В плену твоих лап

Глава 8

Мимо дома Климовых мы проехали на малой скорости, чтобы не привлекать ненужного внимания. Можно сказать, прокрались, по моей просьбе, конечно. Пришлось объяснять ревнивым оборотням, почему мы тайком отправились в ночную поездку. Странно, но факт пригляда за нами егеря Сергея, оценили, и, очень надеюсь, простили нашего старшего родственника за отсутствие дома. Смех, да и только.

Поставив машину в гараж, наши гости с минуту осматривались вокруг, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь к окружающей обстановке. Взглянув на наш двухэтажный пятикомнатный деревянный домик, Поль повел плечами, о чем-то задумавшись. Я тоже бегло огляделась — ничего нового, все на своем месте: десять соток ухоженного, почти облетевшего сада и небольшого огорода, где любят возиться вместе Василика и Влад. Он — с деревьями, а бабушка — копаясь в земле.

Нас с детства приучали к аккуратности, и Климовы, бывая у нас, часто удивлялись ровному крепкому забору, покрашенному в зеленый цвет, посыпанным песком дорожкам в саду, ровным, словно по линеечке, грядкам, обложенным камнями, чтобы землю держали. Цветник из лилейника на въезде восхищал многих, кому доводилось полюбоваться. И дом, да — небольшой, но Влад сделал его сказочным, с деревянными резными наличниками, остроконечной крышей, украшенной поскрипывающим на ветру ярким флюгером-петухом.

На опоясывающей дом веранде мы вечерами часто собирались за чашечкой чая. У входа над дверью висит старинный бронзовый уличный фонарь, разгоняя ночную тьму. Мне будет жаль покидать именно это место — самое теплое и уютное логово, которое мы дружно обустроили для себя. Очень жаль. Именно о таком я мечтала для себя в будущем, правда, очень далеком будущем, и совсем не предполагала, что оно скоро нагрянет.

— Вы зайдете или на пороге останетесь? — окликнула нас с Полем Анфиса.

Я отвлеклась на нее, и Моруа, приблизившись вплотную ко мне, скользнул по плечам большими руками и притиснул к своему крепкому мускулистому торсу.

— Кто у вас занимался домом? — с неподдельным интересом спросил он, уткнувшись носом мне в макушку.

И снова меня накрыл его аромат — притягательный, сметающий волю, сознание и запреты. Наслаждаясь теплом мужских рук и дыхания, я прислушивалась к непривычному, сбивающему с толку внутреннему подсознательному ощущению приятия, удовлетворения, легкого возбуждения и чего-то запретного, но невероятно притягательного.

Я кашлянула, прочищая горло, и тихо ответила:

— Перед тем, как мы переехали в этот дом, здесь были только стены и крыша. Дед быстренько все доделал, чтобы нас перевезти, а зимой благоустраивали вместе. У меня самая лучшая семья, мы привыкли заботиться друг о друге.

— Алиса, где же ваш клан? — настаивал вер.

— Поль! — неожиданно громко позвал Этьен из дверей, вероятно, по какой-то важной причине.

Не раздумывая, Морруа схватил меня за руку и потащил за собой. Причина выяснилась очень быстро, стоило пройти в освещенную ярким светом гостиную. Картинно скрестив руки на груди и опершись о камин, Аня упивалась произведенным эффектом — выражением крайнего замешательства на лицах двух самоуверенных и всемогущих веров, уставившихся на нашу большую семейную фотографию на стене. С которой им улыбались сразу три женщины семьи Мишкиных — красавицы с «фирменной» внешностью.

— Я, конечно, заметил, что они похожи, но не думал, что настолько, — восхитился Этьен. — А еще гадал, почему образ Алисы такой родной…

Поль ощерился и зарычал, чувствительно дернув меня к себе. Надо же, даже упоминание, по сути, женатого друга о том, что я ему показалась родной, вызвало у Поля яростный протест. К счастью, друг его моментально сориентировался:

— На твою не претендую, дружище. У меня свое сокровище имеется. Не стоит нам друг другу глотки из-за недопонимания рвать.

— Мне больно, — укорила я вроде бы опомнившегося Поля, продолжавшего крепко сжимать мое узкое бледное запястье.

Чувство вины, сожаления, сострадания исказило черты его мужественного лица.

— Прости, малышка, — хрипло выдохнул он, ослабив хватку и приподнимая мою руку. А затем поразил — осторожно поцеловал каждый красный отпечаток, оставленный пальцами на моей коже. — Я быстро научусь контролировать свою силу и больше не сделаю тебе больно.

— Она невинна, сделаешь однозначно, — хихикнула Аня.

Следующей зарычала я, только на тетушку, не в меру откровенную, но тут же отвлеклась, увидев внезапно загоревшиеся алчным фанатичным огнем собственника голубые глаза Поля, ласково касавшегося моей руки горячими губами. От его поцелуев по всему телу разбегалось тепло, щеки горели.

— Вы наверняка голодные, мальчики, — встрепенулась тетушка-болтушка. — Мы с Алисой, как чувствовали, вчера много приготовили.

Этьен загадочно усмехнулся, приобняв свою суженную:

— Я бы лучше утолил другой голод, и чем скорее, тем спокойней будет моему волку. Метка стоит, но мы пока не соединились…

Аня мило покраснела, карие глаза загорелись радостью и предвкушением, но, бросив на меня короткий взгляд, нахмурилась и объявила:

— Сначала поедим. Пойдемте, а то лично мне сейчас хочется чего-либо более приземленного.

Получив отсрочку, я немного упокоилась. Бесспорно, витавшее в комнате напряжение ощущают все четверо. И лишь меня секс пугает до дрожи. Не готова я сразу перейти на горизонтальный уровень отношений.

Анфиса потащила за руку недовольного, но готового на любые жертвы ради нее мужчину на кухню, а я неуверенно посмотрела на Поля. Он осторожно взял мое лицо в прохладные широкие ладони, немного остужая смущение на полыхающих щеках. Поглаживая большими пальцами мои скулы, Поль мягко, с легкой грустью в глазах цвета неба улыбнулся:

— Ты не представляешь, как долго я тебя ждал…

Нервно облизнув губы, отчего взгляд вера от напряжения и желания потемнел до темно-синего, предупредила:

— Я признаю себя твоей парой, даже полукровка способна чувствовать… принадлежность и…

— Не принижай себя, не надо, — вер нахмурился, тема разговора ему не понравилась. — Я не в курсе, знаешь ли ты, что за всю историю веров известно лишь о двадцати трех полукровках. Ты двадцать четвертая! И каждый из вас, будь то мужчина или женщина, внес вклад в нашу историю. Но жизнь у них, к несчастью, была короткая. На каждого охотились ради выгоды.

— Успокоил, называется, — выпустила я колючки, — знаю, дед рассказывал.

Поль усмехнулся, несмотря на мой выпад, глупый, наверное, перед умудренным жизнью вером.

— Цыпленок, Морруа — ведущий клан в мире оборотней. Я из пяти сильнейших волков клана, глава которого мой брат. Более того, он возглавляет Европейский совет. Можешь не сомневаться, я позабочусь о том, чтобы с головы моей пары ни волоска не упало. Ты — моя, а свое я сумею сберечь.

Его прервал грохот со стороны кухни: крышка от кастрюли упала на пол. В следующую секунду на пороге гостиной появилась тетушка:

— Это правда? Вы действительно сильный клан?

Следом Этьен вырос у нее спиной. Заключив «свое сокровище» в объятия, поцеловал в ушко и с улыбкой подтвердил:

— Правда, родная моя. Поэтому выкладывайте, мадам, что за проблемы с кланом. Надо же позаботиться о вашей охране и решении сложных вопросов, если возникнут.

— Вам бы проблему с фабрикой и Шаровым решить! — с иронией заметила я, выбираясь из захвата Поля, сразу же нахмурившегося. — Он страшный человек, для него убить — раз плюнуть. В чем вы уже на собственном опыте успели убедиться. Повезло, что он не знал, приехали ли вы одни или в компании с кем-то, а то убил бы прямо в офисе.

Оба вера помрачнели: позорный инцидент с отравлением они себе еще долго не простят и не забудут.

— Если бы не снотворное, а просто пуля или нож, я бы сильно его удивил! Прямо там же, в кабинете, оторвав ему голову за подобную подлость. — Рыкнул Этьен.

— От Иркутска до Усть-Лима три часа езды, — спокойно произнес брат влиятельнейшего главы Морруа. Да, уверенность, заработанную веками, не изжить одной ошибкой. — Думаю, к обеду мы решим все насущные дела, вернем украденное и вечером покинем этот город.

— Причем здесь дорога от Иркутска? — спросила я, пользуясь моментом.

А вот Анфиса испугалась:

— В каком смысле — покинете? Совсем?

— Да! — кивнул Поль. — Совсем. Мадам, у вас времени до вечера собрать самое дорогое вам, остальное можно будет купить в Париже. Либо… потом наши поверенные займутся перевозкой вашего… багажа в замок.

— В замок? — выдохнула Анфиса недоверчиво и восторженно.

— У нас нет заграничных паспортов, — снова ехидно заметила я. Слишком уж раздражает непрошибаемая уверенность Морруа в себе.

— Глава позаботится. В аэропорту нас встретят с документами, — не менее снисходительно и уверенно известил Этьен. — А утром здесь будет наша команда! Вы же не думаете, что свою пару мы повезем без надлежащей охраны?!

— Есть и другая проблема, — решилась я на откровенность, с полминуты разглядывая французов, причем вполне публичных личностей, исходя из положения, занимаемого в мире их кланом. Вытащат нас, как говорится, на свет божий, а там — Мирослав. Пришлось коротко поведать историю бабушки и дедушки и, кивнув на фотографию, подвести итог: — Если бы кто-нибудь нас увидел и опознал, донес бы. А дальше — неизвестно. Но ничего хорошего точно бы не случилось.

— Значит, один клан уничтожили, а второй — от своего сына отказался? — Этьен неприятно удивился.

— Да, Василика и Влад остались одни и без поддержки кланов. И охота на них продолжается до сих пор, — с горечью ответила Аня, обнимая себя за плечи.

— Это не проблема для Морруа, — с королевским спокойствием и уверенностью в своих силах произнес Поль. — Забудьте о Мирославе. Как только окажетесь под защитой нашего клана, в замке, решим ее окончательно, навсегда.

Мгновение, едва заметное движение — и он снова оказался вплотную ко мне, коснулся плеча, осторожно обхватил, опасаясь сделать больно…

— Мама была бы счастлива, если бы ей на день рождения подарили голову Мирослава, — неожиданно поделилась Анфиса, наверняка мысленно представляя сие и даже предвкушая. Потом добавила еще более мрачный вариант: — А отец с удовольствием бы лично расчленил его тело… и содрал шкуру с живого. Слишком много они потеряли из-за одержимого вера.

Я потрясенно уставилась на тетушку — домоседку, любительницу готовить и рукодельничать, стилиста, наконец, — которая читала мне сказки и плакала над судьбой горемычной Красной Шапочки? Откуда что берется?

Самое удивительное, от Аниной внезапно возникшей кровожадности Этьен, похоже, еще сильнее возбудился. Внушительное свидетельство чему в области ширинки, к своему стыду, я заметила. Пиджак из машины он не забрал, и сейчас все его намерения были на виду. Помимо невольного обозрения чужих, еще и желания Поля, крепко прижавшегося в моему боку, отлично ощущала. Поэтому, выбравшись из его захвата, живенько припустила на кухню, накрывать на стол. За ужином я в «безопасности».

Перед тем как сесть за стол, я столкнулись в ванной с Анфисой, светившейся от радости, будто ей вручили сказочно-прекрасный новогодний подарок.

— Ох, лисенок, не могу поверить… — выдохнула она, вытирая руки.

— Да-а-а?.. — пребывая в собственных раздумьях, я растерянно посмотрела на нее.

— У нас в доме — мужчины! — Желто-карие глаза красавицы Анфисы вспыхнули, а последнее слово она произнесла с придыханием, с восторгом: — Понимаешь, мужчины! А ведь только вчера мы с тобой плакались об отсутствии семьи, своего мужчины и секса, а тут…

— А тут счастье чуть в навозной тележке не прикатило, — приземлила прямо-таки окрыленную тетушку.

— Мелкая ты еще, ничего не понимаешь в…

— …колбасных обрезках? — хихикнула я. — Не мелкая, просто во мне человеческого, видимо, больше, чем в любом из вас. Поэтому я ко всему отношусь со здоровым, опять же, человеческим скептицизмом.

Аня на мгновение нахмурилась, затем потянула носом, вдохнула полной грудью и с наслаждением выдохнула:

— Как же приятно пахнет моим мужчиной, парой… семьей…

— А мы? — обиделась я. — Мы же тоже твоя семья.

Анфиса иначе, не как подруга, а умудренная жизнью старшая родственница посмотрела на меня. Погладила по волосам, по-прежнему заплетенным в сложную косу, снисходительно приговаривая:

— Родная, вы были, есть и будете моей семьей. Но пара — это нечто большее, это — мое, понимаешь, только моя семья, как у Василики и Влада. — Она опять глубоко вдохнула и призналась: — Я тоже хочу детей. Ты таким славным очаровательным младенчиком была… жалко Маша не ценила тех моментов, не поняла, какое счастье иметь своих деток.

— Ань, ты его пару часов знаешь, какие детки? — вытаращилась я на тетушку.

Она не сдержалась и рыкнула:

— Ррребенок ты еще! Я в принципе, на будущее… чуточку попозже, — повесила полотенце и вышла из ванной.

Но стоило Анфисе перешагнуть порог, походка ее превратилась в танец восточной женщины, только шерстяные клетчатые шорты да вязанные полосатые гольфы не вписываются в образ. Я с улыбкой смотрела ей в след: тетушкин энтузиазм вот-вот пойдет через край, по правде, тоже чуточку опасалась. И тем не менее, сколько бы я не пряталась за скептицизм и здравый смысл, в душе согласилась с ней, испытывая те же чувства, предвкушение и даже восторг. Просто Поль такой… невероятный, что дух захватывает.

Увидев меня на кухне, моя сурово хмурившаяся пара сразу расслабился и с некоторой вальяжностью откинулся на спинку стула. Всего на пару минут ушла, а он уже нервничает.

На плите грелся суп, картошечка с грибочками благоухала в сотейнике. А наши сперва хотевшие другой «пищи» мужчины следили, как мы выставляем тарелки с закусками и прочей снедью из холодильника, и водили носами, с удовольствием вдыхая вкусные ароматы.

В какой-то момент, вынимая из холодильника банку с клюквенным морсом, я оказалась со стороны Этьена, и он по-джентельменски, автоматически, собрался помочь: встал и уже протянул руку забрать у меня банку и — раздалось угрожающее звериное рычание.

Я обернулась, выглянув из-за мужского плеча. С частично трансформированным лицом Поль сверлил ледяными глазами спину, по мнению волка, соперника. Этьен действовал стремительно: забрав банку у меня из рук, шагнул в угол между столом и холодильником:

— Прости, не подумал… — не улыбаясь, чтобы не показать зубы, не спровоцировать ревнующего зверя, он осторожно поставил сок на стол и сел, положив ладони на столешницу.

Несколько долгих секунд мы слушали глухое злобное рычание, которое затем перешло в ворчание, а Поль с трудом вернул себе прежний вид.

Побледневшая Анфиса, хоть ей, как и мне, тоже страшно, решительно шагнула к Этьену и обняла за шею:

— Какие вы нервные, слов нет.

Я судорожно сглотнула, а потом сама себя удивила. Быстро разлив суп по тарелкам, подошла к Полю, встала за спиной и положила ладони ему на плечи. Напряженные! Почувствовав, что он начал медленно расслабляться, погладила, потом помассировала. Вскоре он успокоился и, ни говоря ни слова, с жадностью накинулся на еду.

Минут десять на кухне стояла тишина, разбавляемая монотонными приглушенными звуками скребущих по тарелкам вилок и ложек. Запасы приготовленных блюд почти полностью подчистили, а мы с Аней накануне думали, что солянки хватит на неделю. Зато задиристые самцы после ужина выглядели сытыми и удовлетворенными, хотя, скорее, завтрака. Кукушка прокуковала четыре часа.

— Алиса, какой у тебя дар? — неожиданно поинтересовался Поль тем, что, мне казалось, спросит любой вер у полукровки сразу. Но, как видно, наших оборотней больше всего интересовали вопросы безопасности.

Тетушка подскочила с улыбкой:

— Сейчас покажу!

Взяла с холодильника папку, в которую мы мои «предсказания» складывали, и предложила мужчинам посмотреть. Те, отчего-то в замешательстве, взяли по рисунку и начали разглядывать. Любопытно, что каждому из них достался «свой». Затем они перебрали остальные: старого эмирца в объятиях медведя; лохматого, потрепанного жизнью мужика с бутылкой пива в руках у прилавка и несколько других, с интересными сюжетами. Этьен даже на свой дорогущий хронометр скосил глаза, сверив с рисунком.

— Это ты рисовала? — Поль взглянул на меня внимательно, но в его глазах явно читалось недоумение и непонимание. А меня дипломатично похвалил: — Очень талантливо.

Мы с Анфисой расхохотались. Уж очень забавно выглядели брутальные веры, знакомясь с моими художествами.

— Вы не поверите, — пояснила Аня. — Но перед вами моменты встречи со счастьем. Просто оно у всех разное, вот и выглядят некоторые рисунки порой жутковатыми.

— Ты хочешь сказать, что… — Поль судорожно сглотнул, а я помогла ему закончить мысль: — Да, глядя на человека, я вижу время и обстоятельство, когда он встретит свое счастье. И лишь от него зависит — упустит ли, пройдет ли мимо, не заметив, или вцепится обеими руками. Но к сожалению, ни страну, ни город, ни конкретный день я предсказать не могу и…

Поль судорожно потер лицо ладонями, а Этьен помрачнел. Оба синхронно кивнули друг другу, видимо подумав об одном и том же. Быстро оглядевшись, один схватил мой сотовый, а другой пошел к чемоданам, оставленным у двери.

Дальше в полное недоумение пришли мы с Анфисой. Нам уже не улыбалось, когда Поль жестким тоном говорил по телефону:

— Это я… Да, Поль. С ее телефона говорю. Тьери, у нас большая проблема, и разговор не телефонный… Да, все серьезно. К нашему прилету обеспечьте удвоенную охрану… Она как Милана… Да. И замок, и территорию нужно будет усилить. Да, они с твоей — идеальная пара… Я потом поясню. Ждите завтра. Документов у обеих нет… Алиса и Анфиса, остальное, сам понимаешь… Хорошо, до встречи.

Морруа отключился, еще секунду задумчиво рассматривал телефон, а мы, не вытерпев, в унисон выпалили:

— Да что мы такого сказали?

Он строго взглянул на нас и весьма суровым тоном приказал:

— Алиса, до прибытия домой, никому ни слова о своем даре!

— А-а-а?

— Позже обо всем узнаешь и даже познакомишься с еще одной полукровкой с даром. Ее зовут Милана, она пара главы клана Тьери Морруа. Вы потом все обсудите.

На кухню заглянул Этьен, остановился в широком арочном проеме.

— Они ускорятся, — отчитался он перед Полем, нам же ничего пояснять не стали.

Раньше я считала, что у нас большая кухня, но двое мужчин из клана Морруа незаметно заполнили пространство — даже не физически, а своим присутствием. И оба с ненормальным любопытством рассматривали меня, словно заново увидели. Какого черта, спрашивается?!

— Пока спать! — встал Поль, возвышаясь надо мной, глядя сверху вниз и тем самым еще больше подавляя.

Этьен подхватил на руки охнувшую от смущения Анфису и унес из кухни, по пути на второй этаж воркующим, непривычным тоном попросил показать ему «нашу спальню».

Вот тут я не выдержала и испуганно заявила:

— Я не готова… сегодня!

— Цыпленок, цыпленок, — с мягкой необидной усмешкой покачал головой Поль. — Я тебе просто покажу…

— Изумрудные стержни, поршни и небо в алмазах? Спасибо, не надо! — Я вскинула ладошки, защищаясь от надвигающегося Поля. — Как-нибудь в другой раз…

Вставая, неловко шарахнулась в сторону и прошмыгнула мимо него. На секундочку задержавшись в арке, предупредила:

— Ванная на первом этаже в твоем распоряжении, я постелю тебе на втором… в маминой спальне.

Мой голос дрогнул, что не укрылось от все подмечающего мужчины

— Почему о ней вы не говорите? На семейной фотографии ее тоже нет…

Обернувшись, посмотрела на Поля, в потемневших глазах которого мелькнула еще и обида. Он стоял, засунув руки в карманы черных брюк, прижав разошедшиеся полы пиджака, делового, стильного и дорогого. Оба вера, хоть и помятые в ходе «служебной командировки», вылившейся в криминальный детектив, по-прежнему выглядели небрежно элегантно. Чувствовалось, что они великолепны, совершенны в любой одежде, и собственный вид их не особо заботит, благодаря абсолютной уверенности в себе.

Люся назвала французов решалами; вероятнее всего, так и есть: отнюдь не офисный планктон, а пробивная сила в любых ситуациях. Подобного мужчину на расстоянии долго не удержать, хотя, вынуждена признать, будь его воля, я — самка, давно бы лежала под ним — самцом.

Затронутая им тема разворошила боль внутри, разбередила старые раны и комплексы. Порой я думала, что была каким-то неправильным ребенком, поэтому мама бросила меня и сбежала в поисках очередных приключений, и втайне от всех считала виной тому свое происхождение. Неизвестно, при каких обстоятельствах я была зачата, а вдруг — насилие?

— Алиса? — тихо, но настойчиво поторопил Поль с ответом.

— Ее убили, когда мне было пять лет. Она попала в капкан в тайге, никто не знает, почему… в общем, дед нашел ее… чучело и… разделанное волчье тело.

— А твой отец? — хрипло от волнения спросил вер.

Я подняла на него взгляд: и правда, расстроен и сочувствует искренне, вон как небесно-голубой цвет глаз стремительно сменился штормовым серым.

— Она не призналась, кто стал моим отцом, — глухо ответила я, а потом впервые поведала чужаку: — И вероятно, мама сама не знала…

— Мне жаль, — нахмурился Поль… да какой он теперь чужак! Семья.

— Не стоит, все в прошлом. Я пойду стелить тебе постель.

— Алиса, я…

Хватит. Не дав ему возможности ни предложить, ни посочувствовать, развернулась и ушла. Достаточно воспоминаний.

Взбив подушку и откинув одеяло в цветастом пододеяльнике, я в последний раз проверила все ли в порядке и вышла. На втором этаже у нас три спальни и душевая, на первом — спальня бабушки и деда, гостиная, кухня и ванная. Компактно и у каждого личная комната. Сейчас из Анфисиной раздавались весьма характерные стоны, от которых горели не только щеки, но и уши. Скорее бы закончились!

Я спустилась вниз сказать Полю, что комната готова. Проходя мимо ванной, заметила тень, отбрасываемую из приоткрытой двери, и не смогла удержать любопытства. Заглянув в щель, увидела его и застыла: на полу, поверх сваленных в кучу пиджака и брюк, серая рубашка… с огромным темным пятном и характерной дырочкой!..

Перевела взгляд на мужчину, регулирующего воду, и задохнулась: великолепное тело, широкая, бугрящаяся мышцами спина и плечи, отлично развитые руки, узкие бедра и крепкие сильные ноги. О-о-о… сверху серые боксеры испачканы в крови… и спина от правой лопатки и ниже в запекшейся крови. Место ранения уже зарубцевалось, но я не ошиблась — Полю действительно досталась пуля во время побега! А он вел себя постоянно, словно ничего не случилось: бегал, нес меня, расспрашивал, порой шутил. И даже здесь, в доме, ничем не показал, а мы-то с Анфисой, глупые-е-е… кровь почуяли, но под лавиной событий слишком быстро забыли, убедившись, что сами целехоньки. И даже за ужином никто ничего не сказал. Вот стыдоба! Гостеприимно проявили… невнимание, по сути — равнодушие.

— Хочешь потереть мне спинку? — не поворачиваясь, поинтересовался Поль глубоким вибрирующим голосом, от которого на моем теле волоски дружно встали дыбом от возбуждения.

Не услышав ответа, он, медленно выпрямившись, обернулся. Шикарррный мужчина, особенно, когда раздет. Я облизала пересохшие губы, жадно разглядывая волосатую грудь. Затем опустила глаза вниз, жадно обласкала взглядом каждый кубик и боковые валики мышц на талии. А уж когда увидела внушительную мужскую реакцию на мое откровенное женское любопытство, испуганно посмотрела в лицо Полю, чувствуя, как заливаюсь жаром не только стыда, но и отчаянного смущения.

— Прости, — пискнула я, прячась за дверью. Глубоко вдохнула, выдохнула, пытаясь вернуть ясность мыслям, вспомнила о важном и виновато спросила: — Медикаменты или бинты нужны? Помощь?

— Нет, мне больше шестисот лет, все заживает бесследно и очень быстро. Я же говорил в машине, не бери в голову.

— Сколько-о-о?.. — распахнула дверь и потрясенно уставилась на свою нереально солидного возраста пару.

Поль снисходительно усмехнулся, демонстративно засунул большие пальцы за резинку трусов и лукаво, откровенно провоцируя, предложил:

— Ты решайся: сюда, ко мне, или продолжим знакомиться «душевно»? — и так последнее слово выделил, что даже дураку стало бы понятно — это лишняя и абсолютно глупая трата времени, как он считает.

Фыркнув, я закрыла за собой дверь.