Умри ради меня

12

— Идем-ка со мной.

Лицо Юла выглядело мрачным. Когда он понял, что я не в состоянии двинуться с места, он взял меня за руку и повлек к двери.

— Но, Юл… — забормотала я, отчасти придя в себя и вернув себе дар речи. — Винсент умер!

Юл обернулся ко мне и внимательно всмотрелся в мое лицо. Должно быть, я выглядела как жертва эмоциональной травмы. Да я и говорила именно так, мой голос невыносимо дрожал.

— Нет, не умер. С ним все в порядке.

Он снова потащил меня вперед, в коридор. Я выдернула руку.

— Послушай, Юл, — сказала я, уже впадая в истерику. — Я же его потрогала! У него кожа холодная и твердая! Он мертвый!

— Кэти, — почти с раздражением заговорил Юл, — я не могу прямо сейчас с тобой разговаривать. Но ты должна пойти со мной.

Он мягко сжал мое запястье и повел меня по коридору.

— Куда ты меня тащишь?

— Куда бы мне ее утащить? — спросил Юл самого себя.

Но это не был тот тон, каким люди задают себе вопрос, ответ на который они уже знают. Его слова прозвучали так, будто он действительно этого не знал и ожидал, что ему кто-то ответит.

Я вытаращила глаза. Юл был сумасшедшим! «Может, он свихнулся там, в метро, угодив под поезд?» — подумала я. Но он мог быть и сумасшедшим убийцей, он мог убить Винсента и оставить его там, в кровати, а теперь хотел куда-то завлечь меня и тоже убить… Мои мысли неслись с бешеной скоростью, уже не подчиняясь мне: я как будто смотрела стремительно меняющиеся кадры… Перепугавшись окончательно, я попыталась высвободить руку, но Юл сжал ее крепче.

— Я тебя веду в комнату Шарлотты, — сообщил он наконец, найдя ответ на свой вопрос.

— Кто такая Шарлотта? — дрожащим голосом спросила я.

— Да не пытаюсь я ее напугать! — вдруг воскликнул Юл, резко останавливаясь. И раздраженно обернулся ко мне. — Послушай, Кэти… Я знаю, что ты потрясена, но ты сама виновата в том, что залезла в ту комнату. Я тут ни при чем. А теперь я хочу отвести тебя в другое место, чтобы ты немного успокоилась, и я не собираюсь делать тебе что-то плохое.

— А могу я просто уйти?

— Нет.

По моим щекам тут же покатились слезы. Я не могла их сдержать. Я была слишком растеряна и испугана, чтобы держаться спокойно, и в ужасе от того, что плакала на глазах Юла; последнее, чего бы мне хотелось, так это выглядеть слабой или хрупкой. Я уставилась в пол.

— Ну, что теперь? — спросил он, отпуская мою руку. — Кэти? Кэти? — Он явно смягчился. — Кэти!

Я посмотрела ему в глаза, вытирая слезы дрожащей ладонью.

— О, боже, я тебя напугал, — сказал он, впервые глядя на меня по-настоящему внимательно. И отступил на шаг. — Я все сделал неправильно. Я просто идиот.

«Поосторожнее! — мысленно предупредила я себя. — Он может просто притворяться. Но ему, похоже, немножко стыдно».

— Ладно, позволь тебе объяснить… — Юл замялся. — Ну, насколько я могу. Я не собираюсь тебя обижать. Клянусь, Кэти! И обещаю: с Винсентом все будет в порядке. Все не так, как может показаться. Просто мне нужно поговорить с другими… с другими людьми, живущими здесь, прежде чем я позволю тебе уйти.

Я кивнула. Юл уже выглядел куда более нормальным и здравомыслящим, чем несколько минут назад. И еще у него был настолько виноватый вид, что я почти (но не совсем) пожалела его. «Даже если я вздумаю сбежать, — подумала я, — мне все равно не проскочить через охранную систему калитки».

Юл снова протянул мне руку, на этот раз вполне мирно, как будто хотел утешающе коснуться предплечья, но я отшатнулась.

— Ладно, ладно, — произнес он, вскинув руки в жесте «Я сдаюсь». — Не буду я тебя больше трогать.

Он теперь казался всерьез расстроенным.

— Я знаю, — сказал он куда-то в воздух. — Я просто полный дебил. — Он направился по коридору в сторону холла. — Идем, Кэти, пожалуйста! — удрученно попросил он.

Я пошла за ним. А что мне оставалось?

Юл повел меня по двойной винтовой лестнице на второй этаж и снова по коридору. Открыв дверь в какую-то темную комнату, он включил там свет и остановился в коридоре, пропуская меня внутрь.

— Устраивайся здесь, — предложил Юл. — Я уйду ненадолго, — добавил он, избегая моего взгляда.

Дверь закрылась за моей спиной. Щелкнул замок.

— Эй! — закричала я, хватаясь за ручку двери и вертя ее.

Дверь была заперта.

— Извини, я должен был ее запереть. Мы не можем допустить, чтобы она бродила по дому…

Юл снова разговаривал сам с собой, уходя по коридору.

В общем, я оказалась в ловушке, потому что не могла же я выпрыгнуть в окно и перелезть через забор? «Нет, это просто что-то невероятное», — подумала я, пытаясь осмыслить тот факт, что я бессильна что-либо предпринять, пока кто-нибудь не отопрет дверь.

«Вообще-то можно было попасть в тюрьму и похуже», — вскоре решила я, оглядывая комнату.

Стены здесь были обиты розовым шелком, а по обе стороны окна висели тяжелые занавеси травянистого зеленого цвета, подвязанные лентами. Верхние части оконных рам имели форму сердец. В комнате стояла изящная мебель; это явно была спальня. Я села на обитую шелком кушетку.

Дрожь наконец утихла, и через какое-то время я позволила себе лечь на кушетку и опустить голову на подушку, подобрав ноги с пола. Я закрыла глаза, всего на секундочку, но потрясение и страх сыграли со мной злую шутку. Я мгновенно заснула как убитая.

Проснулась я, наверное, через несколько часов. Я увидела в окно ночное небо с первыми признаками рассвета, и на одно безумное мгновение мне показалось, что я лежу в своей кровати в Бруклине.

Потом мой взгляд остановился на большом канделябре, украшенном изысканными стеклянными цветами. Роспись на потолке изображала небо, и облака, и толстеньких ангелочков, державших целые охапки лент и цветов.

Секунду-другую я не могла понять, где нахожусь. А потом, все вспомнив, села.

— Проснулась? — послышался голос с другого конца комнаты.

Я посмотрела туда, откуда он звучал. Там была та самая девушка из кафе, с короткими светлыми волосами, — та, что спасла меня, не позволив обломку камня упасть мне на голову.

«Что она здесь делает?» — подумала я.

Она сидела, подобрав ноги, в большом кресле рядом с камином из резного камня. Медленно и неуверенно она поднялась и пошла ко мне.

Свет канделябра упал на нее, и волосы девушки засветились как полированная бронза. Щеки и губы у нее были точно такого цвета, как бархатистые розы в загородном саду Мами. Высокие скулы, прекрасные глаза ведьмовского зеленого оттенка…

Девушка остановилась рядом со мной и робко протянула руку, чтобы коснуться моей руки.

— Кэти, — сказала она негромко, сжимая мою руку и тут же отпуская ее. — Я — Шарлотта.

Я сидела на самом краю кушетки, с легким испугом глядя на нее.

— Это ведь ты спасла мне жизнь, — пробормотала я.

Она засмеялась, придвинула стул и села передо мной.

— Ну, на самом деле это была не совсем я. — Она улыбнулась. — Я хочу сказать, это была я, но не я спасала тебя. В общем, это все немножко сложно, — сказала она, кокетливо скрещивая ноги.

На ее шее висел кожаный шнурок с серебряной подвеской в форме капли.

«Значит, это и есть та девушка, с которой дружит Винсент», — со страхом подумала я, и мой взгляд скользнул с ожерелья к благородному лицу Шарлотты. Ей было примерно столько же лет, сколько и мне, ну, возможно, чуть-чуть меньше. Винсент говорил, что они просто друзья. Но я все равно продолжала гадать, насколько они могли быть близки.

— Тебе нравится моя комната? — спросила Шарлотта.

У меня упало сердце. «Она живет в этом доме!..»

— Я просто в изумлении, — кое-как выдавила из себя я.

— Мне нравится окружать себя красотой, — сказала Шарлотта, смущенно улыбаясь.

Ее по-мальчишески короткая стрижка и высокая тонкая фигурка, одетая в обтягивающие черные джинсы и поношенную полосатую футболку, ничуть не приглушали ее ошеломительной женственной красоты. Хотя казалось, что она как раз к этому и стремится. «Как бы она ни старалась, она все равно будет ошеломлять», — подумала я, мысленно опуская руки, потому что сразу поняла: я ни в какое сравнение не иду с Шарлоттой.

Я не могла говорить, потому что у меня сжалось горло от ревности, стоило мне подумать о том, что вот такая девушка может видеть Винсента каждый день. О том, что она просыпается вот в этой потрясающе прекрасной комнате и знает, что Винсент где-то неподалеку, в этом же самом доме…

А потом я вспомнила, как Винсент выглядел там, в спальне внизу, и попыталась изгнать из головы мелочные, низкие мысли. Хотя Юл и твердил, что Винсент не умер, мне он показался безусловно мертвым. Я просто не знала уже, что и думать. Но в любом случае ревность к этой девушке помочь мне не могла.

— А что случилось с Винсентом? — спросила я.

— А… вопрос на миллион евро, — мягко сказала Шарлотта. — И как раз на этот вопрос меня особо просили не отвечать. Похоже, мальчики мне не доверяют. Осмотрительность и такт не входят в список моих сильных сторон. И тем не менее они попросили меня побыть с тобой, на тот случай, если ты слишком разволнуешься и попытаешься сбежать, едва проснувшись. — Она немного помялась, выжидая, потом спросила: — Так ты собираешься бежать?

— Нет, — ответила я, потирая лоб. — Я хочу сказать, не думаю. — И тут же, опомнившись, вскрикнула: — Мои родные! Бабушка с дедушкой! Они же не знают, что и думать! Меня всю ночь не было дома!

— Нет-нет, они не волнуются, — с улыбкой возразила Шарлотта. — Мы им послали сообщение с твоего телефона, что ты останешься на ночь у подруги.

Сначала меня охватило облегчение, а потом я похолодела.

— Так я не могу уйти отсюда? Вы меня держите в плену?

— Ну, это уж слишком похоже на мелодраму, — сказала Шарлотта.

Ее глаза выглядели так, словно они привыкли многое впускать в ее мозг, почти ничего при этом не выпуская наружу. Глаза немолодой женщины, в которых иной раз вспыхивало отражение души юной девушки.

— Просто ты увидела нечто такое, чего тебе видеть не следовало. И теперь нам нужно решить, как справиться с этой ситуацией. Ну, знаешь… вроде небольших ремонтных работ. Ты словно надкусила яблоко познания, Кэти… Хотя я бы не стала тебя винить, уж очень хорош собой был змей.

— Так вы не собираетесь чего-то такого со мной делать? — спросила я.

— Ответ на вопрос зависит от тебя, — сказала Шарлотта, касаясь моей руки кончиками пальцев.

Теплый мягкий поток пролился по моему телу от этого прикосновения, я словно погрузилась в безмятежность…

— Что ты делаешь? — спросила я, глядя на то место на своей коже, которого она касалась.

Если бы я не чувствовала себя такой расслабленной, я наверняка бы дернулась и вскочила на ноги, напуганная странностью ее жеста. Шарлотта не произнесла ни слова, но уголки ее губ чуть приподнялись, когда она убрала руку.

Я посмотрела ей прямо в глаза и спросила:

— Значит, никто ничего плохого мне не желает?

— В этом я уверена.

В этот момент в дверь постучали. Шарлотта встала.

— Пора.

Она подхватила меня под руку. Я невольно посмотрела на подвеску на ее шее и заколебалась.

— В чем дело? — спросила она, трогая серебряную каплю.

Видимо, она что-то поняла по моему лицу, потому что выражение ее глаз изменилось.

— Винсент сказал, что это ты выбрала ожерелье. Я рада тому, что ты там была, мальчишки никогда ничего в таких вещах не понимают. — Она улыбнулась и дружески сжала мою руку. — Винсент мне как брат, Кэти! Между нами абсолютно ничего нет… кроме долгой истории и скучных подарков к дню рождения. Но ты эту традицию сломала. Он впервые подарил мне что-то, кроме новых дисков, которые только ему самому и нравятся.

Шарлотта засмеялась, и ревность, коловшая меня мелкими иголками, слегка поутихла. Шарлотта и в самом деле говорила о Винсенте по-родственному. Я взяла ее под руку.

Когда мы направились к двери, я заметила, что в этой комнате на стенах висят такие же разнородные фотографии, как и в комнате Винсента. Только здешняя подборка была оформлена в нарядные деревянные и эмалевые рамки, которые висели на красивых лентах.

— Что это за люди? — спросила я.

Шарлотта проследила за моим взглядом и, увлекая меня к двери, ответила:

— Эти? Ну, Кэт, хотя я не могу поставить себе в заслугу спасение твоей жизни, эти люди — те, кого я действительно спасла.