Ужин в «У Фокси»

Глава 5

Сайлас

Прошло уже три дня с тех пор, как Люк появился на пороге моей квартиры, и от него все еще нет вестей. Какого черта я не спросил у него номер?

«Потому что ты был слишком занят, проверяя пределы его самообладания и, фактически, умоляя его поиметь тебя».

Я игнорирую этот раздражающий, критикующий меня голос. По крайней мере, мне стало лучше. Его подруга, Люси, навестила меня и дала какие-то лекарственные травы, которые помогли мне больше, чем таблетки, выписанные врачом. Теперь я могу сидеть без помутнения в глазах или использовать свой ноутбук, не испытывая при этом жуткой головной боли. И это хорошо, потому что я собираюсь найти информацию о Люке и его семье. Это единственное, что я могу сделать, чтобы не сойти с ума.

Все, что я знал о Люке, когда Дэнверс послал меня допросить его — кроме того, что он горяч, как ад, и готовит лучшую курицу в городе — было то, что он связан с лидерами преступной группировки. Его кузены были недавно арестованы после случая с одним молодым человеком, находящимся под защитой парня лейтенанта Моррисона, Брендона. Но их выпустили под залог.

Я удивлюсь, если Брендон согласится поговорить со мной. Даже то, что я просто спрошу у него об этом случае, может стать причиной неприятностей с лейтенантом, ведь я пока на больничном. А проблемы с ним мне совсем не нужны, если я собираюсь стать самым молодым детективом Адайрсвилльского Отдела Полиции (АОП). Я мог бы свалить все глупые вопросы на последствия сотрясения или действия лекарств, но не буду. Хотя какую-то часть меня не волнуют возможные неприятности. Эта часть меня устала быть парнем, который всегда следует правилам.

Так или иначе, я собираюсь спросить о кузенах Люка, чтобы помочь ему — и Дэнверсу — разобраться с семьей Люка. Думаю, что Люк, как он и сказал, непричастен к делам его кузенов. Иногда нужно просто довериться своей интуиции.

Я звоню Брендону, но он не берет трубку. Обычно, в это время ночи он в своем клубе «Движение». Только от мысли о грохочущей музыке моя голова начинает болеть. Полагаю, что лучше будет поискать что-нибудь в Интернете.

Мой телефон зазвонил, когда я читал об аресте трех лис-оборотней, детей Оскара Редтэйла. Изначально их обвиняли в убийстве первой степени, краже, вождении в пьяном виде и лихачестве, а также в нападении, но формально обвинения были сняты — иными словами, судья был подкуплен — и им будут предъявлены обвинения в других преступлениях. (Прим. переводчика: Убийство первой степени — в законодательстве США — особо тяжкой преступление). Я беру свой телефон. Это Дэнверс. Лучше бы ответить.

— Биксби.

— Плохие новости. Мы взяли твоего мужчину, который вломился в дом его кузена.

— Моего мужчину? — спрашиваю я, хотя знаю, что он говорит о Люке.

— Люка Редтэйла. Помнишь его? Я слышал, он приходил к тебе как-то раз. Ночью.

Мой пульс ускоряется, а головная боль заставляет лечь на диван. Я не принимал сегодня ничего сильнее ибупрофена, но это хорошо. Сейчас мне пригодится ясная голова.

— Мне нужно было спросить у него об инциденте, — объясняю я, — Я до сих пор ничего не могу вспомнить, и это просто сводит меня с ума.

— Твой доктор сказал…

— Будто бы ты стал слушать своего доктора, — о, черт. Я зря это сказал. Этим я пересек черту. Если я буду позволять себе подобное, меня выгонят с работы без разговоров.

— Простите, сэр.

— Конечно, я бы никогда не слушал чертовых врачей. Но мне не нужны калеки. Это не означает, что я настаиваю, чтобы ты следовал предписанию врача, просто мы нуждаемся во всех полицейских. И тебе лучше поправиться как можно скорее.

— Да, сэр, — легче сделать вид, что я согласен с ним, чем спорить или игнорировать.

— Так все, что вы делали с мистером Редтэйлом, это разговаривали об инциденте?

— Эм… Да, именно, — Боже, я самый плохой лжец в мире.

— Ты пытаешься потерять работу? Если да, то продолжай в том же духе и достигнешь свой цели.

— Нет, сэр. Я люблю мою работу. На самом деле, я…

Дэнверс нетерпеливо произносит:

— Что?

— Я хочу стать детективом, сэр.

Он присвистывает:

— Так рано? — удивительно, но в его голосе нет издевки.

— Да.

— Тогда поймай и арестуй чертовых подозреваемых.

— А он является подозреваемым? — интересно, я смогу оправдать свой нахальный рот сотрясением.

— Я же отправил тебя допросить его.

— Это так, но мы обычно допрашиваем членов семьи, даже если нет причин полагать, что они непричастны.

— Насколько я могу судить, Люк далек от звания законопослушного гражданина, но он порядочный человек, и он, благодаря своей глупой попытке провести собственное расследование, он стал еще более причастен к нашему делу.

— Сэр, я не сплю с ним. И даже если бы хотел, мое состояние в ту ночь, когда он навещал меня, не позволило бы мне.

Дэнверс вздыхает:

— Я забыл, как медленно восстанавливаются люди.

— Да, мы слабаки по сравнению с вами, — Какого это, не быть человеком? Быть практически неуязвимым и бессмертным? Не думаю, что хочу это знать.

— Сотрясение повредило твой мозг сильнее, чем я предполагал? Обычно ты не такой язвительный.

Да что со мной такое?

— Возможно, сэр. Знаю, звучит странно, но я не чувствую себя собой.

— Ты уж постарайся вернуться в строй как можно скорее. Я заеду, чтобы узнать больше о характере вашей с Люком беседы.

— Я могу прийти…

— Нет, ты останешься дома.

Я провожу время, пока ожидаю Дэнверса — и, возможно, моего отстранения от дела — в попытках раскопать информацию о делах кузенов Люка, несмотря на то, что это последнее, что Дэнверс хотел бы, чтобы я делал. Ну, не считая общения с Люком. Этого он хочет еще меньше. Кстати, кузены Люка весьма неприятные личности.

Я смотрю на наручные часы. Дэнверс будет здесь в любую минуту. Я закрываю ноутбук, оставляю его на кровати, а сам усаживаюсь на диван. Я начинаю переключать каналы, так что, когда он придет, то увидит, как я просто отдыхаю и смотрю телевизор.

«Держи свой рот закрытым, и пусть он говорит».

Я ведь смогу сделать это? Я не знаю, что со мной было не так во время разговора по телефону. Обычно я сама порядочность и послушание. Может, я просто устал быть чертовски правильным, вечно подлизываться, изображать само очарование. И все же, мне стоит держать себя в руках при Дэнверсе. Он не всегда-следую-правилам парень, но могу оттолкнуть его своим поведением.

Дэнверс стучится лишь раз и входит в мою квартиру. Видимо, Джейсон дал ему свой ключ.

— Разве я не должен пригласить тебя? (Прим. переводчика: Герой имеет в виду легенду о том, что вампир не сможет попасть в дом, если его не пригласить войти.)

— Пригласить меня? — отвращение на его лице заставляет меня улыбнуться, — Чему они учат вас на этих сверхъестественных курсах, преподаваемых в академии?

Я знаю, что это устаревший фанатичный бред:

— К черту курсы.

— Вам, наверное, говорили стрелять в нас каждый раз, когда видите нас.

Я пожимаю плечами:

— Да, говорили нечто подобное.

— Биксби, ты хороший коп, который совестно выполняет свою работу. На тебя никогда не жалуются. Ты очень активный. Но есть правила, которые нельзя нарушать.

Я киваю и радуюсь, что это не вызывает тошноту.

— Я пришел сюда, потому что хочу поговорить с тобой без лишних ушей. Мне нужно, чтобы ты был честен со мной. Я не буду отчитывать тебя, но если я снова поймаю тебя на приятельских отношениях с подозреваемым, мне придется донести на тебя. Понимаешь?

— Да, сэр.

— К тому же, не проси больше Натали помочь тебе нарушать правила, любые правила, установленные полицией из АОП или врачами.

— Да, сэр, — отвечаю я, глядя на свои ноги. Я чувствую себя, как пристыженный школьник, хотя, мои учителя не были вампирами.

Дэнверс улыбается:

— Я знаю, что она сама настояла на том, чтобы помочь тебе, но ни Вулф, ни я не хотим вовлекать ее в это.

Никто, кроме лейтенанта Моррисона не осмеливается спорить с Вулфом или Дэнверсом.

— Да, сэр.

— Я не знаю, что на меня нашло во время телефонного разговора, — кстати, в реальности Дэнверс страшнее, чем когда говоришь с ним по телефону.

— Ничего, мне понравился твой острый язык, — если бы я не знал, как безумно Дэнверс любит Джейсона, то подумал бы, что он флиртует со мной, что встревожило бы меня больше не потому, что он вампир, а потому, что он довольно привлекателен, — Я хочу знать все, что Редтэйл сказал тебе.

— Все?

— Не стесняйся вставлять непристойные подробности.

Мое лицо заливает жар. Я запинаюсь при первых словах, но рассказываю ему все, что он должен знать. По крайней мере, я смог умолчать об интимных подробностях. Например, о том, как крупное достоинство Люка вжималось в мое бедро, или о том, как нежно он касался меня. Или как он поглаживал большим пальцем мою талию, пока целовал… Я чувствую себя предателем, пока рассказываю Дэнверсу, что Люк решил собрать для меня информацию.

Если бы я говорил с незнакомым мне детективом, то не стал бы этого упоминать. Что это говорит обо мне? Я был преданным копом последние два года. Я верю в справедливость, в всегда-говори-правду-и-ничего-кроме-правды правило, но я почти солгал ради Люка, парня, которого я едва знаю, который, наверняка, не даст мне ничего, кроме одной-двух ночей. Если бы я только мог оправдать свои действия последствиями сотрясения.

Я доверяю Дэнверсу. Если Люк соврал мне, и он связан с бизнесом его семьи, то я должен буду арестовать его, но если он не причастен, то я не позволю Дэнверсу повесить на него другое преступление просто потому, что у него нет оснований для ареста Люка или потому, что Люк — лис.

— Спасибо, — говорит Дэнверс, — Я пойду поговорю с этим идиотом. Если он расскажет, что смог разузнать, я сниму с него обвинения в проникновении со взломом. Последнее, что меня волнует, это неприкосновенность домов всяких ублюдков, но я не могу сделать вид, будто ничего не случилось. Ему повезло, что в него не стреляли или того хуже.

— Хуже? — я действительно хочу знать, что может быть хуже?

— В преступных кругах ходят слухи, что кузены Люка и их свора запирали нарушителей-волков в клетках и почти не кормили их. В конце концов, заключенные становились дикими и свирепыми.

— О Господи, они просто больные ублюдки! Это…— из-за нахлынувшего на меня ужаса, я не могу подобрать слов.

— Да, они такие, но сложно найти кого-то, у кого хватит смелости им противостоять и положить этому конец. Если мы сможем прижать этих подонков, то, возможно, сможем помочь волкам, если они еще не одичали окончательно.

Раньше, до того, как я стал копом, я бы задался вопросом, как, черт возьми, этим лисам удается избежать наказания за все свои деяния, но сейчас я могу ответить на этот вопрос. Из-за нехватки полицейских в штате, из-за подлых копов и чиновников, из-за людских предрассудков, удивительно, что закон хоть что-то значит в наши дни. Любое преступление, которое не касается людей напрямую, попросту игнорируется.

Суды завалены делами, так что легко просто подкупить судью, и обвинения исчезнут. Такие люди, как кузены Люка, просто выплачивают залог и выходят на свободу, чтобы вернуться к прежнему образу жизни, и их, скорее всего, вы никогда не увидите за решеткой.

— Джейсону или мне зайти позже, чтобы проверить тебя? — спрашивает Дэнверс.

— Нет, я в порядке.

— Не забывай, ты на больничном. Это означает, никакой работы. Ты не опрашиваешь подозреваемых, не ищешь новые улики, не раскапываешь прошлое Люка.

Вампиры могут читать чертовы мысли? Я так не думаю.

Дэнверс прищуривается и смотрит на меня:

— Тебе повезло, что ты так дорог Джейсону, иначе я бы отстранил тебя от дела не только по медицинским причинам. Держись подальше ото всех, кто замешан в этом, кроме меня. Отдыхай, поправляйся, и я снова верну тебя в строй. Но если я только заподозрю, что ты собираешься лечь в постель с Люком…

— Я никогда не говорил, что…

— Тебе ничего не нужно говорить. Он горяч, и он всегда получает то, что хочет.

— Я думал, ты не знаком с ним.

— Я знаю его, и знаю парней его типа, — отвечает Дэнверс.

— Спасибо за предупреждение, мамочка.

— Твоя дерзость вернулась, — с улыбкой говорит он.

— Я не буду вмешиваться в дело, — не буду? Я не уверен, что смогу.

— Хорошо. Мне плевать кого ты трахаешь в свободное от работы время, но если это создает проблемы, тебя уволят. Я не хочу терять еще одного новобранца.

Дэнверс уходит раньше, чем я придумываю, что ответить. Это же был комплимент, да?

Расследование зовет меня. Я должен узнать, что провоцировало нападение на ресторан «У Фокси». Каждый сделанный мною шаг от двери к дивану отдается болью в моем мозгу. Головная боль вернулась, будто предостерегая, что это плохая идея.

«Отдыхай, поправляйся, и я снова верну тебя в строй».

Я игнорирую свою совесть и головную боль, открываю ноутбук и продолжаю раскапывать информацию. Я прокручиваю всплывшую страницу, но она, кажется, совсем не связана с делом. Натыкаюсь на фото с мероприятия по сбору средств и… Стоп. Это Люк?

Это он. Но что он делает на вечеринке, организованной его кузенами? Он сказал мне, что не связывался со своей семьей годами, но он тут, на фото, сделанном меньше года назад, одетый в смокинг — который, святые угодники, очень ему идет — и держащий бокал с шампанским.

Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Люк все же работает с ними? Ресторан — часть их бизнеса? Я действительно настолько наивен? Может он и чертовски горяч, но, как я уже говорил, я вечно выбираю не тех мужчин.

«У Фокси» снова открыт. Скорее всего, он там. Нужно связаться с ним».

Нет. Дэнверс узнает. Я уверен, у вампиров нет и половины способностей, что предписывают им люди, но как тогда Дэнверс всегда узнает то, что не должен знать.

Мой живот урчит. Как давно я ел? Тот факт, что я спрашиваю себя об этом, предполагает, что довольно давно. Я закрываю ноутбук и встаю. Мне требуется пара секунд, чтобы восстановить равновесие, зато я уже могу спокойно передвигаться по квартире.

Я открываю морозильник и нахожу несколько замороженных буррито и почти пустую банку с мороженым. Мой живот ясно дает понять, что съесть это будет плохой идеей. На следующей полке нахожу гамбургер с ветчиной и сыром. Не самый лучший вариант, но, все же, лучше, чем ничего. Разогреваю его в микроволновке. Пока жду, я поглядываю на телефон. Я должен позвонить в ресторан, просто чтобы увидеть Люка.

Я беру телефон и верчу его в руке.

«Положи его и позволь Дэнверсу со всем разобраться».

В этот раз я позволяю своей совести взять верх. После ужина я устраиваюсь на диване, потому что он ближе, чем моя кровать, а я так устал. Я пялюсь в черный экран телевизора и пытаюсь понять, смогу ли бодрствовать достаточно долго, чтобы посмотреть что-нибудь.

Я подпрыгиваю, когда звонит мой телефон. Я не узнаю номер, но беру трубку.

— У меня есть информация. Она еще нужна тебе? — это Люк.

«Скажи ему позвонить Дэнверсу». Это будет правильно, но я не хочу, чтобы он вмешивался.

— Сайлас? Ты там?

— Да, я тут. Ты уже поговорил с Дэнверсом?

— Да, вампир и его команда только что закончили допрашивать меня.

— Так он не арестовал тебя?

— Нет, я предоставил ему достаточно сведений, чтобы он отстал от меня.

— Дэнверс хороший парень и очень честный.

— Да, я это уже понял. Так что, ты хочешь поговорить?

«И что я должен ответить? Скажи ему, что не можешь рисковать своей работой. Еще не поздно прекратить общение».

Нет, уже поздно. Поздно стало в ту минуту, когда Люк толкнул меня под прилавок. Прилавок?

— О Господи, я вспомнил.

— Твои воспоминания вернулись? Полностью? — судя по голосу, он взволнован этим почти так же, как я.

— Не все, по крайней мере, я так думаю. Я вспомнил, как ты пытался спрятать меня под прилавком, — еще я помню ощущение его тела на моем, укрывающего меня от взрыва. Но все остальное по-прежнему покрыто дымкой, — Так ты хочешь приехать?

— Да, но мне нужно закончить дела в «У Фокси», но я буду у тебя меньше, чем через час.

— Ладно.

Он вешает трубку, и я обнюхиваю себя и морщусь. Черт, я воняю. Как плохо от меня пахло три дня назад? Удивительно, что у Люка возникло желание меня поцеловать.

Я иду в душ. У меня кружится голова. Сегодня я слишком мало ел и спал. По крайней мере, если я поскользнусь и упаду, это избавит меня от нужды выбирать между работой и горячим оборотнем, который, возможно, хочет просто переспать со мной.

К тому времени, как я выхожу из душа, я устал, словно пробежал марафон в 10 миль. (Прим. переводчика: чуть больше 16 км) Хотя сейчас от меня не пахнет, как от заводских нечистот. Я принимаю четыре таблетки ибупрофена. Мне нужно что-нибудь посильнее, но я не хочу, чтобы мой разум был затуманен лекарствами во время встречи с Люком.

Одному Богу известно, что я могу сделать с ним или, что еще лучше, позволить ему сделать со мной под их влиянием. Только его самоконтроль и моя боль удержали нас от секса в ту ночь. Я чувствовал, как его твердый член терся о мой, и это было восхитительно. Если бы я не боялся, что умру от головной боли, то упал бы перед ним на колени и отсосал бы ему, как только бы он оторвался от моих губ.

Но что, если он не тот, кем кажется? Что, если он погряз в этом так же глубоко, как и его кузены — нелегально продает оружие, мучает волков, убивает каждого, кто преградит ему путь? Должен ли я рассказать ему о том, что нашел? Дэнверс был бы зол, как черт, если бы я сделал это.

Другое воспоминание вспыхивает в моем мозгу. Люк смотрит на меня. В его глазах — голод. Он похож на лиса больше, чем когда либо, будто я жертва, пойманная им, охотником. Его рот в дюймах от моего, и я тянусь к нему, глажу его щеку. Его кожа такая теплая.

Это происходило. Я уверен. Это не туманный сон или фантазия.

Стук в дверь прорывается в мои мысли.

— Сайлас! Это Люк.

— Секунду!— я иду — медленно, очень медленно — к двери и впускаю его.