Ученица темного мага

Глава 15

Города Чаноры совсем сказочные. Именно их рисуют в детских книжках. Маленькие, высокие белые домишки с острыми крышами, выложенными яркой красной черепицей, простые арочные мосты, соединяющие скалы — дворы, пушистый зеленый ашойский мох и короткая жесткая трава на камнях. Сквозь вечерний туман смутно пробивался свет из небольших решетчатых окон, тихо скрипели флюгера, а по воздуху плыл сладкий аромат знаменитый гномьих пирогов.

Лэйр Сартер сидел на крыше, привалившись к узкой трубе. В это время года в Офрских нагорьях прохладно, но темный маг был только в легкой черной шафи и тонких штанах.

Клэр появилась точно в таком наряде и поежилась от холода. Лэйр подал женщине предусмотрительно захваченный теплый плащ.

— О, спасибо, — она укуталась и присела рядом.

Небольшой осколок портальный камня, невероятным образом оказался в трубе одного из заброшенных домов в маленьком чанорском городишке на одном из безымянных притоков Кос Глории. Когда‑то случайно его обнаружил Ксарий и вместе с Лэйром наладил сообщения с другими незаконными камнями в Салетте, Дестмирии, Харине и Айриссе. Их маленькая тайная сеть телепортаций.

— Как дела? — Клэр смотрела в ночное небо, под ровным светом полной луны ее поседевшие волосы казались серебренными, такими же как глаза, неестественно яркие от постоянных зелий. Клэр Сархей была человеком, не магом, и ей уже сто пятьдесят один год. Обыкновенные люди столько не живут, если только не имеют в предках десяток других арохе и хороших магов в друзьях. Клэр не собиралась в ближайшее время умирать или уходить на покой, оставаясь такой же ловкой и холоднокровной. Но глядя, на ее морщинки у глаз, Лэйр особенно четко осознавал, кто он есть.

— Ты это серьезно? И выглядишь не очень, и вопросы глупейшие задаешь — что‑то случилось, Клэр?

— Если ты будешь вести себя как заботливый внучок — сброшу с крыши, Блоха! — разозлилась женщина, мгновенно оживая.

— Какие мы чувствительные! Старость не радость, погляжу, маразм и все такое, — развеселился темный маг.

Клэр с неожиданной для возраста скоростью вскочила и треснула Сартера по голове своей извечной красной сумочкой со всевозможными артефактами.

— Я только хотела спросить, как проходит твоя осенняя депрессия.

— Когда, ты так говоришь, я чувствую себя малолетним истериком, — вставая хмыкнул Лэйр, осторожно дотрагиваясь до места удара. — У меня не особо получается тосковать, очередная дорогая ученица только и ждет подходящего момента, чтобы скорчить брезгливую мину, — темный маг страдальчески вздохнул. — Ты же знаешь, как я чувствителен к обращенному ко мне презрению?!

— Ну — ну, — усмехнулась Клэр, — что там у тебя сейчас за ученица? Хорошенькая?

— Увы! То есть вполне ничего, да только сочувствую я тому бедняге, который умудриться в нее влюбиться.

— Небось вырастил из бедной хэдки чудовище, — понимающе кивнула Клэр.

— Да, нет, — темный маг задумчиво уставился в одну точку. — Тут совсем в другом дело. Я давно так часто не думал, что совершаю ошибку.

Старая подруга подозрительно прищурилась.

— Лэйр… — начала она, но тут раздались ругательства переместившегося Фрэя.

— Ясной ночи, господа салеттцы, — хмуро смерил взглядом приятелей смуглый окриец, со свойственной ему степенностью, подымаясь с колен. С порталами мужчине постоянно не везло, приземленная кровь дедушки — орка давала о себе знать.

— Как всегда суров, будто отправляешься на войну, — Лэйр Сартер сложил руки на груди. Порыв ветра растрепал его распущенные волосы, Клэр сильнее запахнула плащ, Фрэй рефлекторно провел рукой по короткому ежику выгоревших на солнце волос. Огненный маг чувствовал себя хорошо при любой погоде, не утруждаясь никакими магическими манипуляциями.

— Как всегда выглядишь как дешевый балаганный актеришка.

— Как всегда ведете себя как дети.

Все трое улыбнулись. Клэр вновь присела, свесив ноги за карниз. Лэйр Сартер и Фрай Амбер отошли обменяться новостями.

— Слышал, твоя старая подружка Инесса в сложной ситуации? Эльфам что‑то надо на ее территории.

— Не сложно догадаться, что именно, — темный маг не жаждал развивать эту тему.

— Не сложно… Ты когда собираешься сваливать со своей дыры? Столько торчать в Дестмирии, каким же терпением нужно обладать. Пережитки неприхотливого детства?

— Пережитки юности с неиссякаемой жаждой познания. Это Темный лес, Фрэй, там магию творить, что дышать. А я люблю ощущать себя всесильным.

— Точно, а еще у тебя там ученица.

— И что? — Лэйр Сартер никак не показал своей настороженности.

— Ее зовут Вики, да?

— Почти. Откуда ты знаешь?

Лэйр Сартер понятия не имел кому Тори могла так представиться. Он контролировал круг ее общения, но временами ученица бродила непонятно где. И непонятно с кем встречалась.

— Любопытный экземпляр, не так ли? Тебе должно быть забавно, обладать ученицей с такой аурой.

Мысленно Сартер вздрогнул, не понимая, откуда Фрэй узнал, но внешне оставался таким же спокойным.

— Не понимаю, о чем ты. Талантливая девочка, из другого мира. Да, но не более того.

— Серьезно? — потрескавшихся губ Амбера коснулась тонкая усмешка. — Мне очень любопытны твои цели, Лэйр. Клэр и Сонджию, думаю, тоже будет интересно.

— Если мои цели хоть как‑то будут касаться Клэр, Сонджия и остальных, касаться нашего дела, не беспокойся, я им сам сообщу, — практически прошипел Сартер.

— Развлекаетесь? — раздался звонкий голос Джайнис, разбивая напряжение между магами. Миниатюрная как эльфийка оборотень — кошка одним ловким прыжком переместилась на край крыши, и танцующей походкой прошлась по карнизу. — Это все сегодня?

— Хватит с тебя, — буркнул Фрэй.

— Пойдемте, — Клэр Сархей встала и спрыгнула вниз.

Через пару сей четверо арохе бесшумно вошли в скромный дом на окраине города. Входную дверь взломать труда не составило, одно — единственное защитное заклинание на замке. В доме никого не было, и Джайнис целеустремленно принюхиваясь, подошла к завешенной рирхским ковром стене.

— Определенно здесь, — девушка зевнула. — Нам так повезло, что парнишка обосновался именно в Дарнвуде, быстро управимся.

— Редко бывало по — другому, — скучающе произнес Фрэй, легким движением срывая ковер.

Дверь в потайную комнату была обита линериумом, и вперед выступила Клэр. Замок имел чисто механическое происхождение, магией не воспользваться, но и это было обычным делом. Женщина справилась за пару дис и приветсвенно распахнула маленькую дверцу, предоставляя вниманию остальных скромную мастерскую. Увешенные всевозможными чертежами и схемами стены, стопки бумаг с расчетами, детали каких‑то механизмов. На столике стояла одинокая лампа, Джайнис щелкнула переключателем и комнату залил жесткий, яркий свет. Оборотень недовольно поморщилась и выключила лампу. В последнее время использование электричества для освещения становится чуть ли не обычной вещью для любого маломальского изобретателя.

— Да уж, это не магические шары… — недовольно пробормотала она, помассировав виски. В принципе в дополнительном освещение никто из них не нуждался.

Арохе разбрелись по комнате, рассматривали документы.

— Ничего особенного, — Джайнис отбросила исписанный формулами лист, — обыкновенные домашние разработки. Сплошная теория и заводные игрушки. Еще удивительно, что он догадался их не афишировать…

— В том‑то и дело, — Клэр медленно прошлась, постукивая по стенке, массивным перстнем. Замерев, она довольно улыбнулась и нажала на один из камней. Стена со скрипом отъехала. Следующая тайная комната выглядела куда серьезней. Джайнис присвистнула и спрыгнула со стола.

— А вот это уже совсем другое дело, — глаза Фрэя загорелись, он со щелчком зажег огонь на кончиках пальцев, удостоверяясь, что ограничение линериумом здесь не распространяется.

— Огнестрельное оружие! И магия! А масштабы впечатляют.

— Он организовывал поставку, возможно, здесь есть список…

— Хорошо, наверное, быть гением на основе древних разработок.

— Не думаю, что у парня есть книги тех времен, это оружие, пусть и похоже, но совсем другое, — Клэр взяла в руки маленьких револьвер и повертела, рассматривая руны.

Лэйр Сартер быстро просматривал рабочие документы: счета, закупка материалов, услуги магов… перечень имен, с указанными напротив суммами.

Устало прикрыв глаза, он чуть сильнее нужного сжал бумагу.

— Я займусь его покупателями.

Клэр кивнула, Фрэй безразлично пожал плечами, а Джайнис проигнорировала, практически буквально навострив уши.

— Оп — ля! Кажется, кто‑то пришел домой, — и оборотень растянула губы в своей фирменной дикой кошачьей ухмылке.

Чую, третья осень в мире Таэрры, окажется для меня самой насыщенной на события. А может мне по наследству от учителя это перешло — ключевые повороты в судьбе под разноцветный листопад. Хотя, какие мои годы, для таких предположений.

Вот что удивительно, так это завязывание Лэйра Сартера со стабильными осенними пьянками в гордом одиночестве. Видимо, после тех нетрезвых откровений у темного мага страсть к хорошему алкоголю поутихла. А сама я до сих пор не могла определиться, как относиться к ночи моего перехода на следующий этап обучения. Со стороны учителя это был определенно слабоконтролируемый порыв, так как Понимание обычно длиться не меньше года, и структура попросту не успевала сформироваться до нужного уровня.

Об унизительном растерзании в клочья моей ложной структуры я старалась не думать.

Об его успокоительном объятье тем более.

Погода в середине второго месяца была ненормально хорошей. Обычно в это время вовсю шли дожди, и пройтись по улице, не вступив в грязную лужу, было невозможно, но сейчас светило солнце, листва деревьев жизнерадостно сияла золотом и багрянцем, а с неба уже декаду не падало ни капли.

Сегодня в Цейре устроили осеннюю ярмарку, и пока арохе веселились на рыночной площади, Страж Света, достопочтимый сэд Орион, злорадно брызгал на меня слюной.

— Я знал, что рано или поздно тебя поймаю!

Я долгое время не выбиралась из замка учителя, воссоздавала обратно свою ложную структуру. Учитель контролировала, чтобы все было точно так, как раньше, ведь если кто‑то из тех же Стражей заметит изменения в моей темной ауре, то вот тогда действительно будут проблемы. Ложная структура — обвинение куда более серьезное, чем темномагическая деятельность в Дестмирии. Тут уже общесоюзные масштабы, с разбирательством Верховных магов.

Когда я могла, не опасаясь выходить в свет, то поспешила в город навестить Дэна. Общение с одним только Сартером изматывало неимоверно, я начинала сожалеть, что сплавила Дашшу. В любом случае я нуждалась в перемене обстановки, и еще порадовалась, попав на городской праздник. Непростительно расслабилась, и попалась в цепкие лапки Ориона — почувствовала на себе всю прелесть силы Стража Света и искренне посочувствовала Утрину.

Очнулась я прикованной к железному стулу, в ошейнике, ограничивающем магию. Потоки маэн я видела спокойно, но не могла к ним прикоснуться, ни прямым воздействие, ни чтением заклинания. Комната была интересной — цепи, инструменты для пыток, огромный плакат со спискам сожженных за последние сто лет темных магов. Имен надо сказать, набралось немало. Цейрская Стража Света отличалась особым профессионализмом, честь ей и хвала.

— Ты ответишь за свои преступления, — мужчина навис надо мной и злорадно оскалился в щербатой ухмылке.

— Господин Орион, — почтительно обратилась, стойко не поморщившись от неприятного запаха из рта, — позвольте заметить, что вы выглядите чрезвычайно устрашающе для такой бедной девушки как я. Будто страшный и сильный разбойник с Темнолеского тракта.

Странно, но Орион меня не ударил, только наклонился еще ближе.

— Посмотрим, как ты запоешь, когда будешь видеть, что огонь медленно и неумолимо пожирает твое тощее тельце.

Я занервничала. У меня не было ни малейшего представления, как сбежать. Легкость, с которой я ускользала от Стражей, поселила уверенность в собственной безопасности, и никаких запасных вариантов на подобный случай я не продумывала. А если Лэйру Сартеру взбредет в голову не помогать своей непутевой ученице? Он слишком странно и неопределенно ко мне относился, чтобы загадывать что‑то вперед. На всякий случай, Ориону я решила сообщить о тесной связи с самым опасным магом в округе:

— На самом деле я ученица Лэйра Сартера, сами знаете в таких вещах не лгут.

— Знаю, а вот ты, похоже, нет. Я спрашивал у этого кошкиного сына насчет себя… и угадай, что он сказал?

Ах да, «нет, эта бесполезная дурнушка не моя ученица».

— Я сказал, чтобы ты не смел, тянуть свои мерзкие жирные ручонки к моей девочке, — Лэйр Сартер появился со всей присущей ему театральностью. В черном плаще с капюшоном, скрывающим всю фигуру, развевающимися волосами и убийственно — ледяным взглядом.

Учитель тоже долгое время не выбирался из замка — восстановление его прекрасного облика заняло столько же времени как плетение моей новой ложной структуры. За пару декад я почти привыкла к его обычно, малопримечательной внешности, и вернувшаяся идеальность меня опечалила.

— Господин Сартер! — Орион ошарашено и возмущенно открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. — Я помню, что вы тогда говорили…

— Кажется, ты помнишь плохо. Тори моя ученица, а ты знаешь, на что я способен, когда кто‑то покушается на мою собственность.

Собственность, то есть я, закатила глаза. Как можно всерьез воспринимать этот пафос? Или у меня просто иммунитет?

— Отпусти ее, и не смей больше преследовать.

Видимо Орион знал Лэйра хорошо, так что, скрипя зубами от злости, принялся избавлять меня от оков и ошейника. Учитель тем временем прогуливался по комнате, задержавшись у списка сожженных.

— У тебя тут ошибки, добрая треть этих магов жива, а вторая умерла еще в прошлом тысячелетии.

Орион побагровел и грубо стащил меня с кресла.

— Убирайтесь, господин Сартер, вместе с ученицей. Можете больше не беспокоиться за вашу девочку.

— Как любезно с твоей стороны, — с умилением произнес темный маг и распахнул передо мной дверь. Каким бы образом он не проник в допросную, но выходили мы пешком, изрядно поплутав по пустынным коридорам магического отдела управления порядка.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — учитель на ходу превратил свой плащ в заплечный мешок, и сразу же потерял всю свою темную возвышенность, оказавшись одетым в простой походный костюм.

— Примите мою глубочайшую благодарность, господин учитель, за столь своевременное спасение из логова вероломных светлых ублюдков, — я картинно поклонилась.

Лэйр Сартер поцокал языком, завязывая волосы в хвост.

— Ты, моя дорогая, перечитала харинеских романов эпохи Мирных королей. Я так начинаю думать, что подсовывал тебе неправильную литературу.

Романов этой эпохи я действительно перечитала. Тогда в Харине проводилась масштабная политика по улучшению репутации темных магов, и писатели сочиняли сотни книг, с описаниями богатого духовного мира темных, и жестокостью светлых, и все таким велеречивым, тягучим как патока, языком, что я чуть не засыпала. И почему проза Темной страны считается самой лучшей?

— Не хочешь отправиться в небольшое путешествие, Тори? — мы, наконец, вышли из здания. Старая площадь была безлюдной, только вечно целующаяся парочка у фонтана. Солнце целеустремленно подкатывало к горизонту, а судя по шуму со стороны рынка, веселье планировалось растянуть на всю ночь.

— А есть возможность отрицательного ответа? — судя по всему, Лэйр Сартер давно все решил, и просто ставил меня перед фактом.

— Разумеется, нет, — темный маг присел прямо на пыльную мостовую и принялся перелаживать из карманов кожаной куртки в мешок уменьшенные предметы, разные мелочи, что могут пригодиться для похода по темному лесу — посуды, тряпки, оружие. Изменение размера, магия не постоянная, либо навсегда, либо на пару тио. Сартер встряхнул заполненный мешок, и вещи приняли истинный размер, с легкостью помещаясь в расширенном пространстве.

— Сбегай купи, какой‑нибудь еды, — учитель впервые дал мне кошель с деньгами. — Только разумно и быстро, я подожду тебя у ворот.

Я кивнула и спросила:

— А куда мы идем, учитель?

— Пора показать тебе самую богатую землю Дестмирии, пойдем в гости к твоей подружке Энн. И заметь мое великодушие, я благородно составлю тебе компанию в тяжком пути, а не полечу.

Не скажу, что я оценила такое великодушие.

Путешествовать с учителем мне не нравилось. Мне и жить с ним в одном доме не нравилось, но путешествовать еще больше. В замке комнат много, чем заняться есть, можно целыми сутками не встречаться. В Темном лесу так не везло. А Лэйру Сартеру взбрело в голову пообщаться со мной за все предыдущие два года. Он постоянно задавал вопросы, по магии, по истории и географии, вытаскивал из меня представления о современном состоянии мира. А еще спрашивал мое мнение — о традициях, о политике, о прочтенных книгах и висящих в его доме картинах.

Меня это все чрезвычайно напрягало, но отвечать приходилось.

Добраться в столицу Алмазной земли можно было двумя способами — примитивно топать или ехать на лошади по Темнолескому тракту или поблуждать по Темному лесу в противоположной стороне около суток, найти очередной портальный камень, переместиться на север, недалеко от пересечения границ Дестмирии, Айрисса и Харине и оттуда отправиться в Алмаз. Запутанная система, зато более быстрая. Темный лес вообще был богат на портальные камни, как я посмотрю, но все они слабенькие, на два — три арохе максимум и только для магов. Никакой перспективы наладить постоянный поток перемещений людей или грузов, как на приграничных.

Учитель рассказывал об особенностях функционирования портальной системы, но Тьма, как мне не хотелось слушать что‑то настолько сухое и скучное. Я тогда, как в первые декады своего пребывания на Таэрре, проваливалась в собственные мысли. Мне сложно было сосредоточиться в последнее время, время после Посвящения. Так часто хотелось замереть на месте, вдохнуть глубже, расслабиться и вновь, ухватить то всепоглощающее чувство полного растворения во Тьме. Мне хотелось продолжить считать ее лишь источником магии, способом изменения мира, но у Тьмы была душа. Не отражение моей, не отражение каждого арохе Таэрры, а нечто невообразимое, общее и единое. С собственным шепотом, что окутывает тебя и открывает глаза, показывает что правильно. Феерическая смесь рациональности и непостижимости. Иррациональная основа, окруженная обоснованными правилами.

Это было забавно. За долю сей, понять, то, что было бессмыслицей столько времени.

А еще применять магию стало проще.

Не сказать, что я стала управлять потоками маэн Тьмы с такой же легкостью как учитель, но идя по узкой тропинке Темного леса я с восхищением понимала, что чувствую каждую ниточку Тьмы, каждый обрывающийся с ветки такфиса листок, агонию каждой зверюшки, пожираемой заживо какой‑нибудь дикой тварью. Контраст между структурой Цейра и Темного леса, красноречиво объяснял, почему здесь обосновалось столько магов.

Мы пробирались через густой осинник, Лэйр Сартер был поглощен собственными мыслями, ловко уклоняясь от хлестких веток. Ему вздумалось начинать путь вечером, так что мы шли всю ночь. Несложное дело для темного мага. Места были умеренно опасные, напасть на нас пытались от силы раз пять, и учитель милостиво предоставлял мне возможность показать свои умения.

В лучах восходящего солнца алели осины, кровавым отблеском выделялась листва редких такфисов. Проходя мимо толстого ствола, я не удержалась и провела рукой по гладкой коре, едва заметно прикасаясь к потоком. Учитель обернулся и задумчиво наклонил голову:

— Ты так хорошо себя здесь чувствуешь, как русалка в море. Можешь теперь гулять по лесу с закрытыми глазами. Каким‑то невероятным образом у тебя образовалось настоящее родство с этим местом.

Я пожала плечами, в ответ на его… комплименты что ли?

— А давай наперегонки? — темный маг вдруг оживился и предвкушающее потер ладони. — Озеро, к которому мы идем прямо на западе. Размеров не маленьких, почуешь.

Он сошел с ума и впал в детство? Но, Тьма, я и сама переполнялась азартом.

— Никаких превращений, телепортаций и прочих жульничеств с пространством с моей стороны. Это будет ведь веселей, чем вытаскивать из тебя каждое слово…

Это будет веселей, чем выслушивать твои вопросы и лекции.

Лэйр Сартер улыбнулся, щелкнул пальцами, и мы одновременно сорвались с места.

Все смылось в одно размывчатое пятно — лес, потоки маэн, собственное дыхание…

Я чувствовала себя невесомой стремительной тенью, я просачивалась сквозь тесное переплетение веток осинника и низкорослых елей, проскальзывала между опасными сплетениями потоков маэн. Поймала удивительное состояние, когда все едино, и сама я неотделимая часть Темного леса.

Направление известно, я чуяла его как дриада дерево в пустыни, и неслась вперед, ускользая от опасности.

Как же я любила магию в этот момент! Любила Тьму!

Бег подобный танцу, подвергнутый единому ритму. Взъяренный враж, выскочивший на моем пути из этого ритма выбивался. Подарок от учителя — призвал и направил на меня зверюшку. Мерзкая тварь размером в крупную собаку. Шароподобное тело усеяно иглами — длинными, черными, эластичными с поблескивающими каплями парализующего яда. Враж запрыгивает на арохе и охватывает своими пластичными иглами голову — ну и все, арохе конец. Очередная тварь, для которой магические щиты несерьезная преграда.

Доля сей на решение, прежде чем враж напал — удивительно быстрый прыжок для твари такой формы. Я не стала выставлять классические щиты, в порыве вдохновения с невероятной скоростью создала вокруг собственной головы целую сеть из клинков Тьмы. Бедняга враж оказался пронзен, прежде чем меня коснулся. Магией отбросив трепыхающуюся тварь, я побежала дальше. Незапланированная остановка чуть сбила настрой, но через пару дис я вновь купалась в восторге.

Пытаться наслать учителю что‑либо в ответ я не стала.

А он своих попыток не прекратил. Иногда я, избавляясь от очередного шоха или стаи ракшатов, мельком видела довольную рожу Сартера. Злилась, и плевав на всякий здравый смысл бежала вперед, вытягивая из хрупкого тела все возможности.

Я и не заметила, как переместилась. Вдох, и я в совершенно другой части леса, совсем близко от цели. На сей я ошарашено остановилась, спонтанная телепортация, обычно слишком спонтанная. Куда тебя занесет — неизвестно. А здесь так повезло.

Эта полянка что‑то мне напоминала.

Не стоило терять зря время, и я вновь побежала, на этот раз без неприятных сюрпризов от учителя. Отстал он что ли?

Не удивительно, что места были мне смутно знакомыми. Я остановилась перед тем самым озером, где весной убила проклятого оборотня. Темная гладь воды ассоциировалась с лужей крови, несмотря на ярко — светившее солнце.

Я медленно подошла к озеру, опустилась на землю, и окунула руку в холодную воду. Лэйра Сартера в поле зрения не наблюдалось.

— Ну надо же… — позади раздался ехидный голос учителя. Я обернулась. Темный маг стоял, прислонившись к дереву и доставал из волос сухой листик.

— У тебя точно талант к передвижению по Темному Лесу. Какая жалость, что в жизни это редко может пригодиться.

Я могла бы поспорить, но Тьма побери, какая разница! Итак, я с трудом сдерживала довольную улыбку и детское желание показать учителю язык. Ну и пусть Сартер с легкостью одолеет меня в боевой магии — опыт и все такое, но такая маленькая победа в догонялках по лесу приносила небывалое удовольствие. Так бы и сплясала.

Учитель подошел ко мне и присел рядом.

— Неплохо пробежались, впрочем. Сэкономили тио пять.

Эйфория с невероятной скоростью проходила, и я начинала думать, что лучше бы мы эти пять тио пешком прошли. Магия вытаскивает слишком много сил, духовных, умственных и как следствие физических.

На меня нахлынуло опустошение. Замерев, сидя на корточках на берегу озера, я стала сомневаться, что смогу сдвинуться с места в ближайшее время. Давно так не уставала. Голова не соображала, туман и тошнота, и каждая мышца пылает огнем, дышать тяжело. Хреново мне было, определенно хреново.

— Кажется, ты переоценила свои силы, дорогая, — учитель явно повеселел и подбадривающее хлопнул меня по спине, чуть не обеспечив утреннее купание.

— Отдохнем и переместимся. Может перекусить? Слови, Тори, свежей рыбки.

— Я искренне верю, что ты это несерьезно, учитель, — пробурчала я, не шелохнувшись.

Мой благородный наставник сжалился над бедной ученицей и самостоятельно разжег маленький костер, достал из сумки парочку красных вайрисов — фруктов, немного напоминающих яблоки и внешнему виду и странную смесь картошки с помидором по вкусу.

— А где здесь портальный камень? — спросила я, наблюдая, как маг жарит разрезанные на половинки фрукты на огне.

— На другом берегу. Ведет чуть ли не на границу, если бы камень мог перемещать больше чем трое арохе, был бы весьма полезен для захудалой экономики Дестмирии. И если бы Всесоюзная ассоциация контроля и регулирования телепортов решила вплотную заняться остатками камней, то… То, пожалуй, возникли бы большие проблемы. Эти порталы по умолчанию считаются собственностью темных магов, официально они незаконны, и если у кого‑то хватит глупости попасться Контролю за перемещениями, то защищать этого идиота никто не будет. Как и правительство не будет лезть вглубь этого дела. Права магов — одна из самых хрупких в Законодательстве ВэСа вещь. Сколь запрещено, столь и позволено одновременно. А по праву моральному и прочему, разрешено все, что как ты знаешь, не идет во вред себе, Таэрре или магии Тьмы.

Лэйр кинул мне горячий вайрис, встал и медленно прошелся вдоль берега, чуть ли не вступая в темные воды.

— В Алмазной земле сочетание крепкого законодательства и личностной анархии почти идеально. Лучше чем в Харине, чтобы не говорили. Но как думаешь, почему тогда землю сложно назвать местом, где любой темный, маг или просто арохе, почувствует себя свободным?

Я откусила вайрис, наслаждаясь кисло — сладким вкусом. Становилось жарко — от огня, и от приближающегося полдня. С ума сойти, сколько времени оказывается я бежала.

— Им… не нравится Инесса Странная? Жить, там, под покровительством женщины… — предположила я первое пришедшее в голову, особо не задумываясь над сутью вопроса. Больше всего сейчас мне хотелось свернуться клубочком и заснуть, как бы интересно темный маг не просвещал меня насчет современной жизни Великого Союза.

Как не крути, но после Ночи Откровений, Лэйр Сартер стал относиться ко мне намного мягче, не игнорируя, многое разрешая. Я не могла этим не пользоваться.

— Одна из причин, — учитель довольно хмыкнул, оценивая мою случайную догадку. — Задержать в своей земле магов поумнее и посильнее Инессе никогда не удастся. Она собрала вокруг себя элиту, но элиту местную. Даже с ее контрактами хороший темный маг предпочтет не связываться, несмотря на гарантию безопасности от обвинений любых регулирующих магические действия организаций. Но ко всему этому, есть места, где контроль за магией невозможен, где само мироздание разрушает любые попытки упорядочить что‑либо. Соотношение понятий Тьма и Хаос в работах Эскольда, как нельзя лучше это иллюстрирует.

Работы Эскольда я читала. Философская муть с парой интересных практических идей. Больше всего автора волновало, как это так получилось, что в родная Харине, такая строгая, где каждое слово и действие со всех сторон тщательно выверено логикой, пользой и смыслом, считается оплотом Тьмы — первостихии олицетворяющей страсть и вечную изменчивость состояния. Ответа, разумеется, он не давал, но страниц 400 настрочил.

Я предпочла бы прочесть десяток книг по теории создания переплетения потоков маэн с целью повышения урожайности на пустынных почвах, вместо любимых книжек Лэйра Сартера по философии или этике магии.

Учитель поднял голову вверх. Небо стремительно затягивали тучи, резкий порыв ветра всколыхнул спокойствие воды, стряхнул на зеркальную гладь желтые листки ив, склонившихся над озером. На мое лицо упало тяжелая капля, и мгновение спустя, вместе с гулким раскатом грома хлынул ливень. Я, как и учитель, промокла в миг.

Лэйр тяжело дышал и весело улыбался.

— А разве это не одно из негласных правил или узаконенных, не помню, которые нельзя нарушать ради всемирного равновесия? — я отбросила с глаз мокрую челку.

Прекрасно помнила целые тома сложностей и запретов в управлении погодой. Если каждый маг бесконтрольно вздумает вызывать дождь или разгонять тучи, чтобы погреться, или там снег летом в пустыни сотворить — совсем нехорошая ситуация получится. Единственным местом, где погоду можно было официально изменять, была Зэйрелия, прекрасная столица магических искусств.

— Да ладно, Тори… Думаю мой порыв мир переживет, — Сартер безбашенно улыбнулся. — Если правила временами не нарушать, они теряют смысл, тебе не кажется?

Мне казалось только одно — идея вымокнуть до нитки, не самая удачная.

Переход сопровождался знакомым потемнением в глазах и сдавленным дыханием.

Очутились мы на залитой солнцем поляне. Яркая листва и общая атмосфера спокойствия никак не напоминала, что мы все еще находимся на территории Темного леса. Бородатый мужик в светлой рубахе, присевший в кустах по естественным причинам, тоже.

— Коровье вымя! — хэд вскочил, натягивая на ходу штаны. — Откуда вы здесь взяли…

Лэйр Сартер убил мужчину, прежде чем тот закончил фразу — простейший клинок Тьмы, из горла хлещет кровь и тело падает на землю, как кукла — марионетка у которой обрезали ниточки.

— Идем, — учитель невозмутимо минул труп.

— Его обязательно было убивать?

Не то что бы, мне было жаль случайного свидетеля нашего появления, но все‑таки так, без малейших раздумий. Без достойной причины.

— А какие могли быть варианты? Тио мучиться с его памятью, ненадежно подкупить или припугнуть? — Лэйр раздраженно обернулся. — Если тебя это успокоит, то повязка на его руке, говорит, что этот человек законной деятельностью не занимался. Один из экстремально настроенных третористов, и крови эльфов или оборотней на его руках более чем достаточно для казни.

Внезапно темный маг нахмурился, вернулся обратно к мертвому террористу и обыскал его.

Как я понимаю, это великая способность темных магов натыкаться на важные вещи во всей красе.

Лицо Лэйра Сартера приняло необычайно сосредоточенное выражение, когда учитель достал из кармана просторной куртки мертвого хэда… револьвер, что ли? Маленькое, не подходящее к грубым, крупным лапам треториста оружие.

Учитель задумчиво повертел находку в руках, провел пальцами по тонким рунам на рукоятке и стволе.

Я вспомнила один из наших разговоров.

— Это то, о чем ты когда‑то рассказывал? Неофициально запрещенная смесь магии и техники?

— Да, — коротко ответил учитель и, резко вскинув руку, выстрелил в ближайшее дерево. Руны на сей запылали синем цветом, и вылетевшая пуля, заметная глазу только как маленькая сапфировая вспышка, пробила в толстом стволе такфиса дыру размером в кулак.

— В чем прелесть этой игрушки, — Лэйр Сартер встал и спрятал револьвер в кошеле на поясе, — Обычно щит мага ориентирован либо на защиту от магии, либо на защиту от физического воздействия. На грамотную комбинацию способны не многие. Но и способные не уберегут себя от выстрела из этого револьвера.

Зачарованные мечи и стрелы из той же пьесы, но есть недостаток — скорость и длительность использования. К конкретному действию — конкретный противодействие, способ переплетения потоков маэн. К действию непредсказуемому, редкому, понятное дело, защиту за долю сей не соорудишь. И к тому же, если говорить о скорости и силе удара, то выстрел образует слишком много энергии, и чтобы остановить пулю, перенаправить ее, необходимы высокие магические способности и мгновенная реакция. И это только для обыкновенного оружия, а если речь идет о зачарованном — проблем куда больше.

— Ух ты, — я и не подозревала, что огнестрельное оружие здесь опасно и для неуязвимых магов. Предположить можно было, все логично, но как‑то не приходилось задумываться. Промелькнула какая‑то тревожная мысль несогласия, смутное воспоминание, но сосредоточиться на нем не удалось.

— Хотелось бы знать, как у жалкого нищего треториста оказалась такая вещь. Поднимешь сама, или показать мастер — класс?

— Я бы предпочла второе, учитель. Так редко удается насладиться твоим мастерством.

Лэйр Сартер фыркнул и щелкнул пальцами. Этого было достаточно, чтобы потоки маэн вокруг сформировали нужную некромантическую структуру, и убитый хэд открыл глаза.

В сочетании с перерезанным горлом выглядело впечатляюще.

Нет, я понимала, что использовать некромантию проще над тем, кого недавно собственноручно убил, но в любом случае, мне жгуче завидно легкости, с которой учитель решает задачи, что мне на десяток дис как минимум. Тут даже недавняя победа не успокаивает.

— Откуда у тебя оружие? — темный маг не стал растягивать время бесполезными вопросами, вроде имени и политических взглядов.

— Случайно нашел. Мы напали на вампира, одного из юристов Алмаза, защищавшего права темных тварей. Военный трофей.

Лэйр Сартер прикрыл глаза, и после непродолжительных раздумий аккуратно отпустил мертвеца.

— Пойдет, Тори. Здесь еще пару тио шагать.

Я пошла. Как же иначе.

Приграничная сеть телепортов была будто бы из другого времени. Полноценные портальные камни напомнили мне земной Стоунхендж, разве что размеры поменьше. Пять одиночных монолитов, высотой в человека и две каменные арки, вполне способные пропустить сквозь себя загруженную доверху телегу. Рядом с каждым камнем таблички с инструкциями на нескольких языках.

— Оля — ля — ля! Лэйр, какая встреча!

Переместиться в это время решили не только мы. Появившийся на дороге арохе скрывал свою структуру, но не возникало и сомнения, что он может быть кем‑то кроме темного мага. Невысокий, с черными сальными волосами до плеч, кожа как старый пожелтевший пергамент, но первое, что притягивало внимание — это глаза. Неестественно большие, с расплывшемся пятном зрачка по мутной бледно — зеленой радужке и золотисто — серым белком. Отвратительные, и в то же время притягивающие глаза.

— Ральтен. Действительно, какая встреча. Куда держишь путь, столь примитивным способом?

С ним Лэйр Сартер разговаривал совсем иначе, чем с Утринам, с открытой опаской и уважением. И меня не удивляло, что это он искренне.

Ральтен зацокал языком и хлопнул в ладоши. Выглядел он немного ненормальным, в постоянном движении, с безумными глазами и в карикатурной яркой одежде.

— Ах, мой мальчик, дошли до меня слухи… забавные слухи… Дай думаю, — маг щелкнул пальцами, — вылезу из своей хибары, прогуляюсь по старой доброй Дестмирии, поностальгирую. Говорят, еще эльфят в Алмазе много, — он довольно причмокнул, — Полюбуюсь там.

— Слухи о плясках вокруг перспективного портала?

— И это тоже. Я не вмешиваюсь, наблюдать буду. Пусть и не просят, никакой помощи! Наблюдать всегда интереснее.

Ральтен обращался к Сартеру, жестикулировал в его сторону, но пугающий взгляд был прикован ко мне. И я чувствовала себя такой же беззащитной как в ночь, когда учитель содрал с меня всю ложную структуру.

— Хорошая девочка, — Ральтен улыбнулся, обнажая желтые, кривые зубы со слишком острыми клыками. Пренеприятнейшая усмешка.

— Моя девочка, — твердо произнес мой учитель, и я впервые четко осознала, какая это защита — быть ученицей Лэйра Сартера.

— Несомненно, — Ральтен вновь зацокал языком и потер руки. — А неожиданно‑то как. Я был уверен, что все, что тебе нужно с ней сделать — просто убить.

— Это эксперимент.

— Несомненно. Полезный, правда, для тебя. А как потом хорошо будет оправдать свои сомнения!

— А как ты считаешь?

— Я? Ах, я… я считаю, что нельзя стоять на месте. И ты это знаешь. И делаешь, наконец, правильно. Какая бы вероятность катастрофических последствий не существовала, рискнуть стоит. Это естественно, это гармонично — какие ты там еще слова любишь?

Только, главное, не забудь правильно отпустить.

Ральтен учтиво поклонился в мою сторону, каким‑то невероятным прыжком очутился у ближайшего телепорта, коснулся камня и исчез.

Я перевела дыхание. Одно только присутствие этого темного мага создавало удушающее напряжение, и я, и учитель, простояли во время этого диалога как истуканы.

— М-м-м, учитель, — я разрушила установившуюся тишину, — вроде бы, и разговор обо мне шел, но я совершенно ничего не поняла.

— И не надо, — Лэйр Сартер также задумчиво смотрел на место, где только что исчез Ральтен. — Никогда не слышал, чтобы он выражался так ясно. Прямая оценка действий от Ральтена Безумного — одна из самых невероятных вещей на Таэрре.

До чего же я счастлива, что учитель все понял! Прямо сердце за него радуется!

Мне вот — нет! Ничего не ясно! Совсем ничего! Это тревожило. Это раздражало. Да просто откровенно бесило!

Но Лэйра Сартера я знала достаточно, чтобы понять, что сейчас расспросы ничего не дадут.

— Кто такой этот Ральтен? Очередной свободный маг Темного леса?

— Очередной? Это вряд ли. Он, видишь ли, единственный в своем роде. Самый старый среди известных мне темных магов. Может я сильней, но здесь тот случай, когда опыт решает все. С ним никто не связывается, потому, что результат всегда один. Но думаю, при необходимости, он тебе поможет. Не безвозмездно, но честно.

— И чем это я такая особенная, учитель? Особенно после того, как ты пару лет твердил о моей заурядности и слабости.

— Я твердил только о заурядности твоего характера, дорогая. А если ты сама не видишь, что в тебе ненормального — твои же проблемы. Обдумаешь этот вопрос позже.

Учитель взял меня за руку, подвел к порталу, и провел по поверхности камня руну, активирующую перемещение в Алмаз.

Путешествия сквозь пространства официальных портальных камней весьма оказалось приятным, особенно, когда есть с чем сравнивать.

— Приветствую в Алмазе — столице Алмазной земли в Дестмирии. Будьте любезны сообщить ваши имена, цель визита и предположительное время пребывания. Заполните…

Гладкую речь молоденькой симпатичной девушки, встретившей нас по прибытию, учитель грубо прервал, сунув какую‑то печать прямо под очаровательный носик черноволосой деви.

— Оу, господин темный маг! Прошу прощения. Но переход все‑таки оплатите, — девица не растерялась и продолжала невозмутимо улыбаться. Профессионалка‑то какая…

Сартер вручил ей пару монет и потащил меня за собой.

Попали мы из леса в просторный зал с двумя портальными камнями, двумя улыбчивыми девушками в черно — белых костюмах и десятком вооруженных арохе, рассредоточившихся по всем углам. Аккуратненький такой, провинциальный вокзал.

Странный контраст с тем же Цейром.

Мы вышли из здания на свежий воздух, и я удостоверилась, что и сам Алмаз очень — очень отличается от города Дэна. Я шла следом за учителем, по узким улочкам, выложенным светло — серой брусчаткой и пялилась оп сторонам чуть ли не разинув рот. Алмаз напоминал мне скорее современную имитацию на средневековый город, вроде архитектура классическая, но атмосфера странная. Двух- и трехэтажные дома, белокаменные с крышей, выложенной черной или бордовой черепицей, барельефы или росписи на зданиях побогаче, многочисленные лавочки, пара открытых кафе — все аккуратно, цивильненько так. И город казался бездушным, если бы не рябина. Она пылала красным огнем на каждом углу. Крупные, гроздья, которыми увешены черные ветви с уже опавшими листьями, чуть ли не светились на общем черно — белом фоне, и днем принося дух страсти и мистичности. Почти в каждом окне можно было увидеть выглядывающую из‑за тонкой занавески вазу с ветвями рябины, на каждой вывеске, каким бы не было название, присутствовал элемент с веточкой рябины. Она была повсюду.

Мне это нравилось, но только можно было удивляться, отчего при таком культе город назвали Алмазом, а не Рябиной. Стекла в окнах, потому что чистые и блестят, что ли…

Спустя десяток поворотов мы выбрались к площади ос сквериком.

В Алмазе много арохе. Когда в Цейре абсолютное большинство — это люди, люди простые, одинаковые, мало отличающиеся от крестьян, то этот город совсем другого уровня жизни. Я наконец‑то могла рассмотреть вблизи вампиров, выделяющихся своей характерной бледностью, слишком сильной даже среди хэдов, выразительными темно — бордовыми глазами, нередко белыми волосами. Выделялись и их наряды — откровенные, обтягивающие, и шлейф крепких духов, маскирующий природный неприятный запах. Были и оборотни — все легко одетые, если девушка, то с меховой накидкой, с множеством украшений из дерева и минералов, жилистые, с резкими чертами лица и стабильно лохматыми волосами.

Были и двуликие, ничем не отличавшиеся от людей, кроме небольшого, но потрясающе красивого элемента в структуре.

Но больше всего взгляд притягивали проклятые. Их заметно меньше, чем других арохе, у всех троих встретившихся на моем пути черные повязки с замысловатым красно — белым узором и невероятная структура. Искаженные, неестественно переплетенные черные нити маэн, которые с логической точки зрения никак не могли быть у разумных живых существ… Поразительно, что ретхи проклятых имеют хоть какие‑то права.

Среди темных арохе и людей светлым пятном выделялись структуры эльфов. Эльфов которые ввели меня в состояние легкого культурного шока, настолько они не соответствовали представлениям. Одну из скамеек оккупировала ушастая кампания из двух девушек и трех парней. Эльфы оказались ниже, чем я предполагала, и в целом миниатюрней. Но удивляли меня не физиологические особенности, а стиль одежды. Как‑то эльфы представлялись чопорными традиционалистами, а у обеих девиц короткие, открытые платьица с пышной юбкой, кучей оборок и кружев, чулки в сеточку, грубые ботинки, массивная яркая бижутерия и маленькая шляпка с вуалью на копне кудрявых волос. Эпатажно так. Парни попроще выглядели, но в том же духе.

— Новые эльфы, — прояснил Лэйр Сартер, заметив мой интерес. — Оппозиционно настроенная эльфийская молодежь в основном. Но на деле все серьезней. Познакомься с ними как‑нибудь, разведай для себя политическую обстановку в Атрессе.

— Как‑нибудь это когда? Мы здесь надолго?

— По крайней мере на декаду. Инесса предоставит нам какую‑нибудь свою квартиру.

— Ты с ней так дружен, учитель? Или все дело в страхе?

— И то, и другое. Ты, Тори, так получилось, влезла в эти волнения, так изволь, хотя бы понаблюдать за кульминацией.

— А что такого может произойти? Судя по нашему последнему разговору с Дэном, он отошел от этих игр. Толком подорвать репутацию и экономику Алмазной земли эльфам так не удалось, только слухи.

— Будто такие дела так быстро делаются. Хорошо все эльфам удается. И Алмазные копи лишь приятный бонус, сама цель серьезней.

— Пляски с порталом? — я вспомнила разговор учителя с Ральтоном. — Что‑то такое, да?

— Точно. Помнишь, какое‑то время газеты пестрели статьями об Экхике — городе порталов, на которую претендуют все кому не лень.

— Ага, — припомнила я, судорожно соображая, как бы все это разумно связать. Учитель молчал, давая мне возможность поделится предположениями.

— Так, и что, где‑то возле Алмаза обнаружен полноценный портал с прямым путем в Экхику?

— Полноценный настолько, насколько это возможно. Один из крупнейших по пропускной способности, как любят выражаться салеттские транспортники, — уточнил учитель. — Открытый и постоянный путь.

— И если такой портал будет в собственности эльфов, то они смогут заявить свои права на часть системы в Экхике, — продолжила я мысль. — А Дэн об этом знал?

— Может и предполагал, — отмахнулся Сартер. — Ему‑то какая разница, он понимал, что Новые эльфы «отсталые Дестмирские земли» только используют.

— Так эти интриги крутят именно Новые эльфы? — я удивленно глянула на веселящуюся компанию. Вот уж кто‑то, а они не похожи на тех, кого интересует борьба за власть.

— Разберешься, если захочешь, — свернул разговор темный маг. — Вот и наш временный дом.

Учитель представил моему вниманию небольшой особняк, скромно спрятавшийся среди зданий побольше и высоких пихт.

Мы подошли к калитке, и из дома шустро выбежал бойкий старичок в ядовито — зеленном шафи с красным поясом.

— Эй — эй! Это собственность Леди Инессы Странной!

— Да ладно? — вскинул бровь Сартер, и помахал перед старичком своей таинственной печатью.

— Ох, господин темный маг. Рад приветствовать вас в этом доме, — радости в голосе дедули было ни капли. Казалось, цвет шафи и тот уныло поблек. — Мои услуги вам пригодятся, или…

— Или, — отрезал учитель. — Убирайся отсюда.

Старик поклонился, и с той же невероятной скоростью метнулся в дом, чтобы через пару сей, еще раз учтиво поклонится нам на прощание, уже с перекинутой за спину котомкой.

— Может все‑таки, изначально следовало бы предупредить Леди, о том, что мы здесь селимся, — осторожно поинтересовалась я, переступая порог дома. Надо сказать, обставленного пусть и скромнее, но на порядок лучше, чем у Дэна.

Больше всего мне сейчас хотелось обессилено завалиться спать, минимум на сутки.

— И почему ты вечно сомневаешься в таких бессмысленных вещах? — риторически вопросил учитель, устало зевая. Совсем не картинно, между прочим.

Глава 16

Я хорошенько выспалась в выделенной мне просторной комнате с тяжелыми ярко — синими шторами. Мне от них и снилось что‑то такое синее, то ли море, то ли небо… или арохе с синим цветом кожи? Откуда только взялось, на Таэрре таких не водилось.

Натянув поношенные черные штаны и растянутый красный свитер, я безуспешно пыталась найти тонкую кожаную куртку, пока не вспомнила, что оставила ее в коридоре. До сих пор, голова плохо соображает, надо бы скорее перекусить и заняться восстановлением сил. Вчера после пробежки я слегка поиграла с собственной структурой, чтобы ноги не болели, и думалось нормально, а теперь вот наслаждаюсь закономерной отдачей за плохо сделанную работу. Самоисцеление — вещь, требующая долгого и кропотливого труда, если исцелять полностью, а не подлечится на время.

Я покинула гостеприимную спальню, и отправилась на поиски кухни. Дом вроде и небольшой, но планировка странная, сплошные двери, да еще и запертые. Взламывать замок я не стала и вышла в гостиную. Там обнаружилась гостья, читавшая газету на уютном диване с мягкой кремовой обивкой. Пожилая женщина с распущенными длинными седыми волосами в простом белом платье с черными вставками.

— Хорошего утра, — женщина отложила газету и приятно мне улыбнулась. В молодости она была очень красива, и сейчас лицо сохраняло приятное достоинство, сразу располагавшее к себе.

— И вам… Леди Инесса? — логично предположила я.

— Точно, она самая, — просто ответила знаменитая Леди Алмазной земли.

— О, Инесса, ты уже здесь, — Лэйр Сартер аккуратно отпихнул меня от двери. Прекрасно, теперь еще и плечо заболело.

Учитель явно только что из ванной, с мокрыми волосами и в одном халате, белом и пушистом. Весь такой домашний, если бы не ясные холодные глаза.

— Лэйр, как всегда не утруждаешь себя визитами вежливости — сразу пользуешься. Разве так ведут себя в цивилизованном обществе?

— Ты сколько угодно можешь делать вид, что создала идеальный современный город, но это Дестмирия, Темный лес. И здесь свои правила, которые тебе не изменить.

— Я знаю эти правила, и как всегда с тобой не согласна, — поджала губы Инесса и спросила, мельком взглянув на меня. — Зачем вы здесь?

— Показываю, Тори мир. Но косвенно ты сама виновата.

Инесса мне улыбнулась. Виновато так. И чего я не понимаю?

Метаться в догадках долго не пришлось.

Миг, и вместо старушки — Леди, на диване сидит моя старая знакомая Энн, молодая и красивая, с распущенными черными волосами и в плотно облегающем белом платье с черными вставками.

Совершенно непохожие, не обращая внимания на разницу в возрасте — другая форма лица, глаз, губ, само телосложение — Энн была крупнее и фигуристей.

Леди Инесса Странная оказалась двуликой. Двуликой во главе дестмирской земли, двуликой имеющей ложную структуру, двуликой к тому же являющейся магом, что тем более не давало ей права на высшую должность в правительстве, пусть только и Леди провинциальной земли.

Учитывая такие обстоятельства, многие странности Энн становились ясными.

А я себя чувствовала абсолютной дурой!

Какие сказки она мне плела! Прекрасно знала, что я являюсь ученицей Сартера, скромно пела самой себе дифирамбы. Надо признать, напрямую вроде бы и не лгала, но ощущения, что меня поимели, это не умоляло.

— Ты обижаешься, — с легкой грустью констатировала Энн, хотя я старательно контролировала мимику. Учитель молчал с ехидной улыбкой.

— Да нет, с чего бы, — я безразлично пожала плечами и села в кресло напротив Энн. — Я все понимаю, ты ведь просто не могла вести себя по — другому. Как тебе удается жить двойной жизнью? Инесса ведь публичная особа, постоянно должна быть на виду…

— Ты обижаешься, — уверенно перебила меня Энн. — Я, надеюсь это временно, реакция на шок.

— Шок? Вряд ли, у меня были подозрения, — соврала я. На самом деле и не задумывалась, чтобы связать седую тетку с покровительственным взглядом из газеты и холодную, но страстную Энн.

— Допустим, — двуликая не стала спорить и повернулась к Лэйру — Так все‑таки, что вас сюда привело?

Мне поспорить хотелось, поговорить с ней эмоционально. Я раздраженно перекинула ногу на ногу.

— Я уже ответил. К тому же мне любопытно будет побродить по окрестностям.

— Что такого в окрестностях Алмаза, что здесь уже полгода вокруг бродят?

— Сомневаюсь, что тебе это неизвестно. Не хочешь показать Тори город, провести экскурсию? Ты же знаешь, она у меня совсем дикая…

Особенно сейчас я дикая, так бы и вцепилась кому‑нибудь в глотку.

— Проведу, мне не сложно, — хмыкнула Энн, не глядя на меня, но, не спуская подозрительного взгляда с Лэйра.

Я заметила в углу за большой расписной вазой свою куртку, и прикоснулась к потокам маэн, чтобы призвать ее.

— Увайэфен, — быстро сказал учитель, и левитацией бросил куртку мне на колени, прежде чем я успела что‑то сделать.

— Я загляну во дворец, — Энн встала и направилась к выходу, сменяя облик на Инессу. — Встретимся здесь в сквере, Тори.

Я угукнула в ответ. Как только дверь закрылась на меня разъяренным вражем налетел учитель.

— Что за дерьмо ты творишь, дорогая?! — практически прошипел он, заставляя меня занервничать и поднять все возможные щиты. — Я сколько раз тебе говорил, не применять прямое воздействие при Энн! При ком‑либо. Когда до тебя дойдет?!

— Я думала, она знает… — попыталась оправдаться я.

— Ты вообще не думала! — Лэйр Сартер отступил на шаг, и провел рукой по волосам.

— Скажи, Тори, коротко, как ты понимаешь. А почему, собственно, я запрещаю тебе использовать прямое воздействие, заставляю иметь ложную структуру? А то мне, кажется, ты сама не осознаешь, в каком мире живешь, и по каким правилам здесь играют.

Я определенно этого не понимала. И ложную структуру создавала по собственному желанию.

— Страх потерять свою уникальность и силу в магии, прикрытый волнением за всемирное равновесия? Типа, если каждый будет использовать прямое воздействие, то это нарушит целостность структуры мира.

— Типа? — возмущенно уточнил учитель. — Это факт. Нельзя наделять каждого могуществом. Изменять мир способны лишь избранные, а остальные будут только барахтаться, дергать за ниточки и все разрушать. И те, кто этого не понимают, долго не живут.

Да, учитель. Я помню. Ты мне это уже тысячу раз повторял!

Только сомневаюсь, что другие темные маги, постоянно придерживаются негласного правила не применять прямое воздействие при непосвященных.

Пляски с моей ложной структурой, сокрытием ученичества были для меня совершенно непонятными, раздражающими и ненадежными. То я должна строить из себя бродячего темного мага — самоучку, то запросто появляюсь под ручку с Сартером в Алмазе. И как мне себя здесь вести?

Учитель мысленный вопрос услышал.

— Ладно, как‑нибудь потом. Иди, гуляй. Веди себя как в Цейре. Мы друг друга не знаем, забрела в Алмаз самостоятельно, мир посмотреть.

— Разумеется, учитель, — я встала и поправила куртку. — Не то что бы я видела в этом смысл, но, разумеется. Нужно играть по правилам.

— Нужно делать то, что я говорю, дорогая. И четко определять, над чем стоит задумываться, а что нужно просто выполнять.

Я промолчала и поспешила на свежий воздух.

Чем еще отличался Алмаз от Цейра, так многочисленными каретами, что развозили арохе по разным уголкам города. На земле Дэна, казалось, и не знали об общественном транспорте.

С Энн мы прогуливались пешком, вдыхая слишком чистый для города воздух. Как это удается, поддерживать такой порядок? Я до сих пор не заметила на улице обрывка бумажки или осколка стекла. Никакого мусора, за исключением свежеопавших листьев.

— Проведу тебе экскурсию по городу, — улыбнулась Энн.

Достала уже эта ее благожелательная улыбка. Это у нее такой способ настроить меня на дружелюбие? Определенно не получается.

Но город стоил того, чтобы проводить экскурсии. Пройдя через сквер по широкой улице с многочисленными маленькими лавками, мы вышли на площадь с шикарным белоснежным дворцом. Перед ним возвышалась абстрактная скульптура, судя по всему символизирующая единство темной и светлой магии в облике Таэрры, алели кусты роз и высаженная в стройные ряды рябина.

— Кое‑кто считает, что слишком помпезно для столь маленького города, но мне нравится. Моя скромная резиденция…

— Дай угадаю. Алмазный дворец?

— Можешь насмехаться, сколько хочешь, но такие говорящие названия куда лучше, чем труднопроизносимые транскрипции со старохэдского.

— Почему бы просто не оставлять старые названия? Разве в Великом Союзе не царит трепетная любовь к истории и всем ее памятникам.

— Не в Дестмирии. Если нельзя раскрутить историю, но нужно сделать место известным, то проще взять новое яркое название, каким бы пафосным оно не казалось.

— Раскрутить? — подавилась смешком я. — Ты не представляешь, как это странно звучит.

— Да, не представляю, что тебя так насмешило, — недоуменно взглянула на меня Энн. — Пойдем дальше, через улицу будет наш первый и единственный театр в стиле раннего Возвращения…

— Так, как ты успеваешь жить двойной жизнью? И кто такая Энн для леди Инессы Странной? — я не забыла о своем вопросе, оставшемся утром без ответа.

— Деви для особых поручений. Естественно во дворце ее никогда не видели, но все кому надо знают. Не так уж это и сложно, при сноровке. На деле, я редко пускаюсь в путешествия наподобие летнего, очень редко. А тогда что‑то нахлынуло, и ситуация критическая, и развеяться захотелось.

— А сейчас?

— А сейчас Леди Инесса изволит отдыхать в загородной резиденции. Все желающие могли увидеть, как ее двойник отбывает, и пожелать приятного времяпровождения. Вернется Леди только вечером.

— Ради того, чтобы поболтать со мной?

— Лэйр говорил, зачем взял тебя сюда? — Энн неожиданно перешла к делу.

— Нет, он не имеет привычки мне что‑либо объяснять, — я поежилась. Шарфа не хватало, в Алмазе ощутимо прохладней, чем в Цейрской земле, хотя расстояния пару дней пути. — Но каким‑то фантастическим образом я должна обо всем догадываться.

— Он жесток к тебе? — Энн одарила меня серьезным взглядом.

— А как иначе, он же темный маг. Сейчас в принципе нет, — если забыть про ту ночь, о которой Энн я распространятся, не собиралась. — Но когда, я только очутилась у него, то… было больно. Долгое время было больно… Ты что, опять на меня воздействуешь?

Я раздраженно остановилась, злясь на собственную откровенность и неприятные воспоминания по разбитым мечтам. Проверила созданную за месяцы защиту.

— Вариант, что ты просто давно желала перед кем‑нибудь выговориться, не рассматриваешь? — Энн не выглядела виноватой, но это ничего не говорило.

— С тобой? — ехидно уточнила я. — С тобой ни в чем нельзя быть уверенной. Мне логично бы держаться от тебя подальше и никогда не заговаривать, потому что посягательств на свой разум я боюсь пуще каких‑то там наказаний от учителя. Но вот странно, я все равно иду рядом с тобой и жалуюсь на жизнь, готовая выложить все тайны.

— Какие у тебя там тайны… — Энн была само спокойствие и всепонимание, только нервно теребила кольцо на левой руке.

— Какие есть. Уж извини, при всей моей не поддающейся объяснению симпатии, глядя на тебя, я отлично понимаю, почему магам запрещено править. Не очень‑то честно, когда любому можно влезть в голову и повернуть все так, как себе выгодно.

— Эй, ты меня ко всем магам не приравнивай, я уникальная. Это, во — первых. А во — вторых… Ты серьезно думаешь, что нанимать мага для этого же самого дела честнее? Да еще и за деньги собранные с налогов.

— При чем тут налоги… — как красиво оспорить я быстро не смогла придумать и перевела тему: — Как ты вообще стала Леди?

— О, это долгая трагичная история. Любви и предательства, веры и отчаянья, — в духе аннотации к дешевому приключенческому роману провозгласила Энн. — Когда‑нибудь, после моей смерти опубликуют мемуары, где все будет написано. Доживешь и узнаешь.

— Хороший стимул держаться подальше от смерти.

— Так ты ненавидишь Лэйра? — никак не могла угомониться двуликая.

— М-м-м, Энн, вот представь полную надежд и иллюзий девицу, которой по жизни никогда напрягаться и не приходилась. Никто ее не бил, ни к чему не принуждал, и жила она, просто расслабившись, не напрягаясь и ни в чем не нуждаясь. При этом имела место любовь к сказкам и… В общем, когда я впервые увидела Лэйра Сартера, то подумала, что все мечты осуществились, и то, что я потеряю взамен, значения не имеет. А потом, неожиданно так, пошли в ход методы обучения темного мага — полное подчинение, безразличное причинение боли ради результата. Естественные действия для постепенной трансформации структуры… ауры, — я устало провела рукой по волосам. Проклятая терминология.

— Я знаю, что такое прямое воздействие, — с понимающей хитринкой в глазах прошептала на ухо мне Энн со своей ехидно — заговорщицкой интонацией.

— Я догадывалась, — в тон ее ответила я, с радостью ухватываясь за возможность сменить тему. — Только вот учитель дорогой настаивает, чтобы я делала вид, будто это тайна.

— Но эта и вправду тайна, Тори. Лэйр здесь прав. Не имеет значения, что я нахваталась разрозненных представлений о потоках маэн и твердо решила не лезть во все эти премудрости. Обсуждать прямое воздействия могут только те, кто это прямое воздействие практикует.

Я вижу ауры арохе, ауры зачарованных предметов, но моя ментальная магия это осознанное прикосновение к ним, это… больше психология, интуиция, гипноз подчиненный строгим правилам… — Энн прикусила нижнюю губу, сразу становясь лет на пять моложе и немного забавной. — Этого разговора не было, ты же понимаешь.

— В твоем обучении была четкая структура?

Я закатила глаза. Зачем я ей отвечаю?

— В магии да, а насчет истории я до сих пор не уверена, что имею четкую картину. Особенно об истории культуры.

— С его прошлым учеником было тоже самое. Нужно давать какую‑то систему, а не бросать в омут информации, вдруг сам разберется. В этом плане, я считаю, что Лэйр в корне не прав.

— Ага, только уже поздно. Слушай, хватит о моем обучении. Представь, что я уже поделилась с тобой всем, чем хотела, излила душу и стала считать лучшей подругой, или чего ты там хочешь. Только отстань, ладно?

Я остановилась и с намеком покосилась на вывеску ближайшего кафе.

— Умеешь выбирать подходящие заведения, — хмыкнула Энн, никак не показав, что приняла мои слова к сведенью.

Наконец‑то мне пригодились вбитые Кай-Ши знания по этикету. Энн, наверняка из вредности, заказала так, что пришлось воспользоваться каждым прибором, но зато было вкусно.

И мирно. Во время нашего позднего завтрака или раннего обеда двуликая с любезной улыбкой рассказывала о городе, о том кем и когда построено каждое значимое здание, откуда пошла традиция с рябинами, о единственном юридическом университете на всю Дестмирию и о лучшем общемагическом, учитывая, что их всего два — в Алмазе и в столице. О трех музеях, вновь о театре и уличной сцене, о том, где любит собираться молодежь…

Вот кому надо писать брошюрки для туристов, Энн даже даты произносила так, что было интересно.

— А еще на севере города, есть удивительный участок, где с ранней весны до поздней осени цветут маленькие цветочки сонного снега. Аромат вокруг такой, что жилых домов по близости нет, только специальный домик для сна. И те, кто желают хорошенько выспаться и насладиться приятными снами, могут там отдохнуть. Чтобы не допускать зависимости, посещение Сонной поляны строго контролируется. В легендах говорится, это одно из мест, где похоронены члены Рода.

Мне кажется, или в последнее время я стала слишком часто слышать это слово. Или дело просто в странной, слишком острой реакции. Будто перед глазами пытается что‑то представиться, но не получается.

— Что‑то не так, — Энн придирчиво рассматривала креветку в салате. — Я тебе окончательно надоела с восхвалением своего города?

— Да нет, — я задумчиво смотрела в окно. Со смехом и гиканьем мимо пронеслась карета полная разномастной молодежи, в том числе и заметных вчерашних Новых эльфов.

— Ты сказала Род, а я по странному ассоциативному ряду задумалась об угрозе излишних знаний.

— Ничего странного, учитывая, что в Катастрофе обвиняют Род с их стремлением познать и управлять изначально непознаваемым и стихийным. Хотя я, только не сдавай учителю, совершенно не согласна с современной интерпретацией осторожности в науке, как чуть ли не полном отказе от нее и замене магией.

— За простой народ радеешь, тех, что не маги.

— Нам всем впихивают установки об опасности ответственности, об избранности, при этом за деньги обучая основам магии любого безалаберного идиота. Магией может заниматься каждый, кто‑то лучше, кто‑то хуже. Но тысячи арохе живут не задумываясь об этом, веруя, что маги это лишь те, кто родился с даром или обучался в университете.

— Только не говори, что считаешь, будто у всех должны быть равные права.

— Я говорю о возможностях. А права будут у тех, кто заслужил. Во времена до Катастрофы магия была что дыхание, открыта для каждого, но социального равенства это не принесло. Наличие мозгов и удачи с магией не связано.

— Могу поспорить…

— И насколько ты обостришь свой ум заклинанием или зельем, сколько случайных монеток найдешь на дороге с амулетом удачи?

Я покачала головой.

— Ты просто не представляешь, какие возможности открываются перед тобой.

— Если бы эти возможности были у всех, не потеряли бы они свою уникальность и весь смысл могущества?

Я открыла и закрыла рот. Практически то же самое ответила утром учителю, так что спор выглядел теперь для меня глупо.

— А как там у тебя с политической ситуацией? Кстати, что ты сделала с Утрином?

— Ментально изнасиловала, ему теперь бедняжке стыдно, буду шантажировать, — серьезно ответила двуликая.

— Очень смешно. И все‑таки, или это такой страшный секрет?

— Не хочу травмировать твою детскую психику. А что касается нападок эльфов. Пока все тихо, тогда я успела перекупить нужных людей, поставки прошли нормально. Умников, распространяющих неугодные мне слухи с помощью Утрина устранила, пересмотрела договор с Харине, чтобы отбить у эльфов излишнее желание вмешиваться. Ну и самой эльфийской королеве пожаловалась на излишне активные интриги ее оппозиционеров. Еще много мелочей… Правда, теперь Алмаз заполонили шпионящие детишки.

— А где их обычно можно найти? А то учитель мне советовал пообщаться с Новыми эльфами.

— Хорошо, пообщайся… — Энн выглядела обдумывающей какую‑то не очень хорошую для меня идею.

— Твое благословление мне не было необходимо.

Это заявление Энн проигнорировала.

— В двух кварталах отсюда, на улице Серебряных Лис есть веселое заведеньице с хорошей музыкой, вкусной едой и псевдоутонченной публикой. «Темная песнь». Думаю, там можно на кого‑нибудь наткнуться… Веди себя повосторженней и эльфы твои.

Музыка и вправду была хорошая, ненавязчивая. Музыканты, трое парней и девушка в черных шафи с серебристой вышивкой, виртуозно исполняли сложные мелодии и игривого, тягучего торанского вальса и медленного, будоражащего авишета Харине.

Маленькие столики пустовали, большинство посетителей группками подпирали стены, несколько пар кружились по залу в такт музыке.

Нужных мне эльфов не заметить было сложно, только количество сократилось на одну особь женского пола. Девушка сменила платье на темно — синие с еще более глубоким вырезом, сняла шляпку и вместо грубых ботинок натянула кожаные черные сапоги со шнуровкой на высокой шпильке. Двое из эльфов были в абсолютно одинаковых костюмах — блекло — желтая рубашка без воротника с темно — коричневым жилетом в полоску, черные галифе и черный узкий плащ. Цилиндра какого‑нибудь только на голове не хватало.

Третий эльф тоже был в плаще, но запахнутом наглухо, и замотанный широким серым шарфом. Нос красноват, глаза слезятся, короткие светлые волосы неопрятно взлохмачены — кажется, бедный эльф простыл.

И как бы это мне к ним подойти? Обычно арохе, с которыми я общалась, сами навязчиво ко мне лезли, а те к которым лезла я, были людьми попроще, так чтобы чувство собственного превосходства напрочь отбивало смущение первого знакомства. Я слишком долго на эльфов пялилась, и на меня обратили внимание. Девушка посмотрела мне в глаза, высокомерно приподняла бровь и с мерзкой улыбкой прошептала что‑то заболевшему парню, они дружно хихикнули и продолжили разговор.

Я решительно пошла к ним, старательно изображая решительную стеснительность.

Остановилась перед эльфами, невозмутимо вытерпела их насмешливые взгляды и со всевозможно искренностью выдала на одном дыхании:

— Я просто никогда не видела эльфов!

Если бы в снисхождении можно было купаться, то я плескалась бы в целом бассейне.

— Этим может похвастаться почти каждый житель Дестмирии, — голос у эльфа с шарфом был хриплый, откровенно простуженный.

— Но не каждый может похвастаться, что сумел добраться до Алмаза и встретиться с настоящими эльфами. Хотя вы совсем не такие как я вас представляла, — и пока остроухие арохе не стали возмущаться моей бесцеремонностью, добавила: — Намного интересней.

Слово выбрано правильно. Даже в устах дестмирской наивной деревенщины заставило всех четверых расплыться в самодовольных улыбках.

— Потому что мы не делаем вид, что персонажи легенд и исторических хроник. Традиционные рамки не для нас. Мы — Новые эльфы. Будущее, — несмотря на уверенность и эмоциональность, видно, что сама эльфийка к подобным утверждениям относится скептически, только хочет впечатлить меня.

— Это смело. Только я не совсем понимаю, а в чем же заключается ваше будущее — красивых нарядах?

— У тебя есть какое‑то образование? — спросил один из одинаковых эльфов в ответ на мою иронию.

— Вроде того. Нахваталась то там, то тут — хороший знахарь в деревне, удачные знакомства с образованными людьми — сей поколебавшись, добавила: — Я темный маг, средненький, без систематичного обучения, но что есть, то есть.

— Самоучки средненькими не бывают, — с едва заметным уважением отметил простуженный эльф.

— Что касается нас, — он шмыгнул носом и прочистил горло, — то большинство просто хочет жить по — другому, по — особенному, вырваться от опеки, разбить оковы традиций, выплеснуть свою индивидуальность.

— Саэля заставила Мэльен, он‑то у нас флегматик и вечный нейтрал — наблюдатель во всем, — с усмешкой прояснил второй эльф, когда девушка, Мэльен, возмущенно шипела на ухо парню что‑то нехорошее на эльфийском — Я Лельен, это — Вильен, мы близнецы и братья этой несдержанной девицы.

— Тори, — представилась я. Неплохо заявление, что я маг, повлияло на их дружелюбие. Хорошие такие светлые, ничего не скажешь.

— Говоря о будущем, я имела в виду прогресс, к которому мы стремимся, — Мэльен поправила свои кудряшки. — Мы не только выступаем против отсталых традиционалистов у власти. А против всего мира, с его убогим представлением об угрозе технического и научного прогресса. Ты замечала, в какое извращенное время мы живем? При таком уровне культуры, развитии экономики, цивилизованных методов в политике — я, разумеется, не о Дестмирии, — в некоторых сферах мы застряли там же, где и пару тысячелетий назад. Открыли телепорты, и считаем, что дальше можно не беспокоиться и продолжать разъезжать на лошадях.

— А на чем еще разъезжать?

— Существовали разные способы перемещения, в том числе и по воздуху. В эпоху Возвышения любой арохе мог воспользоваться самым разнообразным транспортом, маг он или нет, за пару часов проехать через весь Айрисс, пролететь вокруг всего шара Таэрры. У меня был знакомый из Чаноры, изобретатель, умнейший арохе, полугном. У него была такая замечательная идея создания самоходной машины на колесах, без всякой магии. Он говорил, что его изобретение изменит мир. Только ничего не осталась, Эрик бесследно исчез вместе со своими разработками, а через декаду его разлагающийся труп выловили в Косах Глории. А сколько таких историй!

— Магия чудесная вещь, магия — энергия, поддерживающая нашу жизнь и жизнь общества. Но она требует слишком много усилий и зависит от одного арохе. Нужны дополнительные источники энергии, массовые, доступные для всех, — добавил к монологу сестры то ли Лельен, то ли Вильен.

— Они тебя вербуют, — Саэль закашлял.

— Я так и подумала, только не знаю зачем. Но слушать все равно интересно.

Заиграла веселая мелодия «Танца наяд», девушка из музыкантов впервые запела удивительно звонким голосом.

— Давай лучше потанцуем, Тори, — Саэль стянул шарф и передал своей девушке. — Не беспокойся Мэль странная эльфийка, которая не танцует и не ревнует.

Может и так, но довольно девушка все равно не выглядела. Должно быть, хотела еще рассказать мне пару душещипательных историй о непутевых изобретателях.

Парень протянул мне руку, и я позволила увлечь себя в танце. Просто из любопытства, я ведь ни с кем не танцевала кроме Лэйра Сартера.

Надеюсь, эльф меня не заразит.

Танцевал он хорошо. Совсем не так как учитель, когда я могла полностью расслабиться, подчиняясь уверенности Сартера, так что весь окружающий мир растворялся в звуках музык и летящих движениях. С Саэлем было просто хорошо, профессионально и удобно.

— Хорошо танцуешь для самоучки, — едва слышно шепнул он.

— Талант, — я скромно похлопала ресницами. — Мэль так красиво рассказывала о положительных сторонах. Но я вот думаю, а как же оружие? Хваленый прогресс подразумевает и такой результат — новое непобедимое оружие.

— Не в большей степени, чем обычно, — Саэль довольным не выглядел. — Меньше ты ее слушай, Новые эльфы — это политика. Это стремление Саша Дайтеша захватить трон, и он это сделает, в не зависимости какие реальные угрозы или благоденствия может нести распространение его движения и открытость научно — технических достижений. Тебя и вправду это так волнует?

Я покачала головой и, посчитав свой долг выполненным, отдалась музыке.

Поглощенная танцем, я проворонила момент, когда мой партнер сменился. Лэйр Сартер ухватил меня за талию заметно жестче и в тоже время надежней. Выглядел темный маг просто, ничем не выделяясь на общем фоне молодых хэдов.

— А как же мой эльф, учитель? — недовольно сказала я, не пытаясь, впрочем, вырваться. Напротив, распаляясь желанием забыться и просто танцевать.

— У твоего эльфа насморк, он никак не мог быть приятней, чем я.

В целом, любой в этом зале приятней, чем он. Но когда речь идет о танце, не поспоришь.

Раздались знакомые звуки «Шелеста жизни» и народ довольно загомонил, вмиг отлипая от стенок.

Мы с учителем, с удивительным единодушием хихикнули.

— Ах, какая ностальгия. Какая символичность. Наш первый танец, дорогая.

— Мой первый восторг после Прикосновения.

— А я еще впервые подумал, что что‑то в тебе есть…

Дальше мы молчали, Действительно, получалось символично, не нужны были никакие слова, хватало движений, порывистых и плавных, подверженных единому на двоих ритму. Так, что сердце возбужденно колотилось и сдавливало дыхание от налетевшей эйфории, а мир, видимый глазами, сливался с потоками маэн и чарующей мелодией, простой, как все имеющее смысл.

На лошадях я ездить умела, но не любила. Дэн научил, сам он каким‑то чудом умудрялся добираться от Цейра до замка Сартера верхом, невзирая на полное отсутствие прямых дорог.

Выданная темным магом кобылка была под стать мне — худощавая, нервная и грязно — белая. Сам учитель красовался на гордом черном жеребце. А направлялись мы на прогулку за город, посмотреть на чудесный портальный камень, так всех заинтересовавший.

Лэйр Сартер задумчиво молчал, а мне хотелось поболтать, хоть с кем‑нибудь. Хоть о чем‑нибудь.

— Учитель, я тут вдруг подумала. Вот наш ворон, мы практически сотворяем новый разум. Искусственный разум. Но это ведь опасно, создание пойдет против создателей и все такое.

— Что это на тебя нашло? — недоуменно перевел на меня взгляд темный маг, но ответил: — Кто же наделяет разумом потенциально опасное существо, наделяет разумом, предполагающим возможность независимости от создателя. Это само собой разумеется, не допускать ни малейшей вероятности угрозы для себя или угрозы для других. Зачем?

— Оружие, — пожала я плечами, едва успев уклониться от ветки.

— Оружием может быть только то, что бездумно выполняет заданную программу. Вроде боевых големов. В отличие от тех же духов — советников их псевдоразум намного проще, без возможности саморазвития. Так же если взять монстров созданных Утрином или Воплощений Тьмы, то создается не столько песевдоразум, сколько псевдоинстинкты. Но даже при всем совершенстве структуры и отступлении от принятых правил магии с нашим Ксаром, он не может что‑либо создать. В том числе и идею об осознании себя как нечто большего, чем птица с набором знаний. Лэйр показал, что разговор окончен и вновь устремил свой взор вперед.

— А если жизнь после смерти, учитель?

Учитель на мгновение обреченно спрятал лицо в ладонях. Но опять ответил, показывая чудеса выдержки и кардинальные изменения в своем отношении ко мне со времен первых этапов обучения.

— Странный вопрос. Вопрос веры. Одни считают, что после смерти арохе ждет реинкарнация, в кого — зависит от поведения, существуют теории о слиянии души и разума с потоками маэн, теории о возрождении в других мирах, о продолжении существования в еще одной грани нашей реальности, невидимой пока ученым. Или, что смерть просто прекращение жизнедеятельности организма, окончательное и бесповоротное угасание разума, а понятие души лишь несуществующий символ. Выбирай что хочешь, но исход это не изменит.

— Ну, все‑таки есть разница, реинкарнация или окончательная смерть, — не согласилась я.

— Какая? Разница была, если бы сохранялась память, а так результат один — все кем ты стал, все кто ты есть, исчезает. Мы, темные маги, умеем использовать энергию смерти, четко видим, что становится со структурой в этот момент, но пока не можем узнать есть ли что‑то дальше.

— А воскрешение? Не поднятие мертвого тела, не вызов памяти для ответов на конкретные вопросы, а настоящее воскрешение, оно в принципе невозможно, как чудо?

— Хм… Когда‑то Род мог воскресить, только в ближайшие тио после смерти, но мог, сохранились документально засвидетельствованные факты. Для Рода многое было возможно, что для арохе невероятно — прямое, практически безграничное, изменение структуры у себя и у арохе, возможность с одинаковой естественностью пользоваться потоками маэн каждого из источников без последствия. И прочее могущество из этого вытекающее, — Сартер остановил коня. — Слазь, дальше идем пешком.

Я спрыгнула с лошади, привязала ее к дереву, и автоматически шла следом за Лэйром. Его слова вызвали странное смятение. И не в том дело, что я вроде как тоже могла пользоваться источниками других стихий — пусть и с последствиями. Какая‑то смутная мысль, касаемая структуры, никак не могла четко сформироваться, вызывая отталкивающую тревогу.

Зато вдруг вспомнилось нечто другое. Путешествие с Энн и нападения Воплощения Тьмы Утрина.

И осознание, что эта проклятая сука, взяла и все‑таки полноценно изменила мне память!

Чтобы добраться до камня пришлось пробираться через те еще заросли, но я все это время только мысленно ругалась на Энн. Нет, я понимала, что дело прошлое, но легче не становилось.

Огромный портальный камень отвлек меня от важного дела самокапания и бессмысленных обвинений.

Даже не камень, каменная арка, сохранившая в своем облике следы искусственного происхождения. Серая, с коричнево — красными, как засохшая кровь, рунами и величием структуры.

— Ух ты, — не сдержала я восхищенного вздоха. — А разве он уже не настроен?

— Посмотри внимательней, — Сартер провел по одной из рун, указывая на едва заметный изъян в структуре. — Если попробуешь сейчас перенестись, то результат пятьдесят на пятьдесят — либо выживешь, либо нет.

— Ты хочешь…

— Нет, я без подготовки не знаю, что делать. В подобных порталах в Салетте, Когте Торы или Экхике, структуры скрыты ушлыми магами — транспортниками. Они в свою область никого постороннего не пускают и держат в своих руках неплохую часть экономики ВэСа. Среди Новых эльфов таких нет. Так что кроме удовлетворения собственного любопытства, я смогу им кое‑что полезное предложить.

— Разве у вас не идейное противостояние? — я присела, соскребла в кучу листья и обломанные веточки, и превратила этот мусор в пару желтоватых листов бумаги и карандаш, чтобы зарисовать структуру.

— Пока речь идет о возможности предложить. Только черти понятно, и не используй свои фирменные сокращения в общих формулах, а то мне еще разбираться.

Учитель сотворил себе кресло, достал откуда‑то полупустую бутылку с вином — я, кажется, переоценила его способность противостоять алкогольной зависимости — и удобно расположившись, принялся любоваться переплетениями потоков маэн в вечерней полутьме, пока я старательно скорчилась над бумагами.

Вернулись мы поздно, учитель сразу исчез, прихватив мой тяжкий труд, а я пошла на прогулку по ночному городу. В направлении резиденции Энн. Не знаю, как к ней пробраться, но поболтать с двуликой жутко хотелось прямо сейчас.

Я медленно прошлась вдоль дворца, пытаясь что‑нибудь придумать, как чуть не столкнулась с Эйзом Ли. Форму Стража Света он сменил на черно — белые одеяния личной охраны Леди Инессы. Парень меня не заметил, во избежание подозрительных взглядов я старательно отводила от себя глаза.

Поговорить с ним, что ли. Как‑то немного и соскучилась.

— Хэй, — я беззвучно подошла со спины, легонько коснулась плеча окрийца, и увернулась от промелькнувшего в районе шеи кинжала.

— Это я, Тори, помнишь, — я подняла руки, показывая отсутствие угрозы.

— Тори! — он помнил, обрадовался и крепко обнял. Вот уж не ожидала, так не ожидала. — Что ты здесь делаешь?

— Думаю, как бы пробраться к Энн, срочно нужно поговорить.

— Уже знаешь, да, — Эйз сделал голос тише. — Я бы тебя провел, да только не уверен, что ты не собираешь убить Леди.

— Не могу ничего гарантировать, — глядя на вытянувшееся лицо Эйза, я поспешила добавить: — Это шутка, мы сегодня уже встречались. Просто мне не спится, и я вспомнила, что кое‑что хотела спросить у нее.

— Посреди ночи. Ты осознаешь, как подозрительно это звучит. Но я ненормально тебе доверяю, тем более что Энн намекала о твоем присутствии в Алмазе. Пойдем, проведу к покоям Леди.

Я на месте Эйза, ни за чтобы не доверяла, но не обвинять же парня в безответственном несении службы.

— Как тебе здесь живется? Не скучаешь по статусу Стража?

— Издеваешься? В Алмазе уровень жизни в разы больше чем в Цейре, я перестал чувствовать, что постепенно деградирую. Пусть первое время такое количество темных напрягало, но я привык, оборотни и вампиры не столь многим отличаются от людей. К тому же они явно предпочтительнее эльфов.

Чем всем так эльфы не угодили, мне показались вполне нормальными ребятами. Первоначальные высокомерные взгляды ничего не значат.

— Но иногда скучаю, по величию собственных деяний и чувству мировой важности. Одно дело охранять Леди, другое — очищать мир от зла, — Эйз усмехнулся собственным словам. — Кстати, сегодня пришло письмо, что недавно Орион умер. Сердце. Ты слышала?

— Нет, — я с трудом сохранила невозмутимость. — Должно быть, это случилось во время моего пути сюда.

У меня были определенные подозрения, кто замешан в смерти Стража. Но, проклятье, зачем? Сартер так оскорбился поимке его собственности? Глупость какая, с Орионом все давно было договорено, о том, что кому позволено. Зачем создавать себе новые заботы? Чтобы учитель не говорил про вседозволенность, но жить полностью вне закона неудобно.

Эйз еще что‑то рассказывал про свою новую жизнь, работу и знакомых, уважительно восторгался Леди Инессой, обходя разговоров о ее втором лике. Через черный ход в задней части знания, мы, минуя ряд дверей и пустынных коридоров, шли по тайному проходу прямо в покои Леди.

Перед дверью Эйз остановился:

— Я сам сначала зайду. Спрошу сначала, подожди здесь.

Я покорно кивнула, прокручивая в голове путь, по которому пришли — пригодится. Через дис парень вернулся.

— Входи, назад сама вернешься. Приятно было вновь встретиться.

Вот человек, уже забыл, как пугался моей темномагической натуры.

Слабо горели свечи, погружая комнату в легкий полумрак, но было заметно, что и здесь царят любимые цвета Алмаза — черные и белые.

— Что‑то случилось? — Инесса была в халате, выглядела сонной.

Я подошла к ней, бесстрашно ступая на разосланную по полу шкуру белого волка.

— Я только уточнить хотела, сколько смысла имеет вера твоим обещаниям?

— Ты о чем? — осторожно спросила двуликая, сменяя облик на Энн.

— О револь… — девушка быстрым движением заткнула мне рот ладонью, я от неожиданности и увернуться не подумала.

— Молчи, я поняла, — она приблизилась ко мне, сосредоточенно сияя своими пронзительно — синими глазами. После сея напряженной тишины, на красивом личике отобразилось глупое недоумение.

— Упсс, — издевательски протянула я, убирая ее руку. — Что‑то не получается?

— Как ты это сделала? — Энн растерянно сделала шаг назад.

— Долгим и упорным трудом. Встреча с тобой подстегнула меня к самосовершенствованию. Как видишь, неплохо получилось.

Облегчение и закономерное самодовольство распаляло желание похвастаться.

— Так какого ты так вела себя утром, будто боялась моей силы? — двуликая чуть ли не рявкнула. — Могла бы сразу поделиться собственной крутостью.

Вот уж здорово она выбрала тон и слова, чтобы убить во мне всякое желание расписывать свои таланты.

— Револьвер, Энн. Я, конечно, теперь, с одной стороны понимаю твои опасения. А вдруг о твоем незаконном оружии прознал бы Лэйр Сартер. Он так чувствительно относится к техномагии, чую, настал бы конец вашим приятельственным отношениям.

— Не уверена, что не настал бы конец моей жизни. Но если ты забыла, нас все равно связывает контракт, ты не можешь ничего ему рассказать.

— Я могу намекнуть, это как раз та тема, на которую намекнуть возможно и в рамках контракта.

— Только ты этого делать не собираешься.

Энн успокоилась, смотрела на меня раздражающе уверенно. Не желая трепыхаться с бесполезными оправданиями или извинениями. Так, что я чувствовала себя маленькой глупой девочкой, рядом с самой всезнающей и всепонимающей тетей во всем мире. Так, что каждое мое обвинение, каждая капля обиды оказывалась только наивным подростковым выпендрежом. Так, что я ощущала себя такой мелочной, пакостной гордячкой. И никакого ментального воздействия. Энн это просто не нужно.

— Нет.

Разве я могла ответить по — другому?

Лэйр Сартер вошел в комнату, когда закрывая дверь за Тори, двуликая вновь обратилось Инессой. Женщина резко развернулась, встретившись взглядом с темным магом, горько улыбнулась.

— Проклятье, — медленно подошла к кровати и взобралась туда с ногами.

— Револьвер? — Сартер призвал стул и сел напротив, подперев подбородок руками. — Но ты не беспокойся, не обвиняй девочку. Я бы и не заметил ничего, если бы в голове не вертелся постоянно этот список.

Темный маг помахал перед Инессой листком, найденным в доме чанорского изобретателя.

Двуликая прикрыла глаза и беззвучно рассмеялась.

— Вот же проблемка, да? В который раз твои приятели попадаются на незаконной для вашего Ордена деятельности. Не находишь, что это такие толстые намеки судьбы?

— Предпочитаю считать это просто иронией. Зачем тебе это нужно, Инесса? Понимаю, выгодно, полезно, но так рисковать в твоем случае?

— А разве ты кому‑то сказал? И скажешь? А может ты наконец‑то передумал, Лэйр. Увидел насколько это бессмысленно, что это романтические фантазии, которыми Сонджий запутал тебе голову в юности, а ты до сих пор не можешь от них избавиться.

— Не надо считать, будто я жертва ментальной магии, Инесса… Я знаю намного больше, чем ты, понимаю и вижу намного больше.

— Тогда почему ты вечно сомневаешься?

Глава 17

— Завтра в Алмаз приезжает Саш Дайтеш! — безумно счастливый голос моей знакомой эльфийки заставил подавиться луковым супом. Хотя с таким вкусом он ничего другого и не заслуживал.

Мэль, под руку с все еще простуженным Саэлем, бесцеремонно прервала мой обед в полюбившейся за три дня в Алмазе маленькой таверне напротив театра. Облаченная в очередное короткое кружевное платье с убийственно узким корсетом эльфийка села на свободный стул напротив меня, оставив парня уныло нависать над столиком.

— Все еще болеешь? — игнорируя девушку, повернулась я к Саэлю. Тот преувеличенно тяжко вздохнул:

— Чувствую себя самым несчастным эльфом на свете. При моем дурацком организме мучиться придется еще декаду минимум.

Организм, а в том числе и структура, у Саэля и вправду был дурацкий — непереносимость большинства зелий и заклинаний, постоянные аллергии и пониженный иммунитет. Хотя были положительные моменты: многие чары, нацеленные причинение вреда, также на него не действовали.

Среди эльфийской четверки, именно с Саэлем я сдружилась. Действительно сдружилась, а не так как с Эйзом, или Леной с Артином. Тогда всегда оставалось чувство недоверия, отстраненности, слишком большого несходства характеров и образа жизни. С Саэлем, в принципе, это несходство тоже было, но за пару дней и полдюжины разговоров он стал мне весьма симпатичен.

— Эй, ты слышала, что я сказала? — возмущенно привлекла внимание к своей особе Мэльен.

— Да — да, скоро ты встретишься со своим кумиром. Ах, Саш Дайтеш! Автор шедевральных пьес «Дух изо Льда», «Мелодия разбитой надежды» и «Превращение», создатель величайшего цикла «Возвращение к истокам», но, самое главное, он тот арохе, что приведет Таэрру к новому счастливому будущему! — ох, от собственных восторженных слов дыхание перехватило. Скептический взгляд умерившей пыл эльфийки приятно грел душу.

— Ха — ха. И как ты изначально сумела сделать вид, что искренне восхищаешься Новыми эльфами?

— Надо же было как‑то к вам подкатить, любопытство темного мага не шутки, я на все была готова. Но вы на самом деле меня искренне восхищаете, другое дело, что чрезмерный энтузиазм никакое великое дело не красит.

— Вот — вот, Тори верно говорит. Между прочим, официально концепция политики движения «Новых эльфов» подразумевает отсутствие агрессивной пропаганды идей в общество арохе, — вклинился Саэль.

— Для тебя, может, это политика, но для меня состояние души, — огрызнулась девушка. Я давно заметила, что спорить с парнем ни она, ни ее братья — близнецы не решаются. — Я по какому поводу. В честь приезда Саша, Инесса устраивает прием во дворце, и я — следует это ценить, Тори — добыла для тебя пригласительный билет. Только не отмахивайся сразу, — Мэль вскочила с места, видимо, чтобы не дать возможности мне отмахнуться, и продолжила щебетать. — Представь себе — настоящий бал и море перспектив устроиться в жизни! Более того, шанс уехать из Дестмирии в Атрессу, а это многого стоит. Так что, ищи подходящий наряд, может, в доме, где ты незаконно проживаешь, найдется что‑то нужного размера.

Когда эльфы спросили меня, а где я ночую, раз не снимаю комнату в гостинице, то пришлось по секрету признаться, что тайком пробираюсь в один из особняков какой‑то важной госпожи. Там никто не живет, стоит заброшенный посреди города, охрана для такого темного мага как я только пальцами щелкнуть, вот и наслаждаюсь хорошей жизнью. Мне поверили. Оказывается вполне обычная история для Дестмирии. Лельен в шутку заметил, что Лорды и Леди земель специально столько домов имеют, чтобы бродячим темным магам было, где бесплатно и в удобстве отдохнуть.

Мэльен ушла, а Саэль остался, сел на освободившийся стул, чихнул пару раз и спросил:

— Довольна?

— В экстазе, — проворчала я. — Это все так по девчачьи — балы, наряды, перспективные знакомства.

— Ты же не ради замужества знакомиться собираешься, — хмыкнул эльф. — Но да, у меня тоже приемы энтузиазма не вызывают. Мэль просто хочет познакомить тебя с Сашем. Он любит темных магов в своей свите, молодых и многообещающих, которым и голову запудрить можно, и платить не надо.

— На меня пусть не надеется.

— Воистину, куда ты денешься из под крыла Лэйра Сартера, — понимающе ухмыльнулся Саэль, и с недостойной эльфа неопрятностью вытер нос рукавом.

Как по мне, пусть он и простывал от каждого сквозняка, но полное игнорирование любого ментального воздействия перевешивало все минусы. Когда я встретилась с эльфами на следующий день после танцев в таверне, то никто не помнил и не задумывался, как я исчезла — учитель мастерски отвел глаза от своей персоны. Не знаю, как это ему удавалось, но сколь бы часто мы не находились рядом, меня потом помнили, а его нет. Такие способности вызывали жгучую зависть. Охранная менталистика не направлена на конкретных арохе, воздействию подвергается структура самого учителя. То, что я могла сделать примерно на тио, но никак не поддерживать постоянно. А с Саэлем прокол вышел. Чтобы отцепить эльфа от меня, учителю пришлось как раз напрямую воздействовать на его разум. На пару дис получилось, и парень благополучно выбросил меня из головы, пока своеобразный организм не взбунтовался и с приступом кашля не прочистил воспоминания, способствуя осознанию произошедшего. Я была конкретно ошарашена, когда Саэль оставшись со мной наедине на следующий день, заявил, что методом исключения догадался, с кем это я плясала, но обещал никому не говорить. Догадливость пугающая, только с учителем я все равно не поделилась. Не давал мне покоя Орион со своим внезапным сердечным приступом. Если что, свалю все на свою интуицию темного мага, что действительно молчала и в болезненном эльфе угрозы не видела.

— Я давно спросить хотела. Раз ты такой умный и в курсе всего, случайно не знаешь, а как мой учитель к вам, Новым эльфам, относится. Мне лишь известно, что Саша он жутко уважает как писателя, а вот мировоззрение у них, судя по всему, кардинально противоположное.

— Задавала бы такие вопросы самому Сартеру, а не полузнакомому эльфу, — Саэль с легким удивлением цокнул языком. — Я знаю, что твой учитель член Ордена Равновесия, но и Новые эльфы сами изобретениями не занимаются. До недавнего времени вопрос научно — технического прогресса в наших рядах избалованной молодежи и не обсуждался. Это последние тенденции, и чувствую кратковременные.

— Что за орден?

— Ты не слышала? Видимо не заслужила еще доверия, — хмыкнул эльф. — Такая, очень тайная организация со сложной структурой управления и многоуровневыми целями. Одна из самых известных в определенных кругах — прерывание любой попытки прорваться за незримые границы контроля развития общества, — откинувшись на спинку стула, Саэль самодовольно добавил: — О, как я хорошо сказал.

— Ты же не имеешь в виду, что в убийствах тех несчастных изобретателей, о которых так любит рассказывать Маэль, повинен мой дорогой учитель?

— Понятия не имею, кто именно, он или его друзья. Но если брать картину в целом, то да.

Как‑то я не думала, что все так официально. Теперь страх Энн, что Лэйр узнает об оружии, приобрел больше смысла — речь не о разрыве добрых отношений, а о собственной жизни. Я не сомневалась, что во имя своих идиотских убеждений Сартер и лучшего друга убьет.

— Я ненормально тебе доверяю, — вдруг констатировал эльф, глядя на меня с некоторым недоумением. — Обычно я даже близких друзей так не просвещаю.

— Понимаю, такая же проблема, — я вздохнула. — Вот смотрю в твои прекрасные голубые глаза и чувствую родственную душу.

Планировала произнести это с иронией, но прозвучало слишком серьезно.

Будто видела в потрепанной структуре эльфа что‑то неуловимо родное.

Лэйр Сартер спал. За все время нашего совместного сосуществования ни разу не пришлось видеть учителя спящим, а тут на тебе, любуюсь. Разлегся на диване, такой расслабленный, безобидный. Волосы на маленькой подушке растрепались живописно, рубашка полурасстегнутая, мерно подымается мужественная грудь. А у меня, совершенно непроизвольно, перед глазами появился список способов быстро и безболезненно убить спящего.

— Тори, я сквозь сон чую неправильную направленность твоих мыслей, — не открывая глаз, проговорил учитель, разбивая редкий миг наслаждения предоставленными возможностями.

— А Мэльен пригласила меня на завтрашний прием, — поделилась я.

— Что я должен тебе сказать? — недовольно морщась, Лэйр приподнялся. — Хочешь — иди, не хочешь — не иди. Я ничего не запрещаю. Но Саш будет к тебе приставать.

— Как к темному магу?

— Надеялась на другое?

Какие милые у учителя подколки. Насколько достойны настоящего мужчины.

— Кстати, ты знаешь, кто твой ушастый приятель?

Я только знала, что все четверо вполне обеспечены и более года как покинули Атрессу, проматывая родительские деньги на путешествия.

— Еще один эльфийский принц путешествующий инкогнито?

— Не мечтай.

Браво, раскусил. Я только об этом и мечтаю — совратить эльфийского принца, хоть какого‑нибудь.

— Сын начальника разведки? — уже более серьезно предположила я.

— Кого? — опешил Сартер. — Откуда мне, да кому‑либо, знать, кто у эльфов руководит разведкой.

Я пожала плечами. А мне, откуда мне знать, насколько подобные структуры открыты для общественности в Великом Союзе.

— Ладно, и кто тогда такой Саэль?

— После твоих предположений правда выглядит слишком скромно. Эльф с не лучшей репутацией, от которого проблем больше, чем пользы. Умом, говорят, не блещет. Сын одного из ближайших советников Нэриториэла. Ты хоть знаешь, кто это такой?

— Знаю, читала в газете, учитель. Эльфийский принц, четвертый наследник, которому долгое время на трон было плевать, — механически ответила я, пытаясь понять, как можно назвать Саэля глупым. — Но вдруг что‑то изменилось, и он уже полгода дерется за власть со старшей сестрицей… Тариэль, кажется.

— Изменились отношения со старшим братцем — Сашем. Ему с мамой хэдкой трона не светило, несмотря на старшинство, вот и решил после смерти отца идти окольными путями, мастерски дуря Нэри голову.

Непонятно, то ли Сартер восхищался Дайтешем, то ли наоборот. О том, что учитель с эльфом Нэри приятели, я еще от Дэна слышала, как же не было запомнить — принц‑то.

— А что там с порталом, ты разобрался, как стабилизировать его работу?

Мне бы тоже было интересно разбираться, но учитель, категорически запретил. Напрямую, что давно уже не случалось. Оставалось лишь сгорать от любопытства. Магия порталов была поразительно интересной вещью. И сложной. У меня воображения не хватало представить, как когда‑то могли придумать и заставить действовать систему порталов, так, что через три тысячелетия можно пользоваться остатками. Почему лучшие маги сейчас не могут создать аналогию, собственную систему перемещений? Все что возможно — ограниченные по расстоянию прыжки. Если в замке учителя структура и ее связь с самим темным магом позволяла без проблем телепортироваться по всей территории, то обычно это возможно только на расстоянии шагов пяти — шести на открытом пространстве. Темный лес со своими стихийными перемещениями считался необъяснимой аномалией, теоретически примерно понятно, как потоки маэн изменяют свое положения, но практически объяснить процесс или выявить закономерности невозможно. Точно так же как и с древней системой порталов. Будто не хватает некого элемента знаний, позволяющего увидеть общую картину.

— Примерно… нужно экспериментировать. Но я до сих пор не уверен, что предложу свою помощь Сашу.

— А почему бы не предложить помощь Инессе?

— Потому что ей это не нужно. Алмазная земля не того полета птица, чтобы претендовать на Экхику, разве, что в союзе с эльфами или Харине. А это уже потеря столь тщательно лелеемой Инессой независимости.

Лэйр Сартер встал с дивана, передернул плечами и пригладил волосы. А потом вышел, не прощаясь, прежде чем я открыла рот для следующего вопроса.

Ну и ладно, больно надо было. И так странно, что это учитель так активно информацией делится… Может, тоже попытка дурить мне голову? Например, он вовсе не собирается дарить кому‑либо секреты портала, или решил во имя своих туманных целей окончательно этот портал доломать. Хотя нет, не с любовью учителя к магии. По крайней мере, у меня бы рука не поднялась уничтожить нечто столь впечатляющее в своей структуре.

Сартер целый день отсутствовал, я поленилась выбираться из дома и несколько часов занималась магией, потом зачиталась и чуть про прием не забыла.

Энн зашла, когда я уныло перебирала содержимое шкафа. Не то чтобы нарядов красивых не было, напротив, пусть и подходила мне по фигуре только одежда Инессы (она была почти такой же мелкой как эльфийка или я со своим подростковым телосложением), и главное, ничего старческого, каждый костюм или платье предельно универсально. Просто, сам факт будущего похода на бал вызывал чувство иррационального отвращения. Сразу вспоминались детские мечты, как я, вся такая красивая, в пышном платье с открытыми плечами кружусь в танце с томным красавцем. На первый взгляд невинна и хрупка, но за маской беззащитности таится опасная воительница. Как вспомню, так сразу тошнит. Как можно было быть такой дурой, мыслить и мечтать избитыми шаблонами?

Но было бы интересно посмотреть на Саша, в общем, на важных арохе, и при этом не стоило выделяться.

Когда я, вновь не сдержав приступа откровения, поделилась этими мыслями с двуликой, то та только рассмеялась:

— Какой же ты иногда ребенок, Тори. Но и хорошо, а то суровость в столь юном возрасте ни к чему хорошему не приводит.

— Я не суровая! Как выдумаешь иногда… — недовольно запротестовала я.

— Как скажешь. Ты открытая и легкомысленная. Я смотрю, раз получила приглашения, то с Новыми эльфами отношения сложились. Сказала им, что темный маг?

— Да… Кажется, только так их и заинтересовала.

— Предсказуемо. Тори, а зачем это тебе? Или ты просто выполняешь приказ Лэйра?

— Приказ можно назвать выполненным, — я пожала плечами. — Не знаю, Энн, любопытно. Не то чтобы я прониклась их идеями, но… просто интересно.

— Интересно наблюдать, да? О том, как все вокруг лгут друг другу, скрывают истинные цели, подвержены каким‑то безумным идеям.

— Есть такое, — я растеряно сняла с вешалки ярко — красное платье и, повертевшись перед зеркалом, сразу же отбросила. — Не понимаю, зачем учителю это надо…

Я осеклась. Пожалуй, про Орден Равновесие говорить не стоит, возможно, Энн это известно, но как я объясню свой источник информации?

— Темным магам тоже нужно во что‑то верить, — Энн едва заметно улыбнулась. — Верить в какую‑то цель. Салеттцы они такие, им подавай Идею, и они сотворят из ее Бога. Будут поклоняться и верно служить, будут готовы принести в жертву самое дорогое, ради иллюзии смысла в жизни. Лэйр сколько угодно может оставаться великим магом с вековым опытом, но избавиться от этой зависимости не может. Хотя, поверь, он на редкость рационален, его действия, принципы осмысленны и логичны, контролируемы… этот кошкин сын. — Энн невидяще смотрела сквозь меня, поглощенная собственными мыслями.

— Мне казалось, что роль Бога для магов играет источник. Первостихия. Тьма.

— Кому‑то Тьмы просто не хватает. Лэйр не ученый. Он не способен полностью посвятить себя магическому искусству, но может направить эту силу в нужное русло.

Тут Энн не была права. Она просто не представляла, что это такое — Тьма, переплетение ее потоков маэн в единое целое своей души и всего мира, это эйфорическое погружение, растворение, единение, что я могла достигнуть только на крошечную долю сей, но все равно ставила превыше всего. Что говорить о Лэйре Сартере. Это во Тьму, в магию, можно вплести любовь к искусству, технофобские взгляды, она основа мировоззрения, а не наоборот.

— Ты ведь тоже не ученый, Тори. Не думаю, что ты сможешь посвятить всю жизнь экспериментам с магией. Тебе нужно что‑то еще, кроме самосовершенствования. Я такие вещи умею видеть.

Она была как обычно неколебима в уверенности понимания человеческих душ.

И мне это не нравилось, меня раздражало, что она была права. Не то чтобы я зацикливалась на фундаментальных вопросах, вроде смысла моей бессмысленной жизни, но… В какой‑то миг, совершенно незаметно, желание достигнуть Единения и убить учителя потеряло свою первостепенную важность. Хотелось чего‑то еще, уловить и осознать причину того смутного ощущения, что постоянно присутствовало со мной после Посвящения.

— Когда‑нибудь на тебя нахлынет. И ты, как я, сможешь пойти на все ради достижения своей цели. Только возможностей будет больше.

— Что за странное пророчество? — я не могла без скепсиса отнестись к серьезному тону двуликой.

Она не ответила, встала с кресла, вытащила из шкафа темно — синее платье:

— Возьми это. А волосы красиво заколи.

У двери Энн остановилась, щелкнула пальцами, будто неожиданно что‑то вспомнила:

— Зачем я, собственно, приходила. В моей резиденции, особенно на официальных мероприятия, есть правило. Правило, нарушение которого недопустимо даже для темных магов, Тори. Все предельно просто: никакой магии. Ни воздействия на других, ни воздействия на себя. Мои маги, ответственные за охрану, не из лучших, но на своей территории заметить чужие чары смогут.

Между прочим, я выглядела очень даже хорошо, но эльфы, заразы, на комплименты поскупились. Считалось, что остроухие арохе, редко могли отметить чью‑то красоту кроме своей собственной.

Мэльен променяла свои экстравагантные наряды на закрытое темно — зеленое платье с турнюром, но при этом умудрялась выглядеть не менее вызывающе, чем обычно. Что касается парней, то Лельен и Вильен были в обычных для себя костюмах, но из более дорогой ткани, а Саэль так и не расстался с потрепанным шарфом.

Странно, но я совсем не чувствовала закономерного смущения, впервые оказавшись на таком мероприятии. Просторный зал, умеренно вычурный интерьер в традиционны бело — черно — красных цветах, легкая приятная музыка эльфийских и харинеских композиторов, незаметные слуги с подносами закусок и бокалов вина или шампанского, тихие переговоры арохе, внимательные оценивающие взгляды…

Атмосфера обволакивала своей театральной серьезностью.

Гостей было не много, но у меня вполне получалось оставаться незаметной. Я больше наблюдала, любовалась смазливыми вампирами, пыталась вспомнить, откуда мне кажется знакомым один из оборотней. Я стояла у стены, мелкими глотками цедя вино. Средненькое, между прочим, у учителя лучше. Мои эльфы поспешили поздороваться со знакомыми из Атрессы, Инесса разговаривала с некрасивым важным типом. Красные узоры на ее белоснежном платье вызывали ассоциацию с кровавыми потеками, распущенные седые волосы, мудрый взгляд, доброжелательность, уверенность и легкая хитринка. Инесса располагала к себе еще больше чем Энн.

А еще я никогда не видела столько магов. В основном эльфы и хэды, вероятно, личные маги Инессы и принца. Каждый счел своим долгом на меня попялиться и подозрительно прищуриться. Расслабьтесь, господа, я по всем правила вошла, показала приглашение и веду себя тихо — мирно.

— Чуточку больше скуки и надменности, дорогая, для полноты образа.

Я вздрогнула от шепота учителя прямо над моим ухом. Вот Тьма, я каждый раз думаю, что давно научилась засекать его приближение и без помощи магии, но все время обламываюсь!

Лэйр Сартер выглядел на удивление неприметно, я надеялась, что темный маг решит появиться с фурором, во всей красе и со всей присущей ему пафосностью.

— Ты здесь тайком, учитель?

— Я здесь незаконно. Инесса, мерзавка, демонстративно меня не пригласила. Кстати, тот полуэльф в черном, который направляется к нашей двуликой и есть Саш Дайтеш.

Я перевела взгляд на эту парочку высокопоставленных особ. Стояли они недалеко, ненавязчиво я сделала еще пару шагов, и смогла услышать их беседу, благо вокруг все почтительно молчали.

— … чудесные отношения, ваше высочество.

— Могу сказать то же самое, Леди Инесса, — голос у полуэльфа был с хрипотцой, проникновенный и полный открытой иронии. — Первая Леди Харине, правда, сетовала на некие неприятные слухи.

— Вы должно быть о той трагической случайности…

— Когда мой старый друг однажды не проснулся, путешествуя по вашей земле.

Сартер подавился смешком, смотрел на Дайтеша с веселым недоумением.

— Как всегда чудовищно прямолинейны, ваше высочество. Делаете вид, что вам чужды ложь и интриги. Но знайте, есть границы, которые я никогда не переступлю. Алмаз, моя земля, созданная на моей вере в способность современных арохе, темные они или светлые, решать спорные вопросы цивилизованным способом. Без убийств, если вы так жаждете прямого ответа. И вы сколько угодно можете говорить о своих неприглядных слухах, но я не позволю своему народу потерять то, что они заслужили. Свободу.

— Любой ценой?

— Увы. Существуют вещи, которые я совершить не могу. Потому что если моя политика направлена на мирные отношения с другими странами и отсутствие гипертрофированных привилегий магам и предпринимателям, значит, так оно и есть.

И, разумеется, Инесса не лгала. Высокий эльф рядом с Дайтешем, светлый маг, тоже это видел.

— Уважаю вашу твердость, Леди Инесса. Я готов идти вам встречу, и вы совершенно напрасно воспринимаете меня как врага, желающего за счет Алмазной земли продвинуть влияние Атрессы на запад.

— Боюсь, вы хотите продвинуть только свое влияние.

— Ах да, точно. Чудовищно прямолинейно.

Инесса и Саш еще некоторое время прожигали друг друга взглядами, потом мило улыбнулись, вежливо кивнули и разошлись.

— Дайтеш сменил тактику и теперь любезно предлагает Инессе купить долю прав на алмазные россыпи. Половина темных арохе из земельного совета считает, что это предложение стоит принять. Саш с его компанией Новых эльфов темным благоволит, сулит им редкостные выгоды. Подумай, насколько такое сотрудничество приятней за недоверие со стороны эльфов — традицианалистов и ненависть остальных дестмирских земель.

— Кстати, на счет других дестмирских земель…

— Цейр и Кейр вне игры. Со стороны эльфов они нарушили свои условия договора, да и сама Инесса постаралась устроить соседям проблем, чтобы отвести внимания от интриг с эльфами. Особенно это касается Кейрской земли, летом она мастерски использовала Утрина, пусть и скованного с местным Лордом контрактом, чтобы причинить максимум урона экономике и отношениям с гномами. До сих пор кейрийцы отойти не могут.

О, твой ухажер спешит, чтобы представить тебя великому Сашу, — Лэйр исчез прежде, чем я заметила приближение этого ухажера.

Саэль сегодня вечером выглядел еще более больным, чем обычно. Каким‑то нервным.

— Мне показалось, или ты говорила с Сартером? — едва слышно просипел он.

— Ага… — отмахнулась я и взволновано заметила: — Ты совсем плох.

Мою заботу, направленную на отвлечение внимания от учителя, эльф проигнорировал.

— Вот за это я иногда ненавижу магов Темного леса. Ни законы, ни правила приличия их не волнуют. Пойдем, там уже Мэль прыгает от нетерпения, пока ты скучаешь и напиваешься, — эльф забрал у меня полупустой бокал и поставил на ближайший столик… Там уже три штуки таких стояло — и когда я успела?

Хорошо бы было немного протрезветь, но я решила не рисковать. Может Лэйр и умел уклоняться от всех переплетений маэн охранных заклинаний дворца, но я опасалась применять магию. Устрою тут какой‑нибудь дипломатический скандал.

Саша Дайтеша сложно назвать однозначно красивым. Черты хэдов и эльфов смешались в нем не слишком удачным образом: со светлыми волосами традиционная северная бледность выглядела нездоровой, вместо благородной. Мужчина слишком крупный и грубый для эльфа, но с типичными миловидными чертами. Лицо его казалось блеклым и невыразительным, не заслуживающем внимания, если бы не яркие темные глаза. Та еще бездна.

— Ты, должно быть, Тори, прекрасная деви, — он улыбнулся, чудесным образом превращаясь в симпатичнейшего господина.

— Ваше высочество, — я сделала подобие книксена, слегка краснея. Кажется искренне — вино неплохо ударило в голову.

— Не стоит стараться быть вежливой. Ты темный маг, привыкай, что имеешь право.

— Такой спорный вопрос, эти права темных магов, — я вздохнула.

— Когда‑то высшее право было одно, — полуэльф посмотрел мне в глаза и восторг его верных Новых эльфов вдруг стал на редкость обоснованным. Ни Лэйр Сартер, ни Энн не были способны так разжигать интерес, ворошить что‑то в душе, что от одного только слова сердце возбужденно колотится сильней. — Право принадлежащее Роду. Остальные арохе были едины в своих потенциальных возможностях. Сплетение магии и технологий, торжество науки. Каждый мог познать и разобраться при желании. Отсутствовала эта вечная ложь, сотворение тайны из своего истинного умения в магии, когда попытка показать настоящие способности, оканчивается плачевно. Когда ненавидят и ограничивают законом любого, кто знает и может больше положенного. Отсутствовало невидимое управление развитием общества сборищем упертых глупцов. Каждый мог решать за себя — быть ведомым или ступать по собственному пути.

— По — моему это характерно для любого общества, — я с трудом сдержала желание потрясти головой.

— Как ты можешь так говорить, — возмущено влезла Мэль. — Тогда пути были открыты, а сейчас при любой попытке создать что‑то новое, тебя находят и убивают, уничтожают труд, в который вкладываешь все силы.

— Ну… если арохе действительно сильная личность, то он сумеет этого избежать, — возразить хотелось хотя бы из чувства противоречия.

— Не будь наивной. Кем же нужно быть, чтобы сопротивляться тому, о чем не знаешь.

— Мэльен, — укоризненно качнул головой Саш Дэйтеш. — Я понимаю твое мнение, но ты маг, Тори. Это естественно, что вам, свободным темным магам Темного леса, не хотелось, чтобы каждый обладал вашими уникальными возможностями. Но если ты и в правду такая сильная личность, представь, какие новые возможности открылись перед тобой, сколько путей для совершенствования твоих способностей! Если ты сильная личность, ты никогда не потеряешь своей уникальности, напротив, обретешь еще большее могущество. Сейчас все упирается в негласные запреты, табу, но на какой бы уровень сразу поднялось целительство, некромантия, менталистика, если бы живой организм глубоко изучался арохе и со стороны, к примеру, молекулярной биологии.

— Мне это не о чем не говорит, — соврала я. Маг — телохранитель за спиной Дайтеша вызывал опасения, но раз я напрямую обманывала Утрина и противостояла ментальному воздействию Энн, то должно пронести. Не могла же я, показать, что примерно представляю, что такое молекулярная биология. Очень — очень примерно. — Это что‑то из запретных знаний эпох до Катастрофы?

— Да. Ничего удивительно, что тебе неизвестно. В этом‑то и дело. Это долгие разговоры, я и мои маги, могли бы многим с тобой поделиться. Рассказать, сколько всего наше общество просто игнорирует, не помышляя, что могло быть по — другому.

— Как же вы в этом похожи с… Инессой, — вырвалось прежде, чем я могла решить, а стоит ли делиться такой информацией с ее политическим врагом.

Саш Дайтеш искренне удивился.

— Похожи? — он мельком глянул в противоположную сторону зала, где Леди что‑то живо обсуждала со своими приближенными. — Забавно, вот уж не подозревал. Инесса всегда в наших разговорах обходила такие темы. Политика, экономика и никакой идеологии и философии. Хм…

Полуэльф явно пришел к какому‑то решению, и я начала активно сожалеть, что проболталась. Все из‑за вина и гипнотического взгляда Саша.

С другой стороны… а что, собственно, плохого, в том, что Дайтеш узнал, что они, в общем‑то, родственные души. Наоборот, может, помирятся, договорятся… Или полуэльф начнет рыть на ее компромат в правильном направлении, найдет связь с незаконным распространением огнестрельного оружия и станет шантажировать.

Хотя, какая мне разница? Энн сама виновата, нечего одновременно постоянно мне лгать и делиться сомнительной информацией.

— Надеюсь на нашу скорую будущую встречу, Тори. Приятно было пообщаться со столь разумной деви, — этот принц взял и поцеловал мне руку. Неправильная тактика, симпатии сразу же уменьшилось. Хотя и изначально было не так уж и много.

— Пойдем, — как только Дайтеш покинул нашу кампанию, Саэль увлек меня прочь от остальных эльфов во главе с недовольной Мэльен.

Кажется, эльф посчитал и мой, и свой долг выполненным. Под понимающими подмигиваниями Эйза Ли и подозрительными взглядами остальных охранников, мы покинули дворец. Ночью Алмаз был на диво тихим, но тревожащим — слишком потусторонне горели фонари красноватым светом, будто глаза какой‑нибудь твари из Темного леса. Под холодным ветром я поежилась, в одном платье при такой температуре неудобно. Но у меня была магия, и плевав на правило не использовать прямое воздействие при непосвященных свидетелях, я согрелась, прежде, чем Саэль набросил на меня свой широкий и теплый шарф.

— Окончательно простыть хочешь?

— Не изволь беспокоиться, — эльф подхватил меня под руку и мы чинно отправились на прогулку по ночному городу.

— Будто бы Дайтеш сам знает, что такое молекулярная биология, — словно продолжая прерванную беседу, с насмешкой отметил эльф.

— Словосочетание вызывает уважения, как разница, — я пожала плечами. — Я чувствую, что меня все это начинает доставать.

— Хм, понимаю. А каково мне — самому скептически настроенному парню на Таэрре, когда вокруг сплошные носители псевдореволюционных для сознания арохе идей. Заметь, простым арохе Дайтеш поет о благах научно — технического прогресса, магам — техномагического. И противоречий нет, и все всем нравится, — Саэль выглядел погруженным в собственные проблемы, хотя сам начал этот разговор.

— Как ты думаешь, что подразумевал Саш под высшим правом Рода?

— Без понятия. С недоказуемыми и непроверяемыми фразами можно весьма туманно обращаться, — эльф встрепенулся и встревожено нахмурился. Что‑то с ним сегодня совсем не так. — Что тебя так этот Род интересует?

— Не знаю. Просто… в последнее время слишком часто натыкаюсь, — я прикусила губу. Холод выветрил алкоголь лучше магии, но откуда тогда это дурацкое желание поделится? Ведь моя ментальная защита хороша, Энн не пробила, а учитель ясно говорил, что она одна из лучших.

Мы некоторое время шли молча. Я, пользуясь моментом, обеспечила нам защиту — от подслушивания, от случайных грабителей. Хотя грабители — это вряд ли. Я где‑то слышала, что они, если профессионалы, темных магов нутром чуют и стараются не приближаться.

Структура Саэля выглядела еще более странной, чем обычно. Совсем неправильной… совсем не эльфийской…

— А я не эльф, — вдруг сказал парень, смотря вперед. Я вздрогнула, на ходу нагнулась, проверить выражение его лица. Серьезное.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Наверное, кто‑то из предков был, но не я. Не знаю, кто я, жуткий смесок какой‑то, мама окрийка, отец проклятый, а мне передались эльфийские черты. А из‑за искаженной ауры разобрать, что я за арохе не возможно. Нет проблем в маскировке. С Мэль и ее братишками мне просто повезло. Эта стерва убила из ревности своего парня, известного придурка с такой же ненормальной аурой и проблемами со здоровьем — на его мамочку в период беременности проклятье наслали. Выжить‑то выжил, но не очень удачно. И ненадолго. Мэль с ним только ради денег гуляла, но Новые эльфы такие эмоциональные — не сдержалась она однажды. А тут я. Мне постоянно везет в таких ситуациях, на такие совпадения. Мы еще и похожи были, и аура аномальная — маги могут и не заметить. В смысле подмены не заметить. У моего отца было неплохое проклятье, и я в наследство мог немного корректировать свою внешность, довел до абсолютной схожести с мертвым Саэлем. Мы вместе около года путешествовали, его отец деньги исправно присылал. Всем удобно. Но сегодня… я и так в последнее время ощущал, что все — хватит. К тому же у Боферта, мага Дайтеша, стали намечаться подозрения… Может быть и все обошлось, но я, когда паникую, перестаю контролировать свой внешний вид. Но сейчас все немного по — другому… я как с тобой познакомился… что‑то странное со мной происходит. Я не только о том, что какого‑то Тьмой трахнутого вража, рассказываю тебе все это. Я перестаю чувствовать себя больным, изломанным и небрежно собранным обратно… будто перерождение…

Он остановился, сел на корточки прямо посреди пустынной улицы и устало запустил руки в волосы. Темнеющие на глазах волосы. Я присела напротив.

— Я, кажется, могу пользовать другими источниками, — он поднял на меня глаза. — Не только Тьмой. Не уверена, осознанно не проверяла, но когда пугаюсь и мозг отключается, потом оказывается, что я творю в принципе невозможные вещи.

Парень с энтузиазмом ухватился за возможность обсудить меня, а не его.

— Да. Арохе использую только один источник. Есть истории, когда после жутких страданий меняют Свет на Тьму или наоборот, но…

— Это не мой случай.

— И поэтому ты к Роду прицепилась. Считается, что только они могли это делать. Но… Тори, я ведь по поводу себя тоже так думал. Слишком разное, несовместимое во мне перемешалось. Не будучи магом, имею не один, как это положено, дар. Прошло много времени, очень много, если в нас и течет кровь Рода, хотя столько вопросов по поводу их возможности заводить детей с арохе, то маленькая капля, пробужденная случайным сочетанием разных арохе среди родственников. И это уже не благословление, а вполне себе проклятье.

— Эй, это твоя структура деформирована! Со мной же все нормально! — я смотрела на себя новым взглядом. Поражалась, что ничего не замечала, не понимала намеков Сартера, априори считала себя обычным человеком, потому что и помыслить другого не могла!

— Это невозможно.

— Конечно, невозможно! Я ведь из другого мира! — не получилось сдержать эмоции.

— Что? — опешил парень. — Вот это редкость, так редкость. Слышал, что бывает, но…

— Это что сейчас самое важное?

— Но возможно многое объясняет! Если кто‑то из Рода сразу после Катастрофы попал в другой мир… не факт, что временные линии совпадали! У тебя, может, прошла какая‑нибудь сотня лет… и ты получается чистокровная насколько это возможно. И это мое, скажем, исцеление — результат нашего взаимодействия, взаимодействия наших аур… чего‑то в тебе, что вновь пробуждает забытое, растворившиеся, за тысячелетия.

Он был взбудоражен, полон догадок, счастлив, а я, напротив, успокоилась, мне хотелось скорее уйти куда‑то подальше и все обдумать. Мне было страшно.

— Хэй, вы, что здесь творите?! — раздался громовой голос дородной тетки, вышедшей на балкон прямо над нами.

Здорово, потеряла от переизбытка эмоций сосредоточенность и охранный круг пал. Если кто‑то вдруг стал свидетелем этого разговора, вот будет проклятье так проклятье.

Использовать магию я не стала, мы просто поторопились убраться прочь, пока эта страдающая бессонницей корова больше никого не разбудила.

Неэльф притормозил меня у сквера. Я даже не осознавала куда иду.

— Мне нужно покинуть город, Тори. Как бы там не было интересно с нашим происхождением, но я знаю, когда нужно уходить. Интуиция и опыт. Буду верить, что твое отсутствие на меня ни как не повлияет, — он быстро пришел в себя. Деловой и собранный.

— Выживешь. Жил же до этого.

Я сняла шарф, и не раздумывая разрезала его пополам Клинком Тьмы. Вручила все еще достаточно длинную часть парню:

— Найдем друг друга если что. Когда‑нибудь.

— Хорошее прощание, — он взял шарф и привычно замотал шею. От эльфа Саэля остались только уши и общая привлекательность — смуглый брюнет с вампирьими глазами.

Хотелось возмущенно страдать — неужели мне всю жизнь придется привязываться к арохе, которые являются не теми, за кого себя выдают. Но не получалось.

Он — совсем другое дело, не как Энн. Будто послание, случайный проводник, изменивший все. Был или не был. Кроме полного беспорядка в мыслях и куска ткани ничего и не осталось. Даже имя забыла спросить.

— Шоэ Мэллумэ!

Шар Тьмы завис предо мною. Клубок переплетений маэн Тьмы, который при соприкосновении ос структурой живого объекта разрушает ее, вплетаясь внутрь, разъедая как ржавчина. Одна из 13 базовых магических фигур, сплетений потоков маэн конкретного источника. Характерно прямое использования нужных потоков, все просто и однозначно. Темный маг не может сотворить фигуру из потоков Света и наоборот.

— Шоэ Ллумэ!

Потоки маэн Света нехотя формировали единую структуру. Но двигались, сплетались, образовывали сияющий Шар Света.

Я чувствовала усталость, не такую, как при прямом воздействии, но все же слишком высокое напряжение.

— Шоэ Файэро!

Шар Огня появился мгновенно, но сразу же потух с яркой вспышкой, опаляя мне ресницы и волосы. Во рту резко пересохло, в глазах потемнело. Нахлынула такая слабость, что пришлось обессилено распластаться по полу, но так и тянуло истерически рассмеяться.

— Тори, — Лэйр Сартер стоял у открытой двери.

— Учитель, — я криво улыбнулась, и попыталась сесть. Получилось. Теперь как бы сделать вид, что все нормально.

Сартер медленно подошел ко мне, рассматривая с неопределенным чувством. Немного любопытства, капелька недоверия, столько же обреченности и маленькая доля нерешительности. Темный маг сел рядом, протянув ноги в грязных ботинках. Бедный светлый и пушистый ковер.

— Так, какой я там эксперимент, учитель?

— Смутный, неосознанный, подсознательный. Не думай, что когда я тебя впервые увидел, то составил многолетний план. Все, что мне было нужно — ученик. Ты пришла — и это знак. То кто ты… имело значение. Но знай, на будущее — ученик не может быть и подопытным животным. Выбирают одно, и я выбрал то, что мне было необходимо. А за тобой, как чудом сохранившейся частью Рода, я мог только наблюдать и направлять в нужное русло, — учитель на сей закрыл глаза, а потом вдруг спросил: — Как это до тебя внезапно дошло?

Я молчала. Я не знала, что ему отвечать. Рассказать о странном арохе, притворявшемся эльфом Саэлем? Рассказать, что вроде как контакт со мной влиял на его структуру, про то, что в нем тоже хранится кровь Рода? Этого проклятого, так неожиданно и некстати влезшего в мою жизнь, Рода, с которым я совершенно не знала, что делать!

— Это был вопрос, дорогая, на который я приказываю тебе ответить.

Я вздрогнул, неожиданной холодности тона учителя. Тона прямого приказа.

— Я догадалась, — а это так. С помощью, но все же. — А что будет, если кто‑нибудь узнает обо мне?

— Не уклоняйся от ответа. Будь добра, поделись подробностями своих догадок. Правдой и не виляя.

— Неужели я не имею права на утаивания такой малости… — возмущенно начала я.

— Нет.

Потоки Тьмы маэн, послушные его желанию охватили удавкой мою шею. У меня не осталось никаких сил сопротивляться — вот же вовремя занялась проклятыми экспериментами. С жалобным хрипом, я выдавила:

— Саэль.

Дышать стало легче, и я все рассказала, от необъяснимого доверия до шарфа.

Мне, Тьма как надо было, все это рассказать.

Я боялась. Не знаю чего, но эта ерунда с Родом вызывала не восторг, не фантазии о радужных перспективах и безграничных возможностях, только неуверенность и смятение. Почти панику.

— Смотря кто, — я недоуменно подняла брови. Рассказ учитель никак не прокомментировал.

— Смотря кто узнает, — пояснил темный маг. — Род всегда был символов славных эпох до Катастрофы. Эпохи Трех Роз, когда расцветали бутоны великих цивилизаций направляемых им, Эпохи Возвышения, когда через войны и ошибки арохе достигли настоящей гармонии, гармонии жизни с природой, магией, наукой. Прекрасных времен, от которых только и остались обрывочные сведения о всемирных войнах, наличии великих изобретений и всеобщем счастье. Давай‑ка я тебе кое‑что покажу.

Я опешила. Что он показывать собрался? В прошлое отправит?

В прошлое мы не отправились. Мы отправились в музей. Музей в Клионе, столице Когтя Торы, далекой Страны Драконов.

Сомневаюсь, что когда‑нибудь я вспомню и смогу повторить путь, по которому Лэйр Сартер привел меня за полтио практически на противоположную сторону материка. Сначала портальный камень в одном из заброшенных подвалов Алмаза, незаметный и со скрытой структурой, явно незаконный. Потом еще парочка таких в незнакомых поселениях, в необычных местах — от печной трубы до камня в кладке коридора чьего‑то замка. И на финише — самый прекрасный город, который только можно вообразить.

Мы появились на холме. Город состоял из холмов, окруженный горами и бурными реками. Ночь, но Клионе пылал фантастическими огнями, и открывшаяся панорама, заставила выбросить из головы все заморачивания по поводу происхождения, Рода, Новых эльфов и благ прогресса. Впервые такой восторг вызывала не магия, не потоки маэн, а что‑то столь обычное как архитектура.

— Будет еще время полюбоваться, — учитель не дал время постоять с открытым ртом, глядя на, казалось, парящие в небе дворцы, башни, дома без крыш и золотые сады.

Крутить головой по сторонам во время бега тоже не дал.

Клионская Национальная художественная галерея своим величественным видом вызывала желания приглушенно воскликнуть: «Храм искусств!» Драконы, золотые драконы, и длинные, бескрылые как змеи, и гигантские летающие ящерицы, обнимали своими шеями, укрывали крыльями, хранили своим мудрым великолепием огромное, сияющее белым, здание с рядом колонн, образуя сказочно гармоничную композицию.

В городе было пугающе тихо. Шелест листьев незнакомых мне высоких деревьев и тихий перезвон колокольчиков, постоянно нас сопровождавший. Но какой бы красотой и богатством не блестело все вокруг, не покидало чувство искусственности, бездушного совершенства классического произведения искусства.

Это не мешало моему сердцу заколотиться сильней, когда я подымалась по ступеням галереи. От чувства собственной неидеальности, незначительности и маленького роста.

Когда Лэйр Сартер прикоснулся ко двери без всякого следа ручки или замка, один из драконов, свернувшийся клубком вокруг фигурной колонны, задрожал и растаял. Человек, оставшийся на его месте, был немолод: темно — рыжие волосы до плеч, морщинистое смуглое лицо с мешками под золотисто — карими глазами, босой, одет только в мятую простую рубаху и просторные штаны.

Тьма, как я не могла отличить скульптуру или мертвого дракона от дракона живого?! Не обращала на структуру внимания, рассматривая внешнюю оболочку? Позор мне. Но как не странно спешить исправлять свой просчет, изучать переплетения потоков маэн вокруг не хотелось. Что‑то такое читала, или учитель рассказывал — о местах, где с прямым воздействие, да и просто рассмотрением потоков маэн, проблемы.

— Сартер, — голос у торанца был хриплый и сонный. — Решился что‑нибудь стащить?

— Всего лишь захотел показать любимой ученицы одну картину.

Дракон смерил меня недовольным взглядом.

— А другого времени нельзя было найти? Ты же помнишь, это не по правилам — посещение в такое время, — вопреки словам дверь в галерею беззвучно распахнулась. — Даю вам полтио. На одну картину хватит.

Мы шли по темному коридору, темнота определенно неестественного происхождения, раз моя способность к ночному зрению не помогала.

— Это кто был? — мое шепот разрушил глухую тишину этого места.

— Какая разница. Один из Хранителей, полжизни отдал, чтобы сторожить одну из главных общественных сокровищниц Золотого города. Когда после смерти торанцы решают оставить свое драконье тело у мест, подобных этому, проводятся ритуалы, позволяющие использовать их. А вся система заключатся на одном самоотверженном торанце.

Драконы — не оборотни, не арохе, превращающиеся в другое животное. Драконами называли таранцев, самых талантливых, самых одаренных. Тем, кому повезло с рождения обладать способностью создавать из себя дракона — символ, самую материальную иллюзию в мире, самое прекрасное отражение себя. Торанец мог быть отличным магом и не быть драконом, и наоборот. Торанцы тщательно скрывали от других все подробности своего дара, не допускали изучения, как исследовали вампиров или оборотней, а потом писали многостраничные монографии. Каждая традиция драконов была окутана легендами и домыслами. Не удивительно, что Коготь Торы так тянул к себе романтиков и авантюристов.

Я прочла немало книг, но знаний не хватало, чтобы объяснить, как из структуры арохе рождается новая, совершенно иная, проекция сознания, обревшая физическую форму. Умирая, драконы могут сохранить свой драконий облик на долгие века в форме замершей в движении или просто уснувшей скульптуры.

— В другой раз поговорим о драконах, дорогая, — Лэйр Сартер завел меня в зал. Едва слышный хлопок и помещение залил равномерный свет. На стене напротив висела одна — единственная картина.

На первый взгляд что‑то невнятно — сюрреалистическое, не поддающийся описанию, но приковывающий внимание глубокими красками и плавными контрастами, точными, легкими линиями.

— Эвен Товелло, «Мгновение прошлого». Одна из редких картин отражающих время до Катастрофы. Смутный образ, что витал в воображении художника. Предположительно это город второй половины двадцатого века, где‑то в Тор-Эле.

Понять, что это город было сложно — все слишком воздушное, зыбкое, и арохе на картине, казалось, повисли в пространстве. В пространстве мутных серо — голубых, лиловых, кремовых пятен, чуть заметных тончайших нитей более темных оттенков, схематичных набросков зданий, серебристой паутинки, сети, нарисованной так искусно, что только за ее счет создавалась иллюзия трехмерности.

В центре были трое. Девушка с расплывчатыми чертами лица и точными деталями — завитком волос, складками на платье, узорами на одежде, в которых при воображении можно было увидеть частицы структуры человека. Она расслабленно опустилась на колени и осторожно касалась лба оборотня — кошки в своем зверином облике. Ничего общего между ними не было, но я подумала, что это сестры. Последний арохе не был, он — один из Рода. Он настолько сливался с фоном картины и одновременно казался ее сердцем и сутью. Больше образ, сплошная структура, стягивающая на себя все окружающее пространство. Девушка оставалась незначительной, очередной частью общего узора, а кошка, напротив, инородным предметом.

Как странно, чем больше смотришь, тем больше можно увидеть…

— Вероятно, эта кошка, — произнес Сартер. — первый оборотень на Таэрре. Созданный искусственно, это известно достоверно. Один из элементов, что впоследствии привел к Катастрофе. Но в путеводителях по Клионе говорится о другом. Посетить галерею и взглянуть на эту картину следует, дабы обрести цель в жизни, принять решение, когда стоишь на распутье, чтобы обрести смысл. Что чудо ее заключается в передаче образа совершенно невозможного… Сложно сказать, что именно невозможного, но, в общем, с силой самовнушения многим помогает.

Я хочу рассказать тебе иное. Чем является Род в видениях Эвена Товелло?

— Кажется, он на них смотрит, — насколько это возможно представить с не имеющим конкретного лица типом, — в смысле на девушку и кошку…

— Да, конечно. Помощь и координация. Все исследования проводили арохе, но управлялись Родом. Это можно увидеть по их символичным связям, переходам оттенков. Взгляни еще на его возможности: фантастические звери в левом верхнем углу — эксперименты по созданию новых форм жизни, замкнутость на нем серебряных нитей — контроль информационной сети, знак феникса на рукаве — способность к воскрешению, слишком примитивный для Товелло символ, кстати…

Много еще деталей показывают всемогущество, но при всем этом невозможно до конца понять, подчиняется Род Таэрре, или наоборот. То, каким был мир в те времена, не узнать через прошедшие тысячелетия, остается только попытаться представить. Уловить общий смысл мира, где идеи равны возможностям арохе, а Род — те границы, что удерживают их в необходимых рамках.

Магия, потоки маэн, опутывающие Таэрру — самое прекрасное, что есть, не так ли? Таинство, безграничная возможность осознания и наслаждения изменчивостью и постоянством, зыбкостью и неповторимостью. Магия — дыхание Таэрры. Магия движется в ритме Таэрры, способ жизни Таэрры, подчиняется идее Таэрры. Магия — циклична, бесконечна, индивидуальна. Тьма, выбранная нами часть Магии — есть мы. Наше мировоззрение. Наша вера. Наше искусство творить, наш способ видеть и жить. Магия — не обыденность. Тьма — не ограниченность мышления только одной стороной восприятия, и не сухой инструмент прямого и непрямого воздействия. Да разве тебе нужно объяснять? Ты же все прекрасно сама чувствуешь.

А теперь представь наш идеальный мир докатастрофских времен. С одной стороны все тоже самое, только лучше, но с другой… Прекрасное время, когда все чудо магии было естественной, обыденной, как принятие пищи, частью жизни арохе. Абсолютно каждого арохе. Когда терялся весь смысл единения с ней, весь смысл эмоций, смысл твоей избранности, достигнутой собственным талантом, трудом и стремлением! Чудесное слово гармония означало техническую слаженность.

Тяга к познанию была, но, казалось, что все имеющееся уже познано. Понятие веры было, но актуального смысла в нем не осталось. Только надо же было двигаться дальше, создавать что‑то новое — противоестественное, но новое. Раз это возможно — овеществить имеющиеся идеи. Не стоять на месте — постоянно преобразовывать окружающий мир и собственную душу, вносить новые элементы в структуру мироздания.

И довносить до необходимости перерождения. Спорно, правда, какой путь выбрать?

Лично я просто хочу одного — чтобы Тьма, чтобы магия не превращалась в инструмент. Чтобы она была жива. Да, сложно судить, как обстояли дела три тысячи лет назад. По сохранившимся документам нет никаких сведений о разделении на стихии, на источники. На Свет и Тьму. Это и был результат перерождения. После Катастрофы магия стала обретать новую форму… Появились новые легенды о сотворении мира, стихии Тьмы и Света, олицетворявшие две стороны жизни и смерти, стихии огня, воды и прочее, напоминающее из каких элементов состоит мир. Персонификация первостихий. То, что ты чувствуешь, погружаясь во Тьму, моя дорогая.

А умные арохе вдруг решили, что проще идти по прошлому шаблону, что это и есть — прогресс. Добиться возвращения утопического общества эпохи Возвышения. Использовать знакомые наработки с технологиями и наукой. Техномагия — это медленное убийство магии как нечто большего, чем просто способ удобного существования арохе…

Учитель говорил что‑то еще, а я молчала. Смотрела на картину и просто слушала, отложив на потом все вопросы и возражения. Картина вот красивая, отчего бы не посмотреть, попытаться выглядеть в ней все подсмыслы, которые обнаружил Сартер. Мысленно проклясть всех проклятых арохе внушающих мне идеалы своего видения мира. Живут же как‑то, действуют, без предварительных метаний из крайности в крайность, просто живут без оценки поступков и мыслей с точки зрения глобальной правильности. Но, кажется, для ученицы темного мага это непозволительная роскошь. А для наследницы Рода тем более.

Лэйр Сартер не любил запах Клионе. Зэйрелию называли приторной, слишком насыщенной, до безвкусицы, но она была жива. А столица страны Драконов была Городом Мертвых. Городом — символом, искусственным, но прекрасным без сомнения.

Привести Тори в Клионе и не показать утренний танец драконов, было бы настоящим кощунством. Темный маг и его ученица стояли на холме с порталом. Из‑за вида, что открывался отсюда, частенько можно было наткнуться на редких туристов или просто любителей прекрасного, но сегодня повезло. Тори присела на землю, скрестив ноги, и заворожено смотрела на то, как над рекой, что при свете восходящего солнца казалась расплавленным золотом, взмывают драконы — разных форм и цветов, но неизменно красивые. Плавные движения сменялись стремительными пике, бессистемные кувырки — стройной общей фигурой. Музыки нет, но в сознании раздается едва уловимая мелодия. Как Харине славилась своей прозой, Атресса — музыкой, Салетта — художниками, так Коготь Торы — танцами.

— А как же то, что вы… мы, темные маги, использующие прямое воздействие, так храним свои тайны, не давая возможности каждому внести свою лепту в развитие магии? — неожиданно Тори оторвалась от сказочного зрелища и повернулась к Лэйру с легкой скептической усмешкой. — И причем здесь Род, в который я так нежданно оказалась замешенной? Особенно лично для тебя, учитель. И да, что, все‑таки, будет, если кто‑нибудь узнает обо мне?

Лэйр Сартер улыбнулся.

— Как насчет того, чтобы самой подумать над ответами? Только твое мнение, ни кем не навязанное. И да, я знаю о тебе. И я не убью. Попробуй мне верить, дорогая ученица.

Глава 18

Я поежилась от холода, потеплее закутываясь в плащ. Неожиданно погода вспомнила о том, что уже середина осени, и серьезно испортилась. Прямо‑таки до мокрого снега, плевавшего на то, что на деревьях еще крепко держались пожелтевшие листья. Жители Алмаза переменами опечалены, и на улицах практически никого, зато не такие уж и многочисленные таверны оказались переполненными. А мне, между прочим, есть хотелось…

— Хэй, Вики!

Сразу и не поняла, к кому это обращаются — имя Тори стало совсем родным. Но я чувствовала, как мужчина, окликнувший меня, уверено подошел сзади. Пришлось обернуться.

— Забыла меня?

Только посмотрев прямо в глаза, я вспомнила. Слишком он стиль свой поменял: утонченность вместо нарочитой дикости меняла внешность не хуже магии. Не удивительно, что и на приеме у Инессы я его не узнала.

— Эрест Трешшет, — выудила из памяти имя оборотня, повстречавшегося во время моей лесной эпопеи в начале года. Оборотня, появившегося так подозрительно некстати. Единственного арохе, вероятно видевшего за остатками моей лжеструктуры истинную. А может и нет. Все‑таки тогда он сказал, что ничего за щитами не разобрал. Правда, теперь я уже опытная — знаю, что эти проклятые темные арохе только и умеют лгать и лицемерить.

— Рад тебя снова видеть, на этот раз в добром здравии. Заметил на приеме у Инессы, но задницей чуял, что рядом крутился Сартер…

— Зато на этот раз тебя задница подвела, — взбешенный учитель традиционно появился неожиданно и сразу набросился на бедного оборотня. Серьезно набросился. С легкость прижал к стене дома, а тот и не думал сопротивляться. Я только глаза закатила и отошла на шаг.

— Что ты здесь вынюхиваешь, песик?

— О, ради Тьмы, успокойся. А то подумаю, что мне действительно есть, что вынюхивать. Просто хотел поздороваться со случайной знакомой, и от тебя хотел держаться подальше во избежание таких вот раздражающих ситуаций. — Эрест говорил расслабленно, не шевелился, но желтые звериные глаза его яростно пылали. — Когда ты успел стать таким параноиком, Лэйр?

— Я всегда параноик, когда дело касается моей собственности, — учитель, наконец, отпустил оборотня, и тот невозмутимо поправил камзол.

Забавно, но меня уже все эти собственности совсем не цепляют. Почти совсем. Просто захотелось, чтобы Трешшет хорошенько ему врезал.

— Когда‑нибудь такое отношение к ученикам тебе аукнется. Ты сам тому хороший пример, — взгляд Сартера не подразумевал оборотню других вариантов, как убраться восвояси. С улыбкой кивнув мне напоследок, Эрест Трешшет развернулся и вскоре скрылся за углом. Я мысленно вздохнула и приготовилась к нотации. Надеюсь, учитель для начала предложит спрятаться в теплом уютном местечке, а потом разбираться.

И действительно, молча проводив оборотня взглядом, Сартер повелительно взмахнул рукой и отправился в направлении резиденции Энн. Уже через двадцать дис мы располагались в комнате Инессы, пробравшись через уже знакомый черный ход.

— Итак, — учитель поставил легкую защиту, больше по привычке, чем стараясь. — И откуда он тебя знает, дорогая? А, что главное, почему я об этом не знаю?

— Должно быть нужно лучше следить за своей собственностью, учитель. Собственность, она такая, вечно норовит влезть, куда не надо, доставить неприятности… — я сокрушенно покачала головой, не сдерживая ядовитость тона.

— Ты больше всего неприятностей себе доставляешь, кретинка… Ты хоть знаешь, кто он такой?

— Эрест Трешшет, оборотень со статусом, — примирительно сказала я. Учитель сдержал свою дурацкую привычку применять на мне силу по поводу и без, даже удивительно. — Я убила его проклятого племянника, когда весной заблудилась в Темном лесу. Тогда, перед Пониманием…

— Помню, когда… Я ведь тебя ни о чем не расспрашивал. Вот идиот, решил оставить право на тайны, а потом еще удивлялся, откуда о тебе проведал Фрэй.

Я просто глаза вытаращила. Это что еще за приступ самокритики великого темного мага Лэйра Сартера? Не подозревала, что с ним такое случается. Что‑то мне страшно.

— Так, кто он такой и почему, я должна опасаться?

— О, он осведомитель, и просто друг одного из членов Ордена Равновесия. А тот меня не любит и верен принципам Ордена. Итак, какова вероятность, что он видел твою истинную структуру? Успокой меня, дорогая.

Ах, так это он за себя волнуется. Боится, что за тайное выращивание девушки с силой Рода его по головке не погладят. Мой, старый добрый учитель…

— После сражения с тварями Темного леса и обезумевшем оборотнем моя структура была не в лучшем состоянии, большинство щитов разрушены. Но Эрест вроде ничего разобрать не мог.

— Вроде? Как это проклятски обнадеживает, дорогая, — Сартер пролевитировал себе бутылку вина со столика. — Мало ли что он тебе сказал, но маг Трешшет хороший. И по исследованию ауры написал хорошую такую научную работу в Ишский магический университет, даром, что специализация другая. Хоть что‑то неправильное он заподозрить должен. Расскажи подробно, как все произошло, как вы разговаривали.

В принципе, с мнением Эреста Трешшета насчет паранойи темного мага я была согласна.

— Я не исключаю возможность, что Трешшет ошивается здесь из‑за Инессы, проявляющей в последнее время непростительную неосторожность. Скорее всего, так оно и есть, а тебя он просто узнал и решил при случае присмотреться, — Лэйр Сартер задумчиво вертел в руках пустую бутылку.

— А ты так вспылил, и он, наверняка теперь что‑то заподозрил, — предположила я.

— Я вспылил ровно настолько, чтобы не вызвать подозрений, — безапелляционно заявил Сартер. — Все знают насколько в некоторых вопросах я…

— Истеричен?

— Нарываешься, Тори.

Я приложила ладонь ко рту, показывая, что собираюсь держать язык за зубами, а то действительно, целый день сегодня нарываюсь. Наверное, я превратилась в мазохистку. Нет! Я просто люблю играть с огнем. Так красивей звучит.

— То, что оборотень, наверняка, видит, что у меня теперь лжеструктура, не проблема?

— Как тебя сказать… Если Трешшету вообще придет в голову поделится подобной информацией, то сам факт я легко могу замять перед Сонджием, но, вдруг, ему захочется взглянуть на тебя настоящую. И тогда он тебя убьет, либо ты поймешь, что ничего не знала, о том, что такое ограничения. Обычно, мои ученики интересовали, его не больше чем бабочки в имперских джунглях, но почему ты думаешь, я так возился с твоей легендой?

— Во — первых, пользуясь случаем, хочу сказать, что моя, так называемая легенда, весьма шаткая, — я с ногами забралась на широкую, укрытую волчьей шкурой, кровать Инессы. Мои грязные, черные ботинки, уныло валялись на шикарном белоснежном ковре, заставляя задуматься о необходимости как‑то определяться с имиджем. Для темного мага имидж — это все! Это нехитрое правило я точно усвоила.

— С твоей точки зрения, — Сартер хмыкнул и весело взглянул на меня. — Неужто ты думаешь, что я ничего не предусмотрел? Бездомная девица, по имени Тори начала мелькать в деревнях Темного леса задолго до твоего первого выхода в город… Еще зимой девяносто седьмого, через пару месяцев, после твоего появления в этом мире. Тебя видели возле замков Маркуса Дория и Фрэне Обриша. Ты прибыла с откуда‑то запада Дестмирии, вероятно с деревушки Хапорийка, практически на границе со Светлыми Лесами. Несчастная деревня сгорела от проклятья больше двух лет назад, практически со всеми жителями. Меж Светлых и Темных лесов, в огне проклятья, прекрасно зарождается талант. Такой, что даже самоучки, могут чего‑то достигнуть. А на пути нашей самоучки Тори, еще встречались кое — какие опытные бродячие маги. Да что там! И от темных магов Лордов дестмирских земель она сумела выпросить каплю помощи — они ведь любят иметь должников, и ради перспективного арохе даже пары заклинаний не жалеют. Лэйр Сартер, правда, не столь добр. И их встреча для Тори, вряд ли чем хорошим закончится — слишком долго наглая деви бродила по его земле…

А ученица великого и могучего темного — личность полумифическая и серьезно не воспринимаемая в магическом сообществе. Всем известно, насколько у Лэйра Сартера в учениках задерживаются, очередное имя запоминать и не стоит…

Кажется, челюсть у меня отвисла. Энн, заглянувшая в свою комнату еще в начале этой сказочки, с трудом сдерживала улыбку, а учитель выглядел весьма довольным моей реакцией.

— Чему ты так удивляешься, Тори, — риторически спросила двуликая. — Неужели ты думала, что я решила воспользоваться услугами некроманта, о котором ничего не знала, только по рекомендации не самого надежного паренька. Мои люди в Цейре все о тебе доложили, и я до последнего сомневалась в вопросе твоего ученичества. Но удивления не было. Сартер у нас любит подобные игры, сам по натуре тот еще двуликий, и окружение себе подобное любит.

— Проклятье! Или… это же замечательно! И не знаю, как здесь реагировать. Один вопрос, почему нельзя было сказать это раньше, вела бы себя соответствующе хотя бы…

— Не беспокойся, дорогая. Ты вела себя как надо, так что закрываем эту тему.

Тему об оборотне и Ордене равновесия, как я понимаю, ввиду прихода Энн тоже закрываем. Хм, на месте Сонджия, кем бы он не был, я тоже заинтересовалась, кого это так Сартер хорошо скрывает. Эрест Трешшет до приема Энн, в принципе, не должен был знать, что ученица Лэйра по имени Вики и бродячий темный маг Тори одно и тоже лицо… Интересно, поделился ли он за ночь с кем этими сведениями? Вроде бы и ничего важного, но кто знает… Странно, что учитель вообще его отпустил, бедного Ориона убил, как я подозреваю не задумываясь. С другой стороны убийство оборотня сложнее обставить случайностью.

— Что вам здесь понадобилось, кстати? Между прочим, подобное бесцеремонное вторжение в мои покои несколько нервирует, — Энн раздраженно одернула плотно облегающее белое платье — фигуры у ликов слишком разные. Но мне казалось, что ее любимые шелковые платья заговорены, потому что по всем законом логики при преображении из Инессы в Энн ткань должна трещать по швам. Учитель как‑то упомянул, что в последнее время леди Алмазной земли слишком часто и на слишком короткий срок сменяет свои лики, а на здоровье ее арохе это не сильно хорошо сказывается.

— Хочу поинтересоваться как у тебя дела?

— Отвратительно, — это надо уметь так совмещать ярость и ледяной спокойный тон. — Саш Дайтеш очаровал всю эту свору. Разумеется никто из советников моих распоряжений не ослушается, но капля за каплей, может не сейчас, а годы спустя… Когда я умру от Алмазной земли точно ничего не останется!

— Ты собралась умирать? Инесса, не молода, но еще добрых полвека протянуть может спокойно.

— Сартер! Я задницей чую, что этот кошкин сын думает как меня убить! Подстроить тихонько несчастный случай. Или третористов наслать.

— Он же полуэльф, будут его эти третористы слушаться, — вмешалась я.

— Тори, есть, конечно, люди идейные, но большей части все эти ублюдки просто наемники. Будут говорить что угодно, но убьют того за кого хорошо заплатят. От этих проклятых тварей за последние полгода в одном Алмазе погибло одиннадцать арохе!

— Какой кошмар, — издевательски закатил глаза учитель. — Целых одиннадцать, так и тянет поинтересоваться, а сколько арохе за это же время погибло от обычных грабителей.

Энн на полном серьезе скрипнула зубами.

— Во тьму этих третористов… Саш Дайтеш! — она обессилено села на кровать и помассировала виски. — Я не знаю, как от него избавиться. Он вцепился в Алмазную землю как *тварь темного леса*. И он проклятый эльфийский принц с верной стаей обеспеченных малолетних прихлебателей! А что забавно, все его детишки недавно получили хорошее наследство, в рядах эльфийской аристократии просто мор какой‑то прошелся…

— А на юге Салетты засохли все виноградники. Как раз после того, как Дайтеш туда наведался, — серьезно кивнул головой учитель.

— Очень смешно, Сартер. А еще дело в том, что он так на меня смотрит, будто знает что я двуликая. Будто ему достаточно доложить в комитет, и моей власти, моей жизни конец.

— Ты и сама так умеешь смотреть, — решила я успокоить Энн. У женщины просто какая‑то истерика. Что этот принц ей такого наговорил на приеме, что все самообладание и достойное спокойствие как улетучились?

— Вот и буду, у полуэльфа грехов за душой хватает. Он как раз просил об… аудиенции. — Энн с особым отвращением выделила последнее слово. В отличие от Саша у власти она была официально, но понятно как дела обстояли на самом деле.

— Мы послушаем. Ты не против?

Энн недовольно поджала губы. Но спорить с темным магом не стала.

— Главное чтобы его нюхачи вас не заметили.

Инесса выглядела спокойной. Никакого внешнего проявления тревоги и раздражения.

Саш Дайтеш уверенно вошел, чуть улыбнулся и, не говоря ни слова, полностью игнорируя приличия, сел в кресло. Его маг — охранник, бледный, крупный и суровый, нарочито открыто просканировал взглядом комнату, прошептал заклинания и звякнул амулетами. Я напряженно задержала дыхание, проверяя надежность охранного круга — все‑таки специалист. Но маг ничего не обнаружил. Непрямое воздействие, что взять. Он проверял на наличие известных скрывающих заклинаний, а я, как и учитель, да и любой толковый маг, следовала совершено другому принципу. Используя прямое воздействие, в создании какой‑либо защиты отталкиваешься от определенной основы, каркаса структуры, но дополнения, совершенствования его, сугубо индивидуальны — попробуй к такому подобрать контрзаклятие.

— Неужели вы, ваше высочество, решили порадовать меня предложением более реальных условий сотрудничества?

— Не вижу ничего неприемлемого в возможности заключения договора. Вы, леди Инесса, переоцениваете социальную сторону вопроса. Арохе этой земли — не жители севера Харине. Все‑таки присутствует некоторый пиетет к славным дивным эльфам. Тем более таким толерантным, близким по духу эльфам как мы. Какой бы не была любовь к свободе и независимости даже темные арохе не желают быть изгоями. А вы прекрасно понимаете, что Харине никогда не будет считать Алмазную землю, равной себе.

— Я этого и не желаю, — Инесса сидела напротив, спокойно скрестив пальцы, слушала разглагольствования полуэльфа.

— Тем более. Тем более у нас с вами столько общего. Вы опасаетесь, что Атресса поглотит вашу землю, лишит всего, что с таким трудом добивались. Но вы же знаете, есть и другие, более существенные причины для страха. — Саш тонко улыбнулся, той самой обаятельной, преобразующей лицо улыбкой, но только с малой толикой самодовольной издевки.

Лэйр Сартер улыбался похоже.

Инесса едва заметно побледнела, а я из‑за всех сил старалась избавиться от мысли, что, если с двуликой случится что‑то нехорошее, виноватой окажусь я.

— Что вы нашли такого в моей биографии, чтобы пытаться шантажировать?

Дайтеш на сей оторопел.

— Да, да, все время забываю… Вы сбиваете меня с толку своей прямолинейностью, леди, — будто пожурил любимую внучку.

— Думаю, в нашем разговоре прямолинейность будет более продуктивной.

— Замечательно. В таком случае расслабьтесь, Инесса, официальных обвинений для ОСБ у меня нет… и для КМК тоже нет. Хотя, я в глубине души уверен, что вы маг, но это совершенно бездоказательно. А пугать я вас буду теми арохе, которым доказательства не нужны. Вам же, наверняка, кое‑что говорит имя Сонджий.

Это имя кое‑что говорило даже мне. Тьма, я же всего лишь мельком упомянула, что Инесса разделяет взгляды Дайтеща на прогресс, так какого проклятого он вышел из этого на ее связи?

Инесса оставалось невозмутимой.

— Ваши арохе, вы сами финансируете запрещенные исследования — техно — научные и техномагические. Имеете открытую выгоду в виде огнестрельного оружия — надежный и дешевый способ устранять неудобных магов. А главное есть на кого спихнуть — развелось в Алмазе третористов в последнее время.

Лицо Лэйра Сартера выражало восторг. Вот сволочь‑то! Бедная Инесса… Бедная я, если она проведает, откуда у Дайтеша идея шантажа появилась.

А ведь отрицать все было слишком рискованно. Кто знает, какие за ночь Саш доказательства нашел. Если его маг увидит, что то, что априори является ложью на структуре Инессы никак не отображается, проблем только прибавится, проблем на этот раз официальных, на уровне Комитета магического контроля.

Двуликая прикрыла глаза.

— А не опасаетесь, что влезая в это дело сами окажетесь под прицелом Сонджия?

— Я не идеалист, леди Инесса. Я с самого начала знал, на что иду и чем рискую. И следил за тем, чтобы не рисковать больше необходимого.

— То есть, несмотря на все разглагольствования и взывания к переменам, сами вы способствовать… прогрессу не собираетесь? — в голосе Инессы проявился яд, свойственный скорее Энн.

— Верно подметили, леди. Если желаете, перенесем нашу встречу на завтрашнее утро. Вы поразмышляете, проверите, что такого я мог узнать, и примете правильное решение.

Они одновременно встали и любезно раскланялись. Охранник Саша еще раз окинул комнату подозрительным взглядом и поспешил распахнуть перед полуэльфом двери.

С уходом Дайтеша напряжение, казалось, стало еще ощутимей. Инесса устала села на кресло, сцепив руки и прикрыв глаза.

— Бедняжка, — сочувствия в голосе Лэйра Саретра не было ни на грамм. — Должно быть то судьба: то я пугаю, то Саш.

Я вздрогнула. Когда это учитель ее пугал, и почему я об этом ничего не знаю?

— Шли бы вы… любоваться красотами Алмаза. Я определенно справлюсь с этой ситуацией без твоих ироничных замечаний, Сартер.

Инесса была сама вежливость, для арохе которого разрывает от злости. Бледнее обычного, она казалась значительно старше. Мне было ее по — настоящему жалко — а я уже не помню когда испытывала чувства из этой области не по отношению к себе. Но, проклятье, как я могла помочь? А если покаюсь в смутных подозрениях собственной вины, только хуже станет нам обоим.

Лэйр Сартер с места не сдвинулся, стоял, задумчиво прикусив губу, как кокетливая барышня, только смотрелся при этом как всегда совершенно.

— А давай прогуляемся вместе. Только за приделами города. По близлежащим лесам, очень стратегически важным по мнению господ эльфов.

Инесса на сей недоуменна замерев, вдруг резко распахнула глаза и медленно кивнула.

— Чуть позже, вечером у восточных ворот.

Учитель благосклонно кивнул и подхватив меня под локоть поспешил к выходу.

— Ты что хочешь показать ей где портал? — пока мы пробирались по лабиринтам тайных проходов, непростительно чистых, кстати, для того чтобы быть тайными, решила проверить правильность своих догадок.

— И что тебя смущает? — Сартер был слишком поглощен своими мыслями, не обернулся, и тон совершенно безразличный.

— Ты, учитель, и альтруизм. В смысле, я не вижу, чем это тебе выгодно. Вроде бы одинаково симпатизируешь и Сашу, и Инессе…

Улица встретила пронизывающим ветром и крупными каплями дождя. Под серым тучами Алмаз выглядел далеко не так блистательно как на солнце, но зимой, когда все укрыто снегом и небо ясное от мороза город наверняка хорош в своем контрасте.

— Тебе показалось. Я женщинам вообще чаще симпатизирую, чем мужчинам, а с леди двуликой слишком давно и хорошо знаком. К тому же это самый надежный способ гарантировать ее молчание.

Я хмыкнула.

— А как же старое доброе убийство?

— Какой же ты циничной девочкой выросла, дорогая… — учитель все еще витал в облаках и на диалог настроен не был. — Погуляй пока, вечером встретимся.

Я и опомниться не успела, как темный маг растворился в толпе. Учитывая, что толпой я назвала десяток арохе со всей площади, это было как обычно невероятно.

Я сгорала от нетерпения. Не знаю, в чем причина, может в хваленой интуиции темного мага, но не могла дождаться вечера, бродила по городу, взбудораженная, мысли скакали с воспоминаний о вчерашней ночи на беспокойство об Энн. Ох, уж эта проклятая вчерашняя ночь — одна из самых запоминающихся в моей жизни. Все стоит перед глазами золотой Клионе, величественный, очаровывающий, и безумные переплетения нитей на картине из музея — кажется, еще чуть — чуть смутно осознаваемая абстракция сложится в откровение и это вгоняет в иррациональный ужас.

Понятия не имела, что теперь мне делать со всей этой правдой о происхождении, да что там, практически о собственной избранности! Избранности, Тьма поглоти, как в моих милых книжках безоблачного детства на Земле. Только читать про страдания как‑то поинтересней и попроще, чем переживать самой, каким бы крутым результат не был. Но не то что бы я променяла свою магию и силу на мирное существования дома. Тем более, дом‑то мой — это Таэрра, и оказывается, куда в большей степени, чем казалось ранее. Хотя понятия не имею, каким таким невероятным образом кто‑то из Рода, оказался на Земле… Интересно, вся эта невозможность надолго сосредотачиваться на воспоминания о своем мире, о принципах действия стихийных межмировых порталов — результат очередного негласного, подсознательного табу Таэрры?

— Тори, подожди, Тори! — я так погрузилась в размышления, что умудрилась даже не обратить внимание на Маэль. Похоже, эльфийка выбежала за мной из какого‑то теплого уютного местечка — дрожала как лист осиновый в своем тоненьком платьице по середину бедра.

Надеюсь, она ко мне не по поводу Саэля.

— Пойдем скорее, есть важный разговор по поводу Саэля.

Проклятье! Но спорить я не стала, пошла за подпрыгивающей от холода эльфийкой, выглядела она чересчур испуганной и напряженной, вот я и благородно и сжалилась. Все‑таки Маэль вполне ничего. Слишком восторженная и фанатичная, но очень образованная в отличии, от Дашши, и ироничная в отличии от Лены, и с кучей забавных особенностей, вроде классического эльфийского самомнения. С ней легко имитировать приятельственные отношения.

Про приятельственные отношения, я живо передумала, когда она привела меня прямо под нос арохе всем своим видом представляющего структуры законодательного порядка — синяя татуировка мангуста на руке и непререкаемое выражение лица. Арохе из Комитета магической безопасности — главного социально — политического объекта ненависти для большинства магов.

— Не стоит так бояться, деви, не по твою душу… пока, — вот чудо, такой вроде суровый и противный, а голос искренне доброжелателен и весел.

Встреча, кстати, происходила в таком же интерьере — в самой миленькой кафешке Алмаза. Самой — потому что единственной, в основном покушать в городе можно было в заведениях атмосферно темных, загадочных или, на худой конец, творчески — расхлябистых…

Тьма, ну о чем только я думаю, что бы не думать о том, как влипла!

Может Сартер как обычно выскочит и все уладит? Эй, учитель, тут на твою любимую собственность покушаются!

— Ох, милый девушки, прекращайте трястись! Давайте сядем и просто поговорим! Для тебя, Маэль, повторяю во второй раз, для тебя, Тори, я ведь правильно помню, в первый — я к вам обращаюсь неофициально. Просто отец Саэльена считает, что я ему кое‑что должен.

Мужчина все это протараторил, и я моргнуть не успела, как сидела в мягком кресле и пила горячий кофе. Так и тянет глянуть на потоки маэн, но лучше не рисковать — учитель мне много рассказывал про ловушки для неопытных магов. А этот дяденька выглядит крутым — просто волшебно мозги пудрит.

Я постаралась взять себя в руки. От Маэль толку все равно не было, и ничего что и капли магических способностей не имеет, но, наверняка, сейчас сидит и вспоминает все свои грехи.

Глубоко вздохнув, я, наконец, подала голос:

— Прошу прощения, но я совсем не понимаю о чем речь. Кто вообще такой Саэльен?

Нет, я, понимала, что речь идет о моем братишке по крови Рода, но лучше построить из себя дурочку.

— Как я понял, этот парень предпочитал, чтобы его называли Саэлем. Рассказываю по порядку: в Дестмирии я проездом, да и вообще в отпуске. Моя тетка двоюродная… или троюродная, не помню, родом из Алмаза, вот и решил навестить. А тут оказывается весело — толпы эльфов, Саш болтает, Леди Инесса нервничает, концентрация темных магов выше обычного — не принимай на свой счет, Тори, и тут сегодня, с самого утра, срочное послание, слезная просьба от Эльерта. Вдруг забеспокоился, что с любимым хиленьким сыночком, что‑то не так. Дружок его один, был на вчерашнем приеме и заметил, что Саэль какой‑то странный. Связался с Элем, они поболтали, проанализировали, все последние странности и пришли к выводу, что нужно разобраться. А тут я. А вот Саэля уже и след простыл. Маэль я нашел, а она все сразу на тебя — последняя с ним встречалась…

Он меня укачал своей речью. А еще эти вечные эли… нет, я знала, что эта традиция для достойных породистых эльфов — имена такие давать, но слушать приятнее не становилось.

— Э-э-э… — к счастью, согласно образу бродячего темного мага Тори, мне и положено быть испуганной и красноречием не блистать. — Мы с Саэлем с бала вместе ушли и расстались…. Честно говоря, была немного пьяна, и не очень помню… кажется, там было такое высокое здание с красивыми балконами. А на балконах такие цветы необычные… я, правда, не помню. И не понимаю что с ним не так? В смысле с Саэлем?

В принципе и не соврала.

— О, ничего серьезного. Он уже несколько месяцев как мертв.

Теперь пауза и полное недоумение.

— Но ведь… мы… так, а с кем, тогда меня Маэль познакомила? — ха, я молодец, перевела стрелки. А эльфийка будет знать. Как на меня все сваливать.

— Да откуда я могла знать?! — слегка истерично возмутилась девушка, сжав чашку, так что та чуть не треснула. В широка расширенных глазах стояли слезы и совершенно нескрываемое осознание по меньшей мере соучастницы преступления. На что, интересно, она рассчитывала?

— С тобой мы отдельно поговорим. Поговорим о том, каким скандалом грозит убийство дочерью лорда Женевье сына лорда Тампли. Пока меня интересует, где скрылся преступник, игравший роль эльфийского дворянина…

— А я тут причем?! — перебила я мужчину, чуть не швыряя чашку о стол — только кофе расплескала. Здравая доля истерии, в момент осознания, в каком серьезном преступлении обвиняют.

Ох ты ж, тьма великая, что‑то мне и вправду страшновато.

— Как мне представили, так я его и знала. Проклятье, или вы считаете, что за три дня знакомства мы успели подружиться и раскрыть друг другу все тайны?

— Все бывает, — он невозмутимо пожал плечами.

А ведь и вправду, так все и было.

— Между темным магом без покровителей и каким‑то беспринципным авантюристом?

— Но вы действительно хорошо поладили, — с долей ревности в голосе вмешалась эльфийка. Вот же сучка! Все лишь бы свою шкуру спасти! И это притом, что сама эту кашу заварила и прикончила бедняжку эльфа. Я что еще пару десятков дис назад думала что она вполне ничего?

Мужчина, чье имя я так и не знала, а внешность никак не собиралась оставаться в памяти дольше, чем на сей, кроме ядовито — яркой татуировки, молчал и внимательно, оценивающе меня рассматривал. Лгу или нет.

А вдруг та толстая тетка что‑то подозрительное заметила. Или еще хуже услышала?

Ох, Тори, дорогая, у тебя реально паранойя. Это кажется заразно.

— Ладно, иди гуляй, — от облегчения я буквально обмякла на кресле. Мужчина усмехнулся, по — доброму, только я не рискнула заглянуть ему в глаза, посмотреть насколько он искренен. — Может, еще встретимся. Вроде как маг ты хороша по правильному мне бы провести с тобой профилактическую беседу, проверить биографию и участия во всяких подозрительных делишках, но так и быть — гуляй. Можешь даже не спешить покинуть в городе, не трону.

— Преогромно благодарю, — не выдержала и не сдержала ехидства, чуть ли не поклонилась, напоследок. Правда с учетом того, что я так шустро выскочила из‑за стола и поспешила к двери, эффект получился разве что юмористический. А проклятой гадине Маэль мысленно пожелала всяких неблаг. Потрепала мне нервы, своим длинным языком.

На улице хорошо было. Нет, погода не улучшилась, но всюду, где нет этого типа из КМБ, хорошо.

Разве, после такой эмоционально бурной ночи, дню не положено быть спокойным и умиротворенным?

Зато время убила, можно неспешным шагом идти к выходу из города. Как я поняла о транспорте Сартер сам позаботится. Хотя с него станется. Пешком, конечно, было бы предпочтительней, чем на лошади, но с нами Энн, и времени путешествие займет тогда не мало.

Алмаз отличался строгостью и симметричностью — сугубо параллельные улочки. Правильные геометрические формы. Да и границы самого города представляли собой классический двинадцатигранник. При этом, каким‑то чудом, от каждой скамейки, каждой вывески продуктовой лавки, каждого деревца рябины, веяла атмосферой свободы и нарочитой небрежности. Ох, слишком сложно, разобраться в своих впечатлениях от столицы Алмазной земли — слишком разные вещи гармонично перемешаны в этом городе. И чем больше узнаешь его, тем больше понимаешь Инессу-Энн и ее страстную любовь и стремление защитить.

У восточных ворот было на удивление весело. Судя по всему, дестмирцы праздновали первый снег — старый, черный как смоль такфис был увешен яркими разноцветными ленточками, вокруг него прыгали детишки в ярких красных и желтых шарфах — за все время моей жизни на Таэрре я еще никогда не видела таких веселых и счастливых детей.

— Это дерево тоже городская достопримечательность, — мрачно промолвила Энн. Ее волосы заплетены в тугую косу, на летний костюм наброшен только легкий плащ, но не похоже было, что двуликая страдала от холода. Рано она пришла.

— Такфисы в городах категорически не растут. Но этот здесь еще со времен, когда город был в три раза меньше. Когда возвели городскую стену остальные такфисы быстро погибли, а этот остался и быстро стал одним из символов города. Кое‑кто до сих пор настаивает, чтобы включить его в герб города.

— Все нормально? — знаю, вопрос дурацкий, но когда Энн, такая вечно восторженная при рассказах об Алмазе, выглядит, будто читает лекцию перед казнью, становится не по себе.

— Это ирония, Тори? Или просто глупость? Где твой проклятый учитель шляется?

— Ты как злобная кошка, которой «тварь» хвост откусила.

Лошадей с Сартером было две. Вот мерзавец.

Все оказалось вовсе не так плохо — я получила уникальный опыт езды верхом в обнимку с Лэйром Сартером. Я предпочла бы сесть сзади, но нет, он безапелляционно меня схватил, практически прижал к своей груди как хрупкую нимфу. Я так и не могла определиться нравится мне такое положение или нет. Зато было удобно делиться последними впечатлениями.

Учитель, правда, не впечатлялся.

— Хорошо… — смотрел рассеяно вперед.

— Хорошо? Ты уверен, учитель? Представляешь, как я перепугалась! Да и не сходится это как‑то с твоими усилиями по моему сокрытию.

— Сама же сказала, что про тебя он не спрашивал, все о Саэле. И не по долгу службы, а из‑за необходимости дружбы. Как ни странно, далеко не всем кээмбэсэвцем все время хочется обвинять магов. Тем более ты имела счастье пообщаться с Хорхе Люкемом. А он птица слишком высокого полета, чтобы тратить время на обыкновенных девчонок. Никто не допрашивает каждого юного темного мага в надежде наткнуться на такую редкость как ты.

— Если он так крут, то действительно странно, что он ничего не заподозрил. Смотрел мне чуть ли не в глаза, весь такой… — я запнулась. Не знаю, как Хорхе делал это но, воспоминания о нем настолько расплывчаты — будто смотришь сквозь толщу грязной болотной воды и не понимаешь просто тень перед тобой или опаснейший враг.

— Такое чувство, что ты серьезно оскорбилась, дорогая, — Сартер развеселился. — Как же — принял тебя за обыкновенную, как же — не увидел твоей особенности! Той самой особенности, о которой если проведают, либо убьют, либо познакомят, с настоящей несвободой.

Так и захотелось лягнуть его побольней. Это же надо уметь так извратить мои слова. Я что совсем дура, чтобы в такой ситуации оскорбляться?

— Я искренне надеюсь, что это не очередная твоя дурацкая шуточка Лэйр! — перебила наше воркование Энн. Злющая — злющая Энн. Я ощущала это почти физически — ее горечь, беспомощность и почти отчаянье. В голове не укладывалось, насколько же она любит свой город и свою землю. Или любит себя и десятилетиями лелеемый плод собственного труда.

Лэйр Сартер определенно спас мне жизнь. Швырнул на землю, не дав пуле пробить мне сердце.

— Тьма! — только выдохнула я, успев заметить, как рассыпаются остатки щита учителя, а незадачливый стрелок падает замертво с проткнутым обыкновенным кинжалом горлом.

— Расчисти‑ка путь, дорогая! — темный маг выглядел счастливым, гордо восседал на своем вороном жеребце, как истинный рыцарь. — А я буду защищать Энн!

Точно рыцарь. Я оглянулась вокруг, пытаясь обнаружить малейшие колебания потоков маэн. Тишь да гладь. Ничего я не понимаю. Только боюсь, так серьезно боюсь. Какого проклятого я должна это делать? Решил, что его ученица уже большая девочка и пора ей сражаться по взрослому?

Можно было бы и предупредить, что тут на нас нападение запланировано.

Сартер и вправду Энн защищал, окутал себя и ее хорошими щитами — прекрасными, любоваться можно часами, и красноречиво кивнул в сторону близлежащих зарослей.

Я чувствовала себя героиней дешевого спектакля.

И как любая героиня пошла навстречу опасности.

Только бы больше огнестрельного оружия не было, меня‑то никто не научил пули останавливать, разве что от страха инстинктивно сымпровизирую.

Враг имел хороший амулет, я имела очень мало опыта. Высокий мужчина — единственное что осознала, что он увешен с ног до головы противомагическими побрякушками — появился неожиданно и прижал к горлу нож.

— Где женщина?

Потрясающее чувство — страх и возбуждение, капелька боли и море предвкушения. Он прижал меня к себе, крепко, что я могла прочувствовать его горьковатый запах мужчины и мысленно разобрать на составляющие каждый артефакт.

— Может, если я тебя убью девочка, она появится, — я задрожала от щекотки и убила его. До чего был прав мой дорогой учитель, заставляя развивать ловкость и учиться использовать оружие. Я тоже с собой ножи ношу, и тело мое куда быстрее, чем кажется — магия, она не только может быть направлена на кого‑то — о такой защите он позаботился полностью, она и самого мага прекрасным физическим оружием делает.

— Проклятье! Откуда они взялись? — Энн была бледна и перепугана, но смотрела на меня с неприятным пониманием.

— Узнай, Тори. — Лэйр Сартер смотрел на меня с еще более неприятным удовлетворением.

— Что? — вся моя восторженность оказалась совсем кратковременной, и теперь только подташнивало.

— Сегодня день практики, дорогая ученица.

— Надеюсь, на этот раз твой зомби скажет что‑то полезное, чем окончательно покинет этот мир.

Я возмущенно посмотрела на Энн.

— Эй, я тогда виновата не была! Все я правильно сделала, просто…

— Делай правильно сейчас, и быстро. У тебя пять дис.

Я улыбнулась. За пять дис хочешь — пожалуйста.

Я стащила с мужчины все магические штучки, простым движением очистила кровь от примесей — кто придумал это дурацкое поверье, что рябиновый сок не позволит некроманту поднять тело? Оно‑то почему‑то не позволит, но вывести из организма жидкость природного происхождения — что может быть проще.

Еще никогда я с такой легкостью не поднимала труп. Вероятно дело в том, что труп‑то мой, вернее мною сделанный. С чувством, с толком, и нити маэн Тьмы вокруг были так сладостно насыщены, что повиновались с восхитительной легкостью.

— Отвечай на вопросы.

Он не был похож на куклу. Напротив — почти живой человек, бледненький, немного потерянный, с кинжалом в спине — можно гордиться.

— Кто тебя послал убить меня?

Эта женщина мало того, что ни капли не впечатлилась моим мастерством — я же прямое воздействие использовала — так и в очередной раз полезла задавать рисковые прямые вопросы. А если и у этого договор?

— Мужчина на службе эльфийского принца.

Повезло.

— Вас только двое?

— Нас двое.

— А кто кроме вас? — вмешался Лэйр Сартер.

— Наемные убийцы, маги из Харине, еще другие дестмирские наемники.

— А вы с братом решили рискнуть и получить себе весь гонорар. Выползли вперед, присмотрелись, сделали ошибочный вывод о неопасности двух женщин. Не так ли?

— Да.

Двух женщин? А я то думаю, в чем дело! Эти горе — профессионалы просто Лэйра Сартера не заметили, не смотря на то, что и скрывался он слабо. Ограниченный расстоянием отвод глаз. Как же подозрительно, учитывая одну лошадь, и нас вдвоем о нем. Серьезно, неужели нельзя меня было предупредить о вероятности такого развлечения?

И откуда он вообще он знает, что они братья?

— Еще вопросик, — учитель как за консультацией пришел, а не зомби допрашивает. — Разве вы не должны были напасть на обратном пути?

— Должны.

— Прекрасно! — довольно воскликнул учитель и щелкнул пальцами. Обрывая мою связь с мертвецом. Дыхание перехватило — до чего же гадкое чувство. Вот ублюдок, сам же учил, что так делать нельзя!

— Прекрасно? — Энн сложила руки на груди. — Прекрасно? Да как он смеет пытаться убить меня?

— Большего подарка Саш сделать не мог, — подтвердил Сартер. — И справедливости ради, убить он планировал не леди Инессу, а Энн. Она, говорят, выполняет грязную работенку для леди, а тут еще пошли слухи, что она с темным магом в леса отправилась, в том самом привлекательном направлении — и если они действительно пронюхали про портал, лучше избавиться, и показать Инессе свое место.

— Слухи пошли? И почему тебе это так нравится, Лэйр? — подозрительность в голосе двуликой никуда не исчезла. — Хорошая возможность устроить для Тори практическое занятие по темной боевой магии?

Я поперхнулась — хорошее такое предположение, а, главное, зная Лэйра Сартера, вполне вероятное.

— В том числе. Но ты должна больше всех радоваться, ведь без этого подарка Саша мой бы подарок был не возможен.

Энн задумчиво прищурилась.

— Не пытайся играть со мной Лэйр Сартер. Мы слишком много тайн знаем друг о друге.

— Ты же знаешь, что живой и свободной нравишься мне больше.

Они помолчали, многозначительно смотрели один на одного: учитель, как всегда насмешлив и снисходителен, и в глазах огонь предвкушения, и Энн — напряженная и сосредоточенная, с какой‑то отчаянной надеждой.

Красивая мизансцена. Особенно гармонируют их развевающиеся плащи — черный и темно — красный и труп между ними. Эпичное полотно на фоне темного леса. Ох, проклятье, а чему это я так почти… счастлива? От убийства, что расплескало вокруг потоки маэн Тьмы, такие живительные и будоражащие, смывающие все заботы.

— Учитель, в рамках этой практики ты на меня никак не воздействовал, не подливал плохие зелья? — я забрала свой кинжал, не дожидаясь ответа, подошла ко второму мертвецу. О, понятно, с чего Сартер решил, что они братья — по-другому про близнецов и не скажешь.

— Это совершенно здоровая реакция темного мага, дорогая ученица. Слишком много ты нервничала в последние дни и жаждешь спокойствия. А наше спокойствие сама знаешь что.

— Извращенное такое спокойствие — желание убивать, — я хмыкнула. Взяв в руки револьвер наемника, с удивлением заметила, что мои руки почти дрожат. — Что с этим делать?

Энн открыла была рот, но Сартер перебил.

— Оставь себе.

Про мой нулевой опыт огнестрельного оружия он позабыл. Я театрально прицелилась в учителя и нажала на курок. Увы, осечка, а Сартер только ухмыльнулся — странное у него чувство юмора.

— Тактика все та же, Тори. Ты расчищаешь путь, я охраняю прелестную Леди. Леди пораженно вздернула брови, а копирующее ухмыльнулась.

— Учитель, у меня, конечно, со знанием реалий Таэрры проблемы, но не настолько. Я понимаю, кого он имел в виду под магами из Харине. И понимаю, что ты одним наблюдением сыт не будешь.

— А никто не понимает, что стоя тут в алогичном ожидании, ты только зря рискуем, — вмешалась двуликая.

— Нет никакого алогичного ожидания, Энн, очень все логично, — Сартер поднял взгляд в небо, и через пару сей ему на руку опустился наш старый любимиц ворон Ксар.

— У камня гости, — он щелкнул клювом. — Много.

— Значит, будет веселей. Проведи Энн, птенчик.

Ворон выглядит довольным таким обращением не более чем я в ответ на «дорогую», но послушно перелетел к девушке.

— И что…

Сартер знаком показал заткнуться, быстро метнулся ко мне и достал из кармана осколок камня, в котором я узнала знакомые потоки маэн портала.

Проклятье. Он что, свихнулся? Риск путешествия с помощью одноразовых переносных портальных камушков стремиться к ста процентам. Но возмутиться толком не успела, как переместилась, под возмущенный возглас оставшейся в одиночестве и без защиты Энн.

Приземлились мы впечатляюще — за спиной громада портального камня, перед носом — ошарашенные вооруженные арохе. Целая коллекция разнообразных типажей и поз: кто курит на поваленной обросшей мхом сосне; кто расслабленно опирается на дерево, не щадя дорогой ткани, а кто ответственно караулит дорогу. Около десяти арохе и большая часть их них — маги с открытыми яркими структурами. И определенно кто‑то сидит сверху, держа лук наготове. Анализ окружающей враждебной обстановки прошел мгновенно, на задворках сознания, а инстинкты уже воззвали к плетению и закреплению всех возможных щитов. Увы, но подготовиться морально никто не позволил…

— Хэй, господа! — счастливо воскликнул Лэйр Сартер и попытался проткнуть ближайшему мужчине грудь Клинком Тьмы. Тот, не маг, кстати, а коротышка — хэд, увернулся, но женщине неподалеку не повезло — Стрела Тьмы пронзила ей сердце. С ее пронзительным криком боли все пришло в движение. На Сартера мне быстро стало наплевать — одновременно на меня набросился орк с секирой, а слева с криком «Сэтро Мэллумэ!» полетела Стрела Тьмы. Заклинание растворилось о щит, а от физической атаки пришлось уходить физически.

Обострить все чувства, прочувствовать каждый поток маэн вокруг.

Я метнулась прочь от камня, пытаясь уйти с территории безумства Сартера — кровь и смерть я чуяла каждой клеточкой тела. Орк — за мной, с четким намерением не щадить бедную беспомощную девочку. Он был проклятски быстр, так, что никак не определиться с магической атакой, чтобы не попасть под острый топор. Мне слишком непривычно сражаться с таким крупным и при этом ловким противником, а что уж говорить про оружие — в наших дуэлях с Сартером таких грубых штук не бывало, и будет он еще утверждать про разносторонность подхода к моему обучению. Понимая, что ввиду отсутствия опыта, магией от такой силищи не сильно отобьешься, я только и знала, что уворачивалась. Ох, это я действительно умела — присесть, вскочить, чуть ли не распластаться, и стараться держаться за спиной, как тень. А маг посылал уже четвертую стрелу в меня — и попадал же, хотя я каждый раз пыталась подвернуть под ее орка. Еще одна и со щитом можно попрощаться, так что пора решительно действовать. Во время очередного прыжка в бок, чудом спасшего мою шею, я успела сплести парочку шаров Тьмы, и расшвырять их вокруг себя. От одного орк увернулся, другой перерубил своей зачарованной секирой, третий поглотил амулет, и я нашла возможность одновременно метнуть кинжал и Клинок Тьмы. И то, и другое сработало не лучшим образом. Под щегольским костюмом, на орке вызывающем у меня тот еще когнитивный диссонанс, судя по звуку, оказалась кольчуга, а в Клинок я хоть и вплела собственных особенностей, позволяющих нейтрализовать стандартный защитный амулет, но, толка мало — у этого проклятого, увешенного побрякушками как гламурная дамочка, орка оказался еще какой‑то артефакт, не позволяющий яду Тьмы распространяться по телу, а крови вытекать. А так красиво в кадык попала, но этому амбалу хоть бы что. Вот и очередная стрела, и еще одна — простая зачарованная, и магическая из потоков Тьмы. А где‑то справа кто‑то еще умер в мучениях. Премного благодарна, учитель.

Никогда еще потоки Тьмы не поддавались мне с такой легкостью и скоростью. И их так много, все вокруг, пронизано заманчиво дрожащими черными нитями. Одновременно я погрузилась в Сферу Тьмы, с легкостью отбившей стрелы, очертила вокруг себя скрывающий охранный круг, отскочила назад, и воскликнула «Мэллумэ!» посылая вперед волну чистой энергии темной магии. Вреда она особого не причиняет, особенно, если весь артефактами защищен, но смятения было достаточно, чтобы швырнуть очередной, на этот раз контрольный, Клинок Тьмы.

До чего прелестно — по идее столько энергии потратила, столько параллельных воздействий, а сил, напротив, больше стало. Сердце стучит, необычайная ясность ума, а эмоции как у пьяной. Не избавляясь от охранного круга, незаметная для чужих глаз, я сделала пару шагов назад, коснулась спиной гладкого ствола такфиса и нашла взглядом мага, так щедро одаривавшего меня Стрелами. Интеллигентный такой, сосредоточенный, силен лишь в дальнем бою — кажется, эти стрелы его фирменное заклинание. Но зато двуликий, и Тьма его знает, что скрывает второй облик. За его просторной черной хламидой вполне могли скрываться целый арсенал. Выискивал меня взглядом и магией. И не от таких скрывались. Я не выдержала и улыбнулась.

Даже не дернулась, когда прямо передо мной, свалился с дерева красивый мужчина с обезображенной, гниющей на глазах правой рукой и ногой. Я не могла отвести взгляд от его веснушек на бледном лице, исказившемся в беззвучном крике, расширенных кошачьих глазах — стазис и проклятье: оборотень все чувствует, как разлагается его тело, жуткую боль, но не может пошевелиться и потерять сознание. Меня затошнило, от отвращения, ужаса и сладостного возбуждения.

И отстраненное азартное спокойствие начало сменятся паникой.

Двуликий маг расслабиться не позволил. Заметил меня и любезно улыбнувшись, швырнул уже порядком надоевшей Стрелой. Он что ничего другого не знает? Тоже мне профессионал…

Поторопилась с выводами.

Чудом успела выставить щит, мощнейший щит, из всех потоков маэн вокруг, практически до конца вытянув остатки жизни у стрелка. И то — проклятье практически коснулась моего лица. Я с трудом удержалась от того, чтобы не завизжать, и бросилась за дерево.

Двуликий после неожиданной магической атаки сменил облик на высоченного рыжего парня, и действительно вытащил двуручный меч, магией усилив скорость, оказался возле меня за пару дис. Обаятельная ухмылка для того, кто пытается меня убить.

Я серьезно думала, что орк был быстр? Я еще не сражалась с магом и его агрессивной манерой боя. Не будь я такая мелкая, снес бы мне голову с третьего взмаха меча. Веселуха какая, и сосредоточится после щита сложно. Ох, проклятье! Прижал меня практически к дереву. К такфису — символу темного леса, такому магическому. Прикоснулась ладонями к стволу, присела, и меч прошел на волосок выше головы, царапнул кору, и через сей, несмотря на всю защиту, покрылся ржавчиной. Мужчина ругнулся, и мы одновременно бросили друг в друга клинки тьмы. Ему повезло больше — сменил облик, а мне зацепило плечо. Стерпеть можно. И получен драгоценный сей на разрушительное плетение — мое собственное, на основе Шара Тьмы и пары несочетаемых проклятий. Обманку — удавку маг развеял, едва заметные глазу темные песчинки облепили лицо, просочились в ноздри, рот, глазницы. Двуликий замер, забыв про атаку, пытаясь найти контрзаклятие. Тщетные попытки.

Не многое в прямом воздействие можно натренировать до автоматизма, и в целом по скорости вербальной магии оно проигрывает, но, когда понимаешь принципы и чувствуешь потоки маэн, можно сплести совершенно особенные чары, которым не найдется противодействия среди стандартных заклинаний и амулетов.

Тьма, о чем я думала, сидя в замке учителя, когда создавала подобную мерзость?

Почему сейчас не воспользовалось чем‑то менее отвратительным?

Разлагающееся лицо, мерзкая черна жижи, что извергалась из всех отверстий тела, лопнувшие глаза, пузырящаяся, бурлящая кожа, цветом, вызывающая стойкую ассоциацию с трупными червями, на которые я насмотрелась во время занятий некромантией… Все это прелестное зрелище вызывало тошноту. Зато хоть где‑то возле меня с плотностью потоков Тьмы было в порядке, а то за время нашей дуэли нити порядком истончились и разбрелись. Я устало присела.

Лэйр Сартер где‑то там еще бушевал, судя по всему, эстетической стороной не беспокоился. Что уж говорить про моральную. Не время сейчас на эту тему задумываться.

Миг, когда меня чуть не убили, я проворонила. Сартер набросил на меня Сферу, и только тогда пришлось обратить внимание на очередного мага, проявляющего интерес к моей персоне.

— Что отдыхаешь, дорогая? — учитель присел рядом, подмигивая в ответ на возмущенный взгляд мага с внешностью классического тупого воина.

— Думала, сам тут закончишь, — вокруг и вправду живых, кроме терпеливо поджидающего с заклинаниями наготове боевика, никого не было.

— С этим да, а на тебе, еще один… сидит в кустах, магичит исподтишка. Попробуй только обезвредить, не убивай. Живо! — и заставил меня броситься прочь. А сам, краем глаза заметила, сотворил из опавшей листвы какого‑то монстра.

Отведя глаза, я отбежала подальше от места дуэли — противник у Сартера несмотря на сомнительный вид был достойным. Так, а где мой?

Все было таким мертвым.

Я видела в потоках маэн обрывки Темной Песни, очень сильной, так, что отголоски заклинания до сих пор короткими волнами наплывали на меня безумно — кровожадным настроением. Как весело здесь было, а ведь это не почерк Сартера, это и вовсе не темная магия. И не светлая, и не стихийная, я никак не могла определить источник. Здесь где‑то затесался индивидуальный маг? Зная иронию учителя, не удивлюсь, что именно к нему меня и направил.

Но, проклятье, тут что, охранный круг задействован?

Как хорошо, что я была настороже и успела спрятаться за сферой, прежде чем мгновенно изменившие структуру опавшие листья на земле не спутали мне ноги шипастыми веревками. Чары разбились о мою защиту, но невидимый маг время зря не терял, обрушил мне на голову что‑то сложное и смертельное, и сфера лопнула как переспелая дыня. В порыве боевого страха и вдохновения я создала из покалеченных останков плетения сотни маленьких шипов. От напряжения в голове зазвенело, и в который раз подкатила тошнота, но я его засекла и, не переводя дыхание, прямой атакой снесла ко всем проклятым охранный круг.

Тьма! А он хорош, проклятый ублюдок. Еще сей назад у меня было преимущество, и вот, глазом моргнуть не успела, валяюсь скорчившись в тени портального камня. Что у этого гада за источник такой? О, а рядом мертвец, и части тела все на месте. Я одним движением руки подняла его, как обыкновенного зомби, и отправила в сторону противника.

Противник мой серьезным не выглядел. Даже сражаться стыдно с таким женственным, некрасивым, а по лицу и вовсе слабоумным человеком. Он сидел на корточках, с нежностью перебирая руками полусгнившие листья. Как мило. Это и есть его источник? Гниль?

Мы встретились взглядом, и губы мага искривила неприятная усмешка.

Что он задумал?

О, впечатляюще, проклятски так впечатляюще.

Мой отвлекающий зомби близко не подобрался, не знаю, что за заклинание использовано, но все на земле в радиусе десяти шагов от мага, превратилась в единое целое — жуткое чудовище, живое месиво гнили и яда со щупальцами. А маг в центре, был сердцем и мозгом. И такой счастливый от кажущегося всесилия. Я могла бы попробовать перехватить контроль над его детищем, я же темный маг, а Тьмы здесь так соблазняюще много. Но вряд ли это удастся, это его творение, его заклинание, его любовь, а для меня всего лишь незнакомое и очень сложное гигантское переплетение потоков маэн чуждого источника. Можно попробовать проклясть его, придумать что‑то дальнего действия, достаточно быстрое и ловкое, так чтобы перехватить не успел. Но, Тьма, идеи только промелькнули, а я, глядя на полное удовольствия могущественной магией неприятное лицо, практически бездумно, в нетерпеливом трансе вытащила припрятанный револьвер, окутала его парой темных нитей, шепотом прокляла пули, вскочила и выстрелила.

Промах. Но хоть осечки не случилось.

А он испугался, замер в растерянности, и с ним замерло его чудовище, и так сладко глянул на меня с пониманием и обреченностью — знал, что не успеет, что не сможет создать щит, и пуля с легкость проникнет сквозь любую его попытку.

И я нажала на курок еще раз.

Попала.

Ох, Тьма, как же приятно, как же отвратительно приятно, я чуть не застонала от восторга. Как же я изумительно точно попала с его эмоциями, яркими, сотворяющими такую податливую силу потокам маэн Тьмы. Моей бесконечной, всемогущей Тьме, что в каждой капле в этого мира, и сейчас я купаюсь в ее океане, и вижу все, чувствую, и я всесильна…

— Тихо — тихо — тихо, моя дорогая, — шепот учителя сзади. — Нас ждет еще одно очень приятное, хорошее такое дело.

Наверное, мои глаза такие же безумные как у него.

Так близко наши лица.

— Итак, бойню вы успешно завершили, господа темные маги, я жива и невредима, и с нетерпением жду хороших новостей? Это ведь то о чем я думаю?

Голос Энн разбил тишину. Сколько она здесь стояла? Судя по бледности, на неприглядное зрелище буйства темной магии она попала, но взгляд двуликой был прикован к портальному камню и пылал нетерпением.

— Пока это только каменная арка среди леса, моя леди. Но, позволь, сотворить для тебя подарок.

Женщина недоверчиво наклонила голову.

— Доверься мне, ты же знаешь, мы, темные маги, делаем, что нам хочется. И сейчас мне хочется подарить тебе портал. Только тебе, Инесса.

Двуликая правильно поняла намек и обратилась в свою старшую версию. Подошла к нам.

— Коснись здесь, и будь любезна — стой и не шевелись, чтобы не случилось.

Леди Алмазной земли послушалась, но горько заметила:

— Ты не представляешь, как я боюсь, что ты принесешь меня в жертву ради своей магии, Сартер.

Я вздрогнула, а учитель только ласково улыбнулся.

— За дело, дорогая! Ты ведь хорошенько изучила структура портала, поможешь мне его исправить.

Я, конечно, помнила, но что делать не представляла. Это ты, учитель, там что‑то сидел и думал, исследовала, а мне сам запретил, или что‑то вроде того… Но, проклятье, мне жутко хотелось что‑то делать, потратить куда‑то энергию. Иначе, казалось, я взорвусь, от переполнявших меня сил, от тесноты окружающих меня темных нитей.

Оказалось все так просто: повторять и дополнять. Я не видела полную картину того, что задумал Сартер, но могла вместе с ним сплетать потоки и залатывать сопротивляющиеся дыры в структуре портала. Тонкая, но напряженная работа. Это не мои детские эксперименты, здесь ошибешься — и в результате три мертвых арохе и уничтоженный кусок леса, почти до Алмаза.

Я в восторге от этого риска!

Жар во всем теле, и ноги подкашиваются. Чуть ли не слезы на глазах от восторга силы и удовольствия, сердце колотится в едином ритме с дыханием Таэрры, и каждый мой вздох растворялся в безграничной стихии.

Как же я люблю магию! Люблю Тьму!

Люблю — люблю — люблю!

Соображать я стала, осознав, что больше не понимаю, что делать. Я расслабленно сидела перед порталом, и рассеянно поглаживала полувыпотрешенное тело красивой вампиршы в платье. И что она тут забыла в таком наряде?

Боже, я…

Я дернулась прочь от мертвой женщины, но споткнулась…

— Тори!

Оклик учителя заставил меня вновь сосредоточиться. Все потом, мораль, вина и отвращение, я чуть не потеряла контроль над потоками, чуть… ох, тьма.

— Может, завершишь дело?

Сартер выглядел усталым. Справедливости ради, надо сказать, что он взял на себя куда больше, чем я. Но, я не понимала, что могла сделать.

Если я воздействую еще хоть на одну крошечную темную нить, то сдохну Тьме на радость. У магии границ нет, они есть у арохе. Я много раз чувствовала себя обессиленной, высушенной до дна, после долгими тио прямого воздействия. Но это другое. Это первый опыт в моей практике магии — быть способной и осознавать, что еще чуть — чуть, маленькое движение, намек на это движение — и все.

Структура портала казалось исправленной, я же действительно все помнила, сделала свои выводы. Знала: так в идеале и должно быть, чтобы камень заработал. В чем проблема?

В целостности.

Озарение чуть не заставило меня истерично рассмеяться.

Ох, твою мать, проклятье, какая я особенная! Без меня ничего бы и не получилось… не получится… Лэйр Сартер, Тьма его поглоти, как всегда решил использовать меня, ничего не объясняя.

Только все это сплошная теория. А как сейчас использовать свою способность воздействовать на все потоки маэн?

Довериться интуиции? Как бы это красиво сформулировать — почувствовать себя единой с миром?

Ну, хорошо… я попыталась воспринять структуру портала как можно полнее, каждую ниточку, по отдельности и в целом… Инесса неожиданно ойкнула и я поняла, что все.

Тьма, я сделала это! Как‑то коснулась всей структуры сразу, каждого потока, Тьмы и Света, все стихий, одновременно, при этом сама едва осознавая, что творю…

Ох, проклятье, какое неожиданное опустошение.

Какая мерзость — все произошедшее за последние тио.

Меня, наконец, вырвало.

Я чудовище какое‑то, эта Тьма, этот проклятый Сартер, что ни со мной сотворили?!

Я наслаждалась, рыдала от удовольствия, билась в экстазе от всех этих убийств и расплескавшейся вокруг боли. От чужой смерти. От собственного всесилия.

Что, черт побери, со мною стало в этом проклятом мире?

Лэйр Сартер и Инесса разговаривали.

В надежде отрешиться от собственных переживаний я сосредоточилась, силясь понять смысл доносившихся как через гущу воды, слов.

— Только я смогу его активировать. Да? Он мой полностью и навсегда, никакой ушлый маг не сможет… м-м-м, перенастроить там на себя? — Речь Инессы была возбужденной, сбивчивой как никогда.

— Не оскорбляй меня, леди. Конечно же, только твой, а еще мой и Тори. И если ты умрешь, никто кроме нас не сможет открыть портал. Распоряжайся этим по своему усмотрению, но только помни, как должна мне.

— Подобное невозможно забыть, Лэйр.

Ненавижу их обоих. Ладно, учитель, что от его бездушного тела еще ожидать, но Энн, могла бы обратить внимание, как мне тут плохо. В благодарность там, без меня, между прочим, не было бы никаких подарков! Как бы Сартер не был могуществен, без меня ничего бы не получилось… И рисковать темный маг не стал бы.

Эта парочка все обсуждали политику, Саша и правила функционирования портала, а я безразлично осматривая исковерканную, окровавленную поляну, понимала, что хочу просто хорошенько выспаться и ни о чем не думать. Забыться.

Но, чувствую, кому‑то придется убирать еще этот весь бардак с трупами.

Лэйр Сартер смотрел на спящую Тори и мучился нехорошим предчувствием.

А ведь все прошло хорошо, все с его ученицей так, как нужно: и любовь, и отвращение. Пожалуй, из нее действительно получился хороший темный маг.

До чего забавная ситуация.

— Твою подружку арестовали, — ворон Ксар влетел в окно и сел на стол. Клюнул орешек из вазочки.

— Что?

Не так уж и часто Лэйр Сартер был столь удивлен. Не сдержался и удостоверился, что Тори лежит на месте.

— Я про двуликую, дурак. Человек с мангустом на руке обвинил. Другие арохе ее под стражу.

— Тьма!

Не очень приятный сюрприз. Каким образом Комитет вышел на Инессу? Неужели Дайтеш не сдержался?

Но нет, это было бы глупо, сдавать Леди, когда она и так в его руках. И про портал полуэльф ничего не мог знать, темный маг проследил, чтобы все было чисто. Это только его ученице казалось, что Сартер рискует и не скрывается. Очень он хорошо скрывается. Потому что, если Сонджий заинтересуется, в каких таких делах замешен его любимец, ничем хорошим это не закончится.

Проклятая сила привычки. Понятно же, что все уже закончилось. На самом деле, закончилось еще тогда, когда девочка из другого мира со структурой, не принадлежащей арохе, переступила порог его дома.

Девочка — подарок.

Превращение в ворона далось темному магу нелегко — слишком много сил потрачено этим вечером. Пока следует просто разведать обстановку и остаться не замеченным. А потом уже решать делать ли что‑то, и позволять ли делать что‑то Тори.

Мороз разогнал тучи, и ночь была ясной от почти полного круга луны.

Приятный эпический полет, если бы не было на душе так тоскливо от напрасного счастья Инессы.

Ах, каким сентиментальным он становится. Эйрин это бы позабавило.

Глава 19

Так и не поняла, отчего проснулась — кошмар или, напротив, счастливая сказочка. Но что‑то такое душещипательное, мозговыворачивающее и совершенно неуловимое. После пробуждения я еще десяток дис лежала, уставившись в белоснежный, гладкий и почти зеркальный в своей чистоте потолок, пытаясь определиться с переполнявшими меня смутными эмоциями. Что‑то происходило со мной, с моей структурой, слишком непривычное и пугающее.

Встала с непростеленной кровати, сбросив на пол узористый плед, набросила на голое тело халат. И кто меня обнажал? Не помню, чтобы сама справилась с этим делом, А еще не помню, как добиралась до дома, подымалась на второй этаж и заваливалась на постель.

Вот как убивала — это я хорошо помню.

Меня мучала жажда, хотелось промочить чем‑нибудь приземленным горло, водой там. Увы, от одной мысли использовать магию становилось дурно, и пришлось спускаться вниз на кухню.

Возле зеркала в коридоре я замерла. Не лучшим образом выгляжу, может волосы обрезать? Но нет никакого желания приводить их в порядок, мои такие темные волосы.

— Я ведь знала, что меня ожидает, что не избегу этого. Я ведь, Тьма поглоти, темный маг! Глупо удивляться и расстраиваться, что меня так накрыло. Что я вообще ни хрена не соображала…

Я застонала и скорчила рожу своему отражению.

Все, норма на нытье выполнена. Можно и позитивно ко всему относится — как я расчудесно со структурой портала управилась. Никто в мире больше так не смог бы!

Ну, разве что, команда из магов с разными источниками. Но тут нужно полное взаимопонимание, а это страшная редкость. Правда, в разных правительственных структурах специально такому взаимодействию тренируют…

Вот и умница, Тори, отвлеклась от депрессивных мыслей.

На кухне я не только выпила огромную кружку холодной воды, а еще и завтрак приготовила. Блинчиков напекла, салатик фруктовый — из трех сортов яблок и одной зубодробительной груши, — соорудила, надо было чем‑то мирным, бытовым руки занять. И есть к тому же хотелось.

Так за жадным поеданием, учитель меня и застал.

— Голоден? — любезно предложила присоединиться я.

— Ты их ядом вместо ванили посыпала? — но блинчик взял. Какой‑то слишком мой учитель мрачный для вчерашнего триумфа. Собой гордиться я сколько угодно могу, но понимаю, кому следовало бы все почести отдавать.

— Пока я спала, случились какие‑то плохие новости?

Жалко в доме молока нет, а то вдруг захотелось. С молоком всегда так, месяцами терпеть не можешь, а потом, бац, и хочется, слюнки от одних мыслей текут.

— Смотря для кого.

Я недоуменно подняла голову.

— Новости, дорогая. Кого‑то радуют, а кого‑то огорчают неимоверно. Главное, город весь гудит — Леди Инесса, Леди Инесса, Леди Инесса…

Я поперхнулась кусочком яблока.

— В смысле? Что с ней?

— О, пока все в порядке. Жива, здорова и временно задержана Комитетом магического контроля.

Ух ты. Проклятье. Как же так, этот Дайтеш сказал, что доказательств нет, да и разве не выгодней ему было продолжать шантажировать Инессу и держать Леди на коротком поводке.

— А угадай, кто донес! — Сартер щелкнул пальцами и заговорщицки наклонился, отодвинув тарелки на край стола. — Твой старый дружок — оборотень!

— Эрест Трешшет? Ему‑то зачем… да и какое вообще он отношение имеет к магконтролю? Ты же говорил, что он из ваших — Орден Равновесия, никакого прогресса и все такое. Что опасаться его мне надо.

— Знаю я, что говорил, дорогая. Ну, ошибся, ни на то внимание обратил, не соотнес давних приятелей в одно время в одном городе. Я ведь о тебе в первую очередь беспокоюсь…

— Если ты называешь приятелем оборотня того типа из КМК, что меня допрашивал по поводу Саэля, то с таким совпадением и обо мне стоило бы побольше побеспокоиться… Но, Тьма со мной, как они про Энн узнали? Что они вообще узнали?

— А что ты, вообще, собралась делать? — состроил заинтересованное лицо темный маг.

Я прикусила губу. Он прав, что я могла сделать? Откуда этот ненормальный энтузиазм? Мне, наоборот, от этих всех проблем подальше дергаться стоит, а не геройствовать. Ха, геройствовать и спасать обманщицу!

— Я мог бы поспособствовать противозаконному освобождению Инессы, но ты же понимаешь, в таком случае для нее будущего нет. Она виновна, она сбежала, она никогда не вернется на свое кресло во главе города и земли.

— Значит нужно как‑то… ну, подтасовать факты, подкупить кого‑нибудь… пошантажировать. Так, чтобы не в чем обвиться было. А в чем ее, собственно, обвиняют?

— В двуличии, — фыркнул Сартер, не понятно, что имея в виду — ее арохе или лицемерие. — И в магии. Комитету достаточно подозрений, чтобы собрать комиссию. Я говорю о громких делах, о магах, просочившихся к власти и все подобное, с мелкими нарушениями ограничений справляются без всяких судов. Кардинально.

Лэйр Сартер вздохнул.

— Забудь, Тори. Я не собираюсь связываться с магконтролем, итак у них на особом счету. Если ты попадешься на глаза Хорхе Люкему еще раз, все мои старания пойдут прахом. Надо обладать редкой самоуверенностью, чтобы рисковать и лезть на рожон, когда ты только познакомилась с кем‑то из КМК.

Я только открыла рот для возражений, как Сартер резко встал и непререкаемым тоном сказал, глядя мне в глаза:

— Я запрещаю, Тори. Сиди дома и не вздумай устраивать спасительную миссию, используя темную магию. Сам еще раз аккуратненько прогуляюсь по городу и замету следы. А ты отдохни, попереживай по поводу вчерашнего массового убийства.

Я чуть ли не дрожала от возмущения. Возмущения от его категоричного запрета и подлой бессмысленной подколки.

— Они сами наемные убийцы, с какой стати мне переживать? И три сложно назвать массой. Так что этот вариант проведения моего досуга — не очень. Может все‑таки, учитель, попереживаем о чем‑нибудь другом? Вдруг Энн, я, конечно, слабо представляю, как у вас следование проходит, но ты так серьезен… Так, вдруг, она и про нас что‑нибудь упомянет, она много знает. Смысл тогда следы заметать? Может лучше…

— Нет, не лучше. У нас с Инессой информационный бартер, товар возврату не подлежит. Она промолчит или соврет — этой способности у нее никто не отменит. Ее и так и так казнят, вся прелесть магконтроля в его изумительной неподкупности, все знают. Нет смысла стараться, когда поймали и удостоверились. А Инесса у нас гордая и принципиальная. Так что можешь не беспокоиться.

Я упрямо смотрела на Сартера исподлобья.

— Прекрати, дорогая, ты со своей Энн пару месяцев знакома, и большую часть времени вы друг другу лгали. Ты не светлый маг, чтобы страдать от нереализованных альтруистических побуждений.

— Я темный маг, чтобы страдать от мелочных эгоистичных побуждений, чтобы кто‑то там мне мельком знакомый не умирал так обидно.

На долю сей мне показалось, что в глазах учителя промелькнуло понимание.

— Я приказ тебе, Тори, не глупи.

Так лаконично завершив диалог, Сартер вышел из комнаты. Показалось, судя по всему, с пониманием. Пойду, почитаю что‑нибудь, отдохну… Правда, среди книг в доме Энн одни харинеские романчики, где главные герои сволочи. Но своих не бросают. Только, я своих не имею. Я одна. Такая проклятая одна — одинешенька ученица проклятого темного мага. Хорошая ученица, послушная. Еще и с полезными дополнительными свойствами вроде особенностей родословной.

Он приказал не использовать темную магию.

Озарило меня только после обеда. Я смиренно бездумно перелистывала страницы книжки, грызла орешки, потихоньку страдала где‑то на периферии сознания.

Не знаю, намек это, специальная лазейка для меня или случайность привычки во всем только на темную магию полагаться. И знать не хочу. Просто, понимаю, что если не попытаюсь что‑то сделать, сожалеть, терзаться чувством вины и бесполезности всех этих мучений с обучением, еще долго буду. На всю жизнь не загадываю, видя перед собой пример Лэйра Сартера и кучу биографий темных магов.

Решить легко, только на практике как? Невероятное могущество Рода у меня только в теории, потенциально. А на деле — мерзко и болезненно. Вчера с порталом эйфория от темной магии все затмила, а сегодня меня и от темной магии тошнит.

А предусмотрительный учитель еще и окна — двери запечатал. Не самое сложное плетение, но не для моего состояния и умения обращаться с чужими потоками.

Прежде, чем приняться за дело я переоделась. Постаралась найти костюм как можно нейтральней — темные штаны и короткий плащ на свитер, заколола волосы и спрятала их под найденной широкополой шляпой. Еще и шарф, которым меня Саэль одарил, завязала на удачу. Выбраться решила через окно, этаж второй, выход в сад — хоть незаметно будет.

Узелок на запирание сплетен из потоков тьмы, неживой земли и воздуха — ничего не открывается, не разбивается и не вышибается. По сути, сложная смесь менталистики и магии трансформаций, но заклинание классифицируется как бытовое. Тот самый случай, когда из‑за частоты использования формула выбрана идеально. И непрямое воздействие эффективней прямого. В стандартных ситуаций. Лэйр Сартер же естественно прибавил к классической схеме парочку дополнений от себя. И придется мне на заклинания не надеяться, а лапать неродные нетемные нити. Тоже самое, если бы тебя всю жизнь учили летать, а потом отправили купаться с головой приняв за рыбу. В состоянии стресса, на эмоциях, еще побарахтаться можно, а как начнешь анализировать, обдумывать каждый шаг — все, тонешь.

Умница, Тори, с метафорами порядок, а теперь делай что‑нибудь. Иначе Лэйр Сартер удостоверится, насколько его дорогая ученица прилежная девочка.

Потоки маэн воздуха не обжигали, они пронизывали острыми лезвиями мой мозг, развевали всю сосредоточенность. Я расплетала заклинание медленно, дрожа от страха ошибки, боли и неуверенности, боясь хоть на миг остановиться. В голову все лезли воспоминания о первом году ученичества, когда я испуганная предостережениями Сартера об опасности и ответственности с диким ужасом каждый раз бралась за новые чары. А сейчас еще хуже, раньше всегда оставался червячок сомнения — учитель преувеличивает, для взрослых это свойственно, перестраховываться. А теперь сама ясно осознавала, своими глазами видела, к чему проводит небрежность в прямом воздействии.

Зато можно полагаться не только на интуицию, но и на уверенное знание теории.

Ох, наконец‑то…

Я осторожно толкнула створку окна, впуская в комнату холодный осенний воздух. Сегодня вновь крапал мелкий дождик, а небо стянуто депрессивными тучами — все под стать настроению. Я спрыгнула вниз — к счастью, можно было и без магии обойтись. Невысоко и подушка из взрыхленной клумбы.

Очистившись от грязи, я глубоко вздохнула и поправила шляпу.

И где Инессу искать? Тюрьма находилась на северной окраине города — живописное, кстати, местечко, хоть экскурсии веди, но и контингент там попроще, Леди дестмирской земли не достоин. Может ее и вовсе не заключали под стражу, подписка под невыезд или как тут там такая практика называется. Попробую найти Эйза Ли, рискую, но… проклятый побери, я и так, и так рискую.

Наверное, сама Таэрра мне благоволила — рыжий окриец нашелся удивительно быстро. Просто проходила по улице и в окошке заметила — сидел и напивался в хорошем кабаке напротив дворца Инессы.

Пожалуйста, Тьма, пусть никто за ним не следит!

— Пьешь? — я села напротив Эйза. Парень поднял мутный взгляд от стакана:

— Не видишь?

— Расскажи, что случилось, — сочувствующим озабоченным тоном, начала я разговор, — я слышала, леди Инессу арестовали.

— Не арестовали… Не знаю, откуда ты это слышала, но дело тихое. Среди ночи пришли арохе из магконтроля и вежливо попросили спуститься и посидеть в одиночестве в подземелье дворца. В собственном доме, проклятые ублюдки! — Эйз судорожно сжал кулаки. — Леди Инесса — благородная арохе, никто для всей это проклятой страны не сделал больше, чем она, какая им ко Тьме разница, маг она или нет!

— Они узнали, что она маг? — испуганно переспросила я. А дело, значит, тихое. И что Сартер мне плел про взбудораженный город?

— Нет… то есть, я не знаю… Сами они не знают, в чем обвиняют! Ты же знаешь, мангустам и подозрения для разбирательства достаточно. К вечеру в Алмазе появятся дознаватели КМК и наблюдатели из Верховного Совета магов. Говорят, у них есть возможности увидеть истинную ауру любого мага… и тогда…

Эйз одним глотком выпил полстакана отвратно пахнущего спиртом напитка.

— Тори, а может, ты ей поможешь, ты ведь…

— Нет, — категорично отрезала я. Так я ему и призналась. — Я сегодня же убираюсь прочь из города. Мне, конечно, Энн жалко, но рисковать собственной шкурой я не собираюсь. А ты не имеешь ни малейшего права меня об этом просить.

Видимо прозвучало это слишком уверенно, раз Эйз несколько растерялся.

— Я вовсе не имел в виду… проклятье, чего еще ожидать от темного мага.

— Вот именно, — подытожила я и встала. — Может Энн… Инессе и так повезет, ничего еще не кончено. Но, надеюсь, я о развязке узнаю как можно дальше от Алмаза.

Эйз Ли только грустно склонился над пустым стаканом. Симпатичный он все‑таки. И бородка ему идет. Но как Энн не стыдно дурить голову таким молоденьким восторженным мальчикам?

Оттягивать момент следующего касания потоков маэн Тьме не принадлежавших больше нельзя. Рассчитывать на природную незаметность, проникая в резиденцию Леди было бы глупостью. Надеяться на одно только стандартное заклинание отвода глаз — тоже. Я нашла укромный уголок, недалеко от черного входа во дворец, села удобнее, сжала в зубах рукоять ножа и принялась за дело. Вновь решила воспользоваться стихией воздуха, ощущения хотя бы привычны.

Сил на свое обычное проверенное плетение не хватило. Итак, я сомневалась, что смогу удержать чары надолго, поэтому, быстро вытерев выступившие от боли слезы, в прямом смысле побежала на поиски Энн.

Проклятье, вот я идиотка! Нужно было захватить какие‑нибудь свои амулеты! На артефакты тоже запрета не было, а я вздумала пойти по сложнейшему пути. Захотелось остановить и побиться головой об стенку от осознания собственной глупости.

Расслабиться и идти по наитию не получалось, это мне не Темный лес да и самочувствие не располагает. Я примерно знала, где располагается выход на подземные этажи. Но это совсем примерно, с учетом, невозможности как обычно вспомнить, что пожелаю.

Как будто вернулось во время моих тренировок в ментальных лабиринтах. И умения почти такие же.

Я остановилась у очередной развилки и обреченно вздохнула. Прикоснуться к потокам стихии воздуха я так и не смогла себя заставить, и воззвала к стихии неживой земли, формируя в голове образ Инессы:

— Лорлей Сэнвивиландо. — одна из базовых магических фигур, Нить, обрела едва заметную физическую форму. Надо же, кажется, получилось, а заклинание и с Тьмой мне не всегда удавалось. Зато скрывающий щит полетел к проклятому в задницу. И какого я так мучилась?

Хочу Тьму. Совсем без нее ничего не соображаю.

Кроме простого сигнального круга и дремлющего охранника никто Энн и не охранял. Я вышла из тайного прохода, чудом не ступив за линию чар, и замерла в нерешительности. Мужчина, обычный человек, судя по внешнему виду и структуре, клевал носом в газету, блекло светил фонарь, а Инесса за решеткой прилежно сидела на укрытой одеялом скамейке, невидяще глядя в стену. Что‑то почувствовала и обернулась, встретилась со мной взглядом. Прикрыла на пару сей глаза и вновь отвернулась. Прелестно. Можно же было дать мне какой‑нибудь знак!

— Пропусти девочку, Марек.

Я вздрогнула от тихого, безэмоционального голоса двуликой. Охранник пробудился от своих мыслей, рассеяно повертел головой, кивнул, заметив меня, и открыл дверь в камеру. Потом подумал и деактивировал амулет, обеспечивающий охрану. Я осторожно, в полной тишине, прошлась вперед и села напротив Инессы. Женщина все так же не обращая на меня внимания, и я позаботилась о том, чтобы нас не услышали.

Интересное какое поведение.

Я нарочито уверенным голосом начала разговор:

— Ты думаешь это разумно? — я кивнула в сторону вновь принявшегося за дремоту мужчину: — Не уверена, что от его рассудка осталось хоть что‑то свое.

— Он меня достал, — голос Инессы сочился усталостью. — Мне всего лишь хотелось, чтобы он заткнул свой поганый рот. Перестаралась немного, но сейчас мне плевать на магэтику и последствия. Для меня итак только одни последствия.

— Но… — говорить с Леди мне было намного неудобней, чем с Энн.

— Что ты тут забыла, Тори? Убирайтесь с Сартером прочь из города, он же знает, что я буду молчать.

— Сартер не причем… он, вроде как, и не очень знает, что я здесь.

Инесса от моего заявления даже проснулась от своей печали.

— Ты ненормальная? Только не говори, что вздумала героически меня освободить, — судя по тону, ничего более абсурдного и самоубийственного я сделать не могла.

— Я всего лишь хотела поговорить. На прощание, так сказать.

То же мне, гордая какая! Я так похожа на спасительницу? На ту, что так бессмысленно станет рисковать? Не тот ты человек, Энн, ради которого чем‑то жертвуют. Ты лгунья, и сама во всем виновата. Ты с самого начала знала, на что шла. Проклятье, с какой стати мне оспаривать твой собственный выбор?

Монолог остался внутренним. Инесса со своим всепонимающим взглядом тоже молчала, задумчиво водила пальцем по нижней губе. Забавно, но выглядела двуликая значительно лучше, чем еще вчера, во время разговора с Сашем Дайтешом — спокойная, умиротворенная, никаких теней под глазами, и губы замерли в едва уловимой улыбке. Смиренная. А потом сменила на более мне привычный облик Энн.

— О чем нам разговаривать? Я не собираюсь читать тебе печальную сказку истории моей жизни, сетовать на несправедливость судьбы и сокрушаться краху всех надежд. Я знала, что рано или поздно это случиться. Завтра Морис Лой, или Фелика Ротрей, даже не знаю, кто хуже, придут и развеют во Тьму всю мою тщательно продуманную ложную ауру, узнают, что я за арохе, что я проклятый маг. Обидно лишь то, что так не вовремя, еще пару дней, и я бы уладила дела с полуэльфом. Настроила портал, вывела Алмаз на новый уровень. Свет и Тьма, мне ведь действительно хватило бы пару дней! Тогда, хоть не так обидно было бы осознавать, как станут проклинать меня арохе этой земли, как возликуют третористы…

— Разве ложь и лицемерие среди темных Дестмирии не в почете?

На самом деле мне ехидно хотелось заметить, что именно сетованием на несправедливость судьбы Энн и занимается, но я великодушно сдержалась.

— Только не когда обманывают их. Я кричала о равенстве арохе, магов и немагов, а сама скрывала свою сущность и пользовалась этим. Толпа так переменчива, пару фраз нужным арохе, открытый процесс, где мне не дадут и слово вставить, и в результате только обида, ненависть, разруха. Лучше бы меня тихо прикончил Орден Равновесия, — женщина горько усмехнулась.

В ее лжеструктуре не было ни единого изъяна. Человек, около ста лет, пропитана омолаживающими зельями и заклинаниями — как и большинство из политиков; маленькая капля от предков вампиров и двуликих — как почти у любого хэда. Ни следа магии. И где‑то есть почти неуловимый штришок, связующий два ее лика. Потянешь за который, вывернешь структуру обратной стороной, такой же лживой. Это безумно талантливо, безумно сложно, пожалуй, ни у кого кроме двуликих, не получилось бы так приблизиться к совершенству изменения структур.

Может кроме меня.

Кажется, я, наконец, поняла, зачем сюда пришла.

— А если эти… Морис или Фелика, арохе из КМК не обнаружат, что твоя структура ложная? То все, дело закрыто и никаких претензий?

— Не обнаружит? Не обнаружить могут обычные наблюдатели от Совета, от магконтроля, но не члены Круга Истины? Ради твоей возлюбленной Тьмы, Тори, не заставляй меня описывать всю процедуру расследования дела о подозрениях на неправомочное использование магических способностей. Как юрист я распишу все слишком нудно и подробно, а провести последние тио мне бы хотелось в более возвышенных раздумьях.

— Проклятье, я не к этому веду. Просто, Энн… А если бы… если бы был шанс, кое‑что сделать с твоей структурой так… чтобы ложная стала истинной. По — настоящему… — я запнулась. Тьма, о чем я вообще думаю? Я ведь не знаю, как провернуть нечто подобное, знаю только, что могу. Имею, проклятье, право играть с запретом прямого воздействия на потоки маэн чужой структуры, на уничтожение и создание новых, изменение неизменного без последствий.

Имею право на тот триумф, что поглотил меня во время воссоздания структуры портала. Найти какие‑то хорошие стороны из этой проклятой паутины лжи Лэйра Сартера вокруг моей структуры. Помочь, в конце концов, Энн.

Двуликая не загорелась надеждой и энтузиазмом, напротив еще больше побледнела. Испуганно.

— Это невозможно. О, я поверю, что себе в ученицы Сартер взял девушку с кучей сюрпризов, но не настолько же. Ты хоть представляешь, о чем говоришь, это не магия, Тори, не воздействие на структуру, а ее изменение, искажение, уничтожение, проклятый тебя побери! Как бы это повнушительней выразится… попрание основ мироздания!

— Я смогу, Энн. Я просто знаю это. Интуиция, чутье… факты, о которых тебе знать не следует. Я могу…

— … изменить мое арохе? Сделать из двуликой только человека, старую женщину по имени Инесса? Это ты предлагаешь мне для сохранения жизни и власть? Уничтожить половину себя в самом прямом смысле. Убить меня. Убить Энн.

У меня руки дрожали. Ну почему она ставит вопрос именно таким образом? Энн я убывать не хотела, но ведь Инесса и есть Энн. Не могу я воспринимать это как убийство. О двуликих написано много разного, но я не могла воспринимать облики как две разных личности. У них одна память, одни знания. Разный облик — внешность, поведение, но сущность одна.

— Ну что ты молчишь, трясешься как нервная девица перед первым сексом. Скажи, ты действительно, можешь это?

Энн вцепилась в мою руку.

— Да. То есть… я не уверена… я могут тебя убить.

— Ты в любом случае меня убьешь. Не ты — так мангусты уже точно. Чего мне бояться? Кроме незнания, какая смерть хуже — полностью или пополам.

— Если все получится, ты сохранишь свой Алмаз, — я уже сама не знала, чего хочу. Убраться отсюда поскорее. Ну к проклятому эту ответственность.

— Я не продолжала этот разговор, если бы не мой долг.

Ничего не понимала в долге. Кажется, у темных магов такого понятия, в отношении других арохе, а не себя и Таэрры, и нет.

Я оглянулась вокруг. Охранник все с те же слабоумным выражением склонился над газетой, легкий полумрак от неподвижного света магических ламп. Глупая карикатурная камера и отчаянно — обреченная Инесса в свободном черном платье с красным поясом.

Не заметила, когда она сменила облик.

Это ее ответ, согласие, то, что она не могла произнести вслух.

Я с ума сошла.

Я охватила созданием каждую, самую тоненькую ниточку, ее структуры. Сначала той, ложной, человека, а потом, сама не знаю как, увидела все одновременно. Прекрасную структуру двуликой. С тем самым завораживающим зеркальным цветком из потоков маэн всех стихий. Мне казалось, достаточно будет просто, одним движением, разделить пополам, но пришло понимание — тогда я убью женщину. Распутать этот сложный клубок, это связующее и центральное звено, не имеющее физического отражения. Найти, что принадлежит Энн, а что Инессе.

Время замерло. Это действительно не магия, меня не тошнило, не было больно, хотя я прикасалась к стольким чужим потокам.

Физического мира не было. Не было ничего, кроме паутины разноцветных, сияющих и матовых, ярких и тусклых, насыщенных и невзрачных нитей магической энергии. Не просто магической энергии — средства достижения целей мага, а дыханием Таэрры, ее жизнью, смертью и изменением.

Я была всем миром, когда на мгновение сливалась с Тьмой, еще одной его частью, недвижимой, незримой, безвольной, спокойной.

Я владела всем миром сейчас, я могла управлять и изменять. Была ответственно за него.

Я не знала, что лучше.

Я была Инессой. Ее стремлениями, мечтаниями. Ее застарелой болью от предательства мужа, ее отчаянной жаждой признания, ее выпестованной виной перед детьми, ее извечным страхом, ее неугасимой силой…

Я взяла и уничтожила структура Энн, закрыла глаза, но никак не могла избавиться от видения потоков, от их заманчивого притяжения.

Кажется, Инесса скулила.

Испуганно открыла глаза, осмотрела женщину — вдруг я сделала что‑то не так, нанесла непоправимые последствия.

Все было нормально. Изменений никаких не заметно. Такая же тишина подземелий, едва слышное посапывание охранника, так раздражающе, Тьма меня побери, и скулеж Леди Алмазной земли, скрученной, обнимающей колени, со слезами на глазах.

— Спасла меня Тори, не сомневайся. Я обычный человек теперь, не к чему придраться, — она не подняла голову, не смотрела на меня, тихо бормотала. — Только, прошу прощения, не могу поблагодарить. Это выше моих сил. Я пока поплачу, потом успокоюсь. Приведу себя в порядок. Рассудок не потеряю, не беспокойся.

Я встала, щеки ледяные, ноги трясутся, и слово вымолвить не могу. Только хочется взвыть вместе с Инессой, почему‑то. И никакого триумфа.

Я медленно попятилась к выходу, не в силах оторвать глаз от помертвевшего лица бывшей двуликой.

— Надеюсь, мы никогда больше не встретимся, — наконец она на меня посмотрела. С извинением и ненавистью. Старая, морщинистая, подобна поднятому мной мертвецу.

Это было больно.

— По отношению к тебе не справедливо, но не могу с собой совладать. Очень сильно ненавижу. Не знаю, кто ты, откуда в тебе эти чудовищные силы, и знать не хочу. Просто убирайся. Потому что мне так жгуче хочется пожелать тебе смерти.

— Это уже чересчур… — я прошептала.

Тьма, как же бесит, это ни на что не реагирующее мужское тело.

— Ты не арохе, Тори, ты нечто чуждое. Отвратительное. Всесильное. И одновременно ты глупая девочка. Худшее, что мог сотворить Лэйр Сартер — это оставить тебя в живых и сделать своей ученицей, вырастить тебя такую…

Она поникла. Вновь свернулась калачиком на скамье, и алый пояс платья, выглядел зияющей раной, раздирающей женщину пополам.

Охранника я напоследок убила. Он все равно всего лишь кукла, у которой со смертью Энн не было ни единого шанса. А Инесса уж сама придумает, как оправдать труп у своей камеры. Справится. Она у нас самоуверенная, неблагодарная…

Я убиралась прочь размашистым шагом, плевав на все скрывания, едва сдерживая слезы.

Инесса крикнула «прости» мне в след. Но за что мне прощать? Боль, стресс и все — такое, я не вправе винить бедную бабушку за слова, сказанные в расстроенных чувствах. Даже если эти слова показались мне так болезненно правдивыми.

Промозглый ветер освежил меня, выветрил прочь все смятенные чувства, распутал клубок противоречивых мыслей. Я расслабилась. Невозмутимо бродила по заляпанным мокрым снегом улочкам. Веселым таким. Эльфы достали из саквояжей теплую одежду, отстроченные мехом накидки и сапоги, и вновь вернулись к гулянию стайками. Хорошенькие, мелкие, как и обычно, только носы то ли от холода, то ли от выпивки покраснели. На одной из площадей, низкорослый человек разбрасывал пропагандистские листовки и читал речь об избранности людей.

А где, интересно, кричат об избранности Рода? Хотелось бы послушать аргументы. И чтобы успокаивали, а не вгоняли в необоснованное отчаянье.

Тьма, Тьма, Тьма! Что за дерьмо вся эта магия, что за дерьмо весь этот мир со своими глупыми запретами. Мне впервые за долгое время захотелось домой, к родителям, убраться прочь, от всей этой мерзостной силы.

— Смотри, пожар! — восторженный, визгливый голос ребенка оторвал меня от переживаний. И вправду, пожар в одном из домов скрывающихся за высокими синими елями, я не сдержалась и взглянула на потоки маэн.

И с удивлением заметила знакомый почерк в заклинании.

Чем это таким, настолько не скрываясь, занимается мой учитель?

Мне следовало бы отправиться домой, сделать вид, что не ослушалась приказа. Но Лэйр Сартер был бы полным дураком, если бы не мог соотнести вероятное оправдание Энн с моими возможностями.

А еще меня гложило любопытство — что за пожары устраивает мой учитель, заметая следы.

Лучше попасть под его горячую руку и ледяной взгляд, чем страдать рефлексией.

Размышляя, я неспешно шагала в сторону взмывающих в серое небо языков пламени. У Сартера любопытное понятие о незаметности.

Место, хм, происшествия, окружалось слабенькими рассеивающими чарами, и улица была пустынна — только парочка слабых магов шепталась, бросая опасливые взгляды на объятый пламенем особняк. Просто смешно, по идее тут все давно должно быть окружено стражами порядка! Или хотя бы пожарной бригадой. Огонь, правда, не спешил перебрасываться на соседние здания, а лишь медленно перекрашивал белоснежные кирпичи, разбивал черепицу и крошил деревянные рамы. Сходить погреться, что ли?

Зашла.

— Это что еще за тяга к самоубийству? — я дернулась на голос учителя, и чудом успела отскочить от рухнувшей балки. Дыма не была, как и жара — о собственном комфорте Сартер позаботился, огонь сам настороженно держался от темного мага подальше, отчего тот казался величественным, несмотря на измазанную сажей щеку.

— Что это за чары? — меланхолично поинтересовалась я, стараясь держаться к темному магу поближе ради собственной безопасности.

— Чары, на которые способны только высококвалифицированные огненные маги. У них тоже есть свои тайны. Что ты тут…

— Это дом оборотня, учитель? — перебила я. — Ты решил избавиться от потенциальных проблем и убить его? Или за Инессу мстишь?

В ответ на мою дерзость Лэйр Сартер схватил за подбородок и угрожающе склонился. В его расширенных зрачках очень красиво отражались алые всполохи, зловеще и пафосно. Не знаю, что он там увидел в моих, наверняка покрасневших от недавних слез, глазах, но задумчиво промолчал. Отпустил и чуть ли по головке не погладил, отчего я мгновенно взъярилась, почувствовала жгучее желание пререкаться, а еще лучше сражаться.

— Он где‑то здесь, я позаботился, чтобы Трешшет не мог покинуть дом. Но дом его, следственно, он в выигрышном положении.

— Против такого великого мага как ты? — ехидно ухмыльнулась я.

— Против тебя, — нежно улыбнулся в ответ. Я побледнела. Он же шутит? Меня сейчас и простой арохе с дубинкой одолеть может, что говорить про мага — оборотня!

— Не пугайся, — Саретр закатил глаза. — Я буду рядом. Пойдем, поищем твоего дружка.

Учитель насмешливо засвистел, будто призывая собачку.

— Эге-гей! Где ты песик?

Хлопнул в ладоши и призвал Темное пламя — элемент чисто декоративный, но удивительно гармонирующий с творчеством магии Эреста Трешшета. Любовь Лэйра к зрелищности носит патологический характер. И почему сейчас мне это нравится?

Учитель был весел. Счастлив. Я просто стала рядом с ним и чувствовала себя как никогда спокойной. На счет моего сражения с оборотнем он и вправду только шутил. Насмешливый темный маг кого угодно из себя выведет, и достойный господин Трешшет не удержался — прыгнул гигантским зверем, одновременно направляя в огненные плети.

В глазах мелькали яркие краски — алые, желтые, черные, в ушах раздавался треск разрушающегося дома и свист быстрых движений магов. Нос резко заполнил сдавливающий запах дыма, тело обжег жар. Учителю было не до удерживания бытовых заклинаний.

Какая нелепость все происходящее. Какая нелепость стоять здесь, отдыхать и наслаждаться опасностью, не делать ни малейшего движения, довериться слепой удаче, интуиции и учителю. Какая нелепость этот Эрест Трешшет, появившийся вновь только для того чтобы внести в мою жизнь каплю экстрима и умереть. Как неудачный сюжетный поворот в хэдских романах — когда, автор ничего не может придумать, действие застопорилась и герои болтаются в бытовом болоте, то приходит благородный светлый убийца, вздумавший очистить мир от невинной влюбленной парочки вампирши и проклятого. Безуспешно, конечно.

Мне хотелось домой. В замок Лэйра Сартера.

Учитель тянул время, хотя противник был действительно силен — никто из наемников с ним не сравниться. Но он был сосредоточен только на Сартере. Лэйре, проклятом, Сартере, чего‑то так открыто от меня ожидавшем.

Хрен тебе.

Я низко и подло, обжигая руку, швырнула в спину оборотню обломок разбившейся вазы, укутанный легким проклятьем. Ах, славная, добрая, легкая как дыхание, темная магия!

Оборотень всего лишь споткнулся, но учителю хватило этого мгновения.

Со смертью мага оборвались все нити, и огонь вышел из под контроля, перестал быть послушным средством, обратившись в бушующую стихию. Я едва успела испугаться, когда пламя с легкостью проникло сквозь мой щит, а Лэйр Сартер подхватив меня на руки, едва успел телепортироваться, чудом избегая обрушившегося дома.

Мы оказались на границе выжженного круга. Вышедшая из под контроля энергия потоков маэн огня обратила в пепел территорию диаметром в добрый лорит… почти четверть километра.

— Вот дерьмо, — выдохнул Сартер оглядев результаты стычки, и наконец, спустил меня на землю.

— Убираемся отсюда…

Он попытался обернуть вокруг себя отвод глаз, но неудачно — перемещение похитило сил куда больше чем дуэль.

Та парочка магов представляла собой неприглядное зрелище. Вернее то, что от них осталось — граница круга деформации потоков удивительно точно разделила их на части. Одного — ровно пополам, а от второго лишь сиротливо скрученная рука и осталась. Остальное — в пепел.

Я поспешно отвернулась. Сартер уже скрылся с виду, приближалась толпа, и мне оставалось только воспользоваться темной магией, со скрипом, сплетая простенькие защитные чары, и незаметно покинуть город.

Хватит с меня. Учитель сам разберется — вряд ли ему удастся сделать вид, что в Алмазе великого темного мага не было. И лучше нам быть по отдельности, бедной маленькой бродяжке Тори и Его Великолепию.

Энн рассказывала мне о разных тайных неофициальных выходах из города.

Как любезно с ее стороны…

Я чуть — чуть, самую малость, ненавидела этот город и очень сильно надеялась, что мне никогда не придется вернуться сюда.

Свежий воздух Темного леса, его благословенная темнота, убаюкивающая, успокаивающая тьма потоков, изгоняла из сердца все тревоги и сомнения. Я как глупая невинная девчушка бегала по лесу, разгоняя тварей. Окончательно выдохшись, села у ствола потрепанного такфиса и принялась ждать. Ах, как феерически забавно, если учитель меня не найдет. Или не захочет находить. Может зря не взяла свои вещи. Нет, глупости, моих нервов не хватило бы такую длительную прогулку по этому проклятому городу, наверняка взбудораженному из‑за последних событий.

Я заснула, не сплетая никаких защитных кругов, позабыв о опасных местных жителях. И мне ничего не снилось.

— Ты ослушалась приказа.

Пришлось открыть глаза. Лэйр Сартер сидел на корточках передо мной, и рассеяно рылся в сумке. В животе забурчало — ого, как есть хотелось. Еще бы, после такого напряжения. Я с жадностью ухватилась за предложенный бутерброд одной рукой и не предложенное яблоко другой.

— Ничего я не нарушала, — прожевав кусок, наконец, выдавила я. — контекст подразумевал не использовать темную магию для побега и помощи двуликой. С этим я без темной магии разобралась, а потом уже какая разница…

— Не было никакого контекста, дорогая, только прямой приказ, — Сартер веселился. Но темные круги под глазами выдавали его усталость.

— Я бы не смогла нарушить твой приказ, учитель, я твоя верная, послушная ученица. Вот так мне в жизни повезло…

Он помолчал, уселся удобнее, выпотрошил сумку, оставив все вещи лежать безобразной кучей, и подложил ее себе под задницу.

— Ничего не хочешь спросить?

Я задумчиво потянулась за вторым бутербродом. Свежий хлеб, хрустящий огурец и сочный кусок хорошо прожаренного мяса — такая вкуснятина.

— Как дела?

— Инесса, за пару часов умудрилась выбить из КМК солидную сумму за причиненный моральный ущерб, господин Эрест Трешшет был невнимательном и допустил серьезную ошибку в своих магических экспериментах…

— Чушь какая, — я отбросила облегчение куда подальше. — И что, никакого расследования? Солидные опытные маги так часто подрывают себя вместе с домом?

Лэйр моргнул, ожидал от меня интереса к совсем другой особе.

— К счастью, в нашем случае, такие случайности встречаются довольно часто. А Эрест хоть на словах относился к прямому воздействию с опаской и пренебрежением, на самом деле очень интересовался этой формой магии. Все кому нужно про это прекрасно знали, а нам повезло, и Алмаз посетила леди Фелика. Милейшая особа, молвила, что оборотень доигрался и махнула рукой. Хорхе после прокола с леди Инессой спорить не хотелось. Чудесно все сложилось, мне не пришлось ничего делать.

Как я за него рада… Вот ведь везучий кошкин сын. Бутерброды закончились, и пришлось перейти на одни яблоки.

— Возможно, тебя это удивит, но твое присутствие в гостях у оборотня стало для меня неожиданностью.

Я скептически хмыкнула, вгрызаясь в сочную мякоть.

— Я это говорю, к тому, чтобы ты не считала, будто в моих силах предвидеть твой каждый шаг и управлять твоими действиями, как кукловод.

— Что‑то не вижу ничего подтверждающего это, — я насмешливо хохотнула.

— Зачем ты пришла ко мне?

Зачем? Я пыталась вспомнить, чем мотивировался столько безрассудный поступок. Я была ослаблена, обессиленная, в голове кавардак, и какого‑то темного полетела на тот огонь. Как мотылек. Помутнение рассудка, никак не иначе.

Не могла же я просто захотеть оказаться рядом с Лэйром Сартером?

Лэйр Сартер не сдержал мимолетной улыбке, заметив на лице Тори искреннюю радость при виде замка.

— Дом, милый дом, — она мгновенно оживилась и, мурлыкая что‑то себе под нос, поспешила вперед.

Его ученица делала вид, что ничего не произошло. Что она не совершала нечто противоестественное. Тори игнорировала все упоминания об Инессе, об Роде, с необычайной жадностью тянулась к темной магии, засыпая учителя вопросами впервые в за все время знакомства.

Она хорошим была бы темным магом — ярким. Но сгорела бы быстро. Хотя, иногда это того стоит.

Откуда эти сомнения после того как он все решил? После того как собственными глазами убедился в чуде! Правда, Инессу это чудо радовало мало. Сартер не сомневался, что бывшая двуликая разведет бурную деятельность, выложит все силы ради своей земли, ради себя самой. Но она была уничтожена наполовину. Лишенная части себя и магии.

Темный маг ей доверял. Инесса настаивала на заключении контракта, договора, чего‑нибудь закрепившее их негласные обещания друг другу, Сартер считал все это глупостями. Иногда доверие связывает крепче любых контрактов, и даром, что теперь Леди чиста перед законом. При этом она благодарна, какую бы боль не испытывала. Просила передать Тори свое прощение. Или наоборот просила прощения у нее. Кажется, Инесса сама не понимала. В любом случае эта связь оборвана и закреплена.

А Эрест Трешшет… На самом деле, вежливо постучав в дверь особняка оборотня Лэйр Сартер искренне считал, что получится мирно договориться. Увы, недооценил вспыльчивость обоих. И догадался песик слишком о многом…

Сонджий узнает. Фелика сама с радостью расскажет ему, что во время подозрительной смерти ручного оборотня Фрэя Лэйр Сартер находился в городе. Интересно, как долго, понадобиться времени, чтобы разузнать, что дело не только в обвиненной приятельнице? Хотя Фрэю, это и не понадобиться, узнавать что‑то еще. Фрэю нужен был только повод. На Инессу ему теперь плевать, Инессу Лэйр взял под свою защиту, ей и самой хватит мозгов завязать с играми. Пара ружей не стоит такого риска.

Темный маг проверил защиту замка.

Он слишком привязался к этому месту за прошедшие десятилетия.

Тем сладостней будет его покинуть.

Глава 20

После бурного лета и еще более бурной осени, зимние месяцы убаюкивали своей размеренностью. Спокойная и снежная, с вечно серым небом, зима олицетворяла покой, даже Темный лес, такой белоснежно — пушистый, не казался зловещим.

Вернувшись из Алмаза, я постаралась выбросить подальше все мысли об Энн, сартеровском Ордене Равновесия и силе Рода в моей крови, будь она трижды проклята. Только чистая Тьма и наука магии, без всякой политики. Учитель то ли проявлял чудеса тактичности, то ли, как обычно, преследовал свои загадочные цели, но в любом случае, ни словом, ни жестом не напоминал о потенциальной угрозе своих дружков, не касался эльфов и Леди Инессы. А мне для успокоения хватало информации из газет — декаду заголовки пестрели портретами бывшей двуликой в обнимку с полуэльфом и громкими словами, как «неожиданный союз», «новая ключевая фигура транспортной политики», «стремительно возросшее влияние» и тому подобное. Слабо представлялось, как после такой ненависти можно сотрудничать, но Инесса уже доказала какие интересы ставит превыше всего.

К проклятому Инессу. Она была полезным опытом. Ярким свидетельством неблагодарности арохе и бесполезности всех благородных порывов. Моей опасности. Слишком хорошо я помнила выражение ужаса и отвращения на ее лице. Не арохе. Великая Тьма! Я большую часть жизни ни про каких арохе и не слышала. Человеком была — единственным разумным существом в родном мире. И все было хо-ро-шо.

О доме, том доме, где росла, я думала редко, с истлевавшей тоской. Воспоминания становились все более зыбкими, и от Земли остались скорее запахи и ощущения, чем конкретные факты. Защитный механизм Таэрры, не позволяющий предаваться стремлению покинуть этот мир, срабатывал и на такой не — арохе как я.

Ну и слава Тьме, не хватало мне еще по этому поводу страдать.

На самом деле страдать времени у меня не было. К интенсивным занятием магией, и ежедневным хлопотам по поддержанию замка в приличном виде прибавился еще один отвлекающий фактор — на пятый день последнего месяца осени в доме Лэйра Сартера завелась женщина. Эта женщина разительно отличалась от Инклит, и долгое время я не верила, что они с учителем вместе спят. Пока не застукала их в самом, что ни на есть, компрометирующем положении на диванчике в гостиной. Хорошо хоть, что мой коврик не использовали. Рада Шонкор настолько не походила на любительницу смазливых засранцев, насколько Лэйр Сартер не казался увлеченным дородными дылдами. Да, его новая любовница была некрасива. Высокая, выше темного мага, с крупным квадратным лицом, но не без некоторой мягкости черт, с жестким ежиком волос, с выкрашенными в ядовито — зеленый отдельными прядками. На аккуратных ушках ежедневно менялись массивные серьги с крупными камнями. Судя по тому, что за месяцы ее наряд — если мешковатые платья можно так назвать — менялся от силы три раза, в огромном чемодане, что притащила с собой эта женщина, одни только серьги и хранились. При всей своей неопрятности и несуразности Рада вызывала подсознательную симпатию — немолодая, выглядит лет на сорок, но наверняка старше, степенная, преисполненная достоинства. Даже когда ковыряется в носу на кухне в одном белье.

Я как раз спустилась перекусить после ночного бдения над книжкой в библиотеке. Прежде нам удавалось взаимно друг друга игнорировать и оценивающе приглядываться.

— Доброй ночи, — улыбка Рады преображала некрасивое лицо, окутывая теплой материнской нежностью. С одной стороны можно было понять, почему к ней могли бы льнуть хорошенькие ранимые мальчишки — уверенность и защита. Но не Лэйр же Сартер…

— Тебя зовут Тори, не так ли, — она утверждала. — Может, познакомимся поближе? А то тебя, этакую шуструю невидимку, вечно не поймать.

Когда это она меня ловила, интересно? Я подозрительно прищурилась.

— Давай познакомимся, — я взобралась с ногами на стол. — Ты откуда‑то с юга?

— По тону это скорее напоминает допрос, а не знакомство, — Рада села рядом, и стол противно заскрипел. — Я родом из южных провинций Салетты, а в моем папаше текла кровь орков — коренных жителей Окра. Но сейчас я столичная леди… Лэйр говорил, что ты встречалась с моим супругом Хорхе?

Я чуть не упала.

— Ты замужем за тем типом из Комитета магического контроля?

Какого проклятого эта женщина делает в нашем доме?!

Рада тихо засмеялась:

— Не беспокойся, наши отношения лучший гарант неразглашения моих тайн. И его.

— Каким это таким образом?

— Любовь, доверие и взаимопонимание… Я не имею права вмешиваться в его таинственную работу, и чтобы как‑то внести справедливость, он не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь.

— Даже если твоя личная жизнь тесно связанно с преступником, которого давно пытается поймать твой муж?

— Тем более. Именно с такими арохе я и предпочитаю общаться. Лэйр из моих любовников самый чистый перед законами магконтроля.

Я открыла и закрыла рот. Уму непостижимо.

— Никогда не пойму логику этого мира, — наконец выдала я.

— Таэрра никогда не была логичной. А уж Тьма и вовсе апогей алогичности. Так что расслабься и получай от этого удовольствие.

— Ну — ну… а если Хорхе все‑таки поймает кого‑нибудь из твоих дружков? Что тогда?

— Ничего. Я люблю своего мужа.

— Ты точно не темный маг?

— Могла бы, но не лежит душа к магическому искусству. Я темная, не по происхождению — по натуре. Как и Хорхе. Темные маги любят чувствовать себя особенными и чуть ли не отводить под себя отдельное арохе. Но есть всего лишь темные и светлые арохе, с силой или без. Привязка к территории или виду только результат истории и вытекающих из нее морально — нравственных норм и традиций общества. Хэды и вампиры — темные, эсты и эльфы — светлые, но это только шаблон, оболочка. Продукт сложившейся за тысячелетия системы ценностей. Рожденный светлым вампир чаще всего предпочитает перебороть свою натуру и быть таким как нужно.

Рада замолчала.

— Ты, смотрю, тоже философ, — надо же было что‑то ответить на эту речь.

— Тьма упаси! — искренне ужаснулась Рада. — Возможно, я немного увлекаюсь Юшемом и его психологией, но занудная и бессмысленная философия это удел великовозрастных романтичных мальчишек. А я всего лишь высказываю свое мнение.

— То‑то я смотрю больно лаконично, — хмыкнула я, пытаясь вспомнить, кто такой Юшем. Безуспешно. Но я и за десяток лет не прочту все книги в библиотеке.

Рада соскользнула со стола, плавно и грузно, и начала рыться в кухонных ящиках.

— На самом деле я люблю более приземленные вещи. К примеру, покушать. Я и так не маленьких размеров, а по сравнению с тобой и вовсе глыба мяса и жира. Но сейчас хоть бы в хорошей форме, не то что весной. Весной на одном из моих угодий выспевают сладкие и сочные райфисы, и наступает период любимых пирогов. Тебе обязательно нужно попробовать пироги с райфисами. Эти плоды слишком редкие и дорогие, мы поставляем их только в один ресторан Зэйрелии, но они стоят свою тысячу гульдов.

Тысяча — это много. В Дестмирии на эту суму Дэн полгода пирствует.

Рада нашла морковь. Между прочим, любовно мною выращенную на заднем дворике, а не собранную как дань в деревне. Глядя на то, с какой любовью женщина выбирала лучшую, я стала догадываться, отчего запасы этого корнеплода так стремительно сокращались непропорционально приготавливаемой пище.

— Так вот, от пирогов я ужасно быстро набираю вес. А одного из моих близких к телу приятелей буквально воротит от толстых женщин. Сам худющий и мелкий, почти как ты, и не представляешь, каким внутренним страданиям он подвергается, когда я заявляюсь к нему в гости. А отказать мне, глупыха, не может, не только потому, что боится, а от того, что любит странной мазохистской любовью.

Рада расплылась в умиленной улыбке.

— Никогда бы не подумала, что такой коротышка, может быть настолько хорош в постели. Такой ловкий, юркий, с умелым язычком. И готов на любые эксперименты. Этого старика — консерватора Сартера на подобное никогда не уговоришь.

Женщина обреченно вздохнула и захрустела морковкой. Ну вот, после таких разговоров, теперь в голову неприличные мысли лезут.

Все‑таки это не та тема, которую я могу поддержать, и так, с трудом удавалось удерживать каменное выражение лица.

— Он ведь тобой ведь уже спал, твой учитель? — Рада с заговорщицким видом подошла ближе.

— Разумеется, — невозмутимо ответила я. — Спал. В лесу. Нам несколько дней пришлось лежать рядом.

— Ты прекрасно поняла, что я имела в виду секс! — закатила глаза салеттка. — Неужели ничего не было? Обычно Сартер учениц женского пола использует по назначению.

— Видимо я не обычный случай, — и я начинаю злиться.

— Действительно. Не понимаю, почему Лэйр не решился тебя в себя влюбить…

Я ужаснулась такой перспективе. Влюбится в учителя — такие нездоровые фантазии его плеть вышибла из меня еще в первую декаду. Я ведь его ненавидела. А он меня тоже не жаждал, тот случай после индивидуальной пьянки я не забыла.

— Да ты и вовсе девственница, — пришла к глубокомысленному выводу Рада. И я ее чуть не прокляла. — Не тяни особо с этим, и не вздумай ждать, чтобы по любви было. Серьезно подойди к решению задачи и выбери опытного партнера.

Ух, достала. Я спрыгнула со стола и чуть ли не прорычала ей в лицо:

— Иди со своими умными советами к проклятому в задницу, Рада. А лучше к своему разлюбезному Сартеру.

Женщина невозмутимо ответила.

— Я так не люблю. Предпочла бы наоборот, но, увы, говорю же, Лэйри такой пуританин…

— Все, избавь меня от подробностей, — я заткнула уши.

И мы почему‑то взяли и дружно улыбнулись.

Напоследок я не удержалась и спросила.

— А ты сама решила сюда прийти или Сартер позвал.

Впервые я увидела тень гнева на ее сурово — добром лице.

— Я никогда не иду по чьему бы там не было зову. Мне просто стало тоскливо, и я понятия не имела, что Сартер косвенно пересекался с моим мужем. И тем более о тебе. Я еще не видела, чтобы Лэйр так трепетно относился к кому‑то из своих учеников.

Рада ушла, помахивая захваченной морковкой, а я еще долго стояла, пытаясь представить, каким же было бы не трепетное отношение.

Несмотря на мирную атмосферу и подозрительно доброжелательное отношение учителя, к середине зимы я начала ощущать неясную тревогу. Рада никак не собиралась убираться прочь к своему муженьку, и периодически стремилась просвещать меня на разные темы — от отношений и юшемской психологии до столичных сплетен и структуры Совета. Рада по общению была намного проще Инклит с ее завышенным культурным самомнением, и такая… обстоятельная, рациональная. Лэйр Сартер в кампании этой женщины тоже любил поболтать о всяких пустяках и пошло шутить, у нас по вечерам такие пролетарско — семейные посиделки получались, просто расплакаться от умиления.

Хотелось бы мне с такой легкостью менять манеру общения в зависимости от собеседника….

— Года полтора назад я встречалась с одним таким гением. Очаровательно самовлюбленный блондинчик с эльфийской кровью. Мнил себя великим ученым, при этом не зная значения слова синтез — ох, уж эти бедные выходцы окраин столицы. Когда Хорхе его поймал, то быстро вспомнил кем, на самом деле является…

Презрение Раду не красило. Лэйр Сартер скрестил руки на груди, ритмично дергал ногой, чуть прищурился, склонив голову набок — еще бы, он сам из бедняков, и слова Рады все‑таки его задевают. Только не пойму, сама женщина в курсе этого? Насколько я поняла, когда она родилась, Сартер был уже известным темным магом.

— Вбил себе в голову, что понял принцип творения, возомнил себя избранным арохе, рожденным Таэррой, чтобы изменить мир. Так мило! Магом был слабым, светлым, а все обещал создать мне в подарок новое живое существо. Какую‑нибудь очаровательную зверушку. Будто я похожа на любительницу очаровательных зверюшек?

— У тебя в особняке снует туда — сюда два десятка декоративных карликовых кошек, так что очень похожа, — в голосе Сартера только легкая ирония. Прежде чем завязалась ехидная перепалка па тему домашней живности, я невинно полюбопытствовала:

— И как, создал?

— Разумеется нет! — по тону Рады иного и быть не могло. — Он кто тебе, Бог или Род? Вся тянул время сказками, что нужно еще уточнить расчеты. Пф, расчеты, Лукан не знал о том, что такое матрица, о чем можно вести речь.

— В магических расчетах можно спокойно обойтись без матриц. Откуда такая категоричность?

— Я не маг, но и не дура. Нельзя взять и создать кого‑то нового.

— Можно взять кого‑то старого и добавить, скрестить, вырастить химеру. Биомаги этим и занимаются. Запрещено, конечно, и твой супруг бдительно следит за этим делом. Но возможно, — поддержал меня Сартер.

— Издеваетесь, господа маги? Мне видней, что Лу имел в виду. И это именно сотворение совершенно иного, нового живого существа… эскизы мне рисовал… с длинными ушами, как у зайцев, но очень пушистые и с крылышками…

— Летающий кролик, — ужаснулась я. — Какая жуть.

Сартер вдруг расхохотался и поднял бокал:

— Выпьем же, милые леди, за полеты в новую эпоху на летающих кроликах!

— Что ты несешь Лэйр, — умилилась Рада и полезла обжиматься. Мне хотелось еще поболтать на эту тему, но подобный намек сложно игнорировать.

Вдруг этот Лукан не без причины считал себя особенным, вдруг он как я и Саэль… Ладно я, отдельный случай, но не может же только в одном смеске сохраниться и проявиться кровь великого Рода.

Так, стоп, я же решила не думать про это. Я темный маг и все, хватит с меня, без других стихий я еще обойдусь — хотя иногда бывает проклятски полезно — а без Тьмы — никак.

А как это Сартер взял да телепортировался вне своего замка и без помощи камня?!

Я проснулась среди ночи, лежала в кровати, укутавшись в тонкое одеяльце как мумия, и мучилась от внезапного приступа любопытства.

Непонятно, конечно, почему вспомнила про эту странность я только сейчас, но подсознание оно такое: голова была забита совсем другим, а теперь впечатления поулеглись, и вот, всплыло воспоминание, не имеющее логического объяснения.

Не знаю, не понимаю, совсем представления не имею. Это против правил! Взять и на ровном месте переместиться в пространстве. Нарушает законы Таэрры, между прочим.

Тьма, и чего я голову ломаю? Господин учитель, милостиво позволил, благословил можно сказать, на вопросы касаемо магии в любое время.

Я, не соизволив одеться, тем более, что в каком только виде меня Сартер не видел, побежала на второй этаж. Вошла без стука в спальню учителя и стала счастливым свидетелем интимной сцены.

— Хоть бы покраснела, — невозмутимо обернулся Лэйр Сартер, не отрываясь от дела. Распластанная Рада возмущенно и несколько смущенно многозначительно на меня уставилась.

— На самом деле, я с трудом контролирую приток крови, в частности там, где щеки и уши… но все‑таки контролирую. Можешь меня похвалить за это учитель.

Тьма, зато язык не контролирую! Но пусть не надеются, что я сейчас стыдливо сбегу. И не такие эротические сцены в фильмах видела и в книжках читала.

Проклятье, в книжках это как — о по другому воспринимается.

— Что тебе нужно?

— Хотела вопрос задать. Про магию, про телепортацию, если точно. Помнишь, ты не очень давно как‑то не по правилам взял и переместился.

Сартер слез с Рады, ловко прикрывая самое важное. Женщина еще сильнее недовольно запыхтела. Но молчала, видимо наблюдая, куда дойдет наша бессовестность.

Как можно, будучи столь высокой и крупной, обладать такой красивой фигурой? А грудь‑то какая… существенная.

— Забавно, что ты заметила только сейчас. Прошли месяцы. Я был лучшего мнения о твоей сообразительности.

— Прости, учитель, что в очередной раз разочаровываю. И все‑таки, это из тех загадок, что я должна разбирать самостоятельно? Или проведешь лекцию?

— Может хватит?! — Рада не вытерпела. — Хотя как раз вовремя. Кажется, наши отношения себя изжили, Сартер. Я и так слишком задержалась в этом доме.

Женщина не спеша стала одеваться.

— Я приятно провела время, очень даже приятно, — на сей Рада мечтательно улыбнулась, но быстро вернулась к деловитому виду. — С тобой Тори тоже интересно было познакомиться. Но однообразие вызывает скуку, мне нужно что‑то новенькое, а не опостылевшие речи от темной магии. Хотя все маги на самом деле скучные ребята. Сначала в новинку, так захватывающе! Все эти тайны Таэрры и прочее. А потом оказывается, ничуть не интересней, чем слушать читку статистического отчета по урожайности моих земель.

Так безмятежно болтая, Рада шустро собрала чемодан, нацепила на уши огромные серебряные кольца и отодвинула меня с прохода.

— Мое предложение откушать пироги с райфисами все еще силе, — бросила напоследок и плавно посеменила прочь.

— Э-э-э, — что‑то я растерялась. Может нужно что‑то сказать, попросить у Сартера прощения.

— Ты действительно на редкость кстати, она начала мне надоедать.

Уф, нет, не надо ничего просить.

— Можешь не благодарить, — с одной стороны мне хотелось присесть. С другой — в спальне для сидения пригодна одна кровать, а сейчас меня туда не тянуло. Лэйр Сартер, понятно дело, чувствовал себя расслаблено, небрежно обвязался простыней, поправил подушки и удобно уселся, вытянув свои длинные голые ноги.

— Так уж и быть, отблагодарю. Позволю тебе не напрягаться… ах, нет, это уже слишком. Какие у тебя предположения?

— Единственное предположение — ты опять воспользовался осколком портального камня. Одна проблема: портал перемещает в конкретное место, и вероятность, что это конкретное место именно там, где мы очутились сомнительная.

— Логично. Но если ты действительно ограничилась единственным предположением, я склонен считать все свои старания по твоем обучении напрасными. А знаешь, как это было бы обидно.

Ой, да пожалуйста. Если тебе важно количество, а не качество, готова пофантазировать. На месте не стоялось, и я принялась шагать туда — сюда по комнате.

— Ты сумел обойти все законы природы… — я с воодушевлением начала и тут же осеклась. Собирала выдать череду абсурдных предположений, и вдруг осознала, в чем может быть дело. Проклятье, как жаль, что я не могу видеть структуру учителя!

— Ты что же, сумел обернуть на себя какую‑то часть того плетения с портальным камнем?!

— Хоть сама понимаешь, что сказала? — Сартер вздернул бровь, вызывая у меня непреодолимое желание сбрить ее.

— Ты — понимаешь, учитель, — я не стерпела и присела рядом. — Нет, ну серьезно, я же мало, что помню — в голове полный кавардак. Но точно знаю: момент при моем непосредственном влиянии был… м-м-м…

— Великий, — с готовностью и ехидством подсказал темный маг.

— Точно, спасибо, — я серьезно кивнула. — Так вот, в этот великий момент, когда потоки маэн застыли в изменчивом состоянии, когда отдача от запретных воздействий нейтрализовалась моей силой Рода, ты, такой могучий темный маг вполне мог придумать, как сделать себе подарок и… Тьма, все равно не сходится! Допустим, ты замкнул суть портального камня в своей структуре, но перемещаться ты все равно мог бы только в пределах сети.

— Догадливая ты моя. В чем проблема? Почему ты так категорично исключила самый простой вариант — сильный маг, агент Ордена Равновесия, осознанно жил рядом портальным камнем из нашей тайной сети?

— Э-э — я открыла и закрыла рот. — Это чисто психологическое: поиск более сложных решений, неправильный акцент внимания…

— Да-да- да… Порадовалась бы лучше за находчивого учителя, получившего такой бонус.

— Вот еще! — я фыркнула. — Бонус за мой счет. Какая мне радость с твоих возможностей. Я сама так хочу.

На самом деле жутко обидно. Представить не могу, как именно он это сделал, как изменил свою структуру, как сумел поймать нужный миг для воздействия. Как можно рассчитать нечто столько сложное и непостоянное?! Ах да, это же я больше рассчитываю — совершенно машинально, но все‑таки логически, а не интуитивно как Сартер. Он может три тио сидеть и бессмысленно пялиться на схемы, а потом на волне озарения идеально сплести что‑то кардинально новое. Меня если и озаряло, то закономерно.

— Маленькая еще. Я, может, тоже, как ты хочу — быть без правил.

— Что значит без правил? — я раздражено цокнула языком. — Это хуже чем какие‑то там правила. С правилами все ясно, есть границы, рамки: не воздействуй напрямую на потоки маэн в структуре арохе, не уничтожай, не обрывай нити, не устраивай каждый час стихийные бедствия, в конце концов. А это…

Тьма, я же не хотела вспоминать про Род, и тем более обсуждать с Лэйром Сартером! Но он, мерзавец, так внимательно и понимающе смотрел, что я не смогла удержаться от откровений:

— Это так, будто весь мир состоит из одних только правил. Будто каждое мое движение, каждый вдох имеет значение, отразится тысячекратно в каком‑нибудь мотыльке на противоположной стороне Таэрры. То есть я понимаю, что все это мне кажется, что так быть не может, но психологически… ты любишь повторять, что темный маг несет за свои возможности ответственность, понятное дело, но то, что за свои возможности несу я одним простым словом не передать… Это такая жуткая свобода, такое безграничное могущество, что я вообще не понимаю, как такое существовать может.

Тьма, ну что я несу?! Да еще и так невнятно… Я попыталась собраться с мыслями.

— На первый взгляд кажется просто могущественной магией, когда можно пользоваться всеми потоками сразу без ограничений, но на самом деле — это только малая толика этой силы. С магией все понятно, способы могут быть разными, но по сути — ты отдаешься Тьме, а Тьма в благодарность отдается тебе. Есть интуитивное понимание, что можно, а что нет, есть твое любимое табу. А когда все сразу — ничего нет, и я понятия не имею что можно, а что нельзя, все правила сама, проклятый меня побери, сама придумываю, и на хрен мне такое счастье сдалось? Чтобы все — все от меня зависело, спасибо большое! Никому это не надо. Сам говоришь, что одна опасность — убьют, измучают, будут использовать. У меня амбиций править миром не было, нет и не будет! Мне вполне, совершенно, до краев, хватает и темной магии!

Я, наконец, выдохлась и заткнулась. О, благословенная Тьма, что‑то мне так стыдно, сейчас Сартер как выскажет какая я дура…

— У тебя слишком идеалистические представления и о самой темной магии, — учитель был спокоен и внимателен.

— О, ну конечно, — я закатила глаза. — Все я отлично понимаю, успела прочувствовать.

— Малую толику успела ты прочувствовать, дорогая. И темной магии тебе хватает только пока. Видишь ли, открою тайну — границы имеют свойство раздвигаться, и чем больше имеешь, тем больше жаждешь. Элементарное правило обладания. Кажется, что тебе достаточно имеющихся возможностей, что силы, открывшиеся во время нашего маленького приключения у портала — это уже чересчур. Но как только появится шанс, ты пожелаешь все повторить, и цена скоро покажется смехотворной. Бедняжка моя, снесло от крови голову. Почувствовала себя плохой девочкой. Это ерунда дорогая, хочешь быть по настоящему сильным темным магом — готовься к эмоциям поинтересней. Утрин тебя не просвещал о своем любимом способе? Предательство, сладкое слово… Но самое забавное, что чужое горе, обида, разбитое сердце — это мелочь по сравнению со своей болью. Мы же эгоисты, мы сами для себя главная ценность. Порань себе душу. Убей лучшего друга, и вот тогда, если сумеешь поймать момент, увидишь что такое истинная темная магия.

— У меня нет друзей, — тоже мне, открыл великую истину. Я прекрасно знала теорию и все эти штучки: с преодолением себя, с поступками против своей натуры, против желаний и надежд. И замыкать все на предательствах нельзя. У каждого свой путь. Мне вот больше импонирует совершение невозможного: убийство дорогого учителя. Сам дорогой учитель точно так поступил, почему бы не пойти по его стопам?

— А как же Дэн, твоя деревенская подружка, Энн, в конце концов…

— Дашша уже давно городская, а остальных ты со своими друзьями перепутал, — не собиралась я говорить про двуликую, так что поспешила перевести тему. — Кстати, вот уж забавно, все три женщины, прекрасно знающие об опаснейшей тайне наших отношений живы — здоровы, а мужчины мрут как мухи. Я одна виду в этом какую‑то закономерность?

Сартер серьезно задумался.

— Вот уж действительно, забавное совпадение с твоей точки зрения. Так и поверить можно, что я девушек не обижаю.

— Только учениц.

— А это разные вещи. Не беспокойся, Тори, к выбору своих любовниц я подхожу с особой ответственностью. Инклит — нимфа обязанная мне жизнью. О, если бы ее пытали, она выложила все что знала, но пытать нимф — это кощунственно. Боюсь, если бы кому и взбрело в голову, бедняжка умерла бы от возмущения.

— Ну а Рада? В жизни не поверю, что ее шашни остаются тайной для мужа.

— Разумеется за ней следят, и после того как Рада насытится своим очередным любовником — преступником, он быстро и незаметно исчезает. И я до сих пор не понимаю, знает ли об этом сама Рада. Я — другое дело, к моему замку мангусты не приблизятся и на сотню лоритов, а сама она действительно рта не откроет — принципы. И местный борец за свет, и ручной песик Фрэя — они мертвы, потому что собирались поделиться информацией с кем не надо. Я же не убиваю для профилактики всю деревню…

— Связанную с тобой договором, — влезла я.

— При желании можно обойти, — Сартер пожал плечами. — Та юная парочка салеттцев тоже мирно отправилась домой. Уже без всяких договоров. Я оставляю вероятность случайности, слухам, но вот потенциальных стукачей хочется уничтожить. Считай это моим фетишом.

Подозреваю, что уничтожить хочется всех несимпатичных ему арохе.

Я прилегла рядом с учителем. Пользуясь моментом, жутко хотелось пожаловаться, что меня никто не любит и все предают. Но Лэйр Сартер сам входил в число этих всех. Вот Саэль, или как там его на самом деле… ничего не могла с собой поделать, но он именно тот, кому бы я все разболтала не задумываясь. Только раз я решила забыть о своей проклятой родовитости, лучше нам с ним не встречаться.

Темный маг несильно дернул меня за волосы, намекая повернуться к нему.

— Неужели ты совсем — совсем не хочешь быть особенной, одной такой на всю Таэрру.

— Я и так наслаждаюсь полным одиночеством.

Вот почему он такой красивый? Я, главное, знаю, что на самом деле Сартер совершенно обычный, и древний старик к тому же, но любоваться не могу перестать. А он тут еще голый лежит, белый как статуя. Зря он настолько белый — смуглые красивее, более живые и теплые.

Учитель провел ладонью по моей щеке. Хм, и он теплый, горячий. Я все‑таки покраснела, но не отодвинулась.

— В том‑то и дело, ты не была бы одна. У тебя бы была семья, всего лишь нужно поискать.

Что он несет?! Я разозлилась, приподнялась в раздражении и нависла над учителем — так близко, что наши темные волосы сливались в полумраке.

— Не пытайся меня запутать, Лэйр Сартер. Мой дорогой учитель. Я знаю, чего хочу, я знаю, чему ты меня учил. Я стану, будь уверен, настоящим темным магом — лучше, чем твои идеалы. Лучше чем ты. Я люблю Тьму, понятно! Это ты хотел услышать? И я готова на все — предательства, жертвоприношения, кровавые терроры — я достигну Единения…

Он долю сей оставался сосредоточенно серьезным, но не выдержал, ублюдок — расплылся в ехидно — пошлой ухмылке и ущипнул меня за нос. Я скатилась с его и его кровати, вся пылая от стыда, и поспешила убежать подальше от веселого, добродушного смеха, учителя.

У нас опять гости. Я делала пометки на полях тонкого справочника по базовым магическим фигурам — свободного места почти не оставалось — как почувствовала вибрацию чар охранного круга вокруг замка. Кое‑кто очень наглый, не особо заботясь о скрытности, ловко расплетал сложнейшие плетения Лэйра Сартера. Кое‑кто очень сильный. Так, и что мне делать? Я взволнованно отбросила книгу, с трудом подавляя желание трусливо выглянуть в окошко. Это было бы совсем глупо. То есть рационально, я же только чувствую присутствие мага, но не вижу, но как‑то слишком по — детски… или по — женски. Тьма, о чем я думаю? Почему учитель выбрал именно этот момент, чтобы прогуляться? Или это он специально, очередная подстава?

— Сартер! — я вздрогнула от громогласного мужского голоса, будто львиный рык. Наш гость уже вошел в замок. Может спрятаться? Если это все‑таки кто‑то из потенциально опасных для меня сартеровских дружков, то хороший вызов моим способностям. А если нет, так прятаться совсем глупо. Я подняла с пола книгу, поудобней улеглась на диванчике и сделала вид, что невозмутимо поглощена чтением.

Он вошел в гостиную.

— Хэй, — тон дружелюбием не лучился.

Я лениво обернулась и смерила мужчину оценивающим взглядом: смуглый, немолодой, красивый и сильный. Кожаная отстроченная рыжим мехом куртка, удобные штаны и высокие сапоги. И во всеоружии — с десяток амулетов, а на поясе короткий зачарованный меч. Хотелось поежиться от исходящего от него чувства опасности.

— Где Лэйр?

— Понятия не имею, — честно ответила я.

— А ты кто? — спросил так безразлично, а сам весь насторожился, готовый напасть.

Хотелось бы ответить, что любовница, но он маг — увидит по структуре, что я не лгу, а потом… проклятье, знать хотя бы друг он учителю или враг! Увидеть в приятелях Лэйра Сартера таких злобных господинов вполне естественное дело.

— Какая разница, — я сделал вид, что вернулась к книге. Сосредоточилась на своих защитных структурах.

— Не играй со мной, девочка, — размашистым шагом мужчина подошел ко мне и выдернул из рук справочник. Внезапно осознала, что он огненный маг. Очередной проклятый огненный маг. Я нервно сглотнула — от его силы, буквально трещавшей… как ветви в костре.

— Ну что ты, я с незнакомцами не играю, — постаралась мило улыбнуться. Незнакомец в ответ улыбнулся не мило.

— Фрэй Амбэр.

Фрэй? Знакомое имя, и контекст, в котором оно употреблялось учителем, однозначно говорил о том, что гость все‑таки враг. И для меня, и для Лэйра Сартера.

— Ну а ты? Вики? Тори? Или просто ручная полезная зверюшка?

— Чем это полезная? Как средство развлечения что ли?

— Удовлетворения собственных амбиций. Ты ведь уже знаешь, какая особенная? Должна быть, иначе я не вижу логичного объяснения сартеровским пляскам вокруг тебя.

— Ты это о чем? — я решила потянуть время и состроить из себя дурочку. А там может и учитель заявится.

Фрэй Амбэр смотрел на меня, будто пытался препарировать взглядом, изучая каждую черточку, разбираясь в каждом переплетении структуры.

— Ты совершенно обычна. Я знаю что искать, знаю, что твоя аура лжива, а ты так естественна и заурядна, что невозможно сосредоточить внимание. Чудесная форма защиты. В шестидесятых, когда мы с Сартером только познакомились, он щеголял с такой же. Какая хорошая ученица.

Большего оскорбления, большего морального уничижения мужчина придумать не смог бы при всем желании. Лэйр Сартер тут ни причем: моя структура — только мое творение, он ничему меня не учил, я ничего у него не копировала. Это всего лишь проклятое совпадение!

Я мысленно прикусила язык, чтобы не начать оправдываться.

— А я думала, он всегда был таким скрытным и таинственным.

Фрэй Амбэр на мою жалкую попытку перевести тему не отреагировал. Он напал.

Я не потеряла руку только потому, что была готова. Его огненное лезвие поглотило мои защитные плетения, но замедлилось и замерло, опаляя незащищенную кожу. Я свалилась с дивана и, не тратя время телепортировалась наверх. Занесло меня в ванную — туда путь лучше всего проложен, но все равно тело скрутило, а в голове зазвенело. Вот так веселье мне привалило! Заварушка у портала теперь казалась не такой опасной, несмотря на разницу в количестве врагов. Тем более, сейчас я одна, без надежного, Тьма его побери, учительского плеча, и понятия не имею, что делать.

Сидеть, запершись в ванной, не вариант, убегать из замка тем более. Нужно придумать, как атаковать. Этот Фрэй вроде бы убивать меня не планирует. Только так, серьезно покалечить и сделать неопасной, иначе бы не разменивался на одну руку, а покушался сразу на горло или сердце…

Какого хрена он вообще в замке учителя использует магию?! И почему я не умею использовать ментальный зов? Хотя бы была определенность: сидит Лэйр Сартер где‑нибудь в кустах и наблюдает, как я справляюсь со сложной ситуацией, или понятия не имеет, что у нас в гостях его бывший приятель.

Я кое‑как восстановила щиты и вышла в коридор. Тишь да гладь: ни голоса, ни звука шагов. Никакого ощущения присутствия постороннего во всем замке. Сомневаюсь, что ушел, скорее, скрылся как я, и сейчас высматривает. Почему мне так страшно…

Это ведь твоя территория, дорогая, родные темные стены, нечего боятся. Ты справишься.

Придумать бы план какой: выманить и ударить. Ударить чем‑нибудь таким, что он не ожидает, что я придумала сама, а не взяла от учителя. В голове упрямо вертелась мысль о Роде, но нет, нет и нет! Да я и физически не смогу что‑то быстро придумать, с темной магией действия доведены почти до автоматизма, а с этим шансов слишком мало. Лучше даже не думать и не отвлекаться. Я аккуратно раскинула вокруг себя сигнальную сеть, проверила отвод глаз и создала свое первое Воплощение Тьмы. Черный сгусток медленно формировался, уродливый и неустойчивый. Не почуять его сложно, Фрэй должен среагировать. Появиться в одной из двух сторон коридора, где я сплела ловушки, основываясь на массивных канделябрах. Левитация и взрыв — так просто, что внимания не обращаешь. Одновременно я приготовилась к атаке лично измененными боевыми магическими фигурами. Эх, оружие бы еще какое — меч или посох, но с собой только верный ножик, а сотворить не из чего. Ограничусь магией. Бросив случайный взгляд на все еще приоткрытую дверь ванной, оживилась еще одной идеей. Но было уже поздно.

Фрэй Амбэр со скучающе — задумчивым выражением лица появился из‑за угла, совершенно неощутимый магически, но внушительно видимый обычным зрением. Походка такая тяжелая, степенная, сбросил свою куртку и под полупрозрачной тканью белой рубахи перекатывались мощные мускулы. Ох, до чего же хорош!

Я отправила Воплощение в атаку, активируя ловушки и швыряя в разные места заклинания. Амбэр со всем справился без труда, но с дымом от своего огня, а именно это мне и нужно было. Выпущенное вместе со Стрелами Тьмы проклятье осталось мужчиной незамеченным, и теперь послушно вступило в реакцию с угарным газом, обратило дым в яд, разъедающий кожу и структуру… я на всякий случай решила не радоваться раньше времени и, швырнув напоследок Волну Тьмы, бросилась бежать вниз.

— Какая шустрая, — Амбэр, с заживающими на глазах шрамами от ожогов каким‑то чудом меня перегнал и преградил путь. Я испуганно визгнула — сама не пойму искренне или отвлекающе — и вонзила ему в бок нож. Ублюдок даже не поморщился. Но я успела вновь телепортировать. Еще разок и я сдохну. На это раз меня вырвало прямо на кровать учителя. Это ему хорошо, структура замка с готовностью перед ним расступается, а я как через узкий шланг с колючками изнутри протискиваюсь. Так, а зачем я собственно именно в спальню переместилась, а не в кабинет? А затем что где‑то тут был трофейный револьвер, Сартер, жадюга, забрал мою игрушку. Хорошо хоть что не спрятал по-настоящему — оставил в прикроватной тумбочке. К тому времени как Амбэр открыл дверь комнаты, я уже успела проверить пули и наставить оружие. Выстрелила прямо в голову, и тьма, уверена, что попала, но пуля растворилась в защите мужчины. А я ведь нанесла на нее пару проклятий!

— Вот дерьмо! — не сдержалась я. Поболтаю хоть пока пытаюсь найти выход. — Ты что бессмертный?!

— Чего ты бегаешь? Можно просто поговорить, — пожал плечами мужчина и взъерошил короткие волосы.

— Издеваешься? — я от возмущения чуть не сбилась с плетения. — Ты первый начал — чуть мне руку не отрубил! Что мне еще оставалось делать?

— Не преувеличивай, я всего лишь хотел проверить твою реакцию. В принципе неплохо, ты, конечно, еще совсем маленькая, но потенциал есть. Это твое проклятье с дымом — очень оригинально. Откуда такие знания химических реакций?

— Чего? — искренне не поняла я. С давних уроков химии я никаких знаний не вынесла, на Таэрре тем более такие науки были покрыты тайной мрака. Все чисто магия, переплетения потоков, выведенные экспериментальным путем. Некоторые люди так все любят усложнять.

— Не знаешь? Значит случайность… а я уже думал, что Сартер тебя снабжает древними знаниями.

— Ничем он меня снабжает! Я вообще не понимаю, почему ты ко мне привязался, господин Фрэй Амбэр? Я ничего не знаю о делах учителя, чтобы ты там себе не выдумывал. Нет, я пару раз слышала твое имя, Орден Равновесия — Сартер, когда напьется, может стать болтливым — но, проклятый побери, я тут причем?!

Мой праведный гнев почти искренний. А о том насколько это правда фактически, я уже не беспокоилась. Я за свое здоровье в данный дис беспокоилась.

Может расплакаться, для полноты образа?

— Не еби мне мозги, детка, — я даже опешила от такой грубости. — Думаешь, я заявился сюда, если бы не имел доказательств? Бессмысленно ждал бы столько времени после убийства Трешшета? Сартер, этот любимый мальчик Сонджия, этот вонючий предатель — пусть не надеется остаться чистеньким на этот раз. Можно закрывать глаза на то, что он прикрывает своих дружков во время чистки, ладно, этим все мы занимаемся, но ты, девочка, совсем другое дело. Тебя он должен был сразу же представить Сонджию. Или убить, растереть в пыль любой намек на твое существование в этом мире. Потому что все, что мы делаем направленно, чтобы не допустить повторения истории, на уничтожение заразы Рода и их технологий, приведшей мир к краху.

— Ой, да ладно! — как же они меня достали с этим Родом! — Что я могу изменить? Я одна, я сама ничего не знаю, а вы меня в какие‑то революционерки записываете! Мне наплевать на прошлое, и будущее меня волнует только для себя, а не для всего мира, и…

— Причем здесь ты? — Фрэй окинул меня презрительным взглядом. — Ты всего лишь инструмент в руках своего учителя и его бескрылой сучки. Средство для достижения собственных целей, фактор способствующий удовлетворению его желаний…

— Он учил меня как темного мага, а не… — я что его защищаю?

— Подозреваю, он просто учил тебя любить магию и Тьму.

— Какой‑то ненадежно — извращенный способ обучения любви у моего учителя.

Я, наконец, завершила построение заклинания, наложила на тонкое темно — синее постельное покрывало сложную вязь темных кружев, и направила на Амбэра. Ожившая ткань облепила растерявшегося на долю сей мужчину — ух, какая мерзость, там же моя блевотина — и принялась разрушать его защиту. Или хотя бы малую часть щитов. Я выстрелила дважды, почти наугад, и на этот раз ранила на самом деле — на груди быстро распускался кровавый цветок. Пули закончились, и я собиралась завершить дело клинком Тьмы, но этот проклятый ублюдок, стряхнул с себя тлеющее покрывало и разозлено набросился на меня, швырнул магией на пол, связал руки, сдавливая и разбивая все мои щиты.

— Ах ты маленькая бешенная мразь, — навалился сверху и жестоко ударил локтем по груди. Я сдавлено всхрипнула. Весь воздух вышел, будто бы ребра переломал и внутренности всмятку — тут не только физическая сила, а еще и какое‑то заклинание, но от боли я совершено не могла понять что именно. — А я с тобой еще хотел все по — хорошему решить.

Он меня сейчас убьет — внезапно осознала. Я идиотка, самодовольная кретинка, тьма — тьма — тьма как же больно, я вздумала, что могу с ним справиться. Глаза у него еще безжалостней, чем у учителя, темно — зеленые, острые и грязные, ноздри разъярено расширены — каждая волосинки видна, и дыхание горящее, хорошо, что хоть запаха из‑за рта неприятного нет… так больно, он такой сильный…

— И чем это вы тут занимаетесь?

Впервые голос Лэйра Сартера звучал для меня небесной музыкой. Амбер сразу же отвлекся от меня, резко развернулся, и весь ощетинился в своей магии, выпятил наружу сложную структуру, и, глядя на нее, я полностью удостоверилась, что у меня не было ни малейших шансов.

— Совсем обезумел, Фрэй? Врываешься ко мне в дом, лапаешь мою ученицу, — Сартер медленно приближался.

— Я обезумел? А ты о чем думал, раз решил, что она, — Амбэр встал и пихнул меня ногой в бок, — сойдет тебе с рук, Сартер?

— А что такого? Я же темный маг — делаю, что хочу. Орден Орденом, а без этого никак. Я Сонджию не раб…

— Посмотрим, что он скажет на это когда узнает. Что будет с вами обоими, когда он узнает.

— А он узнает? Планируешь выйти отсюда живым, Фрэй?

— Я предусмотрел любой исход…

— Ты о Марике Эршен, которой оставил результаты своего расследования? Или о том письме, что оставил Раде Шонкор? Как можно забыть, что меня женщины любят больше? Ах, нет, может ты имел ввиду остальных жертв твоей предусмотрительности, своих приятелей орков? Я, честно говоря, замаялся уничтожать твои жалкие попытки оставить сообщения Сонджию. Сложно выдумать большую глупость, чем пойти ко мне выпендриваться вместо того, чтобы просто сдать с потрохами.

Ха, так тебе, кошкиному сыну!

Сартер все‑таки его поимел, но сдаваться взбешенный Фрэй не собирался.

— Я еще могу предоставить Сонджию твои потроха, Сартер.

Когда маги начали свои эпичную битву, мне захотелось только спрятаться под кровать и не вылезать еще лет двадцать. Я даже не могла уловить, что они делали. Так быстро мелькали плетения, так молниеносно изменялась структура вокруг. Амбэр вытащил свой меч, Сартер ограничился магическим клинком, но кроме физического боя она успевали насылать друг на друга проклятья и обмениваться атакующими фигурами. Спальни им было явно мало, но ни один не другой не собирались найти арену попросторней. Я еще считала, что оборотень серьезный противник для учителя, но с ним он только забавлялся. Впервые на моей памяти открыл свою структуру, послал к проклятому все иллюзии, сосредоточившись только на битве. И нельзя сказать, что Лэйр Сартер выигрывал.

Помочь ему, что ли? Да только влезать не хотелось, и мне все еще больно. Больно из‑за этого гребанного проклятого выродка, который обращался со мной как с дерьмом каким‑то, похлеще Сартера — тот хоть с натяжкой, но право имеет. Считает меня непонятно кем? Потенциальной опасностью, заразой? Будет ему зараза!

Я попыталась ухватить за свободные потоки маэн любой из стихий — но Свет, вода, воздух… все ускользало и обжигало. Отталкивало как магниты с одинаковым зарядом. Я попыталась осознать все сразу. Охватить разум единство структур всех элементов в комнате — и ничего. Не получалась. Чуть не рассмеялась от злой иронии. Тоже мне, решила, что всегда на все способна. А тут такой сюрприз! Это мне что, до этого момента, как новичку, везло? Ну и Тьма с ним! Вернее Тьма со мной — ее‑то потоки поддавались с легкостью. А мне и самой малости хватит, чтобы перевесить чашу весов в сторону учителя — они, поглощенные друг другом, ничего не замечают.

Я взяла за основу то заклинание Фрэя, что мне чуть руку не отрубило, заготовила преобразующий каркас — замысловатый Клинок Тьмы, а дальше — прицелится и поймать момент. Смогу, не сомневаюсь.

Только пока я собиралась, мужчины сами разобрались. Сартер атаковал чем‑то тошнотворно — чудовищным — потоки маэн своим переплетением напоминали гигантского паука — и в прямом смысле разорвал огненного мага пополам. Правда, после победы учитель сам обессиленно упал, израненный, выдохся… беспомощный.

Я облегченно перевела дух, выбралась из‑под своего подкроватного убежища и собиралась развеять основу, как вдруг замерла, осознавая уникальную возможность… Тело покрылось холодным липким потом, в груди горело от боли, а в голове туман, но я четко понимало одно: мне представился чудесный шанс. Шанс на свободу и силу. На месть.

Учитель был без сознания, белый — белый, из раны в боку медленно лилась кровь. Я видела его структуру — истерзанную дуэлью, и все же… мне еще долгие годы нужно тренироваться, чтобы достичь хоть какого‑то подобия равенства. Но есть путь к Единению с Тьмой и быстрей. Я ведь его ненавижу. А если Фрэй был прав, если Сартер использует меня еще больше, чем казалось, если я даже не настоящая ученица темного мага, а лишь сосуд с силой? Сколько раз я находила этому подтверждение?! Один тот случай с порталом чего стоит! Так прикрываясь пожеланием мне блага как темному магу, можно что угодно оправдать: любую жестокость, любое применение моих способностей ради себя. А даже, если и нет, никакой разницы, никакого оправдания. Быть благодарной за магию? А разве в этом мире благодарность имеет смысл? Я же темная. Не знаю, какой я там была по рождению, но Сартер сам сделал меня темной. Я хочу этого.

Клубившуюся от переизбытка смерти и эмоций силу потоков Тьмы можно было буквально ощутить на лице. Она ласкала меня, Тьма, подталкивала к действию. Так что сложно было дышать — а может это и от сломанных ребер.

Ну же, Тори, дорогая ученица, что медлишь! Видишь же, что он с тобой сотворил, как извратил твою душу — все только к этому и шло. Убить.

Ведь так?

Я сглатываю и решаюсь.

Что же, у меня почти получилось.

Лэйр Сартер успел очнуться, за долю сей до того, как моя заклинание пронзило ему плоть.

Поставил щит и оттолкнул меня. Прямо в останки Фрэя Амбэра. Тьма, что за гадость! Вытирая об свободные штаны окровавленную руку, я не выдержала и истерично захихикала. Спальня учителя в умиротворяющих синих тонах была совершенно разгромлена: картины попадали, стены опалены, шкаф с одеждой развалился на кусочки, всюду ошметки ткани и пятна крови. Изуродованный труп на полу органично дополнял картину. Вот смешно будет, если я сейчас присоединюсь к нему. Вряд ли учителю понравилась моя нелепая попытка убийства. Такой совершенно нелепая, неудачная, непродуманная, неуверенная, и вообще…

Тьма!

Ох, как все‑таки болит в груди. Сейчас бы лечь, напиться полезных лечебных зелий, включить приятную музыку и заняться регенерацией.

— Куда это ты все пятишься?

К выходу я пятилась, понятное дело.

Лэйр Сартер кряхтя пополз к кровати, имитируя беспомощность. Потом наткнулся взглядом на Амбэра. Сморщился и развернулся к двери.

— Пойдем‑ка в гостиную… а то тут обстановка.

Дважды предлагать мне не нужно было. Я, как могла быстро, убралась из комнаты. Пока я спускалась по лестнице, учитель успел очухаться и телепортироваться — занял лучшее место на диване. Даже переодеться успел — снял измазанный костюм и набросил просторное черное шафи. Потухший было камин, вновь согревал и освещал красными бликами полутемную комнату. Здесь и вправду обстановка уютней — люблю я нашу гостиную, ее мягкие кресла, бордовые цвета, картины с драконами.

— Как себя чувствуешь? — невинно поинтересовалась, присаживаясь напротив. Надо бы проверить, не обеспечили ли меня еще и сотрясением мозга, а то слишком долго подташнивает и голова кружится.

— Восхитительно. — Сартер зевнул. — Мне показалась или ты собиралась меня убить?

— Показалось, — уверенно соврала я.

— О, слава Тьме, а то я уже начал стыдится твоей жалкой попытки.

Жалкой? Я пожала губы. Повторить ему что ли?! На этот раз у меня лучше получится!

— Принеси вина, совсем сил нет, — искушает меня или правда такой момент благодатный. Проклятье, неужели, он совсем не опасается? Не слепая, вижу, что сил действительно нет. Я тоже устала, но не настолько — измором возьму, но есть способ и проще.

Я поковыляла к учительскому тайнику за картиной с драконом. Тайник — это условно, скорее бар, чтобы любимый напиток всегда под рукой был. Правда пользовался Сартер им очень редко, и бутылки пылились годами. Я долго не задумывалась какую взять — давно уже присмотрела и заготовила сюрприз. Бутыль из прозрачного дешевого стекла, внутри не лучшее из вин, старое, но слишком сладкое — и не жалко было. Оставила здесь проверить свое и учительское везение. Или как шутку. Но сейчас Лэйр Сартер не особо расположен распознавать шутки.

Я вручила бутылку учителю, и тот не задумываясь, начал хлебать прямо из горла. Я с замершим сердцем — так жутко холодно и душно — наблюдала, как он резко замирает, задумчиво смотрит на рубиновую жидкость, и бледнеет все больше и больше, чуть ли не до синевы. Потом смотрит на меня, и, прикрывая рот ладонью, падает с дивана на колени…

Я, наверное, выглядела так же плохо, как и он. Одновременно внутренне плясала от восторга и рыдала от страха. Тьма! Нужно не так… проклятье, нужно, проникнуться вкусом момента, ощутить Тьму — во мне, в нем, вокруг. Наверху кое‑как получилось, а сейчас… запал прошел или… Потоки маэн должны вибрировать от энергии, я должна наслаждаться и чувствовать себя всесильной, а не просто стоять как дура, хлопать растерянно глазами, наблюдая как корчится мой учитель.

Я не выдержала и зажмурилась, взобралась с ногами в кресло и свернулась калачиком, спряталась в уютный кокон Тьмы, которая вела себя совсем не так как нужно — не переполняла изнутри, а обволакивала успокаивающе снаружи. Ничего не хочу — видеть, знать, осознавать. Хочу просто раствориться в великой первостихии, быть всем и ничем… спать я хочу, на самом деле.

— Ну ты и мерзавка!

Я распахнула глаза и испуганно дернулась, вжимаясь в спинку кресла.

— Ты чего это живой?!

Может мне приснилось? Но лужа рвоты на ковре намекала на реальность событий. Проклятье, а я уже смирилась и обрадовалась.

Хотя на самом деле понятия не имею, чего во мне больше: разочарования или облегчения.

— Наверное, потому, что предусмотрительно слежу, какие ты яды варишь, создаю к ним противоядия и вплетаю в структуру. Ради Тьмы, Тори, как я по — твоему дожил до таких лет? Думаешь, я не знаю, все эти штучки своих учеников?

— Мне просто показалось, что ты уже умер.

Что за дурацкое оправдание я только что выдала?

— Еще бы… я пережил не лучшие мгновения, пока началась нейтрализующая реакция.

— Ну-у… — давненько я себя такой растерянной не чувствовала, — ты же не злишься?

— Ну как тебе сказать. — Сартер задумчиво прищурился и залепил мне болезненную пощечину. — Эта попытка, конечно, лучше, но вот твое поведение. Ты, вообще, зачем это делала? Просто так? Мне совершенно неприятно умирать настолько бессмысленно, когда моя ученица не способна вытянуть из убийства самого важного для нее человека максимум пользы.

— Издеваешься? — только Лэйр Сартер может подать неудавшееся покушение как плохо сделанный урок. — То есть ради моего совершенствования ты умереть готов?

— И не мечтай, — мужчина хмыкнул и впихнулся ко мне на кресло. — Рано тебе, дорогая, переходить к Единению. К тому же способ не тот выбрала. Помнишь же, что все индивидуально, а берешь и копируешь с учителя.

— Просто я тебя ненавижу, — решила довести до сведения Сартера. Сдавил меня, зараза так, что не выдохнуть.

— Бедная моя девочка, никто тебя не любит, — и погладил меня по голове. Несмотря на явную иронию — пусть и теплую, меня неожиданно остро зацепили его слова. Какой день сегодня несуразный, этот Фрэй… такое чувство, что все вдруг изменилось. Учитель говорил, что все предусмотрел. Только остаются сомнения: неужто этот зловещий и могущественный Сонджий, которого я уже заочно терпеть не могу, не заметит исчезновение своего человека, не соотнесет его с Сартером? Ох, Тьма, верните мне спокойствие и апатию! Меня вполне устраивали методичные занятия магическими науками, а в последнее время одни сражения и политические дрязги.

Он хотел меня убить. По — настоящему. И сделал бы это, расправился как кот с мышкой, если бы не учитель.

Шок отошел. И я в полной мере ощутила насколько была близка к смерти. Насколько была беспомощна! Оказывается, все мои страхи раньше исходили только из недостатка опыта. Сражение — с арохе или монстром из Темного леса — это одно, и другое, когда тебя ненавидят только за факт существования, лишают возможности сопротивляться и собираются убить. По — настоящему, до самого конца.

Вдруг я осознала, что тихонько всхлипываю, уткнувшись в грудь Лэйра Сартера. Темный маг так и не убрал руки с моей головы, невесомо трепал по волосам, а мне стало так стыдно, что не было никаких сил поднять взгляд и посмотреть на его лицо.

Какого проклятого я пыталась его убить?

Хорошо, что он меня так хорошо знает, иначе… понятия не имею, чтобы я делала. Жила в одиночестве в замке и питалась подношениями селян? Ага, так мне остальные маги, и комитет магического контроля позволили бы спокойно жить. Отправилась бы учиться в университет? Вот уж как‑то не хочется, тем более официально обучение касается только непрямого воздействия. И о чем я только думала? О мести, которая приятна лишь в мыслях?

Сразу и не поняла, что случилось. Только холод на шее и щелчек, разбивший вдребезги все логические доводы, оправдывающие мою неудачу.

Сейчас я не стала бояться смотреть в глаза Лэйру Сартеру.

Он был необычайно задумчив, устремил взгляд в пустоту, витал в облаках. На щеке грязно — красное пятнышко. Кошкин сын, проклятый Тьмой ублюдок.

— Надеюсь, это временное наказание за мое плохое поведение, учитель? — мой тон был спокоен как никогда.

— Напротив, дорогая. Ты вела себя вполне удовлетворительно. В поощрение я не просто вышвырну тебя вон без объяснений, а, так и быть, немножко помогу, поболтаю.

— Вышвырнешь вон?! — я вскочила, и, не выдержав, вцепилась руками в охватывающий шею ободок из лимериума. Из проклятого лимериума, не дозволяющего прикасаться к потокам маэн! — Я не понимаю! Почему? Забыл: ты учитель, а я твоя ученица. Ученица темного мага! Как сюда вписывается лишение меня возможности воздействовать на потоки маэн?

— Не утрируй. Только на потоки маэн Тьмы. Сохранил эту игрушку со времен своей бурной молодости, — Сартер смотрел на меня с нарастающим любопытством… и все.

— Мне как раз‑то и нужны потоки маэн Тьмы! — я уже почти кричала.

— Нет.

Оставалось только истерично рассмеяться.

— Так он был прав, да? Тебе всего лишь нужно… — я с трудом могла говорить. Этот проклятый ошейник, казалось, сжимал меня все сильней, душил, ослеплял, обрезал конечности, оставляя только беспомощную куколку. Я видела, но не могла прикоснуться. Только к потокам Тьмы из собственной структуры, а эта такая малость, такая дразнящая малость, только распалявшая дикую жажду.

— Я… ты… я думала, ты правда… тебе просто хотелось создать хорошего темного мага, вылепить из такой — сякой меня нечто прекрасное. А Фрэй обманывал. Что ты все же искренне говорил про боль. Про превозмогание, совершенствование, про Тьму… я поверила… я… я почти была тебе благодарна!

— Ты только что пыталась меня убить.

— А ты гребанный ублюдок, козел ты проклятый… ты все это время врал мне, просто играл. Я думала, то что я… я… что Род… тебе просто круче… сделать из такой темного мага. А тебе вообще не надо было делать из меня мага! Ты два проклятых с половиной года трахал мне мозги своими теориями о моих скрытых возможностях, мучал меня… заставлял преодолевать себя, и на хер?! В результате говоришь, что мне лучше не быть темным магом… издеваешься, надо мной… ненавижу тебя… ненавижу…

Я не выдержала и позорно расплакалась.

— Успокоилась? — холодно поинтересовался Сартер, когда я перестала хлюпать носом.

— Нет, — я буркнула себе под нос. Хотелось выпить, но в поле зрения только отравленное вино. Хотя тоже вариант.

— Снять могу его только я — гарантирую. Я учел все твои теоритически фантастические возможности, так что заранее избавься от нелепых надежд. Не трать время на бесплодные попытки, а развивай свои другие способности.

— Ты меня совсем — совсем не опасаешься? — я проигнорировала наставления. — Как темного мага. Для тебя любые мои попытки смешны и нелепы?

— Не говори глупостей. И не смотри на меня так жалостливо, утешать не собираюсь. Смею верить, что сделал из тебя более — менее умную девочку, и эта истерика только следствие приближающихся критических дней.

Я на мгновение позабыла о своей обиде.

— Какого проклятого ты следишь за моим менструальным циклом? — и добавила: — Больной на голову.

— Ничего я не слежу, — закатил глаза. — Угадал. Это же просто выражение такое, аргумент в споре с женщинами.

Вот зараза, нарушил всю напряженную обстановку. Я теперь и злиться так не могу. Ну и хорошо, так даже лучше. Вышвырнуть он меня вздумал. Сейчас я как‑нибудь логично аргументирую насколько это бессмысленно и опасно.

— Итак, ты хочешь избавиться от меня? — тьфу! Я же не это хотела сказать. — В смысле… ох… ну, серьезно, зачем? Если я тебе нужна только как носительница крови Рода — почему сразу нельзя было обучать меня в этом направлении? Зачем заставлять меня проходить эти этапы, любить темную магию? Так иррационально и жестоко… И только не говори, чтобы я не начала зазнаваться?

— Ты, кстати, все равно начала зазнаваться, — хмыкнул учитель. — Слушай, Тори, хочешь правду, пожалуйста. Я не знал, что с тобой делать. О, я вполне мог продолжить твое обучение, погружаться с тобой все глубже в искусство темной магии — между прочим, никто из моих учеников не заходил так далеко. Но… тебе самой этого мало. Ты все равно не могла бы стать равной мне в темной магии — слишком гармоничны твои таланты, чтобы зациклится только на одном. И ты же знаешь, какой я фаталист, Таэрра будто бы сама подталкивала тебя в такие ситуации, заставляющие проявлять скрытые силы.

Вот что он несет? Сам же меня в эти ситуации подталкивал, лжец паршивый.

— Меня заносит, да? — Лэйр Сартер понимающе ухмыльнулся в ответ на мой скептический взгляд.

— Определенно. Я ведь спрашиваю, зачем тебе. В чем твоя выгода? Я столько раз могла умереть, могла не дожить до этого момента. А ты из‑за меня так рискуешь, предаешь свои идеи, если верить Фрэю.

— Мои ли то были идеи? Кажется, я перерос этот жизненный этап — частично благодаря тебе. Больше не хочу застоя ради сомнительного мира.

— Но речь не о мире. Речь о твоей любимой магии, для которой наука и техника древних времен это угроза, для которой мой этот Род угроза — хотя бы в качестве символа.

— Вот видишь, как хорошо ты все понимаешь. Тогда, считай, что с твоей помощью я хочу изменить мир. Хочу больше знаний и возможностей для всех, хочу принципиально нового, хочу перемен. Хочу исполнить одно желание одной женщины, — он грустно улыбнулся. — А ты ведь любишь магию — такую как она сейчас — живую. Нашу душу и душу Таэрры. Не стоит возрождать прошлое. Да и не возможно это. Стоит слить воедино лучшее и создать будущее.

Я пораженно покачала головой.

— Да пошел ты со своими патетичными идеями, Лэйр Сартер. Не собираюсь я твои желания исполнять.

Чокнутый фанатик. Желает, чтобы я ушла — да с радостью! Только вещи соберу.

Я, действительно, ругая внутренне Сартера всеми словами, пошла, не оборачиваясь в свою комнату. Нашла какой‑то мешок и швыряла туда что под руку попадется, почти не глядя — книги, одежду, ножи и зелья. Жалко денег своих нет. Зато есть что продать. Я сгребла разбросанные повсюду самодельные артефакты. Набросила на себя теплую хламиду — зима все‑таки. Огляделась напоследок. Как ни странно, но моя собственная комнатушка никаких эмоций не вызывала. Как была безликой и серой, так и осталось — лишь временное прибежище. Гостиную и библиотеку, да что там, даже ванную, я больше любила.

Тьма с ними. Я тоже хочу перемен. Надоел этот замок, надоел Лэйр Сартер. Он предлагает мне свободу… Так прекрасно справлюсь и без магии и без его помощи. Я уже не та бестолковая девочка, только попавшая в этот мир. Выживать я научилась. Даже с таким паршивым учителем.

Лэйр Сартер поджидал меня у дверей.

— Бери, — он протянул мне кошель с деньгами. — Если перестанешь дуться и останешься в живых, — а я в тебя верю — встретимся через год в Зэйрелии. Найдем друг друга, но можешь поджидать меня в «Пьяной ромашке».

Я ничего не стала отвечать, прощаться с этим гадом, или того хуже — благодарить, не собиралась. Только деньги забрала и чуть ли не бегом устремилась подальше от проклятого замка.

Надолго выбранного темпа не хватило. Я была измучена. Слишком легко одета. А тут мороз. Я обессиленно села на усыпанное снегом поваленное дерево. Чувствовала себя связанной по рукам и ногам. Лес расступался передо мной скорее по привычке, я сама помнила безопасные тропы, но если какая‑нибудь тварь нападет мне не поздоровиться. Проклятье, нужно было взять нормальное оружие! Надо было много чего полезного взять, а не психовать. Но мне не хотелось находиться с Лэйром Сартером и лишнего дис. Ненавижу его, урод паршивый, предатель хренов, сам не знает чего хочет, фанатик проклятый! Даже думать о нем не хочу.

Я вытерла нос и поправила свою длинную черную куртку.

И куда я иду? Что мне теперь делать? Вернулась боль во всем теле. Хорошо, что хоть пока я укутывалась Тьмой после неудачной попытки убийства, исцелила ранения, полученные от Фрэя Амбера. Но согреться внутренних резервов не хватало. Я еще раз прикоснулась к ошейнику — теплый. Придумаю, как его снять, не могу не придумать. Сартер как всегда лгал мне. Я рассеяно порылась в сумке, в надежде найти, чем утеплиться, и наткнулась на потрепанный шарф. Половинка в дар от Саэля. Я улыбнулась, вспоминая.

Теперь я знаю, куда пойду.

Лэйр Сартер рассеяно бродил по замку, чувствуя, как все дальше и дальше уходит его ученица. Надо же, как внезапно все разрешилось. Мужчина провел рукой по шершавой каменной стене. И все закончилось.

Он вошел в спальню. Тело Фрэя Амбера фонтанировало резким тошнотворно — кислым запахом запоздалого проклятья, разлагалось на глазах. Глаз вытекал из разрубленной половинки головы, будто растаявшее мороженное, гадкая жижа сливавшееся с кровью. Лэйр Сартер присел и возбужденно протянул носом, прикоснулся к мягкой кучке выпавших мозгов бедного мага, засмеялся. Его соратник и вечный неприятель. Сразу же бросился расследовать смерть Эреста Терешшета, распутал все его старательные тайны вокруг Тори, подождал, чтобы усыпить бдительность и заявился сюда, самоуверенный глупец. Борец за правое дело Сонджия, такой предусмотрительный до предсказуемости каждого шага. Значит, Марика не лгала. Фрэй всегда отличался излишней доверчивостью к женщинам, считал, что извечный флирт Рады Шонкор может что‑то значить, а та с нарочитой беспечностью проболталась, что один дальний кузен отдал ей на хранение некий компромат. А Марика сама пришла к Сартеру, с мстительной одержимостью преподнесла на блюдечке все сведения. Ревнивые женщины просто прекрасны — достаточно намекнуть, а остальное додумывают сами, ненавидят и видят предательство, а потом сами предают в ответ. Когда малышка Мари узнает, что любовница Фрэя особа совершенно мифическая, вспомнит, кто ей этот миф преподнес, то решит отмстить уже самому Лэйру Сартеру. Хм, лучше об этом позаботится сразу. Мужчина встал и глубоко вздохнул. Тьма здесь и сейчас особенно прекрасна, как она игриво обволакивает его структуры, как будоражит кровь и излечивает все раны. Но нужно еще больше для того чтобы красиво уйти.

Лэйр Саретр щелкнул пальцами, включая музыкальный кристалл. Эпическая симфония Шевентеша разбила тишину тяжелыми нарастающими звуками.

Пора собирать вещи, самые необходимые — деньги и пару книг. Это мелочь, а вот сохранить его коллекцию картин, библиотеку, антиквариат — здесь уже нужно постараться. Он проклятски привык к этому дому за прошедшие десятилетия, привык к темному лесу, дестмирской дикости… к лорду Цейрской земли.

Методично обходя комнаты, Лэйр Саретр вынимал картины из рам, переносил в кучу в библиотеке все ценные вещи. Хэдская музыка играла все громче, тщательно выбранные мысли сгущали Тьму вокруг. Когда‑то давно ради Ордена, ради Сонджия он пожертвовал слишком многим, а теперь все наоборот.

Споткнувшись о сиротливо брошенную бутылку с отравленным вином, темный маг грустно хмыкнул. Тори действительно могла бы его убить. В первый раз, после битвы с Фрэем он был совершенно беспомощным. Если бы девчонка не помедлила, мучаясь в сомнениях — вот забавно бы все закончилось. И во второй раз — он совершенно не ожидал еще одной попытки, бессмысленной, какой‑то автоматической и несуразной, от того еще более опасной. Разумеется, маг не мог разобраться во всех ее разработках. Тори особенно хороша в алхимии и зельделии не была, но обладала на редкость неразборчивым почерком, и после первой же бесплодной попытки прочитать, что за рецепты она пишет в своих учебных тетрадях, Сартер забросил это дело. Его как всегда спасла Тьма. Пока Тори забилась в свой кокон, испуганная совершенным, он использовал все свои резервы, единым целым стал с первостихией, растворился в темных потоках маэн всего замка, рассеяв крупицы магического яда. Если бы Тори соизволила отравить его чем‑то органическим, так бы не повезло. Сегодня Лэйр Сартер испугался, и это было безумно приятно. Настолько, что он так раздобрился, пожалел непутевую ученицу и постарался как можно мягче подать свое якобы предательство. Хотя в ее возрасте все, что не по нраву такое предательство.

Она должна выжить.

Сартер замер на месте.

Должа. Он так рискует, отправляя ее одну, доверяя Таэрре и везению. Но иначе он не мог, до сих пор не уверен правильно ли поступил, не выпустил ли действительно в мир самое страшное проклятье.

Проклятье? Шестнадцатилетнюю девчонку, сейчас не способную создать даже крохотное заклинание? Смешно.

Способную за сей сделать из двуликой человека. Восстановить веками разрушенную портальную сеть и заодно создать новые пути. Но это такая малость. Она может контролировать все потоки одновременно, ограниченная лишь территорией. Хорошо, что пока Тори понятия не имеет, что это значит, несмотря на все успехи на магическом поприще.

На самом деле больше всего Лэйра Сартера волновал только один пункт ее возможностей.

— Ну и Тьма! — из каминной трубы вынырнул ворон Ксар, черный от сажи еще более обычно. — Жар-рко!

— Хорошая идея, — оживился темный маг. — Лети и найди Тори, Ксар. Будь всегда рядом с ней. Если случится что‑то совсем критичное сообщишь мне.

Ворон наклонил голову, прищурил как человек глаз — бусинку.

— Дур-рак, я же не успею!

— Скорее всего. Но, а вдруг. Все, пошел вон.

Птица недовольно каркнула, но послушно вернулась в очаг и полетела вверх. Как удачно они с Тори позаботились о защите от огня и холода для своего творения.

Подхватив бесценные полотна и парочку полезных книг, темный маг переместился наверх.

О, Дэнайр Храбрец прискакал. Как вовремя.

Темный маг огляделся — вот же, сделал из аккуратной библиотеки форменную свалку. Остановился взглядом на высоком зеркале мастерской работы тысячелетней давности. Неважно он выглядит — грязный, лохматый. Старый в конце концов. Досадливо поморщившись, Сартер жестом подровнял прическу — теперь волосы неряшливыми прядками едва прикрывали уши. Убрал с тела остатки иллюзорной бледности, вернув коже природный смуглый оттенок. А глаза уже давно лишились искусственной синевы. Теперь структура, вернее лжеструктура вытащенная из закромов памяти — невзрачный темный маг, один из тысяч. Принцип плетений такой же, как у Тори — любопытное проявление их связи на подсознательно — магическом уровне.

— Лэйр, — раздался осторожный зов Дэна. Подминался по лестнице. Наверняка сейчас заглянет в спальню. Темный маг вышел в коридор. Действительно, с проклятьем мужчина вылетел из комнаты, и, обернувшись, вздрогнул:

— Лэйр? Это ты? — Лорд недоверчиво уставился на новый облик мага, но знакомо вздернутая бровь развеяла сомнения.

— Тьма! Тебя не узнать. Я… — бросил напряженный взгляд на приоткрытую спальню. Отвратительное амбре, казалось, видимой струйкой проникало наружу, и Сартер жестом захлопнул дверь.

— Все хорошо? Что тут произошло? — Храбрец взял себя в руки.

— Старый приятель. Не поделили с ним права на мою ученицу.

— С какой стати кому‑то понадобилась Тори? Кстати где она? — нервно облизал губы. Цейрский Лорд обладал хорошей интуицией.

— Отправилась гулять. Где‑то на годик.

— Что?

— Решил сменить обстановку. Надоела Дестмирия, да и незваные гости повадились нарушать мое мирное уединение.

— Как жаль, — Дэн криво усмехнулся и глубоко вздохнул. — Без тебя тут будет скучно. Где я еще найду такого темного мага для моей земли?

— Ты правда думаешь, что у тебя возникнет такая необходимость?

— О чем ты? — руки салеттец спрятал в глубокие карманы меховой шубы.

Не очень‑то искусно делает вид, что ничего не понимает.

— Да, брось, — Сартер фыркнул, показывая полную расслабленность. — Я же темный маг. И мне нужно покинуть этот дом с размахом. Оставить после себя тайны и сплетни, перевести внимание от важных вещей. Надеюсь кто‑то из твоих арохе в курсе где ты?

Лорд побледнел, морщинки на лбу и под глазами стали еще заметней.

За это Лэйр Сартер и любил Тьму! Как можно не любить, когда такая мелочь дает больше силы, чем десяток жертвоприношений. Хотя… почему бы и не добавить больше элементов ритуала?

Потоки маэн послушно сплетались в нужную фигуру.

— Надеюсь это шутка? Ты же не собираешься меня убивать ради такого сомнительного прикрытия? Я… я, конечно, знаю, кто ты и сознательно шел на риск с самого начала нашего знакомства… с первого своего шага за порог этого замка. Но сейчас, после стольких лет, осмелюсь сказать, дружбы…

— В том‑то и суть, друг мой, — Лэйр Сартер не сдержал улыбки, жадной и восторженной. — Наше общение мне было весьма приятно. Ты хороший парень Дэн, скрасил мое пребывание в этой грязной стране. Забавлял и расслаблял. Помнишь, как было весело, когда я помог тебе избавиться от притязаний на кресло Лорда Саймура Рогрета?

Дэну сейчас не было весело — понял, что Лэйр и думал шутить. Он растягивал прелесть момента.

— Ты ненормальный. Какой это имеет смысл? — держался согласно своему прозвищу, и не собирался в панике бежать. А должен был чуять, как сжимаются вокруг него Тьма, на какой тонкой ниточке повисла его жизнь.

Дэнайр Храбрец даже собирался напасть.

Ах, почти так же хорошо, когда он убил их любимую с Эйрин кошку, чтобы разобраться с наемными убийцами. Хотя кошку он любил больше чем Дэна. Она всегда была верна и всегда доверяла — такая необычная кошка.

— Может бы я и сомневался… но ведь догадываюсь, мой дорогой друг, почему это Фрэй тут оказался, когда меня не было.

Ну‑ка, будешь ли ты лгать темному магу?

— Что? Сартер, откуда мне знать, что он тебе враг. Показал этот знак, подтверждающий, что тоже из твоего проклятого Ордена Равновесия. Да ты и сам не раз рассказала забавные истории про Огненного Фрэя!

Хм, действительно не знал. Всего лишь подозревал.

В принципе этого достаточно.

Подозревал и надеялся.

— Ты обиделся из‑за Инессы, да? Я ведь не поддержал тебя. К тому же свел ее с Тори, переманил девочку к твоему врагу — ты ведь догадывался про это, так? Ты стал стар, Дэнайр. Теперь тебе не хочется ни играть с огнем, ни быть на побегушках мага. Решил, что получил достаточно власти, чтобы стать самостоятельным.

— Нет! Что ты несешь, параноик? Не у всех такие темные души как у тебя! Если хочешь меня убить, так убей, а не ищи причину!

Лэйр Сартер лишь вытащил наружу самые подлые мыслишки, мелькавшие в глубине сознания Лорда Цейрской земли. Такие, что есть у каждого, недостаточные для осознанного действия, но не менее от этого значимые.

— Не стоит стараться выдумывать мотив. Ты просто темный маг. Я же знал, с какой лицемерной тварью связываюсь.

Дэнайр Храбрец не стал трусливо убегать, Дэнайр Храбрец ринулся в бой. Все, что было в его руках — складной перочинный ножик. Он хотел умереть, нападая — быстро и с достоинством.

Это желание Лэйр Сартер удовлетворить не мог.

Ему нужно причинить как можно больше страданий. Переполниться силой.

Она проникала в каждую клеточку его тела, с каждым криком, с каждой каплей крови, с каждым отголоском боли в расширенном зрачке Дэна. Храбрый? О, нет, теперь жалкий, смердящий потом и мочой, и тело, начинающее жирнеть — изрезанно.

— Ах, как хорошо, что я не увижу тебя противным старикашкой, таким же, как и все эти надутые самовлюбленные тетерева — Лорды, — темный маг возбужденно дышал. — Ты должен быть мне благодарен, за избавление от подобной участи.

Как же, как же хорошо! Как славно, как жарко смеется Тьма в его устах.

Что ты, Тори, знаешь о Ней?

Как же он скучал по этому.

Тетушка Рита, его первая жертва, добрая тетушка, утешавшая несчастного ученика жестокого Сартоира Кара. А потом жестокий Сартоир Кар стоял и смотрел, как рыдающий ученик распаривал брюхо беременной женщине.

Это воспоминание Лэйр Сартер все еще ненавидел.

Лучше бы на месте Дэнайра была его ученица, его дорогая Тори. Ее смерть бы отразилась бы куда…

Нет, нет, нет. Сартер потряс головой, сбрасывая наваждение. Безумие — это прекрасно, но нужно не забывать о рациональности.

Красная кровь, сладкая кровь, как вино — он не вампир, но так хочется. Тьма, Тьма — все вокруг сплошная Тьма, подчиняет остальные стихии, овладевает ими, как его разумом.

У Дэна еще получается сыпать проклятьями.

— Бедный мой друг, — Лэйр Сартер счастливо улыбнулся. — Мой бедный, бедный друг. Ну какие у темных магов друзья? То есть могут быть, конечно, могут быть, но сильные, равные. А ты ведь мне совсем не равен, гордый лорд, ты ничтожен. А я так могуществен, так… ох, Дэн, ты и представить себе не можешь.

Дэн что‑то прохрипел, собрался силами и испачкал искаженное экстазом лицо темного мага красно — белой слюной. Тот засмеялся — последний штрих и достаточно.

Он переполнен. Замок переполнен, ниточки темной силы накалились чернотой до предела, вибрировали, извивались, как непослушные змеи.

Жалко нет зрителей. Но это не повод отменять представление! Лэйр Сартер напоследок набросил на себя иллюзию синеглазого длинноволосого красавца, сотворил прекрасный пафосный костюм. Рассмеялся вновь.

Он каждая трещинка в этом замке, каждая опавшая ветвь в лесу, каждый умирающий зверек… Каждый рождающийся ребенок, каждый мазок на творящемся шедевре, каждый стон сливающихся в единстве любви тел… Он все-все-все! И мир весь его.

Но хватит и замка.

Темный маг набросил на библиотеку защитную сеть — сотворил из помещения надежное хранилище — ни магия, ни стихия, никто кроме его не пройдет. Сокрыл его в исказившемся пространстве. Под музыку, все еще грохочущую в стенах замка, мурлыча под нос, покинул дом.

Жалко, но так весело!

Щелчок пальцами и замок объяло темное пламя.

Лес, спокойно уснувший под тяжелыми хлопьями снега взбудоражено зашевелился. Черные такфисы ожили, встряхнулись, жадно потянулись к огню. Такие забавные деревья!

Сартер чуть опять не засмеялся, но нужно приходить в себя.

Дэн. Лучше бы от него что‑нибудь осталось, чтобы потом ни у кого не было сомнений. Маг перенес слегка обгоревшее тело к окну и сбросил вниз.

Вот так. Огонь распространяться все равно не будет.

А от Фрэя Амбера не должно остаться и следа. Хотя бы на время.

Замок разваливался на глазах, но главное — сокровища из библиотеки останутся невредимы и незримы.

Они‑то имеют куда дольше ценности, чем Дэн Храбрец.

Темный маг сбросил иллюзии.

Тьма! Кажется, он переборщил. Хотелось, так хотелось еще… творить что‑то грандиозное… поглощать все больше. Может гром и молнию среди зимы? Мелочь, а красиво.

Рядом деревня полная беззащитных арохе.

Ага, и договор не позволяющих их обижать.

Лэйр Сартер простонал одновременно разочарованно и облегченно…

Лучше использовать проверенный способ, чтобы не свихнуться от переизбытка сил.

Мужчина присел на землю и взял пригоршню снега. Охладил этим снегом горящее лицо.

Такой белый, а тоже кажется черным — так плотна паутина Тьмы. С небес падали такие темные клочки. Темные-темные-темные.

Раз-два-три — снежинки. А потом все больше и больше ледяных кристалликов на его ладонях. Подтолкнуть и сплести из них… пусть будет кольцо. Белоснежное хрустальное кольцо, заполненное Тьмой. Укрепить, поправить узор. Полезная вещица. Может, Дэн когда‑нибудь спасет ему жизнь.

Уф. Лэйр Сартер чихнул и избавился от остатков наваждения. Все тело приятно ломило, он здоров и силен как никогда и настроение — прекрасное.

Пора прогуляться по Великому Союзу. Встряхнуть стариной и оживить этот мир. Увидеть Эшу спустя столько лет.

Побыть наконец‑то вне закона по-настоящему. С такими уникальными возможностями телепортации его не поймать.

Темный маг улыбнулся и окинул прощальный взглядом пылающий замок — дикое черно-кровавое пятно в белизне заснеженной зимы.

Лэйр Сартер знал куда идти.