Ученый в средневековье. Том 5

Глава 391/Впереди засада

Глава 391

Войска Ипонгрина тем временем продолжали стремительное наступление. Большинство городов-крепостей сдавалось без какого-либо боя. Впрочем, на то были свои причины. Всё же в данном случае, попадание в рабство было лучше смерти.

Впрочем, несмотря на серию побед, на лице генерала читалась тревога. Он словно бы был чем-то обеспокоен. Вот только свои мысли он не желал раскрывать каждому встречному, отдавая предпочтение хранить всё внутри.

Большинство захваченных рабов отправлялось в Ипонгрин, на тяжелые работы. Оставшаяся же часть служила заменой дешевой силы.

Если говорить о провианте, то всего хватало вдоволь. Во-первых, ресурсы легко пополнялись в захваченных городах, что, правда, вызывало мор среди простого быта. Во-вторых же, повозки были вдоволь набиты сухим пайком, однако на вкус они были далеко не очень.

Так, разбив лагерь на каком-то пустыре, Мюрей кинул взгляд на своего раба. Он всегда казался ему каким-то странным, особенным. И дело было даже не в уме. Что-то привлекало его. Быть может, это что-то или нечто было близким для него?

- Слушай, Мер, скажи ты мне вот что, - начал он, доев свою похлёбку.

- Слушаю, Мой Господин, - ответил он, не отрывая взгляда от своего мушкета. На этот раз он разглядывал другую сторону, на которой была выгравирована история.... история одного солдата.

- Как ты видишь войну? Что для тебя война?

- Реки крови. Убийства. Насилие. Выгода. Потери... - с небольшими промежутками ответил он.

- Ты забыл кое-что. Или, быть может, не чувствуешь это.

Мер не стал отвечать на этот вопрос. В свою очередь, Мюрей сделал важный вид и продолжил.

- Хорошо, я отвечу за тебя. Это удовлетворение собственных потребностей. Утоление жажды и мора. Да, это заложено в нашей природе. Мы можем выигрывать сотню, а то и тысячу битв, но войны будут продолжаться. Война это конфликт. А конфликт - он везде. Прямо сейчас ты можешь наблюдать, как два солдата что-то не поделили между собой. Вон там спорят, чья очередь оплодотворять рабыню. И таких примеров тысячи.

- А что если человек желает мир во всём мире? Что тогда?

- Тогда он идиот. Желать мир во всём мире равносильно идти против здравого смысла. Это как лишить себя возможности быть самим собой. Быть замкнутым, идти вопреки своим чувствам. Это низменный поступок.

- И потому вы берете от жизни всё?

- Умничка! Я не знаю, что со мною будет сегодня или завтра. Быть может, я стану императором. Или умру? Что тогда? Жалеть, что я прожил монашескую жизнь? Да ни за что! Покуда моё тело дышит, я буду брать от жизни всё.

- И что сподвигнуло вас на такой шаг?

- Как бы банально не звучало, но я однажды чуть не умер. Меня пытался убить предатель. У него это даже почти получилось. Конечно, быть погребенным в собственном замке далеко не лучшая перспектива. В тот день я чудом был спасён. Что же, спасибо ему за урок ценною в жизнь, - закончил он, после чего начал хохотать.

Мер давно привык к поведению своего хозяина. Он был ему противен. Вот только вопреки всему, раб видел в нём самого живого и искреннего человека. Он никогда не скрывал своих намерений, да и действовал тот так, как ему самому того хотелось. Было в этом что-то ужасное и одновременно прекрасное.

- Тогда позвольте и мне озвучить мнение на этот счёт.

- Говори. Я не против услышать возражения в свой адрес.

- Нет, тут возражений нет и быть не может, ведь для каждого из нас здесь кроется своя правда. Я не верю в загробную жизнь, но мне бы не хотелось отправлять кого-то на покой. Неважно, букашка ты или разумное существо. Война научила меня ценить вещи. Война это урок. Урок ценою в жизнь...

Оба посмотрели друг другу в глаза. Сложно описать, что оба почувствовали в этот момент. Если в споре рождается истина, здесь родилось понимание. Быть может их мнения несколько отличались друг от друга, однако в глазах чувствовалось взаимное уважение.

- Жизнь сложная штука. Однажды ты поймёшь, а быть может уже и понял. Что до меня - я не боюсь смерти. У меня нет семьи, нет преемников. Всё эти вещи покидают тебя, как только приходит твоя кончина. Есть ли смысл связывать самого себя узами, которые впоследствии будут сжимать тебе глотку? Нет, я в этом вижу мало хорошего.

- И что же значит это хорошее?

- Вот сейчас закончу я с тобой говорить, потом пойду к себе в палатку. Налью вина, ублажу себя несколькими красавицами и лягу спать. Проснусь, и возле меня всё также будут лежать красавицы, а в руках лежать власть.

- Разве это чем-то отличается от существования?

- Человек существует, когда у него нет цели. У меня же цель взять от жизни всё, чем я и занимаюсь. Знаешь что? Когда вся эта война закончится, я отпущу тебя. Плевать, что будут говорить принц или какие-то там министры.

- С чего бы такая доброта?

- Хороший ты человек. Многих я повидал на своём веку, однако ты особенный. Мне нравятся твои рассуждения. Ты не стесняешься говорить при мне многое, что другой бы не стал говорить. И тут даже не важно, раб ты или вольный человек. Слова, исходящие от сердца, самое ценное, что можно получить в этой жизни. Впрочем, всё это попахивает философией. Быть может поговорим ещё на эту тему, но сейчас мне бы хотелось насладиться кампанией прекрасных барышней. Тебе бы тоже это не помешало.

- Вы же знаете ответ...

- Увы, но знаю, и по-честному говоря, он мне не приходится по душе. Однако это твой выбор.

Положив миску на землю, он встал и направился в сторону Мера. Подровнявшись с ним плечом к плечу, он лишь сказал несколько слов, после чего ушёл в палату.

- Постарайся не погибнуть в предстоящем сражении.

На этом оба попрощались друг с другом, оставшись наедине с собственными мыслями. Каждый вынес что-то новое для себя из разговора. Вот только смысл слов, сказанных генералом перед уходом, не сразу дошёл до него.

Армия Ипонгрина продолжила своё наступление. Даже несмотря на количество солдат, двигались они довольно бодро. Вот только немногим позже обнаружился один очень неприятный сюрприз - большинство территории Рудии представляло собой пустыри. Иными словами, солдатам было некуда деть свой пар, за исключением захваченных в других городах рабынь.

Стоит ли говорить, сколько радости было на лицах солдат, когда те добрались до первых плантаций. Для них это было сродни найденном оазису, однако лишь одна фраза генерала вызвала на их лицах разочарование и недоумение.

- Стоять. Впереди засада.