Вампиры наклюкались!

Глава 14

Анекдот:

— Мы не подходим друг другу по гороскопу. Я — Скорпион, вы — Рыбы.

— Доктор, что-то не помогают Ваши таблетки, мой муж опять беседует со шпротами.

Кармин

Просыпаться было очень тяжело. Во рту было сухо, будто я стоял сутки под палящим солнцем. А в голове было пусто, хотя я знал, что недавно произошло что-то важное и страшное. Но что?

С большим трудом я преодолел слабость и приоткрыл глаза. Оглядев помещение, я с облегчением понял, что нахожусь у себя в покоях во дворце, лежу на кровати, а рядом спит на боку моя любимая феечка.

В комнате пахло какими-то травами и была приятная полутень. Но я видел, что за шторами светит во всю силу солнце, а ведь бал был вечером.

«Чем кончился бал и почему мы с Клюквой не дома? И почему мне так больно дышать?» — такие мысли бродили в моей чугунной голове.

Я постарался присесть в кровати, но стоило мне напрячь пресс, как боль пронзила лёгкие, заставляя меня болезненно зашипеть и лечь обратно на подушки.

— Кармин. — зашевелилась рядом сонная фея, приподняв лохматую голову с подушки. — Дорогой! — заметив, что я не сплю, Клюква почти удушила меня в своих объятиях, прижав свои аппетитные грудки к моему лицу.

И пуская мне было немного больно из-за её давления на грудь, чувствовать сладкий ягодный аромат её волос и кожи, греться от её тепла было наивысшим блаженством. На ней была только тонкая розовая ночнушка до колен с низким треугольным вырезом. Рыжие кудри окружали её нимбом. Они были в полном беспорядке, и я знал, что ей потребуется около часа на то, чтобы сделать из них подобие причёски. Но мне нравилось видеть её такой домашней и растрёпанной.

— Боги, я так испугалась! Не смей так больше делать, не смей! — била она меня маленькими кулачками по плечам, но потом, на секунду замерев, начала ласково гладить по лицу. — Прости, милый! Прости. Болит? — её ладошка накрыла центр грудной клетки, перевязанной белыми бинтами.

Её лучистые голубые глаза сияли беспокойством и любовью, и если второе я поощрял, то первое желал искоренить из её взгляда.

— Немного. — соврал ей, ведь боль была нарастающей и усиливалась с каждым вздохом. — Я плохо помню, чем кончился бал. — накрыл её руку своей. — Расскажи мне что произошло вчера?

— Не вчера. — покачала она головой. — Три дня назад, Кармин. Три дня ты не приходил в себя, а лекарь не отходил ни на шаг. Только вчера в обед он сказал, что твоя рана более не опасна и ты скоро очнёшься. — она наклонилась ко мне, нежно касаясь губ.

Я ответил на поцелуй, жадно сминая сладкие губы, но, когда на языке ощутил солёный привкус, отстранился, чтобы взглянуть на неё. Она плакала. Тихо текли по её лицу слёзы, а моё сердце уже болело не от раны в груди, а от этой картины.

— Ягодка, прошу не плачь. Это разрывает мне сердце. — молил её, снимая губами с её щёк солёные капли.

— Твоё сердце и без того пострадало. — сквозь всхлипы ответила она. — Стрела прошла между рёбер, пробила лёгкое и задела кончиком сердце.

— Повезло, что яда не было. — постарался пошутить я, а сам думал о том, что сказала Клюква.

Тут мне на глаза попалась повязка на руке любимой.

— Что это? — осторожно обхватил её предплечье.

Клюква посмотрела на мою руку, а потом снова на меня. Я видел, что она не хочет говорить, но, громко сглотнув слюну, всё же ответила:

— Стрелы было две. Одна задела меня по касательной, а вторая угодила в тебя.

— Поймали стрелка?

Я горел ненавистью, желанием порезать на мелкие куски того урода, что причинил боль моей любимой. И если его ещё не взяли, пока я тут лежал в отключке, то я позабочусь, чтобы уволили всех, и сам достану поганца из-под земли.

— Да. — медленно произнесла Клюква, с опаской отсаживаясь, словно ей было неудобно говорить о преступнике.

— Кто это был? — в нетерпение я всё же наполовину сел в кровати, несмотря на боль в груди, подложив подушку под спину, и затаив дыхание ждал ответа ягодки. — Милая, не молчи. Кто хотел убить короля, принца с принцессой и ранил тебя?

Лицо девушки выражало такую вселенскую печаль, что я заподозрил самое худшее, что предатель был всё это время рядом.

— Это генерал Чирис? — предположил самый логичный вариант.

Левальд был сильным и далеко не глупым мужчиной, ему не стоило бы труда подстроить все покушения и уничтожить улики. Но почему-то мне было неприятно думать о Левальде в этом ключе. Он долгое время служил королю верой и правдой, потому я не хотел верить в его виновность.

— Нет, нет. — закачала она головой, заставляя волосы упасть вперёд на лицо. — Генерал на нашей стороне. Когда тебя ранили, он побежал в сад, откуда и выстрели, чтобы задержать преступника. — Клюква тяжело сглотнула, старательно избегая моего взгляда. — Ему удалось задержать нападавшую.

— Нападавшую? Женщину? — мне показалось, что я ослышался.

Я начал анализировать всех знакомых, которые могли жаждать власти и хотеть убить фею или королевскую семью. В первую очередь подумал о своей бывшей, Селине, отец которой метил на моё место, но был недостаточно компетентен и Сантос ему не доверял настолько сильно, как мне.

Но представить молодую аристократку с луком или арбалетом было тяжело. Она никогда не радела к оружию, предпочитая вышивку и покупки драгоценностей или платьев.

Далее я вспомнил королевскую модистку, которая часто мелькала во дворце по долгу службы и чисто теоретически могла подстроить покушения. Лесан я мог представить и с арбалетом, и с кинжалом. Мы с детства с ней дружили, и она была той ещё оторвой, уже потом ушла в моду и создание одежды, став образцом леди.

Но у неё не было мотива! Она ничего не получила бы от смерти короля и его сына. И тем более не стала бы стрелять в Клюкву, которая вдохновила её на создание целой коллекции. Значит, Лесан точно невиновна в покушение.

«Но кто же тогда?» — крутилась в голове мысль.

— Да. За всем этим стояла… — Клюква собралась с силами и на одном выдохе произнесла, — принцесса Юстина, жена принца Микора.

После этих слов в спальне наступила гробовая тишина на долгие минуты.

— Принцесса? — неверующе переспросил фею, надеясь, что слух подвёл меня. — Но почему она это сделала?

На лбу любимой прорезалась горизонтальная морщинка, показывая степень её печали по этому поводу. Клюква много времени проводила во дворце и чаще всего общалась с Сантосом, Микором и Юстиной. С последней они вроде как стали подругами: завтракали, гуляли вместе. Скоро Юстина должна была родить, и Клюква сама связала пинетки и заговорила на здоровый сон для малыша.

— Генерал Чирис схватил её в саду, когда она пыталась скрыться с луком. При попытке улететь использовались сонные чары. — начала рассказ девушка, теребя в руках ночнушку. — Её допрашивали сам король вампиров и король ирлингов с помощью специального зеркала. Она во всём призналась, сказала, что хотела смерти мужу и королю, чтобы самой властвовать.

— Но зачем? Ведь она стала бы королевой позже, когда Микор сменил бы отца. Не понимал я её мотивов.

Юстина всегда мне казалась бесконечно спокойной девушкой, которой не было дела до короны. Она любила долгие прогулки, вкусную еду, в особенности десерты, и одежду. Не было в ней амбиций королевы. Так я думал до сего дня…

— Это ужасная история. — горестно вздохнула Клюква, смотря на свои ладони. — Микор с того бала заперся в покоях и пьёт, а Сантос пытается не дать информации просочится. Сейчас о правде знают король, принц, отец Юстины, генералы Стефан и Левальд, лекарь Фробо и я.

Я понимал задумку Сантоса. Никто не должен знать, что жена принца и мать наследника замышляла убийство короля с целью самой сесть на трон, это покажет нас слабыми в глазах народа и других королевств.

— Юстина шестая принцесса и с детства знала, что никогда не будет править ирлингами. Она уже почти смирилась с тем, что не станет королевой, когда Микор влюбился в неё и сделал предложение. У вампиров только один принц, а значит он и станет королём, а его жена королевой. Так думала она, соглашаясь стать его супругой. — безэмоционально рассказывала фея, но её голубые глаза были полны непролитых слёз. — Когда она стала принцессой, она начала планировать убийство Сантоса. Ей нужно было, чтобы Микор занял место отца. Потом она бы отравила его, сделав не способным к правлению, и стала бы правящей королевой.

— Почему же она решила убить Микора вместе с отцом, а с ними и тебя? — пытался анализировать её поведение, но не находил в нём логике.

— Юстина забеременела. — на этих словах по щекам любимой всё же потекли слёзы. — Она понимала, что, когда родит, потеряет шанс на корону. Ведь стоит её сыну стать совершеннолетним, он станет наследником, а она никогда не будет править. Потому пила противозачаточное зелье. Что-то пошло не по плану, и она забеременела. Юстина желала избавиться от плода, но Микор рано узнал о её положение и бдительно опекал. Но из-за разницы рас она думала, что ребёнок всё равно умрёт в её чреве, и тогда она продолжит реализовывать свой план.

— И тогда появилась ты, руша её надежды. — начал понимать я мотивы, которые двигали принцессой ирлингов. — Потому Юстина решила убить тебя, подкинув змею и испортив шампунь.

Как я не догадался, что редкое животное и растение, которое в королевстве вампиров не найти, а вот у ирлингов водиться с излишком, указывает на преступника из другого королевства. Но даже в моих страшных кошмарах я не мог представить принцессу Юстину в роли злоумышленника.

— Верно, ребёнок принцессы был в безопасности из-за того, что я появилась тут и добровольно давала свою кровь. — громко шмыгала носом моя ягодка, от чего уже моё сердце обливалось слезами. — Из-за того, что от сына не удалось избавиться она решила сменить стратегию.

Я непроизвольно нахмурился, чувствуя, как по загривку побежали мурашки. «Что могло прийти в голову этой сумасшедшей, что притворялась невинной девой?» — с содроганием думал про себя, осторожно поглаживая хрупкие пальчики любимой.

— Как? — уточнил, когда молчание затянулось.

— Если бы король и принц умерли-и-и, единственным претендентом на трон стал бы вну-у-ук Сантоса. Юстина-а-а бы стала регентом, правила-а-а бы долгие год-ы-ы, воспитывая сына своим верным рабом, который бы слушался бы её беспрекословно-о-о. — рыдала она горькими крокодильими слезами, громко подвывая.

— Ягодка, не плачь. У неё ничего из этого не получилось и не получится никогда. — притянул её к себе на грудь, несмотря на тянущую боль.

Она продолжала плакать, показывая свою боль. Она жалела принца, чья жена оказалась лживой ведьмой, переживала за короля, чьего внука и сына пытались убить, плакала из-за несправедливости к неродившемуся мальчику, чья мать не любила его и мечтала сделать из него марионетку в своей игре.

Короткий стук был едва слышен из-за завываний Клюквы, но я обратил на него внимание, поворачивая голову в сторону двери.

— Прошу прощения, всё нормально? — заглянул в спальню старик Фробо.

— Всё хорошо, просто моя невеста немного расстроилась. — объяснил я, но лекарь вместо того, чтобы покинуть нас, прошёл внутрь и сел в кресло у кровати.

— Чего же плакать, раз жених жив, здоров, так ещё и наконец проснулся. — бормотал старый вампир, начиная прощупывать мой пульс. — Ну, слава Богам, никаких патология не вижу. Но на всякий проверим рану. Болит? — спросил Фробо, доставая ножницы, чтобы разрезать бинт.

Клюква немного успокоилась, хоть и выглядела зарёванной: нос красный, щёки мокрые, губы искусаны до кровавых ранок. От последнего мне стало совсем плохо. Сладкий запах её крови я мог учуять за километр, а из-за длительного сна, я чувствовал дикий голод, хоть и пытался сдерживаться.

— Немного. — сдержанно ответил лекарю.

— Ну, конечно. — саркастично хмыкнул старый хрыч, рассматривая аккуратные швы. — Когда рядом такая красавица, боль отходит на второй план. — он с уважением посмотрел на мою феечку. — Повезло вам советник, ваша невеста не отходила от постели все эти дни, сама ухаживала за вами, обрабатывала рану и всё сейчас выглядит прекрасно. — довольно щурил тёмные глаза на морщинистом лице старик. — До конца дня полежите в кровати, а завтра можно постепенно возвращаться к обычным будням, только не утруждайте себя физическими нагрузками неделю и пейте отвар из ягод луфа́у, который приготовила госпожа Клюква. Он поможет быстрее восстановиться и тело будет лучше регенерировать. — дал напоследок наставления лекарь и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Мы с Клюквой снова остались одни, и я решил продолжить прерванный разговор.

— Дорогая, какое наказание вынесли короли для принцессы Юстины? — старался говорить максимально спокойно и ласково, притянув невесту в свои объятия.

Теперь она лежала у меня на плече, прижавшись ухом к телу, и доверчиво смотря на меня большими и чистыми глазами, в которых не было места злобе, обиде или ненависти. Моя ягодка была самым добрым существом на свете, но была вынуждена столкнуться с жестокостью мира аристократов.

— Они погрузили её в лечебный сон до начала родов. Когда мальчик появится на свет, она будет помещена в закрытый монастырь бога Флафа, под присмотр служителей. — тяжко вздохнула моя красавица, смотря мне прямо в глаза. — Её отец предложил сказать всем, что она умерла при родах. И я понимаю его решение. — к моему удивлению, Клюква согласилась с королём ирлингов. — Она потеряла рассудок. Когда её схватили, пыталась убить стражников, а после и убить ребёнка. Лекарь Фробо диагностировал сумасшествие, и рекомендовал держать её на успокоительных, когда она будет в монастыре. Я не хочу, чтобы внука Сантоса сторонились из-за его матери. А так у принца будет шанс найти новую супругу, ту, что станет хорошей матерью для мальчика, и будет истинно любить Микора.

— Наверное, так будет лучше всего. — медленно заметил, всё больше засматриваясь ан сладкие губки любимой, что хранили аромат её крови.

— Кармин? — смущённо залилась румянцем моя невеста, а я почувствовал знакомое томление в паху.

Я не стал больше медлить, а просто запустил свою руку в её рыжее пламя, стягивая пряди на затылке и притягивая ближе к себе. Она поддалась ко мне грудью, но в сантиметре от моего рта, остановилась и быстро зашептала:

— Постой, Кармин. Лекарь Фробо запретил тебе неделю физические нагрузки. А я по твоим глазам вижу, что на поцелуе мы не остановимся.

Но я не стал слушать её доводы, а лишь сильнее надавил на её лопатки и наконец вкусил сладость любимых уст. Они хранили аромат клюквы, были сладкими и мягкими. Мне казалась прошла вечность с тех пор, когда я в последний раз целовал свою невесту.

Её трепещущее от возбуждения тело, тихие страстные стоны, что срывались с губ, лёгкие прикосновения маленьких ладоней — всё это пробуждало во мне желание отбросить лишние тряпки и накинуться на Клюкву.

«А что мне мешает?» — решил я, разрывая лёгкую ткань на груди феи, оголяя спелые груди, с яркими сосочками, которые уже полностью затвердели.

— Кармин… — тихо выдохнула ягодка мне на ухо. — Тебе нельзя. Лекарь сказал…

— Плевать! — не дал ей договорить, затыкая рот новым поцелуем, а пальцами оглаживая бархатную кожу шеи, груди и бёдер. — Мы осторожно. Обещаю!

Клюква посопротивлялась для приличия, заботясь о моём здоровье, но минутами спустя её ладонь скользнула по моему прессу и накрыла давно стоящий член, размазывая каплю предэякулята по чувствительной головке.

— Сожми сильнее, милая. — командовал ягодкой, сам достигая пальцами центра женственности. — Погладь по всей длине.

Клюква послушно ласкала член, крепко сжимая ладонь, иногда переминая в руке яички, от чего стрелы удовольствия простреливали поясницу и грозили мне преждевременным финишем.

Чтобы избежать конфуза, я опрокинул почти жену на спину, сев между её широко разведённых ног, касаясь головкой влажных губок, размазывая по клитору смесь из наших соков.

Я даже и не думал о предохранение, ведь скоро Клюква станет моей женой, а там и до детей недалеко. Всегда хотел большое семейство. У меня не было братьев или сестёр, было очень скучно, когда отец уезжал, а мама была занята работой по дому или садом. Потому я считал, что нужно не меньше двух детей, чтобы они никогда не остались одни, даже когда придёт мой смертный час.

— Кармин, прошу. — заёрзала бёдрами феечка, подняв на меня затянутые проволокой голубые глаза.

«Не время и не место выбрал я для философских размышлений о детях, будущем и смерти.» — понял я, окинув соблазнительную картину жадным взором.

Клюква лежала на простынях в обрывках розовой ткани, её крылья слегка дрожали и переливались золотыми искрами, волосы ещё больше растрепались и пламенным нимбом окружали лицо с пылающими щеками и искусанными до крови губами.

— Всё для тебя, ягодка. — ответил на её мольбу и плавным, но длинным движением вошёл максимально глубоко в её влажное нутро.

Она сразу же обхватила меня, сильнее, чем её кулак до этого. Стиснув зубы, я напряг все мышцы, чтобы не излиться так рано, а дождаться её финала.

Медленно наращивая темп, я делал поступательные движения бёдрами, размашисто возвращаясь в тесные объятия и плавно покидая их. Одно рукой я опирался на кровать, в районе подушек, а вторая шаловливо бродила по телу любимой, задевая то горошинки сосков, то оглаживая дрожащий животик, представляя как он округлиться позже. В конце концов, я остановился на месте нашего единства, слегка надавливая на красный от прилива крови клитор.

Как оказалось Клюкве не требовалось много времени, чтобы достигнуть вершины оргазма. Не только я был голоден до своей феи, но и она жаждала меня, словно вампир кровь.

— Давай, ягодка, не сдерживайся. — с трудом произнёс сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как всё внутри лона трепещет, обхватывая мой стержень, не желая отпускать его. — Кончи для меня.

Стал всё более резко и агрессивно вбивать бёдра в содрогающееся влагалище, что уже во всю хлюпало от любовных соков, позволяющих проникнуть ещё глубже, касаться головкой шейки матки, тем самым отправляя любимую на небеса.

— Кармин! — её крик освобождения совпал с моим звериным рыком, будто я не вампир, а настоящий дракон во второй форме.

Струя семени брызнула внутри гостеприимного лона, ударяясь в матку, от чего тело феи снова начало конвульсивно дрожать, получая дополнительную стимуляцию.

— Боги, как же хорошо… — счастливо улыбаясь призналась моя невеста, закидывая руки мне на шею, приятно царапая кожу ноготками. — С тобой мне всегда хорошо. Разве это не магия?

— Разве что любовная. — ответил ей, коротко целуя в кончик носа, лоб, щёки, подбородок и наконец губы. — Просто мы любим друг друга, ягодка. И так будет вечность.

— Обещаешь? — доверчиво прижавшись к моей немного ноющей после таких нагрузок груди, едва слышно спросила фея.

Но я услышал. И дал самый искренний и честный ответ.

— Обещаю.

Годы покажут, но я уверен, что и спустя столетия мы будем лежать на кровати голые и любящие друг друга.