В лето 6731...

Глава 9. Ночной разбой

После достаточно плотного обеда настала другая проблема, о которой чужому и не расскажешь – найти нужник. Пришлось долго соображать, а потом и искать это место, но справился. Объект находился на улице внутри того сарая, где я и повстречал «бандита».

Выторговав у Милы еще и овса для коней, который мне обошелся, как бы не больше, чем я заплатил за вино, взяв недоеденное мясо и хлеб – я отправился к саням. Уже давно стемнело, и морозец все больше цеплялся за оконечности тела.

Если меня грабить будут, то сани по-любому в первую очередь обыщут. Саблю видели у меня, могли и арбалет присмотреть, а тати народ не боявитый. Трусом прожженный бандит быть не может, а вот опасливым – завсегда. Укутавшись в спальник таким образом, чтобы можно было быстро его скинуть, я это действие прорепетировал несколько раз. На пистолет надел глушитель, вставил болт в арбалет, аккуратно приторочил саблю к краю саней. Шах улегся, закутавшись под шубу, которая больше служила утепленной простыней. Сам же натянул балаклаву, чтобы не отморозить уши и нос.

Спать в санях было неудобно, да и ожидание опасности никак не способствовало сну. Усилием воли я заставил себя уснуть. В этом мире, где я чужой можно ждать опасности отовсюду. Удастся ли поспать в следующую ночь? В лесостепи, куда меня выбросило, было ли безопасно? Да пошло оно все! Полное безразличие и фатализм. Ожидал, интерес историка проснется, – нет. Страха – нет, напротив драки хочу, но заслуженной, а не цепляться к приказчику или клоуну какому, как в этом, с позволения сказать, трактире. Дайте кровь пустить!

Кровожадностью я не страдал, но осознавал, что попадание практически в любую эпоху, как Средних веков, так и петровскую будет требовать от меня крови. Нельзя в средние века быть трусом и подняться вверх. Купцы, даже многие свободные смерды, труса не празднуют, а я боярина отыгрываю. Боялся я лишь одного – отката после первой пролитой чужой крови. Не поломается ли психика.

Так, хватить рассуждений – спать! Время полдесятого. Тати могут заявиться под раннее утро. Накрутим будильничек на часах, ох, и замаялся я их собирать после перехода и то – секундная стрелка не работала.

Раз барашек, два барашек – спать.

– Гав, Гав, ррр, – сквозь сон услышал я и резко подхватился. Тренировки быстрого подъема не помогли спросонья, и я качнулся в бок, приложился головой о край саней. Но не подал звука, попытавшись взять себя в руки.

– Слыш, Буня, Затетеха казала, что малец в горницу не пошел, – тихо отозвалось в проходе в амбар, куда и были оттянуты мои сани и привязаны кони.

– Суемудр, ты, Шинора, – отозвался один из бандитов, но голос был не похож на Буню. Так, точно трое есть, может и больше. Как бы посмотреть, да опасно – сразу начнут действовать, а я неудобно разлегся.

– А ну, цыц, трещите как Ера, – отозвался командным голосом еще один человек. – Насупа, давай троих по правую руку, я с Буняй и Окаем по левую. Бзыря с луком стой тут и гляди, коли што – стрелой мальца, а псина рванет – ея? Разумели? Ходу!

Началось. Так, быстро! Их пятеро. Один стоит прямо и нацелил лук, значит уходить нужно в сторону и спрятаться от него за санями. Шаха натравлять нельзя – застрелят дурня. Медленно, не суетясь, опускаюсь вниз по саням, потом перекат и вправо стреляю. Убрать главаря – первая задача, потом перекатываюсь и в другую сторону. Черт! У меня же есть свето-шумовая граната. Ну как же так, забыл и только сейчас. Рыться в вещах нельзя – не успею.

– Шах сидеть, нельзя! – прошипел я на ухо псу, снял с предохранителя пистолет.

Так, начали! Это игра, это игра, не боятся. Так, так, еще немного слезть. Это игра! Перекат! Выстрел, еще, еще. Крик кого-то! Стрела в сани возле головы. Гаденыш, на звук стреляет.

– Шах сидеть! – прорычал я.

Перекат вправо. Выстрел, еще, еще. Попал? Не знаю. Стрела. Пока перезаряжает приподняться. Выстрел! В открытой двери, откуда слегка проникал свет от луны, чуть виднелся силуэт лучника, который уже целился.

– А-А! – крик снайпера бандита как бальзам на душу. Смотреть некогда. Секунда – новая обойма. Патроны еще были в старой, но лучше так.

– Ты, вымесок! – проорал один из бандитов и, уже не скрываясь, рванул в мою сторону. Метров шесть, темнота, хлюпанье грязи от бега.

Выстрел, еще. Метра три. Выстрел. Огромная тень заваливается вперед и обрызгивает меня грязью. Уйти, бежать вперед. В сарае начался крик, гвалт какие-то ругательства, все это быстро приближалось. Левая нога на сани, прыжок, бег вперед. Грабители уже рыщут возле саней. Шах!

– А-А, – крик одного из бандитов заглушил весь ор.

– Акаем, за мной – вон он! – крикнул бандит. Я предположил, что уложил главаря, видимо старший офицер взял командование.

Шаг, шаг. До дверей метра три. Убегать дальше? За дверью такая грязь, что и двух шагов не сделаю – догонят, или метнут что-нибудь. Может, замерзла грязь то, только тогда поскользнусь. Стоять.

– Стой сволота! – проорал я, резко развернувшись. В левой руке сабля, в правой – пистолет. Сколько там осталось патронов.

– Стоим, щенок. Ты пошто, гад, болты вогнал людям честным? – три бандита остановились и даже, казалось, замолчали раненые, кричащие до этого. Прямо час истины.

– Честные люди не грабят, а вы тати безбожные, – прорычал я, пытаясь подробно рассмотреть нападавших.

– Ты саблю брось, да беги – догонять не станем. А виру с тебя возьмем скарбом. Только собаку твого на шкуру. – Хрипло сказал ватажник.

– А ты возьми, али трус лесной? – прокричал я. Хотелось бы, чтобы новый главарь ватаги подошел ближе. А я не промахнусь с пару метров – точно! Честный поединок? Щаз!

– Порву! – прорычал ватажник и рванул на меня.

Выстрел. Тать скорчился и захрипел. Еще один бандит кинулся на меня. Я не стрелял. Секундная оторопь от вида скорчившегося в предсмертных судорогах человека.

– Это игра! – шепотом сказал я. В тоже мгновенье моя правая рука действовала, казалось, по собственной воле. Сабля взвилась вверх и встретилась с топором. Лязг металла об металл. Уход с траектории удара топора с отводом зверского вида сельскохозяйственного орудия труда, нырок под правую руку бандита и удар снизу вверх саблей.

– Етить твою, – в лицо брызнула кровь. Рука бандита лежала в грязи, а он, покачнувшись, и выпучив глаза, завалился на бок.

Оставшийся бандит пятился назад. Это хорошо, что он трусоват оказался – не факт, что справиться с двумя сразу у меня бы получилось.

– Батюшка, боярин, я это, Шинора кличут, а я Феофаном крещен. Не губи, батюшка, – проблеял по голосу – молодой парень и, запутавшись в своих ногах, плюхнулся спиной в грязь.

– А на што мне тать? Ты Шинора, след гуз твой хитер? – Сказал я и заржал не своим, звериным смехом. Откат адреналиновый. Игра то игра, да только организм свой я так и не обманул. Хорошо еще, что не вижу всего натворенного, точно ужин бы вылез, а там и Шинора бы мог из-под тишка и завалить меня. – Збрую на землю, всех собрать и в кучу. Пораненных оттощи в угол, подалей ад сеней.

– Да, господин! – поклонился пронырливый разбойник и стал выискивать тела. В его поведении я не видел желания сбежать, да и арбалет был в моих руках.

– Шах! Ко мне! – только сейчас я вспомнил о псе. И на мою радость он гавкнул и через несколько секунд подбежал ко мне. – Ай ты мой молодец, жив целехонек. А что ты там натворил, проказник. Татя загрыз. Да звереем мы с тобой друг, звереем.

Я подошел к двери и попытался ее закрыть и забаррикадировать. Набросал соломы, каких-то корзин, плетень, поставил громоздкий пень.

– Шинора, как работа? – крикнул я.

– Господин два татя ужо отшукал и положил, – ответил хитропопый бандинт, демонстрируя, что он чуть ли не сразу был на моей стороне.

– Пораненый кто? – спросил громко я, направляясь к саням, чтобы соорудить факел.

– Вот скотство! – прорычал я и ускорился, но не к саням, а коням. Я так расстрелялся, что забыл про животину, мог и попасть.

Но пронесло. Кони с аппетитом уминали оставшуюся смесь овса и сена. Как будто они тут перенервничали и глушат беспокойство едой.

Быстро соорудив факел, благо заготовка была еще с похода, нужно было только поджечь, я огляделся. Ужаснулся ли? На удивление – нет! Кровь, возле саней лежал здоровеный мужик с рваной раной на шее. Это так Шах его? Мой щеночек догодок. Хорошо, что мы с ним друзья, наверное. Хорошо же пса кинологи 21 века натоскали – советовали, мол, лучший. Ага, сейчас верю. И это после раны от волка.

– Силен ты братец, – сказал я в том направлении, где, как казалось, был Шах. Пес следил за работой Шиноры, тем самым стимулируя пронырливого бандита.

Так, что дальше? Нужно было бы спросить с раненных, кто навел их, узнать кто такая Затетеха. Я думаю на хозяйку Милу. Странно, а хозяина так и не видел. Почему они на меня напали, хотели ли убить? Грабить то можно было по-тихому. Хотя как по-тихому? Убить. Может еще что интересное вскроется. Шинора расскажет все, что знает, или даже не знает, но много ли такого товарища посвящали в дела ватаги.

– Кто такие? – спросил я, подойдя к лежавшим раненным. Один был стрелок, вроде Бзыря, второй был без руки, пришедший в себя и сейчас шипел от боли.

Стрелок-снайпер был ранен в правую ключицу, закрыл глаза и что-то шептал под нос. Молится что ли? Безрукий, скорее всего, не выживет – крови потерял много, да и остановить ему кровь некому.

– Так ты, – обратился я к безрукому. – Кто таков?

Тать посмотрел на меня жестко из-под лобья и сплюнул.

Ага! Как там называется мероприятие – экспресс-допрос. Я достал нож и… Ничего не сделал. Замешательство и меня вырвало. Как представить человеку 21 века – нормальному человеку – пытки? Так, вытереть слюни, – это игра, это игра. Я взял воткнутый факел и резко прижал его к культе татя.

– А-А! Чужеяд! – проорал бандит. – Я княжий ратник, не смей!

Опачки – княжий ратник. Вот и все. Коррупционная схема в сговоре с властьимущими. Пипец мне. Кто я – изверг по-здешнему, рода за мной нет? Или есть? Войсил защитит? Где этот паразит-сотник? Не его же здесь люди!? Если бы он хотел, то на заимке бы спокойно все сделал и уже рассматривал свою наглую рожу в мое зеркальце.

– Кто сотник? – прокричал я и направил факел в лицо тати, слегка подпалив его бороду.

– Лука Фомич сотник городской стражи, – не успел допрашиваемый ответить, как его доклад дополнил услужливый Шинора.

– Не с тобой говорю, – прорычал я проныре. – Ты, ратник, кто навел на меня?

– Мила сказала, что в санях много скарба и кони добрые. Мы не убивать шли, а только взять. Ты мил человек не серчай, мы и виру добрую дадим, и людишек найдем холопьих, – заискивающе стал блеять тать.

Я не увидел, как мне прямо в лицо полетел ком земли, заставив зажмуриться. Но моя рука с факелом дернулась к лицу бандита.

– А-А! – заорал тот.

Борода, длинные, неухоженные в колтунах волосы вспыхнули моментально, а факел жег лицо человека.

Опомнился я только тогда, когда запахло жареным мясом. Еле сдержавшись от рвотного позыва, я убрал факел. Тать, чье имя так и узнал – лежал бездыханно, но думается, что еще жив.

– Так, теперь ты, – обратился я к лучнику. – Говори, а то сожгу заживо.

– Дак я что, я ништо, я скажу – новик я в сотне Луки, а енто, – он показал на лежавшего безрукого. – Ратник, а астатние туташния. Шинора вот тут у Милы живе, да грабить усих во хмели.

Я посмотрел на вора-карманника, который сжался и закрыл глаза, ожидая толи удара, толи кары небесной.

– Ну, далей! – крикнул я и поднес факел ближе к лучнику.

– Дак, вон той, – стрелок указал на один из трупов. Того, кого я подстрелил последним. – Хозяин он двора, Насупа кличуть, Евлампием. Вон былой ратник, а хозяйка та Мила. Дык, Затетеха – Мила казала, што малы ты, пришел з абозом Войсила, да скарб твой, а ты без роду, да не купец. Дык мы и порадели. А тут так.

Пошевелился однорукий и я, даже не совсем осознав, что делаю, рубанул ему саблей на отмаш, снеся полчерепа. И ничего – ничего не почувствовал. Это я становлюсь маньячиной. Сколько на мне уже смертей? Четыре, Шах мой пес, наверное, и грех мой. Ладно, нужно отвлечься. Что же действующие ратники делают в этой ватаге? Сами, или все сложно и тут задействованы силы сотника городской сотни? А кто в этом городе Войсил и станет ли за меня просить, или требовать? Во влип. Надежда только на то, что все обойдется и сам городской сотник откажется от своих подопечных.