Тайник. Тыкулкас

Глава 1

Высоко в небе блеснуло крыло рассвета, верхушки ёлок продрали холодную пелену последнего в этом году тумана, небо, замазанное серым цветом, посветлело, и ночная тьма начала таять. Светлое пятно рассвета показало, что возле сухой горки дров, чуть занавешенный обрывками тумана, сидит парень в слегка поношенном тренировочном костюме и накинутой поверх меховой безрукавке. Юргинай потёр покрасневшие от холода уши, вытащил из кармана вязаную шапку и, приспособив её поверх смоляных, чуть засаленных волос, чиркнул спичкой и стал подпаливать сухостой. Горькие струйки дыма поползли вверх из-под лесной шелухи, помещённой в самом низу хорошо сложенного костра, первый робкий огонёк перепрыгнул с шуршащих на ветру травинок на сухую древесину, и уже через минуту очаг тепло потрескивал, а на решётке грелась глубокая чугунная сковородка. Кусок масла, полетевший в самую сердцевину чёрного дна, сразу же запузырился и зашипел, а от чайника, примостившегося рядом с походной посудиной, поднялся кофейный аромат и поплыл в лесной утренней дымке, растворяя ранние заморозки.

— Айнана, — возле палатки, вольготно расположившейся недалеко от берега реки, послышался чуть хриплый мужской голос, — вставай, а то всю красоту проспишь.

— Юргинай, иди в палатку. Не хочу вставать.

— Я еду делаю, — засмеялся Юргинай, перебарывая желание вернуться. — Всё сгорит, а ты потом будешь меня корить.

— Нет, это твои родители будут меня ругать, что у меня муж готовит, а я дрыхну, — потирая сонное, чуть плоское лицо, наружу выбралась полноватая девушка.

Айнана потянулась, выгнулась немного назад, и Юргинай, глянувший в её сторону, невольно залюбовался шикарным видом женской груди, остро проступающей под тонкой тканью футболки, и открывшейся полоской живота.

— Замёрзнешь, — чуть сбившимся голосом проговорил он.

Айнана в ответ лишь улыбнулась, стянула с себя одежду и, подойдя к входу в пещеру, стала лить себе на лицо воду из пластиковой бутылки. Ледяная струя разбивалась на мелкие брызги, стремилась вниз по её шее, катилась по всем объёмам и растекалась небольшой лужицей возле ног. Юргинай чуть рыкнул, быстро отставил сковороду и чайник, легко подхватил Айнану и, не слушая её весёлые протесты, занёс обратно в палатку.

Молодой мужчина не понимал почему ему так повезло и как так случилось, что именно ему досталась такая жена, как Айнана. Девушка была из знатного рода, красива на лицо, а телом её Юргинай теперь просто бредил и никак не мог насытиться после свадьбы, сыгранной в первый летний месяц. Поначалу он даже боялся прикоснуться к ней, пока Айнана не настояла на поездке в тайгу, где, по её уверениям, их должен был повенчать сам лес. Юргинай почти не помнил ту поездку, она отзывалась у него в голове лишь горячими всполохами страсти, бившейся между ними в пещере, куда они довольно долго шли, и после этого Юргинай уже по-другому смотрел на свою жену. Вот и сейчас, он не мог её отпустить, хотя Айнана и пыталась вывернуться, но он возвращал её на место, распаляясь ещё больше.

— Остановись, — прерывисто сказала девушка, словно отдавая приказ, и Юргинай почти сразу опомнился и, тяжело дыша, вывалился наружу, чтобы остудить внутреннюю агонию.

— Ну что ты, — быстро натянув одежду, Айнана подошла к нему сзади, обняла и, прижавшись, долго гладила, словно играя с ним, вынимая из нутра все его желания и наблюдая ослушается он или нет.

— Прости.

— Не извиняйся, — обвив его шею руками, Айнана встала перед ним, дождалась пока глаза мужчины снова подёрнуться мутной плёнкой и резко отошла.

В этот раз у Айнаны снова случился приступ «природной ностальгии», и Юргинай договорился со своим дядей, работавшим в этих местах егерем, что они остановятся в палатке неподалёку от реки и его сторожки. А чтобы не замёрзнуть ночью и не познакомиться с любопытными хищниками, Кадарий предложил молодым поставить палатку рядом с объёмной пещерой: так было гораздо безопаснее и теплее.

Вчера Юргинаю было здесь крайне неуютно, он не признавался, но его немного пугал зияющий мраком оскал пещеры, уходящий внутрь скалы, а вот Айнану такая атмосфера, наоборот, явно забавляла. Она долго стояла на плоском порожке, после которого терялся свет фонаря, вглядывалась в темноту, и, как только Юргинай навёл примитивный уют, он услышал её голос.

— Иди сюда, — хрипло сказала девушка.

— Ты что? — Юргинай, возившийся возле входа, обернулся, и взгляд его резанула нагая красота жены. — Айнана, что ты делаешь?

— Иди сюда, — Айнана подошла к нему, развеяла все протесты, прижавшись к мужчине, но тут же, отстранившись и подхватив головню из костра, пошла к скальному проходу. — Я жду тебя.

Юргинай с тревогой окунул взгляд в шумящий темнотой лес, выискал спасительную крохотную точку светящегося окна сторожки, где жил Кадарий, и уже хотел остановить жену, но тут слух его дёрнул взволнованный голос Айнаны, и он в три прыжка оказался около неё, уже довольно далеко забредшей под мрачные своды, помнившие пещерных гиен.

— Ну куда ты идёшь? — Юргинай попытался её остановиться, но Айнана засмеялась, ускорилась, и мужчина лишь видел, как отблески огня скачут по её наготе. — Остановись! — крикнул он.

Резкий всполох сквозняка затушил его голос вместе с тлеющей головнёй, темнота сразу обступила их со всех сторон, и Юргинай, судорожно сглотнув, включил захваченный с собой фонарь.

— Айнана, где ты? — чуть растерянно сказал он, не видя девушки.

— Я здесь, — от влажных стен пещеры отразился голос Айнаны вместе с плеском воды.

Юргинай сделал ещё несколько шагов и замер на краю серой скалистой плиты, где плескалась тёмная вода подземного озера, занавешенная лёгким, стремящимся вверх паром. Юргинаю в первый момент показалось, что вода в озере чёрная, в ней буквально вяз и ломался бледный свет фонаря, освещая только волнующуюся мрачную гладь, отражающую зубастый свод пещеры.

— Айнана, ты сошла с ума? — дыхание мужчины вырвалось вместе с паром, и он с ужасом наблюдал, как внутри чернильной глади резвится его жена.

— Иди сюда, — Айнана развернулась к нему, — смотри, оно словно существует вне времени, вне пространства, в своём, отдельном измерении, где время течёт иначе.

Юргинай хотел ответить, но замер, так как ему показалось, что он услышал вдали слабый звук, похожий на стон, но потом аккорд чьего-то плача сорвался вместе со сквозившим здесь ветром и больше не повторялся.

— Айнана, я прошу тебя, вылезай, — моляще сказал Юргинай.

— Пока ты не спустишься ко мне, я отсюда не выйду, — выныривая и нарочно дразня мужа, отозвалась Айнана.

— Как ты его, вообще, нашла? — опасливо косясь на волны, лениво лижущие камни у его ног, спросил Юргинай.

— Иди сюда, и я тебе расскажу, — нетерпеливо сказала девушка.

— Айнана, там может плавать что угодно.

— Но пока что здесь только я, — Айнана сделала несколько сильных движений руками, раздвигая перед собой воду, поднялась по невидимым ступеням вверх и, остановившись перед мужчиной, стала медленно снимать с него одежду. — Здесь место, где стираются границы между жизнью и смертью, и стихии подчиняются иным законам, — шептала она ему на ухо. — Озеро ждало нас, звало, нам нужно только преодолеть этот барьер, — девушка взяла мужчину за руку и повела за собой, — и достичь глубины, — сказала она, поворачиваясь к скованному страхом Юргинаю, — где хранится древнее знание.

— Что ты говоришь? — шёпотом отозвался Юргинай, но ему уже было всё равно, что она ответит, он лишь метался за ней в чёрном зеркале воды, не замечая ничего вокруг, и опомнился лишь через время, когда Айнана уже ждала его на берегу.

— Ну хватит купаться, побежали. Есть хочу и замёрзла, — рассмеялась она.

А сегодня утром, сидя у костра возле палатки, Юргинай грел руки о горячие бока чашки, смотрел, как Айнана макает лепёшку в густую мясную подливку, хитро поглядывает на него, и всё произошедшее казалось ему странным, будоражащим сном.

— Что ты говорила про древнее знание? Откуда ты это знаешь?

Айнана заливисто расхохоталась, пугая утреннюю тишину, вытерла с подбородка капнувший соус и, отпив горячий отвар, проговорила:

— Это просто бабушкины сказки, — она покачала головой. — Юргинай, ну мы же с тобой не можем поехать в свадебное путешествие. Дома всё время твоя тётя и ещё Кадарий Сэлэмэнович зачастил, а мы с тобой молодые. Давай искать новые пути для себя здесь, — она показала на лес и пещеру. — А то потом я забеременею и больше некогда будет веселиться.

— Ты такая… — Юргинай помотал головой, не в силах подобрать слова. — За что мне так повезло с тобой?

— Ну, значит, есть за что, — зевнула Айнана.

Юргинай тряхнул головой, выбираясь из вереницы вчерашних воспоминаний, посмотрел на жену, недвижимо сидящую возле костра, и, подсев к ней поближе, прошептал:

— Не пугай меня больше, как вчера. Хорошо?

— Я сама ночью напугалась, полночи не могла глаз сомкнуть, — проговорила Айнана, поёживаясь. — Ходил кто-то.

— Айнана, ну ты смешная, — целуя ухо девушки, сказал Юргинай. — Конечно, ходил. Мы ж в тайге. Ну мелкота какая-нибудь бегала, может лось процокал, — он счастливо вздохнул. — А я после вчерашнего спал, как младенец.

— Да нет, туда и сюда ходил, — отстранившись и убирая распущенные волосы под широкий гребень, проговорила Айнана. — Но сюда к пещере не подходил.

— Ну, может, Сэлэмэнович приходил проверять не унёс ли нас медведь, — хохотнул Юрингай.

— Не, у Сэлэмэновича шаг тяжёлый, и он покашливает всё время, а тут тихо ходили. Как бы вот там на берегу всё время кто-то возился, — Айнана показала в сторону деревьев, где внизу летело течение реки.

— Давай сейчас позавтракаем и сходим, посмотрим, — сказал Юргинай, второй раз разогревая завтрак.

Но девушка, подошедшая к краю плешивой поляны, примостившейся возле пещеры, глянула вниз и чуть задохнувшись, спросила:

— Юргинай, что там такое?

— Погоди, — Юргинай с сожалением отставил шкварчащую на золотистых чешуйках сала яичницу и поспешил к Айнане. — Не знаю.

Молодые люди поспешили вниз и буквально замерли, немного не дойдя до берега. В расцветающем дне было видно, что на берегу реки стоит наполовину вытащенная из воды лодка, а в ней спиной к застывшим в немом ужасе любителям живой природы, стоит человеческая фигура, линии тела которой скрывал тёмный плащ, а голову, словно корона, венчали длинные тёмные ветви.

Мужчина, взяв Айнану за руку, инстинктивно передвинул её себе за спину, нащупал в кармане рацию и глухо проговорил:

— Приём, Кадарий Сэлэмэнович, ты на связи?

Пластиковый корпус передатчика несколько секунд безмолвствовал, потом защёлкал в ответ, зашипел, и перевитый помехами голос ответил:

— Чё, не спится вам там? Али дело молодое не задалось?

— Кадарий Сэлэмэнович, тут что-то странное. Ты в сторожке?

— Ну да. А что такое?

— Дойди до нас. Ружьё возьми, — проговорил Юргинай и выключил рацию. — Вместе глянем.

Чаща видимого с дороги леса полыхала первыми заморозками. Непогода тёрла холодный воздух о наждак серого неба, и на землю сыпалась стружка первого колкого снега, а на искрящуюся от лёгкой наледи дорогу падали высушенные до пергамента осенние листья.

Софья тяжело вздохнула, глядя на красивую скользкую глазурь, покрывавшую асфальт, и осторожными шажками пошла вперёд в сторону ожидавшей её машины. У неё уже было сильное подозрение, что поход в больницу принесёт печальные новости: в первый же день по прибытии в Тыкулкас она умудрилась несколько раз больно шлёпнуться по дороге от местного аэропорта до гостиницы с громким названием «Сердце Севера». Софья несколько дней стоически переносила боль в руке, но потом, когда рука стала заметно отекать, всё-таки решила, что нужно показаться врачу, иначе предпринятая экспедиция будет бессмысленной. И сейчас, найдя адрес местной клиники, Софья вызвала такси и поехала в больницу, рассматривая однообразные пейзажи Тыкулкаса.

— Вы с Москвы? — щербато улыбаясь, спросил водитель с высушенным до сухости лицом.

— Нет. Из Петербурга, — покачала головой Соня.

— К нам по работе? — лихо вводя в поворот машину, снова поинтересовался мужчина.

— Да.

— Ну понятно. К нам такие красивые девушки отдыхать не ездют. Холодно им у нас. А чего в больничку?

— Упала, — пожала плечами Софья.

— А, это вас земля наша поприветствовала, — крякнул водитель и чуть тише добавил: — Теперь будьте осторожнее, видимо, по вкусу вы её пришлись, теперь будет за вами смотреть.

— Не поняла вас, — Софья выплыла из потока своих мыслей и посмотрела на затылок водителя.

— Я говорю, приехали. Выходите. С вас двести рублей.

— Вы что-то ещё сказали, — не двигаясь с места, проговорила Соня.

— Да нет. Показалось, — махнул рукой шофер. — Идите, только аккуратнее, скользко.

Соня неловко повернула руку, резкая боль прострелила запястье, и она, охнув, поспешила к входу в небольшое здание, где находились поликлиника и травмпункт.

Добравшись до вестибюля, который оживлённо жестикулировал людскими потоками, Софья посмотрела вокруг, нашла большую таблицу, где были расписаны часы приёма врачей и висела кривая стрелка, указывающая путь к стойке информации, на которой болталась давно запылённая табличка «ЗАКРЫТО».

— Простите, — Соня услышала, как к ней обратилась невысокая светловолосая барышня, стоявшая рядом.

— Да, — отозвалась Софья.

— Никак не могу разобраться, где здесь травматология. Недавно в город вернулась, — она как-то грустно улыбнулась, — и вот оказывается, нужно пройти диспансеризацию. Бумажка пришла. Меня, кстати, Лариса зовут.

— Очень приятно. Софья, — у Сони сильно ныла рука, любой разговор сейчас был ни к месту, да и никаких новых знакомств она заводить не планировала. — Вы простите, я в этом городе первый раз, ничего здесь не знаю.

— Понятно.

— Новикова?

Рядом с девушками вдруг раздался глухой мужской голос, и обе, вздрогнув, повернулись к долговязому мужчине, почти полностью замотанному в белые врачебные одежды.

— Да, — ответила Лариса.

— Ну где вы ходите-то? Давайте быстрее, — проговорил мужчина и, сверкнув глазами, в прорези между медицинской шапочкой и маской, закрывающей почти всё лицо, поспешил в боковой коридор.

— А. Да. Бегу, — девушка коротко махнула Соне и поспешила за доктором.

Софья лишь пожала плечами, отвлеклась на телефонный звонок и пошла в сторону регистратуры, чтобы выяснить, где можно сделать снимок.

— Ну у вас всё неплохо, — успокаивающе сказал молодой хирург, к которому её направили после рентгена. — Повреждений кости нет, но сильный ушиб, поэтому кое-какие процедуры поделать нужно.

— Хорошо, что трещины нет, — улыбнулась Софья. — Я уж думала, не дай бог, операция.

— Операция не потребуется, — доктор покачал головой. — Ох, девушки, какие же вы все паникёры. Я помню. На практике в Москве ко мне пришла барышня, прямо далеко возрастом за бальзаковский и у неё была, простите, плёвая мозоль, так мы с ней анализы разве что на Синдром Вольфа-Гиршгорна не сдавали.

— Я не знаю, что это, — пожала плечами Софья.

— Не забивайте себе голову. Эта такая загадочная и редкая генная болезнь.

— Люблю загадки, даже работаю в этой сфере, — Софье была определённо тепло рядом с этим человеком, и, наверное, в первый раз после всех перипетий с Малининым, ей вдруг стало хорошо.

— Это в какой сфере у нас загадки отгадывают? — доктор оторвался от заполнения карточки и вскинул на неё глаза.

— Ну у нас такое, — Соня задумалась, — что-то сродни творческому объединению. Ищем ответы на многие вопросы, — как можно более пространно ответила она.

— Ой, как интересно. Я обожаю кроссворды и сериалы про загадки.

— А для меня вот загадка, как доктор из столицы, попал сюда, — улыбнулась Соня.

Мужчина несколько секунд смотрел на клавиатуру, потом коротко вздохнул и сказал:

— Конечно, врачебная этика мне не позволяет приглашать на свидание пациентку, но вот показать недавно приехавшей в город туристке интересные места и очень неплохое бистро, я вполне могу. Как думаете?

— Я думаю, это просто отлично, — легко рассмеялась Софья.

— Прекрасно. Я правда сегодня дежурный в местной клинике, — мужчина скорчил грустную мину. — Но вот завтра я выходной и с удовольствием провёл бы вам экскурсию.

— А знаете, что самое ужасное? — серьёзно спросила Софья.

— Что?

— Я забыла, как вас зовут.

По кабинету расплескался звонкий смех, он смешался с проблесками наконец-то проснувшегося солнца, в воздухе поплыл аромат веселья, Софья почувствовала внутреннюю лёгкость, и даже рука перестала ныть так сильно.

— Сергей. Сергей Кириллович Хватиков. Ну так что? — улыбнувшись спросил мужчина. — Завтра едем на экскурсию?

— С удовольствием.

— Но утром, пожалуйста, обязательно зайдите на физиотерапию. Вот вам направление, так быстрее восстановитесь.

Когда Софья вышла на улицу, Тыкулкас, сперва показавшийся ей неприветливым и серым, теперь был вполне даже уютным городком, у неё появились здесь знакомые и было не так одиноко.

Добравшись до гостиницы, Соня остановилась возле стойки ресепшен и спросила:

— Простите, а где пообедать можно? Ну так чтобы вкусно. А то я как-то неудачно с вашим общепитом начала знакомство.

— Ну вы ж туда идёте, где на туристов рассчитано, — пожала круглыми плечами полноватая низенькая женщина, сидевшая за стойкой. — Сейчас я вам адрес напишу, там кафешка небольшая, подруга моя держит. Так вот там за уши не оттащишь. Ещё бистрошка есть, но там сегодня вроде как торжество какое-то отмечают.

— Спасибо, — Соня кивнула администратору, подхватила клочок бумаги и пошла в свой номер, переодеться, потому что на улице было гораздо холоднее, чем она рассчитывала. На этой далёкой земле сентябрь уже был началом зимы.

В гостиничном номере было тихо, с улицы доносились лишь редкие автомобильные гудки и крики рабочих со стройки, которая виднелась из окон. Софья походила по комнате, потом присела на кровать и несколько секунд сосредоточенно смотрела в пол, пытаясь понять, почему с момента прилёта она варится в котле внутренних тревожных переживаний. Конечно, последнее время её жизнь нельзя было назвать лёгкой и беззаботной, но сейчас её никто не заставлял продолжать расследование, она сама взяла на себя инициативу, изучила бумаги, переданные ей в последний день пребывания в Карельске, и потом больше чем на полгода зарылась в архивы, материалы которых привели её в студёные эвенкийские земли.

Вдруг её внимание привлёк звук шагов, доносящийся со стороны почти всегда безмолвного коридора. Гостиница была мало заселена и в рабочие часы встретить здесь человека было почти нереально: все приезжие были командированы по работе и днём разбегались, чтобы поскорее решить вопросы, а затем убраться подальше от полюса вечного холода.

Софья даже не сразу поняла, чем привлёк её шум, но сейчас, подойдя поближе к двери, явно услышала, что кто-то стоит за тонкой перегородкой и также, как и она, прислушивается к тому, что происходит внутри помещения. Комок страха провалился в горло, Соня замерла на месте и стала судорожно соображать, что ей делать. И когда дверная ручка стала медленно поворачиваться вниз, страх и вовсе пригвоздил её к месту, и Соне показалось, что её полностью парализовало, а в голову ворвался вихрь с картинками всех печальных событий, что с ней произошли за последнее время.

— Тася, ты чего там?! — вдруг донёсся глухой окрик в коридоре, и Софья даже вздрогнула.

— Так я убираться пришла, но видела, как сюда кто-то зашёл, — отозвался тонкий девичий голос. — Стою и не знаю, как правильно сделать, то ли стучать, то ли побеспокою и мне позже прийти. Дверь-то закрыта, я подёргала.

— Тася, ты в себе? А постучать не пробовала? — досадливо спросила женщина. — Постучи, если уборка не нужна, тебе скажут.

Когда до Софьи дошёл смысл слов, заноза страха медленно растворилась, и она с облегчением выдохнула.

— Я уйду через минут десять, тогда сможете начать уборку, — сказала она, открыв дверь и глянув на молоденькую горничную с перепуганным лицом.

— А, спасибки, — тихо сказала та и отошла подальше, видимо, чтобы подождать, когда освободится номер.

Софья вернулась в комнату, прижалась спиной к стене и, закрыв ладонями лицо, рассмеялась.

Вскоре, выйдя на улицу, она вдохнула полной грудью морозный воздух, посмотрела на бледную синеву неба и зашагала в направлении кафе, которое ей посоветовали. Идти было недалеко, поэтому Софья решила прогуляться и выветрить из головы остатки беспричинной тревоги. Войдя в милый простенький зальчик, она оглядела немногочисленную публику, сняла куртку и присела возле большого витринного окна.

— Здравствуйте, — к Соне почти сразу подошла высокая беловолосая девица с низким грудным голосом. — Вам бизнес или по меню что-нибудь?

— А можно глянуть то и то? — попросила Софья.

— Конечно. Минутку.

Девушка отошла, дверь с улицы снова открылась, и официантка приветливо проговорила:

— Здравствуйте, Егор Николаевич. Сегодня что-то рано, ваш столик занят.

— Привет, Настюш. Не страшно, за другой сяду. Дел много, потом, боюсь, не успею на обед заскочить.

Софья обернулась на звук знакомого голоса, и ей показалось, что в пространстве что-то сломалось, и в её жизнь моментально вернулось прошлое. А Малинин, споткнувшись взглядом об одиноко сидящую возле окна Соню, даже остановился, потому что его картина мира тоже немного поплыла, и он подумал, что так не бывает, ну или это какой-то очень подлый расклад судьбы.

— Привет, — севшим с хрипотцой голосом сказал Малинин и, откашлявшись, подошёл поближе. — Откуда ты здесь?

— Здравствуй, Егор. Я по делу, — не сводя взгляд с застывшего мужчины, сказала Софья. — А ты?

— А я здесь уже около года работаю, — Малинин подошёл поближе. — Я присяду, раз уж ты заняла мой столик? — попытался пошутить он.

— Да, конечно. Какая-то совсем странная встреча, — Софья пожала плечами. — Мне казалось, я прилетела на самый край земли.

— Ну да, тут ты не ошиблась, — выдохнул Малинин. — И, наверное, ты в командировку по вашим волшебным делам?

— Примерно, — покивала Соня. — Но не беспокойся, у меня здесь совсем другие задачи, и с твоими расследованиями я вряд ли буду пересекаться.

— Ага, конечно, — саркастически заметил Малинин. — Если уж мы с тобой умудрились прийти в одно кафе в богом забытом городке и присесть за один столик, то об остальном точно можно не волноваться. Хотя здесь мои дела не граничат со сверхъестественным. Ну разве только никак не могу понять, кто бельё у Степаниды свистнул с верёвки во дворе, — сказал Егор и почувствовал, как внутри предательски потеплело.

Он давно не видел Софью, он старался о ней не думать, и он не хотел вообще вспоминать свою прошлую жизнь, в которой окончательно запутался. И в какой-то степени он был благодарен Марычеву за эту ссылку: здесь некогда было думать о романтике, все мысли крутились вокруг незамысловатой работы и чего-то тёплого, потому что здесь почти всегда было адски холодно.

— Как ты здесь оказался? — спросила Соня.

— Пути вышестоящего начальства неисповедимы, — пространно отозвался Малинин. — Я здесь в ссылке, но мне уже почти нравится.

— Понятно. А мне в гостинице посоветовали сюда прийти. Говорят, вкусно кормят, а то за три прошедшие дня, я так и не поела по-человечески.

— Ты здесь уже три дня? — удивился Малинин.

— Да и даже успела побывать в местной больнице, — Соня показала на руку. — Упала в аэропорту.

— Почти каждая наша встреча начинается с твоего падения, — неудачно пошутил Малинин и покивал официантке, поставившей перед ним тарелку наваристого огнедышащего борща. — Спасибо, Настюша.

— Вы что будете? — скривив губы, спросила официантка у Софьи.

— Тоже борща хочу, — Соня носом потянула ароматные струйки, вившиеся над тарелкой. — Сто лет не ела.

— А выглядите гораздо моложе, чем на сто лет, — пробормотала обслуживающая их девушка и быстро ретировалась.

— Что, господин Малинин, продолжаете разбивать женские сердца? — тихо спросила Софья, которую развеселила ревность официантки.

— Да куда уж мне, — махнул рукой Малинин. — Я когда сюда приехал, вообще не понимал, как здесь люди живут, не то что строят планы, например, или разбивают сердца. Но сейчас вроде обвыкся немного. Ты здесь надолго?

— Не знаю, — Соня пожала плечами. — Как пойдёт.

Неловкий разговор не клеился, Малинин старался придумывать темы, но Соня отвечала односложно, ковырялась ложкой в принесённом супе и явно не хотела продолжения беседы. Егор, наконец, выдохся, немного помолчал и вдруг напрямую спросил:

— Соня, мы можем нормально общаться? Ну вот без этой вот, — он скривил мину, — лживой вежливости.

— Я тебя не совсем понимаю, — холодно заметила Софья, которая вдруг поняла, что ей до сих пор больно, и сегодняшняя встреча напрочь содрала пластырь, которым она кое-как заклеила прореху в своём сердце.

Самым страшным было понимание того, что её чувства к Малинину никуда не делись и сейчас заискрились ярким пламенем, как только она его увидела. Но ходить всё время по грани их странных отношений было слишком больно, и возвращаться снова в этот водевиль чувств она не хотела.

— Прогуляемся? — спросил Егор, отодвигая пустую кофейную чашку.

— Пойдём, — зачем-то согласилась Софья и, встав со стула, поняла, что сейчас в Малинине проснётся истинный джентльмен, и он станет ей помогать надевать пальто, а это было уже чересчур близкое общение. — Хотя знаешь, я, наверное, пока останусь. Спланирую дела на день и вообще.

— Жаль, — улыбнулся Малинин и, выудив из кармана кусочек картона, положил перед Софьей. — Здесь мой новый номер, если что звони. Мало ли помощь понадобится.

— Нет, Егор, — Софья покачала головой и с некоторым усилием отодвинула карточку обратно к мужчине. — Не понадобится.

— Соня.

Малинин хотел что-то сказать, но Соня его перебила.

— Ты прав, давай без ложной вежливости, — не ожидая от себя такой решимости, сказала Софья, — я призналась тебе в любви, а ты улетел отдыхать с другой женщиной. По-моему, яснее ответа не придумаешь. Поэтому давай мы просто забудем про эту встречу и про то, что мы сейчас находимся в одном месте.

— Рад был увидеться, — после секундного раздумья проговорил Малинин, кинул на стол деньги за обед, схватил куртку и вышел в морозную осень Тыкулкаса.

Софья вдруг увидела, что картинка перед её глазами стала двоиться и расплываться, а горло сжала невольная слёзная судорога, но она глубоко вздохнула, залпом допила кофе и, незаметно для окружающих промокнув глаза, поплелась в сторону выхода. Свежий воздух немного взбодрил её, выветрил изнутри слякоть, и до гостиницы Соня дошла уже в почти нормальном состоянии, но стоило ей остаться одной в номере, она застыла, стоя посреди комнаты, потом сбросила пальто прямо на пол и упала плашмя на кровать, разрыдавшись прямо в подушку, которая не давала громкому плачу прорваться наружу. Соня долго не отрывала мокрое раскрасневшееся лицо от влажного логова подушки, потом стала затихать, перевернулась на бок и, всё ещё всхлипывая, забылась тревожным сном. Уже под утро Софья дёрнулась, повернулась на спину и, тяжело приоткрыв веки, увидела, что в кресле подле неё кто-то сидит. Софья вскрикнула, подскочила на постели, нащупала выключатель от лампочки и, пытаясь усмирить бьющееся в горле дыхание, оглядела весь номер. Но в кресле, собственно как и везде, никого не было, она была совершенно одна. Потом лёжа без сна, Софья смотрела, как в небе над городом рдеют флаги северного сияния, как нехотя тьма уползает за горизонт и уступает место тусклому рассвету, потом слушала, как по коридору, негромко переговариваясь, ходят люди и, наконец, решила встать, потому что поняла, что опаздывает на процедуру в больницу.

Пообщавшись с недовольного вида медсестрой, Соня мужественно вытерпела все манипуляции с рукой и, дав себе обещание больше сюда не ходить, пошла на выход. Спустившись в вестибюль, она вскинула глаза и увидела, что к ней навстречу, широко улыбаясь, идёт вчерашний знакомый.

— Здравствуйте, Софья, — проговорил доктор. — Как вы? Как рука?

— Рада вас видеть, — отозвалась Соня. — Спала плохо. Новое место…

— Не буду юлить и говорить, что случайно вас встретил, я же знаю, когда у вас заканчивается процедура, вот пришёл на вас посмотреть и уточнить про вечер.

— Вечера в Тыкулкасе тёмные и холодные, к романтическим прогулкам не располагают, — послышался из-за спины Софьи голос Малинина. — Следователь Малинин Егор Николаевич. Девушку эту в больнице не видели?

Он сунул врачу почти под нос фотографию, и врач удивлённо помотал головой.

— А кто это?

— А что? — резко спросил Егор.

— Ну просто если бы я понимал, кого вы ищите и по какому поводу здесь мог находиться человек, то сказал бы отделение, где поискать, — несколько растерянно проговорил доктор.

— Она хотела диспансеризацию пройти, — забрав у Малинина из рук фото, сказала Соня. — Я вчера её здесь видела. Потом она с каким-то медработником ушла.

— Сергей Кириллович, — раскатисто пронёсся по коридору низкий грудной женский голос, — вы где?

— Пойду, — встрепенулся Сергей, — а то я под присмотром медицинской сестры, а она ужас какая суровая, — улыбнулся он. — Софья, я закончу приём и вам позвоню.

— Хорошо.

— А вы фотографию лучше в регистратуре покажите, к ним больше народу обращается, — сказал Сергей Малинину и быстро пошёл к своему кабинету.

— Быстро, однако, — цыкнул Малинин.

— Что быстро? — спросила Софья.

— Заводишь новые романтические связи.

— А мне кажется или тебя это совсем не касается? — Софья смерила его взглядом и вернула фото. — А кто это?

— Знакомую продавщицу из магазина встретил сегодня, лица на ней нет, руки трясутся. Вчера дочь её ушла в больницу, и домой не вернулась. Я думаю, что она зарулила куда-нибудь, но решил проверить для успокоения матери. Наверняка сказала, что сюда, а сама…

Егор ответил на звонок, несколько секунд нахмурившись слушал собеседника, потом посмотрел на экран телефона и, помолчав, поднял на Софью глаза:

— Я почти целый год жил спокойно, я не бегал за призраками, из трупов были только свежемороженые тупые туристы, но как только приехала ты… Всё снова началось, — выдавил он из себя.

— Что началось? — недоумённо спросила Софья.

Малинин молча развернул к ней экран, где в крупном зерне плохой съёмки угадывался берег реки и неясная фигура, замотанная во что-то тёмное.

— Что это?

— Говорят, женский труп, — не отрывая взгляда от Сони, ответил Малинин. — Вот только он не лежит, как ему и положено, а стоит, — рявкнул Егор. — Ну и как полагается при появлении вашей волшебной конторы, начинается какая-то канитель.

— Чего ты на меня орёшь? — спросила Соня.

— Я не ору на тебя. Я просто задним местом чувствую, что это всё не просто так! — гаркнул Малинин, развернулся и пошёл на выход, но потом остановился и, оглянувшись на Софью, проговорил: — Тебе особое приглашение выписать?

— В смысле?

— В том самом. Поехали вместе, а то потом ты опять начнёшь через десятые руки выбивать себе разрешение на участие в деле. Так это бесит, — шлёпнул папкой по стене Малинин и стал спускаться по лестнице.

Софья ещё несколько секунд стояла в недоумении, но потом встрепенулась и побежала вслед за Егором, потому что кто как ни она знала, что таких совпадений не бывает, и уж даже если Малинин её приглашает поехать с ним, то это не просто везение, это джекпот.

— Шикарное у тебя ландо, — подшутила над ним Соня, садясь в пропахший моторным маслом и соляркой «уазик».

— Какое есть. Не нравится, можешь домчать до места происшествия на метле, — буркнул Егор. — Вам же, наверное, выдают в командировку, для удобства перемещения.

— Егор, почему ты на меня злишься?

Малинин не мог ей сказать, что злится на неё потому, что соскучился и что с той минуты, как увидел её здесь, ни на минуту не переставал думать о Соне. Его злило и то, что он нашёл в преступлении удобную возможность позвать Софью с собой, он точно знал, что от такого необычного дела она не откажется и будет рядом с ним даже несмотря на свои вчерашние заверения.

— А нам далеко ехать? — спросила Софья, когда они выкатились за пределы Тыкулкаса.

— Километров десять, потом до сторожки егеря примерно километр по лесу.

— Я что-то не уверена, что подготовлена для прогулок по пересечённой местности, — скривив лицо, сказала Софья и поглубже запахнула светлую куртку.

— Ладно, не бойтесь, леди, домчим прямо до сторожки, ты, кстати, там сможешь подождать, потому что до озера сто процентов придётся пешком идти, но там метров триста.

— А ты один едешь? — удивлённо спросила Соня.

— Нет, — пожал плечами Егор, — с тобой.

— А судмедэксперт, а криминалист?

— Сейчас ещё вертолёт с Чаком Норрисом прилетит, — объезжая глубокую впадину на дороге, проговорил Егор. — Это тебе не следственная машина мегаполиса, это Тыкулкас — место, где любая штатная единица просто лишняя. Если сильно прижмёт, то из Норильска команда приедет.

— А ты считаешь, что труп на озере, это не сильно прижало?

— А ты хочешь меня поучить работе? — в тон Софье ответил Егор и, свернув на укатанную грунтовку, сбавил скорость.

— Нет, извини. Просто я помню, сколько народу было в Карельске, а здесь только ты.

— Я по первости тоже всё время удивлялся, что здесь только я. Ну так-то ещё участковые есть, даже на практику иногда стажёров присылают, но, видимо, исключительно в виде наказания, — затормозив возле приземистой избушки, возле которой суетились две лайки, проговорил Егор. — Собак не гладь, потом неделю не отмоешься.

— Почему?

— Егерь наш, мужик сильно заколдованный, — усмехнулся Егор. — Он какой-то такой дрянью своих лаек обрабатывает, что от меня потом люди шарахались, когда я тут с ними наобнимался.

— Не помню, чтобы ты любил собак.

— Я тоже не помню, но я тогда знакомиться приехал с Кадарием Селеменовичем и зашёл не туда, вот меня лайки и придержали, хотя, говорят, они вроде как не сторожевые псины. — Малинин замахал приближающемуся к ним приземистому мужчине. — Привет, что у вас?

— Плохо, Егор, плохо, — покачал головой Кадарий и глянул на Софью. — Здравствуйте. Коллега?

— Почти, — сказал Егор. — Ну, пошли, глянем, что и как. Соня, ты с нами?

— Конечно, — Софья зябко поёжилась, запахнула куртку и пошла вслед за Малининым.

Лодка, на которой стояла женская фигура, немного сместилась в воду и теперь на берегу её держал только самый край задней части. Вода подмывала тонкую полоску песка, уносила частички с собой, судно проседало всё больше, и казалось, что совсем скоро широкое деревянное дно сядет на воду и уплывёт, неся свою страшную ношу.

— Надо как-то лодку привязать, — задумчиво сказал Егор. — Нет у меня желания потом по реке её ловить.

— Сейчас племянника пошлю в дом, — сказал егерь. — Юрингай, иди дютки, возьми хэркевун. Мы, Егор, с перепугу не ходили, только вот со спины смотрели, — сказал Кадарий.

— А как же вы тогда решили, что это труп? — Егор спустился на топкий берег, обошёл лодку, пытаясь понять, каким образом так закреплено тело.

— Плащ когда с ветром летал, было видно, что не живая она, — упавшим голосом сказала Айнана. — Мы в палатке ночевали, тут ходил кто-то ночью, а утром вот увидели.

Егор смог, наконец, встать на сухую упругую кочку, он потоптался на ней для уверенности и, подняв глаза, инстинктивно отшатнулся назад. Обнажённое женское тело находилось в прямом положении, потому что руки девушки были переброшены через перекладину палки, прибитой к вертикально идущей деревяшке, стоявшей на дне лодки, а голова была примотана проволокой к следующей палке, и уже под тонкую железную леску были продеты длинные ветви, смотревшиеся как жуткое украшение на голове мёртвой девушки.

— Что там, Егор?! — крикнул Кадарий.

— Ничего хорошего, — отмахнулся Егор.

Раздумывая, как бы поближе подобраться и рассмотреть лицо жертвы, но при этом не испортить картину перста происшествия, Егор наклонился и увидел посеревшую кожу под веками, впалые щёки и приоткрытые посиневшие губы с запёкшейся кровью.

— Помогите, — вдруг вместе с порывом ветра вылетело изо рта девушки, и её веки несильно дрогнули.

— Ох, ты ж, — от неожиданности охнул Егор и, оступившись, полетел в холодную воду реки. — Да твою ж! — отплёвываясь, заорал Малинин, выбираясь на берег. — Кадарий, вызывай вертолёт спасателей, она жива.

Егор, скинув в момент напитавшийся водой пуховик, оббежал лодку и вместе с подоспевшим Юргинаем рванул её на берег.

— Тёплое что-то несите быстрее! — крикнул Егор застывшим женщинам, и те разбежались в разные стороны. Соня по камням поскакала к ним, снимая с себя куртку, а Айнана побежала к сторожке за свитерами, носками и одеялами.

Егор прыгнул в лодку, быстро нащупал крепкий узел проволоки и, аккуратно разматывая его, содрогнулся, когда услышал, с каким чавкающим звуком железо рассталось с кожей девушки, с которой буквально сроднилось. Малинин, придерживая голову, снял руки жертвы с перекладины и, подхватив её на руки, шагнул на землю, пока остальные держали судно, чтобы оно не качалось. Соня накинула на девушку куртку, засунула ледяные ладошки в свою шапку и с ужасом смотрела на рассечённую кожу головы, пока Егор широким шагом шёл наверх к домику.

— У тебя натоплено? — тяжело дыша спросил он егеря.

— Конечно, — Кадарий открыл дверь.

Егор быстро прошёл в дом, уложил девушку на кровать, а Софья, поискав глазами одеяло, укрыла её и сказала: — Нужно руки растирать и ноги, чтобы кровь равномерно расходилась. Когда врачи будут?

— Спасатели уже в пути, а врачи в больнице ждут, — хрипло сказал Кадарий. — Егор, ночью ни одна собака не проснулась. Это так не бывает, они зверя задолго чуют, а Айнана сказала, что ночью кто-то ходил.

— Давай в больницу её отправим и подробно обо всём поговорим, — сказал Егор. — Там в поле сядет вертолёт? — Малинин показал в окно на пятно, свободное от деревьев.

— Да, он небольшой, там нормально. Но она одна туда влезет, ты на машине езжай, если за ней надо ехать.

— Я понял.

Вскоре, уложив несчастную на носилки, Егор с Юргинаем помогли донести девушку до вертолёта и, погрузив её, пошли обратно к избушке.

— Я позвонил ребятам, возле неё будут дежурить, а я пока лодку осмотрю. Нужно её как-то на берег вытащить и к избушке принести, чтобы не спёр никто, и она до криминалистов дожила.

— Сделаем, — покивал Кадарий, — она не тяжёлая, дотащим. Егор, ты весь продрогший, снимай всё с себя, я тебе смену дам, потом своё заберёшь. А мы пока кофе попьём, колобо съедим с рыбой. Айнана, — крикнул егерь, — сделай гостям еду и принеси сухие вещи. Айнана, ты уснула там, что ли? — спросил мужчина. — Юргинай, где жена твоя?

— Она в дом пошла, я не видел её потом, — с улицы отозвался молодой человек. — Может, на чердаке? Там вещи тёплые искала.

— Я выйду на улицу, — сказала Софья, подумав, что вид голого Малинина точно не даст ей никаких положительных эмоций, кроме очередных душевных терзаний.

— Егор, снимай, снимай одежду, — подбодрил его Кадарий, — сам принесу тебе сменку.

Вскоре Малинин переоделся, сделал большой глоток сладкого кофе и, откусив пресную лепешку, стал усилено работать челюстями, думая о том, что же здесь произошло. С улицы послышался громкий крик Софьи, Егор вскочил с места, понёсся в ту сторону, откуда шёл голос, и увидел, что Соня стоит чуть поодаль в лесу и что-то держит в руках.

— Это что? — подбегая, спросил Малинин.

— Заколка девушки… — Соня задумалась. — Айнаны. Она точно на ней была. В виде гребня, я помню.

— Это точно её, — с тревогой посмотрел на Малинина подбежавший на крик Юргинай. — Кадарий, нет на чердаке Айнаны?

— Нет, нигде, — озабоченно сказал пожилой мужчина. — Что это такое? Куда она могла пойти? Может, к озеру с вещами пошла, но мы бы встретились.

Малинин напряжённо оглядывал окрестности, пока не заметил на одном из кустарников обрывки ниток.

— На ней был свитер светлый?

— Меховушка белая была, — сказал Юргинай. — Точно по тропе вниз пошла. Кадарий, неси ружья, нужно в лес идти. Она туда направилась, вон ещё валяется платок, — он рысью кинулся дальше под горку. — Куда она могла пойти?

Они побежали вниз, под ногами чавкала насыщенная влагой почва возле реки, потом широкими полосами в стороны разбежался лес, на просеке чуть дальше они нашли ключик на верёвке, точно такой был у девушки, а потом остановились на берегу огромного водоёма, к которому с этой стороны был единственный подход и откуда, судя по широкому следу, в воду недавно спустили лодку.

— Куда она могла поехать? — напряжённо спросил Малинин.

— Егор, она ведь могла не по своей воле уйти. Может, вещи на дороге — это знак? Она просто смогла как-то их выбросить? Может, её увели?

— Ну так-то Айнана не Дюймовочка, так быстро и так далеко унести её довольно сложно, — пожал плечами Егор. — Она точно сама шла. Значит, ей угрожали. Это единственное объяснение.

— Как так? — обессиленно выдохнул Юргинай. — Как так? Мы же все рядом были.

— Так, Кадарий, быстро поднимай всех своих, и рыб и природнадзор. Всех, у кого есть лодки. Все пусть выходят в реку, акватория большая, мест, где пристать, очень много, давайте максимально народ нагоним. Но только опытных, чтобы потом ещё и их искать не пришлось. Юргинай, соберись, — рявкнул Малинин, отрезвляя парня. — Жену искать надо, а не слёзы лить. Думай, может, что видел или слышал. Мы с Соней в больницу, нужно девушку опросить, вдруг она что-то слышала или видела того, кто её похитил.

— А ты думаешь, это один человек всё сделал? — спросил Кадарий.

— Нет, конечно, у нас же здесь маньяк-фест в сентябре объявили. И как я забыл? — зло рявкнул Малинин. — Ну, конечно, один, а то какие-то нереальные совпадения, — Малинин резко остановился, выдохнул и сказал: — Я Антона Платоновича вызвал, он уже едет. От него конкретно сейчас и конкретно здесь толку будет больше. А ты, — он резко обернулся к Соне, — расскажешь мне, за каким чёртом сюда припёрлась. Я уверен, что не просто так. Поехали!

Несколько раз хлопнув непослушной дверцей машины, всё время отлетающей обратно, Егор тихо рыкнул, достал из бардачка отвёртку, несколько минут поковырялся в замке, потом внутри механизма что-то хрустнуло, и дверь встала на своё место. Малинин, едва задев колено притихшей Сони, сунул инструмент на место и, взревев престарелым мотором, понёсся по направлению к городку вместе с бредущими в ту сторону студёными сумерками.