Ведьма, живущая по соседству (ЛП)

Глава 9

Мысленно сгорая от стыда, Хенни познакомила Типа с Нейтаном и Алексом. Всё это время она украдкой поглядывала на гостей, опасаясь, что в любой момент они придумают какое-нибудь оправдание и уйдут. В конце концов, показать кому-то репу, в которой обитает призрак, — одно дело. И совсем другое — признаться, что это её единственный в мире друг. Однако ни Нейтан, ни Алекс не бросились наутёк. Наоборот, Тип их, похоже, крайне заинтриговал. На лицах обоих явно отражалось благоговейное восхищение, и страхи Хенни поугасли.

— Всё верно, — рассказывал Тип, безраздельно владея вниманием своей аудитории благодаря густым театральным интонациям, — я жил в этом доме… ох, даже не знаю! Вероятно, не менее двух столетий. И лишь потом здесь появилась Генриетта. Наконец я мог хоть с кем-то поговорить!

— Наверное, для тебя это стало большим облегчением, — заметил Нейтан, не сводя глаз с ожившего овоща.

— Ещё бы! Должен признать, первые несколько месяцев я болтал без умолку. Удивительно, как Хенни не отрезала себе уши, лишь бы от меня избавиться.

Хенни промолчала. Тип даже не догадывался, что в то время ей и в голову бы не пришло так поступить. Когда бесконечные разговоры призрака становились невыносимыми, беруши прекрасно справлялись с задачей.

— А мне вот интересно, — вмешался Алекс, — как ты в репе оказался?

— Мы с Типом обсуждали возможность найти ему тело, — подойдя ближе, ответила Хенни и села в кресло. — Но… всё пошло немножко не так, и он очутился в репе.

— Вот именно, — сухо вставил Тип. — Что ж, полагаю, это лучше, чем ничего. — И всё-таки никого его показное согласие не убедило. — По крайней мере, мне не нужно есть и пользоваться уборной. — На этом с любезностями было покончено. Типу удалось чуть-чуть сдвинуться, чтобы повернуться к Хенни. — И долго ещё мужчина будет тебя ждать?

— Ах да! — Нейтан встал и виновато улыбнулся красивой ведьме. — Я уже и забыл.

— А знаете, — вдруг сказал Алекс, переводя взгляд с одного взрослого на другого, — я не против потусоваться с Типом. Ему хоть будет с кем поболтать.

— Даже не знаю… — начала Хенни, но Тип её перебил.

— Прекрасная мысль, юноша! А вы двое… идите прочь и хорошенько повеселитесь.

Хенни взглянула на Нейтана:

— Ты точно не против?

— Абсолютно, — улыбнулся он. – Дождаться не могу.

— Само собой, не можешь, — пробормотал Алекс, за что получил шутливый, но увесистый подзатыльник. — Ай!

— Ну, ладненько, — решилась наконец Хенни и взяла метлу. — По-моему, сейчас время не менее подходящее, чем любое другое. Только шляпу возьму.

Держа в руках Типа, Алекс наблюдал за происходящим через окно в гостиной, а Нейтан с Хенни стояли в саду и готовились сесть на метлу. Хенни держалась за рукоять здоровой рукой. Чёрная остроконечная шляпа, наспех надетая на голову перед самым выходом из дома, грозила сползти ведьме на глаза.

— Дай-ка я поправлю, — предложил Нейтан и сдвинул шляпу выше, задев пальцами лоб Хенни.

От прикосновения кожа с ног до головы покрылась мурашками. Хенни изо всех сил постаралась скрыть непривычную реакцию, поспешно поблагодарила Нейтана и взяла метлу так, чтобы она оказалась между ними.

— Сделаем всё так же, как в прошлый раз. Я сяду первой, а ты – за мной. Хорошо?

Хенни оглянулась на дом и увидела улыбающиеся лица Алекса и Типа. Алекс что-то сказал, и вырезанный в репе рот стал шире от смеха.

На миг отвлёкшись, Хенни расположила метлу горизонтально и уселась на неё боком, по-прежнему держась за черенок одной рукой.

— Ну всё, залезай.

— Похоже, эти двое станут не разлей вода, — заметил Нейтан, с любопытством глянув на сына, сел на низко висящую над землёй метлу и вдруг крикнул: — Погоди!

Он совсем забыл, какая узкая у метлы рукоять, и чуть не свалился, чудом успев вовремя схватиться за ведьму.

— Порядок? — спросила Хенни, очень надеясь, что он не слышал её смеха.

Но, как выяснилось, Нейтан был не против посмеяться над собой:

— Ага. Только, кажется, я окончательно утратил авторитет. Хотя, скажи такое моему сыну, он вряд ли поймёт, о чем речь.

Даже усевшись поудобнее, Нейтан продолжал держать Хенни за талию. Впрочем, ощущать тепло его рук было приятно, поэтому она не стала возражать.

— Пора взлетать, — сказала она и направила конец рукояти выше. Медленно и осторожно метла начала подниматься в небо. — Алекс смотрит? — спросила Хенни, не видя дома со своего места.

— Смотрит, конечно, — ответил Нейтан. — Ещё и большой палец показывает. А знаешь, это хорошо, что у тебя есть Тип. По-моему, он тот ещё фрукт, вернее, овощ.

— Не без этого, — усмехнулась Хенни. — Даже не знаю, что бы без него делала. Он, конечно, не подарок, но я его люблю.

— Не многие репы могут похвастать тем, что их любит чудесная женщина, — пошутил Нейтан.

— Тоже верно.

Земля всё отдалялась, а Хенни ругала себя на чём свет стоит за то, что не собрала волосы. Впрочем, оставалась надежда, что на таком близком расстоянии развевающиеся локоны Нейтану сильно мешать не будут.

В приятной тишине они летели над деревушкой, пока впереди не показались огни родного города Нейтана.

— Как красиво! – прошептал он на ухо Хенни, и на одно глупое, но приятное мгновение показалось, что он говорит о ней.

Однако Хенни знала, что Нейтан имел в виду сияющие сферы света, украшающие огромный город. И был прав. Зрелище внизу открывалось по-настоящему прекрасное. Хенни всегда хотелось жить в большом городе, но с проклятием это было невозможно и очень опасно. Максимум, что ей оставалось, — это летать высоко-высоко над городом на своей верной метле.

— Ты не против на минутку приземлиться? — спросил Нейтан.

— Тебе нехорошо? — встревожилась Хенни, направляя метлу вниз. — Извини. Порой я забываюсь и поднимаюсь слишком высоко. У тебя, случайно, нет приступов головокружения?

— Нет, — рассмеялся Нейтан. — Как тебе вон то местечко?

Он показал налево, где над парком возвышался крутой, покрытый травой холм. На самой вершине стояла одинокая и сейчас никем не занятая скамейка.

После мягкого приземления они слезли с метлы, которую Хенни поставила, прислонив к скамейке. Нейтан прошёл вперёд и остановился, чтобы полюбоваться оранжевыми городскими огнями, а потом обернулся и протянул Хенни руку:

— Иди сюда. Вместе посмотрим.

Хенни подошла к нему, и какое-то время они молча любовались сияющим городом.

— Скучаешь? — тихо спросила она. — По жизни в большом городе?

— Мне не хватает только, так сказать, мгновенности, — вздохнул Нейтан. — Всё, что захочешь, там можно получить прямо у порога. – Он повернулся к Хенни, и даже в темноте она поняла, что он улыбается. — Но нет, я бы и на весь мир не променял свой маленький дом. К тому же, останься я в городе, никогда бы не познакомился с тобой.

Хенни тяжело сглотнула, услышав, как вечно сомневающийся внутренний голос твердит:

«Он тебе врёт. Ты лишь временная забава, не больше. Очень скоро ему станет скучно, и в конце концов он тебя бросит».

— А ты всё молчишь, — смущённо заметил Нейтан и нервно рассмеялся. — Господи, я сказал что-то не то, да? В общем… я тут немного задержусь. Хочу встретиться с парочкой друзей. Ты же не против обратно лететь без меня?

— Не против, — эхом отозвалась Хенни, сбитая с толку внезапной переменой в его поведении.

— Вот и хорошо. Передай Алексу, что я скоро вернусь.

С этими словами Нейтан спустился с холма и пошёл по парку. А Хенни стояла и смотрела, как он уходит.

И вдруг до неё дошло, что он хотел сказать на самом деле, а она тут стоит, как идиотка, и даёт ему все основания думать, будто он сумел её задеть.

Хенни понуро села на скамейку, где и сидела, пока в парке не появилась группа подростков, направляющихся к холму. Поспешно взяв метлу, Хенни улетела домой. На столе стоял Тип с задутой свечой, а под ним виднелся сложенный лист бумаги с надписью «Папе». Развернув записку, Хенни прочла: «Пап, я ушёл спать. Тип — супер! Можно мне с ним ещё раз увидеться? Надеюсь, ты хорошо провёл вечер. Генриетта и правда ничего, даже милая, наверное. Понимаю, почему она тебе “нравится”. Алекс».

Отложив записку, Хенни сняла с себя ведьмовской наряд и переоделась в пижаму с сердечками, а потом пошла в кухню выпить воды и уже возвращалась обратно в спальню, как в дверь вдруг постучали. Должно быть, Алекс вернулся за курткой, которую оставил на кресле. Однако, открыв дверь, Хенни увидела вовсе не мальчика, а его отца.

— Привет, — сказала она, притворяясь, будто приятно удивлена. — Нашёл своих друзей?

Пристально глядя на неё, Нейтан покачал головой и вместо ответа проговорил:

— Carpe diem.

— Прошу прощения?

Он сморщился и опять покачал головой:

— Я сто раз прокручивал в голове, что собираюсь сказать. Можно войти?

Хенни отошла в сторонку. Нейтан прошёл в коридор, посмотрел, как она берёт со столика стакан, и как будто только сейчас заметил, что Хенни в пижаме.

— Спать собралась?

— Да, — кивнула Хенни, — но всё в порядке. Можем поговорить в спальне.

Она повела его в свою комнату и предложила присесть на стул, а сама села на кровать и скрестила ноги, как статуэтка Будды.

— Так о чём мы говорили? — напомнила Хенни, глотнув прохладной воды.

— Да-да, — тяжело вздохнул Нейтан. – В общем, carpe diem.

— Лови момент, — тут же перевела с латыни Хенни.

— Точно. Лови момент, живи одним днём. К сожалению, сам я об этом часто забываю. Наверное, в последний раз я так поступил, когда купил соседний дом. Но ты не представляешь, сколько раз мне хотелось наплевать на обстоятельства и жить настоящим! Сколько раз хотелось сказать то, что я чувствую, а не то, что нужно, пряча правду за намёками и шутками!

Нейтан встал со стула и сел на кровать рядом с Хенни.

У неё тут же пересохло во рту. Пришлось глотнуть ещё воды.

— И что тебе мешает? — спросила она, смерив Нейтана холодным взглядом.

— Не знаю. Честно, не знаю, — рассмеялся он. – Наверное, я боюсь, что мне откажут.

— Кто может тебе отказать?

Нейтан не ответил. Просто молча смотрел на Хенни целую вечность. И за это время она успела принять решение. Поставила стакан на тумбочку и потянулась к Нейтану. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Внутренний голос словно сошёл с ума, но Хенни не обращала на него внимания, потому что уже плыла на волне текущего по венам адреналина.

— Carpe diem, — прошептала она и прильнула к губам Нейтана.

Может быть, она застала его врасплох, но он быстро пришёл в себя и обнял её обеими руками. Большая ладонь легла на затылок. Поцелуй стал глубже и требовательнее, и уже несколько секунд спустя они упали на кровать.

Нейтан готовил Алексу завтрак и никак не мог избавиться от улыбки. Слава богу, сын с кем-то переписывался по телефону и ничего вокруг не замечал. К тому же понятия не имел, что Нейтан вернулся домой около трёх часов утра. После вчерашней бури страсти ужасно не хотелось уходить от Хенни. Ему нравилось просто обнимать её, и она, казалось, была совершенно не против. Вот только Алекс находился в соседнем доме, и Нейтан не хотел, чтобы сын проснулся и стал искать, куда запропастился отец. Хенни сама настояла на том, чтобы Нейтан оделся и вернулся домой. Это было около двух часов. Лишь через сорок пять минут, когда поцелуй на прощание превратился в нечто большее, Нейтан всё-таки оделся и прокрался в собственный дом.

Сев за стол, он налил в хлопья молока. Интересно, Хенни уже проснулась? Нейтан решил, что обязательно к ней заскочит, как только Алекс уедет домой.

— Можно мне с Типом попрощаться? — спросил Алекс, положив наконец телефон на стол и откусив кусок тоста с джемом. — Он вчера сказал, что я могу приходить в любое время.

Нейтан посмотрел на сына:

— Тебя как будто вовсе не удивляет, что по соседству живёт говорящий корнеплод.

— Ну, — пожал плечами Алекс, — реальная жизнь слегка скучновата, согласись. Так что всё странное кажется прикольным.

— Понимаю, к чему ты клонишь, — рассмеялся Нейтан. — Значит, зайдём к соседям перед тем, как за тобой приедет мама. Представляешь, что будет, если мы начнём ей всё это объяснять?

Алекс в ужасе уставился на отца:

— Боже упаси, — и засунул в рот остатки тоста, а когда заговорил снова, изо рта посыпались крошки. — Может, прямо сейчас и пойдём?

— А ты ничего не забыл? — строго спросил Нейтан. — Переодеться, например?

Алекс глянул на футболку с изображением Тайни Темпа, на свои серые трусы и проговорил:

— Точно, блин.

Через несколько минут, стоя с сыном у двери Хенни, Нейтан понял, что от нетерпения снова увидеться с ведьмой хрустит пальцами. Может быть, стоит пригласить её на пикник, если солнце не спрячется за тучами? Хотя нет. Наверное, он слишком торопит события.

Дверь открылась, и неожиданно для самого себя Нейтан выпалил:

— Устроим пикник?

Хенни опять была в пижаме, но на этот раз без бинтов.

— Какой пикник? — переспросила она, недоумённо глядя на Нейтана.

Алекс тряхнул головой и закатил глаза, а потом поздоровался:

— Привет. Можно мне с Типом поговорить? Хотел попрощаться, пока за мной мама не заехала.

— Конечно, — облегчённо выдохнула Хенни. – Заходите. Сейчас свечу принесу.

Нейтан с Алексом пошли за ведьмой в кухню, где на подоконнике лицом к солнцу стоял Тип. Хенни перенесла его на обеденный стол, открыла ящик и достала из упаковки свечку, которая идеально вставлялась в небольшой разрез на «макушке» репы. Как только свеча зажглась, а Алекс с Типом начали болтать, словно старые друзья, Хенни попросила Нейтана выйти с ней в гостиную. По её жестам он уже догадался, что всё не так радужно, как он себе представлял. И всё же вышел за ней из кухни, оставив сына с новым лучшим другом.

Уже в гостиной никто из них садиться не стал.

Не успел Нейтан закрыть дверь, как Хенни выпалила:

— Произошедшее прошлой ночью было ошибкой.

— Понятно. — Меньше всего на свете Нейтану хотелось услышать эти слова, но почему-то они его не удивили. — Всё было так плохо? — неудачно пошутил он.

На лице ведьмы отразился шок.

— Нет! Вовсе нет…

— Это была плохая шутка, — признался Нейтан, криво усмехнувшись.

— Ааа.

— Значит, ты не передумаешь?

Хенни покачала головой:

— Как я и говорила, рядом со мной людям бывает больно.

Нейтану хотелось сказать, что она уже сейчас делает ему больно, но вместо этого он тихо вздохнул:

— Из-за проклятия?

— Из-за проклятия.

Несколько секунд он смотрел на Хенни, горюя о том, что между ними могло бы быть, а потом кивнул:

— Ладно. Я всё понимаю.

С этими словами Нейтан отвернулся, чтобы пойти в кухню, но Хенни бросилась за ним и коснулась его плеча.

— Это не значит, что ты должен переехать, — пробормотала она. — Мне… приятно, что по соседству кто-то живёт. Больше одной недели.

Нейтан выдавил улыбку:

— Я никуда переезжать не собираюсь.

— Хорошо, — улыбнулась в ответ Хенни. — Спасибо.

Мать забрала Алекса буквально через десять минут после того, как они вернулись от Хенни, и какое-то время Нейтан без дела слонялся по дому. Ещё утром ему хотелось рисовать, но после разговора с ведьмой вдохновение как ветром сдуло. Чтобы хоть чем-то занять мысли, Нейтан ударился в уборку: отмыл плинтусы и пропылесосил все ковры. А когда время для визита в таверну перестало быть вопиюще постыдным, направился в «Дырявый башмак». Пора наконец поближе познакомиться с жителями городка. Однако в таверне оказались только бармен, который смотрел за стойкой гольф на маленьком переносном телевизоре, и тщедушная старушка за столиком возле уборных, перед которой стоял нетронутый бокал белого вина. Нейтан уже хотел вернуться домой, но бармен успел его заметить.

— Ну, сынок, — кивнул в знак приветствия внушительных размеров мужчина, — что будешь?

— Эм-м-м, — промычал Нейтан, выбирая табурет за стойкой, — бокал пива, пожалуйста.

Сев, он улыбнулся женщине. Явно удивившись, она тут же опустила голову.

Пока бармен наливал пиво, Нейтан смотрел телевизор, а когда получил свой бокал, заметил, протянув бармену деньги:

— Тихо здесь сегодня.

— Ага, — отозвался бармен, — у нас тут ярмарка «Хрустальный грош», чуть дальше по дороге. Популярное мероприятие среди местных.

— «Хрустальный грош»? — переспросил Нейтан. – Ах да, точно! Бывал раз или два. Даже продал парочку картин.

Бармен вручил ему сдачу.

— Художник, значит?

— Стараюсь.

— А портреты рисуешь?

— Не профессионально, но было дело, — ответил Нейтан и глянул на бармена, гадая, к чему тот ведёт.

— Мы с женой не раз об этом подумывали. Ну, знаешь, приодеться, чтобы нас нарисовали красиво.

Нейтан изогнул бровь:

— Приодеться?

— Да ничего такого! – ухмыльнулся бармен. – Она у меня любительница книжек про любовь-морковь.

— Любовные романы, значит? – уточнил Нейтан.

— Ага. А особенно ей обложки нравятся. Ну, те, на которых грудастые бабы и патлатые ловеласы в страстных объятиях.

Изо всех сил Нейтан постарался представить бармена в образе упомянутого ловеласа, но ничего не вышло.

— Понимаю, — тем не менее, протянул он.

— Мы б тебе заплатили. Неплохие деньжата, кстати. В январе жене стукнет пятьдесят, ну и дети сказали, что надо бы придумать что-то запоминающееся.

Нейтан дружелюбно улыбнулся:

— Что ж, это точно будет нечто запоминающееся. Буду рад помочь. Давайте я оставлю свой номер, а позже обсудим детали.

Он нацарапал цифры на потрепанной подставке для бокалов, и бармен засунул её в карман брюк. Потом кивнул Нейтану и пошёл обслуживать только что вошедшую в таверну пару, а Нейтан с бокалом переместился за столик в углу.

За час посетителей в таверне стало гораздо больше. Нейтан прикончил пиво и раздумывал, не взять ли ещё бокал, когда к его столику кто-то подошёл. Нейтан поднял голову. Это был фермер — единственный во всей округе человек, не считая самого Нейтана, который не относился к Хенни как к прокажённой.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Нейтан.

— Как вам в нашей деревушке? — улыбнулся фермер.

— Замечательно, — ответил Нейтан и покосился на стакан в руке собеседника. — Не хотите присоединиться?

Казалось, фермер озадачен и слегка смущён.

— Что ж, — неуверенно начал он, — это очень любезно с вашей стороны. Спасибо. — Сев напротив, он поставил стакан на стол и снял твидовую кепку, под которой оказались короткие седые волосы. — Слышал, вы художник.

— Так и есть, — улыбнулся Нейтан. – Вам, случайно, портрет не нужен?

— Чего? Боже упаси. На такие дела у меня нет времени. С утра до вечера занимаюсь фермой. — Грэм отпил напиток, который оказался апельсиновым соком. — Как поживает Генриетта?

— Вроде… ничего, — ответил Нейтан. — Говорит о вас только хорошее. Вы ведь Грэм?

Фермер залился краской, а потом рассмеялся:

— Ну что я за чурбан? Даже не представился. Всё верно, я Грэм. — С этими словами он протянул руку.

Нейтан ответил на рукопожатие:

— Нейтан.

— Рад познакомиться, — улыбнулся Грэм и продолжил: — Приятно было снова увидеться с Генриеттой. С каждым днём она всё больше похожа на мать.

Нейтан уставился на собеседника. Было очевидно, что Хенни ему не безразлична.

— Если не ошибаюсь, её мать умерла несколько лет назад, верно?

Грэм кивнул и посмотрел на свой стакан. Может быть, заботила его не только судьба Хенни.

— Да, — вот и всё, что он ответил Нейтану.

— Она очень благодарна вам за то, что вы делаете. Генриетта. Упоминала молоко.

Обветренное лицо фермера просияло от улыбки.

— Рад слышать, — сказал он, и его черты тут же потемнели. — Я в курсе, что ей не очень-то рады в продуктовом. Вот и делаю, что могу. Оставляю под дверью то яйца, то масло…

— Прошу прощения за то, что, может быть, лезу не в своё дело, но складывается впечатление, будто вы единственный в Литтл Чейнджлинге, кому на неё не наплевать.

— Наверное, — вздохнул Грэм и добавил с улыбкой, понимающе глядя на Нейтана: — Но вам, похоже, тоже не всё равно. Мне очень жаль, что она оказалась в таком положении. Да и стыдно, чего греха таить.

— Стыдно?

Осмотревшись по сторонам, Грэм наклонился ближе к Нейтану:

— Не хочется говорить об этом на людях. Приходите сегодня на ферму. У меня ещё куча дел, но к семи я освобожусь.

— Договорились, — сказал Нейтан, чувствуя, как внутри растёт любопытство. – Буду ровно в семь.

Выяснилось, что идти к Грэму в резиновых сапогах было мудрым решением. Едва Нейтан подошёл к ферме, разверзлись небеса. Коттедж располагался вдоль грязной дороги, ведущей прямиком на ферму. Не зная, дома хозяин или до сих пор работает в поле, Нейтан всё-таки постучал, и из-за двери послышался собачий лай. Как только дверь открылась, на Нейтана тут же набросился чёрный лабрадор, который снова и снова пытался лизнуть его в лицо. Позади пса с раздражённым видом и закатанными по локти рукавами стоял Грэм.

— Руперт, отойди, — приказал он псу.

— Всё в порядке, — улыбнулся Нейтан и погладил пса по чернильно-чёрной спине. — У нас была собака, когда я был маленьким. Бордер-колли Самсон.

Наконец Руперт опустился на все четыре лапы и потрусил куда-то вглубь дома.

— Проходите, — сказал Грэм и повёл Нейтана по дому.

В прихожей стоял лишь старый стол для телефона. На стенах висели пейзажи в рамах. Грэм привёл Нейтана в кухню, где на старомодной плите что-то кипело. Убрав со стула стопку журналов на фермерскую тематику, Грэм предложил гостю присесть и спросил, наливая в чайник воды из крана в раковине:

— Чай или кофе?

— Без разницы, спасибо.

— Тогда, чай.

Нейтан молча ждал, пока закипала вода, а Грэм слегка прибирался в кухне. Наконец фермер сел за стол с двумя чашками чая и передал одну Нейтану.

— Вы сегодня виделись с Генриеттой? – спросил Грэм, сдувая с чашки пар.

— Только утром, — отозвался Нейтан. – А вы не думали как-нибудь заскочить к ней на огонёк?

— Думал, конечно. Даже приходил, когда она переехала в свой дом. Но она меня даже на порог не пустила. Сразу о проклятии рассказала.

— Ну конечно, — кивнул Нейтан. — Опять это проклятие. Вы в него верите?

— Само собой, — многозначительно сказал Грэм. — Оно настоящее, уж поверьте.

Несколько секунд Нейтан молчал.

— В таверне вы сказали, что вам стыдно. Не поделитесь подробностями?

Какое-то время Грэм смотрел в чашку, а потом уставился в упор на Нейтана:

— В этом проклятии виноват я.

Такого Нейтан никак не ожидал.

— В каком смысле? Неужели вы её прокляли?

— Можно и так сказать. Вы первый, с кем я вообще об этом говорю. Но вы ведь уже в курсе, что изначально проклятие наложили на мать Генриетты?

— Да. Кто-то сказал мне об этом в таверне.

Грэм кивнул:

— А всё потому, что она приглянулась местному парню, который, в свою очередь, приглянулся другой женщине.

— И эта другая женщина была той самой ведьмой, которая прокляла мать Генриетты.

— Сара, — снова кивнул Грэм. — Так звали ту вторую ведьму.

— И всё же, я не понимаю, — сказал Нейтан, — почему от проклятия страдает Генриетта. Она-то тут ни при чём.

— Сара прокляла и Катарину, и всех её потомков, — объяснил Грэм, обеими руками держась за чашку.

— А эта Сара до сих пор в Литтл Чейнджлинге?

— Ещё бы! — Грэм отпил чая. — Хотите с ней повидаться?

— Ну и как поживаешь, Сара?

Стоя рядом с Грэмом, Нейтан смотрел на последнее пристанище ведьмы. За могилой определённо никто не ухаживал. Надпись на надгробии едва виднелась за густой травой.

— Она уже шесть лет как мертва, — вздохнул Нейтан.

— На похоронах была куча народа, — кивнул Грэм и засунул руки в карманы пальто, чтобы согреться. — Хотя, наверное, как минимум половина из присутствовавших просто-напросто хотела убедиться, что Сара действительно умерла.

— Мало кому нравилась?

— В молодые годы она была вежливой и заботливой. А как наложила проклятие, с каждым днём становилась всё вреднее.

— Когда вы спросили, не хочу ли я повидаться с Сарой, я хотел уговорить её снять проклятие. Но, — Нейтан помолчал и снова посмотрел на надгробие, — теперь понимаю, что это невозможно.

Грэм многозначительно покосился на него:

— Проклятие умерло вместе с Сарой.

— То есть как это?

— А так, — стал объяснять Грэм. — Катарина говорила, что Сара забыла добавить несколько заклинаний, чтобы сделать проклятие вечным.

Нейтан совсем запутался.

— А Хенни в курсе, что Сара умерла?

— Даже на похоронах была. Правда, держалась в стороне ото всех. Так что, да, наверняка в курсе. А вы, видимо, хотите понять, почему с ней до сих пор случаются неприятности, и почему она продолжает скрываться от людей?

— Ага, очень хочу.

— Мне кажется, она так привыкла жить с этим проклятием, что…

— Что сама его подпитывает? — закончил Нейтан.

— Да.

— А ведь я ей говорил, что всё это живёт только у неё в голове. Что никакого проклятия не существует, — горько проговорил Нейтан. — И был прав. Проклятия больше нет. — На глаза опять попалось надгробие. — Ну, и как нам убедить в этом Хенни?

Тем временем Хенни, успевшая рассказать Типу о разговоре с Нейтаном, переживала суровую головомойку.

— Значит, вы друзья? Друзья?! — не унималась репа, чьё вырезанное лицо в свете свечи казалось почти зловещим. — Бога ради, женщина! Это же твой первый шанс хоть как-то наладить личную жизнь со времён отрочества, а ты так запросто от него отказываешься! Да что с тобой не так?

— Одно слово. Начинается на «П», — ответила Хенни, радуясь, что ничего не рассказала о прошлой ночи.

— Да-да, мне на ум приходит одно слово, которое тоже начинается на «П», — саркастично заметил Тип. — Ну, и когда он уезжает?

— Никогда.

— А с ним что не так? — горько спросил призрак в репе.

— Не знаю, — тихо вздохнула Хенни. — Наверное, ему меня жалко.

— Неужто из-за проклятия? — буркнул Тип, но она всё равно услышала и ещё сильнее разозлилась.

— Вряд ли. Скорее всего ему жаль, что мне приходится тебя терпеть!

— Никто тебя не просил!..

— Ещё как просил! — крикнула Хенни. — Все уши мне прожужжал, чтобы я хоть куда-нибудь засунула твой дух!

— О репе речи не было! — Теперь голос Типа звучал хрипло. — Я имел в виду свежий труп или кота. Что-то, у чего есть конечности!

— Это произошло случайно, — намного тише проговорила Хенни. Ей просто необходимо было успокоиться. Почему вообще она так рассердилась?

— Случайно, говоришь? Не смей перекладывать вину на своё дурацкое проклятие. Всё дело в том, что в магии ты полный ноль!

— Прошу прощения?

— Ой, да ладно! Ты лишний раз боишься произнести даже самое простое заклинаньице, потому что оно может выйти боком.

— Тебе-то откуда знать? Большую часть времени тебя здесь нет. Сказал бы спасибо, что я для тебя свечу зажигаю.

— Ох, дорогуша, — пропел Тип, — от твоей свечи толку никакого. Ты что творишь? Поставь меня обратно! Сию же секунду!!!

Взяв репу в руки, Хенни понесла её на барную стойку, где рядом с набором ножей лежала разделочная доска. Не обращая внимания на крики и протесты, Хенни наклонилась, чтобы оказаться с Типом лицом к лицу.

— Ты замолчишь, или мне сделать из тебя суп? — пригрозила она, шутя лишь наполовину. В конце концов, Тип должен понять, что спорить бесполезно.

— Ну, конечно! — оскорблённо ахнул он. — Ты бы с радостью так и сделала! Что ж, дорогуша, валяй. Нашинкуй меня и свари супчик. Чтоб ты подавилась!

Ситуация становилась просто смехотворной. Хенни смягчилась:

— Тип…

— Нет-нет, всё правильно. Я всегда знал, что в тебе есть тёмные грани. Вся эта вежливость и скромность — не более чем фасад, верно? Господи, ты не лучше женщины, которая тебя прокляла!

— Заткнись, — процедила Хенни, но Тип не унимался и всё продолжал и продолжал сравнивать её с упомянутой женщиной. — Я серьёзно, Тип. Заткнись сейчас же!

Гневно глядя на репу, Хенни отошла на шаг и, не говоря ни слова, положила руку на вырезанное лицо. Через мгновение овощ взорвался на тысячи мелких кусочков.

От ужаса Хенни словно к месту приросла и никак не могла понять, что произошло.

— Тип… — еле слышно позвала она, глядя на остатки репы, и осмотрелась по сторонам, словно Тип мог появиться где-то рядом. — Тип, ты ещё здесь?