Узник вещего сна

Глава XII

Какая-то птица вспорхнула с ветки, разбудив тем самым ночную тишину и самого Хьюго. Было зябко и сыро. Над толстыми корнями вековых дубов вновь стелился туман. Парень поднялся со своего лежбища и осмотрелся. Никого. Лишь дремучий лес, молчаливо глядевший на испуганного паренька. Странным все это показалось Хьюго. Хоть небо и хмурилось, луна все же просеивала серебряный свет на лесную чащу.

Поборов накатившее смятение, парень сделал несколько шагов и увидел лесную тропу. Местами обросшая, она виляла среди толстых стволов, уводя всякого путника в таинственные дебри. Хьюго сам не понял, когда решил идти по этому пути. Он молча брел незнамо куда, бросая взгляд на лево, да направо. Вокруг него блуждали тени, падая друг на друга и создавая причудливые образы. Парень глядел на этот ночной переполох ошалевшими глазами. Лишь позже он понял, что это были тени деревьев и птиц, окружавших его.

Тропа вывела парня на лесную прогалину, на краю которой сидел человек, облаченный в бордовый потасканный плащ. Лицо незнакомца скрывалось под капюшоном. Человек сидел на завалинке сложив руки на груди. Свой невидимый взор он бросал на Хьюго. Парень чувствовал это.

— Снова ты, — вырвалось у юноши.

— Пожалуй, что так, — произнес незнакомец, очевидно с ноткой сарказма. При этом слова его звучали далеким эхом.

Теперь Хьюго вел себя спокойно. Он понял, что это сон. Сон, который пугал и завораживал. Но какое же откровение ждет его на этот раз?

— Кто ты? — спросил парень, без всякой надежды на ответ.

— Зови меня Вестник, — ответил незнакомец.

Легче от этого не стало, но Хьюго довольствовался и этой щепоткой знаний. В конце концов последний раз сон к нему приходил, когда парень был у Культа Вепря. И тогда он встретил этого…Вестника. Сейчас это был шанс узнать хоть что-то, что поможет в поимке таинственного злодея.

— Кто бы ты ни был, прошу тебя о помощи! — воскликнул парень. — Человек, что сеет несчастья ускользает от нас. Я даже не знаю кого ищу.

— Не стремись постичь будущее без знания прошлого.

— Не понимаю…

— Пламя сжигает все, кроме знаний, парень, — хихикнул Вестник.

Снова загадки из уст незнакомца. Хьюго оставалось лишь беспомощно разводить руками. Что означали эти пространные речи? Будто и не с человеком Хьюго говорил, а с древними сентенциями. Прошлое, пламя, знания… Парень вертел услышанные слова в голове, переставляя так и эдак, жонглировал ими словно циркач. Когда-то похожим образом с ним говорил его наставник — Ульдур Руттербах, пытаясь привить юноше пытливое мышление и чувство слова. Ульдур…

Тут Хьюго словно молнией поразило! Сгоревший город и знания его наставника!

— Месалина! — воскликнул парень. — Я должен отправиться в Месалину?!

— Рано или поздно ты там окажешься, — пронеслось эхо.

Вестник все также скромно сидел. Легкий ветер трепал его ветхий плащ.

— Однако я слышу, как гремит сталью древнее воинство, что не знает покоя. Скачет в ночи за своей добычей…

— Что за воинство? — Хьюго почувствовал, как сбивается дыхание и как мурашки разбегаются по телу.

— Ночной гон!

Два слова ввергли юного паренька в ужас.

— Этого не может быть. Это сказки!

Хьюго заметил, как тело незнакомца сгибается под глухим сдавленным смехом.

— Когда-то ты считал сказками чудовищ, которые недавно пытались тебя убить. Спеши, Хьюго. Ночной гон вновь появился на бренной земле, сея хаос и пожиная людские души. Они идут туда же куда и ты.

— И куда же?!

Вестник промолчал.

— Ответь!

— Поторопись. Нам с тобой еще много чего надо успеть.

Фигура Вестника стала медленно растворяться среди густых клубов тумана. Обезумевшим взглядом Хьюго наблюдал, как исчезает его собеседник, а затем и сам лес, погружаясь в беспросветную тьму.

***

Очнулся он от того, что его тряс Юлиус. Хьюго тяжело дышал, чувствовал, как слипшиеся от холодного пота локоны закрывали лоб. Тропарь сидел рядом.

— Чего с тобой, малец? — взгляд у Юлиуса был обеспокоенный. Крепкие руки держали Хьюго за плечи.

Хьюго приходил в себя. Бросил взгляд по сторонам.

Было ранее утро, но солнце уже поднялось из-за горизонта. Они лежали на окраине лесной опушки, через которую тянулась заросшая тропа. Уже несколько дней друзья мыкались по деревням и хуторам близ Шиповника. Чтобы лишний раз не попадаться в лапы к Стервятнику и его банде, напарники решили устроить небольшой шалаш на лесной окраине. Дела что держали их в городе уладили: мертвец был убит, Анет с семьей отправили в Злыполь. Как же тогда он смотрел на милое и нежное лицо девушки… Сидя в телеге она спросила Хьюго увидятся ли они еще и парень ответил, что это обязательно произойдет. Обещания, брошенные чувствами, но не разумом.

Наконец Хьюго обратил внимание на встревоженного тропаря. Этот чувственный взгляд совершенно не шел Юлиусу. Более живой, что ли. Как будто мать смотрит на свое чадо.

— Нам нужно на север! — выпалил парень, моргая сонными глазами. Затем он поднялся с земли и скинул с себя походный плащ, купленный на рынке Шиповника.

— Ага, сейчас, шубу только накину и пойдем, — съехидничал тропарь принимая свой естественный образ. — Какой север, малец? О чем ты?

— Не прям на север, нам надо в Месалину, — пояснил парень, потирая слепой глаз, который отказывался напрочь что-либо видеть.

— Нам бы к лекарю какому, целителю… — пробормотал Юлиус, озабоченно глядя на глаз Хьюго.

— Да никто мне не поможет, — отмахивался парень. — Надо успеть поймать того человека, пока я хоть что-то вижу. А единственная наша зацепка — это Дыба.

Хьюго и вправду удивлялся такому странному взгляду Юлиуса. Это был тот взгляд, которого парень никогда не ожидал увидеть от тропаря. Взгляд тревоги и озабоченности. Тогда Юлиус молча вынул из ножен свой меч и поднес клинок к лицу Хьюго. Парень увидел в нем свое отражение. Разросшиеся черные пряди, которые стоило бы уже завязывать в косичку на манер хельмгольдских воинов; легкие ссадины и порезы на шее и скулах и еще глаза…Чужие глаза смотрели на Хьюго. Вернее, глаз. Одно око было окутано белой пеленой, словно туман сокрыл зрачок. Увидев это, парень отпрянул от клинка.

— Хьюго… — Юлиус пытался подобрать какие-то слова утешения, что было весьма непривычно для этого человека. Юноша заметил, что тропарь в последнее время стал чувствительным.

— Плевать, — буркнул парень, собирая свою котомку и стараясь скрыть ущербный глаз. Сильная злоба обуяла Хьюго. Свой недуг он возненавидел еще больше, отчего стал проклинать дату своего рождения.

— Ты видел сон, — тропарь попытался сменить тему. — Зачем нам в Месалину?

— Не знаю, но я должен туда попасть. Быть может я смогу найти какие-нибудь рукописи Ульдура, моего наставника. Если они, конечно, уцелели…

Тут Хьюго осекся, вновь пораженный открывшейся ему истиной. Перед глазами возник тот самый гобелен, что висел в доме путешественника. Парень медленно обернулся к Юлиусу.

— Скажи, в вашем лагере когда-нибудь бывал Ульдур Руттербах, знаменитый путешественник и исследователь?

Юлиус растеряно помотал головой.

— Тебе следовало задать этот вопрос Туллу Меттию. Быть может тот, о ком ты говоришь и был у Культа Вепря. Я же, скорее всего, проливал кровь на нашей границе.

Хьюго смиренно вздохнул. Что ж, придется ему самому откапывать ответы к загадкам судьбы. Нынешняя его жизнь напоминала широкий тракт, ведущий в густой туман. И он, словно отчаявшийся пилигрим, брел по этой дороге, не зная куда она его заведет.

Юлиус наблюдал как Хьюго быстро собирает свои вещи в котомку, поправляет пояс, с прикрепленным кортиком и накидывает походный плащ. Тогда тропарь медленно поднялся и выгнул спину. Стало быть, и ему пора собираться. Слегка прихрамывая, он обошел шалаш и оглядел дорогу.

Обратив внимание на Юлиуса, Хьюго встрепенулся и подошел к нему.

— Я не сказал, но во сне… — замялся парень. — Ночной гон идет за мной.

Хьюго заметил, как лицо тропаря враз окаменело. Казалось невидимые силы сковали Юлиуса. Затем на юношу пал взгляд испуганных глаз! Озабоченность такого человека испугала Хьюго еще больше, чем сон.

— Ночной гон, — бубнил Хьюго. — Это же выдумки, так ведь?

— Ночной гон и я считал выдумками, пока не услышал о нем из уст юного пророка, — озадаченно произнес тропарь.

— Но может это просто сон?

— У тебя не бывает просто снов, Хьюго.

— Что ты слышал о Ночном гоне, Юлиус?

Тропарь отвел взгляд куда-то в сторону и принялся гладить свои густые усы. Так он всегда делал, когда переживал.

— Слышал, что это мертвые наемники князя Неанадалека, который завоевал Оствестию и построил империю. Некогда умершие они стали служителями Древних богов. Когда-то это были мужественные войны, павшие в боях за шесть провинций империи. Теперь это живые скелеты и призраки, закованные в доспехах, что скачут на белых, как молоко, конях. Многие рассказывали, что последний раз видели Ночной гон несколько веков назад. Обычно гон появляется в летнее полнолуние. Где идет Ночной гон, там происходят природные бедствия, а люди теряют рассудок. Те, кто становятся на пути наемников — погибают. Говорят, первым основателям Культа Вепря удалось остановить их.

— Это как же?

— Поразить всадников может лишь клинок, заговоренный на языке Древних. Лишь Культ Вепря обладает подобными знаниями. Но уничтожить полностью Ночной гон невозможно. Говорят, проходит время и гон вновь появляется в мире людей, словно природное явление. Не знаю, что из этого правда, а что вымысел, но проверять я это не хочу.

— Если Ночной гон идет за мной, не думаю, что тебе стоит быть рядом, — выпалил Хьюго.

— Если Ночной гон и вправду начал собирать жатву, то мало кому удастся избежать горя, — ответил Юлиус.

— И что же нам тогда делать?

— Не плохо было бы поговорить с Туллом Меттием. Быть может этот зануда скажет что-то дельное. Но сперва двинемся в Месалину, — и натянутая улыбка просияла на лице Юлиуса. — Твои сны — единственное, что дает нам надежду.

— И уродство, — буркнул Хьюго, заматывая бельмо почерневшим кусочком холста.

***

За несколько дней они добрались до северо-запада Церкоземья. Нелегким делом было искать удачный брод для переправы на правый берег Унны, чтобы потом выйти на широкий тракт. Несмотря на то, что им удалось раздобыть вторую лошадь, умело поторговавшись с конюхом в одной деревушке, привалы они делали часто. Покалеченная нога Юлиуса постоянно напоминала о себе. Тропарю часто приходилось спешиваться и разминать ее. Та, смертельная схватка с драугом лишила Юлиуса былой прыти, отчего тропарь нередко хандрил. Почти также себя чувствовал и Хьюго, враз помрачневший после того, как на глазу образовалось бельмо. Все чаще он выпрашивал у Юлиуса меч, чтобы тренироваться. Так и выходило. Нынче напарники напоминали больше угрюмых бродяг: один хромой, другой — слепой.

Они остановились в небольшой деревушке Акр недалеко от Унны, успев завалиться в теплую таверну до начала дождя. Уже смеркалось, а где-то вдалеке мерцала зарница.

Таверна «Хмельной удар» была забита всяким сбродом: как местным, так и пришлым. Все столики были заняты. Девки сидели на коленях у пьяных горланящих мужиков и звонко хохотали. Кто-то расположился на подоконниках и раскидывал картишки. Какой-то ловкач с длинными патлами бренчал на лютне и распевал сатирические стишки. Сидел он прямо на барной стойке без доли стеснения. Среди всего этого балагана бегал с подносом веселый хозяин таврены с проплешиной на голове и густыми рыжими усами. Он только и успевал, что бегать за едой и выпивкой. Стоило ему накрыть один стол, как из-за другого раздавалось «Себастьян, еще!» и бедный хозяин тут же спешил к стойке. Помогали ему пару халдеев, которые тоже наливали и разносили блюда. Завидев вошедших Хьюго и Юлиуса, Себастьян невинно улыбнулся.

— Милсдари, не обессудьте, но все заполонили, демоны! Мест нет, — протараторил хозяин таверны и побежал дальше.

В иной раз Хьюго и Юлиус и носа не сунули бы в такой балаган, но барабанящий по крыше дождь не давал им так простой выйти из теплой таверны, манящей своим уютом и весельем. К тому же наступала ночь с раскатистыми громовыми ударами.

Словно невинные девственницы, стояли они у выхода, не зная, как поступить. Хьюго, ко всему прочему, ловил на себе любопытные взгляды зевак. Все то и дело таращились на его глазную повязку, дивились, откуда такой молодой, но уже безглазый явился. Но, внезапно, парень почувствовал, как чья-то рука настойчиво дергает его за подол стеганки. Друзья повернулись. Рядом за столиком сидели двое пухлых мужиков в ярких дорогих кафтанах. Выглядели они ровесниками Юлиуса, только лица их не были такими суровыми и грубыми. Скорее они выражали сытость, комфорт и спокойную жизнь.

— Присаживайтесь, коли не брезгаете нашей компании, — произнес тот, что дергал Хьюго за стеганку. На руке мужика он заметил большой красивый перстень.

— Не мокнуть же под дождем, — добавил второй, с пышной шевелюрой.

— Благодарю, — кивнул Юлиус, и они все плотно уселись за шершавым столиком, заставленным блюдами и питьем.

С первых же слов стало понятно, что это были двое торговцев с южных окраин Церкоземья. Уже день они отдыхали в Акре от тяжелой дороги, набираясь сил для дальнейшего пути. Сразу было видно, что эти типы — любители посидеть в шумной компании и хорошенько выпить. Поэтому, как только Юлиус и Хьюго присоединились к ним, торговцы тут же заказали четыре кружки пива.

— Вот, дорогой Ульрих, пускай честные люди засвидетельствуют мои слова, — говорил Бёрт, утирая взопревший лоб. — Как ты не крути, но хельмгольдцы по сути своей жадные и склочные. Ведь сколько золота у них в горах, над которым они чахнут.

— Ох, коли не говорил бы ты так красиво и не был старше, я бы тебя сразу нахер послал, — усмехался Ульрих. — Да, северяне народ суровый, но справедливый. А вот кто действительно падкие на чужое, так это брезульцы!

— Нет, ну тебя явно молнией в темечко шибануло, — возмущался Бёрт. — Почему брезульцы то жадные?

— Так сколько раз они на Хельмгольд перли еще в доимперские времена!

— Ну, тогда и времена другие были, — развел руками Бёрт.

— Хочешь сказать, что сейчас брезульцы не такие жадные?

— Во всяком случае менее жадные, чем хельмгольдцы, — пояснил Бёрт.

— Природа жадная, раз поскупилась дать тебе мозги! — негодовал Ульрих. Однако эта злоба казалась смешной на его пухлом лице. Забавная проплешина на макушке только добавляла нелепости азартному торговцу.

— А как же то, что наместник Брезулла, Дюбер Флавский, отказался направить военную помощь в провинцию Тау, когда ту осаждали микландские войны? — не уставал спорить Бёрт, важно расправляя ворот своего дорогого кафтана.

— Это было тогда же, когда короли Хельмгольда отказались давать Таулерану III необходимое количество руды и золота, — парировал Ульрих. — А Дюбера все равно постигла кара императора.

Хьюго и Юлиус молча смотрели за спором двух торговцев, отхлебывая дармовое пиво.

— Хорошо, тогда один жадный хельмгольдец равен двум жадным брезульцам, — произнес Бёрт, выставляя свои пухлые пальцы-сосиски, облаченные перстнями.

— Чтобы твоя пропорция была более-менее верной к хельмгольдцу следует добавить одного недомытика, — пробормотал Ульрих.

— Ну, этих то не трожь, — возмутился Бёрт. — Недомытики народ дружелюбный, соседи хельмгольдцев и брезульцев.

— А как тут не дружить, когда жопу морозишь в горных пещерах и снега круглый год по самые яйца? — хмыкнул Ульрих.

— А что такого, если они умудрились целые города построить внутри горных хребтов?! Это ж какую смекалку и ум надо иметь!

— Это верно, — согласился Ульрих. — Так ведь и Недомытиковы земли богаты золотом, но про них то ты не говоришь, что мол, недомытики жадные.

— Не говорю, потому как незачем, — сказал Бёрт, важно пригладив густые усы. — А король Анзур, нынешний правитель Хельмгольда, уже не раз грозился Брезуллу и Церкоземью своим вторжением. И напал бы, если б не гнев богов, что недавно обрушился на земли бывшей империи. Так что Анзур — типичный образ жадного хельмгольдца.

— Нет, не похож он на жадного, — отмахнулся Ульрих.

— Еще как похож.

— А вы вообще встречали хельмгольдцев? — вмешался Хьюго.

Торговцы изумленно взглянули на парня, словно не понимали откуда он тут взялся, затем переглянулись между собой.

— Конечно же нет, — дружно ответили компаньоны, с тупым выражением лица.

— Это ж где мы увидеть то их могли? — произнес Бёрт, словно объяснял простые истины слабоумному.

— А брезульцев видели? — спросил Юлиус.

— Нет, ну вы за кого нас держите? — возмущенно сказал Ульрих. — Мы же простые торговцы. Неужто мы в Хельмгольд или в Брезулл сунулись бы, словно сумасшедшие? Они же, северяне, чужеземца сразу в костер кинут или сожрут.

— Брезульцы хоть и культурнее тех, но сразу упекут тебя в свои казематы, — добавил Бёрт.

В этот раз Хьюго и Юлиус переглянулись. Оба заметили на лице друг друга сдерживаемую улыбку. Что-либо говорить торговцам на тему народов Остветсийской империи было излишне. Если Хьюго, знающему многое о народах империи этот спор, казался детской перепалкой, то что думал Юлиус, человек побывавший во всех провинциях бывшей империи и убивавший разных ее представителей?

Внезапно внимание торговцев переключилось на новых друзей.

— А вы куда путь держите? — поинтересовался Бёрт.

— В Месалину, — неохотно ответил Юлиус. Хьюго и вовсе уткнулся носом в кружку.

— А слышали вы, что Месалина сгорела недавно? — выпучил глаза Ульрих.

— Слышали.

— Но кому-то удалось уцелеть, — сказал Бёрт и взгляд Хьюго оживился.

— Это правда? — спросил парень.

— А то, — отвечал Бёрт. — Мой брат двоюродный недавно бывал там. Сейчас в Месалине люди из Лии и Тродда. Они помогают расчищать завалы и строят временное поселение. Солдаты проводят инженерные работы и все такое. Женщин с детьми увозят в ближайшие селения, дают ночлег да еду. А вы чего туда путь держите?

— Там жили дорогие мне люди, — ответил Хьюго, свесив голову.

— Э-э, понимаю, — осторожно сказал Бёрт. — Вот только говорят, что гнев богов обрушился на этот город. А все потому, что люди стали вести себя безрассудно. Я вот нынче стараюсь не меньше двух раз посещать храм Древних.

— Да ты хоть три ходи, благодати тебе не прибавится, — усмехнулся Ульрих.

— А кому тогда? Тебе что ли, жадная твоя душонка?

— Да моя всяк почище твоей будет!

Вновь началась перепалка между представителями уважаемого и почитаемого сословия торговцев. Бёрт и Ульрих отстаивали каждый произнесенный слог из своих уст и делали это с важным видом, сродни великим аристократам. Но больше всего Хьюго забавляло то обстоятельство, что торговцы действительно обладали раздутым самомнением и считали вещи, о которых они спорили, важными.

Успокоившись после словесной перепалки, торговцы вновь одарили Хьюго и Юлиуса своим вниманием.

— А не военные ли вы люди, часом? — поинтересовался Ульрих, осматривая потрепанных друзей. К тому же опытный взгляд торговцев еще в начале поймал меч Юлиуса, таящийся под походным плащом.

— Имеем к этому некоторое отношение, — сухо ответил тропарь.

Тут оба торговца склонили голову на бок, важно осматривая друзей. Хьюго казалось, что их алчные умы сейчас что-то прикидывают и подсчитывают. В своем серьезном молчании они создавали впечатление деловых и умных людей. Во всяком случае так казалось со стороны какому-нибудь незнакомцу, но Хьюго, увы, имел забавный опыт беседы с Бёртом и Ульрихом.

— Господа, — начал Бёрт важным тоном, хотя язык его уже заплетался. — У нас есть к вам деловое предложение, можно сказать — сделка.

— Увы, на этом поприще у меня дела не сильно ладятся, — горько произнес Юлиус.

— Ну вы хотя бы выслушайте! — Ульрих сложил руки в молитвенный жест.

— Хорошо, говорите, — кивнул Хьюго.

— Мы направляемся в Тродд, — начал Бёрт. — Везем товары, в основном ткани и не абы какие! Шелка работы южных мастеров из Тау! Вот только с охраной не шибко повезло. Еще на окраинах Шиповника кинули ублюдки, прихватив пару шелков! А вы, вроде как люди серьезные, да и видно, что опыт у вас в военном деле имеется. Вон какая дерюга на глазу! Поди стрела. Так вот, мы вас до Месалины докинем, да и деньгой не обидим. А если до Тродда согласитесь ехать, то в этих шелках купаться будете.

— До Месалины и договор, — протянул руку Юлиус.

Торговцы переглянулись, тяжко вздыхая.

— Что ж, до Месалины, — согласился Бёрт и пожал руку тропаря.

Сделка произошла неожиданно, но она не казалась такой омерзительной как предыдущая. Тем более кошель у напарников за последние дни и вправду исхудал.

А за окном лил дождь, смывая пыль и духоту. Хьюго смотрел на улицу и видел черное небо, иногда озаряемое вспышками молний. А через мгновенье раздавался рокот грома, сотрясая маленькую таверну «Хмельной удар» и всех ее посетителей. В этот момент народ затихал, слушая зов стихии, но потом вновь продолжал веселиться. Только Хьюго сидел у окна и слушал как неистовствует природа и представлял, как где-то в ночных полях скачет кавалькада мертвецов, одержимая неминуемой встречей с несчастным пареньком. Ночной гон жаждал увидеть юного пророка.