Ученица темного мага

Глава 10

Лэйр Сартер шагал по мосту, соединяющему Дом Правительства и Университет. Одетый во все черное, с художественно взлохмаченными волосами, неестественной бледностью и фосфорически сверкающими глазами, темный маг старательно наводил ужас на встречающихся на его пути арохе. Правда, испугать учеников ВУМа, облюбовавших мост как место отдыха на переменах, было сложно. И зловеще развевающийся плащ не помогал. Большинство девушек проводило мага восхищенными взглядами, парни неодобрительным, и только парочка хэдов, узнавших известную в определенных кругах личность, встревоженными.

У белоснежной входной арки между двумя раскидистыми дубами, на Лэйра налетела молодая торанка с длинными рыжими кудрями в красном открытом платье. Девушка даже не извинилась, а только гневно сверкнула золотистыми глазами и поспешила дальше. Темный маг подумал, не превратить ли ее в лягушку, но решил ограничиться легким проклятием на неудачу. Ох уж, эти торанки… Ностальгически вздохнул, Сартер вошел на территорию здания правительства.

Незаметно для всех поблуждав по светлым коридорам, темный маг остановился у особо выделявшейся своей белизной двери. Первым, что почувствовал Лэйр Сартер войдя в покои был приторный цветочный аромат. Рабочий кабинет третьего советника представлял собой настоящий сад из белых лилий. Просторная комната, плавно перетекающая в балкон, была наполовину превращена в цветник, а на вторую половину уставлена расписными вазами с огромными белыми и бледно — розовыми цветами. В тени особо огромной обнаружился массивный письменный стол из белого дерева, на котором кроме нескольких бумажек была только тарелка с зелеными виноградом. За стол дремал смуглый блондин средних лет, одетый в солнечно — желтую сафху с белой туникой под ней.

Лэйр Сартер насмешливо чихнул. Седрик Теренор вздрогнул и проснулся. Увидев приветливо улыбавшегося темного мага, он кисло вымучил улыбку в ответ.

— Лэйр… — недовольным тоном протянул советник, — Чем обязан твоему визиту? Надеюсь, не задержишься, знакомство с тобой портит мне репутацию.

— Не рад видеть доброго знакомого? — Сартер неодобрительно покачал головой, потом многозначительно обвел взглядом комнату: — Смотрю, ты так и не избавился от проклятья?

Салеттец скривился еще больше. Больше всего в мире Седрик Теренор ненавидел белые лилии и прелестную эльфийку — мага, так своеобразно отомстившую за измену. Уже больше двадцати лет третий советник не мог и тио прожить без запаха свежих белых лилий. Сколь бы были не велики его заслуги перед страной он оставался вечным героем анекдотов.

А избавится от магии, созданной под воздействием разбитой любви, было практически нереально.

— Могу помочь, — милостиво предложил Лэйр Сартер.

Лицо советника в сей стало серьезным. Сосредоточено нахмурив густые брови, он спросил:

— С чего бы это? А кто еще пять лет назад говорил, что тебе не по силам снять проклятье? Если думаешь, что ради собственного благополучия я сделаю, что‑то способное навредить Салетте, то глубоко заблуждаешься, хэд.

Лэйр Сартер возмущенно закатил глаза. Он же такой же коренной салеттец, как Теренор, и тот это прекрано знает.

Седрик был настолько человеком, насколько это возможно — ни капли крови другого арохе, что для жителя Салетты было просто невероятным. А еще он был ярым приверженцем Света. При этом занимал почетную должность третьего советника по вопросам внешней политики Салетты с северными странами, в частности Харине, «главного оплота Тьмы», как любят повторять эстские фанатики. И его ненависть к хэдам занимала почетное третье место после лилий и эльфиек.

Только вот Седрик был далеко не глуп. Глупый и ничем не выдающийся арохе, просто не мог попасть в Совет Союза. Потому он и прослыл чудаком и коллекционером, но прекрасно выполняющим свои обязанности.

— Ты же знаешь, что я предпочитаю не вмешиваться в политику. В особенности в ваши отношения с Харине. Правда, слышал слухи о некоторых разногласиях в вопросе о порталах. Не хотелось бы, чтобы мой милый дом в Дестмирии пострадал от наглых солдат.

— О какой войне ты говоришь? — деланно удивился Седрик. — Мы цивилизованные арохе и сможем решить свои разногласия мирным путем. Если только хэдским лордам и леди не захочется прихватить себе кое‑что лишнее.

— Ну, конечно, Салетта никогда не начинает войну. Но все время оказывается в выигрыше после ее окончания.

Седрик возмущенно открыл рот, но Сартер продолжил:

— Только я действительно хочу попросить тебя об услуге никоим образом не связанной с этими играми. Мне нужен пропуск в библиотеку.

— Университетскую? Но ты же так учился у тебя, должен… Постой, ты имеешь виду наш архив? Но там же нет ничего связанного с магией?

— Ты не настолько разбираешься в магии, чтобы точно знать есть ли там что‑то интересное. Просто дай постоянный пропуск, а я сниму с тебя проклятье. Клянусь Тьмой. Это никак не связано с моими злобными помыслами навредить твоей горячее любимой Салетте, — прошипел Лэйр Сартер, понимая, что с паранойей Седрика разговор может затянуться надолго.

Советник целый дис подозрительно рассматривал демонстративно зевающего темного мага, но тяжело вздохнув и кинув измученный взгляд на окружавшие его лилии, выписал пропуск.

Лэйр Сартер картинно поблагодарил и, используя пафосные взмахи руками и выдуманные заклинания, подготовленным заранее переплетением потоков маэн снял проклятье.

Затем покинув Седрика счастливо уничтожавшего прекрасные цветы, вышел к одному из фонтанов во внутренним дворике той части дома правительства, что занимали низшие служащие, на этот раз делая все, чтобы его заметили. Когда собралась достаточная толпа арохе подозрительно косящихся на темного мага и готовых принять вовремя все меры безопасности, Лэйр Сартер состроил самый высокомерный вид что мог и обратился в ворона. Некоторые маги поопытнее одобрительно закивали красоте превращения, но большинство зрителей презрительно зафыркали, оценивая этот глупый пафос.

Зато теперь вся Зэйрилиа будет знать, все подробности его прогулки. Репутацию нужно поддерживать.

Ворон прощально каркнул островам на пересечении Озер Бесконечности, где находились здание университета магии и правительства — маленькие разбросанные домики вокруг учебного корпуса из красного камня и белоснежный дворец с острыми шпилями и круглыми куполами. К северу раскинулась сама Зэйрилиа — столица Салетты и крупнейший магический, образовательный и экономический центра всего Великого Союза. Старый город, сверкал белыми куполами общественных заведений и яркими разноцветными крышами жилых домов, белокаменные улицы даже с высоты птичьего полета пестрели кустами сирени и жасмина, неестественно ярко — зеленными можжевельниками и цветами мальвы и лилий. Фейерверками раздавались всплески магии в структуре города. Зэйрилиа была единственным городом, где было принято в постоянстве поддерживать хорошую погоду, ни с какими другими городами Таэрра этого больше не позволяла. Лэйр Сартер недолюбливал свою родину, но к слегка безумной Зэйрилии питал нежные чувства. Здесь можно было встретить любого арохе, здесь можно было сотворить все что угодно. Этот город у озер Бесконечности был прекрасен ни потому, что считался красивейшим городом ВэСа. Архитектура там была не столь впечатляюща, как у старых городов Когтя Торы и Атрессы, даже ШиИш в Харине — местами столь вычурная и помпезная, слишком яркая или слишком белоснежная. Но вот магическая структура города представляла собой изумительный клубок всех возможных переплетений потоков маэн!

Покружив над городом Лэйр Сартер, вплел в структуру одного из небольших кладбищ нити потоков Тьмы, разбудив мертвецов от сна, и довольно полетел прочь, к ближайшему от столицы порталу. Любовь к Зэйрилии причудливым образом смешивалась с болезненными и унизительными воспоминаниями, так что оставить столицу без подарка темный маг не мог.

— Главное, я ему столько раз говорила, чтобы он отстал, от меня! А он все равно, бегает и бегает, как муха за коровьей задницей! — от переполнявших чувств Дашша высыпала курам слишком много зерна, и теперь присела его собрать.

Я работала над очередным удобрением для наглых крестьян. С наступлением весны они измучили меня просьбами помочь в хозяйстве. Никого уважения! Я потянулась, откинувшись на лавочку. Деревня выглядела мило. Свежая зеленая травка, на которой паслись куры, почему‑то все рыжие, гуси и дети. Женщины шумно переругиваясь, занимались уборкой домов после зимы — распахивали окна, забавной грибоподобной формы, вытаскивали во двор ковры и подушки… Повсюду шныряли черные кошки, принося еще больше суматохи.

— Ты закончила, Тори? — Мортирий, отец Дашши, подошел ко мне сзади.

— Да, — я закончила последние переплетение и встряхнула воду во фляжке, для закрепления результата. Развернувшись, я передала высокому сорокалетнему мужчине со странными светло — бюрюзовыми глазами, полученное средство для улучшенного роста растений, а именно кабачков.

Вежливо поблагодарив, Мортирий Торха вернулся в дом, бросив укоризненный взгляд на бездельничавшую Дашшу.

— Пойдем к Ягорию, — девушка заметно встревожилась, подозревая скорое возвращение отца и последующую занятость в ближайшее время.

Я пожала плечами и встала с насиженного места. Ягорий — это владелец так называемой гостиницы, небольшого двухэтажного дома на окраине деревни со стороны юго — восточной дороги. Количество путешествующих и оставшихся на ночь в год составляло не более пяти арохе, потому гостиница скорее была вечерним местом отдыха уставших, после трудового дня, селян.

Стараясь не наступать на слишком рано расцветшие одуванчики, я шла по деревне вслед за Дашшей. В последнее время она отдавала предпочтение не облегающим брюкам, а коротким юбкам, вызывая негодование женщин, и восхищения мужчин. Меня больше интересовало, как ее ноги умудрялись оставаться столь гладкими и чистыми при такой жизни в Темных лесах. У меня, мага способного регенерировать, и предпочитающего носить плотные брюки, и то тело было вечно исцарапано и измазано.

На пороге гостиного дома нас поджидал огромный ворон. Дашша уже собиралась замахнуться и прогнать наглую птицу, но я вовремя перехватила ее руку.

Учитель смог хмыкнуть даже в таком образе и плавно принял свой обычный вид писанного красавца.

Дашша испугано пискнула, а в деревне за сей стало абсолютно тихо. Да, ничего себе его боятся, хоть бы капельку и меня так…

Я стояла, скромно опустив голову, ожидая пока учитель обратится ко мне. Однако первым нарушил молчание невесть откуда взявшийся Жарий. Низко поклонившись, дедок, обратился к Лэйру Сартеру неожиданно неуверенным, заикающимся голосом:

— Господин, темный маг, позволь поговорить с тобой… — и почему‑то дернул глазами в мою сторону.

Учитель перехватил взгляд и с надеждой спросил:

— Что, она кого‑нибудь случайно или нет, убила?

Очень смешно.

— Н-нет, о чем ты… господин маг, — Жарий аж поперхнулся от неожиданности.

— Жа-аль, — протянул маг и многозначительно посмотрел на старика, — а стоило бы…

— Э-э-э, — бедняга Жарий явно не знал как реагировать на шуточки темного мага. А я из‑за всех сил надеялась, что это были шуточки.

— Господин темный маг, — резко собравшись с силами, начал знахарь. — Я, от имени всех жителей деревни, хочу попросить тебя о… э…

Как скоро начал, так скоро и сдулся.

Лэйр Сартер сегодня пребывал в удивительно благодушном настроении и благосклонно подождал, пока старик продолжит.

— Вот… может быть, нам будет позволено, господин темный маг, предать мертвым необхо…

— Нет, — суть Сартер быстро понял и ответил категорическим отказом.

— Но… ты же все равно, господин темный маг, никак не используешь… э-э-э…

— Мертвым абсолютно все равно, сгореть в огне или полежать в земле, чтобы потом превратится в зомби. Говоришь, я не использую ваше кладбище, старик?

Дорогая, за мной…

О, Тьма… Спасибо Жарий тебе большое! Кажется, теперь моему милому учителю захотелось попрактиковаться со мной в некромантии. Меня это совсем не прельщало. К мертвецам я была абсолютно равнодушна, в каком бы состоянии они не находились. Пары практик по анатомии под руководством учителя хватило, чтобы научиться абстрагироваться от неприятия и отвращения, но от некрамантии веяло чем‑то гадким. Хотя и это дело привычки, немного опыта и останется чисто механическая работа, если еще вдруг не проснется творческий интерес.

Шагая за магом, я оглянулась. Жарий растерянно смотрел нам вслед, Дашша, вылезшая из‑за куста черемухи, постучала по голове, смотря на старика. Я с ней была полностью солидарна.

Маленькое кладбище появилось я с тех пор, как в старом замке обосновался Лэйр Сартер и поставил в условия более — менее спокойной жизни для местных жителей наказ не сжигать мертвецов с ритуальными плясками и песнями, а хоронить в земле. Чтобы потом он мог не обыскивать округу в поисках ближайшего кладбища при надобности. В Дестмирии именно в связи с опасением стать после смерти бездумным рабом некроманта, появилась традиция кремирования. Как‑то в начале зимы мне посчастливилось попасть на похороны, оставившие у меня весьма странные впечатления. Сначала шли грустные песни, потом пока тело горело на красиво украшенном костре, все знакомые подходили и, по очереди глядя на огонь, говорили все, что думали о покойном, как хорошее, так и плохое. А дальше вновь шли песни, только на этот раз веселые и жизнерадостные, танцы и поедание различных блюд из яблок. Интересно, а когда все фрукты закончатся, например, сейчас, весной, что селяне есть будут.

Так вот, кладбище за деревней, среди молодых елочек, насчитывало могил десять — то ли Лэйр Сартер сюда уже захаживал не раз, то ли смертность в Капинорках такая низкая…

— Приступай, — учитель указал на одну из могил, и заметив, что я не сдержалась и посмотрела на ясно светившее солнце, фыркнул: — Поднять мертвеца ночью и светлый маг сможет, так что не ищи отговорок.

Уже давно заметила, насколько велика у учителя тяга к утрированию.

И где это он летал сегодня? Такой аккуратный, как нарисованный. Лэйр Сартер хорошо смотрелся среди могил, а еще лучше бы выглядел в одной из них.

Испытывать терпение темного мага дальше было слишком рискованно для своего здоровья.

Напрягая память, я аккуратно принялась за создание пентаграммы из потоков маэн Тьмы с небольшими вкраплениями огня и земли.

— Дура, что ты творишь! — учитель больно шлепнул меня по спине и стер половину моего переплетения потоков маэн. — Более трудоемкий способ сложно было выбрать.

Я постаралась успокоиться.

Возится даже с элементарной основой ритуала по поднятию мертвецов оказалось неожиданно долго. Сартер критиковал каждое мое действие, постоянно заставлял переделывать и щедро угощал оскорблениями и тумаками. При этом он прибывал в хорошем настроении и издевался надо мной с особым удовольствием. Какой бы не была окончательная цель первоначальный этап всегда одинаков — преобразовать место вокруг трупа, сплести внутри круга каркас структуры.

Когда он, наконец, признал пентаграмму приемлемой, было далеко за обед.

Зато исчезли даже самые упорные малолетние зрители, что решили понаблюдать за магическим процессом из кустов. Только Дашша задремала под могилкой на другом конце кладбища.

Лэйр Сартер сел на памятник.

— Теперь, решай, какой именно стороной некромантии ты хочешь заняться? Зомби? Дух?

Я абсолютно никакой некромантией заниматься не хотела. Но создавая пентаграмму, как‑то рассчитывала на простейшее поднятие бездумного зомби, только раз учитель не сказал яму выкапывать, нужно настроить его так чтобы мертвец сам из могилы вылез. А еще нужна жертва.

Темный маг давно научил меня использовать жизненную силы, основу структуры различных животных для определенных магических действий и увеличения собственных сил на время.

И сейчас надо было позаботиться о материале, необходимом для некромантии.

Лэйр Сартер заинтересованно рассматривал меня, кидая многозначительные взгляды на Дашшу. Их я предпочла проигнорировать. Убивать жителей деревни, самостоятельно или косвенно, по уговору темный маг мог только в самых крайних случаях, а вот насчет меня никаких условий не было. Интересно, а если бы он на полном серьезе собирался меня убить, и только смерть, например, Дашши от моих рук могла меня спасти, чтобы я сделала? Я не хотела знать ответ.

Утка решила вернуться домой из теплых стран после зимы очень удачно. Я набросила на ее парочку сплетений внушения и через дис птица спокойно сидела на моих руках.

Убить ее было легко, зато трудно уловить в момент смерти, когда нужно преобразовывать структуру. Но я справилась, и сдерживая тошнотворные волны силы и восторга плела нити и каркас для моей марионетки. Закинула вниз, проникая сквозь переплетения земли наполненной тьмой и смертью, выдернуло мертвое тело из спячки, и с трудом удерживая последние крохи силы резким рывком выдернула труп из вечного сна. Структура земли будто сама расползалась с пути моего свежего зомби. Когда мое творение вылезло на поверхность — жутко вонючее, почти разложившееся, в балахоне мерзкого желтого оттенка — до сих пор неестественно чистого и яркого, эйфория от чужой смерти и магии исчезла.

— Ух, ты! Дядя Сойхор! — где‑то позади воскликнула Дашша.

И меня вырвало, дрожь сотрясало тело и проснулись давно забытые угрызения совести принципы земной морали.

Когда я подняла глаза от кладбищенской земли зомби слабо трепыхался лежа не земле, а учитель грыз одуванчик.

— Пожалуй, для первого раза неплохо. За исключением последнего эпизода.

Я грустно посмотрела на остатки обеда.

— Ты хорошо умеешь работать интуитивно, но совершенно не умеешь правильно использовать эту способность. Убери это и возвращайся в замок. Там прочитаешь пару работ об интуиции и структурных формулах.

Лэйр Сартер обратился в ворона и улетел. А я понятия не имела, как убрать это.

— Доброе утро, дорогая!

Когда тебя будит Лэйр Сартер, утро по определению добрым быть не может.

Учитель увлеченно листал мои записи, пока я одевалась.

— Выбери что‑нибудь по приличней, сегодня я отведу тебя в город, — темный маг критично меня осмотрел.

После того как учитель пару десятков раз врывался ко мне ванную с новыми поручениями я перестала обращать в каком виде нахожусь перед ним, но от такого пристального внимания хотелось спрятаться.

Пока я покорно искала среди бардака моей коморки брюки и тунику, Сартер продолжил рассказ о сегодняшних планах.

— Думаю, даже твой жалкий умишко за полтора года усвоил, что находимся мы на территории Цейрской земли в Дестмирии. Так как ты все‑таки уже не такая отсталая иномирянка, шарахающаяся от любой магии…

А это когда еще было? Что‑то. А магию я приняла с легкостью. Или это он о моей первоначальной неудаче с потоками маэн?

— … то пора выводить тебя в свет. Ты рада?

— Безумно, учитель, — буркнула я, отбрасывая в сторону домашнее черное платье.

— Как и я, надеюсь, сегодня мы неплохо развлечемся. Что ты знаешь об этом городишке, кроме того что там живет Дэн?

В первую очередь перед глазами появилась картинка из туристического справочника. Нет, книга, конечно, называлась по — другому, но суть та же — город и сухой перечень достопримечательностей с банальными описаниями. Правда достопримечательностей там минимум — какая‑то уникальная мостовая и полуразрушенный фонтан в одном из нищих дворов. Плюс краткая историческая справка. Это я и рассказала.

— Первое упоминание о городе Цейр датируется 4264 годом, через тридцать лет город становится столицей Теморской земли, но не сохраняет свое положение надолго. Вплоть до образования Дестмирии в 4623 Цейр принадлежал территориям разрозненных, постоянно воюющих между, собой земель… Город весьма типичен для современной Дестмирии, беден культурно и экономически.

— В твоем распоряжении вся моя библиотека, а ты все равно выучила ту ересь, что преподается в университетах Салетты. Информацию в самых красивых и солидных книжках нужно больше всего дифференцировать. В старых легендах правды не меньше, чем в учебниках истории Мартина Тота. Знаешь, почему среди всех земель Дестмирии, лежащих в темных лесах, я выбрал именно Цейр?

Эта земля полна легенд и силы, усыпана осколками памяти древних государств, крошками могущества. Более четырех с половиной тысячелетий назад именно здесь, а не в Харине, зародилась цивилизация севера — цивилизация хэдов. Через тысячу лет образовалось государство Дестен, игравшее важную роль в Эпоху Возвышения. Именно здесь была одна из крупнейших резиденций Рода. Катастрофа оставила от великолепного города — дворца лишь развалины и особое переплетение потоков маэн.

Будь это Салетта, археологи и маги давно бы все перекопали. Растащили по углам, а остатки выдавали за великие находки. Но грязная, забитая Дестмирия никому не нужна, и под болотами хранятся артефакты, созданные великими магами более трех тысяч лет назад. Ты удивишься, когда узнаешь насколько структура в других уголках Таэрры отличается, а того что ты привыкла видеть. Как там официально говорится, о Эпохе Трех Роз и Эпохе Возвышения?

Пока Сартер вдохновенно рассказывал, мы уже вышли из замка, и теперь я пыталась подстроиться под шаг учителя, идя по узкой тропинке на север.

— Время, когда древние цивилизации Тор-Эля, Наяшана и Найи достигли наибольшего расцвета. Развитое мореходство позволяло тесно сотрудничать трем континентам, в некоторых источниках говорится о возможности воздушных перелетов…

-..а в некоторых, — продолжил учитель, — о портальной сети, что охватывала всю Таэрру. И эти жалкие остатки, что присвоили себе салеттские проходимцы, лишь малая ее часть. Но магия остается, даже когда разрушен материальный носитель. Значительную часть Цейрской земли занимал город — дворец, место, куда устремлялись ученые и аристократы со всех точек Таэрры, один из крупнейших портальных узлов. И до сих пор редкие нити, пронизывающие структуру этого места облегчают телепортацию. Даже твое появление здесь, связано с одним из оставшихся узлов перемещения, значительно трансформированного за время.

Ветка сирени больно хлестнула меня по лицу, но проклинала я не ее, а эти древние цивилизации, таинственный Род и непредприимчивых салеттцев. Я бы неплохо прожила свою жизнь и дома на Земле, ничего не зная о магии. Вернее, я хотела так думать. На самом деле, отказаться от возможности манипулировать потоками маэн сейчас было равнозначно самоубийству, эта сила настолько слилась со мной, что казалась такой же неотъемлемой частью существования, как и дыхание.

— Где‑то здесь находится одни из таких узлов и спрятанный осколок портального камня, ведущий в Цейр. Найди, — Лэйр Сартер сел на ствол поваленного такфиса и принялся внимательно следить за моими действиями.

Долго искать не пришлось — достаточно было просто оглядеться. Для перемещений в пространстве не существовало определенных нитей магической энергии какой‑либо из стихий, было всего лишь направление. Я давно заметила, что когда учитель перемещается в замке, потоки маэн вокруг него меняют свое естественное положение и устремляются в одну точку — мага. Так же было и с куском портального камня под елкой, переплетения потоков маэн разве что выглядели более плавными и статичными.

— Куда ты спешишь, — окрикнул Сартер, когда я хотела подойти ближе и прикоснуться. — Для начала просто внимательно наблюдай за процессом, это же не надежно переделанные камни портальной границы, а дикая магия. Простого арохе или мага, не знающего что надо делать, может разорвать на кусочки.

Учитель взял меня за руку, из‑за чего я ощутимо вздрогнула. Его гладкая, прохладная кожа вызывала у меня тошноту от иррационального страха. Пришлось сосредоточаться на потоках маэн. Я не видела воздействия темного мага, но нити оживали, вибрировали, складывались в единую композицию, центром которой был обросший мохом камень. Учитель осторожно коснулся рукой его потрескавшейся поверхности, и в долю сей нас накрыла волна перемещения. Это было совсем не похоже на мои прыжки в Темном лесу — одновременно и легче и противоестественней. Я совершенно потеряла чувство реальности, и единственным ориентиром была рука учителя. Перед глазами все слилось в грязно — коричневое пятно, дыхание сбилось, но все это было столько физиологически — поверхностным, и не затрагивающим мою магическую структуру.

Первое, что я ощутила, был новый запах. Обостренное магией обоняние необычный сладковатый аромат.

— Хайринка уже зацвела, — довольно заметил учитель, стряхивая с себя мою руку. — Где этот цветок используется?

— Зелье для сведение бородавок, зелье для болтливости, — монотонно стала перечислять я — три яда, при создании кулона — оберега, при приготовлении кролика по — шинси, при…

— Достаточно, — отмахнулся темный маг. — Ты что, выучила наизусть все к чему дотянулась?

Мне очень захотелось приготовить кое‑что из хайринки. Один из ядов заставляет жертву мучиться долго и безнадежно.

— Обрати внимания налево, дорогая, среди холодных темных лесов уютным гнездышком возвышается Цейр, город с богатой историей… и пожалуй все.

Я повернулась и внимательно рассмотрела столицу этой земли. И чуть покраснела, вспомнив, что речь Сартера взята оттуда же, откуда я черпала свои знания по истории. Мы оказались, совсем близко, недалеко от тракта, на невысоком холмике. Леса вопреки словам учителя вокруг было мало, а сам Цейр не возвышался, а скорее расплескался по заметной низменности. Небольшие отдельные домики, постепенно сближались и сближались, образуя я извилистые улочки. Городские стены, в которые упирался пригород, выглядели ненадежно и неопрятно. За ними виднелись высокие здания с острыми крышами…

— Пойдем, — подогнал меня учитель. — Проведу тебя по городу, покажу жизнь, что по мнению торанцев является жалким существованием нищих глупцов.

Свое мнение Сартер как обычно не высказал…

— Учитель, — я осторожно решилась спросить, — а почему Цейр расположен в таком странном месте? Мне казалось, что обычно города растут у рек и на возвышенности.

— Насчет второго так и было. Но через Цейрскую землю проходило слишком много войн. Небольшая магическая ошибка, и ландшафт слегка инверсировался. Забавная легенда… Когда вернемся в замок ты мне ее сама и расскажешь, только пораспрашиваешь горожан, а не прочитаешь в учебнике.

Я тут же пожалела, что спросила.

Внимания на нашу парочку не обращали — в пригороде жили в основном крестьяне самозабвенно занятые сельским хозяйством, и сами дома мало отличались от капинорских, разве что немного богаче — изогнутые остроконечные крыши украшены флигелями, на верхней части грибоподобного окна, его «шляпке», цветастые занавески. В каждом дворе росли заросли пахучих бело — красных цветов хайринки.

Городские врата только и носили такое название — никакой стражи или ограничений на вход.

При входе в город учитель преобразился.

Никаких физических изменений, но домашняя одежда темного мага, темная рубаха и широкие штаны, вдруг стали вызывать ассоциацию то ли с нищим торговцем, то ли просто с безработным проходимцем. Высокомерие сменилось простодушной хитростью и наглостью, и волосы не лежали с элегантной небрежностью, а безвкусно растрепались, Уж не знаю, что он сделал со своей структурой, но выглядел учитель лет на пятнадцать старше. Мне пришло в голову, что играть мы будем отца с дочерью.

— Я проведу тебе небольшую экскурсию. Начнем с центра или трущоб на окраине? — чарующий голос превратился раздражающий.

И сам же ответил:

— С трущоб.

Цейр город бедный, большинство жителей живут так же как триста — двести лет назад в Салетте.

Мы проходили мимо провожавших нас подозрительными взглядами оборванцев, что подпирали стены полуразваливавшихся жилых домов. Но ужасов вроде содержимого ночных горшков выплескиваемого из окон и вони городской жизни не было. Будто все давно было заброшенно, покрыто пылью и легкой грязью времени, а арохе появились здесь чисто случайно, и только для того чтобы посмотреть на нас. Жутко тихо, только редко хлопающие двери и ставни, да приглушенный шепот из темных углов.

Улицы петляли, так и казалось, что из любого угла кто‑нибудь как выскочит, из‑за чего сердце замирало перед каждым поворотом. Эта первая вылазка в город меня в общем пугала. К тому же переплетения потоков маэн здесь значительно отличалось от тех, что в темном лесу или в доме учителя. Тьмы было значительно меньше, так что я чуть ли не чувствовала себя беззащитной в магическом плане. На всякий случай я слегка поработала с собственной структурой, просто чтобы удостовериться, что все нормально.

После длительной паузы Лэйр продолжил рассказ:

— Город не разделяется на определенные районы со своими названиями. Трущобы с нищими и мелкими воришками, переплетаются с просторными квартирами преподавателей и арохе искусства, ближе к центру застройку сорок седьмого века разбавляют особняки магов, наемных воров и убийц, сыщиков… На западе все‑таки можно выделить отдельный район торговцев. Повсеместно живут рабочие. Фактически вся жизнь в Цейре поддерживается за счет производства дорогой мебели из такфиса, бумаги и наличия хороших наемников. С образованием в целом худо, но Дэн пытается исправить ситуацию, так что здесь целых две школы и военно — экономичный колледж, уникальный в своем роде для Дестмирии. В центре парочка административных зданий, дома ожиревших богачей и нашего Дэнайра.

За лекцией учителя мы незаметно добрались до рынка, и я впервые увидела такое количество людей на Таэрре за один раз. Самая главная торговая точка Цейра мало чем отличалась от обычной земной в небольшом районном центре, со скидкой на товары и средневековый антураж — разве что громче, так как рекламой здесь был только голос продавца. В основном продавалась еда, овощи и фрукты, некоторые знакомые только по картинкам из моей любимой кулинарной книги. Также можно было встретить лавочки с разными полезными вещичками вроде ножей, пухолок, лопат и поношенной одеждой, каким‑то образом заинтересовавшей мага. Единственно интересным объектом была скрученная бабулька, торговавшая амулетами и зельями, судя по подозрительному виду не совсем легально.

— Купи у нее что‑нибудь полезное, — приказал учитель, не переставая с абсолютно прохиндейским видом копаться в тряпках Лэйр.

— Что именно? — осмелилась переспросить я.

— Полагаешь, я невнятно выразился? — учитель прожег меня взглядом, и я обреченно потопала к старухе, пытаясь придумать линию поведения.

— Что интересует, деточка? — моему приближению торговка чутко обрадовалась и затрясла перед носом товаром. Даже не смотря на потоки маэн ясно, что все ее безделушки пустышки, и учителю как всегда захотелось надо мной поиздеваться.

— Приворотное колечко — парни не отстанут. Или вот зелье от прыщей — красавицей станешь. А может шнурочек на удачу — пойдешь по улице да денежку найдешь, — продолжала распинаться бабуля. Посмотрела на меня, мнущуюся на месте неудачницу и снизила тон — Или тебе аборт сделать надо?

— Нет, — не выдержала я. Это надо же, какое впечатление произвожу. Я провела глазами по предложенному товару, пытаясь придумать, что может хоть как‑то сойти за полезное.

— Это что? — я ткнула пальцем в простой массивный камень с красноватым оттенком.

— Ах, — бабуля прямо расцвела. — Это камень из самых глубин озера Бесконечности, его омывала слезами сама Прекрасная Русалка. Он приносит удачу в любви и сохраняет теплые отношения в семье, нужно только разогреть его в печи, посыпать солью и опустить в кадушку с водой на три дня. Потом умоешься в этой воде…

И будет мне счастье! Здорово как, бабушка!

Присказку о Прекрасной Русалке я часто слышала от деревенских, но никак не могла найти в книгах полную легенду. Наверное, это что‑то местного масштаба и к озерам Бесконечности, на которых лежит столица Салетты уж точно отношения не имеет.

— Сколько ваш камушек стоит? — вообще‑то у меня денег совсем не было, и я думала насколько этично для меня, как ученицы темного мага, будет попытаться внушить старушке, сделать бедной девочке подарок. Правда я не знала, получиться ли у меня то, что я только в теории и знала. Да и еще и амулет от ментального воздействия нужно обойти. Боюсь, моя попытка прикончит бабушкин рассудок.

— Пятнадцать гельв всего, детонька, — старуха буквально впихивала мне в руки камень, не зная что сейчас решается судьба ее разума. Сумма для куска гранита огромнейшая. Эх, была не была. Другой цели посылать меня без денег что‑то купить я у учителя не видела — только тренировка. Деревенские все‑таки согласно договору в ментальном плане, в отличии от физического, неприкосновенны, ни для Лэйра, ни для меня и даже приблудных магов. А наличие амулета — дополнительные сложности для удовлетворительного результата.

Торговка явно что‑то заподозрила и настороженно смотря, стала оттаскивать камень от меня подальше. Я улыбнулась, поблагодарила, положила свою костлявую ручку на ее сморщенную старческую лапу и посмотрела в глаза, филигранно воздействуя на потоки маэн, стараясь не задеть сеть защиты амулета.

— Стой, — старуха затрясла головой, и произнесла короткое защитное заклинание, так что я еле успела ринуться прочь от всколыхнувшихся потоков, опасаясь что‑либо повредить в ее мозгу.

— Надо этот бесполезный булыжник — бери. И уходи пока стражу не позвала, — тон у торговки кардинально изменился. Никакого сюсюканья, только злая настороженность.

Расстраиваться, что ничего не получилось, и меня засекли, я не собиралась. В принципе, так даже лучше, а то я чувствовала, что манипуляции с чужим разумом это не мое. Поэтому еще раз поблагодарив и улыбнувшись — улыбка лучшее оружие идиотки — я развернулась и пошла искать учителя.

С поля зрения темный маг исчез, а зато на меня пялились все, кому не лень, каким‑то мистическим образом вычленив из моей заурядной внешности что‑то подозрительное.

Учитель нашелся на другом конце рынка, увешенный серьезного размера тюком высматривал что‑то в небе. Я на всякий случай тоже голову задрала вверх, но даже облаков не обнаружила. На удивления хорошая погода этой весной.

— Ну, наконец‑то. Что принесла?

Я продемонстрировала камень, из‑за всех сил стараясь казаться невозмутимой. Мне и так бабуля и прогулка по рынку все нервы потрепали, а попытка выпендриться перед учителем тот еще стресс. Булыжник мой был осмотрен со всех сторон и даже потроган.

— Ну и в чем полезность? Это просто камень, если ты не заметила.

— Да. Но им можно кого‑нибудь стукнуть, — вроде голос даже не дрожал. Флегматично прозвучало, прямо гордость берет. Немного подумав, я добавила: — И убить.

— Кхм, — на этот раз тщательного осмотра удостоилась я. Хорошо хоть не потрогал. — Принято.

Лэйр Сартер снисходительно (омерзительно снисходительно) кивнул, забрал мой камень и кинул его в мешок. А потом запихнул этот мешок под ближайший лоток. Торговец расписной посудой ничего не заметил, а у меня только глаза на лоб вылезли. Я так и не поняла, каким образом он так глаза всем отвел.

— Потом заберешь, — Сартер щелкнул передо мной пальцами. — Хэй, Тори! Обязательно заберешь.

— Да, учитель.

Будто я что‑то другому могу ответить.

— Пойдем перекусим в самой типичной таверне Дестмирии, чтобы знала что такое.

Самая типичная таверна оказалась совсем рядом. Название у нее тоже было банальней не куда — «Золотой вепрь». Вывеска соответствующая, а здание выглядело надежно и непрезентабельно.

Внутри было также непрезентабельно, и неуютно для такой юной девы как я до жути. Посетители были одного типа — здоровенные вонючие мужики, так что не только я, но и Лэйр Сартер со своим неплохим ростом и достаточно скромным весом выглядел чрезвычайно тщедушно.

Взгляды местного контингента нервировали еще больше чем на рынке. Кажется у меня с непривычки аллергия на такое количество народа.

Мы сели за свободный, обляпанный столик.

— Расслабься моя дорогая, — темный маг буквально излучал доброжелательность. — Ты все‑таки должна уметь вливаться в любое сообщество.

Я с трудом сдержал скептическое хмыканье, и учитель одарил меня очередной снисходительной улыбкой, вызывая привычную волну ненависти.

Впрочем, через полтио я удостоверилась что по крайней мере Лэйр Сартер знал о чем говорил. Пока я хлебала похлебку — достойного конкурента моих первых кулинарных экспериментов — темный маг вливался в сообщество. Качественно и совершенно не прибегая к магии. Представил меня недалекой племянницей, первый раз выбравшейся с хутора в город, рассказал историю своей жизни, включавшую бытность и разбойником, и стражем в городе, и простым купцом, поделился парочкой похабных анекдотов и любовных похождений — и стал душой кампании. Все окружающие меня так раздражали, что почти три тио болтовни учителя я только нахмурившись зыркала в ответ на любой взгляд. Наверное, страшно, раз так шустро отворачивались. В чисто мужском обществе, пусть и страшненьком, мои мысли текли только в направлении стану ли я когда‑нибудь столь же сногсшибательно красивой, как учитель, учитывая, что как маг я вполне хороша, и телом своим управляю неплохо. Изменение внешности было ограниченно строго определенными правилами, вроде не делай себя идеальней или уродливей чем есть, не изменяй изначально природой данные параметры, а только восстанавливай то что было. Вот только кажется все толковые маги эти правила благополучно игнорировали.

Почти чистый воздух и относительная тишина была блаженством. Мы все‑таки выбрались из таверны. Мимо нас прошла стайка что‑то гневно обсуждающих горожан. Лэйр Сартер проводил их взглядом:

— Удачно мы сюда попали. Господа говорили, что, сегодня будут сжигать темного мага, — голос учителя лучился довольством. Он дернул меня за руку, ведя в сторону главной площади.

Вот что я совершенно не хотела делать, так это смотреть на казнь, еще в компании темного мага, да и сама когда я… Тьма, во что я вляпалась.

На площади перед достопримечательным фонтаном успели сложить костер. Как ни странно было пустынно. Часы на ратуше тоскливо пробили полдень.

— Так мало людей, — вырвалось у меня.

Лэйр Сартер недоуменно на меня посмотрел, заставляя, поежится.

— Это же не представление какое‑нибудь, а сейчас не третье тысячелетие. На казнь приходят только те, у кого к конкретно сжигаемому темному магу есть претензии. Или туристы.

Он так спокойно про это говорит.

— А, вот смотри и осужденные. Любопытно, — Сартер прищелкнул языком.

Я всмотрелась в двух арохе, закованных в массивные кандалы и тяжелые антимагические ошейники. Высокий мужчина, типичный хэд по внешности — черные волосы до плеч, бледное лицо, впавшие серые глаза. Одет в грязно — белое шафи (что‑то среднее между халатом и юкатой, по правилам подпоясанное широким кожаным ремнем и несколькими цветными поясами из ткани) на голое тело. Рядом с ним, постоянно спотыкаясь, шла миниатюрная смуглая девушка с рыжеватыми волосами и слегка раскосыми глазами в такой же одежде, некрасиво висевшей на ее исхудалом теле. Парочку окружали крупные мужчины в серо — бордовой форме стражи с белой лентой на голове. Я глянула на структуры осужденных. Мужчина, темный маг, то ли не мог, то ли ни хотел скрывать свои силы. Я впервые видела структуру настоящего мага, но то, что он слаб было очевидно. А девушка… а девушка вообще была светлым магом. Я недоуменно рассматривала ее структуру, но ошибки не было — потоки маэн Света составляли всю ее магическую сторону. Рыжая худышка была чистым светлым магом, тоже не сильным, но талантливым в целительстве.

Какого проклятого сейчас будут сжигать захудалого темного мага и бедную светлую, когда по городу спокойно гуляет Лэйр Сартер, способности которого несоизмеримы с их, да и в округе полно куда более опасных арохе.

— В основном только вот таких неудачников и казнят. Настоящие темные маги должны жить, — достаточно громко произнес Лэйр Сартер, заставляя вздрогнуть стоящую рядом в обнимку парочку.

Осужденных уже привязывали к столбу. Я как завороженная смотрела, как светлой магией разжигают костер. Бело — желтое пламя шустро глотало сухой хворост, обвивало тела магов. Этот огонь не причинял боль. Что же, хоть какое‑то милосердие дестмирцем не чуждо.

— Смотри внимательно, Тори. Что творится с их структурой, со структурой мира при взаимодействии с простейшей, но такой изумительной структурой этого пламени! — в голосе учителя просачивалось восхищение. А меня чуть не стошнило от отвращения. Этот ублюдок, как он может так относится к человеческой жизни! Не презрение, не жестокость, просто тупое безразличие! Это ведь перечит его теории о Тьме! Но я послушно смотрела на потоки маэн, стараясь не обращать внимания на искаженные страхом и болью лица. Им так не хотелось умирать.

— Когда темный маг слаб, когда он творит, то что запрещено по всем правилам он заслуживает смерти. Но когда светлый маг предает свою силу, использует ее ради недопустимого зла это куда хуже. Они исказили свою собственную сущность, а вместе с тем и сущность мира. Чтобы эта парочка не натворила, с моими, хм, «злодеяниями» им не сравнится. Но я достоин жить, а они нет. Я настоящий темный маг, а тот глупец решил сыграть в игру не зная правил и попытаться обхитрить саму Тьму.

И никто из наблюдавших за казнью даже не обернулся, не дернулся в ответ на громкую речь Лэйра Сартера. Им действительно было все равно, что он только что признался в преступной магической направленностью. Или просто жители Цейра чувствовали, что ощущать неприятие к моему учителю опасно для жизни. Только та парочка, перед нами тряслась от негодования, бросая на Сартера полные возмущения и непонимания взгляды.

— Эти показательные казни, конечно, дикость, лучше как в Харине — посылать к неугодным убийц, владеющих магией Света. Такая смерть, или как эта — все естественный финал для жизни простого темного мага на севере. Мы редко умираем от старости или в бою. Просто, сильные сами могут управлять своей судьбой.

Я смотрела на обожженные остатки магов, на то, как действительно, красиво происходит реакция при соприкосновении структур. Я почти ничего не чувствовала к казненным людям.

А вот девушка с густыми и блестящими каштановыми волосами передо мной, сдавленно рыдала на плече своего светловолосого спутника в длинном сером плаще. Зачем тогда стоять здесь и смотреть, если это приносит боль? Мазохисты что ли?

— Ты опять слушала меня краем уха, дорогая, — недовольно заметил Лэйр Сартер, так же рассматривая шатенку и блондина.

— Я внимательно слушала каждое твое слово, учитель, — ровным тоном возразила я.

— Слушала, слушала… Только до сих пор ты не желаешь видеть всю картину целиком. Мыслишь непонятно откуда взявшимися стереотипами как туристка из Салетты, — парочка вздрогнула и устремила на Сартера широко распахнутые испуганные глаза.

Учитель, будто бы ничего не замечая, продолжал:

— Я не раз тебе объяснял, ты не раз читала. Темная магия естественная часть мира. Кто‑то должен исцелять, кто‑то подымать мертвецов, кто‑то должен благословлять, кто‑то проклинать. Элементарно, не так ли, разумность такого равновесия легко понять, но вот принять…

Парочка продолжала пялиться, так что я не выдержала:

— Что? — даже бровь попыталась приподнять как учитель. Надеюсь, выражение моего лица получилось не очень смешным.

— Свет! Девочка, как же ты могла стать ученицей темного мага! — прямолинейная шатенка с жалостливой гримасой посмотрела в мою сторону.

Самой интересно, как это я так умудрилась!

— Да ее никто особо и не спрашивал, — фыркнул Лэйр Сартер и улыбнулся. Обаятельно. Парочка бесстрашно перевела все свое внимание на темного мага.

— Это же дикость, — беспомощно прошептал парень, бросая тоскливый взгляд на догорающие тела. — Как можно в шестое тысячелетие действовать как в четвертое! Публичные казни, принуждение в обучении магии. Вы как я понимаю маг образованный, и должны понимать насколько это неправильно…

Плохо парень подслушивал. Или просто не пробиваем со своими убеждениями.

— Как образованный маг я понимаю, насколько это правильно в настоящее время. Вы же сами решили путешествовать, чтобы увидеть мир за стеной Зэйрилии, окунуться в настоящую жизнь, не так ли?

Люди постепенно расходились, кое‑кто недовольно косился в нашу сторону, но помалкивали. Аура, окружающая Лэйра Сартера судя по всему без всякой магии заставляла делать арохе, то что он пожелает.

— Да, но… сжигать арохе за то, что они темные маги?! Магия есть магия. Преступление даже не было названо, а они умерли только, за то кто они есть.

— Только. О темных магах нельзя сказать «только». Или вы считаете разделение на магов светлых и магов темных глупыми предрассудками? — предельно вежливо уточнил Лэйр.

— Нет, конечно! — возмутилась такой интерпретации девушка. — Мы изучали теорию магии, философию, да я, между прочим, сторонница дуалистического таэризма! Свет и Тьма совершенно разные структуры, противоположные, вторичные сущности, составные части Таэрры. Но ведь это не значит, что надо искоренять сторонников одной из них. Вот это есть людская дикость, предрассудки…

— А с чего ты взяла, что казненные были сторонниками Тьмы?

— Но… а, вы имеете в виду, что мужчина погиб, так как не понимал философию Тьмы?

— Ты удивительно точно подметил, мальчик. Он и его подружка застряли между двумя понятиями. Он был связан с Тьмой, она со Светом, нити их связей переплелись и запутались, разбивая наше мироздание при каждом их действии.

— Джето Кортейх. «История шестого неба». Только наоборот, — задумчиво пробормотала девушка. — Значит это не бредовые сказки, а хранилище сущности мира?

— Глупости, — фыркнул Лэйр, — несомненно это бредовые сказки. Просто кое‑что Джето угадал в силу своего сумашествия.

— Это все равно не правильно! — категорически воскликнула шатенка, притопнув ногой.

Учитель на удивление дружелюбно улыбнулся.

— Вы просто ничего не понимаете ни в Тьме, ни в темной магии.

— Я имею кое — какое представление, о том, что такое Тьма, — гневно начал парень, но его подружка перебила:

— Скорее мы сложили из различных источников картину, которая кажется нам наиболее вероятной.

— Различных источников? Разве в Салетте разрешено что‑то корме трудов Артина Торерро и Иолины Клотле?

Девушка покраснела.

— Ну, мы еще читали книги Стефании Мэтс, Грогьера, Кар, немного Лафта..

— Богатый список, — хмыкнул Лэйр.

Из перечисленного только у Сартоира Кара содержание не являлось полной чушью. Не понимаю, почему учитель вообще разговаривает с этой парочкой. Они меня уже достали своим бессмысленным разговором.

— Мы же не собирались изучать темную магию, просто хотим познать мир! — возмутился парень, покраснев при последних словах.

— Похвальное желание. И как успехи? Какое происхождение у озера Лишу на север деревушки Хихорка? Какими заклинаниями поддерживается здание театра в Эрсите? Что за развалины замка недалеко отсюда?

Что это за дурацкие вопросы? Парочка была со мной солидарна. Забавно, они окончательно перестали боятся мага.

— Что за странные вопросы? — шатенка решила демократично возмутится. — Никто не знает всего. Подобные мелочи составляют мир, и весь наш опыт, все наши знания состоят из этих мело…

— Разве я спрашивал о мелочах? Я спрашивал о ярких страницах истории Дестмирии, страны которую вы сейчас изучаете.

Озеро Лишу сотворено из тела Лишу Антоби, ценной жизни спасшей свой родной город. Театр в столице стоит на месте погребения Джона Хос, известнейшего актера 49 века. А развалины на западе — останки загородного особняка богача времен Возвышения.

Парочка смущено заткнулась, не зная, что сказать.

— Э… оу, один дис! Я читал про Лишу Анатоби! Озеро‑то было, но не здесь, а на территории нынешней Салетты, тогда ее восточные земли входили в Дестен, — вдруг победно щелкнул пальцами паренеь.

— Мм, да? Наверное, я вам солгал, — темный маг невозмутимо пожал плечами, невзирая на возмущенные взгляды — Так как ваши имена? Я Лэйр.

— Лена, — после непродолжительной паузы представилась девушка.

— Артин, — не стал отставать ее дружок.

Меня, понятное дело, представлять учитель не стал, а я сама еще не окончательно с ума сошла. Чтобы вмешаться в его разговор.

— Пойдемте в таверну. Вы ведь выпускники Зэйрилийского Университета Культуры и Естествознания.

— Лена — да, а я Культуры и Философии.

— О, директор в ЗУКиФ мой старый знакомый…

На меня внимания никто не обращал. Это было естественно, так как я подкорректировала свою структуру, стараясь оставаться как можно более незаметной — на этих студентов подействовало, а учитель нашел себе более разговорчивых спутников. Я тихонько шла рядом, и удивлялась собственной злости.

Лэйр Сартер завел парочку в уютное здание, похожее на теремок из сказки, в центре города. Внутри, в отличии от «Золотого вепря» было вполне прилично — небольшие круглые столики из дуба, занавески на окнах цвета охры, чистая барная стойка, плюс огромный вазон на полу с какой‑то пальмой. Это выглядело настолько неуместно, что я проверила ее структуры — а вдруг мой глюк или просто иллюзия. Да нет, обыкновенное дерево. Но Лена с Артином тоже косились на пальму с подозрением.

Учитель коротко переговорил с хозяином и усадил студентов за столик у окна, я аккуратно примостилась рядом на краешек стула.

— Э… — Артер видимо не очень понимал, что они тут делают, и отчаянно пытался найти новую тему для разговора, — а вы здесь живете?

— Это тебя не касается, — насмешливо обронил темный маг. — Как вас родители отпустили в такое путешествие?

— Мы уже давно взрослые!

— У вас богатые семьи?

— Ну… — Лена удивлено перекинулась взглядами с Артером. — У меня да…

Учитель засыпал эту парочку вопросами, выуживая сведенья их биографии и мировоззренческие взгляды. Плавно перескакивал с темы архитектуры дома Лены на теории сотворения мира, а с них на известных художников современности.

Я никогда даже предположить не могла, что Лэйр Сартер может быть столь очаровательным собеседником, хотя его догадливость в некоторых вопросах слегка пугала собеседников.

Я то ли ревновала, то ли просто завидовала этим двоим. Прекратив воспринимать смысл их беседы, я расслабленно слушала голос учителя.

Хорошо, что он не заставлял изучать книжки по какой‑нибудь философии, а то эти переливания из пустого в порожнее, о том насколько верно утверждение, что магия — дыхание Таэрры вгоняло меня тоску.

— Хочешь прогуляться, дорогая?

Я вздрогнула. В синих глазах учителя обычное презрение и холод, и малая толика разочарования.

— Не стоит тебе скучать, возвращайся домой. Думаю, на это твоих талантов хватит. Не забудь мешок.

Я кивнула и встала из‑за стола.

— Будь осторожна, — любезная улыбка темного мага нервировала.

Салетткие студенты откровенно таращились на меня и черт знает какие мысли прятались в их избалованных умненьких головках.

— Беги.

Приказ — совет, заставил инстинктивно бросится с места и побежать.

По среди улицы я резко затормозила, пытаясь понять, что это на меня нашло.

И вдруг шум города захлестнул меня. Обостренность слуха и внимания, полезная штука легко переходящая в мелкое проклятье. Действительно, не мог же учитель просто отпустить меня прогуляться. Я попыталась успокоиться. Снять чары, проклятие, любое магическое воздействие с самой себя одна из самых сложных сторон магии. Ну а наложенное учителем, так практически невозможно — проверенно опытом. Надо просто смириться и держать себя в руках. Не обращать внимания на шум города, скрип колес карет и телег, шаги, чужое дыхание, чужые взгляды, хрипы, всхлипы, бульканья в животе. Добраться в полутрансе до рынка. Разобраться в плетении потоков маэн над этим дурацким мешком. И домой, в милый родной замок.

Составить план определенно легче, чем сделать, но объективно смотря пройтись по городу по любому легче, чем по Темному лесу. Я раненая с оборотнем сражалась и страх перед шумной толпой просто абсурден.

В тумане, постоянно врезаясь в прохожих, не помня точной дороги, но я все‑таки дошла до рынка и остановилась, переводя дыхания. Оказывается я даже не представляла, насколько я злая. И сколько много проклятий я знаю. И зачем я одарила почти каждого несчастного арохе, слегка пихнувших меня по пути мелкими напастями вроде неудачи или расстройства желудка? Надеюсь, это можно оправдать подсознательным стремлением моей темной сущности к всемирной гармонии света и тьмы.

С тюком с покупками мне к счастью повезло. Торговец, похоже, забрал свою товар и давно убрался, а мешок сиротливо лежал невидимый для не умеющих смотреть на потоки маэн. Пару дис, и я распутала отвод глаз и охрану, забрала мешок (тяжелый зараза) и поспешила прочь.

Определенно все так просто закончиться не могло. Знакомая старушка выпрыгнула передо мной в сопровождении двух скучающих арохе, один из которых с белой лентой на голове. А обладающие таким отличительным знаком мужчины входят в городскую Стражу Света — организацию занимающуюся по мере своих сил и полномочий отловом и обезвреживанием темных магов. Дэн, кажется, рассказывал, что в их арсенале всего пару заклинаний, но заклинания эти столь качественно воздействуют на темных магов, что даже опытные стараются со стражами не сталкиваться.

— Вот она, темный маг! Хотела заставить меня все деньги отдать. Небось, уже понатаскивала в свой мешок самого дорого товара у бедных торговцев.

Вот же старая карга, а я еще боялась мозг ей повредить!

— Глянь‑ка, девочка и вправду темный маг, — недоверчиво оглядел меня страж. Суровый высокий мужчина с коротким седым ежиком волос.

Перед глазами возникла картинка, как меня сжигают на костре, а дорогой учитель рассказывает группе туристов из Салетты о моей неправильности.

— Не правда, — на всякий случай попыталась отвертеться. Что делать я не знала — оправдываться, бежать пока не поздно, валить все на злобного темного мага обманом затащившего меня в свои сети? Никаких инструкций как вести себя в такой ситуации за все время своего обучения я не получала.

— Ну, конечно, — моему неловкому отрицанию никто не поверил. А вокруг уже и толпа собираться начала. Неужели лохматая девчонка с явно дрожащими коленями хоть каплю похожа на темного мага? Сожженная светлая страдалица и то больше.

— Необученные маги слишком большая редкость. Аура твоя такая неопределенная, подозрительная. У тебя есть учитель девочка? — страж не был настроен доброжелательно, скорее наоборот, презирал, и смотрел как на что‑то жутко неприятное. Только вот на всякий случай опасался. Имя моего возможного учителя, ближайшего темного мага округи — Лэйра Сартера. И скажи я его имя, наверняка они бы проверили и не спешили бы со мной что‑то делать. Только вот представив подобное унижение, мне оставалась только ощутить себя вновь в Темном лесу, среди всевозможных тварей, практически безоружной — и побежать. Страж и второй мужик пытались меня схватить, но уворачиваться я умела даже лучше чем драться.

Я еле успела поставить защиту, как в меня метнули сковывающее заклятие. Действительно сильное, что все мои потоки маэн затрещали, а я сама чуть не полетела носом о мостовую. Оглянувшись, я с некой гордостью отметила ошарашенное лицо стража, видимо даже не сомневавшегося в своих способностях к задержанию темных магов. Повинуясь дурацкому порыву, я показала неприличный жест, и побежала пока он не очухался. Хорошо хоть люди шустро уступали мне дорогу, все‑таки не какая‑то там воровка, а темный маг — побаиваются и не вмешиваются. Страж припустил за мной, но возраст и опыт на моей стороне, так что заплутать в тесных улочках Цейра было несложно.

Каким‑то образом я вышла к воротам и беспрепятственно покинула негостеприимный город. Мешок, вместе с камнем, я уже несколько раз успела проклясть.

Только добравшись до портального камня, абсолютно бесполезного для меня, я, наконец, присела отдохнуть. Повторить сложнейшее переплетение потоков маэн я не рискнула, да и еще с подпорченным заклинанием стража организмом. А в мешке оказалось все необходимое для двухдневного путешествия через лес. Какое благородство со стороны учителя. Я достала камень — свое единственное оружие, и со вкусом его прокляла. Даже если тот, в кого я его запущу, окажется здоровенным чудовищем — черта с два он выживет. Потом можно будет трансформировать себе посох. Жаль, не сообразила прихватить с собой перед походом в город самодельных артефактов.

Передохнув и грустно поразмышляв, над тем, что из сегодняшнего дня было спланировано учителем, я пошла домой.

Глава 11

В последнее время нередко стала задумываться, что моя новая жизнь не такое уж и дерьмо. Я научилась наслаждаться магией, с удовольствием узнавала новое, развлекалась походами в темный лес и издевательскими посещениями Цейра. Столицу земли Дэнайра я крепко невзлюбила и бессовестно мстила за нехорошее первое знакомство. Дома в кампании учителя я оставалась все той же пугливой Тори, в деревне — скромной и простой, с Дэном — почти настоящей, а в Цейре вела себя в лучших традициях стервозных ведьм. Как ни странно, на жалобы Дэна мой учитель отмахнулся и сказал, что правильно я все делаю. Негативные эмоции и темномагическую вредность нужно выпускать на волю. Он вот тоже, каждый раз бывая в Зэйрилии, устраивает там парочку проклятий и локальных неприятностей. Учитывая могущество Лэйра Сартера, жителям столицы оставалось только посочувствовать.

Пользоваться портальным камнем я научилась и теперь каждую декаду стабильно посещала город. Кроме того, я неплохо изучила окрестности и, посмотрев на придорожные деревушки, поняла, почему же жители Капиторок так не против соседства с темным магом, а Дестмирию называют нищей и грязной. Возле города жили вполне хорошо, но чем дальше, тем печальней картина. К общей бедности, неплодородности земель, прибавлялись постоянные стихийные проклятья — то окончательно уничтожаются посевы, то полдеревни заболеет, то вместо молока коровы дают кровь. Да и сами селяне угрюмые и одинаковые, я при своих попытках «вливаться в общество» наслушалась десяток однотипных историй о том, как все плохо. Так что проводить время я предпочитала в Цейре. Еще более предпочтительно было остаться в замке и почитать что‑нибудь по магии, но учитель совершенно серьезно приказал сбавить темпы в обучении и побольше гулять на свежем воздухе. Так что я не ограничивалась Темным лесом, а исследовала город. Наблюдала, изучала арохе, неохотно общалась, отчего‑то вызывая желание пооткравеничать, особенно у здоровых мужиков. Наверное, есть что‑то такое в моей внешности, вроде бы и с кем‑то разговариваешь, не самому себе душу изливаешь, а собеседника толком не замечаешь. Правда, в последнее время узнавать меня стали, каким‑то образом я была известна как маг, безобидный, но пакостный темный маг — всего‑то пару проклятий и разрушенная лачуга вредной бабки с рынка.

Орион, тот самый страж, стабильно меня ненавидел и пытался поймать, наплевав чья я там возможная ученица, мнения остальных Стражи Света разделились. Кому‑то все равно, кто‑то боялся трогать, парочка поддерживали Ориона, а один молодой парень вполне мне симпатизировал. Мы встретились, когда я совершенно невинно крала вкуснейшие вишни в сад одного из важных лордов.

— А ты случайно не та «мерзкая девчонка — темный маг», что так подрывает хрупкое здоровье господина Ориона? — я от неожиданного вопроса чуть с забора не свалилась и изрядно повеселила парня, балансируя на столбике.

— А что? — стража я внимательно разглядела и впервые обрадовалась, что непревзойденный Лэйр Сартер своей непревзойденной красотой обеспечил мне хороший иммунитет от внезапной влюбленности к смазливым представителям противоположного пола, столь свойственной девицам моего возраста. А то молодой страж был хорошеньким до не приличия. Явно не хэд, непривычно смуглый, темноглазый, с густыми, слегка кудрявыми волосами — ему только в фильмах про каких‑нибудь сексуальных оборотней сниматься.

— Познакомиться хотел. Я пусть и страж, но все‑таки не местный, такими непробиваемыми предрассудками насчет темных магов не страдаю, только любопытством — что они такое? — и улыбка у парня, позже представившегося Эйзом, была удивительно обаятельная.

Так что я ему ни на йоту не поверила. Лэйр Сартер — хорошая школа жизни.

Но продолжить знакомство я решила. Постоянно держалась на стороже, окутанная всеми известными способами защиты и не допуская физического контакта. Он знал, что я знаю, но от такой благодарной слушательницы как я решил не отказываться. Свою службу в Цейре Эйз Ли считал концом жизни, а поимка меня была слабой возможностью что‑то изменить. Совсем слабой, правда, ибо господин Орион славился своей не способностью сдерживать обещания.

Эйзу просто не повезло с распределением. Родом он был из Окры, теплом и суровом крае южнее Салетты. Родители у парня обеспеченные, устроить на светлого боевого мага несмотря на совсем слабенькие способности, средств хватило. Только сам Эйз в силу своей, хм, излишней раскрепощенности, влип в нехорошую историю с дочуркой ректора, и вместо теплого местечка главы безопасности отцовского торгового дома отправлен в дальнюю темную и дремучую Дестмирию, в Стражу Света — бравых хранителей порядка и защитников от темных магов. История в общем типичная, но страданий молодого стража это не убавляет.

А вот отношение к магии, как просто еще к одной специальности на юге меня поражало. Почти у каждого арохе есть какая‑то капля способностей, но чтобы из этой капли получилось что‑то толковое нужно обучение в духе Лэйра Сартера. А при академическом подходе получаются вот такие как Эйз — пять заклинаний и смутное представление о том, что такое магия, а все остальное благополучно забыто после экзаменов. Меня даже пугало, насколько больше я знала. А ведь судя по отзывам, известнейший Зэйрелийский университет магии не так далеко ушел от окрийских.

Однажды, я в самой приличной дешевой таверне города согласно рекомендациям учителя пыталась вливаться в общество и с понимающим видом выслушивала длинный список проблем крестьянина приехавшего в Цейр на заработки, тайком подготавливаясь к процессу кражи его кошелька. Денег дорогой учитель не думал мне давать, так что я тренировалась в области воровства и управления разумом. С первым успехи были куда большими. Большинство горожан использовала для охраны своего имущества чары, снятие которых не сложно, но слишком длительно, а вот гости из самой дремучей глубинки были полностью беззащитны. Меру я знала, и не брала больше чем стоит оплата за обед или кулек вкусных и редких в Дестмирии ягод. Забавно, но красть просто еду, даже какое‑нибудь захудалое яблоко с рынка не хотелось. С чужого двора — пожалуйста. Но не с лотка. Разобраться бы, это мое подсознательное понимание, что там нужно для мирового равновесия, или просто блажь. Учитель совершенно серьезно считал, что разницы для темного мага нет, и это был один из вопросов магии, с котором я никак не могла до конца согласится и тем более принять за аксиому.

Эйз Ли прервал мои философские измышления и бытовые россказни крестьянина. Взъерошенный, со скосившейся белой повязкой он ворвался в таверну и, не говоря не слова, вытащил меня на улицу. Я только и успела обеспечить себе защиту от возможного нападения.

Оказавшись на улице, я поторопилась избавиться от напрягающих прикосновений.

— И что это значит?

Вдруг Эйз выучил новое заклинание и решил все‑таки сдать меня Ориону.

— Не беспокойся, твоя направленность магии тут не причем, — он закатил глаза. — Просто очень срочно нужна помощь.

Феерическая наглость, куда — там скромным жителям Капиторки.

— Подожди, только, не делай такое лицо. Я все объясню, и сама заинтересуешься.

— Больно ты уверен, чем я смогу заинтересоваться.

— Ну попробовать же стоит, пойдем, сядем где, а то эти вечно подозрительные взгляды местного населения!

Жаловаться на местное население южанин мог бесконечно. Интуиция подсказывала, что сейчас опасаться мне не стоит. Правда, в городе она работала со сбоями, так что я еще и просмотрела магическую структуру Эйза — уже знакомую, достаточно простую конструкцию с незначительным преобладанием потоков маэн Света. Ничего постороннего за исключением впечатляющей сети потоков белой повязки, я не обнаружила, и послушно пошла за Эйзом в поиске укромного местечка.

Таким, по мнению моего спутника, оказался сад Дэнайра. Его помпезный трехэтажный особняк на старой площади, я давно рассмотрела со всех сторон, но в гости так и не заглянула. За высоким забором, среди густой зелени дом Лорда Храбреца ярко выделялся дикой покраской и невнятной архитектурой — определенно самое богатое и оригинальное здание в городе.

— Да брось, проверенно опытом — надежнейшее место. Лорд дома редко бывает, а в сад совсем не заглядывает. Защиты никакой, а искать здесь никто не вздумает.

— Ты серьезно? И ни слуги, ни владельцы соседних домов, ни просты прохожие даже не заметят, как мы туда заберемся? — я скептически оглядела площадь, выложенную серо — бордовой плиткой с затейливыми узорами. Вокруг еще парочка особняков поскромнее, старая ратуша из красного кирпича, да фонтан с исторической ценностью, возле которого постоянно ошивались арохе. В целом место пустынное, новая главная площадь находилась поближе к рынку и жизни там побольше, а здесь только на романтические свидания ходить.

Естественно о своем знакомстве с Лордом Цейрской земли я никогда не упоминала.

И такое место для разговора внушало еще большее подозрение.

— За вишнями ты лазить не боишься, даже если хозяин дома. Мы же маги, Тори. А наш Дэн Храбрец не того масштаба птица, чтобы стеснятся.

Некоторые выражения мне не понятны точно, так как и в первые дни появления в этом мире. В чем связь магии, стеснительности и социального положения?

В сад мы все‑таки вошли. Эйз спокойно завел меня за дом и перебрался через задор. Мне оставалось делать тоже самое. Двор у Дэна заросший как Темный лес: невысокие синие ели, лохматый можжевельник, раскидистые кусты хайринки, черемухи и смородины, среди деревьев парочка искусственных холмов с беспорядочно разбросанными валунами разнообразных форм — кажется, изначально сад создавался в определенном стиле, свойственном как обычно Харине, но и получилось неудачно, и садовник дело давно забросил. Эйз усадил меня на грязную скамейку под единственной яблоней и перешел к делу.

— Ты некромантией занимаешься?

Занимаюсь, учитель кардинально занялся моей практикой и неподнятых трупов на деревенском кладбище не осталось. Хотя этот раздел темной магии мне совсем не нравился. Больше не тошнило, но чувство гадливости после процесса не покидало.

— Тебе зачем? — с максимальной подозрительностью спросила я.

— Не совсем мне, а одной моей подруге. Она влипла в неприятности.

— Ты издеваешься?

Может обидеться? Сомневаюсь, что темные маги помогают подружкам светлых.

— Я тебе заплачу.

— Эйз, мне не нужны деньги. Просто объясни, зачем твоей подружки помощь некроманта. Я, знаешь, люблю интересные истории. И если это любовная трагедия, я вам точно не помощник.

Он помялся.

— Дело в том…. Ну в общем. Она убила человека, а этот человек очень нужен живым на некоторое время.

Эйз встал и раздвинул ближайшие кусты черемухи. Там, присыпанная землей и вырванной травой виднелась рука кого‑то подозрительно похожего на мертвеца. Укромное местечкоу Дэна за домом, просто с ума сойти.

Я осторожно подошла ближе и осмотрела потенциальный материал для некрамантических действий. Это был мужчина, хэд. Лет сорок, богато одет, достаточно красивый. Глаза закрыты, на лице застыло умиротворенное выражение. И умер от яда.

— Ты уверен, что убит он случайно? — скептически уточнила я. — И кто это, и что он делает в саду Дэнайра?

Южанин явно не хотел мне ничего объяснять, но прежде чем я окончательно разозлилась, сад пополнился еще одним гостем. Я замерла, настороженно прислушиваясь.

— Эйз, ты здесь? — раздался тихий женский голос.

— Энни! — молодой страж встрепенулся, и повернулся ко мне: — Вот она и все расскажет.

— Ты здесь — спокойно констатировала девушка, подойдя ближе. — А я уже начала беспокоится.

Эта вполне могла кого‑то убить. Чем‑то похожа на Дашшу, но более ухоженная, и костюм стоимостью, что крестьянской дочке за пару лет не заработать. Толстая черная коса, перекинутая на плечо, узкое умное лицо, серьезные темно — синие глаза, и при этом по холодному красива.

— Мирной ночи, — она уверенно кивнула мне. — Меня зовут Энн Лоррет, а это — небрежный жест в сторону мертвеца, — мой дядя Роб. Его смерть глупая случайность. Не знаю, известно ли тебе, но наша семья одна из претендентов на титул Лорда, у дядюшки важная должность в городском совете, но ума немного. Вчера ночью ему взбрело в голову убить Лорда Дэнайра. И естественно он, благородная душа, решил действовать по правилам — убить собственноручно. Кажется, только на нашей земле и используется эта глупая традиция. Так вот, здравого смысла дядюшки хватило на осознание, что в поединке он Лорду неровня, и я подсказала ему решение в виде яда. С моей стороны было глупо надеяться, что общение Храбреца с темным магом не является некоторым гарантом безопасности. На доме чары, как я понимаю, сильные чары. Когда Роб попытался пробраться внутрь, чтобы подлить яд в вино, то сам его и выпил. И умер, как видишь.

Мне нужно, чтобы ты его подняла и задала пару вопросов о некоторых документах, необходимых для меня. За это я обеспечу тебе полную безопасность, жилье и деньги если нуждаешься.

Девушка завершила свой монолог и выжидательно посмотрела. А я впервые задумалась, кем меня считают жители города. Приблудной нищенкой, судя по всему. И каким образом эта дамочка так охмурила Эйза, что он пялится на нее как на воплощение света?

Энн Лоррет мне не нравилась. Смутно я припоминала рассказы Дэна, о могущественных семейках Цейра, готовых убить за власть, и Лорреты там были. Но в этой истории что‑то меня напрягало, и не только то, что сия ледяная королева хотела убить Дэна. Хотя, будь это не Дэн, а кто‑то незнакомый, с морально — нравственной стороны мне точно было бы наплевать на помощь несостоявшейся убийцы. Кажется, неопытные темные маги такими делами и занимаются — оказывают маленькие услуги нехорошим людям. А потом горят на костре. Или работают на нанимателя долго и официально. Так, например, в одной из более южных земель Дестмирии шустрый Лорд собрал вокруг себя второсортных темных магов, готовых работать за гроши, правильно их организовал и изгнал со своих территорий неугодных. Правда, один опытный неугодный маг вскоре вернулся и устроил охоту на своих незадачливых коллег, а бедный Лорд оказался по уши в коровьем дерьме.

— Так как? Я понимаю твое недоверие — прервала мои размышления Энн. Спокойная как статуя, величественная и при этом органично вписывающаяся в неряшливый пейзаж дэнайровского сада. И каким это она образом, связалась с простым Эйзом, уж явно Энн не была его подругой. Окриец смиренно стоял у кустика с трупом и почтительно внимал каждому слову прекрасной деви.

— Во — первых, сейчас я ничего не смогу сделать… — с обреченностью я поняла, что все также тушуюсь перед уверенными в себе, сильными и красивыми личностями. Это бесило, но прятаться в кокон безразличия я не стала. Не тот случай.

— Я немного знаю некромантию, ритуал, который нужен для вашей цели, но нужны еще кое — какие вещи.

Мне не нужны, но не показывать же свои способности к прямому воздействию. Большинство и не знает, что это такое. Энн прищурила глаза:

— Я не хочу, чтобы ты сбежала и сдала меня. Заключим контракт, и можешь добывать свои кое — какие вещи.

Контракт. Единственная вещь, которая хоть как‑то сохраняет централизованную власть в Дестмирии. Доверие в делах с темным магом — редкостная глупость, хотя это можно отнести к почти каждому арохе в Дестмирии. Печальная статистика гражданских войн, вероломных убийств королей и лордов, массовых проклятий и прочего добра это только подтверждала. С недавних пор, когда Дестмирия поняла, что пора вливаться в цивилизованное сообщество Союза, начали распространяться типовые контракты, надежно скрепленные магией. Кажется, идея принадлежала Леди Инессе с Алмазной земли. Пронизанная сложнейшим переплетением потоков маэн всех стихий бумага с общими условиями поставлялась оттуда. Тайна заклинания держалась в строжайшем секрете, но обвинения, что Алмазная земля знает лазейки при подписании контракта, за более чем три десятка лет не подтвердились. Правда, такая насильственная сторона цивилизованности снискала много противников, и контрактами пользовались в основном в северной части страны, остальные нашли тысячу и один аргумент, почему же договор скрепленный магией ни к чему хорошему не приведет.

Огромная моя благодарность статье в «Новостях ВэСа», а то даже не поняла бы, о чем речь. Лично мне в данном случае с зачарованными бумажками связываться не хочется.

Вот, Тьма. До чего же легче сражаться с какими‑нибудь тварями из Темного леса. Лучше бы Сартер учил меня разным хитрым уловкам в общении, потому что стоять под виноватым взглядом Эйза и раздражающе самоуверенном взглядом Энн, не зная, что делать, та еще пытка.

Помяни учителя всуе.

После прихода Энн, я осознав свою незащищенность перед внезапными гостями, окутала двор легкой оповещающей сетью — практически невидимые потомки маэн воздуха, которые при соприкасании со структурой живого арохе вибрируют. Знаком показав всем молчать, я прислушалась. Перед домом скрипнула калитка, и раздались знакомые голоса.

Лорд Дэнайр вернулся в компании со своим другом темным магом Лэйром Сартером.

Мы все трое замерли как невинные кустики, пока парочка входила в дом. К моему тайному удовольствию госпожа Невозмутимость заметно испугалась.

— Кто это?

— Лорд и маг, — послушно просветила я.

— Проклятье! — Энн шепотом ругнулась. — Вот уж некстати. Ты сможешь какой‑нибудь левитацией перетащить тело за пределы сада?

— С ума сошла, — ужаснулась я. — Я не собираюсь творить заклинания под носом у мага. Он и так нас не заметил, потому что я не доверяла Эйзу и позаботилась о защите вокруг себя. Но хоть малейшее подозрение с его стороны, и вся моя защита развеется ветром. Нужно отсюда тихонько убираться.

И я первая попятилась к выходу. Я, не соврала насчет защиты, но в первую очередь я хотела срочно избавиться от спутников, чтобы принять какое‑то решение. Плюнуть и не ввязываться в подозрительное дело? Вот уж некстати проснулось мое любопытство…

Правильно, поняв насчет защиты вокруг меня, Энн и Эйз держались рядом. Напоследок я громко хрустнула веткой и старательно перепугалась.

— Бежим!

Оставив злую деви и растерянного стража я быстро скрылась в темных улочках. Все‑таки опыт бега у меня впечатляющий.

В гостях у Дэна мне еще бывать не приходилось. Я с любопытством рассматривала убранство дома. Никогда не претендовала на тонкий вкус, но у Лорда комнаты были обставлены на редкость аляповато и неуместно, одни только внушительные абстрактные статуи среди гостиной и гобелены с бессмысленным сюжетом чего стоят.

Лэйр Сартер и Дэнайр, разнообразия ради, не пили, а мирно рассматривали какие‑то письма и карты в гостиной.

— О, моя дорогая ученица, — темный маг сделал вид, что только что заметил мой приход, при том, что сам распахнул передо мной двери магией. — Была неподалеку, учуяла меня и решила что соскучилась?

— Да, учитель. Была неподалеку, — на всякий случай ответила я. С учителем мне как обычно общаться не хотелось, но не игнорировать же.

— Дэн, ты знаешь, для чего используется твой сад? — я сразу перешла к делу.

Лорд выглядел устало, и к моему вопросу отнесся без интереса.

— Ты о тайных встречал молодых парочек или о моих несостоявшихся убийцах. Я специально приказываю садовнику его не трогать, чтобы трупы коллекционировать.

И действительно, с чего я взяла, что Дэн не знает, что творится на территории его дома?

— В данном случае я об убийцах. Там как раз один лежит.

Дэн и темный маг заговорили одновременно.

— Я и не знал. А кто?

— Ты была в саду, когда я пришел?

Вопрос учителя приоритетней.

— Да, учитель, — немного подумав, я уточнила: — Так ты меня не заметил?

Маг едва заметно дернул бровью. Тьма, мне этого достаточно чтобы почувствовать себя счастливой! Так и хотелось радостно визгнуть и попрыгать на месте, упиваясь приятным чувством гордости за собственные с таким трудом заработанные способности. Я до последнего сомневалась, что мне удалось скрыться от учителя.

— Тори, так ты знаешь кто там?

— Да, — я оторвалась от наслаждения своим триумфом. — Роб Лоррет. Хотел тебя отравить, и сам… По крайней мере так мне рассказала его племянница.

Лэйр и Дэн переглянулись.

— Кто? — недоуменно переспросил Лорд.

— Только не говори, что у этого Роба нет никакой племянницы, — я прикусила губу. Как это у меня хватило ума не проверить ее структуру? Тьма, и мысли такой не возникло, а я незнакомцев всегда тщательно рассматриваю. Пусть она и вполне может оказаться обыкновенным человеком, но ложь бы я земетила.

— Определенно нет. Более того, он единственный Лоррет на всю Дестмирию. Старая, изжившая себя семья.

— Необходимо для начала проверить, действительно ли это Роб, — темный маг поднялся с кресла. — А пока, рассказывай все по порядку.

Пока мы втроем шли в сад, я послушно рассказала, подробнейшим образом описав Энн.

Тело лежало на том же месте, и пока учитель его ощупывал, Дэн кое‑что мне пояснил.

— Вряд ли эта Энн хотела избавиться от меня, все знающие люди понимают, какая защита окружает мой дом. Тут даже не только Лэйр руку приложил. С ожившей после моего назначения старой доброй традицией становиться Лордом после собственноручного убийства предыдущего, нельзя не подстраховаться. Не знаю, что эта дамочка наплела Робу, но он был разумным человеком и на титул не претендовал.

— Сделаешь, как она просила, — темный маг аккуратно сложил на место все травинки и повернулся к нам. — Он не должен был умереть до того, как покажет этой женщине договор.

Какой еще такой договор? Конечно, мне никто не собирался пояснять. Дэнайр пришел в возмущение и принялся яростно спорить с учителем:

— Ты с ума сошел? Таинственная леди Энн явный агент Алмазной земли. Знаешь же, Инесса давно точит на меня зуб. И какие бы симпатии лично к ней ты не испытывал, это не тот случай, чтобы играть на другой стороне.

— У меня только своя сторона, Дэн, — отмахнулся темный маг, рассматривая собственные руки на предмет наличия грязи. — В данном случае я совершенно нейтрален и даю тебе бесплатный совет. Ты же знаешь, что бумаги Лоррета ей все равно не достать. Но есть еще вариант. В любом случае Энн нуждается в услугах темного мага.

— Ах, тогда подставим Тори? Хороший ты учитель, Лэйр. Не думал, что леди Агент, наверняка, сама маг.

— Естественно думал. Такую возможность нельзя исключать, — невозмутимо подтвердил учитель. — И тебе, моя дорогая позор и порицание за то, что не определила маг она или нет. Ты же у нас такая способная девочка, даже скрытую или измененную структуру могла бы рассмотреть.

Вот уж бесит, когда он такими издевательскими намеками спускает с небес на землю. Учитель чудом не заметил, что я рядом — великое достижение. А то, что я не заметила, с кем чуть не подписала контракт, меня не волновало. К тому же если она маг…

— Учитель, а Энн ничего не заподозрила? — помявшись, спросила я.

— Сомневаешься, что достаточно качественно замаскировала свою структуру? Расслабься Тори, декады твоего труда не прошли даром, даже я не вижу в тебе ничего большего, чем среднего, необученного прямому воздействию мага. И никто не связывает тебя со мной, — предваряя мой вопрос, добавил учитель.

— И почему это? Учитель, — похвале мага я не особенно доверяла.

— Потому что, когда ко мне приходили и спрашивали, я сказал: «Нет, эта бесполезная дурнушка не моя ученица». Считается, что магам нельзя лгать в таких вопросах.

Спасибо на добром слове. Меня выводили из себя намеки насчет внешности. Как же иногда хотелось ответить ему по — настоящему, заставить, хоть во что‑то меня ставить. Мои отношения с учителем уже не были той рабской покорностью с моей стороны и полным пренебрежением с его, но ненависть и страх никуда не делись. Приобрели другую форму, скрылись за маской полного пофигизма, но остались. И я не переставала верить, что когда‑нибудь его убью.

— А им нельзя? — любопытствовал Дэн.

— Конечно можно. Темным магам все можно, забыл, — самодовольно напомнил Лэйр Сартер. Он эффектно смотрелся в лучах заходящего солнца. Полон уверенной снисходительности, в черных одеждах со свободно развевающимися волосами. Картина достоянная дэнайровских гобеленов, что‑то с глупым названием вроде «Высокомерие сильнейшего и красивейшего темного мага в обыкновенном саду».

— Забудешь тут, — буркнул Лорд. — И как это никто не заметил, что вы правило нарушаете?

— Профессионально нарушаем, значит, — Лэйр Сартер в очередной раз отряхнул руки. — Пойдем в дом. Мою бедную ученицу нужно накормить и одарить наставлениями.

— Я впервые это делаю, — честно признала я, раскладывая маленькие переносные жаровни по кругу.

— Другого некроманта у меня все равно нет, — Энн моя неуверенность не волновала. Так ли важен этот таинственный договор, о котором мне не пожелали рассказывать?

Эйза с нами не было, южанин стоял на страже в случае очередного внепланового возвращения Дэна. Я сразу сказала, что отвлекаться на защиту не буду.

— Ты уверенна, что не смогла бы провести ритуал, не на месте смерти, — Энн критически оглядела мой круг. Еще бы, подготавливать землю в заросшем саду не так уж и просто, пока нашли свободный участок столько времени ушло. Уже давно стемнело, и антураж для некромантии становился все более подходящим.

— Точно. Будь по — другому, стала ли бы я мучиться здесь. Когда в любой момент… — я позволила добавить в голос истерики. Хорошо, что мне нужно бояться, а то контролировать себя совсем нелегко. Тем более подозревая, что Энн маг, и не видя этого. Ее структура выглядела такой обычной — обычной для сильной, уверенной в себе и талантливой девушки — что поневоле начинаешь сомневаться. Когда ничего не вызывает подозрение, это само по себе подозрительно.

— Ну, я начинаю, — вытерев потные ладони о брюки, я принялась читать заклинание.

Никакого прямого воздействия на глазах Энн — главное правило, которое мне необходимо соблюдать. Если она маг и видит мою структуру, то сразу все поймет. И просто осознание этого факта неимоверно нервировало.

— Se'lerto nionnes mortkebre. Istarrio lers ta verli. Omirio on hotte…

Слова заклинания вспоминались легко, огонь горел как нужно и потоки маэн нехотя слаживались в правильную форму. Здесь много нитей тьмы, толстых, мутно — черных, результатов многочисленных неудачных покушений на Дэна. Они послушно создавали каркас структуры на месте круга, проникали в полупустую структуру мертвеца, возвращая к подобию жизни, сплетались в единую систему. Наблюдать за переплетениями потоков магической энергии, за сотворением магии, какой бы отвратительной она не казалась на первый взгляд, приносило наслаждение. Хотелось подтолкнуть неповоротливые потоки, подправить положение нитей, хотелось прикоснуться…

С трудом я заставила себя сосредоточиться и продолжать читать заклинание. Отрешенно наблюдала за механической работой непрямого воздействия и впервые искреннее пожалела несчастных учеников магических академий, не представляющих что такое настоящая магия.

— Torto ri lot. Asvetto keri'ot!

Завершающий штрих, хлопок и Роб Лоррет восстал из мертвых, осмысленно посмотрев мне в глаза.

— Можно спрашивать? — осторожно спросила Энн.

Я едва заметно кивнула, опасаясь нарушить связь. Это оказалось сложнее, чем я думала, потоки маэн дрожали от напряжения, и я понимала, что надолго меня не хватит.

— Где договор?

Я послушно повторила вопрос. Роб понятное дело молчал. Еще бы при таком расплывчатом вопросе.

— Конкретнее нужно, да? — к счастью Энн по моему лицу догадалась, в чем дело. Но и задавать вопрос, объясняющий посторонней некромантке значение сего таинственного документа, не желала. Ну и Тьма с ним, мне же лучше. Я честно сделала, все что могла и пусть только учитель попробует придраться. К несчастью Энн все же решилась.

— Где договор о сотрудничестве Цейрской и Кейрской земли с эльфами против Алмазной земли?

Хорошие масштабы. Это так Леди Алмазной земли точит зубы на Дэна? Вот лицемер, или я как обычно не все не понимаю.

— Наш экземпляр уничтожен с моей смертью, где эльфийский не знаю, а последний сейчас у темного мага Утрина, что живет на северо — западе Кейрской земли у самой реки.

Энн ругнулась.

— Кто может забрать у него договор?

— Лично я, Лорд Дэнайр Храбрец, Лорд Варий Хитрый, Бортен Орвет и два эльфа, подписавшие договор.

— Как имя эльфов?

Я задала вопрос и потоки маэн, и так державшиеся с трудом, лопнули. Мгновенно побледнение нити завертелись как змеи, вибрацией нарушая все плетения вокруг. И я даже не могла попытаться что‑то исправить.

— Проклятье! Клятва! Идиотка! — бесновалась Энн, пнув уже бесполезное тело Роба.

— Надеюсь не я, — сердце до сих пор колотилось как проклятое. Я читала, что с вопросами надо быть осторожной, чтобы не нарваться на клятвы, закрепленные магий. Еще повезло, одновременно с нарушением заклинания, я успела подпортить круг, и меня не задело. Но перепугалась сильно. Давно не совершала подобные ошибки в магии.

— И ты тоже… Ладно, всегда можно забрать силой.

— Варий Хитрый и Бортен, кажется — это ведь из Кейрской земли? — полюбопытствовала я, собирая атрибуты некроманта в мешок. Руки до сих пор дрожали, не смотря на потоки маэн, находится в этом месте крайне не уютно. Так и тянуло на прямое воздействие, подправить результаты моей деятельности. Даже защиту дома, слегка повредило. Если этой ночью Дэнайра опять захотят убить, прокравшись в дом через сад, то вероятность успеха такого предприятия достаточно высокая.

— И что? В Кейре все равно их обоих нет, отдыхают на курорте в Салетте, мерзавцы! — Энн в душах топнула ногой. — Наверное, и отдали на время отсутствие договор на хранение темному магу. Свет и Тьма, как же у Лоррета хватило дурости поместить такой документ в серый сейф…

Девушка обреченно покачала головой, успокоилась и посмотрела на меня:

— И ты хоть читала контракт, что подписала. Никаких разговоров с кем‑либо о том, что узнала.

— Я вообще ничего не поняла, — почти честно посетовала я, закидывая сумку на плече.

— И кстати, хороший темный маг, вроде того же Сартера заметит, что над телом проводили некромантический ритуал.

— Не сомневаюсь, но уже это не имеет значение.

— Как не имеет? — возмутилась я. — А если меня обвинят!

Энн задумчиво оглядела меня с ног до головы, так что я с трудом удержалась чтобы не начать подправлять свою структуру.

— А ты пойдешь со мной в гости к Утрину, — уверенно заявила она и скрылась в кустах, подзывая скучающего Эйза.

Родной замок учителя встречал пылью. В последнее время я бывала только в своей комнате и библиотеке, а Лэйр Сартер постоянно отсутствовал по своим таинственным и важным делам. Я решила вспомнить о своих первоначальных обязанностях в этом мире, пока первым не вспомнил учитель. Прямое воздействие даже просто для избавления дома от застарелой пыли в радость после стресса в дэновом саду. Воодушевившись, я попыталась охватить как можно большую площадь структуры замка. Лэйр Сартер мог при желании контролировать весь дом, каждую пылинку, а меня еле хватало на одну кухню. Возможно дело в том, что темный маг хозяин дома, в своей комнатке я тоже могла творить, что хочу.

— Пойдем, разомнемся, — сосредоточившись я не заметила прихода учителя, и не удержав пару нитей, свалила с верхних полок расписные тарелки. Лэйр Сартер на такую вопиющую ошибку не обратил внимания, кинул мне в руки боевой посох и сразу же напал.

Давно мы не сражались. Учитель нападал аккуратно, сосредоточившись на процессе или неясной цели, и я постепенно настроилась на бой, длительный и со вкусом, используя кроме посохов подручные материалы вроде кухонных ножей и скалок. Даже весело.

За время наших танцев кухне был нанесен значительный урон, и мы не останавливаясь перебрались в коридор.

Лэйру Сартеру, наконец, надоело. Я едва успевала уворачиваться, а он едва вспотел. К этому времени мы принесли хороший беспорядок и в гостиную. Я обессилено присела на свой любимый коврик, а учитель достал из шкафа вино. Выглядел темный маг усталым, растрепанный хвостик, легкие тени под глазами, мятый костюм. Сбросив камзол, учитель сел рядом со мной. Его белая рубаха была непривычно грязной, под мышками пятна пота. Мне как никогда захотелось взглянуть на его структуру. Как это вечно совершенный Лэйр Сартер довел себя до такого состояния?

Хотя есть куда более важные вопросы. Как, например, перспектива путешествия с Энн неизвестно куда. А Энн я боялась.

— Она просто не хочет выпускать тебя с поля зрения, — учитель как всегда предсказывал мои мысли. Стянув резинку, он растрепал себе волосы и посмотрел мне в глаза.

— Ты пойдешь с ней, и сделаешь все, чтобы помочь. Просто выполняй условия вашего контракта, не используй прямое воздействие и не лги.

Контракт между мной и Энн запрещал обсуждать произошедшее в саду, но Лэйр Сартер все знал и не требовал от меня отчета.

— Не бойся ее. Умеренно не бойся. Госпожа Энн благоволит юным запутавшимся девочкам, думаю сама заметила. Ты полезна, пусть как темный маг средней силы и с якобы отрывочными знаниями, но знаешь Темный Лес. Проведи ее до Утрина, и можешь сразу возвращаться обратно. Там поблизости есть портал до Цейра, односторонний, чтобы ты зря не надеялась на короткий путь и туда. С самим магом лучше не встречайся… — он замолчал и опять глотнул вина. Маленькая бледно — красная капля стекла по подбородку. Мне хотелось, чтобы это была капля крови, хотелось впиться ногтями в это ненавистное красивое лицо. Делать то, что говорит учитель. И никаких объяснений. И никаких личных решений. А на что я, собственно говоря, надеялась? В последние время мне казалось, что свободы стало побольше. Только это бессмысленная совсем свобода.

— Знаешь, если бы не твой контракт, если бы ты спросила напрямую, что за ерунда с этим договором, кто такая Энн? И неужели Дэн с мерзавцами — эльфами собирается вероломно напасть на бедную Алмазную землю? Кажется, я даже бы ответил… ну понимаешь, если бы ты очень красиво и эмоционально попросила. А то этого пылающего взгляда недостаточно.

Быстро он захмелел.

— Что за маг Энн? — единственная формулировка, не выходящая за рамки условий.

— Хм, — Лэйр Сартер ухмыльнулся. — Не тот тон. Не скажу. Хочешь — говори с ней сама, подружись, расположи. Главное чтобы без магии и искренне, может, что и расскажет.

Я открыла рот, но учитель меня остановил, прижав горячую ладонь ко рту.

— Тс-с-с… Хватит по этой теме. По крайней мере, ты будешь на несколько дней свободна от меня. Можешь даже попытаться убежать. Или подлизаться к Утрину, правда, учти, что он тот еще мерзавец, куда уж мне. И глупей, и некрасивей…

Он убрал руку.

— Я подумаю над этим предложением, учитель.

Лэйр Сартер помолчал, продолжая внимательно рассматривать меня.

— Как тебе моя новая картина, — он кивнул на полотно, сменившее танцующего огненного дракона пару дней назад.

— Красивая, — честно ответила я. Я сразу заметила, как она появилась, слишком выделялась на фоне красно — огненных тонов гостиной.

Хрупкая, полупрозрачная женщина, свернувшаяся в клубок. Ее длинные зеленые волосы казались живыми, они вплетались в высокую траву с редкими каплями алых цветков, опутывали, тонкой сетью, напоминающей переплетения потоков маэн, ствол рябины, ее ветви с тяжелыми гроздьями спелых ягод. Пасмурное неспокойное небо на заднем фоне, и растворяющийся в нем лес. Ветви, волосы, трава — все сплеталось в невозможном пространстве, еще больше усиливая ассоциацию с потоками магической энергии. Я никогда не видела, чтобы зеленый и красный так гармонировали.

Помню я долго стояла, пытаясь угадать какое магическое действие, она мне напоминает.

— Эта картина кисти легендарного Эвенна стоит больше чем Цейр, больше чем все остальные земли Дестмирии вместе взятые, исключаю Алмазную землю. Земля Леди Инессы стоит как раз столько.

Учитель сам завел разговор о политике, но я не могла не спросить:

— Это подлинник?

— Разумеется, — Сартер смерил меня укоризненным взглядом. — Я, если ты не заметила, люблю искусство. В этом доме немало картин, за которые можно продать и души, и страны вроде Швихта и Дестмирии. Только не думай, что все это легко достается.

Что‑то мне не верится, будто я с таких драгоценностей пыль вытирала.

— Все ценное у меня защищено, знаешь ли. Почти любой искусствовед увидит только хорошие копии. У картин, которые что‑то стоят по — настоящему совсем другая структура, ощущаешь сразу, энергетику, смысл, древность, красоту. Я и эту закрою, так что лучше взгляни пока не поздно.

Я с любопытством перешла на видение потоков маэн и не сдержала восторженного вздоха — действительное нечто особенное. Ничего общего с самим изображением, но прекрасно. Потоки маэн безлики эмоционально, самое большее, что можно понять темные или светлые чувства испытывает человек, в зависимости от насыщенности нитей тьмы и света, да определить ложь. Но смотря на этот шедевр, я невероятным образом чувствовала страсть и вдохновение художника, историю в несколько тысячелетий, боль и надежду изображенной женщины.

Учитель легко меня толкнул, вытряхивая из эстетического транса. Доволен впечатлением, которое оказала на меня картина.

— А… а когда жил автор, учитель? — я никак не могла отделаться от тысячелетней истории. Поверить, что картина могла столько храниться в мире магии можно, но во времена темных веков и рисовать вроде не кому было.

— Триста лет назад, — учитель тихо рассмеялся, глядя на мой ошарашенный вид, и пояснил: — Все дело в сюжете. Ему как раз три тысячи лет. Ну и в авторе. Эвенн Тевелло из Эсты, совсем не подходящей страны для художника. Большую часть жизни он прожил в Эретрете, нынешней Алмазной земле Дестмирии, тогда еще спорной территории с Харине, кстати, беднейшем месте без ныне открытых месторождений. Оттого и вплел в сюжет рирхшатской легенды рябину и северные пейзажи.

А ты ведь и легенду не знаешь… возможно ты обращала внимание, на карте Айрисса есть одна странная территория — Великая Степь на юге. Слишком на юге, вокруг пустыни, а там вечнозеленые травы. Это Вечная Нимфа принесла в жертву своего возлюбленного, чтобы подарить Таэрре новый шанс после Катастрофы.

Лэйр Сартер допил вино, и бросил бутылку в камин.

— Очень страшно? — внезапно спросил он, зловеще ухмыльнувшись. Скорее с юмором, чем с привычной надменностью.

— Что именно учитель? — осторожно уточнила я. Потому что страх был. Потихоньку, перерос из легкой нервозности, когда Сартер начала вполне мило со мной разговаривать.

— Мое невероятно хорошее поведение, моя дорогая, что же еще.

Он улыбнулся отвратительно понимающе, и вставая, покровительственно похлопал меня на щеке.

Теперь все на своих местах.

В последнее время в жизни Лэйра Сартера стало слишком много Дэнайра.

Лорд Цейрской земли нагло ворвался в спальню и развалился на кровати. Темный маг зевнул и продолжил лежать.

— Тебе не кажется, что это уже слишком? — холодно поинтересовался Сартер.

— Я связался с Утрином, — проигнорировал недовольство приятеля Дэн. — Сообщил, что скоро к нему в гости заглянет интересный объект для экспериментов.

— О, как мило с твоей стороны. Этот ублюдок любит красивых женщин — из них получаются самые отвратительные монстры.

Дэн недоверчиво фыркнул.

— А что мне еще делать, когда ты отказываешь помогать. Проклятье, Лэйр, не стоило тебя слушаться. Стоило убить эту Энн еще до того, как она заключила контракт с Тори. Я понимаю, что практика для твоей ученицы великая вещь, но, Тьма побери, неужели обязательно связывать ее с политикой!

Теперь недовольство приятеля проигнорировал Лэйр:

— Ты забрал свой экземпляр?

Дэнайр в сердцах пнул невинную подушку, чуть не попав темному магу в лицо. С каждым сеем раздражение на незваного гостя росло.

— Этот, кретин, жалкий выродок проклятой шлюхи и коровьего навоза, запихнул его вместе с бумагами по своим грязным делишкам в серый сейф. Роб умер и все сгорело проклятым пламенем. Раздери его все твари Темного леса, да кого в Дестмирии волнуют воровство и заказные убийства, чтобы так страховаться?!

— Не везет тебе с этим делом, — насмешливо подытожил Лэйр. — Смотри, как бы Утрин вместо допроса и расчленения нашей загадочной девицы не перешел на сторону Иннесы.

— С его отношением к женщинам у власти? — отмахнулся Дэн. — Кстати, ты не думал, что Энн может оказаться вовсе не агентом Алмаза? Харине, Салетта, эльфы — традиционалисты. Моей связью с Новыми эльфами и подозрительной деятельностью кто угодно мог заинтересоваться.

— Мог, но факта моего невмешательство это не отменяет.

Лэйр Сартер итак сожалел, что свел когда‑то Саша Дайтеша с Дэном. Известный драматург, общественный деятель и идейный лидер Новых эльфов — движения, набирающего все большие масштабы среди молодежи сторонников реформ в Атрессе, мастерски манипулировал всеми для достижения своих целей. Очаровал после убийства старого короля эльфов Нэриториэла, самого разумного из своих братцев, и укреплял свое влияние на политической арене. Лэйр Сартер подозревал, что внезапный интерес к Алмазной земле заключен вовсе не в богатых месторождениях.

— У нас же сотрудничество, верно Лэйр? — внезапно спросил Дэн. Темный маг соизволил оторвать взгляд от трещин на потолке и приподняться.

— Да, Дэн. Только контракт мы не подписывали.

Глава 12

Темный лес выглядел мирным. Чем дальше к востоку, к Атрессе Стране Эльфов, тем больше зелени — даже листья такфисов светлее, чем обычно, что говорить о невинных березках, встречающихся все чаще. К сожалению менее опасным лес не становился. Скорее наоборот, слишком много неприятностей, с которыми я не имела счастья встречаться, бродя по территории Цейрской земли. Но в любом случае беспомощной меня назвать было нельзя. Я не стала вдруг такой крутой, что самые страшные чудовища мне не страшны. Нет, я всего лишь научилась выбирать правильные пути. Засекать малейшие изменения в потоках маэн и узнавать, откуда идет опасность. В чистом поле или том же Цейре это невозможно без создания специальных охранных переплетений, но Темный лес — единая структура. Многогранная, огромная, но существующая по собственным магическим законам, единым принципам строения структуры. Достаточно их определить, выявить закономерности и настроить собственную структуру темного мага как еще один элемент. На это дело у меня ушло несколько месяцев кропотливого труда — не хотелось повторения весенней прогулки за грибами. И я считала, что результат того стоит. Как‑то раз пришла в голову мысль, что с таким умением можно хоть проводником подрабатывать — весьма востребованные и дорогие специалисты в Цейре.

Последние три дня показали, что эта мысль была полной дуростью. Никогда больше не буду проводником по Темныму лесу!

Энн, Эйз и суровый мужчина, якобы специалист по проклятым местам плелись отчаянно медленно и бестолково. Я ожидала, что мне самой будет нелегко, по собственному желанию без прямого воздействия не за что не сунулась в Темный лес. Но я достаточно изучила повадки живности в этих местах, знала большинство опасных растений и способы находить самые спокойные тропы. У Тобрия Риске по поводу безопасной дороги было совсем другое мнение, и он все норовил утащить нас к ульям рокшатов или логову грона, так что поневоле задумаешься о злом умысле. Я настолько была уверена в собственном превосходстве над Тобрием, что позволяла вести себя нагло и уверенно. Энн я все так же опасалась, а с Эйзом держалась на расстоянии умеренного дружелюбия. Такая непостоянность в общении прибавляла еще значительную каплю к моему недовольству.

На следующий день после разговора с учителем я вернулась в Цейр, наткнулась у городских ворот на Энн, в компании молодого стража и незнакомого здоровенного мужика. После недолгих переговоров, я согласно воле учителя, подписала контракт на сопровождение до ворот замка темного мага Утрина Ровертия, и в тот же день мы отправились в путь. Кейрская земля, на территории которой находилась наша цель лежала к востоку от Цейрской и граничила с Атрессой. Насколько я знала, жили там неплохо для Дестмирии, соседство с эльфами при толковом Лорде приносило свои плоды. При этом темный маг Утрин считался для вполне благополучной земли ужасным неконтролируемым бедствием. Учитель никогда не рассказывал о своих коллегах, но Дэн не раз замечал, как мне несказанно повезло попасть к Лэйру Сартеру, а не к тому же самому Утрину — жестокому и беспринципному любителю экспериментов над арохе. У него, в отличие от моего учителя, была четкая специализация на органической стороне темной магии, искусственному созданию живых организмов, трансформациях и модификациях. Как по мне, еще более мерзкая чем некромантия вещь. И как с такому человеку кейрийский Лорд доверил этот жутко важный договор?

Я подняла голову вверх. Собирались тучи, скоро совсем ничего не будет видно, и так вечный полумрак от сплетшихся крон, хотя надо отдать должное не такой зловещий как в округе дома учителя. Я оглянулась на своих спутников. Риске с каменным лицом думал о том как бы меня кто‑нибудь сожрал, усталая Энн, сосредоточенно шла рядом с ним. Слабо приспособленная к длительным путешествиям по труднопроходимой местности, хорошенькая ледяная куколка в удобном брючном костюме. Завидовала ее способности оставаться женственной и аккуратной, когда по всем окружающим прекрасно видны ночевки в лесу. Эйз… Эйз идиот!

— Если ты сделаешь еще шаг останешься без ноги, придурок. Я же просила идти точно за мной!

Светлый маг осторожно попятился. Зеленная коряга недовольно зашевелилась и скрылась в земле.

— Это обарус, — с готовностью начал просвещать Тобрий. Из‑за слабой практической пользы на моем фоне пытался взять своими знаниями содержания второсортного «Сборника тварей проклятых Темного леса». Меня это бесило, я тоже могла дать характеристику каждой встречной мошке, но молчала. Якобы все опытным путем выяснила.

— Если ты знаешь что это, то мог бы и предупредить парня, а не мечтать о мести девочке, — хмуро заметила Энн, и я злорадно ухмыльнулась пристыженному виду горе — специалиста.

Еще в первый день, когда Риске отправился за хворостом, я спросила, неужели в Цейре и окрестностях не нашлось лучшей кандидатуры. Этот человек выбирался в темный лес раз пять в жизни, и то обычно в команде или с торговыми обозами под защитой магов.

Эйз виновато пояснил, что остальные, более толковые специалисты в последние дни шустро разъехались по делам, в чем Энн увидела работу Дэнайра. Дэн или Лэйр Сартер не знаю, в действиях и того и другого я в последние время не могла увидеть логики. Я совсем не уверенна что смогу довести Энн с Эйзом к темному магу. На что они рассчитывали? Чтобы Энн погибла в пути, а я удостоверилась, что это точно произошло? А пока деви агент жива я должна втереться к ней в доверие и узнать страшные секреты Алмазной земли? Бред! Или нет?

А особенно грустно то, что пусть Энн и лгунья, и беспощадная убийца, и я ее побаиваюсь, но эта хэдка мне нравилась. К холодности я после Лэйра Сартера привычна, да и ее холодность носила совсем другой характер. Учитель прав, Энн явно покровительствовала запутавшимся девочкам. Только вот Дэн тоже. И знала я его куда дольше, знала, что по — настоящему хороший человек дружить с Лэйром Сартером не станет. А политика… я же в ней ничего не понимала.

— Тори, я ничего уже не вижу! Может остановишься? — возмущенно оклик Эйза выдернул меня из задумчивости. Спутники порядком отстали. Вот это я имею ввиду под моей неспособностью водить бесполезные группы по Темному лесу. Только у меня проснулось вдохновение для прогулки, так что всякая мелочь сама улетала с пути, а хищники покрупней только развлекли бы. Увы и ах, пора было устраиваться на ночлег. Как обычно я под предлогом наведения охранных кругов отлынивала от разведения костра и приготовления ужина. Вряд ли глупые заклинания, которые я с трудом помнила, чем‑то помогут при нападении кого‑то действительно опасного, но пусть хоть какая‑то иллюзия защиты будет. Наш путь проходил в целом достаточно мирно, даже подозрительно…

Силуэты Тобрия, Эйза и Энн склонились у костра, кажется Риске пытался в очередной раз меня опорочить. Мерзкий человек. И что я здесь делаю? Меня задолбал этот лес, эта проклятая ограниченность в магии, это бессмысленное путешествие и постоянные спутники. При общении я держала себя в руках, но жизнь в замке Лэйра Сартера сделала из меня редкостную мизантропку. Одно дело пару тио разговоров, а другое круглосуточное присутствие рядом с теми, от кого надо скрывать слишком много, а главное способность к прямому воздействию. Видите ли вдруг Энн действительно маг, она увидит и все поймет — бродячая девица без хорошего учителя на такие штуки априори не способна.

— Да она еще девчонка, ей не больше восемнадцати. Это пока ей везет, но с какой бы она легкостью не прыгала по Темному лесу, вести других она не может! — Тобрий повысил голос, видимо рассчитывая, что я услышу.

— Этим должен заниматься ты, — устало ответила Энн, прикрыв глаза.

Интересно, а ей сколько лет. Выглядит чуть старше двадцати, но что‑то говорит, что, куда больше. А если она и маг. То с одинаковой вероятностью может быть и просто двадцать пять и двести пятьдесят… А хочу ли я прожить до двухсот пятидесяти? Вечномолодая и всемогущая.

Я отчаянно постучалась головой о ствол такфиса — вот до чего меня довели! Ни на чем серьезном сосредоточится не могу, одни только глупости, как будто мне снова блаженные четырнадцать! Этак скоро учитель опять начнет меня лупить пси — плетью. Эта мысль меня развеселила — сейчас чтобы причинить мне боль нужно что‑то посерьезней.

Я подошла к костру и втиснулась между Энн и Эйзом, взяла миску с опостылевшей походной кашей и посмотрела в недовольные глаза проводника:

— Мне вообще‑то шестнадцать.

К недовольству присоединилось возмущение. Кажется, кто‑то считал, что таким маленьким девочкам надо дома играть в куколки.

Да я бы с радостью, честное слово.

— Ты серьезно? Я думал тебе больше лет, — растерянно произнес Эйз, зачем‑то легонько похлопав по руке.

— Иногда мне тоже так кажется, — мудро покивала я. Энн фыркнула.

— Где твои родители?

В другом мире. Смею надеяться, живы и здоровы. Я давно их не вспоминала. Чертовски давно.

— Их нет, — в принципе не ложь. Для меня их нет, для этого мира нет.

Ненавижу упоминания о родителях.

— Где ты нахваталась темномагических знаний? — продолжила допрос Энн.

— Где давали, — я буркнула и поспешила перевести тему. — А сама ты кто? Я же не дура, понимаю что ни какая не племянница Робу Лоррету.

Энн рассерженно прищурилась, видимо не желала, чтобы свидетелем подобного разговора стал посторонний проводник. Тобрия перекосило:

— Ну и пожалуйста, я в ваши дела и не собираюсь лезть. Но так открыто ставить меня выше какой‑то малолетки просто напросто недостойно.

Этот образец достойности гордо поднялся, и отряхнул одежду:

— Схожу проверю… — что проверит он не пояснил.

— Э, постой! Лучше далеко не отходить, сам знаешь, что это не безопасный сад, — сочла своим долгом предупредить я.

В ответ Тобрий меня грубо постлал в постель к проклятому и пафосно скрылся во тьме.

— Что б тебя рокшаты искусали! — я в сердцах прокляла безмозглого дестмирца. Слишком эмоционально. Я поспешила проверить потоки маэн, но вокруг все выглядело спокойно, а фигура проводника скрылась.

Надеюсь, я это не прокляла его по — настоящему. Спонтанное проклятье в местах сосредоточия переплетений темных потоков маэн у юных, недоучившихся темных магов обычное дело, если верить признанным специалистам в данной области.

Энн, наверное, тоже что‑то такое слышала, раз смерила меня столько укоризненным взглядом. Эйз смотрел с настоящим суеверным ужасом, но Тьма поймет, что творится в его запудренной прекрасной Энни голове.

Мы некоторое время глупо помолчали.

— Так кто я по — твоему? — Энн все‑таки решилась продолжить разговор.

— Ну… — пока я думала, как бы не соврать и не сказать всей правды, Эйз, благородный джентльмен, достал из мешков меховые одеяла из шкуры белого волка и набросил на плечи Энн, а после некоторых раздумий и мне.

— Наверное, ты что‑то вроде тайного агента алмазной земли.

Она засмеялась.

— Ты явно читала детективы Лушьена.

Понятия не имею, кто это такой, и какие детективы пишут в этом мире. Лэйр Сартер до сих пор держал меня подальше от художественной литературы. А в Цейре я как‑то и не вспоминала о давнем желании почитать что‑то художественное, жутко представить, но я научилась получать удовольствие от пугающе объемных и запутанных научных трудов по магии с формулами и схемами переплетений потоков маэн.

— Так ты не агент? — уточнила, когда пауза стала слишком большой.

— Не думаю, что если я была бы агентам, как ты говоришь, мне следовало бы признаться. Тайная служба на благо Леди Инессы на то и тайная.

— Тогда какой ты маг? — мстительно спросила я, в ответ на насмешливый тон. Эйз копошился где‑то позади, и я сидя у костра, рядом с Энн, укутанная и согревшаяся, чувствовала себя удивительно уютно. Как со старой подругой.

Моя не — подруга побледнела.

— С чего ты взяла, что я маг? — тон изменился. Чувство тепла и покоя испарились со скоростью шоха, а одеяла показались колючими.

— Не знаю… просто… есть в тебе что‑то такое. Честное слово, только предположение, — я съежилась и все тщательней укуталась. Давно я так виновато не лепетала. Никак не могу понять, неужели я это я искренне?

— И какой я маг?

И сколь можно задавать однотипные вопросы? Я принялась рассуждать вслух:

— Явно не темный. Но мне кажется и не светлый. Просто будь у тебя обычные способности мы бы и не пригодились, так ведь?

Энн никак не отреагировала, продолжала слушать с непроницаемым, бледноватым лицом.

— Ну вот… Стихийный маг? Тоже самое… Я и не видела никогда, чтобы ты творила магию. Может редкая? Взываешь к силам звезд? Нет, это тоже бред. Я, конечно, мало знаю о редких магах, но они не такие. Из‑за зелья, которое ты всучила своему лже-дядюшке и влюбленного по уши Эйза я подозреваю, что ты алхимик, — я прикрыла глаза. По большей части все это бред, а не мои догадки. С редкой магией — не те масштабы, они всегда так сильны, что силы своей скрыть не могут. Сильны именно своей способностью без устали управлять потоками маэн или читать заклинания, но не могут работать тонко, так чтобы скрыть сою структуру к примеру. А алхимиков самих по себе, без способности к светлой или темной магии не бывает. Она индивидуальный маг.

— Ты индивидуальный маг, — Энн даже не моргнула, все также внимательно смотрела на меня. Тьма, она так выглядит, может как раз и использует свою индивидуальную магию с неизвестным мне источником. Индивидуальная магия, как и редкая косвенно относится к стихийной — когда единственно возможным способом влиять на потоки маэн становится воздействие через структуру какого‑то предмета, индивидуального для каждого мага. Классически к таким предметам относятся зеркала, но возможно использование редких пряностей, драгоценных камней… мехов. Идиотка. Я вскочила и сбросила одеяло. Наплыв эмоций только подтвердил мои догадки. В нормальном состоянии, я бы не за что не начала такой разговор.

Способности у индивидуальных были весьма ограничены, но совершенно не предсказуемы и зачастую невозможны для остальных магов.

— Да успокойся ты, я всего лишь тебя разговорила. Ты очень сообразительная, между прочим, — Энн демонстративно взяла оба одеяла и отбросила их подальше.

— Как то меня не тянет тебе доверять!

Мне казалось, что она все знает, рассмотрела мою структуру, мою ложь, а теперь только играет. Я не знала чего от нее ожидать, я не видела ее истинной структуры и представить себе не могла, откуда ждать удара. Хотя пугало меня не это, а то с какой легкостью Энн управляла мной, моим сознанием, тем единственным за защиту которого я была уверенна из‑за знания пределов ментальной магии для темных магов.

— Тори, сядь.

Я только скрестила руки на груди и сделала шаг назад. Да пошла она. Сбегу и пусть, что хотят то и делают. Надеюсь, их на следующий день сожрут. Хотя Эйза может и не за что.

— С Эйзом ты тоже так поступила, поэтому, когда я расспрашивала, как вы познакомились он только мялся и не мог выдавить ничего конкретного. И Лоррету ты точно также мозги запудрила, племянница проклятая.

— Не обижайся…

— Дерьмо! Энн, ты продолжаешь издеваться?! Я ничуть не обижаюсь, я с самого начала понимала, что ничего хорошего от тебя ждать не стоит. Я ведь совсем не хотела подымать тебе мертвеца и подписывать дурацкий контракт! Ты мной и тогда управляла, да?

Надеюсь, я нагло лгу, и управлял мной только любезный учитель. Просто не предупреждающий не о чем учитель. Я с трудом удерживала себя от безумных идей, будто все это гигантский спектакль задуманный Лйэром Сартером, чтобы поиздеваться надо мной.

— Не говори глупостей, — строго пожурила меня Энн. — Тебя беспокоит факт, что ты оказалась беззащитной перед моей магией. Вот и все. А обвинения от темного мага в аморальный действиях некоторое свинство, не находишь?

— Да пошла ты!

— Тебе не кажется, что если ты сейчас гордо развернешься и скроешься во тьме, то после Тобрия это будет моветон.

Я только — только собиралась сделать именно это. Слова Энн слишком справедливы чтобы долго вызывать злость.

— Ты же знаешь в чем суть индивидуальной магии. Можешь забрать меха и держать их от меня подальше. Только прошу не уничтожай, могут же пригодится, а достать новые ужасно сложно.

Отдавать мне так просто единственное, чем хоть как‑то может защититься? Она совсем сумасшедшая, если думает, что я поверю в такое благородство? Я повнимательней рассмотрела Энн. В отблесках догорающего костра она казалась совсем болезненной, темные круги под глазами, впалые щеки, словно похудела за последний тио. Обессилела.

— Ты ведь совсем слабый маг, — глупо констатировала я очевидный факт.

— Да пошла ты! — чувственно сказала Энн и завернулась в свои меховые одеяла, мгновенно позабыв о своих намерениях отдать их мне. В ближайшие дни она ни на что не способна. Не нужно видеть ее истинную структуру, чтобы это понять. Индивидуальная, как и любая другая магия — это в первую очередь работа разума, духовно — умственное напряжение. Слегка переоценишь свои возможности, почувствуешь и физическую усталость. Когда я сутками бегала по самым опасным участкам Темного леса и сражалась каждые пару тио я и то чувствовала себя в последствии лучше. Неужели это стоило того, чтобы вытянуть из меня десяток фраз? К тому же, раскрывших ее сущность? Я ничего не понимала.

Когда я лежала укутавшись в свое безопасное одеяло и слушала мирное посапывание Эйза — и где он был во время нашей ссоры, Энн внезапно заговорила:

— Я тебе тоже не особо доверяла с самого начала. Слишком много знаешь для девчонки без учителя, слишком подозрительно в меня всматриваешься, будто структуру рассматриваешь. Вполне могла бы оказаться, хм, тайным агентом.

— Кого это?

— О, поверь, у Алмазной земли хватает врагов, — с ироничным пафосом ответила Энн на мою едва слышную реплику.

— И как? Я тайный агент?

— Разве тайные агенты, раскрывшие других тайных агентов, признаются в этом, — Энн искренне засмеялась. — Что за глупые определения… тайный агент, надо же…

Я понимала, что ничего она не заметила. Я действительно была в глазах Энн простой девчонкой, нахватавшиеся знаний о магии. Небось, в шестнадцать лет была такой же, вот и не удивляется. Кажется мне почему‑то стыдно.

Только не стоило исключать возможность, что она все‑таки нашла способ заставить меня думать и делать что угодно ей самой.

Тобрия Риске ракшаты искусали. Обезображенное тело говорило об этом весьма красноречиво.

— Ты безмозглая, неконтролирующая себя отрыжка проклятого! Тебе бы рокшатское жало в задницу!

Энн, эта леди совершенство, ругалась как мои знакомцы из «Золотого вепря». Но определенно было за что. Беднягу Эйза вырвало и вместе с тем унесло последние остатки доброжелательности ко мне. А я все пыталась почувствовать себя виноватой в смерти человека. В потере контроля получалось, а в фактическом убийстве нет. Можно начинать думать, что я превращаюсь в бездушную суку.

— Ладно, — наконец Энн успокоилась. — Просто пойдемте дальше. А ты, Тори, держи свой язык за зубами.

Я хмуро пожала плечами. И не собиралась второй раз допускать одну и ту же ошибку.

— Постойте. Его же нужно похоронить, — возмутился Эйз. После трех дней в темном лесу он порядком подурнел, смуглое лицо покрылась нездоровыми пятнами, волосы грязные, глаза красные. Вот бедняга, а Энн еще и воздействует на него.

— Если хочешь, можешь этим заняться, мы тебя подождем, — едко ответила маг. — Свет и Тьма, Эйз, ну какой смысл хоронить его здесь, через пару тио все равно найдется тот кто не прочь полакомится телом, пусть и отравленном ядом.

— В Дестмирии тела сжигают, — не сдавался южанин.

— В Дестмирии, когда умирают в темных лесах тела не трогают!

— Сюда кто‑то идет, — вклинилась я. Вообще‑то я соврала, но нужно же как‑то отвлечь эту парочку. Несомненно, Энн права, но боюсь, если я влезу Эйз окончательно меня возненавидит. Индивидуальный маг приняла игру.

— Нужно поторопится… Точную дорогу, правда знал только Тобрий. И то смутно. Но нам явно на северо — восток.

Энн подхватила свои вещи и устремилась в нужно направлении.

Пару сей Эйз метался на месте, но все‑таки побежал догонять свою прекрасную деви, бросив напоследок виноватый взгляд на Тобрия. Надеюсь, с ними ничего не случится за пару дис, что я потрачу на мародерства — мне не помешали бы лишние ножи, карты местности и деньги для разнообразия. Я чувствовал себя отвратительно, но сложно сказать, в чем причина — в Энн и ее способностях, которым я не могу противостоять или в случайном убийстве. Кажется, первое волновало меня куда больше.

Догнала я Эйза и Энн удивительно во время. Кто‑то из них умудрился наступить на обаруз, и теперь страж Света своим дохленьким заклинанием светового шара пытался избавить замершую от ужаса Энн от объятий зеленых щупалец. Я аккуратно выпустила Клинок Тьмы, глубоко полоснув зеленую тварь. Обарус был чрезвычайно трусливым хищником — растением, слегка повредишь — и сразу убегает. Простым ножом пришлось бы пилить долго, а заклинание оказалось весьма эффективным. Отпустив Энн растение скрылось в земле. Та перевела дух, и отряхнула костюм.

— Ты же говорила, что эта штука может без ноги оставить.

— Это вряд ли, — хмыкнув, призналась я. — Придушить, возможно, и то не факт. Могло бы подержать и отпустить.

— Хорошо, что ты не стала проверять, дружелюбная ли особь мне попалась.

— Его можно ранить только чем‑то режущим? — глухо спросил Эйз. Я подумала, что должно быть чувствует себя ужасно, все‑таки мужчина и не защитил, а еще и я тут, маленькая, жестокая и невозмутимая дрянь.

— Да. А ты что из боевых только световой шарик знаешь? — ух, какая я нехорошая и ехидная.

— Ты прекрасно знаешь все, на что я способен. И почувствовала бы себя на моем месте! Ты темный маг, и в этом темном болоте тебе хорошо, а я дышать нормально не могу!

— Что за глупости? Ты слишком слабый светлый маг, практически обычный человек, и не может быть тебе в Темном лесу хуже, чем простому арохе.

— Ну ты и… — бедняга Эйз покраснел от обиды. Он старше меня лет на семь, но я ощущала нас по крайней мере ровесниками.

— Что я? — надоела держать в себя в руках. Этот южанин изрядно меня достал за последние дни. — Это же ты вовлек меня во все это!

Сложно назвать это объективным обвинением, но если брать все причинно — следственные связи, не стоило Эйзу выпендриваться и идти со мной на контакт.

— Тори, моя дорогая, успокойся, — с убийственно ласковым тоном вмешалась Энн.

Я успокоилась, сдулась как воздушный шарик. Обращение «моя дорогая» подействовало на меня как ведро ледяной воды.

— Извини, Эйз… — нужно как‑то оправдаться. — Смерть Тобрия задела меня куда больше чем кажется на первый взгляд. Ты же не думаешь, что я часто убиваю людей по дурацкой случайности из‑за несдержанности своего языка. Со мной никогда подобного не случалась и я совсем не знаю, как реагировать. В каком‑то злобно — отчаянном трансе просто…

Я даже умудрилась чуть — чуть заплакать. И Эзй, вот уж светлая душа, почувствовал себя виноватым.

— Ладно… так за нами кто‑то шел? — он вдруг встрепенулся и я с трудом удержалась закатить глаза.

— Она соврала, — коротко пояснила Энн, устало массируя виски. — Тори, идти впереди, мы будем держаться рядом. И пожалуйста, прошу, хватит ссор. Вроде как официально я вас наняла. Вот и делайте вид, что вы профессионалы.

— Я не знаю точно дороги, — предупредила я, оглядывая местность на предмет опасности. Кажется, нас ждал вполне мирный участок, даже сосредоточенность потоков тьмы не была столь плотной.

— Тори, веди на северо — восток. Рано или поздно мы наткнемся на реку, и там разберемся, — Энн с трудом удерживала спокойствие. — Свет и Тьма, лучше бы я отправилась в объезд и затратила на путь в три раза больше времени.

Не могла с ней не согласиться.

Дошли до реки мы к вечеру. Энн, жестокая женщина, не позволяла остановится на привал, перекусить, и мы шли вперед на одном только упрямстве и злости на целеустремленность деди. Не то чтобы восемь тио ходьбы по умеренно безопасному участку темного леса были слишком сложными, но я отчаянно проголодалась. Каким‑то чудом Эйзу удалось подстрелить тетерева по пути, и можно было не тратить время на охоту, чтобы не давится кашей. Мы даже на разговоры времени не тратили. Энн и Эйз готовили ужин, а я как всегда ходила по кругу и бормотала защитные заклинания. На этот раз к обычному комплексу прибавился и отвод легкий глаз для людей. На близком расстоянии он бесполезен, но с другого берега лесной реки наш костер точно не заметят.

За целый день я успела много чего обдумать, и почти уверила себя, что больше хэдка меня не застанет врасплох. А вот Эйза пробило на душевные разговоры, он искупался в реке, и теперь с мокрыми волосами грелся у огня, укутавшись в белое одеяло Энн.

— Ненавижу эту страну. В Цейре, со всей монотонностью службы, я привык к жизни здесь. Даже когда мы изредка ловили темного мага, я прислушивался к старшим стражам, твердившим, что так надо. И та мерзость, что творили наши арестанты, это подтверждала — кровавые убийства, ритуалы для увеличения силы, массовая некромантия, проклятия. Выпотрешенные дети, изуродованные женщины. Настоящие темные маги как в сказках о старых временах. Дестмирия после Окры это и есть как перемещения во времени. Другие законы, другие арохе. И насколько больше жестокости. Последние, кого мы сожгли, как раз в тот день, когда о тебе впервые услышали в городе, Тори… Темным магом бы мужчина, а девушка была светлой… Я так и не понял, что они сделали. Меня держали подальше от ареста, суда и казни. Будто бы я чего‑то не смог понять. Я поспрашивал знакомых, провел собственное расследование. Эта парочка просто помешала влиятельным людям. Сказочная борьба за Свет в Дестмирии все та же политика как и во всем нашем проклятом Великом Союзе. Я слишком долго предпочитал это игнорировать, не обращал внимания на факты и выполнял свое дело. И когда Орион, пылая негодованием, рассказывал о наглой девчонке темном маге, я подумала, что вполне возможно вся вина этой девчонки лишь в том, что она нагрубила гордому самовлюбленному Стражу Света. И я решил это проверить, Тори, предусмотрительно объяснил начальству, что буду пытаться втереться в доверие, а сам присмотрюсь насколько ты ужасна. Ты оказалась совсем обычной, наглость — от испуга, мелкие пакости — от обычной вредности и обиды… Только вот теперь я не знаю. Мне уже кажется, что я ошибся и Орион прав. В Окре хватало некромантов на службе у государства. И к профессиональному подходу в этом разделе темной магии я относился спокойно. Но это вчерашнее проклятье… — Эйз зевнул, и уронив не до конца обглоданную птичью ножку в костер, лег и сладко заснул.

Энн ожидала моей реакции.

— Это все, на что ты способна со своей индивидуальной магией? Вызвать на откровенный разговор, заставить выплеснуть душу?

— Сначала это, потом разобраться в арохе настолько, чтобы с легкостью сказать правильные слова и заставить сделать то, что мне нужно. До определенных пределов. Очень ясно очерченных пределов — я могу только подтолкнуть, арохе сделает то, чего в глубине хочет сам, с чем согласен. Только с тобой получился лишь первый этап, и то я не уверенна в результатах.

— Значит Эйз хотел влезть в некую политическую интригу и прогуляться по темному лесу? Такое маленькое приключение? — ехидно уточнила я, спеша отвлечь Энн от себя.

— Он хороший мальчик, — она помолчала, задумчиво водя рукой по мягкой белой шерсти.

— А ты, в общем‑то, хорошая девочка.

Я фыркнула.

— Хороший мальчик, хорошая девочка… Тебе сколько лет?

— Значительно больше, чем на вид, — Энн хитро улыбнулась. — Стараюсь вести себя как серьезная молодая леди, но иногда пробивается старушечья нотка.

Я улыбнулась, но мысль, что Энн воздействует и на меня, не давала покоя. Я ничего не чувствовала, хотя с тех пор как узнала про ее индивидуальную магию всегда оставалась настороже. Но даже зная что искать и куда смотреть, я не видела никаких изменений в структуре маэн ни Энн, ни Эйза Ли.

— У меня очень надежная защита и каким бы ты талантливым магом не была, ты ничего не увидишь, — по быстро погасшей улыбке Энн поняла, что меня волнует. — Поверь, я не применяю и больше не буду пытаться применить к тебе свои способности. Ты же видела, сколько сил это занимает.

— Допусти я тебе верю… Слушай, Энн, неужели ты больше ничего не можешь? Это же индивидуальная магия, а не врожденный дар?

— Больше нет. Я всегда была слабой как маг, но могла защить себя, левитировать, трансформировать, разные несложные магические штучки. Но однажды у меня появилась необходимость надежно скрыть свои магические способности. Очень надежно. Круг Орвеллии, если тебе это о чем‑то говорит. Когда ты теряешь почти все что знал. На что способен, и замыкаешь свою структуру так, что никто никогда не увидит, кто я есть и то на что я способна. А у меня были еще и некоторые особенности…

— И почему я не уверена что ты не лжешь?

— Хм, как и темная магия, индивидуальная имеют свою цену. Ты не можешь оставаться доброй и вежливой, ты не можешь время от времени не проклинать кого‑то… А меня тянет на откровенность, после того как я воздействую на кого‑то. Весьма неудобно, но нас с тобой связывает контракт, забыла? Это верный способ заставить тебя молчать, уж я то в этом разбираюсь. Так что, почему бы не пооткровенничать.

— Действительно, — пробормотала я. — Энн, а как ты относишься к своей родине?

— Родине? Дестмирия не лучшее место на Таэрре, но я люблю Эретрет… Это старое название Алмазной земли, до Инессы Странной, до ее внезапного богатства, — Энн с задумчивой грустью смотрела в ночное небо.

— Там правда живется намного лучше, чем в Цейрской земле?

— Не намного. Эта земля — приют вампиров, оборотней и проклятых, которым не повезло с жизнью в Харине. Слишком многие из них не лучшие из арохе, и вся эта благополучность, о которой твердят в других землях в основном пропаганда. Алмазная земля всегда была изолирована от Дестмирии, когда была нищей частью Темного леса, когда в 4950–е обнаружены месторождения, а Инесса успела заручиться защитой Харине. С тех пор Эретрет лакомый кусочек и для эльфов, и для самой Дестмирии. Все на чем держится земля — это добыча драгоценных камней, и удачное местоположение, кратчайший путь между Атрессой и столицей Ши. Мы застрахованы от прямого нападения, но если подорвать репутацию, Цейр и Кейр растащат нас на куски. Тьма как не повезло Леди Инессе с соседними Лордами — единственные чего‑то стоящие во всей стране.

Энн помолчала.

— Я люблю Алмазную землю за то, как она сотворена. Из ничего, только силой идеи, разумом и трудом создан новый маленький мир. Не идеальный, но стремящийся развиваться. Ты вряд ли представляешь, какая это сейчас редкость, Тори. Таэрра уже так долго топчется на месте…

Я молчала, удивленная внезапной страстью в голосе Энн, и все равно не понимала, в чем же такая ценность Алмазной земли. Дэнайр отзывался о соседке с завистью, возмущался, что нажитые богатства были только для знати одной — единственной земли, когда могли бы улучшить положение всей Дестмирии. Раньше я как‑то не задумывалась, что можно с ним не соглашаться.

— А как ты оказалась в Дестмирии, Тори?

Я напряглась.

— С чего ты взяла, что я не местная?

— Свет и Тьма, девочка, это очевидно по твоему отношению к стране. Родные места можно либо любит, либо ненавидеть… да хоть что‑то чувствовать. А ты здесь просто живешь.

— Я Темный лес и люблю, и ненавижу, — отшутилась я. — Можешь считать, что это и есть моя родина.

— Ну конечно, темный маг ведь. Только ты не всегда им была… помни это. Философия Тьмы лишь одно из мнений, а мнение не может быть верно или не верно. Сложно при отсутствии морали ради гармонии в мире не переступить однажды грань и не превратится в кого‑то вроде Утрина.

— Или Лэйра Сартера, — рискнула заметить я.

Энн хмыкнула и устало потянулась.

— Ну с ним то еще все приемлемо. Умело балансирует.

Разве? Хотя нужно быть справедливой, ничего по — настоящему чудовищного он не делал, по крайней мере, при мне. Может, я действительно слишком пристрастна к учителю, как утверждает Дэнайр.

— Энн, а ты видела когда‑нибудь картины Эвенна Товелло?

Она явно удивилась столь неожиданному вопросу. Я сама удивилась что задала его.

— Да… в Клионских галереях. Два сохранившихся для общественности творения. Весьма впечатляющие вещи.

— Ты была в Когте Торы? — я почему‑то думала, что Энн выбиралась из Дестмирии разве что в Харине или за эльфами шпионить.

— Я училась в Салетте, в одном из лучших колледжей индивидуальной магии. А там несложно познакомится с нужными людьми и напросится на экскурсию в столицу Страны Драконов. И не надо опять переводить тему на мою биографию, с чего ты задаешь вопросы о картинах Товелло? Не подозревала, что тебе вообще знакомо это имя, ты такое прагматичное дитя.

— Тсс, — шикнула я на Энн, внимательно прислушиваясь. Поблизости кто‑то был, уже пару дис медленно ходил кругами вокруг лагеря. Я надеялась, что твари надоедят бесплотные попытки прорваться внутрь защитного круга. Но нет, к неведомой твари пришла еще одна, и они упорно разрушали охранительную структуру. Я подхватила посох, с которым путешествовала и проверила наличие ножей на поясе.

— Тут что‑то есть, я схожу гляну.

— Смотри, не закончи как Тобрий, — встревожено посоветовала Энн.

Это уж вряд ли. Я подошла к границе круга, туда, где чувствовала вторжение. Внимательное исследование потоков маэн ничего не давало, но я ведь отчетливо осознавала чье‑то присутствие. Одна из тварей Темного леса с хорошим механизмом защиты от темных магов или разумное существо?

Времени на размышления мне не дали. Лишь то, что я пристально наблюдала за потоками в этот момент, позволило мне увернуться с пути едва заметного колебания потоков маэн Тьмы. Я бестолково ударила посохом по пустоте и бросила Клинки Тьмы. Каким‑то чудом попала и невидимая тварь приобрела очертания смутного черного пятна.

— Что за?.. — впервые видела подобное. Вернее впервые видела подобное в естественных условиях, это существо больше всего смахивало на Воплощения Тьмы из Лабиринтов.

Легко избавиться, да только для этого нужно увидеть структуру, а та скрыта. Воплощение набросилось на меня, приобретая все более четкие формы. У меня были доли сей, чтобы прямым воздействие схватить обжигающие потоки маэн Света и швырнуть, неопрятный клубок в Воплощение. Шар Света буквально разъедал сгустки полуматериальной темной энергии, покушавшейся на мою жизнь. Я чувствовала себя изнеможенной, как будто целый день занималась магией. Каким, Тьма меня побери, каким образом, я смогла напрямую прикоснуться к потокам маэн противоположной стихии? Это невозможно, третий закон магии по Овию.

Странный, хлопок, похожий на выстрел из пистолета, заставил меня встрепенуться. Тьма! Я же говорила, что проводница и охраница из меня никудышная, совершенно забыла об Энн, Эйзе и второй твари! Я метнулась обратно к костру. Воплощение уже обрело видимость и материальность, и надвигалось на Энн, регенерирую чем‑то оторванную руку. Прежде чем я придумала, как от его избавиться, не рискуя применить еще раз Шар Света агент Алмазной земли выстрелила и снесла ему голову. Затем еще, и еще, пока от тела не остались лишь ошметки плоти и обрывки нитей Тьмы.

Энн, растрепанная, измазанная в черной крови, держала в дрожащих руках свое огнестрельное оружие — вещь, как я думала несвойственную этому миру. Я встретилась с ней взглядом. Энн стремительно побледнела, испуганно взглянула на свое оружие:

— Что это? — я махнула на аналог пистолета.

— Ничего, — никогда не слушала у этой деви столь напряженного тона. Энн бросила оружие в костер и тот с грохотом взорвался.

Энн подошла ко мне и схватила за плечо. Глаза лихорадочно расширенны, а по щеке стекала тоненькая струйка крови.

— То, что ты сейчас видела Тори, является такой же неразглашаемой тайной, как и все наши разговоры. Мы подписали контракт, и ты…

— Да помню я! — я раздражено сбросила ее руку. — Ты бы просто объяснила, что это за штука и откуда она?

— Эта штука, которой быть у меня категорически не должна. Это оружие — результат смешение технологий магии и техники. Совершенно неопасное оружие против хорошего мага или воина, и опасное как результат неких тайных прогрессивных технологий. Так что забудь, раз и навсегда, что видела что‑то в моих руках.

Энн почти прижалась ко мне, а на ее плечи наброшенное меховое одеяло их шкуры белого волка.

— Что произошло? — недоуменный голос Эйза вывел меня из транса.

— На нас напали, пока ты спал, как видишь, — Энн отошла от меня. — Это дело магии Утрина. Кажется ему сообщили, что следует ждать гостей.

— Прекрасно, значит, наконец, дошли. И где он сам и его дом?

— За рекой. Мы очень удачно вышли, перебраться через реку, пройти пару лоритов и мы на месте. Думаю эти существа всего лишь разведка. Возможно, маг и не знает о том, как мы близко.

— Глубоко в этом сомневаюсь, — пробурчала я, вспоминая, что Лэйр Сартер всегда знал что происходит на его территории.

— Э, кстати, — Эйз с брезгливым выражением лица, сбросил кусок медленно истончавшейся в материальной плане плоти Воплощения Тьмы. — А как мы переберемся через реку?

— Ты уверенна, что он нас не заметит, — в который раз переспросил Эйз. Я чуть не зарычала.

Мы втроем, как герои юмористических историй, сидели в кустах перед громадиной замка темного мага Утрина. А это действительно был настоящий средневековый замок. Жилище темного мага легко было найти, скрученные башни гордо возвышались над деревьями. И весь самок казался скорченным и несчастным, черный как ночь, он не терял своего зловещего вида даже в лучах восходящего солнца.

— Так, ребята, слушайте, — начала высказывать план Энн, с тем самым старушечьим оттенком в обращениях. — Утрин — чрезвычайно злой и пафосный дедушка. Так что Эйз, ты сможешь полюбоваться на классического темного мага. При всем при этом ума и силы у него хватает. Уверенна, он знает, кто пришел за договором.

— Энн, подожди, — перебила я. — На всякий случай, вдруг это последние утро в моей жизни, все‑таки объясни, зачем тебе вообще понадобилось это путешествие? Даже если ты уничтожишь этот договор, так должны же есть еще копии у эльфов и у Дэнайра — сам контракт не прервется. Или ты собираешься уничтожать все бумаги?

— Это было бы слишком невыполнимо даже для меня. А ты путаешь контрактк с темным магом и простое соглашение, скрепленное магией неразглашения. Я не собираюсь ничего уничтожать, все, что мне нужно это узнать условия обеих сторон. И создать такую ситуацию, чтобы эти условия стали в принципе невыполнимы. Тогда, договор аннулируется и Алмазная земля хотя бы выиграет время. И, Тори, предупрежу на всякий случай. Наше путешествие не закончено, до ворот замка Утрина мы еще не дошли. Хотя ты должна почувствовать, когда время нашего контракта завершиться.

Хорошо она умеет догадываться, что творится в моей голове.

— Итак, позвольте, продолжу и объясню, зачем мне понадобились малолетний темный и светлый маг.

— Малолетние — чтобы Утрин нас не опасался, я чтобы смог его задержать своим профессиональным заклинанием Стража Света.

— Эйз, ты что считаешь, что твоей силы хватит?

— Кажется, я намекала, чтобы вы не перебивали, — тяжело вздохнула Энн. — Хватит его силы. Неужели тебе неизвестно, что специфика Аркана Света в том и состоит, что пользоваться им может даже самый слабый маг, но после определенных ритуалов. И самое забавное, что чем сильнее темный маг, тем проще ему попасться в ловушку — излишняя самоуверенность и вечно презрение к Стражам Света плохая служба. Всегда кажется, что эти глупые истории о стражах и темных неудачниках тебя ни касаются. Это точно про Утрина, его я знаю… Ты Тори будешь отвлекающим маневром. Фактором, заставившим прийти Утрину прямо в руки Эйзу. Заберись в замок и сделай вид, что пытаешься украсть договор, пусть погоняется за тобой и очутится в пределах досягаемости нашего светлого мага.

— О, прекрасно! — притворно возрадовалась я. — То есть мне нужно поддерживать защиту, чтобы вас не заметили, залезть в замок темного мага — учитывая, что маги в своих замках настолько всесильны, как бессильны непрошенные гости. И мне нужно как‑то остаться в живых и выманить Утрина вам под нос. Прошу прощение, Энн, тебе не кажется, что в нашем контракте такого не было? Я должна провести тебя!

Более того, в условиях не уговаривалось в каком состоянии.

— Только я не собираюсь заходить в замок, пока его хозяин не обезврежен. Тори, зато представь какое испытание твоим способностям.

Я не нашла что ответить. Что это за безграничная вера в меня и мои способности? Он сильней меня, я знала. Я видела структуру замка и осознавала, что там буду совершенно беспомощной. Даже если этот Утрин всего лишь пафосный кретин, он слишком опытнее и сильнее меня, прокляни всех Тьма!

— Тори, осознай, наконец, что у меня тоже нет выбора, — грустно и понимающе пялилась на меня эта проклятая женщина, со своими проклятыми способностями к индивидуальной магии.

Что ж, можно представить, что это действительно еще одно испытание. Вроде тех же Лабиринтов, задание данное учителем. Я удостоверилась в надежности защиты Энн и Эйза — красивое кружево нитей маэн тьмы и воздуха, отводящее глаза, и отправилась в замок врага.

Давно не чувствовала себя так глупо, оставив все амулеты Эйзу и Энн, я даже не пыталась скрываться — все равно подойти незамечено к воротам невозможно. Прокручивая в голове варианты своего дальнейшего поведения, я рассматривала приближавшийся замок. Вокруг витала атмосфера смерти и страха, преобразуя полуразвалившийся образец архитектуры Смутной эпохи в зловещее логово темного мага. Не хватало только стаи воронов, кружащих над башней. Я чувствовала себя как на экскурсии. Объективно говоря, дом Лэйра Сартера смотрелся более чем скромно по сравнению с этим, но если сравнивать структуры, особняк моего учителя намного надежнее.

Я остановилась у стены, собираясь духом. Проверила состояние своей ложной структуры и вежливо постучала. Ворота с приветливым потусторонним скрипом отворились, впуская в небольшой внутренний дворик. В первую очередь, в глаза бросалась виселица с раскачивающимся скелетом на ветре, невесть откуда взявшемся в закрытом пространстве. Скелет настоящий, но умирал не здесь. В этом месте если кто и умирал, то слишком давно. А вот из‑под земли, из подземелий замка, отчетливо доносились эманации недавних страданий.

— Ты не должна здесь быть! — раздался тихий голос, пробивавший на ассоциации вроде «повеяло дыханием смерти». Вслед за голосом передо мной появился и сам темный маг Утрин Роверти. Высокий, болезненно худой, совершенно лысый с неестественно бледным лицом и пылающими зелеными глазами. Скелетообразное тело закутоно в черный плащ, который козалось жил собственной жизнь и величественно развевался клочками Тьмы.

Этак, встреть я такого, впервые появившись на Таэрре, то навсегда бы перехотела становиться темным магом.

— Вроде как планирую украсть у вас, господин темный маг, некий тайный договор, — вежливо сообщила я, с трудом концентрируясь на вопросе. Наконец‑то я видела сильного мага, не скрывающего свою структуру. И это действительно было впечатляюще. И отвратительно. Утрин максимум прошел Познание, как и я, а дальше увеличивал свою силу противоестественными ритуалами и академической практикой. Переплетения потоков маэн Тьмы в его структуре были мощными, но грубыми, не аккуратно сплетались с потоками Света и стихий, а подавляли и искажали классический рисунок строения структуры арохе.

Утрин также внимательно разглядывал меня. Холодный взгляд расчленял на отдельные элементы — внешний вид, внутреннее состояние организма, способности к магии, практический опыт, развитость структуры, указывающая на это.

— Кто ты?

— Я думала вам известно, господин темный маг, — я удивленно моргнула. Искренне. — Дэнайр ничего вам не сообщал?

— Цейрский Лорд лишь просил не трогать девочку — тебя как я понимаю. Глупо, я делаю, что захочу и эта протекция, значит лишь то, что я не убил тебя сразу из‑за любопытства.

А он, интересно, искренен? Судя по структуре, то да. Что может обеспечить мне безопасность?

— Я ученица Лэйра Сартера.

Утрин Роверти удивился.

— Я вижу, ты не лжешь. О таком и нельзя лгать. А выглядишь, будто просто нахваталась кое — каких знаний и пару раз занималась некромантией. Удивительно. Лэйр знает, как обеспечить защиту ученикам. Его прошлый мальчик и вовсе казался простым арохе.

Наверное, я могу почувствовать себя польщенной. Господин Утрин высоко оценил мою работу, на уровне Лэйра Сартера. Что ж, кажется, хоть в чем‑то я приблизилась к совершенству. Остается проверить до какой степени.

— Перейдем к делу, дитя. Дэнайр сказал, что возможно та женщина маг. Ты что‑нибудь знаешь?

Я посмотрела Утрину в глаза. Я ученица Лэйра Сартера, могу сказать, что экспериментировала с ментальной магией. Самое главное, чтобы этот пафосный индюк оказался чужд интригам.

— Нет, он ошибся, придав слишком большое значение ее самоуверенностью. Я наблюдала за ней и однажды просто спросила. А парень, светлый страж, редкостная бестолочь, кажется он искренне считает что сможет вас победить.

Губы Утрина искривила неприятная усмешка.

— Ах, эти наивные светлые маги. Среди всех стражей Дестмирии опасаться следует лишь троих, и этот мальчишка не в их числе. А еще один вас спутник, бесполезный проводник?

— Он мертв, — я виновато улыбнулась, — произошло маленькое недоразумение, и я его прокляла. От бедняжки мало чего осталось.

Теперь Утрин расхохотался громко, его черный балахон колыхался как формирующееся Воплощение Тьмы.

— Условия моего контракта с Энн предполагают, чтобы я провела ее к воротам вашего замка. Именно так, поэтому если она нужна вам жива, нужно их как‑то выманить.

— Можно просто забрать. Ты их хорошо спрятала, девочва… можно было обойтись без таких сложностей.

— О, господин Утрин, вы плохо знает Энн. У нее есть парочка очень качественных амулетов, и она не спускает с них глаз. Так до конца мне и не доверяет, хотя во время нашего путешествия я не раз спасала ей жизнь.

— Ужасающая неблагодарность. Согласись, есть особая прелесть в предательстве. То мгновение, когда жалкие арохе, презирающие и недооценивающие тебя, осознают что были всего лишь пешками. Этот миг стоит всех усилий, — маг тошнотворно сладко улыбнулся, взял меня за руку и переместил за стену. Он Тьма как силен, я с трудом удержала нужное настроение.

— Скройтесь господин, сделаем этой парочке сюрприз.

— Не смей обращаться со мной в подобном тоне, — он впился ногтями в мою руку, мгновенно отбросив дружелюбие.

— Прошу прощения, — покаялась я, низко кланяясь. Чувствовала себя как в тумане. Неужели он действительно клюнул? Неужели при такой силе и опыте, он остается таким самоуверенным?

— Веди к своим «друзьям» и не беспокойся. Этот светлый ничего не заметит.

Но заметит Энн.

Больше говорить у меня не было сил. Утрин покровительственно рассказывал о ночных гостях, хвастался своим творением. Оказывается Воплощения вовсе не должны были нас убить, просто переместить прямо в руки темного мага. Экспериментальные модификации с широким спектром возможностей. То, что я смогла от них избавиться показывает мой талант и делает честь Лэйру Сартеру, как моему наставнику. Дифирамбы учителю заняли большую часть пути. Утрин восхищался способностями Сартера, и ни разу не упомянул своего личного отношение к учителю. Кажется, этот темный маг его ненавидел. Хоть что‑то у нас общее.

Для меня самой Аркан Света стал неожиданностью. Утрин замер с глупым выражением лица и судорожно обмяк, свалившийся на сырую землю бесформенной черной кучей.

— И о чем вы так болтали? — спросила Энн, появляясь со своими любимыми одеялами в охапку.

— И это вместо благодарности мне и Эйзу? — меня колотила дрожь.

Сам Эйз выглядел пришибленным собственным могуществом и смотрел на временно побежденного мага как на чудо света.

— Благодарю, теперь можете помочь раздеть этого ублюдка.

Я недоуменно приоткрыла рот, а Эйз просился помогать. Раздели они бедного темного мага до белья. Без своей ауры Тьмы и черных одеяний он выглядел просто болезненно, впору сжалится. Укутывающая мага в пушистое одеяло Энн выглядела настоящей сестрой милосердия.

— Идите, прогуляйтесь, — отправила нас прочь индивидуальный маг, быстро начав сбрасывать с себя одежду.

— Но… он же проснется. И что вообще происходит? — очухался вдруг наш светлый герой.

— Ей это нужно, идиот, — я закатила глаза, и попыталась оттащить Эйза от Энн. Парень уже открыто пялился на ее фигуру. Идеальную к слову.

Энн завернулась в свои меха и прилегла рядом с Утрином, красноречиво дернув головой.

Я крепким ударом оглушила стража Света и темный маг проснулся.

— Здравствуй, — проникновенно — нежным тон поприветствовала его Энн и тот, оставаясь темным магом с переполненной Тьмой структурой, глупо улыбнулся в ответ.

Эта проклятая деви, что врет, как дышит. Не может управлять сильным магом? О да, оно и видно. Сколько раз эта женщина пудрила мозги мне? Что она на самом деле знает?

Пронзительный взгляд Энн не давал простора для интерпретаций. Я горько улыбнулась.

— Только не забудь зайти в замок, Энн. Надеюсь, ты все‑таки завершишь контракт.

Оглядев на прощание беспамятного Эйза, и сюрреалистическую парочку в белых мехах, я поспешила оставить Энн со своими тайнами и допросами. Интересно, где‑то есть в этом мире искренность? Все, кого я встречала, только и знают, что лгут или используют друг друга. Это такие особенности жизни в Дестмирии? В размышлениях я не заметила, как вернулась в замок. Ворота оставались приоткрытыми, скелет также методично качался без ветра. Что ж, когда еще выпадет такая возможность — погулять в жилище другого темного мага.

Не знаю, что Энн сделала с Утрием, но его дом был настроен весьма гостеприимно. Двери распахивались, слуги — зомби — о, Тьма, они действительно у него были, — кланялись, пауки разбегались, летучие мыши разлетались. Все было так очаровательно пошло, в лучших традициях Тьмы, что я чуть ли не умилялась. Но найти что‑то интересное было сложно. Искусство Утрий ценил только как средство устрашения посетителей, отвратительных скульптур и картин хватало, но в общем замок выглядел неживым. Как музей ужаса и страха. Я представила как через пару сотен лет сюда будут возить на экскурсии салеттских школьников: «Смотрите дети, здесь темный маг пытал своих жертв, этим ножом расчленял молоденьких девиц, в этой книге описывал результаты своих экспериментов» Я усмирила разбушевавшуюся фантазию и пролистала найденную в одной из комнат тетрадь с записями. Большая часть состояла из разнообразных пометок о магических экспериментах с живым материалом, преобразованиях и модификациях — ясно выраженная специализация Утрина. Интересно, но не думаю, что попытки разобраться в чужой работе хорошо закончиться, я хотела отложить тетрадь, но наткнулась взглядом на пометку «Род». Невнятные, несвязанные размышления, записанные в разное время.

«… таким образом, я лично, предпочитаю считать, что восприятие Рода как совокупности лучших из арохе в корне не верно. Вероятно это отдельный вид, даже не арохе, а нечто иное…»

«Эпоха Трех Роз, время, когда существовали арохе и главенствующий над ним Род — принципиально иные существа. Сартер».

«Если допустить подобное как данность необходимо определить причинно — следственную связь между Катастрофой и пропажей Рода. Отмечу, что между 2002 и 2103 остаются некоторые упоминания о живых членах Рода. До начала Кровавой эпохи Род остается лишь элементом легенд… южные легенды… Дальнейшие упоминания — использование слова для достижения своих целей самозванцами?»

«Опавшие ветви возродятся к новой жизни —???»

«Дениэль Гейджей, Мориган Осмер, Чиит Ру».

«Создание нового арохе возможно на основе работ Рода во Времена Возвышения. Результатом генных модификации того времени стали орки и оборотни, возможно двуликие».

«Вероятные источники информации: Хранилище в Клионе, Лион Бертон, Ошан Теффил, Лэйр Сартер, Джессика Ми Тонг…»

«Специфика конструкции в определенных сочетаниях т. м. с с. м. на 54,5 л. т. к., автоинверсия на 75 %, деконструкция при 72 на 67 в. с. и о. с….»

От чтения меня отвлекло резкое осознание завершения действия контракта с Энн. Я облегченно вздохнула, положила тетрадь на место и поспешила на поиски обещанного Сартером портального камня. Кто знает, сколько еще продержится дружелюбие замка и где сейчас его хозяин? У ворот я с удивлением наткнулась на тяжелый мешочек с деньгами, свои амулеты и меленькую записную книжку, в которой рукой Энн расписывались подробности заключения контрактов. Забавная плата.

Дэнайр был в бешенстве. Забавно, но винил он не меня, а Энн, Лэйра, Утрина и стечение обстоятельств. Обвинить конкретно в данный момент можно было только Сартера.

— Ты, разорви тебя проклятый, темный маг Цейрской земли! На моей стороне, а не на стороне этой лживой суки Инессы! На стороне своих единственных дружков из эльфов. На стороне своего проклятого сообщества с проклятыми бесполезными целями. Ты же знаешь, что Алмаз долго не протянет, на одной Инессе эта земелька, которой повезло владеть самыми крупными на Айрисе алмазными копями, существовать не сможет.

— Ты много себе позволяешь, Дэн, — Лэйр Сартер выглядел невозмутимо. Не похоже, что слова Лорда его задели или оскорбили.

Когда я вернулась, единственное о чем он спросил, то, как я умудрилась кого‑то проклясть. Это я рассказать могла и получила еще одни нагоняй за плохой самоконтроль. Только не смотря на это, учитель был мной доволен, похоже, он был действительно на стороне Инессы и нашим разговором перед картиной Тевелло дал добро на благородную инициативу. А Дэн, кажется, не подозревал о моей роли в этой истории, о том, что я могла знать об Энн. Мой старый приятель твердо уверен, что я на его стороне, и то его доброе ко мне отношение принесло свои плоды. Просто противница оказалась сильней, раз смогла очаровать Утрина, на привлечение к делу которого, ушло столько времени и усилий.

Дома, нежась в ванной, я еще раз обдумала мотивы Энн. Столько трудов ради этого договора. Или еще ради темного мага. Ведь Дэн вел ее в ловушку, как подарок Утрину за сотрудничество. Страж Света и вероятная маг, девушка на службе Инессы Странной, кладезь информации.

— Лучше думай надо новым текстом договора…

— Ты о чем? Энн ускользнула, а Утрин пошел на поклон к Странной Леди, но договор то он переправил обратно Варию, когда мы узнали о мерзавке Энн.

— Ты же не думаешь, что Утрин его не прочитал? — насмешливо спросил учитель, складывая руки на груди. — Это у подписавших условия о неразглашении, а у подсмотревших..

— Но он клялся… — растерянно проговорил Дэн, запуская руку в волосы.

— Клятва такого дерьмового темного мага как Утрин? Он хорош в одном — как сделать из невинной зверушки опаснейшее чудовище. Он совершенно не разбирается, когда нужно держать слово. Хотя это и не тот случай, — учитель отряхнул одежду от невидимых пылинок и подошел к окну. Я на всякий случай слезла с подоконника, но осталась стоять рядом с учителем.

— Дерьмо… так ты думаешь, он… — Дэн схватил себя за голову. — Все‑таки нужно было просто ее убить… Эта проклятая Алмазная земля вечный источник проблем.

— Это земля — источник богатства и власти. При правильном распоряжении, друг мой. А ты, чтобы не утверждал, жаждешь этого.

— А ты не думал, что я жажду создать своему народу лучшие условия жизни? Из каких‑то глубин детства у меня остались глупое понятия о справедливости, и, по — моему, совсем не честно, что вся Дестмирия сидит в заднице проклятого, а в Алмазе арохе живут как в Харине! Нам только и остается, что радоваться добытым камням для постройки дорог.

— Алмазная земля среди других дестмирских земель действительно как алмаз среди булыжников, — фыркнул Лэйр Сартер игнорирую возмущенный взгляд Дэна, и потрепав меня на прощание по голове, обернулся вороном у улетел в окно.

Голову сразу захотелось вымыть.

Дэн недовольно глядел вслед исчезающей точке в небе. Кажется, его серьезно задело нелестная характеристика Лэйра.

— Не беспокойся, — решила подбодрить я Лорда. — У меня тоже есть булыжник, и в определенных ситуациях он куда полезнее алмаза.

Лэйр Сартер пролетал над столицей Алмазной земли. Ее можно сравнить с небогатым городом в Харине. Чистые улицы с высокими серыми и черными зданиями, площади с шикарными фонтами, изысканные парки и скверики. Здесь не стеснялись появляться обеспеченные эльфы и драконы. Лэйр Сартер еще помнил времена, когда горд Алмаз был еще Эзаром и являлся жалкой копией Цейра. Подобное преобразование не могло не восхищать.

Темный маг беспрепятственно влетел в окно покоев Леди Алмазной земли Инессы Странной. Светлая комната одновременно была и спальней и кабинетом. Дорогая резная мебель из черного такфиса, белоснежные ковры из шкуры белого волка, огромная картина панорамы города современного салеттского художника. За письменным столом сидела немолодая женщина с хорошо сохранившейся фигурой. Она встряхнула длинными седыми волосами, замерла и медленно перевела взгляд на ворона.

— Так девочка все‑таки твоя, — Инесса тепло улыбнулась старому приятелю.

— И как она тебе? — Лэйр Сартер обернулся человеком, потянулся, сел прямо на ковер и оперся о спинку кровати.

— Будто не знал, что она мне понравится. В противном случае не стал бы отправлять со мной. Я умею избавляться от ненужных свидетелей.

— Ты умеешь их очаровывать. Расположить на откровение, насмерть связать контрактом.

— Всех не свяжешь, — нарочито тяжко вздохнула Инесса. — Твой дружок Дэн такой мерзавец.

— О тебе он думает точно так же.

— О какой именно мне? — она лукаво улыбнулась, собирая морщинки у глаз.

— Об обеих. Расскажешь, как там у вас происходило. Можешь считать, что я интересуюсь только своей ученицей, никаких политических мотивов. Даю слово, Дэн ничего не узнает.

— Слово темного мага? Может, лучше заключим контракт?

Лэйр Сартер рассмеялся.

Глава 13

Сегодня мне исполнялось шестнадцать. Вспоминая свое прошлое день рождение, невероятную тоску, преследующую меня тем летом, я как никогда четко осознавала насколько изменилась.

Я смотрела в зеркало, решила впервые за долго время заняться своей внешностью. Тем более сейчас я кое на что способна — например, добавить волосам блеска или выровнять цвет лица. Вот только я сидела уже полтио и бездумно пялилась на свое отражение. В мой образ бродячего темного мага на Цейрской земле не вписывалась красота и опрятность, на и ощущала я себя временами каким‑то бесполым существом.

Забавно видеть, как воздействие на потоки маэн Тьмы повлияло на мой внешний вид — волосы потемнели, не жгуче — черные, но я определенно превратилась в брюнетку. А глаза остались такими же ярко — голубыми.

— Что ты здесь медитируешь? — в комнату неожиданно заглянул учитель. — Пойдем, поможешь.

Я перевела взгляд на его отражение в зеркале. У мага был рабочий настрой, волосы собраны в хвостик, простая одежда, на руках защитные перчатки. Кажется, он сейчас занимался алхимией. Я встала и отправилась вслед за Лэйром Сартером в лабораторию.

— Сегодня у тебя какой‑то особенный день, дорогая? — полюбопытствовал по дороге учитель, вполне дружелюбно надо заметить.

— С чего ты так решил, учитель? — я провела ладонью по перилам, стирая пыль. Этому дому оставаться чистым не поможет и дюжина учениц — служанок.

— Ты — и возле зеркала, — многозначительно пояснил Сартер. — Нашла в городе с кем бы лишиться девственности?

И в который раз потрепал меня по голове. Я споткнулась о ступеньку, болезненно подвернув ногу. Вот уж прямолинейность так прямолинейность. А эти его прикосновения достали до смерти. Прикосновения… С внезапным ужасом я вспомнила любовь учителя к физическому контакту в последнее время, и впервые за долгое время осознала, что живу в одном доме со взрослым мужчиной. Наверное, на моем лице это понимание отразилась чересчур красноречиво — Лэйр Сартет весело рассмеялся.

— Тори, в этом плане такие жесты характерны разве что для педофилов. Будь я им, ты бы давно заметила. Сейчас уже поздно пугаться.

Впервые за последний год я покраснела от стыда.

— Я только пытаюсь обойти твою ложную структуру разными способами. Думал, ты поняла, — продолжил темный маг. Вроде как и оправдание, а звучит качественным оскорблением.

— Не поняла. Я твою структуру, учитель, тоже не вижу, — пробормотала я, отводя глаза.

— Еще чего не хватало, — фыркнул темный маг, отпирая дверь.

В личной лаборатории Лэйра Сартера я оказалась впервые. Разительный контраст с моей комнатушкой у библиотеки. Здесь царил такой творческий беспорядок, что постороннему больше напоминает чулан для ненужных вещей, чем место, где проводит свои эксперименты темный маг.

— Я должна здесь убрать, — заподозрила я единственную возможную причину для просьбы о помощи.

— Нет, здесь убрано — отрезал Сартер. Я сдержала скептическое хмыканье, так не подумаешь, глядя на книги, сложенные в заросшем паутиной углу в живописную кучу, листы с записями в самых разных местах, полусломанные измерительные приборы, разбросанные по всему помещению бумажки, железки, стекляшки и даже опилки. И каким образом этот бардак сочетается с страстью учителя к гигиене?

— Я в начале весны подкинул тебе Кай-Хиши, экспериментальный образец симбиоза духа — информатора и духа — советчика. Ты ведь его изучала, вместо того чтобы впитывать с таким трудом вложенные знания о хороших манерах.

Изучала. Но не вместо, а после того, как вытащила из паучихи всю возможную информацию. Другое дело, что у меня не было не малейшего желания выдумывать, где можно использовать знания о том, какой вилкой, что есть и всю систему обращений к имперцам.

— Создание псевдоразума тонкая работа, и слишком близко лежит к ментальной магии, в которой сильны только избранные. Но у меня возникла идея…

К прискорбию, узнать задумку и помочь учителю ее осуществить, мне так и не пришлось.

У нас были гости, и я достаточно ощущала замок, чтобы понять, что ломился в дверь сильный темный маг. У меня была замечательная кандидатура насчет арохе, так стремившегося поболтать с Лэйром Сартером, хоть и с моего путешествия с Энн прошло больше месяца.

— Спрячься, что ли под стол, — флегматично посоветовал учитель, открывая дверь в замок.

Я спряталась, благо в этой комнате, где угодно можно спрятаться. Естественно сделала магический щит. Чувствовала себя полной дурой, ну да ладно. Возможность послушать диалог между двумя темными магами того стоила.

Утрин Роверти ворвался в лабораторию разъяренным проклятым.

— Добрый день, — с лучезарной улыбкой поприветствовал его Лэйр Сартер. Лысый маг его любезности не оценил:

— Ты, проклятый салеттский выродок! Сученыш малолетний! Кошкин сын! Считаешь, что это смешно? Думаешь, что поимел меня?!

— Ты мчался из самого Алмаза, чтобы бросить мне в лицо эти смехотворные оскорбления? — вежливо поинтересовался мой учитель.

— Я мчался, чтобы ты отдал мне свою наглую ученицу, — Утрин перестал извергать бессмысленную брань, расправил плечи и вернулся к внушительному образу темного мага.

— Отдал? Это моя ученица, как ты верно заметил, а я своего не отдаю. Тем более не вижу причин, она делала то, что было угодно мне.

— Плети Цветок Света, — скептически отмахнулся Утрин. — Напрямую против своего лордишки ты не пойдешь, контракт не позволит, а если бы эта маленькая дрянь не вздумала выпендриться, то вполне могла любые намеки проигнорировать.

Странно, насколько я знала, Сартера с Дэном контракт не связывал, а Роверти так уверенно это говорит. И я вовсе не пыталась выпендриться.

— Мои намеки не игнорируют. Как тебе приходит в голову обвинять в собственной глупости недоучившуюся девчонку со средними способностями.

— Средними, — Утрин предпочел проигнорировать замечание о своей недалекости, — да она лгала, глядя мне в глаза. Ты же не мог создать ей ложную структуру, позволяющую по желанию скрывать обман. Ты себе такую не можешь создать, потому даже не показываешь.

— Избавь меня от своих предположений. Дело не в Тори, которая завела тебя в ловушку. Дело в том, что за сотню лет в Дестмирии ты не знаешь, на что способны Стражи Света с парой амулетов. И в том, что тебя с легкостью одолела индивидуальный маг с одной единственной способностью.

— Раздери ее все твари Темного леса, — злобно прошипел кейрский темный маг. — Этой дранной кошке просто повезло.

— Держать тебя на привязи около месяца? Заставить служить на благо Алмазной земли, в приделах контракта с Варием? Поставить тебя в такое положение, когда месть невозможна из‑за публичного унижения? А как должно быть, обидно, что убить ее невозможно — не получается даже подумать об этом всерьез, так крепки остатки ее влияния.

— Знаешь, о чем говоришь? — попытался задеть учителя взбешенный маг.

— Всего лишь наслышан. Я никогда не укутывался в ее меховые одеяла.

К моему удивлению Утрин совсем успокоился и присел на единственный стул.

— Чувствую после того как все раскроется и бедняжку казнят, это станет крылатой фразой.

— Произошедшее можно считать хорошим опытом, не так ли?

— С этим сложно полностью согласиться.

Оба темных мага помолчали, а я расстроилась. Надеялась на более яркое зрелище, в идеале настоящее сражение. Будто услышав мои мысли, Утрин вдруг встрепенулся и вскочил со стула:

— Ты действительно считаешь себя сильней?

— Да и я не собираюсь с тобой драться, чтобы доказать это.

— Мне это нужно Сартер. Я уже не помню, когда занимался чем‑то кроме науки, а ведь моей изначальной специализацией была боевая магия.

— Я похож на светлого, чтобы помогать? Найди другой объект для развлечения, а то со мной смертельный исход тебе обеспечен.

— Все так же задаешься. Ненавижу тебя за это, Лэйр. Строишь из себя чуть ли не лорда, пафоса еще больше чем во мне, детские идеи и безразличия к вековым устоям. А я ведь помню тебя жалким учеником Кара, уродцем с глазами побитой собаки…

Интересно, учитель так разозлился, если бы меня здесь не было? Но я была и с умилением слушала оскорбления Утрина. Лэйр Сартер подошел к нему вплотную и буквально прошипел:

— Ты меня ненавидишь, потому что осознаешь насколько бывший жалкий уродец тебя сильней, за то, что ты сдался и не смог пойти дальше. А я дошел, до самого конца, и сделал то, что никогда не смог бы сделать ты. Убил его.

Роверти наклонил свою лысую, бледную, обтянутую морщинистой кожей, голов, становясь похожим на грифа в своей объемной черной мантии.

— Все это глупости, Лэйр. Прикосновение, Единение — бред старых маразматиков, который удобно использовать в своих целях. Магия куда проще, Тьма куда приземленней, а остальное пугающие сказки для наивных арохе…

Внезапно Утрин захрипел, шевелящийся балахон бесформенно повис, а лицо посерело. Я не видела, что делал Лэйр Сартер, но в структуре кейрского темного мага все ярче проявлялись аномальные нарушения.

— Провоцировать меня в моем собственном доме? Ты совсем сошел с ума…

Учитель еле увернулся от невесть откуда взявшегося Воплощения Тьмы. Я внимательно наблюдала, но не заметила никаких изменений в структуре соперника Сартера. Сам учитель с легкостью развеял Воплощение, но Утрин успел прийти в себя и подобраться к двери.

— Может тогда выйдем на нейтральную территорию… — с ехидным весельем начал он, но Сартер перебил и коротко рявкнул:

— Убирайся!

Наверняка имело место очередное невидимое для меня прямое воздействие, так быстро скрылся Утрин Роверо.

Учитель подождал, пока незваный гость покинет его территорию, и заглянул ко мне под стол.

— Желаешь, что‑то спросить, дорогая?

Желала. Задать парочку вопросов о его юности.

— Он это серьезно говорил про Этапы?

Лэйр Сартер удивленно моргнул.

— Утрин думал, что да. Но это не значит, что он прав. Ты же прикасалась к Тьме, Тори, к великой первостихии, обладающей собственным разумом.

— Разве то, к чему я прикасалась в свой первый день в этом мире, не было видением, внушенным тобой?

— А разве одно другому мешает, дорогая? Стала такая умная. Одушевление первостихии, слова, что Тьма есть Зло, Страсть, Искусство, Боль и все такое прочее, вновь потеряли для тебя смысл, как у прилежной зэйрилийской студентки. Ты же чувствуешь, Тори, понимаешь…

Я понимала, что все эти погружения во Тьму не более, чем медитации, погружения в саму себя, в темные глубины своего подсознания, вероятно имеющие общие корни со структурой Иаэрры… А Аргус Таррский писал сказки, способные лишь очаровать начинающих магов.

Лэйр Сартер присел рядом.

— Помнишь одну из своих первых книг по темной магии, «Многогранное обличье Тьмы» Таррского. Кажется, я совершенно зря сосредоточил твое обучение на науке, художественные произведения, психология и философия помогли бы тебе смотреть на мир глубже и шире. Не бросаться из крайности в крайность, не пытаться определить нечто среднее, а понять, что и Тьма, и Свет, Магия в общем — это каждая идея, каждая теория, каждое мнение, все вместе и все истинно, и только ограничение — неправда. Я считаю, что Таэрра единый организм в своем переплетении потоков магической энергии, а Свет и Тьма ее главные элементы, сердце и мозг одновременно, и каждая стихия какой‑то важный орган, насколько допустимы столь упрощенные сравнения. Я сторонник магико — диалектического таэрризма, но понимаю насколько неполны мои теории. А народ наяш-ди в самом сердце Краба верит, будто Таэрра — это прекрасная дева с кожей из Света и длинными косами из Тьмы. Она спит, свернувшись клубком, нерожденная, в утробе матери Вселенной. И настанет миг, когда она проснется и встанет во весь рост. Их восприятие, мое — есть одно и то же.

Учитель, наконец, замолчал. Меня всегда трогало, когда он говорил с такой страстью о магии, но этот монолог к чисто магии отнести сложно.

— Это уже совсем философия, — осторожно заметила я.

— Точно, — просто согласился темный маг. — Пожалуй, вот именно за это Утрин меня и ненавидит.

Кажется, я в чем‑то понимала лысого мага.

— У меня пропало всякое желание заниматься созданием духов, — флегматично произнес Сартер, после непродолжительного молчания. — Что ты там говорила насчет уборки?

Вот уж действительно, кошкин сын.

Проснулась я очередного кошмара с участием Тобрия Риске. Я вовсе не страдала от чувства вины за случайное убийство, я считала, что проводник сам виноват в своей смерти, и умер бы и без проклятья. Иногда я даже убеждала себя, что это просто совпадение, игнорируя уверенность учителя и авторов десятка книг, что все случайности, окружающие темного мага не случайны, естественны и закономерны. Увы, мое подсознание считало иначе.

Заснула я на коврике у камина. Вокруг разбросаны книги и бумаги, в ногах тарелка с недоеденными вишнями и перевернутый кувшин с остатками кваса. Через пару дней после прихода Утрина, учитель вновь вспомнил о своей идее с духом — симбионтом и привлек меня к делу. Лэйр Сартер терпеть не мог расчеты и, в общем‑то всю математическую сторону магии, предпочитая полагаться на вдохновение и интуицию, но иногда без этого не обойтись. Хорошо, когда под боком есть ученица способная рассчитать допустимую возможность изменений потоков маэн. В качестве объекта преобразования мы использовали ворона, как живое существо, традиционно относящееся к темным и обладающее достаточно высокоразвитым разумом. Запечатление в потоках маэн информации невероятно кропотливый и длительный труд. Информация как таковая чересчур нематериальная штука, еще в большей степени, чем эмоции она не отражена в потоках. Вернее отражена, но на совершенно другом уровне, не в форме видимых нитей определенного цвета, а как одна из волновых реакций их взаимодействия в сочетании с крохотными частичками маэн, управляемых разумом. Понять это просто читая совершенно нереально, но можно увидеть, если знаешь на что обращать внимание. Магическая запись звука, музыку под которую я танцевала, подобного плана: берется какая‑то вещь, тоже со своими условиями строения структуры, берется музыкант с инструментом, и после напряженной работы мага — специалиста создается чудесная штучка для прослушивания музыки. Очень — очень дорогая, естественно.

А когда речь идет не только о наполнении информацией под запись, а об изменении живого организма, слиянии его разума с определенными знаниями, и создание в результате чего‑то нового — это уже дело не на одну декаду.

Паучиха Кай-Ши казалась мне удивительно разумной для искусственного духа только в самом начале, варианты алгоритмов ее действий крайне ограничены, она только и могла выдавать мини — лекции на несколько десятков тем и реагировать парой эмоций. Но все равно, даже пусть полгода, создание подобного было для меня недостижимым идеалом.

Сейчас, от меня только и было толку, что пытаться изображать схемы вероятных переплетений потоков маэн, основываясь на слова учителя, и определять их практическую возможность без влияния на общую структуру мира. Совершенно наполовину интуитивная работа.

Я собрала все бумаги и книги в стопку, выбросила вишневые косточки в камин, проигралась немного с трансформацией тарелки с кувшином, получив итоге один единственный неровный шар неопределенного материала. Пожалуй, пора смириться, что особого таланта к превращениям одного предмета в другой я не имею и прекратить ставить неудачные эксперименты. Если эту прелесть, с искореженной недоструктурой увидит Лэйр Сартер мне несдобровать.

— Тори, иди‑ка прогуляйся, — учитель, как обычно появился в момент когда видеть его особенно не хотелось. Темный маг выглядел растрепанным и отрешенным, мое маленькое преступление против магии даже сумел не заметить. Или проигнорировать.

— Да, учитель, — я поспешила кивнуть и убраться из гостиной, безуспешно пытаясь незаметно закатить шар под кресло. Мои манипуляции были встречены снисходительным взглядом и насмешливо приподнятой бровью. Ох, уж эти его брови, я подозревала, что там особенно интересный элемент структуры его несравненного тела — уж больно невероятна эмоциональность и многозначительность, проявляемая этой скромной частью тела.

— Так… подожди, — он метнул прямо перед моим носом Клинок тьмы, срезая торчащие волосинки с моей вскудлаченной прически. Я замерла.

— Давно хотел тебе сказать, более того — приказать. Прекрати заниматься ментальной магией на других.

Наверное, у меня сейчас очень глупое выражение лица. Ментальной? Я как‑то про другую думала…

— Ты, что скрывать, научилась управлять собственной структурой в этом плане, но твое воздействие на других арохе… У тебя не получается, дорогая. Это не твоя специализация, категорически не твоя. Ты только можешь свести с ума. Одно дело если бы это было целенаправленно, но нет, своими попытками воздействия ты разрушаешь целостность структуры. Это как медленнодействующий яд, сначала незаметно, но полгода и арохе, который казалось с такой легкостью когда‑то выполнил твою просьбу и подарил кошель с деньгами, превращается в пускающего слюни идиота.

Я с трудом сдерживала злость. Да, после знакомства с Энн, знакомства с ее невероятными способностями я с жадным энтузиазмом бросилась на совершенствование своих возможностей в области ментальной магии. Тьма, то как эта проклятая женщина влияла на чужое сознание, ненавязчиво, так что я до сих пор не могла разобраться, какие из моих действий искренни, а какие результат ее магии. Я прочитала кучу книг на эту тему, что смогла выискать, а это тот еще труд — найти что‑то конкретной в библиотеке. Но вся информация такая мутная, совершенно не проясняющая как ее это удавалась, сплошные рассуждения по этике и опостылевшие описание того, как обнаружить ложь или заставить арохе с тобой согласиться. Это я и так знала, вот и пришлось, путем воздействия на других и наблюдениями пробовать усовершенствовать свою защиту. Бестолку, в общем‑то, но запрещать заниматься мне магией слишком даже для Лэйра Сартера. Тем более для Лэйра Сартера.

— Я надеялся, что ты сама поймешь, к чему приводят твои действия. Пора уже дорогая, научиться понимать. Но, увы, твой интеллект и понимание магии я переоценил. Я знаю, о чем говорю, тори. Я видел твоих несчастных, жертв, и если ты переживаешь из‑за нечаянного убийства безмозглого проводника, то лучше обрати свое внимание на неизбежное безумие молодой матери, бесплатно угостившей тебя вишнями, безумие и пожилого крестьянине, который отдал тебе весь свой заработок за продажу последней полудохлой лошади, последнею надежду для его больной дочери. Постепенное, возможно растянувшееся на десяток лет, безумие из‑за глупых экспериментов юной, слишком много знающей, идиотки.

Я задохнулась от возмущения. Ох, ну надо же! Это что, темный маг пробуждает мою совесть, ту штуку, которую он так старательно пытался заткнуть вечными лекциями о вседозволенности? Пусть ограниченной обязательством сохранения равновесия в структуре мира, но, в общем‑то, вседозволенности!

Я молча закусила губу, пытаясь усмирить свой гнев и непонимание. Да и откуда я могла знать, что мои невинные развлечения имеют такие последствия? Безумие, Тьма его побери. Это похоже на запугивание, простое запугивание. Так мне хотелось думать.

Лэйр Сартер подошел к одной из картин, с алым драконом, стремящимся ввысь, рассеянно провел рукой по резной рамке из черного такфиса.

— Что пробудило в тебе такой активный интерес к ментальной магии, Тори?

— Сложно сказать, учитель. Я, как только начала заглядывать в Цейр, стала экспериментировать.

Можно даже сказать, ты сам меня на это подтолкнул.

— О, вот то действительно были безобидные эксперименты. А все дело только в Энн.

Я вздрогнула. Понятия не имела, а что он собственно знает из моего путешествия к замку Утрина. То, что с Энн он знаком это ясно, и о способностях ее знает — результат встречи девушки с кейрийским темным магом не был для учителя сюрпризом. Но откуда ему знать, как она на меня повлияла? Еще чуть — чуть и возродится старая паранойя о причастности учителя ко всему, что со мной происходит.

— Возможно, тебе повезло, что вы встретились, когда ты еще так неопытна. Ты темный маг, а нас, настоящих темных магов, а не учеников салеттских университетов, просто притягивают некоторые люди и события, те, что значимы для мира. Так чтобы мы могли сыграть свою роль, на втором плане, принести свою лепту в формирование единой структуры истории.

У меня челюсть чуть не отвисла. Как это учитель цитирует Аргуса Тарского с его возвышенно — романтическими идеями?

— Да, — темный маг согласно закатил глаза, — звучит глупо до ужаса. Но вот забавно. Это факт. Нас тянет в политику, науку, искусство, в экономику, как бы я ее не любил — ко всему, что меняет мир, ко всему, что развивает общество, ко всему значимому, много или мало, все равно изначально это никогда не определишь. Это закономерно, твоя встреча с кем‑то вроде Энн. Она изменила тебя больше, чем ты думаешь. Больше и по другому, чем ты придумала. Поверь, дорогая, Энн единственная в своем роде. Ее способности к индивидуальной магии, ее потрясающий дар в ментальной сфере — это уникальный случай. Она сильнейшая, она способна на то, что никакие темные или светлые маги не способны. То, что ты так четко осознаешь, свою уязвимость, помнишь, как подвергалась влиянию — это и так впечатляет. Совершенство не знает границ, разумеется, но пока тебе в этой области совершенствоваться некуда, и каждое твое действие против этого обращается вредом, в первую очередь для тебя самой.

Лэйр Сартер подошел к креслу, нагнулся и взял мой шар. А потом сделал совершенно для меня невозможное — воссоздал истерзанные, насмерть перекрученные в одно, структуры тарелки с кувшином. Поставил посуду на столик и повернулся ко мне:

— Ты все понимаешь, Тори?

Понимаю? О, Тьма, я мало понимала. Совсем мало понимала, отчего он сначала плетет сказки о том, что темным магам можно все, что не идет во вред Таэрре, что темный маг выше каждого простого арохе, а теперь выдает еще кучу ограничений и утверждает что мы лишь слуги для удовлетворения чьих‑то амбиций. Так я это понимаю.

— Я… я могу идти, учитель? — и врать не буду, и спорить. Как же меня достали эти бессмысленные поучения, он вот точно сводит меня с ума, вгоняет своими речами в полное безумие. Молодая мать, бедная дочь… и как я должна на это реагировать?

— Да, убирайся. Можешь день тут не появляться.

Я кивнула, не глядя на учителя, и поспешила, наконец, убраться из гостиной.

Голова была пустая, не хотелось думать, анализировать. Пожалуй, мое состояние можно охарактеризовать как смятение. Я перебирала в памяти всех случайных арохе, с чьим разумом приходилась играться. Играться, по — другому не скажешь, бездумно говоря себе, что они не обеднеют, не пострадают. Я была уверена, что всегда знала меру, чуть — чуть подтолкнуть — и все. Каким образом мое ментальное воздействие могло обратиться чуть ли не в проклятье?

«Ты не можешь сожалеть о том, кто был тебе безразличен. Боль от смерти — только боль от потери этого арохе в твоей жизни. Даже не боль, так недовольство, неприятие, за редким исключением. У темных магов это одна из основ восприятия жизни. У большинства так, но у темного мага просто не может быть по — другому. Единственная ценность — мы сами, наше видение мира, наше восприятие, наша память. Старый, добрый эгоизм. Твои кошмары — лишь иллюзия необходимой правильности из прошлой жизни…»

Так говорил мне учитель, когда я впервые почувствовала себя виноватой, убийцей после туманного сна, где Тобрия Риске медленно обгладывали расплывчатые твари. А сегодняшняя проникновенная речь о голодных детишках… Я их не знаю, и по правилас мне как темному магу должно быть все равно.

Полна тоскливых, путаных мыслей, я отправилась в город. Зашла в свою комнату и захватила непрочитанный выпуск газеты, покормила нашего подопытного ворона Ксара — так его, с подозрительно довольной ухмылочкой, прозвал учитель.

До портального камня я бежала. Те славные времена, когда каждое мое действие совершалось после приказов и угроз Лэйра Сартера давно прошли. Казалось, что сейчас ему по большей части все равно, чем я занимаюсь. Только изредка неожиданно появлялся, когда я максимально спокойна и расслаблена, и либо заваливал вопросами, либо гнал на разминку с оружием. Так что, приходилось заботится самой, чтобы оставаться в форме.

С бегом, каждым хлестком веток по лицу, нарастающим гулом ветра в ушах, я избавлялась от смятения в душе. Я растворялась в потоках маэн, погружалась в свою темную сторону, жадно прикасалась к темным нитям. Тьма — прекраснейшая из иллюзий, искусство лжи и лицемерия, искусство страсти и боли, олицетворяющая столь многое, одушевленная верой арохе. Казалось, чуть — чуть и я пойму, осознаю, что она есть, без книг, без учителя, сама, собственным естеством. Как всегда, оставалось совсем чуть — чуть, когда все вернулось на свои места и мир приобрел привычную реальность. Я остановилась у знакомой елки с лежащим под ней камнем.

Мои действия стали почти автоматическими, потоки маэн легко складывались в нужную композицию, и мгновение спустя я находилась у столицы Цейрской земли.

Летом город выглядел куда более непрезентабельно, чем в начале весны, но я привыкла к удушливой жаре со смутным оттенком вони грязи. Мне самой не помешала бы ванна, и прежде чем отправиться бессмысленно гулять, я решила зайти в гости к Дэну.

Дом Лорда встречал меня свежевыкрашенной крышей. В еще более ядовито — зеленый цвет. Я никак не могла понять, то ли Дэн действительно имеет такой ужасный вкус, то ли просто такое ужасное чувство юмора. Загородное поместье хотя бы не выглядел так отвратительно — ярко.

Прислуга (очень интересная кстати — появляется, когда вздумает, судя по всему), меня узнала и вскоре я отмокала в просторной ванне. Когда я отдохнула и освежилась, то решила выбраться на кухню, ухватить что‑нибудь перекусить, и наткнулась на хозяина дома в коридоре.

— Хей, Тори! — он улыбнулся, но как‑то слишком вымученно. После прогулки с Энн я видела Дэна только раз, он еще тогда официально разрешил мне приходить в гости, когда вздумается, чем я не преминула воспользоваться.

— Дэн. Как дела? Ты какой‑то замученный?

— Еще бы… Мне жилось хорошо и беспроблемно, пока я не вздумал, двигаться дальше.

Мы зашли на кухню, и присели за стол.

— Инесса, слишком мстительная Леди. Мы же все‑таки рискнули поддерживаться плана, изменили время и место, но эта сука все просчитала.

Я слабо понимала, о чем именно он говорит. Мне и не хотелось понимать, потому что как не крути, в истории с договором в первую очередь Дэна подставила я.

— Через Алмазную землю проходит крупнейший транспортный коридор между Атрессой и Харине. Репутация у этой земли хороша только в Дестмирии — да здравствует великая пропаганда! Но вот в Великом Союзе в целом Инессу со своей сворой недолюбливают, слишком много претензий на суверенитет она высказывает. А политика ВэСа такая — крупные федерации и никаких маленьких самостоятельных стран. Ну вот… все что нужно окончательно подорвать доверии, представить все так, будто Инесса решила воплотить свои мечты о независимости в реальность, отвернуть от нее Харине и эльфов, нарушить надежность поставок между этими странами и выставить виноватой Алмазную землю. Заставить зависеть от остальной Дестмирии…

— И растащить по кускам. Тебе, кейрийскому лорду, каким‑то там эльфам.

— Точно. И я уже не раз говорил, почему так будет лучше.

— Это для улучшения жизни во всей Дестмирии…

— Это, потому что рано или поздно весь хваленный несокрушимый алмаз лопнет как пузырь. Потому что власть в руках Инессы со своими контрактами, и то как она ее достигла не подвергается никакому логическому объяснению. И если мои подозрения подтвердятся, с полным правом владеть этой землей будет Салетта. А это худшее, что может произойти.

— Какие страсти, — буркнула я, недоумевая, что не так с этой Инессой — видела пару раз заметки о ней в «Новостях ВэСа» и ничего подозрительно. Я вот почему‑то верила, что встречаются люди способные на многое.

— Точно. Страсти, — неожиданно горько промолвил Дэн, рассеяно кроша на стол кусок хлеба. — Тебе должно быть все равно. Для вас темных магов это частенько просто игра, не так ли. А ты у нас уже совсем большая темный маг.

— Ты это о чем, — недоуменно спросила я, чувствуя, как холодеют ноги от непонятного страха.

— О чем, — опять повторил за мной Лорд. — Неужели ты думаешь, что я такой дурак, Тори? Я, знаешь ли, общаюсь с Лэйром Сартером, и представляю, что от вас, темных магов, ожидать. Представляю, насколько вам нельзя доверять. Одно но, я по глупости до сих пор видел в тебе ту безобидную девчонку, с которой познакомился почти два года назад. И мне казалось, будто я имею для тебя какое‑то значения.

— Казалось, что меня приручил? — воскликнула я, с удивлением осознавая, что голос дрожит от обиды.

— Приручил? Так вот в чем дело. В жажде независимости. В вбитой себе в голову уверенности, будто я вожусь с тобой только из‑за Сартера и ради возможности в будущем иметь влияние на столь одаренную темного мага? Захотелось доказать, что способна поступать как сама думаешь, и исполнить все чего желала лживая деви по имени Энн.

Лживая деви по имени Энн, которая на самом деле индивидуальный маг и способна заставить выполнить любого, что ей угодно. Только я не уверена, что в моем случае это имеет значение.

Я встала, и, проклиная паршивый день, постаралась невозмутимо уточнить у Дэна:

— Значит, больше в гости мне лучше не приходить?

— Не говори глупостей, — Лорд устало вздохнул. — Я не имею к тебе никаких претензий, можно ведь просто сказать, что такова твоя сущность. Если бы сегодня все сложилось хоть капельку более удачно, я бы ничего тебе не сказал. Молчал и дружелюбно улыбался дальше, как весь этот месяц…

— А-а-а, — я издевательски протянула. — Так это всего лишь день сегодня такой, специальный день, нацеленный на то чтобы заставить меня пострадать и поупиваться чувством собственной вины. Я пойду Дэн, ладно. Может, еще в очередной раз прокляну кого для полной картины…

Не дожидаясь ответа, я метнулась вон из дома. Перед глазами все стояло печальное и усталое лицо Дэнайра.

Раздражение я снимала, пиная стены. Не лучший способ, да и смотрится странно, но мне нужно было как‑то сдержать желание проклясть всех вокруг и не притрагиваться к потокам маэн. Выбирая самые пустынные улочки, я петляла по Цейру, пытаясь придумать, чем бы отвлечься и остаться безопасной для окружающих. Сама не заметила, как дошла до рынка и остановилась перед торговкой фруктами и зеленью, удивительно светловолосой для хэдки женщины с теплыми темно — серыми глазами. Той женщины, на которой я тренировалась в ментальной магии. Я исподтишка рассматривала ее структуру, пытаясь найти хоть одни изъян, но она была здорова, душевно и физически — насколько я могла судить со своими средними знаниями целительства. Учитель лгал? Или я просто не вижу?

Спокойный шум рынка, запахи мяса, рыбы, сладких дынь привезенных из Салетты и продаваемых по бешеной цене. Арохе вокруг люди, изредка можно увидеть двуликого, или оборотня, но все они куда‑то спешат. Позади меня уже пару сей топчется какая‑то парочка, без злобных намерений, наверное, просто хотят что‑то спросить. Когда я уже собралась обернуться, они все‑таки решились и первые подошли ко мне:

— Ты Тори ведь, да? Ученица Лэйра Сартера? — улыбаясь, спросила симпатичная шатенка.

Кажется, я их знала. Парочка туристов из Салетты, что встретилась нам с учителем во время казни при моем первом знакомстве с Цейром.

— Точно. А ты… — я поднапрягла память, но вместо имен вспоминались лишь обрывки разговоров. — Сторонница дуалистического таэрризма.

— Ну да, но вообще‑то я Лена, — салеттка слегка смутилась. — Лена Версет. А это мой парень Артин Бевер.

Парень взлохматил свои светлые кудри и чуть насмешливо поклонился.

И чего эта парочка от меня хочет? Я думала их и след уже простыл, вернулись в свою столицу и продолжают грызть гранит философских наук.

— А в принципе, это очень хорошо, что мы на тебя наткнулись. Пойдем, посидим где‑нибудь в местечке поприличней, — Артин с трудом увернулся от грузной женщины с повизгивающим поросенком в мешке и брезгливо поморщился.

Что ж, не худший способ отвлечься. Да тем более, с тех пор как Эйз вместе с Энн сгинул в Алмазе, я с удивлением стала замечать, что привыкла к ненавязчивому общение с кем‑то более подходящим мне по возрасту, чем Дэн и более образованным, чем Дашша.

Парочка завела меня в «Кошкину сказку», видимо трактирчик, куда их когда‑то привел учитель запал Лене и Артину в душу. Пальма в вазоне все так же зеленела, а с кухни раздавался легкий запах крепкого травяного чая и пирогов. Артин заказал нам легкий обед с фирменным блюдом — маленькими ароматными котлетками, смею надеяться, к кошкам никакого отношения не имеющими. Проверять структуру еды в тавернах я давно зареклась — слишком быстро аппетит портился.

— И чем же удачна наша случайная встреча, — поинтересовалась я, выбирая лук из салата.

— Ты какая‑то другая? При учителе была совсем зашуганая, — добродушно заметила Лена, игнорируя мой вопрос.

У меня появилось острое желание ткнуть ей вилкой в глаз. Очаровательная смесь теплоты и понимания, эгоистичной толерантности и снисходительности, чтобы почувствовать себя хорошим человеком. Хотя объективно говоря не совсем человеком. Я рассматривала их структуры и чистокровными людьми оба не являлись. Девушка на четверть эльфийка, а в парне течет драконья кровь, самая малость правда, от какого‑нибудь прапрадедушки. Вот чего бы я хотела, так рассмотреть структуру настоящего эльфа. Или дракона. Да хотя бы вампира! У каждого из арохе свои легкие особенности в структуре, но знакома я с ними только по схемам в книгах.

— Вы об этом хотели поговорить?

— Не обижайся, иногда у Лены проявляются проблемы с тактичностью. Вообще‑то нам нужен твой учитель, он советовал кое‑что глянуть во время нашего путешествия по Дестмирии, и намекал, чтобы мы потом вернулись сюда. Отчитаться вроде‑как. Ну а нам, на самом деле, бузумно понравилось с ним общаться.

— В чем проблема? Отчитывайтесь, я передам.

Парочка переглянулась, и я их подтолкнула:

— Так, где вы были? За это время всю Дестмирии можно было объездить.

— Смотря какими путями, — хмыкнув, не согласилась Лена. — Но мы еще побывали на севере Атрессы. Это такой контраст с Дестмирией. Сразу пересекаешь границу Кейрской земли и оказываешься в совершенно другом мире.

— А в Алмазной земле вы были? — никак эта земля не хотела покидать мои мысли, даже интерес к эльфам переборола.

— А как же. Туда‑то в принципе и посоветовал заглянуть Лэйр. Так напоминает раннюю Харине, даже историей своего становление. Леди Инесса весьма достойная женщина.

Когда мы бродили по улочкам Алмаза, я никак не могла отделаться от мысли, что история повторяется, и возможно, из маленькой земли слаборазвитого королевства через пару столетий вырастет могущественное государство!

Я и не задумывалась об этом. Лена имела ввиду, схожесть с историей создания Харине, когда одна упрямая девица по имени Харине Теретская умудрилась объединить разрозненные обнищавшие княжества, также начиная с укрепления позиций своей родины.

— Если бы я не бросила университет, написала бы диплом по какой‑нибудь такой теме…

— А как там, в Алмазе, все спокойно, — перебила я Лену, пока она не начала перечислять варианты названий для своей несуществующей димпломной. — А то здесь ходили слухи, о каких‑то волнениях с эльфами?

— Да нет, — пожал плечами Артин, до этого поглощенный уничтожением еды. Достав из кармана тонкой кожаной куртки платок, он тщательно вытер рот и руки от жира. — Так все мирно, и не скажешь, что там собралось все темные арохе.

— Так что вы так такое интересное увидели, раз вам так не терпится с учителем увидеться.

— Тут нет никакого секрета. Просто глянуть лежит ли в определенном месте громадный камень, — закатила глаза Лена и тут же перевела тему на меня. — Скажи, Тори, а тебе приходилось убивать?

Она надо мной издевается!

— Лена! — укоризненно воскликнул Артин и пояснил мне: — Она просто никак не может перестать думать об этике темной магии, зацепил ее твой учитель этим вопросом.

Он и меня так неплохо зацепил. И обсуждать эту тему мне совершенно не хотелось.

— Давайте оставим этику темной магии самим темным магам, хорошо? Расскажите мне лучше про Зэйрелию, я ведь даже за пределами Дестмирии никогда не была, а со столицей столько интересных историй связано.

Лена и Артин расплылись в ностальгических улыбках. Зэйрелию они любили и поставили себе цель заставить заочно полюбить столицу Салетты и меня. Увы, но их старания мной оценены не были, я больше думала о камне, зачем‑то понадобившееся учителю. Может речь о портальном камне? Если на территории алмазной земли находится крупный портал для перемещения в какой‑нибудь важный на политико — экономической карте пункт, то это будет ценней за хваленные алмазные копи. Я немножко погордилась стройностью своих теорий.

— О, кстати! Совсем забыл! Один парень в Алмазе, Эйз Ли, передавал тебе привет.

Я поперхнулась. Надо же, как тесен мир.

— И чем он там занимается? Где вы встретились?

— Охраной, кажется. Хотя этот парень не выглядел способным кого‑то нормально защитить, — пожала плечами Лена.

Жив, и хорошо. Не зная о чем разговаривать с салеттцами, я внимательно рассматривала их структуры и наряды. Меня зацепил любопытный артефакт на шее Лены.

— Что это? — как можно дружелюбней и безобидней спросила я, указывая на заинтересовавшую меня вещицу.

Лена немного помялась и сняла с шеи простой деревянный амулет в форме полумесяца.

— Это амулет с помощью которого можно видеть ауры арохе, старый, точность совсем не гарантирована, но все‑таки полезный. Можно увидеть, кто маг или кто проклятый.

— Ауры, — на мгновение смешалась я, пока не поняла, что салеттка имела ввиду структуры. — А можно взглянуть?

Лена протянула мне амулет, я повертела его в руках. Хорошая, надежная работа, но судя по всему упрощающая все до невозможности. Здесь даже не потоки маэн можно увидеть, а всего лишь расплывчатое облако вокруг арохе, цветом и яркостью в зависимости от источника магии и сил мага.

— И как ты меня видишь? — поинтересовалась я.

— Вообще‑то впечатляюще. По крайней мере, никто из студентов факультета темной магии в ВУМе такой насыщенной аурой не обладает.

Я чуть не выронила амулет из рук. Вот проклятье, значит от Лэйра Сартера я свою структуру скрыть могу, а от какой‑то дерявяшки нет! То же мне, негарантированная точность.

— А вот у учителя твоего совсем ничего не видно. Я знаю, что сильные маги могут скрывать свои возможности. А ты не умеешь?

— Можно оставить пылать свою ст… ауру врагам на устрашение, можно намертво скрыть, а можно создать ложную — как у простого арохе или слабенького мага, — пространственно заметила я, и не думая отвечать на вопрос девушки.

— Но это запрещено, Тори, — вмешался Артин. — У магов слишком много возможностей, чтобы давать им права как у простых арохе!

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. И с каких это пор такие слова как запрещено законом мешают творить темным магом, что вздумается? Даже Энн, будучи магом совсем не темным, и та имела ложную структуру.

— Я же свою ауру не скрываю, — невозмутимо солгала я, продолжая вертеть амулет в руках. — А такие штуки в Салетте на каждом углу продаются?

— Нет, конечно! — возмутилась Лена. — Это от бабушки подарок, она еще говорила, что чем проще, тем надежней. Я надеюсь, ты не собираешь оставить кулон себе?

Лена выглядела угрожающе, насколько это возможно с ее миловидным личиком.

Если это действительно наследство бабушки — эльфийки, то по каким‑нибудь таэррским законам невероятностей этот амулет единственный в своем роде. Как бы я не рассматривала структуру, понять не могла, почему он игнорирует все переплетения ложной «ауры», но не видит скрытую.

Я вернула амулет Лене, и та облегченно вздохнула. Если так волновалась, зачем было мне его отдавать?

Забавна игра ассоциаций, рассматривая строение амулета, я думала о эксперименте над вороном.

— Ты приведешь нас к своему учителю? — после некоторой паузы спросил Артин.

Я покачала головой, и осторожно, боясь спугнуть промелькнувшую идею для создания духа — советника, проговорила:

— Я скажу ему, что вас видела. Захочет, сам найдет.

Парочка моим ответом довольной не казалась, но я уже поднялась со стула.

— Ладно, может еще увидимся. Только вы заплатите за обед, а то у меня денег совсем нет.

— Наглая ты, — хмыкнул Артин. А я прощально махнула рукой и покинула трактир.

Чем проще, тем надежней. И для какой твари из Темного леса я так старалась с ненужными расчетами?

Если что‑то и могло меня отвлечь от глубины и прелести собственных переживаний, так это магия.

Лэйр Сартер кружился в танце с прекрасной нимфой. Темный маг не любил приглашать женщин к себе домой, но для Инклит, прекрасной лимониады, виновной в перманентном состоянии загрязненности и запыленности его маленького замка, можно сделать исключение. Но помириться с ней было бы неплохо и по причине поразительной осведомленности луговой нимфы во всех сферах общественной жизни.

— У тебя очень качественные кристаллы для музыки, — прощебетала Инклит, с наслаждением погружаясь в многогранную мелодию Элерийского вальса. — Такой звук я только на приемах слышала. Чья это работа? Эсферена? Или Джойса?

— Мне не нужно обращаться к кому‑то и платить тысячи маннов ради таких мелочей, — Лэйр Сартер добавил в голос каплю самодовольства.

Инклит переливчато засмеялась и крепче прижалась к мужчине. Ее огромные зеленые глаза возбужденно блестели, буйные светлые локоны с зеленоватым отливом пахли травами.

— И почему я такая всепрощающая? — с мягкой улыбкой спросила нимфа.

— Ты избегала меня лет двадцать, Инклит, — заметил темный маг, нежно проведя по мягкой щеке девушки.

От присутствия лимониады танцевальный зал наполнился свежестью, даже свет из окон лился мягче и ярче.

— Что такое двадцать лет для нимфы и мага, Лэйр? Пусть говорят, что мы подобно бабочкам живем одним днем, но каждый день слаживается в вечность. Ты видел мою новую работу? Я украшала зал для выступления Энтэлиэл и Риолемиэль Росс в Клионе! Клионе! Представь себе, драконы, эти самовлюбленные ящерицы, признали мой талант!

Последнее время имя Инклит действительно необычайно популярно, она была одним из самых известных дизайнеров в просвещенных странах Великого Союза.

— Я слышал, недавно ты была в Диве. Эльфы все также спорят, кто взойдет на трон?

— Уже почти целый год, — фыркнула девушка. — У Саша Дантеша не только талант в драматургии. Бедняжка Тариэль вовсе не уверена, что станет новой королевой, Териториэл поддерживает ее, но на деле он как всегда поглощен лишь наукой. А вот Нэриториэла наш полукровка окончательно очаровал, и теперь этот бездельник выступает от имени Новых эльфов. Во дворце такая напряженная ситуация, в любой момент перевес может оказаться у одной из сторон. Новые эльфы крутят свои интриги, консерваторы свои.

Лэйр Сартер терпеливо ждал, пока лимониада перейдет к более конкретным фактам. Об играх сиих нераспустившихся бутонов роз давно уже написано в газетах.

Инклит хитро улыбнулась. Она всегда была готова делиться информацией с любовниками, но вот только удовольствие подбрасывать интересные крупицы нимфа любила растягивать.

— Добраться к тебе, Лэйр, стоило не мало трудов. И почему я тебя простила?

— Наверное, потому что я самый красивый темный маг во всем Великом Союзе, — фыркнул ей в ухо мужчина. Девушка поежилась и освободилась от объятий мага. Звуки вальса сменила медленная тягучая мелодия «Драконьей баллады».

Скрип двери нарушил гармонии музыки и молчания, и в зал заглянула растрепанная ученица.

Инклит смерила девчонку брезгливым взглядом, и вопросительно перевела взгляд на Лэйра. Сама Тори впрочем, разглядывала нимфу отнюдь не с добродушным интересом.

— Это Тори, моя очередная ученица, — темный маг был раздражен и одновременно заинтересован появлением девочки. Он и забыл, когда дорогая ученица в последний раз не выполняла его приказы. — Что ты здесь, забыла?

— Прошу прощения, учитель, — смиренность Тори прозвучала с неожиданным насмешливым оттенком. — Дело в том, что у меня промелькнула идея, на счет твоей работы над Ксаром.

Инклит недоуменно подняла брови, пытаясь понять, при чем здесь их общий знакомый.

— Осмелюсь предположить, но я знаю каким образом его саморазвиваться, а не просто воспроизводить заложенное.

Если в Лэйре Сартере и его ученице Тори и было что‑то общее, так это любовь к магической науке. Мужчина надеялся, что Инклит не очень обидится, если он предложит ей отдохнуть после тяжелой поездки в одной из комнат.

Глава 14

В последнее время меня окружает слишком много арохе. Я начинаю сожалеть о тех благословленных временах, когда главными действующими лицами были учитель, я сама и моя страдальческая ненависть.

В первую очередь, прекрасная Инклит. Благодаря ей, я повысила свой уровень знаний о нимфах и их магии, но только вот саму лимониаду любить больше не стала. Она меня тоже. Ладно, будь она просто смазливой дурой для развлечения учителя, но, увы, при нашей беседе дурой себя чувствовала только я. Нимфа мастерски умела поддерживать беседу в направлении мне чуждом и незнакомом и не давала возможности проявить свои знания в магии или истории. Долгими тио эта кукольная девица с огромными глазами могла щебетать о каждой из картин в доме учителя, о современных музыкантах и певцах, литературных новинках и новых интерпретациях классиков. Она изменяла все вокруг одним своим присутствием, и старый добрый, вечно пыльный замок с неуничтожаемой паутиной и разваливающимися снаружи стенами превращался в элегантный особняк в стиле «раннего дестского классицизма», как восторженно рассказывала Инклит. Свежесть и чистота, отполированные перила и распахнутые шторы, более того цветущие растения в вазонах. О, Тьма, как же это меня раздражало. Сам Лэйр Сартер изначально отнесся к переменам положительно — нейтрально, что вполне объяснимо, учитывая его любовь к гигиене и общей красоте. Но в последнее время, все чаще и чаще учитель намекал воодушевленной нимфе, что он все‑таки темный маг, а она перебарщивает с эльфийскими мотивами в интерьере. Инклит только кивала и делала все по — своему.

Не пойму, что она уже вторую декаду никак не уберется отсюда? Лэйр Сартер был с ней обходителен и неимоверно обворожителен. Если бы он изначально потратил на меня хоть каплю своего обаяния, влюбилась точно. Теперь оставалось только поражаться его талантом к лицемерию и недоумевать, ради чего он так старается. Не ради секса же. И уж точно не ради ремонта.

В любом случае, в замке я старалась проводить как можно меньше времени. Пусть там была любимая библиотека, все удобства для практики в магии и неоконченный проект с вороном, но это не стоило того, чтобы постоянно натыкаться на миниатюрную девушку с зеленоватыми волосами.

Каждый день добираться в Цейр было слишком муторно, и я частенько сидела в деревне в гостях у Дашши и выслушивала ее идеи насчет побега в расчудесную салеттскую столицу.

— …никакого будущего. Ты вот представляешь меня добропорядочной матерью семейства? Или смиреной хозяюшкой? Я достойна большего! Я способна на большее! Да я одна из семи человек в деревне, умеющих читать на салеттском!

Я не стала вслух сомневаться, что умение читать на самом распространенном языке что‑то значит в Зэйрилии.

— В Цейре у меня есть знакомая парочка студентов родом из столицы, — задумчиво заметила я. Лена и Артин и не думали возвращаться домой, сняли квартирку на Монетной улице. Что‑то рыскали по городу, изучали, и постоянно натыкались на меня, докучая очередной порцией разговоров на тему искусства и истории. Кажется еще чуть — чуть, и я возненавижу салеттскую интеллигенцию.

— Думаешь, они мне помогут? — Дашша скептически прикусила губу, теребя длинную черную косу. — Что они вообще забыли в этой дыре?

— Если бы я знала… Пойдем со мной в город, найдем их и спросим.

— Прямо сейчас? Пешком? У нас в деревне лишних лошадей нет, знаешь ли….

Пешком добираться до Цейра займет целый день, но теоретически я могла попробовать протащить Дашшу через портальный камень.

— Если тебя не пугает вероятность смертельного исхода, то есть такая замечательная штука как магия.

— Ты это очень обнадеживающе сказала, — закатила глаза Дашша. Но живо вскочила, поправила легкую летнюю рубашку ярко — синего цвета. — Но я готова рискнуть! Эта же вероятность очень маленькая, раз ты предлагаешь, не так ли?

Я спорить не стала. Порталы слишком малоизученная тема для уверенности в том, что будет с приятельницей, если я переоценила свои возможности.

Все остались живы и здоровы. Я, правда, зареклась, повторять такие эксперименты, а Дашша еще полтио ходила как пришибленная. Все же перемещаться одной и тащить за собой еще кого разные вещи, концентрации в два раза больше и я за пару сей здорово набоялась не удержать упрямые нити.

Дашша пришла в себя только в городе.

— Я, наверное, только раз десять здесь бывала. Папа редко выбирается из деревни. Разве что с Ягорием на рынок отпрошусь. Кстати, давай туда сходим, купим чего‑нибудь. Тетка Джита, позавчера вернулась, продавала поросят, и угощала меня такими вкусными экзотичными фруктами, — девушка мечтательно вздохнула, сглатывая слюну.

— Если только ты взяла с собой деньги.

— А у тебя нет? — Дашша ощутимо расстроилась.

Я красноречиво промолчала. Учитывая, что вместе с прекращением ментального воздействия на других арохе, я забросила свой воровской промысел, а выполнять заказы местных жителей не хотелось, то деньгам у меня не было, откуда взяться. Конечно, можно было попросить у Дэна, который после нашей ссоры просил у меня прощения, когда заехал в гости к учителю. Но зачем?

В обеденное время Лену и Артина было очень легко найти — как всегда они перекусывали в «Кошкиной сказке».

— Знакомьтесь, это Дашша, — представила я девушку, подсаживаясь за столик к неразлучной парочке. Артин обреченно вздохнул и позвал пышногрудую разносчицу. Он уже привык, что я и не думала за себя платить, когда находилась в их компании. Лена добродушно представилась и активно принялась расспрашивать Дашшу о месте ее жительства и связанных с родной деревушкой легендах и поверьях. Чем — чем, а фантазией Дашша обладала хорошей, что отлично перебивало недостаток образования. И не подозревала, что возле замка учителя столько интересных мест.

— Ты хочешь есть? — Артин решил не вмешиваться в разговор двух девушек и тихо обратился ко мне. Подозрительно оглядев вялый салат, я отрицательно махнула головой.

— Это можно было спросить и до заказа.

— И тогда бы ты ответила, что да, — фыркнул парень. Какой догадливый. Я не выдержала и улыбнулась в ответ.

— Пойдем прогуляемся, пока они болтают.

Лена и Дашша тем временем из вещей теоретически серьезных перешли к своим предпочтениям в одежде, так что я приняла его предложение с энтузиазмом. Артин шепнул что‑то подружке, и насмешливо подал мне руку. Я смерила его убийственным взглядом и встала из‑за стола самостоятельно. Эти дурацкие повадки не переставали раздражать.

— Тебя хоть что‑нибудь не раздражает?

Мы побрели в ближайший и единственный скверик из десятка старых, на половину засохших деревьев. Приближалась осень, но в Дестмирии было как никогда жарко. И как у Дашши получается не умирать от духоты в ее плотных брюках и облипающих рубашках? Я ходила в самом легком платье, найденном среди вороха одежды в замке, и это притом, что умела неплохо регулировать температуру своего тела.

— Так заметно?

— Не то слово. Когда с твоего лица пропадает вечное выражение недовольства, в Темном лесу определенно что‑то сдыхает.

— Ха — ха… Может у меня критические дни.

— Тогда они у тебя нездорово затянулись. Но приличные леди, между прочим, на такие темы с юношами не разговариваю.

— Каким боком я похожа на приличную леди?

— Так в чем дело, Тори? Ты настолько несчастлива? Твой учитель жестоко с тобой обращается? Или ты в него влюблена, а тут эта красотка — нимфа?

Я посмотрела на Артина, как на сумасшедшего.

— Тебе‑то какая разница?

— А вдруг ты мне нравишься? — парень лукаво улыбнулся, вмиг преображаясь из вполне заурядного в достаточно симпатичного.

— У тебя есть девушка, — и, подумав, добавила: — А мне шестнадцать, если что.

— Сколько? — Артин чуть не споткнулся на ровном месте. — А я думал уже под двадцать.

Ну здорово, чувствую еще пару месяцев в таком темпе, так меня за тридцатилетнюю считать будут! Неужели я действительно так старо выгляжу?

— Это все из‑за твоего сурового взгляда, — констатировал Артин. — Ты в курсе, что для того, чтобы быть темным магом, не обязательно постоянно хмуриться?

— Артин, отвали, — разозлилась я. — Надеюсь это не попытка повысить мне настроение, потому что более неудачной придумать сложно. Что ты на самом деле от меня хочешь?

Он остановился и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Я уже говорил.

Можно было проверить его структуру, но какая разница, говорит Артин правду, или это глупая шутка. В моем возрасте пора было начинать думать о влюбленности, но как‑то совсем не получалась. И не имело никакого смысла.

— Ты псих. А как же ваша прекрасная история любви с Леной. Она сбежала с тобой из отчего дома, папочку обокрала. Хочешь сказать, что ты простой…

— Нет, — возмущено воскликнул Артин, но быстро взял себя в руки: — Так ты беспокоишься только из‑за Лены?

— Эй, ты уже определись… — застонала я. Актер из салеттца средний.

— Это все Лена, — сдулся Артин. — Ей взбрело в голову проверить, не влюбилась ли ты часом в меня. Как не выйдем из квартиры, все якобы случайно на тебя натыкаемся.

Такое ощущение, будто ты нас преследуешь.

Я. Их. Гениально.

— Ты подкаблучник, парень, — я похлопала Артина по плечу, одновременно облегченно вздыхая и нерационально обижаясь.

— А может, мне самому было интересно проверить.

— А не думал, что если бы действительно положила на тебя глаз, то воспользовалась бы магией. Поверь, ничего сложного, мое приворотное зелье не чета продающимся на рынки у бабки Рехи. Да и с ментальной магией я знакома.

Судя по побледневшему лицу Артина, об этом он не думал. Вот интересно, вроде и выгляжу старше, чем есть, а меня все равно недооценивают. Считают не способной на что‑то серьезное.

— Ты только не обижайся, хорошо. А то я теперь начинаю думать, о вероятном проклятье. Мы все равно завтра покидаем город. Я лично сыт Дестмирией по горло. Конечно, здесь можно жить припеваючи, на те деньги, что в Салетте хватит только комнатушку снять на месяц, но… скучаю по цивилизации, не могу. Да еще ходят нехорошие слухи о напряженной ситуации с Алмазной землей, леди Инессе недостаточно владеть такой малой территорией, темные арохе собираются расширить свои официальные владения в Дестмирии, начнутся какие‑нибудь военные стычки, вот будет весело.

— Захватите с собой Дашшу, — попросила я, мельком подумав, что Дэн хорошо работает над репутаций Алмаза, раз образованные салеттские туристы верят в эту чушь.

— Ты серьезно? Решила избавиться от нее? Без обид, но, дестмирской девушке из деревни в Зэйрелии делать нечего.

— Может, ты недооцениваешь силу ее целеустремленности. Она так мечтает о столице, неужели так сложно помочь Дашше осуществить ее?

— И почему я чувствую в твоей светлой просьбе какую‑то злую иронии? — риторически спросил Артин под моим укоризненным взглядом.

Мы некоторое время шли мола.

— Кстати, это правда, что Дашша плела про резиденцию Рода в этих местах? — вдруг спросил он.

— Ну, иногда, ее фантазия случайно совпадает с реальностью. Но, если честно, я точно не уверенна. В том, что она знает, что такое Род, кстати, тоже не уверена, — я задумалась. — Учитель говорил что‑то такое, но мне самой читать не приходилось. Я совсем мало об этом Роде знаю, как ни странно книг на эту благодатную тему в библиотеке Сартера почти нет.

— И вправду странно, учитывая, как Лэйр любит историю до Катастрофы. Он тогда рассказывал вещи, о которых мы и не предполагали. А как рассказывал, до сих пор каждое слово помню. Его бы преподавателем, все лекции посещали бы.

В этом вопросе, мое мнение слишком субъективно.

— Род — это ведь аристократическая верхушка во времена Трех Роз и Возвышения? — я решила продолжить разговор.

— Обычно считается, что да. Ветви Рода подобны драконьим Домам, семьи, поколениями владеющие какими‑то уникальными способностями и умеющие эти способности использовать в политике. После Катастрофы большинство из Рода были уничтожены, но кое‑кто выжил, и основал собственные Ветви. Они надолго затаились, но правили некоторое время в Кровавую эпоху, а потом вновь исчезли.

— Это ведь тоже спорное мнение? То есть, тогда не настоящий Род на время воскрес, а просто кто‑то использовал их славу.

— Кое‑кто и так считает, и учитель твой тоже, но…

— Вот вы где! — раздался звонкий голос. Дашша с Леной спешили нам навстречу. — Что вы тут круги наматываете?

— Ждем, когда вы насытитесь, и обсуждаем историю, — объяснила я, и повернулась к салеттке: — Лена, здорово придумала, это была очень смешная шутка.

— Я не могла покинуть город, не удостоверившись, что не оставляю тебя с разбитым сердцем, — не смутилась девушка.

— Как‑то двусмысленно прозвучало, — вмешалась Дашша, крайне недолюбливающая, когда ее игнорируют.

— Если ты не передумала со столицей, то можешь написать записку отцу, я передам. Потому что тащить тебя обратно через портал не собираюсь, — я проигнорировала подколку.

Дашша выглядела ошарашенной. Ну да, никаких долгих сборов, сразу в омут.

— Эй, между прочим, мы можем день — другой подождать, — похоже, с Леной моя знакомая из деревни уже все обсудила. — Проведем Дашшу в столицу, но пусть сначала она нормально попрощается с отцом, соберет вещи и деньги. Я не благотворительный фонд талантливых сирот имени Инклит лэй — Ви.

Надеюсь, речь идет не о той Инклит, что обосновалась в замке учителя, организации благотворительных фондов ей только не хватало для полного образа.

— Да, пожалуйста, но насчет портала я не передумаю.

— Где ты шляешься? — недовольно встретил меня ранним утром учитель, сидя на крыльце, последнем неопороченном Инклит участке дома.

Я возвращалась с Капиторок, на прощание расщедрилась на подарок для Дашши. У меня каким‑то образом завалялось немало самодельных артефактов, что могут пригодиться для девушки, не владеющей магией.

— Ходила в деревню, — послушно отрапортовала я и невинно спросила. — Инклит тебя выгнала, учитель?

— Определенно делаешь успехи, дорогая, — хмыкнул Лэйр Сартер, поднимаясь. — Ты ведь научилась неплохо готовить? Сооруди нас с Инклит романтический завтрак.

Я возмущенно открыла рот. Это уже верх издевательства. И что это за понятие такое, романтический завтрак?

— Разумеется, учитель. Но позволь, я озвучу вопрос, что гложет меня который день. Зачем она тебе?

— А как на счет варианта, что я просто получаю удовольствие от общения? — вопросительно приподнял бровь Сартер.

Я с трудом удержала издевательское «Да, ладно…»

— Зря ты не веришь, — с легкой печалью качнул головой учитель. — Я пошутил, Инклит уехала, можешь вздохнуть спокойно, дорогая, мы снова остались одни, и я полон энтузиазма. Ты совсем позабыла об обучении, да и нашему бедному Ксару хватит ждать. Пора переводить его на новый уровень развития.

Зайдя в дом, я остолбенела. Не осталось никаких следов пребывания здесь нимфы, такие же несмываемо грязные стены и потолки, свисающая паутина, старые пыльные гобелены. И ко всему прочему добавились омертвевшие или просто высохшие растения, вазоны с которыми были щедро расставленные Инклит в каждой комнате.

— Я решил, что привык к такому образу своего замка темного мага, — весело пояснил Лэйр Сартер, наслаждаясь моим недоумением. — Да и тебе временами заняться не чем. Это было нелегко, перебить воздействия нимфы, но я справился.

По — моему, можно было просто изначально не давать ей на что‑то там воздействовать. Но кто я такая, чтобы оценить всю прелесть развлечений учителя?

Над вороном мы просидели до позденего вечера. Птица больше напоминала потрепанное чучело, чем живое существо, от постоянного состояния стазиса. Но зато Ксар отлично понимал человеческую речь на трех языках и выполнял команды не бездумно, а после некоторого анализа и выбора лучшего пути. Лучшего для его вороньих мозгов, разумеется. Если паучиха Кай-Ши и другие животные использовались скорее как кукла, сосуд в форме живого организма, и так было принято при создании любых искусственных духов, то с вороном мы пошли по другому пути. Учитель развивал его маленький птичий разум, неуловимым образом вплетая тончайшие нити маэн. Работа настолько тонкая, что я редко могла заметить. Все чем я занималась, это перечерчивала схемы структуры нашего подопытного, практически не замечая никаких изменений. Все‑таки узнать глядя на потоки маэн о количестве ума, как у птиц, так и у арохе было маловероятно.

Устало отложив карандаш, я зевнула, учитель в очередной раз усыпил бедную птицу, и та свалилась на стол бесформенной черной кучей с торчащими перьями.

— Во времена эпохи Возвышения, после Всемирных войн, арохе с особым энтузиазмом проводили эксперименты над живыми существами, начиная от бабочек с паучками и заканчивая людьми и эльфами. Так в результате появились оборотни, морской народ, нимфы, возможно и двуликие. Все проекты спонсировались и проводились под эгидой Рода. Постоянное развитие и саморазвитие, совершенствование мира и себя, стремление раскрыть все возможности разума арохе, синтез магии и науки, познание мира в гармонии каждого способа познания. Прекрасные, воодушевляющие слова, правда? Слишком мало сведений сохранилось о той эпохе, но ее приближенность к идеальности поражает.

Учитель, казалось, размышлял вслух, прохаживаясь по комнате, чудом не наступает на разбросанные бумаги.

— Считается, что никому не известны причины Катастрофы. Но разве они не очевидны? — учитель обратился ко мне. Я попробовала понять, чего он от меня ожидает. Слов, что постоянный прогресс до добра не доводит? Но зачем тогда он все время стремиться создать что‑то новое с такими убеждениями?

— Не отвечай. Я риторически, — Лэйр Сартер тихо цокнул языком. — Этическая сторона любых исследований… Полное это дерьмо, дорогая. Утрин неплохо живет, при всей его любви к вивисекции молоденьких девочек. Рошен Тейлеш, самый известный темный маг Империи Хадч, переходит все границы со своими опытами в менталистике. Много таких. Но все это только магия. Думаю, ты заметила, на каком умеренно зачаточном уровне находятся многие естественные науки, с помощью которых можно объяснить тайны мироздания. Структура, переплетение потоков маэн — то из чего мы состоим со стороны магии, но атомы, клетки, химические элементы — на это все принято не обращать внимания, не смешивать магическую науку с физикой или биологией, какие бы перспективы это не несло.

Я и не подозревала, что в этом мире известно об атомах. Признаться, все мои скудные знания из Земли, затмила магия и ее объяснения законов природы и жизни на планете.

— Учитель, — осторожно спросила я. — А это только твое мнение или официальная позиция…

— Это не только мое мнение. Но и не официальная позиция, зэйрелийские маги и правительство предпочитают также игнорировать многие естественные и большинство технических наук. Это впилось в подсознание арохе за многие поколения, негласное табу. Мы не объединяем магию и технику в первую очередь. Попытки случайными гениями что‑то изобретать редко заканчиваются успешно. Ничего сложнее пороха, да и тот, неофициально, но вне закона.

С одной стороны мне вполне хватало магии, но с другой… Что за бред? Неужели можно выбирать только один путь развития? И зная возможность другого, имея сохранившиеся знания предков, не пытаться взглянуть шире, объединить?

— Как это я могу твердить тебе о ценности каждого подхода, широте взглядов в магии, философии, а при этом так отбрасывать столь же столь же важные вещи, да? — Лэйр Скартер понимающе хмыкнул: — О, моя дорогая ученица, мне временами самому интересно.

Он сел передо мной, подпер подбородок рукой.

— Расскажи мне о своем мире, Тори.

У учителя был вид человека, осознающего неправильность своих действий, но все равно жаждущего совершить большую ошибку.

Понятия не имела, что я могла рассказать Лэйру Сартеру про свой мир. Да я Таэрру лучше знала, насколько можно оценивать реалистичность знаний полученных из книг. За два года он ни разу не интересовался моей жизнью до перехода, и воспоминания становились все более и более смутными.

Рассказать ему о маме, том, как она любила хурму, килограммами ела. А косточки воровато впихивала в землю в большом вазоне с драценой. А еще все время ее подкалывала… Или про папу и его страсть к собирательству окаменелостей, сколько он камней с отпечатком моллюсков или древних водорослей привозил с полей картошки и свеклы.

Ох, Тьма. Все, кыш воспоминания.

Лучше про интернет расскажу, может мой гениальный учитель придумает, как спроецировать технологии моего мира на магию Таэрры.

Прежде чем я открыла рот, глаза мужчины характерно затуманились, показывая установление ментального зова. Через пару сей Лэйр Сартер рассмеялся.

— Не судьба, — он резво вскочил и призвал из какого‑то угла помятый плащ. — Забудь об этом, и сама не вздумай думать… — он осекся и спрятал лицо в руках. Решительно вздохнул, пригладил волосы и сменил тон на насмешливо — равнодушный.

— Ты, кажется, занималась разработками скрывающих артефактов. Сделай пару амулетов для отвода глаз, элементарных, основанных на функции рассевания внимания, на определенной области. Три штучки до утра, будь добра.

Учитель телепортировался, оставив меня наедине со своим раздражением. Очаровательный способ отвлечь меня от размышлений об этом разговоре! Создать три штучки, пусть и таких элементарных артефактов, за пару часов совершенно невозможно.

Лэйр Сартер был отвратительно пьян. Таким я его еще никогда не видела. Этот брезгливый чистюля выглядел как нищий пьянчужка Карк из деревни, разве что без бороды. Мне было очень интересно, как можно умудриться, так вымазать рубашку за пару часов распития вина?

Я попыталась, как обычно пройти мимо, подняться скорее в библиотеку и спокойно что‑нибудь почитать.

— Тори! Дорогая! Иди‑ка ко мне! — голос учителя был неприятно высок и требователен.

Я успокоительно вздохнула и улыбнулась, глядя в потолок.

Ладно. С пьяными темными магами спорить чревато.

Я послушно подошла к мужчине. Затуманенные глаза, казалось, на миг прояснились от выражения моего лица, но много — много алкоголя взяло свое.

— Тори, милая. Ты ведь все, что у меня есть! — после такого шокирующего заявление он меня приобнял, а я сама почувствовала себя подверженной заклятию оглушения. Это же надо, в каком он состоянии…

— Понимаешь, — Сартер усадил меня на диван и сам пристроился рядом, не переставая больно удерживать плечо.

— Нет, — видя этого человека, несомненно, умного и рассудительного, несмотря на кучу остальных отрицательных качеств и убийственно изменчивое настроение, в таком состоянии, я не могла сдержать откровенного раздражения в голосе.

— Что? — он недоуменно скривил рот и возмущено дернул правым глазом. — А-а-а… Тс-с-с… молчи дура, слушай… а то убью… ну покалечу. Слушай, чтобы узнать… я ведь любил, понимаешь?

Я открыла рот, но маг перебил:

— Молчи, дорогая. Ну что же ты можешь понимать? Что ты можешь понимать в жизни? Ты глупая, наивная, гордая девчонка. Гордая и самовлюбленная. Не видящая ничего вокруг на самом деле. Сможешь ли ты вообще полюбить? Вернее, сможешь ты распознать любовь, а? Тсс… молчи… речь не о тебе… Просто знаешь какой сегодня день? Откуда? Конечно не знаешь… Ты так мало знаешь… И ничего в любви не понимаешь. Ты слушаешь меня, брезгливо кривишь вполне хорошенькие губки и поражаешься, тому, как низко опускаюсь я, весь такой крутой, а когда выпью…

Да? Да…. А ведь есть‑то причина… — он откинулся назад, поднял голову к потолку, до жути широко распахнув глаза. Мне стало немного интересно. Вдруг на этот раз он набрался так, что я действительно смогу узнать что‑то о жизни учителя? А оскорбления я давно научилась игнорировать.

— Это…. Наверное, это было похоже на сказку… — он побледнел еще больше. — Она, красива, естественно она была красива, разве мог я полюбить другую с моим совершенным эстетическим вкусом… Нет… Да, мог конечно! Я ведь был тогда полным придурком. Деревенщиной… одет вечно в какое‑то коричневое тряпье… лохматый и прыщавый… И увидел ее. Настоящую королеву, леди, прелестную как… нет сравнений… Хотя есть. Пусть я маг Тьмы, но она была моим солнцем. Волосы, длинные, ароматные, медово — золотистые, волнистые, такие родные… Фигура совершенна… сейчас я могу сравнить ее со статуей Фалибы, а раньше я лишь раззявив рот, пялился на ее грудь и смуглые стройные ножки… Но самое лучшее в ней глаза — большие, сияющие светом, любовью и силой, грустью и властью, такие… глубокие… да именно в таких глазах тонут… а каким они были цветом? Не помню… не важно… это все не то…

Она была для меня всем. Совершенством. Прекрасной леди. А как прекрасные леди относятся к простым арохе? С презрением…. Вот и я…

Она оставалась в нашем поселке пару дней, она увидела мой восторг, она жестоко посмеялась надо мной, и сказала, что пока я ничто. А когда вот стану кем‑то значимым, милости прошу в мой дом в городе Эссан, что лежит на юге Когтя Торы…

То, что он сейчас мне говорил, жутко кое‑что напоминала. Врет? Это какой‑то очередной план по запудриванию мне мозгов? Учитель так часто роется в моих вещах, вот и нашел случайно глупую книжку.

Та сказка закончилась счастливо….

— Ну и что я сделал? Естественно, пошел быть кем‑то таким, чтобы впечатлить мою королеву. И, знаешь — стал ведь. Прибыл в столицу Салетты и как‑то поступил в какай‑то захудалый колледж стихийной магии… Был как многие, выходец из глубинки, обыкновенный как палка. Гулял с такими же парнями как я сам, пил, кутил на мизерные деньги, что получал от семьи, учился кое‑как. Бессмысленная жизнь, прожигание времени… Глупец был… хотя, наверное, таким и остался. И делаю я совершенно неправильные вещи. Зачем я тебе все это говорю? — Лэйр Сартер впился в меня взглядом. Я только пожала плечами, стараясь не выдать своего жадного интереса.

— Ладно. Слушай, — маг подкрепился еще вином и продолжил изливать душу.

— Однажды я возвращался в квартиру, что снимал вместе со своими так называемыми друзьями. Ночь была. Безлунная и холодная. Помню, как кутался в теплый плащ, украденный у какого‑то пьяного хмыря в таверне. И наткнулся на Сартоира Кара. Он сидел под зданием маленькой частной школы и расчленял какую‑то зверюшку… О, его давнишняя слава, конечно не сравниться с моей, но знали его многие, и маги в первую очередь. Я перетрусил так, что чуть не навалил в штаны и некоторое время просто тупо стоял. А он меня заметил, всмотрелся так внимательно, улыбнулся…

Он хороший учитель, он умел заворожить, притянуть, показать всю силу, умел причинять боль, умел заставить ненавидеть. Так что ты, скрутившись, сидишь в кладовке, скуля от побоев и раздирая каменную стену от ненависти…

Лэйр осекся и удивлено оглянулся по сторонам, будто ожидая, что его учитель сидит где‑то рядом.

— Это все не то… не то… боли то не осталось, и ненависти было мало, когда я его убил… Он показал мне мир, создал меня, но у меня не было ни малейшей причины чувствовать себя благодарным.

Не про это… зачем я начал… я хочу сказать, что была Эйрин. Моя восхитительна леди, лучшая, с умопомрачительной фигурой, с такой мягкой упругой грудью, и кожа ее такая нежная, гладкая, цвета переспелого персика… и глаза такие глубокие, всепоглощающие… безумные и нежные… не помню какого цвета… тоже золотистые? Но это не важно… не важно…

Это все конечно интересно, какая грудь была у давнишней любви Сартера, но я сидела, не шелохнувшись, с безжизненным лицом, чтобы ненароком не спугнуть его, понимая, что такого шанса узнать о моем учителе не представится.

— Потом много чего было… И было понимание, что нужно официальное образование. Я поступил в этот крутой университет на факультет темной магии… сколько мне было? Под тридцать… там возраст не учитывается…

И как ни странно там я встретил друзей. Казалось не вероятным, что у меня угрюмого парня с легкостью схватывающего те примитивные основы, которые нам преподавали в университете, появились друзья. Мы были определенно самой крутой компанией… А еще я по новому взглянул на некоторых старых приятелей.

Но и это не то… скажу так, я превратился из лохматого впечатлительного мальчишки в молодого, могущественного и уверенного в себе мага. Правда, одевался я все так же безвкусно, может и хуже — идиотские черные хламиды и прочая атрибутика… Мое имя стало известным. Много чем я занимался… и много путешествовал, повышая образование, понимая, что сейчас важны знания, а не сила.

Однажды я заехал в небольшой городок на Когте Торы, так, просто проездом, остановился на ночь в гостинице и от нечего делать пошел гулять по городу, предварительно переодевшись в простую одежду горожан. Хотя в то время, обычная одежда саллетцев для торанцев казалась лохмотьями… но мне давно было все равно…

Когда я заезжал в городок, то не обратил внимания на его название…

Я встретил ее в парке. Парк красивый был, стилизованный под дикость с многочисленными небольшими скульптурками драконов в разных позах. У одной была скамейка, а на скамейке сидела и плакала она…

Я видел только подрагивающие волосы, но меня как молнией ударило. И давно забытые чувства проснулись… я не смогу забыть ее никогда…

Она что‑то почувствовала, подняла голову, меня увидела. Удивилась.

— Я тебя помню, парень.

— Да? — хоть и находясь со своей прекрасной леди, я не мог удержаться от своего обычного скептицизма.

— Да, — она улыбнулась, и так красиво переливались ручейки от ее слез в лучах заходящего солнца.

— Ну что ты так на меня смотришь, садись.

Я сел, она с любопытствам смотрела на меня, я смотрел на нее с восхищением. Могущественный и так далее маг исчез, уступив место, тому глупому влюбленному мальчишке.

— Парень, женись на мене.

— Хорошо.

Она засмеялась, истерично как‑то, я смотрел на нее с каким‑то таким чувством странным… не помню…

Тори, Тори… Это ведь так нереально, дорогая моя ученица, совершенно не возможно, что мы встретились тогда, когда она была в отчаянье.

Брачную клятву мы принесли в тот же вечер. Тогда только и узнали имена друг друга… Моя Эйрин.

Было так забавно слушать, как бесится ее отец, как ее мать сидит на запыленном крыльце в красивом белом платье и качает головой, так что высокая прическа, кажется, сейчас перевалит женщину на бок.

И так приятно смотреть, как гордо отвечает моя Эйрин.

Тори, ты же видишь, это была сказка! С простым и таким ненастоящим сюжетом… И это не было какой‑то интригой, обманом. Нет, нет! Это было на самом деле.

И когда ее отец, могучий мужчина и маг рассвирепел и, к всеобщему удивлению, настолько вышел из себя, что решил убить меня каким‑то фаерболом.

И тогда я очнулся, вспомнил, что мальчишки нет, есть я, не просто Лэйри, а Лэйр Сартер, сильный маг, прошедший Единение с Тьмой. Мое существо жутко разозлилось, что какой‑то козел с драконьими корнями пытается меня убить, но все я помнил, чей он отец и просто поставил щит.

Они удивились. Прическа мамы Эйрин недоуменно замерла, папаша задумчиво наклонил голову, а моя любимая взглянула на меня… по — другому как‑то, и это естественно, ведь я был другим… О чем мы потом там говорили? Не помню… не важно. Помню, что они испугались… и все мы пришли к обоюдному соглашению, что я и Эйрин должны убираться из Когтя Торы на пару ближайших лет, пока скандал уляжется…

Самое забавное, что я пытаюсь сейчас вспомнить, что стало причиной безрассудной просьбы Эйрин, но не могу…

Родители хотели ее выдать за ненавистного мужчину, что же еще. Так написано было в тонкой книжице, второсортном любовном романе, в истории, что когда‑то научила меня продолжать мечтать. Мне смеяться хотелось, я, прикрыв ладонью рот, прикусила губу. Даже если это все случилось по настоящему, а Лэйр или та торанка под впечатлением своей первой настоящей любви настрочили книжку, но я все равно чувствовала себя обманутой.

— Мы вдвоем путешествовали по миру. Я любил ее так безумно — безумно, она благосклонно мне подыгрывала… Сначала подыгрывала, и потом и сама… Я знал это, все‑таки маг и никакой туман в голове от влюбленности этого не менял. Ох, моя дорогая, с нами столько приключений случалось. И столько было борьбы за нашу любовь. Ни‑ка — кой жизни спокойной. А потом мы вернулись на Коготь Торы.

… Как тогда все завертелось! Вляпались в политику по самые уши и так этим наслаждались. Нас постоянно хотели убить или разлучить. Мы много сделали для создания Союза… Тьма, и зачем? Сейчас совершенно не понимаю, такая глупость… И без нас бы справились, конечно. Но все же…

Он вздохнул, уставившись в одну точку. Допил остатки вина.

— У магов, действительно сильных магов, Тори, редко получается создать семью. Другие ценности… и бесплодность. Не всегда, далеко не всегда, но… У нас был ребенок… И как только Эйрин нашла время, чтобы выносить мальчика? Он умер осенью. Его убили, родственничек Эйрин, борющийся с ней за место в Правительстве и постоянно прибегающий к шантажу. Мы немного недооценили его угрозы. Конечно, потом убили… Хорошо так убили… — Лэйр Сартер криво усмехнулся. Меня поражал тот контраст, когда он говорил о возлюбленной, и когда о убитом ребенке. Нежная страсть и задумчивое безразличие.

В книжке ребенка спасли.

— Но дело не в этом… Хотя каждое важное событие в моей жизни случается осенью. Осень, разъедает меня подобно яду ракшатов, и я все пью, пью от тоски…

Учитель привалился на меня.

— Видишь ли, Тори, дорогая моя ученица… моя маленькая равнодушная мерзавка… Все дело в вере. Абсолютно все. Однажды она просто со мной не согласилась. Она видела мир совсем по — другому. Моя милая, родная Эйрин… с волосами, в которые так хочется зарыться лицом и вдыхать, вдыхать ее горько — сладкий аромат со вкусом ветра и огня, вкусом крови и жасмина.

Лэйр Сартер понюхал мои волосы и брезгливо сморщился.

— Когда она вздумала сражаться против того, во что я верил. Когда совершенно свихнулась на почве этих сказок про Род, когда отдала все, чего мы добились вместе. Когда мы так искренне пытались друг друга убить.

Учитель практически лежал не мне. От темного мага неприятно несло алкоголем и потом, в его лице исчезла вся точенность и яркость, что заставляла любоваться им при любой ситуации. Поблекшие волосы, грязные, непослушные, кожа потеряла свою гладкость, и бледность не аристократическая, а нездоровая, а глаза, такие пронзительно — синие, стали тусклыми и обыкновенными, почти серыми. Он был симпатичен, если объективно, но несравним с обычным фантастическим образом. С его смесью иллюзии и внешних трансформаций, которая так плотно вплелась в структуру за долгие годы, что стала почти настоящей.

Странно, что при такой потере самоконтроля со стороны учителя я еще не видела его структуру.

— Тебе не страшно, дорогая? — он горячо прошептал мне на ухо, так что побежали мурашки по коже и нерациональный страх все‑таки стал проявляться.

— Мне есть чего бояться, учитель? — едва слышно спросила я. Лэйр Сартер был непредсказуем и в трезвом виде, что говорить, когда он пьян и полон воспоминаний о своей великой любви.

— Действительно, — учитель приподнялся, нависая надо мной, кончики его длинных черных волосы неприятно прикасались к моему лицу. — Вот уж странно, я такой пьяный, я вспоминал Эйрин и жутко захотел с кем‑нибудь секса, но ты как‑то все желание перебила.

Я покраснела и, не сдерживаясь, уточнила со злобным ехидством.

— Мне оскорбиться? Учитель.

Он ударил меня, легкая пощечина, но я, не сдержавшись, из‑за всех сил заехала ему локтем в солнечное сплетение, одновременно сплетая атакующее заклинание. Учитель оказался быстрее, заметить ничего не успела, как все щиты разбились вдребезги, а я оказалась пришпилена к ближайшей стене. От удара в глазах потемнело, кажется, затылок был разбит. Лэйр Сартер медленно, нетрезво покачиваясь, подошел ко мне, магией сдавливая дыхание, не позволяя помыслить о сопротивлении.

— Ты свихнулась? — он возмущенно вцепился мне в лицо, — вздумала убить, решив что я беспомощен?

— Всего лишь хотела потренироваться, учитель, — сдавленно прошептала я.

Лэйр Сартер рассмеялся и отпустил меня, отступив на шаг. Я стояла перед ним на коленях, опираясь на дрожащие руки, глубоко дышала. Почему? Почему при всех моих знаниях, я так беспомощна перед ним? Даже когда Сартер пьян как свинья, когда заплетающимся языком делиться со мной своей проклятой биографией и еле стоит на ногах… Он же ни хрена не врал! Эта его история так замечательно вписывалась в сложную натуру моего учителя с его туманно — философским взглядом на мир. Он тот еще романтик, мой дорогой учитель. Но это не мешало быть ему чертовски сильным темным магом!

Лэйр Сартер не обращал на меня внимания, рассеяно вернулся к заставленному пустыми бутылками столику, снеся по дороге горшок с единственным живым и зеленным фикусом в этом доме.

Я встала и отправилась в свою комнату.

Лэйр Сартер устало сел на пол, глядя на затухающий огонь в камине. Чуть притронулся к ближайшей свободной нити маэн Тьмы, вызывая нужную вибрацию, и поблекшие потоки маэн Огня развернулись новыми узорами, створяя яркие всполохи пламени. Тори ушла, и темный маг мысленно ругал свою непростительно глупую несдержанность. Такую потерю контроля. Он думал не раз, рассказать ей какую‑нибудь слезливую историю из их отношений с Эйрин, но чтобы так… почти не соображая, что говоря, с таким количеством правды. В конце более — менее удалось осознать, что он творит, взять себя в руки, перевести акценты, завершить, не срываясь на детали. Мерзкие, ключевые детали, унизительные и уничтожающие весь смысл. Пару слов и пару действий в ту проклятую осеннюю ночь в какой‑то эстской дыре.

Откровенно дерьмовая была реакция у его ученицы, не это бессмысленное нападение. Что‑то другое, когда он рассказывал в самом начале о первой встрече. Узнавание сюжета. Лэйру Сартеру стало смешно. Когда‑то, лет через пять после расставания с женой, он написал одну милую книжку, быстро написал, на одном дыхании за пару декад. Тонкую насмешку, издевательское послание понятное только для их двоих. Как любовный роман хорошо разошлась, дополнительный тираж допечатывали. А то, как бесилась Эйрин, грело его еще несколько лет. Ксар говорил, что торанка тоже пыталась сделать нечто подобное, отомстить в ответ, но литературным талантом Таэрра обделила. Лэйр Сартер и забыл, что парочка экземпляров валялась в библиотеке на долгую память.

Если Тори наткнулась и прочитала, он, наверняка, выглядел полным придурком.

А она бездушная сука. Молоденькие девушки обычно более впечатлительны. С одной из своих прошлых учениц, рыжей и очень умной Лельес он делился историей о своем неудачном браке, совершенно по — другому, идеализированно, с такой болью рассказывая о погибшем ребенке, и выставляя Эйрин эгоистичной стервой. Лель тогда в него еще влюбилась, бедняжка умерла через пару месяцев от лап какой‑то твари из Темного леса. Тори, надо сказать, в плане выживания была намного профессиональней и удачливей за большинство его прошлых учеников.

Тори. Лэйр Сартер резко встал и отшвырнул магией ближайшую бутылку, вздохнул, разнес столик, перевернул кресла, стащил искусственные структуры со всех картин в гостиной. Разгромив комнату мужчина успокоился.

Темный маг был зол на себя, на Тори. Поразмыслив пару сей он решительно отправился в комнату своей ученицы. Этап Понимания не проходят за такой короткий срок, но Тьма с ним! Тори с определенной точки зрения эксперимент, Тори в кое — каком смысле абсолютно выбивается из обыкновенных арохе.

Лэйр Сартер взмахом руки отшвырнул дверь, с легкостью смывая ее надежную в общем‑то защиту. Но не для учителя.

Девчонка обиженно закуталась в тонкий плед и остервенело перелистывала страницы книжки в мягкой обложки. Той самой. Тори испуганно, по — настоящему испуганно, подняла глаза на темного мага.

— Учитель? — попытка оставаться невозмутимой оказалось провальной. Лэйр Сартер с наслаждением затрагивал каждый из окружающих потоков маэн Тьмы. В своем замке, со своей ученицей он мог делать, что угодно. В том числе и посмотреть, наконец, что она собой представляет.

Когда Тори поняла, что он делает, то завизжала. Пыталась атаковать, магией и физически — и то и другое совершенно безрезультатно, пыталась сбежать, но Лэйр скрутил ее магией, продолжая безжалостно срывать остатки ложной структуры. Это причиняло боль, будто когтями дикой саламандры по обнаженному мозгу, будто заживо снимают кожу. Тори больше не пыталась сопротивляться, тихо скулила от боли, ненависти и обиды. От проклятой несправедливости. Еще бы, столько труда вложено, никто бы другой, даже обладающий такой силой как Сартер не смог бы разрушить это совершенное творение магии не убив девушку и не получив хорошую отдачу в виде серьезных проклятий. Никто бы другой не смог прикоснуться к ней, используя прямое воздействие магии на тело и разум.

Но он не позволит ей дальше прятаться в свой кокон.

В принципе ничего неожиданного. Тори получилась сильным темным магом. И преобладали потоки Тьмы удивительно гармонично, Каждый элемент ее магической структуры был гармоничен, неестественно гармоничен. Лэйр Сартер был прав. Пусть и спустя столько поколений, но структура Тори не была структурой арохе.

Темный маг подошел затихшей девушке и присел перед ней.

— Ненавижу тебя, — Тори подняла лицо, и глаза ее были живые как никогда. — Тебе доставляет такое удовольствие доказывать всю мою беспомощность и никчемность перед собой? А тут еще и оскорблен, осознав, что напился и разоткровенничался.

Лэйр Сартер молчал.

— А знаешь, дорогой учитель, — с издевкой продолжила Тори, хриплым от криков голосом, — это было смешно, — она махнула головой в сторону книги. — Сравнивать так забавно, вслушиваться в твой пьяный лепет о груди и волосах твоей бывшей жены. Не удивительно, что вы расстались. Друг друга явно стоили. А как вам было наплевать на собственного ребенка. Тебе на всех наплевать кроме себя, да? Кроме своих представлений о любви, о мировой гармонии и своей ценности для Таэрры и Великой Тьмы! И…

Тори, осеклась, не зная как продолжить. Ей больше хотелось скрутиться и заплакать, чем бросать бесплодные попытки оскорблений.

— Я тебя не понимаю… совершенно не понимаю… Будь проклят тот день, когда мы встретились. У меня вот тоже есть причина ненавидеть осень…

— Тебе, дорогая, благословлять надо тот день, когда мы встретились. Потому что мало кому из беспомощных, слабых и неприспособленных девочек так везет. Встретить доброго или совсем недоброго дядечку, который заставит тебя стать чем‑то большим. Не оставаться всю жизнь бесполезным куском мяса с ограниченным набором функций. Тебя бы не было без меня, Тори, здесь ты вряд ли бы выжила, а если бы и выжила пополнила бы орду безликих, вечно страдающих и мечтающих о большем служанок, крестьянок и работниц фабричных домов. Есть арохе, способные самостоятельно раскрыть свой потенциал, но ты не была из их числа. Так что радуйся Тори — ты жива. Жива по — настоящему.

Совершенно определенно рано проводить ее на следующий этап. Но он не мог поступить по — другому.

— Великая тьма, говоришь? Моя маленькая, скептически настроенная ко всяким абстрактным понятиям, ученица, ты, кажется, считаешь, что твое первое прикосновение ко Тьме, лишь видение насланное мной. Что каждый раз, проходя этап, ты подвергаешься воздействию с моей стороны, ритуалу, нацеленному на развитие темных потоков твоей структуры. Попробуй взглянуть еще раз.

Тори недоуменно моргнула. Темный маг легко провел рукой по ее лицу, закрывая глаза и подталкивая.

Лэйр Сартер чувствовал себя измученным. Может Тори и показалось, будто ее сопротивление оказалось незамеченным, но это не так. Темный маг потратил непозволительно много сил, пытаясь сдержать шестнадцатилетнюю девчонку, узнавшую, что такое магия два года назад.

Тори все так же сидела, замерев на месте, при тусклом свете маленького плавающего шарика. Ее лицо блестело от слез. Сартер знал, что она сейчас видела. Видела весь мир. Каждую ниточки магической энергии Тьмы, опутывающую планету. Чувствовала эмоции всех арохе, слившиеся воедино, страсть и безумное вдохновение, ненависть и отвращение… Все мерзкое и отвратительное, все изменчиво прекрасное. Всю глубину жизни и смерти. Рождение и уход из этого мира, каждый миг изменения. Тори чувствовала это долю сей, больше невозможно выдержать, но Лэйр Сартер как это мимолетное поглощение Тьмой изменяет душу.

Лэйр Сартер рассеяно обнял рыдающую девочку, поглаживая по пушистым волосам. Пожалуй, она ему нравилась. Больше чем все предыдущие. И пусть по странной насмешке судьбы в крови девочки из другого мира остались капли того, что он так ненавидел.