Ведьмак: Назад в СССР 4

Глава 25 Аномалия «Обогатительный цех» (5) Мороз

— Севка! — надостно воскликнул Щукарь и с грохотом обронив трёхлинейку, пробежал мимо меня.

Почувствовав неладное, я хотел придержать старика, но было уже поздно. Подскочив, к вошедшему внутрь здоровяку, он развёл руки и тут же оказался в крепких объятьях своего внучка, непонятным образом не только выжившего в лютом холоде аномалии, но и вполне сносно передвигающегося на собственных ногах.

— Дед! Ты?! — удивился Сева и легко подняв Щукаря, крутанулся на месте. Затем он увидел меня и его наполненные бирюзовым светом зрачки, максимально увеличились. — Генка, братан, и ты тут?!

Встреча оказалась неожиданной и весьма бурной. В процессе, Щукарь пустил слезу, а здоровущий увалень умудрился сгрести нас в охапку и легко поднять, при этом едва не переломав ребра, своими могучими ручищами.

Я был обескуражен и одновременно несказанно рад увидеть его живым. Ведь если честно, то заранее, я ничего хорошего найти тут не предполагал. И скорее воспринимал проникновение сюда, не как операцию по спасению смертельно раненого друга, а поиски его замороженного тела.

— Холодный как лёд — сказал Щукарь, когда внучек опустил нас на мраморные плиты.

— Дед, так только холод меня и спас — ответил Сева с капелькой укора в голосе и невольно нахмурился.

Я дотронулся до его ладони и ощутил, что она почти ледяная. Нет конечно температура в +10 +12 градусов присутствовала, но с такой температурой люди точно не живут и явно не ходят.

— Расскажешь обо всём? — спросил я.

— Конечно расскажу, куда я денусь, но чуть попозже, а пока объясните как вы пробили тот проход и что за чудное место я за ним чую? — Сева втянул носом морозный воздух и указал на начавший на глазах зарастать, ледяной портал, за которым всё ещё открывался вид на заснеженную долину и ледяные скалы.

— А это внучок внутренности нашего обогатительного цеха — ответил Щукарь.

— Значит всё это правда, про то что ты мне в детстве рассказывал?

— Каждое слово была правда. Я как знал, что только тебе и нужно обо всех чудесах нашего края поведать.

— Спасибо дед за науку, без твоих баек я бы тут точно не выжил — сказал Сева и неожиданно с тревогой огляделся. — А теперь дед и ты Ген, берите ноги в руки и бегом отсюда наружу.

— А что не так? — с опаской спросил я и схватившись за двустволку, снова обновил заряд золотой картечи.

— Место тут дюже стылое. Воздуху хода нет, и от этого даже меня мороз может начать понемногу поджимать. К тому же дюжину раз за последние полгода, наблюдал я как появляется отсюда всякие темные твари. Конечно редко, но тут и такое бывает.

Не став спорить с Севой, мы вышли наружу из клонированной частички Московского метрополитена и оказались на заснеженном поле. Совсем близко находилась вросшая в землю, хрустальная друза, являющаяся точной копией взятого в бою артефакта. И внутри нее плавала та самая аквамариновая звёздочка, по всей видимости являющаяся безмолвным хранителем этого странного места.

Присмотревшись к ней, я неожиданно обнаружил что вокруг кружится мелкая искорка, наконец воссоединившаяся со своей стихийной прародительницей.

Невдалеке застыли останки, занесённой снегом буханки, при помощи которой, в свое время, Сева вырвал группу ликвидаторов из рук Кукловода.

Завывала вьюга, и сильный ветер как всегда бил в лицо, но даже несмотря на это, кое-что изменилось. Оглядевшись, я не обнаружил своего побеждённого, а потом вставшего врага, а это значило что мой друг как-то справился с этой напастью.

Выйдя на свет из тёмных катакомб, я наконец сумел рассмотреть Севу и сразу обнаружил что он вооружён автоматом «ППС-43» и облачён в одежду весьма похожую на ту, что носил бывший житель этого места.

Ко всему прочему, одев лыжи, Сева указал на тот самый железобетонный форт бункерного типа, что я видел издалека в прошлые посещения аномалии. После этого мы с Щукарём облачились в снегоступы и последовали за ним туда, куда он указал.

Добравшись до пункта назначения через полчаса, я убедился, что мои догадки были правильными. Железобетонное сооружение имело несколько ярусов и по всей видимости раньше являлось частью некоего защитного периметра. По всему было видно, что оно перенесено сюда как тот кусочек Московского метрополитена, из которого мы недавно выбрались.

Мой опытный взгляд, ещё при приближении обнаружил повреждения на стенах от мощного артиллерийского обстрела. А после того как мы проникли внутрь, я сразу нашёл пробитое перекрытие между уровнями и полностью разрушенный, внутренним взрывом, каземат, ранее находившийся на минусовом уровне.

Забравшись по лестничным пролётам на второй уровень, мы прошли в практически целое помещение, некогда бывшее и наблюдательным пунктом, и местом для размещения сразу нескольких пулеметных точек.

Несмотря на то что стрелковые бойницы были задрапированы брезентом, а пробоина от снаряда была заложена мешками с песком, внутри гулял морозный сквозняк, а на полу лежал снежок, занесённый ветерком снаружи.

Зайдя внутрь, Сева первым делом подошёл к огромной буржуйке, загрузил её обледенелыми дровами и подал знак Щукарю, явно предлагая ему заняться розжигом. Старика уговаривать не пришлось, так что уже через минуту в печке весело затрещали и зашипели разгорающейся дрова.

— А тебе это как, случайно не помешает? — спросил я и указал Севе на буржуйку, от которой во все стороны начало распространяться тепло.

— Нет Ген, ведь тепло, иной раз и полезно бывает ощутить. Оно не позволяет полностью мозгам заморозиться и впасть в спячку, как это делает медведь в берлоге — ответил Сева. Затем он уселся на один из снарядных ящиков, с французской маркировкой, времён первой мировой войны. Раскрыл соседний ящик и достав оттуда здоровенный свёрток, принялся его аккуратно разворачивать.

— Ну раз уж мы внучок тебя отыскать смогли, причём нашли во вполне нормальном виде, давай-ка рассказывай, как ты тут в отшельничестве поживаешь? — не выдержав спросил Щукарь.

— Дедуль, живу я здесь уже полгода, в принципе нормально. Если это конечно можно назвать нормальной жизнью. Ведь даже покойники в морге, ежели летом, то имеют температуру повыше моей нынешней. А в остальном, здешний холод меня сразу за своего принял, излечил смертельные раны и дал силу дальше жить. Конечно, оно не совсем так как я обо всём раньше мечтал, но в одинокой жизни тоже что-то есть.

— Даже не знаю Севка, в кого ты у нас такой уродился? — неожиданно пробубнил Щукарь. — Почитай кроме меня, во всём нашем большом семействе Морозовых, только твой батька немного силу потустороннюю чует, да и то так, всё больше по верхам а в суть никогда проникнуть даже и не пытался. — Старик отмахнулся и полез за кисетом. — А я так и вовсе, словно в противовес тебе силой огня давно проникся. Остальные же силы мне неведомы. А тебя значится внучок холод принял. И почему так получилось, мне старику совсем непонятно.

— Дедуль, а мне наоборот всё понятно стало, когда холод мне мозги прочистил, да много чего напомнил в сновидениях. Ты же помнишь, как мне малолетнему пацану ты сказки рассказывал, дюже страшные, про чудищ всяких, что через трещины в наш мир лезут, приживальцев, что в людях поселяются, и про места всякие, совсем уж нехорошие? Так вот я же ещё тогда понял, что это не совсем сказки, а то что ты сам видел. Так вот, ты ещё тогда рассказал мне про места люто холодные, ледяную долину, наполненную замороженной нежитью. А ещё ты как-то обмолвился о луже талой воды, из которой твой двойник вылез. А потом ты туда раненный сам нырнул и в результате выжил.

Выслушивая догадки любимого внука, Щукарь насторожился и даже перестал тщательно утрамбовывать самокрутку.

— Значит холодная стихия тебе всё показала — проговорил старик и Сева утвердительно кивнул.

— Холод мне всё предоставил, без утайки. И наверняка даже больше показал, чем ты сам видел в те минуты. Так что я точно знаю, что моя стихия не только тебя дедуль тогда выходила и в мир вернула, но и продвинула тебя уничтожить незваного гостя и вернуть свое законное место за семейным столом Морозовых. А теперь подумай дедушка, уж не для того ли это всё стихия проделывала, чтобы ты потом должок ей мною отдал? Ведь я, для этой спящей стихии, одновременно и нечто новое и нечто давно забытое.

— Вот я старый дурень, а ведь мог бы и догадаться — проговорил Щукарь и подкурил от загоревшегося пальца.

— Стихия холодная, тебя спасла, а потом меня взамен забрала. Но ты дедуль себя не кори, ведь если бы не это всё, то я бы в катакомбах Ювелира навсегда остался.

— И как тебе внучек теперь тут живётся? — спросил Щукарь.

— Нормально. Только места очень мало в этой аномалии и развернуться негде. Там за замороженным лесом, прозрачная стена дальше не пускает. Справа и слева горные перевалы, а за ними всё та же стена, за которую никак не пройдешь. Ещё имеется огромное снежное поле, и промороженный городок на скалистом берегу замёрзшего океана, в который меня тоже оболочка аномалии не пускает. И везде, кроме снега, да иногда вторгающихся в пределы аномалии, морозных призраков, ничегошеньки тут нет.

— Тоска — пробурчал дед и хорошенько затянувшись, выпустил струю дыма.

— Не то слово. Но тоска — это очень близко по смыслу. Я про ещё одно здешнее место только упомянуть забыл. Есть тут огромное, горное озеро, на дне которого, единственное в пределах аномалии, теплое место скрывается. Там я рыбу хищную на живца ловлю, тем и живу — признался Сева и вспомнив о свёртке, наконец его развернул, явив свету огромный кусок ярко красного мяса. Похожего на мясо тунца.

Вытянув здоровенный нож, Сева положил мороженное мясо на крышку ящика и принялся ловко его строгать. Затем он проглотил один кусочек и предложил нам с Щукарём присоединиться к трапезе. Не став отказываться от угощения, мы приобщились к местному кулинарному изыску. Кстати строганина, оказалась весьма вкусной.

— А чем ты тут ещё внучек занимаешься, кроме рыбной ловли? — поинтересовался Щукарь.

— Дедуль, да занятия тут у меня однообразные. Добываю пропитание, гоняю морозных призраков, а если они начинают борзеть то и душу самых свеженьких, чтобы другим неповадно было. Ну ещё есть парочка мест, откуда очень редко, тёмные потусторонники вылезают. Этих тварей приходится наглухо мочить. А больше тут делать вообще-то и нечего. Раньше я выход искал, пока не понял, что отсюда без Генкиного артефакта, точно не выбраться.

— Севка, так получается, что теперь, ты отсюда выйти сможешь? — с явной надеждой, спросил Щукарь.

— В ту аномалию, которую вы к моей прикрепили, выйти точно смогу. Я это сразу почуял, даже через закрывающийся портал. А вот дальше, не уверен. Ведь теперь тепло на меня не особо хорошо действует. Я ведь заныривал туда, где на дне озера тёплые ключи бьют, и едва там не остался, потеряв почти все силы. Да что там говорить, я даже вблизи тёплой печки, больше десяти минут сидеть не могу. Так немного разогреюсь и сразу тушу.

— А ежели зимой? — спросил Щукарь, явно не собираясь отступать.

— Дед, так на зиму у меня вся надежда и была — тут же признался Сева. — Ну а теперь хватит меня пытать, а лучше расскажите-ка мне, что там снаружи творится. Ген, мне же до сих пор интересно, как та ситуация в Москве разрешилась? И вообще хочу знать, каким таким чудным образом вы с дедом встретились и смогли окольный путь ко мне найти и сюда пробиться?

Сильно нас уговаривать другу не пришлось, в результате мы три часа рассказывали ему о всяком разном.

Щукарь поведал о том, о чем раньше внучку не рассказывал. Ничего не утаив, расписал все катастрофические события на прииске, приведшие к полному запустению деревни Артельной. Затем объяснил местные расклады, да и про общих с Севой многочисленных родственников, упомянуть не забыл.

Я же подробно рассказал о ритуале что затеял тёмный. Описал кончину Кукловода и поведал о побеге на необитаемый остров, находящийся в Тихом океане, на оконечности Гавайского архипелага.

Скрывать ничего не хотелось, так что я не утаил факт потопления атомного крейсера США, и упущенную возможность стать властителем тёмных сил. Затем описал разборки между темными и светлыми иными, закончившиеся очень плачевно, для ряда причастных лиц.

Как результат, после моего рассказа, дед Щукарь посмотрел на меня как-то по-другому, словно на ходу меняя, уже сформировавшуюся, личностную оценку.

После, мы уже вместе поведали о совсем непростой, сложившейся снаружи ситуации. Последними, Щукарь описал местные разборки и тучи, сгустившиеся вокруг нас.

— Значит думаете, что за вами в аномалию враги прошли — сделал выводы Сева, когда мы наконец-то закончили излагать суть сложившейся ситуации.

— Две суки из райцентра, со своей блошиной стаей, точно в обогатительном околачиваются. Их вой мы с Ведьмаком перед заходом в ледяной портал слыхали. Но я так думаю, волки в этой игре точно не главные. Какая-то падла прямо из совета, всем этим цирком управляет. Я так думаю, это кто-то из тёмных.

— А ты Гена что думаешь? — спросил Сева и два светящиеся аквамариновым зрачка, привелись на меня.

— Я думаю, твой дед, Павел Лукич во всем прав. А от себя добавлю одно, с волками мне краями разойтись, точно не удастся. Кровный счёт они ко мне имеют. И как я понял, подобное ими не прощается.

— И что делать будем? — спросил Сева, теперь обратившись к нам обоим.

— Пробиваться наружу надо, а то ведь там точно нечто важное прямо сейчас закручивается. Боюсь пока мы здесь, всё без нас решится — сказал Щукарь и я кивнул, подтверждая его планы.

— Вот на том и порешим — изрёк Сева. — А теперь давайте оба, поближе к печке пристраивайтесь и отдохните с дороги, а через пять часов по местному времени, очередной энергетический цикл пройдет, и я смогу попробовать портал в долину открыть.