- Проницатели не созданы для сна, также как сон для проницателей. Это не их обитель. Ни один Низон еще не попадал в сон. Для них дорога туда закрыта, как для простых людей в Сомнию. А ты еще не Проницатель, по этой причине объясняются твои вновь появившиеся сны.
- Но почему так? Значит, Низоны не настолько совершенны, как ты говорил.
- Да, как и все живое. Все бы ничего... Помнишь последние слова того шамана?
- Что-то про проклятье этого мира, да?
- Верно. Вскоре, после создания Сомнии, люди, обычные люди взбунтовались, хотя это был не бунт, а скорее зависть. Возмущенные тем, что Проницателям дана возможность свободно действовать во сне, не ограничиваясь ни в чём, а им лишь полупрозрачная ширма и кукольное тело в неуправляемом сне. Люди задумались не только о моральной стороне своего существования во сне и после него, но и о своей безопасности. Поэтому обратились они с просьбой к создателю об освобождении их от Низонов в своих снах. И создатель понимал, чем может обернуться его отказ. Но долгие прения со своими последователями не дали положительных результатов. Возмущенные этим, люди объявили Низонам войну. Началось страшное истребление и тех и других. Люди уничтожали Проницателей наяву, те, в свою очередь, лишали людей жизни во снах.
- Но почему Проницатели не могли просто согласиться с требованиями людей и избежать ненужных жертв?
- А ты бы захотел отказаться от любой возможности заполучить любую девушку, быть сытым без еды и богатым без денег? От возможности на яву подогнуть любого человека под себя? Говорят, Низоны во сне не знают границ своим возможностям. Сам посуди, даже у простого человека порой получается во сне оторваться от земли. Что говорить о Проницателях.
- Чем все закончилось?
- Всё продолжалось до тех пор, пока одному человеку не удалось убить Низона в его же стихии. Однажды один из Низонов пришел во сне к своему брату. Долго он не решался поднять на него руку, не позволяло ему сердце причинить боль родному человеку. Несколько часов он ходил по его пятам, настраиваясь и постепенно приближаясь, сбрасывая тяжелые камни, сдавливающие его душу, к брату все ближе и ближе. И в тот момент, когда до него осталось два шага, брат неожиданно встрепенулся и повернулся к Проницателю. Удивился человек, увидя своего брата, с которым не встречался с тех пор, как началась война. И понял тогда человек, почему все вокруг так необычно и просто, и для чего пришел его брат-Низон. От вспыхнувшей ярости набросился человек на своего, ничего не подозревавшего брата, и убил его. Но с последним ударом сердца Проницателя блеснул и последний луч забвенного солнца. После чего человек оказался в кромешной тьме. Одновременно с этим потускнел и мир Сомнии: зачахли леса, посерело небо, медленно угасала жизнь. Рай становился пеплом, постепенно раздуваемым ветром в черную пустоту.
И человек, создавший весь этот мир, видел, как рушатся и Сомния и человеческий сон, угасая в небытии. И решил он пойти на самую великую и, как он надеялся, на последнюю жертву для предотвращения этой бессмысленной войны. Создатель вышел на этот самый мост, - Ахади указал пальцем в окно, за которым в воздухе висел веревочный мост, не прикрепленный ни одним концом, без положенных ему противоположных берегов, с застарелой, покрытой цветущими нарослями деревянной дорожкой, - в аккурат между сном и Сомнией. Простояв несколько часов, человек раскинул руки, разделяя два мира, и в один миг рассеялся перламутровым сиянием. Вместе с ним растворились все, кто был во сне: и сознание Проницателей и проекции людей. Сами же они - кто сошел с ума, кто погиб, не проснувшись. После этого зародилось мнение, что сам создатель Сомнии и все остальные погибшие составили невидимый барьер, благодаря которому никто из Низонов больше не смог проникнуть в сон. С этого момента был создан совет Хранителей, оберегающих сон и Сомнию от будущих катаклизмов. - Ахади замолк, задумавшись, сдвинув грузные брови. Его взор критикующее прожигал мост, а в дыхании послышалась хрипота. - Ты, может быть, спросишь, для чего такая жертва, во имя чего?
- Ради человеческой мечты, ради безмятежных полетов во сне, ради детских рассказов о приснившемся чуде, ради пропавшего отца, который хоть изредка жмет твою руку во сне. - Словно зная ответ, пробормотал я сквозь ком в горле.
- Надо же, какая сентиментальная мысль. - С прищуренными глазами усмехнулся Ахади. Но затем серьезно продолжил. - Но ты прав, Максим. Даже ради этого можно и нужно было решиться на такой поступок. Мы приносим в жертву тысячи, чтоб позаботиться о миллионах. Вот по этой причине тебе и не стоит задумываться, где ты. В сон тебе уже дорога почти закрыта.
- Почти?
- Окончательно, после, так скажем, неофициального обряда посвящения. Так я его называю. Каждый через него проходит перед тем, как навсегда сродниться с тайным миром. Но никто не знает где и как это произойдет. И именно от этого зависит, кем ты станешь для Сомнии.
Вдруг Ахади резко развернулся. Освещавшая комнату одинокая лампа сама-собой покачнулась, тихо скрипнув. Примечательно, что свет от неё остался неподвижен, преспокойно, словно обидевшись на лампу, проигнорировав её, продолжил высмеивать тусклым светом пол и часть противоположной стены.
- На этом нужно закончить! Тебе следует уйти! - Настойчивым тоном, не приемлющим возражений и вопросов.
В следующее мгновение Ахади пихнул меня в лоб. Моя голова сильно запрокинулась назад, увлекая за собой тряпичное тело. Влетев в стекло, не разбив, я потянул его как резину за собой на улицу. И без того мизерный свет совсем погас, отдавая все темноте. Завершив свое падение, я стоял уже на земле, как оказалось с закрытыми глазами. Сначала я подумал, что это не свет погас, а я от неожиданности странного падения закрыл глаза. Но, открыв их, понял, что стою уже в бабушкиной комнате, в которой, казалось, минуту назад сидел за лептопом.
Глава 11
Сейчас уже не хотелось ни в чем сомневаться. Я просто принял рассказ Ахади и свою новую сущность как должное. Не смотря на то, что все это кажется сном. Я сам улыбнулся своим мыслям. Каламбур какой-то получается: несколько минут назад размышлял об отличительной черте сна, а сейчас возвращаюсь к тем же пирогам. Правдоподобность происходящих событий не отвергалась мной еще потому, что мне было приятно ощущать себя каким-то особенным, обладающим некими сверхъестественными способностями.
Оставалось еще много нерешенных вопросов, ответы на которые могли бы прояснить больше, чем все эти долгие рассказы. Как всегда - самое сладкое остается на потом. На потом, так на потом. Только богам всё сразу, а нам остается испытание терпением.
Чтобы скрасить и скоротать свой день, я не стал засиживаться дома наедине со своими мыслями, печалями, а отправился вместе с ними на прогулку. Шастая по городу, без надобности заглядывал в тесные и затхлые от залежавшихся и безвкусных товаров магазинчики. Не обращая должного внимания на предложения этих заведений, я проходил один за другим, все думая больше о нашей будущей встрече с Кирой, на которую я, бесспорно, очень рассчитывал. Я представлял, как расскажу ей, словно пацан, захлебываясь в собственных впечатлениях и гордости, всю эту мистическую историю с проницанием в сон. Но тут же вычеркивал из головы эту бредовую мысль и сочинял другой сюжет наших встреч. Иногда вспоминал про маму и загадочную историю с ней и решительно надеялся на правдоподобность всей этой ситуации, что проникнув в Сомнию, став Проницателем, найду с помощью Течения Сознания и маму и Киру. Как же мне хотелось сейчас крепко прижать её к себе, да я рад бы был просто посидеть с ней за столиком какой-нибудь кафешки и поболтать о чём угодно, только бы наслаждаться её прелестными глазами.
Тоска снова накинулась на меня. Казалось, и до того серый город стал еще мрачнее. Желание стать Проницателем выросло на порядок. Хотелось скорее приблизить то, о чём рассказывал Ахади. Но белый парус времени не спустить, не надуть сильнее.
Тем не менее, день приближался к своему концу и оставалось лишь надеяться, что посвящение произойдет этой ночью. Сумерки опустились на город, романтично включив вечерние огни. Напоследок, я еще заглянул в придорожное кафе, выпил чашку горячего капучино, немного помечтав о будущем и отправился домой. Там после короткого разговора с бабушкой улегся спать, естественно, надеясь на очередной необычный сон. Но к моему сожалению, ни этой ни следующей и тем более последующей ночью ничего сверхъестественного не произошло. Дни тянулись ужасно долго. В этом скучном городе нечем было заняться, кроме как бродить, утаптывая снег, думая о своих печалях. В кинотеатрах все сеансы запоздалой давности, которые в Екатеринбурге я посмотрел еще месяц назад. Парочка имеющихся клубов отдает тухлецой с заезженной попсой и жидким клубняком. Одно радовало -- большое наличие красивых девушек. Но к знакомству с ними меня как-то не тянуло. Я просто кидал на них мимолетные взгляды, оценивая и удивляясь, какой резонанс составляют они со своим городом. Но, не смотря на всё своё обаяние, не доставало какой-то изюминки, искры. Уж как-то они все были похожи между собой: про яркость они забыли, а про существование стиля просто не знали. Черно-белые цвета смешивали их в одну полосатую безвкусную зебру. Среди них попадались и цветные картинки, но сразу угадывал в них студенток, приехавших навестить своих родителей.
Всё чаще я вспоминал о ранних словах, тогда ещё Липина, о возможной угрозе, о которой в последнее время он ничего не говорил. Существовала ли она вообще? Возможно, если он умалчивает, то поводов для беспокойства нет? Хотя, с другой стороны, я уже неоднократно вставал на пути у своего врага. В следующий раз нужно больше узнать о нем, раз уж я являюсь предметом его охоты.
К четвергу густота серых будней меня окончательно достала и я решил вернуться обратно в большой город. Созвонившись с Андреем, договорился о вечерней встрече с ним в пятницу. В этот же день предупредил бабушку о своем отъезде. Конечно, как я и ожидал, она заметно поникла. Но понимающе предложила взять с собой её различные варенья-соленья. В этот день я никуда не выходил, стараясь больше времени уделить бабушке, болтая с ней по всякой ерунде. Только лишь под вечер решил проведать своего спящего "коня", припаркованного под окнами, которого я так ни разу не заводил с момента своего приезда. В доволь отдохнувший за эти несколько длинных дней, он завелся без доли сомнения. И вот я уже колесил по тёмным улицам городка, проезжая мимо неоновых витрин. Всё-таки, этот тихий город завораживал какой-то своей романтичной тишиной и отсутствием суеты, а сказочно проникновенный пейзаж превращал его в маленькую Швейцарию. Автомобили, как и девушки, обратнопропорционально отличались своей мастью от мелонхоличного города. Да и водители были азартны на экстрим, порой приглашая меня, как впрочем и сейчас, посоревноваться в быстром старте на зеленый свет полупустых дорог. Я охотно согласился, утопая педаль в пол, оставляя сопернику только шанс для разочарования. Ухмыляясь, продолжил движение уже с дозволенной скоростью, обгоняя стоящие огни. Поодаль мелькнул знакомый силуэт и знакомое лицо красивой девушки. Не отрываясь от неё, я замедлил ход. Не веря своим глазам, утонул в блаженстве счастья. И пусть даже если это был сон, то это был самый лучший сон в моей жизни, от которого я ни за что не проснусь, даже если меня будут щипать миллион рук. Она стояла в желтом свете ласкающих её уличных фонарей, разговаривая по телефону, как и я, с удивлением, смотря на меня. Неужели это она, неужели мои страдания закончены и мне не придется её больше искать. Сердце взвыло от радости волнительным ритмом, крича: "Тормози и беги к ней! Беги, как можно скорей!". И ночь озарилась белым светом, ослепляя меня, а громкий гул заставил повернуться вперёд. В мгновение я осознал, что выехал на встречную полосу и на меня несется неминуемая смерть. Предпринимать что-то уже было поздно и встречный автомобиль лбом столкнулся с моим. Время словно притормозило свой ход и я, будто в замедленном кадре кинофильма, с ужасом замершего сердца наблюдал, как корчится металл, сминаясь в гармошку. Я никогда не был трусом, но сейчас мне было невообразимо страшно. Ничего больше, кроме страха и разочарования перед несбывшимися мечтами. Фары встречного авто погасли и ужас водителя отразился в моих глазах. Бедняга, разве можно погибать с таким выражением лица? Умирать нужно с улыбкой, раздражая смерть, смеясь ей в лицо. К тому же это всё-таки, возможно, последние мгновения твоей жизни, так проживи их с улыбкой. Меня что-то приподняло и через несколько секунд я вылетел через лобовое стекло, разнося его в дребезг своей головой. И я четко видел конечный пункт моего назначения, предполагавший стать последним в моей жизни, скромно освещенного уличным фонарем. Вот-вот я должен был размозжить об светло-серый корпус автомобиля свою голову, но свет фонаря раскалился белой пеленой, ослепляя меня, плавясь, лампа лопнула и темнота снова настигла меня.
А может это смерть? Может я уже мертв? Как же тогда это всё печально -- я умер на пороге своей долгожданной любви, не ощутив всю её страсть, неистовство жарких объятий, нелепость дурных поступков. Но не лукавлю ли я себе? Было ли это моей истинной любовью? И если было, стоило ли так неоправданно погибать ради нее? Но ведь я любил, по крайней мере, хотел любить. И сейчас хочу. Безумно хочу любить ту, из-за которой погиб. Даже сейчас, когда это невозможно, когда я мертв. Стоп, но разве можно желать после смерти? Я же умер и никакие чувства сейчас мне не должны быть чуждыми. Что же со мной? Умер ли я, превратившись в чувствительного призрака, или же сплю?
В темноте раздался сдержанный женский смешок, заставивший меня нервно обернуться. Никого не было, да и кого можно было разглядеть в этой непроглядной тьме. Наверно, показалось, подумалось мне. Но снова, уже громче и в другой тональности, раздался смех, отличающийся от того иронического более издевательским оттенком. Теперь-то уж точно не показалось, черт возьми! Что это: проказни дьявола или заигрывания ангелов.
- Только посмотрите - наш маленький мальчик растерялся! - Произнес мягкий, плавный, с малой ноткой инфантильности, женский голос.
- А о нем ходили совсем иные отзывы! - Громко поддержала друга женщина.
- Где ж твои смелость и ум, герой? - Снова изрек первый голос. - Или ты их забыл в своем мире?
- Ну же, красавчик. Неприлично молчать, когда с тобой разговаривают симпатичные девушки! - Возмутилась вторая.
Я продолжал вертеться по сторонам, всматриваясь в темноту, с неудачей пытаясь разглядеть неожиданных незнакомок с чудесными издевательскими голосами.
- Что-то я не вижу перед собой ни одной девушки. - Решительно парировал я.
- И тебе очень повезло, иначе ты бы просто ослеп от нашей красоты. - Продолжала вторая девушка и обе надменно захихикали, радуясь своему издевательскому хамству.
- Тогда, может, скажете, где я?
- У нас в гостях.
- У кого - у вас?
- У тех, кто тебя направит. - Подключился нежный, неторопливый голос.
- Смотрю, этот дом не отличается выдающейся гостеприимностью, раз приглашенных встречают в темноте, да еще отвечая на их вопросы загадками. Замечу, это не придает красивым девушкам большей красоты. А может вы нагло лукавите, скрывая в темноте совсем противоположное словам.
Послышалось недовольное фырканье и прижимистый смешок. Резко запахло сладким ароматом. Чья-то рука крепко схватила меня за нижнюю челюсть, из темноты, в нескольких миллиметрах от моего лица, словно специально освещенные умелым светооператором, показались алые губы и большие аквамариновые глаза с огромными красными ресницами. Губы сложились в широкую улыбку, обнажая белоснежные зубы, меж которых проснулся язык, облизывая верхнюю губу. Изо рта послышалось смакующее шипение, словно эта женщина кайфовала от того, что прикоснулась ко мне.
- Мальчик мой, моему слову ты можешь доверять всегда. - Нежным, кокетливым шепотом начала она. - Я тебе никакой-то шут-пустослов. А если ты в этом сомневаешься... То просто дай нам возможность это доказать, черт возьми! - Выкрикнула женщина, разрывая связки. - Избавь наконец нас от этой проклятой тьмы!
- Я избавь? - Удивился я. - Каким образом?
- Не знаю?! Придумай что-нибудь! - Нервничала она. - Из-за тебя же мы в такой клоаке.
- Советую тебе обернуться и взглянуть на то, что ты боишься больше всего в жизни. - Откуда не возьмись, раздался мужской голос.
Последовав его совету, медленно повернулся назад. Но ничего ужасающего не обнаружил, кроме вполне добродушного куста алых роз, выросшего посреди голубого поля, цвет которого меня очень удивил. Никогда не видел голубой травы. Для уверенности я осмотрелся еще раз. Нет, больше ничего. Повернувшись обратно, мне предстала картина еще более удивительнее. На скамейке под огромной ивой сидела девушка весьма заурядной внешности. Сама она была довольно худа и, по моим прикидкам, невысокого роста. Облачена в белое, местами кружевное, платье средней длины, на тоненьких ножках надеты далекое напоминание серых кед с оттопыренными языками, из-под которых торчали гольфы с разноцветными кольцами на них. На лице скорее боевая раскраска, чем женский макияж. Хотя, для гламурного журнала с экстравагантными моделями - самое то. Волосы аккуратно взъерошены вокруг головы, напоминая длинные иглы дикобраза, от корней белые ровным тоном перетекали в красный. Да, белые, ни какие-то там блондинистые, а натурально белые, как шкура белого медведя. Правда зоологии утверждают, что волос белого медведя, на самом деле, темного цвета, а белый он из-за снега и фокусов световой волны. Девушка мило улыбалась, рассматривая меня, помахала мне ручкой, а затем прикрылась белым квадратным солнечным зонтиком, державшего в левой руке. Не знаю для чего он ей? Погода совсем не солнечная, а наоборот - сплошные грязно-синие тучи, густо накрывающие небо. Хотя где-то вдалеке лучи солнца пробивались сквозь образовавшиеся плеши, но это еще не повод для выхода с солнечным зонтом. Впрочем, судя по ее странному виду данный факт неудивителен. В целом, девушка, не смотря на всю ее экзотическую экстравагантность, казалась очень соблазнительно привлекательной.
Слева от скамьи, сложив руки на поясе, с надменным выражением стояла длинноногая брюнетка. Ее вид нисколько не отличался от предыдущей девушки, даже наоборот, переплевывал своей сумасшедшей необычностью. Ее короткое платье с длинным задним спуском от пояса вызывало более эйфоричное ощущение, поражая буйством контрастного раскраса, напоминая то ли чешую цветастой змеи, то ли крылья экзотической бабочки. На ногах соответствующие ботильоны на высоком каблуке. На голове из жгуче-черных волос сложен огромный шар, сзади от которого свисала до самой земли скрученная из мощной пряди, книзу диаметрально возрастающая, спираль. По своей красоте женщина нисколько не уступала своей подруге.
- Ну, - протянула требовательно она, - впечатлен?
- Не то слово. - Завороженно ответил я.
Сейчас я чувствовал себя очкастым ботаном разинувшим рот, рассматривая, пуская слюни, первых красавиц университета. Но, чтобы таким не казаться, я решил реабилитироваться.
- Вы не лукавили на счет своей красоты. Но ваша подруга мне более симпатична.
- Вообще-то это моя сестра. - С слегка расстроенным видом произнесла девушка с шаром на голове.
- Младшая? - Добавил каплю дерзости я.
- Мы близнецы! - Еще с большим возмущением удивила она меня.
- О! Правда? - Впечатлено разглядывая то одну, то другую. - Но выглядит она все равно младше. - Окончательно пытаясь добить напыщенную девицу.
Ее сестра, не выдержав, снова рассмеялась своим звонким сдержанным смехом. А объект моего издевательства, фыркнув, издала недовольное рычание, надув покрасневшие щеки.
- Ха-ха-ха. - Покривила та лицом. - Прекрати, Ризонет! Дерзость этого невежды не повод для насмешек над собственной сестрой!
- Ой. Прости, Ольми. Я просто ни разу не видела тебя такой... Такой красной. - Жеманным голосом извинилась Ризонет, снова рассмеявшись. Уловив на себе недовольный взгляд сестры, она с трудом взяла себя в руки, пытаясь сдержать улыбку, вытянув губы в бантик, закрывшись зонтом.
- Браво, юноша! - Донеслось сзади одновременно с хлопками ладоней. - Ты первый, кому удалось не поддаться колдовскими чарам нашей прелестной Ольми. Более того, ты прошелся по ее высочайшей самооценке слоновыми ногами, сровняв с землей.
- Замолчите, предатели! - Истерически и гневно выкрикнула Ольми.
- Сдержанней, Ольми. Нужно быть сдержанней. - Успокаивала ее Ризонет.
- О, сестричка, нашей дорогой красавице это состояние не знакомо. - Они снова засмеялись над Ольми.
Тут уж она не вытерпела. С разъярённым криком она вскинула руку в направлении своего брата, от чего тот проскользил назад по траве метров на десять, закрываясь рукой от невидимой силы, оттолкнувшей его. После чего, он, будто отпихиваясь от этого, откинул той же рукой насланное на него невидимое заклятие, громко смеясь. От чего рука Ольми отдернулась назад, словно обозженная электрическим током.
- Ольми, Александр. Ну, полно вам дурачиться. Что подумает о вас наш гость? - Спросила Ризонет.
- А нам-то что. - Фыркнула Ольми. - Он всего лишь очередной наш гость. Вскоре он покинет нас и никогда больше о нас не вспомнит, как впрочем и мы о нем.
- Э-э-э... Извините, что снова вмешиваюсь, - вступил я, - но я хотел бы попросить у вас прощения, Ольми. Я не хотел вас обидеть, а уж тем более, чтоб над вами смеялись ваши брат с сестрой. Правда! Но вы сами вынудили меня начать все это.
- Что!? - Возмутилась Ольми.
- Это правда. - Влез Александр.
- Я всего лишь защищался. - Оправдывался я. - Как бы вы чувствовали себя, оказавшись неизвестно где, не зная мертв ты или жив, да еще надсмехаемый неведомо кем? Ну, как мне следовало себя вести!? Тупо молчать?
Я прожигал вопросительным взглядом Ольми. Та, надув губы, словно провинившаяся девчонка, понуро слушала меня. Остальные с блестящими глазами вдохновенно ожидали разворачивания занятных, по их мнению, событий. Складывалось ощущение, что для них этот случай был вопиющим, разбавляющий скучную повседневность. Но, вопреки моим ожиданиям, Ольми, не промолвив ни слова, уселась на скамью рядом со своей сестрой, высокомерно отвернувшись от нас.
- Не обращай внимания. - Успокоил, подошедший ко мне Александр. - На самом деле Ольми у нас хоть и упрямая сомнийка, но очень хорошая и милая.
- О, братик, ты хотел сказать хороша и мила! Что ее больше характеризует!
Поправила его Ризонет, от чего получила толчок в бок от недовольной Ольми.
- Что? - Улыбаясь, возмутилась Ольми. - Это же чистая правда. - Она принялась обнимать Ризонет, пытаясь погладить ее по объемной архитектуре на голове. - Ты же такая красивая и милая.
Недовольство и раздражение потихоньку начали оставлять лицо жгучей брюнетки, сменяясь на милую улыбку. Теперь, глядя на ее вновь царившую нечеловеческую красоту, я сразу позабыл ту упрямую сомнийку... Стоп. До меня только сейчас дошли слова Александра.
- Подождите! Так что, значит, я в Сомнии? Значит, я жив и ни в каком-то там раю и уж тем более в аду?
- Ну если после того, что ты нам тут устроил с сумрачным завесами, не отправил нас за собой в свой ад или рай, то ты действительно в Сомнии. - Ответил Александр.
- Точнее - в "Коридоре Прохода". - Поправила его Ольми. - И еще нужно постараться, чтобы попасть в Сомнию.
Я непонимающе посмотрел на Александра. Тот в ответ только сочувствующе кивнул:
- Да, это так.
- А что это - "Коридор Прохода"?
- Мы так называем место прохождения испытания вновь прибывших Низонов. - Пояснил Александр. - Что-то вроде вашей таможни - вроде уже в стране, но, чтобы вкусить всю ее жизнь, нужно пройти таможенный контроль.
- Таможня с нечеловеческими изысками. - Прокомментировала Ризонет.
- Таких коридоров не один. В какой из них попадешь решают великие Низонеды. - Продолжил Александр, приложив, как и остальные, ладонь пальцами ко лбу с закрытыми глазами, слегка склонив голову, при упоминании слова Низонеды. - Только им известно, кем станет Низон в Сомнии: воином, следопытом, повелителем существ или другим. Ну, а мы разоблачители всех тайн - Нигмы, и раз уж ты к нам попал, тебе суждено стать одним из нас. Добро пожаловать, как у вас говорят. - Александр протянул мне руку.
- Э-э-э..., не рекомендовала бы это делать. - Остановила его Ольми.
- Почему? - Удивился Александр, не убирая руки.
- Боюсь непредсказуемых последствий.
- Что ты имеешь ввиду, сестричка? - Подключились заинтересованная Ризонет, достав из-за пояса несоответствующую платью размером штуковину, похожую на старинное зеркальце.
Где она его прятала? Моей фантазии маловато для такого трюка. Как не крути, но чтоб засунуть себе за пазуху предмет такого размера, да еще, чтоб он был не заметен, это надо быть как минимум Копперфильдом.
- Ризонет, опять ты за свое зеркало. Сколько раз тебя умолять не испытывать это на мне!
- Ну, Ольми, мне очень интересно, что ты там опять выдумала. - Прожеманничала Ризонет.
- Ничего я не выдумала. Просто я вам ничего не стала говорить. - Она замолчала, словно не зная как объяснить, или набиралась смелости это сделать. - Мне, кажется, он материален. - Неуверенно предположила она.
- Что?! - Хором вскрикнули Александр и Ризонет.
- Ой, Великие Низонеды, я хочу это попробовать! - Завизжала Ризонет, вскочившая со скамьи, направившись ко мне.
Я ошибался, когда оценивал ее невысоким ростом. Ризонет оказалась такой же длинноногой, как и ее сестра-близнец.
- Стой, торопыха. - Остановила ее Ольми, хватая за руку.
Ризонет попыталась вырваться, но Ольми указала пальцем в нашу сторону, где Александр сжал мою протянутую ладонь и, судя по той силе с которой он сжал ее, не собирался ее отпускать. Его тело завибрировало, а лицо воздалось к небу, сам же он приподнялся на несколько сантиметров от земли. Дрожь переросла в мерцание тела, Александр то резко рассеивался в пространстве, будто помехи на экране телевизора, то снова собирался. При каждом таком рассеивании легкий порыв ветра обдувал меня, но когда Александр принимал свой обычный облик, ветер исчезал, как его и не было. Я перестал ощущать его руку.
- Что с ним!? - воскрикнула Ризонет.
- Боюсь - неудачное прикосновение, - ответила Ольми, - вызвавшее очередную метенсомацию.
- О, нет! Только не это.
- Максим, отойди от него! - Крикнула в приказом тоне мне Ольми. - Скорее! А ты, сестра, ищи плешь.
Даже если бы Ризонет не просила меня об этом, я сам бы отступил посмотреть на это необычное зрелище. В это время Александр поднялся еще несколько выше. Мерцание его закончилось, но стало ветрено. В его горле что-то сверкнуло. Раздался нарастающий гул, словно десятки стадионов с басовыми певцами хором решили проверить тональность своего голоса. От страшного оглушающего шума я заткнул уши, приседая к земле, придавленный этим гулом. Чья-то рука, ухватив меня за плече, повалила на землю. Увалившись на спину, я обнаружил рядом с собой Ольми, грозно хмурившую брови. Гул резко оборвался всесотресающим мощным взрывом и прозрачная волна с зеленоватым отливом пронеслась перед моими глазами. Небо, повинуясь ее движению, ей в след стирало со своего лица темно-серые тучи, образовывая над нами ровный гигантский круг чистой голубой пелены с ярким солнцем. Воцарилась смертельная тишина, а может это контузия от взрывной волны. Хотя от нее должен быть свист в ушах. Но было все равно. Я лежал, прикрываясь рукой от яркого солнца, любуясь чистотой действенного неба. Мою идиллию нарушила физиономия Ольми, неожиданно нависшая надо мной.
- Вставай, болван! - Разрушая тишину, фыркнула она, заставляя меня вздрогнуть. - Я же сказала отойти от него.
Я улыбнулся ее злобному, но такому красивом лицу. Отчего-то вдруг мне стало так хорошо и легко, что хотелось просто взять и поцеловать эту прекрасную девушку.
- Что, все уже закончилось? - Спросил я.
- Не лыбся. Все только начинается, если мы это вовремя не остановим.
- Замечательно. - Промурлыкал я. - Ольми, несмотря на все наши с тобой разногласия, ты мне кажешься очень даже симпатичной.
- А я смотрю, ты не настолько стойкий оловяный солдатик. Волна одурманила тебя. Вставай. - Она попыталась меня поднять, но ничего не вышло.
- Да? - Удивился я то ли волне, то ли что мне нужно вставать. - Нет, правда. Может, пообедаем вместе после всего этого? - Вставая, спросил я.
- Может ты заткнешься пока. - Возмутилась Ольми.
- Боже, ты даже в гневе прекрасна. Милая Ольми, позволь вкусить сладость манящих губ твоих, раствориться в пламени твоих объятий.
Я сделал шаг в ее сторону, но она залепила мне пощечину. Хоть получил ее я, но вздрогнула она, закрыв дрожащие глаза. Прерывисто и глубоко вздохнув, она открыла их, благодарным взглядом смотря на меня. Только за что меня благодарить?
- Это.... - Задумчиво промолвила она.
- Это значит да? - Не стерпев, перебил ее я.
- Это значит - я подумаю. - Обнадежила она. - О, Низонеды, уже?!
Ольми уставилась испуганными глазами мне за спину. Я обернулся по направлению ее внимания. Александр, про которого я успел позабыть, продолжал ливитировать в воздухе. Но от прежнего высокого мужчины с темно-синими глазами и острыми скулами осталось мало что знакомого. Его белоснежно-белый, длинный, приталенный пиджак с множеством золотистых аксессуаров и, непривычные глазу, облегающие снизу до колен следом широкие штаны, сменились на темно-серую полупрозрачную субстанцию, картина дополнилась аналогичными, развивающимися в разные стороны длинными лентами, напоминающими разорванный на лоскуты плащ. Но самое характерное, что меня больше всего заинтересовало, так это травянистые глаза, исходящие зеленой дымкой.
- Макир? - Недоумие воскресло во я.
- Что? - Переспросила, тянущая меня за рукав, Ольми.
- Макир! - Ткнул я пальцем в черное существо.
- Какой, к черту, Макир? Давай двигай лапами! Нам нужно к Ризонет, нужно держаться вместе!
Но я пятился с открытым ртом, на совсем разбирая слова дергающей меня Ольми.
- Да слушай же ты меня, наконец! - Она пихнула мне кулаком в бок с такой силой, что заставила сосредоточиться на ней.
Где-то за нами донесся голос Ризонет, сопровождающийся восторженным визгом.
- Нашла! Ольми, скорей сюда!
- Легко сказать. Попробуй сдвинуть с места этого тугого осла. - Выругалась Ольми.
Я прибавил темп. В нескольких метрах от Ризонет, выписывающей какие-то фигуры руками возле дрожащего куска воздуха, я почувствовал, словно электрический разряд пронесся возле меня, а затем все исчезло и поляна сменилась на заснеженные горы с зеркально-ледяными вершинами. В следующий момент, разрезая воздух, совершенно из ниоткуда, женская рука схватила меня за грудки и резким движением втянула в центр многолюдного ночного города, необычного города, впрочем, как и все в последнее время. Я уж стараюсь ничему не удивляться, я в другом мире - нечеловеческом, но созданным его руками, точнее головой.
- Я же тебе говорила, что нам нужно держаться вместе. - Сказала Ольми. - Мне еще долго с тобой нянчиться? Или ты уже наконец-то возьмешь себя в руки и будешь самостоятельным мальчиком?
- Просто у вас тут столько всего необычного и интересного. - Отшутился я.
Город был бесподобной фантазией для самого заурядного художника. Все строения были выполнены в форме шара, какие-то правильной формы, какие-то немного искажены, единичные дома имели вытянутую форму, но никаких углов и даже намеков на них. Каждый шар стоял на тоненькой ножке: одни на низких, другие на высоких, а некоторые и того исчезали из виду в высоте бескрайнего неба. Вся конструкция напоминала изящный дутый бокал, только замкнутый сверху. Стены домов, включая ножки, были прозрачными, но за ними ничего не было видно - либо пустое небо, либо другой дом. Различить их между собой удавалось по яркому светящемуся контуру, который выступал и в роли уличных фонарей, как мне показалось. Складывалось ощущение, что я нахожусь в каком-то царстве гигантских колец или воздушных шаров.
Улицы были заполнены снующими веселыми жителями, по гламурности не отстающих от моих новых знакомых. Столько же красок, столько же шарма, не меньше экстравагантности. Настоящая кладезь для наших дизайнеров - "Дольче и Габбана" нервно курят, обжигая руки пеплом зависти. Все в округе удивились нашему внезапному появлению, но никто не испугался, а некоторые поприветствовали нас громкими возгласами. Все они говорили на непонятном мне языке, хотя изредка я мог различить в их речи знакомые мне слова на русском, английском, немецком и еще некоторых других языках.
Позади меня копошились девушки возле того же непонятного мерцающего пространства, недовольно кряхтя и довольно громко ругаясь.
- Что вы там все делаете? - Спросил я.
- Нам нужен Пузырь Возврата. - Ответила Ольми. - Нужно вернуть Александра, пока он не трансформировался окончательно.
- А где он сам?
- На том же самом месте.
- Тогда где мы?
Воздух снова зарядился электричеством и Ольми схватила меня за рукав. В следующую секунду город сменился на зеленый, довольно густой лес с толстыми, высокими незнакомыми деревьями.
- Теперь в лесу. - Злорадствовала Ольми.
- Да ладно, это лес? - Шутя поразился я.
Ольми ехидно подразнила меня дерзкой улыбкой.
- А, что если мы... вы не найдете этот пузырь?
- Лучше не спрашивай! - Ответила она и отвернулась к сестре. - Ризонет, ну что там?
- Ничего. - Тихо ответила та почти плача и опустилась на колени.
- Надо что-то думать! - Не сдавалась Ольми, присев рядом с ней.
Я в это время, заинтересованный мерцающим пространством, подошел к нему, рассматривая. От него веяло прохладой и жаром одновременно. "Необычно." - подумал я. Но в необычном - много обычного. Я протянул к воздушному разрезу руку. Словно раскаленные угли жарили ее, а лед, наперебой, заботливо остужал. Не боясь, прикоснулся к необычному явлению, а рука провалилась, исчезая в воздухе. Испугавшись, я выдернул руку назад, обнаружив вокруг ладони обволакивающий ее мерцающий бледно-травянистый пузырь.
- Э-э-э... Что это? - Почти заикаясь, спросил девушек, сидящих за мной. - Пузырь?
- О, Низонеды! - Взмолилась подошедшей первой Ризонет с открытым ртом. - Еще какой пузырь.
- Возврата? Тот, который нам нужен? - Радостно, с гордостью, по-мальчишески спросил я.
- Угу. - Подтвердила Ольми. - Только не возврата.
- Это "Смарагд". - Завороженно уточнила Ризонет. - Как тебе удалось? Разве они существуют в "Разрезах"? - Этот вопрос был адресован скорее уже к Ольми. Я лишь пожал плечами.
- Все же, что это?
- Смарагд - это очень редкий и ценный артефакт. - Пояснила Ольми. - По словам предков - это единственная материя, попавшая в Сомнию из человеческого мира. Правда, немного в измененном состоянии, но ставшая одной из могущественных вещей.
- Это антипод всему. - Продолжила Ризонет. - Для ночи - день, для бесчувствия - любовь, для смерти - жизнь.
- И наоборот? - Полюбопытствовал я.
- Нет. Известно лишь положительное действие Смарагда. В "Книге Познания" ни разу не упоминается обратное.
Значит, она существует - эта книга с загадочным цветком. И тот храм, стало быть, тоже. Воздух снова наэлектризовался. Теперь мне было известно, что это предвещает. Я немедля ухватился за Ольми. Она, разгадав мою реакцию, помотала головой, делая акцент глазами на шар в моей руке.
- Ризонет, руку в Смарагд! - Прокомандовала Ольми сестре.
Обе девушки одновременно прикоснулись к артефакту и мы перенеслись на поляну. Александра не оказалось на том месте, где мы его оставили, да и поляна потеряла свой прежний облик. От голубой травы и скамьи под столетним пышным деревом ничего не осталось. Траву, словно выжгли, на месте дерева огромная глянцево-черная скала, будто глыба каменного угля. Оглядевшись, я не нашел Александра, да и это была совсем не наша поляна: за спиной оказалась гряда из подобных скал, разрезанная широким каньоном. Яркая луна освещала наступившую ночь голубым светом. Фиолетовые тени настораживали, а неожиданное шептание редких дуновений ветра приводило в напряжение тихую темноту.
- Опоздали? - Поинтересовалась Ризонет.
Ольми с настороженным слегка испуганным, но сосредоточенным лицом, ответила кивком. Только сейчас я подметил, что, несмотря на их одинаковый возраст, по их словам, Ольми была опытнее Ризонет, отличалась большей серьезностью и взрослостью, нежели ее сестра. В ней присутствовала какая-то изюминка, она притягивала помимо внешней какой-то скрытой, дополнительной внутренней сексуальностью.
- О! Мои сестрички. - Прохрипел язвенный, неприятный голос откуда-то из темноты.
Я пригляделся в его направлении, но ничего не смог разглядеть.
- И наш гость с вами. Хорошо. - Шершавым баритоном заметил он.
В фиолетовой тени зажглись два зеленых огонька. Они двинулись вперед и под светом луны предстал перед нами, метрах в пятнадцати, образ существа без рук и ног: размытые очертания головы, а ниже плавающая, словно клубы дыма, черная материя, постоянно изменяющаяся по ширине. Существо было похоже на приведение из детских мультиков.
- Не успели. - Прошептала разочарованно Ольми.
- Александр? - Изумился я.
- Да, мой друг. - Ответил он. - Твоя энергия помогла снова обрести мой прежний и любимый облик.
- Для тебя, но не для нашего брата! - Возразила Ризонет.
- Тебе ли решать, что лучше для твоего брата?! Вообще-то я и есть ваш брат, если ты не знала.
- Наш брат - добрый сомн, а ты мерзкое чудовище! - Снова ответила Ризонет.
- Каждый состоит из плохого и хорошего. Мой нынешний облик всего лишь отражение другой стороны монеты.
- Неправда! - Не унималась Ризонет. - Сомн сам вправе выбирать, каким ему быть - хорошим или плохим. Но когда его заставляют это делать, он перестает быть собой, и тот, кто делает это с ним - чудовище!
- Значит и вы чудовища, раз решаете, что мне нужно быть хорошим братиком. Сущность каждого в его поступках, а каких больше - темных или светлых будет, тот и предстанет перед тобой.
Я почувствовал его взгляд на себе, хотя этого и невозможно было увидеть, поскольку вместо глаз просто два горящих огня. Но ощущал это каким-то седьмым чувством.
- Максим, а ты как, считаешь меня правым? - Обратился Алексадр ко мне.
- Возможно.
- Вот ты, вроде как, хороший, добрый, отзывчивый человек, в котором присутствуют отрицательные качества, но ведь тебя никто не назовет плохим, так?
- Надеюсь. - Ответил я.
- А зря надеешься. Я назову. Ты негодяй.
От удивления я выпучил глаза. Мне ужасно захотелось врезать этому наглому хаму.
- Ну, хорошо. Относительный негодяй, - исправился он, заметив мою реакцию. - Почему? А скажи нам, зачем тебе Сомния, зачем все эти проницания?
- Вообще-то мне незачем. Этот процесс не контролируется мной.
- Но все же....
- Чтобы найти одного человека и спасти маму.
- А в большей степени? - Настаивал Александр.
- Для меня и то и то важно.
После этих слов его глаза, казалось, просто вспыхнули зеленым огнем. Его тело вытянулось и радугой молниеносно приблизилось ко мне, оставляя нижнюю часть на прежнем месте. Малахитовые глаза в нескольких сантиметрах дымились перед моим лицом.
- Не лукавь нам! Я знаю, что желание найти девушку превосходит желание спасти собственную мать!
Раскатистым громом выдал он мне в лицо. Казалось, от этого крика содрогнулось все в округе. Не знаю, что больше всего во мне взыграло - злость или страх, но в ту же секунду, практически не раздумывая, я со всей жути влепил в торец его черного лица смачную подачу правой рукой, которая была облеплена таинственным Смарагдом. От удара его верхняя половина, как резиновый шланг, вытянулась в противоположном конце от его нижней части туловища, с глухим шлепком приземлившись далеко на выжженной земле. Темнота, словно, содрогнулась: небо, земля, воздух, скалы - все затрепетало, задрожало. Земля побежала под ногами, окружающая среда мятой бумагой свернулась комом в одной точке - в точке, где лежал Александр. На месте выгоревшего поля снова заколосилась трава, скала обернулась вековым деревом, раскинувшегося над скамейкой.
От удара легко заныла ладонь. Интуитивно я принялся растирать запястье, в надежде избавиться от дискомфорта, но вместо этого обнаружил отсутствие браслета, на месте которого красовался лишь его темно-розовый отпечаток ожога. Поначалу в душе вспыхнула боязнь его утери, но затем я угасил страх, сетовав на всю эту фантастичность событий и то, что я нахожусь вообще не в человеческом мире - мало ли какие законы могли повлиять на его исчезновение.
- Отличный удар. - Тем временем похвалила меня Ольми.
- Да уж. Сам в восторге.
- Так ему, этой мрази! - Воскликнула Ризонет, втирая свой утонченный кулачок в другую ладонь.
- Что случилось с Александром?
- Видимо под действием энергии, которую он получил прикоснувшись к тебе, произошла метенсомация... Это превращение сомна в свое второе "Я", путем подавления более сильного над более слабым. - Посвятила меня Ольми
- И что? Это случается со всеми сомнами?
- Не с каждым. Большинство даже не знают про это, кто-то живет в своем втором облике всю жизнь, но в основном, если уж суждено, каждый день боятся, что с ними это произойдет.
- А с вашим братом это часто случается?
- Третий раз.
- Второе превращение было в миллион раз ужаснее первого и мы не представляли, когда это закончится. - Начала Ризонет. - Слава Низонедам, что в этот раз ты оказался рядом, и все закончилось очень быстро. Тогда он натворил много бед и принес немало жертв и разрушений в первое время. Поначалу они все плохо себя контролируют и рвутся ощутить и показать всю свою силу, потом это им начинает наскучивать и они действуют более рационально.
- А что это за существо, в которое он превращается?
- Это Сумеречный Колдун. - Ответила Ольми. - Самый древний, могущественный и страшный обитатель Сомнии. Его способности и силы не знают границ, внушая бескрайний ужас в души всех сомнов.
- Но больше всего это ужасает нас. - Обнимая за плечи сестру, сказала Ризонет. - Мы всегда очень сильно переживаем за Александра и боимся, что он однажды не вернет свой прежний облик.
- Конечно, по словам Александра, это не доставляет ему никаких физических или духовных неудобств... - Вставила Ольми.
- Эта даже порой приятно. - Прервал ее знакомый голос Александра, который уже стоял позади нас. - Чувствовать, как по тебе через край льется неограниченная сила, которая дает возможность сделать все, что тебе заблагорассудится, которая притупляет страх и возвышает над всем, существующим в этом мире.
- Да-да. Она к тому же притупляет еще мозги и все благоразумное, что присутствует в нормальном сомне. - Недовольно, но с блеском в глазах промурлыкала Ризонет, бросаясь на шею к Александру. - Как же я счастлива, что ты прежний и снова с нами.
- И я, дорогая.
- Скажите спасибо Максиму и его найденному Смарагду. - Сказала Ольми.
- От слов благодарности не откажусь. - Склонив голову, отреагировал Александр. - Если бы не ты, Максим, мои сестры бы с ума посходили. Так что огромное спасибо.
- Вообще-то, у нас в человеческом мире мужчинам друг другу принято пожимать руку в знак благодарности.
- Хорошо, что мы в Сомнии. - Ответила Ольми.
- Да... и напомните мне, чтоб я его больше не трогал.
- Я, наоборот, не отлипала бы от тебя вечность. - Прошептала мне на ухо Ольми, что подвергло меня в недоразумение.
- Кажется, мы забыли о главном. - Перебила их Ризонет. - То, зачем здесь Максим?
- Верно. - Поддержал ее Александр. - Не смотря на небольшой подвиг твоего короткого пребывания здесь, тебе все-равно необходимо пройти испытание.
- Кто выбирает? - Игриво, распахнув широко сияющие от возбуждения глаза, нетерпеливо поинтересовалась Ризонет.
- Очередь Александра? - Ответила Ольми.
- Не-е-т.... - Поникла Ризонет. - Можно я? Ну можно?
- Уговор важнее каприз, Ризонет. - Приструнила ее сестра. - Ну, Александр, ты придумал, как будешь издеваться над Максимом?
- Кажется, да. Раз уж он по каким-то причинам имеет здесь свой истинный облик и со всем, что мы бы ему не предложили, он справился бы в два счета, то у меня остается один верный, но наитруднейший вариант.
- Нет! Максиму не справиться с ним. - Разгадав замысел брата, ответила Ольми.
- А вот мы и посмотрим. Все же, сегодня я выбираю.
- Я так понимаю, речь идет о Рецере? - Спросила Ризонет.
Александр довольно ухмыльнулся, положительно покачав головой.
- Но ему действительно не справиться. - Продолжила она. - Как же мне вас жалко, дружок. - Сочувствующе обратилась Ризонет ко мне.
Смущенный или, даже больше того, напуганный их диалогом, я начал нервничать.
- А может, девочки правы и нужно что-то менее сложное?
- Не переживай. Я уверен в твоих силах. Главное запомни, с этим существом не справиться физическим воздействием и все родное Сомнии ему нипочем. Но я думаю, ты сам все должен понять.
Он хлопнул в ладоши, позади меня послышалось звонкое рычание и потянуло свежее нарезанной морковкой с сладким привкусом корицы. Я обернулся и засмеялся в душе. Под самой луной на гладком валуне сидело лохматое существо, напоминающее маленькую обезьяну с длинными висящим ушами. Настолько маленькую, что можно раздавить, нечаянно запнувшись об нее.
- И это ваш ужасный Рецер? - Усмехнулся я.
Но уже никого возле меня не было, все словно вымерли, оставив меня наедине с ночью и этим маленьким монстром. Я стоял в растерянности, не зная, что делать, но что-то внутри подсказывало, что этот зверек настроен агрессивно, воинственно, рассчитывая на схватку, и детские анекдоты нам рассказывать не предстоит.
Рецер приподнялся с задних лап, опираясь на передние - более длинные, оскалив свои белоснежные клыки, явно готовясь к атакующему прыжку. "Да уж, маленький, а закусать до смерти сможет" - вспомнилась мне знаменитая обиходная фраза. И это меня очень насторожило. Сейчас он казался мне не настолько безобидным. Ну хорошо, если он хочет войны, будет ему война. Надеюсь, все можно разрешить одним точным ударом, от которого у монстрика переломаются все кости. Я сжал кулак покрепче, отведя руку слегка назад, высчитывая возможную траекторию его полета, приготовился к контратаке. Рецер странно зарычал, будто надсмехаясь, догадываясь о моих намерениях, и заранее зная, что у меня ничего не выйдет, бросился на меня. В доли секунды мохнатый крохотный мяч, не давая мне даже среагировать и сделать хоть какое-то движение, врезался мне в лоб и отскочил на свое прежнее место. Я же пушинкой отлетел на несколько метров, перевернувшись в воздухе, плюхнулся на живот, проглатывая потревоженную от удара землю. Наверно, в обычных случаях никто бы не поднялся от такого удара, возможно, не встал бы уже никогда. Но сейчас необычный случай: я не в человеческом мире и даже не на земле, и не на какой-то там другой планете, все совсем хуже... Нет, в данном случае, наоборот, все совсем лучше - я в вымышленном придуманном человеком мире, где нереальное - это реальность, а невообразимое - образ жизни. И этот удар всего лишь цветочки по сравнению с тем, с чем мне предстоит столкнуться.
Злость вскипела во мне. Я с трудом поднялся, пытаясь разглядеть Рецера через рассеивающуюся муть в моих глазах. Когда же взгляд прояснился, мне пришлось еще раз удивиться. Зверек увеличился в размере раза в полтора, а может и того, в два. Он словно повзрослел, прибавив в годах: черты его морды выровнялись, приобрели четкие линии. Хотя его игривы глаза, все равно, выдавали детский характер.
Интересно, что повлияло на столь быструю акселерацию? Неужели, жажда охоты и агрессия спровоцировали это? Если так пойдет и дальше, то от меня мокрого места не останется. Тем временем зверек уже медленно подкрадывался ко мне, ехидно скалясь. Ну, уж нет, теперь я уж точно не пропущу удар. Я тоже умею быть быстрым. В то же мгновение он предоставил шанс доказать это. Рецер снова атаковал меня, но я успел отклониться вправо и нанести удар левой, не самой сильной рукой, который не принес ему никаких неприятностей. Рецер только немного отскочил назад и еще чуточку прибавил в размерах, достигая высоты моих ног. Это разозлило меня еще больше и я побежал на него, с криком принявшись лупить его. Каждый удар увеличивал его на пару сантиметров. Он не пытался уклоняться от них, словно наслаждаясь этим процессом. Поняв, что физическая сила только зверю на пользу, я остановился, но схватил его за шкуру, злостно заглядывая ему в довольные глаза. В них блестела надменность и наглая восторженность, отражая мою ярость. Не знаю, откуда у меня эта злоба и приторное желание раскромсать его на куски, но мое злостное очертание в его глазах испугало меня самого. И это очертание постоянно росло. Тут меня осенило, что росло вовсе не очертание, а рос сам Рецер и происходило это от моих прикосновений к нему. Озадаченный, я отступил на шаг от него, размышляя как с ним дальше бороться. Тот, в свою очередь, не теряя времени, воспользовался моей растерянностью и, размахнувшись, совершил хлопок в вытянутые ладоши прямо перед моим лицом. Гром в тысячи киловатт разразился от удара его рук, разрывая перепонки, сотрясая все вокруг. Мощная звуковая волна, вибрируя, разорвала мое тело на миллионы молекул, а угаснув, соединила назад, шмякнув напоследок меня об землю. Все тело ломило от ужасной боли - сотни сверл медленно и мучительно бурили мою плоть, а кожу разъедала кислота. Я не мог повернуться, чтобы подняться, да и не очень то и хотелось этого делать - просто бы плюнуть на все, уснуть, забыться или даже умереть. Полная апатия околдовала мое сознание. На все, что мне хватило сил, это запрокинуть голову назад и посмотреть, что же со мной будет дальше. Но, к моему удивлению, животное даже не пыталось добить или позабавиться со мной, оно торжествующе веселилось, высунув язык, с издевающимся подсмеиванием прыгало, размахивая лапами. Я ощутил себя беззащитной марионеткой, брошенной на растерзание дикому чудовищу, неспособной причинить ему никакого вреда, а те, кто это сделал, наверно, сейчас сидят и наслаждаются этим жалким зрелищем.
И это больше всего меня взбесило. Я никому не позволю унижать меня и делать из себя игрушку. Пользуясь его временным безразличием ко мне, я позволил насладиться ему торжеством, дав себе отдышаться и прийти в себя. Если его не берет физическая атака, то должен существовать аналог для победы над ним. Значит, это не испытание на силу и выносливость и вообще это не испытание боем - это, скорее всего, испытание сообразительностью. Точно! "...С этим существом не справиться физическим воздействием и все родное Сомнии ему нипочем" - вспомнились мне слова Александра. Я поднялся на ноги. Боли уже не было, силы снова пополнили мои жилы. Видимо, процесс восстановления здесь протекает гораздо быстрее. Но Рецер удивился моей быстрой регенерации. Его повзрослевшие воинственные глаза заполыхали голубым, а переносица над огромным плоским носом неприятно сложилась в морщины. Сейчас он был практически одним ростом со мной, а вот его шерстяная комплекция превосходила мою раза в полтора. Я попятился назад, выигрывая время для обдумывания моих дальнейших действий. Одно я знал наверняка - не прикасаться к зверю ни при каких обстоятельствах. Следовательно, сейчас нужна только тактика уклонения, до тех пор пока я не придумаю, как с ним бороться.
Рецер же медлить не собирался и снова возобновил свою атаку. Подпрыгнув на месте, он с силой богов ударил оземь своими лапами, породив сильную дрожь земли, ушедшей у меня из-под ног. Упав, я резко откатился в сторону, поскольку огромная туша уже летела на меня, желавшая вмять в землю мое уязвимое тело. Животное, не ожидавшее такого промаха, перелетело на несколько метров за меня и еще пару метров пробороздило по земле. Присев на колено, я приготовился к следующему прыжку Рецера или его очередному фокусу. Сейчас нас отделял небольшой бугор, скрывавший обоих наполовину. Рецер снова начал свой разбег. Я приподнялся для маневра и тут же зверь резко затормозил, остановившись в аккурат перед моей тенью, выскочившей из-за бугра. Разочарованно рыкнув на мою черную проекцию, он отступил на два шага. Такой поворот событий навел меня на мысль. Желая проверить ее правильность, я подался на корпус вперед так, чтобы тень легла на Рецера. Тот испуганно отскочил, громко на меня выругавшись грозным ревом. Моя идея подтвердилась - он боится тени, но только боится, никакого вреда она ему не доставляет. Но значит, может доставить, если разгадать секрет.
Зверь принялся обходить меня и мою тень кругом, настороженно и аккуратно подавая в бок, притом пытался усиленно засыпать, выбивая лапой, тень землей. И только тогда, когда появился чистый фронт, он прыгнул на свое излюбленное место. Хотя и выяснился предмет его страхов, но это ничего мне не давало - я не знал, как этим оружием воспользоваться. Если бы еще раз поймать его в тень и проследить за результатом, проанализировать его реакцию, возможно, откроются новые секреты. Но как? Как это сделать? Рецер уже просчитался, дав мне понять в чем его слабость, и второго шанса он постарается мне не предоставить. Вон он, весь настороженный, с огорченными глазами, неспешно переступает с лапы на лапу, вкрадчиво рассчитывая дальнейшую тактику нападения. Нет, больше необдуманных прыжков не последует. На его месте, зная свое превосходство, я бы брал противника измором, загонял бы, а затем съел. Хотя обладая такими силой и возможностями, я съел бы его гораздо раньше. Очень интересно, почему он не сделал этого до сих пор? Играет? Забавится? Может он вообще не хочет меня убивать? Рецер медленно пошел на меня. Ни одного намека на прыжок.
- Ну, давай же! Чего ты медлишь!? - Закричал я на него.
И он дал. Зверь рванул на меня - три длинных шага и его лапа полетела мне в лицо. Отпрыгнув в сторону, я с силой толкнул плечом Рецера в бок, рассчитывая вытолкнуть его на тень. Задуманное получилось, он отлетел на пару добрых метров, приземлившись напротив тени моей руки, которой я попытался ударить по нему, принимая это как вариант разгадки тайны. Но опять ничего не вышло. Рецер лишь задрожал и панически отпрыгнул на свое место под голубой луной. Я же повернулся к нему спиной, привлекая его внимание своей отвлеченностью, давая зверю смелость сделать очередную атаку. Благо с увеличением его роста он стал не таким шустрым, как раньше, да и его нарывистая смелость сменилась осторожностью и расчетливостью. Присев, немного повернувшись в его сторону, для того чтобы краем глаза уловить и отреагировать на его действия, я продолжил продумывать все возможные варианты причины боязни Рецера моей тени. Фантазии хватило только на возможность уязвимости его тени перед моей и воздействовать нужно на нее, а не на самого Рецера. В предвкушении я обернулся к нему, но вот где было мое удивление: Луна, мирно себе светила позади разъяренного подкрадывающегося Рецера, но тот, вопреки всем законам, не отбрасывал ни пятна тени.
- Вот блин, Питер Пен - хренов! - Выругался я.
Зверь продолжал приближаться ко мне. Его белые клыки, угрожающе поблескивали в двух метрах от меня. Зрелище бросало в дрожь - массивно-тучный, волосатый, с огромной зубастой пастью гигант, размером с человека и это только на четвереньках. Я поспешил отступить назад, широкими шагами увеличив расстояние еще на несколько метров. Рецер остановился. Размахнувшись, он ударил своей тяжелой лапой по земле, выбивая черные куски. Огромный земляной вал вздыбился перед ним и, словно волна, стремительно поплыл на меня, с треском вороша и разрывая грунт. Я развернулся и попытался спастись от этой напасти бегом, но как бы быстр я не был, настигнув, ком подбросил меня вверх, а готовый к этому Рецер, уже летящий ко мне, сильным ударом задних лап отправил меня вниз. Такой мощный толчок запросто мог бы отправить мою душу на пир к ангелам, но в самый последний момент, в нескольких сантиметрах от земли, что-то притормозило мое падение, после чего я медленно опустился на землю и был готов к дальнейшим событиям. Но вот Рецер, отнюдь, как и я не ожидал такого чуда и с тупой мордой, недоумевая, злился. Удивленный, я попытался понять и рассмотреть, что же мне так помогло. Однако ничего подозрительного не обнаружил, кроме несуразного положения моей тени. Черная проекция отображалась перевернутой, прилипнув головой к моим ногам. Удивившись, я отшагнул, а она вместо того, чтобы последовать за мной, проскользила в противоположном от меня направлении.
- Что за ерунда? - Произнес я.
В этот же миг получил удар, который отправил меня в короткое воздушное путешествие. Но в самый пик моего полета черная рука, выросшая из-под земли, схватила меня за правое запястье и притянула к земле. Узорчатый рисунок, оставленный после ожога браслетом, горячей пульсацией дал о себе знать. Я сдвинул манжет рукава, розовый ожог медленно чернел на моих глазах. После полного изменения цвета жар отступил, сменившись на приятную прохладу. Я присел, прикладывая ладонь к месту откуда появилась загадочная рука. Моя тень, вторя мне, поползла навстречу и, вопреки желанию хозяина, хотя к безтакству ей не привыкать, на полпути изменила свое направление и поднялась вверх из земли, приложив свою, стеклянную на ощупь, слегка морозную, ладонь к моей. Это действие напрочь убивало остатки скептика во мне. Зачарованный и немного ошеломленный, я отпрянул от черной руки, чувствуя, как уверенное возбуждение и ясность пронизывают мой мозг, шею, руки, кончики пальцев, добираясь до пяток. Наверно, каждый бы почувствовал тоже самое на моем месте, как нежное волнение освежающей морской волны сине-зеленым шелком медленно обволакивает каждую клеточку, изнеможённого от палящего солнца, тела. И чем глубже погружение, тем больше степень освобождения сознания от мутной пелены неведения и выше чувство проницания и слияние с окружающей средой. Я понял, так мне казалось в этот момент, истину существования в этом мире, полноценного существования, так как живут здесь и Ольми, и Александр, и Ризонет, и даже этот монстр. Нужно не просто ощутить, а раствориться, проникнуть в каждый миллиметр Сомнии своим телом, будто это не абстрактный мир, а тело любимой девушки.
- Любимой девушки. - Прошептал я, словно заставляя себя вспомнить о ней.
Сердце затрепетало при мысли о Кире. В голове всполыхнул ее образ, последний, который я видел перед аварией: такой нежный и невинный, задумчиво обаятельный, сжимающий нутро своей красотой. Образ, который я, возможно, никогда больше не увижу. Дыхание сбилось, задрожало параллельно с мышцами при мысле о несбывшемся. Слеза обиды и страха покатилась по моей щеке, я зажмурил глаза, изо всех сил пытаясь этим самым запереть оставшуюся сырость на замок. Вспыхнувший в памяти образ Киры приобрел контраст, стал ярче. Я протянул к ней руку, прикоснулся к ее бархатной коже, одним движением притянул ее к себе, прижав, положил ей голову на плечо, тело защипало мурашками и река счастья наполнила меня. Вместе с тем пришло и ощущение чего-то другого, чего-то совершенно незнакомого. Я чувствовал как ветер, преодолевая невидимую стену, бороздил пространство, как деревья, тихо скрепя своими стволами, приветствуют его, как холодный поток света бежит навстречу Земле от голубой Луны, как черный силуэт моей тени, томно дыша, спокойно ждет моих шагов, как бьется в страхе чье-то отважное сердце, которое остановится, но ни за что не отступит - сердце настоящего война. Я чувствовал все, что раньше мне было недоступно даже в моем человеческом мире. Я чувствовал, как каждая моя клеточка проникает в этот мир.
- Молодец, сынок. Я в тебе не сомневалась. - Прошептала на ухо мама.
Удивленно я отстранил от себя девушку, которую я принимал за Киру, на месте которой оказалась моя мама, улыбаясь доброй улыбкой. Я раскрыл глаза, образ растворился в ночи. Разочарования не было, приняв эту странность за знак, означающий небезразличие к обеим женщинам, опровергающий наглые слова Александра-колдуна. Но самое главное, несущий успокоение моей совести и душе.
Сейчас я знал, чего именно боится Рецер, и он знал об этом - его глаза выдавали это. Но, как я и чувствовал, он не собирался отступать - зверь готов бороться до последнего. Он бы и рад отступить, но смелая идея и гордость тащили его вперед. И он и я приготовились к атаке, только он чувствовал, что для него это будет последней охотой в его жизни, а я не чувствовал, я знал это. Рецер бросился на меня, а я спокойным шагом двинулся навстречу. В его глазах тускнела беспомощность, а уже довольно зрелое лицо не выражало никаких эмоций. Рассчитав траекторию, зверь прыгнул, прыгнул и я, но только для того, чтобы проскользить по траве под ним. Когда же он пролетел надо мной я вскинул руку вверх, одновременно со мной это сделала и моя тень. Черная рука выпрыгнула из земли, схватила Рецера за горло с силой, заставляющей его раззинуть пасть и вытаращить глаза. От ужаса его затрясло, шерсть вздыбилась. Резким движением вниз его припечатало к земле. Тень словно пыталась втянуть зверя в землю, а тот, вереща, конвульсивно барахтая конечностями, пытался вырваться из стальной хватки. Иногда казалось, он выкрикивает какие-то членораздельные слова нехарактерные для животного, молящие о пощаде, но я не внимал им и продолжал втягивать тенью его в землю. Рецер начал медленно уменьшаться в размерах. Я слышал, как его сердце и душа единогласно не хотели поддаваться моему натиску, а грезили о схватке, во что бы то не стало вырваться и растерзать своего противника. Любое другое существо на его месте молили бы о пощаде, он же имел сердце настоящего война, храброго война. Я подошел к нему, заглянул в глаза, которые не отражали ни капли страха, ни доли ненависти. Он понимал, что борется с равным, более того, с существом, оказавшимся гораздо сильнее его самого и Рецеру доставило бы огромную честь умереть от моих рук. Мне, напротив, ни к чему была смерть храброго воина. Отважный сердцем - справедлив душой, справедливый душой - не ограничен силой. Я ослабил хватку.
- Мне не нужна твоя бессмысленная смерть. - Глядя в его глаза произнес я.
Рецер в ответ только недовольно фыркнул ноздрями, рассеивая клубы пыли вокруг своей головы.
- Если хочешь, можешь продолжать этот никчемный бой, но я тебя отпускаю. Твоя судьба достойна большего. Ты умный и должен все понять.
Черная рука освободила зверя, позволяя ему подняться. Его взгляд наполнился благодарным удивлением, в сердце уже не ощущалось той, присущей ему агрессии, теперь его переполняли чувство легкого стыда и одобрительного добродушия, но с толикой злости и разочарования. Душу война опустошила непривычная для него пощада, ему до этого просто было не знакомо такое понятие, и это чувство позорило его перед самим собой. Для Рецера, как для японского самурая, неоправданная пощада была чужда.
- Не терзай себя. Истинному войну нужен равный противник, ибо достойный дерется с равным, трус - со слабым, глупец - со всеми, сильнейший - с самим собой.
Рецер понял о чем я и растерзанный сомнениями попятился назад. Еще немного поборовшись с собой, он фыркнул последний раз, снимая со своей помолодевшей морды остатки напряжения, и скрылся за грудой камней, там, откуда он пришел. Я был доволен такой кульминацией нашего с ним испытания. Несмотря на то, что испытание предназначалось мне для самостоятельного осознания законов Сомнии и проницания в нее, так сказать, бросок под танк, но под раздачу попал и Рецер, а может это и я неосознанно устроил ему свой экзамен. Не важно, главное, что мы оба прошли его. Благодаря чему, мое восприятие этого мира кардинально изменилось и добавило зрелости в мой характер.
Глава 12
...Я вспомнил о тройке моих новых знакомых, которые благополучно исчезли перед своим сюрпризом. Оглядевшись, нигде их не нашел.
- Александр! Ольми! Ризонет! - Позвал я их.
Вместо ответа раздался короткий звонок. Сначала я не понял, что это и откуда он доносится. Звонок прозвенел отовсюду. Он повторился снова, но уже было понятно, откуда он шел. Я развернулся в его направлении и понял, что нахожусь в небольшой продолговатой комнате с голыми светлыми стенами, нюансы которой были размыты легким туманом. Я огляделся: позади меня стоял зеленоватый диван с двумя широкими креслами по бокам от него, окно наполовину занавешено белой тюлью, слева от меня находилась еще одна комната, но более темная, чем эта. Рядом проход в небольшой коридорчик, из которого снова донесся звонок. Его звук показался мне чересчур вялым и тягучим, приглушенным, чем, по моему мнению, должен быть на самом деле, и отдаленным, позабытым где-то в сундуке, отдаленно напоминавшим дверной звонок. Так оно и оказалось, после третьего сигнала я понял, что звонят в дверь. Я направился в коридор, откуда исходил звук. По какой-то причине движения давались с трудом, были скованными и увязающими. При каждом шаге комната размазывалась, приобретая прежние, более-менее четкие очертания в тот момент, когда я останавливался. Коридор оказался темнее, чем смотрелось из комнаты, но глаза быстро адаптировались к темноте. Разобравшись с замком, я открыл дверь. Передо мной предстали две нечеткие фигуры, я прищурился, чтобы разглядеть их.
- Ты? - Удивился мужской голос.
Протерев глаза и проморгавшись, картинка улучшилась. В мужчине я узнал своего давнего приятеля, Сашку, с которым, еще учась в школе, каждый вечер играл в футбол. Он стоял в обнимку с какой-то короткостриженой черноволосой девушкой, обвешанной различными брюликами. Приоткрыв рот и прикусив кончик языка, девушка страстно, прожигая воздух между нами, смотрела на меня своими огромными ярко-голубыми глазами. Сашка напротив, вытянув шею, слегка нервозно и суетливо пытался что-то высмотреть за моей спиной, маяча головой то влево, то вправо. Затем он снова обратился ко мне.
- Как ты, черт возьми, здесь оказался? И где Вахтер? - Он снова высматривающе забегал глазами.
- Какой вахтер? - Не понимая о ком он, спросил я.
На мой вопрос из-за плеча Сашки показалась голова еще одной девушки. Тоже черноволосой, как и первая, только ее челка редкими волнами свисала до самой шеи, делая ее похожей на креативную модель из глянцевого журнала. Черты ее лица были гораздо симпатичней, а взгляд слегка загадочным и грустным, мечтающим. Но увидев меня, глубина из них исчезла, наполнившись оживлением и искрой. На секунду она показалась мне знакомой, даже очень, но в то же мгновение это чувство испарилось, а затем снова вернулось. Мозг, словно коротило, в попытках вспомнить хоть какие-то подробности возможной нашей встречи. Ее образ, как известная песня, вертелась в моей голове, но название этой песни вспомнить, хоть убей, не удавалось.
- Вот только не надо притворяться, что ты не знаешь, кто такой вахтер. - Ответил Сашка. - Если ты здесь, ты бы не прошел мимо него. Так что рассказывай, что ты с ним сделал?! - Дерзко спросил он.
- О чем ты? Не видел я никого. Я вообще не понимаю, как я здесь оказался.
Сашка посмотрел на девушку рядом с ним. Та кивнула, будто подтверждая правдивость моих слов.
- Он только что из Долины Нигмов. - Произнесла девушка, ни на миг, не отрывая от меня глаз.
- Что?! - Удивился Сашка. - Значит, это он устроил там заварушку?
- Да. Это про него гласили Доносчики. Это он победил Рецера.
- Во черт! Представляю тогда, что ты сотворил с Вахтером. И кто теперь нам будет ключи выдавать? - растерянно поинтересовался Сашка.
- Я тебе еще раз говорю, ничего я не сделал с вашим вахтером. - Оправдывался я.
Я разговаривал с ним, а сам, так же как до этого делал Сашка, пытался выглядеть из-за его спины знакомую незнакомку, которая своим коротким появлением сумела задеть мою душу.
- Хорошо, хорошо. Дай нам ключ.
- Какой ключ? - Спросил я.
- Стеклянный шар камелопардового цвета, где-то за дверью. - Сашка ткнул пальцем в направлении двери. - Обычно он оттуда достает его.
Я прикрыл дверь, обнаружив за ней небольшой висячий прозрачный ящичек шаровидной формы. Осмотрев его, не сумел найти ручки, замка или другого приспособления, чтобы открыть его. Приложив руку, она сама провалилась за стенку ящика. Теперь оставалось найти шар камелопардового цвета. Еще бы вспомнить, что это за цвет. Если я не ошибаюсь это что-то вроде коричневого. В ящичке было только два подходящих - один естественно коричневый, другой с нотками желтоватого оттенка. Его-то я и взял и протянул Сашке.
- Отлично. Ну, мы пошли. Еще увидимся.
Они повернулись и пошли вверх по лестнице. Даже тогда девушка, обнимавшая его, выворачивая голову, облизывала меня своим вниманием. Я остался наедине со второй девушкой. Сейчас мне удалось лучше ее разглядеть: невысокая и изящная, черные волосы собраны сзади, нежные черты лица, острый подбородок и огромные выразительные глаза голубо-зеленого перелива, короткая светлая куртка, легкий шарф на шее, на ногах что-то вроде джинсов и высокие ботинки. Она кого-то мне напоминала. Вот только кого? Я никак не мог понять. Девушка улыбнулась сквозь свою челку и побежала за той парочкой вверх.
- Подожди! - Попытался остановить ее я.
- Не ходи за нами, Макс! - В приказном тоне остановил меня Сашка. - Оставайся там! Если дверь закроется, ее больше не открыть. - Предупредил он.
Но я не желал его слушать, и мне было наплевать на него и эту никчёмную дверь. Сейчас я хотел лишь остановить стремительно убегающую незнакомку и поговорить с ней. Почему-то мне казалось, что она многое мне может объяснить и раскрыть какую-то тайну, изменить мою жизнь. Она была нужна мне как жизнь. Не знаю почему, но меня тянуло к ней, как тянуло к Кире. Сердце ёкнуло, я остановился, понимая, кто это. Хотя я и с трудом улавливал сходство этой девушки с Кирой, но мои ощущения почему-то утверждали это. Как же я сразу не узнал ее, не узнал ту, в которой так нуждался, которая мучала меня все эти дни, мою самую желанную и любимую девушку. Но она убежала так далеко, что уже неслышно было их шагов. Я еще пуще побежал вверх по лестнице, но мои движения по-прежнему были скованными и тяжелыми, преодолевая этаж за этажом, которым не было конца. Где-то вверху хлопнула дверь, фатальный звук которой разрезал мое сердце. Разочарование, опустошающая боль, злость наполнили меня. Я понимал, что найти ту нужную дверь среди десятка других не представлялось возможным. Оставалось надеяться только на свой инстинкт. Но этого не пришлось делать. На одном из этажей я обнаружил приоткрытую, слегка раскачивающуюся, дверь. Из образовавшейся щели лился сливочный свет.
Не раздумывая, я влетел в нее и оказался в довольно огромном помещении, напоминающим старую советскую столовую, по своему статусу совсем не подходящим к значению этого дома. Зал освещал легкий свет, сочившийся из высоко вырезанных окон, защищая пространство от полумрака. Слегка уловимый прохладный ветерок гулял меж квадратных колонн, с облупившейся в некоторых местах штукатуркой. Где-то, нарушая тишину, поскрипывала рама открытого окна, раскачиваемая задувавшим потоком воздуха. На полу среди металлических стеллажей, на них и столах валялась отвалившаяся от старости белая квадратная плитка. По потолку, поросшие грязью, тянулись металлические секции вытяжной трубы, в некоторых местах выпавшие из креплений, и одним концом упирались в пол.
На секунду воздух в двух метрах от меня заволновался, и из него проявилась белесая полупрозрачная фигура какого-то существа. Длинный, расклешенный до пола плащ с высоко стоячим воротом скрывал его лицо наполовину, оставляя лишь узкие хищно-сосредоточенные монолитно-белые, словно гранит, глаза. Вместо волос на голове росли толстые, как щупальца осьминога, полупрозрачные жгуты, сосульками свисающие до самых колен. Существо настороженно осмотрело меня, затем распустив радиально в стороны свои волосы-жгуты и продемонстрировав свой узкий зубастый рот, кинулось на меня. Может от страха, может от неожиданности, а может, следуя инстинкту самосохранения, я присел, защищая себя руками. В то же мгновение грудь взбешенного существа что-то пронзило, взрывая его, и, выпучив свои каменные глаза, оно распалось на две части, которые рассыпались мелкими блестками. Предмет, который сотворил это с ним, поблескивал, наполовину торча из двери, через которую я зашел в этот зал. Это был стеклянный топор с искусной замысловатой резьбой как на рукояти, так на обоих лезвия. Больше всего меня удивила не сама резьба, а то, что он полностью был из мутновато-прозрачного стекла. Я повернул голову, следуя траектории его полета, рассчитывая посмотреть на хозяина сего уникального произведения искусства.
Вместо счастливого обладателя топора моему взору предстала обычная колонна, но с огромной дырой, как раз на пути полета топора. Я присвистнул в душе, удивляясь силе, с которой было запущено оружие. В отверстии наблюдалось незначительное мерное шевеление. Сделав шаг сторону так, чтобы колонна не была помехой, я обнаружил в глубине зала высоченного мускулистого человека. Он был слегка притемнен, однако, отдельные участки тела были усыпаны отблеском серебристых звезд. Хотя его лицо было не доступно моим глазам, но я ощущал его пристальный, изучающий, недоверчивый взгляд. Человек неожиданно зарычал, даже как-то по-звериному, и вытянул руку. Словно по зову, топор в двери задрожал и стремительно, освободившись от деревянных оков, улетел к хозяину через то же отверстие в колонне. Это действие меня очень насторожило. По началу, я было подумал, что вся эта акция направлена против меня, но когда он поймал топор, я понял, что мне нечего бояться. Перед человеком неожиданно вспыхнула фигура еще одного прозрачного существа, которое разъяренно набросилось на долговязого. Вот тут-то я понял, что вернувшийся к нему топор, предназначался не для меня, а послужил щитом против атаки. Существо влепилось в вытянутый перед ним топор и напирая изо всех сил визжало металлическим скребящим голосом, пытаясь преодолеть приграду. Но долго не думая, человек приложился титанической ногой напирающей твари в живот, отчего та, отлетев, снова исчезла из виду.
- Арон, смотри-ка, у нас неизвестные гости. - Обратился человек к кому-то.
- Я уже заметил. - Ответил ему тихий, суховатый голос. - Малыш, ты кто будешь? - Обратился тот же голос уже ко мне, и из-за спины человека вышел еще один, точно такой же.
- Я, Максим. - Все, что мне удалось придумать в растерянности для ответа.
- И все? Просто Максим? - Спросил тот же голос.
- Просто Максим. - Ответил я.
- Каких Низонедов ты здесь забыл, просто Максим? - Спросил уже другой более яркий, выразительный, залихватский голос.
- Я искал своих друзей. Мне казалось, что они забежали в эту дверь. - Я повернулся, указывая пальцем на дверь, в которую я вошел, но вместо этого мой палец показывал на голую облупившуюся стену. - Вот блин! - От растерянности вырвалось у меня.
- Поздравляю тебя, парень, ты можешь проходить сквозь стены, раз уж стена для тебя показалась дверью. - Усмехнулся тихий голос.
- Но она вправду была на этом месте. - Растерянно оправдывался я. - В нее еще вонзился ваш топор.
- Наш топор? - Удивился яркий голос, делая акцент, будто никакого топора и не было.
- Стеклянный... - Пояснил я, обозначая руками его размеры.
- Слышал, Крон, как малой неуважительно обозвал твой Стэклез? - Возмутился сухой голос, по всей видимости, его звали, как я понял из их диалога, Арон, а второго Крон.
Крон, соглашаясь, кивнул, снова фыркая не по-человечески. Пытаясь разглядеть их, я наклонялся, всячески вытягивал шею, но предательская темнота скрывала их полноценный облик. Моему взору доставались лишь их огромные фигуры, припудренные чернотой, с отдельными фрагментами костюма и непропорционально большие, по сравнению с телом, головы.
- Топор ты у бабушки в деревне увидишь. - Продолжил Арон. - А это верх оружейного творения - Хрустальный Стэклез, выполненный из природного кварцевого хрусталя, найденный и добытый одним славным Низоном и храбрым воином. И это единственное средство против этих гадких тварей.
- Кстати, о тварях. - Перебил его второй. - Недоброе затишье.
- Точно. На удивление мало было их. Притаились, гады трусливые, в ожидании пополнения.
- Сейчас здесь будет не по-детски холодно. Тебе лучше покинуть это место, малыш, если жизнь дорога. - Предупредил Крон.
Я осмотрелся в поисках выхода: сзади дверей уже не было, а впереди, казалось, бесконечная темнота зала. Даже если и очень хотелось выбраться отсюда, то как это сделать я не представлял.
- Как? - Спросил я.
- Что как!? - Нервно возмутился сиплый голос.
- Как отсюда выбраться?!
- Ну, брат, это ты у нас можешь сквозь стены проходить. - Продолжал умничать Арон. - Так что, как сюда попал, так и выходи. Но советую послушать моего совета, парень, сделай это как можно скорее, для своего же блага.
- Поздно. - Перебил его Крон.
Оба гиганта замерли в боевой стойке, прижавшись друг к другу спинами. В помещении заметно похолодало, густой пар повалил изо рта, стекла на окнах замостила фигурная проледь, по стенам пополз, поблескивая хрусталём, голубой иней.
- Беги, дурень! - Крикнул Арон.
В знак протеста против его слов, окна взорвались оглушающим звоном, разлетаясь осколками по помещению. Не знаю от чего, то ли от испуга, то ли по инстинкту самосохранения я бросился под близстоящий металлический стол. Звуков падения осколков не последовало, поэтому я любопытно выглянул и понял, что пола достичь им не удалось, поскольку вместе с битыми кустами плитки, отколовшейся штукатуркой и остальными небольшими предметами, но весьма увесистыми, они воспарили и зависли в воздухе, мерно покачиваясь, словно ожидая чьей-то команды, а многие другие угрожающе кружили по залу. В воздухе чувствовалось какое-то скрытое, еле уловимое, даже наводящее на уровне интуиции жуть, морозное движение. Два великана по-прежнему стояли на своем месте, готовые к атаке. Сейчас, когда свет изменил свое направление и стало чуть светлее, да и я значительно изменил свою точку обзора, мне удалось разглядеть их. Оказалось, это были совсем не люди, точнее не совсем люди, а некая помесь человека с животными: тело и руки - человека, голова с огромными рогами напоминала бычью, но с довольно приплюснутой мордой, ноги с обильно шерстяным покровом - не вызвали у меня никакой ассоциации с каким-либо животным. Тело, предплечья, голень и часть головы были закованы в стеклянные резные доспехи, того же исполнения, что и их топоры - Стэклезы. На поясе широкий ремень, от которого спереди и сзади свисала бордовая ткань, прикрывающая все нужное. Крон и Арон сосредоточенно шарили глазами по залу, а в воздухе кружила напряженная аура. Низкий гул заполонил все вокруг, стали доноситься знакомые визги. Предметы в воздухе разогнались, устраивая мусорный вихрь. Затем это все одиночными выстрелами полетело на двух гигантов, врезаясь в поставленные для защиты топоры, ноги и даже головы. Порой под раздачу попадал и я. Увесистые болоны, старые банки и другие предметы целенаправленно пролетали мимо меня, порой попадали точно в цель, отбивая синяки в моем теле. Я, забившись, сидел под столом, через небольшую щель, наблюдая, как искусно держат оборону два война. Предметы падали и снова взлетали, в очередной раз направляясь к своей цели. Мелькая голубыми вспышками стали то появляться, то незамедлительно исчезать, полупрозрачные существа. Казалось, они заполонили собой весь зал, киша как черви в банке. Голубые звезды вспыхивали то тут, то там, напоминая ночной стадион открытия Олимпийских игр.
Мусорный вихрь разогнался и предметы уже стали кружить в хаотичном порядке еще с большей силой, атакуя зверечеловеков. Но теперь им приходилось отбиваться еще и от внезапно появляющихся перед ними существ. Великаны, виртуозно владея своими топорами и телом, одним ударом отбивали отвлекающий полет железяки, а вторым рассекали волосатых чудовищ, наровившие дотянуться своими волосами-щупальцами до своей цели. И сколько бы ни было убито этих тварей, казалось, что их становилось все больше. Мороз продолжал резать мое тело и я начинал уже паниковать, не представляя, что делать дальше в этом хаосе и как вообще выбраться отсюда. Холод неистово усилился и передо мной вспыхнула отвратительная полупрозрачная рожа, морщась и шипя на меня. Я понимал, что она не раздумывала кинуться на меня или нет, она страстно этого желала и я это чувствовал, как чувствовал желание Рецера наброситься на меня. Сейчас же стоял другой вопрос перед этой тварью - что ожидает ее после того, как она соприкоснется с неведомым ей существом? А вот мне уж точно не хотелось испытывать ее леденящие прикосновения. Было ли мне страшно или же холод служил наркозом для моего страха? Я не понимал, но трясло меня изрядно и сердце колотилось, наполненное адреналином. Нащупав сбоку какой-то металлический предмет, я ударил задумавшуюся тварь. При касании железяки с тварью она похолодела, превратившись в стекло, и рассыпалась мелкими хрусталиками. Существо будто не почувствовало моего удара, но как ни странно заметило мое плохое поведение. В следующую секунду тварь с грозным криком расшиперила свои канатные волосы в стороны, которые затем хлестнули меня по голове, прилипая как присоски осьминога, и она всем своим обликом вонзилась в меня, растворяясь внутри меня. С меня словно сорвали одежду и бросили голым в снег, затем от груди пополз жар, расплавляющий, высушивающий, с треском разрывающий мозги. Я ничего не слышал, поскольку мои перепонки высохли, я ничего не видел, поскольку глаза залепила сажа. Я думал только о смерти, потому что все остальные мысли испепелились. Плоть, высохшую, сморшившуюся, медленно, с наслаждением скребли десятки кошачьих лап. Мне хотелось реветь от боли, убить слезами боль, но вся влага испарилась из меня. От боли я орал, махал руками, трясясь на полу, сходил с ума, я проклинал этот мир и молил бога забрать меня отсюда. Забрать туда, где я должен был оказаться после аварии.
Пекло резко сменилось на леденящий холод, остужая тело, делая его крепким, возвращая мысли в голову. Я открыл глаза, обнаружив, что сижу на том же месте в той же позе, в которой встретил атаку голубого призрака. Не знаю, было ли это видением, каким-то гипнозом, либо же это поражающее действие этого существа, его оружие или что-то другое, но его точно такая же стойка предвещала повтор жестоких, испепеляющих, бессознательных мук. Сейчас, когда я знал его атакующий удар, мне оставалось только вовремя отреагировать на его бросок и увернуться. Существо раскрыло пасть, вереща перед прыжком, я приготовился к маневрам, как нас отвлек стеклянный предмет, звонко подкатившийся к нам со стороны ожесточенной схватки гигантов и полчищем кишащих тварей. Заметив, что существо испугалось такой случайной подоплеки, я воодушевился и торжествующе схватил Стэклез, ударив им в полупрозрачную голову. Не издав ни звука оно, вспыхнув, исчезло. Привстав, высунув наполовину голову из-под стола, я огляделся. Никто больше не обращал на меня внимания, видимо, рассчитывая расправиться со мной в кульминации битвы, как с самым слабым звеном на этом поле. Все усилия тварей были сосредоточены на двух изрядно подуставших полулюдей. Нападая уже по двое, они изматывали великанов, но те не сдавались, убивая одного за другим. В стороне я заметил одного, внимательно наблюдающего за ходом сражения, не пытавшегося даже напасть. Он плавно плыл то в одну, то в другую сторону, мерцая при изменении направления. Его действия показались мне знакомыми. И когда я сравнил его движения и движения одного из гигантов, до меня дошло, что он прицеливается, выжидая, когда один из них откроет свою спину. Существо находилось в нескольких метрах от меня. Точный бросок топора и его трусливым намерениям пришел бы конец. Но с другой стороны, если я промахнусь, конец мне. Сейчас встал передо мной непростой выбор, либо я решаюсь и бросаю топор, этим самым увеличивая шансы союзников, либо забываю про призрачного шпиона и, спасая себе жизнь, незаметно пробираюсь в поисках выхода, прихватывая с собой стеклянный трофей. Но кем тогда я буду после этого? Трусом? Но Арон сам посоветовал смыться мне отсюда, не предложив даже помощи, бросая меня на произвол судьбы. Значит, я могу поступить с ним аналогично - просто взять и уйти, как если бы я это сделал раньше, до начала всей этой заварушки. Но я же здесь, я не ушел. Следовательно, судьба. Возможно я для того здесь, чтобы помочь им стать ключевым звеном. Всё-таки я не просто так появлялся в каждом месте Сомнии.
Присев, я в нерешимости озадачился. Схватившись за голову, представлял, как все это произойдет. Я прокручивал в голове различные варианты: полет топора, промах, атака взбесившегося существа, полет топора, попадание в цель, месть его собратьев. Ни одной мысли на благополучный исход. Интуиция? Оправдание трусости? Я сидел и ждал, что, может быть, еще все обойдется, и они сами справятся и со всей той сворой и с этим одним.
Спереди донесся скрип. Я поднял голову и увидел дверь. Спасительную, ту самую дверь, через которую я вошел. Три прыжка и эта комната останется лишь в моих воспоминаниях. Но что-то держало меня. И, хотел было вскочить и рвануть в открытую дверь, и даже сделал первый шаг, но куртка за что-то зацепилась и я сел обратно. "Каждый пройдет мимо, но не каждый поможет" - вспомнились слова отца. Наверно, он, не раздумывая бросился бы в бой, подставляя третью руку помощи. И сейчас, останавливая меня, он просит. Чтобы я поступил так же. Нет, судьба, если я здесь останусь, то исключительно по своей воле.
Я высунулся снова, оценивая обстановку. Ничего не изменилось: два гиганта и свора мерцающих существ с одной стороны и один зашкереный, ждущий своего выхода, с другой. Было видно, что полулюди тяжело дышали, с трудом забрасывали руки для ударов - бились на остатках сил и им нереально было выстоять перед бесконечным натиском тварей. Для себя я уже решил план моих действий: подкрадываюсь как можно ближе к предмету моих головных болей, если сложится все идеально, наношу удар, не выпуская Стэклез из рук, в противном случае рискую и бросаю, в надежде на удачное поражение цели. Прокравшись под столами и за другими подходящими ящиками, очутился в трех метрах от затаившегося существа. И нужно было сделать всего лишь один прыжок, чтобы вонзить топор ему в спину, как со стороны главной сцены раздался раздирающий крик одного из великанов. Повернувшись, я увидел картину, в которой одно, затем второе чудовище вонзалось в грудь сраженного. Третьему не удалось, Крон или Арон, я еще не отличал их, отбил ему такое желание одним ударом в голову. Теперь ему приходилось биться за двоих, поскольку пораженный мерцающими существами его собрат, стоял в оцепенении полностью обездвиженный, словно изношенный манекен на витрине. Мой подопечный, заметив это, с чувством разъяренной радости наступившего его выхода бросился на обездвиженного беднягу. В противоположной стороне мелькнула еще одна голубая фигура, также державшая аналогичный курс. Значит, их было двое - чтобы уж наверняка. Еще секунды и они одновременным ударом окончательно повалят выбывшего из игры великана, внутри которого разожглось знакомое мне не понаслышке испепеляющее пекло. Значит, вот так же было и со мной, беззащитным истуканом, сидевшим под столом, оставленный на растерзание любому таракану. Только тому гиганту было, по крайней мере, в два раза хуже или более того в три и даже в четыре, неизвестно сколько у него внутри засело этих тварей. Выход был один: бросить топор в удаляющееся от меня приведение, рассчитывая, что со вторым справится другой. Но в таком случае топор попадал прямиком в защищаемого гиганта.
- Крон! - Выкрикнул я первое вертевшееся имя на языке и сразу же на бегу кинул Стэклез.
Обернувшись, Крон, будто чувствуя мои намерения, вытянул мускулистую руку и через долю секунды поймал брошенный мною топор, который на пути полета изничтожил мерзкую тварь. Вновь обретенным топором он продолжал оборонять ослабевающие позиции.
- Нам не продержаться! - Подоспев, крикнул я.
- Нам? - Удивился Крон.
- Ты откажешься от помощи?
Крон усмехнулся, отбиваясь от очередной атаки.
- Я не хочу быть повинным в твоей смерти.
- А я не доставлю тебе столь приятной радости.
- И что ты предлагаешь? Как выбраться отсюда, если я даже не понимаю, как мы сюда попали?
- Дверь. - Ткнул пальцем в нужном направлении. - Минута и мы там.
- И что за ней? - Продолжал упрямиться Крон.
- Господи, я не понимаю, тебе важно знать, что за ней или выбраться отсюда и спасти своего друга?
- Мне важно стереть с просторов Сомнии этих тварей! - Рыча, выкрикнул он.
- Пожертвовав своей жизнью и жизнью этого несчастного бедолаги?
Крон задумался над моими словами, замолчав на время, продолжая отбиваться от противника. Гордость, назойливая самоуверенность, закоренелый эгоизм кипели в нем. Военное занудство не позволяло ему покинуть поле боя, даже если придется оставить здесь свою жизнь. Биться до конца и умереть героем - вот главный лозунг, затуманенного абсурдным героизмом и славой, разума.
- Крон! Ну, так что?! - Пытался уговорить его. - Нужно уносить его отсюда! В нем три или пять этих тварей!
- Ты не унесешь его. - Показал он Арона.
Я довольный выхватил из жилистый рук оцепеневшего великана топор и с залихватским до ушей видом поставил его перед фактом:
- Ты унесешь.
- Что!? - Возмутился тот.
- Думаешь, ты один можешь махать топором? - Осадил его я, ударяя Стэклезом по прилетевшей твари.
Его фырканьям и возмущениям не хватало места в этом зале. Как это он, славный воин Сомнии, передаст столь великое дело какому-то сопляку, а сам потащит обездвиженное тело, исполняя роль полевой санитарки. Его разгоряченные глаза последний раз блеснули недовольством, после чего он угрюмо схватил, будто пушинку, своего собрата, взвалив его на плечо, вручил мне свой топор для полного комплекта и рванул к двери. Не ожидавший такой прыткой реакции, я задержался на месте, но быстро их догнал. Вся свора пустилась за нами, доставляя мне массу хлопот, но, к своему удивлению, я удачно легко отмахивался от них. Крон в это время отбивался как мог от налетавших спереди, значительно затрудняющих нам скорое перемещение.
Невероятная раскованность и легкость в обращении с топором, будто я занимался этим всю жизнь, восхищала меня, внушала уверенность, затягивая, возбуждая желание делать это бесконечно, тело молило совершить что-то большее. Словно активизировалась когда-то уснувшая мышечная память, пробуждая забытые способности. Я жаждал бить, убивать, казалось, я мог совершить любую фантастическую вещь, словно герой "Матрицы".
Сзади мои уши прорезал болезненный крик Крона. Боковым зрением заметив, что в него вцепились волосы одного из существ, я, не раздумывая, отпрыгнул в сторону, оттолкнулся от металлического стеллажа и, подлетев довольно высоко, рассек оказавшуюся более медлительную тварь. После этого, не останавливаясь, оттолкнувшись от противоположно стоящей пошарпанной электрической плиты, совершив невообразимый для себя винт, перелетел через Крона и уничтожил подлетевших уже сзади существ. Подбежав к двери, Крон остановился. Я уперся в его спину, продолжая его прикрывать с тыла.
- Чего ты встал?! - Возмутился я.
- Нам туда запрещено! - Оправдался он.
- С чего вдруг?!
- Там Сон. Сомнам запрещено появляться во Сне без особого разрешения.
- Крон, не усложняй. У вас оправдательное положение. Сегодня можно сделать исключение.
- Исключений не может быть! - Грозно прикрикнул тот.
- Черт!
Я повернулся боком так, чтобы оценить обстановку за дверью и не пропустить очередную атаку врага. Благо, тех стало намного меньше. Ровно через три шага на площадке находилась еще одна дверь.
- Видишь дверь? - Великан кивнул. - Две секунды и ты за ней. Думаю, три шага по Сну не выльются в три тонны проблем?
- Нет! Это карающее табу. - Продолжал упрямиться Крон. - Тебе не дано понять этого, а я собственными глазами видел, что случается с теми, кто нарушает его. И уж поверь, этих несчастных не угощали сладким пряником и не гладили по их гладкой попке. Тебе просто не вообразить своим человеческим умишком того кошмара.
Осада неожиданно затихла. Зал опустел. Воцарилась тишина, и только отголоски шептавшего ветра доносились из глубины помещения. В воздухе повисло молчащее парение пыли после ожесточенного боя. Где-то в глубине снова послышалось поскрипывание постаревших створок открытого окна.
- О, Великие Низонеды. - Произнес хриплый голос.
И только сейчас до меня дошло, что это не Крон, а осипший Арон. Но теперь это уже было не важно, поскольку темная глубь зала затрещала хрустящими звуками схватывающегося льда и обдала нас режущим ноздри морозом. Из глубины к нам неслась смерть.
- Если я правильно понимаю суть происходящего, то через минуту мне уже точно будет нечем воображать. Да и вам тоже. Так что решай - погибнуть здесь и сейчас, либо получить еще один шанс и вернуться в следующий раз. Нет разницы, где получить смерть. Есть разница - когда тебя наградят ею и где обретешь милосердие.
- Наверное, ты прав. - Согласился Арон.
Стоя к нему спиной, я почувствовал, как его величественная фигура скрылась за дверью. Вздохнув с облегчением, я поспешил за ним. Но, к моему громаднейшему удивлению, врезался в стену. Дверь исчезла вместе с Ароном, оставляя меня один на один с приближающейся смертью. Нарастающий холод, щекоча мурашками спину, подкрадывался сзади из глубины темного зала. Я обернулся. Никого не было, но отчетливо чувствовалось их присутствие. Через секунды неизведанного страха пустота осветилась голубым заревом. Сотни бездушных глаз прожигали меня предсмертной насмешкой. Веер смертоносных щупалец протянулись ко мне, обволакивая все тело, после чего один за другим мерцающие монстры начали колонизацию моего внутреннего мира. На этот раз ни боли, ни депрессии, ни чего-то еще не посетили меня. Возможно, моя сущность, не выдержав такого насильственного натиска, отключила все ресурсы, обратив меня в беспамятство.
Глава 13
Очередная смерть? Сколько раз умирает человек? Один? Я всегда оспаривал это мнение. Человек умирает каждый раз, совершая очередной грех, и рождается заново, точнее обретает очередную жизнь, совершая подвиг. Умирая истинно, по традиционному понятию, возрождается в другой ипостаси. Следовательно, как таковой смерти не существует. Умирает сущность и разум, а не душа. Душа жива - жив и человек. Грешник теряет себя, идя на грех, стирая частичку своего первоначального Я - своей сущности. А душа - она всегда жива. И я жив. Потому что мыслю.
Темно. Не привыкать. Глаза закрыты. Пробую открыть. Не получается, что-то мешает, веки тяжелы. Одно слегка пугает - неизвестность моего нахождения. Спокойный, но леденящий ветер обдувает мой левый бок. Непрерывное, торопливое многоголосье листвы деревьев за спиной и где-то поодаль, приглушенно впереди. Дыхание ублажает влажная свежесть прибрежного воздуха, приправленного ароматом речного камня. Подо мной, так мне показалось, пустота, озабоченная плеском о что-то бьющейся воды. Когда ветер стихал, забирая шипение из ушей, слышалось беззаботное, мечтающее перекрикивание чаек.
- Максим, слушай меня внимательно и запомни все, что я скажу. - Прошептал мне в ухо моложавый, спокойный голос.
Сердце обмякло, а душа встрепенулась. Тепло наполнило вены. Дыхание сбилось, скулы задрожали, застучав зубами. Я нервно засуетил головой по сторонам в бессилии открыть глаза, увидеть человека рядом со мной. Человека, чей голос я мечтал услышать много лет.
- Запомни. Ибо это спасет всех нас. - Уже с другой стороны шептал он. - Тебя, твою маму, твою любовь, человечество, сомнов...
Беспомощность сделать хоть что-то пожирала меня обидой. Я не мог пошевелить руками, чтобы схватить и ощупать лицо человека, не произнести ни одного слова, чтобы попросить его о помощи, спросить о самом главном. Но вместо этого получалось только мотать головой и мычать. Мужчина схватил меня за лицо.
- Успокойся и слушай! - Практически перейдя на крик, успокаивал он меня.
Но я не слушал его, в отчаянии борясь со своим временным недугом, продолжал вертеть головой, вырываясь из его оков, захлебываясь в своем рычании. Незнакомец продолжал что-то говорить, но его слова рассеивались в тумане, поселившегося в моей голове. Он упорно делал мне какие-то наставления, повторял снова и снова одни и те же слова, но я никак не мог сосредоточиться, разобрать смысл всего. Его речь перекрывала неукротимое, неистовое желание распахнуть глаза, увидеть лицо человека со знакомым голосом и боль, щемящая душу боль от того, что я не могу этого сделать. Слезы покатились по щекам, в горле набух ком, готовый вот-вот взорваться.
- Это все. Мне пора. - С огорченным, слегка разочарованным тоном закончил он.
И эти слова окончательно разорвали мое сердце. Ногти впились в деревянную скамью подо мной, вычерчивая борозды скорби. Я продолжал мотать головой, пытаясь сказать: "Нет! Не уходи! Умоляю!".
- Прощай. - Произнес он.
Это слово, будто являлось ключом от моих оков, после произнесения, которого замок раскрылся, высвобождая все мои эмоции.
- Папа, нет! Подожди! - Открыв глаза, заорал я, вскакивая с места. - Не уходи. - Уже шепотом, понимая, что все потеряно.
Душа рекой слез вытекала из глаз. Сердце сжалось в протесте работать. Руки и ноги трясла обида. Кто-то подбежал ко мне, укладывая назад на кровать, успокаивая и поглаживая по голове. Нежные, шелковые руки, милый, мелодичный девичий голос.
- Тихо, тихо. Все хорошо. - Сказала она.
Я успокоился, уставившись в потолок мутным взглядом. От слез все вокруг разрывалось.
- Ну, вот и хорошо. Как ты? - Спросила девушка, вытирая слезы с моего лица.
Я не отвечал - ком в горле не давал. Да и не хотелось сейчас говорить. Голова была забита разочарованием, очередной потерей родного мне человека. Хотя я и не видел его лица, но я не сомневался в своем слухе, не сомневался в своей правоте. Это точно был мой отец. Не знаю, как и почему он пришел ко мне, и это было не важно, но этот любимый голос с детства въелся в мою голову и забудется лишь с моей кончиной. "Эй, Максик! Привет! Как дела?" - слышал я каждое утро слова, произносимые тем же голосом, с тем же акцентом, с той же любовью и заботой. А после, бывало, еще долгий поучительный рассказ о сложной будущей жизни, умные и хитрые наставления, предостережения. Будучи совсем юным, я много не понимал из его монологов, но пытался запомнить, просто запомнить, чтобы, когда придет время, вспомнить об этом. Запоминал скорее даже не по своей воле, а потому что он просил об этом: "Максим, послушай меня внимательно и запомни, что я тебе скажу. Ты можешь не понять, но запомни. Ибо это может помочь тебе в будущем". Эти воспоминания возродили в голове минувшие ранние события. Незнакомец сказал то же самое, с той же гипнотизирующей интонацией.
Отлежавшись, придя в себя, я спокойно, без эмоционалного переживания поразмыслил и поймал себя на мысли, что все мои решения могут подвергнуться сомнению, подминаясь под бональную логику. Кто сказал, что это был не просто сон. Скорее всего, так и было. Отец, точнее его голос, мне только приснился. Но почему-то голова и даже сердце отказывались принимать версию сна, им была ближе реальность произошедшего. Хотя в последнее время моя жизнь - это сплошной сон и фантазии малолетнего подростка. Я уже не знаю чему верить, а что принимать за розыгрыш. Возможно, вся моя жизнь последних дней - фикция чистой воды и я, как в той фантастической книге, заложник технического прогресса, являющийся носителем ментально контрольного чипа. Но как бы то там не было, необходимо постараться во всем разобраться или же плыть по течению, как получится.
После недолгих раздумий я поднялся, осмотрелся. Комната небольшого размера, даже можно сказать - тесновата, напоминала по размеру небольшую юрту, была слегка захламлена разнообразными безделушками, статуэтками, живописными, но не яркими, тканями и другой утварью. Недалеко от окна, над замысловатым прозрачным, возможно стеклянным, столом висели нарисованные на желтоватой грубой ткани монохромные рисунки. Это были простые, несложные образы разных существ, какие-то символы, среди которых я заметил знакомый мне символ цветка. И этот символ, уже в меньших размерах, повторялся во многих картинках. Хотя, на первый взгляд, комната казалась нагромождённой, но при дальнейшей оценке она согревала уютом.
Сзади, на плечо легла тяжела рука.
- Ну, что, брат? Как ты? - Поинтересовался хриплый голос.
Я сразу узнал в нем высокорослого звере-человека. Обернулся. Передо мной возвысилась массивная статуя человека со слегка приплюснутой головой быка. И, если я не ошибался, это был Арон, расплывшийся в дружественной улыбке. Вместо стеклянных доспехов сейчас на нем была накинута оранжевая мантия с бордовым орнаментом.
- Да никак. - Ответил я. - Голова шумит, как после грандиозной пьянки, а внутри пусто, словно все термиты выели. А что с твоим другом?
- Он в порядке. Ему не привыкать. А тебя, да, здорово эти твари пощипали. Я штук пятнадцать насчитал, когда мы их из тебя вытаскивали. Я и не знал, что такое возможно. - Великан прохрипел, откашливаясь, сел рядом. - Обычно после пяти одновременных касаний никто не выживал. Тебе повезло, что ты взял у меня Стэклез. Когда дверь закрылась после меня, открыв ее, там была уже другая комната. Но у Стэклеза есть одно очень замечательное качество - возврат к хозяину. Во время возврата он прорубил канал к тому месту, где ты остался. Дверь снова открылась в нужном месте. Но ты уже лежал без чувств. - Он помолчал. - А Нирмалы не пошли за нами. Наверно, наложили в штаны, увидя коридор Сна.
- Нирмалы? - Переспросил я.
- Да. Эти мерзкие невидимки.
- А почему у вас с ними вражда?
- Вражда? Нет. Мы их просто ненавидим. - С отвращением прорычал он. - Вообще они не существуют, как постоянная единица. Они появляются, когда начинается массовая вербация Низонов. Нирмалы, как побочный эффект, появляются в нашем мире при их проницания. Откуда? Никто не знает. И их всегда гигантское количество. Они аккумулируют свою численность, затем нападают на города, оставляя за собой огромные жертвы, если заблаговременно не пресечь их прорыв на начальной стадии.
- А почему происходит массовая вербация?
- Обычно для укрепления и защиты Сомнии от различного рода коллапсов. Говорят, намечается какое-то событие, повлияющее на жизнь обоих миров. Поговаривают о захвате Сомнии и прорыв в человеческий мир.
Великан сидел рядом. Мне приходилось запрокидовать голову вверх, чтобы взглянуть на его огромное лицо, находившееся примерно на две моих головы выше.
- Слушай, друг. Тебе не кажется, что после четырехдневной отключки для тебя очень много информации? Может отдохнешь немного?
- Четыре дня? - Соскочил я с места в изумленном шоке. - Я пролежал здесь четыре дня?
- Сегодня пятый бы был. - Подтвердил мелодичный тихий женский голос позади, заставивший встрепенуться мое сердце своей кристальной чистотой.
Я обернулся. У входа стояла уже знакомая мне девушка с длинной, до подбородка, челкой. Ее окружали полутени и так темного помещения, но ее божественная, скромная, не заметная, с первого взгляда, камнем цепляющая за душу, красота, казалось, освещала комнату нежным светом. В руках она держала аккуратно сложенную мою одежду. От чего я слегка испугался, осматривая себя, в чем я одет. Мое облачение составляла лишь легкая циановая накидка из непонятного материала, на ощупь как ни странно напоминала гладь воды.
- А кто меня раздел?
Подозрительно посмотрел я на девушку. Та в ответ помотала головой, снимая с себя ответственность.
- Ты сам. - Ответил нежный голос. - Не было необходимости прибегать к твоему раздеванию. Впрочем, так же как и к одеванию. Все гораздо проще.
Она бросила на меня взгляд, акцентируя внимание на моей теперешней одежде. Я последовал ее глазам и с удивлением пришел в неописуемое удивление, когда увидел, что стою уже в своей привычной одежде, а в ее руках моя легкая накидка, аккуратно свернутая.
- Даже не буду спрашивать. - Сказал я.
- Все никак не можешь привыкнуть к здешним фокусам? - Поинтересовался громила, я кивнул. - У всех Низонов такая первоначальная реакция. Максим, тебе мой совет, воспринимай наш мир как сон, хотя бы поначалу, и все невозможное как должное. Тебе будет проще.
- Просто как сон? - Тот кивнул. - И не париться?
- Не париться? - Уточнил непонимающе великан.
- Ну. Не принимать близко к сердцу. - Разъяснил я.
- А... Именно так.
- Значит, я могу что-то представить, что-то захотеть сделать и у меня это непременно получится? Как, к примеру, с переодеванием? - Обратился уже к девушке.
Вообще я часто поглядывал не нее украдкой в надежде разглядеть, вкусить максимально возможно ее красоту и не привлечь подозрительного внимания. Мне казалось, что она специально своими сомнийскими секретами притягивает мой взгляд к себе. Я бы и хотел не смотреть на нее, не облизывать потаенными глазами, но девушка словно специально гипнотизировала меня взглянуть на нее.
- Не совсем, но примерно так. Основное понимание и осознание придет с практикой. - Пропела девушка. - Лучше бы тебе этого совсем не понимать, как, впрочем, появляться в нашем мире. - Уже более тихо и с долей неприязни добавила она.
Теперь ее голос не был таким певучим и нежным. Наоборот. Он словно поменял полярность, надувшись, огрубев, как наждачная бумага шеркал по ушам. Увидев мое недоумение, великан соскочив со стола, подошел к девушке. Обняв ее, он улыбнулся.
- Не обращай внимание, Макс. Обычно наша прекрасная Лиолу говорит то, что думает и всегда знает о чем говорит, но сегодня что-то она не в духе. Поэтому не обижайся на нее. Кстати, это ты ей должен сказать спасибо за то, что ты сейчас стоишь здесь целый и живой. Лиолу все эти дни провела с тобой, выхаживая.
- Спасибо. - Растерянно промямлил я.
Смысл было меня выхаживать, когда не рад моему пребыванию здесь. С другой стороны, так бы поступил каждый, у кого есть хоть капля милосердия и души, не взирая на то, какие чувства ты испытываешь к этому человеку.
- Благодарить нужно Крона, который остался в живых и...
Великан тайком пихнул ее ногой в надежде, что я не замечу. Значит, все-таки из-за конкретных обстоятельств, а не по воли сердца. Чем же я ей не угодил? Тем, что я вторгся в их мир? Но я и сам этого не желал никогда. Меня никто не спрашивал. Запихнул сюда и даже имени не спросил. И после этого я еще и виноватым выхожу.
- Но в чем я виноват перед вами? - Спросил я, но Крон перевел тему.
- Нам пора. - Произнес он, показывая светящуюся эмблему на своей ладони.
Лиолу, взглянув на свою, кивнула ему в ответ. Еще раз недовольно бросила на меня взгляд и скрылась за плотной занавеской. Великан отвернулся и принялся возиться с некоторыми деталями своей экипировки. Я, озадаченный, сел на кровать, на которой прежде лежал. Пока мои новые знакомые были заняты своими делами, я размышлял о своей вине перед Лиолу и даже, может быть перед этим громилой, чье имя так и осталось для меня загадкой - то ли это спасенный Крон, то ли Арон. Я не представлял, как к нему обращаться. Но одно я знал точно - за свое спасение я должен благодарить Арона и его Стэклез. И тут ответ сам нашел меня. Ведь точно, он с самого начала сказал, что именно он дал мне свой топор, следовательно - это Арон. Хоть как-то легче.
- Не рассиживайся! Ты с нами. - Пробурчала Лиолу.
- Как скажешь. Мне все равно некуда деваться.
- Возвращайся домой. - Продолжила она.
- Хмм.... Если ты такая умная, может подскажешь, как это сделать. Я бы с радостью убрался отсюда.
Лиолу ничего не ответила. Только возмущенно фыркнула, поворачивая к выходу. Даже в этом мире самые красивые девушки - самые вредные и циничные.
- Рано тебе домой, друг. У нашего мира на тебя особые планы. - Влез Арон.
- Арон! - Осекла его Лиолу. - Не тебе это решать.
- А чего тут решать? - Оправдываясь, возмутился тот. - Так говорят Низонеды.
- Так говорят Хранители, а не Низонеды.
- Лиолу, когда ты начнешь доверять им?
- Никогда! Этим никогда. Как можно доверять тем, от кого попахивает тухлецой? И тем, кто карает невинных, ради своих принципов.
- Лиолу, я устал повторять....
- Знаю - таков закон. Но смысл законов в их объективности, разумности и безопасности, а не в использовании их как инструмента самозащиты правителя от народа, от мира.
- Безусловно, ты права. Но не факт, что оно так и есть. Ведь никто не знает наверняка.
- Я знаю. По крайней мере, для себя я знаю.
- Но Хранители еще никогда не ошибались. Пример тому - Максим. - Арон указал на меня своей огромной ладонью.
Стоя у выхода, она повернулась и взглянула мне прямо в глаза уже совсем другим, более добрым, но разочарованным взглядом. А я смотрел на нее, не отрываясь. Смотрел на божественно красивую девушку. В груди стало тепло, а в животе хлынули волны. Ощущение непривычное, не мое, но уже знакомое, точно такое же, когда я в последний раз увидел Киру на остановке. Киру... Сейчас это имя проплыло мимо моего сердца, не оставляя никаких следов. Кира - просто слово, ничего не значащее на данный момент, не вызывающее никаких чувств. Почему? Не знаю? Я даже не удивился этому и не хотел удивляться. Самый хороший ответ на вопрос "Почему?" - "Потому что". Потому что передо мной стояла богиня. Она смотрела на меня, и я ни в чем другом уже не нуждался. Ее присутствие и взгляд делали мое сегодняшнее существование до кроев полноценным. Я нашел то, что так хотел найти все эти дни. Вот она передо мной, в трех шагах. Нужно только встать и признаться в своих чувствах, которые я таил все это время. Но Кира, словно читая мои мысли, покачала отрицательно головой, призывая не делать этого. Ее разочарованный взгляд наполнился надеждой и осмыслением.
- Возможно, в одном они правы. Он изменит нашу жизнь. - Сказала Кира, но не своим голосом. - Но вопрос, в какую сторону?
В дверях снова стояла Лиолу. Озадаченный, я осмотрелся, но кроме громилы и девушки в комнате никого не было. Значит, показалось. С чего бы это? Ведь минуту назад имя Киры не вызывало никаких чувств, а ее образ у меня перед глазами, хотя думал совсем не о ней, а о стоящей передо мной Лиолу. Значит, это не любовь? Значит, мне Кира совсем не нужна, раз я способен променять ее на первую встречную восхитительную девушку? С другой стороны, ее образ неспроста возник в моей голове. Черт, как же сложно разобраться в своих чувствах! Я закрыл лицо руками, сильно прижимая ладони к глазам, мусоля их, злясь на себя. Что же делать в таких ситуациях? Пустить все на самотек? Случай решит сам все за тебя? Ведь вот та, кто тебе нравится, стоит прямо перед тобой здесь и сейчас, зачем куда-то идти, искать и не факт, что найдешь. Нужно брать, пока судьба тебе предлагает. А может поступить, как велит сердце - двигаться первоначальной цели? Найти Поток Сознания, а затем ту, которую искал. Найду ли я его? Прислушавшись к сердцу, я услышал пустоту. Видимо, оно было растерянно так же, как и мои мысли. Чертова пустота, видимо, проклятье - спутник всей моей жизни.