Угонщик

Глава 16 Встречи и внезапные расставания

— Привет! — Сияющая Света махала мне из тамбура вагона, выглядывая из-за плеча проводника, что старательно и неторопливо протирал поручни цвета «слоновая кость» на выходе из плацкартного вагона скорого поезда «Красноярск-Москва».

Наконец мрачный проводник закончил наводить блеск во вверенном ему хозяйстве и шагнул на перрон, а следом за ним, на меня, в высоты тамбура, прыгнула игривая тигрица, весом килограмм шестьдесят. Буквально чудом я удержал хихикающую и целующую меня девушку, а не распластался на асфальте под смех окружающих.

Кое как оторвав от себя расшалившуюся девицу, я подхватил ее под локоть:

— Ну что пошли?

— Куда пошли? А чемодан?

Ну да, логично. Прыгая на меня, Света меня пожалела и оставила чемодан в тамбуре, и вот теперь он перекрывал проход другим пассажирам, желающим покинуть этот поезд или просто покурить на перроне, пока в голове состава будут менять электровоз.

— Извините, господа, девушка вся на нервах. — я выдернул чемодан и стараясь нести его бодро, шагнул к своей подруге.

— Света! Ты телефон не потеряла? Звони, я буду ждать! — я даже сначала не понял, к кому обращается визгливый мужской голос за моей спиной. И только по лицу Светланы, что приняло выражение, как будто девушка увидела у своих ног гадюку, заставило меня обернуться.

В двух шагах от меня стоял и пренебрежительно щерился редкими зубами парень лет двадцати, со худым, скуластым лицом, выгоревшими до белизны, льняными волосами. Кроме потертых джинс болотнинской швейной фабрики и туристических ботинок — говнодавов, на нем была потертая стройотрядовская куртка с кучей значков и надписей краской по ткани, а из-за плеча торчал гриф гитары.

По идее за такое надо было бить в морду, но что-то меня останавливало, поэтому я просто стоял, глядя парню в глаза и ждал дальнейшего развития провокации. Между нами протискивались спешащие по своим делам пассажиры, за моей спиной тихо, на грани слышимости, попискивала что-то Светлана, а мы стояли, не отводя взгляда друг от друга. Студент изобразил какую-то гримасу, наверное, она должна была меня испугать, по «баклански», ловко сплюнул на асфальт в щель, между зубами, после чего развернулся на каблуках и неторопливо пошел в сторону переходного моста.

У лестнице на переходной мост стоял знакомый мне милиционер из линейного отдела милиции на станции «Город-главный». Я замахал двумя руками, а когда он в изумлении поднял на меня глаза, начал делать знак рукой, как будто у меня за правым плечом вырос горб или гриф от гитары, а когда тот меня понял и мотнул головой в сторону приближающегося бойца студотряда, показал знак, как будто листаю книгу и что-то записываю. Фигура в голубой рубахе шагнула наперерез силуэту в защитной куртке, а я развернулся к стоящей соляным столбом Светлане.

— Паша! У нас с ним ничего не было! Честное слово!

Я сделал удивленное лицо, после чего подхватил девушку и ее чемодан, который, наверное, весил, как сама девушка, и потащил обоих по перрону.

— Паша! Ну что ты молчишь?

— Что я должен сказать?

— Ты что, обиделся? Я же правда, ни в чем перед тобой не виновата!

— Света, ты сейчас, вообще, о чем говоришь? Что ты ему не дала? Я это знаю. Он поэтому так и сказал, чтобы я думал, что ты ему дала. Это вообще — кто был?

— Гриша, из…я забыла! Он что-то говорил, но я не поняла. Он в соседнем отсеке ехал, все ко мне приходил, на полку мою садился, пытался руки под одеяло сунуть. А вечером, поздно уже, я пошла к титану за кипятком, а он попытался меня в тамбур вытащить, или в туалет, я так и не поняла, куда он меня пытался затащить.

— Очень жаль, Светлана, что ты мне не сказала раньше, что этот уродец к тебе руки тянул.

— Я боялась, что ты драться с ним станешь…

— Ну, в принципе, правильно боялась, но, то что не сказала сразу — это очень неправильно.

Так, за разговорами мы дошли до моей машины, приткнувшейся у Железнодорожной библиотеки. Я, с наслаждением, закинул ненавистный чемодан в багажник, усадил в салон свету и с запрыгнул на мое сидение.

— Ну что, куда поедем?

— Давай ко мне! — Света игриво отбарабанила известную только ей мелодию тоненькими пальчиками по моей руке, лежащей на руле.

Так как Светлана была гостила у родителей две недели, а я в ее отсутствие держал целибат, то я чуть было не согласился.

— А может быть ко мне? У меня мясо по французский в духовке томиться, шесть банок импортного пива с вечера в холодильнике лежит. И Демон по тебе скучал. А у тебя, кроме засохшей традесканции, дома нишиша нет.

— Паша! — моя пассажирка расстроилась: — Я же просила цветы поливать, а ты…

— Да успокойся, радость моя. — моя рука абсолютно случайно упала с рычага переключения скоростей на прохладное бедро девушки и медленно поползла вверх: — Я пошутил. Вчера у тебя был и все полил…

— Только вчера? — глаза Светланы выражали обоснованное недоверие.

— Вчера был последний раз, а так, раз в три дня заезжал, все ноги сбил, пока наверх, к тебе, поднимался.

— Паша, если ты мне сейчас врешь, и ты цветы засушил, я на тебя очень сильно обижусь. — Света обхватила себя за плечи и отвернулась к боковому окну.

— Но ты узнаешь об этом только завтра, а сегодняшняя ночь моя — тихо, но так, чтобы услышала обиженная девушка, прошептал я и тут же поставил блок локтем — очевидно я уже перешел красную линию, и цветовод на соседнем сидении обозлился.

Уже ночью, когда простыни были измяты, пиво выпито, и картошка с мясом основательно подъедена, а Демон, чтобы не видеть безобразий, что мы увлеченно творили со Светой, ушел спать под стол кухни, мы стояли, обнявшись, на балконе и смотрели на редкие звезды, выглядывающие из рваных облаков.

— Паша, я бы хотела завтра уехать в свою квартиру — девушка скосила на меня вопросительный взгляд. Я промолчал, но отвечать надо было.

— Света, мне бы не хотелось…

— Паша, твоя квартира маленькая, в ней неудобно…

— В твоей опасно.

— Переезжай вместе со мной. Места нам хватит.

— А собака?

— Что собака? Бери собаку. Он ведь обои не рвет и по углам не гадит. Тем более, что у моего дома больше места, где можно с собакой гулять.

— Неожиданно. Но я подумаю.

— Паша, сколько ты будешь думать? Месяц, два? Ты понимаешь… — Светлана набрала в грудь побольше воздуха, чтобы засыпать меня аргументами и контраргументами, но я, прижав палец к ее губам, остановил словесный поток.

— Давай.

— Что правда? А когда? — Светлана не могла поверить в то, что я так быстро согласился. Уверен, она готовилась к длительной осаде и, наверное, даже была чуть-чуть разочарована в том, что я так быстро согласился.

То, что за квартирой Светланы кто-то продолжал следить было очевидно из ниток, волосков и соломинок, что я обнаруживал при каждом моем посещении ее квартиры. И этот вопрос надо было решать, так как провожать подругу утром и встречать по вечерам я не мог, да и для Светланы это было неудобно. Вообще, количество нерешенных дел росло как снежный ком, и все дела были срочными и архисрочными. Ну, а жить в двухкомнатной квартире безусловно удобнее, чем ютится втроем в однокомнатной малосемейке. Да и ванная у девушки была не сидячая, в отличии от моего «бабушатника». Да и на кухне у Светы мне не приходилось втискиваться между столом и батареей отопления, ощущая трение чугунных ребер радиатора о мои ребра. А не поживется — значит съеду назад, по месту прописки.

— Ты, кстати, когда на работу собираешься? Моя ладонь скользнула под футболку Светланы и поползла вверх.

— Если руку не уберешь, то никогда! — Светлана вцепилась в мою ладонь двумя руками и повиснув на ней выбросила наглого захватчика из своего личного пространства.

— Я серьезно! — я попытался просунуть руку с другой стороны, но опрашиваемая вырвалась из моих объятий и убежала в комнату, нарушив очарование момента.

Ее место на балконе тут-же занял Демон, который встал радом со мной, опершись передними лапами на перила балкона, и повернув ко мне вопросительную морду, как будто спрашивая, почему я не чешу своего верного друга, раз эта глупая самка не поняла своего счастья и не позволила хозяину почесать ее.

Проведя несколько раз по шерсти кобеля, так что он закатил глаза и задрыгал задней лапой, я посчитал свой долг выполненным и пошел искать сбежавшую девицу.

— Вопрос остался без ответа! — я стукнул в запертую дверь ванной комнаты, где кто-то старательно чистил зубы.

— Паша, ну вот почему обязательно идти в том магазин? Во-первых, далеко, во-вторых — он какой-то стремный. Может я в контору какую на работу устроюсь? — Светлана, видимо окрыленная сегодняшней быстрой победой в вопросе проживания в ее квартире, очевидно решила продавить все вопросы в свою пользу: — Вон, у нас в соседнем доме, в «Снабюжмортехника» бухгалтер требуется. Место хорошее, работы не много, зарплату сто сорок рублей обещают чистыми.

— Света, это не обсуждается, надо идти на работу устраиваться в тот магазин, куда я тебя направил. Там ты хоть голодной не останешься. А в «санбюж» не ходи, их через год, максимум — через два года, все позакрывают, а людей на улицу выгонят. И те девочки, что там по полдня чай пьют и ни… ничего не делают, будут считать за счастье на «барахолку» устроится, каждый день с трех часов ночи до четырех часов дня из металлического контейнера тряпками торговать, без больничных и отпусков.

— Паша, опять ты со своими жуткими фантазиями. Я просто не могу на тебя злится в первый день, вот поэтому и не буду с тобой ругаться. Ладно! Завтра схожу и попробую устроится.

— Ну и умничка. Пошли спать.

— Пошли, но только спать. Ты меня замотал, больше глупостей не будет. — перед моим носом строго помахали поднятым пальчиком.

С утра, сразу после развода, меня поймал испуганный Руслан.

— Паша, ты что вчера на телефон не отвечал? Я раз двадцать тебе позвонил.

— Дома не было меня. А что, что-то срочное случилось?

— Ну конечно, срочное. Я с опером из Центрального говорил, что дело отца ведет. Он мне сказал, что там полная жопа. Короче, у этих уродов адвокат крутой, из золотой десятке Города. Он следаку местному даже рот не дает открыть. Они сводят все к тому, что эти бойцы с моим отцом в аварию попали, он первый драться полез, а потом они просто его пригласили к себе домой, чтобы обсудить размер ущерба. А потом мы в дом ворвались, их избили и еще деньги у них забрали, якобы в счет погашения ущерба. Десять тысяч. И договор займа принесли, и сказали, что если надо, т заемщика, с кем договор займа на эту сумму подписан, следователю приведут. И заключение судебно-медицинской экспертизы у них готово. У одного, вообще, тяжкие телесные повреждения получаются. Так что эти десять тысяч, что они с нас требовали, они теперь официально заявили. Что делать будем, Паша?

— А что делать? Это ваши проблемы. Я вас, гражданин, вообще, очень плохо знаю, чтобы с вами такие вопросы обсуждать…

Судя по растерянно-обиженной физиономии моего товарища, шутка моя не зашла.

— Руслан, не смотри на меня, как на врага народа. Я пошутил, но видимо не удачно. Пойдем ко мне в кабинет, потрещим. Только ты всю информацию на этих ребят с собой возьми, на этот дом, на машину их заграничную. Хорошо? Давай, я пока чайник поставлю.

Судя по распечаткам, что принес мне опер по безвестникам, ребята — подставщики вполне успешно развивали криминальный бизнес и их надо было срочно останавливать. По адресу частного дома, буквально в пятидесяти метрах от базы ОМОНа, было подано три заявления о грабеже и хулиганстве, но, во всех случаях проверки по заявлениям были прекращены за отсутствием события преступления. Машина «Ниссан» тоже принадлежала какому-то гражданину, информации о котором, в распечатках из баз, данных ИЦ областного УВД, отсутствовала. Все четыре парня были ранее не судимы, двое имели водительские удостоверения.

— Так, Руслан, не расслабляйся. Мне нужны данные на владельца этой машины, все данные по материалам, что отказными числятся, те есть фабула, кто проверку проводил, кто потерпевший по делу. По домашним адресам потерпевших тоже запрос сделай. И по местам прописки вот этих гавриков тоже запрос…

— Это как? — Руслан явно был не в теме.

— По каждому, по месту прописки, просто адрес в запрос забиваешь, и тебе приходит информация обо всех, кто в этом адресе прописан. И смотришь, вдруг что-то будет интересное, например, папа судимый, или мама состоит в обществе охотников и имеет три ружья. Давай, Руслан, не тяни резины — запросов много, сейчас другие набегут, два часа будешь в очереди стоять. Ты главное с хозяином машины определись тем более, что он на нашей территории прописан.

Руслан появился через час, неся в руках огромную кипу распечаток.

— Девчонки сказали, чтобы я две недели с запросами к ним не приходил.

— Они шутят. Вот волшебное слово — я вытащил из ящика батончик «Марс»: — Девчонкам отдай, и ты будешь у них любимым клиентом.

— О! Это что? — Руслан вертел увесистую черную упаковку в огромной руке.

— Шоколад американский. По ленд-лизу прислали, гуманитарка.

— Че, серьезно? А где дают? — Руслан местами был наивным парнем.

— Руслан, я пошутил. Купил у спекулянтов, по госцене, за восемнадцать рублей. Все иди, будь в кабинете, а я поеду, поработаю с документами. Если будут вопросы — позвоню в кабинет. И будь готов после обеда со мной поехать, поработать. Все давай, я побежал! — я сложил листы с информацией, запер кабинет, но уже на лестнице был остановлен новым вопросом молодого сотрудника.

— Паша, а нам…это…деньги собирать?

— Какие деньги?

— Ну, эти же сказали, десять тысяч собирать… Адвокат сказал.

Я с досадой остановился, спустился на пару ступенек вниз, чтобы мои глаза были на одном уровне с глазами Руслана.

— Брат, а я не знаю, что тебе сказать, просто не знаю. С одной стороны, это западло, бандитам деньги давать. А с другой стороны, возможно, надо начать собирать, чтобы были, но только не под проценты. А с третьей стороны, мы постараемся сделать все, чтобы мы победили. А с четвертой стороны, то, что вы отдадите этим упырям деньги, следствие и суд используют против вас, указав, что этим вы фактически признаете свою вину. Так что в этом вопросе я вам советчиком быть не могу. Все, я побежал. Шоколадку сам не съешь!

Три часа я провалялся дома, на матрасе, в обществе счастливого Демона, попивая молотый кофе и изучая огромные листы с распечатками Информационного центра. А в два часа мы с Русланом стучали в старую дверь квартиры, расположенной в скромной «хрущевке» по улице Сурового края. Дверь нам открыла невысокая сухонькая старушка в толстых очках. Пропустив нас в темный коридор квартиры, она молча пошла в комнату, где села в массивное кресло перед стареньким черно-белым телевизором, на экране которого молодой Кожугетыч вступал в должность Главного спасателя.

— Здравствуйте, бабушка! — мы с Русланом потоптавшись в коридоре и не дождавшись наводящих вопросов, вытерли подошвы о линялый коврик на пороге и прошли в комнату: — Подскажите, а Старостин Сергей Павлович здесь живет?

— Племянник мой, прописан здесь. — Бабуля коротко взглянула не меня из-под очков и снова уткнулась в мерцающий экран.

— А не подскажите, как Сергея Павловича можно увидеть?

— Нет его, три месяца уже, как не появлялся.

— Гм. А вы не знаете, где он может быть? Три месяца — все-таки большой срок.

— Не знаю. Мабуть на работе.

— Где он работает?

— Моряк он, в Находке у него работа. На корабле ходит.

— А вас не беспокоит, что он вестей не подает так долго времени?

— Нет, он бывало и по полгода отсутствовал. А то, что не знаю про него, так поругались мы с ним, не помню уже почему. Он дверью хлопнул и ушел.

— Простите, а вас как зовут, а то неудобно как-то…

— Софья Архиповна я, Кривошапкина, девятьсот восьмого года. Паспорт в секретере лежит.

— Софья Архиповна, а не подскажите, Сергей с вещами уехал?

— Без вещей. Вон, его чемодан в кладовой стоит. Ну у него женщина была, он у нее частенько по несколько дней жил, может у нее комплект вещей был?

— Женщину где эту найти можно, не подскажите?

— Нет, это я не знаю. Знаю, что Люся зовут, и она в каком-то институте научном работает, больше ничего не знаю. Хорошая женщина, хотя и разведенка. Я с Сережкой сколько раз ругалась — женись на Люське, внучков мне нарожаете, я хоть умру спокойно, все-таки не мальчик, двадцать пять лет уже мужику.

— Бабушка, вы нас извините, мы из милиции…

— Да уж догадалась. Ко мне тоже, в тридцать седьмом году, такой обходительный клеился…

— И?

— Что и?

— Вы сказали, что такой обходительный клеился. Чем закончилось то у вас с милиционером?

— Так не знаю я. Я вижу такое дело, быстренько по оргнабору в Новосибирск то и укатила. Наверное, на войне убило. Жалко, красивый был.

Бабка даже отвернулась от телевизора, видно, уйдя в воспоминания о обходительном и опасном милиционере, пришлось опять закашляться.

— Что, заболел что ли, за преступностью гоняясь? Давай чаю с медом сделаю.

— Спасибо, не надо, просто подавился. — я даже замахал руками: — Нам надо у вас заявление взять на поиск без вести пропавшего племянника. Вы не против?

— А что, милиция сейчас по квартирам ходит и добрые услуги оказывает? Не слышала что-то таких новостей.

— Нет, Софья Архиповна, не оказываем мы добрые услуги. Просто на машине, записанной на вашего племянника, едят очень плохие люди, и мы хотели выяснить, он машину продал или они у него ее отобрали? Была у Сергей машина?

— Была, как же. Большая, белая, японская. Внутри все красиво. Только руль неправильный у нее.

— Не знаете, где сейчас машина?

— Не знаю. Меня Серега один раз на ней прокатил, до поликлиники, а куда она потом делась я не знаю. Он, когда у меня жил, она под окнами стояла, радом с «Запорожцем» Степаныча.

— Степаныч у вас где живет?

— Двумя этажами ниже, квартира прямо подо моей.

— Спасибо, вам, большое, Софья Архиповна! — я повернулся к Руслану: — Ты бери заявление о пропаже Сережи, все полностью, с осмотром и изыми расческу или зубную щетку, а я пойду, со Степанычем пообщаюсь.

Степаныч дома отсутствовал, зато он был обнаружен во дворе, торчащим попой из моторного отсека ушастого «запора», цвета грязной морской волны. Услышав, что я тоже являюсь владельцем «Запорожца», только не «ушастого», а «горбатого», Степаныч проникся ко мне особым доверием, даже доверив подержать ключ «тринадцать на пятнадцать». Обсудив с автолюбителем перспективы развития японского автопрома, и в частности фирмы «Датсун», мы перешли к обсуждению племянника Сереги.

Как рассказал Степаныч, белую иномарку Серега привез из Японии в апреле этого года. Машина стояла во дворе, моряк ездил на ней редко. Две недели окрестные пацаны и мужики ходили во двор смотреть чудо враждебного автопрома, после чего, постепенно, ажиотаж исчез. Пропал Сергей одновременно с машиной в начале июня. Больше полезной информации получить от пенсионера не представилось возможным.