок правее, и пару раз, чуть не соскользнув вниз, я вновь взглянул на поле боя. Одна из улиток, и пауки разгорались, испуская черный дым, две других улитки молчали, не подавая признаков жизни. Прибавилось еще несколько тел отопиров среди камней, перестрелка продолжалась.

Вдруг в стороне от меня в скалу ударили, пара пуль выпущенных из винтовок фаллу. Я было уже подумал, что ящеры не оценили мой помощи. Но потом увидел, как одна из них, спрятавшись за невысокий камень, рискуя словить заряд плазмы подавала знаки верхними лапами. Сместившись метров на десять вправо и посмотрев вниз, я тут же нырнул обратно, а над головой прожужжал горячий во всех смыслах привет. На другой стороне по небольшой расщелине, которая прорезала весь склон, карабкалось три креветки. Первая из них находилась уже метрах в двадцати от меня.

Я выхватил не раз подводивший меня обрез, так как ворочать здоровенную винтовку не было времени, и выглянул из-за укрытия. Отопиру осталась самая неприятная часть пути. Последние десять метров нужно было карабкаться по очень крутому склону, цепляясь всеми конечностями. На меня уставились черные бусинки пары глаз, поднявшиеся как перископы из костных выступов.

Выстрел! Две мощные тяжелые пули ударили в уродливую голову, которая с противным чавканьем отделилась от тела, выбросив небольшой гейзер оранжевой жижи. Сильный импульс отбросил тело назад, на следующую креветку. Та не сумела удержаться и скатилась вниз на десяток метров. Вновь прожужжал плазменный жук. Мне же пришлось немного замешкаться, нащупывая под плащом нагрудный патронташ. Его я так и не удосужился перевесить. Каждую секунду могла появиться новая отвратительная костяная башка, обещающая стать последним, что я видел в своей жизни.

Наконец-то щелкнул взведенный спусковой механизм, но вопреки ожиданием, наверх никто не полз. Креветки оказались сообразительнее, чем о них говорили, и уже скатились вниз. Прицелившись, я выстрелил поочередно из обоих стволов, попав в корпус одного отопира. Тот кувыркнулся, но резво вскочил и скрылся за уступом. Перезарядив обрез, я подобрал скатившуюся винтовку и отошел немного левее.

Послышался взрыв. Я почему-то понял, что это наш «земной взрыв». Метрах в пятидесяти от подножия из-за нагромождения обломков скал, поднималось облако пыли. Стоун опять показал свою не дюжую силу в метании гранаты.

Установив винтовку на сошки, я вновь начал выискивать цели. Первым опался смотрящий на меня отопир. Выстрелом ему сорвало голову и она закувыркалась по камням. Следующий оказался проворней и дважды увернулся, но и его все же достал тяжелый гостинец, проломивший панцирь. Вокруг меня опять начали падать плазменные жуки, и пришлось спустится немного вниз. Рядом оказался Стоун, ухмыляющийся своей кривой улыбкой:

- Вижу тебе Русский не терпится помереть? Но признаюсь, задать жару отопирам – хорошая идея. У меня к ним счеты с самого начала. Я потерял друга в бою с ними, а ведь мы с Фредом прошли арену. - он кивнул в сторону карабкающегося к нам чернокожего великана – Тоже не терпится пострелять. Только он здесь не нужен, да еще с пулеметом.

К нам забрался Африка, все же не выдержавший стрельбы на верху и притащивший свою машинку. Стоун погнал его вниз, предварительно забрав болтающуюся на плече винтовку и магазины к ней. Великан понуро стал спускаться, положив пулемет на плечо, как полено.

Мы переглянулись и вновь разошлись, выглядывая из-за укрытий. Фаллу наша помощь пришлась кстати. Она уровняла шансы и теперь креветкам приходилось нелегко. Бой перерос в вялую перестрелку, в которой одерживали верх более меткие ящеры. Затем, неожиданно, ожила улитка с самой мощной пушкой, и выпустила пару синих шаров, стерших в пыль крупные обломки скал, вместе с укрывавшимся за них фаллу. Но триумф креветок продолжался недолго, к ней подкрался один из ящеров и бросил какой-то заряд, взорвавшийся синеватой вспышкой с протяжным звуком сирены поезда. Удачливому ящеру отомстил отопир, прятавшийся среди камней, а вот отопира снял я вторым выстрелом. У этого вновь оторвалась голова, а из шеи брызнул гейзер. Такое зверство становилось моим фирменным стилем.

Стоун редко стрелял из винтовки левее, и я решил поберечь патроны, которых у нас было не так уж и много. К тому времени ряды поредели у обеих сторон. Стреляли семь креветок и четыре ящера, изредка перебегая от одного укрытия к другому. Начало темнеть, и бой обещал затянуться до темноты, когда наступила неожиданная развязка.

Из-за гряды, с той стороны откуда появились багги-пауки резво вынырнул небольшой броневик, чем-то похожий на наш ховер. Только он был меньших размеров, более низкий и с огромной башней из которой торчал тонкий ствол орудия. Следом ехал точно такой же паук, как у фаллу, а вот за ним пылил вполне нормальный ховер, с небольшой будкой наверху.

Креветки заметили подкрепление и занервничали, чем не преминули воспользоваться ящеры подстрелив еще парочку. Один из фаллу направился к броневику. Тот встал за горящим пауком и начал редко стрелять короткими очередями из автоматической пушки. У меня отпали последние сомнения, броневик точно был оружием землян. Из паука выбежали ящеры, а вот из ховера самые настоящие люди, да еще и экипированные в бронежилеты и шлемы. После чего и те и другие принялись выкуривать оставшихся креветок.

Глава 15. Встреча старых знакомых.

Рядом со мной лег отстрелявшийся Стоун, и беззаботным тоном спросил:

- Русский, как ты умудряешься найти столько интересного дерьма. Арена, на которую ты не должен попасть, баба которая тебе была не нужна, татуха, которая неизвестно что означает, и теперь перестрелка, которая непонятно чем закончится. - в его глазах светился озорной огонек, лицо опять съехало на бок в безобразной улыбке, а всегда белый шрам слегка посинел.

- А мы за этим всем едем, что бы узнать то, чего никто не знает. На башне броневика видна буква «В» в круге. Я, так понимаю, что это означает Вавилон. По-моему хорошая встреча, только вот интересно, что они здесь делают? – ответил я и получил в ответ очередной кривой оскал.

- Ты глазастый. Посмотрим Русский, мы ведь никуда не спешим.

Ждать пришлось недолго. Подмога, вместе с оставшимися в живых ящерами быстро перещелкали отопиров, лишившись лишь одного своего. Люди во время боя держали позади, активно воевал лишь броневик, дробя камни чередой небольших взрывов.

После того, как все закончилось, фаллу занялись, своими делами, а вот люди стали высматривать нас на вершине гряды. Их было не много, всего четыре человека. Трое были экипированы в самые настоящие бронежилеты, и шлемы, в руках они держали автоматы, наподобие тех, что были у нас. А вот четвертый был в обычном для Вивуса плаще, и держал в руках что-то неизвестной мне конструкции.

По всей видимости он был главным, следовало рассмотреть начальника повнимательней. Я отсоединив прицел я навел его на человека. Меня будто бы ударило молотом по голове. Передо мной стоял собственной персоной пан Ковальский.

Я взглянул на Стоуна и сказал:

- Не верю своим глазам, это Ковальский. Помнишь я говорил о нем?

Стоун посмотрел на меня и опять улыбнулся. Эти его ухмылки мне уже порядком надоели. Стоун с каменным выражением лица, мне нравился больше.

- Встреча старых друзей! Признаюсь, если бы не я нас сюда завел, и не сиди мы с тобой в Яме, я бы подумал, что ты один из них. Что ж, иди поговори с ним. Я думаю, ему есть что рассказать.

Внизу уже начали терять терпение. Один из сопровождавших Ковальского людей, даже выстрелил в воздух, видимо он так хотел привлечь наше внимание. Я передал винтовку Стоуну, поднялся, и начал осторожно спускаться, по той самой впадине, где я пристрелили отопира из обреза.

Труп никуда не делся. Из щупленького вблизи туловища, вылилось много оранжевой жижи, растекшейся по камням. Голова так и не оторвалась полностью и лежала в стороне соединенная с телом похожими на кишки тканями. Вдобавок все это смердело непередаваемым тошнотворным ароматом. Перепрыгнув через тело я чуть не поскользнулся на слизи и пройдя пару шагов почувствовал безапелляционное требование желудка. Меня вырвало.

Ковальский уже стоял у склона и смотрел на меня раскрыв рот в широкой улыбки:

- Артем, неожиданная встреча, Согласитесь! Это судьба! Как ваши дела. – затараторил он своим красивым мощным баритоном.

- Нормально Ковальский! Такая дрянь, до сих пор выворачивает, хуже бородавочников? – и я махнул в сторону предмета рвотных позывов.

- Да вы правы, отопиры воняют хуже всех. Только вот воевать с ними можно очень даже неплохо. Что вы и продемонстрировали. А к запаху можно привыкнуть. Меня к сати в первый раз тоже вывернуло. – стоявшие рядом с ним вояка ухмыльнулись. Броневик в этот момент уставил орудие на вершину, а троица разошлась в разные стороны охватывая фланги. Я заметил поводу этих перестроений:

- Что-то вы не доверяете своему брату по крови. К ящерицам и то с вашей стороны больше симпатии.

Ковальский махнул рукой своим боевикам, охлаждая их пыл и ответил:

- Порой люди гораздо опасней? Не вам ли это знать?

Я уже порядком устал и мне весь этот словестный балет стал надоедать, поэтому спросил прямо:

- Ковальский, хватит! Вы же едете в Калдрон. Вам, наверно, не терпеться узнать, какой итог у маленькой революции, вызванной вами.

Он сразу стал серьезным, голос потерял приятные мурлыкающие нотки:

- Хорошо, давайте поговорим. Вам что-то стало известно, но, поверьте, всей картины вы не видели. Нам действительно интересно, что происходит в Калдроне? Наша группа отправлена на разведку. Несколько дней назад была потеряна связь и мы хотим выяснить что с колонией.

Я подошел к большому каменюке, оказавшему рядом и сел на него, ноги приятно заныли. Я подумал о колонии и сотнях погибших людей, но никаких чувств воспоминания не вызвали, лишь образ Ани кольнул сердце и я после драматической паузы продолжил:

- Калдрона больше нет. Ваши игрища в шпионов и вершителей судеб закончились гибелью всей колонии. Больше никто не выжил. – тут я немного скривил душей, но причислять Мерлина и Моргана к людям не хотелось.

Ковальский явно опешил. Даже на минуту растерялся, переглянувшись с подошедшим к нему человеком. Но потом собрался и твердым голосом, почти приказывая спросил:

- Рассказывайте! Как все произошло!

Из броневика вылез человек и позвал Ковальского:

- Полковник! Вас вызывает Скорпион!

Ковальский кивнул стоящему рядом и тот побежал к броневику, а сам подошел ближе. Я решил его немного позлить:

- У, полковник! У вас там все серьезно, и генералы должны быть! А звездочки есть, или у вас там орлы и ромбики! Я польщен Ковальский. Не знаю, много ли я в прошлой жизни говорил с полковниками, но на Вивусе точно впервые.

Ковальский усмехнулся и со сталью в голосе сказал:

- Хватит Артем. Не время для ёрничанья! Что случилось в Калдроном. Отвечайте!

Сверху послышался насмешливый голос, полностью совпадающий с моим тоном:

- О Ковальский, мне о вас Артем много говорил. Но то, что вы еще и полковник, просто меняет дело. Хоти узнать, что случилось Калдроном? Съездите и посмотрите! Ваши собачки: Морган с Мерлином хорошо постарались.

Ковальский смерил тяжелым взглядом спускающегося вниз Стоуна, но не стал отвечать, ожидая, когда тот подойдет. Стоун остановился в отдалении и принялся шкрябать подошвами ботинок о камни.

- Ух! – вырвалось у того, когда он подошел к нам, - Уже и забыл, как пахнут неприятности. Креветки в этом отношении самые лучшие. Убьешь и чувствуешь носом, что не зря! Или запах идет совсем не от туда? – и он прищурившись посмотрел на полковника.

Ковальский с достоинством, нарочито высокомерно начал:

- А это я так понимаю, тот самый Стоун. Давайте не будем оскорблять друг-друга, я понял ваш сарказм. Мое звание полковника уж никак не равно вашему званию пахана, оставьте его при себе. Поделитесь со мной информацией и в Вавилоне с вами поступят по справедливости.

Я почувствовал, что Стоун начинает накаляться. И опережая ненужный ни мне не ему взрыв начал говорить:

- Ковальский! Хоти знать, хорошо. Только это уже ничего не изменит. Калдрон погиб по вине таких как вы. Вы решили, что можете вмешиваться всюду, определяя плохих и хороших. Слушай те, если хотите. – и начал рассказывать, что произошло за последнее время в Калдроне и окрестностях.

Ковальский слушал молча, лишь один раз он задал вопрос о том, не подходили ли подкрепления к Зги. Но ответить на этот вопрос никто из нас не мог. Затем он попросил нас подождать, а сам направился к броневику, который так и не опустил ствол, и все по прежнему угрожал нашему холму.

Начинало темнеть. Огонь внутри сгоревшей техники стих, и теперь остовый пауков и улиток лишь еле чадили, где-то в глубине, выдавая небольшие полоски черного дыма. Стало очень тихо. В окруженной высотами низине дул приятный ветерок. На минуту, даже показалось, что это вновь родная Земля. Но иллюзия быстро скрылась, внутри. Глаза так и не захотели смириться с увешанными оружием динозаврами, то и дело появляющимися в поле зрения.

Фаллу все это время держались в стороне. Они деловито рыскали среди камней, отыскивали телах павших, и возились возле креветок, что-то забирая с трупов. Теперь их можно было рассмотреть подробней. Ростом они были немного повыше людей, но габаритами не впечатляли. Их следовало назвать тонкими. Ящеры имели сплющенную с верху голову на длинной мощной шеи, с желтыми глазами, и змеиный языком, который то и дело высовывался наружу. В отличи от возникших в памяти образов динозавров, у них были длинные мускулистые руки с четырьмя пальцами, один из которых, как и наш большой, был крупнее и располагался отдельно от остальных. Ноги и хвост походили на те что были у древних рептилий, знакомых по картинкам.

На головах у Фаллу имелся обязательный для каждой особи атрибут. Что-то вроде детской шапочки с ушами, выглядело это очень комично, если учесть что у некоторых наверху были нашиты самые настоящие бумбоны. Остальную одежду составляли плащи с вырезом для хвоста, облегающие ноги штаны, с третьей штаниной, или «хвостиной», которая покрывала не весь хвост и заканчивалась широкой манжетой. Некоторые ящеры форсили защитной амуницией, и патронташами, очень похожими на тот, что был у меня для обреза. Основным оружием у них была уже виденная мной ранее электромагнитная винтовка. У Вилли такая тоже имелась и еще у нескольких парней в команде. Да и в других бандах оружием фаллу не брезговали.

Ковальский отсутствовал не меньше получаса. Стоун решил его не ждать и опять вскарабкался на верх. Он сказал что идет к Африке, засевшему с пулеметом на вершине. Когда полковник, наконец, вылез из броневика, то он махнул мне рукой. Так уже он делал несколько раз подзывая подчиненных. Я остался сидеть на месте. Почертыхавшись несколько секунд он все же пошел ко мне.

- Не вижу причин для хамства Артем. Это вы в Калдроне были уважаемым другом главаря бандитов, а Вавилоне вам придется начать все сначала. Рядовым для начала, если проявите себя, заслужите другое звание. – начал он выговаривать мне с ходу.

- А мне и без погон хорошо Владислав. Я всегда сам по себе. Не стройте меня, лучше скажите, что вы там решили?

- Посмотрим, посмотрим Артем! Я хотел бы надеется, что вы выбрали ту сторону, которую нужно. – назидательно сказал он, и добавил уже по делу, – Центр, требует разведать Калдрон и проверить вашу информацию. Вы поедете с нами.

- Это с какого? – моему возмущению не было предела.

- С такого! – начал он наступление, - Это у вас, кажется, есть раненый? А у нас есть автономный медицинский модуль. Вам такие также должны были прислать. Все просто. Мы оказываем помощь, я так понимаю ранение серьезное, а вы не делаете глупостей. Если все действительно так, как вы рассказываете, то мы быстро все выясним. – и он вопросительно посмотрел на меня.

Дика нужно было спасать. Долго он не протянет и я скрипя сердцем согласился, и пошел наверх, уговаривать Стоуна. На удивление Стоун не стал спорить. Еще не успело окончательно стемнеть, как медик вместе с увесистым ящиком перешел на нашу сторону к ховеру. Дик храбрился, но по нему было видно, он очень рад. Замаячила надежда, что он не загнется в ховере от заражения, а возможно даже сможет ходить.

Прибывший медик вколол Дику обезболивающее, затем поковырялся в ране и надел на ногу что-то вроде очень толстой шины, это и был медицинский модуль. Дик отрубился еще раньше. Несмотря на требования медика, мы его оставили пока в своем ховере.

С Ковальским договорились что выйдем утром, каждый по своей дороге, и встретимся где получится. Вместе с нами поехал один из его головорезов, но это было не предосторожностью, а скорее присутствием флага. Мы петляли по лабиринту несколько часов, пока не встретились в одной уютной долинке. Тут была уже пара броневичков и два ховера. Ковальский вчера отправлял куда-то еще одну группу и она видимо догнала его. Далеко впереди поехал один из броневиков, а мы запылили большой по меркам Вивуса колонной следом. Весь наш путь повторялся с самого начала, только мы ехали в обратном направлении. Я искренне наделялся, что на своем пути мы не повстречаем одичавшего Моргана, и наш бородатый знакомый уже переваривается в чреве какой-нибудь зубастой бестии.

Делать было нечего, на этот раз я сидел внутри ховера, а место справа от водителя занял прикомандированный вояка, отзывающийся только на словосочетание – «Сержант Рамке». Африка его к пулемету не пускал, Дик был все еще под кайфом, а Зои не отличалась говорливостью, сидела в углу поджав под себя ноги.

Стоило мне только подумать, что такая скукота вскоре меня доконает, как вояка крикнул внутрь машины:

- Приготовиться, остановка!

Я даже успел немного понервничать, так как подумал, что случилось что-то экстренное. Но мы остановились планово. Выйдя из ховера через боковую дверь, я увидел один из предметов нашего опасного путешествия.

В небольшом овраге на боку лежал развороченный и обгоревший ховер. Все колеса по правому борту сорвало, в самом корпусе зияла внушительная дыра с рваными закопчёнными краями. В одном из склонов виднелось несколько воронок, а поодаль, у небольшого выступа густо блестели металлические гильзы. Ковальский и еще несколько человек стояли у края оврага. Стоун даже не вышел из машины, решив, что его дело просто крутить баранку.

- Ковальский, этого достаточно, в подтверждении наших слов? Вокруг Калдрона полным-полно мохнатых. – обратился я сразу ко всей группе.

Владислав посмотрел в мою сторону, и ответил:

- Нет, не достаточно. Мы видим, что уничтожен наш разведывательный дозор. Предположительно из пневматического оружия Зги. По крайней мере следов воздействия порохового оружия нет. Это подкрепляет ваши слова, но нам нужно знать наверняка.

- И куда мы теперь поедем, к стенам Калдрона?

- Нет, но у нас есть точки где мы все можем это проверить. – многозначительно сказал Ковальский.

Мы еще постояли у оврага, затем к Владиславу подбежал еще один вояка. Они отошли в сторону и начали о чем-то говорить. Я уже было забеспокоился, все таки, где-то рядом мог бегать Морган, всякое может быть. Но Ковальский махнул докладчику рукой и с безразличным видом и спустился к ховеру. Из оврага он обратился ко мне.

- Артем, не позовёте вы сюда Стоуна. Он может кое что прояснить! – обычным тоном произнес он заглядывая внутрь.

Я крикнул торчащему из люка Африке, чтобы тот позвал Стоуна. Наверняка он этого ждал, так как через минуту уже стоял рядом. Ковальский выбрался с помощью одного из своих починных из оврага и махнул рукой. Двое стоящих с ним автоматчиков, взяли нас на прицел, еще один зашел сбоку. На ховер навел башню один из броневиков, и ещё несколько стрелков взяли оружие на изготовку.

Стоун покачал головой и посмотрел на меня:

- Вот такой он Вавилон Артем. Я тебя не виню, нам деваться некуда. - и уже повернувшись к Ковальскому добавил, - Полковник, и стоило так долго тащить нас за собой. Могли бы и раньше решиться!

Немного выждав, Ковальский с триумфом начал говорить:

- Не стройте из себя невинную овечку Стоун. С нами вышел на связь Морган. Он смог добраться до секретного убежища. И это не говорит в вашу пользу. Мне кажется, что все рассказанное вами, в какой-то мере правда, только вот вашу роль в уничтожении Калдрона вы убрали из повествования. Я думаю, что все было с точностью, до наоборот и мне жаль, что вы втравили в свои игры Артема. – и он посмотрел на меня добрым, слегка осуждающим взглядом.

Я засмеялся, нахальному лицемерию Владислава, хотя ничего смешного в нашем положении не было:

- Ковальский, какой же вы идиот и те, кто вами командует! Вы не видите очевидных вещей. Морган ублюдок, а Мерлина я даже не знаю как назвать. Вы разрушили поселение людей и обрекли на смерть сотни человек, а теперь не хотите верить в то, что ваши ставленники такие же убогие засранцы как и вы. – от злости я стал задыхаться, пришлось выдохнуть прежде чем продолжить. – У нас не сошлось ещё там на арене, надеюсь, вы реализуете свои амбиции здесь. Нам, правда, некуда идти. Вы всё уничтожили. Морган нам все рассказал, про Барноби и вашу первую попытку прибрать к рукам Калдрон, про банки с живым и пропавшие разведгруппы. Вы воняете еще хуже, чем эти дохлые креветки! – и я сплюнул себе под ноги.

Во взгляде Ковальского поместился бы целый океан торжества. Он просто упивался собой:

- Артем, очень жаль, что вы встали не на ту сторону. Вы бы смогли прижиться в нашем обществе. Но вы тоже не без греха. Помните наше с вами пребывание на арене? Вы хотели власти, вместе с тем стариком оттеснили меня от командования. Только чудо нас спасло тогда. Вы такой же как все! Жадный, самолюбивый, эгоистичный. Я вас уже давно раскусил! – последние слова он сказал протяжно на высокой ноте.

Я посмотрел на Стоуна, но он предупреждающе покачал головой и ухмыльнулся:

- Нет, Русский! Я хочу посмотреть этот спектакль столько, сколько смогу. Впервые мне интересно, что будет дальше.

Нас разоружили, связали руки за спиной и усадили в грузовом отсеке ховера. А вот Зои наоборот куда-то увели. С нами теперь ехало еще двое вояк, и уже знакомый сержант Рамке. В молчании мы тряслись около часа. Затем последовала длительная остановка, прервавшаяся выстрелами из автоматической пушки невдалеке. Серия разрывов, стук комков земли о броню. В наш ховер тут же забежало еще несколько человек и мы тронулись.

Один из новоприбывших был вавилонцем, а вот двое других из Калдрона. Лысого типа с выбитыми передними зубами я видел в команде Мерлина, а чернявый высокий азиат входил в одну из маленьких самостоятельных банд. Эта парочка принялась волками смотреть на нас, но к счастью вели они себя тихо. Перестрелка все продолжалась. Сухое буханье автоматической пушки слышались даже сквозь мощную какофонию, которой непременно сопровождалась передвижение ховера по бездорожью. Где-то левее изредка громыхали взрывы, пару раз по броне застучали осколки. В темном чреве машины все ощущалось намного тяжелее. Давила неизвестность, которую только усугубляли путы. Наши конвоиры нервничали, но по их разговорам нельзя было понять, что происходит. Они знали ровным счетом столько же, сколько и мы. Патруль на броневичке заметил мохнатых, и начал прикрывать отход. Гонка продолжалась несколько часов, не раз ховер подпрыгивал на кочках и ухабах, скрипя механизмами, и сбрасывал нас с сидений словно бешенный скакун. В одной из подобный эскапад я даже разбил губу. Потом машину перестало бросать. ховер стал ехать спокойней, мы оторвались. Остановка произошла на закате. Самом красивом закате, который я видел на Вивусе.

На горизонте небо отливало золотом постепенно переходя в серебро над головой. Неизвестный смотритель стер вечную серую пыль купола, обнажив ослепительную красоту гаснущего солнца. Его лучи еле заметно касалось лица, лаская кожу теплыми невесомыми пальцами. Близлежащие каменные гряды отливали желтоватыми язычками и казались не мрачными каменными свидетелями былых эпох, а смотрителями нового яркого мира. Сердце запело, боль в связанных руках улетучилась и я понял, чего мне не хватало здесь. Солнца. Светило разогнало унылость, сняло серую пелену наполнив душу надеждами. Стало хорошо, несмотря на резь пут в запястьях. Но всю прекрасную картину вмиг уничтожила мерзкая бородатая харя.

- Что не ждали, ублюдки. Думали я кони двину, тупые идиоты! Морган всех вас переживет! – шепеляво выплевывал мерзкий рот, лишившийся накануне передних зубов.

Сзади послышался голос Стоуна:

- О, мерзкая обезьяна! Живая еще. Вижу ты и свою подружку притащила. Помирились уже!

Морган было бросился с кулаками, но его остановил Рамке махнув стволом.

- Мы еще сочтемся. Я вас на куски порежу, приедем в Вавилон! Понял Стоун! Это все ты, ты уничтожил Калдрон? Ублюдок, мы с тебя все спросим! – кричал Морган, уверенным в нашей вине голосом. Поодаль, проявляя не в пример меньше эмоций стоял Мерлин и еще человек шесть-семь. Все выжившие в мясорубке.

Подошел Ковальский и приказал Рамке угомонить Моргана, тот все изливал фонтаны дерьма на наши головы. Полковник сиял, словно съел коробку леденцов. Хотя чему было радоваться, погибли сотни человек, по нашей или чьей другой вине.

- Картина проясняется. - сказал Ковальский, - Я так себе примерно и представлял всю историю. И вы в ней не такие белые и пушистые, какими хотите быть. Мы вас доставим в Вавилон, где будем судить!

Слова Владислава я воспринял спокойно, ожидая нечто подобное. Морган с Мерлином смогли договориться и начнут петь в две дудки очередную историю про плохого Стоуна и его подельников. И я не сомневался кому поверять, те, кто и спровоцировали весь конфликт в Калдроне. К немалому его неудовольствию, пришлось оборвать очередную тираду полковника в самом начале:

- Ковальский, хватит пафоса. Я не сомневаюсь, что вы будете слушать басни ваших шестерок. У меня нет иллюзий, что вы нас осудите за то, что мы не дали себя прикончить этим тварям и вырвались из мясорубки. Можете привести приговор прямо здесь, вы самая подлая гнида, какой может стать человек. И вот в этом сомнений ни у меня ни у вас быть не может.

Лучезарность полковники моментально исчезла. Ковальский подошел ближе, на его щеках ходили желваки:

- Не за спасение ваших жизней мы вас будем судить, а за то, что в угоду своих амбиций вы не смогли уступить более сильной стороне, которая могла спасти Калдрон.

- Это кучка извращенцев, и бородатый тюфяк – сильная сторона! – усмехнулся я.

- Нет! – надменно сказал он, - Это Вавилон! – повернулся спиной и направился к Мерлину с компанией.

- Не кипятись Русский! Ты же все равно говорил, что с Вивуса выхода нет. Так наслаждайся моментом. Мы живы. И нас кокошить сейчас не будут! Неужели ты ожидал чего-то другого! – ободрил меня Стоун.

Молчаливый Африка, не произнесший за весь день ни слова вдруг выдал:

- Он не хороший человек, и дружит с нехорошими людьми. Африка будет их убивать, всех кого сможет! – и он посмотрел на, стоящего рядом Рамке, - А тебя Африка убивать не будет! - закончив необычайно длинную для него тираду, великан опять впал меланхоличное состояние. Рамке же немного отступил назад, но потом опомнился, нахмурился и крепче вцепился в оружие.

Нас развязали и мы смогли поесть, после чего провели ночь без спальных мешков на открытом воздухе. Не получилось даже подремать пару часов, было холодно, лежать же на голой земле просто опасно. Под утро у меня заболело горло, что на Вивусе было впервые. После ранней побудке нас опять накормили, после чего бывшие калдроновцы поглумились пару минут, рассказывая нам о всех прелестных моментах не столь далекого будущего. В машинах нас опять связали и мы уселись на жесткие сидение, другого ховера. Нашу машину отдали Моргану с Мерлином.

В этом ховере вояки разговаривали побольше, в особенности короткостриженый парень, интеллигентного вида, к которому все обращались лейтенант Гала. С дисциплиной в Вавилоне было все на очень высоком уровне. Везде слышались: « Сер, есть!», - и прочая уставщика. Я бы даже порадовался, если бы не связанные руки и положение узника, о котором мне не преминули напомнить, когда я попытался поговорить с вавилонцами.

Мы ехали, делали небольшие остановки, потом опять трогались с места, но такая бешенная скачка, как вчера, не повторялась. Я превратился в слух, из разговоров военных мне удалось почерпнуть хоть какие-то сведения.

Вавилон установил прочные контакты с ящерами Фаллу. Как я понял, нас даже сейчас сопровождали две их машины. Мы катили по территории Фаллу, срезая путь до Вавилона. Ящеры были неплохими вояками, так что путь не обещал происшествие. Но на всякий случай, в будке постоянно дежурил наводчик крупнокалиберного пулемета. Остальные солдаты немного расслабились. Пара играла в самодельные кости, бросая их в широкой консервной банке. Это было явным нарушением, но лейтенант на предпочел закрыть глаза. Остальные чесали языком или пытались дремать Внешне вавилонцы выглядели одухотворенней и опрятней, хотя и были одеты в одежду из того же серого материала. Нашивки на рукавах, другие знаки различия, единообразная амуниция делали их облик более выигрышный в сравнении с криминально анархичным Калдроном. Они мне даже нравились. А когда я услышал воспоминания о ждущих из рейдов женах, то даже пожалел, что пришельцы занесли меня в не Калдрон.

В сердце начала колоться иголка, с именем Ани. К горлу подкатил ком, запоздалых переживаний. Меня как будто начало разрывать, беззвучной тяжелой давящей болью. В голове возникали оправдания, круговерть образов, воспоминания начинали физически душить. Хотелось закричать, поорать, заплакать, наконец от жалости, от досады от горького чувства вины. И хоть защитники совести подкидывали целый десяток оправданий, говорили о невозможности чего бы то изменить, я все равно знал, что виноват. Был идиотом, глупцом, который закрывал глаза на очевидные вещи. В итоге потерял единственный лучик, единственного человека на Вивусе который грел, которые зажигал в сердце живое тепло и которого я не замечал. Наедине с самим собой и подобными мыслями прошла добрая часть пути. Хотя ящеры и были союзниками, Ковальский хотел проскочить их территорию на максимальной скорости. Но ночевать у них все равно пришлось.

Очередная бессонная ночь подкосила меня. Утром я был разбит и ели заполз в ховер. Теперь посторонние мысли меня не мучали не так сильно, а дорогу я провел в полудреме, просыпаясь на кочках, встречающихся, чуть ли не каждую минуту. Следующая ночевка приходилась на смежные территории. Караулы усилили, но всё равно никто не спал. Пару вояк рядом трепались почти всю ночь и я почерпнул кое что интересное.

На этом участке сходилось четыре сектора: бородавочники, фибриссы, ящеры и Вавилон. Соседство таких активных во всех смыслах содей делало эту часть пути самой опасной. Ни одна поисковая группа Вавилона пропала здесь. До фаллу было уже далеко, а до границы Вавилоно еще только предстояло доехать. К тому же в этом секторе в последнее время повысилась активность серых драконов.

В середине ночи с холма занятого дозором послышались крики и выстрелы, замелькали лучи фонарей. В шедшей на помощь группе залился, реквизированный у Африки пулемет. Когда вояки вернулись в лагерь, то притащили половину тела одного из дозорных, второй человек пропал. Больше никто и не ложился, поэтому я в наглую залез в один из спальников и продрых в нем до утра. То же самое сделали Африка и Стоун. А вот Дик все это время, пока мы ночевали на свежем воздухе, лежал ховере. Медик так и не снял с его ноги медицинский модуль. Ехал он в другой машине, так что нам удалось переброситься лишь парой слов. Дела у него пошли намного лучше, он уже начал шутить в своей обычной скабрезной манере, так что существовала надежа, что ноги он не лишиться.

Во второй половине следующего дня нас все же догнали. Броневички эскорта загрохотали своими пушчонками, им в ответ басовито ухало что-то посерьезней. Через какое-то время следует мощный взрыв справа. Корпус стонет от взрывное волны, борт напротив меня прошивает осколок, впивающийся молодому вояке в лицо. У нас, по прежнему, связаны руки и мы можем лишь смотреть, как его товарищ обрабатывает рану пеной. Сверху короткими очередями стучит тяжелый пулемет. Сыплются горячие гильзы на пол ховере. До мешка гильзосборника, здесь не додумались, или просто забыли одеть. Раненый начинает кричать, пытаясь добраться руками до похожей на пломбир головы. Его лицо все в ослепительно белой пене. Её баллончики одновременно заменяет и бинт и антисептик, и другие необходимые препараты.

Опять слышатся взрывы, затем еще, и еще. В темном отсеке вырубается освещение, оставляя нас один на один с темнотой. Лишь сквозь небольшое проделанное осколком отверстие, проникает косой лучик и утыкается в противоположный борт.

Темнота и неизвестность. В такие минуты, они начинают давить, врываются в грудную клетку, пробуждая всё скрытое. До поры до времени, в каждом из нас сидят страх и первобытный ужас. И они вырваться, порвав путы любой прочности. И трус от храбреца отличается лишь прочностью замков. У кого-то дверца с лету выбивается, и страх вырывается в грациозном прыжке, заполняя человека от головы до пяток. А у кого-то есть множество засовов, барьеров, навесных и встроенных замков, кажущихся неприступными. Но и они дают трещину. И темном чреве ховера страх высунул свою когтистую лапу, и начал скрестись где-то внутри, вызывая холодный пот.

Погоня была долгой. Преследователи не отступали, пока наконец стрелок, сидящий в будке наверху не закричал, что прибыла подмога и мы прорвались. Страхи сомнения ушли, калитка захлопнулась до следующего раза. Через некоторое время наш ховер остановился, из него вынесли раненого, успевшего накричаться и впасть в блаженное забытье. А мы покатили в Вавилон.

Глава 16. Скорый суд.

К сожалению, красот новой колонии людей на Вивусе я так и не увидел. Положение пленника к экскурсиям не обязывает. Но то, что здесь цивилизация шагнула далеко вперед, я понял по тюрьме.

Дик, вместе с раненым воякой отправился в местное учреждение здравоохранения. А вот нас выгрузили у большого одноэтажного здания. Уже смеркалось, но разглядеть экстерьер нового места заключения все же удалось.

В Вавилоне была самая настоящая тюрьма, построенная из пористого камня. Метод стройки был все тот же. Сплавление с помощью резака и термоизоляции. Только вот исполнено все было более культурно. Ни тебе потеков, ни кривых стен, вполне себе нормальная кладка, перекрытия из листов и чего-то вроде бетонных балок. Ангар Ямы и бар Моргана, в сравнении с этой постройкой выглядели бы так же, как шалаш и хороший кирпичный дом.

За массивными дверями нас ожидал просторный «предбанник» с бойницами. Здесь нас еще раз обыскали и отвели в довольно большую камеру, где уже сидели четыре человека. Габариты Африки и Стоуна сразу же произвели впечатления, так что нам молча уступили дальний угол у небольшого окна с самой настоящей решеткой.

Там были навалено множество затрапезных распоротых спальных мешков и еще какого-то тряпьё. Запах исходивший от кучи, говорил о тяжелой жизни туристических изделий. Выбрав что почище, мы уселись на пол, переговариваясь ничего не значащими фразами. Один из сидельцев. Сморщенный азиат, лет сорока, с тонкими полосками прищуренных глаз, и огромной лысиной с прилипшими к ней тонкими прядями, осмелев, подсел к нам поближе. Он протянул руку:

- Хошемин. Меня зовут Хошемин, это не имя, а кличка! – представился он, слегка кивая головой при каждом слове. – Имени своего я давно не помню! Увы, а ведь оно, наверняка было прекрасным.

Наше молчание не смутило его, он продолжил:

– Я здесь политический заключенный. Мои разногласия с Венделем достигли такого накала, что я оказался здесь. – затем он хитро прищурился и спросил, - А вы откуда. Я слышал, что к нам перебрался весь Полис свободы. Вы должно быть оттуда, теперь мерзкие порядки этих вояк действую и у вас!

В дальнем углу заржала тройка столь заросших и нестриженных оборванцев, что было лишним даже для Вивуса, где с парикмахерскими ощущалась явная напряженка.

- Ну Хош! Опять жжет! Политика! Стащил у Элли, прямо у аппарата баклагу с пойлом и вылакал все. А теперь политика! – опять прыснул один из них.

Хошемин прищурился еще больше, так что его глаз стало вообще не видно и прошипел в ответ:

- Мне нужен был спирт, для своих исследований. Я все потратил на исследования, а этот баран Вендель с идиотом Новиковым не захотели меня поддержать. Они не давали мне ресурсов, держали на голодном пайке! Как какого-то несмышленыша, гоняли с ружьем за периметр. А ведь я стоял у истоков благополучия Вавилона. Да, да я! Кретины! Да еще и бросили сюда. Ну, выпил я с горя, ведь не получилось. Немножко не хватило, все бактерии посева погибли! – и он поднял руки, сжав хиленькие кулачонки.

Стоун сейчас пребывал в какой-то ухмыляющейся апатии, уставившись в потолок. Африка переживал разлуку с любимым пулеметом и сидел истуканом, выписывая на ладони кренделя, своим пальцем-сарделькой. Пришлось налаживать контакты мне, хотя говорить ни с кем не хотелось:

- Мы из Калдрона! - решил я ничего не придумывать, так как скрывать нам уже было нечего.

У Хошемина немного приоткрылись глаза, в них загорелся какой-то загадочный огонек. И он быстро кивая в такт словам спросил:

- А что Калдрон, тоже присоединился к тирании Вавилона.

- Практически. Калдрон погиб, его уничтожили мохнатые. Выживших немного, добрая четверть здесь.

Оборванцы в дальнем углу оживились и начали смотреть в нашу сторону. Хошимин опять немного приоткрыл, вечно прищуренные глаза. Видимо это у него означало выражение крайней степени удивления. Его взгляд был глубокий словно бездна. Снисходительный мудрый, лукавый, сочувствующий, грозный. К этому взгляду следовало подобрать ещё сотню слов, выражающих человеческие чувства и особенности. И всё равно, полностью описать его было бы невозможно. Он содержал всё полностью, не забыв ничего. Лишь когда послышались слова я смог оторваться от этого взгляда:

- Как, погибла целая колония? Что же вы делаете здесь? Вы же выжившие! – Хошемин развел руки в разные стороны.

- Видимо нас считают преступниками! – решил я не вдаваться в подробности. – Даже не спрашивай за что, не знаю, но надеюсь, что здесь расскажут. Лучше опиши, как обстоят дела в Вавилоне? Мы о его существовании узнали то недавно! – немного приврал я.

Хошемин задал еще пару вопросов, на которые так и не получил ответов, после чего я начал по крупицам выпытывать информацию о Вавилоне. Мой собеседник был очень увлеченной натурой. Он много раз уходил в дебри невероятных слухов и сплетен, хоронил мои вопросы под ворохом ненужных размышлений о философских аспектах деятельности неизвестных, глубоко вдавался в политические отношения сильных мира сего, углублялся в научную подоплеку исследований бактерий Вивуса и вообще с каждым предложением уходил от сути вопроса.

Может быть, было бы лучше, поговорить с одним из оборванцев, но все же обладатель невероятно узких глаз, скрывающих невероятные глубины смог рассказать много нового, в особенности об истории этой колонии, в которой он являлся одним из старожил.

Вавилон был основан очень давно по меркам Вивуса. Существовали журналы, которые свидетельствовали о более чем пятидесятилетней истории колонии. Таким процветанием Вавилон был обязан двум обстоятельства.

Первым из них было нахождение сектора на границе со стеклянными полями. За которыми располагалась одна из свалок, на которую привозили разбитые машины с техноарен. А вторым обстоятельством являлось, то что Вавилон управлялся более или менее разумными людьми, которые могли воспользоваться этим преимуществом. Здесь выстроилась четкая централизованная схема распределения ресурсов, в которой каждый человек был винтиком со своими обязанностями. В Вавилоне отношение к новеньким в корне отличалось от того, что я видел в Калдроне. Вновь прибывших никто не загонял в отстойники и не охранял как скот, до момента отправки на арену. Здесь существовало такое понятие как жеребьевка. Каждый человек, будучи новеньким должен был пройти ее дважды, а спустя год еще один раз. Те кому достался несчастливый черный шарик, уходили на арену, те кому везло оставались.

Правда, появились не состыковки с тем, что я слышал ранее. Ковальский говорил об отправке на арену опытных бойцов, которые должны были поддерживать молодых, увеличивая общие шансы. Хошемин же ничего об этом не знал, сам он все три раза вытащил белый шарик.

Мужчины и женщины распределялись по подразделениям. Сильный пол по боевым, слабый по тыловым. В общем, Вавилон превратился военную базу на самообеспечении. Собранное в рейдах живое в основном тратилось на хозяйственный нужды: еду, патроны медикаменты, технику. В этом плане колония имела преимущества перед тем же Калдроном. Здесь было больше пулеметов, больше ховеров, больше шансов выжить в рейдах. В Вавилоне руководство не питали иллюзий по поводу возвращения домой и старалось сохранить жизни здесь, а не стараться отправить людей в неизвестность.

Именно по этому поводу Хошемени особенно негодовал, восклицая, что вояки забрали у людей самое главное в жизни – надежду. Многим в Вавилоне такие порядки не нравились с самого начала, именно для этого здесь и была построена тюрьма. Заключенные или, как их еще здесь называли проштрафившиеся, в жеребьевке не участвовали, а первым же рейсом отправлялись на арену. В основном ряды проштрафившихся пополняли всевозможные маргинальные личности, совершившие кражу, или избившие человека. Существовали осужденные, попавшие в камеру и за более серьезные преступления. Таковыми являлись: оставление товарищей в опасности, убийства, изнасилования, должностные преступления – всё каралось одним наказанием – ареной. В этом Вавилон был солидарен с Калдроном, там тоже живущие не «по понятиям» отправлялись обратно в Яму.

После того, как барьеры сняли, вызовы на арены прекратились. От охранников, Хошемин слышал, что заключенных отправляют на какие-то точки, где они должны сидеть безвылазно и что-то охранять. Две партии заключенных туда уже доставили, и бродяги с ускоглазым информатором ждали лишь пополнения, которое не замедлило явиться в в виде нашей троицы. Эти же охранники сообщили, что Вавилон объединился с Полисом Свободы и какой-то частью людей из Серой Крепости.

Уже ранним утром, спустя всего лишь несколько часов, после того, как нас доставили, дверь в камеру отворилась, и всем новеньким приказали выйти. В коридоре нас ждало семь охранников, вооруженных, как банда гопников всевозможными дубинами и самодельными кастетами. Такой отряд говорил о невольном уважении к нашим персонам. Ходить по коридорам не пришлось, повернув за угол, мы вошли в еще одну железную дверь. За ней оказалось небольшое помещение. Его дальний конец перегораживал огромный стол, справа добрую треть комнаты занимала клетка, сваренная из полос металла. Перед клеткой поставили несколько пар скамеек грубого вида. Нам естественно досталась клетка, конвоиры сели на скамейки.

Через несколько минут в зал вошли мужчина средних лет и полная довольно симпатичная женщина с небольшой папкой для бумаг. Вообще бумага на Вивусе редкость, хотя ее и можно заказать у неизвестных, но спросом она не пользовалась. Мне мой блокнот пришлось ждать почти две недели. В банде Стоуна к записям относились настороженно, и больше обходились пометками на стенах. Особенно в этом деле преуспел Дик, который покрыл различными надписями и не тривиальными рисунками все стенки санблоков и отхожих мест.

Мужчина обошел здоровенный стол и плюхнулся на сидение, устало потерев красные глаза, и сладко зевнув. Женщина села рядом и раскрыла папку.

Еще раз зевнув, мужчина скучным отстраненным тоном произнес:

- Я судья колонии Вавилон Эдгард Поло. Мое слово равно слову Вавилона, ибо я выбран на этот пост общим собранием колонистов. Я начинаю процесс над… - он запнулся и шепнул что-то на ухо женщины, та вручила ему листок.

Он закусив губу долго читал написанное, потом опять пошептался с секретарем и продолжил:

- Так слушается дело представителей колонии Калдрон. Человека Артема Суворова, человека по прозвищу Стоун, и человека по прозвищу Африка. Обвиняемые вы согласны с вашими именами. - и не дожидаясь ответа он продолжил – Вы обвиняетесь в убийстве двадцати людей, саботаже обороны колонии Вавилон, оставлении сослуживцев в состоянии крайней беспомощности, краже общего оборудования, краже личного имущества, пытках, насильственных действиях сексуального характера, изнасиловании, грабеже, поднятии бунта против законных обще избранных властей.

Выпалив весь список он даже удивился его обширности и покачал головой. Затем протер лоб от выступившей испарины и спросил:

- Согласны ли вы с предъявленными обвинениями?

- Мы еще ели на завтрак младенцев, мочились в общественном месте, и постоянно оголтело матерились! – встрял Стоун, ухмыляясь своей кривой улыбкой.

Судья пристально на него посмотрел и сказал:

- Зря смеетесь, за ваши деяния вас нужно пристрелить. На ваше счастье нам нужны люди. Все предъявленные обвинения считаю доказанными и оглашаю приговор. – я поперхнулся от такой скорости, и полного отсутствия фактов. Он же начал читать новый листок, который ему подсунула девушка.

- Постойте, постойте, а как же защита. Кто нам предъявил такие обвинения, где доказательства, где свидетельские показания? Давайте сюда всех, где вообще суд? – начал я возражать, не веря, что в происходящее.

Судья уставился на меня, и хищно улыбнулся:

- Сынок, это Вивус! Все свидетельские показания зачтены и я им полностью доверяю. Так что там у нас! – и он на мгновение остановился, но вскоре продолжил, - Так! Человек Артем Суворов, человек по прозвищу Стоун и человек по прозвищу Африка приговариваются к пожизненному лишению прав граждан Вавилона, пожизненному заключению под стражу с разрешением использования вышеуказанных субъектов в любом качестве на благо колонии Вавилон.

- Судья, вы одно скажите. Самое интересное! Кто из нас и кому причинял насильственные действия сексуального характера. Меня только это и волнует! В остальном я с вами согласен! - опять вставил пять копеек Стоун, явно получавший удовольствие от происходящего.

Судья на реплику Стоуна не обратил ни малейшего внимания. Он опять вытер испарину на лбу и с облегчением сказал:

- Все! Процесс считать оконченным, приговоров вступает в силу с момента вынесения, обжалованию не подлежит. Осужденные передаются в ведение объединённых военных властей Вавилона.

Сразу же стал один из сопровождающих. На рукавах его плаща, обычного для Вивуса, были нашиты две красные нашивки с желтым кругом и литерой «В» в середине. Над одной из нашивок на груди красовалась желтая полоска.

- Я лейтенант Фурье, законный представитель объединенных военных властей. Решением командования вам и другим осужденным поручается оборона важного объекта за пределами обитаемой территории колонии. Выезд на задание немедленно. Выходи по одному. – и он кивнул здоровяку, который уже стоял у клетки.

- Не рыпайся, все будет нормально! – шепнул мне на ухо Стоун перед выходом.

Мы опять прошли по темны коридорам и вышли во двор, где нас ждал побитый ховер, со следами пулевых пробоин и неказистыми заплатками по всему корпусу. Здание тюрьмы теперь не казалось мне столь достойным достижением в строительстве. Просто большая халупа. Внутри ховера нас ждал Хошемин, троица бродяг и незнакомый молодой человек, явно пришибленный всем происходящим. Аппарель закрылась. Стало темно и ховер тронулся, гремя чем-то в корпусе и механизмах. Все повторилось, вновь темное не освещенное нутро ховера и дальняя дорога в неизвестность.

Признаюсь, такое правосудие меня удивило, да что там, я просто охренел от этой квинтэссенции несправедливости. Хотелось верить, что такое здесь не обыденность, и случается редко, а наше скорое выпроваживание из колонии является результатом заговора. В голове вырисовывались чудовищные планы по нашему устранению. Правда, возникал один вопрос. Если нас считали действительно столь опасными, то зачем нас привезли в Вавилон. По дороге встретились сотни удобных оврагов и настоящих каньонов.

Все мои надежды насчет Вавилона рухнули. Когда я ехал сюда, то мечтал о том, что здесь нас поймут, помогут осуществить задуманное. Но один бумажный листок в руках похмельного мужика перевернул всё с ног на голову. Несмотря на все явные плюсы Вавилона, мы всей нашей компанией попали из одной крайности в другую. Из бандитского антагонистского общества Калдрона в военизированный концлагерь Вавилона. Где все подчинялось одной цели – всеобщему благу, которого в условия Вивуса достичь было невозможно.

Всю дорогу меня сверлило изнутри чувство обиды. Когда человека обвиняют в чем-то незаслуженном, все его естество восстаёт. Ведь каждый в глубине души считает себя хорошим. Даже последний бандит, имеющий десятки грехов, будучи осужденным за несовершенное им преступление, считает себя невиновным. А уж если наказание сурово, и вы знаете того, кто его совершил, то чувству обиды и горечи нет конца. Оно начинает выедать человека изнутри. И именно это является самым страшным, а не тяжесть вынесенного наказания. Осознание того, что боль и лишения перенесены тобой, за кого-то другого, более хитрого и изворотливого бесит, наливает яростью и бессильной злобой. И такой человек намного опасней преступника, потому что провинившийся преступник знает все о себе, и в глубине души смирился с тем, что его поймали. А вот невиновный не смирится никогда! Именно из невиновных, потом получаются самые безжалостные злодеи. Такой человек считает, что ему должны. Он свое получил и хочет взять, то за что терпел лишения.

В душе клокотало. Такие чувства были хорошо мне знакомы. В голове всплывали фантазии, как я поступлю с продажным судьей, Морганом, Мерлином и Ковальским. Артем Суворов этого бы никогда не придумал. Образы были ужасны и противоестественны. На мгновение перед глазами возникло окровавленное лицо красивой женщины. Ее огромные глаза наполнились до краев ужасом, красивые пухлые губы скривились в гримасе. Черные потеки косметики, прочертили две полосы от глаз к подбородку. Образ померк, но по спине пробежал холодок.

Я и мои размышления болтались внутри ховера долго, очень долго, пока задняя аппарель медленно не опустилась, шелестя механизмом и внутрь не ударил порывистый ветер.

- Выходи - проорал кто-то.

Нас привезли к точно такой же башне с тарелкой наверху, как та, возле которой мы встретили Ковальского. Этот исполин стоял на вершине пологой гряды. Поэтому ховеры смогли подъехать довольно близко. Прямоугольное основание башни было значительно меньше виденного нами. Всего метров десять в высоту и наш лагерь должен был располагаться именно на нем.

Наверх уже втащили два обычных контейнера и при помощи, вбитой в гранит небольшой самодельной стрелы со шкивом отправляли на верх несколько блестящих металлических ящиков. Рядом с основанием башни, стояла разлапистая, здоровенная машина, превосходившая размерами ховер раза в три. На ней покоился массивный кран, частично сложенный для транспортировки. Рядом стоял еще один примечательный транспорт, на широких колесах и большой открытой грузовой платформой. Видимо на нем и привезли контейнеры. Его кабина с четырьмя боковыми дверями чем-то походила на ховер. Такая же граненая. На крыше же расположилась бронированная будка с пулеметом. В Калдроне такой мощной специализированной техники не было.

Нас построил небритый, усталый мужчина средних лет, в шапке-чулке на голове. На лацкане его серого плаща, покрытом темными разводами красовались, две выгоревшие горизонтальные полоски. В руке он держал потертую полуавтоматическую снайперскую винтовку с оптическим прицелом и скелетным прикладом, сейчас сложенным и прижатым к ствольной коробке.

- Я первый лейтенант Рино. Если вы засранцы, хотите прожить следующий день, то слушайте меня.

Он со скучающим видом оглядел нашу компанию, почесал за ухом, собираясь с мыслями и нехотя продолжил:

- Вас всех осудили, но мне плевать за что. Теперь у вас одна задача. Охранять ретранслятор связи и выходить на эту самую связь два раза в сутки. Там есть инструкции, написанные для дебилов, если не разберетесь, пеняйте на себя. Я конечно должен все вам показать, рассказать, но с меня хватит. Вы не первые геморройные упыри, которые забивают ужи дерьмом, а потом все равно ничего не понимают. – и он показал на тарелку башни, - На верх не поднимайтесь. Лестница заминирована, такие балбесы, как вы вряд ли смогут разобраться в схемах минирования лейтенанта Фурье.

Тот стоял неподалеку, прислонившись к колесу ховера и лениво махнул рукой, в знак согласия со своим командиром.

Рино добавил:

- Короче, вам нужно здесь сидеть и никого не подпускать к себе. Живы вы - цело оборудование. Цело оборудование - к вам придет машина с едой. Если кто-то уничтожит оборудование, вас от сюда забирать не будут. У нас не так много станций, а вот такого навоза, как вы предостаточно. Здесь до Вавилона сто сорок километров по прямой. Пешком не дойдешь, сколько не пытайся, да и вам на базе не будут рады. Здесь не самое важно направление, поэтому его охрану доверяют таким ублюдкам. Надеемся на вас. Полезайте наверх, обустраивайтесь. Мы эту ночь переночуем здесь, утром оставим оружие и счастливого вам дежурства. Вопросы? – и он обвел взглядом нашу восьмёрку.

- Нас отсюда когда-нибудь заберут, или сразу себе пулю пустить. – спросил один из оборванцев.

- Как хочешь! Через три месяца вас доставят на побывку, после чего посмотрят, что с вами делать. Если покажете себя с лучшей стороны, может, вернетесь в строй. – зевая ответил Рино.

Когда мы уже направились к стреле с веревкой, он сказал нам в спину:

- И совсем забыл, жратвы у вас на три недели, плюс НЗ на пять дней. Так что если все сожрете, то зашивайте глотки. Раньше конвой до вас не доберется.

Мы понуро подошли к гладкой обветренной каменной стене. Было похоже, что ее резали чем-то вроде лазера, причем не очень старательно. Имелось несколько неровных выступов, и даже потеки, в местах где передержали этот чудовищный инструмент. Один из доходяг порывался подняться первым, но его отстранил Стоун. Сверху прокричали, чтобы поднимались по одному, после чего нас по очереди втащили наверх. Вспомнив свой спуск со скалы в Калдроне, я по достоинству оценил преимущества страховки.

Вблизи башня производила еще большее впечатление. Она имела в диаметре не меньше пятнадцати метров. Так что нам, на довольно большой площади ее основания, отводилось не так уж и много места. Метров по десять в стороны от серо стальной поверхности исполина. В высоту эта башня была немного ниже, виденной нами ранее, хотя тарелка на её верхушке была примерно такой же по размеру. Издалека она выглядела более приземистой. Но все же пятьдесят метров без основания в ней было. Это делало ее абсолютным доминирующим элементом ландшафта.

К башне сиротливо, приткнулись пара хорошо знакомых контейнеров. Вечных спутников колонистов на Вивусе. Возле них нас ждала пятерка людей в замусоленных коротких робах, переделанных из плащей. На вояк они были похоже мало, хотя и держали в руках винтовки. Скорее на работяги. У оного из них на груди красовались три грязные лычки, над которыми красовалась полированная металлическая шестеренка.

- Марко – техник сержант. – представился начальник, - Мы здесь ребята все для вас обустроили, еще ночью выехали, так что опередили вас на несколько часов. К чему такая спешка я не знаю, но начальство приказало, Марко и его ребята сделали. Есть здесь пара контейнеров, ящики с запасом провизии, шесть зажигалок, девять фонариков, спальники и теплые комбезы. Все не новое, но хорошее. Бак с запасом воды наверху контейнера, к нему же подключается модули сбора. Здесь ветрено, так что вода на мембранах будет. В крыше вентиль со сливом. Всего модулей пять, используйте четыре, один резервный. Следите за ветром, если поломает паруса мембран, то можете сдохнуть от жажды. На одном модуле восемь человек не протянут. Надо бы больше, да наверно в следующий раз привезут.

- А сортир? - просил Стоун о важном и насущном.

Техник сержант пожал плечами:

- Извини, биомодуля не привезли, так что отведите какой-нибудь угол. Придется терять воду, поэтому не усердствуйте с питьем. – затем он решил ободрить нас и махнул рукой, - Да привыкните, здесь по этому вопросу нормально. А вот скукота смертная, скоро даст о себе знать, так что советую вам друг-друга не поубивать и не подпускать драконов. Они по таким стенам очень неплохо карабкаются. Разбейтесь на пары и дежурьте. Не первый день на Вивусе должны знать сколько здесь всякой ерунды по камням прячется.

Обговорив еще несколько более мелких аспектов и предупредив нас, чтобы мы не совались на башню, потому что там действительно все заминировано, техники начали спускаться. Один из оборванцев предложил отпустить сержанта в свободном падении, но я показал ему кулак, а Африка дал ему увесистый подзатыльник, сбивший его с ног.

Оставшись одни на вершине, мы принялись наводить порядок. Один из оборванцев, по кличке Филин, начал претендовать, как минимум на независимое положение в нашем маленьком коллективе, распечатав сухпай и расплескав больше литра воды. Увещевания Хошемина о контроле за продуктами не помогли. Филин вел себя нагло, чавкая сухпаем и демонстрируя полное пренебрежение к окружающим. Первым не выдержал Стоун. Он просто избил Филина, а заодно и двух его товарищей, разъяснив тем самым нашу социальную структуру. Я тем временем провел ревизию, и пришел к неутешительным выводам, что на нас явно экономили и придется затянуть пояса.

Незаметно наступила ночь, машины внизу сгрудились на отдалении выставив в темноту стволы пулеметов. Броневичек сопровождавший колонну изредка сверкал прожектором и даже объезжал стоянку по кругу. Не смотря на предыдущие бессонные дни, спать не хотелось. Я сидел на ящике недалеко от края и смотрел на лагерь, уезжавших завтра вавилонцев. Было тоскливо на душе. Я так и не смог приблизиться разгадке, того как я очутился на Вивусе. Что-то внутри меня толкало к действиям, но обстоятельства каждый раз не давали начать. И вот я здесь, на продуваемой ветрами скале, рядом с непонятным сооружением неизвестных. Мне не верилось что цифры, неожиданно разгаданного мной простенького кода ничего не значат. Но теперь я был все дальше от своих поисков.

Подошел Хошемин и сел рядом. Мы долго смотрели в темноту, которая изредка озарялась прожектором.

- Зря они светят! – сказал Хошемин.

- Думаешь привлекут к себе лишнее внимание!

- Да, драконы, если почувствуют живых существ, то так и будут кружить в этом районе. Они хитрые твари!

Я заметил:

- Так они же, вроде ничего не видят. Им по-моему свет до лампочки.

- Не совсем. Свет это излучение. А излучение можно чувствовать не только глазами. У дракона есть другие органы, позволяющие ему охотиться в этой пустыне. А глаза, что глаза! Они нам постоянно врут. Бывает, думаешь хороший человек тебе попался. Глаза видят это, а что оказывается? Человек плохой, совсем плохой человек! – горько закончил Хошемин и покачал головой.

- Ты как здесь очутился! – спросил я его, - Только давай без политики!

Хошемин опять покачал головой но начал говорить:

- Все вы не верите, что политика существует, даже здесь на Вивусе. Вот я за нее сюда и попал. Я же молодой человек на Вивусе уже целую вечность. Пятнадцать лет по вашему.

Меня пробрал мороз по коже. Пятнадцать лет в этом аду. Ужасно! Я здесь всего несколько месяцев и уже давно хочу застрелиться, а он целых пятнадцать лет живет без надежды.

- Посмотрите молодой человек на мою руку. Где вы видите на ней браслет? - в темноте мелькнули две белые полоски его рук. Ни на одной не было знакомого черного браслета, с еле заметным индикатором.

- Я уже так существую больше десяти лет. – и он опять горько вздохнул.

- И что вас задержало. Здесь ведь ужасно. Думаю, я бы не выдержал.

- Надежда молодой человек, надежда, и вера. Я остался из-за веры в людей. Только она меня и держала здесь. Вы, наверное, сочтёте меня слабоумным, но я искренне хотел помочь людям. Раньше ведь в Вавилоне все было немного иначе. Да и вообще раньше всё было иначе. Но стоит положению дел стать немного лучше, как появляются люди, чьи амбиции всё губят. Благими намерениями выстлана дорога в ад! – и я опять увидел этот глубокий мудрый взгляд, который не мог принадлежать столь простоватому человеку как Хошемин.

- И вы до сих пор в нас верите? А как насчёт бога, на него многие надеются, или вы не из их числа. – вырвался вопрос.

Мой собеседник хитро прищурился:

- Я верю в вас Русский. Верю в людей и знаю, что человек может всё изменить. А бог, что бог! Зачем в него мне верить, если я знаю, что он есть!

- А как насчёт всего этого! – я развел руками вокруг себя, - Это тоже создал бог, тогда я ему сочувствую!

Глубокий всеобъемлющий взгляд скрылся за морщинистыми веками, на меня опять смотрели лишь две полоски, с полузакрытыми угольками зрачков.

- Нет, это не бог, а разумные существа. Может быть даже одно разумное существо. – он ответил тихим, успокаивающим голосом

- Тогда почему он не помешает всему этому. Или такая мясорубка входит в его планы? Меня вообще, подобные надежды на сверхъестественное убивают. Есть мы, есть наши руки, а остальное плод воображения.

- Может вы и правы. Только откуда вы знаете, что бог вам не помогает? В этот момент, в эту минуту! Только потому, что вы его не видите? Только потому, что вы хотите, чтобы всё за вас сделали. На этот вопрос нет ответа, так же как нет подтверждения вашим словам. - он немного промолчал, и все тем же спокойным голосом предложил,- Давайте сменим тему, о которой мы мало чего знаем. – в ответ я пожал плечами, соглашаясь с своим собеседником.

И Хошемин начал свой рассказ:

- Пятнадцать лет назад в Вавилоне были уже заложены те основы, которые существуют теперь. Только тогда наша колония не походила на военный лагерь, в жизни существовала доля романтики. Тогда еще существовали люди, называющие себя искателями. Они путешествовали по Вивусу, составляли карты, находили новые колонии. У них была цель, несмотря на все страдания, которые перепадали на их долю. А что теперь? Военный лагерь с нарядами на патрулирование! Начало всему положил Кочевник, я его застал еще, он уходил в свою последнюю экспедицию, когда я появился. – Хошемин гордо расправил плечи.

- Кочевник, это не миф из брошюры? – спросил я.

- Нет, что вы? – взмахнул руками мой собеседник, - Кочевник был! Никто не знал больше него о Вивусе. Никто не ездил дальше. Никто не бывал в таких местах как он. Это именно Кочевник помог заключить союз с Фаллу, Вавилону, Полису свободы и нескольким другим колониям. Кочевник был первым и лучшим искателем. - он мечтательно поднял руки к небу и потянулся. Лица его не было видно, но в голосе чувствовалось воодушевление.

Он продолжил:

- В те времена я был молод и горяч, и также хотел стать искателем. Я не был суперменом, прошедшим арену. Но не смотря на то, что судьба все три раза подкидывала мне белые шарики, я кое чего достиг, став удачным сборщиком живого. У меня, молодой человек, уже через четыре года был полный браслет, несмотря на то, что я жил на широкую ногу, конечно по меркам Вивуса. И далее встал вопрос. Что делать дальше? Остаться здесь, или отдаться неизвестности. Теперь вы видите, что я выбрал.

- Вы катались по Вивусу. - зацепился я за робкую надежду, проскользнувшую в голову, - Случайно не разобрались в системе координат.

- Случайно, нет. У нас же нет точек привязки. Мы рассчитываем расстояния от известных ориентиров, хотя и можем рассчитать положение полюсов. Подобный расчеты делала Андре. Но с тех пор как она умерла, и исчез Ворон, все пошло наперекосяк. Вендель с Новиковым превратили Вавилон в одну огромную казарму. Науку отодвинули в сторону, перестали поддерживать искателей, и все стухло. Главное – выживание! – и он повысил голос, - Что толку от выживание, если в жизни нет цели! Мы только начинали узнавать Вивус, как все рухнуло. Так бывало не раз с людьми.

Я почувствовал его взгляд из темноты. Мне показалось что он как рентген, прожег тело на сквозь и заглянул в самые скрытые уголки подсознания. Следом последовал вопрос:

- А у Вас есть, то для чего стоит жить? Ради чего вы существуете здесь. Тут ужасно, Артем, но вы продолжаете цепляться за этот мир. Для этого обязательно должна быть цель, иначе нельзя. Без цели человек превращается тряпичную куклу, он становится никем и ничем, тенью. У каждого должна быть настоящее, абсолютное устремление. Я думаю, вы понимаете о чем я говорю. – что-то, странное было в его словах, но вся история столь сильно меня увлекла, что решил отложить сомнения на потом.

Я немного помолчал, перебирая мысли и ответил:

- Цель, да у меня есть цель, но в данный момент она не достижима. Ради нее я и остаюсь. Но чтобы жить, не обязательно иметь цель, можно жить ради жизни, она сама по себе прекрасна. Даже здесь!

- Поздравляю! – слишком горячо воскликнул Хошемин, - Вы не пропащий человек, вы понимаете, жизнь прекрасна даже на Вивусе, даже в такой вот форме. Но чтобы жить, нужно это осознать! Вы видимо находитесь, только на пути к этому, но даже правильные слова, очень многое значат. Большинству они даже не придут в голову. Бог вас не оставит и поможет вам в достижении вашей цели. – он остановился и поспешно добавил, - Конечно, если ваша цель направлена во благо, а не во зло.

- А вот этого я не знаю. – сказал я в половину голоса, больше для самого себя.

- По тише там! - проорал, кто-то из оборванцев, разместившихся в ближнем контейнере. Скорей всего наш разговор им не мешал, но Филин все еще показывал свой норов.

Мы продолжили говорить о Вивусе. Хошемин, рассказал о нескольких история, которые с ним произошли, прослушал мой рассказ об Арене. В общем, получилась душевная беседа, которой у меня давно не было. Лишь поздно ночью мы пошли к контейнеру, где легли в спальники. Но я так и не мог уснуть. Что-то из нашей беседы не давало покоя. Что-то задело меня за невидимую струну, и требовало, чтобы я вспомнил это.

Глава 17. Что скрывают башни.

Рано утром, прозвучал одиночный выстрел. Ховеры уехали, оставив на приметном камне еще несколько свертков. Филин, изъявил желание быстро метнуться за ними, но Стоун его остановил, послав нашего великана. Африка быстро справился со своей задачей. Он принес восемь винтовок, такие получает каждый новичок, магазины и патроны. Последних было маловато, всего по шестьдесят штук на ствол, чего для серьезного боя явно не могло хватить, даже со столь низкой скорострельностью. Еще там была ракетница и три сигнальные ракеты.

Хошемин взял одну из винтовок и посмотрел на вырезанные на прикладе символы и цифры.

- Двадцать два! – сказал он, - Нам сюда подобрали саму лучшую экипировку. Историческую!

- А что не так, - буркнул раздраженный Стоун, гостинцы вавилонян ему явно не нравился.

- А то, что в Вавилоне принято исчисление от первой записи в журнале. И такую запись сделали пятьдесят четыре года назад. Получается, что наша винтовка, ровно тридцать два года на Вивусе. – и он обвел всех, своих хитрым прищуром.

Стоун взял у него винтовку и посмотрел на приклад, и с сомнением сказал:

- Может врут. Кто его знает, сколько лет прошло. Взял один дуралей и накарябал, а потом всем показывает: «Вот смотрите, какой у меня древний ствол!»

- Может и так! - пожал плечами Хошемин. - Но я думаю, что дата не обманывает. Такого оружия на складах, скопились горы. Людей всегда было больше чем винтовок. Вот нам и достался привет из прошлого.

Постоянно молчавший Африка вдруг сказал:

- Винтовки старые. Смазка твердая, долго лежали. Плохие винтовки. Нехорошие. Нужно чистить! – затем он выкрутил пенал из приклада, и отошел в сторону, взяв одну из трех масленок.

Стоун улыбнулся и прокомментировал великана:

- Ну раз Африка сказал, что нужно чистить, будем чистить. – он выбрал винтовку почти окаменевшей густой смазкой, и кинул её Филину. Тот ее не поймал, и она звонко стукнула металлом о камни.

- Раззява! - заржал Стоун, - Ты свое хозяйство сколько раз ронял, пока в кривых ручонках вертел! Или уже потерял?

Филин поднял винтовку и злобно посмотрел на нас, но ничего не ответил. Двое других, тоже взяли по стволу и отошли в сторонку, делать вид, что чистят оружие.

Когда Хошемин и новенькие отошли, я тихо сказал Стоуну:

- Ты бы с ними полегче, а то прирежут ночью.

Стоун посмотрел на них и бросил небрежно:

- Шавки, они есть шавки, никогда не бросятся, если будут знать кто хозяин. А вот если их начать в задницу целовать, то можно получить заточку в бок. Видишь! Тоже мне тюрьма строго режима. – и он гордо продемонстрировал три самодельные заточки, - Их я реквизировал, еще вчера, так что Русский ты не лезь, я знаю как себя с таким элет…, электоратом вести. – еле выговорил он сложное слово, - Опыт, так сказать, богатый! Это ты у нас как принцесса, все нежничаешь, а им, как хорошей бабе, нужна только грубая мужская сила.

- Как знаешь! – спорить с ним было бессмысленно.

Он сбавил голос:

- Ты, кстати, думал Русский, почему нас так быстро осудили. Сдается мне, что нас хотя грохнуть. Вполне возможно, что убийцы сидят здесь. Ты в своем новом дружке уверен! – и он кивнул в сторону Хошемина.

- Слишком сложно. Нас могли грохнуть по пути, когда узнали, что Морган жив. Я думаю, что Мерлин с Морганом сами вызвались бы. Потом просто всё на них свалить и дело с концом. А тут такие сложности: притащить контейнеры, оставить припасы, и все ради троих людей, которых никто в Вавилоне не знает.

- Зря так думаешь, - смотря, куда в сторону ответил Стоун, - Может быть твой Ковальский оказался не такой мерзкой скотиной. Ты мне говорил, как он вел себя на арене. Да и пообщавшись с ним я понял, что он чрезвычайно сложный человек. У него на тебя, Русский, зуб. В пути он был главным и мог сделать всё, что захочет. Так нет же, даже лапу Дика они пробовали спасти. Я встречался с другим человеком из Вавилона, Мерлин с Морганом Ковальского тоже не знают. Он не причем. Есть еще одно косвенное подтверждение. Он был на арене с тобой. А мой опыт подсказывает, что такие влиятельные и изворотливые люди просто так на смерть не идут. Даже из-за очень красивой бабы. Давай думать что делать дальше. У них, на первый взгляд, порядки более цивилизованные. Да только методы везде одинаковые. Нас удалили с глаз долой. Следующий шаг, сделать нас немыми. Правда, заточки – крайне хиловатое оружие, не тот калибр. Они что не видели меня с Африкой?

Проигнорировав замечание о моей физической неполноценности, на фоне этих здоровяков, я парировал:

- Хорошо. Нас хотят грохнуть эти оборванцы вместе с Хошемином , и тем сопливым новеньким. Из чего? Ты контейнеры проверял?

Стоун покачал головой:

- Да, и ничего не нашел. Следует быть крайне внимательным. Всегда кто-то из нас троих должен ночью не спать. Нас здесь слишком много, для такого плевого задания. Восемь рыл. А если здесь опасно, то оружия маловато.

Личный состав нашего форпоста уже разобрал винтовки и усиленно наяривал, даже хитрый Хошемин. В то время как Стоун, заграбастал все патроны и удовольствием начал перекладывать ленты, что-то высчитывая. Мастер задушевных бесед и старожила колонии меня очень волновал. Вдруг он и есть тот самый киллер? Положение неудачника не вязалось с его пронзительным взглядом. Стоило за ним приглядывать. Если кто из этой пятерки и представлял серьезную опасность, то это был Хошемин. За такими мыслями я быстро справившись с не самой запущенной винтовкой. Затем пятью патронами, отведенными мне Стоуном, попытался пристрелять. Все пули уходили немного правее, так, что целиться следовало, учитывая эти особенности. Делать, что-то другое с винтовкой не следовало из опасений напортачить еще больше. С теплотой вспомнил, так и оставшуюся в чехле, «родное» ружьишко, из которого я почти не стрелял. Здесь оно бы была бы не лишним.

Предоставив Стоуну возможность препираться, с остальными, по поводу патронов, пристрелки и прочих имущественных вопросов, я начал более дотошно осматривать башню.

Метрах в десяти от земли, начиналась самая настоящая лестница, наподобие пожарной. В целях безопасности она была покрыта защитными кольцами ограждения. Делали ее с непонятной целью сами неизвестные. Она была приварена или как-то иначе приделана к колонне и вела до самого верха с тарелкой. Само по себе это было странным. Зачем такой анахронизм существам, которые режут скалы словно ножом? Обслуживание? Так и виделось высокоразвитый представитель цивилизации неизвестных, который подобно монтёру в монументальных кирзачах ползёт на верхотуру с разводным ключом. «Починять, да покрутить немного!»

От созерцания высот башни, у меня даже закружилась голова. Конструкция имела очень грандиозный вид. А если учесть, что на каждый сектор приходилось по три таких исполина, то в мощи неизвестных не приходилось сомневаться. Только вот она какая-то немного показная.

Подошел Стоун, и подобно мне, задрав высоко голову, изрёк:

- Сбылась мечта идиота. Хотел ведь посмотреть вблизи, так ближе уже и нельзя! Что Русский, хочешь слазить наверх?

Мы переглянулись:

- Не откажусь, есть только небольшая проблема. Ты понимаешь о чем я?

Стоун хлопнул меня по плечу, и беспечно дал ответ на мой вопрос:

- Если ты о высоте, то не бойся. Подтащим контейнер, закинем веревку со стрелы и дотянемся. Тут делов-то!

- Нет Стоун, я не о этом. Конечно приятно осознавать, что твой товарищ считает тебя деревом. Я о другом важном вопросе. Как перебраться через взрывчатку, которая весит в середине и на верху?

Стоун прищурился, смотря наверх, немного помолчал, и выдал:

- Ерунда. Справимся, если захотим. Или русский ты не желаешь обозревать окрестности с высоты этой красавицы, - и он хлопнул по гладкой поверхности башни.

Рядом стоял Хошемин и хитро смотрел на нас. Возможно, это только мне казалось. С такими узкими глазами смотреть не хитро нельзя. Но что-то из разговора с ним не давало мне покоя. Было такое чувство, что я стою на пороге очень важного открытия. Меня тянуло наверх с невообразимой силой, хотя все естество постоянно напоминало об ужасе спуска в ущелье.

Стоун организовал рабочую силу. То есть напряг новенького и оборванцев, для перетаскивания контейнера. Африка тем временем смастерил, что-то вроде кошки из винтовочного ствола и металлического крюка, оставленного рабочими, после чего мы привязали трос к этой конструкции. Его даже не пришлось отвязывать от самодельной стрелы, благо длинны хватало.

Стоун собрался лезть первым, но я похлопал его по плечу:

- Давай лучше я?

- С чего бы это, ты что, Русский, в герои подался. Это моя прерогатива, точка. – ответил он, проверяя прочность уже перекинутой веревки.

- Нет Стоун, не твоя прерогатива. Если помнишь. То в прошлой жизни я был военным. Кое какие навыки остались, поэтому лучше лезть мне.

Стоун не колеблясь парировал:

- А у меня за плечами арены, так что я сам не знаю, что у меня есть в голове. Сейчас доберусь до взрывчатки, и в голову просто стрельнет потоком информации. Так уже много раз было, так что не спорь. Да и какой ты военный? Все военные злобные засранцы, а ты просто золотце!

Пришлось битые пол часа вести дебаты со здоровяком, покуда тот не сдался под потоком информации, который я на него обрушил. Раньше я явно знал свое дело, и со всякой взрывающейся гадостью сталкивался предостаточно. Из-рта сами собой лезли термины, которые великан не мог парировать.

Наконец, Африка со Стоуном подсадили меня на своих могучих плечах, так что мне оставалось совсем немного подняться по веревке. Оказавшись на лестнице я стал не спеша подниматься наверх.

Метрах в тридцати от земли мне моргнул зеленый глазок. По спине полился холодный пот. Я ожидал здесь что-то вроде растяжек, а не систему реагирующую на движение или тепло. Зеленый глаз, прилепленный на одном из кронштейнов ограждения лестницы, замигал чаще при приближении. Я спустился на пару метров вниз. Он потух, но как только я поднялся на прежнее место, вновь замигал. Возможно, это и была пустышка, но рисковать не хотелось, тем более что я заметил увесистые брикеты, примотанные к нескольким перекладинам. Чуть выше я заметил еще одно взрывное устройство. Приближаться и проверять их действие на своей шкуре не хотелось.

Пришлось спускаться. Стоун долго расспрашивал об увиденном и согласился, что рисковать напрасно не стоит. Следует подумать, как обойти ловушку. При этом он очень пристально посмотрел на одного из оборванцев, который в этот момент исправлял естественный надобности в дальнем углу.

День тягуче прошел, наступил вечер. От смертной тоски хотелось выть. Раньше Калдрон казался унылым мне невыносимо унылым. Всё познается в сравнении, оказавшись здесь, я вспоминал эту контейнерную помойку с теплотой. От перспективы вечного сидения возле башни коробило. Хошемин вышел на связь в Вавилоном, сообщив, что все в порядке, после чего наши обязанности были исполнены до следующего дня. Африка уже дрых в контейнере, громко кряхтя и похрапывая. Стоун также решил отоспаться за все предшествующие дни. По крайней мере, это занятие ему ещё не надоело.

До середины ночи дежурил я с Хошемином. Мы решили не утруждать себя короткими дежурствами, так как делать было все равно нечего. Затем наступала очередь Африки с одним из оборванцев. Я даже посочувствовал счастливцу, пытающемуся разговорить великана.

Хошемин сидел на том же ящике, подложив спальник. Он вновь говорил о годах, проведенных на Вивусе, поносил незнакомых мне Венделя и Новикова, рассказывал о бактериях, которые должны были перевернуть всю жизнь на Вивусе. Я держался осторожно и не развесил уши, в отличии от прошлого вечере.

Неожиданно с его стороны последовал вопрос:

- Артем, а какой вы на самом деле человек?

Не сразу сообразив, с чего такая перемена темы я всё же ответил вопросом на вопрос:

- В смысле какой?

- В самом простом. Добрый, злой, плохой или хороший. – безмятежно пояснил Хошемин.

Ответ на этот вопрос у меня был готов уже давно. Хотя этот детский вопрос мне ещё никто и не задавал:

- Я не могу знать, какой я человек. Не мне судить. Но я знаю, кем хочу быть и всевозможные сволочи мне не служат ориентирами в моем выборе. Мне хочется быть человеком, пусть это не всегда удается. – в груди стало не хватать воздуха, когда я вспомнил Ани, - А в связи с чем вопрос?

- Всё ищете второе дно! Его нет. Просто, со стороны наших знакомых я почувствовал недобрые намерения. Я устал Артем и был бы не против их осуществления. Но меня остановили вы, у вас есть цель, как вы говорите. Это не часто встречалось у людей на Земле, не говоря уже о чистилище с именем Вивус. Нам нужно быть осторожней. – на последних словах он жестом пригласил меня укрыться за ящиком.

Ждать пришлось недолго. Из контейнера выскользнуло три тени. Один пошёл к контейнеру, где спали Стоун с Африкой, а двое к нам, выставив вперед руки, с чем-то похожим на пистолеты. Я не стал ждать развития событий и выстрелил. Сверкнула вспышка, и шедший ко мне упал. Во второго попал Хошемин. Оставшийся у контейнеров быстро среагировал и швырнув что-то в нашу сторону.

Граната попала в ящик, отскочила от него и упала вниз где и довольно громко взорвалась. Больше человеку у контейнера ничего сделать не дали. Его накрыла тень, возникшая из контейнера. Наступила тишина я окликнул Стоуна. Он отозвался, сказав, что все в порядке. После чего мы с Хошемином подошли к контейнеру оборванцев, новый знакомый уже успел взять пистолет у пристреленного им киллера и повесил винтовку на плечо.

Внутри лежал парень, чьего имени я даже не удосужился узнать. Его убили во сне, вскрыв горло. Под ногами захлюпали настоящие красноватые лужицы, в воздухе стоял невыносимый запах железа. Бак с водой, размещенный наверху вскрыли, видимо в нем и сделали тайник. Стоун тем временем, вместе с Африкой пытался разговорить оставшегося в живых Филина. Тот молчал не долго, рассказав очень интересную историю.

Всю их небольшую шайку взяли в Вавилоне за подпольные игры и другие темные делишки. Они обыгрывали простофиль, которых предостаточно в любом месте. Брали все: патроны, одежду, еду, и конечно валюту Вавилона – пластины. Один из их проигравшихся долго не отдавал требуемые ценности, а в заключении послал всю их компанию. Филин решил проучить должника. Один из его подручных нанес тяжелые травмы человеку, началось расследование и всю шайку посадили. Их прикрытие в лице коменданта колонии – Новикова не сработало. В этот раз крыша не смогла отмазать зарвавшихся подопечных.

Но как это и бывает, нет худа без добра. Сидя в тюрьме, компания получила неожиданное задание. Это произошло примерно за сутки, до нашего прибытия в колонию. К ним явился один из подручных Новикова, некто Борг и сделал предложение, от которого нельзя было отказаться. Требовалось убить всю нашу компанию, когда мы отправимся куковать на точку. Чем мы так опасны для небожителей Вавилона, Филину не объяснили. Приказав просто, сделать работу, для которой не пожалели дорогостоящего оружие. После выполнения задания следовало дождаться команду, которая поможет убрать следы. Филину обещали, что он сможет вернуться к своим прежним занятиям.

Чистильщики прибывали сегодня ночью. Филин должен был им мигнуть фонарем в середине ночи. Но у него вышли осложнения. Стоун так и не назначил, никого из их троицы дежурить в эту ночь. Выйти же на улицу и посветить фонарем, даже столь тупые создания сочли слишком подозрительным. Вот они ничего лучшего не придумали, чем перерезать парнишке горло и расстрелять нас из пистолетов, каковых для чёрного дела выделили целых шесть штук. Тайники с оружием были сделаны в баках для воды, в каждом контейнере. Мы их осматривали, но не слишком пристально.

Благодаря Хошемину и хорошей реакции Стоуна мы пережили покушение без потерь. И теперь нам предстояло решать, что делать дальше. Если чистильщики слышали врыв гранаты, то они уже в курсе о том, что здесь что-то произошло. Нехитрый план родился мгновенно, я быстро ознакомил с ним присутствующих и мы начали действовать. Африка мигнул три раза, в темноту. Несколько минут ничего не происходило, затем у основания, в самом низу также мигнул фонарь.

Филин, предварительно проинструктированный нами, закричал:

- Я ранен, но мы почти всех положили. Не могу спустится.

После непродолжительного молчания из темноты раздался ответ:

- Это ты Филин? Что с остальными?

Стоун прошептал на ухо пленному и тот повторил слово в слово:

- Я один остался. Ублюдки, в последний момент начали палить. Один из них в контейнере, я держу вход под прицелом, но поторапливайтесь. – в качестве подтверждения раздался винтовочный выстрел, после которого Филин залился криками, проклиная меня.

Тишина продлилась намного дольше. Затем голос закричал уже значительно ближе:

- С тобой кто-то есть. Учти Филин, ты труп, если что-то не так пойдет!

- Трупы. Одни трупы. – хрипло с надрывом крикнул Филин, Стоун сделал несколько выстрелов в контейнер, изображая перестрелку.

Чистильщики не могли уехать. Был жив Филин, который мог им сильно насолить, если бы его оставили на скале и не убили. А сомневаться в той участи, которая готовилась всей компании оборванцев не приходилось. К тому же, по его рассказу, в живых оставался один из нас. В Вавилоне у Новикова и Венделя дела шли не так как бы им хотелось, они не пользовались всеобщей любовью. Поэтому им было необходимо подчистить концы максимально быстро, покуда их конкуренты ничего не узнают о судьбе Калдрона, и их роли в этой трагедии. Видимо не всем людям в Вавилоне и присоединившимся к нему колониям было плевать на судьбу соплеменников. На этом и строился мой расчёт. Других причин лезть сюда у подопечных Венделя не было.

- Бросай трос? – прокричал с низу хриплый, знакомый голос.

- Уже? – с надрывом крикнул Филин, он хотел еще что-то сказать, но Стоун зажал ему рот одной рукой, а второй вцепился в кадык. Послышался тихий хруст, и Филин умер. Знаками Стоун показал нам, чтобы мы отошли от края, а сам лег рядом с трупом в очень живописной позе, предварительно сбросив веревку.

Тягуче тянулись минуты, но никого не было видно. Я плотно сжал ребристую рукоять пистолета. Наше спасение теперь зависело от Стоуна. Вот над краем появилась голова, и чистильщик кряхтя начал переваливаться через край. Мне не верилось, но в смутных очертаниях, я начал узнавать эту громоздкую тушу. Стоун быстро сел и навел на ночного гостя пистолет. Сомнений не было, перед нами стоял Морган. Жизнь у него стала не сахар, раз его как шестерку отправили на убой.

- Говори что все нормально! Филин в отрубе. – еле слышно процедил Стоун.

Бородач замер, но потом отошел от края пропасти и громко крикнул:

- Все нормально! Филин не жилец! Проверяю контейнер.

Африка и я были уже рядом, мы выхватили у него автомат и заломили руки. Стоун же поднялся и тихо прошептал ему на ухо:

- Помнишь как я умею? Ты останешься куковать с нами, и мы будем очень злится на тебя. Если поможешь, то останешься живым. Нам нужен разговорчивый свидетель?

Морган закивал в ответ и прошептал:

- Я должен выстрелить и убить Филина, потом вашего в контейнере.

- Соображаешь, вошел в роль. – сказал Стоун и кивнул мне. Я выпустил пару пуль по бездыханному телу, затем разрядил весь рожок в сторону контейнера, но к своему стыду не попал.

- Все убил, что дальше. Колись бородатый. – сказал я обыскивая Моргана на предмет боезапаса. С Морганом в этот момент случалась медвежья болезнь. Отчетливо запахло фекалиями. Я еле себя заставил вынуть три магазина из карманов плаща. Жизнь за последнее недели его сильно потрепала и от былой крутости не осталось и следа.

Снизу проорали:

- Что там, Морган?

Стоун положил бородачу на плечо руку и почти нежно произнес:

- Успокойся, деточка! Ты останешься живым, если все сделаешь правильно. С чувством крикни им, что проверяешь здесь все. Понял. Скажи что все покойники и можно подниматься следующему. Всё понял!

Морган затряс головой, собрался и бодро гаркнул, правда на последних звуках, немного сфальшивил:

- Проверяю здесь все! Пока чисто. Поднимайтесь.

Отведя здоровяка подальше от края Стоун начал задавать вопросы, Африка с Хошемином следили за тросом.

- Сколько вас и кто, какой транспорт? – начал Стоун.

- Я, Мерлин, с ним четверо, Ворон и Алмаз. Из вавилонцев Борг и еще двое вояк. Приехали на том самом ховере.

- Оружие. – продолжил Стоун.

- То что было у вас, и у вояк автоматы и гранатомет с барабаном. Очень крутая штука, у нас в Калдроне тоже такие были.

- Где ховер и кто с ним. – встрял я.

- В километре у начала подъема. Дальше не рискнули. Ох и страху натерпелись пока шли. Хоть глаз выколи! С машиной остался один из мерлиновских и вояка, остальные здесь. Все возле скалы, вокруг никого, страшно ночью.

- Ничего не получиться - сокрушенно сказал Стоун, - Восемь человек с автоматическим оружием и один трос. Придется отпускать этих чистильщиков.

Я так же понимал, что мы в безвыходной ситуации. Надеяться на то, что все наши противники по очереди заберутся сюда и поголовно окажутся таким же трусами как Морган с Филином, не стоило. Но тут вмешалось само провидение и нам дал знак Африка.

Снизу орали:

- Морган, затаскивай нас, рядом ублюдки. Ховер не успеет. Тяни!!!

Трос натянулся, по нему явно кто-то поднимался. И пока я связывал Моргана подручными средствами, испачкавшись в вытекающем из штанины нечто, ситуация прояснилась. На краю уже лежал еще один ночной гость, которому Африка не мудрствуя сломал шею. Снизу раздалась стрельба. Знакомо и громко ухнул одиночный. И я остановил Стоуна, собирающегося поднять трос. Уже не таясь мы втащили следующего прыткого гостя, оглушив его прикладом винтовки. Африка с Хошемином тем временем освобождали площадь, от начавших накапливаться тел. Опять забили автоматные очереди и грохнуло крупным калибром. Послышалось пару разрывов.

Гости следовали один за другим, от панического страха они уже мало что соображали, и тепленькими попадали в наши руки. Я со Стоунов время от времени палили куда-то в темноту, делая вид, что мы солидарны с теми, кто был внизу. На четвертом чистильщике наше веселое занятие прекратилось Снизу послышались ужасные особенно громкие крики, последняя отчаянная очередь на весь магазин и торжествующий рев. Следом прорычал еще один хищник. Значить драконов было несколько. Это крайне осложняло и наше положение.

Стоун весело крикнул:

- Подкормим зверюшек! – и бросил в темноту труп Филина.

Затем неспешна мы устроили пиршество Драконам. Сбрасывая вниз мертвые тела, попутно снимая с них все ценное, что могло пригодиться нам в нашей нелегкой доле. Хошемин было остановил Африку, несущего парня из контейнера, но потом махнул рукой. Девать его тело нам было не куда. Снизу раздавались чавкающие звуки, рев, хруст костей. Драконы сейчас были счастливы как никогда. Люди оказались намного более суровыми хищниками, в особенности по отношению к себе подобным.

В уже рассеивающееся тьме оказался глаз прожектора. Послышался характерный шум огромных колес. В ответ раздался рев. Видимо драконы почувствовали в машине, конкурента, претендующего на их пиршество. Две тени кинулись во тьму. Ховер мигнул прожектором, затем еще раз и свет погас. Послышались удары, будто по пустому бидону молотили молотком. Ховер не сдавался и начал скрипеть в ответ подвеской и подвывать электромоторами. Раздался сдвоенный рев, мощный удар и характерный металлический лязг, катящегося и переворачивающегося жестяного ящика.

- Идиоты! Ночью с драконами нельзя шутить. Проверено! – произнёс Стоун, вслушиваясь в темноту.

- Да!!! Похоже, на ховере мы не покатаемся. – констатировал я.

Начало сереть. Длинная и насыщенная событиями ночь подошла к концу. Из четырех доставленных к нам визитеров, только двое ожили. Африка лютовал, и пришиб еще одного прикладом, зато двое других оказались вполне здоровыми и готовыми к беседе.

Третьим по счету к нам во всей красе прибыл уже знакомый нам по рассказам Моргана и Филина - Борг. Прибыла сия важная птица с тем самым револьверным гранатомётом, что бухал внизу. На нем была та самая качественная экипировка, в которой форсили люди Ковальского. На груди сверкали желтым три новенькие полоски, обозначавшие в статуте Вавилона звание капитан.

Ещё одним выжившим был молодой парень из розовых слонов. Кажется его забрали из Ямы, в то мое первое памятное посещение бункера. Очнувшись, он начал вести себя слишком буйно, даже попытался достать, привязанный к лодыжке нож и незамеченный нами в темноте. Африка не мудрствуя, сграбастал последнего приспешника Мерлина и бросил в низ. Чем заслужил очередную порцию рева от беснующихся внизу драконов.

В то время пока Стоун реализовывал свои маниакальные пристрастия на очередной жертве, я взял гранатомет. Увесистая тяжесть приятно давила на руки. Мощное оружие. От нажатия на крупную защелку, гранатомет переломился, показав четыре стопки золотистых гильз, высунувшихся донышками из барабана. Я вынул их поочередно и положил в карман плаща. После чего зарядил четыре новые гранаты, из нагрудного патронташа, снятого с капитана.

Внизу бесновались два дракона, одуревшие от халявного мяса. Они потеряли всякую осторожность, разрывая очередной гостинец сверху. Мощные хвосты мельтешили в разные стороны, чудовища были явно довольны от свалившегося на них счастья. Я прицелился в того, что был поближе, и нажал на курок. Отдача была совсем не сильной, работала амортизация, упрятанная в приклад. Граната скользнула к цели. На бравом боку дракона чавкнул врыв, полетели темные брызги. Чудовище протяжно зарычало и бросилось наутек. Его товарка последовала за ним, волоча в пасти остатки последнего слона.

Результат меня мягко сказать огорчил. Я еще раз подумал о своем невероятном везении, позволившем убить подобную тварь с одного выстрела, да ещё и в полной темноте. Тратить еще одну гранату не хотелось, поэтому бестии скоро скрылись из вида в складках местности. Рядом стоял Африка. Его глаза светились счастьем ребенка, увидевшего замечательный мультик.

- Хорошо! – показал он мне большой палец, и таким скромно-просящим взглядом посмотрел на гранатомет. Ну как отказать такому верзиле! Поставив на предохранитель, я отдал Африке оружие, а сам пошел к Стоуну, успевшему превратить лицо незадачливого ликвидатора в кровавую маску.

Встав рядом я сделал ему комплимент:

- Я знаю, кем ты был там на Земле Стоун. Мясником, а по воскресеньям подрабатывал палачом в какой-нибудь маленькой но гордой банде.

Стоун оскалился и поднялся, вытирая кровь с кулака.

- Русский, ты не первый, кто мне это говорит… - после этой фразы, меня словно ударило молотом по голове. Он еще что-то говорил, но я этого не слышал.

Хошемин прошлой ночью, в нашем задушевном разговоре назвал меня Артемом, но Стоун так меня при нем не называл. Африка вообще мало говорит. А сам я так и не представился старожиле Вавилона. Я судорожно начал вспоминать, где я мог назвать ему свое имя.

- Русский. Ты где сейчас? – тряхнул меня за плечо Стоун, - Теперь слышишь, а то выключился, только я ему начал все интересное рассказывать.

Борг оказался очень ценным языком. После стоуновской обработки он пел обо всем, что ни спросят. Оказывается инициатива с переворотом в Калдроне исходила от Новикова и Венделя. Они не поставили в известность Совет обороны о своих действиях и сами решили все провернуть. В переговорах с Морганом и разработке всего плана участвовал сам Вендель. Он даже пару раз был в Калдроне, о чем нам Морган не сообщил. Несмотря на то, что Вендель с Новиковым занимали два самых важных поста в Вавилоне – президента и коменданта, полной власти у них не было. В особенности ситуация обострилась, после объединения. В Совете сильные позиции стали занимали переселенцы из Полиса свободы, в ком противники этой двоицы нашли надежную опору. В том числе не в ладах с Венделем был и Ковальский. На арену пан полковник попал из-за обострившихся разногласия, но их причины Борг не знал. Подобными обстоятельствами и объяснялась дикая спешка с нашим осуждением и выдворением из Вавилона. Убить нас по пути они не могли, Ковальский бы не позволил. Если проводить разбирательство, то многое из сказанного нами, могло подтвердится. Вот и родился спешный план по нашему устранению, в который подвязали Филина с компанией.

Эту троицу и до этих событий, Вендель использовал в грязных делах, а с нами, как говорится, сам бог велел. Филин должен был начать действовать во вторую ночь, перестрелять нас из редких на Вивусе пистолетов, с еще более редкими глушителями. После чего команда чистильщиков, в которую реорганизовались все выжившие ублюдки из Калдрона, должна была подчистить хвосты. То есть убить Филина его подопечных и спрятать трупы. Если же у оборванцев ничего не выйдет, то чистильщикам следовало найти способ устранить нас самостоятельно.