Верой и правдой

Глава 4 Нарастающее напряжение

Крепкий, густо заросший бородой унтер коротко поклонился и низким голосом прогудел:

– Унтер-офицер Паргленд прибыл в ваше распоряжение вместе с четырьмя сержантами, господин капитан.

Вслед за ним представились и сержанты. Гарт бегло просмотрел представленные ими бумаги и передал их Рустаму. Рустам, пролистав документы, неопределенно хмыкнул:

– Значит, вы не местные?

– Да, сэр, – прогудел унтер. – Мы все из славного города Ромаля. Городская стража, сэр.

– В унтер-офицеры вас произвели всего два дня назад, верно? – продолжил расспрашивать Рустам.

– Да, сэр, – ответил унтер и пояснил: – Нас повысили сразу по прибытии в Лондейл, в Ромале я служил сержантом, а прибывшие со мной сержанты были капралами.

Рустам и Гарт переглянулись.

– Боевой опыт есть? – отрывисто спросил Гарт.

– Нет, господин первый унтер-офицер, – признался ромальский унтер. – Правда, однажды вместе с егерями участвовали в облаве на крупную разбойничью шайку, но и тогда драться не пришлось.

– Почему? – поинтересовался Гарт.

Паргленд смущенно поежился, но ответил честно:

– Облава была неудачной, господин первый унтер-офицер, разбойникам удалось убежать. Их потом все равно поймали, но уже без нас.

Один из сопроводительных документов Рустама заинтересовал особенно:

– Сержант Старк, вы служили в ромальской страже арбалетчиком?

Неприметный низкорослый сержант шагнул вперед:

– Да, сэр.

– И, участвуя в городских соревнованиях, заняли призовое место? – продолжил Рустам.

– Я был всего лишь третьим, сэр, – скромно заметил Старк.

– А сколько всего было участников? – поинтересовался Рустам.

– Чуть больше сотни, сэр.

– Эльфийские лучники – прекрасные стрелки, – словно между делом заметил Гарт.

– Да, господин первый унтер-офицер, – невозмутимо согласился Старк. – Но прицельная дальность лука пятьдесят шагов, а у арбалета сто.

– Вот это, сержант, и объясните нашим новобранцам, – подытожил Рустам. – Я зачисляю вас сержантом третьего десятка в стрелковую сотню, ваш унтер еще не прибыл, поэтому пока поступаете в распоряжение первого сержанта Джинаро. Ваша сотня еще не сформирована, поэтому поможете первому сержанту отобрать людей, умеющих обращаться с арбалетом.

– Слушаюсь, сэр.

– Унтер-офицер Паргленд, – продолжил Рустам отдавать распоряжения, – вы примете первую линейную сотню. Первый сержант Сард поможет вам в этом, в качестве линейных сержантов возьмете своих соотечественников. Как распределить их по пулам, решите сами. Сотня уже сформирована, но еще не разбита на подразделения. Ваша первая задача – к концу дня разбить людей по пулам и десяткам, доукомплектоваться на хоздворе всем, что необходимо, и в первую очередь оружием. К завтрашнему утру сотня должна быть готова приступить к боевым занятиям. Вопросы есть?

– Да, сэр. С сержантами в сотне комплект, а как обстоит дело с капралами?

– Хороший вопрос, – кивнул Рустам и ответил: – Капралов в сотне нет, более того, никто нам их назначать не будет. Поэтому из новобранцев сами выделите временных капралов. Назначим им семидневный испытательный срок, если в течение этого срока они оправдают свои временные нашивки, получат постоянные. Если же нет, то следует подобрать других. Задача ясна?

– Да, сэр.

– Вот и отлично. К вечеру составьте списки личного состава, после ужина проведу смотр вашей сотни. И помните, господа, времени у нас мало, а работы много. Поэтому приступайте к своим обязанностям незамедлительно.

Паргленд и сержанты вытянулись и, отдав честь, вышли из комнаты.

– Твое мнение? – обратился Рустам к Гарту после их ухода.

– Практически мы получили сержанта и капралов, к тому же необстрелянных, – скривился Гарт. – Но есть и обнадеживающие моменты. Городская стража это все же не ополчение. Люди обучены, оружием владеть умеют, к дисциплине привычны. К тому же мне понравился этот стрелок, многообещающий парнишка. Если в бою не струсит, то пользы принесет немало.

– Ну что же, это уже что-то, – пожал плечами Рустам. – Ты принимал вновь прибывших, что у нас там с ними?

– То же, что и раньше. Воинов среди них нет. Две трети новобранцев – лондейлские горожане, оставшаяся треть – беженцы. В основном крестьяне, но попадаются и горожане из разоренных северных городов. С какой стороны браться за копье, толком не знают, но все настроены довольно решительно. У одних за спиной семьи, а другие хотят отомстить. Хоть это еще и ничего не значит. Когда начнет литься кровь, могут и дрогнуть. Сам знаешь, что в первый раз страшно.

– Еще бы, – усмехнулся Рустам и зябко поежился, невольно вспомнив Мальвинскую мясорубку. – Сколько у нас всего новобранцев? – спросил он у Гарта, отгоняя непрошеное видение.

– Пятьсот сорок два, – последовал четкий ответ. – Если отнять хозотрядовскую сотню, получится почти четыре с половиной сотни щитов. – Гарт ухмыльнулся. – Неплохо для полка.

– Неплохо, – задумчиво согласился Рустам. – Вот только хозотрядовскую сотню отнимать не будем. Согласуй с Дайлином график тренировки, будут обучаться наравне со всеми.

– Хозотряд мы сформировали из самых небоеспособных, – прищурился Гарт. – Там же только старики и мальчишки.

– Поэтому и пустим их в бой только в самом крайнем случае, – негромко отозвался Рустам, – а до поры будем держать в резерве.

Гарт некоторое время задумчиво смотрел на друга, а затем невесело ухмыльнулся:

– Дайлин упросил.

– Да, – нехотя признался Рустам и тут же уточнил: – Но дело не только в нем, ты же знаешь.

– Знаю, командир, – вздохнул Гарт.

А Рустам, чтобы переменить тему, спросил:

– А что ты меня все «командир» да «командир»? Мы же наедине сейчас, называй лучше по имени, так привычней.

– Ну уж нет, командир, – серьезно ответил Гарт. – Мы же с тобой хоть и наедине, но на службе. Да и вопросы перетираем серьезные. Вот когда обращусь к тебе, как к другу, баб там будем обсуждать либо байки травить, вот тогда и буду называть тебя по имени. А пока – «командир» – и точка!

Рустам хотел было поспорить, но потом лишь махнул рукой:

– А, черт с тобой, как хочешь, так и называй. Давай лучше по делу. Уже второй день пошел из четырех отпущенных, а у нас окончательно сформирован только хозотряд, да и то только по той причине, что отсортировали туда всех убогих. К вечеру с этим делом надо покончить. Первой сотней теперь есть кому заняться, в третьей Жано, вторую возьму сегодня на себя. Но тормозят нас стрелковая сотня и пул тяжелой пехоты. Их надо укомплектовать в первую очередь, иначе потом придется нужных бойцов выдергивать из сформированных линейных. А это уже, согласись, не дело.

– Верно, командир. – Глаза Гарта одобрительно блеснули. – Но насчет тяжелого пула можно не волноваться, бойцов в него я уже отобрал. А к Джинаро сейчас отправлюсь лично, пробежимся с ним по новобранцам, сержанта этого ромальского с собой прихватим и постараемся закончить с этим уже к обеду.

Рустам бросил взгляд на солнечные часы за окном.

– До обеда два часа осталось, управитесь?

– Если прямо сейчас за дело возьмемся, то управимся, – уверенно ответил Гарт.

– Ну тогда не будем терять времени, – сказал Рустам, вставая из-за стола и поправляя форму.

Однако Гарт браться за дело не спешил. Задумчиво посмотрев на друга, он спросил:

– Послушай, Рустам, пока мы наедине, хочу задать тебе один вопрос.

– Конечно, Гарт, – отозвался Рустам, заметив, что друг назвал его по имени.

– Ты будешь, как и раньше, заниматься наравне со всеми?

– Да, – ответил Рустам, – все, как и раньше. Все свободное время буду учиться у тебя воинской премудрости. Здесь ты инструктор, а я всего лишь один из учеников.

– Ну тогда начинай прямо сейчас, ученик, – усмехнулся Гарт. – Тебе же принесли вчера доспехи, братец. Вот и облачайся в них, и снимай только для того, чтобы почистить, а по возможности даже спи в них. Это тебе первое мое задание в качестве твоего инструктора.

– Ты серьезно? – удивленно спросил Рустам.

– Серьезней некуда, – ответил ему Гарт, уже подходя к двери. – Когда ты в первый раз надел доспехи, там, в гоблинской лавке, ты был похож на неуклюжую черепаху. Если не хочешь, чтобы тебя в первом же бою разделали под орех, ты должен привыкнуть к этим доспехам, как ко второй коже. Только тогда они начнут приносить тебе пользу, а не вред. Поэтому начинай прямо сейчас.

Так как дверь была уже открыта и его могли видеть штабные сержанты, Гарт четко и образцово отдал честь и вышел. Рустам некоторое время постоял с полуоткрытым от удивления ртом, затем тяжело вздохнул и окликнул Гастера, чтобы тот помог ему облачиться в броню, самому с непривычки было с этим ни за что не справиться.

За два последующих часа Рустам успел разбить вторую сотню на три пула, каждый пул, в свою очередь, разбил на десятки. Попутно облегчил задачу Гарту и Джинаро, самостоятельно отделив людей, хотя бы немного знакомых с арбалетом, и заменив их в строю новоприбывшими. Кроме того, он ознакомился с личным составом сотни и назначил из его числа временных капралов. Обедал Рустам вместе с сотней, что сильно удивило ополченцев и вызвало протест со стороны Гарта, когда он об этом узнал. Гарт был твердым сторонником дистанции между командиром полка и рядовыми бойцами. Тем более если командир полка еще вдобавок и рыцарь.

Но Рустам имел на это свою точку зрения, к тому же он хотел проверить работу уже сформированного хозотряда. Для хозотрядовцев присутствие в казарме командира полка за общим столом оказалось полной неожиданностью, но краснеть им не пришлось. Такого плотного обеда Рустам в бытность свою безнадежным не видел ни разу. Полные тарелки сытной густой каши, щедро сдобренной вареным мясом, большие куски добротного свежеиспеченного хлеба и разбавленный яблочный сидр вместо обычной воды. Все было довольно вкусно, и обед мог бы пройти весьма приятно, если бы не доспех, чья тяжесть час от часу становилась все ощутимее.

Закончив трапезу, Рустам приказал временным капралам позаботиться о том, чтобы новобранцы привели себя в порядок, подогнали форму и обувь и оставались бы в казарме вплоть до следующих распоряжений.

У дверей казармы его встретил Дайлин, его люди успели доложить ему о присутствии капитана на обеде в линейной сотне. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто их не слышит, он тихо спросил:

– Проверяешь?

– Доверяю, – веско ответил Рустам и, выдержав небольшую паузу, улыбнулся: – Но проверяю.

– Еще одна поговорка из твоего странного мира? – заулыбался Дайлин.

– Да, так говорят в моем мире, – подтвердил Рустам и предупредил: – А ты раньше времени не скалься, обед был хорош, признаю. Но давай-ка теперь пойдем к тебе и проверим поосновательней твое хозяйство.

Улыбка на лице Дайлина сменилась озабоченностью.

– Ага, – воскликнул Рустам, – значит, не все ладно в королевстве Датском?!

– В каком-каком королевстве? – удивился Дайлин.

– Не важно, – отмахнулся Рустам, увлекая его за собой.

Не до «Гамлета» сейчас, время поджимает, а работы по-прежнему невпроворот.

Длинный неровный строй арбалетчиков. Новенькая форма сидит мешковато, люди косятся друг на друга и на капитана. Большинство чувствуют себя неловко и неуютно. Первыми в длинном ряду вытянулись Джинаро и Старк. Гарт за спиной Рустама недовольно хмурится, Джинаро едва заметно пожимает плечами, дескать, времени было мало, а бывалых солдат в сотне нет.

Рустам не замечает их молчаливого диалога, он проходит мимо сержантов и, остановившись перед высоким, крепким новобранцем, смотрит ему в глаза:

– Как зовут, боец?

– Рослин, господин капитан. – Дюжий верзила смущается под его пристальным взглядом и опускает глаза.

– Откуда ты родом, Рослин? – продолжает расспрашивать Рустам.

– Здешний я, господин капитан, – мнется верзила, смущенный столь пристальным вниманием к своей персоне. – Из лондейлских лесорубов буду.

– С арбалетом обращаться умеешь?

– На ярмарке иногда баловался, господин капитан, – краснеет Рослин.

Рустам всматривается в его покрытое небольшими оспинами лицо, словно запоминая, и шагает дальше.

– Как зовут, боец?

– Урмал, господин капитан.

Кряжистый сутулый новобранец уже немолод. В длинных усах блестят проседи, а лицо изборождено морщинами, но он все еще крепок и глаз в отличие от Рослина не опускает.

– Откуда ты родом, Урмал? – спрашивает Рустам, изучая колючие глаза под густо заросшими бровями.

– Из Шимонаихи, господин капитан, – отвечает Урмал и, горько усмехнувшись, добавляет: – Была раньше под Норфолдом такая деревня.

Рустам невольно хмурится:

– Беженец?

– Можно сказать и так, господин капитан. – Урмал краснеет, но взгляд не опускает. – У меня шесть ребятишек, младшему еще двух весен нет. Как стали в округе деревни разорять, так мы и ушли, господин капитан.

– Где семья сейчас?

– В лагере нас разделили, – хмурится Урмал. – Жинку с детьми дальше на юг отправили, а меня сначала к лопате приставили, ров вокруг города копать, а потом сюда направили.

– С арбалетом обращаться умеешь?

– С настоящим арбалетом дело иметь не приходилось, – признается Урмал. – Но из крестьянских самоделок стрелял неплохо. Мощность у них не та, господин капитан, но в остальном все то же самое.

Рустам вглядывается в колючие, угрюмые глаза и идет дальше.

– Как зовут?

– Брагет, господин капитан.

Брагет тоже немолод, но в отличие от Урмала у него круглое и доброе лицо.

– Откуда ты родом, Брагет?

– Из Лондейла, господин капитан. Булочники мы.

– С арбалетом обращаться умеешь?

– Случалось, господин капитан.

Еще один пристальный, запоминающий взгляд и шаг дальше.

– Как зовут, боец?

– Дабер, господин капитан…

Гарт темной угрожающей глыбой возвышается за спиной Рустама. Одергивать новобранцев ему не приходится. Джинаро, несмотря на недостаток времени, успел втолковать своим подопечным азы воинской дисциплины.

В сотне больше ста солдат, и Гарт понимает, что Рустам обойдет их всех. Более того, он понимает, что, несмотря на недостаток времени, Рустам обойдет весь полк, вплоть до самого зачуханного хозотрядника. Запомнит каждого своего солдата. И, по правде говоря, многоопытный Гарт не знает, как к этому относиться. Когда Рустам был сержантом, такой подход был оправдан, тридцать щитов это немного. Но ведь теперь он капитан. И в полку больше пяти сотен бойцов. Нужно ли помнить каждого?

С точки зрения воинского искусства – нет, не нужно. И в то же время Гарт догадывался, зачем Рустам это делает. И эта догадка вселяла в него беспокойство, смешанное с гордостью.

Знакомство со стрелковой сотней было закончено. Рустам стоял в стороне, наблюдая, как Джинаро со Старком разбивают новобранцев на десятки и пулы. Теперь за каждым из них в его памяти стояли имя и короткая история. Они больше не были серыми и безликими, как большинство тех, что проносились мимо него в его еще относительно короткой жизни. Он заглянул в их глаза, он запомнил их лица. Это нужно было не сэру Рустаму, капитану его величества, а Рустаму-человеку. Он хотел знать, чьи жизни будут теперь зависеть от его решений и ошибок. Он продолжал смотреть на лица, повторяя про себя имена. Он хотел запомнить их навсегда, как запомнил тех, кого потерял в Лингенском лесу.

У входа в штаб Рустама встретил Гастер:

– Из гарнизона прислали еще двух унтер-офицеров и четверых сержантов, господин капитан.

– Это хорошо, – обрадовался Рустам. – Где они?

– В офицерской столовой, ужинают, – ответил Гастер и поспешно пояснил: – По распоряжению первого унтер-офицера Гарта.

– Ну что ж, правильное распоряжение, – заметил Рустам, входя в свой кабинет. – Как вернутся с ужина, сразу ко мне, и пошли кого-нибудь за Гартом, будем принимать пополнение вместе.

Он с наслаждением снял опостылевший ему шлем и положил его на стол. Подумал, не снять ли заодно и наплечники, но, опасаясь справедливых упреков Гарта, лишь слегка ослабил завязки и только тут заметил, что Гастер все еще здесь. Рустам изумленно выгнул бровь:

– Что-то еще?

– Вы примете их всех вместе, господин капитан, или по одному? – спросил Гастер в непонятном волнении.

– Конечно, всех вместе, – ответил Рустам, с удивлением наблюдая за своим полковым сержантом.

Тот еще больше смутился и в нерешительности застыл на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Рустам внимательно на него посмотрел и нахмурился:

– Ну-ка давай выкладывай, что там у тебя.

Гастер взглянул как-то странно и выдавил:

– Одного из унтеров вам бы лучше принять отдельно, господин капитан.

– Это еще почему? – насторожился Рустам, не зная, что и думать.

Гастер на мгновение замялся, а потом выпалил:

– Потому что он – эльф, господин капитан.

Из наставлений Гарта Рустам для себя уяснил четко – командир должен всегда выглядеть перед подчиненными невозмутимым и уверенным в себе. И ему даже стало казаться, что у него это неплохо получается. Но только не в этот раз. Неизвестно, сколько еще времени Гастер смог бы наблюдать своего капитана с открытым ртом и выпученными глазами, если бы ситуацию не спас Гарт.

Он шумным ураганом ввалился в комнату, оттеснив в сторону застывшего на пороге Гастера, и жизнерадостно прогудел:

– Кто это у нас тут эльф?

Появление друга помогло Рустаму собраться и захлопнуть наконец рот. Глубоко вздохнув, он бросил взгляд на притихшего Гастера и нерешительно ответил:

– Один из присланных нам унтер-офицеров.

Надо отдать Гарту должное, челюсть его осталась на месте, но лицо выглядело озадаченным дальше некуда.

– Это точно?

– Точнее некуда, господин первый унтер-офицер, – отозвался Гастер, – сам видел.

– Ну и дела-а, – озабоченно протянул Гарт, хмуря брови.

Рустам смог взять себя в руки и распорядился:

– Эльфа, Гастер, оставишь напоследок. А другого унтера и сержантов запустишь ко мне всех вместе, сначала покончим с ними, а потом уже и с эльфом разберемся.

Гастер облегченно кивнул и вышел. С трудом дождавшись, когда за ним закроется дверь, Рустам посмотрел на Гарта:

– Что-то я не понимаю…

Гарт задумчиво взъерошил волосы и присел на стул.

– Ты знаешь, я и сам не совсем понимаю, хоть и есть у меня кое-какие догадки.

Рустам раздраженно сдвинул бумаги на столе и буркнул:

– Какие тут еще могут быть догадки? Эльфы – враги, враги злые и жестокие, которых надо уничтожать, как бешеных собак. Какие же тут могут быть догадки?!

– Не кипятись, командир, – задумчиво произнес Гарт. – Ситуация, конечно, необычная, но вполне может быть.

Рустам несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и, стараясь говорить ровно, спросил:

– Как же она может быть, если мы на этой стороне, а они на той?

– Ты забываешь, Рус, что мы воюем не со всеми эльфами, мы воюем с герцогом Аркским, – напомнил Гарт. – А есть еще множество других эльфийских королевств и герцогств, с которыми мы не воюем. Отношения у нас с ними на фоне этой войны, конечно, напряженные, и тем не менее…

– Хорошо, – согласился Рустам, – этот эльф, вполне возможно, из королевства, с которым мы не воюем. И мы не должны его трогать, пока не будет на это приказа или серьезного повода. Это я могу понять. Но он что, будет драться против своих? Драться вместе с людьми против своих соплеменников?

Гарт задумался, помял в ладони свой массивный подбородок и осторожно произнес:

– Помнишь, я тебе рассказывал, что в свое время был обычным наемником?

– Помню, – недоуменно кивнул Рустам, еще не понимая, к чему он клонит.

Гарт глубоко вздохнул:

– Так вот, в это шальное время мне приходилось убивать. И не только эльфов или там гномов. Понимаешь?

– Кажется, начинаю, – нахмурился Рустам. – Продолжай.

– Я убивал и людей. – Гарт посмотрел на друга пронзительным, тяжелым взглядом.

Рустам вспомнил о бывшем капитане и качнул головой:

– Некоторые люди вполне этого заслуживают.

– Да, – согласился Гарт, – к тому же я убивал только воинов и не испытываю по этому поводу сожалений. По большей части это были такие же, как и я, наемники, нанятые другой стороной. Все было своего рода честно, они отрабатывали свои деньги, а я свои. И руки у меня не дрожали, оттого что передо мной люди. Понимаешь?

– Понимаю, – тихо произнес Рустам. – Ты думаешь, что он наемник?

– Почти наверняка, – кивнул Гарт и сверкнул глазами, – но это еще не значит, что мы должны ему безоговорочно доверять.

Четверо сержантов были еще совсем молоды и, судя по свежим нашивкам, в сержанты произведены едва ли не сегодня. Нашивки на плечах унтер-офицера тоже блестели режущей глаз новизной, но сам унтер был уже в годах, и по его осанке было заметно, что служба для него дело привычное.

Помимо Рустама с Гартом в комнате присутствовали Жано и Сард. Жано нужен был, чтобы отобрать сержантов для своей сотни, а Сарда хитроумный Гастер под каким-то благовидным предлогом позвал специально для встречи с эльфом. Мало ли что может произойти. Верзила орк, у которого ненависть к эльфам в крови, не спустит с новоявленного унтера глаз и в случае чего будет весьма кстати. Рустам сначала, нахмурившись, хотел было его отослать, но потом решил, что, возможно, это и к лучшему. Ведь до этого дня все его встречи с эльфами заканчивались пролитой кровью, и осторожность не помешает. Но до эльфа очередь еще не дошла, нужно было разобраться сначала с остальным пополнением, и здесь тоже не обошлось без сюрпризов.

– Унтер-офицер Карвин прибыл в ваше распоряжение, господин капитан. – Унтер шагнул на середину комнаты и вскинул руку, отдавая честь.

– Вот так-так! – удивленно воскликнул Рустам, вставая ему навстречу. – Когда я видел вас в последний раз, унтер, на вас были капральские нашивки. А вон у того молоденького сержанта нашивок не было вовсе.

В унтер-офицере Рустам без труда узнал старого стражника-капрала, который спас жизнь ему и его друзьям, не побоявшись вступиться за них перед самим всесильным графом Лондейлом. А один из сержантов был не кто иной, как его тогдашний молодой напарник.

Бывшие стражники удивились не меньше. Каково им было узнать в рыцаре, капитане третьего ополченческого, и в его первом унтере – бывших безнадежных, которых, казалось бы, еще совсем недавно едва не повесили на городской площади. Старый унтер заметно смутился, а его молодой напарник застыл на месте с вытаращенными глазами.

– Да и вы вроде, господин капитан, в те времена намного попроще были, – со смущением в голосе выдавил наконец бывший капрал.

– А меня узнаешь? – добродушно прогудел Гарт, вставая с места и вытягиваясь во весь свой богатырский рост.

– А как же не узнать, господин первый унтер, – качнул головой Карвин, – такого великана попробуй не узнать. Вот уж не ожидал, что снова встретимся, да еще так…

Гарт шагнул к нему и обхватил за плечи:

– Хочу сказать тебе еще раз: спасибо, стража. За то, что нас тогда из петли вытащил. За нами должок, унтер.

Глаза у унтера увлажнились, но голос прозвучал твердо:

– Слышал я кое-что про Лингенский лес, но, признаться честно, про вас, ребята, не подумал. А теперь мне вроде как уже и ясно стало, откуда нашивки да шпоры рыцарские. Ну а раз так, то долг ваш сполна оплачен…

Встреча получилась теплой. Карвину Рустам дал вторую сотню, прибывших с ним сержантов, все как один из городской стражи, решили не раскидывать по сотням, а дать им возможность служить вместе, резонно рассчитывая, что это пойдет на пользу общему делу.

Поговорить о былых временах всегда приятно, но времени у офицеров было мало, к тому же предстояла непростая встреча с эльфом. Поэтому Рустам не стал затягивать назначение. Поставив вкратце Карвину задачу на ближайшие двое суток и объяснив, где он сможет найти вторую сотню, Рустам крепко пожал пожилому унтеру руку и приказал Гастеру пригласить ждущего своей очереди эльфийского унтер-офицера.

Унтер-офицер Фламенель сделал несколько шагов, отточенным движением отдал честь и представился. Четыре пары неприязненных глаз настороженно ощупали его крепкую фигуру, затянутую в прекрасно подогнанную форму. Фламенель в свою очередь даже не вздрогнул, ничего другого от них он и не ожидал. Глядя в лицо капитану и не смотря больше ни на кого, он спокойно ждал предстоящих расспросов. А в том, что расспросы будут, он не сомневался ни секунды.

Рустам оказался в тяжелом положении. Чувства кричали: «Рви! Рви его насмерть! Это же враг!» Разум шептал: «Спокойно. Перед тобой не враг, иначе бы его не прислали. Думай. Думай!»

Сард, которого подобные мысли не терзали, передвинулся немного влево, нежно поглаживая обтянутую кожей рукоять кинжала, и прилагал серьезные усилия, сдерживая зов своей зеленой крови, призывающей к убийству. Жано, как и Рустам, отдавал себе отчет, что врага им в полк не прислали бы, но глаза его поневоле сузились в две пышущие ненавистью амбразуры, и запылали огнем одиннадцать зарубок на левом предплечье. Всегда все замечавший Гарт успокаивающе похлопал его по плечу и выдвинулся немного вперед, дабы перехватить старика, если выдержка по какой-либо причине ему откажет.

Рустам не видел реакции своих друзей, он не отрываясь смотрел на эльфа, изучая правильные черты лица, плотно сжатые, тонкие, почти бесцветные губы и со спокойствием смотревшие на него зеленые глаза, на самом дне которых плескалась упрямая дерзость. Неторопливым, тщательно выверенным движением унтер-офицер протянул выданные ему в штабе бумаги. Рустам разложил их перед собой на столе и, бросив короткий взгляд в сторону Гарта, углубился в документы, словно надеясь отыскать в них решение мучивших его вопросов.

В комнате повисла наполненная угрозой и презрением напряженная тишина. Рустам неторопливо изучил бумаги, лихорадочно размышляя при этом, что делать и как ко всему этому отнестись.

– Почему вы здесь, унтер? – прервал он наконец молчание.

– Золото, господин капитан, – лаконично ответил эльф.

– Золото – это, конечно, веская причина, – согласился Рустам. – Но достаточно ли веская? Ведь вам придется убивать своих.

Эльф слегка изогнул красиво очерченную бровь и привычно ответил:

– Я наемник, господин капитан. Свои для меня те, кто платит. Я заключил договор. И до конца этой войны, чем бы она ни кончилась, я дерусь в глинглокской армии. Мне заплатили вперед за три месяца, и это значит, что я в деле. А в кого мне придется стрелять, всего лишь вопрос денег, а не расовой принадлежности.

– Вы понимаете мои сомнения? – спросил Рустам. – Как я могу быть уверен, что мой унтер будет стрелять не в меня, а в своих сородичей?

– Они мне не сородичи, господин капитан. – В голосе унтера проскользнуло раздражение. – Я родился на юге, а детство и юность провел в разъездах по множеству стран. Если бы воевали с моим родным королевством, что вряд ли, так как у нас нет общей границы, то я, возможно, и не встал бы в ваши ряды. Но ведь это не так. Ваш враг – герцог Аркский. А он для меня чужой.

Рустам задумчиво прикусил губу. Слова Фламенеля прозвучали искренне. Но искренности мало, когда перед тобой эльф.

– Посмотрите на этих офицеров, унтер. – Рустам обвел рукой настороженно слушавших их диалог друзей. – Им тоже платят, но дело-то не в этом. Даже если бы им не платили ни гроша, они все равно были бы здесь и дрались бы точно так же. И поэтому я им верю, верю безоговорочно. Чего не могу сказать о вас. Я готов допустить, что вам все равно, с кем драться, были бы деньги. Но где гарантии, что вам не предложат больше и вы не переметнетесь на сторону врага в самый неподходящий для нас момент?

Фламенель глубоко вздохнул и терпеливо пояснил:

– Господин капитан, по вашему виду я рискну предположить, что вы в наших краях чужеземец, а возможно, даже и чужемирец.

Рустам неохотно кивнул, не отрывая от унтера напряженного прищуренного взгляда и думая, что в проницательности этому эльфу не откажешь. Дождавшись подтверждения своей догадки, Фламенель продолжил:

– Я наемничаю уже больше одиннадцати лет. Мой хлеб – это крепкие руки, верный глаз и незапятнанная репутация. Кодекс наемника прост и незатейлив, но верность нанимателю стоит в нем на первом месте. Я вижу, что вы рыцарь, господин капитан. И вам трудно предположить наличие чести у презренного наемника. – Тонкие губы при этих словах сложились в едва заметную усмешку. – Но тем не менее у наемников она есть. Своя, причудливая – и все же честь. Мне заплатили за три месяца, сэр рыцарь, и эти три месяца я отслужу верно и на совесть. А после потребую плату за следующие три месяца, и, если мне не заплатят, тогда я буду считать себя свободным от обязательств перед вашим королевством. Но на эти три месяца у нас с вами общее дело и общие задачи. Более того, я буду сражаться как можно лучше, ибо в случае успеха это поднимет на меня цену. Надеюсь, вы удовлетворены? Если же после всего вышесказанного вы по-прежнему сомневаетесь, то отошлите меня обратно в штаб, мне дадут новое назначение, только и всего.

Рустам хмыкнул и посмотрел на Гарта, тот едва заметно кивнул. Тяжело вздохнув, Рустам поднялся и сказал:

– Унтер-офицер Фламенель, я назначаю вас командиром стрелковой сотни. Приступайте к своим обязанностям немедленно и помните, что как бы там ни было, а вы будете под моим особым надзором.

Фламенель почти незаметно пожал плечами, как бы давая понять, что предупреждение не было для него сюрпризом, и, красиво отдав честь, вышел из комнаты.

Друзья переглянулись.

– По правде говоря, я не уверен, что я не совершаю ошиб…

Его оборвали на полуслове, дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался всполошенный Гастер.

– Господин капитан! – прокричал он, краснея. – К вам господин маршал и его сия…

– Ладно, сержант, не надрывайся, – оборвал его барон Годфри, отодвигая в сторону и входя в комнату. – Я уже здесь.

Вслед за маршалом вошел граф Лондейл с изможденным от усталости лицом. Офицеры третьего ополченческого вскочили со своих мест, словно подброшенные на стальных пружинах.

– Тихо, капитан, не шуми, – остановил маршал поднятой ладонью рапорт, готовый сорваться с губ Рустама. – Мы тут заглянули с господином графом к тебе на огонек, примешь?

– Конечно, господин маршал.

– Вот и здорово, – улыбнулся барон и приказал: – Ты давай отпусти своих офицеров, оставь только своего первого – посидим, покумекаем.

Рустам двинул бровями, и Жано с Сардом, отдав честь, поспешили выйти. Чувствовавший себя виноватым Гастер вышел вслед за ними, плотно прикрыв за собой дверь.

– Ну вот, а теперь докладывайте, ребята, что уже сделали, а что еще не успели, – приказал маршал, устраиваясь поудобнее на колченогом табурете. Выслушав доклад и задав несколько уточняющих вопросов, он постучал пальцами по столешнице и подытожил: – Ну что же, неплохо. Но медленно, черт возьми, медленно. Вы не забыли, что вам через два дня на позиции? Прошла уже половина отпущенного вам времени, а полк практически существует только на бумаге. Нужно убыстрить темп.

– Постараемся, господин маршал, – пообещал Рустам и плотно сжал челюсти.

– Не стараться вам нужно будет, – отрезал Годфри, – а сделать. Старание мне ваше ни к чему, главное – результат.

– Сделаем, господин маршал, – пообещал Рустам и еще сильнее стиснул зубы.

– Вот это уже другое дело. – Глаза маршала немного потеплели. – Оружие и броню полк получит уже через несколько часов в полном комплекте. Господин граф, – кивнул маршал на сидящего рядом графа Лондейла, – останется здесь, чтобы проинспектировать работу вашего хозотряда. От его деятельности в эти дни будет зависеть очень многое. А вам, господа офицеры, пришло время ознакомиться с первой боевой задачей. – Маршал достал из сумки карту городских укреплений и расстелил ее на столе, с которого Рустам с Гартом поспешно убрали лишние бумаги. – Смотрите внимательней, – пригласил он их к карте и стал показывать и объяснять: – Город опоясывает десятиметровая каменная стена с сорока семью линейными башнями и восемью надвратными башнями-барбаканами. По два барбакана на каждые ворота. Ваша стена, господа офицеры, западная.

Рустам впился в карту напряженным взглядом. Городские укрепления были похожи на вытянутый прямоугольник с длинными сторонами с севера и юга. Западная сторона, как, впрочем, и восточная, была раза в два короче. С севера, востока и запада город опоясывал восьмиметровый ров, с юга, почти впритык к городской стене, нес свои беспокойные воды Ливр.

Барон Годфри дал им время для ознакомления с картой и продолжил:

– Ворота на западной стене смещены к югу. От ворот до южной стены – три линейные башни, до северной – пять. Как я уже говорил, ворота укреплены двумя круглыми башнями-барбаканами, вместе с ними на западной стене десять башен. Нумерация башен на западной стене идет с юга на север. То есть ближайшая к реке башня получает название первой западной, именно так она и будет именоваться в дальнейшем в приказах. Соответственно, барбаканы получат номера четыре и пять, а северная угловая башня будет именоваться десятой. Пока все понятно? – Рустам и Гарт молча кивнули, впитывая информацию. – Тогда продолжим. Третьему ополченческому ставится важная и ответственная задача – охрана западных ворот и прилегающих к ним куртин. Ваш участок, господа, от третьей башни до шестой. Причем о башнях и барбаканах можете не волноваться, их займут коронные арбалетчики и баллистники. Ваши сотни должны будут оседлать дугу и прилегающие куртины.

Видя недоумение на лице Рустама, граф Лондейл вмешался и пояснил:

– Куртиной называется участок стены между башнями. Куртина между барбаканами, нависающая над воротами, называется дугой.

Рустам с благодарностью кивнул, и маршал продолжил:

– Как я уже говорил, башни займут арбалетчики и баллистники, но это не значит, что вы оставите их без внимания. Отработайте с ними тесные взаимодействия, определите секторы стрельбы и договоритесь о взаимопомощи. Более того, при осложнении ситуации вы можете принять над ними командование, но не злоупотребляйте этим без нужды и не оголяйте башни. Далее. Жители города освободили прилегающие к воротам и стене дома, в них вы и разместите своих солдат. Там же на небольшом очищенном участке оборудована тренировочная площадка, вы сможете использовать ее для обучения. К тому же часть занятий перенесите непосредственно на стены, для этого вам будет выделено все необходимое. Задача ясна?

– Да, господин маршал.

– Карту оставляю вам, изучите ее получше. Участок вашего полка на ней отмечен красным, дома для размещения синим. Напоминаю: у вас два дня. Послезавтра вечером проведу смотр полка, ночью вы уже должны будете перейти на боевые позиции. Теперь по комплектации полка. С унтерами у вас уже все в порядке, недостающих сержантов для боевых отрядов пришлю завтра с утра. Для хозотряда сержантов у нас нет, разрешаю назначить их из рядового пополнения, благо требования к этим людям особые. Рядовыми ополченцами мы вас доукомплектовали полностью, так что теперь дело только за вами. Вопросы есть?

– Господин маршал, – осторожно заметил Рустам, – вы нас укомплектовали не только людьми.

– Фламенель? – понимающе усмехнулся маршал.

Рустам качнул головой:

– Да.

– Я понимаю твои сомнения, капитан, – сказал Годфри, вставая. – Но в данном случае они беспочвенны. Эльфа проверили основательно, и тайная служба дала «добро». Он слишком хороший стрелок, чтобы мы от него отмахнулись при нынешнем-то кадровом голоде. К тому же он честный наемник. Конечно, чудес самопожертвования от него ждать глупо, но и ножа в спину он не воткнет, а стрелок Фламенель и в самом деле хороший. И людей наших своему делу обучить сможет, за это ему отдельно заплачено. Со стрелками у нас вообще туго, – признался маршал, – слишком много потеряли на Мальве, так что радуйся, капитан, что тебе толковый унтер попался, но глаз с него тем не менее не спускай. Как, впрочем, и с остальных.

Маршал окинул пристальным, испытующим взглядом Рустама и Гарта, коротко кивнул графу и вышел.

Граф Лондейл устало потер глаза и сказал:

– Ладно, ребята, у вас еще дел и без меня выше крыши. Прикажите кому-нибудь проводить меня до хоздвора и можете спокойно работать с картой.

Рустам окликнул Гастера и приказал выделить сержанта для сопровождения графа Лондейла. Уже у двери граф обернулся и слабо улыбнулся:

– В своей жизни я принимал много решений и признаюсь, что не всегда они были верными. Но сейчас я чувствую радость, что в свое время принял правильное решение в определении судьбы троих безнадежных. Меня вы не подвели, теперь оправдайте доверие его величества, ребята. Доверие Глинглока. Защитите Лондейл.

Граф махнул на прощание рукой и вышел.

Время для торговли парчой, шелком и прочими богатыми тканями было не из лучших. Город готовился к войне, в цене были оружие и броня, кожа и крепкое сукно. Жителям стало не до роскоши. Красивые пышные платья без толку пылились на витринах. Тончайший батист, атлас и кружева без всякого успеха пытались соблазнить редких прохожих. А ведь еще совсем недавно в лавке толстяка Трамгеля выстраивались очереди из обеспеченных горожанок, желающих похвастаться перед соседками изысканной обновкой. В те времена в его лавке работало помимо него трое сноровистых молодых подмастерьев, симпатичных да услужливых, в дверях стоял могучий привратник, дабы оградить прекрасных покупательниц от уличного беспорядка, а четыре белошвейки в задней комнате в иные дни едва успевали справляться с многочисленными заказами. Жизнь кипела ключом в лавке толстяка Трамгеля.

Война изменила все. Подмастерья вместе с охранником ушли в ополчение, белошвеек забрали на военные склады, где вместо прекрасных платьев они шили солдатскую форму и белье. В лавке остались лишь сам толстяк, у которого еще задолго до приезда в Лондейл правую ногу ниже колена заменила грубая деревяшка, старая служанка Хейтель, которую не затронула всеобщая мобилизация, и десятилетний Радко. Примерно за год до начала войны родители отдали его в ученики к крепкому купцу Трамгелю, и теперь юный Радко был у толстяка и за ученика, и за подмастерье, и за охранника. Впрочем, справлялся он со всеми нахлынувшими на него обязанностями без особого труда, приток клиентов иссяк подобно слабому ручейку в раскаленной пустыне. И вот уже много дней порог лавки не переступала нога покупателя.

Но Радко все равно добросовестно подпирал распахнутые двери, приветливо улыбаясь уставшим от тяжелых работ горожанкам. Кое-кто улыбался ему в ответ, но в лавку заходить не спешил, не до кружев было сейчас лондейлским горожанкам, город лихорадочно готовился к войне.

День выдался жарким, солнце едва перешагнуло полуденную отметку, и небольшой козырек над дверью не спасал Радко от его жалящих лучей. Спать мальчишке хотелось неимоверно, опустевший вид некогда бурного торгового квартала навевал скуку и окутывал дремотой. Радко прислонился спиной к нагревшимся доскам двери, опустил ниже поля потрепанной шляпы, дабы укрыть от солнца хотя бы глаза, и неожиданно для себя уснул. В былую пору быть бы ему непременно за это битым, но сейчас никому до него не было дела. Толстяк Трамгель лениво возился в задней комнате, складывая особо ценные отрезы ткани в огромные сундуки, куда не было доступа зловредной моли. Старая Хейтель возилась на кухне, и манящие запахи предстоящего обеда изредка доносились и до двери, заставляя Радко сглатывать слюну даже во сне, а больше никого и не было, кто мог бы заметить его небольшую промашку.

Во сне Радко, восседая на спине огромного белого жеребца, разгонял полчища эльфов сияющим мечом. Его могучий конь одним прыжком преодолевал высокие горы и полноводные реки, и целые полки разбегались в ужасе от одного его, Радко, появления. А вслед за Радко мчались доблестные лондейлские ополченцы и в восторге скандировали: «Радко! Радко!»

Но что-то вдруг изменилось, и конь внезапно завяз в болоте, эльфы придвинулись ближе, блестя острыми зубами, а лондейлские ополченцы вместо его имени тревожно кричали: «Мальчик! Мальчик!» Один из эльфов внезапно резко увеличился в размерах, вырос до самого неба и протянул к нему свою огромную руку со скрюченными пальцами. Радко попытался отпрянуть и осознал, что уже увяз в болоте по самую грудь, сверкающий меч рассыпался в его руках пылью, он захотел закричать, но в ужасе понял, что не в силах этого сделать. Страшные скрюченные пальцы схватили его за плечо. Радко в отчаянии забился и… проснулся.

Прямо перед ним стояла стройная двадцатилетняя девушка в черно-белом платье с вышитым зеленым листком на груди, такую одежду выдавали женщинам, которых призвали помогать целителям в недавно образованных госпиталях. Девушка трясла его за плечо и обеспокоенно повторяла:

– Мальчик, мальчик, проснись.

От неожиданности он вскрикнул и встрепенулся, вырываясь из ее рук. Девушка вначале отшатнулась в испуге, а затем весело рассмеялась. Густо покрасневший Радко невольно отметил, какие у нее ровные, красивые зубки. Да и не только зубки, в этой девушке было прекрасно все – нежные губы, огромные зеленые глаза, бархатные брови, прядка выбившихся из-под капюшона золотистых волос – просто прелесть что за девушка. Радко какое-то время любовался ее смехом, когда вдруг до него дошло, что смеется она как раз над ним. Он еще больше покраснел и окончательно сконфузился. Увидев это, девушка прекратила смеяться и, обаятельно улыбнувшись, спросила:

– В этой лавке торгуют тканями?

– Да, леди, – стараясь держаться с достоинством, ответил Радко. И, подражая хозяину, важно добавил: – Осмелюсь утверждать, что самыми лучшими тканями в этом городе.

– О, не сомневаюсь, – блеснула она в ответ жемчужными зубками и попросила: – А не мог бы ты тогда позвать хозяина?

– Конечно, леди, – учтиво поклонился ей Радко.

Да даже если бы она попросила у него его правую руку, он не смог бы ей ответить иначе и еще сам сбегал бы за ножом.

Впрочем, хозяина звать не пришлось, услышав необычный шум, толстяк Трамгель оторвался от своих пыльных сундуков и показался в дверях лавки, заполнив целиком широкий дверной проем. Окинув девушку быстрым взглядом и по достоинству оценив ее манеру держаться, он приветливо улыбнулся и сказал:

– Меня зовут Трамгель, и я хозяин этой прекрасной лавки. Могу ли я быть чем-нибудь вам полезен, уважаемая леди?

Девушка мило улыбнулась и вежливо присела в учтивом поклоне:

– Меня зовут Герда Алингейн, уважаемый купец. Я служу в госпитале при графском дворце и пришла к вам по поручению помощника старшего целителя господина Хироса.

– Ну что же, юная леди, – улыбнулся толстяк, – конечно, жаль, что вы пришли не за новым платьем, ведь у меня нашлось бы множество великолепных материй, которые идеально подошли бы к цвету вашего лица, но тем не менее я с большим уважением отношусь к ордену целителей и готов с вниманием выслушать любую их просьбу.

Выпалив все это на одном дыхании, Трамгель застыл на пороге с вежливым ожиданием на лице. Девушка смущенно вздохнула, словно ей было неудобно просить, и, слегка зардевшись, что, кстати, было ей весьма к лицу, произнесла:

– Господин Хирос послал меня спросить, не найдется ли у вас простых холщовых тканей для перевязки раненых, а если найдется – не сможете ли вы их подарить нашему госпиталю?

Толстяк Трамгель замер, с трудом переваривая слово «подарить», девушка еще больше смутилась. А Радко даже затаил дыхание от волнения – неужели хозяин откажет?..

Толстяк тяжело вздохнул, нахмурился, как будто подбирая слова помягче, и неожиданно сказал:

– Холщовых тканей у меня, к сожалению, не так уж и много, но те, что есть, я с удовольствием передам госпиталю. Для наших доблестных воинов мне ничего не жалко. – Толстяк снова вздохнул и выставил вперед свою деревяшку: – Если бы не эта моя колченогая нога, я бы и сам бросил все и пошел на стены, а так… Ну какой из меня вояка? Но все, что от меня зависит, я тем не менее сделаю. Так что приглашаю вас любезная… мм… Герда, в мой кабинет, давайте обсудим, чем еще лавка старого Трамгеля сможет помочь нашему славному городу.

Девушка просияла и, вежливо поблагодарив, вошла в лавку вслед за хозяином. Обуреваемый самыми возвышенными чувствами, Радко едва не проморгал единственного за последние дни клиента. Высокий надменного вида мужчина остановился прямо перед ним и высокомерно буркнул:

– Здесь продают шелк?

– Да, ваша милость, – поспешно подхватил застигнутый врасплох мальчишка и, опасаясь, что мужчина уйдет, скороговоркой протараторил: – Самый лучший в городе шелк, ваша милость. И не только шелк, но и парчу, и батист, и…

Слова замерли у него на языке, он поднял глаза на лицо заговорившего с ним надменного господина и впился испуганным взглядом в кончики его ушей. Золотистые пряди волос не скрывали острые концы ухоженных розовых эльфийских ушек. Перед Радко стоял эльф, и этот эльф был недоволен его нерасторопностью. Отодвинув застывшего мальчика с дороги, эльф вошел в лавку. Толстяк Трамгель все еще был там, он как раз собирался подняться вместе с помощницей целителя в свой кабинет, но задержался, давая указания Хейтель насчет предстоявшего обеда. При виде клиента он вежливо улыбнулся Герде, словно извиняясь за вынужденную задержку, и, постукивая деревянной ногой, шагнул ему навстречу.

– Чем могу быть полезен, милостивый господин?

Эльф обвел взглядом лавку, недовольно сморщил свой изящный носик и певучим голосом прожурчал:

– Мне нужно двадцать локтей зеленого шелка. И порасторопней, мне через два часа в дорогу, я спешу.

– Конечно, милостивый господин, – улыбнулся толстяк, потирая руки. – У нас самый лучший шелк в городе…

Он перехватил ненавидящий взгляд Радко, устремленный на изящно одетого клиента, и осекся. После чего перевел взгляд на самого клиента, по-прежнему стоявшего с недовольным лицом посреди лавки, и только сейчас заметил, что перед ним эльф. Трамгель нахмурился и в нерешительности застыл. Эльф недовольно фыркнул:

– Ну в чем дело, любезный? Называйте вашу цену и, если она мне подойдет, начинайте упаковывать шелк не мешкая. Неужели вы не слышали, что я тороплюсь?

Трамгель посмотрел на проникнутые злостью глаза Радко, оглянулся на выглянувшую из кухни Хейтель, укоризненно качавшую головой, и принял решение:

– Боюсь, вам придется уйти из моей лавки без покупки.

– Это еще почему? – насупился эльф. – У вас нету зеленого шелка?

– Нет, – помотал головой толстяк, – шелк-то как раз у меня есть. Вот только вам я его не продам.

– И почему же? – прошипел эльф, вперив в толстяка Трамгеля угрожающий взгляд.

Но тот даже не поморщился, лишь распрямил свои и без этого широкие плечи.

– Потому, – сказал он даже с некоторой издевкой, – что эльфам в этой лавке ничего не продают.

– Вздор! – фыркнул эльф. – Торговля есть торговля, плачу двойную цену, любезный, и прошу вас поторопиться, если не хотите упустить свою выгоду.

Эльф отцепил от пояса вышитый кошель и бросил его на прилавок. Звонко прозвенело золото, в лавке повисло напряженное молчание. Толстяк подошел к прилавку, взвесил кошель на ладони и, внезапно побагровев, бросил его эльфу в лицо:

– А ну-ка вон из моей лавки! Здесь я хозяин, и если я говорю «нет» – то это значит «НЕТ»! Никогда и ни при каком случае. Вон!

Эльф ощерил в угрожающем оскале острые белые зубы, но, оценив комплекцию хозяина, рисковать не стал. Подхватив кошель и злобно бурча под нос, он выскочил из лавки. Толстяк с гордым видом победителя оглядел поредевшие ряды своих служащих и, все еще возмущенно пыхтя, стал подниматься по лестнице. Служанка Хейтель, одобрительно хмыкнув, скрылась на кухне. Герда мило улыбнулась, а Радко был счастлив как никогда в жизни. Его обуревала гордость за своего хозяина, и он радовался, что служит у такого прекрасного человека. Толстяк вместе с Гердой уже давно скрылись в уставленной счетами маленькой конторке на втором этаже, которую Трамгель гордо именовал кабинетом, а Радко все еще никак не мог успокоиться, снова и снова повторяя про себя гордые слова, брошенные его доблестным господином прямо в лицо этому заносчивому эльфу.

В кабинете Трамгель молча указал девушке на мягкий удобный стул. Посмотрел, играя бровями, как она скромно присела на самый краешек, и с неожиданной для его комплекции стремительностью приблизился и ударил ее кулаком в живот. Приглушенно охнув, Герда согнулась вдвое, упала на колени и, широко распахнув свои зеленые глаза, судорожно пыталась вдохнуть глоток живительного воздуха.

Трамгель равнодушно от нее отвернулся, неторопливо нацедил себе немного вина в хрустальный пыльный бокал и опустился в свое любимое кресло. Девушка, по-прежнему корчась от боли на выцветшем зеленом ковре, со страданием в голосе простонала:

– За что?..

Трамгель стремительно перегнулся через стол и прорычал:

– За дело! Еще добавить?!

– Не надо…

– Тогда прекрати скулить и сядь на место, – отрезал толстяк, – я знаю, что ты уже оклемалась.

Герда послушно поднялась с пола и, все еще прерывисто дыша, осторожно села на стул. На лице ее отразилась целая гамма чувств: недоумение, страдание, обида, оскорбленная невинность. Трамгель некоторое время с мрачным удовлетворением понаблюдал за ее игрой, затем, сделав неторопливый глоток, приказал:

– Хватит со мной играть, здесь мы наедине, и у этой комнаты толстые стены.

На лице Герды отразился испуг, Трамгель недовольно нахмурился, тогда девушка решила больше не искушать судьбу. Легкая игра лицевых мышц – и кротость исчезла без следа, уступив место расчетливой циничности.

Герда потерла рукой место удара и скривилась:

– Бить надо было обязательно?

– Скажи спасибо, что не покалечил, – усмехнулся Трамгель, невозмутимо потягивая вино. – Какого черта ты сюда заявилась? И почему не передала сообщение по обычному каналу?

– Нет у меня никакого сообщения! – огрызнулась девушка.

Толстяк медленно поставил бокал на стол, недоуменно на нее посмотрел и угрожающе прищурился:

– Ты хочешь сказать, что нарушила правила и вышла со мной на непосредственный контакт просто так?

В комнате настолько явственно запахло смертью, что девушка сменила линию поведения:

– Это случайность, Трамгель. Клянусь всевидящим, это случайность.

– Как это может быть случайностью? – вкрадчиво протянул толстяк, незаметно разминая пальцы.

Девушка поспешно прикинула свои шансы, в другом месте и при других условиях она, возможно, и рискнула бы, но в этом неудобном платье и практически лишенная своих любимых смертоносных штучек, да еще против Трамгеля…

Стараясь не делать резких движений, она успокоительно произнесла:

– Меня и в самом деле направил этот тупица Хирос, я не могла отказаться, это вызвало бы подозрения. Госпиталю не хватает материи для перевязки, мне поручили обойти купцов, торгующих материей, с просьбой пожертвовать ее для госпиталя. Это случайность, Трамгель… господин Трамгель.

Трамгель задумался. Вроде ничего не изменилось, но тем не менее могильный холод уже не холодил ей ноги. Толстяк потер переносицу и недовольно произнес:

– Это подозрительно. Кому нужна была наша встреча? Ты уверена, что тебя не раскусили?

– Еще бы! – усмехнулась девушка. – Ты же видел, какая я лапочка, кому же может прийти в голову заподозрить такую милую девушку?

– Сэру Злотарю, – мрачно произнес толстяк, немного успокоившись. Хоть и не разделяя ее оптимизма, он тем не менее был уверен в ее чутье и способностях.

Герда это подметила и, расслабившись, позволила себе небольшую вольность:

– Видела я этого «золотаря», ничего особенного. Наверняка какой-нибудь родственник, дали ему в зубы кость, а он и радуется. Хочешь, я его соблазню?

В голосе Герды появилась томность, она элегантно закинула одну свою ножку на другую, причем сделала это так искусно, что даже скромное, глухое платье медицинской сестры не смогло закрыть нежную кожу ее прекрасных ног, обнажив одну из них до округлого бедра.

Трамгель равнодушно поморщился и отрезал:

– Даже не вздумай приближаться к нему. Это матерый волчара, с ним ухо нужно держать востро. И спрячь ноги, дура, – раздраженно велел он, – на него, как и на меня, твои прелести не подействуют. Оставь их для бесхитростных вояк и безмозглых придворных.

Герда обиженно поджала губки, но платье одернула, в мгновение ока снова превратившись в паиньку.

– Злотарь силен, очень силен, – продолжил Трамгель свои размышления вслух. – Он вполне мог вычислить тебя и организовать нашу встречу. Ты абсолютна уверена, что она случайна?

– Абсолютно, господин Трамгель, – смиренно ответила Герда, невинно блестя глазами. – Мне поручили обойти всех торговцев города, без исключений, то, что вы продаете ткани, это обычная случайность.

– А почему именно тебе? – не успокаивался толстяк.

– Ну это же очевидно, – пожала плечами девушка, – я самая красивая медсестра в госпитале и к тому же произвожу прекрасное впечатление. Если кто и сможет выбить из купцов ткань задаром, то только я.

– Ты могла обойти мою лавку стороной, – буркнул Трамгель, сверля ее глазами. – Забыла инструкции? Никаких контактов по собственной инициативе. Ты поставила меня под угрозу, девочка.

– Я не могла поступить иначе, господин Трамгель, – принялась оправдываться девушка. – Мне дали список и адреса, если бы я вас пропустила, это как раз и вызвало бы подозрения. К тому же даже если кто за нами и наблюдал, то я уверена, что теперь-то он абсолютно не усомнится в вашей лояльности. Эта сцена в лавке была разыграна гениально. – Герда усмехнулась: – Интересно, что сказал бы этот бедняга эльф, если бы узнал, что вы его соплеме…

Герда умолкла на полуслове – остро отточенное лезвие до предела натянуло тонкую кожу ее нежной шеи.

– Цыц, дура! – прошипел Трамгель, угрожающе глядя на нее поверх лезвия длинного кинжала. – Никогда и нигде не произноси того, о чем нужно забыть. Даже в таком защищенном от чужих ушей месте, как эта комната. Ты поняла?!

Герда очень медленно кивнула. Трамгель некоторое время испепелял ее взглядом, затем, словно нехотя, убрал кинжал и сел на место.

«Черт, как быстро», – невольно подумала девушка, потирая шею. Ее подготовка была впечатляющей, ее реакция была отточена до блеска и не уступала змеиной, но Трамгель превосходил ее на голову. «Если мне когда-нибудь потребуется убить его, – подумала она, – то сделать это нужно исподтишка. Открытой схватки мне против него не выдержать».

А Трамгель тем временем как ни в чем не бывало допил вино и укоризненно помотал головой:

– Ты слишком расслабилась, девочка. В последние годы для нас и вправду все было слишком легко. Но сейчас все изменилось, и изменилось резко. Тебе следует это переосмыслить и больше не делать глупостей.

– Но я думала…

– Думать тебе не нужно! – оборвал ее Трамгель. – Ты «дикая кошка». Твое дело вилять своей красивой попкой, соблазнять и убивать. Думать буду я, а ты – безропотно подчиняться. Займешься самодеятельностью – я позабочусь о твоей жизни. Умирать ты будешь долго, очень долго. Тебе понятно?

– Да, господин Трамгель.

– И не разыгрывай здесь обиженную. За те деньги, что тебе платят, ты должна быть способной и на большее.

– Да, господин Трамгель. – Ее поставили на место, и она с этим смирилась. Жестко, неприятно, но не в первый раз, в ее жизни бывали дни и похуже. Намного хуже.

Трамгель громко хрустнул пальцами и, давая понять, что встреча закончена, сказал:

– Холст я пришлю в госпиталь завтра. Больше ко мне не приходи, что бы ни случилось, пока сам не позову. Помни, если снова такое повторится, у тебя должна быть очень веская причина, иначе… А теперь иди.

Герда встала со стула, но уходить не спешила. Трамгель недовольно искривил бровь:

– Что еще?

– У меня вопрос, можно? – Девушка была само смирение, но в глубине глаз промелькнул жадный блеск.

– Давай, только быстро, – буркнул Трамгель, упершись в нее мрачным взглядом.

Герда кротко на него посмотрела и вкрадчиво спросила:

– До меня дошли слухи, что есть очень лакомый частный заказ.

– Какой еще заказ? – с деланым непониманием произнес Трамгель, в глубине души надеясь, что это только предположения.

Герда разбила его надежды вдребезги:

– Заказ семьи Ангейро на месть убийце их милого мальчика.

Трамгель встал и, расправив плечи, отрезал:

– Сейчас не время для частных заказов. Ты не забыла, что мы работаем на герцога, кошка?

Герда задумалась, но жадность пересилила.

– Заказ, говорят, очень, просто очень привлекательный. Отдайте его мне, господин Трамгель, и я щедро поделюсь наградой. Вы не пожалеете…

– Хватит, – оборвал ее Трамгель. – Я уже сказал, что сейчас не время. И смотри у меня, если начнешь крутить хвостом самостоятельно, я с тебя шкуру обдеру.

Трамгель машинально стал разминать пальцы, и Герда поняла, что снова перегнула палку. Подняв ладони, она послушно произнесла:

– Как скажете, господин Трамгель. Вы здесь главный. Я могу идти?

Толстяк молча махнул рукой – дескать, проваливай.

Герда подошла к двери, открыла ее и, мило улыбнувшись, прожурчала:

– Спасибо вам, господин Трамгель. Господин Хирос будет очень доволен.

– Что вы, милая госпожа Герда, – громко и добродушно прогудел Трамгель, сверля девушку угрожающим взглядом, – это только самая малость из того, на что я готов пойти для спасения моего любимого города.

«Жирная тварь!» – в бешенстве подумала Герда, выходя из лавки и мило улыбаясь восхищенно смотревшему на нее Радко.

«Тебе повезло, – хладнокровно подумал Трамгель, наблюдая за ней в узкую щель между толстыми ставнями, – если бы мы не ждали со дня на день армию нашего герцога, я бы избавился от тебя немедля. Но сейчас мне нужны будут все, тем более «дикие кошки», даже если они такие неуравновешенные».