«Очень беспокоюсь, и единственное, что на меня действует успокаивающе, — это возможность высказаться в дневнике; мне кажется, я нашептываю кому-то что-то по секрету и одновременно внимаю своему шепоту.»
(отрывок из романа «Дракула», Брэм Стокер, 1897 г.)
Ты в своём склепе, в обитом черным бархатом гробе, ты лежишь недвижим, тебя защищает полумрак подземелья. Теперь твой язык не чувствует вкуса крови, пока не пробил положенный час. Таков твой путь в одном из миров под контролем неспящих. Кажущееся бездействие обманчиво. Жизнь за гранью понимания смертных состоит из пробуждений, голода, охоты, страсти, упоения жертвой, вечным поиском философского камня.
Не могу проснуться… Что-то не так… Только обрывки сна. Кажется, я проснулся после 4-х утра, а потом снова провалился куда-то, и так до восхода солнца. Дааа, точно. В комнате ощущалось чьё-то присутствие. Плотные тяжёлые шторы закрывали всё окно, и тяжёлый луч света едва мог пробиться сюда. Я догадывался, что это хозяйка дома Эльвира. Она стояла напротив зеркала полностью голая, с интересом трогая свои соски. Вчерашняя наша знакомая спала голая на полу, укутанная белой простыней. Вероятно, она отрубилась после наших игрищ и теперь досматривала свои сны. Эльвира обернулась и оценивающим взглядом посмотрела на меня.
— Который сейчас час? — спросил я.
— Почти восемь.
Я потянулся к бутылке вина, и буквально сразу же уснул до вечера. К вечеру, когда я окончательно проснулся, Эльвиры уже не было в полумраке комнаты, наша знакомая тоже куда-то исчезла. Теперь в доме был слышен лишь крик попугая Какаду. Я обшарил все комнаты, заглянул даже за унитаз, но мобилы так и не обнаружил. Запах дорогих духов не успел улетучиться. Всё говорило о том, что хозяйка ушла недавно. Я вернулся к себе. Кровать, окно с тяжёлой шторой, стол с догоревшей огромной свечой — всё излучало странный сладковатый запах. Меня вырвало прямо на ковёр. Какая-то толстенная книга в кожаном переплёте валялась тут же на полу, прежде я её не замечал. Я вырвал пару листов из нее и прикрыл блевотину. Меня пошатывало: такое чувство возникает с похмелья, когда мир вокруг кажется мультяшным, просто лубочным. А ты весь как оголённый провод под напряжением. Я вышел из подъезда, и шум детской площадки вернул меня к жизни.
Ничего себе, наша знакомая ждала меня, облокотившись на чужое авто. Такая похотливая, с чувственными губами. Кожаный прикид, рюкзачок за плечами, пирсингованные брови, ниспадающие белокурые волосы.
— Как ты долго спишь, — разглядывая меня, сказала она. — Меня зовут Майя — «Лакрима», погнали?
— Ну уж нет, — фыркнул я.
— А что так?
— Тебе нет 18-ти лет, — наугад выпалил я.
Чёрт её знает, когда она увязалась за нами. По-моему, она была с нами в этой тачке, когда мы с Эльвирой уносили ноги от пьяных «бандосов».
— Слушай, чел, — сказала Майя, — я вчера из-за вас практически нарвалась на неприятности. Но теперь это уже всё равно. Возьмите меня с собой в Крым, только в один конец. У Эльвиры есть водительские права.
— Правильно. Зачем нам палиться, — буркнул я.
— Черепах, ты не можешь отбиться от этой красотки? — Эльвира неожиданно появилась и вплотную подошла ко мне.
— Я вам не создам проблем никаких, — почти умоляюще глядя в глаза, проговорила Майя.
— Да фиг с тобой. Только давайте так… Эльвира заберет со стоянки свою машину, и мы уберемся отсюда ко всем чертям. План такой: находим забегаловку за МКАДом, заправляемся до краёв бензином и без остановки прём до самого берега чёрного моря.
Так начиналось ещё одно лето.
Крым. Евпатория. Тем же летом.
Начинающая ведьма Лакрима, теперь уже подруга Эльвиры, улыбалась мне. Ни слова в ответ на мой кивок. Глядя на нее, я вдруг ощутил лёгкую тревогу, что может оказаться так, что настоящую её я вижу в последний раз этим вечером. И что мне никогда не вернуть ей радость начала её жизни.
— На Луне есть жизнь, — сказала Лакрима, — Ты знаешь об этом?
— Американские астронавты лицом к лицу столкнулись с непознанным сразу же, как только высадились на поверхность. Есть версия, что они туда и вовсе не летали, — качая головой, сказал я. — Астронавты. Они доставили туда бомбу. И хотели взорвать загадочное строение в лунном кратере.
— Зачем?
— Вероятно, это было секретное задание. Очередной бредовый эксперимент Пентагона. Но бомбу им не удалось взорвать, отказало взрывное устройство. Она осталась лежать на луне. В глубокой древности над Землёй по орбитам двигались три Луны. Две из них искусственного происхождения.
— Как интересно, что было потом?
Усмехаюсь сквозь зубы.
— Одни хорошие инопланетяне с Земли уничтожили базы тёмных гуманоидов, а на Земле произошла глобальная катастрофа. После чего по совершенно круглой орбите земли двигается одна лишь Луна. Вероятнее всего, что спутник Земли тоже искусственного происхождения. — Мне представилась бомба, как она лежит на боку посреди лунной пыли, и пыль заносит её, убирая след преступления землян.
— А почему тебе интересны эти гипотезы? То ли дело мы, ведьмы, сверяем свои магические часы с фазой луны. Как можно доверять тому, что слышишь со стороны?
— В настоящее время дезинформации больше, чем фактов. Факты умышленно фальсифицируются в пользу тайных организаций. Такие есть и у нас, и в Америке, и в Японии, — я снова посмотрел на Лакриму. — Красивая ты, и губы у тебя чувственные.
— Но ты же меня мало знаешь?
— Придёт время, узнаю. Расскажи мне про твою дочь.
— Дашка умерла…
— Несчастный случай?
— Ей было 3 года. Всего 3… В один из вечеров я вошла к ней в детскую. Она сидела за столиком и держала в руках своего любимого медвежонка. Она его укачивала и при этом вся мелко дрожала. Я насторожилась и задала вопрос, что с ней. Сначала она просто молчала, я положила руку ей на плечико и снова повторила вопрос. «Комп» был включен, на экране монитора застыл персонаж из японского мультфильма. Я даже не сразу поняла, что дело именно в этом мультике, а потом Дашка сама заговорила. Она спросила: «Я когда-нибудь умру, мама?»
— Ты нашла, как ей ответить?
— Конечно. Мы начали играть с медвежонком. А потом она неожиданно посмотрела прямо мне в глаза. И это были не детские, не её искристые глаза. Она сказала, что в мультфильме живёт страшный робот, который хочет её убить. Он охотится на неё.
Я припомнил, как по всему миру прокатилась загадочная череда детских смертей. Врачи ВОЗ забили тревогу, когда выяснилось, что члены секты «Аум Синрикё» проникли через своих людей в производство мультфильмов и заложили разрушительные программы в самих персонажей.
— Майя, если бы ты сразу отвела Дашу к психотерапевту, возможно, её удалось бы спасти.
— Послушай, Олег, с того дня, как Дашкин папа, мой сожитель, нас бросил, доверие ушло из нашего дома. Мне не хотелось ничего делать, не хотелось дарить тепло своим близким. А как мне было поступить? Как вернуть любовь, если она утонула в литрах водки этого сумасброда? Дашка умерла в больнице через полгода. Врачи так и не смогли точно поставить диагноз. Они наугад пичкали ребёнка лекарствами, от которых ей становилось всё хуже.
— Мне искренне жаль, Майя.
Её рассказ как откровение мне, малознакомому человеку. Далеко не каждый способен впустить в свою душу.
Я зачем-то подумал про конспиролога Дэйча, как он в одиночестве сидит на своей подмосковной даче и раскладывает карточный пасьянс. Мне вспомнился бесшабашный Макс Клоп — поэт, а ещё Тата и Тигра, и Светка, а также многочисленные знакомые и приятели. Для всех нас я бы накрыл стол на другом берегу реки с самыми лучшими блюдами и выпивкой. И так мы сидели бы три дня и три ночи. А я бы играл мои песни, врачуя их души. Скажите мне: разве не в этом СУДЬБА МУЗЫКАНТА?