Узник вещего сна

Глава IX

Они не спеша брели по старому тракту. Очертания города уже виднелись на горизонте. Тропарь вел измученную лошадь под уздцы. Накопившаяся усталость за те два дня, что они провели в дороге, давала о себе знать. Лично Хьюго дорога выматывала нещадно. Ноги у него гудели, а глаз все хуже видел. Вдобавок ко всему прочему, тропарь стал давать парню уроки фехтования. Когда они делали привал, Юлиус доставал свой меч и бросал Хьюго. Для начала просто заставлял ровно держать оружие на вытянутой руке, чтобы кисть окрепла. Но и этого было достаточно измотанному юноше.

Груженая телега с толстым купцом пронеслась мимо них, обдав путников пылью. Хьюго отряхнулся и взглянул на пасмурное небо. Серые облака проплывали над головой, но дождя не обещали.

— Почти добрались, — промямлил парень.

— Угу, — согласился тропарь. — К вечеру будем в городе.

— Слушай, Юлиус, — начал Хьюго. — Если же нас в Шиповнике ожидает очередная имперская марка, может расскажешь побольше о чудовищах?

Лицо тропаря нахмурилось, как будто Юлиус обдумывал услышанное.

— Самое ужасное из чудовищ, с которым я сталкивался — это человек, — ответил он. — А если по существу, то тварей этих много. И если я кого-то да знаю, то не наберется и половины. Чаще я сталкиваюсь с материальными созданиями: вервольфы, вурдалаки, мракопеты, тролли и прочее. С духами сложнее. Их нужно заговаривать на языке Древних, чего совсем не люблю. Хотя с паморком нам повезло. Тот если в кого и вселился, будет жить в человечьем облике до конца дней.

— Понятно, — вздохнул Хьюго. — Получается чудовища были в нашем мире всегда?

— Пожалуй, что так, — отвечал Юлиус. — Говорят, раньше боги ходили по земле. Это был их мир. Тогда же водилась и нежить. Но в таком безумии люди не могли спокойно жить. Вот и начались между богами разборки. Ведь одни хотели оставить землю людям, другие считали иначе. Но в конце концов, боги ушли, оставив после себя своих созданий. Культ Вепря веками истреблял остатки творений богов, делая земли для людей безопаснее. Поэтому нечисти в нашем мире оставалось не так много, до недавнего времени…

— Вот как, — задумался Хьюго. Внезапно он осознал, что люди почитают Древних богов вовсе не из-за уважения, а из-за векового страха, который передавался от поколения к поколению. А что остается делать, как не молиться творцам, которые властны над своими созданиями? И Хьюго вспомнил как совсем недавно он ходил с отцом в храм Древних и как люди там бились лбами о пол, вознося хвалебные речи богам, глотая соленые слезы. Проповедник меж тем надрывно читал вековые заговоры и молитвы.

— А вся нечисть плохая? — любопытствовал парень.

— Она не плохая и не хорошая. Чудовища живут соответственно своей природе. Если лиса задрала курицу, разве ее характеризуют понятиями добра и зла? Для богов люди подобны комарам, что порой досаждают по ночам. Так и с чудовищами, которые есть творения богов. Для некоторых из них люди, естественная добыча. Буаги, что сожгли твой город, сожгли лишь потому, что они блуждающие огоньки, которым нужно топливо, чтобы гореть.

Хьюго внимательно слушал речь Юлиуса. Казалось, что тропарь знает не меньше Тулла Меттия или Ульдура Руттербаха. Но те были великие умы, которые черпали знания из древних источников, писаных древними языками. Они составляли гипотезы и размышляли над символами. Юлиус же рассуждал просто и без затей. Было видно, что глубинные смыслы мироздания не очень-то интересуют этого человека. Он отталкивался от реальности. От той реальности, которая окружала его. И если надо было убить упыря, чтобы тот не убил его, он так и поступал. Многочисленные шрамы на лице и шее лишний раз это подтверждали.

Шрамы.

В который раз обратив внимание на суровую физиономию Юлиуса, Хьюго задумался.

— Эти шрамы…Ты раньше был солдатом?

— Был когда-то.

— А как-же ты попал в Культ Вепря?

— Случайно, — ответил Юлиус.

Хьюго выпучил глаза. Как же так? Как можно случайно стать тропарем? Все это не укладывалось в голове.

— Однажды мы несколько месяцев держали границу в северных лесах, — начал Юлиус. — Было много стычек с хельмгольдцами. И вот в одной из таких погиб мой друг, Стефан. Я своими глазам видел, как копье пробило ему горло. Атаку северян мы отбили. Позже ночью я стоял караульным в лагере. И вот, проходя вдоль засеки, я увидел, как из леса выходит человек. Один. Он плелся, словно пьяный. Я приказал ему стоять, но человек приближался. Только он подошел к свету факела, как я увидел лицо своего друга. Голова его свесилась, а горло было пробито. Тогда я думал, что спятил. Я стал звать на помощь, ведь считал, что Стефан чудом выжил. Но он тут же стал уходить обратно в лес. На мои крики он не реагировал. Когда все сбежались, и я рассказал, что видел, меня посчитали сумасшедшим. Позже хотели сослать в лечебницу…

Юлиус тяжко вздохнул.

— В то время утешение я искал в выпивке. Пил так, что перестал отличать день от ночи. Из трактиров меня выкидывали. Странно, что не прирезали. Случайность спасла мне жизнь. Тулл Меттий нашел меня пьяного в лесу и забрал к себе, дабы я не окочурился от холода. Ну а потом я также все узнавал, как ты сейчас. Как видишь, история не самая красивая.

— Звучит ужасно, — произнес Хьюго.

— Может быть, — согласился Юлиус. — В панегирики историю эту не занесешь. Нынче я думаю, что Стефан приходил ко мне тогда попрощаться.

Глаза тропаря просветлели, и улыбка появилась на лице. Такие моменты всегда удивляли Хьюго. Ведь по своей натуре Юлиус был черствым, подобно высушенной хлебной корки. Говорил он всегда сухо и кратко. Но разве можно быть улыбчивым балагуром, когда вся твоя жизнь — это сражения и боль? Однако, слабый духом человек сохранил бы рассудок, окажись в такой передряге? И что же тогда спасло Юлиуса больше: выпивка или Культ Вепря?

***

Дорога, местами окаймленная деревьями, поднималась в гору. Только путники миновали протекавшую рядом речушку, как перед ними выросли массивные высокие стены, выложенные из камней различных оттенков. Кое-где стена давала трещины, из которых пробивался назойливый плющ. Последние лучи, уходящего в закат солнца, падали на высокие башни, которые словно стражи, оберегали границу города.

Сердце Хьюго смутилось, когда они приблизились к городским воротам. У въезда в город он увидел высокий каменный помост, на котором было три каменных столба. Все они соединялись широкими деревянными балками. Трое тел смиренно висели на лобном месте, над которым кружило черное облако воронья. Стаи хищно смотрели на свой ужин, оглашая мрачное место противным карканьем. У двух висельников одежда уже была в некоторых местах разорвана, демонстрируя куски рваной плоти. При виде этой картины Хьюго сразу вспомнил мрачную алею в землях Дикого Барона. Что тогда, что сейчас: виселица являла собой символ власти и закона. Со страхом поглядывая на это место, народ мчался в город, просачиваясь в большую арку.

Вместе со всеми путники прошли по подъемному мосту, миновав наполненный водой ров. Острые копья, поднятой железной решетки грозно свисали над головой. Но вот и она осталась позади.

Они вошли в Шиповник — город воров и блудниц, торгашей, нищих, попрошаек. Перед путниками раскинулись узкие грязные улочки, уводящие в темные закоулки. Но кое-где все же горели огни. Хьюго успел разглядеть несколько бакалейных лавок, вокруг которых столпился народ. Рядом находились и мастерские.

— Добро пожаловать в Шиповник, — произнес Юлиус. Нотку сарказма Хьюго все же уловил.

— Не думал, что этот город настолько мрачный, — поежился Хьюго.

— Он настолько мрачный насколько и величественный. Иногда его называют городом роз.

Вот уж какая ирония! Хьюго даже замотал головой. Город роз! Это был тот случай, когда название и образ города полностью противоречили его содержанию и сути. И в подтверждение этим мыслям отвратительный смрад улиц ударил Хьюго в нос, заставив парня поморщиться. Тут же он увидел, как блюет в каком-то закоулке молодой щеголь.

Оставив лошадь в конюшне, они пробирались по темной улочке, где почти никто не ходил. Лишь вонь городских отходов и испражнений постоянно здесь обитала. Осыпавшиеся стены ветхих домов своей сыростью сдавливали дыхание. Иногда висевшая над входной дверью лампа, освещала участок улицы. Тогда Хьюго видел, как на окованных железом дверях висели чучела животных: оскаленная волчья морда, разверзнутая медвежья пасть. Бывало встречались просто прибитые бивни кабана или оленьи рога. Так обычно помечались богатые дома городской знати либо городские цеха. Но вот пошли лавки и погреба, выходы из которых были такими коварными и темными, что Хьюго чуть не упал в один из таких. Благо, что Юлиус успел схватить парня.

Наконец темная городская утроба выплюнула гостей на площадь, в центре которой стояло величественное сооружение, перед которым голова всякого невольно склонялась. Хьюго догадался, что это за здание.

— Храм Древних богов, — вырвалось из уст паренька.

— Он самый, — хмыкнул Юлиус. — Внутри там находится весь пантеон Древних. Видел бы ты те статуи…

Белые стены трехнефной базилики тянулись прямо к небесам. На верху каждого нефа красиво переливались витражные стекла, а золотые шпили величественно украшали строение. Железные арочные врата, ведущие в обитель богов, ныне были закрыты. Еще Хьюго разглядел прячущихся на парапете горгулий. Какие только существа не охраняли периметр крыши храма. При взгляде на каменных демонов возникали, как ужас, так и восхищение. Там были и гоблины с уродливой гримасой, и вервольфы с разверзнутой пастью, и мракопеты с вытянутыми языками. Все они олицетворяли стражей богов, меж тем как сами создатели находились внутри храма. По книгам и рассказам Ульдура Хьюго знал, что внутри это сооружение исписано великолепными фресками знаменитого художника Винглунда, жизнь которого унесло поле брани. Отправившись добровольцем на войну, Винглунд, славный сын великой империи, успел сотворить еще много шедевров. Каждая его работа была величественна. Это был творец, которого ценили и почитали не только в Церкоземье, но и в остальных провинциях бывшей империи. Однако для войны нет гениев или избранных. Лишь бессмертный труд художника сохранился в холодных каменных стенах храма. Хьюго слышал, что Винглунд изобразил на сводах и арках знаменитые распри богов. Желание все это увидеть было нестерпимым.

— Там и правда весь пантеон? — спросил Хьюго.

— Да, — ответил Юлиус. — Его не стали трогать после развала империи.

Пройдя дальше по мощеной площади, они увидели зубчатые стены, за которыми высились остроконечные башни замка. В некоторых окнах еще горел свет. Конечно это сооружение уступало по своим габаритам и величию храму Древних. Однако его можно было считать самым роскошным и неприступным жилищем в Шиповнике. Своим слеповатым глазом Хьюго заметил, как по стенам ходит стража, гремя доспехами.

— Чей же это замок? — спросил парень.

— Здесь живет аристократическая семья. Говорят, их предки тесно дружили с императорской династией. А ныне, хозяин этой обители — граф Адольф де Мортер. Он очень многое дал городу: как хорошего, так и плохого.

Меж тем темное покрывало закутало небосвод, рассыпав яркие звезды. День уносил с собой гул горожан. Торговцы и лавочники закрывали свои заведения и спешили домой. В это же время на некоторых улицах зажигались фонари, знаменуя приход ночного балагана. Тогда же на темные улицы выходили молодые повесы, разодетые словно фигляры на ярмарке. В грязных закоулках уже поджидали похотливые блудницы, сверкая золотыми зубами и задирая подол платья. Из трактиров слышались ругань и песни. Рядом со входом в заведения уже сидели всякие убогие и лжецы-калеки, протягивая грязные и жадные руки в надежде на одну медную «земку». Получив одну такую от богатого аристократа, у калеки тут же вырастали ноги, появлялись зрение и слух, и он тотчас мчался в трактир пропивать свою добычу. В Месалине такая картина встречалась куда реже, поскольку город был беднее и меньше. Шиповник же был древней цитаделью богатства и роскоши, одновременно с нищетой и голодом.

Юлиус Оду словно родился на этих улицах. Он ловко пробирался по темным улочкам, заворачивая в закоулки и вновь выходя в затхлые городские коридоры. Хьюго едва поспевал за тропарем. Несколько раз парень натыкался на уличных отморозков, но те видя рядом с ним тропаря, тут же отходили в сторону.

Они остановились на мостовой, что выводила к небольшой площади. Хьюго видел смутные очертания большого здания. Напоминало оно городскую ратушу. Почти такую же, которая была в Месалине.

— Я сморю этот город тебе хорошо знаком, — произнес Хьюго.

— Никчемную часть своей прошлой жизни я оставил здесь, — ухмыльнулся Юлиус. — Но сейчас нам нужно найти хоть какую-то зацепку по нашей загадочной персоне. В последнее время сны тебя не посещают.

— И я несказанно этому рад, — сурово произнес Хьюго.

Юлиус лишь неловко улыбнулся.

— В таком месте, как Шиповник что-либо узнать можно лишь на улицах. А именно, у проституток и воров. Я пойду навещу своих старых знакомых, если их еще не повесили, а ты иди на улицу Поцелуев. Так она называется в народе. Поспрашивай там блудниц. Вид у тебя обаятельный, так что уверен в твоей удаче.

— Но я…Я не могу, — Хьюго чувствовал, как вспыхнули его уши, и он испытал легкий трепет.

— У нас не так много времени, — объяснял тропарь. — Да, тебе досталось не самое благородное сословие. Но за деньги эти распутные девки не только расскажут, что знают, но сделают куда большее.

После этих слов тропарь с издевкой улыбнулся и кинул Хьюго мешочек с монетами. Парень смотрел на Юлиуса жалостливым взглядом в надежде, что тот передумает.

— Привыкай к суровому миру, малец, — тропарь достал из-за голенища спрятанный в кожаных ножнах кортик и вручил парню. Хьюго обратил внимание на красивую породу дерева, похожую на сандал, что служила рукоятью оружия. — Надеюсь он тебе не пригодится.

Юноша стоял на мостовой, в одной руке сжимая мошну, в другой — холодное оружие. Легкий ветерок трепал его черные пряди. Внизу медленно протекала река. Было слышно, как волны бьются о темные камни. Парень молча смотрел на грубую физиономию тропаря. Юлиус также смотрел на него, упершись руками в бока.

— Значит, я должен расспросить этих…распутных девиц о неком всаднике, что посещал этот город недавно, а вместе с тем узнать, что происходило странного в последние дни?

— Именно, — Юлиус хлопнул парня по плечу. — Встретимся в трактире «Сизый пятак» после полуночи. Этот свинарник находится за графским замком. Если хозяин еще цел, там нас приютят.

— Эй! — окликнул уходящего тропаря Хьюго. — А где эта улица Поцелуев? Ты же не сказал.

— Я думал твое мужское чутье тебя доведет, — ехидно улыбнулся Юлиус, но тут же серьезно пояснил. — Ступай по набережной, пока не увидишь лестницу. Она и ведет на улицу Поцелуев. То место не перепутаешь.

И тропарь решительным шагом пошел обратно, скрываясь во мраке грязных трущоб.

Спрятав за пазухой деньги и засунув за пояс подаренный кортик, Хьюго с мрачной гримасой направился в срамную обитель разврата и наслаждений.

Крепко сжав потные ладони, парень шагал по узкой улице. Он аккуратно обходил вонючие кучи мусора, в которых копошились крысы. Сверху, по осыпавшемуся с ветхих крыш замшелому гонту прыгали коты. Хищные глаза то и дело вспыхивали желтым, когда бледное сияние уходящей луны настигало животных. Внизу же царило мрачное веселье, когда одни пьяные детины с хохотом колотили немощного попрошайку, что оглашал всю улицу протяжным нытьем. Хьюго незаметно обошел эту омерзительную картину, почувствовав внутри стыд и вину. Дальше попадались двери открытых борделей, возле которых с бесстыжим видом стояли городские плутовки. Они посылали воздушные поцелуи, а также всевозможные непристойные жесты проходящему мимо Хьюго. Подойти к какой-либо из них парень не решался. Все его тело покрылось липким потом, а дыхание было тяжелым. Он продолжал идти. Несколько раз, стоящие возле стен блудницы, успели его облапать. В глаза парню бросились слегка распущенные сорочки, что виднелись под невзрачным платьем, а вместе с тем его обдало кисловатым дыханием и запахом лаванды. Увидев засмущавшегося паренька, наглые девицы залились раскатистым смехом.

Кишащий развратом очаг улицы Поцелуев был позади, когда Хьюго замешкался. Он стоял на перекрестке. На одном из углов высился двухэтажный дом, из которого лилось бурное веселье. Все окна горели. Входная дверь была открыта, а возле нее стояла толстая баба в чепце. Одну из рыхлых щек украшала мерзкая бородавка. Тетка жестом поманила к себе Хьюго. В надежде, что у него получиться завязать разговор и получить хоть щепотку знаний, Хьюго подошел к старой маман.

— Ну что стоишь трясешься, как кобель промокший? — противно начала тетка. — По десять медяшек за девочку и проходи.

— Я не за этим здесь, — просевшим голосом ответил Хьюго. Тетка посмотрела на него, как на идиота.

— А чего же ты здесь шляешься, если не за этим? Или ты евнух?

В это время из дома на крыльцо вышли две девицы с распущенными волосами. Они встали рядом с мерзкой толстухой, которая по всей видимости заведовала этим домом.

— Я…Мне… — слова терялись вместе с рассудком.

— Чего ты там блеешь? Я же вижу, что у тебя есть деньги, — скрипучим голосом вещала мамаша. — Вот, тебя уже ждут девочки: Маргарита и Изабель.

Развратницы тут же засмеялись, закинув голову. Затем они стали перешептываться. Хьюго чувствовал, как блудницы пожирают его хищным взглядом. Затем и вовсе стало не ловко. Хьюго был готов провалиться сквозь землю. Он желал этого. Стыд залил все лицо.

— Если ты хочешь, что-то узнать, можешь спросить меня, — звонким голосом бросила ему одна из девиц с белокурыми локонами и тут же захохотала. — Я тебе могу еще много чего показать.

Снова смех разнесся по улице. Парень еще раз взглянул на девицу. Смазливое личико вновь улыбнулось ему пухленькими губками. Хьюго казалось, что он уже готов достать кошель и вручить противной маман проклятые монеты, и подняться на верх с белокурой плутовкой. А там уже плевать на все. Ведь как сказал Юлиус, ему нужно привыкать к этому суровому миру. Чего он строит из себя святого?

Когда-то Хьюго хотел увидеть мир, как Ульдур Руттербах. Изведать таинственные места, увидеть роскошные города, познакомиться с благородными особами. Ведь наставник рассказывал ему о великих делах, что будоражат ум. Он, наивный мальчишка уверовал в честных и храбрых людей, благородных дам, мудрых правителей. Но мир оказался другим. Мир показал ему смерть близких друзей, жестоких убийц, воров и блудниц. Значит таким его задумали боги. Значит им мало людских пороков и слабостей, раз один из их приспешников насылает чудовищ. Внезапно, слова Гестунблинда, словно эхом прозвучали в голове у Хьюго: «Я думаю, ты можешь изменить этот мир, дружок».

Парень резко рванул в сторону, оставив позади облизывавшихся девиц и старую маман. Едва не обезумевший от похоти и грязи, царящих во вшивых борделях, Хьюго покидал злосчастную улицу.

Он пробежал достаточно, чтобы не слышать издевательский смех и не видеть распахнутые двери борделей, а также обитающую там шушеру. Остановившись в темном закоулке, Хьюго уперся спиной о холодную стену, затем медленно сполз на корточки. Попытался успокоить дыхание и привести мысли в порядок. Но сердце его дрогнуло, когда парень понял, что находится здесь не один. Какое-то легкое шорканье прозвучало совсем рядом. Хьюго открыл глаза. Насторожился, прикоснувшись рукой к гладкой рукояти кортика. Но если это крался к нему какой-нибудь городской головорез, то шансов у него не было. Чуть подальше над входной дверью висел фонарь, что являлся единственным источником света в этом закутке. Сперва Хьюго подумал рвануть к нему, но страх сковал все члены.

Была не была!

Парень резко отпрянул от стены!

— Кто здесь?! — воскликнул Хьюго, обнажив кортик.

Но из темноты вышла женская фигура. Это была молодая девушка. Такая же юная, как и Хьюго. Столь неожиданным все это обернулось для парня, что челюсть его отвисла.

— Я вас напугала? — произнесла девушка нежным голосом и Хьюго увидел ее миловидное лицо.

Карие круглые глаза смотрели на обескураженного парня. Живые черные, подобно графиту, волосы локонами падали на ее плечи. Хьюго понял кто перед ним стоит. В глаза бросилась едва оголенная пышущая жаром и молодостью грудь, сорочка на которой была слегка распущена. Темно-бордовое платье выглядело уже поношенным.

— Признаться честно, напугала, — наконец ответил парень, убирая кортик. Взгляд его все не мог сойти с этой статной фигуры. Хьюго не понимал, почему он так смотрит на эту девушку.

— Ночью по этим местам ходит не так много народу, — смущенно говорила девица. — Откровенно говоря, я не здесь должна стоять.

Парень ничего не понимал. Смотрел и слушал девушку, словно спятивший. Но в душе Хьюго обрадовался, что встретил именно ее, а не ночного головореза.

— Что же ты стоишь в этом закоулке? Здесь черт ногу сломит.

Тут девушка опустила голову, словно осознала свою вину или ей стало стыдно.

— Я работаю, — произнесла она так, словно испытывала от этого отвращение. Глаза ее снова поднялись. Хьюго увидел красивые длинные ресницы.

И тут его словно озарило. Наконец он понял, отчего так смотрит на эту юную девушку. Только одно отличало ее от других подобных ей красавиц. Взгляд. Опустошенный и печальный… В нем не было той похоти и алчности, что присутствовали у тех куртизанок на улице Поцелуев. Напротив, Хьюго казалось, что девушка испытывает стыд и позор.

— Ты из публичного дома, — Хьюго попытался произнести это как можно мягче. Но разве можно сказать эти слова не унизив девушку?

— Я — Ане́т, — представилось юное создание.

— Хьюго, — произнес парень.

Девушка так и стояла напротив, втягивая свою нежную шею в плечи, а парень смотрел на нее словно завороженный. Она не пыталась, как многие другие соблазнить Хьюго и утащить в постель, не показывала пошлые жесты и знаки. Она была другой. И Хьюго не понимал этого человека. Не понимал, почему она такая?

— Ты специально здесь прячешься, хотя понимаешь, что сюда вряд ли кто забредет, — говорил Хьюго.

Анет кивнула.

— Но Буше все равно с меня спросит один серебряник, и если ты хочешь, то я…

— Мне ничего не надо, — Хьюго сунул две серебряные «земки» в руку удивленной Анет. — Отдашь две этому Буше и больше не стой на улице. Скажи только одно…

Теперь Анет смотрела обезумевшим взглядом на Хьюго, при этом держа в руке два серебряника. Наверное, она считала его спятившим.

— За последнюю неделю в городе творилось что-нибудь странное?

— Странное? — Анет растерянно смотрела на Хьюго. — Я не понимаю…

— В городе происходили странные непонятные убийства? Может люди утверждают, что видели чудовищ?

Тут выражение лица Анет переменилось. Девушка уже смотрела испуганно.

— В последнее время люди перешептываются о жутких убийствах. Говорят, что убивают дворянских особ, богатых девушек. Но я точно знаю, что не только их, потому как недавно мертвой нашли несчастную Тею. Она работала на улице Поцелуев.

— И не известно кто мог бы совершать эти преступления?

— Разное говорят… — Анет опустила голову. По всей видимости она сама испугалась своим откровениям.

— Что же ты прячешься по темным закоулкам, раз знаешь, что твориться в городе? — Хьюго уже говорил тоном отца, отчитывавшего непослушное дитя. Он и сам не понимал отчего так говорит с девушкой.

— Если я не заработаю себе хотя бы немного «земок», то сестренка и мать будут голодать, — осевшим голосом произнесла Анет. — Что мне еще остается? Искать своего пьяного папашу, что бросил нас и исчез год назад? Просить его вернуться домой, чтобы он вновь колотил меня и мать, забирая последние гроши?

Анет смотрела своими большими выразительными глазами на Хьюго, гордо вскинув нос. Конечно, злосчастная судьба заставила ее, как и многих других подобных ей девиц стать блудницей, дабы не умереть с голода в сыром темном закоулке. У таких девушек выбор был невелик. Но если остальные соглашались со своим положением падших девушек, спокойно выполняя свое ремесло, то Анет будто не желала мириться с таким раскладом. Уже потеряв свое целомудрие, она старалась сохранить хоть капельку своего достоинства.

— Прости, — произнес Хьюго. — Просто я ищу одного человека. Он был в этом городе недавно, в черных доспехах и плаще.

Анет лишь замотала головой.

— Нет, такого человека я не видела. Но есть человек, который наверняка может тебе помочь. Он знает обо всем, что твориться в городе. Скорее всего он в курсе всех этих жутких убийств и знает куда больше, нежели бесчестная девка вроде меня.

— Ты вовсе не бесчестная девка, — Хьюго невольно тронул ее за плечо.

Анет взглянула на парня недоумевающим взглядом. Мол, что за наивный мальчишка?

— Странный ты парень.

— Мне часто это говорят. Скажи, как мне найти того человека?

Взгляд Анет был каким-то сочувствующим. Хьюго, казалось, что девушка смотрит на него, как на убогого.

— Он весьма жестокий и хитрый тип. Не думаю, что он вообще заговорит с тобой.

— У меня есть приятель, что умеет общаться с подобными личностями, — парировал Хьюго.

— Тебе нужен человек по имени Фогус, но все в городе кличут его Стервятником. Найти его можно в старом цейхгаузе, что за городской ратушей. Обычно он приходит туда ночью. Это все, что мне известно.

— Благодарю, большего мне и не нужно, — глаза Хьюго просияли радостным огоньком. — Если честно, то я рад, что тебя встретил, Анет.

Девушка смущенно опустила глаза. Затем тут же заморгала ими, словно опомнилась.

— Прошу, забери деньги!

— Оставь, — и Хьюго закрыл нежную ладонь Анет.

— Почему ты мне просто так отдал два серебряника?

— Я не хочу, чтобы ты занималась этим делом, — честно ответил Хьюго. Ее лицо было совсем рядом. Он чувствовал запах ландыша, что исходил от ее волос.

Легкий смешок вырвался из хрупкой груди.

— Ты очень наивен, Хьюго.

— Один мой хороший друг сказал мне как-то, что я могу изменить мир и начинать нужно с малого. Поэтому можешь считать меня сумасшедшим, но прошу, иди сейчас к своей семье и дай мне время до завтра.

— Время на что? — недоумевала Анет. Глаза ее все так же невинно хлопали.

— Чтобы помочь тебе. Где мы можем с тобой еще раз увидеться?

Анет молча смотрела на парня. Она словно пыталась понять, шутит ли над ней Хьюго, ожидая того самого момента, когда он разразиться дьявольским смехом и плюнет ей в лицо. Ведь именно такая картина чаще всего ей попадалась. Но парень твердо смотрел в эти карие глаза, что напоминали ему тигровый глаз — красивый природный минерал.

— На мостовой, — наконец ответила девушка.

— Тогда следующим вечером я буду ждать тебя там, а пока — иди домой к семье.

— Ты ведь не местный, — произнесла девушка медленно уходя. — Где же твоя семья?

— Погибла, — ответил Хьюго.

Тогда Анет остановилась. Ей стало неловко. Казалось, она хотела подойти и обнять парня, тем самым выразив свое сочувствие, но получилось иначе.

— Мне жаль, — нежным голосом произнесла девушка.

— Мне тоже, — произнес Хьюго и скрылся в темных закоулках.

С каким-то чувством окрыленности и бодрости он мчался по темным улицам в трактир «Сизый пятак». В начале парень думал, что вернется ни с чем и опозоренный. Но, как оказалось, мир вовсе не был таким темным и мерзким, как и люди, населяющие его. Теперь, помимо ценных сведений о таинственной персоне, Хьюго нес Юлиусу радостную весть. Парень надеялся, что опытный тропарь, заменивший ему по сути отца, поможет решить проблемы несчастной Анет.