В поисках Дарования

Я открыл глаза, Лиолу и Арон были на своих местах. Они будто ждали, когда я поразмыслю над своей скудной жизнью. Повернувшись к Арону, я спросил:

- Как найти Поток Сознания?

Арон удивился, выпячивая глаза, кидая взгляд на не менее удивленную Лиолу.

- Столь короткое пребывание в Сомнии и уже такие глубокие познания. А ты знаешь, что это? - Я лишь пожал плечами. - Вот и я бы хотел взглянуть на этот Поток. О нем знают не многие, а видели его единицы. Нынешние Хранители вообще сомневаются в его существовании и предполагают, что это человеческий сон.

- Кстати, о Хранителях. - Вставила Лиолу. - Нам нужно идти. Потом поищите свой Поток.

Арон согласился и подал знак к выходу, вежливо пропуская меня вперед себя. Я покорно встал с кровати и направился к выходу, в котором уже скрылась девушка. Не помешало бы сейчас развеяться на свежем воздухе. Я подошел к двери, приготовившись заполнить легкие уличной прохладой. Но все мои желания перечеркнули жирной полосой очередного незнакомого места, которое ждало меня за дверью вместо улиц Сомнии. Хотя еще пять минут назад, когда зашла Лиолу, я был уверен, что здесь должна быть улица. Я повернулся к Арону с вопросительным выражением лица, тот лишь пожал плечами и мотнул головой, невербально запихивая меня вперед.

Впереди через небольшой узкий коридор открывалась панорама огромного, хорошо освещенного, зала с глубоким сферическим потолком. Пройдя по коридору, я остановился на пороге небольшой арены круглого зала, напоминающего уменьшенный в размерах римский Колизей. Вот только вместо трибун выступал не древний камень, а сами посетители. Они, зависнув в воздухе, составляли коническую лестницу из нескольких рядов. Их белые и лиловые одежды, развеваясь по сторонам, словно пламя свечей, освещали огромный зал. Свет, излучаемый от них, был не столь ярок, скорее - нежным, домашним, согревающим душу, но очень даже хорошо освещал просторы этого места. Арена в центре помещения была оконтурена пропастью, над которой и ливитировали все эти люди. Напротив коридора, который я пересек, живая трибуна обрывалась короткой полоской бордового свечения, состоящей из девяти человек. Увидев меня, девятка зашушукалась. Затем, все повернулись к центральному человеку, выглядевшего среди остальных самым старым. Тот все это время невозмутимый, со спокойным, расчетливым, опытным видом положительно кивнул головой, будто все они задали ему один и тот же вопрос. Невозмутимым был и его сосед слева, более молодой, но зрелого возраста. Только его спокойствие выражалось не в его многогодовой опытности, а скорее в обычном хвастливом всезнании и осведомленности. Всем своим довольным, накрахмаленным от собственного восхищения лицом, он давал понять остальным, что нет никого другого среди всех здесь присутствующих, конечно, кроме самого старого, кто бы так точно знал, кто я такой и вообще зачем я здесь появился.

- Полагаю, вы тот самый Максим? - Поинтересовался противненький голос, голос ехидны.

- Не знаю - тот или не тот, но Максим. - Ответил я.

Бордовая "девятка", кроме тех же двоих, снова зашушукалась в восхищенном недоумении. Старик, закрыв глаза, кивал головой, будто он ждал этого момента всю свою жизнь и он наконец-то настал, оправдывая своими кивками то время, которое ушло на ожидание. А Ехидна - так я прозвал для себя левого соседа старика, продолжал оценивать меня прежним всезнающим взглядом. От него разило какой-то неприязнью ко всему и в ответ он вызывал у меня аналогичные чувства. Так бывает, вроде, видишь человека впервые, но уже с первых секунд он тебе не нравится, раздражает тебя, даже сам не понимаешь почему, просто неприятен и все тут, ничего не поделаешь с собой. Но вот парадокс, не смотря на все это, он становится для тебя основным объектом для внимания: ты смотришь только на него, оценивая, изучая, улавливая каждое его нелепое движение, противную мимику, каждое сказанное им слово. Ты, словно вампир, заряжаешься его мерзостью, чтобы в итоге выплеснуть обратно на него в мягкой или в жесткой форме. Неважно, главное дать ему понять, что он тебе неприятен, а тот, либо будет смотреть на тебя с отупленным видом, не понимая, чем он тебе не угодил и это крайне доставит тебе удовольствие, либо будет наслаждаться своим раздражающим действием на собеседника, и в этом случае вампиром будет уже он, а не ты. И сейчас именно этот самый последний вариант, когда Ехидна мне не нравится, а ему нравится, что он никому не нравится.

Старик открыл глаза. Легкий гул стих. Он осмотрел всех присутствующих и остановил свой пристальный взгляд на мне, словно ожидая от меня каких-то предложений.

- Низоны! - Прохрипел старик глубоким тихим голосом. - Покиньте нас!

После чего зал, опустев, озарился дневным солнечным светом. Расписной свод потолка и стены обратились в стекло, превращаясь в прозрачную полусферу, исчерченную паутиной рамных соединений в готическом стиле. Арена расширилась до самых стен, вытесняя пропасть под недавно ливитирующими людьми. Осталась лишь бордовая девятка, спустившаяся с небес на землю.

- Думаю, так для тебя в первое время будет привычней и проще воспринимать происходящее здесь. - Прокомментировал произошедшие изменения старик.

- Меня в последнее время уже ничего не удивляет. Я начинаю думать, что это было всегда, с тех времен, как я себя помню.

Здесь я немного слукавил. Хотя это все и казалось очень интересным и забавным, но эта сказка была как-то мне не по душе, не мог я никак привыкнуть ко всему происходящему. Защитный механизм срабатывал внутри меня и не позволял никак этого сделать. Может быть - страх, может еще что-то. Кто знает? Вообще сейчас меня интересовало только одно - как найти Поток Сознания и Киру. И тут я поймал себя на мысли, что уже и к этому у меня пропал особый интерес. Ну вот, сколько раз за последнее время моя голова заполнялась мыслями о Кире? Один или два, в лучшем случае. Конечно, возможно меня отвлекало от моей первоначальной цели вся эта необычность и акклиматизация к новому миру. Но даже сейчас, когда я вспомнил об этом, у меня не возникло того сверхжелания, которое было присуще мне до появления в Сомнии. А с другой стороны, внутри засел какой-то другой крючок, цепляющий мою душу за этот мир и, возможно, за достижение поставленной цели.

- Я рад. Очень рад. - Старик говорил не спеша и очень задумчиво, казалось, он с трудом придумывал, что мне сказать. - И я рад, что мне не придется объяснять тебе, где ты сейчас находишься. - Утвердительно сказал он, а я подтвердил это кивком головы. - Но я уверен - ты не знаешь, зачем ты здесь, как вообще получилось, что ты попал в Сомнию.

- Почему-то мне не приходило в голову задумываться об этом, я воспринимал это как должное. - Пояснил я.

- Потому что, - влезла Ехидна,- ты преследовал свои интересы, влезая в наш мир! - Надменно произнес он.

У старика блеснули глаза голубым недовольством и он помотал головой в протест словам выскочки, давая ему знак заткнуться. Тот моментально осекся, склоняя покорно голову.

- Извините, а если не секрет, в чей это ВАШ? Вы мне можете пояснить, кто вы? Вы все, кроме одного, отличаетесь от жителей Сомнии.

И правда, ото всех, кроме этого старика, веяло совсем иной, ну не знаю, как это назвать, энергетикой, что ли. Во всяком случае, восьмерых из них я воспринимал совсем как-то по-другому, в отличии от обитателей Сомнии, с которыми мне приходилось уже пообщаться до этого момента.

- Это правда. - Ответил старик. - Мое имя Ялатан, я действительно житель Сомнии, а остальные такие же люди, как и ты. Мы Хранители. Мы оберегаем наши миры от конфликтов, от межмировых конфликтов. А так же храним тайны и традиции Сомнии от обычных людей. Во главе, по закону, должен стоять именно житель этого мира, коим я и являюсь, как ты правильно подметил. Но в исключительных случаях, когда нет достойной головы из числа обитателей Сомнии, Хранителей может возглавить и человек.

Глаза Ехидный алчно сверкнули после слов старика. Похоже, он мечтал занять верховное место, а потенциальных сомнийцев не было.

- Ты не случайно в этом мире, Максим. - Продолжил Ялатан. - Вообще, в принципе, случайностей не бывает. Все, что происходит, происходит относительно конкретного события или относительно параллельных событий. Каждое событие - это рефлекс на предыдущее. И этот закон справедлив, как для мира людей, так и для Сомнии. Вот и ты, как и твои остальные собратья, это ответная реакция на раздражение Сомнии, вызванное угрозой из Потока Сознания.

- Потока Сознания? - Удивленно оживился я, услышав о нужном мне предмете.

- Да, именно так. Ведь, ради этого ты здесь? - Поддел меня Ехидна. - По твоему мнению.

- Сергей, ты перестал понимать мои знаки? - Яростно огрызнулся Ялатан. - Ты можешь не переживать, всем известно какая первоначальная причина была у Максима. Ни одного у него свои ложные приоритеты насчет присутствия в Сомнии. Мозги тщеславием залило? - Грозно прогремел его голос, отражаясь вибрацией по стеклу купола.

Почему ложные приоритеты? Я четко представлял положительные стороны своего присутствия в этом странном мире. А другие приоритеты меня мало интересовали. Наверно.

- Вообще, Низоны не появляются у нас по чьему-то хотению. Это происходит по определенным обстоятельствам. Последняя массовая вербация происходила в период Второй мировой войны, когда под влиянием мирового кризиса человеческой морали пошатнулся и мир Сомнии. Но тогда это была всего лишь перестраховка, и в течение малого времени удалось стабилизировать привычный ход жизни. - Старик глубоко вздохнул, повернувшись ко мне боком, уставившись в прозрачные стены. - Сейчас же другой случай. Сомнии угрожает своя война, война, которая может вылиться в противостояние людей и сомнийцев. А в итоге привести к уничтожению обоих миров.

- Но как это возможно? Ведь человеческий мир и Сомния напрямую никак не связаны между собой.

- А Поток Сознания, то есть сон? - Поправил меня кто-то из стоящей позади восьмёрки. - Ведь люди, засыпая, волей не волей, подключаются к нему, а Поток и Сомния - неотъемлемые друг от друга части. Поэтому через Поток Сознания можно с легкостью убить любого человека. По этой причине путь ко сну закрыт для всех сомнийцев, а существование его скрывается за семью печатями многие века.

- Тогда в чем драма?

- Проблема ни в чем, а в ком. - Уточнил уже другой член восьмерки, стоявший с правого конца. - Есть одно существо, иначе не назовёшь, живущее, точнее сказать, существующее в закоулках сна. Но где, никому не известно.

- Макир. Это имя должно быть тебе известно. - Сказал Ялатан.

- Да. Меня уже успели попугать этим именем.

- Ах, да. Ахади. Хороший сыщик. Благодаря ему мы первые тебя нашли. - Ялатан задумался. - Но вернемся к нашим баранам.

- Макиру известен второй способ разрушения человеческого мира. - Начал тот же человек справа. - Много веков назад в Сомнии жил один из лучших Низонов, он же был и верховным хранителем, которого мы считаем Макиром. Но это всего лишь предположение, не более того. Ему удалось найти способ проникновения из Сомнии в человеческий мир не только любого существа, но и любой материи. Тогда он и понял, что ему доступно то, что не доступно никому. Макир мог с легкостью поработить оба мира. И он собирался это сделать, но ему помешали Низоны, встав на защиту миров. Но Макир не желал сдаваться. Завязалась страшная война, унесшая тысячи жизней. В итоге Макир потерпел поражение. Ему не хватило сил и средств, элементарное отсутствие армии, которую он не успел собрать, после того как понял, что в одиночку у него ничего не выйдет. После этого он сбежал и затаился где-то в просторах Потока Сознания, умело скрываясь от нас.

- И сейчас, уже в скором будущем, может повторится тоже самое. - Произнес Ялатан.

- Только в нынешнем случае Макир выступит подготовленным, выученный на собственных ошибках прошлого. - Продолжил другой член девятки. - И по нашему мнению, он будет намного сильнее, чем в прошлый раз, даже без своей многочисленной армии.

- Армия будет для него лишь небольшой подстраховкой. - Перебил Хранитель справа. - Основная сила сконцентрирована в нем, в его знаниях и навыках.

- А вот мы, наоборот, совсем в другом состоянии. У нас нет таких воинов, которые бы могли достойно дать отпор ему. Да и армии тоже нет. Точнее есть, но пользы от нее, пока, только пушечное мясо. - Добавил еще один из девятки.

- Поэтому, Максим, ты и здесь. Ты единственный из всех Низонов обладаешь врожденной силой истинного Низона-воина и, вероятней всего, еще более могущественным, но скрытым для нашего ума потенциалом. - Сказал Ялатан. - Мы долгое время искали тебя и сейчас ты должен возглавить армию наших Низонов. Но прежде тебе необходимо как можно скорее найти книгу "Дарование". Без нее наша армия ничто. Это является твоей первоочередной задачей. Без этой книги сила всех новоприбывших Проницателей останется во мраке их сознания.

- Но как до сегодняшнего времени вы обходились без нее?

- У нас была книга. Макир затаил от наших глаз храм, в котором она хранилась вместе со всеми остальными рукописями Сомнии. После первого проницания юный Низон проходил обряд посвящения, читая новорожденные строки книги "Дарование". Именно она определяла и даровала ему его скрытую силу. Каждому свою.

Видимо, старик имеет ввиду тот самый храм, в котором я впервые встретил Макира, находясь в облике своей мамы. И название храма созвучно с названием книги, кажется "Познание". Да, точно, храм "Познания".

- Храм, о котором вы говорите, находится в каменном городе и носит имя - "Познания"? - Поинтересовался я.

Все без исключения хранители изумились моему вопросу. Ялатан, прищурив глаза, с нотой грозности и недоверия сканировал меня. Остальные просто впали в ступор, ожидая реакции Ялатана.

- Откуда тебе известно об этом храме? - Спокойным, уровновешенным, недоверчивым тоном спросил он.

- Я был в нем в недавнем своем сне, перед тем как попасть впервые в Сомнию, но я пребывал там в обличии своей матери.

- Но каким образом тебе удалось найти к нему дорогу?

- Я не могу сказать. Меня тянула к нему какая-то невидимая нить. Я всего лишь шел по наитию чувств. Точнее, как я сказал, вначале это был не я, а моя мама. Уже у самой книги, читая ее, мне вернулись мои чувства и облик.

- Что же тебе поведала книга?

- Точно не помню. Что-то о даре, который должен проснуться, о судьбе, о возможности ложного выбора. Как-то так.

- Значит, это правда. - Сухо, но с облегчением признал свои догадки старик. - У тебя есть дар и ты тот самый.

- Странно, что Ахади вам ничего не рассказал. - Удивился я.

- Что!? - Возмутился Ялатан.

Его резкий басовый голос разрезал стены недовольным содроганием. Остальные Хранители также заметно удивились такому известию, возмущаясь и рыча.

- Значит, Ахади все знал о тебе? И молчал. - Разочарованно произнес Ялатан.

- Конечно, знал. - Донеслось из глубины зала у меня за спиной.

Я обернулся. В тени стоял мужчина в полустрогом костюме с шляпой на голове и с тростью в руках. Это явление породило во мне дежавю. Не так давно точно так же, в полумраке, в такой же пижонской позе, предо мной предстал Ахади в образе Липина.

- Иначе, какой из меня следопыт, если я не буду знать ничего о своем подопечном? Даже если это всего-напросто догадки.

Мои чувства меня не обманули. Это действительно оказался Ахади.

- Друг мой, Ахади, почему же ты нам ничего не рассказал об этом? - Развел руками Ялатан, дружески его приветствуя.

Как же резко меняется его настроение.

- Ялатан, дорогой, ты же знаешь мои принципы. - С такой же теплотой и дружелюбностью обратился он к Ялатану. - Я не рассказываю ничего, пока не буду уверен до такой степени, чтобы поклясться Низонедами. С другой стороны, предпочтение всегда отдается словам источника. Не так ли?

- Это правда. Ты хорошо запомнил эту истину.

- У меня был хороший учитель. - Слисил Ахади.

После короткого диалога Ахади все-таки приветственно поклонился, на что старик ответил легким кивком головы. Между ними чувствовалась какая-то особая, более теплая и дружеская связь, чем между остальными. Возможно, потому что они оба были сомнийцами среди остальных земных Хранителей. А это означало, что они были братьями друг для друга, как зачастую происходит и в нашем человеческом мире, где даже в самой дружной компании всегда выделяется братская двойка.

- Сейчас я могу не сомневаться, что Максиму удастся воплотить наши мечты в жизнь. - Уже без улыбки утвердил Ахади. - Сейчас лишь остается дело за малым - помочь Максиму влиться в Поток Сознания.

- За малым? - Задумчиво переспросил Ялатан. - Спорно. Даже если он и проникнет в Поток Сознания, ему будет затруднительно отыскать храм.

- И это не единственная проблема. - Добавил я.

Ахади и Ялатан удивились моим словам, глядя недоуменно друг на друга, а затем на меня. Повисла пауза. Меня всегда удивляли и раздражали личности, которые, не советуясь с другими, решали для себя все проблемы, строя планы на будущее. А про тех, от кого на самом деле все зависит, они просто-напросто забывали. Сладкое наслаждение от решения всех проблем заливали им глаза что ли? И если напротив них стояли не принципиальные, малодушные люди, то, естественно, все шло по их плану. Но я принципиальный. Принципиальный до тех пор, пока все это не покажется мне логичным.

- Кто сказал, что соглашусь на это? Зачем мне весь этот геморрой вместе с вашей войной? Может я просто не хочу ничего подобного, не хочу лезть ни в какие авантюры?

По их лицам читалось недоумение, они не были готовы к моей принципиальной вредности. Честно говоря, я сам для себя слукавил. У меня были весомые причины согласиться. Но цели эти совсем не альтруистичные. Кому хочется брать ответственность за целый мир. Да еще, если их целых два. Такая гиря не каждому посильна. А мне? Не знаю. Я ее не поднимал, а поднимать не сильно-то хочется. Я бы поручил это дело более опытным, закоренелым войнам. На все, что я был согласен - это только найти Киру. Хотя в последнее время и это стремление как-то поиссякло. Словно я уже выполнил эту миссию, будто она уже рядом со мной, совсем недалеко. Но Ехидна, точно читая мои мысли, дал многозначный ответ на мои вопросы:

- Твоя возлюбленная.... Как насчет нее? Есть ли у тебя другие способы найти ее? Не став Низоном, не получить доступ к Потоку Сознания, как к информационной материи. Ведь сон это всего лишь оболочка Потока, все вкусное как раз-таки прямиком за ней. - Ехидно, с хитрыми глазами подковырнул Хранитель.

Мне нечего было ему ответить, и он это видел, читал по моей растерянности, красневшей на моем лице. А он продолжал:

- А как на счет мира - Человеческого и Сомнии, в котором живешь ты, твои близкие, твоя пассия. Ты думаешь это игрушки?! Нет, друг мой, это настоящая война. Ужасней всех войн, о которых ты слышал, которые ты представлял в своих самых страшных и жестоких фантазиях. Эта война истребит не только практически всех, но сделает оставшихся рабами на многие столетия. Так что решать тебе: оставаться при своих принципах, но с неизбежной войной, либо, стать одним из нас и избавить всех от ада.

Вот это я называю весомый и убедительный аргумент. Прям битой в темечко. Аргумент, от которого даже самому закоренелому вояке раздавит всякие амбиции военного дела. А я все-равно не хотел отступать. Вдруг это всего лишь развод, может он лжет в дипломатических целях, давит на мою жалость к мирам, с одной стороны - который я терпеть не могу из-за его лживой и циничной системы, а второй я вообще не знал. Да и спасет ли нас мое согласие? Кто я? Уж точно не Господь Бог, чтобы взять и разорвать завязывающиеся узлы войны.

- Но война начнется независимо от того, соглашусь я или нет. Ведь так?

- К сожалению, да. - Продолжал Ехидна. - Но, возможно, ты повлияешь на ее ход. От тебя будет зависеть содержание кульминации и ее время.

- Как вы сказали, возможно. Вы даже сами не знаете, насколько вероятна удача при моем действии в этом эпосе.

- До конца, нет. Но некоторые, как, например, наш дорогой Ахади, в этом даже не сомневаются. А если есть хотя бы один несомневающийся, значит, война выиграна уже наполовину. А второй половиной можешь оказаться ты, Максим. Подумай, возможно, от тебя зависит судьба миров. Не от кого-то другого, не от кучки сумасшедших полковников, а от тебя одного. Одного тебя. - Последнюю фразу он проговорил практически шепотом, умоляюще жалобно.

Как же я не люблю такие моменты, когда приходится выбирать между своими прихотями и спасением чьей-то задницы, тем более, когда она не одна, а их миллиарды. А выбор нужно сделать обязательно и он должен быть не в твою пользу. Иначе, с одной стороны медали, ты сам будешь впоследствии жалеть и упрекать сам себя, что не согласился. Не важно, какой будет исход, если отрицательный, тогда ты будешь думать: "Вот я болван. Если б я там был, было бы совсем по-другому. Ведь мне говорили, что только я смог бы предотвратить это". А потом еще долгое время корить себя, барабаня кулаками по своей безмозглой башке. Если же положительный исход, произойдет тоже самое, с тем же вырыванием клоков волос из своей не очень умной головы, вот только слова обретут чуть другой акцент: "Вот дурак. Мне же столько умных людей говорили, а я не слушал. Сейчас бы пожинал плоды славы, купаясь в восхищении всего народа". На другой стороне медали - уже недовольные и презренные лица того же народа, который бы тобой восхищался. Вот только в данном случае они будут видеть в тебе труса и циничного эгоиста, превращенного впоследствии в своего главного врага, причем не важно, повергнут ли основной враг или нет. И всю последующую жизнь ты будешь ходить с опущенной головой, краснеющий, дрожа, оглядываясь в страхе, чтоб в тебя никто не кинул камнем. Что ж получается? Из всего из этого самым верным, да наверное, и самым правильным решением выходит согласиться. Значит судьба, она решает все. Не смотря на все это, я извлеку из этого хоть какую-то выгоду и для себя, а, может даже, целых две: найду Киру и, если дела будут обстоять так, как полагают Хранители, выйду из горящей избы героем.

- Хорошо. Я попробую.

Хранители с облегчением переглянулись. Ехидна гордо ухмылялся. Ялатан почтенно похвалил его кротким поклоном головы, тот, в свою очередь, ответил ему тем же.

- Хорошо, Хранители. - Начал Ялатан. - Я думаю, следует приступить прямо сейчас. - Все разом согласились с его предложением.

Как прямо сейчас? А как же предполетная тренировка, инструктаж? Даже в самых элитных войсках готовятся месяцами перед тем, как отправляться на задания такого масштаба.

- Вот так сразу, без всякой подготовки? - Поинтересовался я.

- У нас нет времени на какие-либо лишние движения. - Пояснил Ялатан. - Тем более, тебе ни к чему готовиться. Ты сам не заметишь, как к тебе придут необходимые знания и навыки. Все подскажут Низонеды, ведь они часть тебя.

Хранитель говорил уверенно и мне оставалось поверить ему наслово.

- Шар Соприкосновения? - Спросил Ахади у старика.

- Да. Это будет самый быстрый способ отыскать храм. К тому же он был в нем. Поэтому его воспоминания должны незамедлительно привести Максима к храму.

- А значит и к Макиру. - Уточнил я. - Мне с ним не справиться.

- Не волнуйся. - Успокоил меня Ялатан, по-отцовски, кладя руку на плечо, но сразу же отдернул ее от меня, удивленно посмотрев мне в глаза. - Шар Соприкосновения это лишь имитация пребывания в Потоке Сознания. Лишь твое сознание соприкоснётся с Потоком. Силы Макира будут бесполезны.

- Это обнадеживает. Что мне делать, когда я там окажусь?

- Постарайся вспомнить прежнее свое пребывание на пути к Храму. Каждую деталь: погоду, ландшафт, свои ощущения. Это поможет воссозданию локации.

- А если я найду Храм, что делать дальше?

- Ничего. Мы сразу вернем тебя. Нам нужно только его местонахождение.

Я кивнул в знак понимания ситуации и своей готовности. Ялатан похлопал меня по плечу, слегка ухмыльнулся, собрав все возможные морщины на своем лице, и пошел прочь. Остальные Хранители уже выстроились вокруг меня в ровный, с одинаковым интервалом друг от друга, круг. Четкая последовательность разрывалась только в одном месте, которую и заполнил старик. Я стоял в самом центре этого загадочного кольца. Люди в одинаковых накидках готического стиля, выстроившиеся в обрядный каравай, с зажжёнными одной неистребимой идеей глазами, напоминали мне сектантский обряд, что порождало внутри меня какой-то легкий звериный страх.

- Думай о дороге, Максим! - Настойчиво крикнул Ялатан.

Хотя и казалось, что он кричал, это чувствовалось по напряженной интонации, но его голос словно заблудился где-то на пути ко мне, словно он стоял на другом конце футбольного стадиона. Уши заложило, по телу побежали мурашки, мышцы заиграли, словно под кожей пробудилась колония муравьев. Они скребли и щекотали меня изнутри, пробираясь к голове. Сосуды набухли и было видно как кровь пульсирующими волнами хлынула вверх по телу. Круг хранителей медленно пришел в движения, плавно закружив вокруг меня. Вместе с тем я и они с такой же плавностью начали подниматься вверх. Пол под нами, будто размытые водой краски, коричнево-черными разводами потек к стенам, оставляя вместо себя белую пропасть. Добравшись до стен, он подхватил их с собой, и уже вместе они потянулись к вращающемуся кольцу Хранителей, смешиваясь с ними, заполняя круг коричневым муавром. С каждым оборотом Хранители увеличивали скорость, постепенно растворяясь у меня в глазах. Кольцо заиграло серебристыми искрами и следом за этим из него посыпались темные молнии, пронзающие меня. Мое тело не ощущало никакой боли, только с каждым ударом такой молнии я чувствовал, что меня набивают ватой, словно плюшевого мишку, но тело сопротивлялось, не в состоянии растянуться, грозя разорваться на куски. С последним всплеском молнии все вокруг замерло, кольцо Хранителей резко остановилось, слегка склонив головы с закрытыми глазами. Время остановило свой ход в бесконечно молочном пространстве. Но во мне нет. Внутри меня продолжала бурлить жизнь, переполненный организм продолжал терпеть наполнившее меня нечто, перемешавшееся с моими внутренностями, муравьи неугомонно скребли кожу, пытаясь вырваться наружу вместе со всем содержимым. И они добились своего. Когда Хранители распахнули свои полыхающие зеленым глаза, из меня через каждую пору в коже вырвалось все, что наполнило до этого, растекаясь в туманный шар вокруг меня. Следом за коричневым муавром рассеялся и я, растворяясь в дымке шара.

Глава 14

Я открыл глаза, стоя у машины. Это не моя машина: легковая, серебристая, полуспортивная. Вокруг простиралось бесконечное седовласое, выжженное поле, со стоящими в некоторых местах грустнеющими облезлыми деревьями. Режущий горячими порывами ветер гонял по пустырю обезвоженную пыль и частички сухой растительности. На горизонте с одной стороны дороги виднелась тоненькая полоса темного леса, в сторону которого резко обрывая над моей головой идеально чистое голубое небо тянулись перистые облака. С противоположной стороны горизонт полыхал золотистым заревом, искажающийся потоками поднимающегося горячего воздуха. В руке у меня красочная, но в тоже время мрачная брошюрка из кинотеатра с футуристическими роботами, такое содержание обычно рассказывает о мировом катаклизме, где все люди должны погибнуть и воцарить железные создания. Внизу жирными буквами было пропечатано: "ОНА ВПЕРЕДИ". Кто это она и в какой стороне "перед", у меня не вызвали никаких сомнений. Я, не раздумывая, забрался в машину и, шлифуя колесами, тронул с места. Все движения давались с относительным затруднением, что привело к одной единственной мысли, объясняющей данный факт: я находился во сне. Даже машина и та при всей своей мощи, несясь на высоких скоростях, таранила пространство с относительным трудом, словно не рассекая воздух, а продирая его слой за слоем, выражая свое недовольство грозным ревом мотора. Но она не поддавалась и бежала прытко вперед, как холеный дикий мустанг.

Ни скорость, ни состояние и свойства дороги не сдерживали мое желание гнать автомобиль вперед, туда, куда подсказывает интуиция. Асфальт сменялся гравием, гравий - лесной просекой, грязными канавами, но машина не желала замечать этого и летела на всех парусах вперед. Я даже не предполагал, куда я мчусь, но точно знал конечную цель моего безумства. С тех пор как я очутился здесь у машины, моя сущность обеднела, она проснулась опустошенной, как то поле без души, без желания жить. Но всего лишь одна мысль, одна цель не давала мне окончательно потерять себя, поддерживая трепещущий огонек жизни, достигнув которой я вновь наполнюсь смыслом бытия.

Машина выехала на ровную асфальтированную дорогу. Салон наполнил свежий прохладный воздух бодрящего морского бриза. Впереди показался широкий каменный мост с невысокими массивными готическими пролетами и блеснула зеленоватая синь большой воды. Влетев на мост, я сразу обратил внимание, что через несколько метров он заканчивается, уводя дорогу резким обрывом в лоно моря. Такое положение дел в обычном мире уничтожили бы мое желание двигаться дальше банальным разочарованием, но здесь это подогревало мое рвущееся вперед нетерпение только добавить газа. Я знал, что даже когда мост закончится, я все-равно продолжу свой путь каким-то бы не было образом. Так оно и получилось. Не успев достигнуть края моста, тот сам по себе начал расти вперед, даря мне дорогу в жизнь. Через сотню метров мост уперся в склон горы с множеством зеленых холмов, на одном из которых очертился блеклый силуэт стройной девушки. Мое сердце запело, еще пару минут и моя цель будет достигнута, я облачу ее в свои жаркие объятия.

Остановив автомобиль у подъема, я выпрыгнул из машины и, не теряя ни секунды, побежал вверх по склону в руки своей судьбы. Она стояла ко мне спиной. Боясь спугнуть ее, я молча преодолевал метр за метром, вымеривал каждый шаг, чтобы не издать лишнего шума. Сердце колотилось от нетерпения и волнения, я улыбался и плакал сухими слезами, не понимая, как раньше мне не удавалось так быстро найти ее, просто сесть в машину и преодолеть несколько километров. Морской ветер раздувал ее жгуче-черное каре, принося мне нотки сладкого аромата ее пьянящих духов. Нас отделяли несколько шагов... Вытянутая рука... Оставалось только схватить ее за плечи... Но она, словно зная, словно чувствуя, обернулась нежно, по-привычному улыбнувшись, смотря на меня извиняющимся, любящим взглядом, прошептала:

- Максим, книга.

Протянув ко мне руку, она повалилась назад, растворяясь в порывах предательского ветра. Попытавшись ухватить ее, мне досталась лишь легкая дымка ее присутствия. Разбитый, озлобленный, проклиная все на свете, я повалился на колени к краю пропасти вслед за осколками своего сердца. Буря гнева заворачивалась внутри вихрями горечи. Я приклонился ближе к обрыву и, не сдержав нахлынувшего разочарования, закричал вниз пенящимся волнам:

- Не нужна мне твоя чертова книга! Мне нужна только ты! Как ты не можешь понять?! - Я глубоко безнадежно вздохнул. - Только ты, моя любимая Кира. - Уже шепотом пролилось из моих уст.

Руки и ноги обмякли, не слушаясь меня. В голове сеялись дурные мысли, растворяя мое желание к жизни, призывающие все бросить, не мучиться, не терпеть все козни судьбы, сброситься с обрыва. Но тело сгустилось в желеобразную массу, теряя возможность двигаться, я стал онемевшим комком существа, чувствующего только боль в сердце. Я чувствовал себя мелким человеком, букашечкой, которая ничего не может сделать: ни найти свое счастье, ни устроить свою судьбу, ни сброситься в пучину волн. Слезы обидной горечи намочили глаза. Слезы, скатившись по щеке, сорвались вниз, уносимые ветром в жертву океану. Словно в замедленной картинке я видел, как соленые шарики летели по воздуху, торопливо приближаясь к воде. Видимо океан посчитал знаком свыше соприкосновение слез и его волн, потому что вслед за этим умерил свой пыл, разливаясь в зеркальную гладь, ветер стих, все замерло, наступила гробовая тишина, словно кто-то поставил фильм на паузу. Запястье правой руки обдало жаром. От внезапного ожога я повалился на бок, задрав рукав куртки, обнаружил зияющий бледно-красный контур от папиного браслета. Инстинктивно схватившись за больное запястье, дабы утолить боль, подметил, что кожа совсем даже не горячая, а обычной температуры, может слегка ниже. Едкая боль от жжения браслета расползалась до половины руки, вызывая жуткую чесотку. Подо мной, где-то глубоко в земле, послышался нарастающий гул, заставляющий волноваться воду и дрожать холмы. Гул становился все громче и ближе. По склону вниз покатились камни, разрывая всплесками воду. Я перекатился на живот, стараясь не обращать внимания на гнетущую, но уже постепенно стихающую боль. Дрожь перешла в сильную вибрацию. Океан рассекла узкая, уходящая за горизонт полоса воздуха, разделяя его на две части. Затем она скрутилась в водяную воронку, которая выросла в небо толстенным столбом и раскрылась широким зеленовато-синим веером. В это же мгновение скала подо мной разразилась скрежещущим треском и мощным взрывом выплюнула сотню темно-серых валунов. Устремившись к вееру, каменный рой расплавился и слился с водным щитом. Веер сжался, словно от боли, и уже зелено-серо-голубая масса закружила над океаном, тонким столбом, извиваясь, вытягиваясь за тучи. В глубине синевы раздался раздражительно скрепящий визг, который перетек в грозное рычание. Разгоняя тучи с высоты, озаренная солнечным светом на меня кинулась, сверкая приторно-синими глазами, зубастая рожа разъяренного змея-дракона. Я понимал, что это чудовище жаждало моей смерти, но это не вызывало у меня чувство страха. Даже наоборот, придало какое-то облегчение, что вот-вот все мои страдания закончатся. Улыбнувшись, я закрыл глаза, предавая себя в жертву ужасному дракону.

"Глупый челувечишка" - хрипящим и шипящим полушепотом промелькнуло в моей голове.

После чего огромная и мощная лапа подхватила меня и сильным рывком вскинула вверх, закружив в воздухе. Я открыл глаза. Другая, еще более массивная, лапа ударила чудовище в громадный нос, отчего тот с недовольным и болезненным воплем отлетел назад к тучам. Затем первая лапа перевернула меня и опустила на что-то мохнатое. Оценив обстановку, я понял, что нахожусь на чьей-то спине, такой же волосатой, как и лапы, и этот кто-то на всех порах улепетывал, видимо, спасая меня, как можно дальше от змея-великана. От спины исходил знакомый запах смеси свеженарезанной моркови и корицы. На моей памяти так пахло только от Рецера. Возможно, это он и был, если, конечно, так не пахнет еще кто-нибудь другой. Мохнатое животное везло меня с невероятной скоростью, размывая в полосы окружающий пейзаж, проносящийся мимо ветер свистел зябким шепотом мне в уши.

"Почем тебе не жить? Зачем смерть? Зачем плохие думы?" - снова промелькнул в моей голове хрипло-шипящий странный акцент.

Я не понимал, кто говорит, и самое главное - откуда, ведь голос был настолько близок. Лениво повертев головой, я не обнаружил никого, кроме пыхтящего подо мной Рецера.

"Избавиться от понимание. Ты на мне, челувечишка" - еще раз прохрипел шипящий акцент.

Значит, это был Рецер. Он разговаривал со мной мысленно. Видимо, прочитав мои мысли, он звучно ухмыльнулся, радуясь моей догадке.

- Не знаю... - Произнес растерянно я, вспомнив его вопрос. - Для чего?

"Будущее" - коротко ответил он.

И в этот момент Рецер внезапно остановился, так, что я, не удержавшись, вылетел с него вперед и шмякнулся на траву. Я поднял голову, пытаясь понять, в чем причина, а он уже летел в небо в оковах дракона, схватившего того за лапу. Подняв Рецера за тучи, змей со всей силы долбанул его об землю, сотрясая ее, превращая воздух в черно-зеленую взвесь от взлетевшей вверх травы и почвы. Казалось бы, от такого больше не встают, но мохнатый зверь быстро соскочил и разъяренно и бешенно зарычал. На фоне гигантского дракона, с его широким веером-щупальцами вокруг головы, Рецер смотрелся коричневым кроликом, но очень дерзким, по сравнению со своим размером. Зверек слегка подпрыгнул, приземлившись, оттолкнулся с такой силой, что земля ушла у меня из-под ног, океан взволновался многометровыми волнами, а змей, сам такого не ожидав, покачнулся, описывая в небе широкую амплитуду. Рецер стремительно взлетел в направлении головы дракона, ожесточенно рыча и размахивая лапами, которые с каждым махом увеличивались в размерах. Он был похож на маленького жука с огромными крыльями. И Рецер бы вмазал змею по его уродливой голове своими огромными, уже в аккурат выросшими до размеров головы дракона, лапами, но хитрое чудовище просчитало его задумку и отстранилось назад, а атакующему досталось неприятное падение навстречу океану. Не медлив, дракон снова схватил зверька своими щупальцами и так же ударил его об землю. Змей снова поднял его до небес и снова ударил его об землю. Еще раз и еще раз медленно поднимал и со всей мощи прикладывал к земле, издавая при этом тонкий пронзительный визг. От каждого удара в воздух взлетали куски травы и земли, скалы сотрясались гулким эхом вибрации. Я слышал недовольное и злобное рычание Рецера, которое с каждым разом утрачивало свой гнев и наполнялось нотами страдания. И даже если бы я и хотел помочь ему, то у меня не получалось этого сделать. Мое тело просто-напросто не слушалось меня, оно не хотело совершать каких-либо движений, оно даже не желало просто встать на ноги. Оно, как и я, не понимало для чего ему это все надо - куда-то идти, что-то предпринимать. И я понимал, что одного моего желания будет мало для того, чтобы изменить себя. Пусть у меня получится, пусть я встану на ноги и пойду на выручку, то каким образом я это сделаю? Попрошу злого и ужасного дракона сжалиться над бедным и беспомощным зверьком? Как? На свой вопрос я слышал лишь стон Рецера, жалостно пробиравшийся сквозь гул ударов и дрожание скал. А вы все называли меня героем, спасителем Сомнии. Какой же я спаситель? Разве спасители лежат вялым помидором, беспомощно наблюдая, как убивают твоего недавнего спасителя. Меня самого нужно спасать. Какое будущее будет у Сомнии со мной, если я сам не могу решить своего будущего, будущего, которое я хочу.

"Будущее", - всплыли последние слова Рецера в моей голове. "Будущее, которое ты хочешь", - вспомнил я слова отца.

- Будущее. - Прошептал я забвенно. - Будущее...

Вот для чего нужно жить. Каким бы оно не было, но именно для этого и необходимо держать себя на плаву. Для того, чтобы сделать это будущее как можно лучше, таким, каким хочешь его ты. И пусть сейчас меня преследуют неудачи, потому что я слаб, потому что я быстро сдаюсь, но я могу все исправить, могу обратить все в мою пользу. Могу, нужно просто захотеть. Главное не сдаваться, главное быть сильным и хитрым... Как лев и как лис.

Паралич отпустил мои мышцы, я поднялся на ноги. Боль пульсирующим натиском обуяла мое тело. Но это была не моя боль, а того, кого сейчас колошматят об землю. Это страдания Рецера передавались мне диким криком о помощи. Правую руку снова зажгло. На запястье серебристо-желтым загорелся силуэт браслета с четким выделением золотисто-белого цветка. Не знаю с какой стати, но почему-то я принял это за знак, который говорил, что нужно идти вперед и вступать в бой за жизнь друга. Я еще не понимал как, но я чувствовал, что я смогу это сделать, что решится все само собой, что браслет должен мне помочь, все же он не просто так жжется и сияет под моей курткой.

Не раздумывая, полный злости и уверенности, я двинулся навстречу гигантскому змею. Сначала шел медленными шагами, затем постепенно ускорился до бега. Жжение от запястья пробежало по руке к шее, обогнув ее, пробежало кольцом по груди и снова вернулось в руку. Я чувствовал, что какая-то сила нетерпеливо желает вырваться из моей ладони, набухая в руке, притягивая ее пудом к земле. Не собираясь ее останавливать, я вытянул руку вперед по направлению к змею, даруя ей свободу. Из-под ладони, сверкая желтоватым металлом, вырвалась плеть с равномерно разделенными звеньями с цветком на конце, точно такими же, из которых состоял браслет. Вильнув в небесах, плеть ударила замахнувшуюся для очередного удара щупальцу дракона, отсеча ее часть. Освободившийся Рецер, полетел вниз. Я сделал взмах рукой, направив плеть в среднюю часть змея, обмотав его тело так, чтобы падающий зверь смог ухватиться за нее. Уловив ход моих мыслей, Рецер ухватился одной рукой за плеть, сделал оборот и выстрельнул, словно ядро полетев снова вверх, размахивая лапами для удара. На этот раз Рецеру удалось удачно атаковать змея, хлопнув его своими выросшими лапами по голове. По небу побежала ударная волна, змей завибрировал и на пару секунд слегка раздвоился на водный и скальный образ, искажаясь, будто помехи телевизора. От этого феномена моя цепь, обвязывающая его, растерянно провалилась сквозь дракона, будто не зная за что ей ухватиться - за воду или камень. Я дернул руку, выбрав плеть на себя, скрывая ее внутри ладони, словно фокусник свой загадочный платок. Рецер ничком полетел прямо в объятия океана, погружаясь в пенящихся волнах. А дракон, тем временем, скрежещуще завопил и взмыл в небо, сложив свой капюшон-щупальца. Сейчас он стал больше похож на китайского дракона, который является одним из символов Азии, только более футуристичней и огромней. Его колоссальные размеры удивляли, внушая страх. Казалось, дракон закрывал половину неба, виляя хвостом, он раздувал тучи, словно клубы дыма, за которыми змей в скором скрылся. Вода стихла, ветер успокоился, наступила тишина. На краю скалы показался вымокший Рецер, облизанный как мокрая кошка. Он встрепенулся, стряхивая с себя воду, восстановив свою пушистость. В это время в глубине небес раздался отдаленный крик. На фоне серо-фиолетовых туч вильнула почти черная тень извивающегося змея. Рецер настороженно зарычал, инстинктивно пригнувшись к земле, скаля зубы.

Да уж, этот мир не устает меня удивлять, преподнося мне каждый раз не только необычные, невообразимые вещи, но еще и испытывает на прочность, как ему вздумается, все новыми врагами, загадывая нерешаемые ребусы. Вот и сейчас загадка, на которую я не знаю правильного ответа. Каким образом укротить этого невиданного чудища, да еще таких размеров? По растерянным глазам Рецера читался аналогичный вопрос, и это было совсем плохо. Если мы ничего не придумаем, он сделает нас одним из пунктов в истории Сомнии.

С неба снова донесся пронзительный возглас дракона, и он показался из-за туч, стремительно приближаясь к земле. Глаза змея искрились бело-голубыми переливами, он приоткрыл пасть, и расшиперив свой капюшон-щупальца, летел на меня. Опустившись к поверхности, низ его капюшона уперся в землю, прорезая ее, раскидывая коричневые куски во все стороны. Я не знал к чему готовиться, то ли к атаке, то ли к уклонительным маневрам, но встал в боевую, готовую к различным действиям, стойку. Правая ладонь снова потяжелела, потянув вниз руку. В голове провернул примерный план действий, он был не совсем реальный для моего мира, но, делая поправку на прошлые события, вполне осуществимый для Сомнии. Как задумал, так и сделал. Когда змею оставалось до меня несколько метров, я подпрыгнул, пролетев между расшиперенными лучами его капюшона, сделав несколько круговых махов цепью, что позволило отсечь несколько щупалец. Но это нисколько не облегчило наше положение, поскольку в следующую секунду все, что было отсечено, появилось снова на своих местах и змей, не обращая на меня никакого внимания, продолжил наступление на Рецера, стоявшего на краю обрыва. Я же, приземлившийся на проделанную драконом борозду, наблюдал, какое действие последует от маленького зверька, который не растерялся, и одним ударом снизу отправил гиганта в небо. Не теряя времени, я решил вернуть врага назад, обвязав его выпущенной плетью и дернув вниз. Но он не поддался, а в ответ, вспыхнув красно-голубыми искрами, одарил меня разрядом тока, ослепив яркой вспышкой и оглушив мощным хлопком.

???

Гул в ушах сменился на оживленный шум улицы бесконечно проезжающих туда-сюда машин, разбрызгивая лужи в разные стороны, рядом через дорогу, на стройке, прерывисто тарахтел отбойный молоток, доносились крики рабочих. Я открыл глаза. Передо мной сидела на корточках мама, внимательно смотря на меня. Она улыбнулась, сочувствующе морща брови, и спросила:

- Сынок, сильно испугался?

Я лишь лукаво помотал головой, всеми силами стараясь скрыть испуг, хотя на самом деле мое сердце колотилось, как барабанная дробь самого виртуозного барабанщика. Мама приобняла меня, взяла за руку и мы вышли с веранды автобусной остановки, послужившей нашим укрытием от налетевшей грозы. Последний удар грома оказался настолько громким, что я от испуга зажмурил глаза. А после того, как я открыл их, во мне что-то переменилось. Я был по-прежнему маленьким шестилетним мальчиком, а ощущал себя взрослым мужчиной. Только вот в голове чего-то не хватало. Возможно, жизненного опыта, отсутствие нужных слов? Не знаю, но на проходящих мимо девушек я смотрел другими глазами: восхищенными, оценивающими и жадными. Я закрыл глаза, и мне вспомнилась картинка, которую я увидел после грома.

- Мам. - Дернул я ее за руку. - А знаешь, когда после грома я закрыл глаза, мне приснился сон, в котором я сражался с огромным драконом и мне помогал какой-то необычный мохнатый зверек. Только вот у нас никак не получалось его победить, потому что мы не знали, как это сделать.

- Ммм.... Очень интересный сон. Вот только как он смог присниться тебе за такое короткое время? И как у тебя получилось уснуть? - Удивилась она. - Наверно, опять нафантазировал как всегда?

- Да, нет! - Дерзко возразил я. - Правда! Тут совсем по-другому. Когда я фантазирую, я же знаю об этом, а тут я сам был там. Мне казалось, что я там был, - как во сне. - Я посмотрел на нее правдивыми глазами и снова дернул за руку. - Правда, мам.

Она посмотрела на меня, но уже без своей красивой улыбки и в ее взгляде был легкий испуг или удивление. Я еще не мог разобрать этого.

- Ну, хорошо. Я верю тебе.

- А это плохо, что я вдруг так быстро уснул?

- Не знаю. - Ответила она.

- Может я особенный. Ну там, супергерой какой-нибудь? Может я стал таким из-за этого мощнейшего грома, который породил во мне силу древних воинов и я теперь могу сражаться со злом!

Я выставил руки в стороны и побежал, изображая полет супергероя, шипя, будто меня обдувает ветер. А потом начал махать руками и ногами, показывая, как буду расправляться со злодеями. Мама, глядя на меня, негромко рассмеялась.

- Ну ладно, хватит, хватит. А то всех прохожих сейчас перебьешь, мой человек-гром.

- Нет. - Возразил я. - Я буду Человек-сон. Ведь я буду убивать всех через сон. Приду к любому бандиту, пока он спит, и надаю ему по попе. Правда, классно, мам?

- Правда, правда. - Как-то не весело ответила она. - Хорошо бы это было бы только сном.

Она отвернулась, но я успел заметить на ее глазах слезы.

- Мам! - Позвал я ее, подбегая к ней. - Почему ты плачешь?

Мама присела и обняла меня.

- Просто вспомнила твоего папу. Он мне тоже рассказывал интересные сны, каждый день.

- А мы там были?

- Нет. Но он говорил, что мы скоро должны в них появиться.

- А сам ушел. - Грустно сказал я, опуская голову. - Теперь мы никогда не узнаем приснимся мы ему или нет. А он тебе снится?

- Нет.

- И мне.

- Максим, знаешь, ведь он не хотел уходить. Ему нужно было. Ради нас. Но он обещал, что мы снова встретимся.

- Вы взрослые все так говорите, чтоб не расстраивать детей.

- Максим, Максим. Ты у меня такой умный.

Я вытер слезу, побежавшую по ее щеке. Она снова улыбнулась и встала. Я не знал, говорит ли она правду или на самом деле только успокаивает меня. И так было каждый раз, когда мы говорили о папе. Мама всегда говорила нам с сестрой, что мы скоро обязательно увидим его. Но где он, об этом она не говорила ни слова.

Где-то вдали прогремел гром.

- Мам, получается, что небо тоже плачет, как человек? Значит, ему тоже больно или оно с кем-то рассталось?

- Оно плачет за нас всех, жалеет нас, всех тех, кого некому пожалеть. А еще оно возвращает земле воду. Сначала земля отдает ей плохую, застоявшуюся воду, а небо отчищает ее и возвращает назад. Ведь земля не может без воды, а вода без земли. Земля это сосуд для воды, а вода - жизнь для земли. Если их разлучить, они погибнут друг без друга.

???

Проезжавший мимо огромный грузовик оглушил меня своим гудком, заставляя зажмурить глаза и заткнуть уши, открыв которые, я увидел океан, уходивший за горизонт, и услышал пронзительный рев дракона. Я снова находился на поляне прибрежных скал. Рядом развалился коричневый комок шерсти, по которому бегали, пощелкивая, искры. В голове шумел гул, видимо, последствие удара разрядом тока дракона. Рецер медленно поднялся, встряхнул головой - ему тоже досталось.

- Рецер. - Позвал я его.

"Я Янарха" - Рычащим акцентом ответил он в моей голове.

- Янарха? - Переспросил я.

"Моя имя - Янарха. Рецер - моя народ".

- Понятно. У меня есть идея, Янарха. Когда змей появится, бей в лапы, как ты это умеешь.

"Если твоя не видеть, это не полезно, дура твоя голова". - Выругался он.

- Дурья голова. - Поправил его я, на что тот просто прорычал. - Если у тебя есть другие идеи, то выкладывай, пока жив.

Зверь, насупившись, помотал массивной головой и приготовился к действию. Когда змей вылетел из-за туч, Янарха бросился к нему навстречу. Сблизившись с драконом, ему оставалось только совершить хлопок, я приготовился к своему выходу, но, к моему удивлению, он не стал этого делать, а вместо этого рецер прокатился под ним по земле. Сие действие повергло меня в неистовое разочарование, предсказывающее провал моего плана и нашей победы, поскольку второго шанса у нас могло бы и не быть. Но мои переживания оказались тщетными, на самом деле рецер, как настоящий воин-стратег, все просчитал и довел наши шансы на благополучный исход до максимума. Когда змей пролетел, Янарха взлетел с тыла над змеем и оглушительно шмякнул в лапы возле его головы, отчего змея швырнуло вперед, раздваивая на воду и камень. Вот это и нужно было мне. Махнув плетью, я обвязал ею каменную сущность дракона и выдернул ее из водной, разбросав, по склону за своей спиной, россыпью камней, а вода, оставшись без сосуда, разлилась по скальной поляне.

Янарха, поначалу, присел, видимо, не ожидая такого поворота события, а затем, осознав нашу победу, он проникся победоносным танцем, прыгая и размахивая лапами. По нему было видно, что рецер совсем еще молод и полон энтузиазма и пыла: каждая схватка для него - захватывающая игра, а победа - целая вечеринка после выигрыша. Но для меня это целое испытание, поскольку я не ищу таких игр, они мне ни к чему.

"Все это вы челувечешки ведаете, как должно сделать". - Влез в мою голову Янарха со своим непонятным акцентом, подпрыгивая ко мне. - "Как у вас все так просто идет?"

- Не знаю. - Не солгал я. - Это не моя идея.

По огромным глазам рецера четко читалось недоумение, мне оставалось только пожать плечами. А зачем мне лгать, если от этого я не получу никакой выгоды? Да и лгать нужно только в тех делах, в которых чувствуешь себя как рыба в воде, иначе в следующий раз ты можешь погореть на этом, когда, как например, в моем случае, Янарха будет считать меня великим и ловким воином, коим я не являюсь. И чем я ему отвечу? Мол извини, брат, не каждый раз у меня хорошее настроение? Нет, лучше пусть он знает, что я способен, но мне все равно нужна помощь. С другой стороны, с врагом нужно действовать совсем наоборот, держать его в напряжении своим мнимым всезнанием, деструктируя его самомнение в превосходстве.

- Спасибо, что выручил. - Поблагодарил его я. - Как ты вообще оказался в Потоке? Ведь сомнийцам закрыт сюда путь.

"Ты ошибаться. Мы не в сон, это Сооомниия" - удивил он меня.

- Но как?! Хранители говорили, что я окажусь в Потоке Сознания.

"За водой твоя Поток Сознания. Не хотеть пускать тебя туда кто-то или что-то. Вот тот-то и призвал Камббхура - стража Апатала, не пустить тебя".

- Камббхура? Апатала? Что это?

"Камббхур - существо, которое был здесь. Он есть страж Апатала - всякое место в Сомнии, где вода встречается с землей. Камббхура не пускать любой, кто хотеть попасть в Поток Сознания в его обители".

Янарха наклонил голову, выжидая пока я переварю его слова, задавая вопрос глазами - понял я или нет.

- Хорошо. Вроде как, понятно. - Успокоил я его. - Но страж побежден, теперь проход свободен. Можно спокойно идти.

Глаза рецера хитро и насмешливо блеснули. Что дало мне понять, что не так все просто.

- Или нет? - Переспросил я.

"Глупый челувечишко!". - Захрипел он. - "Некому тебя держать, но некому тебя вести. Ты будешь веками скитаться в просторах вод без водыря, так и не войдя в храм, не читать книги".

- Хорошо. Где тогда нам найти твоего водыря?

Янарха поднял лапу в направлении россыпи камней, затем перевел ее на стекающуюся по склону воду.

- "Атличнейшее положение!". - Процитировал я.

"Страж не должен быть убит, он должен вести".

- А сразу нельзя было об этом сказать.

"Тогда твоя голова додуматься бы, как его уговорить? Убить его была твоя идея?".

Я понял, на что он намекает, и он был прав. Я даже не знал, как с ним расправиться, я вообще не знаю, как все устроено в этом мире, а еще надеюсь с кем-то договориться. Договориться с собакой в нашем мире принести тебе палку - большая проблема, а тут уж нечего и говорить.

- Что тогда прикажешь делать?

"Моя голова лишь воевать, думать не моя судьба. Но я знаю кто помочь тебе".

Рецер схватил меня огромной лапой и закинул на свою лохматую спину, пропитанную сладким ароматом корицы. После чего он пустился в бег, прыгая по вспученным буграм скалистых холмов.

Глава 15

Примерно через час активного кросса по непревычно-сказачной пересеченной местности Сомнии мы остановились в парке с аккуратно выстриженными лиственными деревьями, перед коридором, образованным высокими белыми колоннами из сплетений стволов деревьев. Они были ровные, резные, но не искусственно, а было видно, что эта форма была дана им природой. Меж колонн уходила вдаль точно такая же белоснежная дорожка, с поверхности которой плавно поднимались белые снежинки. Именно поднимались, а не падали с неба.

"Нужно туда" - указал Янарха на белый коридор.

Я кивнул головой в знак понимания, но остался на месте, зачарованный необыкновенно превосходным зрелищем. Рецер пихнул меня вперед, нетерпеливо напоминая, что нужно делать. Шагнув на белую дорожку, мой нос обхватил слегка уловимый сладко-пряный аромат смеси цветов и каких-то пряностей. По мере углубления в белую неизвестность запах усиливался, он, словно манил, засасывал своим божественным блаженством, пьяня, тянул все дальше и дальше. Постепенно нарастая, уши начала ласкать приятная мелодия с легкими басами и мерным ритмом мягких ударных. Музыка по стилю напоминала смесь между Loung'ом, drum'n'bass'ом и легким jazz'ом с нотками фанковского ритма. Для меня было в новинку такое смешение, да еще и настолько профессионально перемешано между собой.

Когда же коридор закончился, перед нами предстала огромная, я бы даже сказал безграничная комната, наполненная людьми. Помещение было таким же белоснежным, как и оставшийся позади коридор. Стены отсутствовали напрочь - это было неограниченное белое пространство. Из глубины высоты спускались воздушные ткани, которые служили некими разделениями этого пространства на отдельные сектора. Повсюду стояли гламурные диванчики, комоды и светильники в винтажном стиле, украшенные золотом. На полу и тех же диванах разбросаны красные, золотистые, иногда черные подушки. Над комодами, в некоторых местах одиноко, висели массивные зеркала, сверкая лазурными переливами. Светильники трудно было назвать светильниками, скорее - темнильники. Антиподам нашим они не источали света, а наоборот затеняли место перед и под собой, предоставляя любому желающему найти уединения для своих утех. И среди всего этого богатого блеска, сладких запахов, расположились полуобнаженные люди: девушки - под стать гламурного интерьера, с идеальными, сладкими телами, разномастной кожей и разноцветным, экстравагантным макияжем, юноши, не уступающие по красоте девушкам, с мощными высокими атлетическими телами. Девушек было больше, поэтому каждый мужчина был облеплен двумя, а то и тремя красавицами. Не исключались и отдельные дамские компании, которым, судя по всему, не приходилось скучать без сильного пола. Все они устроились кто на полу на огромных подушках, кто на диванах, кому-то было по душе стоять. Люди оживленно разговаривали, смеялись, развязно целовались, страстно прижимаясь слегка прикрытыми телами, но не более того. Все это действие напоминало закрытую vip-вечеринку, атмосфера сама-собой наталкивала на желание присоединиться к этим вожделенным резидентам. Я был готов забыть про все свои проблемы и броситься к этим блаженным телам, окунуться в ласки их сладострастных объятий.

Некоторые из девушек, увидев меня, восхищенно блеснули глазами, приоткрыв рот, облизывали жадными взглядами, улыбаясь, кокетливо отворачивались, о чем-то перешёптывались, не избавляя меня от своего пристального внимания. Я чувствовал себя человеком, попавшим на вечеринку к голодным вампирам. Видимо, не часто им приходится иметь дело с новичками. Но их страстные взоры посерели, когда ко мне сзади кто-то подошел, положив руку на плечо. Обернувшись, я увидел перед собой девушку в широкой золотисто-оливковой маске на глазах. Так же, как и все, она была в легкой прозрачной накидке, через которую четко проступали ее завидные достоинства. Незнакомка протянула мне сложенный веер. Помедлив, я взял его, но она не отдала, а потянула меня за собой. Все остальные девушки смотрели на нее завистливым взглядами, желая, если бы у них была такая возможность, а судя по всему, у них ее не было, выхватить новоиспеченный пирог из ее рук. В ответ, ведущая меня мимо расцветника грез незнакомка дразнила их довольной улыбкой и поглаживала каждого встречного мимолетным движением, давая понять, что это не их подарок.

Зайдя за очередную занавеску, мы остановились в просторной комнате. Эта комната диаметрально отличалась от той белоснежной роскоши: она была темной, приятно освещалась легким светом спускающегося сверху от плавающих в бесконечной высоте потолка светящихся кубов, которые задумчиво ливитировали, брызгая желто-оранжевым светом, по правой стене небольшим водопадом стекала вода, не добегая до пола, она протекала несколько сантиметров по воздуху в нашу сторону и разливалась в круглое неглубокое, но довольно масштабное озерцо, без всякого стекла весящее в воздухе, в котором плавали красивейшие разноцветные рыбки среди красных кораллов и зеленых водорослей. От стены за озером исходил серо-голубой свет, придававший больший контраст водной композиции. На противоположной стороне, мелодично потрескивая, горел камин. Все стены были чем-то украшены, иногда, казалось, взглядом улавливались подобия грациозных колонн, но из-за обильной затенённости все это терялось в черной пелене. Спереди доносилась мерная игра листвы деревьев, оттуда же потягивало свежей прохладой. В центре комнаты, в небольшом углублении каменного пола, валялись подушки, составлявшие просторное ложе, озаренное круговым светом.

Незнакомка остановила меня, не доходя шаг перед этим самым ложем. Повернувшись ко мне, она медленно потянулась к моим губам. Остановившись на долю секунды, девушка нежно поцеловала меня. В то же мгновение ее тело покрылось мурашками, дрожа, она запрокинула голову назад и глубоко и часто задышала. Подобный акт мне уже приходилось наблюдать, когда Ольми там, на поляне, после странного взрыва, влепила мне пощечину. Придя в себя, девушка толкнула меня на подушки, предвкушено улыбаясь, она освободила свое тело от и так почти несуществующей одежды. Неужели и сомнийцам свойственны людские утехи, те же шалости и разврат? Ах, да! Они же наше порождение, отголоски наших умов.

- Ну что, красавчик, желаешь вкусить самый сладкий плод в твоей жизни? - Завораживающее шептала девушка, медленно опускаясь ко мне. - Познать рай искушений, утонуть в саду забвений, вдохнуть разгоряченный запах страсти сомнийской женщины?

Обнаженная девушка прижалась ко мне всем своим телом, провоцируя мое естество слиться с ней в жарких объятиях. Я покачал головой, давая ей понять, что я согласен принять ее заманчивое предложение, но ответ был иной:

- Нет. - Прошептал я.

Девушка, отпрянув, смотрела на меня недоуменными глазами, даже через узкие щелки маски было заметно, как они округлились, готовые выпасть наружу. Выпуская кубометры пара, она вскочила на ноги, ее красивое тело уже было скрыто под простым, но очень эффектным нарядом: сверху надета слегка облегающая черная майка на тонких лямках с прищипом посередине груди, снизу от изящных бедер до самого пола объемная плотная юбка, напоминающая перевернутый бутон тюльпана с неравномерными складками, на стыке двух вещей был застегнут мятый лаково-черный ремень с серебристой кольцевой пряжкой. Ее шея находилась в свободных объятиях бус из черного жемчуга, широким кольцом расположившийся почти по всему вырезу майки. Часть густых волос собрана сзади в широкий хвост, часть густыми завитушками свисали спереди до самой груди.

- Что?! - Заорала она, визжа.

Видимо, ей еще никто никогда не отказывал, поддаваясь соблазну ее увлекающих духов и чертам роскошного тела.

- Ты хитрый и подлый самец! - Не унималась она, активно жестикулируя тонкими руками. - Ты заранее все спланировал? Решил полюбоваться девичьими прелестями, устроив себе бесплатное зрелище, немножко поиграть с бедняжкой, заставив ее трепетать перед собой, а затем бесчувственно унизить своим никчемным отказом! Сам-то понимаешь, что потерял!? - Недовольно прорычала она знакомым голосом.

- Извини. Я ничего такого и не думал. - Честно ответил я, внимательно приглядываясь к ней.

Разгневанная девушка изящно кружила взад и вперед по комнате. Ее манеры двигаться и голос очень сильно были мне знакомы, будто я совсем недавно общался с ней, будто она совсем недавно точно также злилась на меня.

- Надо же, еще ни у кого не получалось обойти меня в ухищрениях! К тому же целых два раза.

С высоты, перебивая ее гнев, донесся заливистый звонкий смех двух голосов - мужского и женского.

- Сестричка, милая моя, несчастная. Ты снова просчиталась! - Манерно и колко смеялся над ней мужской голос, который я сразу узнал. - Этот мужчина тебе уж точно не по зубам. - Снова засмеялся он.

- Я бы сказала, не по уму. - Жеманно добавил девичий голосок, хозяина которого мне тоже был знаком.

- Ольми? - Удивился я.

- Да, мой дорогой. - Ответила она.

Ольми сидела возле меня, положив свои руки ко мне на плечи. Я и не заметил, как она оказалась рядом со мной. Плохого и раздосадованного настроения как и не бывало, темноволосая девушка радостно улыбалась мне, сверкая глазами.

- Вот мы и встретились снова. - Донеслось сверху.

Я поднял голову, на большом медленно проплывающем светящемся кубе сидел, опираясь спиной на невидимую опору, Александр. Одна нога его висела в воздухе, которой он вальяжно покачивал, глядя на меня вниз. Встреча с моими недавними знакомыми воодушивили во мне позитивное настроение. Эта тройка мне была чертовски симпатична и душа благоговела при их виде. Так бывает. Есть такие места с не совсем приятными тебе людьми, но есть всего лишь один человек среди этой кучки, зная о котором, ты появляешься в этом месте бодричком. Вот эта семейка и являлась таким человеком.

- Я так понимаю, что сегодня вы рады меня видеть, раз включили в прайс встречи свою гостеприимность? - Съязвил я.

- У Ольми чуть ноги не подкосились, когда она узнала о тебе. - Заявил смеющийся голосок с противоположной стороны от Александра.

Ризонет, которую я поначалу не узнал из-за ее иссиня-черных волос, скрестив ноги, качалась на веревочных качелях. Только вот сидела она вниз головой, а канаты качели спускались вниз, растворяясь на концах в воздухе. Странно было даже то, что ее одежда и прочие аксессуары сидели на ней, как ни в чем не бывало, словно на них не действовало притяжение Земли. Чтобы лучше разглядеть ее, я инстинктивно опустил голову на бок.

- Я думаю, ты уже освоился в нашем мире и тебе не приходится больше удивляться подобным фокусам. - Прокомментировал данное явление Александр, видя мою реакцию.

- Бывают моменты, когда я забываю, что нахожусь в Сомнии.

- Особенно, когда находишься в окружении соблазна и порока, не так ли? - Тихим кокетливым жеманством проговорила Ризонет мне под ухо.

Ее мгновенное появление было для меня неожиданным.

- Вот к этому - особенно. Здесь все способны передвигаться с вампирской молниеносностью? - Поинтересовался я, поворачиваясь к ней.

Ольми стояла неподалеку от своей сестры. Ее нынешний наряд был более прост и по-женски элегантным. Длинное платье цвета белой водяной лилии нежно облегало ее тоненькое тело, вися на ее хрупких плечах. Волосы забраны назад, челка до самых бровей, гораздо длиннее по бокам, с боку на голове закреплен белый цветок под цвет платья. Искусственно-бледное лицо с ярко-алыми губами, не естественно длинные ресницы с розоватыми веками. Из аксессуаров - черные бусы из относительно крупного камня с янтарными жилками, надвое обмотанные вокруг шеи, плотно обвивали ее первым кольцом, а вторым спускались до груди, и другие бусы из черного стекла, также в два кольца спускались до груди и уровня пупка. В руке розовато-черный веер с большим бежевым и розово-малиновым цветочным рисунком и пушистой розой цвета платья с золотым стеблем у основания, формирующим рукоять веера.

- Не все. - Ответила Ризонет. - Только такие, как мы.

- Что значит - такие, как мы? - Поинтересовался я.

- Это ничего не значит. - Вмешалась Ольми. - Лишь малая часть Гильдии Стражей.

- Всех, кого ты успел узнать, входят в состав Гильдии, собранных когда-то первыми Хранителями. Все они стали кто стражем, кто проводником, кто учителем для вновь прибывших Низонов, но все они являлись войнами Гильдии Стражей Сомнии, несущие одну единственную идею на своих плечах - защита миров от конфликтов. А мы их последователи, впрочем, как и ты сам. - Посвятил меня в подробности Александр.

- Я воин Сомнии? - Удивился я.

На данный момент мне меньше всего хотелось быть участником какой-то войны.

- Именно так. Что тебя так удивляет? - Поинтересовался риторически Александр. - Гильдию наполняют не только сомнийцы, но и люди - Низоны. Только вот, в отличие от сомнийцев, человеку, чтобы стать воином, нужно пройти обряд посвящения, главнейшей частью которого является прочтение "Дарования". И после того, как книга определит сущность Низона, он становится воином своего клана.

- Но ты, милый мой, - продолжила Ольми, - не нуждаешься ни в каком посвящении, дабы уже являешься одним из нас. Почему? Не спрашивай. Никто из нас не знает. Но твои последние подвиги только лишь доказывают этот факт.

- А если это так... - Включилась протяжным мурлыканием в диалог Ризонет. - Следовательно, он является основой?

- Возможно. Но это маловероятно. - Ответил ее брат. - По крайней мере, мы пока этого не можем знать и утверждать наверняка.

- Что-то мне подсказывает, что основа - это не просто слово. - С подозрительной настороженностью издал я.

- Основа - это человек и сомн в одном теле, способный существовать одновременно в обоих мирах, это воин войнов, их сила и мудрость, их лидер, защитник Сомнии, ее прошлое и будущее, ее связь со всеми предками. - Посвятил меня Александр.

Все замолчали, ожидая моей реакции или давая мне обдумать сказанное. Меня, конечно, такая новость не сильно удивила, поскольку я подозревал, что моя экскурсия по параллельному миру не просто туристическая поездка, но чтобы влиться в ряды армии и отправиться на войну - это в мои планы уж точно не входило.

Я посмотрел в ждущие моей реакции глаза Александра, в загадочные, глубокие, беззаботные глаза Ризонет, в манящие глаза Ольми.

- И что мне теперь делать?

- Вести нас, если ты Основа. - Просто сказала Ризонет.

- Вести?! - Удивился я. - Какой из меня лидер? Я не способен отвечать за чьи-то жизни, это не моя данность, не моя судьба.

- Все вы так говорите. - Почти зевая, произнесла Ольми.

Она подошла к каменной высокой цилиндрической урне с тонким металлическим ободом, прикрепленным к ней. К ободу была привязана тоненькая блестящая нить, спускавшаяся в урну. Девушка поводила пальчиком, будто что-то рисуя по верху урны, и прошла дальше к концу комнаты. Ольми изящно вытянула в стороны руки, и повинуясь ее движениям, плотные занавески распахнулись, шурша складываясь, представляя нашему взгляду дивный туманный утренний лес с тонкими редкорастущими деревцами. Комната превратилась в лесную веранду.

- Не удивляйся. - Предупредила Ольми, опершись на гранитные перила, скрывавшиеся за шторами, разглядывая умиротворенный лес. - Ты не первый в своем роде. Были и до тебя Основы.

- Значит, была не одна война? - Спросил я.

- В основном, кризисы в последнее время. И война, которую удалось победить двадцать один год назад. - Сказал Александр.

- Скорее, предотвратить. - Поправила его Ольми.

Она повернулась к нам. Навстречу ей из урны вылетела белая птица с блестящим ошейником, прицепленным к той самой нити, поначалу показавшаяся мне голубем, но, приглядевшись, я заметил, что голова была больше похожа на орлиную и лапы переливали золотом. Птица подлетела к девушке и уселась на ее обратную сторону ладони, вежливо предоставленную плавным движением Ольми.

- Пойми, ты был выбран Сомнией еще до твоего рождения. Способен ты или не способен, хочешь или нет, но ты должен, тебе придется. Да что там должен, ты сам волей-неволей станешь инициатором своего желания быть одним из Воинов Гильдии. - Ольми сделала небольшую паузу. - А возможно тем, кто ее спасет.

Я в растерянности почесал лоб, по руке пробежала легкая лихорадка. О чем они говорят? Какая война? Нет, я не хочу! Я простой человек, я не для войны и война не для меня.

- Вряд ли... Не знаю... Я не уверен. - Пробормотал я.

Показалось, что за спиной пронеслась невидимая молния, за которой последовали недовольные претензии Александра.

- Не будь трусом, человек. Возможно, от тебя зависит судьба не только человечества, но и еще не одного миллиарда. А ты ерепенишься, боясь за свой нежный зад, подчиняясь своим эгоистичным прихотям! - Почти на границе перед криком возмущался он. - Будь мужчиной, Максим, прими эту данность. И пусть рассеются все твои ложные представления о Потоке, поскольку ни одному простому Низону по своей прихоти не суждено попасть в него. Это пространство только для обычных людей. А чтобы найти Поток Сознания, тебе нужно быть Основой и иметь высшие цели. Тебе никогда не попасть в Поток и не найти там свою любовь, поскольку ты трус и циничный подлец! - Кипя, кричал Александр, тыкая в мою сторону своим длинным пальцем.

Эта смелая наглость обозвать меня трусом сильно пошатнула мое спокойствие, ярость вскипела во мне, инициируя во мне желание преподать этому хаму урок вежливости. Внутри меня сжалась бомба, сжались и мои кулаки, впиваясь когтями в ладони, всеми силами пытавшимися удержать детонацию заряда. Я прожигал Александра гневным взглядом, он так же не сводил с меня глаз, понимая, что произойдет в следующую секунду, и с нетерпением ждал этого, хотя я пытался угомонить в себе беса. Но как я не старался удержать злость внутри себя, мне так и не удалось этого сделать. Адреналин, подогревающий мое сердце, продолжал бурлить мою кровь до той степени, пока бомба внутри меня не взорвалась. В долю секунды я оказался лицом к лицу с объектом своего раздражения, держа его за грудки. Ледяной ветер неожиданным порывом обхватил нас, в глазах мужчины показалась доля страха, но она сразу сменилась ненавистным прищуром.

- Не смей называть меня трусом, не зная моих чувств! - Прошипел я ему в лицо.

- Мне не нужно влезать в твою душу, чтобы понять ее нежную сущность. Она сама гноем вытекает из воспалившегося убожеством сознания, неспособного к милосердию.

- Не заблуждайся в чувствах человеческих, сомн. Ты не можешь со смелостью утверждать, что это моя война, так же то, что я трус. Я уверен, что мой уход не повлияет на исход будущей войны. А тебе посоветую выбирать в следующий раз слова, если тебе дорога твоя шкура.

Гнев по-прежнему продолжал кипеть во мне, наполнилось огнем и запястье правой руки.

- О-о-о! Зайчик расхрабрился! - Заносчиво произнес Александр.

Чувствуя не унимающийся накал страстей, за спиной послышался голос Ольми.

- Остынте, мальчики!

- И правда, хватит уже. - Это Ризонет поддержала сестру.

Но, не смотря на их призывы, что-то внутри меня не позволяло мне успокоиться, а продолжало бурлить лавой возмущения. Я готов был разорвать его в куски сомнийского паштета.

- Как бы ты не хотел, тебе не покинуть этот мир! Каким бы трусливым воином ты не был! - Продолжал лить оскорбления Александр.

Этот долбанный невежа так и напрашивался на свою незапланированную смерть, а что-то внутри меня подсказывало, что я в силах устроить его преждевременные похороны, я чувствовал, что неистовая сила, покоящаяся когда-то внутри меня, готова разорвать стенки своего саркофага и пролиться на этого хама.

Но к моему сожалению или радости, с какой стороны посмотреть на сложившуюся ситуацию, чья-то рука схватила меня за шкирку и дернула назад, выкинув меня с веранды в лес. Гнев сменился удивлением, а удивление знакомым ощущением невесомости в животе, голова усеялась дрожью, воздух сгустился в гель. Из веранды донесся протяжный, окованный глухотой, медленно увядающий женский крик с моим именем. После чего красивый утренний туманный лес расплылся в черную пелену.

Глава 16

Приятный бас двигателя заставил меня открыть глаза. Я сидел за рулем своего БМВ, на перекрестке горел красный. Водитель из соседнего, слегка тюнингованного авто, кивком в сторону дороги приглашал меня выяснить, кто из нас лучший на старте, разрезая ночь ревом двигателя. Конечно, в любое другое время я бы удовлетворил его детскую прихоть, но не сейчас, когда душа расползалась на нити мрачной досады после конфликта с приятным мне человеком, то есть сомном, которого мне так нравилось считать другом. Является ли после всего этого, являлся ли вообще он для меня тем, кем бы я хотел? Сложный вопрос. Да и знакомы мы с ним всего ничего, но встреча с этой троицей оставила глубокий след в моей душе, приласкали они меня своей харизмой, заставляя думать, будто они мои друзья с раннего детства.

Я снова медленно проезжал скучные улицы маленького городка точно так же, как перед той аварией, которая отправила меня в Сомнию. Это было чистой воды дежавю, но я был уверен, что я вернулся снова в тот самый вечер. И совсем скоро через несколько сотен метров я увижу девушку, которая будет очень похожа на Киру, но это будет не она, а моя влюбленная фантазия. Да и мысли о любви в данный момент совсем не складывались. Скверное состояние принуждало думать только о последних событиях. Конечно, сейчас я был зол на Александра, на его непонимание, на его, пусть не совсем обидные, но все же неприятные для меня оскорбления.

Остановив машину около обочины, я покинул ее, решая для себя, что лучше будет разбавить мрачное состояние бодрящей прогулкой на свежем воздухе приятного зимнего вечера. Вечер был действительно удачным: прекрасная тихая погода, беззаботно падающие хлопья снега своей плавностью отвлекали мороз от привычного для этого времени года дела, и поэтому, любуясь их прекрасным вальсом, он то ли забылся, то ли нарочно решил умерить свой холодный нрав. Улицу можно было назвать вполне оживленной, народ выполз из своих бетонных нор и наслаждался дивной погодой. Я не спеша шел по желто-оранжевому от уличных фонарей тротуару среди медленно прогуливающихся влюбленных пар, небольших кучек друзей, попадались умеренно шумные компании, отдыхающие на скамейках, стоящих вдоль улицы, кто-то, так же как и я, разгуливал в одиночестве.

У всех у них были свои заботы, радости, душевные переживания, проблемы, но ни у одного, я готов поклясться, ни у одного из них нет заморочек со спасением целого мира. Немногие из нас могут похвастаться своим желанием вступить в ряды доблестной армии и стать защитником Родины, некоторые бы вовсе отказались защищать ее в случае угрозы, а здесь чужой, можно сказать, никому незнакомый мир. Какому человеку захочется лезть в эту заварушку? Стал бы рядовой гражданин своей страны вытаскивать из задницы меч войны другого государства? Не знаю.... А я? Тоже не знаю. Или, может просто, не хочу знать? Пытаюсь отстранить себя от тяжести этого ответа. Следовательно, Александр прав, называя меня трусом. Но разве неуверенность в себе и нежелание быть частью чужой для меня армии это трусость? Сейчас я не мог дать ответа на этот вопрос.

Размышляя, я не заметил, как дошел до того места, в котором я видел девушку, похожую на Киру. Здесь и вправду стояла девушка, мечтательно смотревшая на проезжающие машины. Она была точно такого же роста, как и Кира, из-под шапки виднелись короткие черные волосы, сбоку ее лицо своими очертаниями невероятно сильно совпадали с чертами лица моей возлюбленной. Сейчас я был готов отдать жизнь за уверенность, что это была она. Но я никак не мог понять, почему же во мне, как прежде, не просыпалось то будоражащее чувство, тот огонек счастья, которые я испытывал при одной только мысли о ней. Я стоял и тупо смотрел на неё, вместо того, чтобы подойти к ней и сдернуть вуаль неопределенности. "Это она" - говорил я себе, - "Это она. Подойди к ней и твои страдания закончатся. И тебе уже будет наплевать и на того Александра, и на Сомнию, и на эту злосчастную войну". Всеми мыслями я хотел это сделать, но ноги предательски не слушались меня, они упрямо стояли на месте, словно примороженные к снегу. "Крикнуть! Точно, нужно просто окрикнуть ее!" - сообразил я. Но язык обмяк и не поддавался моим усилиям произнести хоть какой-то звук. Что же это со мной? Изо всех сил я пытался сделать хоть что-то, но все было напрасно, как я не старался, ничего не выходило. Я готов был разрыдаться, разорвать от злости всех прохожих, готов был продать душу самому дьяволу, лишь бы сдвинуть себя с места. Поняв, что все мои старания тщетны, а гнев бессмыслен, мне оставалось лишь сдаться. Возможно, это знак, возможно, нам просто-напросто не суждено быть вместе, и судьба предупреждает меня об этом. Я набрал полные легкие морозного воздуха, обратив лицо к плачущему снегом небу, задержал дыхание и резко выдохнул, выпуская всю боль и злость, отчего меня пошатнуло, и я сделал шаг вперед. Вот чудо. Мое тело было свободно от загадочных оков! А всего-то было нужно - облегчить свои страдания обычным вздохом. И вот, когда я свободен, оставалось сделать всего несколько шагов к своему счастью. Но я, почему-то, по-прежнему стоял на месте. Нет, не потому, что я не мог совладать со своим телом. Наоборот, оно было готово броситься к своему долгожданному счастью. Просто что-то внутри меня изменилось, а что я не понимал. Желание быть с любимой девушкой никуда не исчезло, я по-прежнему хотел быть с ней, хотел этого больше всего в жизни, но какое-то чувство, не мое, не родное, паразитически не позволяло мне этого сделать. Обняв Киру взглядом, возможно в последний раз, я развернулся и насколько возможно быстрым шагом направился к своей машине.

На следующее утро я попрощался с бабушкой и отправился обратно в Екатеринбург, где провел пять дней в полном одиночестве и в полном безделии у себя в квартире. Мне совершенно никого не хотелось видеть. Иногда по вечерам я выходил на небольшую прогулку или забирался на крышу дома, разглядывая горящий мерцающими огнями город, и размышлял о последних событиях и о будущих планах. С утра до вечера в моей голове только и крутилось, что стычка с Александром и мой побег от Киры. Эти две мысли насели на меня, как пингвин на яйцо. Я проклинал себя за то, что не сделал, и за то, что могу сделать, но бездействую. В то же самое время, я тешил свое самолюбие разными оправданиями. Что мне помешало согласиться с Александром и принять флаг войны, возглавив армию спасения, что мне мешает думать, что я смогу с этим справиться? Но параллельно тянулась обратная нить мышления: для чего я должен все это принимать и почему меня должны считать трусом за то, что я, в принципе, не обязан делать? Затем все это растворялось в мыслях о Кире, о том, почему же все-таки я так нелепо упустил свое счастье? Должен ли я был так поступать? Целыми днями, часами напролет я искал ответы на эти вопросы, взвешивал все за и против, делал какие-то выводы, но ни к чему определенному придти не мог.

К субботе мякоть в мое голове окостенела, груз тяжелой депрессии снизился до отметки "ноль" и я решил развеяться так, как это делают здоровые люди, позвонив Андрею и договорившись с ним вечером о встрече в "Пантере". Я появился в клубе задолго до назначенной встречи, домашняя обстановка и так уже осточертела, уж лучше посидеть в приятной обстановке за кружечкой пива под мелодии мягкого лаунжа. В преддверии зажигательно-отвязной вечеринки здесь всегда играла более спокойная, более интеллектуальная музыка, а уж потом, когда будничный день оставит свой пост, клуб зажигается огнями бурных ритмов, растворяя посетителей в эйфории страстей.

С некоторым опозданием от назначенного времени встречи Андрей протянул мне руку в приветствии, я, поднявшись с полукруглого дивана, ответил ему рукопожатием, обняв его по-дружески.

- Рад тебя видеть, брат. - Сказал он, присаживаясь с кружкой пива в руках. - Как неделя отдыха? Как-то хреновенько выглядишь.

- Да уж, отпуск не задался с первых дней. Столько всего произошло за эту неделю. - Пожаловался я, смакуя янтарный напиток.

- Проблемы в семье или на личном фронте?

- И там и там.

Он понимающе покачал головой, а я, вздохнув и улыбнувшись, продолжил.

- Не поверишь. Встретил Киру.

- Да ладно! - Удивился он. - Где?

- В Качканаре.

- Ну и.... Ты ей признался? Как она отреагировала?

Я помотал головой, Андрей нахмурил брови, поднося зажжённую зажигалку ко рту, из которого уже торчала черная сигарета. Сделав серию затяжек, он прищурился от едкого дыма и своим видом показал, что готов слушать дальше.

- Я не подошел к ней. Она стояла у дороги, а я шел сзади. Остановился в пару метрах от нее. Постоял несколько минут, смотря на ее спину. Так и не осмелившись подойти, развернулся и убежал, словно мальчишка.

- Ты гонишь! Твои приколы сейчас не соответствуют твоему нынешнему состоянию. Так что не надо накалывать папу Карло.

Я молча помотал головой, принуждая поверить мне. Андрей еще больше прежнего нахмурил брови, пытаясь пронзить меня взглядом в попытках прочесть мои истинные мысли.

- Ты серьезно?

Сморщив нос и закрыв один глаз, я опустил голову, еще раз утверждая сказанное мной.

- Ну, ты "тюльпан"! - Протянул, презрительно шутя, он. - Ты в последнее время совсем не свой стал. Ты точно - Макс? - Андрей слегка постучал мне в лоб, словно в дверь. - Ааа!? С каких пор ты стал бояться девушек?

- Да нет, здесь не то. Я не то чтобы испугался. Не знаю, как это объяснить, потому что я сам себя, если честно, до сих пор не могу понять, во мне что-то изменилось в тот момент, будто я что-то осознал, какую-то тайну, суть.... В общем-то, что заставило меня так поступить. И это "то" внутри меня знало, что это самый верный шаг, что никакого другого больше не может быть, и я, доверившись этому чувству, ушел от этой встречи.

- Судьба?

- Я не верю в судьбу. Мы хозяева своей жизни, мы выбираем свою судьбу, а не она нас. По крайней мере, я стараюсь убежденно придерживаться этому мнению.

- Согласен. Но только тогда, когда мы в силах это сделать, когда нам позволяют средства и желания, а так бывает не всегда.

Задумавшись, я покачал головой.

- Тоже верно. И все же, в моем случае виновата не судьба. Второе я, интуиция, но точно не судьба. Поскольку возможность и желание было, хоть отбавляй.

- Тогда я не понимаю, почему ты не подошел. Учитывая все обстоятельства, выходит какой-то абсурд.

- Я тоже не понимаю.

Откинувшись на спинку дивана, я задумался продолжать ли этот разговор, рассказывать ли всю историю.

- Знаешь, - продолжил я осторожно, - здесь нужно принимать ряд других обстоятельств, сложившихся до этого.

Андрей с интересующимся видом приготовился выслушать меня. Но я его поторопился разочаровать.

- Но я сейчас не готов рассказать об этом.

Он разочарованно утопил уголок рта и закатил глаза.

- Ну, ладно, не конфликтуй. Чуть позже. Ты мне лучше скажи, как бы ты поступил, если бы тебе предложили встать на защиту, ну предположим, чужого государства? Причем от этого, возможно, зависело бы продолжение существования этой страны.

- Не знаю? - Он задумался ненадолго. - Зачем мне это? У нас в мире каждый сам за себя. Только политики суют свои носы, куда им только вздумается, лишь бы провернуть очередную махинацию, в жажде очередной наживы. Хотя, если вдруг в рамках какого-то чуда жизнь этой страны зависела бы во многом от меня, то я бы, наверно, с удовольствием надрал бы кому-нибудь задницу, купался бы потом в лаврах победы и почестей.

- Угу. Если бы остался жив. - Дополнил я.

- Ладно уж, не пессимистируй. А че ты вдруг интересуешься идеологией спасения народа. У тебя, вон, своих проблем полно?

- Не знаю? - Слукавил я. - Пришла тут на днях такая мысль, вот и задумался о сути существования человека, о его предназначении.

- Хотя с другой стороны, все мы люди-человеки, жители одной Земли, одного Мира. Каждому из нас хочется мира на этой Земле. Вот бывает порой, задумаешься о нашей армии, о службе в ней. Для чего она? Смысл служить в ней? Защищать государство? Законы? Власть, которая, как бы не против тебя, но уж точно не за тебя всем сердцем, которым ты по сути нужен всего лишь как инструмент своего существования? Не для того, чтобы помогать тебе, защищать тебя, представлять твои интересы, а пользоваться твоим существованием, ради своего существования, ради своего превосходства и величия, ради того, чтобы быть выше кого-то для своего удовлетворения. Вот и задумываешься, стоит ли служить такому государству, которое облачает половину страны в нищету, которое не уважает своих ветеранов и пенсионеров и тому подобное. - Умяв то, что осталось после выкуренной сигареты в пепельницу, Андрей продолжил. - Но с противоположной стороны медали, я бы не задумываясь, вступил бы в эту армию ради защиты своего народа, своих родных и друзей. Не ради государства, а ради народа. И если бы действительно от меня, от моего участия зависела бы судьба другого народа, еще раз повторюсь, - Андрей поднял указательный палец вверх, восклицательно акцентируя внимание на последних словах, - действительно бы от меня зависела судьба чужого народа, то я принял бы участие в его спасении. Кто знает, возможно это повлияет на спасение всего мира.

Слушая его, я отрешённым взглядом пропадал в янтарной жидкости наполовину опустошенного стакана. Слова Андрея крепко цепляли меня своей истиной. Он был бесконечно прав - в любой войне мы боремся, в первую очередь, за самих себя, за свой мир, за свое спокойствие, за спокойствие своих близких. А та троица, рецер, который спас мне жизнь, те два здоровяка - Крон и Арон и даже Лиолу, которая зацепила мое сердце своей красотой и дерзостью, стали мне, можно сказать, родными. Пусть я и знаком с ними не то количество времени, в течение которого сближаются люди, но при нашей встрече мне показалось, что они самые близкие мне люди, которых я знаю всю свою жизнь, которых я не видел долгое время после долгой разлуки.

- Ты прав, Андрон. Ты чертовски прав. - Я покачал головой в такт своим слова и обнял рукой его за плечи. - А я нет. - Уже вполголоса произнес я.

Андрей, удивленно нахмурившись, посмотрел на меня, намереваясь что-то спросить, но я не дал ему этого сделать.

- Не парься, Андрон. Просто пойдем оторвемся по полной. Когда-нибудь я тебе все расскажу.

И он, не задавая лишних вопросов, понимающе кивнул мне в ответ, улыбнувшись, обняв меня, так же как и я его. За это он мне и нравился.

Глава 17

После достаточно выпитого алкоголя я всегда превосходно спал, не знаю, как я еще не спился, как и в этот раз после клуба. Я проснулся уже днем, в первом часу, как ни странно в бодрейшем настроении. Вчерашний разговор с Андреем многое во мне изменил, после чего я настойчиво решил для себя, что как бы я не хотел, но мне нужно помочь Сомнии, а, значит, и всему человечеству, ведь если не будет Сомнии, не будет Потока Сознания, не будет сна. По крайней мере принимая во внимание всю информацию, полученную в параллельном мире, я пришел к таким выводам.

Сейчас у меня встала другая проблема: как вернуться снова в загадочный мир. Сегодня я впервые задумался о механизме проникновения туда, поскольку все проницания происходили в обход моего желания и сознания. Поэтому я даже не представлял, что мне необходимо сделать, чтобы попасть в Сомнию. Целый день я пытался придумать что-то, что могло бы перенести меня в Сомнию: закрывал глаза, сосредотачиваясь на параллельном мире, представляя, будто я нахожусь там, открывал глаза и понимал, что очередная попытка безрезультатна. Затем вспоминал каждый момент своего проницания в Сомнию, как все это происходило, и только сейчас обнаружил для себя, что все случаи проницания происходили в моменты эмоционального всплеска, экстремальных ситуаций. Я уже было подумывал выйти на улицу и нарваться на плохих парней, нахамить какому-нибудь подходящему прохожему, который бы помог реализовать для меня подходящую атмосферу. Но подумав, решил не заниматься излишней ерундой и не рисковать своим здоровьем ради сомнительных выводов.

Не найдя правильного решения до позднего вечера, я сдался. Наслаждаясь кисло-сладкой горечью охлажденного апельсинового сока, я расселся на диване перед телевизором, запрокинул голову назад и закрыл глаза. Через несколько секунд что-то заставило меня их открыть. После чего я незамедлительно встал и направился к входной двери. Я решительно знал, что за этой дверью и почему я к ней фанатично шагаю. Открыв ее, меня обдали чистые потоки воздуха Сомнии. Среди гламурных людей, разгуливающих по масштабной площади города, на фоне далеких шаровидных небоскребов стоял, оперевшись на трость, консервативный Ахади. Он вольяжно поклонился, маня ладонью к себе. Внезапно он залился зловещим смехом и площадь обуял мощный ветер, поднимая в воздух клубы пыли, развевая одежды прохожих по сторонам. Пыль забила мне глаза, нос, рот, заполнила каждое пустое место под одеждой. Смех Ахади стих и сменился на пронзительно гнетущий голос, разразившийся стерео-эхом по всей площади:

- У тебя ничего не выйдет! - Грозно и зловеще утверждал голос. - Ты будешь мой!

В ужасе я распахнул глаза, огромная белая голова с темно-фиолетовыми татуировками, сверкая зелеными глазами, бросилась на меня, разинув пасть, с пронзительным хрипом:

- Мой!

В ужасе я запрыгнул на диван, ударяя голову рукой, защищаясь от ее нападения. От моего взмаха голова рассеялась в дым, медленно растворяясь в воздухе. Назойливо брянькающая мелодия из глубины моего испуга заставила меня придти в себя. Сначала я подумал, что это мой телефон и пустился шарить его по карманам, но, окончательно придя в себя, я понял, что утопленный звук доносится откуда-то с направления кухни. Настороженно прислушиваясь, я пошел на звук мелодии и, действительно, он привел меня на кухню, а точнее к мусорному ведру, пошарив в котором, я достал тот самый Кирин телефон, который бросил туда неделю назад. Благо, что кухней последнюю неделю я пользовался не так часто, как в мои обычные тоскливые, по сравнению с последними, будни, и мусора накопилось несколько бумажек и пакетиков, которые я не посчитал нужным выбрасывать. А про телефон я даже и не вспоминал.

На экране светилось непрочитанное сообщение. Нажав на кнопку в центре, я прочел его:

"Максим, ты нужен нам, ты нужен Сомнии, ты нужен мне. Возвращайся. Лиолу."

- Вот черт! - Выругался в недоумении я.

С чего это вдруг я понадобился этой дерзкой, высокомерной, заносчивой девчонке, которая не взлюбила меня с первой нашей встречи. По крайней мере, мне так показалось. Но это еще решаемый вопрос, а вот как она смогла отправить сообщение на этот телефон, номер которого даже мне не известен? Как вообще он смог заработать с разряженной батареей? Опять ихние штучки, пробравшиеся в наш мир.

- Да я бы и рад вернуться к вам. Только как это сделать? - Пожаловался я телефону, будто кто-то мог бы меня услышать.

Телефон, вибрируя, заиграл снова старенькой дребезжащей мелодией, словно кто-то все-таки услышал меня по ту сторону линии. Так оно и получилось. Когда я открыл сообщение, я прочел следующее:

"Вспомни, ты и Сомния - одно целое, часть друг друга. Она в тебе, так же как и ты в ней. Ощути ее в себе."

Блин, так говорят во всех фильмах, когда наделяют героя какой-нибудь силой. Неужели в жизни тоже все так просто? Просто поверил в это, ощутил некую взаимосвязь с чем-то этим и ты великий воин. Ну хорошо, раз это верный способ проникнуть в Сомнию, я постараюсь. Закрыв глаза, я каждой клеточкой тела пытался ощутить другой мир, представлял, как мое тело растворяется в пространстве этой реальности и пробирается сквозь границу миров. И вот я открываю глаза и оказываюсь в Сомнии.... Так я хотел, чтобы было, но увы, я по-прежнему стоял на кухне с телефоном в руке.

- Бред! - Разгневанно фыкрикнул я.

Как я могу делать то, что никогда самостоятельно не делал, как можно завести ракетный двигатель, если не знаешь куда нажать, как можно восхищаться чарующим вкусом экзотического фрукта, которого ты никогда не пробовал.

- Может, будут дополнительные инструкции!? - С диким взглядом я обратился к телефону.

На правой руке, в которой я держал мобильный, блеснули изогнутые звенья браслета и в этот момент меня осенило.

- Конечно! - Восторженно протянул я тихим голосом. - Вкус! Чувства! Ощущения...

Проговаривал я приглушенно слово за словом, медленно удаляясь из кухни почему-то в направлении входной двери, остановившись недалеко от нее в коридоре.

- Вкус проницания... Мне же известен вкус проницания. Итак. Это должно быть очень просто. - Подбадривал я себя, разминая плечи круговыми движениями. - Просто. Нужно только представить, вспомнить. Вспомнить. Каждое составляющее. - Внушая себе, проговаривал четко, с расстановкой я.

Это должно быть, как когда ты с закрытыми глазами очень медленно подносишь к основанию носа, между бровями, какой-то острый предмет - иглу или авторучку. Ты не видишь этот предмет, не чувствуешь его, поскольку он тебя не касается, но ты знаешь, что он есть и направлен своим острием точно тебе в лоб и в какой-то момент в этом месте на лбу возникает легкая фантомная боль, сгусток энергии, - пощипывание или некое давление. На самом деле ты не чувствуешь боли, но в подсознании понимаешь, что так может быть.

Я закрыл глаза и сосредоточено стал вспоминать все то, что когда-то являлось предвестниками и провожатыми во время проницания. Я представил, как браслет раскалился и пытается съесть жаром мое запястье, представил, как от этого мою кожу закололо угольками, как жжение поднимается вверх, а затем расползается языками пламени по всему телу. И вправду, я почувствовал, как мое запястье обхватило легкое тепло, и это тепло поползло вверх по руке, пробегая по всему телу. Это меня очень порадовало и воодушевило. Я чувствовал его, я чувствовал, как оно парит от меня, поднимаясь в воздух плавными волнами. Мне всего лишь захотелось сделать погорячее и тепло, повинуясь мне, переродилось в горячий пыл. Я боялся не упустить его и поэтому не торопился, радуясь этому новому уровню. Не отпуская жар, я вспомнил о вибрирующей боли в голове и представил, как на мой мозг слегка что-то давит. Как с иглой возле лба. Давление постепенно росло, затем оно дрогнуло, превратившись в пронзительную вибрацию. Вот оно! Я восторженно растянул губы в улыбке, понимая, что все получается.

- Получается. - Прошептал я.

Жар в теле становился все выше и выше до тех пор, пока браслет не взорвался режущим огнем, испепеляющим мое тело. В восторге я открыл глаза. Все вокруг полыхало адским пламенем, скоро превращаясь в дым, который закручивался внезапным ветром карусели вокруг единственно уцелевшей двери. Когда же все выгорело, ветер стих, а дым глубоким туманом мягко опускался вниз. Он терпеливо ждал меня. Ждал, пока я приду в чувства и пойму, что у меня все получилось. С порога двери из-под небольшой щели прорывались струйки свежего воздуха, закручивая туман в белые барашки.

- Получилось? - Спросил я.

Дверная ручка повернулась вниз, словно отвечая на мой вопрос. Казалось, что дверям уже надоело ждать, тем самым призывая меня открыть себя и проверить мой успех. Мне не пришлось утруждать ее в ожидании, поскольку мне самому не терпелось проверить это. Я протянул руку и потянул дверь на себя. Открыв ее, меня утопило в ярких красках оживленной площади знакомого мне города, который мне приходилось уже видеть совсем недавно. Незнакомый прохожий помахал мне рукой и приветливо улыбнулся, затем непринуждённо повернул в сторону и скрылся в экстравагантной толпе. Спустя несколько секунд и еще несколько секунд, другие случайные люди поступали точно как первый. Все это меня привело в забавное недоумение. Ни одного из них я не знал и мне было слегка не по себе от того, что я не могу им ответить с той же чистосердечностью.

Опомнившись, я заметил, что до сих пор стою в дверном проеме, и поспешил сделать шаг в этот удивительный мир. В этот момент незначительная гордость зародилась в моей душе, потому что это был первый мой сознательный шаг, первое мое самостоятельное проницание в Сомнию. Когда же я вступил на брусчатую площадь, что-то сзади меня булькнуло. Обернувшись, я обнаружил на месте двери овальный пузырь зеркально-серебристого цвета размером с крупный автобус, который плавно поднимался в воздух, а затем стремительно умчался за горизонт площади.

- Максим! - Откуда-то из далека, донесся до меня женский голос.

Я обернулся, пытаясь высмотреть хозяйку этого голоса. Никого подходящего найти не удалось, кроме нескончаемых прохожих.

- Максим! - Уже ближе.

Я снова повертел головой, даже привстал на носочки, но никакого результата. Зовущий меня не удосужился даже привлечь мое внимание банальным помахиванием рукой, а еще хочет, чтоб я разглядел его среди всюдуснующих цветастых костюмов.

- Я знала, что ты вернёшься.

Игривой радостью пролился женский голос сзади, одновременно с этим на мое плечо заботливо легла чья-то ладонь. Обернувшись, я увидел перед собой огромные, сияющие, несказанно прекрасные глаза Лиолу. Она, не отрываясь, прожигала меня своим, казалось, соскучившимся взглядом, будто она ждала этой встречи половину своей жизни.

- Откуда такая уверенность? - Поинтересовался я.

- Ты ведь сам ждал этой встречи.

Я только открыл рот, собираясь сказать, как она ошибается и что не стоит так зазнаваться, но она перебила меня:

- Молчи. - Лиолу, улыбаясь приложила свои пальцы к моим губам. - Сейчас твои мысли по этому поводу поспешны и ошибочны.

Затем она убрала свою руку и одобрительно подняла брови.

- Поздравляю тебя с первым самостоятельным проницанием. Теперь это станет для тебя обычным делом. - Лиолу взглянула на свои пальцы, которыми дотрагивалась до моих губ. - И силы твои заперты под замок твоего разума, которые ты способен контролировать.

- Благодаря твоим подсказкам. Кстати, как тебе удалось выйти на этот телефон?

- У каждого свои способы. - Она игриво улыбнулась. - Считай, это мой секрет. А сейчас пойдем. - Она схватила меня за ладонь и потянула за собой. - Пошли! У нас нет времени. Я должна тебе все показать, отчего ты хотел отказаться.

Я поддался, и мы побежали с площади, точнее она побежала, а я пытался за ней угнаться, в направлении высоких строений в виде прозрачных пузырей, искусно лавируя меж частых зевак. В моей памяти возникло воспоминание о моем недавнем пребывании в этом городе, только в тот раз он предстал передо мной в своем ночном образе. Хотя и днем он тоже казался удивительно прекрасным. Когда мы оставили оживленную площадь позади, Лиолу сменила бег на прогулочный шаг. После чего она начала экскурсию и рассказ об этом городе - Йаксраш или город Небесных шаров, как его еще называют, в котором она родилась. Лиолу посвятила меня в жизнь его прекрасных жителей, которые являлись самыми интересными, яркими и жизнерадостными сомнийцами. Не было никогда на свете, тем более в человеческом мире, таких же добрых и миролюбивых созданий, как ее собратья. К тому же, как она утверждала, не давая мне ни единого шанса на сомнение, они являлись самыми прекрасным, самым красивейшим видом из Сомнийских рас. И глядя на нее, да и на всех остальных жителей, я был с ней абсолютно согласен. Их красота, действительно, очень сильно бросалась в глаза, очаровывая, завораживая, маня своей мощной энергетикой. Смотря на прекрасную Лиолу, мне казалось, что я никогда не встречал более обворожительной девушки, чем она. Я даже начал подумывать, что секрет их красоты просто основан на магии. Возможно, на самом деле, все они не такие уж и привлекательные, может даже ужасно страшные, но чары, которыми они обладают, заставляют воспринимать их совсем по-другому.

Играя со мной своей очаровательной улыбкой, Лиолу продолжала задорно рассказывать мне о своем мире. Обращая мое внимание на высокие рюмчатые дома на высоких тоненьких ножках, меж которых по широким воздушным улицам летал различных пузырчатых форм транспорт. Это было для меня еще одним открытием. В мире, который предстал перед моим разумом сказочным и, в какой-то степени, средневековым, предполагающий кардинальное отсутствие всего реалистичного, присутствовала некая пародия техногенного вмешательства человека в это царствие снов. Естественно, позволительно было сделать скидку на то, что весь этот мир был создан людьми и постоянно находится под колоссальным влиянием человека с его стремлением к передовым технологиям.

Заметив мой интерес к летающим пузырям, Лиолу предложила мне ощутить всю прелесть полета на себе. Я продолжительно и неуверенно смотрел на нее.

- Боишься? - Поддевала она.

- Нисколько.

- Тогда, держи.

Лиолу сомкнула ладони, словно собрав горсть воздуха меж ними, затем разделила эту горсть по кулакам и, обнажив ладони, протянула мне небольшой, прозрачный, переливающийся отражениями города, шар, а второй, точно такой же, оставила себе.

- Держи. - Сказала она. - Повторяй за мной.

Она на вытянутой руке отпустила свой шар перед собой. Тот завис в воздухе. Затем Лиолу резким движением потянула его за бока, растянув его до размеров большого гимнастического шара, засунув руки внутрь образовавшегося пузыря, она вытянула из него еще два шара - по одному на руку, которые обволокли ее кулаки. Лиолу повернулась ко мне и призывающими глазами дала знак проделать тоже самое. Через несколько секунд я стоял аналогично ей с кулаками внутри серебристо-ртутных шаров. Казалось, будто мои ладони утонули в бесконечном, то холодном, то жарком, пространстве, созданном внутри пузырей. Я распрямлял кисти рук, но они все равно не выходили за серебристые границы, а утопали в невидимой пропасти. Лиолу ловко заскочила на пузырь, пропустив его между ног, пузырь под ней сморщился, и она слегка провалилась в него, наклонившись вперед, принимая позу мотогонщика. Серебристая поверхность заботливо обволокла ее бедра и, вздувшись перед ней, подперла грудь, тонкой струйкой проползла по ее бокам к голове, заключив голову в зеркальный шлем. Последовавший ее примеру, я тоже запрыгнул на свой шар, раскорячившись нелепо на нем, словно лягушка. Лиолу тихонько хихикнула, что меня немного смутило, но через мгновение шар сделал все за меня и я уже сидел в той же позе, что и Лиолу.

- Уселся? - Поинтересовалась она. - Дальше все легко. Просто представь свой полет, скорость, куда хочешь повернуть, остальное за тебя сделает дайити.

- Что? - Удивленно переспросил я.

Лиолу ткнула рукой с шаром на мой пузырь. Я понимающе кивнул, догадываясь, что дайити - это название того, на чем мне сейчас предстоит прокатиться. Лиолу вытянула руки вперед и ее дайити унесла девушку в объятья улиц шаровидных небоскребов.

- Ну, хорошо. - Пробормотал я. - Значит, просто подумать и все.

Я так и сделал, вытянув, точно как Лиолу, руки вперед и дайити подняла меня плавно вверх. Это действительно оказалось очень просто, без малейших заморочек. Хоть что-то в этом мире оказалось несложным. Поднявшись довольно высоко, но, не долетая до основного потока, я остановил дайити, в растерянности высматривая Лиолу, которая исчезла среди высот небоскребов. Не заставив меня долго ждать, она подлетела ко мне сзади и схватила за ладонь, утащив за собой в круговорот незнакомых улиц фантастического города.

Потаскав меня некоторое время за собой, словно маленького ребенка за ручку, я освоился и уже смело гонялся за ней среди пузатых зданий небесного города, среди цветущих яркими красками, деревьев нежно-сиреневого перелива, аккуратно облепивших здания, скромно передавая привет своим собратьям внизу на земле. Казалось, здесь наверху, где все стремительно и динамично, совсем другая жизнь, совсем другая страна, в отличие от того, что внизу, спокойного и гармоничного. Лиолу озорно летала вокруг меня, проделывая различные перевороты, облеты, хвастаясь своим мастерством в управлении дайити. При этом она похихикивала, словно заигрывая со мной, привораживая меня. Безусловно, из-за зеркального шлема я не видел ее эмоций и из-за шороха, обдувающего меня, ветра я не мог слышать ее смешки, но я каким-то образом мог чувствовать ее настроение. Самое главное то, что мне нравилось ее озорное внимание ко мне. В этот момент я чувствовал себя еще более беззаботным и счастливым, забыв про все проблемы, которые тяготят мою душу и которым еще суждено обуять меня, я с легкостью растворялся в нашей прогулке, тянувшись к этой очаровательной девушке всем сердцем, будто груда железа к властному магниту.

Расписав улицы нашим присутствием, Лиолу устремилась за облака, а я последовал за ней. Разрезав белоснежный небесный бисквит, моя дайити вынесла меня в совершенно иной, но не менее прекрасный мир - мир миллиона звезд, которые украсили весь небесный свод брильянтовой россыпью. Солнце уже приближалось к горизонту, окрашивая его в желто-оранжевую гамму, даря нам темно-синее окно к звездам.

- Максим! - Донесся голос Лиолу подо мной.

Я посмотрел вниз, Лиолу махала мне рукой, стоя на белой перине облаков, призывая спуститься к ней. Не возражая, я последовал ее желанию. Она встретила меня своей соблазнительной улыбкой, такой чистой и невинной, как эта заоблачныя даль.

- Привет. - Сказала она.

Повинуясь моим мыслям, шлем испарился с моей головы, позволяя мне ответить ей тем же.

- Привет. - Ответил я. - Ты - словно богиня небес.

- Ну тогда, ты будешь моим богом. Прыгай ко мне.

- Ты уверена? - С опаской спросил я. - А я не-е-е...

- Не бойся. - Задорно усмехнулась она. - Ты такой трусливый.

- Трусливый? - Возмутился я. - Посмотрел бы я на тебя, оказавшись, ты на земных облаках.

- Я думала, ты уже привык к здешним странностям. - Произнесла Лиолу, протягивая ко мне руку. - Ну, давай же, спрыгивай!

Я посмотрел еще раз вниз, оценивая обстановку. Мне не то чтобы было страшно, просто врожденный инстинкт и определенные человеческие знания в области облаков заставляли меня бояться. К тому же, мне не каждый день приходилось спускаться на облака. Следуя зову ее милой улыбки и манящему блеску глаз, я приняв ее руку, боязливо и небрежно спрыгнул с дайити. Мои ноги приземлились в мягкую, словно груда пуха, поверхность. В нескольких метрах от нас проявилась небольшая щель между густых облаков, открывающая захватывающий вид на город, напоминающий сверху вспененную мыльную жидкость, переливающуюся десятками невообразимых цветов, играющих светом, будто фонарики на новогодней елке. От сковывающего чувства страха перед бескрайней пропастью я сжал руку Лиолу.

- Давай присядем. - Почувствовав мою первобытную дрожь, предложила Лиолу. - Так ты скорее освоишься.

- Извини, просто непривычно. - Оправдываясь, я сел на воздушную перину облаков. - Вообще я не боюсь высоты. Но здесь просто нереально высоко.

Лиолу понимающе кивнула, продолжая мило одаривать меня своей улыбкой. Глядя на меня, она почему-то светилась, словно была как никогда счастлива, чем очень меня смущала, отчего я не мог долго смотреть в ее глубокие голубовато-зеленые глаза, которые пристально впивались в меня сквозь ее длинную челку. Не выдержав очередной натиск ее завораживающего взгляда, я переключился на рассматривание белоснежного очарования, в которое я попал. Кучные облака, перекатывая свои барашки под мерцающую тишину темно-пурпурного звездного неба, почему-то оно было именно таким цветом, околдовывали своей томной, ленивой простотой и громадной масштабностью. Это было восхитительное место, сказочное, будто сама магическая ночь спустилась в арабию, а ковер-самолет доставил меня с принцессой на порог серебряного месяца.

- Нравится? - Спросила девушка, а я кивнул. - Судьба всего этого в твоих руках.

- Настоящий рай. - Не отрываясь от бесконечного горизонта, произнес я.

- Рай? Что это? - Спросила Лиолу.

- Рай - это то место, куда попадает человек после смерти. Конечно, если он достоин туда попасть, если Господь Бог посчитает, что его жизненные деяния соответствовали законам божьим. Рай - это место, где человек обретает покой и гармонию, утопая в любви и доброте окружающих.

- По нашим преданиям, после смерти сомниец возрождается в человеческом мире. - Мечтающе, ложась на облако.

- В наш мир!? - Удивился я. - Его уж точно нельзя назвать раем, наоборот Адом. - Заметив ее некое непонимание, я пояснил. - Ад - это антипод раю, куда попадают грешники. - Она кивнула, а я продолжил. - Порой мне кажется, что наш мир страшнее ада, поскольку люди - это самые бесчеловечные существа. Что вы нашли в человеческом мире, полного обмана, несправедливости, жестокости, унижения, чтобы желать попасть в него после смерти? По мне, куда нужно желать попасть после смерти, так это в Сомнию - в мир чудес, сказки и самого прекрасного.

Произнес я с вдохновением, произнося последние слова с особой нежностью, глядя в ее обворожительные слова. Сейчас Лиолу уже не улыбалась, она лежала, окутанная синевато-белой от ночного неба пеленой облаков, ее лицо было сосредоточено, а настойчивый взгляд сменился на спокойный, слегка задумчивый, но в нем просматривалась хитроватость и какое-то жадное желание что-то обрести. Наши лица были напротив друг друга, всего в нескольких сантиметрах, ее жаркое сбивчивое дыхание обжигало мою кожу, заряжая меня еще большим желанием поцеловать ее. Почему-то мне казалось, что Лиолу хочет того же самого.