В интересах государства. Величие

Глава 32

Мы с Ириной непонимающе вытаращились на Великую княгиню. С какой стати я был платой Ирки за… За что? Ничего не понятно. Ксения Константиновна, вероятно, хитрила даже сейчас. Ожидаемо хитрила.

— При чем здесь Соколов? — с вызовом спросила моя подруга, шагнув к Великой княгине. — Его смерть ничего вам не даст.

Ксения Константиновна отступила и, поравнявшись с Радамантом, вновь взяла его под руку.

А они даже неплохо смотрелись вместе. Никакого намека на инцест — не думаю, что их отношения могли зайти в такое русло. Нет, всякое, конечно, могло быть — после истории о том, как отец Ксении обошелся с собственной дочерью, от Романовых я уже ожидал чего угодно. Но что-то мне подсказывало, что самому Радаманту такой поворот был бы противен.

Просто вместе они идеально дополняли друг друга. Почти одного возраста, похожие внешне, но при этом они различались как день и ночь. Стильная холодная блондинка Ксения — этакая Ледяная королева с пронзительным взглядом ярких глаз, идеально вылепленными хирургами чертами лица, пусть и тронутыми возрастом. Величественная до недосягаемости, и строгие линии одежды да тонкие каблуки-шпильки это лишь подчеркивали.

И Радамант — некогда импозантный мужчина, а нынче — урод с жуткой улыбкой и мастерством внезапно появляться в самых неожиданных местах. Человек-тень. Чудовище, что в любой момент может быть у тебя за спиной.

Впрочем, оба претендовали на звание чудовища. Вот только кто из них был более страшным?

— Все просто, Ирина Алексеевна, — улыбнулась Ксения. — Дело в том, что в настоящий момент вы — единственная из потомков нашего рода, кто заслуживает наследовать право управлять империей. Я не смогу продолжить род, мой брат, — она взглянула на Радаманта с подобием нежности, — Что ж, он предпочитает оставаться в тени, и на то есть веские причины. Другой же мой брат, помазанный елеем… Трона недостоин, ибо дважды проявил слабость. В первый раз, когда не защитил членов собственной семьи. Во второй…

— Когда женился по любви, — мрачно усмехнулся я. — Ведь он наверняка знал, что его избранница носила в крови потомственное заболевание. Я не ошибаюсь?

Великая княгиня устало прикрыла глаза и кивнула.

— Знал, — тихо ответила она, и журчание воды в фонтане почти заглушило ее голос. — Знал прежде всех остальных. Тайно поделился со мной, и я отговаривала его от этого брака. Господь свидетель, в тот момент я думала не только о будущем семьи, но и о том, что этот шаг сулил для всей империи. Я взывала к рассудку, но…

— Но Алексей Константинович не прислушался.

— Разумеется, нет! — презрительно процедила Ксения. — У него всегда отключалась голова, когда речь заходила о его ненаглядной Лизетт. По-хорошему послы должны были предоставить эти сведения нашему отцу, но умолчали. Не верю, что они не раскопали такой важный факт. Видимо, золото хорошо заткнуло им рты.

Ира тряхнула головой.

— А вы почему ничего не сделали?

— Что я могла сделать, сидя в Покровском монастыре? — яростно вскричала Великая княгиня. — В Суздале! Меня же в то время как раз туда упрятали, чтобы я не сбежала или не выкинула какую-нибудь глупость. Так боялись публичного позора! А монастырь-то не простой, с Шестнадцатого века дворяне туда неугодных жен сажали. Все по старинке, там и сейчас даже электричества нет. И Благодать не использовать — все заглушено. А брат… Все Лешка знал уже тогда, знал обо всех рисках. И хотелось, и кололось. Потому ко мне в монастырь приехал, решил излить душеньку. Знал же, что я не смогу никому рассказать. Был у него выбор между личным счастьем и будущим империи, и выбрал он неправильно.

Ирина слушала Ксению с каменным лицом. Радамант молча улыбался — очевидно, для него все сказанное уже не было новостью. Значит, кое о чем в своей версии событий государь умолчал. И понес наказание. Есть ли кара страшнее, чем видеть гибель собственных детей?

— Но остались дочери, — тихо ответила Ира. — Три девушки. Все одарены, умны, все в подходящем возрасте…

— И все несут поганую кровь, — Ксения круто развернулась на каблуках, и удлиненный подол ее платья взметнулся хвостом. — Думаете, я не проверяла? Думаете, сидела сложа руки все это время, зная, под какую угрозу нас подвел эгоизм моего брата? Нет, я отчаянно искала способы решить проблему безболезненно и для империи, и для рода. Но такого варианта не существует. Все три девушки носят в себе нежелательную наследственность, множество анализов в моей лаборатории это подтвердили. Мы искали способы исцелить это, даже были готовы пойти на богохульство и создавать искусственные варианты… Не вышло.

Я замер, продолжая бережно держать Аню на руках. Она пришла в себя, приоткрыла глаза, но, кажется, не узнала меня. Ее кожа была горячей — жар. Сильный.

— Значит, все три Великие княжны — поражены, — обреченно выдохнул я.

— Не проявится у них — перейдет к потомкам. Это не лечится, господа. Даже Осколок эту хворь не берет. Мы просто оттянем неизбежное, но проблему не решим, если посадить одну из тех девиц на трон.

— Пока не лечится, — возразила Ирэн. — Наука не стоит на месте…

— Значит, вы предлагаете нам надеяться на авось? — усмехнулась Ксения Константиновна. — Я ожидала от вас большей дальновидности. Нет, Ирина Алексеевна, когда вопрос касается интересов государства, никаких надежд быть не может. Только сухие факты. А факт в том, что пораженная страшной болезнью ветвь должна быть пресечена.

Я слушал Великую княгиню и уже толком не знал, что и думать. Если принять ее версию за абсолютную истину, то во многом она была права. Да, методы Ксении были жестоки. Да, наверняка эта жестокость была обусловлена еще и желанием отомстить за старую обиду. И все же, по сути, Ксения была права: если дерево болеет, то больную ветвь отсекают. Если конечность поражает гангрена, конечность ампутируют. Она просто перенесла этот принцип на собственный род.

И, должно быть, требовалось обладать немалой силой духа, чтобы так хладнокровно расправиться с собственными родичами.

— Вы могли передать все Александру Константиновичу, — сказал я. — Он же подходил по всем пунктам на роль наследника. А вы допустили его смерть.

Радамант взглянул на сестру, словно спрашивал разрешения взять слово.

— Не по всем, Михаил, — скрипуче ответил косоликий. — Александр Константинович… Как бы выразиться поделикатнее… Имел определенные извращенные склонности. С учетом его образа жизни в последние годы нашлось бы немало свидетелей его неподобающего поведения.

— Когда это кого-то останавливало? — фыркнул я. — Или может быть все дело в том, что Великий князь ближе всех подобрался к разгадке вашего замысла? Что он чуть было не разрушил ваши планы?

Ксения посмотрела на меня с такой яростью, что, казалось, под моими ногами начал плавиться мрамор.

— Александр годами позорил наш род, — отчеканила она. — Пусть в Европах сажают на трон любых скоморохов, но я не дам превратить трон империи в ярмарочный фарс. Будем честны: из нас лишь Ирина Алексеевна сохранила относительную чистоту. Если не считать слабости к вашему сиятельству. Впрочем, это не проблема.

— Но как же ваши остальные родственники? — в голосе Ирки читалась мольба. — Есть же ветвь Романовых-Филаретовых, есть герцог Глостерский, он приходится двоюрод…

— Седьмая вода на киселе, — отрезала Ксения. — Слишком мало крови, чтобы взять под контроль Осколок.

Ирэн усмехнулась.

— А во мне, стало быть, достаточно?

— Полагаю, все поняли это еще в Константинополе. Поэтому другого варианта нет. Вам, Ирина Алексеевна, надлежит унаследовать все это, — Великая княгиня обвела руками пространство вокруг себя. — И, возвращаясь к вашему вопросу, увы, Соколов в этот сценарий не вписывается. Один государь уже выбрал сердцем — и вот к чему все это привело.

Ирина замотала головой и попятилась.

— Нет, нет… Это невозможно! Я не могу стать наследницей. Ведь я рождена незаконно, я бастард бастарда! Да хотя бы потому, что указ Павла Петровича запретил женщинам наследовать престол!

Ксения Константиновна переглянулась с Радамантом, и оба дружно рассмеялись. На удивление добродушно, с легким оттенком снисхождения. Это так контрастировало с обстановкой, что мне стало жутко, а по позвоночнику пробежал холодок.

— Это единственная причина, по которой мой венценосный братец все еще жив, милая моя, — отсмеявшись, сказала Великая княгиня. — Что повелел один государь, может отменить другой. Да и закон о наследовании только по мужской ветви, будем откровенны, потерял всякую актуальность. Родовая сила за редкими исключениями более не в ходу, а пол наследника имел значение только для этого. Осколки можно привязать к любой персоне, так что пол более не важен. Ну и Павел Петрович слишком уж невзлюбил мать и боялся новых переворотов, так что решил одним махом осложнить жизнь всем потомкам. Честно говоря, давно следовало упразднить этот архаизм.

С лица Ирины отхлынули все краски. Нет, она девка умная, должна была хотя бы теоретически прокручивать подобный вариант в голове. Но точно никогда не воспринимала его всерьез. Наверняка, как и я, надеялась, что хотя бы одна из трех дочерей Алексея Константиновича окажется «чистой».

— Пока вы меня не убили, один вопрос, — я осторожно опустил Аню на мраморный пол и направился к Великой княгине. — Насколько мне известно, причиной ваших бед стал австриец. И как же вы после этого решились просить у них помощи для своей авантюры?

Ксения изогнула губы в легкой улыбке.

— Деловое соглашение, не более того. Австрийцам была нужна западная часть Дакии. Нас устроит коридор вдоль моря до Новой Византии. Что до самой Дакии, то это искусственное буферное государство, и его судьба всегда виделась мне предрешенной.

— Разделом Дакии вы заложите бомбу замедленного действия, — ответил я. — Австрии нужен выход к морю, и они попытаются это обеспечить. Отдав им западные области, вы облегчите эту задачу.

— Не совсем, — отозвалась Ксения. — Впрочем, с вами, Михаил Николаевич, я не намерена обсуждать вопросы внешней политики. Я жду ответа Ирины Алексеевны.

Внезапно Ирка расхохоталась — да так, что я подумал, что она впала в истерику, не выдержав напряжения.

— Какого ответа вы от меня ждете?! Да и есть ли мне смысл вообще отвечать? Ведь вы спланировали мою судьбу задолго до того, как я вообще что-то заподозрила! Что мне вам сказать? Что я не хочу? Так вас это вряд ли остановит.

— Ирина, ты станешь императрицей, — мягко сказал Радамант. — Тебя официально объявят наследницей. Будет придумана красивая история с объяснением для народа. Ты успеешь научиться премудростям правления…

— Я не хочу править! Никогда не хотела и не…

Ксения метнулась к Ире и схватила ее за руку так быстро, что та даже не успела вскрикнуть. А я почувствовал, как что-то тонкое, холодное и очень, очень крепкое начало обвиваться вокруг моей шеи.

— Помолчи и послушай меня, девица, — прошипела Великая княгиня и указала на меня. — А затем начни думать головой. Ты права. Твоя судьба была спланирована. Это величайшая ответственность, но ты запишешь свое имя в историю целых народов! То, что тебе суждено пережить, способно переломить хребет и матерому управленцу, так что лучше бы тебе поскорее обрести внутренний стержень. Но со всем этим тебе помогут — только дай согласие. Иначе ты, как и я, лишишься любимого человека.

Я с хрипом проглотил слюну, когда силовая нить туже затянулась на моей шее. Зараза! Я пытался разбить ее и Благодатью, и родовой силой — не получалось. Судя по всему, Ксения плела это заклинание, пользуясь чистой силой Великого Осколка. Против такого у меня приемов не было…

— Ира… Не надо…

Я видел, что она все решила. Видел и безуспешно пытался дать ей понять, что оно того не стоило. Мы не вправе в это лезть. Я не вправе. Ира — Романова. Пусть не по имени, но по крови и силе, она — часть их рода. И она должна принять решение добровольно.

А Ксения, сучка такая, не постеснялась посягнуть на святое! Сама лишилась дорогого человека — и теперь повторяла путь собственного отца. Только еще циничнее. Потому что это был осознанный шантаж.

Правда, по ее мнению, в интересах государства.

— Хорошо, — Ирка стиснула кулаки, и с ее пальцев посыпались искры. — Я согласна. Только отпустите Соколова. Сделайте это — и я выполню все, что скажете.

— Дура! — прохрипел я, когда тугая нить ослабла. — Что ты надела…

— Долг жизни, Миша, помнишь? — грустно улыбнулась Ира. — Он все еще висит на мне. А он выше всего. Он бьет все клятвы, он связан с небом и землей, воздухом и водой. Долг священен. Я не могу позволить тебе погибнуть.

Я сорвал с шеи остатки заклинания, зашипел от боли, когда силовая нить прожгла ладонь до мяса, и рванул к ней. Но Ира, даже не глядя на меня, выставила между нами барьер такой силы, что я врезался в него со всего размаху и отлетел к фонтану.

И лишь сейчас я почувствовал, как что-то изменилось. Словно лопнула одна из пружин внутри. Ира выплатила долг полностью, принеся себя в жертву ради меня. Клятва была исполнена. И теперь она была свободна.

Сквозь серую полупрозрачную стену я видел, как девушка шагнула к Великой княгине. Ксения протянула к ней обе руки.

— Что нужно делать? — тихо спросила Ира.

— Прямо сейчас ты дашь мне клятву послушания. Ты свяжешь себя кровью со мной, и это будет подкреплено силой Великого Осколка.

Ира равнодушно пожала плечами.

— И что это со мной сделает?

— Физически — ничего. Но ты не сможешь причинить мне вред. Я старше тебя по крови, и эта связь будет доминирующей. А сама клятва лишь подчеркнет твои намерения подчиняться и исполнять свой долг.

— Хорошо. А затем?

— Затем мы приступим к финальному аккорду. Отрежем Алексея и его отпрысков от рода. Вернем их силу в Осколок. Император уже получил мое предложение и направляется в Петрополь. Он изменит указ, объявит тебя наследницей, а меня — регентом. И отречется.

Лишь в этот момент самообладание на секунду покинуло девушку и плечи Ирины напряглись.

— Что с ними станет?

— Белозерский монастырь — место надежное, — улыбнулась Великая княгиня. — Больше я не стану убивать родичей. Эти сами вырыли себе могилу. Нам останется лишь подождать. А пока они будут доживать свой век в спокойствии, безвестности и молитвах, нам предстоит много работы.

Что-то мне не верилось, что Ксения оставит государя и его семью в живых. Нет, наверняка то была просто красивая сказочка для Иры, чтобы быстрее заручиться ее согласием.

Ира помедлила.

— Я согласна. Но сперва нужно помочь моей подруге. Без этого никаких клятв. Я отказываюсь от Соколова, посвящаю себя служению, приношу все нужные жертвы. Но пойдите навстречу и мне. Помогите Анне.

Великая Княгиня взяла Иру под руку и повела к гроту, где мерцал всеми оттенками дыма и мириадами искр Великий Петропольский Осколок.

— Гляди, какая красота, дитя, — проворковала женщина, подведя подопечную.

Я заметил, как свободной рукой она достала что-то из-за пояса и передала Радаманту.

— Помоги нашим гостям, дорогой.

Косоликий взял предмет и направился к нам. Он взмахнул рукой и вспорол полотно барьера. Я даже не успел удивиться. Потому что слишком быстро понял — помощь в понимании Великой княгини означала окончательное избавление.

В руках Радаманта был проклятый клинок. Единственное оружие, которым нас легко убить.

— Приложи к нему руки, дитя, — голос Ксении глухо звучал из грота, пока она отвлекала Иру от того, что разворачивалось возле фонтана. — Ощути силу. Почувствуй, что она отличается от той, с которой ты работала в Константинополе. Здесь нужна немного иная конфигурация…

Я подполз к фонтану и инстинктивно закрыл Аню собой. Призвал всю силу, на которую был сейчас способен.

— А ведь я тебя предупреждал, Михаил, — печально улыбнулся Радамант и поднял кинжал.