Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

Глава 26. Луэнграсс. Непрошенные гости

Лживое безмолвие объемлет Меня, и тщетно ловлю Я напряженным слухом голоса откровения, они остались за той же непроницаемой стеною. С каждым мгновением удаляется от Меня истина. Напрасно Я шлю ей вдогонку стрелы Моих слов: они пролетают мимо. Напрасно Я окружаю ее тесными объятиями Моих мыслей, оковываю железом цепей: пленница ускользает, как воздух, и Моими объятиями Я душу пустоту. Еще вчера Мне казалось, что Я настиг Мою добычу, и Я пленил ее, и толстой цепью Я приковал ее к стене, а когда взглянул поутру – к стене был прикован скелет. На позвонках его шеи свободно висела ржавая цепь, и нагло смеялся оскаленный череп.

Леонид Андреев. Дневник Сатаны

1

После трудового дня по освоению пустынных земель архея Зоэль возвращалась в свой чертог. Проходя через сквозной тоннель со свисающими вниз гирляндами цветов, подобных цветочному ливню, она удивилась непривычной тишине в своем дворе. Примолк многоголосый птичий гомон. Не встречают архею, распустив роскошные хвосты ее домашние питомцы, огненно-красные, белоснежные и изумрудно-синие павлины. Не верещат и не скачут по ветвям крохотные голубые обезьянки… Да и сама богиня, подходя к приусадебному двору, не могла не почувствовать дух незваных гостей.

Но не для того ж они прилетели, чтобы прятаться. Вот один из них, хоть и считается бесплотным, но формы-то знакомые – туманом малиновым выползает он из оплетенной плющом беседки, струится вверх, подобострастно склоняется в поклоне.

– Да пребудет сила твоя над этим цветущим миром, великая Царица Луэнграсса!

– Вот уж не ждала гостей из Самалеи, – не слишком дружелюбно откликнулась Зоя. – Зачем пожаловал, Астарот?

– Ариил хочет говорить с тобой.

– Признаюсь тебе, демон: я не горю желанием видеть его, – холодно отрезала архея.

– Откуда в тебе гордыня, Царица Жизни? Ты всегда была добра ко всем живым существам, – упрекнул ее Астарот.

– Дело вовсе не в гордыне. Опасно говорить с Отцом Грехов, – с коротким смешком проговорила богиня. – Не хочу подвергаться искушениям.

– Император Самалеи с огромным почтением пришел к тебе. Он хочет проникнуться тайной творения. Ему нужно твое благословление.

– Зачем ему это?

– Нет смысла существовать без развития и самосовершенствования!

– Как и без того, чтоб состряпать ментальную подножку кому-нибудь из нас? – усмехнулась Зоя.

– Просто поговори с ним, прошу! Твоему брату сейчас, как никогда нужна поддержка и помощь. Ему кажется, что ступени на лестнице перед ним закончились. Его это очень гнетет. Он боится, что его путь к Всевышнему зашел в тупик.

– Ладно, – обреченно согласилась Зоэль. – Сложно отказать одному из сильнейших духов Седьмой ступени. Твоему господину я окажу прием через десять минут в парадном зале, – и она показала рукой на Небесный Чертог, стройные конструкции которого, казалось, взметались прямо в небеса.

Царица Луэнграсса сразу же растворилась в воздухе. А гости телепортировали к подножию белого замка, который вместе с многочисленными башенками и пинаклями, придающими ему летящий характер, буквально парил над землей. Визитеры остановились у широкой хрустальной лестницы с ажурной баллюстрадой, у основания которой на синих плитках тротуара их встречали скульптуры крылатых драконов-геаров. Тратить время на пересчет ступенек высокие гости не стали и влетели прямо в портал дворца.

Ангел-мажордом ввел визитеров в белую гостиную, где их ждала хозяйка Луэнграсса – в тиаре с изумрудами и искрящемся платье, которое поминутно меняло основной цвет. Вечно юное и свежее лицо ее слегка просвечивало, как теплое световое пятно.

Существо, чей лик был скрыт за тонкой работы металлической маской, предстало перед археей.

– Безграничного восхождения, прелестная Создательница!

Зоя почтительно склонила голову.

– Великих ответов на Вечные вопросы, Ваше Императорское Величество, – пригласив гостей присесть, она не смогла удержаться от иронической улыбки. – Все никак не привыкну к отсутствию лица.

– Я и сам не могу к этому привыкнуть. Моя тайная мечта – хоть раз взглянуть в зеркало и увидеть там лицо. Одно единственное лицо. Но, увы, это невозможно. Я так же многолик, как многолики истина и ложь.

– А я почему-то чаяла увидеть пленительный образ молодого Люцифера. Это ведь самый любимый из всех твоих воплощений, верно? – засмеялась Зоэль.

– Он здесь, перед тобой, сестра! – пришедший, откинув широкий черный плащ с красной подкладкой, величественно сел в кресло и элегантным движением руки сдвинул маску прямо на венец из черненого серебра.

На архею глянул тот, кого она помнила с далекой юности – свет доверия и радостных надежд излучало его лицо, не зря ж его позвали Лучезарным, Рожденным от Зари.

– Мне тебя часто не хватало, сестра, – проникновенно сказал он, излучая любовь ко всему окружающему, в том числе и к ней. – А ведь мы дружили с тобой, когда я правил Седьмым Небом.

– Да, мы дружили, пока ты был праведным херувимом. Как солнечный ангел, ты призван был осенять светом и духом божьим, но ты ушел во тьму.

Приветливое лицо Люцифера, некогда восхищавшее всех удивительной красотой, потемнело, приобрело желтовато-коричневый оттенок…

– Я думал, ты всегда будешь на моей стороне, – сварливо упрекнул он сестру. – Ведь мы оба произошли от эонов, от первых духов Пустоты. Мы дети Пистис Софии, – теперь уже на Зою смотрел львиноголовый Змей.

– Да, я помню тебя, брат Ариил. Ты был духом Воздуха и одним из первых творцов, населивших Пустоту. Но с тех пор много изменилось. Стоит ли тебе напоминать о том, кто стал совратителем первых людей?

– Зо-о-эль! – протянул новый аватар. Желтые глаза его с поперечным вертикальным зрачком протестующе вспыхнули… на глазах происходила новая транформация. Из тугого ворота одежды с шуршанием выглянула плоская голова змеи с черными щитками на шкуре цвета красной охры. – Ну о чем ты говоришь, сестра? Неужели ты хотела, чтобы первые мыслящие творения оставались глупы и слепы? Я им открыл глаза на истину. Я расширил их сознание. Я показал им жизнь без запретов. Я дал им свободу на многообразие всех проявлений. Я открыл им мир познания!

– Насколько я понимаю, ты это сделал, чтобы опорочить их в глазах Наднебесного. Ты хотел, что бы он восхищался только тобой, как одним из умнейших и талантливейших в сонме ангелов Седьмой Ступени.

– Ошибаешься, сестра! Когда первые люди были изгнаны из Эдема, разве не я помогал им выжить?! Разве не я учил их охотиться и пользоваться огнем?! Разве не я ли учил их строить жилища, пасти стада, сеять хлеб?!

Меня всегда считали антагонистом Отца. Но я боролся не против Всевышнего… Я боролся против запретов. Это нельзя, то нельзя… А кто из них знает, как правильно?! – от гнева не только глаза Змея пылали красным огнем, но и морда полыхнула жаром, преображаясь в драконью. – Почему я должен подчиняться своду правил, которые кто-то назначил истинными? И почему я должен во всем соглашаться с тем, кого я никогда не видел? Разве у меня нет мозгов, чтоб самому решить, что для меня истинно, а что ложно? Почему мне указывают, как я должен вести себя? Я взбунтовался против диктата над собой. Никто не может повелевать мной! Никто! Я сам себе господин! Я отстаиваю право не поклоняться никаким авторитетам! Я отстаиваю свободу волеизъявления! …Никто меня не понимает… – со вздохом произнес Самаэль. Морда дракона от перемены настроения посерела, а потом и вовсе очертания ее стали рассеиваться, как дым. – Ангелы обвиняли меня… якобы я иду против Замысла божьего… Я был тогда Великим князем Седьмого Неба. Они свергли меня. Теперь там правит Михаил… В минуты грусти и отчаяния, ты помнишь, я звал тебя? Но ты ни разу не явилась на мой зов. Я был так одинок… Ты отвернулась от меня. Я был полон скорби, – горестно пожаловался темный ангел.

Он уже не менял своих воплощений. Оставался самим собой, каким был с рождения – духом бесплотным. А черный венец его с длинными заостренными зубцами, украшенными горящими рубинами, казалось, сам по себе просто так витает в воздухе….

Зоя, стараясь не поддаваться на провокации, напустила на себя легкомысленный вид.

– Безмятежность – мое второе имя, – уклончиво проговорила она. – Но ты же справился… и сделал правильные выводы?

– Да… Я сделал выводы. Я хочу разбить все лики заблуждений. Хочу взглянуть в лицо Истине – единственной и абсолютной! Но мне нужна твоя помощь. Научи меня одухотворять. Я хочу познать суть творения.

– Ты много чего натворил на всех ступенях. Войны, предательства, растление… падение… На словах ты хочешь истины, но всюду сеешь ложь.

На открытую неприязнь слов хозяйки Луэнграсса гость ответил веселым раскатистым хохотом, как обычно смеются над наивностью и глупостью собеседника.

– Эх, Зоя! Если бы не ложь… – то грош цена той истине. Чем изощреннее ложь, чем сложнее развенчать ее, и тем ближе развенчавший к Всевышнему! Я сам хочу прекратить все это. Хочу увидеть мир без Зла! – страстно и проникновенно воскликнул Самаэль. – Но Всевышний не хочет помочь нам в этом. С каждой новой ступенью все сложнее и сложнее сохранить надежду на то, что Истина откроется тебе! И все труднее отличить, где ложь, где заблуждение… Я устал от лжи! – Император почти не врал. – Мое призвание – это мой личный ад! В своем искреннем служении, мы принимаем на себя муки Ада! Бремя ответственности растет. Растет и боль. Самый искренний из нас – Кассиил Кровоточащий – не даст соврать! Разве ты не видишь, что «Он – где боль везде…»? Ему не сбежать с собственного распятия. Разве это не ад?

– Ищи ответы в себе. Я тебе не помощник, – сухо сказала архея.

В голове Зои вихрем лепестков завертелись тысячи мыслей. Но высказать их вслух – она опасалась. Одно неосторожное слово, и ты не заметишь, как станешь марионеткой в цепких руках Отца Пороков.

– Я исчерпал себя. Посмотри на это! – гость вытянул руку, и на его ладони появилась металлическая бабочка с крылышками-шестеренками. Она мерно махала крыльями. – Красивая, правда? Красивая и мертвая. Я могу украсить ее тысячей самоцветов. Но она все равно останется мертвой. Никакая мертвая красота не сравнится с живой. Увы, на большее я не способен.

– У каждого свое предназначение, – осторожно проговорила Зоя, подозревая, что подступы к цели его визита, еще будут продолжаться.

– Мне кажется, ты – единственная, кого в этом мире все устраивает. Как будто никакая боль тебя лично не коснулась… Еще скажи, что душевные страдания тебе вообще незнакомы, – с усмешкой проговорил брат, вглядываясь в ее глаза засветившимися в пустоте вертикальными зрачками.

Растерянная улыбка промелькнула на губах археи, но, собравшись, она тут же придала лицу строгое, замкнутое выражение. Но Самаэль уже успел прочесть то, что Зоя пыталась скрыть.

– А как же Азраил? Ты ведь хочешь, чтобы он снова поднялся на небо?

– Он сделал свой выбор.

– В глубине души ты ведь сожалеешь о том, что вы не можете быть вместе. Такова суть бытия. Дело даже не в принципиальных разногласиях – это все мелочи… Главное препятствие, которое лишает тебя возможности быть счастливой – это незыблемая основа бытия. Именно она делает невозможным совмещение Жизни и Смерти, Солнца и Луны или двух полюсов планеты – они всегда противоположны, и в этом их суть. Таков наш мир. Но ведь можно создать другой? Либо кардинально изменить его… Что ты так испуганно смотришь на меня?… Поверь, это в наших силах. Я демиург. Когда я создавал этот мир, никакого иного бога, кроме меня не было. Я тогда был единственный Бог.

– Ты заблуждаешься, Самаэль… – тихо произнесла Зоя.

– Нет, это ты заблуждаешься! – свирепо рявкнул Отец Лжи, теряя терпение.

Витавшая в воздухе корона, как подброшенная, взлетела вверх. Из ворота одежды, богато украшенной драгоценностями, вылетело огромное дымное облако, и опустевший плащ упал на пол… Темное марево, вихреобразно приобретая формы дракона и одновременно раскаляясь от внутреннего жара, угрожающе надвинулось на Зою.

– Подчини мне Прану, Зоя! – повелительно прорычало чудовище.

Она не отступила. Выбросив руки перед собой, она создала трепещущий, как голубое пламя, энергетический щит, по которому содрогаясь пробегали белые змейки токов.

– Запомни, Самаэль, энергию творения подчинить невозможно. Она создается лишь силой любви.

Темный плащ с широко разлетающимися полами, обнажив карминную изнанку, плавно поднялся в воздух. Над ним парил черный венец, зловеще сверкая многочисленными кроваво-красными глазками самоцветов.

– Ты пожалеешь о своем решении, – сказал Самаэль на прощание.

– Верных ответов, Ваше величество!– учтиво пожелала хозяйка Луэнграсса незадачливому Демиургу.

2

Архея Зоэль с утра была не в настроении. Ее помощники, духи стихий, привыкшие к ровному безмятежному нраву Царицы Жизни, обеспокоенно переглядывались между собой и вовсю старались развеселить ее.

– Что-нибудь случилось, богиня Зоя? – решился, наконец, спросить ее ангел воздуха Эфириил, видя, что невеселые мысли не отпускают ее.

После короткого молчания хозяйка Луэнграсса призналась:

– Самаэль удостоил меня чести своим визитом. Требовал, чтобы я… «подчинила ему Прану», – с коротким смешком сообщила она. – Угрожал мне…

– Владение праной – это ведь уникальный дар Творения. Как можно передать его кому-то? Такая власть над всем сущим под силу только богам… – задумчиво произнес Эфириил.

– А он хочет быть богом, этот старый растлитель! – веселым звенящим голосом перебила его дух воды Акваэль.

Вся прозрачно-переливчатая на свету Акваэль сидела на поверхности озерной воды, скрестив ноги. Ее собеседники расположились на отдых на огромной каменной глыбе, обильно поросшей сиреневым мхом.

– Дай ему силу, так он такую тиранию тут устроит, что мало не покажется… – сердито пробурчал Эфириэль.

В это время Акваэль, невесомо взлетев в воздух, изогнулась серебристой дугой назад и, совершив кульбит, мягко погрузилась в воду. Вынырнув из озера, она быстро закружилась вокруг себя, взмахами гибких рук совершая магические пассы. И вода, послушная ей, брызнула вверх множеством мелких фонтанчиков.

Эфириил присоединился к ее игре и раскрасил эти водометы неоновым свечением.

Но Акваэль на этом не остановилась. Она хотела удивить свою госпожу и отвлечь ее от мрачных дум. Она и дальше продолжала колдовать над водой, пока та не поднялась могучим столбом, а верхушка его разветвилась пышной кроной, как у деревьев. Эфириил не остался в стороне: несколько вспышек молний, и по ветвям водного дерева, пульсируя, побежали зеленые огоньки, и красными шарами вспыхнули созревающие «плоды».

– Вот это фонтан! – искренно восхитилась Зоя. – А давайте, я отведу вас на пустошь. Там засуха и ничего не растет. Ты, – она повернула голову к Акваэль, – выведешь грунтовые воды наружу. А ты, Эфириил, пригонишь ветрами…

Она не договорила. Стала испуганно озираться по сторонам.

– Он идет сюда…они идут… – смятенно пробормотала Создательница, вглядываясь потускневшим взором в мглистый горизонт.

Вместо дурманящего запаха разнотравья, ей в ноздри зашел запах тления. Она прислушалась. Птицы по-прежнему на все лады щелкали, заливались трелью… Но там, вдали, их крики и пересвисты были тревожными, сплетаясь с плачем цикад. А сверкающий на солнце воздух стал меркнуть, увязая в свинцовой хмари.

– Вы о чем, госпожа? Что с вами? – спросил Эфириил, увидев, как она изменилась в лице.

– Они идут к озеру. Он угрожал мне, – повторила она фразу, наполненную страшным предчувствием.

– На Седьмом Небе все сущности живут мирно. Здесь никто никому не угрожает, – попыталась успокоить госпожу Акваэль.

Зоэль не ответила и быстро перелетела на берег. Элементали последовали за ней.

Теперь уже Эфириил стал недоуменно принюхиваться и вертеть головой, пытаясь определить, откуда идет зловоние. Акваэль увидела, что воды Луэнгра, отражающие небо и зеленые берега, стали бурыми. Леса, раскинувшиеся вдоль берегов реки и озера, оголились, как это бывает зимой, когда они сбрасывают листву. И трава вокруг начала чернеть.

Следующими предвестниками смертельного ненастья стали бабочки. Огромными цветными тучами они панически летели к источнику живительной силы. Но достигнуть белых вод не успевали… Сложив блеклые крылья, уже утратившие свой праздник жизни – парчово-переливчатый блеск, они падали вниз и обильно устилали высохший луг… Птицы сыпались с деревьев, покрытых темной от плесени листвой. А в воздухе расползался запах гниющей плоти…

Вскоре из серой мглы материализовался Всадник на мертвом коне, укрытый плащом так, что лица не было видно. А рядом с ним на могучем вороном вальяжно восседал Отец Лжи.

Кое-что новое появилось в облике императора Самалеи, и это очень испугало Зою. Три пары сложенных крыльев выглядывали из-за его спины. Шесть черных, отливающих всеми цветами радуги, были знакомы архее с юности. Гигантские в размахе, эти крылья просто поражали воображение присутствующих своим великолепием, но в качестве средства передвижения они использовались редко – многие из высших сущностей предпочитали перемещаться силой мысли. Люцифер, еще будучи правителем Седьмого Неба, частенько использовал их для эффектности выхода во время ангельских сонмищ.

Но четвертая пара крыльев повергла Зоэль в шоковое состояние. Они были накладные, составленные из лунных перьев какого-то высшего ангелического существа. Но их явно не хватало, многие ячейки пустовали, а торчащие оголенных спицы механического каркаса, выглядели нелепо.

Они остановились на расстоянии пятидесяти метров от обитателей Луэнграсса. Не слезая со своего коня, ангел в маске раскинул во всю ширь роскошные крылья… Пары взмахов было достаточно, чтобы они донесли его до правительницы страны. Царица Зоя встретила его с высоко поднятой головой и с каменно-высокомерным лицом. Ни страха, ни растерянности не промелькнуло в бесстрастных глазах ее подданных.

– Эх вы, смиренные и безмятежные счастливчики, – горестно упрекнул их Самаэль. – Легко быть богопослушными, когда вы живете в покое и радости. А вы попробуйте не роптать, когда вам испокон веков и на эоны лет вперед предписано только страдать… Посмотри на Мора, – обратился он к богине Жизни. – Он весь – гнилье и тлен. Ему не место среди живых. Он отнимает жизнь у всего, к чему бы ни прикоснулся. Но разве это его вина, что он создан таким? Думаете, он так же счастлив и безмятежен, как и вы? Все в ужасе разбегаются от него. Его удел – вечное одиночество. Вы готовы полюбить его… или хотя бы пожалеть? А ведь ему тоже необходима хотя бы капелька любви! – он вплотную приблизился к Зое и провел рукой по ее волосам, интимно завершая свой монолог. – Он никогда не сможет вдохнуть запаха цветов или ощутить мягкость волос красивой женщины…

Царица Луэнграсса брезгливо отшатнулась. А богоборец в гневе сорвал с себя маску. Зоя, как и предполагала, из-под накладной личины выглянула морда Льва. Он с тихим рычанием приподнял верхнюю губу, обнажив звериные клыки.

– Так почему, ответь мне, Царица Жизни, Творец сделал его таким?! – злобно сплюнул Самаэль. – Неравенство… Вечное неравенство! – Вот принцип, по которому Наднебесный построил Вселенную. Ваш кровожадный Отец хочет войны и ненависти!

Зоя с протяжным вздохом опустила голову. Помолчав, она подняла на него глаза и тихо засмеялась.

– А ты, значит, защитник всех обиженных, не так ли, Самаэль? Только вот маска Милосердия, которую ты пытаешься напялить на себя, – фальшивка. Не своим голосом она поет: то зверем рычит, то змеей шипит…

– Да?! – Самаэль скорчил саркастическую мину, легшую толстыми складками на щеках. – Ты хочешь сказать, что я лгу? Ха-ха-ха! А не объяснишь ли, сестрица, где твой возлюбленный Азраил? Отчего он сбежал со своего поста? И не ты ли его поддержала? Вот где кроется двуличие и лицемерие! Прекрасная Зоэль, в чьей крови течет космическая суть Вселенной, далеко не безупречна. Хахха-ха! В Повелительнице Праны – вот где – настоящая гниль. Ты хочешь неравенства, Зоя, – счастья для себя и боли для других. Для того ты и создала травоядных, чтобы они стали пищей для хищников!

– Ты прав, – со смехом согласилась Зоя. – А как же иначе? Кто-то кого-то уничтожает – для равновесия сил в живой природе. Травоядные едят растения, хищники – травоядных, трупоеды – умерших, и все это удобряет землю, на которой родится зеленый покров. Так и происходит вечное обновление жизни… А вот ты не меняешься. Кем был, тем и остался – лукавым манипулятором и Отцом Лжи.

– Нет, я стану Отцом Истины! – очаровательно улыбнулся Сияющий Светом Зари. – Помоги мне построить новый мир, – доброжелательно продолжил он. – Это будет справедливый мир, Зоя. Мир, свободный от жертв и палачей. Мир, в котором не будет ни боли, ни смерти… Ты сама будешь строить его. Под моим руководством. Это твой последний шанс, Зоя…

– Нет, ты никогда не будешь управлять ни мной, ни Праной, Люцифер! Ты – воплощение вселенских игр разума, – с вызовом ответила она.

– Что ж… Ты уже видела, на что способен, Морра… Он уничтожит все, что тебе здесь дорого!

Зоэль быстро взглянула на своих помощников. Акваэль, присев на корточки, уперлась руками в землю, а потом резко выпрямилась, взметнув руки кверху. И тут же из недр земли выстрелила мощная струя, окатив брызгами непрошенных гостей. Они вынуждены были отступить от неожиданности. Мглистая пелена, которая заволокла небо с приходом Самаэля и его свиты, с грохотом разорвалась, и от вспышек целого пучка молний все вокруг озарилось ослепительным неоновым свечением. Прозрачное тело Эфириила, вертикально висевшего в воздухе, медленно свернулось кольцом, а потом снова выпрямилось, но уже головой вниз. На небе возникло движение невесть откуда взявшихся серо-синих грозовых туч, из которых с невероятным шумом хлынул ливень.

Зеленые глаза богини Жизни заискрили золотыми огоньками. Молодая травка, радуя сочной зеленью, стала пробиваться сквозь почерневшую, убитую Моррой растительность, покрывая ее собой… И сотни ползучих лиан обвили гниющий труп коня Морры, проникая во все его щели. Мерин испуганно задергался, зеленея на глазах, и даже в его пустой глазнице расцвел синий лютик. Внутри безмолвного Мора что-то утробно зарычало, и цветок сразу осыпался, а во впадине черепа зловеще вспыхнул адский огонек.

– Ну все-все, хватит! – примирительно произнес Самаэль. – Эта борьба могла бы длиться вечно. Да и мы не глупы, чтобы не знать, что вблизи источника Праны нет места смерти. Зато на Цэрроне прану уничтожать легко, – желтые глаза его с вертикальным зрачком с предвкушением сверкнули. – Представляю, как быстро вся Земля превратится в мертвую пустыню.

– Не превратится, – резко отсекла богиня Жизни. – Тебе нельзя спускаться на первую ступень самому, это нарушение Кодекса!

– А я и не говорил, что спущусь. Морра спустится. Ему везде вход открыт. И, кстати, у Морры ого-го как сил поприбавилось от здешней праны. А вот вы, наоборот, несете потери. Чистых душ давно не прибывало на верхние ступени, заметила? Твой ненаглядный Азраил уж очень безответственно покинул свой пост, не подготовив себе замены. А ведь люди продолжают умирать, и никто не следит за их душами. Сиротки они теперь беззащитные. И, как ты думаешь, кто взял их всех под свое теплое крылышко?

И тут Мор с победительным видом раскинул когтистые крылья смерти.

Жуткий вой мертвых душ огласил пространство, приветствуя нового хозяина:

– Моооооррррр! – вьющейся сизо-фиолетовой дымкой призраки переплывали между опахалами перьев.

– Они очень, очень обижены на Азраила, – доверительно сообщил Самаэль, растворяясь в воздухе.

Вслед за ним, сгустившись дымной тучей, отлетел и его спутник.

3

– Что же будет теперь, богиня Зоя? – растерянно спросила ее Акваэль, дух водной стихии.

– Самаэль вечность вынашивал свои далеко идущие планы. Видимо, он решил, что Его время пришло. Теперь его уже не остановишь… Что ж… Собираем единомышленников, друзья мои… Объединяем силы… Готовьтесь к войне.

Вода в середине стремнины заволновалась и пошла кругами – могучий Луэнгр, хозяин реки, поднимался на поверхность из недр речных. Его длинные серебристые волосы струились по могучему переливчатому телу. Сплошные, без зрачков, глаза фосфорически светились, как синий лед.

– Смерть, Гордыня, Тщеславие и Соблазн – это грозное воинство с несокрушимой самоуверенностью. Одолеть его будет непросто, – сказал он сурово. – Предстоит тяжкая битва, архея Зоэль. Весь водный мир придет к вам на помощь – только кликните Луэнгра.

Он подошел к Акваэль и протянул ей руку.

– Умножим силы, сестра.

Дух воды в ответ вложила свою ладонь в его могучую десницу и влилась в него своим прозрачным телом, став с ним единым целым.

Эфириил молчал, запрокинув голову в небо, и только напряженный взгляд, превратившийся в два луча, говорил о его предельной энергетической концентрации.

Вскоре его спутники почувствовали, как от разрядов атмосферного электричества в воздухе запахло озоном и повеяло свежестью. Теперь уже все восемь пар глаз наблюдали, как высоко над ними из неонового облака с характерными громовыми раскатами и ослепительными всполохами формируется нечто удивительное, постепенно приобретая очертания сказочной мантикоры. Казалось, тварь была сделана из той же материи, из которой сотканы созвездия и туманности галактики. Космический зверь спикировал вниз – грива развевалась на ветру, на крыльях горели звезды, а в скорпионьем хвосте мерцал голубой огонь плазмы. Мягко приземлившись на львиные лапы перед царицей Луэнграсса, он низко склонил голову.

– Это Неон, – представил свое творение Эфириил. – Он твой, богиня Жизни. Он поможет тебе крушить и поражать врага.