В земле чужой

Глава 9

Близость границы Белозерья и земли Новгород-Восходнего говорила о себе возросшим числом воинских дозоров. То есть и сами разношерстные группы опоясанных людей попадались чаще, и гридней в них было больше. Ходили они десятками, как у нас на наиболее опасных участках, где опасность столкновения реальна.

Предосторожность оправданная, потому что центральная власть на новгородчине откровенно слаба, чем активно пользовались желающие пограбить. Всякие удельные бояре, помещики, те же порубежники, и в мирное время не гнушающиеся сходить к соседям за хабаром. В принципе, дело обычное, но местные явно перебарщивают. Налеты они устраивают не только на чужих, то есть белозерцев и черниградцев, своё население от постоянных усобиц тоже страдает постоянно.

Нестроение у новгородцев началось лет пятьдесят назад, когда умер прадед нынешнего князя и встал вопрос, кому занимать престол. Дело в том, что здесь, на севере, по-прежнему сильны старые традиции наследования по лествице, то есть от старшего брата младшему. До того момента либо наследник был один, либо из двух существовавших второй по малолетству не подходил — иными словами, прецедента не возникало. Тогда звезды совпали так, что и дядя, и племянник претендовали на стол, причем оба имели за собой мощные группы поддержки. Результат вылился в кровопролитную войну, продлившуюся двадцать лет и чуть было не уничтожившую страну. В какой-то момент соседи реально принялись за дележку, тем более что сами противоборствующие стороны активно приглашали иноземцев принять участие в замятне.

В конечном итоге, исчерпав ресурсы, ветви правящего рода пошли на мировую. Раскол дорого стоил земле — население бежит или уничтожено, города в руинах, часть территории потеряна, чудища вылезают из темных лесов на белый свет. Хорошо ещё, что великая орда пришла всего раз, и её удалось отбить. Окончательно выправить ситуацию мешал тот факт, что, из-за отсутствия явного победителя в гражданской войне, столкновения между обеими партиями или их отдельными сторонниками случались с пугающей регулярностью. Фактически, полноценный мир так и не наступил.

Наибольшие разрушения приносили амбиции сильных бояр. Они бы творили, что хотели, если бы их аппетиты не ограничивались необходимостью как-то уживаться с окружающими. Князья, можно сказать, зависели от них. Боярские группировки проталкивали нужные им решения с помощью веча и, возможно, вовсе захватили бы власть в земле, не стой у них на пути три Обители из четырех.

Короче говоря, белозерцы неспроста держали на границе с Новгород-Восходним сильные гарнизоны. Не то, чтобы они сами были ангелами — просто не видели смысла грабить нищих.

Лично меня, после разговоров с аборигенами на постоялых дворах, озаботил иной вопрос. Достаточно ли у нас сил для путешествия? Азгут, конечно, в одиночку способен положить полноценный десяток опытных гридней, но, во-первых, он у нас один такой, во-вторых, любого можно застать врасплох. Вот если бы возки старейшины сопровождали хотя бы гридней двадцать, то о внезапном нападении можно было не волноваться. Слишком большой отряд, чтобы беспокоиться о мелких дорожных неприятностях — а крупных избежать в любом случае не получится.

В том, что без сложностей не обойдётся, я убедился при пересечении границы. Мы всё-таки добрались до неё. Для того, чтобы попасть на Новгородчину, следовало пройти досмотр на таможенном посту, охраняемой пятеркой воинов. Ну или кем-то опоясанным, трое из пятерки вели себя своеобразно и из оружия носили только ножи. Копья стояли у стеночки. Начальник таможни, заросший чиновник с бегающими глазками, после осмотра возков уверенно возгласил:

— Две денги белозерских, или можете три черноградских отдать, тоже примем.

— Какие ещё две денги? — не понял его Азгут.

Арифметика странная. По пять пул с человека, десять за коня, за каждый из трех возков тоже по десять. Итого одна денга двадцать пять пул получается.

— Мыто выросло, — не моргнув глазом, ответил таможенник. — Теперь так получается.

Спорить Азгут не стал. Он просто положил руку на меч и спокойно сообщил:

— Ты возьмёшь восемьдесят пять пул, или я заплачу тебе иначе.

Чинуша мгновенно сдулся, даже росточком уменьшился. Принял монетки, не пересчитывая, и торопливо убежал вглубь поста. Делать выводы, конечно, рано, на таможне вымогают всегда и везде, но обычно поборам подвергаются купцы. Боярский обоз, причем внаглую, на моей памяти пытались обложить впервые.

То, что живут на Новгородчине бедней, было очевидно с первых десяти минут после прохождения поста. Дорога, пусть и не одна из центральных, стала хуже, она явно нуждалась в ремонте. Попадавшиеся навстречу люди смотрели настороженно, некоторые одевались в рванье, также мы встретили парочку, самостоятельно впрягшуюся в телегу вместо вола. Постоялые дворы, в двух из которых мы останавливались на ночлег, скорее напоминали миниатюрные крепости с готовыми к вражескому налёту обитателями, чем места отдохновения.

Но больше всего меня поразили темные леса. Не суть важно, что они маленькие — на обжитой территории их вообще не должно быть! В словенских землях существуют всего четыре крупных темных леса, и то только потому, что от них не получается избавиться. Слишком стары тамошние клубки, да и география мешает. А тут, на Новгородчине, недалеко от людских поселений, внезапно обнаруживается молодая переродившаяся поросль, причем её не торопятся уничтожать. Мы сначала не поверили, когда попутчики нам сказали, что, мол, в ту сторону ехать не надо. Думали, шутят. Однако Весела Желановна встревожилась и приказала свернуть.

Всё оказалось правдой.

Старейшина не поленилась и с рассерженно-обалделым видом прошла немного вглубь леса. Подозреваю, помимо прочего ей было просто интересно — она обмолвилась, что прежде на темные земли не заходила. Обычные люди редко в них появляются, им там делать нечего, это порубежники постоянно с тьмой дело имеют. Горожанин-домосед имеет шанс прожить жизнь, вовсе ни разу не увидев чудищ или измененных растений. Редкость, конечно, потому что даже из канализации иногда выныривает всякое, зубами утыканное, но счастливчики встречаются. Происхождения Весела Желановна высокого, её с детства от серьёзных напастей оберегали, и даже резкий, властный характер, помноженный на привычку влезать во все щели, не обеспечил ей знакомства с некоторыми реалиями жизни.

Опыт подсказывал мне, что, хотя лес молодой, он полноценный. В глубине, не исключено, скрывается развившийся до полосатой стадии клубок. Его следует давить как можно скорее, пока не окреп, не обзавелся подчиненными вожаками стай и периферией из обычных клубков, связанных с ним корневой системой. Потом полосатого уничтожить будет намного труднее. Так что, если у окрестных бояр есть хоть сколько-то ума, нынешней зимой они соберутся и дружно организуют поход вглубь леса… Впрочем, куда вероятнее, что они предпочтут передраться между собой, и впоследствии получат крупных проблем.

Осматривала лес старейшина, разумеется, не одна. Наперстницу и ученицу она оставила на опушке, велев не идти за ней, с собой взяла Азгута — основную боевую силу, — и меня в качестве экскурсовода. Остальные гридни к порубежникам не принадлежали, ходить по черноте не умели, в мутировавших растениях и прочих изысках тьмы не разбирались. В принципе, нас двоих вполне достаточно, в молодом лесу просто не найдется достаточно сильного чудовища, чтобы представлять реальную угрозу, однако я всё равно предпочел бы иметь рядом двух-трех родственников. Сюрпризы случаются.

Поэтому нападение трёх бывших зайцев воспринял с некоторым облегчением. Раз эти здесь, то других, скорее всего, поблизости нет.

Для того, чтобы относительно безопасно передвигаться по темному лесу, придумано множество всяких ухищрений. Относительно — потому что полной безопасности они не обеспечивают и обеспечить не могут. Однако подспорьем являются серьёзным, отказываться от них неразумно. Одним из таковых, причем важных, действенных, является «Звенящий круг», заклинание сенсорного типа на основе воздуха. Полноценных сенсоров-нюхачей мало, это редкая особенность восприятия, с трудом развиваемая долгими тренировками. Поэтому создали замену. Вернее, замены, начиная от заклятий и заканчивая модификациями органов чувств, но «Звонилка» считается самой надежной.

Пока Весела Желановна вскрывала малый клубок, найденный нами, и что-то в нём изучала, я бродил по окрестностям. На всякий случай отслеживал чужаков. Оказалось, не зря — минут через десять тихим перезвоном магический радар выдал появление трех существ с высоким содержанием энергии тьмы. Не особо крупных, но и не фоновые значения. Знаком показав Азгуту о чужаках, я размеренным шагом двинулся наперерез — чудища всё равно нападут на ближайшего человека, то есть меня, незачем торопиться.

Так, собственно, и вышло.

Учуявший врага первый заяц рванул с дистанции в шагов пятьдесят. Я к тому времени более-менее определил, кто к нам пожаловал, и успел подготовиться, создав Воздушный Хлыст. Хорошее заклятье — быстрое, вариативное, после небольшой тренировки можно использовать в качестве своеобразного щита. Внешне выглядит как отходящее от руки щупальце с тускло светящимся кончиком, именно кончиком и надо бить, остальные части ударного или шокового воздействия не обеспечивают. В худшем случае слегка кожу попортят.

С громким воинственным кличем косой набросился на меня… Попытался наброситься. Шагах на двадцати его ударом в грудь встретил Хлыст, превратив переднюю часть тельца в разодранный кратер. Совершенно серьёзно — у мелкого чудища вся грудина испарилась, остались нижние ребра и позвоночник, плавно переходящий в шею. В общем, удар получился хороший, но, увы, слишком сильный. Второй заяц воспользовался моментом и проскочил мимо своего павшего товарища, выйдя из зоны действия Хлыста.

Пришлось экстренно развеивать заклинание и бросать Заморозку. Она у меня получается рефлекторно, любимое мое заклятье для короткой и средней дистанции. Неудивительно, что попал. Промороженная тушка упала на землю, открыв вид на последнего противника, никак не отреагировавшего на гибель товарищей. Чудищ подобной мелочью не смутить, они нацелены на жертву, пока сильная боль или иное воздействие не перегрузят их нервную систему.

Последнего я встретил банальным Лепестком. Простейшее огненное заклятье, с него многие отроки начинают воинское обучение. Заяц, заверещав, свалился на землю и дымящимся комком подкатился прямо к моим ногам. Очень удачно — не замедляясь, я ткнул его копьём и прошел дальше.

Следующие минут пять прошли в молчании. Меня немного смущало, что зайцев трое. Вот если бы их было двое, пара из самца и самки, то ничего удивительного, а сразу трое, в конце лета… Обычно в выводке у зайчихи от пяти до десяти зайчат. Однако больше никто не появился, остальных, вероятно, кто-то съел.

Развернувшись, я пошел к Веселе Желановне, чтобы узнать, долго ли нам ещё тут находиться. Мужчина и женщина о чем-то беседовали, издали поглядывая на меня, ветер донес тихую фразу:

— … ещё он под настроение артефактами балуется.

Если они обо мне, то я и не скрываю.

При моём приближении целительница отвернулась от превращенного в белый пепел клубка и вопросила:

— Закончил? Потрошить будешь?

— Не буду. Возни много, толку мало.

— Тогда пошли, — развернувшись, она направилась к выходу из леса.

Азгут деликатно взял её под локоток и тихонько подтолкнул в правильную сторону. Женщина сделала вид, будто так и надо, а я, кажется, понял, почему она почти всё время проводит в городе.

— Мне доносили, что у них тут не всё ладно, — ближе к опушке, задумчиво сообщила старейшина Синеокого. — Не верила я. Думала, преувеличивают. Придется нам ещё в пару мест завернуть: пока не разберусь, везде так или это исключение, и в других волостях чисто, в Новгород ехать нельзя.

В ответ на меняющую планы сентенцию Азгут только плечами пожал. Завернуть, так завернуть, наше дело маленькое.