Учитель. Назад в СССР

Глава 19

Десятиклассники замерли, напряглись, частично растерялись. И отчего-то все как один уставились на меня. Длинный, как шпала, Санёк, недавно отыгрывавший покойника, как-то весь скукожился и постарался стать незаметней. С его ростом это в принципе невозможно. Фёдор скривился, словно съел лимон, но упрямо вскинул голову, вид принял гордый и независимый, даже руки в карманы заснул, видимо, для пущего эффекта. Но я успел заметить обречённый взгляд Швеца, который он кинул в мою сторону, прежде чем изобразить на лице равнодушие и полный пофигизм.

Что удивительно, ребята молчали, никто из них не старался утопить виновников наступившего торжества. Я быстро оглядел каждого, но не приметил желания сдать товарищей, несмотря на идиотскую шутку, которую учудили Федька с Саньком. Тут либо я чего-то не понимаю про этих двоих шутников, либо класс мне достался дружный, со своим понятием чести и товарищеских отношений.

С трудом верилось, что никто не побежит потом втихушку и не настучит директору, но пока все как один дружно молчали.

Пока я соображал, что придумать в наше оправдание, пауза сильно затянулась. Степану Григорьевичу надоело дожидаться ответа, и он, как истинный хозяйственник, точно определил виновников.

— Федька! Опять ты? Что на этот раз? — рявкнул завхоз.

Фёдор мотнул головой, насупился и набычился ещё больше, но ничего не ответил. Зато я, наконец, сообразил, как отмазать шутников.

— Добрый день, Степан Григорьевич. Вы уж простите, это моя вина, — улыбнувшись, начал я.

— Как так-то? — опешил завхоз, перевёл на меня взгляд и сурово поджал губы.

В процессе этой кутерьмы мы совсем позабыли про директора. Юрий Ильич молча наблюдал за развитием событий, не пытаясь встрять, терпеливо ожидал ответ на свой вопрос. Похоже, всё-таки права моя интуиция, хороший мужик директор, понятливый. Свиридов ведь явно понял, что десятый класс что-то начудил, что неспроста все десятиклассники высыпали на порог и таращатся на меня, Федьку и Санька. Но не стал орать, топать ногами и требовать немедленного ответа, чтобы наказать виновных.

— Да вот так, — развёл я руками, добавив в голос смущения. — Хотел девочкам показать, где грязь на стёклах не дотёрли, забрался на подоконник, начал тереть, а тряпка возьми да и упади в кусты. Пришлось Александра на подмогу звать, как самого высокого. Он как раз за водой ходил, — не моргнув глазом, соврал я.

Федька недоверчиво покосился в мою сторону, как и Санёк, который стоял, раскрыв рот. Я надеялся, что Бородин не ляпнет какой-нибудь неожиданный вопрос по глупости.

— А стул для чего тут? — с подозрением поинтересовался Степан Григорьевич.

— Так не дотянулся Александр, пришлось стул тащить. Вот Фёдор и принёс, — кивнул я на пацана, который стоял, чуть опустив голову, и если и удивлялся, то хорошо скрывал своё удивление. Впрочем, я подозревал, что Юрия Ильича мои сочинения не провели.

В глазах директора плясали смешинки, лицо же Свиридова оставалось при этом совершенно серьёзным. Ну, точно, правильный мужик товарищ директор. Всё он прекрасно понял. Может, и не сообразил, какую каверзу устроили взрослые дети, но до него точно дошло, кто виноват, а кто выгораживает хулиганов.

— Понабирают молодёжь… — буркнул Степан Григорьевич. — Смотри мне, стул не сломай! — завхоз погрозил пальцем Саньку. — А вы чего сбежались? — сурово рыкнул на десятиклассников. — Забот мало? Так я зада-то нарежу новых, до вечера всем работы хватит.

Ребята и девочки возмущённо зашумели и как-то быстренько рассосались по своими рабочим местам.

— Берите стул и возвращайтесь в класс, — строго велел я Фёдору.

— А? — Санек уставился на меня недоумевающим взглядом, но Федька, который явно поумнее своего товарища, быстренько метнулся к кустарнику, подхватил мебель, толкнул товарища в спину, придавая ускорения.

— Ты чего? — возмутился Санёк, ощутив дружеский тычок.

— Пошли давай, работа сама себя не сделает, — буркнул Швец, зыркнув в сторону завхоза, потом глянул на меня, хотел что-то сказать, но заметив мой предупреждающий взгляд, промолчал.

— Куда? — уточнил Санёк.

— Парты таскать, — процедил Фёдор, двигаясь со стулом к школьному крыльцу.

— Так это…

— Ребятам поможем, — рявкнул Федька. — На, неси. Быстро, — угрожающе прошипел, вручив стул товарищу, обернулся к нам троим и вежливо произнёс. — Егор Александрович, мы закончили парты расставлять. Нам теперь в какой класс?

Санёк переводил взгляд с одноклассника на меня, пытаясь сообразить, с чего вдруг на друга накатило такое желание работать. Думаю, парни давно закончили таскать столы в соседний кабинет и решили немного пофилонить. А тут вдруг такая резкая смена политики партии, есть отчего недоумевать несчастному Бородину, который, похоже, до сих пор не сообразил, что происходит.

— Спасибо, ребята, — ответил я. — Володе Свирюгину нужно помочь, пока я тут с товарищами разговариваю, — подсказал я.

— Хорошо, Егор Александрович, — кивнул Федька, ухватил Александра за локоть и потащил в школу.

— Хулиганьё, — буркнул завхоз, глядя вслед пацанам. — Ты с ними построже, построже, Егор Александрович. Избаловала их Оленька Николаевна. Ох, избаловала, — покачал головой Степан Григорьевич. — Ну, так я пойду, Юрий Ильич? Ты, как освободишься, заходи, дальше покумекаем.

— Зайду, Степан Григорьевич, — кивнул Свиридов. — Через полчасика забегу.

— Не забудь, — строго предупредил завхоз и зашагал в сторону своей мастерской.

Директор дождался, когда Борода отойдёт подальше, посмотрел на меня, улыбнулся и полюбопытствовал:

— Шалят?

— Не без этого, — уклонился я от прямого ответа.

— Справляетесь?

— Вполне, — заверил Юрия Ильича.

— Помощь нужна? — Свиридов пытливо заглянул в мои глаза.

— Нет, Юрий Ильич. Ребята хорошие, всё в порядке, — отказался я.

— Ну, если что, обращайтесь, Егор Александрович, — кивнул мне директор. — Вы сейчас куда?

— По классам пройдусь, посмотрю, что сделано и сколько осталось, — ответил я.

— Хорошо, — Свиридов снова кивнул и собрался уходить, но остановился и напомнил. — В бухгалтерию не забудьте заглянуть, Егор Александрович. Валентина Ивановна ох, как не любит, когда её просьбы игнорируют.

— Валентина Ивановна — это кто? — уточнил я.

— Так, бухгалтер наш, самый важный человек в конторе, — усмехнулся Юрий Ильич.

— Сегодня постараюсь обязательно зайти, — заверил я директора.

— Ну, хорошо. Работайте дальше.

На этом мы со Свиридовым и разошлись, как яхты в синем море. Я пошёл к ребятам, куда отправился директор, не знаю, наверное, в мастерскую к завхозу над чем-то кумекать.

На первом этаже царила деловая суета. Фёдор с Александром сосредоточенно таскали парты в начальное крыло, следом за ними со стульями туда-сюда шныряли двое парнишек, имена которых я пока не запомнил. Свирюгин с помощью Волкова перешёл в соседний кабинет.

Я прошёл по всем классам, отмечая про себя объём сделанного. Пацаны трудились, не обращая на меня никакого внимания. Точнее, делали вид, что не обращают. Сами же исподволь наблюдали, что происходит. Я же не собирался ни выговаривать, ни наказывать, ни читать морали. Собственно, все, что я хотел, сказал им на улице. Ребята вроде умные, надеюсь, меня услышали.

Сомневаюсь, конечно, что после этой истории всё у нас сразу наладится и заживём мы душа в душу до самого последнего звонка. Так не бывает, разве что только в кино. Но, по моим прикидкам, первую проверку я вроде как прошёл. Директору не заложил, родителям тоже не пожалуюсь, перед завхозом прикрыл. А дальше поживём — разберёмся.

Главное, умудриться наладить тот самый тонкий контакт, когда взрослый перестаёт быть потенциальным врагом и становится хорошим товарищем, которому дети доверяют если не всё, то многое.

— Всё в порядке, Егор Александрович? — полюбопытствовал Свирюгин, выдёргивая меня из размышлений.

Я очнулся, непонимающе посмотрел на Владимира, через секунду до меня дошло.

— Извините, ребята, задумался, — пробормотал я, отступая от двери класса.

Оказывается, я прошел весь первый этаж, заглянул во все кабинеты и теперь застыл изваянием на пороге у третьеклашек, мешая парням выйти.

— Спасибо, Егор Александрович, — негромко, но отчётливо произнёс Свирюгин.

— Да за что же? Мешаюсь тут под ногами, — изумился я.

— За Федьку с Саньком, — пояснил Володя.

Я задумчиво разглядывал Свирюгина, пытаясь понять, какой он есть на самом деле. Так ли честен и открыт, как пытается показать? И в чём его выгода, благодарить за ребят. И если она вообще? Или просто это я, отравленный потребительской заразой будущего, ищу подвох, который прячется за обычным «спасибо»?

— Много осталось?

— Пару классов, — Владимир задумался, что-то мысленно подчитывая. — Думаю, на полчаса делов.

— Это хорошо, — кивнул я рассеянно. — Спасибо, ребята, — поблагодарил озадаченных парней и пошёл на второй этаж к девочкам.

— Егор Александрович… — окликнул меня знакомый голос.

Я обернулся, увидел мнущегося Фёдора.

— Да, Фёдор, ты что-то хотел? — доброжелательно откликнулся я.

— Я… это… — пацан замялся, не поднимая на меня глаз, но потом вдруг решился, остро глянул и скороговоркой выпалил. — Спасибо вам… За… Короче, спасибо… — развернулся и торопливо зашагал по коридору к Саньку, который терпеливо ждал его возле одной из парт.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулся я вслед напряжённой мальчишеской спине и начал подниматься по ступеням.

Что я знаю о своём классе? Пока ничего. Точнее, уже кое-что. Как минимум один лидер выявлен, это хорошо. Два самостоятельных раздолбая обозначены. С натяжкой, но Фёдора можно приписать к теневым авторитетам. Как минимум один подчинённый, то бишь друг-товарищ, у него имеется. Санёк то ли глуповат, то ли простодушен, то ли физическое тело опережает в развитии разум.

Шутка на уровне детского сада. Уж не знаю, какого результата эти два оболтуса хотели добиться, но явно не того, который получили. По их версии я должен был испугаться и что? Побежать к директору? Но когда Юрий Ильич нарисовался на пороге школы в самый разгар затянувшейся пьесы, Фёдор не на шутку струхнул. Значит, что? Значит, залёты у этих двоих имеются. Может даже уже и милиция подключалась.

Следовательно, хотели меня просто дураком выставить перед директором. Ну а что, версия имеет право на жизнь. Я бы помчался звать Свиридова, что весьма логично с точки зрения двух обалдуев. В этот момент пацаны убирают стул, Санек оживает, шутники уходят в класс. В результате молодой учитель в глазах начальства выглядит, мягко говоря, фантазёром.

— Ты не права, Лена, — из размышлений меня выдернул строгий голос Дарьи Светловой. — Хороший учитель, а мальчишки наши дураки, — безапелляционно заявила староста класса.

— Дураки и есть, — подтвердила, кажется, Нина.

— Ой, дева-а-а-ачки, я та-а-ак испугалась. Вот честно. Аж сердце забилось, — протянул кто-то. Вроде бы та самая Люся, которая плакала на школьном пороге.

— Люська, ты несёшь чушь! — фыркнул чей-то голос. — У тебя что, сердце до этого не билось? С точки зрения науки это невозможно!

— Ой, Нинка! Ты как всегда! Зануда! — фыркнула Людмила. — А новый учитель ничего такой, симпатичный.

«Вот те на, — хмыкнул про себя. — Как бы в женихи не записали. Если ещё и девочки решат проверку устроить…» — покрутил головой. Только влюблённой ученицы мне до полноты картины не хватало. В прошлой-то школе меня истории подобного рода как-то стороной обошли. Там-то я дядька старый, пенсионер без приданного, так сказать. На папика ну никак не тянул, что с меня взять. Опять-таки до нашей провинции зараза больших городов хоть и добралась, но пока что не в таких масштабах.

Понятное дело, школьницы мечтали о красивой жизни, залипали в телефонах, наблюдая за жизнью богатых, знаменитых и на всю голову отшибленных. Но, насколько я знал, пока ни одна из моих бывших учениц не путала двери. Большинство грезило мажорами на белых мерседесах, остальные планировали поступать в институт и строить карьеру. Жизнь, конечно, расставит всё по своим местам. Надеюсь, девчонкам повезёт, и сложится она у них достойно.

Здесь и сейчас я далеко не старый дядька. Как Егор Александрович я вполне себе ничего такой, приятный кавалер, симпатичный столичный житель, с профессией, чем не завидный жених? И как тут выкручиваться?

— Принесла нелёгкая этого Егора… Александровича, — буркнула Лена Верещагина. — Не мог попозже приехать.

— Что, Ленка, работать заставляет? — прозвучал чей-то незнакомый голосок.

Этот тембр я ещё не слышал.

— Это тебе, Полька, нравится с телями да коровами возиться. Ветерина-а-арша-а-а! — ехидно протянула Верещагина. — А я почему должна?

— Тоже мне, артистка нашлась! — фыркнула Полина, нисколько не обидевшись на одноклассницу. — На, теперь твоя очередь.

— Фу-у-у… краской воняет… — простонала Елена.

— А ты хотела розами? — съязвила Полина. — Жестокой суждено судьбой тебе актрисой быть дурной, — почти пропела Гордеева какие-то стихотворные строки. — Не быть тебе, Ленка, хорошей актрисой.

— Это ещё почему? — возмутилась Верещагина.

— Ну вот смотри, предложат тебе в кино главную роль доярки… — начала Полина и замолкла.

— И что? — уточнила Лена.

И то, — торжествующе продолжила Гордеева. — Как ты сыграешь доярку, если ты не знаешь, с какой стороны у коровы вымя находится, а с какой хвост? — расхохоталась одноклассница.

— Да ну тебя, — обиженно фыркнула Верещагина. — Всё я знаю. Просто это не моё!

— Ага, и огород не твоё, а вкусно кушать твоё? — ехидно осведомилась Нина Новикова.

— Посмотрим ещё, что вы скажете, когда в кинотеатре меня увидите! — гордо отозвалась Лена.

— Ленка! Ну кто так красит! Дай сюда! Вот безрукая! Правильно бабка твоя ругается! Избаловали тебя. Ты прям как городская, безрукая тетёха! Вот кто тебя такую замуж возьмёт?

А это, похоже, Люся, Люська. Людмила Волошина.

— Люська! — охнула Лена. — Ну вот. Испачкалась!

— Беги скорее, застирывай! — запричитали наперебой девчонки.

— Да тут всё, теперь только керосином надо! — авторитетно вещала Люська.

— А вот нечего приходить на практику как на танцы, — припечатала Даша Светлова.

— Беги на колонку, пока свежее, застираешь! — приказала Полина.

Я понял, что сейчас меня раскроют. Хотел скрыться в соседнем классе, но не успел.

— Ой! — вскрикнула Верещагина, вылетая из кабинета и налетая прямо на меня. — Ой… Егор Александрович! — десятиклассница покраснела, впечатавшись в мою грудь. — Из-извините… — пропищала Лена, отступая. — Ой! Егор Александрович! Я вас испачкала! Ох! — синие глаза широко распахнулись, девушка с ужасом смотрела на мою рубашку.

— Егор Александрович! — загомонили одноклассницы, выглядывая из кабинета.

— Ну, Ленка, ну ты, как всегда! — проворчала Даша. — От тебя покою никому нет! Вот и рубашка в краске… Егор Александрович! На колонку надо! Застирать! — теребя кончик косы, выдала резолюцию девушка.

— Лучше к завхозу. У него точно есть керосин! — авторитетно заявила Людмила.

— Точно! И Ленку с собой возьмите! А то эта безголовая точно всё по себе размажет и по школе, — припечатала Светлова.

— Дашка! Ну, ты! Дура ты! — гневно вспыхнула Лена, метнулась вбок и помчалась, стуча каблучками, по лестнице вниз.

— И чего это я дура? — изумилась Дарья. — Вот же… актриса! — последнее слово из уст десятиклассницы прозвучало как ругательство. — Егор Александрович, вы и вправду, сходите к завхозу… Попросите чего-нибудь… оттереть… Засохнет, не отстираете.

— Обязательно спасибо, Даша. Только выясню, что вы с краской делаете, — согласился я с предложением.

— Так, полы красим, Егор Александрович, — охотно поделилась Полина, не давав Светловой раскрыть рот. — А чего, мальчишек, что ли, ждать? Их пока дождёшься! А дома огород, — доверительно сообщила Гордеева. — Мама полить велела. А не полью так и всё…

— Полина, Егору Александровичу неинтересны твои семейные дела, — строго заявила Нина Новикова. — Иди уже, крась. Твоя очередь

— Подумаешь! — фыркнула Поля и скрылась в классе. Через секунду оттуда раздалось задорное пение:

'А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер,

Весёлый ветер, весёлый ветер!

Моря и горы ты обшарил всё на свете

И всё на свете песенки слыхал…'

— Егор Александрович, а мы вот… красим, — повторила Даша.

— Молодцы, девушки, — я улыбнулся ученицам, и на их лицах появляются несмелые улыбки.

— Мы решили, что так быстрее… — затараторила Нина вслед за Светловой. — Ведь правда же?

— Правда, — согласился я.

— Ну а чего ждать, лучше уж сразу и сделать, — Новикова закончила свою речь и теперь выжидательно на меня смотрела.

— Все верно вы решили, девушки.

— А… — раскрыла рот Нина, но Даша её оборвала.

— Егор Александрович уже всё понял, — отчеканила Дарья, Нина вспыхнула, пожала плечами и скрылась в классе вслед за остальными. — Вам бы к Степану Григорьевичу, — напомнила Даша. — Не ототрёте потом. Вы не волнуйтесь, Егор Александрович, я прослежу, чтобы всё было в порядке, — со всей серьёзностью заявила Даша.

— Спасибо, Дарья. Я скоро вернусь. Ты за старшую.

— Конечно, — подтвердила Светлова, словно фраза моя само собой разумеющееся решение. Впрочем, может, так оно и было всегда, раз Светлова староста класса.

Я заглянул в кабинет, оценил фронт выполненных работ, ещё раз похвалил десятиклассниц, отчего те разом заулыбались, и решил внять совету хозяйственных девчонок.

Верещагину по пути в мастерскую я не обнаружил, видимо, помчалась к колонке, наплевав на советы подруг. Дверь в мастерскую оказалась приоткрыта, и оттуда раздавался возмущённый голос завхоза.

— Ну и что прикажешь делать, Юрий Ильич? Как я по-твоему должен…

Я хотел было повернуть назад, не желая прерывать серьёзный разговор, но меня заметили.

— А, товарищ учитель! — обрадовался Степан Григорьевич. — Вот как раз ты-то нас и рассудишь! — заявил хозяйственник.