Вечный попадос 3

Глава 11 Битва титанов

Вслед за Борисом Петровичем выхожу из здания. А вслед за мной вышагивает один из его мордоворотов. Наверное, следит, чтобы я случайно тут не заблудился. Двое других прилипли к старикану и напряжённо оглядываются по сторонам. Кажется, дед опасается покушения. Ну, или его паранойя ещё хлеще моей.

Мне снова пришлось вырядиться в тот же слегка великоватый костюм, поэтому чувствую я себя немного не в своей тарелке.

На площадке под лестницей нас уже поджидает здоровенный чёрный автомобиль. Двое сопровождающих Петровича мордоворотов туда усаживаются: один за руль, второй — на заднее сиденье рядом с БП. Направляюсь к пассажирскому месту спереди, но сопровождающий меня охранник молча указывает на заднее сиденье, в центре которого восседает БП.

Тьфу.

— Мы с Вовиком ча-а-асто к Его Величеству наведывались, — принимается ностальгировать дед, стоит автомобилю тронуться. — Ещё к батюшке Василия Алексеевича захаживали. Суровый он был — не забалуешь. И всю эту нейронную хиромантию на дух не переносил. Вот же времена были, эх! Не то что сейчас — обвешаются своими триадами, скоро совсем мозги отсохнут…

Мы с мордоворотами молча внимаем воспоминаниям о делах минувших дней и жалобам на прогресс.

Меня в этом бессвязном спиче удивляет только одно: как человек, желающий получить кучу денег с помощью Симулякра может настолько его ненавидеть? Зачем тогда вообще с ним связываться? Непонятно.

К счастью для наших с мордоворотами ушей, до нужного места мы доезжаем сравнительно быстро. Оказывается, дед с его величеством почти соседи. Вот это я понимаю — престижный район города!

Хотя излишняя близость к куполу Симулякра меня по-прежнему смущает.

Против ожидания резиденция императора слишком величественной не выглядит. У Бориса Петровича дом и то круче. С защитой на первый взгляд тоже подкачали: эту каменную ограду с резными коваными вставками преодолеет за секунду даже ребëнок.

И только подъехав поближе, я понимаю, в чëм подвох. Над всей территорией резиденции кружит множество мелких бесшумных дронов, наверняка оснащëнных как минимум камерами. Ты ещё до самого здания дойти не успеешь, а твой личное дело уже будет на столе местного начбеза. Удобно.

Наш автомобиль въезжает на территорию императорской резиденции и останавливается на полупустой парковке. Водитель остаётся в машине, а мы с двумя охранниками продолжаем путь пешком.

Вместо того, чтобы подойти к парадным дверям, мы сворачиваем за угол. Здесь находится дверь поменьше, зато прямо перед ней дожидается нас немолодой служащий в тёмно-красной униформе.

— Пожалуйте, Олег Владимирович, — церемонно кланяется он. — Его Величество немедленно вас примет.

Чего? Меня одного⁈ Я-то думал, что Петрович увяжется следом. Для меня это было бы гораздо удобнее: я ж без понятия, о чём и как с этими императорами разговаривать!

Одним Борискиным взглядом в мою сторону можно убить лошадь. Хорошо, что я не она, поэтому деду ничего не остаётся, как послушно склонить голову.

Входим в дверь и оказываемся в широком светлом коридоре. К Петровичу подскакивает миловидная девушка в женском варианте тёмно-красной униформы. Она кланяется и приглашает старикана отведать чаю. Смиренные мордовороты с нами заходить не стали, поэтому чаёвничать БП будет в гордом одиночестве.

А у меня почему-то сердце колотится от волнения.

Не привык я к настолько пафосной обстановке. Да и с настолько высокопоставленными личностями никогда не встречался. Не того полёта птица.

Может, Петрович дело тогда говорил?

Может, правда стоит молчать и на всё соглашаться?

Нет уж. Так дела не делаются. Действовать нужно по ситуации, а не заранее ласты склеивать. Вот так-то!

И вообще — подумаешь, император! Он тоже всего лишь человек. А значит, с ним можно договариваться. Тем более, что официальных приказов на меня никто не выписывал. Иначе какой смысл тащить меня к себе?

Занятый такими размышлениями, подхожу вслед за провожатым к высокой двустворчатой двери.

— Олег Владимирович Вахов прибыли! — громко объявляет служака, распахивая створки передо мной.

Ничего себе, крепкие нервы у императора! Я бы такого ора больше пары раз точно не выдержал. Задолбаешься каждого посетителя так привечать.

Кабинет Его Величества для того, кто видел интерьеры в доме БП, не представляет особого интереса. Здесь обстановка куда более аскетичная и, не побоюсь этого слова, скромная.

Поэтому мой взгляд сразу же притягивает высокая фигура у окна. Стоит мне войти, император поворачивается и некоторое время разглядывает меня бледно-голубыми, почти белыми глазами. Жуть.

Впечатление он производит подавляющее. Не знаю, в чём причина — в огромном ли росте, в атлетическом телосложении или в скучающе-пренебрежительном выражении лица. Но находиться с ним в одном помещении реально тяжко — это я ощущаю почти сразу же.

В остальном он выглядит обычно: одет по-деловому, а его длинные светлые волосы собраны в низкий хвост.

— Я пригласил тебя сюда, чтобы поговорить, — без предисловий начинает император. Голос у него низкий и звучный, будто заполняет пространство кабинета.

А я запоздало спохватываюсь, что забыл поздороваться, поэтому неловко кланяюсь:

— Приветствую, Ваше величество. Благодарю за приглашение.

В ответ он небрежно кивает и машет рукой куда-то в сторону:

— Что скажешь насчёт чашки чая? Стол в малой переговорной уже накрыт.

— В утренние часы я предпочитаю кофе, — слегка наглею, самую малость. В основном, только ради того, чтобы не кивать и не соглашаться на каждое слово. Не хочу великого стратега Бориса Петровича слишком сильно радовать.

Император соглашается молча, будто ничего не произошло. Значит, первый раунд остаётся за мной. Хотя настоящая игра ещё даже не началась.

Мы проходим в небольшую уютную комнату, в которой действительно находится небольшой круглый стол. И — надо же, угадал Борис Петрович! — там действительно пирожные и кофе. Интересно, когда и кто успел убрать отсюда чай, если при мне император не передавал никаких распоряжений? Нас подслушивают или… Он знал, что я откажусь! Или слышал, что болтал у себя дома Борис Петрович…

Так, стоп. Сейчас я себе такого напридумываю — мама не горюй. Просто надо признать для себя, что я реально опасаюсь этого дядьку. Вот и приписываю ему мыслимые и немыслимые качества. Но наверняка происходящему есть логичное объяснение. Например, он может отдавать распоряжения через триаду. То, что угадал с пирожными, — простое совпадение. Детей обычно сладостями подкупают, а я для императора ребëнком и выгляжу…

Все эти мысли вихрем проносятся в голове, пока я занимаю предложенное мне место.

— У нас тут всё по-семейному, — с тщательно отмеренным дружелюбием произносит Василий Алексеевич. — Не стесняйся.

Сам он пирожные не трогает — аккуратно отпивает кофе из чашки, задумчиво на меня поглядывая. У меня аппетита тоже нет — слишком переволновался. Так что следую примеру императора — тоже ограничиваюсь напитком.

Так и не дождавшись, что я накинусь на угощение, правитель решает начать разговор:

— Ты, наверное, теряешься в догадках, почему я пригласил тебя сегодня.

Смиренно киваю, даже не пытаясь сыграть в угадайку. Нет уж, пусть сам всё рассказывает! А я послушаю, подумаю и потяну время.

— Во первых, поздравляю тебя с успешным прохождением Большого турнира.

И замолкает, будто ждёт какого-то ответа.

— Эээ… Благодарю, — почему-то мямлю. — Без команды я бы не справился.

Физиономия монарха чуть кривится, словно напоминание о Нейрофронте задело ему больной зуб.

— Конечно, это я тоже очень ценю, — рокочет он. — Такие самоотверженные молодые люди, как ты, всегда были опорой нашего государства.

Тааак. Кажется, сейчас меня будут к чему-то припрягать.

— Именно поэтому у меня есть к тебе деловое предложение…

Двери переговорной со стуком распахиваются, и в помещение, сильно прихрамывая и опираясь на трость, врывается пацан лет семнадцати. На фоне интерьеров резиденции его джинсы, толстовка с капюшоном и кроссовки выглядят по меньшей мере странно.

Несмотря на хромоту, он шустро подруливает к нашему столику, останавливается и грохает тростью об пол.

— Я протестую! — громко заявляет слишком басовитым для своего возраста и внешности голосом.

Так. Это что, Твой Папка⁈

— Выйди, — тускло и невыразительно произносит император, снова отпивая из чашки. — У меня встреча.

— Снова собираешься за моей спиной вам обтяпать⁈ — рычит Папка. Или в реальном мире правильнее называть его Иваном? Ну не Елисеем же… — Снова перекупаешь моë окружение⁈ Не позволю!

Император насмешливо хмыкает, чуть ли не закатывая глаза. Видно, сынок достал его не на шутку.

— Я твоего разрешения не спрашивал, — с надменным спокойствием объясняет он. — Ты вообще не должен здесь находиться.

Иван краснеет и набирает в грудь побольше воздуха, чтобы достойно ответить. Дëргаю его за рукав, привлекая внимание. Отрицательно качаю головой, и праведный гнев этого правдоруба тут же сдувается. Он плюхается на один из свободных стульев и небрежно разваливается на нём, словно он не императорский сын, а малолетний бандюган из подворотни.

— Это я его пригласил, — сообщаю императору.

У того слегка вытягивается физиономия.

— Так о нëм уже всем известно? — с неясной угрозой произносит он.

Я прямо физически ощущаю исходящее от него давление. Император ЦиРИ явно не привык, чтобы ему противоречили. И любой, в ком есть хоть капля благоразумия, не стал бы этого делать.

Беда в том, что сожрать тебя он в любом случае попытается, хоть мëртвым притворяйся.

Но если сопротивляться, будет хоть какой-то шанс.

— Только мне, — спокойно произношу, отслеживая реакцию монарха. Кажется, он выдыхает с облегчением. — У нас с Иваном Васильевичем особые договорённости, так что за конфиденциальность можете быть спокойны.

Император согласно кивает, но его взгляд, мимоходом брошенный на сына, не сулит тому ничего хорошего.

— Тогда ты должен знать суть моего предложения, — буквально выплёвывает он.

Безмятежно отпиваю из чашки ещё один глоток.

— Хотел бы услышать об этом от вас лично, — отвечаю уклончиво. Лишь бы не подумал, что я ни сном, ни духом. — Чтобы удостовериться в том, что всё правильно понимаю.

Император некультурно ставит локти на стол и опирается на сцепленные в замок ладони.

— Мне нужно, чтобы твоя команда в полном составе вступила во ВладеМир, а после ротации передала ему все свои находки.

— Зачем? — вырывается у меня.

— Также мне нужно, — не обращает внимания на мой вопрос император, — чтобы после ротации ты передал командование Нейрофронтом Твоему Папке. Естественно, я всё тебе компенсирую. И твоей подруге тоже.

— Могу я узнать, с какой целью? — не сдаюсь я.

— Он планирует после ротации представить меня общественности, — нагло тычет пальцем в отца Иван. — Для этого ему надо, чтоб я был признанным героем. Пиар и пропаганда в одном флаконе.

— Сам виноват, — слегка раздражается монарх. — Никто не заставлял тебя идти на поводу у Андрея. Слушал бы меня — был бы здоров.

Иван задирает голову вверх и смеётся — громко и фальшиво. Потом легко толкает меня в плечо:

— Прикинь, он сейчас всех своих бывших проверяет — вдруг где бастард всё-таки завалялся. Говорит, что даже на девку согласен, лишь бы не я.

Хоть убей, не понимаю, в чём соль этих разборок!

— Почему?

— Правда не въезжаешь? — снова смеётся Папка. — Не может он, видите ли, власть инвалиду передать. Свой пресвятой дом Емельяновых опозорить боится, прикинь?

Император подскакивает с места, опрокидывая стул, и грохает по столу так, что чашки с пирожными подскакивают!

— Да что ты понимаешь, ничтожество! — громовым голосом вопит он. Да так, что хочется зажать уши руками. — Не все же непутёвые, как ты и твой братец! Кто-то и о государстве подумать должен! Великие дома слабака вроде тебя тонким слоем размажут и не заметят! Хочешь псу под хвост пустить всю двухсотпятидесятилетнюю историю страны? Не позволю!!!

На последней фразе взбесившийся император снова грохает по столу. Задетая его рукой чашка летит на пол, расплёскивая недопитое.

Со стороны дверей раздаётся звонкое цоканье.

Стоящая там миловидная рыжеволосая женщина в тёмно-синем деловом костюме укоризненно качает головой:

— Хватит детей пугать, Ваше величество. Тебя в другом конце здания слышно.

Её зелёные глаза такие яркие, что кажется, будто в них вставлены линзы.

Император раздражённо отмахивается.

— Плевать, — всё же говорит чуть тише. — Сколько раз я тебя предупреждал, чтоб этот олух мне на глаза не показывался?

— «Этот олух» вообще-то — твой родной сын, — презрительно бросает женщина, подходя ближе. — К старшему тоже хоть раз мог бы зайти. Такое ощущение, что на него тебе тоже плевать.

Эти слова, кажется, сильно задевают темпераментного правителя.

— После того, что он сотворил — конечно! — повышает голос он. — А сдохнет — так туда ему и дорога!

Иван тоже вскакивает со стула — хорошо хоть, не опрокинул! — и быстро ухрамывает из переговорной. Очень хочется последовать его примеру, но совсем не хочется выбесить императора ещё сильнее. Этому и родного сына прибить раз плюнуть, не то что левого чувака вроде меня.

— Выйди тоже, мальчик, — словно читает мои мысли женщина. — Нам с Его величеством нужно ооочень серьёзно поговорить.

С чувством невероятного облегчения сбегаю с места сражения двух титанов. Эта битва будет легендарной, но наблюдать за ней — увольте. В семейные разборки влезать вообще неправильно. А иногда и для жизни опасно.

Далеко от нас Иван не ушёл — так и стоит рядом с дверью, прислонившись к стене, и невидяще таращится в пространство. Даже не знаю, о чём с ним сейчас разговаривать. После услышанного любая тема кажется не к месту.

— Всё-таки хорошо, что ты пришёл, — произношу, лишь бы что-нибудь сказать. — Один я бы с ним не сладил.

Иван горько усмехается:

— Это единственное, на что я пока способен. И то мама влезла.

Прислоняюсь к стене рядом с ним.

— Некоторые вещи, к сожалению, могут решить только взрослые. Мы бы с ним сто лет бодались бы.

— Всё равно не отстанет, — отмахивается Иван. — Ты, надеюсь, ни на что не успел подписаться?

Хмыкаю:

— Обижаешь. Мы с ним даже до условий не успели дойти.

— Может, и правда сделать так, как он говорит? — на Ивана вдруг нападает меланхолия. — Вам с Куджо во ВладеМире точно будет лучше. А мне… пора взять на себя ответственность.

Ишь, как заговорил, страдалец малолетний! Император услышит — точно прослезится.

— Давай мы с Куджо как-нибудь сами решим, что нам лучше, — разом пресекаю дальнейшие выгодные предложения. — У тебя ведь тоже есть причины не соглашаться? Вот и у меня есть! Эти придурки хотят наложить лапы на наши денежки. Будут сливки снимать, пока мы делаем за них грязную работу. Такого я им точно не прощу!

Спасибо, в родном мире я этого по горло наелся. Надеюсь, бывшему начальнику там икается. Здесь же я наизнанку вывернусь, но крутить собой больше никому не позволю!

Папка не успевает ничего ответить. Дверь, рядом с которой мы стоим, стремительно распахивается и из неё выходит… Папкина мамка, хех. Мгновение она сканирует нас своими зелёными глазищами, потом улыбается персонально мне:

— Тебя Олег зовут? Очень приятно! Я Марина, можно без отчества. Давай по чайку? Хоть познакомимся наконец-то.

— Он торопится, — хмуро бурчит Иван. — Его дядя заждался.

— Ничего, подождёт, — усмехаюсь я. — По такому случаю я и без него до дома доберусь.

Марина хлопает длинными ресницами.

— Точно! Про Бориса Петровича забыла. Сейчас я его отошлю.

Она ненадолго замирает — видно, отдаёт приказ через триаду. Вот бы мне этого Петровича тоже с такой лёгкостью отсылать…

— Порядок, — снова возвращает нам своё внимание женщина. — Вперёд, детишки! А то чаёк совсем остынет!

И выдвигается первой. Мы с Папкой тянемся следом, причём он выглядит крайне недовольным. Ну вот, смотри теперь на его кислую физиономию. Хорошо, что мне есть, чем его порадовать.

— Слушай, — заговорщически понижаю голос. — У меня идея. Давай вместе надуем императора?