Ветер в ночи

Глава 10

Следующие несколько ночей прошли весьма неловко. Винн надеялась, что время, проведённое вместе, сблизит Ошу и Чейна и заставит принять друг друга, но напряженность между ними лишь росла. И что ещё хуже, чем дальше они продвигались на юг, тем больше Николас уходил в себя.

Винн начинала волноваться о нем больше, чем о Чейне или Оше. С каждым днём Николас выглядел всё более взъерошенным и дёрганным. Ей теперь часто приходилось совать еду ему прямо в руки, чтобы он не забыл поесть.

Когда Николас пришёл в нуманскую миссию Гильдии, она была с домином Тилсвитом на Восточном континенте. А затем ввязалась в историю с Мальцом, Магьер и Лисилом. Только когда она год назад вернулась в Колм-Ситт, она впервые встретила Николаса Кольмсерна, но и тогда была слишком занята борьбой с собственным начальством. Те немногие комментарии, которые он сделал, заставили ее полагать, что он сирота — возможно, так оно и было — но ее удивила новость, что его приёмный отец был мастером-Хранителем и советником герцога в Витени.

Винн сидела на облучке, а Чейн молча вёл фургон по каменистой прибрежной дороге. Внезапно Николас, встав на колени на конце своей скамьи, оперся локтями о спинку скамьи возницы.

— Мы приближаемся, — произнёс он. — Я хорошо знаю эту местность.

Тень с другой стороны от Винн просунула свою голову в щель между сиденьем и спинкой, оттолкнув локоть Чейна, и принюхалась.

— Как далеко? — спросил Оша из фургона.

— Мы достигнем крепости Беауми завтра ночью, — ответил Николас, и его тон предполагал тяжёлые испытания.

Винн, сидя на внезапно ставшей тесной скамье, откинула голову назад, чтобы посмотреть на бледнеющие звезды:

— Рассвет скоро. Может, нам следует разбить лагерь?

— Я присмотрю место, — кивнул Чейн.

Оша привстал позади Винн и указал поверх ее головы:

— Там.

Винн схватила морду Тени и отпихнула собаку назад:

— Не могли бы вы все, пожалуйста, дать мне немного свободного места?

Когда Николас и Оша вернулись в фургон, Винн разглядела очертания рощи у дороги. Она не успела сказать и слова, как Чейн направил туда лошадей, так что скоро они были заняты разбивкой лагеря — все, за исключением Николаса. Он сидел на поваленном дереве и неотрывно смотрел на дорогу.

Винн решила, что с неё хватит. Она должна была узнать больше о том, куда они направляются. Чейн, занимаясь лошадьми, был на порядочном расстоянии, так что Винн повернулась ко второму своему спутнику:

— Оша, ты можешь собрать дров? А я заставлю Николаса помочь мне с палатками.

Оша вскинул бровь, бросив полный сомнений взгляд на юношу, но кивнул и ушёл вглубь рощи. Винн вытащила тяжелый свернутый холст из фургона.

— Николас, — окликнула она, — возьми эти шесты и помоги мне.

Он подскочил, будто эта просьба застала его врасплох. В свете кристалла холодной лампы, лежащего у фургона, его глаза выглядели остекленевшими. Но, собрав шесты и веревки, он подошёл к ней. Тень выпрыгнула из фургона и последовала за ними.

— Здесь, вроде, земля ровная, — сказала Винн, становясь на колени.

— Что мне делать? — тихо спросил он, вставая рядом.

В темноте она осмотрела белые пряди в его волосах.

— Николас… — начала она, оставив пока палатки. — Премин Хевис попросила, чтобы я доставила кое-какие тексты твоему отцу, так что мы, скорее всего, останемся в крепости на несколько дней. Я хочу знать больше об этом месте. Кроме твоего отца и герцога кто еще там живет?

Это был достаточно невинный вопрос, с которого можно было начать, но он вздрогнул, будто она спросила нечто болезненное. Винн глянула на Тень, раздумывая, уловила ли собака какие-либо воспоминания юного Хранителя. Несмотря на прямые вопросы ему, Винн больше надеялась на это.

— Николас? — подтолкнула Винн.

Он склонил голову, и его прямые волосы полностью скрыли лицо.

— Герцогиня.

— Герцогиня? Значит, твой друг, герцог Беауми, женат?

— Нет.

Винн нахмурилась:

— Его мать?

— Его сестра, — прошептал Николас. — Шери.

Это последнее слово, имя, вышло почти беззвучным. Прежде чем Винн смогла придумать, что ещё спросить, Николас продолжил:

— Мой отец и Карл… они обещали… что мне никогда не придётся возвращаться.

Винн отложила все свои волнения о шарах и возможных приспешниках Древнего Врага. Она схватила Николаса за запястья и потянула на себя, заставляя присесть рядом.

— Что произошло? — прошептала она. — Я никому больше не скажу, но, пожалуйста, расскажи мне, что бы это ни было. Я вижу, как это влияет на тебя.

Тень подобралась ближе и села. Винн разжала руки, отпуская Николаса, и уронила их на колени, позволив одной коснуться лапы Тени.

В уме Винн вспыхнуло изображение.

Она увидела красивую девушку лет шестнадцати с серьезным выражением лица. Пышные иссиня-черные волосы падали на ее спину и плечи. Платье из темно-красного бархата выгодно оттеняло ее бледную кожу и карие глаза.

В том воспоминании, переданном Тенью, Винн глазами Николаса смотрела вниз. Его рука крепко сжимала ладонь девушки.

— Что-то произошло между тобой и… Шери? — спросила Винн.

Николас безмолвно кивнул, полосы седины в его волосах вспыхнули в свете луны. Она терпеливо ждала, надеясь, что Чейн нескоро закончит чистить лошадей.

— Мы росли вместе, — прошептал Николас. — Я, Шери и Карл.

Ещё одно воспоминание всплыло в её уме, на этот раз более старое.

Два ребенка, мальчик и девочка, бежали вдоль скалистого пляжа по сторонам от Николаса, визжа и смеясь. У обоих были иссиня-черные волосы и бледная кожа. На этом воспоминание оборвалось.

— Я не могу сказать точно, когда это произошло, — продолжил Николас. — Но Шери и я стали… ближе.

Винн сжала челюсти, стараясь удержаться от судорожного вдоха, поскольку Тень передала ей ещё одно воспоминание.

Она — точнее, Николас — целовала темноволосую девушку, приблизительно шестнадцати лет от роду. Винн видела, как открылись глаза девушки слишком близко от ее лица, и уловила, что чувствовал в тот момент Николас… или, возможно, кое-какие собственные воспоминания подсказали ей ощущения юного Хранителя.

Этот момент близости был полон тоски и страха потери.

Ум Винн внезапно запутался в двух воспоминаниях: этой памяти Николаса и…

Очень давно, уверенная в том, что никогда больше его не увидит, она бросилась на шею Оши. Она отодвинула это воспоминание, чтобы удержать себя в руках и не отдернуть руку от лапы Тени.

— Мы были слишком молоды, — продолжал между тем Николас, — и слишком глупы. Я был никем… приемный сын Хранителя без денег и звания. Я не должен был позволить этому случиться.

Воспоминание о том, как он целовал Шери, продолжалось, его руки опустились на её талию, и страсть погасила боль воспоминаний Винн.

Внутри воспоминаний Николаса распахнулась дверь, и память об Оше, к облегчению Винн, разрушилась.

В дверном проёме стоял высокий мужчина средних лет с чёрными волосами, одетый в прекрасное, темно-бордовое одеяние из бархата. Его глаза поражённо расширились, а затем ярость проступила на его резком лице.

— Мы никогда не думали… — Николас прервался, — что однажды ночью ее отец, тогдашний герцог, вломится к нам… Он нашел нас, когда…

Винн резко отдёрнула руку от лапы Тени, когда память показала кровать в комнате. Молодая девушка привстала в темноте, натягивая до подбородка толстое стеганое одеяло.

Винн пришлось перевести дыхание, чтобы снова заговорить.

— Он отослал тебя прочь? — спросила она.

Это не имело смысла. Если Николас был отослан только из-за этого, почему он так боится возвращаться? Прошло много лет, и теперь в герцогстве правит Карл.

— Нет, — все еще смотря в землю, Николас покачал головой. — Герцог устроил брак для своей дочери — для моей Шери — с богатым местным бароном, который был старше ее вдвое.

— Брак? Сколько лет ей было?

— Нам обоим было шестнадцать, но среди дворян нормально выдавать женщин-наследниц замуж в этом возрасте, чтобы усилить союзы и поддержать… чистоту родословных.

Винн похолодела на лёгком ночном ветерке. Дни неограниченной монархии в Витени давно прошли, но все еще были дворяне, которые цеплялись за старые традиции.

— Она и я решили бежать, — говорил между тем Николас. — Карл был на два года старше и имел доступ к деньгам, он написал нам дорожные письма на проезд. Он не хотел, чтобы Шери и меня заставили жить так. Он помог нам выскользнуть из замка. Он собирался отправить нас подальше и утрясти это дело. Но… каким-то образом, его отец узнал и поехал за нами.

Глаза Николаса замерцали, и Винн, стиснув зубы, снова дотронулась до лапы Тени.

Николас бежал по ночному лесу, крепко держа за руку Шери, а юноша с иссиня-черными волосами, очень похожий на свою сестру, нёсся впереди. Винн слышала, что они отчаянно задыхаются. Ей не пришлось представлять их страх быть пойманными, поскольку она чувствовала его.

Впереди из-за деревьев вылетела лошадь.

Юноша остановился. Прежде чем Николас смог отпрянуть, герцог соскользнул с лошади с длинным кинжалом в руке.

«Ты — неблагодарная гадюка! — закричал он на Николаса. — Это твоё спасибо за жизнь в моем доме… разрушить жизнь моей дочери и устроить скандал в моей семье?!»

Он шагнул прямо к нему, и Шери, вырвавшись, заслонила Николаса собой. Тот в панике схватил ее и попытался задвинуть себе за спину. На мгновение он потерял из виду старого герцога. А затем Николас увидел, как широко распахнулись глаза Шери. Она закричала: «Карл! Нет!»

Николас обернулся, все еще пытаясь удержать на месте Шери.

Карл и его отец катились по земле. Раздался влажный, булькающий звук, и юноша откатился в сторону. Он вскочил на ноги, но его отец, скрючившись, остался лежать.

«Что ты наделал?! — кричала Шери. — Карл! Что ты наделал?!»

Старый герцог не двигался. Его глаза и рот были безвольно открыты. Карл застыл на месте и лишь дрожал… в его руке был окровавленный кинжал.

Винн снова пришлось отпустить Тень, чтобы ничем себя не выдать, а Николас прижал ладони к лицу.

— Когда отец Шери догнал нас… — прошептал он. — Я думаю… Мне кажется, он хотел убить меня. Карл попытался остановить его, но…

— Он убил своего отца?

— Нет, — Николас отрицательно замотал головой. — Старый герцог упал на свой кинжал. Это был несчастный случай.

Винн смерила Николаса немигающим взглядом. В его воспоминаниях она видела только, как Карл встаёт с кинжалом в руке. Что действительно произошло в тот момент, когда Николас стоял к ним спиной? Любая история о смерти старого герцога, которая была рассказана оставшимся в замке, была, по крайней мере, наполовину ложью.

Но Николас, казалось, действительно верил, что это был несчастный случай, когда сын попытался помешать отцу совершить убийство.

— Все изменилось, — прошептал он. — Это была моя ошибка, не Карла. Моя попытка… действительно разрушила жизнь Шери. Карл сказал мне бежать, но Шери не могла уехать со мной. Только после того, как добрался до Гильдии, я узнал, что мой отец и Карл устроили меня туда. С тех пор, как уехал, я не получил и весточки от Шери.

Николас закрыл глаза и резко наклонился к своим коленям.

— Как я могу посмотреть ей в глаза… или Карлу? Как я могу спать там и есть за одним столом с ними, зная, что я был причиной всего этого?

Винн не знала, что сказать. Этот рассказ был страшнее, чем она ожидала, наблюдая за тем, как Николас реагирует на возвращение домой.

— Твой отец любит тебя? — спросила она.

Он поднял на неё взгляд, на его лице читалось потрясение:

— Конечно!

— Он будет там, я буду там, — произнесла Винн. — И я ничем не выдам, что знаю об этой тайне.

Николас не ответил, но его напряженные плечи немного расслабились. Вдруг Тень заскулила и гавкнула, и Винн подняла взгляд.

К ним шёл Чейн, возможно, чтобы помочь с палатками. Он, нахмурившись, осмотрел сверху вниз их троих, сидящих на земле, и спросил:

— Все хорошо?

Винн заметила, что небо на востоке начинает светлеть. Они должны были обустроить укрытие для Чейна.

Она кивнула в ответ на его вопрос и начала разворачивать холст.

Если бы не Тень, она не узнала бы всю правду даже от Николаса. Что-то большее, возможно, случилось той ночью. И не было никаких известий о том, что произошло с тех пор в его бывшем доме.

Следующей ночью, как только Чейн проснулся в сумерках, Винн вынудила всех отправиться в путь. Если они действительно доберутся до герцогства сегодня вечером, она не хотела прибыть слишком поздно.

Небо еще не почернело окончательно, когда Чейн, как обычно ведя фургон, посмотрел вперед:

— Я вижу предместья деревни.

Винн не смогла разобрать в потёмках ровным счётом ничего.

— Это Пероуж, — тихо сказал Николас из фургона. — Первое поселение вдоль дороги. Где-то через лигу будет деревня Беауми у самого замка.

— Деревню назвали в честь рода? — спросила Винн.

— Да, как и крепость, — ответил Николас, его голос звучал напряженно. — Возможно, когда-то так называлось что-то еще, но линия Беауми не прерывается уже больше двухсот лет.

Фургон вдруг резко покачнулся, и Винн схватилась за край скамьи. Чейн натянул вожжи, придерживая коней, поскольку правый из пары шарахнулся, почти стащив фургон с дороги. Чейн прошипел приказ остановиться и сильнее натянул вожжи.

Винн бросило вперед. Она была вынуждена схватиться за скамью обеими руками, но кто-то, удержав заднюю часть ее плаща, остановил её падение.

— Что это было? — спросила она.

Когда девушка повернулась к Чейну, он с негодованием смотрел за её спину. Ее одежду отпустили, и она поняла, кому предназначался тот взгляд.

— Заяц, — произнёс Оша.

Тень с другой стороны от Винн завозилась и низко зарычала. Прежде чем Винн смогла что-то спросить, Оша прошептал на ломаном нуманском:

— Что-то не так… И Тень это понимает.

Винн обрадовалась бы тому факту, что Тень всё же начала терпеть Ошу, так как они тесно сгрудились позади неё, но загривок Тени встал дыбом, и Винн посмотрела вперед. Правда, сначала она не увидела ничего, кроме дороги.

— Слева… у обочины, — прошептал Чейн, смотря туда же.

Она проследила за его взглядом… и заметила что-то движущееся.

Маленькое пушистое существо наполовину прыгало, наполовину ползло через дорогу. Оно не выглядело раненым, хотя подволакивало заднюю ногу. Вскоре Винн поняла, что его мех поредел во многих местах. Спина выглядела неестественно искривленной, как будто заяц родился с уродством. Смотреть на него было неприятно, и когда заяц приблизился к противоположной стороне дороги, она вздрогнула.

Когда он почти скрылся в кустах, она разглядела какой-то отросток: не хвост, а почти отсохшую пятую лапу.

— Что здесь происходит? — выдохнул Оша.

Больше никто не проронил ни слова, и Чейн направил лошадей вперед. Меньше чем в ста ярдах Винн увидела первые хижины, сделанные из глины или досок, с соломенными крышами.

Пока они ехали через Пероуж, всего несколько человек встретились им на улицах. И те немногие, казалось, спешили скрыться в домах, будто не хотели оставаться под открытым небом дольше, чем это было необходимо.

Вокруг возвышалось всего несколько десятков строений. Ближайшее к дороге, должно быть, было кузницей с прилегающей конюшней, хотя Винн не видела и признака лошадей. Вскоре фургон пересёк широкую площадь, которая, возможно, при необходимости служила рынком. Однако Винн не заметила прилавков и ларьков.

И при этом она не видела и не слышала животных: никаких собак, мулов, коз или коров.

— Здесь всегда так тихо? — спросил Чейн, озираясь.

Николас помедлил с ответом:

— Нет, я бы запомнил.

Винн заметила впереди, недалеко от окраины деревни, юношу, ведущего за руку вдоль обочины маленькую девочку. Они спешили к ближайшему дому. Он остановился, вероятно, увидев фургон, и, резко повернувшись, потащил девочку вперед, скрываясь в ближайшей рощице. Ни один из них не произнёс ни звука.

Винн вытащила кристалл холодной лампы и прокатила по бедру, чтобы зажечь бледный свет. Только когда фургон проезжал мимо рощи, она разглядела больше.

Юноша смотрел на нее из-за дерева.

Он выглядел смертельно бледным в тусклом свете кристалла. Его лицо оказалось сильнее изрезано морщинами, чем она предполагала, поскольку его быстрые движения и темные волосы без седины заставляли его казаться молодым. Его правый глаз дернулся при виде нее, будто она напугала его.

— Тень? — прошептала Винн, и тут же в ее голове всплыли слова:

«Не… ты… Он… помнит… темную одежду… но не синюю… как у тебя…»

Секунда — и мужчина с ребенком исчезли в деревьях.

— Что-то здесь не так, — произнесла она и тут же почувствовала себя глупо из-за озвучивания очевидного. Мастер Кольмсерн ссылался на это в своих письмах. Но идти искать тех людей и спрашивать прямо сейчас было плохой идеей.

Деревня осталась далеко позади, а Винн все еще с беспокойством думала об увечном зайце. Вдруг Оша похлопал ее по плечу.

Она чуть не вскрикнула от испуга.

— Это место… земля… больна… умирает, — прошептал Оша.

Ему не нужно было указывать, поскольку она видела кусты и деревья вдоль дороги. Многие из них казались увядшими и засыхающими. Винн закрыла рукой кристалл, чтобы приглушить его свет.

Никто не заговорил, пока они не приблизились к предместьям другой деревни.

— Беауми, — шепнул Николас.

По размерам она была подобна Пероужу, хотя казалась почти обезлюдевшей — они увидели ещё меньше людей на улицах. Все спешили к домам, низко накинув скрывающие лица капюшоны.

— Мне это не нравится, — проговорил Николас. — Это совсем не похоже на то, что я помню.

Когда фургон выехал за пределы деревни, начался холодный дождь. Дрожа и поплотнее кутаясь в плащ, Винн пыталась очистить свою голову и сформулировать подходящий вопрос для Николаса. Но вдруг услышала, как он с шумом втянул воздух, и оглянулась.

Он съёжился, смотря вперед.

— Крепость, — произнёс Чейн, и Винн снова повернулась к дороге.

Она прорезала поросший редкими деревцами склон, становившийся круче ближе к вершине, и Винн услышала рокот моря. Но ее взгляд приковало к себе то, что чернело на гребне впереди. Первой вещью, которая попалась на глаза, был свет огня. В сгущающейся тьме она разглядела очертания крепости, скорее всего, обрывающейся в море с другой стороны. Провал ворот в стене маячил перед дальним концом дороги. Зажженные жаровни светились с другой стороны от них. Она разобрала только одно большое квадратное строение, вдвое выше стены. Когда они стали подниматься, она увидела единственную башню, что возвышалась на левом углу крепости. На фоне беззвездного неба это место выглядело таким суровым — и очень недружелюбным.

Чейн внезапно остановил коней и выпрямился, пристально глядя вверх:

— Едем?

Все инстинкты кричали Винн сказать ему поворачивать назад, но…

— Едем.

Чейн щелкнул вожжами, побуждая коней подниматься к воротам, подсвеченным в темноте оранжево-красным светом.

Пока фургон катился до железной решетки двойных ворот, кое-что удивило Чейна, а кое-что — нет. Он не посчитал странным, что ворота были закрыты, а два стражника глядели на вновь прибывших с враждебной подозрительностью. Он был удивлен, не обнаружив тоннеля проходной или подъёмного моста.

Крепость Беауми была окружена каменной стеной приблизительно четырех ярдов высотой, охватывающей грязный внутренний двор. Вход был обозначен двумя столбами, немного возвышающимися над стеной. Чейн остановил меринов и кинул взгляд сквозь железную решетку прямо на двойные двери замка, к которым вели всего шесть широких каменных ступеней. По его предположению, задняя стена крепости обрывалась вместе с утёсом к берегу океана. Скорее всего, она была построена здесь из-за крутого склона и подготовленного природой плотного каменного фундамента.

Пара стражников смотрела на них уж слишком удивлённо и сердито. В свете жаровен, пылающих на внутренних вершинах столбов, стало видно, что под серыми плащами мужчины носят кожаную броню со стальными вставками. Чейн не мог разобрать эмблему на плащах, но шлемов под их капюшонами не было. Они шепотом обменялись парой реплик, и один из них приказал:

— Стоять на месте!

Смотря сквозь железные прутья, Чейн не мог сказать точно, но второй стражник, кажется, потянулся к мечу у бедра.

— Разворачивайтесь и уезжайте… сейчас же! — прокричал всё тот же.

Чейну захотелось последовать его совету, но пальцы Винн сжались на его предплечье. За последнюю пару лет она со многим столкнулась, так что теперь Винн было не запугать парой стражников — что было, конечно, достойно восхищения, но не всегда благоразумно.

— У нас приглашение, — отозвалась она.

Вдруг створка далеких двойных дверей крепости приоткрылась.

Оттуда вышла высокая фигура и спустилась по каменной лестнице во двор. Чейн не смог разглядеть лица, но судя по тяжелым складкам длинной юбки под шерстяной туникой и плащом, это была женщина. Когда она приблизилась к воротам, он понял, почему ее лицо было трудно увидеть. У нее была темная кожа, темнее, чем он когда-либо видел, коричнево-черные, плотно вьющиеся волосы укрывали ее плечи.

Рассматривая ее большие глаза, широкий нос и очень полные губы лишь на тон светлее, чем кожа, он задумался над тем, кем она была. Она была одета ни как слуга, ни как дворянка.

Темнокожая женщина остановилась на полпути к воротам, и оба стражника оглянулись назад. Один из них оставил свой пост, чтобы подойти к ней, и что-то проговорил, слишком тихо, чтобы Чейн смог расслышать. Ещё с секунду посмотрев через ворота, женщина развернулась и снова исчезла в замке. Стражник же рысцой направился к тому, что, казалось, было казармой на северной стороне внутреннего двора.

Чейн уже собирался сказать, что им следует уехать, как из казармы вышел коренастый мускулистый мужчина с выбритой головой. Он был одет как и стражники, за исключением того, что его капюшон был откинут назад. Тот же стражник шёл в двух шагах позади, из чего следовало, что коренастый обладал здесь определённой властью.

— В чём дело? — рявкнул он даже раньше, чем достиг ворот.

— Ни в чём, сэр, — ответил первый стражник, вытягиваясь по струнке. — Мы просто отправляем прочь фургон.

Коренастый — очевидно, командир — приблизился к воротам, и вгляделся сквозь решетку. Его глаза цепко осмотрели всех в фургоне.

— Капитан Холланд, — раздался голос позади Чейна, и они с Винн быстро обернулись.

Над Винн, между Ошей и Тенью, стоял Николас.

— Это я, — продолжил он, откидывая капюшон своего плаща. — Отец послал за мной.

Коренастый сначала прищурился, а затем его брови сошлись над переносицей:

— Мастер Николас?

— Да. Пожалуйста, впустите нас. Мы проделали длинный путь.

Чейн уловил дрожь в голосе юного Хранителя, но, возможно, слова Николаса действительно могли разрядить обстановку.

— Сожалею, — вежливо, но непреклонно произнёс капитан. — В деревнях была чума, так что у меня приказ никого не пропускать.

— Чума? — повторила Винн. — Мы не видели признаков чумы.

И вправду, то, что Чейн мимоходом видел, пока они проезжали через две деревни, было странно, но не свидетельствовало о моровом поветрии.

Глаза капитана сузились, когда его взгляд остановился на Винн, и его лицо снова приобрело мрачное выражение:

— Разворачивайте фургон и уезжайте. У меня приказ.

— Капитан Холланд! Откройте ворота… сейчас же!

При этом крике, раздавшемся откуда-то со двора, капитан вместе со стражниками обернулся. Все трое выпрямились, когда низенькая молодая девушка резким шагом направилась к воротам.

Она была красива, хотя и бледна, с узким подбородком и маленьким ртом, по форме напоминающим сердце. Кожа на высоком лбе была безупречно чиста. Блестящие, прямые, иссиня-черные волосы падали ей на плечи и ворот бархатного платья темно-изумрудного цвета. Она была без плаща, но совсем не обращала внимания на дождь. Позади нее шла высокая темнокожая женщина.

— Миледи? — вопросительно произнёс капитан.

Низенькая девушка остановилась в нескольких шагах от ворот и посмотрела сквозь решётку. Ее суровый взгляд остановился на ком-то другом позади Чейна, и тёмные глаза странно замерцали.

— Откройте ворота, — повторила она. — Мастер Кольмсерн желает видеть своего сына, а я сомневаюсь, что они останавливались в какой-то из деревень.

Ее взгляд двинулся к центру скамьи — возможно, она смотрела на Винн — а затем вверх, когда она изучала Чейна.

Он почувствовал прикосновение пальцев Винн к своей руке.

— Герцогиня Шери Беауми… сестра герцога, — прошептала она.

Чейн глянул на Винн, собираясь спросить, откуда она это знает, но та неотрывно смотрела вперёд.

Герцогиня приблизилась к воротам, и капитан быстро отступил в сторону. Но когда он повернулся, чтобы следовать за нею, он казался взволнованным и кинул нерешительный взгляд на крепость. Женщина с темной кожей приотстала от них на три шага.

Герцогиня Беауми продолжала смотреть на Чейна:

— Вы останавливались в деревнях вдоль дороги или, может быть, говорили с кем-либо?

— Нет, — ответил он.

Если она и сочла его хриплый низкий голос странным, то ничем этого не выдала, лишь повернула голову к капитану:

— Как видите, они ни с кем не контактировали.

Чейн, рождённый в небольшом поместье матерью хрупкой и слабой, как телом, так и духом, всё же встречал нескольких дворянок, отдававших приказы так, будто их невозможно было поставить под сомнение.

Капитан немедленно кивнул своей герцогине и махнул рукой стражникам, хотя все еще выглядел обеспокоенным. Один из мужчин откинул засов и вместе с напарником толкнул наружу створки ворот.

Чейн щелкнул вожжами, и лошади двинулись вперёд, в то время как герцогиня и ее спутники отступили. Стражники немедленно закрыли ворота.

— Ну вот и всё, — выдохнул Чейн, останавливая фургон, и потянулся назад за своими сумками.

Винн взяла свою и, прежде чем спрыгнуть вниз, вытащила посох с зачехлённым солнечным кристаллом из-под скамьи. Оша и Николас собрали своё имущество и покинули фургон, а Тень спрыгнула на землю, чтобы присоединиться к Винн.

Холодной влажной ночью, в ярко-красном свете жаровен, Николас казался почти больным. Чейн перехватил взгляд герцогини, направленный на юного Хранителя.

В ее глазах не было ненависти, но Чейн уловил боль и негодование.

— Ты приехал, — просто сказала она, отводя взгляд.

Николас ничего не ответил, и девушка посмотрела на остальных, пытаясь вернуть самообладание. Ее лоб немного наморщился при виде Оши и большого черного волка у ног Винн.

Она снова обратилась к Николасу:

— Твой отец и я не ожидали, что ты прибудешь с сопровождающими.

Ее надменный тон, казалось, застал Винн врасплох. Хранительницу было не запугать парой стражников, но у нее был небольшой опыт общения с высокомерными дворянами.

Чейн понял её слова слишком хорошо — поскольку сам был из дворянства. Привлекая к себе внимание, он шагнул вперёд и встал за спиной у Винн.

— Гильдия послала Хранительницу с некоторыми ценными текстами для мастера Кольмсерна, — ответил он герцогине с равным пренебрежением в голосе. — Два Хранителя не могут путешествовать так далеко без охраны, — он слегка отвёл назад складки плаща, выставляя на обозрение свой полуторный меч у одного бедра и короткий клинок у другого. Большой лук Оши все и так прекрасно видели. — Пожалуйста, пригласите нас войти, пока кто-нибудь не простудился на этом дожде.

Девушка хорошо владела собой, поскольку ничем не выдала удивления, признав кого-то равного себе — по его поведению и манере держаться.

— Конечно, — холодно кивнула она. — Проходите. Кто-нибудь позаботится о ваших лошадях.

Повернувшись, герцогиня первой зашагала к замку. Темнокожая женщина подождала, пока они все не пройдут мимо, и только потом пошла следом.

Чейна это не обеспокоило, но когда он глянул вниз, Винн смотрела на него с выражением, которое ясно спрашивало: «Ну и во что мы вляпались на этот раз?»

Вскоре Винн оказалась в центре зала, а Тень жалась к ее ноге. Помещение было на удивление пустым, совсем без гобеленов, и только в дальнем конце комнаты стоял длинный стол и восемь высоких деревянных стульев. Но столешницу покрывал слой пыли, будто её очень долго не использовали. По крайней мере, у одной стены зала в большом очаге горел огонь, обеспечивая тепло и свет.

Герцогиня Шери взяла сухую лучину из ведра возле очага и протянула её к огню. Она зажгла несколько свечей в фонарях и поставила их на стол.

— Комнаты будут подготовлены немедленно, — объявила она. — Время ужина уже прошло, но на кухне приготовят поесть.

Сейчас она отличалась от себя во дворе: чуть менее самоуверенна и почти торопилась, устраивая их. Прежде чем третий фонарь был поставлен на место, она жестом подозвала высокую темнокожую женщину. Та твердым шагом приблизилась, герцогиня нашептала ей какие-то указания, и женщина покинула зал.

Винн задумалась о внезапных изменениях в герцогине, хотя могла строить догадки, только исходя из того, как та смотрела на ее спутников. Чейн выглядел холодным и отстранённым, его взгляд блуждал по комнате. Оша явно был не в своей тарелке, когда смотрел на голые каменные стены. С тех пор, как они прошли в ворота, он не произнёс ни слова.

Лицо Николаса было бледно, и он не поднимал глаз.

Смотря, как они теперь себя вели, Винн было трудно представить, что Николас и Шери когда-либо были близки. Опять же, потеря любви, предательство, и, возможно, даже убийство могли сильно изменить отношения людей. После того, что ей рассказал Николас и показала Тень, Винн не могла даже представить, что он чувствует сейчас.

Шери вряд ли была рада его приезду.

— Я хочу увидеть своего отца, — проговорил Николас, и его голос прозвучал слишком громко после молчания.

Шери оторвалась от установки свечи в фонарь. Ее бледная кожа была безупречна, и Винн никогда не видела таких густых, блестящих волос. Было нетрудно представить, что в ней привлекло внимание шестнадцатилетнего Николаса, хотя Винн стало интересно, что в Николасе заставило герцогиню возжелать его.

— Он на обследовании… — ответила герцогиня. — Если он достаточно хорошо себя чувствует, вы сможете увидеться.

Николас нерешительно шагнул к ней:

— Это означает, что он болен? Его письмо предполагало, что…

Он не закончил, так как в зале послышалось эхо быстрых шагов. Винн повернулась в другую сторону, когда из-под арки сбоку вышел молодой человек, и сразу же узнала его.

Хотя Шери была низенькой, с плавными изгибами тела, ее брат Карл, нынешний герцог Беауми, был высок и выглядел воинственно. Цвета их волос и глаз были идентичны, только он был одет во все черное, с серебряными украшениями, сверкающими на его тунике, штанах и высоких сапогах. Молодой герцог носил тяжелые наручи и плотные кожаные перчатки. Но в некоторых деталях его внешность отличалась от воспоминания, которое Тень передала Винн.

Его лихорадочно лоснящаяся кожа выглядела будто бы натянутой на лицо. Иссиня-черным волосам не хватало былого лоска — возможно, их причесали в спешке и уже давно не мыли. И более того…

Его сестра потеряла самообладание, словно была удивлена его внезапным появлением.

— Карл… — начала она, но не закончила.

Тогда Винн заметили трех мужчин, стоящих за порогом главного входа в зал. Не так её удивило их присутствие, как их внешний вид.

Большинство дворян использовали так много оруженосцев, как только могли себе позволить, но у этой троицы была смуглая кожа и темные волосы. Правда, не такие темные, как у спутницы герцогини, но все равно было очевидно, что это суманцы. Вместо доспехов они носили длинные шелковые накидки с гербом, желто-белые муслиновые рубашки и шаровары, в руках они держали изогнутые сабли, положив лезвия тупой стороной на плечи. Один из них был ростом с Николаса, но гораздо более мускулистым. Двое других были высокими и стройными.

Почему герцог Витени держал при себе суманских охранников?

— Что здесь происходит? — требовательно спросил герцог. — Кто дал разрешение открыть ворота?

— Они были открыты для меня, — тихо проговорил Николас.

Герцог повернулся, посмотрел поверх плеча Винн и только тогда заметил его. Николас в свою очередь неуверенно изучал своего друга детства.

Герцог застыл, молча глядя на юного Хранителя.

Череда эмоций отразилась на лице Карла Беауми: сначала потрясение, затем смятение, за которым последовала паника, завершившаяся неожиданной, а возможно, вынужденной улыбкой.

— Ник? — выдавил он, и улыбка превратилась в безумный оскал, когда он подошел, схватил Николаса за плечи и обнял. — Я понятия не имел… Почему ты не предупредил? Я бы послал эскорт, чтобы провести вас через деревни.

Николас попытался неуклюже обнять его в ответ, но Винн видела, что он обеспокоен. Отстранившись, он посмотрел в лицо старого друга. Хотя Николас испытал некоторое облегчение, она не могла винить его за это.

Радушное приветствие Карла, вынужденное оно было или нет, оказалось более теплым, чем у Шери.

— Отец послал за мной, и я… меня защищали, — сказал Николас, указывая на Чейна и Ошу. — Гильдия устроила это.

Карл выпрямился, одного за другим осматривая спутников Николаса. Его лицо помрачнело.

— Понятия не имел, что в Гильдии есть наемные мечники и лучники, — пробормотал он.

— Они со мной, — поспешила вставить Винн, прежде чем Чейн воспринял его слова за оскорбление. — Я много путешествую, а это требует охраны. Мастер Юсифф Кольмсерн попросил кое-какие редкие тексты. Меня обязали доставить их.

Карл сверху донизу осмотрел ее темно-синюю мантию, прежде чем повернуться к сестре:

— Так Николас говорит, что его отец послал за ним? Как так?

Его тон был столь холоден, что подразумевал угрозу. Винн ожидала, что герцогиня будет колебаться, но Шери вновь стала благородной аристократкой до мозга костей, какой предстала перед ними во дворе.

— Я послала за ним, — ответила она. — Мастеру Юсиффу нездоровилось… о чём ты знал бы, если бы уделял больше времени делам.

Первое утверждение было ложью: Винн не понаслышке знала, что именно отец Николаса написал оба письма.

— Каким образом? — Карл дрогнул. — По моему приказу была объявлена строгая изоляция из-за чумы…. Кто осмелился доставить такое сообщение?

Винн с нетерпением ждала ответа. Неужели она действительно сможет узнать личность посыльного так легко?

Но Шери никак не отреагировала на его слова.

— Я герцогиня здесь, по крайней мере, до тех пор, пока ты не женишься. Я общаюсь с теми, кто мне нравится, и как мне нравится. Или ты собираешься читать мои личные письма? — она замолчала, ожидая ответа. Ее брат явно был взволнован, но ничего не сказал. — Больной отец имеет право видеть своего сына. А ты… до тебя было не достучаться в последнее время.

Рот герцога немного приоткрылся, но он быстро сжал губы.

Винн задумалась над этой странной ситуацией. Молодые дворяне после вступления в права наследования, обычно брали жену, чтобы она занималась хозяйством. Молодых дворянок отдавали замуж в другое имение, часто в обмен на землю, богатство, политическое влияние и многое другое. Здесь же брат и сестра оставались незамужними и могли соперничать за власть над малоизвестным герцогством.

— Если бы ты не запер крепость, — продолжила Шери. — Мне не пришлось бы действовать за твоей спиной.

— У меня не было выбора, — Карл отвернулся. — Не после того, как этот дурак-советник пошел в местные деревни вместе со своей служанкой-чужеземкой прямо во время чумы.

— Там нет чумы, поскольку ни у мастера Юсиффа, ни у Опши нет её признаков… хотя они и изолировали себя на четверть месяца в качестве меры предосторожности.

Винн как можно незаметней повернула голову к ним. Все, что продолжал упоминать герцог, не было «чумой», к тому же что-то было не так с Юсиффом. И кто был этой «служанкой-чужеземкой», если учитывать, что под командованием самого герцога находятся суманские охранники?

Карл стал еще угрюмей, насколько это было возможно с его суровым лицом:

— Ни ты, сестра, ни советник не являетесь дипломированными врачами, не говоря уже о целительстве…

— А как врач может приехать сюда, когда ты никого не впускаешь? — бросила вызов Шери.

— Отец? — перебил вдруг Николас.

Неблаговидный спор между братом и сестрой приостановился, все повернулись к нему. Мгновением позже Винн проследил за взглядом юного Хранителя.

Пожилой человек вошел в зал, ему помогала темнокожая женщина, которую герцогиня отослала прочь. Ему было за где-то шестьдесят, но опираясь на трость, он уверенно шагал по залу. Мастер Кольмсерн был одет в серую мантию каталогиста, как если бы еще состоял в Гильдии, плечи его были широкими, лицо — почти без морщин, а серебристо-белые волосы были подстрижены ровно до воротника. Он медленно обвёл зал голубыми глазами, осматривая каждого, прежде чем остановить взгляд на своем приемном сыне.

— Николас! — с улыбкой произнёс он.

Стоящая сбоку женщина резко контрастировала с ним.

В первый раз они мельком видели её с герцогиней, и теперь Винн уставилась на неё, изучая более внимательно. Она слышала о людях, которые жили к югу от Суманской Империи в саваннах и джунглях. Ей говорили, что они темнокожие, но Винн никогда не представляла себе насколько, так как ни разу не видела никого из них. Волосы женщины были черные и тугими кудрями падали на плечи. Длинная тяжелая юбка и неокрашенная шерстяная туника с ее ростом смотрелись как-то неловко и неправильно, как если бы шились не на неё и были ей непривычны.

Николас поспешил к отцу:

— С тобой все в порядке? Ты не болен?

— Я сообщила ему, что вам нездоровилось, — быстро сказала Шери.

Винн запомнила этот странный комментарий, а Юсифф моргнул, но затем кивнул.

— Спасибо, миледи, — ответил он, ласково сжимая руку Николаса. — Все правильно, сын мой, старость догоняет меня, — вдруг он с усмешкой поднял одну бровь и взглянул на герцогиню. — Она слишком меня любит, вот и всё, — наполовину повернувшись, он передал свою трость женщине. — Опша, возьми, пожалуйста. Сейчас рядом сын, я могу опереться на него.

С почтительным поклоном она приняла трость, и для Винн стало очевидно, что за чужеземку упоминал герцог. Ситуация здесь становилась запутаннее, чем прошлое юного Хранителя.

— И вы ожидали, что Николас прибудет в такой… компании? — спросил Карл.

На мгновение отеческая веселость Юсиффа исчезла, когда он осмотрел всех новоприбывших, заканчивая Винн. Его взгляд задержался на ней, на ее темно-синей мантии, и в его глазах возникло удивление. Мастер Кольмсерн неожиданно оказался недоволен её присутствием.

— Я привезла тексты, что вы просили у премина Хевис, — объяснила Винн.

— Да-да, — он мгновенно смягчился и посмотрел на герцога. — Милорд, я ждал посланника Гильдии с некоторыми текстами, хотя и не ожидал увидеть лучника Лхоинна, но рад, что Гильдия заботиться о благополучии моего сына, — он улыбнулся Оше.

Винн глянула влево. Оша вежливо кивнул. Оказывается, он понимал ситуацию лучше, чем она думала.

— Значит, моя сестра попросила эти тексты для вас? — спросил Карл.

Ложь и полуправда переплелись теснее, Винн с трудом различала, где что. Молодой герцог осторожно прощупывает то, что сделала его сестра, чтобы защитить советника семьи?

— Конечно, — ответила Шери, уже гораздо спокойнее. — По его просьбе, в то время, когда он и Опша были на карантине. Мастер Юсифф так редко просит что-нибудь, так что я была рада возможности помочь ему… как следовало бы и тебе, брат.

Рот Карла скрылся в бородке, когда герцог поджал губы.

— Прости за эту суету, мой старый друг, — сказал он Николасу. — Чума вызывает осторожность. Но я рад видеть тебя снова.

— Что ж, тогда… — Юсифф убрал свою ладонь с руки Николаса и сцепил пальцы. — Мы должны подыскать вам комнаты и организовать ужин. Уверен, вы устали и голодны.

— Комнаты? — переспросил Карл, глянув на Чейна и Ошу. — Для них всех… в крепости?

— Конечно, — вставила Шери. — Они не могут остановиться в деревнях, и, как хозяйка здесь, я знаю, ты никогда не откажешь в гостеприимстве старому другу, посланнику из Гильдии и их сопровождающим.

Ее тон был вежлив, как если бы она говорила об очевидном, но ещё не знала точного ответа. Тем не менее, брат бросил на нее быстрый взгляд.

— Нет… Нет, конечно, не откажу, — согласился он. — Пожалуйста, располагайтесь, а у меня есть дело…. требующее моего непосредственного участия.

— Конечно, — кивнула герцогиня, хотя Винн в повторении этой фразы послышалось издевательство.

— Николас, — окликнул герцог перед уходом. — Ты и я должны наверстать упущенное в ближайшее время.

— Боюсь, сначала ты должен немного отдохнуть, сын, — заметил Юсифф. — Сейчас вам, наверное, следует пойти обустраиваться.

Молодая герцогиня встрепенулась и выпрямилась.

— Идите за мной, пожалуйста. Во время этой задержки как раз должны были приготовить комнаты.

Она сказала это так прямо, что Винн почувствовала себя отвратительно неловко. Никогда раньше ей не доводилось ощущать себя нежеланным гостем, а сейчас ей показалось, что так оно и есть. Оша выглядел особенно пристыжённым, но Чейн просто склонил перед герцогиней голову и жестом указал Винн следовать за ней. Его не заботило, что кто-либо думает о нем; это было одно из его самых сильных преимуществ и одновременно недостатков.

Винн уронила руку на шею Тени:

— Идём.

Когда они направились в боковую арку, Винн обнаружила, что три суманских охранника идут позади: по пути они, в таких же плащах, что и стражники снаружи, присоединились к шествию. Хорошо это или плохо, но Винн и ее спутники теперь были хорошо охраняемыми гостями, запертыми внутри этой крепости.