Ученый в средневековье. Том 5

Глава 393/Моральный дух

Глава 393

Нынешнее положение не слишком радовало генерала. Главным образом на это влиял моральный дух солдат. Лишь прогремели выстрелы, как он в сию же секунду наклоном покатился вниз. Увы, поднять его в такой момент было почти невыполнимой задачей. В конце концов, это именно они захватчики, а не наоборот.

Положив руку на подбородок, он вновь обратился к Меру.

- Есть мысли?

- Говоря по правде, не очень много. Однако что любопытно - их ружья не бьют дальше двух ста метров.

- Тем не менее, это немногим больше, чем наши мушкеты. А в нашем положении каждый метр на счету. Тогда придётся использовать местность для своих выгод.

- Благоразумней будет использовать ночь. Так будет проще скрыть наше перемещение.

- Если бы мы могли только обойти эти скалы и напасть с разных сторон. Уж больно удобно расположилась крепость. Ладно, выступаем в полночь.

Солдатам не очень хотелось идти в бой, ибо превосходство было на стороне врага. Да и последние бои в конце концов заставили их обмякнуть. Именно эти две причины заставили генерала стать диктатором своей армии. Не будет преувеличением сказать, что Мюрей каждого держал в страхе пред собой. Его дух, аура, говорили об одном - он собирается принять бой.

Крепость располагалась таким образом, что по её бокам простирались крутые скалы. Даже самые опытные альпинисты вряд ли бы смогли покорить эту высоту. Таким образом, Имперцам Рудии нужно было беспокоиться только об одной стороне стены.

С наступлением ночи, Мюрей разделил войско на несколько частей - в первом ряду должны были передвигаться обычная пехота. В заднем стрелки обязывались прикрыть огнём своих товарищей. Холмистые местности же должны были использоваться как укрытия.

Ночью был отдан приказ выдвигаться. Солдаты подготовили осадные лестницы, а мушкетчики вновь перепроверили оружия. Генерал и полковники заняли удобную позиции, чтобы беспрепятственно контролировать военные действия.

За каждым холмом пряталось по меньшей мере полтысячи солдат. Построение же было сделано таким образом, чтобы в момент начала стрельбы резко добраться до стены и уничтожить стрелков наверху. Если им удастся вступить в ближний бой, то они получат превосходство над стрелками с их штык-ножами.

Впрочем, как бы не старались воины скрыть своё местоположение, топот восьми сотен тысяч солдат невозможно было не услышать или даже почувствовать. Однако видимость для точной стрельбы была заметно снижена.

Протрубил рог, и войска Ипонгрина двинулись в атаку. Они шли неровным строем, чтобы лишний раз заставить врага вести прицельный огонь.

Говоря об огне, стоит упомянуть, что на стенах крепости горели факелы. Если бы здесь был философ, он должно быть сказал, что Армия Ипонгрина подобно мотылькам идут на свет.

В какой-то миг войско даже воодушевилось, однако внезапно грянул гром. По крайне мере так им показалось перед тем, как под их ногами оказался трёхсот пяти миллиметровый снаряд гаубицы Виккерса.

Один за другим, артиллерия начала накрывать всю десяти километровую зону. Ни холмы, ни приказ Генерала отступать не мог спасти жизни этих несчастных людей.

Те, кто выжил после первой волны взрывов, накрыл страх. Их ноги забыли как двигаться, а лицо побледнело как у мертвецов.

Отовсюду исходил столь омерзительный запах гари, а то, что осталось от их бывших товарищей, теперь пластом лежало на земле.

Раненым повезло меньше всего. В отличие от выживших или мёртвых, их накрыло море агонии. Конечно, неприятно смотреть, твоя рука или нога валяется в десятках метрах от тебя.

В такой ситуации лишь единицы могли сохранять своё хладнокровие. Одним из таких личностей был сам генерал. Из его уст лишь слетело словосочетание "кара божья" перед тем, как рядом с ним и его рабом прилетел снаряд. Взрыв, а за ней ударная волна, что отбросила обоих на несколько десятков метров в сторону.

Взрывы продолжали греметь ещё какое-то время, покуда местность не была сровнена с землей. Армия, состоявшая из восьми ста тысяч человек, была практически уничтожена. Это было разгромное поражение.

В самых задних рядах лежало два человека. У первого отсутствовали правая рука и нога, и ему оставалось недолго жить. Второй же остался почти цел и невредим.

- Но... почему? - Спросил он, повернув голову в сторону генерала.

Несмотря на агонию, Мюрей даже не корчился от боли. Более того, в нём нашлись силы говорить.

- Мер... мне бы хот, - не успел он закончить, поскольку начал кашлять кровью.

- Тьфу! - Продолжил он хриплым голосом.

- Я прожил хорошую жизнь, и пожалуй... - кашель вновь напал на него, не давая закончить мысль. Его вид был ужасен, но он не думал останавливаться.

- Сожалею об одном. Ладно... Мер, послушай старика. - К горлу вновь подступила кровь, но он не стал останавливаться.

- Живи. Живи так, как считаешь нужным. Это будет моим прощальным подарком тебе. Прощай, человек, который мог быть мне другом, которого я не заслуживаю, - закончил он свою мысль, расхохотавшись громким смехом, после чего его глаза навеки остекленели. Смерть пришла за ним и вцепилась в его душу своими цепкими лапами.

Мер в свою очередь испытывал смешанные чувства. Он даже не мог произнести ни слова. Человек, которого он презирал больше всего на свете, спас ему жизнь и даже сказала такое перед смертью.

Увы, к нему только сейчас пришло осмысление того, что на этом человеке была надета маска, кою он ошибочно посчитал лицом. Теперь он смотрел на тело генерала другими глазами.

Это был одинокий человек. Он отгородился от всех, и ему не хватало близкого человека. Человека, которому можно было раскрыть свои чувства. Было больно осознавать, что он, Мер, был для Мюрея кем-то ближе друга.

Мюрей был большим грешником. Он заслуживал презрения, однако даже так, в нём было немного доброго.

В этот же миг он вспомнил слова, сказанные генералом перед атакой.

- Постарайся не погибнуть в предстоящем сражении...

Теперь это не выглядело как сухое предложение. Теперь в них чувствовало тепло. Так значило ли это, что Мюрей ценил жизнь Мера даже больше своей?

Ещё раз посмотрев на генерала, в сердце мера словно бы что-то щёлкнуло. Как будто кто-то активировал скрытый механизм.

На тело покойника упала горькая слеза. Проявленное добродушие всё же говорило о нём, как о человеке, что выбрал неправильный путь. Быть может, при иных обстоятельствах они могли стать хорошими друзьями...

Его взгляд упал на крепость. Ворота были открыты настежь, и гора солдат вышла для того, чтобы взять всех выживших в плен.

Ещё раз посмотрев взглянув на Мюрея, он медленным шагом побрёл навстречу к своей судьбе...