Ущербная луна

Глава 3

Пока я таращилась на место, где недавно стоял незнакомец, в сумерках раздался протяжный низкий вой. У меня даже волосы на руках встали дыбом. Могла бы поклясться, что источник этого звука находился точно напротив меня.

Будучи зоологом, я знала о забавном свойстве волчьего воя. Помимо того, что человек практически не способен определить, откуда исходит звук и какое расстояние преодолевает, зачастую горстка волков создает иллюзию целого хора.

Разумеется, соло звучит как соло, и получалось, что в этом районе обитало на одного волка больше, чем все вокруг утверждали.

— Нет тут никаких волков, как же, — пробормотала я, но все равно устремилась к машине, шагая так быстро, как только можно шагать, не путаясь в ногах. Я не собиралась доказывать свою правоту встречей с одиноким волком или что там еще выло во тьме. Нет никакой гарантии, что, оказавшись правой, я останусь в живых.

Поскольку волки ведут ночной образ жизни, лучше всего вернуться сюда в светлое время суток, с проводником и пистолетом.

Может быть, тут даже и пистолет не поможет. Если только он не заряжен серебряными пулями.

От этой мысли меня пробило на смех. Так как он получился слегка истерическим, я завела машину и на всех парах покатила в город. Успокоилась, только когда угнездилась на барном табурете в местечке, именуемом «У Келли». Что-что, а бар «У Келли» есть везде.

С каждым часом шум и музыка пролегавшей в паре кварталов от бара Бурбон-стрит звучали все громче. Выждав, когда туристы в баре сменились местными, я приступила к расспросам.

— Рюэлль никакой не проводник. Шуткуешь, что ли?

Я хмуро посмотрела на древнего старика, такого загорелого и морщинистого, словно последние сорок лет он жарился на солнце. Зачем же Фрэнк направил меня к Рюэллю, если тот?..

Я наклонила голову:

— Кто же он?

— Псих.

— Простите?

Мой собеседник уставился на дно своей пустой кружки с таким жалобно-тоскливым видом, что я подняла палец, и бармен долил ему пива.

— У него есть особняк на краю болота, но домишко-то стоит заброшенный. А Рюэлль заделался дикарем.

— Тогда он знает окрестности.

— Лучше всех. Но его давненько не видели. Небось помер уже.

Странно. Может быть, Фрэнк познакомился с Адамом до того, как тот повредился умом.

— С чего бы Рюэллю покидать родной дом?

— Так он школу закончил и сразу подался в армию. Говорили, его взяли в спецназ. Когда домой-то вернулся, места себе не находил. Вот и засел в болотах.

Мне стало интересно, почему молодой человек, перед которым открыто множество дорог, пошел служить в армию. Конечно, я и сама не пошла проторенным путем и загребанию денег лопатой в папочкиной фирме предпочла кочевую жизнь с мужчиной своей мечты. Однако я сомневалась, что Адам Рюэлль завербовался в армию из-за женщины. Хотя чем черт не шутит.

Размышляя над перипетиями жизни Рюэлля, я взяла со стойки спичечную коробку, на которой зловеще-загадочным шрифтом было написано «У Кассандры».

Старик наклонился и постучал по надписи желтым от никотина пальцем.

— Хочешь узнать о вуду и всяком таком?

— С чего вы взяли? — нахмурилась я.

— Жрица Кассандра купила старый дом Мари Лаво[1] на Роял-стрит.

— Мари Лаво? Той самой «королевы вуду»?

— Верно, мэм. — Старик кивнул, воодушевившись затронутой темой. — Многие думают, что этой Мари были две разные женщины – мать и дочь. Когда одна умерла, ее место заняла другая. Вот народ-то и верит, что у Мари был волшебный дар.

— Поверишь тут, если человек молодеет и не умирает, — согласилась я.

— Никто не знает точно, ни где жила Мари, ни где она похоронена, — встрял бармен.

— Она похоронена на кладбище святого Людовика номер один[2], — непререкаемым тоном заявил дедуля. — Это второе по посещаемости место захоронения в стране.

— А какое первое? — Я могла бы поспорить, что это Могила Неизвестного Солдата или, может быть, Вечный огонь[3].

— «Грейсленд»[4].

Ну, никто и не отрицал эксцентричность американцев.

— Жрица Кассандра поселилась в доме Мари, — не унимался мой собеседник, — и открыла магазин вуду.

— Смахивает на очковтирательство.

— На очко... что?

— На балаган. Разводку для туристов.

— А вот и нет. У нее есть такие вещицы, которых днем с огнем не сыщешь. Даже храм вуду на заднем дворе имеется.

Вот на храм я бы поглядела, но работа прежде всего.

— Я слышала, тут пропадали люди.

— В Орлеане-то? — Старик поднял бровь. — Да неужто?

Я понимала его сарказм. Еще в самом начале поисков паранормальных явлений я обнаружила, что исчезает намного больше людей, чем принято считать. Учитывая мигрирующую часть населения Нового Орлеана — бездомных и туристов, — а также близость реки, озера и болот, я могла бы поспорить, что здесь даже не вели точный учет пропавших.

Я жестом попросила долить нам и решила зайти с другой стороны.

— А еще поговаривали о волке на болоте.

— Я видел волка на Джексон-сквер.

— В городе? — моргнув, уточнила я.

Старик кивнул.

— Вы уверены?

Волки, безусловно, не рисковали заходить в густонаселенные районы, если только совсем не выбивались из сил.

— Не веришь мне, спроси у Джея. — Он указал пальцем на молодого человека, уплетавшего огромный гамбургер на другом конце стойки. — Он обслуживает эту площадь.

— Обслуживает? — Я поглядела на Джея. Довольно милый, но как-то не получалось представить его на панели.

— Полиция.

Ну вот, это куда логичнее.

Я с трудом подавила желание радостно потереть руки. Полицейский, чья смена закончилась. Что может быть удачнее?

Только если в «У Келли» заявится оборотень, но я не собиралась торчать здесь и ждать такой оказии.

— На Джексон-сквер был волк? — спросила я.

Джей поднял взгляд от тарелки.

— Нет.

Я повернулась к старику.

— А я видел, — упрямо пробубнил тот.

— Людям каждую ночь мерещатся разные странности, — пояснил Джей.

— Какие именно?

Он встал и положил на стойку деньги.

— Новый Орлеан — наиболее посещаемый город Америки, и приводят сюда...

— Призраки?

— Выпивка, наркотики, громкая музыка. — Он направился к двери. — И не такое привидится.

Немного погодя я попрощалась и неспешно двинулась по тихому темному переулку в сторону Бурбон-стрит. Через пару минут у меня возникло стойкое ощущение, что я не одна.

Возможно, одно из здешних привидений решило проводить меня домой. А может быть, это был обычный грабитель. Я с радостью воспользовалась бы случаем и надрала задницу какому-нибудь отребью, после того как столь унизительно позволила себя скрутить…

Кому?

Я замерла, и, клянусь, тот, кто крался за мной, тоже замер. Это ли не паранойя?

Оглядевшись по сторонам, я заметила только тени, так что ускорила шаг и тут же различила цоканье, похожее на стук ногтей по столу. Или когтей по асфальту.

Вот теперь я точно сходила с ума.

Мои бедра обдало горячим дыханием, утробное рычание огласило воздух, и у меня екнуло сердце. Я боялась обернуться, боялась того, что могла увидеть или не увидеть.

Впереди виднелись открытые ворота, ведущие во внутренний двор. Сделав вид, что намерена двигаться прямо, я нырнула в проем.

Кто-то быстро пронесся мимо — кто-то пушистый и невысокий. Я до того удивилась, что метнулась вперед, желая рассмотреть это существо, и угодила ногой в рытвину.

Колени подогнулись, и я упала на землю. Затаилась, полагая, что на этот раз горячее дыхание коснется моего лица.

Но ничего не случилось.

Держась за стену, я встала и вышла на улицу. Мимо промчался автомобиль. Ветер доносил отголоски смеха. Лаяла собака, но тротуар опустел.

Лишь один человек маячил возле дома в квартале от меня. А дальше уже сверкали огни, гремела музыка и люди танцевали прямо на улице. Мышцы на руке мужчины вдалеке напряглись, когда он наклонился, чтобы прикурить сигарету, почти скрытую за его длинными черными волосами.

Я бросилась бежать, как только он скользнул за угол. К тому времени, когда я добралась до Бурбон-стрит, морок развеялся и осталась только праздношатающаяся толпа.

***

Той ночью мне приснилось, что кто-то забрался ко мне на балкон. Будто бы я оставила французские двери открытыми, зная, что он может прийти.

С животной грацией он устремился к кровати. У него были такие голубые глаза, что дыхание перехватило даже раньше, чем он успел прикоснуться ко мне шершавой мозолистой ладонью.

Во сне я видела его, и он был прекрасен. Пухлые губы, острые скулы, длинные ресницы — лицо аристократа и тело чернорабочего. У неженок не бывает усеянных шрамами пальцев, бугрящихся мускулов или загара.

Обнаженный, он возвышался надо мной, и тусклый серебристый свет скользил по лесенке его ребер и подтянутому, слегка подрагивающему животу. Мной овладело почти непреодолимое желание провести пальцами по этим плавным линиям, ощутить жар и силу, прижаться губами к выпуклостям, а потом двинуться ниже и насладиться его вкусом.

— Богиня охоты, луны и ночи, — прошептал он, и его дыхание омыло мою кожу, словно водопад.

Мне хотелось раствориться в этом голосе, в этом мужчине.

Кровать просела. Он вытворял такое, что и представить сложно, нашептывая на непонятном наречии.

— Лу-гару! — крикнула я и пробудилась от этого хриплого возгласа.

Ветерок раздувал шторы. Неудивительно, что мне приснился кошмар. Жара вползала в комнату вместе с гомоном вечеринки, все еще сотрясающей улицу.

Я вылезла из постели, захлопнула французские двери и защелкнула их на замок, до сих пор дрожа от воспоминаний о сне, который не очень-то походил на сон.

Я не могла корить себя за эротические фантазии. Все-таки я была молодой и здоровой и целых четыре года отказывала себе в сексе, а тут внезапно встретилась с таинственным незнакомцем, который разительно отличался от всех, кого я знала. Стоило бы забить тревогу, если бы после этого инцидента ничего такого не приснилось.

Тем не менее, разочарованная и потная, я была ужасно недовольна собой. Слишком бодрая для столь раннего часа, я угрюмо думала о том, что последует дальше.

Одинокое бдение в темноте и угрызения совести. Ведь, несмотря на то, что Саймон умер, он продолжал жить в моих снах. Пока этой ночью его место не занял другой человек.

Я отвернулась от окна и внезапно перестала дышать.

В изножье моей кровати, совершенный на фоне кремового атласного покрывала, лежал алый цветок, который я видела на другом берегу болота не далее как накануне.