Тайник. Тыкулкас

Глава 6

Северный ветер ткал кристаллами мелких льдинок воздушную ткань пространства, сковывал летающую влагу и сушил переполненную влагой атмосферу, чтобы поскорее убрать слёзы осени, так и не успевшей достойно отгулять своё время.

Егор долго смотрел на Софью, смешно сопящую во сне, и ему было жалко будить её, но оставить одну дома он никак не мог.

— Доброе утро, — Егор погладил её по голове, и Соня сразу же открыла глаза.

— Пора вставать? — пробормотала она.

— Да. Поехали, я тебя довезу до нашего шикарного офиса, а кавалера своего попроси, чтобы он за тобой заехал и лично довёз, чтобы тебе не болтаться по улицам одной.

— Они через здание находятся, — потягиваясь и зевая, проговорила Софья.

Довезя Софью до дома культуры, Малинин заскочил на минутку, узнать, как дела, отозвался на звонок недовольного Медикамента и попутно выслушал доклад от Унге.

— Опера информацию по жертве прислали. Итак, Краснова Анна Сергеевна живёт в Питере, там же родилась и так далее, но это мы и сами выяснили, — пробормотала Унге. — Работала флористом. Из родственников только отец, он сказал, что дочь уехала в отпуск. В Сочи. Про Тыкулкас он ничего не слышал.

— Как-то скудновато, — держа трубку у уха, проговорил Егор. — Не ори, Дениска. Я не про тебя. Ты, как всегда, молоток и к тебе с визитом вежливости заедут либо Береговой, либо его лучшая половинка, а я полетел кататься на вертолёте. Отбой.

— Егор Николаевич, а вы чего такой непривычно весёлый? — спросила Унге.

— И у Егора Николаевича бывает хорошее настроение, — подмигнул полковник Унге, — А где Береговой?

— Скоро будет. Задержался, — Унге не стала вдаваться в подробности прошлого вечера и просто перевела тему разговора: трясти грязными сплетнями, она никогда не любила. — Может, я ему позвоню, чтобы он сразу к Денису заехал?

— Да, давай, а то у нас вылет скоро. Ладно, красотки, я побежал, — Малинин сгрёб Софью в охапку, поцеловал её и испарился из помещения вместе с влетевшей внутрь вьюгой.

— Красотки? — задумчиво проговорила Унге. — А я думала, он и слов-то таких не знает.

— Выходит, знает, — уклончиво проговорила Софья. — Кофе сделать?

Утро клевало Елену в темечко громкими ударами в дверь, женщина чуть не свалилась с кровати, потом схватилась за ноющую огненной болью голову и издала странный звук, похожий на вскрик выпи:

— Кто там?

— Малинин, — громыхнул голосом полковник.

— Чего тебе надо?

— Нас вертолёт через полчаса должен перенести в пространстве, и мы попадём к шаману, как ты и мечтала. Открой, я не могу с тобой через дверь разговаривать.

— Нет. Иди в вестибюль, я буду готова через… — Елена еле встала с кровати. — Ну, через когда-то.

Доползая до душа, Елена со стоном посмотрела на своё отражение, стоически выдержала резкие перепады температуры воды, натянула на себя несколько слоёв тёплой одежды и вывались за порог номера. Спустившись к стойке регистрации, она молча положила ключи и, забравшись на заднее сиденье машины Егора, закрыла глаза и затихла.

Крохотный аэропорт терялся в скупом рассвете, мало отличимым от ночи, но спасительные огни определяли границы небольшой территории и даже высвечивали объёмы нескольких воздушных судов, прятавшихся за небольшим зданием, где пассажиры проходили регистрацию. Малинин подрулил к парковке, обернулся на Елену и, чуть тронув её за колено, сказал:

— Ты здесь спать останешься или поедем?

— Уйди, — буркнула Елена, буквально вывалилась наружу, дёрнув за ручку двери, и почти приросла к месту, обречённо глядя в ту сторону, где для них уже готовили транспорт.

Вертолёт огромными лопастями разгонял метель, поднимая с земли сугробы и вращая их вокруг себя, словно колдовал, занавешивая железное тело и скрывая его от мира.

— Хоть закусывай, еле доехал, — мрачно пошутил Егор, выходя из автомобиля. — По какому случаю банкет был?

— Отвали, — Елена в ужасе посмотрела на грохочущую машину. — Чёрт, я забыла, как это громко. Малинин, ты мог хотя бы кофе привезти мне?

— Ну, ты бы хоть сказала, — рассмеялся он. — Ладно, подожди. Здесь аэропорт приличный, даже автомат с кофейным меню есть. Тебе с коньяком? — заржал в голос Егор.

— Я тебя удавлю, — простонала Елена.

Оставшись одна, женщина снова забралась в машину, обозрела тонущее в вязкой темноте пространство и прикрыла глаза, но тут же их открыла, вспомнив, как вчера она завалилась к Унге. На этом моменте ей очень захотелось куда-нибудь провалиться.

Дождавшись время взлёта, Егор с Никоновой сели в дрожащее тело вертолёта, Елена, подавив тошнотворный позыв, с тоской посмотрела на уплывающую землю и порадовалась тому, что разговаривать здесь было неудобно, так как её организм сейчас был не способен к общению. А у Малинина как раз появилась возможность, чтобы разобраться с видео с соседских камер. С момента приезда в Тыкулкас у Малинина было не особо много работы, и он плотно подсел на изучение всяких интересных гаджетов, программ и вообще всего того, что могло очень помогать в расследовании. Вот и сейчас он нашёл мудрёное приложение, которое улучшило видео, и сейчас можно было не только просмотреть его на скорости, но и заметить, если что-то пошло не так, потому что пялиться в картинку без действия несколько часов Егор никак не мог. Всё бы было ничего и, чтобы не пугать Соню, он сказал, что замок мог быть снят давно, но во-первых — ничего бы не смогло остановить любителя халявной выпивки, а во-вторых — с такими снегопадами механический привратник уже давно потерялся бы, а он лежал в продавленной своим весом дырке, да и на видео было видно, что он висел. Поэтому оставалось только дождаться момента, когда он меняет своё положение в пространстве. Малинин на секунду отвлёкся, взглянул через иллюминатор на робко выглядывающее из-за горных пиков солнце, глянул на летящую по нетронутому снегу тень вертолёта и подумал, что нужно будет показать эти красоты Соне, ей точно понравится. Опустив глаза к экрану телефона, Егор понял, что проморгал момент отлучения замка от двери, вернулся немного назад, запустил кадры без ускорения и нахмурился: в нужный момент на видео были помехи.

Вертолёт вдруг провалился в воздушную яму, Елена чуть не взвыла, мысленно ловя свой желудок, и покосилась на нервно дёргающегося пилота, деревянный голос которого вдруг возник в наушниках.

— Дело плохо, сейчас будем экстренно садиться. Всем пристегнуться.

Елена инстинктивно схватила Малинина за руку, сжала на ней холодные пальцы и моляще посмотрела, молча прося не отталкивать. Егор успокаивающе слегка приобнял её, посмотрел в глаза и одними губами сказал:

— Всё будет хорошо, не бойся.

Как и тогда, когда они прощались в аэропорту по возвращении с островов, Егор сейчас увидел ту самую Лену, которую он, хотя и не признался Новиковой при встрече в Карельске, помнил ещё с института. Вот только на первом курсе она была открытой и классной девчонкой, смешно шутившей в КВН, а вот на втором, когда Малинин пытался поступить в аспирантуру, — стала вдруг другой, на её лицо как будто нацепили маску, которую она теперь никогда не снимала, но Егор никогда не задумывался, почему это произошло, она всегда была для него просто девушкой из его ВУЗа и не более того.

Небесная машина, махая своими стрекозиными крыльями, удачно спланировала на торчащий из снега хребет горы, с удачной пологой площадкой, словно специально вырезанной в каменной поверхности. Лопасти недолго помотались, потом устало обвисли по бокам, и пилот, развернувшись к Малинину, сказал:

— До места километра два, — он стянул наушники. — Здесь тропа есть, но после таких снегопадов, точно не пройдёте. Я весточку шаману послал, если ребята его посмотрят, то пришлют за вами снегоход, если нет, то куковать вам со мной до подлёта второй машины.

— Какой второй машины? — спросил Егор.

— Запчасть полетела, я на базу сообщил, но сегодня точно никто выручить не сможет. Только завтра утром, скорее всего.

— Замёрзнем же.

— Не, у меня с собой и палатка, и сухой паёк, и книжка интересная, детектив, — показывая на краешек книги, где крупными буквами было написано: «Городской детектив. Тени прошлого», — сказал пилот, — Первый раз, что ли. К шаману никто летать не любит, каждый раз на подлёте фигня какая-то.

— У нас первый и задерживаться здесь совсем не хотелось бы.

— Выйти-то можно? — испытывая потребность в глотке свежего воздуха, спросила Елена, всё ещё чувствуя слабость в ногах.

— Отчего нет, конечно можно. Сейчас светло, тем более хищники сюда не пойдут, они зимой в низине тусят.

— Хищники, — тихо пробормотала Елена, — превосходно.

Пилот выскочил наружу, открыл дверь и, подав Елене руку, радостно заулыбался, показывая вдаль:

— Ну, всё, норм.

— Чего норм? — спросил Егор, следя за направлением его руки.

— Вон дым красный полощет, видишь?

Малинин и правда разглядел между плоских столов странных гор длинный, розоватый хвост дыма.

— И что это?

— Это такая эсэмэска, что сообщение моё увидели и за вами приедут. Так что куковать буду тут один, — довольно улыбнулся пилот.

— Ты тоже думаешь, что он себе просто такой выходной устроил? — тихо спросила Елена, подойдя к Егору.

— Я на эту тему ничего не думаю, — Малинину изначально не нравилась затея с этой поездкой, да и мелодраматичный порыв при посадке, несколько коробил Егора, на фоне его душевных переживаний, адресованных совершенно другой женщине.

— Красиво здесь, — вздохнула Елена. — Просто потрясающе, как много мы теряем, давясь благами цивилизации в больших городах.

— Хочешь переехать? — скептически заметил Малинин.

— Я хронически больна, — Елена подняла руки вверх и потянулась к близкому хрусталю синего неба, — комфортом. Я не смогу здесь жить, разве что заледенею и превращусь в вечную статую.

— Ну да, — хмыкнул Малинин. — Марычев вряд ли отпустит такого ценного сотрудника.

— Марычев? — Елена изумлённо посмотрела на Егора. — Ах да, ты же не в курсе, — она махнула рукой. — Марычеву давно не до нас с тобой. Он себе этим расследованием хотел выбить хорошую ставку для карьерного роста, но, видимо, нашёл что-то более интересное и пересел на скоростной эскалатор, который на потрясающей скорости тащит его наверх.

— Понятно. Тогда в чьих теперь интересах всё вот это вот? — несколько раздражённо сказал Егор.

— Мне кажется, вон там какое-то движение, ؅ — не ответив на его вопрос, Елена показала в ту сторону, где несколько минут назад в пространстве полоскался красный флажок дыма.

— Ага, едут, — покивал пилот. — Недолго вам ждать пришлось.

— А обратно как?

— Тут варианта два и то, если зимник встал. Мы с вами сейчас почти в пятиста километрах от Тыкулкаса, но это напрямки, а если по зимнику или речкам то все восемьсот, на снегоходах вас никто не повезёт в такую даль. А вот до Норильска километров триста — туда и поедете, а там уже на внутренних линиях, но полеты раз в неделю. Ну либо обратно на вертолёте.

Вскоре справа от них послышался шум и со свистом подкатили два молчаливых парня, кивками объяснившие, что нужно надеть шлемы и очки и садиться. Малинин помог Елене приладить на голову пластиковую шапку, сказал, чтобы держалась очень крепко, и пошёл устраиваться на второй снегоход. Предвкушая скоростную езду, полковник уже не очень жалел, что они здесь оказались. Егор любил скорости, но по жизни ему их очень не хватало, и теперь при переезде в этот неторопливый край он и вовсе стал забывать, как это, чувствовать закипающее бурление крови, слышать свист ветра, закладывающий уши и ощущать почти детский восторг. Конечно, здесь можно было устроить себе все зимние радости жизни, но всё время было некогда и не до этого, а, скорее всего, просто лень. Но об этом Егор предпочитал не думать.

Быстро доехав до места, встречавшие молча слезли со своих машин и также, не проронив ни слова, удалились, а Малинин, увидев попытки Елены самостоятельно снять с себя облачение, предназначенное для экстремальных поездок, пошёл снова ей помогать.

— Нормально тут так, — оглядываясь, сказал Елена, когда избавилась от шлема.

В лощине всё было не похоже на отшельническую атмосферу, которая в представлении Малинина должна была витать вокруг таких мест. Здесь, как оказалось, прятался довольно большой и, по всей видимости, комфортабельный дом, стояли фонари, и территория выглядела вполне обжитой и современной и больше походила на коттеджный посёлок или модную базу отдыха.

— Это вы приехали к отцу? — послышался сбоку голос, и Малинин увидел того самого парня, встречавшего его в доме Кадария.

— А вы ещё кого-нибудь видите? — огляделся Егор.

В дом идите, — с сильным акцентом сказал подошедший человек. — Я за вами приду, когда отец будет готов вас принять.

— А он где? — спросил Малинин.

— У себя, — мужчина махнул в сторону горы, возвышавшейся неподалёку.

— Нам туда надо будет ехать? — загрустила Елена.

— Не ехать, идти, — помотал головой мужчина. — Туда ехать нельзя, только идти.

— А как мы туда дойдём-то? — опешил Малинин, разглядывая усыпанные метровым слоем снега подходы.

— Внутри проход есть. Идите в дом, надо греться, потом идти.

— Что-то мне эта мысль уже не кажется такой хорошей, — хрипло сказала Елена, чувствуя, как организм изнывает от отсутствия кофе и хорошо прожаренного стейка.

— Ну, барыня, всё как просили, — съязвил Егор. — Теперь уже отказываться от посещения главного аттракциона как-то неловко.

Оказавшись внутри дома, они огляделись, и Елена пришла к мысли, что если не знать того факта, что они находятся сейчас в горах, то можно было подумать, что они просто в загородном доме, куда приехали, например, на пикник.

— Проходите, сюда, — послышался приветливый голос, и из глубин большой кухни показалась миловидная девица. — Замёрзли?

— Есть немного, — покивал Малинин.

Обильный завтрак уютно устроился в желудке, Малинин сыто отвалился на спинку стула, а Елена теперь формулировала новый запрос во Вселенную: «Полежать на диванчике». Однако у Вселенной были свои резоны: перед окном проехал длинный снегоход, и потчующая их травяным чаем барышня сказала, что им пора.

Елене теперь стало заметно веселее, вернулась деловая хватка, взгляд был не таким размытым, и она стала отмечать всё, что видела вокруг, периодически задерживаясь на лице Малинина и приоткрывая дверку воспоминаниям, привезённым из тёплых краёв и хранившимся как драгоценность.

— На одном поедем, — буркнул сын шамана, имея в виду снегоход., — Я сяду, потом ты, потом она.

— Так сказали пешком идти нужно, — поинтересовался Малинин.

— До прохода километр, туда едем, — коротко ответил рослый юнец.

Егор примостился сразу за водителем, взялся за торчавшую между ними ручку и почувствовал, как позади него садится Елена. Женщина придвинулась поближе к Малинину, уселась поудобнее и, уткнувшись в его спину головой, прикрыла глаза, оберегая эту минуту нечаянной близости.

Тыкулкас отряхнулся от густо идущего снега, недолго побаловал жителей серым дневным светом и снова стал зашторивать горизонт, разматывая длинное полотно темноты и превращая остаток сутулого дня в ночь.

Софья терпеливо смотрела на Берегового, водившего карандашом по листу бумаги, и периодически косилась на Унге, стоявшую немым изваянием рядом.

— Юра, — наконец проговорила Унге, — из всех твоих достоинств рисование не самое главное. Ты можешь до нас на словах донести то, что ты хочешь изобразить.

— Могу, — с некоторым облегчением выдохнул Береговой. — Короче, я сегодня беседовал Медикаментом, ну как беседовал, он орал, я слушал, — развёл руками Юра. — Он очень хотел с Егором Николаевичем перетереть. Так вот, смотрите, у первой жертвы с озера, на голове была такая фигня из веток, — он вытащил из папки с делом фотографию странного головного убора. — Так вот, мне одному кажется, что это похоже на эти вот значки, которые нарисованы на пятках жертвы и на бумажке из капсулы? Вот поэтому и хотел нарисовать, чтобы нагляднее было.

Унге с Софьей склонились над распечатанными фотографиями улик и изображений, и Соня, пожав плечами, проговорила:

— Похожа разве только форма.

— А если более схематично представить и подумать, что ветки идут не вверх, как на этой фигне, — Юра потыкал в фотографию с венком из веток, — а в стороны. Что это как бы проекция.

— Если очень приблизительно, то немного похоже, — размыто сказала Унге. — Я запишу информацию, потом Малинин с Еленой приедут, пусть тоже подумают над этим ребусом.

Софья отвлеклась на телефонный звонок, отошла от стола и, подойдя к окну, проговорила:

— Да, Сергей, мне кажется, что я даже вижу вход в ваш театр, так что совершенно не о чем беспокоиться. Я вполне способна обойти здание и прийти сама. Да, бегу, — улыбнулась она.

— Уходишь? — Унге оторвалась от экрана компьютера.

— Да, Егор Николаевич отпустил меня на культурное мероприятие, — засмеялась Соня. — Может, со мной?

— Нет, — Унге покачала головой, — дел очень много.

Софья быстро нырнула в холодный уличный сумрак и вскоре вошла в небольшой зал, где полукругом стояли изрядно потрёпанные кресла, царил полумрак и пахло пылью. Ей показалось здесь даже уютно, и ещё она поняла, что очень давно не была в театре, а тем более на репетиции.

— Соня, — махнул ей рукой со сцены Сергей, — проходите сюда. Идите на первый ряд, мы сейчас вполсилы играем, бережём голоса для премьеры. Знакомьтесь, — он представил её двум суровым женщинам, с неулыбчивыми лицами. — Соня, у нас некоторая проблема: не пришла главная героиня, у неё простуда, можете нам помочь?

— Как? — скидывая пуховик, спросила Софья.

— У нас кусочек сцены, где у главной героини даже текста нет, нужно просто постоять в середине круга, а мы свои роли отрепетируем.

— Ох, как интересно, — покивала Соня. — Что нужно делать?

— Вставайте сюда, — Сергей поманил её наверх. — Вот сюда, в центр круга.

Софья поднялась на сцену, аккуратно переступила начерченные мелом линии, покосилась на выползающий из большого чугунка зелёный вонючий дым и тихо спросила:

— А что это?

— Мы по сценарию должны провести ритуал, где главная героиня проходит посвящение, после которого ей откроется первая ступень дара, — Сергей развёл руками. — Ну, как-то так. Готовы?

— Да, но что мне нужно делать?

— Просто стоять и ничего не делать, — улыбнулся Хватиков. — Ой, вот, — он принял из рук одной из женщин странного вида железную посудину. — Вот это нужно выпить, вы не бойтесь, там просто травяной чай. А мы вокруг вас хоровод поводим и помычим. Хорошо?

— Ну да, давайте. Мычите, — хохотнула она.

Соня взяла в руки принявшее тепло напитка железо, сомкнула чашу в ладонях и, отпив несколько глотков горьковатой, но ароматной жидкости, стала смотреть за движениями Сергея и его помощниц. Они и правда, взявшись за руки, кружили вокруг неё, издавали звуки, не открывая рта, и ей показалось, что они уводят её за собой странным гортанным пением. Соне почудилось, что она заблудилась в этих голосах, в голову забился витавший везде зелёный туман, и через эту завесу она всё никак не могла рассмотреть лицо, которое казалось ей очень знакомым. Она до боли в глазах, всматривалась в стоявшего чуть поодаль человека, но не могла его увидеть, пока вдруг свет не померк, и в следующую минуту она лишь слышала тревожные голоса, зовущие её издалека.

— Соня, Соня, что с вами? — щупая ей пульс, приводил её в чувство Сергей. — Но это же ужас. Может, душно у нас? Всё в порядке, — он оттянул ей веко, осмотрел склеры и, передав одной из женщин ключи, сказал: — У меня тонометр в машине, принесите, пожалуйста, сейчас давление померим.

— Не волнуйтесь, всё в порядке, — помахала слабой рукой Соня. — Видимо, сказались травма и смена климата.

Тьма, скопившаяся в низине, быстро пробиралась наверх, и когда небольшой караван добрался до места назначения, снег уже казался серым, а на столешницах, венчавших странные горы вместо пиков, танцевал туман, смешиваясь с упавшими из небесных высей облаками.

— Вот лестница, — здоровый малый завёл Елену и Малинина в пещеру и показал на несколько ступенек, ведущих вверх. — Иди, выход здесь один, в стороны не ходить — заблудитесь. Как попадёте на вершину, то там увидите дю̄ва… Чум шамана. Он там тоже один. Идите. Вот фонарики, — он выдал им по одному тяжёлому цилиндру. — Телефоны не включайте, точно сломаются.

Оставшись в полном одиночестве, Малинин с Еленой переглянулись, и Егор, нажав кнопку фонаря, посветил на первую ступеньку и пошёл вперёд. Холод лился со всех сторон, смёрзшаяся влага сыпалась мимо них, отрываясь от гладко стёсанных стен пещеры, шаги гулко дробились звуками в замкнутом пространстве, и Елене стало казаться, что к этому примешиваются ещё и чьи-то голоса.

— Неуютно здесь, — тихо проговорила она.

— Ну, Елена Алексеевна, зато теперь будет что вспомнить. Не всё же комфортно просиживать свою жизнь в кабинете, нужно и в поля выбираться, — шумно дыша сказал Егор.

— Смотри, — Елена повела в сторону фонариком, и Малинин увидел, что светлое пятно заиграло на плещущейся поверхности воды. — Озеро, что ли?

— Искупаться хочешь?

— На арене стендапа Егор Малинин, — фыркнула Елена. — Нет, просто удивительно здесь.

— Но ты разве в столичных гостиницах на крышах бассейнов не видела? Вот считай почти то же самое, — Егор увидел бледный просвет и остановился на минуту, чувствуя непривычную тяжесть. — Мне кажется, мы пришли.

Снаружи метель полоскала снежными вихрями, поднявшийся ветер снимал с близких скал наносы и тащил их вниз, катаясь на них, как на невидимом сноуборде. Егор поводил фонариком, переступил каменный порог и с трудом разглядел стоявший чуть поодаль чум шамана.

— Пошли! — громко проговорил Малинин, и они осторожно двинулись вперёд, помня слова провожатого, что тропинка узкая и нужно идти никуда не сворачивая.

Сам чум стоял под защитой горы, и когда Малинин с Еленой добрались до нужного места, показалось, что ветер стих и уже не так свирепо скалится, летая на предельной скорости.

— Где тут стучать-то? — пробормотал Малинин.

— Проходите, — послышался голос изнутри, и Егор, откинув полог, пропустил вперёд Елену.

— Здравствуйте, — Малинин кивнул уже знакомому мужчине, сидевшему на полу перед ярко пляшущим на каменном танцполе костром.

— Ближе идите, — шаман поманил их и показал на место перед собой. — Вот сюда садитесь. Куртки снимайте только, у меня здесь тепло.

— Мы не можем найти Айнану, — сразу приступил к делу Малинин. — А вчера обнаружили ещё одну жертву, точнее, двух. Девушку и жителя посёлка, который сообщил о её смерти, но пока дожидался нас на месте умер при очень странных обстоятельствах.

— Айнана хорошо спряталась, — покивал шаман. — Даже я не могу найти её.

— Но в этих погодных условиях сложно выживать без еды и тепла, а соответственно помощи, — покривился Егор. — Может быть, вы напряжётесь и подумаете, кто может ей помогать. Я не поверю, что девушка, смогла в одиночку всё это провернуть. Братья могут ей помогать?

— Нет, — шаман покачал головой. — Я не разрешал. Они без моего ведома не сделают ничего.

— Я рад, что вы так уверены в своих родственниках, но, может, жена ваша, мать Айнаны, любовники её, например.

— У неё муж есть, — развёл руками шаман. — Она Юргинаю верна. Но только потому, что мы с её матерью повелели жить с ним, думали хоть так она образумится. Но для неё существует один муж — это Тыкулкас, она не будет ему изменять. Повторю, что с Юргинаем она только по воле родителей. Так что, если вы ехали узнать про Айнану, — это был глупый путь, хотя я знаю, что вы ещё с чем-то пожаловали, — шаман медленно взял коробочку, стоящую рядом, долго смотрел на неё, потом достал щепотку травы и бросил в костёр.

— А я правильно понимаю, что где-то здесь упал тунгусский метеорит? — подала голос Елена.

— Это был не метеорит, — чуть тронув губы улыбкой, сказал шаман, — это был Тыкулкас. Но если вы имеете в виду концентрацию всей силы, то это не здесь. И он тогда пришёл не только сюда, вот только в остальных местах это не было так очевидно. В вашем Карельске тоже была его часть, но взрыв освободил её, и он начал просыпаться. Те, кто искал Тыкулкаса там, ошиблись.

— Они там гиперкуб искали, — буркнул Малинин и, нахмурившись, спросил: — Откуда вы знаете про Карельск?

— Всё сущее различается только названиями, — путанно отозвался шаман. — Для кого-то он гуперкуб, для меня он Тыкулкас, и я знаю, что он спит здесь, но если завершить ритуал, то он проснётся.

— Я про Карельск не очень понял.

— У вас естьтакое выражение: «Слухами земля полнится», — неопределённо проговорил шаман. — Мы привыкли мыслить про гиперкуб, что это некий конечный объект, проявление четырёхмерного куба в нашем трёхмерном пространстве, но думали ли вы над тем, как он раскрывается?

— Я вообще про него мало думал, — нетерпеливо сказал Малинин.

— Зря. Гиперкуб невозможно открыть ключом, как дверь и попасть туда, это не машина времени, — шаман улыбнулся, — не портал, это скорее энергия, и раскрывается она постепенно и требует к себе уважения и, конечно, определённую последовательность действий.

— Ритуалы? — подала голос Елена.

— Можно и так назвать. По сути, что такое ритуал? — шаман провёл закопчённой ладонью по лицу, оставляя длинные тёмные полосы от растёртых пальцами углей. — Это, в усечённом понимании, кодирование. Определённые обстоятельства, действия, влекущие за собой перераспределение силы, некий её обмен и готовность реципиента не только получать, но и принести жертву.

— Жертву? — одними губами спросила Елена, глядя на ползущие вверх жидкие струйки дыма от затухающего костра.

— Если вам тяжело воспринимать слово «жертва», — шаман замолчал и, сломав тонкую палку, подкормил огонь, — то можно использовать «пожертвование», так людям легче воспринимать добровольную передачу энергии, взамен того, что они хотят получить. Ведь то, что я делаю сейчас, — шаман бросил на занявшиеся угли ещё несколько сухих веток, — по сути, тоже пожертвование. Я хочу тепла, поэтому я передаю костру питание, и для этого приношу в жертву дерево. Весь мир стоит на обмене энергиями и жертвах.

— Кадарий говорил, что сильные мира сего хранят у вас какие-то ценности, — Малинин прямо обрубил витиеватые изъяснения шамана.

— Люди в посёлках говорят, что я могу обращаться ветром и заглядывать в окна домов, другие утверждают, что я медведь и лишь ненадолго обращаюсь в человека, а третьи и вовсе считают, что я послан сюда самим Тыкулкасом, чтобы подготовить для него место перехода. Людям нравится придумывать истории, потому что им сложно воспринимать свою действительность без чуда, которое они не могут постичь. Для Кадария Сэлэмэновича, обладателя столь мощного имени, символом успеха всегда были сильные мира сего, но сам он не смог выйти из ограниченного мирка, а я всегда учился и действительно знаю много кого, кто находится и во власти, и в шоубизнесе, и при деньгах. Но все ценности, известные мне — это наши беседы и, — шаман задумался, — их тайны и страхи, но там нет места чему-то, что может заинтересовать следователя по особо важным делам. Там скорее область работы для психолога, но им легче прийти ко мне, — шаман с улыбкой покосился на Малинина. — Не мучайтесь, Егор Николаевич, у меня и правда много знакомых и о событиях в Карельске я знаю, потому что не могу допустить пробуждение Тыкулкаса. Тем более там всё было замешено на крови невинных и ещё, как я понимаю, выстроен целый бизнес, — он покачал головой. — Если это, конечно, можно так назвать. Если бы узнал об этом чуть раньше, я бы безусловно помог, — он вздохнул. — Страшно, когда сила попадает в руки дилетантов, мнящих себя проводниками силы. И ещё страшней, когда дилетантов много.

— А вы? Вы профессионал? — спросила Елена, чувствуя внутри беспокойство.

— Тебя бабка к тёмным водила, — ответил шаман, подняв лежащие рядом веточки пихты.

— Моя бабушка умерла ещё до моего рождения и никуда меня водить не могла, — спокойно отозвалась Елена.

— А я не сказал, что твоя, я сказал, что тебя, — шаман разломал в пальцах сухую ветку, счистил с неё осыпающиеся желтоватые иголки и бросил эту шелуху в едва тлеющий костёр. — Соседка.

— Это был просто эпизод моего детства, — пожала плечами Елена.

— Вам пора, — сказал шаман. — Идёт сильная вьюга, а вам нужно ещё до дома добраться.

— А это не сильная? — спросил Малинин, слыша свист ветра за стенами шатра.

— Сейчас спокойно, но идёт такая вьюга, что даже я ухожу в пещеры, — легко поднимаясь с пола, проговорил шаман. — Я прошу все силы помочь найти Айнану, но пока они глухи.

Елена тоже поднялась, нечаянно задела руку шамана, и, как показалось Малинину, уголок её губ тронула улыбка, быстро стёртая некой, несвойственной этой женщине растерянностью.

Шаман вышел первым, открывая полог, занавешивающий вход. В чум влетел снежный ветер, и Малинин с Еленой поспешили на улицу, однако шамана там уже не было. Егор посмотрел по сторонам, но везде только густо клубились белые всполохи, и вьюга мерилась силами с неожиданно появившимися на её пути горами, отнимая у них белые флаги примирения и предлагая извечную битву, в которой никто не выиграет.

— Давай убираться отсюда! — крикнул Егор.

Они быстро скользнули в разинутый зёв пещеры, Егор заметил, что вбок уходит узкий коридор и там на миг блеснул свет. Полковник не стал задерживаться, так как всё равно сегодня они ничего бы уже не выяснили, а застрять здесь можно было надолго, и также в его планы не входил внеочередной отпуск с Никоновой.

— Поехали быстрее, — на выходе из пещеры их уже ждал снегоход, водитель которого беспрерывно махал руками. — Очень сильный буран идёт, нужно обогнать его.

Малинин на секунду задрал голову вверх, и ему показалось, что на них падает небо, но это на скорости неслась огромная снежная туча, от которой они силились убежать. Однако она всё время догоняла их, пыталась сбросить с сидения, тормозила быстрый бег полозьев, но вскоре, клацнув напоследок беззубой пастью, отстала.

Проводник направил снегоход мимо шаманского стойбища, прямо к тому месту, где находился их вертолет. Издалека было видно, как лопасти начинают свой медитативный пляс по кругу, радуя снежинки восходящим потоком воздуха.

— А он что, уже починился?! — прокричал вопрос Малинин.

— Да он и не ломался. Боится отца. Оленей увёл у него ещё в юности. Но передайте ему, теперь пусть не боится. Отец его простил.

Подъехав как можно ближе к вертолёту, водитель крикнул:

— Скажите пилоту, чтобы летел на запад, до Тыкулкаса сейчас не долетите. Суги меняет направление. В горах упадёте.

Малинин с Еленой практически свалились с сиденья, к которому, как им казалось, приросли во время бега наперегонки со стихией, и, неловко ковыляя в обмотке из тёплых одежд, понеслись к вертолёту.

— А у вас тут просто огненная шоу-программа, — стаскивая перчатки с одеревеневших рук, проговорила Елена.

— Да уж, — Малинин сдёрнул боковую дверь вертолёта, и они ввалились внутрь. — Летим на запад, нужно переждать бурю, — он внимательно посмотрел на пилота. — Тебе просили передать, что ты больше ничего не должен, но мы с тобой ещё поговорим. Взлетай, чего стушевался? — Малинин натянул наушники и повернулся к Елене. — Если Кадарий говорит правду, а у меня нет оснований ему не верить, то здесь самое место прятать то, что никто не должен видеть.

— Как дурной сон, — Елена потрясла головой. — Так же было хорошо, вроде всех арестовали, такую махину раскрутили, а тут… — она вздохнула. — Ну что, Малинин, опять путешествуем вместе?

— Если ты не против, я подремлю, устал очень, — сказал Егор, не желая продолжать разговоры на личные темы.

— Я бы тоже не отказалась.

Егор отвернулся к окну и почувствовал, как Елена положила ему голову на плечо, но даже не стал сопротивляться: на пререкания с Еленой уходило очень много сил, а свой выбор он уже сделал.

— Через десять минут садимся, — услышал Малинин в наушниках голос пилота и разогнул затёкшие от вибрации ноги.

Приземлившись на маленьком аэродроме ещё одного затерянного сибирского городка, Егор осведомился у пилота о вылете, и выпрыгнул в морозный вечер.

Напротив аэродрома уютно устроился небольшой ресторанчик, и Егор с Еленой решили дождаться вылета там.

— А что он про твою соседку говорил? — спросил Егор, открывая дверь ресторана.

— Слушай, я маленькая совсем была, — Елена пожала плечами и скинула пуховик. — Родители меня иногда с ней оставляли, а она, как оказалось, в какой-то секте состояла. Помню, брала меня с собой, они там пели, плясали, а сидела чай пила и конфеты трескала. Потом родители про это узнали, скандал был, и всё. Вместо соседки у меня появилась няня. Такая стандартная, тучная приходящая тётка, с перегаром от корвалола. Хорошо, хоть родители не часто меня с ней оставляли.

— Откуда шаман об этом узнал? — читая карту меню, буркнул Малинин. — А принесите мне борща и всё, что к нему полагается, — сказал Егор подошедшему официанту.

— Мне тоже, — даже не открывая нетрендовую кожаную папку, сказала Елена. — И латте. Ну, он же всё-таки шаман, — развела руками Елена. — Я в дамскую комнату.

Елена поднялась со стула, глянула на идущую в том же направлении, что и она, блондинку и, улыбнувшись Малинину, пошла в дальний угол помещения, где увитый пластиковыми цветами стеллаж, скрывал вход в туалет.

Подхватив салфетку, Елена обернула вентиль мутного от времени и скопления многих брызг крана, нащёлкала мыла из дозатора и стала старательно взбивать пену на кистях рук, поглядывая в сторону молоденькой девицы, наносящей слой за слоем помаду на чересчур надутые губы. В результате барышня осталась довольна результатом и, цокая каблуками, вышла, в этот же момент открылась пластиковая дверь кабинки, и появилась блондинка. Она встала рядом с Еленой, посмотрела на неё через зеркало и чуть кивнула.

— Здравствуйте, Юля, — сказала Никонова. — Как вы так быстро добрались?

— Давайте без имён и по существу, — тихо проговорила Юля.

— Как скажете, — Елена оторвала кусок бумажного полотенца. — У меня пока нет новостей.

— Значит, вы плохо работаете.

— Нет, это значит, что плохие новости тоже отсутствуют. Я пока не понимаю логики происходящего и вовлечённости шамана.

— Вы видели дневники?

— Да, но Соня сложно с ними расстаётся. Я не настаиваю, но из того, что я видела, чего-то похожего на план там нет.

— Сможете мне их переснять? Я тоже почитаю, подумаю.

— Попробую. Хотя это сложно, она очень подозрительна, и Малинин одну её практически не оставляет, с ней всё время кто-нибудь находится.

— Ну, останьтесь вы, — блондинка взглянула на себя ещё раз и повернулась к Елене.

— Оставляет он её только с теми, кому доверяет, а мне Егор не доверяет.

— Понятно. Ну, тогда думайте.

Развернувшись, блондинка вышла вон, а Елена, покривившись несколько секунд, смотрела, как прозрачные капли ползут по желтоватым стенкам раковины к стоку, потом встряхнула головой, вытащила наружу лёгкую улыбку и пошла обратно.

— О, еду уже принесли.

— Сколько у нас до самолёта времени? — спросил Егор.

— Полтора часа, аэропорт совсем рядом, так что торопиться некуда.

Сытый мясной дух вывалился из-под крышки, когда Малинин снял её с круглобокого чугунка, в котором подали заказанный суп. Егор помешал ложкой огненное густое нутро наваристого борща, намазал на чёрный хлеб взбитое с травами сало, быстро опрокинул в рот ледяную муть самогона, который специально забеливали молоком, и с удовольствием приступил к трапезе.

Разговор не клеился. Малинин в большинстве отмалчивался, и Елена оставила попытки разговорить полковника и попросту убивала время.

Вскоре они вновь садились в вертолёт, и, задремав, даже не заметили, как пилот объявил посадку.

По прилёте Елена сразу уехала в гостиницу. Малинин заметил, что она стала совсем не разговорчивой, хотя поездка была удачной и Елена искрилась хорошим настроением, если, конечно, исключить утро. Никонова даже не попрощалась с Егором, просто села в такси и даже не обернулась, хотя Егору это было только на руку: ему не хотелось с ней разговаривать на пространные темы, они и так весь день провели вместе.

Егор позвонил Софье, и, как оказалось, она уже уехала домой. Малинин тоже направил машину в сторону дома, но когда он приехал, Соня уже дремала на диване, завернувшись в плед. Но на самом деле, она просто не хотела никого видеть и тем более разговаривать после сегодняшнего происшествия.

Ночь колотилась в окна гостиничного номера вместе с ветром, тьма неприятно скоблилась снаружи, пробегаясь мягкими снежными лапками метели по стеклопакетам сомнительного качества, и пыталась найти щёлочку, чтобы просочиться внутрь. Лена проснулась как от удара, она резко открыла глаза и, тяжело дыша, посмотрела в пустоту потолка, потому что сегодня из её мозга выпала заноза того давнего временно́го провала, который и определил вектор её жизни.