Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

Глава 11. Элеазар. Дэри Брайд. Спасение падшего

Безумный ветер, ворвавшись в город, буравит лица,

Срывая маски и раздирая чужие платья.

И где-то плачет, забившись в угол, детоубийца,

На миг увидев в закатном блеске свое проклятье.

Иеремия Ганг

1.

Остановка называлась скромно: «Дорожное кафе». Возле стеклянной будки со скамейками вросла в асфальт массивная театральная тумба – наклеенная на нее афиша анонсировала открытие Выставки Мертвых Кукол. Маша Иванова хотела пройти мимо, но Славик, с которым она приехала сюда, остановил ее.

– Э-эй, подожди! Это же знаменитый бальзамировщик и художник из морга, который трупы гримирует. Он свои эксперименты над трупами демонстрирует. Этим и прославился. Эзра Оникс его зовут. Не слышала?

– Фу… Какая гадость! – скривилась Маша.

– Надо пойти, – заинтересовался Славик.

– Это еще не скоро. Ровно через две недели открытие, – фыркнула Маша, взглянув на дату.

В этом районе она была впервые. А русоволосый парень, загнав машину на автостоянку, уверенно повел девушку по желтой песчаной дорожке в лес, где глазам ее открылся целый ресторанный комплекс в виде сказочных древнерусских строений. Были здесь «Избушка на Курьих Ножках», «Логово Лешего» и «Обитель лесной ведьмы». Последний ресторанчик, стилизованный под жилище колдуньи, показался Маше Ивановой самым экзотичным. Растрескавшаяся деревянная дверь, в углу волшебная метла и корзинка мухоморов, над головой метелки трав и гроздья сушеных ягод, а на полке разноцветные пузырьки с колдовскими снадобьями…

– Ништяк, – заключила девушка с идеальной осанкой молодому человеку, сопровождающему ее. – Ночью будет еще круче, – добавила она, увидев каменную печь с большим медным чаном и множество больших и маленьких свечей.

– Дэри, а давай, сядем вон там, – показал ее спутник на самый темный угол.

– Не-е, – возразила она, и быстро отыскав глазами мужчин, прошла прямо по центру зала своей фирменной пружинистой походкой, предвкушая, как их взгляды устремляются вслед за ней – ну оч-чень сексапильной платиновой блондинкой в короткой джинсовой юбке.

Маша выбрала столик прямо перед сценой с роялем, микрофонами и ударником, хотя в этот ранний час, к сожалению, никаких шоу там еще не представляли. «Здесь я буду смотреться гораздо эффектнее», – подумала она.

Да и народу было мало, и, пока она шла, на ее упругий накаченный зад пялился только Славик, парень, с которым она познакомилась в инете несколько часов назад.

– Слушай, а Дэри Брайд – это же твой ник сетевой. А как зовут тебя по-настоящему? – потягивая виски, спросил Славик.

Девушка поморщилась.

– Не люблю свое имя. Оно слишком обычное и скучное. Всех серых мышек на свете зовут почему-то Машами. А Дэри Брайд – она одна. Единственная и неповторимая! Все мои друзья зовут меня Дэри.

Парень вовсю старался ее завлечь, рассказывая о ночном тусняке, на который его пригласил мажористый брат.

– Заинтриговааал… – крупные, густо накрашенные глаза Дэри зажглись интересом. – А там, наверно, будет много богатых парней? Возьми меня с собой!

– Чё, пацана на «бехе» хочешь склеить? – Славик, щуря глаза, затягивается сигареткой. – Тебя не пустят.

– А что, я недостаточно хороша? – Дэри с гордо поднятой головой картинно повела плечами, демонстрируя свое литое тело с выпуклыми твердыми мышцами.

– У тебя лабутенов нет и платья коктейльного.

Маша со вздохом оглядывает белые парусиновые слипоны на ногах.

– Ну ты же меня с работы забрал… А что мой блестящий топ не пойдет? – кокетливо спрашивает она, и узкая брителька от движения ее пальцев соскальзывает вниз. – Мне кажется, вполне. А лабутены … – девушка посмотрела на него с многообещающим эротичным призывом (надо же, наконец, использовать прием, который они вместе с подругой оттачивали перед зеркалом).– А ты купи мне лабутены. Ну, пожалуйста!

Славик вздыхает с видом человека, чей рассудок отягощен опытом житейской мудрости.

– Проблема современных девушек в том, что они слишком меркантильные и неверные. Вот встречаешься с телкой, а сам думаешь, кому она там еще отсасывает, пока не со мной…

– Вот поэтому вы и женитесь на серых мышках, – понимающе и в то же время снисходительно улыбнулась Дэри. – Удержать красивую девушку не просто. Заинтересовать ее надо, – самодовольно объяснила она.

На столе два стакана с виски, роллы с зеленью и маринованным имбирем на бамбуковых подносах, пепельница и пачка сигарет. Воздух в этом зале мутный и душный от дыма.

– Вообще-то я не курю и веду здоровый образ жизни, ведь я профессиональный бодибилдер. Но иногда… я позволяю себе расслабиться, – поясняет девушка и с незажженной сигаретой, зажатой в пухлых губах, тянется к Славику.

Парень щелкает зажигалкой, высекая огонек, который тут же вспыхивает в его глазах. Он и она, почти соприкасаясь головами, медленно выдыхают дым друг к другу прямо в лицо…

«Боже, как это сексуально! – подумала она и ощутила, как его горячая ладонь, легла на ее колено и поползла куда-то под юбку, оглаживая кожу…

2.

Вокруг ресторанной зоны прекрасный ухоженный лес. Туда мы и решили прогуляться… Он прижимает меня к дереву, гладит мое бедро, начинает расстегивать блузку… В этот момент я, как обычно, думаю о том, насколько я была бы клевой, если бы, наконец, сделала себе силиконовые сиськи…

Слава порывисто разворачивает меня спиной к себе и ставит на колени, одновременно задирая на мне юбку… Я выгнулась, как кошка, от нетерпения… и тут все озарилось…

– Что это там? – спросила я, тщетно пытаясь повернуться и чувствуя, как от сильного света нагревается мой затылок.

– Забудь, детка, посмотрим позже! – жарко пробормотал он мне в ухо.

Кажется, я и вправду забылась, даже перестала обращать внимание на странный гул, целиком отдаваясь животному сексу. Но внезапно что-то, больно чиркнув меня по плечу, воткнулось в траву рядом с моей ладонью. Я скосила глаза и увидела, как красная капля стекает по гигантскому перу… А оно как будто стеклянное, переливается, блестит… А вдруг это ангелы оценили уровень моей сексапильности?

И тут у меня с головой стало как-то не так… Нет, я не теряла ясности мысли – наоборот, мысли стали острыми, как край оцарапавшего меня пера. Осознание было как сильнейший удар под дых, похожее на боль или на стыд или даже на приступ страха. Я вдруг поняла, что живу во тьме. И эта тьма черной смолой пронизывает каждую клетку моего тела. И эта тьма вдруг стала рваться наружу… Она как будто что-то выталкивала из меня… Меня выталкивала. Она выгоняла меня…из меня. Все мое существо наполнилось отвращением ко всему, что происходило со мной в прошлом и происходит сейчас. И себя я ощущала как-то иначе, как будто я отстраненно и беспристрастно созерцаю свою жалкую никчемную жизнь.

И эта муть, распирающая мой желудок, подступила к горлу… Дикий рвотный позыв заставил меня оттолкнуть Славика и рвануть на карачках в сторону… Черная жижа хлынула из меня.

Славка подполз к моему голому заду и снова попытался пристроиться.

– О, детка, всегда мечтал оседлать блюющую крошку.

– Как будто ты не этим каждый день занимаешься, – прошипела я. – Отвали! – и лягнула его ногой.

Я поднялась на ноги, но земля под нами задрожала. Гул становился все громче. Все вокруг озарилось от невыносимо яркого света. Внезапный ветер завыл с такой силой, что деревья согнуло в одну сторону. Я бы упала, если бы не прижалась спиной к стволу.

Я поправила одежду и побежала. Навстречу свету. Против ветра. За кометой. Мне казалось, что я должна быть там… Рука моя инстинктивно сжимала перо, словно в нем заключалось мое спасение… Я бежала и очищалась. Свет от кометы вливался в меня… И ощущение вязкой удушающей мути, наконец-то отхлынуло.

Она была видна издалека – эта огромная взрывная яма, вся полыхающая жаром. Но огонь не обжигал меня, хотя вокруг все горело – трава, кусты, деревья… Я заглянула вниз и увидела обнаженного мужчину – он лежал в позе зародыша. Длинные волосы цвета «скандинавский блонд» рассыпались вокруг, как лучи вокруг солнца (всегда мечтала о такой шевелюре, но, увы, мой удел – наращенные пряди средней ценовой категории). И тут в меня зашло… да так сильно… Я кубарем скатилась вниз… точнее, сама не помню, как я там оказалась… Воздух вокруг гудел и ходил волнами, такими густыми и тугими, что это просматривалось невооруженным глазом. Я подняла его, желая убедиться, в том, что он жив, положила его голову себе на колени. Раньше бы я сказала: «Боже, как он сексуален!». Но тут я поняла, что это осечка, полная осечка… Нет, все не так, все иначе… Он… он…прекрасен… А носик какой аккуратный. Я всегда мечтала о таком… А лицо какое нежное … Нет… нет, опять осечка… Одухотворенное… Возвышенное лицо… Что-то со мной случилось, я зарыдала в голос, обнимая его… Стало так легко на душе… стало абсолютно не важно, что меня замуж до сих пор никто не взял и что я тренером работаю без трудовой книжки…

И тут стеной хлынул дождь. Косые его струи барабанили по моей голове. Вся одежда стала мокрой и жесткой. Странное необъяснимое наваждение стало спадать… Огонь, остервенело грызущий ствол молодой лиственницы, сник и, потрескивая, скатился в сырую траву. Горящие вокруг кусты, упрямо попыхивая огоньками, обнажили свои почерневшие ветви. Белый пепел, похожий на снег, уже не летал вокруг. Дым стелился по сизой земле.

И вдруг недалеко от себя я увидела плавающий в воздухе малиновый туман… Мне он почему-то не понравился: слишком подвижный, скользящий, как змея… Моя загорелая кожа покрылась пупырышками страха… Причем, страх был не за себя… Я чувствовала… опасность, грозящую Ему…

Черт, что за пургу я все время гоню! Чушь! Галиматья! Все, чего я хочу сейчас – это свалить отсюда, да поскорей. Я хочу опять стать нормальной и забыть все, что со мной случилось. Это же такой дикий бред! Только заикнись кому – скажут, головой тронулась! Я встала, чтобы уйти, но зачем-то бережно обхватила его бледное беззащитное тело своими крепкими, мускулистыми руками, перекинула через плечо и полезла наверх. Благо, кратер был не слишком отвесным.

Как же далеко я убежала от ресторана. Иду час, другой, а его все не видно. Луна поднялась над темным лесом, серебристым светом рассеивая ночь. Куда ни посмотри, везде зловеще чернеют стволы деревьев, глухо шумит листва, млечный путь висит над кронами, и никаких веселых огней ресторанной зоны в просвете веток…

Под ногами с хрустом обломилось полуистлевшее бревно, нога провалилась в яму с водой, но я устояла на ногах. Э-эх, мои плакали мои беленькие, хлюпающие от сырости слипоны… Мысль о том, что я могу упасть, заставляла смотреть под ноги. Благо, деревья стали реже, и в лунном сиянии видны были дымчато-сизая трава и поднимающийся вверх пригорок с низкими кустарниками. Что я вышла из леса?! А где же ресторан?! Только тут до меня дошло, что, я все время уходила от «Лесной ведьмы», а не приближалась к ней… Но не идти же назад… С тяжелой ношей на плечах, я неуверенно повернулась в одну сторону, затем в другую… Самой даже странно, что паники нет. Себя не понимаю: откуда такой прилив сил и ощущение праздника в душе?.. Теперь уже неважно, в какую сторону двигаться, главное, выйти сейчас к автомобильной трассе.

Проплутав полночи в лесу, к утру я все же вынесла чувака к дороге.

«Респект! – похвалила я себя за свою отличную спортивную подготовку.– Мыщцы-то у меня – ого-го-го! Не зря ж качаюсь и анаболики пью…».

Поймала попутку. Ну не к себе же домой везти его…

«А поехали в «Лесную ведьму», – говорю я водиле, – авось очухается там и вспомнит, кто он и откуда».

Пока ехали, я пыталась его растормошить. Но он очнулся только тогда, когда мы затормозили у дверей ресторана. Открыл глаза, посмотрел на меня оленьим взглядом. Ба! Да у него радужки красные – альбинос!

Я стянула шарфик с шеи.

– На, прикройся. Ты что, совсем свою меру не знаешь? Так упился, что ноги не держат.

Нос у него оказался не такой уж и классный. Обычный мужской нос.

Из машины он самостоятельно выйти не смог, пришлось закинуть его руку к себе на шею, протащить его в заведение и усадить на барный стул – такого как есть – голышом, в набедренной повязке из моего сиреневого шарфика.

Наконец-то руки у меня освободились, я вытащила мобильник и присвистнула: Ого! Без десяти пять утра…

Персонал, вежливо выдворявший последних гостей, собрался вокруг нас. Хозяин ресторана тоже вышел полюбопытствовать. Он с явным интересом воззрился на альбиноса.

– Ты где его откопала?

– Наткнулась в лесу…

– Оторва! Ты, похоже, развлеклась по полной, – хихикнул владелец заведения, и игриво шлепнул меня по попке.

– Эй, парень, где ж ты так надрался? Ты хоть помнишь, как зовут тебя?

– Нет, – пробормотал тот, оглядывая десяток любопытных глаз мутным взглядом из-под полуприкрытых век, – я ничего не помню…

– А деньги у тебя есть, домой ехать?

– Домой? – слабым голосом переспросил альбинос. – Кажется… у меня нет… дома.

– Не помнишь, где живешь? Ну брат, задал ты нам проблему… И куда ж тебя голого-то без документов отправлять?

Присутствующие засмеялись.

– На пьяного вроде не похож… Похоже, у него амнезия, реально ничего не помнит, – сказал ресторатор, обращаясь уже ко мне. – Ты его точно не знаешь? Черт, а как на бабу-то похож… Мне как раз такой и нужен… – Слышь, паря… – это он уже альбиносу сказал. – Тебя женские наряды не смущают? Не хочешь в моем травести-шоу поработать? У меня тут сиськи накладные остались, покупал оптом для всей команды, а одни бледные попались – никому не подошли по цвету кожи, а тебе как раз впору придутся, Белоснежка!

Снова раздались смешки.

– О, точно! Буду тебя Белоснежкой звать!

– Белоснежкой неактуально, – возразил музыкант, укладывая свой саксофон в футляр. – Надо что-нибудь поновей, чтоб не так изгваздано было. Можно его Дейнерис назвать из-за пепельных волос.

Парень никак на это не отреагировал. По ходу чувствовал себя неважно. Лег прям на стойку бара и глаза прикрыл рукой. Владелец ресторана тут же принял меры.

– Игнат, – распорядился он, – отведи-ка его в костюмерную. Там раскладушка есть, пусть отлежится пока. Да… Не забудь покормить…

– Лан, мне домой пора. Черт, спать охота дико! – Я, дразняще качая бедрами, двинулась к выходу.

Честно говоря, в тот ресторан я больше не ходила, не хотела встречать того белобрысого парня. Друзья передали мне, что он теперь в гримерке так и живет.