Унесенные будущим

Глава 13

Далекие, едва слышимые голоса выдернули его из пелены небытия. Мощный баритон ругал испуганное сопрано за уроненную на пол склянку с ценным содержимым. Сопрано в слезах оправдывалось на случайность, умоляя не предавать инцидент огласке. «Куда меня опять занесло?», — вяло пытался осмыслить происходящее не отошедший от наркоза мозг. «Чего этот козел так орет, она давно все поняла и осознала», — продолжало бушевать сознание, намереваясь заставить мышцы лица открыть веки, чему те пока изо всех сил сопротивлялись, не желая покидать умиротворение забытья. «Вот он сейчас ей лицо испортит, потом она на мне отыграется».

Годяю с приходом этой нелепой мысли удалось-таки размежить веки, но стало только хуже, яркий свет после черноты нахождения среди пустоты, заставил немедленно их закрыть обратно. Вторая попытка вышла получше, он даже успел увидеть размытые фигуры скандалящих по поводу разбитой склянки. Разговор на повышенных тонах тем временем угасал, ему на смену пришла брюзжащая нотация на тему обязанностей младшего медицинского персонала, в которой парень стал улавливать знакомые слова, потихоньку приходя в себя.

— Доктор, вы так кричали, даже пациент в сознание после операции вернулся. — пролепетал донельзя испуганный женский голос.

— Который из? Ах, молодой... Давно пора, уже как три часа прошло, а он все дохляком прикидывается. Боец, ты меня слышишь?

Парень, почувствовав ушлепистый шлепок по щеке, понял, что отвертеться не удастся, после чего распахнул глаза, пытаясь сфокусировать их на человеке в зеленом медицинском халате.

— Как ощущения, боец? Раненой рукой попробуй шевельнуть! Вроде норма... Да, те бедолаги, с которыми тебя сюда привезли, тоже в относительном порядке, особенно девушка. Второй тяжелый, но выходим, организм у него богатырский оказался. Так что лежи спокойно и радуйся теплу простыней после сырых окопов.

Годяй устало закрыл глаза. От последствия наркоза мысли шевелились лениво, за каждую из них уцепиться было практически невозможно. Но с минуты за минутой их логические цепочки, вначале бессвязные и раздробленные на короткие отрывки из сцен воспоминаний, приходили в порядок, разрозненные пазлы в какой-то момент связались воедино, и он вспомнил...

То, что им помогли выбраться из локального филиала ада, затеянного самими же от переизбытка жадности перед первобытным инстинктом пытаться сожрать все движущееся, и сейчас находятся в больничке, он уже понял. Осталось понять, где именно в данное время находятся, в смысле на поверхности или на каком уровне под землей. Контракт-то до конца не выслужен и неизвестно, зачтут ли восстановление после ранения в послужной список. Опять работать под землей во благо Пришельска с его мрачным и депрессивным состоянием не было ни желания, ни упорства. Довела их со своей странной идеей Карина до ручки. Теперь с вырванным куском плеча и забинтованной ногой он представляет из себя незавидного охотника за приключениями. А все чертова свинья, правильно говорят мусульмане — грязное животное, оказалось, еще и мстительное даже после собственной смерти.

В палату, где он пока находился в гордом одиночестве, зашла медсестра. «Наверно, та, которую так немилосердно бранил врач перед моим пробуждением», — подумал Годяй, с интересом наблюдавший, как ему ставится новая капельница.

— Где мы находимся, сестричка?

— В полевом госпитале для нижних чинов, где же еще? — раздраженно ответила она. — На большее вы еще не заслужили, хоть в коридоре всем сочувствующим яростно втирают в мозги о вашем славном подвиге. Лично я, судя по виду рассказчика, подозреваю, вы серьезно залетели по другому поводу, раз он так настойчиво просит провести его в эту палату перед появлением службы из департамента расследований.

— Спасибо, добрая женщина, дай вам бог еще чего-нибудь разбить, — слабым голосом произнес Годяй, внутренне вскипевший от обиды.

— Спасибо скажешь, если вместо физраствора не заменю капельницу на мочегонное, а чтобы не промахивался мимо утки, введу от нее шланг в одно место. — едко пообещали в ответ. — Через три минуты можешь принимать своего первого гостя, а через полчаса переведут в общую палату. Остряк, блин, нашелся на мою голову.

Годяй, в красках представивший возможное кощунство над собственным организмом, моментально замолк, а через обещанное время в палату ворвался незнакомый мужик в форме.

— Уфф, успел! — торжествующе произнес он, бесцеремонно ставя стул около изголовья.

— Вы кто?

— Из твоей роты, но это сейчас неважно. Запоминай. В овраг вы сунулись не за свиньями, а из-за подозрительного движения в кустах. Когда дошли до точки, обнаружили там готовящихся к вылазке на наши позиции «лесовиков» и с ходу ввязались в боевое столкновение, не дав атакующим порядкам врага развернуться. Дальше можешь чесать, что было, никто проверять не сунется. Про свинью ни слова, она уже не опровергнет, а неповрежденные останки мы всей ротой зачистили и съели. Выздоравливай, герой!

— Почему четырех, я два тела видел. — удивился Годяй.

— Потому что дважды два — и есть четыре! Ну иногда пять, еще реже шесть и почти никогда — восемь, шаришь? Я не удивлюсь, когда именно эта цифра в штабе батальона будет озвучена. И вам выгодно, и всем. Проверять туда все равно никто не полезет, сейчас по обе стороны ленточки грандиозный шухер. Как поговаривают, свинья не выдаст, герой не попробует. Счастливо!

Годяй пытался еще что-то спросить, но юркий однополчанин уже исчез за дверью, а через три минуты в нее ввалилась следующие непрошенные посетители. Ими оказались упомянутые зловредной медсестрой дознаватели из департамента расследований, битый час пытавшие раненого по поводу их «мясной» вылазки. Годяй, удивляясь прозорливости собственного начальства, пославшего к нему гонца, в подробностях описал, как было дело, не забывая приукрасить некоторые детали. Помимо четверых «лесовиков», от себя на всякий случай добавил полную восхищения историю про героический поступок Илая, бросившегося под огонь противника и закрывшего грудью от их пуль командира. Теперь главное, чтоб Карина подтвердила, надо узнать у сестрички, где она. Зря он тетку пытался задеть, вот оно как оборачивается.

Недоверчиво рассматривая наполовину завернутого в бинты Годяя и записывая показания, следователи задавали каверзные вопросы, но не тут-то было. Парень, поневоле ставший тертым калачом по этим делам, спокойно и обстоятельно отвечал на вопросы, избегая скользких мест в своей истории. Чужеземец-матрос, затерявшийся в чужих водах, глухонемой «божий» человек или, наоборот, герой-инопланетянин — все сойдет в подобных рассказах за правду, лишь бы не противоречить местным реалиям. Эти же, по его укоренившегося мнению, многими пунктиками были похожи на его прошлую жизнь, потому и бессовестно врал, как дышал, а дышалось в эти минуты подозрительно легко и часто.

Наконец, дознаватели удовлетворились и вежливо попрощались, по привычке зыркая прожигающими взглядами. Сестричка тоже оказалась отходчива, поведав по секрету раненому, что его боевая подруга сейчас на перевязке и, так уж и быть, за положенную булочку с повидлом от обеда, приведет ее к нему, как только освободится.

Девушка встретила его с искренней радостью, оказалось, что она лежит в четырехместном отсеке этажом выше, пока не освободится место в корпусе выздоравливающих.

— Годяюшка! Милый! Помоги мне отсюда поскорее выбраться!

— Как-то подозрительно это звучит, — неуклюже приобнял он здоровой рукой бросившуюся к его постели Карину. — «Годяюшек» я от тебя еще не слышал...

— Здесь просто ужасно! Нет отдельных женских палат и душ общий! И туалет тоже, прикинь!

— Ах вот в чем собака порылась! — ласково прошептал он ей на ухо. — Ну прости, видимо после апокалипсиса с новыми десятками гендеров власти с течением столетий окончательно уравняли права всех их типов. Или извечная борьба за эмансипацию достигла своего апогея, ты почитай насчет этого в инфопедии.

— Тебе смешно? — яростно прошипела девушка, хлопнув его кулачком по груди.

— А-аааа! Не так сильно, в плечо же отдает! Я понимаю, что от любви до ненависти один шаг, но не до такой же степени!

— Ну, извини, сам виноват со своими дурацкими подколками!

— Посуди сама, как я тебе помогу, если тебя всего лишь с обожженным боком и парой царапин быстрее отсюда выпишут? Ты лучше скажи, мы опять под землей находимся? Что в окнах видела?

— Нет тут нигде окон...

— Опять начинается... — вздохнул Годяй. — Кстати, подруга, тебе игра отписалась о наших новых достижениях?

— Было, но там опять фигня какая-то.

— Ничего себе фигня, мы вошли во вторую сотню лучших! Правда, стоило мне это дырой в плече, так что в первую сотню подобной ценой входить нет никакого желания.

— А именно их и транслируют у нас в определенных кругах, насколько я знаю. Ставки делают, а процент от выигрыша и игрокам перепадает.

— Да ладно? — не поверил Годяй.

— Наверно, так и есть, в нашем мире теперь все о деньгах.

— Тогда тем более не хочу, подопытных кроликов пусть в другом месте ищут. Ты лучше Мирного навести, у меня пока постельный режим. И еще на всякий случай...

Годяй быстро пересказал девушке про общение с дознавателями, отчего она в конце рассказа смотрела на него расширенными глазами. Но, услышав про то, что их геройство может повлиять на дальнейшую судьбу, принялась понятливо кивать головой и даже попросила в деталях повторить описание некоторых выдуманных моментов, чтобы повторить их, если и ее навестят с подобными желаниями. На этом и попрощались.

Прошло три долгих недели, прежде чем парня выписали. Срок контракта подходил к концу и командование не возражало против того, что он снова окунется в мирную жизнь. Огорчило то, что время пребывания в госпитале не было засчитано, как продолжение службы, жизни на поверхности они не заслужили, хотя уже выписавшаяся из госпиталя Карина отчаянно воевала по этому поводу с местной бюрократией, тыкая всем подряд описанием их дерзкой вылазки на нейтралку, уже появившимся стараниями патриотов-хайперов в местных новостях. К счастью, свидетели оплавленной и обглоданной свиньи молчали.

Что поразило в первые дни на минус первом Годяя, так это всеобщая наэлектризованность живших на этом уровне жителей. Одни с упоением рвались к небу, другие же, очутившись по каким-то причинам ниже уровня земли и не видевшие пока способа вернуться обратно, отчаянно, за редким исключением, им завидовали. Девиз «нагни ближнего, нагадь на нижнего» провозглашался здесь, как нигде. С раннего утра до позднего вечера на улицах то и дело звучали полицейские сирены, спешащие утихомирить участников случайных стычек между спешащими наверх и начинающими падать вниз. Все это парень выяснил, вынужденно бездельничая в ожидании положительной заявки на постановку после ранения в местный департамент труда и занятости, в одной из ближних забегаловок с бесплатным доступом к инфопедии. Ее хозяева широко рекламировали, как кафе с литературным уклоном; завсегдатаи же поняли их пиар по-своему, собираясь там за разговорами о жизни, вполголоса ругая власти, не забывая между делом сочинять и даже порой читать вслух понравившееся за кружками чая или бокалами слабоалкогольного, что вполне устроило руководство заведения.

Годяй же был рад, сидя за монитором, одновременно впитывать найденные материалы о жизни города в пабликах, в пол-уха подслушивая доносившиеся с соседних столиках разговоры, ведь большинство сидящих за ними недавно жили там, куда он стремился, зарабатывая шанс вернуться домой. В уличные перепалки он старался не ввязываться, постоянно напоминая себе, что это чужая жизнь, а значит, его мало касается. Одно мешало и действовало на нервы, Годяй невольно сравнивал происходящее здесь и в своем дворе, а вместе с ним и в городе. И общее между этими, казалось бы, двумя разными жизненными укладами, разделенными между собой столетиями, ему определенно не нравилось.

Сам же уровень, если откинуть междоусобную борьбу местных жителей за лучшую жизнь, ему определенно нравился. Их новый отсек, который негласно решили, привыкнув с Кариной друг к другу, попросить опять двухместный, уже был похож на маленькую квартиру, в ней даже существовала крохотная кухня, вмещающая микроволновку и крохотный откидной столик впритык к двум стульям. Улицы стали ярче, а витрины магазинов богаче. У многих жителей были в наличии самокаты и велосипеды, на которых они гордо рассекали, как на стареньких иномарках в их родном городе. Вот их ремонтом с подачи совета Мирного в письме другу он и занялся, на ходу осваивая премудрости этой работы.

Так протекли еще полторы недели. Утром, после ухода Карины на работу, Годяй поднимался, полчаса за чашкой мутного кофе просматривал новости, после чего не торопясь шел пешком на работу, находившуюся всего лишь в паре кварталов от их блока. Безумные рывки по уровням и двухмесячная служба по охране периметра были позади, хотелось уже провести оставшееся до поверхности трудовое бремя в более спокойной обстановке.

Карина после бесконечных дежурств на позициях, частенько унылых и не сказать, что теплых, на этот раз была с ним полностью солидарна. Еще каких-то вшивых пару десятков дней до заветного первого надземного уровня, и все, с первым этапом в игре покончено. Потом выкарабкаться на второй уровень и найти там своего парня, предложившего поучаствовать в этой странной и порою опасной игре, отличающейся от прошлой жизни разве местом проживания и технологиями, остальное так или иначе присутствовало и в настоящей жизни.

Происходящее бурление на уровне ее мало волновало, ну, бранятся неудачники, выходящие из тиража с агрессивной и нахрапистой молодежью, вовсю желающей занять их место под солнцем, что в этом удивительного? И недавно приехавшие в город люди, желающие поскорее урвать от жизни лакомый кусочек, порой зарабатывая на нее не совсем законными способами, так таких примеров в ее родном городе был вагон и огромная телега сзади. Да и здесь на более нижних уровнях было подобное, просто ощущалось слабее. Место такое, как бы граница между храбрящимися бедняками и полноценными гражданами, заслуживающими видеть над головой небо, а не жерла гигантских вентиляторов на синем фоне потолка, с каждым взятым уровнем становящимся все светлее и светлее.

Некоторые минусы, в частности повальная экономия на всех, даже возобновляемых ресурсах и непривычная поначалу пища, небогатая привычным составом, конечно, бесила, но было бы куда хуже, если устроители игры придумали жизнь через два столетия в виде последствия апокалипсиса. С их больным воображением они бы так попали...

В общем, их существование в этой странной и непонятной игре в будущее постепенно налаживалось, времени, чтобы насладиться обещанными плюшками на поверхности хватало. Работа... Она и в Африке работа, никуда от нее не денешься. Захватывающих приключений было маловато, это да, но и без них прохождения ступенек уровней не являлись такими уж однообразными, как они думали, попав на минус двенадцатый. Оставался только небольшой шажок, но одно обыденное утро, как полагается, изменило все...

Из сообщения.

«Деньги дошли. Лекарство закуплено и передано, подопечные уже выздоровели. По моим ощущениям, для усиления интереса к игре организаторами для игроков готовится небольшая встряска. На минус первом уровне, где они в данное время проживают, небольшие волнения. Надеюсь, ничего серьезного. Тестер.»