Унесенные будущим

Глава 1

Он сидел на подоконнике подъезда напротив своего дома, глядя как трое полицейских шарятся по его квартире, повторно раскидывая по полу носки. Отсюда было неплохо видно, новый дом, урезав вдвое их уютный двор, построили почти впритык после программы точечной застройки, теперь из его окон благодаря отсутствию занавесок в некоторых квартирах, так нелюбимых Годяем, раскрывалась вся подноготная личной жизни жильцов напротив. То, что в квартире искать нечего, он знал прекрасно и обыска не боялся. А вот почему вообще к нему пришли...

Нет, не был Годяй ангелом по жизни в свои двадцать три, но и серьезных преступлений не совершал, так, по мелочи. То Гришка с Саней, его бывшие одноклассники, а ныне рабочие одного мутного автосервиса в гаражах, по вечерам понемногу быкующие на районе, подкинут хулиганскую мелочевку, то Витька, приторговывающий спайсами, чтобы приукрасить приятными покупками скромную институтскую жизнь, попросит положить в определенном месте закладку, было много чего. Деньги-то нужны, никуда не денешься, а курьером подрабатывать — себя не уважать. Правда, в последнее время такой приработок ему все меньше и меньше нравился, особенно после того случая, когда согласился обстрелять водительскую дверь «Инфинити» из пистолета, а после ее владелец вместо испуга поднял нехилый шум, принудив своими действиями Годяя на неделю поселиться у двоюродной тетки. Ну и настрадался он тогда... Нашел причину приезда, идиот. Тетка безумно обрадовалась его словам о безвозмездной помощи родне в поисках смысла жизни и так загрузила работами по дому и участку, что через несколько дней по вечерам он уже серьезно подумывал о суициде, не своем, теткином. И что теперь, опять ехать к ней? Годяя передернуло, как в детстве от близкого знакомства с розеткой, он вздохнул и стал спускаться с лестницы.

Выйдя из подъезда и пройдя через детскую площадку, увидел, что обыск закончился и полицейские готовятся садиться в свою «Шкоду», что-то обсуждая с понятыми. Ими оказались активисты, пару раз звонившие в его квартиру и предлагающие то проголосовать за местного кандидата на выборах, то поучаствовать в митинге против чего-то, он уже не помнил. Вот людям делать нечего...

— Прошу извинения, господа, но зачем вламываться в мое жилище столь бесцеремонно? Не могли подождать полчаса, пока хозяин, то есть я, не вернется? — начал он вежливо. К его удивлению, за оружием никто не потянулся и руки заламывать не стал.

— О, вот и наш без вести пропавший на огонек заглянул, — весело протянул один из молодых парней в форме. — Дверь цела, не волнуйся, дядя Миша — сантехник подсобил, он до отсидки спец по таким делам был. Насчет получаса мы не в курсе, вчера вечером вас дома не оказалось, а вот звоночек о вашем исчезновении уже поступил. Так что просим в нашу машину, у одного товарища к тебе вопросики кой-какие появились. Граждане понятые, вы свободны.

Годяй поморщился, до местного отделения было минут двадцать ходьбы, а ему очень хотелось рассмотреть последствия неожиданного визита. Он с тоской посмотрел на голубя, подволакивающего крыло и кружащегося на одном месте, ощутив в беспомощных телодвижениях заболевшей птицы некое сходство с собой и молча полез на заднее сиденье.

— Удобненько тут у вас, ежели без синих полосок снаружи, — через несколько минут наступившей тишины отметил он. — А почему до сих пор на технике недружественной страны катаетесь?

— Помолчи, умник! — угрюмо ответил третий в гражданском.

— Дерзкий! — заметил парень, севший на переднее сиденье. — Лучше сразу колись, злодей, что натворил, раз мы тебя сутки ищем.

— Пописал на стену соседского дома? — предположил Годяй, мучительно вспоминая, чем таким противозаконным занимался последние дни. Да не, гонят они, ничего, чтобы привело к обыску и вынужденной прогулки в местное отделение, не совершал. И эта странная заява насчет исчезновения, что-то здесь нечисто.

— Точно дерзкий, — заржал водитель, поворачивая во двор. — Куда его, сразу к вам? — обратился он к одетому в гражданское.

— Конечно, — ухмыльнулся тот. — Сейчас наглости у шутника поубавится, а липкого пота прибавится.

Через два часа Годяй сидел в клетке, мрачно думая, что сказочно влип, хоть и то, что ему предъявили — полный бред и яйца выеденного не стоит. А тем временем в кабинете, где с ним беседовали, оперативники после состоявшейся беседы делали выводы.

— Хочешь сказать, ты ему веришь?

— Не надо ля-ля, сам знаешь, в нашей профессии верить — последнее дело. Просто склоняюсь к тому, что твой ушлепок, которого позавчера словили, нам по ушам ездит, а этого утром придется выпустить за отсутствием доказательств.

— То есть зря время теряли?

— Выходит, так.

— Я не согласен! От парня все равно темными делишками попахивает, я таких за версту чую, так может предложим его кандидатуру Овсянникову, выполним его просьбу?

— Рехнулся?

— Сам провтыкай. Он просит найти напарника для своей дочери для переселения то ли в игру с каким-то полным погружением, то ли черт знает куда. Вот как найти такого человека, если там он должен провести год, а то и больше, при этом не попав в сводки пропавших? Наш контингент нельзя, папа не позволит, из наших, сам понимаешь, тоже. Остается случайный прохожий, о котором мало кто вспомнит. Этот же клиент живет один, никто особо не спохватится. Судя по тому, что в компе про него нарыл, образ жизни почти замкнутый. Родители живы, но в данное время за рубежом, а приехать сюда сейчас проблематично плюс вряд ли охота. Да и по возрасту к любимой папиной дочке подходит. Ну?

— Он же дрищ!

— А кто в его возрасте похож на Емельяненко? И потом, если папашка согласится, с нас взятки гладки, как говорится. Ну а сгинут там оба, его проблемы.

— Ну, допустим... Как уламывать будем?

— Не надо уламывать, — весело ответил собеседник. — Парень и так вышел весьма опечаленный последними событиями в его жизни, так мы утречком еще немного добавим. Ты смотрел его личное дело? Видел там условный срок?

— Гомику какому-то носяру расквасил за то, что тот его в метро лапал, а он заяву накатал на членовредительство, вот условный и впаяли. Я так понимаю, в местном отделении ему подробно все объяснили, парень даже не рыпался с апелляцией.

— Вот! Это значит, что не совсем дрищ, это раз, в обиду себя не дает, это два, время условки еще не прошло, это три. Припугнем маленько реальным сроком, клиент поплывет и согласится на все, лишь бы солнышко не сквозь решетку видеть. Кто молодец — я молодец!

— Твои б усилия, да для поиска реальных злодеев... — задумчиво протянул собеседник, внимательно вчитываясь в личное дело Годяя. — Хотя в одном ты прав, парень действительно удобен для выполнения поручения нашего майора, можно попробовать предложить его кандидатуру.

С утра Годяя опять привели на беседу. Сев на предложенный кивком головы стул напротив того же опера, он вжал голову в плечи, приготовившись к глухой обороне от всего, что ему сейчас скажут. За невероятно долгую ночь на жесткой скамье под пьяные завывания сокамерника, он мечтал только об одном — побыстрее выйти отсюда и завалиться дома под уютное одеяло. В том, что его выпустят, Годяй теперь ни грамма не сомневался.

— Надеюсь, вы переосмыслили свое поведение, гражданин Еремин, или дальше продолжите тянуть с признанием?

— Вы не имели права меня задерживать, я ничего плохого не совершал. — глухо ответил Годяй.

— Имели, причем полное, на 24 часа до выяснения личности, паспорт всегда с собой надо носить. — наставительно произнес допрашивающий. — Я вижу, ночи вам не хватило, что ж, придется вспомнить кой-какие факты из вашей биографии, а именно условный срок за нанесение легких телесных повреждений. По совокупности с продажей запрещенных наркотических веществ это потянет на весьма неприятные несколько лет проживания в колонии общего режима.

— Я ничего не продавал, сами знаете! — упрямо тихим голосом заявил Годяй.

— Это суд решит, продавали или нет, Андрей Витальевич, а улики и вещественные доказательства мы ему предоставим.

— Подбросите? — с вызовом спросил парень.

— Повторяю, найдем и докажем! — рубанул второй оперативник. — Только в этом случае признаваться поздно будет и срок за отказ от признания увеличится примерно на год. Будешь сидеть, щенок, и долго!

— Не спеши, Юра, не угрожай... Я вот тут подумал, парень может помочь нам в одном дельце, заодно и грешки свои искупит, не такие уж они и большие по нынешним временам. А выполнив задание, может заодно соскочить с кривой дорожки, ведущей к заведению с решетками вместо окошек. Как думаешь, пойдет тебе такое? — перевел взгляд на Годяя оперативник.

— Стучать не буду!

— Эх, гражданин Еремин, вы слишком плохо о нас думаете, мы совершенно другое намерены предложить. Например, командировочку с одной интересной девицей, правда долгую, этак на годик, зато оплачиваемую. Думаю, разменять пять лет колонии на год командировки для вас моральной проблемой не составит, тем более, что тогда и родители ничего не узнают, и обратно в страну их не попросят из-за преступных шалостей отпрыска. Короче, вот тебе подписка о невыезде, свободен пока. Придешь домой, отоспишься, может чего умное в голову придет. Ждем завтра к десяти утра.

Проснувшись, Годяй весь вечер думал, что за командировку ему хотят предложить. Угрозы насчет колонии он всерьез не воспринял, по большому счету сажать его не за что, вот упоминание о родителях беспокоило намного острее. Если их вернут из-за него домой, да еще уволив, это огромная подстава с его стороны и конец спокойной размеренной жизни. А ведь он надеялся, что когда-нибудь его заберут отсюда... туда... где до ласкающего душу слова «океан» всего часа четыре на авто. Все родная лавочка около школы виновата, будь она неладна, довыпендривался в «своего» парня, расхлебывай теперь полными ложками. Так что с утра он уже топтался перед входом в отделение, нетерпеливо поглядывая на минуты, оставшиеся до десяти.

Войдя в уже знакомый кабинет, Годяй увидел, что сегодня там кроме оперативников находится еще и третий человек, старше возрастом и острым взором, прожигающим, казалось, насквозь. Его взгляд был настолько неприятен, что парень мысленно взвыл к небесам, чтобы этот человек не был замешан в том, в чем ему придется участвовать в случае согласия.

— Судя по вашим взглядам, Андрей Витальевич, — начал оперативник...

— Мне необходимы подробности э-э-этой...

— Скажем так, миссии. — закончил за него второй. — Так вот, тебе предлагается отправится напарником некой... — тут он замешкался и исподлобья взглянул на третьего. Глаза того при этом безмятежно взирали на каждого, но у Годяя сложилось впечатление накопления в них энергии, чтоб впоследствии резануть по кому-нибудь из присутствующих в самый неожиданный момент.

— Нашей знакомой, — осторожно поправился меж тем оперативник. — Она странным образом полюбила прид... молодого человека, а тот оказался действительно прид... ставителем современной молодежи и перенесся в будущее... или в игрушку, короче, мы сами пока не знаем. Факт — то, что он исчез с концами. Так вот, эта молодая ду.. душка, то есть девушка, возомнила, что найдет его там, утверждая, что ей с того света... короче оттуда иногда приходят письма на электронную почту. История весьма запутанная, вдобавок связанная с исчезновением человека, и нам крайне важно в ней разобраться.

— Я то здесь каким боком? — искренне удивился Годяй, недоумевая от всего сюрреализма услышанного, казалось бы, вполне стандартных образцов людей, правдой и верой служащих государству.

— Общий контроль за ситуацией. — пояснил второй оперативник. — Вдвоем входите в эту э-э... игру, через год также вдвоем выходите. Выйдешь без нее — переломаем по одной все 205 твоих косточек.

— У человека вроде 206... — осторожно заметил Годяй.

— Вот двести шестую, как статью, мы и будем искать, и пока не найдем, не успокоимся. Так что береги девчонку, как зеницу ока, понял?

— Нет.

— Что нет? — вскипел опер, замахиваясь рукой, готовой дать затрещину, но натолкнувшись на взгляд третьего, быстро засунул ее в карман. Годяй инстинктивно зажмурился, но не почувствовав удара, снова открыл глаза.

— Я ничего не понимаю, — зачастил он, резонно опасаясь, что в следующий раз до конца выговориться ему не дадут, а свой предел нервной системы он еще ни разу на прочность не испытывал. — Что за игра такая? Почему так долго длится и вы о ней не знаете? Что за секретность? И вообще, как вы представляете меня защитником какой-то там девахи, если мы даже не знакомы? Да мы, раз не сойдемся характерами, на каждом шагу посылать будем друг друга, хоть в прошлое, хоть в будущее! Это подстава!

— Значит, по порядку. — вмешался человек с неприятным взглядом. — Девушку зовут Карина, ей двадцать один. За игру. Да, о ней знает узкий круг лиц, поэтому в нашей конторе ею пока серьезно не заинтересовались, причин на это нет. Почему срок игры длится минимум год...

— Минимум? — потрясенно взвыл Годяй.

— Для вас год, не переживай. Иначе единоразовая регенерация, предусмотренная в ваших контрактах в случае..., в общем ее не будет, ибо оплачена обоим только на 365 дней и не секундой более.

— А я могу посмотреть контракт? — быстро спросил юноша.

— Нет, но поверь мне на слово.

Годяй мучительно сглотнул и кивнул головой. В данный момент ему больше всего в жизни не хотелось вслух подвергать сомнению честное слово этого человека.

— Дальше. Времени у нас в обрез, вход в игру послезавтра, поэтому мы сейчас с тобой, молодой человек, поедем знакомиться с девушкой. Да, сразу насчет денег. Так как ты, получается, действуешь в интересах правоохранительных органов, каждый месяц на твою карту полагается 30 тысяч, как рядовому сотруднику. Так что, вернувшись через год, обнаружишь на своем счете приятную сумму на карманные расходы.

— А родители?

— Напишешь письмо, мол отправляешься в геологическую экспедицию или смотрителем богом забытого маяка близ пограничной территории, это по желанию. Видеосвязи там, естественно нет, только почта. В игре тоже связь отсутствует, так что далее писать за тебя будет наш неискусственный интеллект в виде штатного психолога, она на этом руку уже набила, подмены не заметят. Если покажешь свою прошлую переписку с ними, конечно. Покажешь?

Годяй обреченно кивнул.

— Вроде все. Еще вопросы?

Сидящие в кабинете синхронно мотнули головами. Парень было хотел еще спросить что-то, но быстро отказался. И так все понятно, влип, как Наполеон после Бородинского сражения, вот только, в отличие от великого полководца, отступать ему было некуда. Нет, было, конечно, но как выкрутиться из этой неприятной ситуации, он пока не догадывался. Надо было сразу вчера в отказ идти, а сейчас как бы поздновато, поезд тронулся, а спрыгнуть на ходу — уметь надо. Но был еще один момент... Годяю было безумно интересно, куда он попадет, оказавшись в игре. Ну ничего похожего не только в его жизни, даже в историях шапочных приятелей на скамейке, где собиралась молодежь из его круга знакомых.

Он беспрекословно встал и потопал за неприятным мужиком, сев на улице в черную тойоту «Кэмри». Проехав до начинающихся кварталов центра, машина аккуратно припарковалась возле кафе «Голодная утка», в котором он ни разу не был, но слышал об этом заведении, там собиралась в основном богатая молодежь. Так как было позднее утро, кафе недавно открылось и народу в нем было немного. Они подошли и сели за пустовавший столик. Мужик недовольно взглянул на часы.

— Вечно опаздывает, даже когда судьба решается. Говорил же, к двенадцати... Тебе какой кофе?

— Любой сойдет, — равнодушно ответил Годяй.

Мужик хмыкнул и заказал два «Капучино».

Осторожно делая маленькие глоточки, парень отметил, что такого вкусного он, пожалуй, давно не пил. Хотя какой изыск на их районе? В «КФС» кофе не пили, а запивали колой разных видов гамбургеры с курицей. Здесь же у него был свой, неповторимый вкус обеспеченной жизни, немудрено, что эту кафешку мажоры полюбили. Допив кофе, он уже начал нетерпеливо ерзать на месте, как в кафешку вошла девушка со стрижкой под «каре», и увидев мужика, приветственно махнула рукой, быстро направившись к их столику.