Ванька 8

Глава 22 Аннамиты

Уезжала наша делегация в Париж из одного места, а возвратится мы должны были в другое. В лагерь Ля-Куртин.

Из Парижа для успокоения солдатских душ я телеграфировал в полк. Не делят де в России никакую землю. Ещё сообщил, что члены нашей делегации решили в столице Франции немного задержаться. Остановились там-то и там-то, это и будет наше временное местопребывание. Дней на несколько.

Денег у солдат из делегации было много, а в Париже когда ещё удастся побывать… Русский рядовой на французском фронте, вместе с суточными, получал в месяц пятьдесят франков. Французский солдат — семь с половиной. Сам я тоже не был деньгами обижен — почти две тысячи франков мне в месяц капало. Причем, это уже на всём готовеньком. Даже квас у нас казенный был.

Я общему решению остаться чуть-чуть в столице Франции не особо и сопротивлялся. На фронт нас пока не отправляли, а тут всё лучше, чем в лагере.

Проездные документы у делегации были на месяц вперёд выписаны. Весьма серьезные и подробные. О разрешении перемещения по внутренним зонам Франции. Передвижение каждому из делегатов разрешалось на велосипеде, трамвае, судах и по железной дороге. Во как…

Указывались в документах и личные данные, а так же кроме того — какую человек носит прическу, наличие бороды и особых примет.

Насчёт велосипедов. До войны многие наши солдаты их только издали видели. Тут же — освоили. Французы нам выдали много велосипедов — для посыльных и прочего употребления. Нижние чины их быстро и по назначению начали использовать — не дурнее же они паровоза.

Члены делегации устроили себе гастрономический, а большей частью — дегустационный тур по питейным заведениям. Тут знания языка не требовалось, сильно умничать не надо было. Достаточно просто пальцем показать. Потом, после стаканчика-другого, семантические барьеры совсем падали. Всем всё понятным становилось.

Я нижним чинам компанию не составил. Сначала отоспался, затем по антикварным лавочкам прошелся. Ничего не покупал, так — глаза свои радовал. Что-то приобретать мне не было смысла, мне бы своих золотых зверьков сохранить.

Гулял, гулял и немного заблудился. Города-то я не знаю. Судя по зданиям, в сторону от центра куда-то забрел.

Встречные прохожие как-то немного неприязненно на меня стали посматривать. Странно, я им ничего плохого не делал.

Мусора под ногами прибавилось. Даже пару крыс я на мостовой заметил. Вот тебе и Париж…

Стены домов все какие-то облезлые, попахивает не сильно приятно.

Про людей и говорить нечего. Как и сказать? В общем — грязноватые они какие-то. Неумытые.

Ещё князь Александр Владимирович мне говорил, что парижане с гигиеной не очень дружат. Русские мол, более чистоплотные.

Народ всё больше какой-то возбужденный. Громко что-то обсуждают, руками машут. Кучками собираются и друг друга эмоциями заражают.

Это ещё что?

Я вышел на какую-то небольшую площадь. Тут уже людей было довольно много. Причем, у некоторых в руках красные флаги, транспаранты с надписями.

«Война войне!»

«Довольно лить кровь!»

«Миру — мир!»

«Долой войну!»

«Смерть виновникам бойни!»

Ну, на таком уровне я французский язык понимаю. Не только могу сказать, что мне круасан и чашечка кофе требуются.

Я отошел к стене дома. Закурил. Постою немного, что-то ноги у меня устали…

Народ на площади всё прибывал. Причем, быстро. Наверное, начало сбора здесь у них на какое-то определенное время было назначено, вот и подходят все без опоздания. По виду — рабочие. Нет, прошли мимо меня и несколько солдат. Один даже руку к кепи кинул, поприветствовал меня.

Солдаты в центр площади прошли. Один на что-то взобрался. На что — мне со своего места плохо видно.

До этого момента на площади было довольно шумно, а тут сразу тихо стало. Люди вокруг солдата на возвышении сгрудились, опоздавшие из улиц, выходящих на небольшую площадь, чуть ли не бегом к ним присоединялись.

Солдат начал говорить.

Я не всё понимал, но что-то и разобрал.

Что во французской армии огромное число убитых…

Что солдаты не желают больше воевать.

Что в некоторых частях уже перестреляли офицеров.

Что? Перестреляли офицеров⁉

Что полки собираются двинуться на Париж.

Мать моя!!! И тут — революция!

Сигарета у меня чуть из руки не выпала. Что-то я не припомню, чтобы во Франции в это время революция была. Или, нам про неё в школе не рассказывали?

Солдат между тем продолжал. Говорил, что парижане должны присоединиться к восставшей армии.

Его слова вызывали бурную поддержку и часть речи солдата до меня уже не долетала.

Тут на площади и появились аннамиты. Как-то сразу и много. Вскинули винтовки и без всяких разговоров и приказов разойтись дали залп по собравшимся.

Я у стены дома стоял и как бы за их спинами оказался. В тылу у стреляющих.

Пули меня не задели, а на площади некоторые и попадали.

Аннамиты выстрелили второй раз, потом почти без перерыва во времени — третий…

Знамена и транспаранты полетели на мостовую, кто жив был — бросились врассыпную.