Умри ради меня

7

Винсент ждал меня перед входом в метро. Мое сердце застряло где-то в горле, когда я попыталась понять (не в первый раз), что этот слишком-удивительный-чтобы-быть-настоящим парень мог найти в такой простенькой, старой… ладно, может, в целом хорошенькой, но явно несравнимой с ним по красоте… мне. Но все мои попытки выстроить внутреннюю защиту рухнули в тот момент, когда я увидела, как осветилось лицо Винсента при моем появлении.

— Ты пришла, — сказал он, наклоняясь ко мне, чтобы приветствовать посредством bises, особого поцелуя в обе щечки — почти без прикосновения, — которым так славятся европейцы. Я вздрогнула, когда его кожа задела мою, а щеки еще минут пять чувствовали тепло.

— Ну, так куда мы пойдем?

Для начала мы просто спустились в метро.

— Ты бывала в Сен-Поле?

Я покачала головой:

— Что-то не припоминаю.

— Великолепно, — сказал Винсент, явно довольный собой, но не пускаясь в объяснения.

Мы почти не говорили в поезде метро, но нас это не смущало. Не знаю, в чем тут дело, может быть, такова культурная традиция или сами поезда взывают к тишине, но, как только люди шагают с платформы в вагон, они тут же замолкают.

Мы с Винсентом стояли лицом друг к другу, держась за вертикальный стальной поручень, и рассматривали других пассажиров, а те в свою очередь рассматривали нас. Я упоминала о том, что рассматривание людей — любимое национальное развлечение во Франции?

Когда мы миновали какой-то поворот и поезд наклонился, Винсент схватил меня за плечо, чтобы поддержать.

— Мы еще и до места не добрались, а ты уже начал действовать? — со смехом спросила я.

— Конечно нет. Я джентльмен до мозга костей, — негромко возразил Винсент. — Я готов в любой момент бросить в грязь свой фрак, чтобы ты могла перейти лужу.

— Но я же не прекрасная дама, которой грозит опасность! — усмехнулась я как раз в тот момент, когда поезд остановился.

— Вот как? Ну, это неплохо, — признал Винсент, демонстративно испуская вздох облегчения. — В таком случае как насчет того, чтобы открыть дверь вместо меня?

Я хихикнула, дергая рукоятку, открывавшую дверь, и шагая на платформу.

Мы вышли со станции «Сен-Пол» прямо к массивной церкви Святого Павла, выстроенной в классическом стиле.

— А я здесь бывала в детстве, — сказала я Винсенту, всматриваясь в изукрашенный фасад. — Да! Когда я приезжала на летние каникулы к бабушке с дедушкой, я частенько играла с одной девочкой, которая жила вон там. — Я показала на здание неподалеку. — Ее папа говорил нам, что на этой улице в Средние века устраивались турниры. Мы с Сандриной иной раз усаживались на ступени этой церкви и делали вид, что мы смотрим средневековое состязание. — Я прикрыла глаза, возвращаясь в прошлое, на десять лет назад, оживляя в памяти звуки и краски наших воображаемых турниров. — Знаешь, я всегда думала, что если бы вдруг здесь могли материализоваться все призраки Парижа за многие-многие века, ты мог бы оказаться окруженным совершенно потрясающими людьми…

Я умолкла на полуслове, внезапно смутившись из-за того, что говорю с едва знакомым парнем об одной из своих любимых фантазий.

Винсент улыбнулся:

— Если бы я участвовал в турнире, ты оказала бы мне честь, даровав шарф, чтобы повязать на руку, прекрасная леди?

Я сделала вид, что ищу нечто в своей сумке.

— Не могу найти свою кружевную косынку. Как насчет салфетки «Клинекс»?

Винсент, расхохотавшись, обхватил меня за плечи и крепко их сжал.

— Ты просто изумительна, — заявил он.

— Это определенно шаг вперед после «забавной», — напомнила ему я, и мои щеки порозовели от удовольствия, хотя мне совсем того не хотелось.

Мы пошли по боковой дороге в сторону реки. На полпути Винсент вдруг шагнул в сторону и вошел в огромную деревянную дверь четырехэтажного здания, втащив меня за собой.

Подобно многим парижским жилым домам, этот дом имел внутренний двор, скрытый от улицы. Большинство таких внутренних двориков было едва больше солидной кровати по размерам, в них с трудом помещались контейнеры для мусора, и ничего больше. Но имелись и большие, в некоторых даже росли деревья и стояли скамьи, создавая тихое прибежище для жителей дома, где они могли укрыться от шумных улиц.

А этот двор был просто огромным, в нем разместились крошечные магазинчики и даже уличное кафе, и все это было разбросано между квартирами первого этажа; ничего подобного я никогда прежде не видела.

— Что это за место? — удивленно спросила я.

Винсент улыбнулся и коснулся моей руки, показывая на другую открытую дверь в дальнем конце двора.

— Это только начало! — пообещал он. — Здесь целых пять дворов, соединенных друг с другом, так что ты можешь бродить тут сколько угодно и не увидишь и не услышишь признаков внешнего мира. Здесь сплошь художественные галереи и антикварные лавки. Я подумал, что тебе понравится.

— Понравится? Да я просто в восторге! Это невероятно! — воскликнула я. — Просто поверить не могу, что никогда не бывала здесь прежде!

— Это местечко лежит в стороне от проторенных дорог.

Винсент, похоже, гордился своим знанием истинного Парижа. А я просто радовалась тому, что он предлагал мне исследовать подобные места вместе с ним.

— Да уж, можно не сомневаться, — согласилась я. — Оно почти полностью скрыто от посторонних взглядов. Но… ты ведь бывал здесь прежде. С чего начнем?

Мы неторопливо пошли мимо лавочек и галерей, набитых всякой всячиной, от старых афиш до древних голов Будды. В городе, полном летних туристов, в этих магазинчиках оказалось на удивление мало посетителей, и мы бродили здесь так, словно очутились в нашей личной сокровищнице.

Когда мы заглянули в лавку со старинной одеждой, Винсент остановился перед стеклянной витриной с драгоценностями.

— Ой, Кэти, ты мне не могла бы помочь? Мне нужно выбрать подарок для кое-кого.

— Конечно, — кивнула я, вглядываясь в витрину, когда хозяин магазинчика открыл ее для нас.

Я осторожно ощупала чудесное серебряное кольцо с выгравированной на нем цветочной гроздью.

— Что бы понравилось человеку твоего возраста? — спросил Винсент, трогая старинный крестик, украшенный драгоценными камешками.

— Моего возраста? — Я засмеялась. — Да я всего на три года моложе тебя. А может, и меньше, смотря, когда у тебя день рождения.

— В июне, — сказал он.

— Ну вот, значит, на два с половиной.

Винсент расхохотался:

— Ладно, твоя взяла. Я просто не уверен, что именно ей понравится. А у нее скоро день рождения.

Меня как будто ударили в живот. Ну что я за идиотка! Совершенно неправильно восприняла его внимание. Он явно видит во мне просто друга… друга с достаточно хорошим вкусом, чтобы помочь ему выбрать подарок для его девушки.

— Хмм… — протянула я, закрывая глаза и пытаясь скрыть свое уныние. Потом снова уставилась в витрину. — Ну, все зависит от того, что в ее вкусе. Носит ли она женственную яркую одежду в цветочках или… или предпочитает… ну… джинсы и футболки, как я?

— Уж точно не цветочки, — ответил Винсент, с трудом сдерживая смех.

— Что ж, тогда, думаю, вот эта вещица хороша, — решила я, показывая на кожаный шнурок, на котором крепилась серебряная подвеска в форме капли.

Правда, мой голос слегка дрогнул, когда я безуспешно попыталась проглотить застрявший в горле ком.

Винсент наклонился поближе к безделушке:

— Пожалуй, ты права. Она безупречна. Ты просто гений, Кэти.

Он вынул ожерелье из витрины и протянул хозяину лавки.

— Я тебя подожду снаружи, — сказала я и быстро вышла, пока Винсент рылся в карманах в поисках бумажника.

«Возьми себя в руки, не распускайся!» — выругала я себя.

Конечно, все это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Винсент был просто дружелюбным парнем, который сказал, что я привлекательна, но которому просто нравится гулять с привлекательной девушкой, а заодно купить старинное украшение для своей милой. «Интересно, какова она из себя?» Мои кулаки сжались так сильно, что ногти впились в ладони. Боль пошла на пользу. Она слегка ослабила жгучее ощущение в груди.

Винсент вышел из лавки, пряча в карман джинсов маленький пакетик, и закрыл за собой дверь. Увидев мое лицо, он застыл на месте:

— Что случилось?

— Ничего, — ответила я, качая головой. — Просто мне воздуха не хватает.

— Нет, — возразил он. — Тебя что-то встревожило.

Я снова решительно качнула головой.

— Ладно, Кэти, — сказал он, подхватывая меня под руку, — не буду заставлять тебя говорить.

От нажима его пальцев на мою руку я вся наполнилась теплом, но тут же мысленно оттолкнула это ощущение. Я настолько привыкла замыкаться в себе, защищаясь от мира, что это превратилось почти в рефлекс.

Мы миновали этот двор и очутились в следующем, мы молча шагали несколько минут, время от времени останавливаясь, чтобы заглянуть в какую-нибудь витрину.

— Ну, — заговорила я наконец. Я знала, что не следует этого делать, но удержаться не могла. — И кто она, твоя девушка?

— Не понял?

— Твоя девушка. Для которой ты купил ожерелье.

Винсент остановился и посмотрел на меня:

— Кэти, это украшение для друга… ну да, женского пола. Но это очень хороший мой друг.

Винсент явно был немного растерян. Я секунду-другую гадала, говорит ли он правду, а потом решила, что это лишнее.

Винсент всматривался в мое лицо:

— Ты подумала, что я попросил тебя выбрать украшение для моей возлюбленной? И из-за этого ты…

По улыбке, осторожно тронувшей его губы, я поняла, что он чуть-чуть не сказал что-то такое, что сильно бы меня смутило, и потому просто пошла вперед.

— Подожди, Кэти! — окликнул меня Винсент, догоняя и снова беря под руку. — Извини.

Я решила изобразить беззаботность:

— Но ты же меня предупреждал, когда предлагал прогулку, что это не свидание. Так с чего бы мне думать о твоей девушке?

— Вот именно, — кивнул Винсент, глядя на меня с деланой серьезностью. — Ну да, мы же с тобой просто друзья… и у нас дружеская прогулка. Не больше не меньше.

— Точно! — согласилась я, хотя мое сердце болезненно дернулось.

Тут Винсент расплылся в широкой усмешке, наклонился и поцеловал меня в щеку.

— Кэти, — прошептал он, — ну до чего же ты доверчива!