Верой и правдой

Глава 2 Офицер

Длинный, почти метровой длины клинок, простая поперечная гарда, обтянутая шершавой кожей удобная рукоять с круглым плоским навершием. Ни золота, ни драгоценностей, из украшений лишь вычеканенный на навершии геральдический лев, грозно оскаливший пасть. Меч, созданный для боя, а не для парада.

Рустам провел ладонью по холодной стали и не почувствовал ничего, мелькнула только глупая мысль: «Рыцари должны сражаться верхом, а я всего один раз сидел на лошади, и кончилось это для меня сломанной ключицей. Интересно, можно ли рыцарю сражаться сидя на телеге?..»

– Смотри не порежься, – прогремел над его ухом чей-то ироничный голос.

Рустам дернулся и вскочил на ноги, едва не уронив меч на пол. Впопыхах схватил его вместо рукояти за лезвие и в самом деле слегка порезался.

– Ну вот, что я и говорил, – удовлетворенно заметил Гарт, а это был именно он, забрав у Рустама меч и взяв в руки его порезанную ладонь. – Ерунда, царапина, это даже хорошо, в следующий раз будешь с ним поуважительней обращаться. Меч оружие благородное, неумелых рук не терпит.

– Если бы не ты, я бы не порезался, – вяло парировал Рустам.

– Еще как порезался бы, – усмехнулся Гарт, – не сегодня, так завтра, но обязательно порезался бы.

– Неужели я настолько плох? – уныло буркнул Рустам и покосился на хищно блеснувший меч.

– Ну не сказать чтобы уж совсем никуда не годился, и тем не менее… – Гарт осекся и внимательно посмотрел на друга. – Братец, ты чего такой кислый? Вроде радоваться должен, вместо этого сидишь здесь в тоскливом одиночестве, страдаешь. Ну-ка давай выкладывай, в чем дело.

– Да не знаю. – Рустам устало махнул рукой. – Пусто как-то стало. Раньше был безнадежным, вроде бы хуже некуда, и все же какое-то место в жизни. А теперь стал не знаю кем и понятия не имею, что со мной дальше будет.

– Э, братец, что-то ты совсем завял. – Гарт аккуратно положил меч на полку и сел на деревянную лавку, усадив друга рядом. – О чем жалеешь? Ты же смертником был, недочеловеком, так, мразью подзаборной, которую не жалко.

– Я не был мразью! – вскинулся Рустам и тут же поправился: – Мы не были мразью!

– Правильно, – не стал спорить Гарт, – не были. Но остальные к нам относились именно так. А это тоже важно, что бы там ни говорили. А теперь мы стали свободными, с деньгами, с чистой совестью, с нашивками на плечах. А ты так и вовсе с рыцарской цепью на груди. – Гарт покосился на пустую Рустамову грудь и поправился: – То есть самой цепи пока нету, но право-то на нее у тебя уже есть.

– Вот-вот, в ней-то все и дело, – отозвался Рустам. – Знаешь, когда меня произвели в рыцари, вначале такая радость нахлынула, два дня как на крыльях. Надо же, меня – и в рыцари. А сейчас думаю: а почему меня? За что? За мои сержантские нашивки, что ли? Что я такого сделал?

– Ты чего, Рус? – У Гарта округлились глаза. – Тебе что, память отшибло? Забыл, сколько гномов искромсали, а эльфам как просрат… дали? Да мы, только сами, силами своего маленького отряда, в обозе почти два пула тяжелой гномьей пехоты грохнули.

– Вот именно, – вспыхнул Рустам, – МЫ. Мы это сделали, все вместе. И я ничем не лучше тебя, Дайлина, Жано, Сарда или тех, кто не выжил. Гастер так в знамя вцепился, что свои еле оторвали, у Жано одиннадцать зарубок на руке, там, где Сард с Джинаро стояли, – трупов по колено, Дайлин с того света вышел и без колебаний снова в самое пекло, а без тебя, Гарт, нас и вовсе размазали бы, как на Мальве, сразу и бесславно. Почему так высоко наградили именно меня? Я не больше других врагов сразил, не лучше других дрался, не меньше остальных дрожал от страха. Мне перед тобой и ребятами неудобно. Этот меч, – Рустам кивнул на полку, – мне словно руки жжет.

– Знаешь, братец, – задумчиво сказал Гарт, – вот эта черта мне в тебе и нравится. А с другой стороны, ты иногда ну такой дундук, прости господи. Ты что думаешь, рыцарское звание это награда? Кто, по-твоему, рыцари?

– Ну, – невольно задумался Рустам, – рыцари – это дворяне, знать, высшее общество.

– И это тоже, – согласился с ним Гарт, – но все это лишь мишура. А на деле рыцари-дворяне – щит королевства, его меч и копье. Их предназначение – сражаться за Глинглок, их долг – умереть за него не колеблясь. В мирное время они наслаждаются своими привилегиями, но обязаны быть всегда наготове, в военное время они садятся в седло и ведут за собой остальных. Рыцарь – это прежде всего обязательства, остальное лишь сопутствует званию. Его величество не наградил тебя, а возложил на тебя повышенные обязанности, чему служит доказательством этот меч. Посмотри на него, братец, на нем нет золота, но он крепок и гибок. Это не награда, это оружие. И если ты это поймешь, то он не будет жечь тебе руки, а станет в них послушным и верным инструментом. Так что можешь успокоиться, – Гарт посмотрел на озадаченное лицо друга и весело ухмыльнулся, – твое звание вовсе не награда. Наградой были золотые, и тебе нечего стыдиться, ты получил долю наравне с остальными, столько же, сколько и все.

– А… – Рустам открыл рот и закрыл. – Не знаю даже, что и сказать.

– А раз не знаешь, то и не говори, – улыбнулся Гарт и, взяв меч с полки, крутанул его в ладони, насколько позволяли скромные размеры тесной комнатки на втором этаже постоялого двора, где их разместил королевский квартирмейстер. – Отличный меч, тебе повезло, братец, правда, сам ты это не скоро сможешь оценить, но тебе повезло. И сталь грамотная, такой меч прошибет любой доспех насквозь и почти не затупится. – Гарт сделал резкий выпад в воображаемого противника, заставив Рустама испуганно отшатнуться, а воздух загудеть. – Грамотная сталь, – повторил Гарт, – грех такой меч держать без ножен. Надо будет тебе к нему ножны справить и пояс подобрать, на тот, что на тебе сейчас, меч не подвесишь.

Рустам посмотрел на Гарта, и у него в голове зародилась мысль, показавшаяся ему удачной:

– Возьми его себе.

– Ты что?! – возмутился Гарт. – Этот меч тебе дал сам король, ты можешь его вручить только своему наследнику, и никак иначе.

– Ну хорошо, тогда возьми его на время, – предложил Рустам. – Пока я научусь сносно с ним обращаться, много воды утечет. Вот и пользуйся, что ему без дела стоять.

Гарт чуть ли не нежно погладил блестящий клинок ладонью и с сожалением вздохнул:

– Забудь. Рыцарский меч это тебе не пехотный коротыш. Это оружие сложное, но в хорошей руке страшное. К нему привыкать надо, спать с ним, есть с ним, на бабу залезешь – и то рядом положи. Вот тогда и владеть им будешь, так что любо-дорого, а к чужой руке привыкать ему незачем. Держи, – он протянул меч другу, – и старайся с ним не расставаться, даже если на первых порах покажется, что он тебе мешает. А уж драться мечом я тебя научу, не хуже других будешь.

Рустам взял меч в руки, заново осмысливая прикосновение холодной стали, и внезапно, к своему удивлению, почувствовал, как внутри него что-то дрогнуло. Чтобы скрыть нахлынувшее волнение, он спросил:

– А тебя, Гарт, кто этому научил? Ты же чистый копейщик?

– Это далеко не так, – не согласился Гарт. – У нашего барона с военным делом обстояло строго. Каждый боец должен был не только с копьем, но и с топором, арбалетом, луком либо с ножом достойно обращаться. А нет под рукой сносного оружия, так умей камнем запустить или простой палкой отмахаться, ну а коли уж вообще прижало, так ведь руки с ногами тебе не просто так даны, тоже оружие хоть куда, если с умом, конечно. Но в чем-то ты прав, рыцарский меч – вещь особая. Абы кого им владеть не учат. Только так уж сложилось, я до оружия с детства жаден был, а тут младшему сыну баронскому напарники для обучения требовались, ну я и напросился. Хотя потом и не раз жалел, нелегкая это наука, я тебе скажу. Впрочем, скоро и сам поймешь, на собственной шкуре вытерпишь.

Рустам вспомнил свое обучение владению копьем, оружием по сравнению с мечом простым и непритязательным, и невольно поежился. Гарт, заметивший его жест, гулко расхохотался:

– Да не робей, все нормально будет. Освоишь и эту науку, куда ты денешься. – Вдоволь отсмеявшись, он уже серьезно сказал: – А вообще мы за тебя так рады! О рыцарской цепи и шпорах каждый мальчишка мечтает. Это же одному из тысячи такое доверие, и, что бы ты там ни думал, братишка, ты этого заслуживаешь.

Рустам отложил меч и встал на ноги:

– Гарт, я… я… я так… – В горле у него запершило, глаза подернулись предательской влагой, но досказать ему не дали. И, возможно, хорошо, что не дали, негоже мужчинам плакать, хотя как знать?..

Дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий подтянутый солдат в новой, подогнанной по фигуре форме, в котором Гарт без труда распознал королевского гонца, а Рустам никого не распознал, так как еще плохо разбирался в глинглокской табели о рангах.

Гонец выпрямился и щелкнул каблуками:

– Сэр Рустам Алматинский?

– Это я, – сказал Рустам, невольно выпрямляя спину и поспешно смаргивая с ресниц непрошеную влагу.

– Вам надлежит немедленно явиться во дворец графа Лондейла, это приказ короля.

– Хорошо, я только приведу себя в порядок и тут же отправлюсь во дворец, – ответил Рустам.

– И еще, – сказал гонец, – позвольте ваш меч, сэр рыцарь.

Рустам недоуменно переглянулся с Гартом.

– Это еще зачем? – угрожающе нахмурился Гарт.

Гонец смерил его взглядом и снизошел до короткого, но ничего не объясняющего ответа:

– Приказ короля.

– Ну ясен пень, – усмехнулся Гарт, – что это не твое собственное желание. И все-таки ты бы объяснился, парень, что к чему.

Королевский гонец – фигура важная и неприкосновенная, но и Гарт не прост. Присутствие короля его взбудоражить может, а вот присутствие королевского гонца вряд ли, к тому же унтерские нашивки на плечи это тебе тоже не фунт изюму. Гонец, видимо, это понял, потому что покосился на нашивки, на упрямо выставленную вперед квадратную челюсть и решил уважить просьбу грозного унтер-офицера:

– Меч скоро вернут, а большего я не знаю.

Этот ответ тоже не все объяснял, но Гарт решил палку дальше не перегибать. Гонец, скорее всего, и в самом деле не знает, его дело маленькое. Рустам передал ему меч, гонец бережно его принял, коротко поклонился и вышел. Гарт задумчиво посмотрел ему вслед и оглянулся на друга:

– К чему бы все это?

– Не знаю, но, думаю, скоро узнаю. – Рустам с деланым спокойствием пожал плечами и стал собираться.

А внутри екнуло – зачем это он вдруг понадобился в графском дворце и какой новый виток готова совершить его причудливая судьба?

– Так, с кольчугами все более-менее понятно. – Король Георг отложил один список в сторону и придвинул к себе другой. – А как у нас с баллистами?

– Три баллисты уже на башнях, – ответил граф Лондейл, перебирая свои записи, – еще семь наши оружейники обещали сдать в кратчайшие сроки.

– Три уже есть, и еще семь будут, итого десять. – Король придвинул к себе карту городских стен и, произведя быстрые расчеты, заметил: – Этого мало.

– Будут еще восемь, – сказал граф, – мы заказали их в Лансье, они уже в дороге, должны прибыть со дня на день.

– Хм, восемнадцать баллист – это уже получше, ну-ка посмотрим. – Король снова задумчиво склонился над картой, подсчитывая количество башен, измеряя расстояние между ними и условия прилегающей местности. – Нет, этого не хватит, вот если бы еще десяток, то было бы уже в самый раз. Так, та-а-ак. – Король взял в руки измерительные инструменты, еще раз все просчитал и посмотрел на графа: – Восемнадцати мало, почему заказали всего десять? Восемнадцать баллист не закроют стену, к тому же у вас совершенно не будет запаса. Или вы думаете, что в ходе осады гномы не смогут разбить парочку наших баллист? Это явный просчет, граф.

– Ваше величество, баллисты очень дороги, очень-очень дороги. Из своих личных наблюдений и со слов помощника казначея Освальда зная о плачевном состоянии королевской казны, я не решился заказать больше.

Король откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на графа Лондейла, заставив того, несмотря на весь его многолетний опыт, почувствовать себя крайне неуютно.

– Хотелось бы знать, Лондейл, вы так плохо изучаете приказы своего короля или просто нерадиво их исполняете? Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, в моем приказе черным по белому было написано: «Используйте через них любые ресурсы королевства и в любом количестве». А вы мне тут что за басни рассказываете?

– Ваше величество, – возразил граф, – но состояние казны короле…

– Я лучше вашего знаю о состоянии собственной казны, – перебил его король, – и тем не менее посчитал нужным отдать вам подобный приказ, который вы, Лондейл, столь нерадиво выполнили. – Старый граф виновато понурился – хоть он и руководствовался благими намерениями, король был прав в своем негодовании. Георг некоторое время смотрел на потупившегося старого графа и затем резко бросил: – Граф Калу, это была ваша инициатива?

К столу приблизился немолодой круглолицый мужчина с едва наметившимся животом:

– Нет, ваше величество. Но я знал об этом и поддержал решение графа Лондейла.

– Вы меня разочаровываете, Калу. Вам ли не знать о решении, принятом на большом королевском совете в отношении обороны этого города? Прошу вас впредь лучше исполнять свои обязанности. А вам, Освальд, – к столу опасливо приблизился полный коротышка с густыми сросшимися бровями, – я приказываю заниматься своими прямыми делами, а не рассказывать налево и направо о состоянии королевской казны. Вы должны были обеспечить бесперебойное и оперативное снабжение всех нужд этого города, более того, вы должны были обеспечить его с лихвой. Вместо этого вы стали экономить и жаловаться на нехватку золота. Разве такие инструкции были получены вами в столице?

– Никак нет, ваше величество, – пробормотал абсолютно раздавленный старший помощник королевского казначея.

– Если вы еще раз позволите себе подобное самоуправство, я попрошу графа Честера заняться вашей дальнейшей карьерой, Освальд. Надеюсь, до этого не дойдет?

– Да, ваше величество, – ответил несчастный Освальд.

– Хорошо, а сейчас приготовьте деньги еще на десять баллист с необходимым количеством зарядов, запасных тетив и всего остального. Ну что вы стали как столб? – спросил король, увидев, что бедный казначей застыл мраморным изваянием. – Записывайте, записывайте, вот так-то лучше. – Король снова посмотрел на понурившегося графа Лондейла и уже мягче сказал: – Вы абсолютно верно подметили насчет королевской казны, граф. В этой комнате собрались люди, которым я доверяю. Поэтому скажу открыто: королевская казна на данный момент состоит из одних долгов. И то золото, которое мы сейчас тратим, это новые займы, предоставленные гоблинскими банкирами. Там, – король махнул рукой в сторону юга, – считают каждую мелкую монетку, экономят на всем, карают за малейший перерасход. Но здесь и сейчас мы экономить не будем. От этого города зависит судьба королевства. Все, что вам необходимо для обороны, заказывайте с избытком и получите. Если этот город падет, казна нам больше не понадобится, если город устоит, тогда разберемся и с долгами. Наши кредиторы это отлично понимают, и гоблинские банкиры готовы финансировать оборону Лондейла в любом размере. Я хочу, чтобы все это сейчас уяснили и больше эту тему не поднимали. – Король обвел взглядом покрасневшие лица и усмехнулся: – Ладно, с баллистами разобрались, теперь о насущном. Барон Годфри, подойдите поближе. – Новоиспеченный королевский маршал шагнул к столу. – Граф, – король вышел из-за стола и, подойдя к графу Лондейлу, положил руку ему на плечо, – единственное, чем я не могу снабдить ваш город при всем желании, это воины. У меня нет солдат, а те командиры, что остались, нужны для формирования новой армии. Но я вам оставлю самого прославленного воина и полководца королевства. Маршал Годфри под вашим началом займется обороной города.

Просветлевший лицом граф поднял голову и, встретив внимательный взгляд короля, решительно сказал:

– Ваше величество, барон Годфри это единственный человек, чье имя внушало нам надежду после того страшного дня на Мальве. И у меня просьба поставить во главе обороны города не меня, а барона Годфри. В свою очередь я обязуюсь помогать ему всем, что в моих силах, и даже больше.

– Что ж, – ответил на это король, – вы в очередной раз подтвердили свою высокую репутацию, граф. Решено, барон Годфри, в качестве королевского маршала вы возглавите оборону Лондейла, в то время как граф будет отвечать за город и его жителей.

Барон и граф поклонились, в это же время дверь в зал открылась, пропустив Бертрама, королевского дворецкого. Старый слуга подошел к вернувшемуся за стол королю и склонился к его уху. Король выслушал его и коротко приказал:

– Зови. – Взглянув на графа, король лукаво улыбнулся: – А знаете что, Лондейл, пожалуй, помимо маршала Годфри я вам сегодня еще кое-кого подкину, хотя это скорее ваши внутренние резервы. Если меня не подводит память, в казармах полка безнадежных сейчас формируют один из полков ополчения?

Граф Лондейл озадаченно посмотрел на короля, на понимающе кивнувшего головой маршала и ответил:

– Да, ваше величество.

– Ну что ж, у меня есть человек, который сможет его возглавить. И хотя он чужестранец, с этим городом его кое-что связывает.

Дверь распахнулась, в зал вошел молодой рыцарь со смуглым скуластым лицом и узкими черными глазами. Увидев короля, он низко поклонился в соответствии с полученными от Гарта инструкциями:

– Ваше величество. – После чего, оглянувшись и заметив графа Лондейла, поклонился повторно: – Ваше сиятельство.

Король посмотрел на графа:

– Конечно, вы не можете знать всех своих солдат, Лондейл. Но, судя по выражению ваших глаз, у меня складывается впечатление, что этот молодой человек вам знаком?

– Да, ваше величество, – поклонился изумленный граф. – Не так давно я собственноручно посвятил одного рядового безнадежного в сержанты.

– Что ж, могу засвидетельствовать, этот молодой человек оправдал ваше доверие. Но позвольте, я представлю его вам заново: сэр Рустам Алматинский, рыцарь глинглокской короны. Подойдите поближе, рыцарь, у нас есть для вас новое назначение.

На постоялом дворе «Графский кот» обеденная суета была в самом разгаре. Большая комната, сплошь заставленная длинными деревянными столами, была заполнена народом. По залу носились раскрасневшиеся сноровистые служанки, разнося полные подносы с едой и напитками. В готовящемся к жестокой осаде городе благодаря королевским снабженцам всего было вдоволь, за исключением времени. Поэтому не было столь привычных для постоялых дворов разговоров. Ели вкусно, но быстро, спешно расплачивались, вытирали губы и уходили, торопясь вернуться к своим брошенным на время обеда занятиям и освобождая место для других, столь же голодных и загруженных делами.

Лишь за одним столом, стоявшим у самого окошка, было спокойно и даже мрачно. Разношерстная компания, в которой помимо людей и гоблина был даже орк, еду не заказывала и никуда не торопилась, спокойно потягивая яблочный сидр из высоких глиняных кружек. Хозяйка постоялого двора временами недовольно поглядывала на не спешивших освобождать один из лучших столов постояльцев.

– Сами не заказывают и другим не дают, – недовольно бурчала она себе под нос, не решаясь, впрочем, на большее.

Ибо ее обычно столь мягкий и податливый муж, которого она, бывало, даже поколачивала, на этот раз проявил несвойственную ему твердость, поднеся к ее удивленным глазам свой довольно увесистый кулак и строго-настрого запретив ей плохо обращаться со столь неудобными постояльцами. Строптивая женщина, несмотря на всю свою нерастраченную воинственность, почувствовала настоящий страх и поняла, что муженек не шутит и, чего доброго, готов и в самом деле поколотить женушку, впервые за много лет совместной жизни. К тому же в глубине души женщина чувствовала его правоту, не все меряется деньгами. Люди из свиты самого короля могут позволить себе и большее, нежели просто занимать лучший столик в самое горячее, обеденное время.

– И все же какие злыдни! Тут людям сесть негде, а эти оглоеды хоть бы хлеба заказали, сидят и в ус не дуют, словно кого-то ждут…

Хозяйка не ошибалась, хотя в отличие от мужа и не разбиралась в солдатских нашивках: трое унтеров и три сержанта ждали своего друга и бывшего командира с плохо скрываемой тревогой. Королевская милость подобна острому лезвию – сегодня поможет, завтра порежет. Привыкшие ждать от лиц, облеченных властью, пакостей, бывшие безнадежные, мрачно переглядываясь, потягивали сидр, почти не чувствуя вкуса. Предупреждения Трента, бывшего полкового целителя, о том, что обстоятельствами смерти их бывшего капитана заинтересовались люди из тайной королевской службы, не шли у них из головы. Убийство командира своего полка – преступление, за которое рубят голову, не глядя на регалии и заслуги.

Когда в дверях наконец появился Рустам, бывшие безнадежные стиснули челюсти: их командир был неестественно бледен, и чувствовалось, что он растерян. Они молча раздвинулись, освободив ему место у самого окна, поставили перед ним полную кружку сидра и застыли в тревожном ожидании его объяснений.

Рустам растерянно обвел соратников глазами, взял кружку с сидром, покрутил в руках и, не говоря ни слова, поставил ее на место.

– Ну? – не выдержал Гарт.

Рустам потерянно улыбнулся, рассеянно пригладил волосы и выдавил:

– Капитана дали. Назначили командовать полком ополчения, велели подобрать людей на командные должности и дали день на сборы, с завтрашнего утра приказав приступить к своим обязанностям.

Бывшие безнадежные застыли, словно громом пораженные. Дайлин открыл было рот, но от полноты чувств не смог ничего сказать. Гастер шмыгнул носом, Жано протер непонятно отчего увлажнившиеся глаза. Гарт облегченно выдохнул, а Сард довольно заблестел, словно начищенная до блеска монетка, такая огромная зеленая монетка с выступающими вперед клыками. И лишь Джинаро, от волнения ущипнув себя за острый и длинный нос, смог сказать:

– А гоблинов тебе разрешили подбирать на командные должности?

Друзья переглянулись и расхохотались так, что у служанок в руках дрогнули подносы, а хозяйка за стойкой едва не подпрыгнула, выронив из рук подсчитываемые монетки. Рустаму отбили плечи дружеским похлопыванием, взъерошили волосы на голове, передавили ребра в радостных объятиях. А гнев изумленной хозяйки быстро сменился на милость, когда раскрасневшийся Гарт, выпрямившись во весь свой гигантский рост, громогласно выкрикнул:

– Хозяйка! Неси на стол все, что у тебя есть! И жареное, и пареное, в наших животах для всего место найдется! Да вина подбрось пару кувшинов, и смотри, чтоб было самое лучшее. Полновесному капитану-рыцарю другого и не положено!

Разрешая последние сомнения, в воздухе мелькнула золотая монетка. И потекли вереницей жареные куры и гуси, запеченная речная рыба, бараний бок, нежная телятина под пряным соусом, свежая зелень и дорогое вино. А довольно улыбающаяся хозяйка, с проснувшимся уважением поглядывая на невозмутимого мужа, все никак не могла понять: и как только ей пришло в голову злиться на таких славных и щедрых постояльцев.

Привыкшие к скудной и простой солдатской пище вояки вина выпили немного, зато еды слопали за целый пул. Воздали должное и птице, и рыбе, не обделили вниманием бараний бок, ели телятину так, что за ушами трещало, не забывая расхваливать дивный соус и повара, сотворившего подобное чудо. Раскрасневшийся от похвал хозяин – а соус к телятине он всегда готовил собственноручно – лично присматривал за тем, чтобы на столике у окна всего было вдоволь, гоняя зардевшихся от грубых солдатских шуток служанок.

Наверное, в другое время столь шумная компания вызвала бы у других посетителей злость и недовольство. Но шла война, ее смердящее дыхание ощущал каждый житель ожидающего прихода врага города. К простой солдатской одежде здесь относились совсем иначе, нежели раньше. К тому же город был полон слухов.

Бывшие безнадежные не распространялись, кто они и через что прошли. Но такова жизнь – кто-то что-то услышал, кто-то что-то кому-то рассказал. Шила в мешке не утаишь, горожане ждали врага и с жадностью ловили любые известия с севера. Король со своим эскортом приехал именно с севера, а в его свите было достаточно молодых оруженосцев, которые не считали нужным скрывать события в Лингенском лесу от симпатичных лондейлских горожанок.

Почти весь город знал, что в Лингенском лесу противнику отвесили хорошую затрещину. И что хваленые победители битвы на Мальве бежали не чуя ног. И немалую роль в этом сыграли бойцы из Лондейла. Но кто эти парни и что там на самом деле было – слухи об этом ходили самые противоречивые. В основном благодаря молодым оруженосцам, напускавшим для солидности туману, и воображению лондейлских горожанок, немедленно привравших и приукрасивших все, что они только что услышали. Большинство горожан, совершенно одуревших от женских сплетен, сходились в одном: кто-то из лондейлских был в этом пекле и не сплоховал. Для уставших от позора и поражений людей этого было достаточно.

Служанки постоялого двора не знали, что их постояльцы и есть эти самые лондейлцы, но о том, что они приехали в свите короля, они знали. А по многочисленным свежим шрамам, подсмотренным во время утреннего умывания, они сделали резонный вывод, что в лингенской бойне их постояльцы приняли самое непосредственное участие. О чем они шепотом и поведали обедавшим посетителям, разнося тарелки с едой и возбужденно блестя глазами.

Вот так и вышло, что шумная радость бывших безнадежных вместо косых взоров вызывала у остальных клиентов лишь понимающие улыбки, а подслушанные здравицы побуждали их спешить покончить с едой, дабы между делом распространить по городу новые, еще более фантастические слухи.

Сколь ни вместительны солдатские желудки, все же всему есть мера. Служанки проворно очистили стол от костей и объедков, убрали пустые винные кувшины и принесли дымящиеся кружки с горячим травяным настоем.

– Что это? – Рустам с опаской посмотрел на кружку.

– Аршат, гоблинский напиток, – пояснил Гарт и, сделав большой глоток, удовлетворенно вздохнул.

– После сытного обеда в самый раз будет, – добавил Сард, погладив себя по животу. – Снимает тяжесть, поднимает настроение. Эти маленькие обжоры знают, что пить. В чем в чем, а в этом им не откажешь.

– Мы не маленькие, – привычно огрызнулся гоблин Джинаро, ковыряя во рту зубочисткой. – И не обжоры… – Он сыто икнул, задумался и лениво махнул рукой: – А впрочем, может быть, мы и обжоры, но не маленькие.

Рустам поднес напиток к лицу, понюхал, пахнет вроде приятно. Сделал осторожный глоток… Мм, и впрямь неплохо. Что-то среднее между отваром багульника и зеленым чаем. Рустам приложился к кружке уже более основательно.

Дайлин, разморенно зевнув, спросил:

– А знаете, почему гномы и гоблины объедаются одинаково, а толстеют только гномы?

– Ну это каждый гоблин знает, – усмехнулся Джинаро. – У нас этот, как его… обмен вещей по-разному устроен.

– Каких еще вещей? – удивился Гастер.

– Кто о чем, а гоблин о вещах, – добродушно хмыкнул Жано.

А Гарт подозрительно прищурился:

– Джинаро, а ты уверен, что ты из семьи оружейников происходишь? Что-то уж больно банкирские у тебя повадки.

– Тьфу на вас, – обиделся гоблин. – Это не те вещи, которые снаружи, это те вещи, что внутри. – Видя недоумение на лицах друзей, гоблин принялся было объяснять, но только еще больше запутался.

– Постойте-постойте, – вмешался Рустам. – Кажется, я начинаю понимать. Джинаро, ты, наверное, хотел сказать – обмен веществ, а не вещей.

– Вот-вот! – обрадовался Джинаро. – Это я и хотел сказать – обмен веществ у нас разный, в этом-то все и дело.

– А в чем тут разница? – не понял Гастер.

– Разница-то есть, – ответил вместо Джинаро Гарт, почесывая в затылке. – Что-то я такое в свое время слышал от одного пьяного целителя, но в чем здесь дело, не пойму, хоть ты тресни. От нашего гоблина тоже мало толку, он, похоже, и сам толком ничего не знает, может, хоть Дайлин сумеет объяснить, не зря же он об этом спросил?

– Вообще-то я про этот обмен ничего раньше не слышал, – признался Дайлин.

– Почему же тогда гномы толстеют, а гоблины нет? – заинтересовался Сард.

– Потому что гоблины запивают плотный обед горячим аршатом, а гномы холодным пивом, – ответил Дайлин.

– И что? – хором спросило сразу несколько голосов.

Даже смешливая служанка, разливавшая в опустевшие кружки горячий аршат, насторожила свои хорошенькие розовенькие ушки.

– Ну как же, – ответил, немного смутившись, Дайлин, – если жирную пищу залить холодным, то жир застывает и остается на животе, а если горячим, жир растворяется без остатка.

– Что-то в этом есть, – пробормотал Сард, покосился на свой живот и приказал служанке: – Ну-ка, красавица, принеси мне кружку побольше да наполни ее аршатом погорячей.

– Да, вот это уже похоже на правду, – согласился с ним Жано. – А то развели тут непонятно что.

– Может быть, это и есть обмен вещей? – Джинаро смущенно ущипнул себя за ухо и, видя улыбки на лицах товарищей, поспешно спросил: – А откуда ты об этом узнал, Дайлин? Небось от гоблина?

– Да нет. – Дайлин невольно помрачнел и нахмурился. – Я узнал об этом от отца.

Друзья переглянулись. За столом воцарилось неловкое молчание. Заметив это, Гарт решительно хлопнул ладонью по столу:

– Ладно, хватит киснуть. Надо бы еще нашего капитана в железо приодеть, он теперь рыцарь как-никак.

Перед входом в гоблинский оружейный квартал Джинаро неуверенно остановился:

– Э, мужики. Дальше уж как-нибудь без меня.

– Это еще почему? – удивился Жано.

– Нельзя мне туда. – Так как краснеть гоблины не умеют, Джинаро позеленел. – Выгнали меня оттуда.

– За что? – заинтересовался простодушный Гастер.

– Вот это как раз неважно, – отрезал Гарт и, положив руку гоблину на плечо, решительно сказал: – А тебе, братец, надо идти с нами.

– Нельзя мне туда! – запаниковал строптивый гоблин.

– С чего это вдруг? – усмехнулся Гарт. – В этот квартал, Джинаро, ты зайдешь не как оружейник, а как сержант его величества. А раз так, то нечего выделываться, в конце концов, лучше тебя в железе никто не разбирается.

Джинаро подумал и, обреченно кивнув, пошел вслед за всеми, стараясь, впрочем, не слишком выделяться.

Его опасения были напрасными, в гоблинском квартале не работала ни одна лавка. Все двери были заперты, хотя, судя по интенсивному перезвону наковален, работа за закрытыми дверями кипела вовсю. Пока компания озадаченно озиралась, стоя посреди квартала, по улице проехала пустая повозка, запряженная двумя волами. Подъехав к одной из запертых лавок, возница соскочил на землю и постучал в дверь.

На стук выглянул рассерженный пожилой гоблин. Увидев повозку, он недовольно буркнул:

– Опаздываешь, – и распахнул дверь настежь.

По его сигналу молодые гоблины-подмастерья стали загружать повозку кольчугами и кожаными куртками, обитыми железными пластинками. Сам мастер стоял у подводы и вместе с возницей отмечал на счетной дощечке количество нагруженного снаряжения.

При виде старого гоблинского мастера Джинаро проворно спрятался за спинами более рослых товарищей, а Гарт, немного понаблюдав, решительно направился к повозке.

– Уважаемый, – обратился он было к гоблину, но старый мастер предупредительно поднял руку, опасаясь сбиться со счета.

Гарт замолчал и терпеливо дождался конца погрузки. Гоблин вместе с возницей тщательно пересчитали количество погруженной брони, сверились с дощечкой, немного поспорили, но после все же сошлись, и возница, достав выданную ему печать, приложил ее к дощечке. Лишь после этого гоблин нашел время и для Гарта:

– Чего хотели?

– Нам бы брони прикупить. – Гарт приветливо улыбнулся и блеснул золотой монеткой.

Вопреки его ожиданиям старый гоблин не повел и бровью.

– Не продаем, – отрезал он, войдя в лавку и закрывая дверь.

Гарт проворно выставил ногу, помешав двери закрыться, и, игнорируя возмущение гоблина, кивнул в сторону отъезжавшей подводы:

– А это что?

– Это не на продажу, это для города, – ответил гоблин и, ловко вытолкнув ногу Гарта, захлопнул дверь.

– А где тогда на продажу?! – воскликнул Гарт, врезав в сердцах увесистым кулаком по закрывшейся двери.

– Идите к гномам! – прокричал ему недовольный голос, добавив несколько изощренных выражений на гоблинском языке.

– Что он сказал? – поинтересовался Гастер.

– Тебе лучше не знать, – буркнул Джинаро, позеленев еще больше.

Сияющие позолотой и вычурными вывесками гномьи лавки были открыты. У дверей стояли разодетые подмастерья и, старательно улыбаясь, зазывали покупателей.

– Откуда здесь гномы? – удивился Гастер. – Мы же с ними воюем.

– Мы воюем с гномами короля Торбина, – пояснил Гарт, – а это южные гномы. С ними у нас мир, вот они и торгуют себе спокойно.

– А разве не один хрен? – не унимался Гастер. – Они наши деревни жгут, а мы их терпеть должны?

– Нет, не один хрен, – отрезал Гарт. – Хотя в чем-то ты прав, и все же разница есть, поэтому держите себя в руках. Особенно ты, Джинаро.

– Не маленький, что к чему знаю, – усмехнулся гоблин, за пределами гоблинского квартала вновь обретший самоуверенность и гонор. Отодвинув плечом скривившегося при виде него зазывалу, он зашел в лавку, горделиво расправив плечи и задрав острый нос к потолку. – Эй, борода, нам бы броню. Давай показывай, что у тебя есть.

Стоявший за прилавком гном, увидев гоблина, недовольно нахмурился и не смог удержаться от гримасы. Но золото, блеснувшее в руке предусмотрительного Гарта, в этот раз сработало безотказно. Бородач привычно улыбнулся и деловито потер руки:

– Что вас интересует, уважаемые господа?

– Господина рыцаря, – Гарт выпихнул хмурого Рустама вперед, – требуется приодеть.

– Отлично. Великолепно. У нас найдется все, что вам нужно, и даже больше. Вот, посмотрите сюда. – Гном указал на отполированные до блеска латы, висящие на стене. – Прекрасный полный доспех для конного боя, украшен золотом, красивыми узорами и даже драгоценными камнями. Или вот, справа от него, турнирный вариант. Посмотрите, какой роскошный плюмаж на шлеме, а какова полировка – блеск! Великолепная работа, эльфийский стиль, в точно таких же доспехах граф Бионэль выиграл Амелитанский турнир. И имел бешеный успех у дам, между прочим.

– Это нам не подойдет…

Гном, не дав Гарту договорить, вскинул руку:

– Понимаю, господа, понимаю. До турниров ли сейчас, когда идет война. Тогда посмотрите вот сюда. – Гном выставил на середину лавки роскошные латы, надетые на деревянный манекен. – Это наша гордость – полный доспех конного рыцаря. Оцените, господа, какая тонкая работа. Эти доспехи предназначены для кровавой битвы, и тем не менее они изящны, прекрасны и роскошны. Более того, вам неслыханно повезло, на время войны в нашей лавке специальная акция – если вы приобретете этот доспех, то броню для коня получите бесплатно и сможете приобрести за полцены рыцарский плащ, подбитый мехом, а также получите право на скидки в течение целого го…

– Полный доспех нам без надобности, – прервал Гарт завораживающий словесный поток. – Нам нужны кольчуга с коваными нагрудником и набедренником, наплечник, нижние наручи и поножи, еще нам нужен закрытый шлем для спешенного боя.

– Господа! – Мгновенно перестроившийся гном всплеснул руками. – Вы пришли точно по назначению, у нас самый большой выбор необходимого вам снаряжения.

Гном не соврал, хмурые помощники вывалили на прилавок груду разнообразных доспехов. Бородатый купец, смекнув, что перед ним люди искушенные и опытные, предоставил им выбирать самим, не забывая, впрочем, расхваливать свой товар:

– Эльфийская кольчуга. Не для баронов, конечно, но я знавал капитанов, которые носили точно такие же. А это уже местные мастера… Да, слабоваты, слабоваты, признаю. Но что поделать – люди… О, а это уже горная работа. Чувствуете, какой металл? И работа что надо. Такой же, но без драгоценных украшений? Вы что, смеетесь? Гномы так не работают, хотите серую простоту – идите к людям… Прекрасный шлем, гномы с Иденейского хребта – их работа. Рога? Мм, рога со шлема можно и снять, хотя и не понимаю – зачем?

Гарт и Джинаро наконец определились. Закрытый ведрообразный шлем с прорезью для глаз и для дыхания, добротная кольчуга с круглым нагрудником и пластинчатый наплечник – все сработано гномьими мастерами из своего металла. Наручи и поножи после долгих споров выбрали эльфийские.

– Ну как? – Голос Рустама из-под шлема прозвучал глухо и гулко.

– Блеск, ваша милость. Просто блеск! – Гном закатил к потолку глаза и в притворном восхищении прищелкнул языком.

Гарт не был столь категоричен, но и ему понравилось. Лишь Джинаро недовольно буркнул:

– Наплечник и кольчуга великоваты, придется подгонять.

– Подгоним, господа, подгоним, – согласился с ним гном.

– И ремни на поножах слабые, надо бы заменить, – снова проворчал Джинаро.

– Заменим, господа. Обязательно заменим.

Джинаро переглянулся с Гартом и нехотя кивнул.

– Ну что ж, – подытожил Гарт, – со снаряжением определились. Теперь давай поговорим о цене. Сколько просишь, купец?

– Та-а-ак, давайте-ка посчитаем. – Гном потер ладони и придвинул к себе счеты. – Кольчуга, шлем, наплечники, поножи и наручи… Ничего не забыли? Ах да. Надо же еще все подогнать и ремни заменить к тому же… И конечно же такому храброму и красивому рыцарю мы обязательно дадим скидку… Итого – двадцать золотых монет, и мы в расчете.

– Сколько?! – Глаза у Гарта расширились до неузнаваемости. – Ты что, купец, грибов объелся? Откуда такие цены?

– Война, – многозначительно надулся гном. – Железо теперь в цене.

– Да на такие деньги два полных доспеха можно купить, еще и на лошадь останется.

– Не хотите – не берите, – отрезал гном, после чего задумчиво погладил бороду и добавил: – Но пару серебряных монет могу, наверное, и уступить.

– Ну во-первых, не серебряных, а золотых, и, во-вторых, не пару, а как минимум втрое, – нахмурился Гарт, хлопнув по прилавку ладонью.

Гном подергал себя за бороду и назвал новую цену, Гарт усмехнулся и назвал свою. На помощь купцу вышел жуликоватого вида приказчик, на помощь Гарту в свою очередь пришел Джинаро, находя в броне малейшие изъяны и ожесточенно сбивая цену. Спор, даже издали не напоминающий торговлю, закипел в четыре глотки. Старый Жано неодобрительно сплюнул и утянул друзей на улицу, резонно решив, что Гарт с Джинаро справятся и сами.

Ждать пришлось недолго.

– Совсем обнаглели! – в сердцах бросил Гарт, хлопнув за собой дверью.

– Одно слово – гномы, – презрительно выцедил Джинаро, возмущенно надувая щеки.

– Ну и как? – осторожно поинтересовался Гастер.

Джинаро лишь сплюнул, а Гарт недовольно буркнул:

– Восемнадцать золотых, и ни грошом меньше.

– Ну что ж, – Рустам философски пожал плечами, – обходился раньше, обойдусь и впредь. Все равно у меня столько нет. Да и зачем мне все это?

Друзья переглянулись.

– Нет, так не годится. – Гарт достал кошель: – У меня осталось четыре золотые монеты.

– У меня все пять, – отозвался Дайлин, доставая монеты. – И у Рустама, то есть у сэра Рустама, есть еще пять. Получается – четырнадцать золотых. Нужно еще четыре.

– Я немного потратился, – сказал Жано, шаря в карманах, – но четыре золотых у меня наскребется, и даже серебра немного.

– Эй, вы чего?! – возмутился гоблин. – Включайте и меня в долю, я свое золото даже и не трогал.

– Я тоже войду, – прогудел Сард, позвякивая монетами, – а сэр Рустам свои деньги пусть сохранит. Ему еще цепь нужна и шпоры рыцарские.

– А я один золотой матери отдал, зато остальные четыре – вот они. Для сэра Рустама мне ничего не жалко, – выпалил в свою очередь Гастер, отчего-то смутившись и покраснев.

– Значит, решили, – подытожил Гарт, собирая у всех монеты. – Командир пусть свои золотые оставит при себе, он теперь рыцарь, ему они еще понадобятся. А мы все скинемся по три золотых, вот на доспех и наберется.

Гарт пересчитал монеты, вернул лишние и, положив деньги в кошель, протянул Рустаму:

– Держи, командир. Это наш тебе подарок, сэр рыцарь, от чистого сердца дарим.

Рустам принял золото, взвесил его в ладони и посмотрел на гоблина:

– Джинаро, восемнадцать золотых – это дорого?

Гоблин скривился, но ответил честно:

– Очень. Работа и впрямь неплохая, но металл так себе, такому цена – три, ну от силы, может, четыре золотые монеты, не больше.

– Интересная штука получается, – задумчиво протянул Рустам. – Гоблинские мастера работают для города, а мы гномам в это же время в шесть раз больше переплатить готовы. Как-то некрасиво получается… – Он решительно тряхнул головой и оглядел друзей. – Ребята, вот за это, – монеты звонко звякнули в его ладони, – спасибо. Век не забуду. Но гномам я это золото, за которое вашей кровью плачено, не отдам. Такой ценой мне никакой доспех не нужен. Разбирайте монеты обратно, они вам еще пригодятся, и пошли отсюда.

Бывшие безнадежные неуверенно переглянулись.

– Без доспеха нельзя, – жестко заметил Гарт. – Ты с завтрашнего дня будешь полком командовать и для трех сотен бойцов значить не меньше, чем полковое знамя. Если тебя убьют по глупости, знаешь, как это отразится на боевом духе?

– Гарт прав, – сказал Жано, – эти железки тебе, командир, не для красоты нужны. Они тебе против тех же гномов ой как пригодятся. А тогда какая разница – у кого их покупать?

– А мне кажется, что сэр Рустам прав, – не согласился с ним Гастер. – Те это гномы или не те, не вижу разницы. Гоблины-то не дерут по три шкуры, пользуясь возможностью, хотя тоже могли бы. Ан нет, их лавки закрыты, а эти… Тьфу! Вот только золото нам обратно не нужно. Пусть остается в общей кассе, а то растратим почем зря.

– Я тоже так думаю, – поддержал его Дайлин. – Пятнадцать золотых гномам за просто так отдать – не вижу смысла, обойдутся. А доспех можно будет у графа спросить, сэр Рустам теперь не просто рыцарь, а королевский офицер, ему положено. Золото же и впрямь пусть у командира в общей кассе остается, на черный день.

– А мне что, думаете, улыбается – гномьи сундуки пополнять? – скривился Гарт. – Вот только нечего на графа надеяться. Сэр Рустам не просто капитан, он – рыцарь. А рыцарям положено самим о броне заботиться. Это их долг, так в уставе прописано. Конечно, без брони его не оставят, подыщут что-нибудь, но это же считается позором, даже в военное время. Нет, – решительно мотнул он головой, – так дело оставлять нельзя. Командир сейчас весь полк представляет, его позор – наш позор. Поэтому без доспеха мы его оставить не можем. Хочет он этого или не хочет.

– Такой ценой он мне не нужен, – упрямо отозвался на это Рустам.

– О боже! – устало возвел глаза к небу Гарт. – Как с тобой трудно, братец новоиспеченный рыцарь. То меч ему руки жжет, то доспех он носить не хочет. Ну как ты не поймешь, ты же теперь первая мишень со своим капитанским званием. Ты ведь даже ни одной команды не успеешь подать, из тебя эльфы в одно мгновение ежика сделают. И какая после этого от тебя будет польза, скажи на милость?

– Я же не спорю, что доспех мне нужен, – начал оправдываться Рустам. – Но только не такой ценой, ну или хотя бы не у гномов.

– Боюсь, выбора у тебя нет, командир, – вмешался Жано. – Оглянись, все закрыто. Или покупаем у гномов, или, как говорит Гарт, рискуем остаться без капитана в первом же бою.

Все это время думавший о чем-то своем гоблин Джинаро неожиданно громко и тяжело вздохнул, шагнул вперед и взял из рук Рустама кошель с деньгами.

– Выбор есть. Не совсем приятный, но есть.

– И что же это за выбор? – прищурился Гарт.

Джинаро снова тяжело и устало вздохнул:

– Не надо вопросов, просто идите за мной. Мне и так было нелегко на это решиться.

Он повернулся и пошел прочь от переливающихся вычурной роскошью гномьих лавок.

– Кто-нибудь что-нибудь понял? – поинтересовался Дайлин.

Друзья переглянулись и, пожав плечами, пошли за своим товарищем. Оставаться в гномьем квартале ни у кого из них желания не было.

С мрачным, хмурым лицом Джинаро прошел по гоблинскому кварталу и, остановившись возле лавки, хозяин которой послал Гарта к гномам, забарабанил в дверь.

– Кого там еще черти носят?! – прогудел недовольный голос, и из-за двери выглянул уже знакомый друзьям рассерженный старый гоблин.

При виде Джинаро его глаза сначала удивленно распахнулись, а потом угрожающе прищурились:

– Проваливай!

Джинаро побледнел:

– У меня к вам дело, мастер Моличе…

– Проваливай! – В руке старого мастера мелькнул кинжал.

Джинаро замолчал, но с места не сдвинулся.

– Проваливай! – снова прорычал мастер.

Кинжал уперся в грудь Джинаро, но тот даже не сделал попытки уклониться, только понурил голову и побледнел еще больше.

Рустам с Гартом шагнули вперед одновременно. Гарт перехватил руку с кинжалом и отвел ее в сторону. А Рустам встал между Джинаро и старым мастером. Глаза мастера злобно блеснули, он хотел было крикнуть и позвать на помощь, но Рустам не дал ему и рта раскрыть, оглушительно рявкнув:

– Прекратить безобразие! Именем короля приказываю опустить оружие!

В глазах гоблинского мастера мелькнуло недоумение. Не давая ему прийти в себя, Рустам приказал Гарту:

– Отпустите его, унтер.

Гарт нехотя разжал ладони, будучи готов в случае нужды снова вмешаться в дело. Но старый гоблин, хоть и не убрал кинжал в ножны, руку с оружием все же опустил.

Услышав шум, из лавки выскочили молодые гоблины-подмастерья. В руках у них были топоры и обитые железом палки, в ответ бывшие безнадежные вытащили ножи. Ситуация снова начала обостряться. Если бы в эту минуту Рустам дрогнул, могло бы произойти все, что угодно, но он продолжал невозмутимо стоять перед старым мастером, и в его взгляде была твердая уверенность в своей правоте.

Гоблинский мастер, скрипнув зубами, поднял руку, успокаивая своих подмастерьев, и спросил:

– Кто ты такой, что говоришь от имени короля и прикрываешь им гнусных воришек?

– Рустам Алматинский, рыцарь глинглокской короны, – отчеканил Рустам, а про себя удивился: надо же, выговорил, без запинки и тени смущения.

Старый мастер в ответ хмуро двинул густыми бровями и неохотно выдавил:

– Со всем уважением к сэру рыцарю, но этот проходимец изгнан из нашей общины. Ему нельзя здесь появляться, он должен уйти. – Сказал как выплюнул.

Глаза Рустама подернулись льдом.

– Этот «проходимец» – коронный сержант и имеет полное право находиться на этой улице. Более того, он сюда пришел не по своей воле. Я приказал ему найти мне броню. Это и заставило его обратиться к вам.

Некоторое время они мерились взглядами, гоблин сдался первым:

– Как скажете, сэр рыцарь. Но эта лавка пока еще моя, и она закрыта, мы ничего не продаем, поэтому я попрошу вас больше не приказывать своему сержанту, – выговаривая последнее слово, мастер презрительно скривился и смерил Джинаро уничтожающим взглядом, – ломать мою дверь и мешать мне работать.

– Это ваше право, – признал Рустам. – Можете не беспокоиться, мы уже уходим.

Он повернулся к Джинаро. Молодой гоблин густо позеленел от испытываемого им стыда.

– Господин капитан, – обратился он к Рустаму с подчеркнутым уважением, – я прошу прощения за это неприятное происшествие и готов понести наказание.

Глаза Рустама удивленно распахнулись:

– Ты чего, Джинаро? Тебе не за что просить прощения, напротив, я тебе благодарен, ведь теперь я понимаю, чего это тебе стоило.

Он хлопнул поникшего гоблина по плечу и увлек его за собой. Заметив улыбку на лице командира, бывшие безнадежные расслабились и вернули ножи в ножны. Гарт оценивающе посмотрел на ощетинившихся колючими взглядами подмастерьев, усмехнулся и демонстративно повернулся к ним спиной.

– Пойдемте отсюда, господин капитан. В этом районе нам, видно, не рады.

Глухо ворча про себя, молодые гоблины опустили оружие и потянулись обратно в лавку. Но один из подмастерьев, с лицом посмышленее, задержался и, подойдя к мастеру, что-то тихо ему сказал. Старый мастер к тому времени, впрочем, и сам уже кое-что понял, слова старшего ученика лишь подтвердили обоснованность его догадки.

Рустам с друзьями уже собрались уходить, когда их остановил оклик гоблинского мастера:

– Сэр рыцарь, не сочтите за дерзость, скажите, когда вас посвятили в рыцари?

Глаза Гарта недовольно прищурились, но Рустам, не искушенный в отношениях между благородным сословием и прочими, ответил не таясь:

– Одиннадцать дней назад.

– А где это произошло? – не унимался мастер.

Тут уже и остальных друзей охватило возмущение, подобные вопросы рыцарю может задать только дворянин, и то не каждый. Но Рустам, который по-прежнему не видел в этом ничего предосудительного, ответил прежде, чем кто-либо успел вмешаться:

– В Лингенском лесу.

Подмастерье со смышленым лицом обрадовался при этих словах так, что даже позволил себе невольный радостный возглас. Старый гоблин сердито на него шикнул, после чего широко распахнул дверь своей лавки и гостеприимно повел рукой:

– Прошу вас, сэр рыцарь, окажите мне честь.

Друзья удивленно переглянулись, Рустам покосился на Джинаро и уже хотел было гордо отказаться, но, перехватив выразительный взгляд Гарта, пожал плечами и согласился.

В лавке гоблинского бронника в отличие от гномьей было почти пусто. Не висели на стенах панцири и шлемы, не стояли манекены с поблескивающими золотыми украшениями доспехами. Пустой прилавок, голые стены, бруски железа в углу – вот, пожалуй, и все убранство. Перехватив выразительный взгляд Рустама, мастер пожал плечами:

– Мы уже больше месяца не работаем на продажу. Все, что мы успеваем сделать, идет городу. Но не беспокойтесь, у нас есть заготовки, если потребуется, мы сделаем для вас любой доспех на заказ за считаные дни.

Рустам с внешним спокойствием кивнул, а внутренне поежился – еще по опыту своего мира он знал: то, что на заказ, всегда дороже.

– Сэру рыцарю требуется полный конный доспех или что-то иное?

Нельзя было не восхититься, голос гоблинского мастера был одновременно полон уважения к собеседнику и собственного достоинства, желания услужить и гордости профессионала. Рустам мрачно подумал, что таких высот ему, наверное, никогда не достичь, а вслух сказал:

– Нет, мне не нужен конный доспех, мне нужно… – Он замялся, напрочь позабыв, как называется все это железо – кольчуга там вроде точно была, и еще шлем, а вот все остальное…

Он беспомощно оглянулся на друзей, и Гарт, как и в гномьей лавке, взял дело в свои руки:

– Уважаемый мастер, нам нужны кольчуга с нагрудником и набедренником, нижние наручи и поножи, наплечники и полный шлем для пешего боя.

Рустам облегченно вздохнул, а про себя отметил – гнома Гарт мастером не называл.

Гоблинский бронник внимательно выслушал весь список, и в глазах его блеснуло понимание:

– Другими словами, вам нужны облегченные латы, удобные для боя на стенах?

Гарт улыбнулся:

– Да.

Мастер с сожалением пожал плечами:

– Как раз с такими тяжело, сами понимаете. С конным было бы легче.

– Понимаю, – качнул головой Гарт.

Гоблинский мастер некоторое время смотрел Гарту в глаза, ведя с ним молчаливый диалог. Потом посмотрел на Джинаро, невольно съежившегося под его взглядом, посмотрел на Рустама, словно прикидывая размер, снова на Гарта и наконец решительно хлопнул ладонью по прилавку.

– Балерио! – Подошедшему на зов подмастерью мастер вручил висевший у него на шее ключ. – Откроешь сундук в моем изголовье и принесешь «Милано».

– Но, мастер, – удивленно вскинулся подмастерье, – это же…

– Ты слышал, что я сказал, – оборвал его мастер. – Иди.

Рустам повел плечами, наклонился назад, потом вперед и, выпрямившись, несколько раз взмахнул руками. Непривычно, конечно, но вполне удобно. В отличие от гномьей у этой кольчуги были длинные рукава, до самого локтя, наручи и поножи в свою очередь не отличались эльфийским изяществом, зато прилегали к конечностям не стесняя движения и вселяли чувство уверенности, а пластинчатые наплечники имели небольшой воротник, прикрывавший шею. На этих латах не было украшений и узоров, ничего лишнего, только то, что нужно для боя. Они были не отполированы и не отражали солнечные лучи, зато хорошо смазаны составом из птичьего жира, предохраняющим доспех от воды и стихии.

Оставалось только примерить шлем. Закрытый стальной шлем не был похож на ведро, его не украшали рога или прочие финтифлюшки, обтекаемый, гладкий, с т-образной прорезью на лицевой части – для глаз и дыхания, – он напомнил ему шлемы античных греков, разве что без гребня. Гарт помог Рустаму правильно надеть подшлемник, специальный шарф, кольчужный капюшон и, наконец, сам шлем.

Рустам повел шеей, покрутил головой и невольно порадовался шарфу, защитившему ее от жестких колец кольчуги. Шлем сидел как влитой, да и обзор был получше, чем у гномьего.

– Ну как? – поинтересовался он, разведя руки в стороны.

– Кольчугу придется подгонять, – сказал старый мастер и попросил: – Попробуйте сесть на корточки, сэр. М-да, набедренник нужно будет поднять повыше.

– Пожалуй, так, – согласился с ним Гарт, а Джинаро лишь кивнул в знак согласия.

– Если оставите доспех до завтра, к обеду все будет готово, – сказал мастер и позвал подмастерьев, чтобы они сняли с Рустама мерку.

Пока подмастерья измеряли Рустама, Джинаро внимательно исследовал снятый Рустамом шлем. Что-то заметив на тыльной стороне, гоблин пришел в нешуточное возбуждение и подозвал Гарта. Гарт посмотрел на шлем, сначала он ничего не понял, но потом, видно, дошло и до него. Брови у него взлетели вверх от удивления, он переглянулся с Джинаро и молча полез за деньгами. До Рустама долетел их шепот:

– Сколько у нас всего монет?

– Двадцать семь золотых и пара серебряных.

– Отдавай все.

– Думаешь, мастер согласится?

– Не знаю, но попробовать стоит.

Гарт, преувеличенно тяжело вздохнув, вернулся к прилавку и положил на него ладонь:

– Ну, мастер, пора поговорить о цене.

Гоблин усмехнулся:

– Ну что ж, если пора, давай поговорим. Только учти – цена моя окончательная, торговаться и спорить не буду.

Гарт и Джинаро мрачно переглянулись.

– Ты здесь хозяин, мастер. Как скажешь, так и будет. Говори цену.

– Два золотых и одна серебряная.

Несмотря на согласие не торговаться, Гарт тут же начал возражать:

– Не-эт, это слишком доро… – и осекся. – Э, сколько ты сказал, уважаемый? Два золотых? Я правильно расслышал?

– Не совсем, – невозмутимо ответил бронник. – Я сказал, два золотых и одна серебряная.

– Ну что ж, дорого, конечно, но мы согласны, – великодушно согласился успевший овладеть собой Гарт и полез за деньгами.

– А не продешевишь, мастер? – вмешался Рустам, и Гарт мысленно застонал.

Старый гоблин сверкнул глазами:

– Я свою цену знаю.

– Вот и отлично. – Преувеличенно широко улыбаясь, Гарт поспешно отсчитал требуемую сумму.

– Нет, так не пойдет. – Рустам подошел к прилавку и решительно накрыл монеты ладонью. – Сколько эти латы стоят на самом деле?

Гарт тяжело вздохнул, а мастер снова сказал:

– Два золотых и одна серебряная. – Последовала небольшая пауза, наконец мастер улыбнулся, впервые за все это время, и добавил: – Это стоимость материала: руды, кожи и прочего.

– Хорошо, – медленно произнес Рустам, – а что спросишь за работу?

– За работу-то? – повторил гоблин. – Что ж, за работу тоже спрошу, но только не золотом – кровью.

– Не понял, – нахмурился Рустам.

– А что тут непонятного? – потемнел гоблин. – У меня здесь жена, дети, внуки. Я в этом городе родился, вырос и бежать из него не собираюсь. А в Норфолде у меня брат с семьей жил, тоже не захотел уходить из города. В Борноуэле – сестра с мужем и маленькими детьми. Старший сын перед самой войной уехал в Вестмонд, там у него была невеста, ее семья не захотела покинуть город, а он не захотел оставить ее. Когда перворожденные захватывают город, господин рыцарь, ремесленников не трогают, их забирают в рабство. Но только не гоблинов. Гномы убивают гоблинов, убивают всех… убивают жестоко… – Старый мастер на некоторое время замолчал, невидящими глазами уставившись на шлем, сделанный его руками. Погладил холодную сталь мозолистой ладонью, тяжело сглотнул и выдавил: – Заплатите кровью, сэр рыцарь, кровью перворожденных, и будем в расчете.

– У меня может и не получиться, – тихо сказал Рустам.

Старый мастер поднял голову и блеснул зубами в зловещей улыбке:

– А для того и латы, чтобы возможностей у вас для этого дела было поболее.

Рустам оглянулся на притихших друзей и убрал ладонь с лежавших на прилавке монет:

– Заметано.