Тяжелые деньги

ГЛАВА X

— Ну, и где твой Колодец?

— Стоять, — Таллео схватил Вету за локоть. — Нейто, тоже стоять! Повторяю, куклы закончились. Строгая техника безопасности. Стоять, ни шагу без разрешения.

Они вышли из тесного коридора. Таллео, экономя масло, подкрутил фонарь, и света теперь было совсем мало. Таллео отвел бочку от выхода, отразился в невидимой полировке, вернулся.

— Никуда не соваться, — он выдохнул в холодный мрак золотистый клубок и скинул мешок. — Сейчас я буду обчитывать бочку. Потом накладывать секретное слово. Потом — самое главное.

— А как ты собираешься вытаскивать старую, кстати? На ней ведь тоже секретное слово? Ты его-то украл?

— Каппа, здесь нет никакого слова, — Таллео вытащил из-за пазухи свиток. — Это во-первых, а во-вторых, ставить секретные слова на такие вещи, как бочка, вообще-то нельзя. Вот наложил ты на нее секретное слово. Вот ты умер. Лопухнулся с техникой безопасности и погиб под устройством. Специалисты обычно так кончают. А слова никто не знает. И что теперь? Лезть за тобой в могилу? А это Бочка. Не блохоловка на вентиляции.

— А ты будешь ставить?

— Вета, я хам. Это во-первых. Во-вторых, если Мастер распоряжается шубами для принцесс, вопрос только в том, кто кого опередит. Ты что, думаешь, он не поставит свое? Теперь уже не поставит, это понятно, а если бы не Спаситель Таллео? Ты что, не знаешь, что такое измена?

— У меня нож!

— Нейто, в данном случае этого мало, — Таллео развернул свиток с переписанными таблицами и опустился на корточки. — В данном случае ножей нужно миллиона полтора, с вилками... Вета, держи.

Вета плюхнулась рядом, бережно взяла свиток.

— А что это за...

— Должна знать уже?

— Не ругайся. Забыла.

— Знак неопределенной позиции.

— Я и говорю ведь. Знак неопределенной позиции. А ты дурак.

— Или вот Бочка под секретным словом, — Таллео достал перо. — Плохо держишь.

— А как еще держать, сейчас тресну?

— Ну волосы убери, длинные! Заслоняешь.

— Ах ты хам! — разозлилась Вета. — Куда я их уберу? Они лезут.

— Вета, он гадкий. Мы ему треснем там наверху, да?

— Сейчас поменяем Бочку и уже тут треснем. А пока техника безопасности.

— Талле, ты говоришь, не обчитывал бочки? — Каппа осторожно приблизился и заглянул в свиток.

— Нет, конечно. А где бы? Но я знаю как. Да это и несложно. Сложность только одна. Каждая бочка обчитывается под свой колодец. Но параметры Колодца я у Мастера выкрал.

— И я тоже! — обиделась Вета. — Один, что ли, такой.

— В общем, Кумба, везде есть своя специфика.

— Я наверху его тоже тресну. Придумал себе какие-то термины, и теперь издевается над людьми.

— Это твои проблемы.

Таллео замолчал, концом пера потер переносицу и начал писать заклинание.

— Ну скоро там? — не утерпела Вета через пять минут. — Ну холодно ведь. И есть хочется.

— Ешь Кумбу, — Таллео задумался, перечеркнул строчку, написал заново, перечитал. — Готово, — он вскочил, подбежал к бочке, под которой уютно мерцало оранжевое кольцо, наклонился, снял диск, отвязал веревку, спрятал в мешок. Бочка осталась висеть в локте над полом. — Здесь это не нужно нафиг. На Колодце своя Паутина.

Затем он еще раз внимательно просмотрел свежее заклинание, направил жезл на черный цилиндр и начал читать, медленно, четко, зловеще. Вета подкралась сзади и осторожно заглянула через плечо. Нейто подкралась с другой стороны и заглянула через другое. Стержень, также медленно, разгорелся тяжелым рубином, перешел в гиацинт, берилл, изумруд, топаз, сапфир, аметист, тихо угас. Таллео дочитал. Последний звук заклинания растворился в холодном мраке. Таллео тронул цилиндр. Тонкий, почти неслышимый звон расплылся по подземелью. Прозрачные, почти неуловимые искры пробежались по полировке. Черный цилиндр, показалось, вдруг растворился, расплылся в бесплотную тень. Искры сошли, черный металл стал матовым. Отражение Таллео с фонарем на груди и жезлом в вытянутой руке исчезло.

— Ой, мамочка! — в ужасе подпрыгнула Вета. — Что это с ней?!

— Теперь это уже не бочка. Это — Бочка. В документации с заглавной буквы.

— Как это?! — в ужасе подпрыгнула Нейто. — Ой, мамочка!

— Не переживай. Насосется — станет опять такая же. Только мы этого уже не увидим. Это будет уже в Колодце. Так...

Таллео рукой повел новую Бочку к центру. Шагов через двадцать жезл вспыхнул и замерцал всеми цветами радуги.

— Колодец, — Таллео обернулся. — Сейчас я буду его открывать. Когда я дочитаю заклинание и палка загорится, всем крепко закрыть глаза! Руками! И не открывать, пока не скажу!

— Так страшно?

— Это Солнце. Ослепнешь, балда. Ну!..

Таллео оставил Бочку, развернул свиток, еще раз внимательно просмотрел, поднял жезл и начал читать, так же медленно, четко, зловеще. Стержень долго мерцал, переливаясь всеми оттенками. Заклинание кончилось. Жезл вспыхнул бешеной радугой.

— Ай, дурак! — Вета подпрыгнула и зажала глаза кулачками.

— Мамочка! — Нейто также подпрыгнула, закрыла лицо ладошками и уткнулась Вете в плечо.

Таллео прочитал короткое заклинание, свет погас. Вета, Нейто, Каппа и Кумба долго терли глаза руками, прежде чем, наконец, смогли что-то увидеть в прозрачном золоте фонаря.

— Ужас какой-то!.. — Каппа перевел дух. — Я думал — все, ослепну!

— Вот эт-ты гад! — Кумба также перевел дух и подоткнул колпак. — Больно ведь!

— Ой, а что это!

Вета подлетела и рванулась к центру. Таллео прыгнул щучкой и поймал принцессу за краешек платья.

— Стоять, дура! Сваришься нафиг!

— Ой, правда! — подскочила Нейто. — Жар как от печки!

В середине круглого подземелья, в восьми локтях над полом висел черный цилиндр. В пронзительной полировке сверкал Таллео с сияющим жезлом, Вета, Нейто, Каппа, Кумба, чуть поодаль новая Бочка. От цилиндра шел такой жар, что пар дыхания сразу исчез, и стало тепло как ласковым летним вечером. Время от времени по полировке сыпались колючие искры.

— Талле, она что... Крутится?

— Каппа, ну ты глазастый, — Таллео уважительно хмыкнул. — Ты уверен, что тебе не показалось?

— Да нет вроде?

— Она крутится с такой скоростью, что... Блин, — Таллео еще раз уважительно хмыкнул. — Стоять и молчать. Вета, держи таблицы.

Таллео опустился на потеплевший камень. Вета осторожно развернула список, приблизила к фонарю.

— Ой, какая закорючечка! — Нейто склонилась над фонарем. — Лапочка!

— Это чтобы найти сумму смещения. Я сейчас буду переливать из старой то, что осталось, — Таллео быстро дописал несколько строчек. — И мне нужно знать, какой, как бы сказать... Какой струей можно лить, чтобы не лопнуло. И мы тут не сгорели все нафиг. Вета, смотри очень внимательно. Как только почувствуешь, что цвет стабилизирован...

— Билизи... Как это?

— Остановился. Термин такой. Интересно, когда у меня терпение лопнет? Ладно, я с тобой еще разберусь. В общем, как только увидишь, что все, дальше стоит, можешь меня бить.

Таллео вскочил на ноги, схватил принцессу за локоть, подвел на пару шагов к пылающей бочке, выставил жезл, начал читать. Стержень потух, затем разгорелся рубином и начал набирать цвета.

— Ну все, — хныкнула Вета обиженно. — Билизи... Дураки вы все.

— Точно? — Таллео просверлил Вету взглядом.

— Точно. Убирай свою железку дурацкую.

— Вообще просто, — Таллео озабоченно потер переносицу. — Шесть двенадцатых! В гиацинт даже не вылез. Как оно все работало, вы мне скажите? К собакам? Как на этой вот дырявой кадке стоял такой Призрак? Вот ведь делали люди! Великая Сила.

Он прочитал новое заклинание. Вета, надувшись, следила за жезлом.

— Все. Дураки.

— Точно?

— Я тебя сейчас тресну. Даже не оранжевое еще. Пять двенадцатых.

— Блин, — Таллео помолчал и посмотрел на Вету. — Каппа, я у тебя ее украду. Это решено, украду.

— Когда? — оживилась Вета. — Завтра?

— Да. Сходим за зеркалом и украду. Откуда у тебя такой глаз?

— От верблюда. Пошли! Только, чур, научишь зажигать палку!

— Тебе не потребуется, — Таллео опустился на пол и снова начал писать. — От тебя любая палка сама задымится. Кстати, палки не зажигают, балда стоеросовая. Это не устройство, а инструмент. Он, во-первых, показывает что нужно по заклинанию, во-вторых его активирует, в-третьих, направляет активную массу.

— Ма что? Нет, вот матерщинник. Нейто, сколько мы еще будем терпеть?

— У меня нож!

— Мясная лавка, блин.

Таллео дописал очередные строчки, вспрыгнул, подошел к новой Бочке.

— Так. Теперь можно.

Он осторожно повел новую Бочку к старой. Вета подскочила к Таллео и пошла рядом.

— Жарко!

— Терпи.

— А от нее загорать можно? Когда светится?

— Можно.

— Сделай мне такую! — Вета дернула Таллео за локоть. — Маленькую. Домашнюю.

— Знаешь, сколько это будет стоить?

— Да?.. — Вета хлопнула ресницами. — Сколько?..

— Не расплатишься.

— У меня королевство!

— Во-первых, оно не у тебя, — хмыкнул Таллео, — а, похоже, у Мастера. Во-вторых, я за деньги только ворую.

— Ах ты хам! — покраснела Вета и сдула с носа искристую прядку. — Нейто, дай ему.

— У меня нож!

— В общем, аскеза до добра не доводит, — вздохнул Таллео и остановил Бочку. — Вета, стоять. Нейто, стоять, говорят! — он схватил Нейто за платье. — Ты дура, что ли, совсем?

— Ой, какие искорки! Вета, а пусть он нам правда сделает! Загорать будем, зимой.

— Сейчас дозагораешься, балда.

— Гадкий.

Таллео поднял жезл и направил новую Бочку вперед. Матовый цилиндр медленно двинулся под блестящий. Когда оба оказались на одной вертикали, Таллео опустил руку, перевел дух, развернул свиток, начал читать. Вязкие тяжелые звуки поплыли по горячему воздуху. Таллео прочитал первую треть, вытер пот кулаком, продолжил. Когда заклинание подошло ко второй трети, искры со старой бочки устремились на новую. Полился горячий мерцающий водопад. Послышался влажный треск.

— Ой, я умру сейчас! — Нейто прижала кулачки к щекам и уставилась на искристый поток. — Как обалденно!

— А научи меня так! — Вета шлепнула Таллео букетиком по затылку. — Сейчас же.

Съежившись, Таллео дочитал заклинание. Между бочками проскочила огромная синяя искра. Раздался колючий грохот, белый огонь на мгновение ослепил. Прозрачный горячий дым поплыл под ногами.

— Фу, как воняет! — Вета подпрыгнула и сморщила нос. — Так красиво, и так воняет!

— А ты не нюхай. Что за проблема?

— Интересное дело, — подошел Каппа. — Обычное золото, я понимаю, такого нагрева не выдержит?

— Притом что вращается как вообще просто, — кивнул Таллео. — Но какой я красавец! — он хмыкнул и повертел свитком. — С первого раза! Без отладки! Без практики! Только по книжкам. Кто бы знал, — он вздохнул. — Одна радость — старый сапог оценит. Сейчас я наложу секретное слово...

Таллео, обливаясь потом, подошел к новой Бочке, по которой бегали веселые искры, прочитал заклинание, тронул цилиндр жезлом. Раздался глухой надтреснутый звон. Бочка обволоклась полупрозрачным голубым огнем. Таллео отдернул руку, огненная пелена рассыпалась. Таллео отбежал, перевел дух, вытер пот, обернулся.

— Все. Теперь на заряжение, в Колодец, и вон.

— А эту? — Вета указала на старую бочку, сдула с носа влажную прядку. — Она тебе что, не нужна? Дай нам!

— Нужна еще как! — подскочил Таллео. — Это обратное золото! Оно, конечно, уже никуда, слабое, дохлое, отработанное, но по мелочам цены нет, уйди!

— Ну сделай нам маленькую, если дохлое! — Вета вцепилась Таллео в локоть. — Сделай! Чтобы светилось!

— Сделай! — Нейто дернула Таллео за рукав с другой стороны. — Чтобы загорать зимой!

— Это будет очень дорого стоить! — закричал Таллео и устремил во мрак измученный взгляд. — Вы никогда не расплатитесь!

— Конечно! И не подумаем!

— Каппа, спаси, наконец...

— Какую-то железяку, дохлую ведь. Ему что, жалко?

— Вета, давай завтра... У нас времени нет...

Таллео, пытаясь сосредоточиться, начал читать заклинание. Жезл прошел все цвета, Таллео потер глаза, перевел дух, тронул серебряным стержнем Бочку. Снова раздался глухой звон, опустилась жаркая тишина.

— В сторону!

Он отбежал к стене, направил жезл на новую Бочку, прочитал короткое заклинание. Под Бочкой возникла шахта. Матовый цилиндр начал медленное вращение. Искры рассыпались, тихо погасли. Вращение стремительно ускорялось, и вот уже было неясно, что Бочка вращается. Таллео прочитал последнее заклинание и опустил руку. Черный стакан медленно тронулся вниз. Шахта закрылась. Таллео утер потный лоб, устало закинул мешок.

— Теперь я спокоен. До самого конца боялся: вдруг что-то не так. Все по таблицам, по книжкам, из головы! Блин. Вот это я гений.

— Кошмарный ужас! — Вета уставилась в пустое место, где только что была Бочка. — Все?!

— Так что? — Кумба мрачно поправил колпак и тоже утер лоб. — Крыса у нас на крючке?

— Не то слово. Ждем пока остановится, и быстро назад. Нам еще переключать Мочалку, а Мост на контуре. А контур там — ты видела, Вета? Дохлый, как все это дырявое решето.

* * *

— Ну сколько можно. У меня уже голова кружится от этих подвалов. То холодно как в могиле, то жарко как в преисподней. То опять холодно. Я замерзла и есть хочу. Ну что вы стоите как истуканы? Сейчас как тресну.

— А ты что, была в преисподней? Или в могиле?

— Сам дурак. Читала. Ну, где твоя Мочалка дурацкая?

— Это не моя Мочалка дурацкая. Это твоя Мочалка. Я ведь ради тебя стараюсь, балда. Ради государства твоего дурацкого.

— Это не мое государство дурацкое. Это твое государство. Ты в нем живешь, дурак.

— А что делать? Сбежать поумнеть? Куда только?

— Ах ты хам! — надулась Вета. — Изменник.

Они вышли из очередного коридора в очередное круглое подземелье. Таллео остановил теплую бочку, оглядел матово-серебристый цилиндр, замерцавший в золоте фонаря.

— Везде одно и то же. Везде чайники, дураки, шпионы, изменники, несправедливые сволочи. Так что я здесь уж пока покорячусь. Во-первых, у меня здесь кое-какие дела. Нужна лунная платина, позарез. Во-вторых, принцесса здесь оказалась не дура, это немаловажный фактор.

— Ах ты хам, — потупилась Вета. — Сам ты фактор.

— А потом, конечно, я убегу.

— Куда? — оживилась Вета. — В Долину?

— Нет, вообще за Горы.

— За какие? — подошел Каппа. — Если за Синие, так там не живет никто.

— Так что и надо.

— Ну и будешь там кукарекать? — подошел Кумба.

— Во-первых, не буду. Во-вторых, лучше кукарекать в горах, чем возиться с неграмотными идиотами. А у меня и так здоровья уже не осталось.

— А с грамотными?

— Еще хуже, Вета. Так что наша калоша правильно запирает библиотеку и прячет обсерваторию. А у меня идеи. Мне их нужно обдумать и реализовать.

— Я с тобой.

— А Каппа? А в Долину?

— Я его с собой возьму, конечно. Я же его люблю, — Вета вздохнула. — Но у меня тоже. Идеи.

— И какие у тебя идеи, интересное дело? Каппа, слушай внимательно.

— Много, — Вета еще раз вздохнула. — Выкинуть эти дурацкие тряпки. Но сейчас-то ладно, меня ведь украли.

— Какие тряпки? — Таллео обернулся к Каппе. — А, ковры?

— Нянюшка ладно... Пусть живет. А вот Мастера поменять. Он достал уже, хуже нянюшки.

— Эта идея давно витает в воздухе, — Таллео с пренебрежением фыркнул. — А как же папаша-король твой? — он прошел к серебристой стенке, поставил мешок, потянулся. — Как он будет с долгами расплачиваться?

— На ерунду у него деньги есть, — Вета надулась. — Платье тут недавно купил, какое-то. Такое дурацкое, с рюшечками. Стыдно смотреть.

— Я даже знаю у кого, — с отвращением отозвался Кумба. — На площади, у помойки. Дорого и шикарно.

— Вот пусть сам и носит, — Вета оправила платье и подошла к мерцающей стенке. — А у меня есть одно, нормальное.

— У меня тоже, — Нейто оправила свое. — А больше шить не из чего.

— А вы умеете?

— Умеем, — надулась Вета. — Вот сшили ведь.

— Ну сшейте ему колпак тогда человеческий, — Таллео кивнул на Кумбу. — А то у него на лбу скоро мозоль вспухнет.

— Жрать всем подавай, — Кумба мрачно подоткнул колпак.

— Но это же летнее, — Таллео повернулся к принцессе и пощупал край платья. — А зимой ты в чем ходишь?

— А зимой я не хожу. Сижу в Башне как дура. В окно смотрю. Книги читаю. Думаю. Как дура какая-то.

— А мы и летом не ходим. Нас не выпускают, вообще. Только на приемы. Принцам показывать, — Нейто погладила холодный металл. — Ой, какой шелковый! Обалдеть.

— Это снежное серебро. Для сита и кожухов.

— Сита? Это что? — Каппа провел пальцами. — Какая фактура!

— Это тебе не мясная лавка, — Таллео надулся презрительной гордостью. — Сколько раз повторять можно.

Кумба бросился на Таллео, схватил его за шиворот и начал душить.

— Ай, дурак! — Таллео ударил Кумбу в живот коленом. — Фонарь не разбей, невротик... Нейто, на тебя только надежда, — Таллео перевел дух, осмотрел цепочку, утер локтем лоб. — Пригляди, чтобы он мне яду крысиного не подложил. Кашевар, блин. В общем, снежное серебро можно так обчитать, чтобы оно пропускало только что-то одно, особенное. Или очень особенным образом. На Мочалку, например, его так обчитывают, что... Только это сложно — сначала просто сделать, потом поставить, потом настроить, потом... Так вот, на Мочалку его так обчитывают, что оно как раз пропускает только нужные вспухания. Напряжения.

— А куда деваются ненужные? Не выбрасывать же?

— Вета, балда. Ненужных не остается. Мочалка их все делает в нужные. Только пока они станут нужными, они какое-то время ненужные. И пока они еще ненужные, оно их никуда не пускает.

— А нам так гулять нравится. Даже хоть во дворе. А нас выпускают только во Внутренний.

— А там решетки со всех сторон, — всхлипнула Нейто. — Настоящие.

— То есть? — Таллео замер с развернутым свитком. — Железные?

— И ржавые, — хныкнула Вета.

— Куда катимся, — покачал головой Таллео. — А диафрагму поставить? Самую обычную, элементарную? Нет, каменный век какой-то.

— Какую, блин, фрагму, с такими долгами, — отозвался Кумба озлобленно. — У меня скоро ножи нечем точить будет. Ты, кстати, не забудь — обещал.

— Да щас прям. Чтобы погибнуть теперь? От своего же ножа?

— Нож?! Какой?!

— Расскажи!

— Да блин же! — Таллео отскочил. — До чего принцесс довели. Теперь снова смотри, внимательно. Цвет станет — свистнешь.

Он выставил жезл и начал читать заклинание.

— А у нас так из окна видно, — грустно вздохнула принцесса, мечтательно уставившись в жезл. — Обалденно.

— Мы хотели сделать крылья! И улететь!

— И как?

— Никак, — вздохнула Вета. — Страшно.

— А посчитать правильно?

— А как? Мы не знаем.

— Ну а деньги ведь есть? Были? Купили бы себе материи, хотя бы. А то ведь замерзнете нафиг?

— Нет. Деньги на черный день. Были. Видишь, как пригодилось, наконец. Главное теперь чтобы украсть.

— Ну, это не переживай. Уже на закате будешь украдена полностью. А откуда у тебя деньги, кстати, вообще? С такими государственными долгами?

— Пенсия. Мой прапрадедушка установил. Из специального сундука. Малолетним принцессам. Ну, и или принцам там.

— Хм. Вот как. Вот это я понимаю — государственное мышление. Ты смотри, смотри!

— Да смотрю, смотрю. Оранжевое, и лезет еще.

— И сколько?

— Шесть золотых в год.

— Что-то не верится. Чтобы за столько лет не разграбили?

— Кумба, говорю же, — Таллео отвлекся от заклинания. — Это государственное мышление, настоящее. Сундук наверняка волшебный. В год по шесть золотых, если принцесса одна. Если две — двенадцать. Кому он нужен, такой?

— Да. У нас там стоит, в чулане. Черный. С уголками такими еще. Узорными.

— И то — сначала, наверно, выдавал по два. Золото обесценивается... Так ты что, всю жизнь, получается, собирала?

— Ну да. Зачем они мне нужны, в Башне? А то видишь, как пригодилось.

— Ну а материала хотя бы купить? На платье? — Таллео снова пощупал краешек.

— Зачем оно мне нужно, в Башне? Одного хватит.

— Ну, а постираешь когда? Кто вам стирает?

— Кто-кто, — надулась принцесса. — Постираем — под одеялом сидим. Пока сохнет.

— А нянюшка? Она что, не помогает вообще?

— Она дура!!! — Вета и Нейто подпрыгнули.

— Только зудит и ругается!

— А как обметать подол, даже не представляет!

— Действительно, дура. Да это ладно, главное, чтобы к своим шпионским обязанностям добросовестно относилась. Ну?

— Все! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — Зеленое.

— Точно?

— Ну сам ведь дурак.

— Четыре и четыре двенадцатых... — Таллео опустился на четвереньки и вытряхнул перо. — Так... Про Мочалки я знаю не так много, но этого хватит, — он начал быстро писать. — Блин, места уже не осталось, чистого... И свиток последний. Вот предохранители ставить, конечно, на память уже не получится... Но у меня где-то валялось руководство, подробное... Опять же, в Долине украл. У нас как будто их не бывает, предохранителей, — он вскочил, поправил фонарь. — Без предохранителей вообще никуда, особенно в наше время. А элементарный справочник два года уже украсть негде.

— Меня в Долину три раза хотели продать, — вздохнула Вета. — У папаши в Долине долги самые огромные. Один раз какому-то лысому герцогу. Что лысый — не страшно, но толстый. И воняет.

— И пальцы липкие! — Нейто схватила Вету за руку. — Такой гадкий! Я его чуть не зарезала!

— Пальцы липкие? — Таллео потер переносицу. — Откуда ты знаешь?

— Он нас щупал!

— Ему разрешили, — Вета хныкнула. — Им всем разрешают. Ну, Нейто его чуть не зарезала, и он испугался. Только Нейто дура, потому что он проценты набросил потом.

— Ну что дура, — Нейто вытерла кулачком слезы. — Когда тебя щупают. Гадкие и вонючие.

— Можно было и потерпеть. Пощупал — хоть проценты, может, простил бы. Козел.

— Да? С такой рожей? С таким брюхом?

— Ну вот. А потом какому-то принцу двоюродному.

— А он что?

— Дебил. Выходим к столу. На мне ожерелье! Сверкает! Так чисто, такое красивое! Он подходит и раз — задирает мне платье. И смотрит.

— Ну и что? У вас-то есть на что посмотреть?

— Да! Но он даже не поздоровался!

— В общем, Нейто его тоже чуть не зарезала?

— Нет, она ему супницу в голову.

— Обварился, — вздохнула Нейто. — А потом я его еще вилкой.

— В одно место!

— В какое? — обернулись Каппа и Кумба.

— Не скажу, — покраснела Нейто. — Маленькие еще.

— А третий?

— Тоже какой-то маркиз. Богатый ужасно.

— Нейто, а этого как?

— А он сам. Ему уже лет двести, наверно. Он сам не ходил даже. Его держали, пажи с гербами. Шесть штук.

— Интересное дело, — Таллео исправил строчку. — А в спальне тоже держать будут? Шесть штук? С гербами?

— Так вот Нейто его и спросила.

— А он?

— Покраснел и умер.

— А пажи?

— Унесли.

— Понятно. Криво подготовили сделку, чайники.

Таллео начал читать. Дочитав первую треть, он тронул жезлом матово-серебристый бок Мочалки, мерцавший в полумраке ласковым шелком. Раздался прозрачный хрустальный звук, по устройству рассыпались чистые искры. Таллео внимательно следил за ходом цвета на жезле. Когда цвет ушел в аметист и угас, Таллео с удовлетворением покивал.

— Подключилось.

— Все? Идем? А то я замерзла! И есть хочется.

— Пока нет. Говорю: подключилось. А теперь нужно осторожно запустить саму Мочалку. Чем вы слушали, блин. Она же сейчас не работает. Предохранители ведь.

— А на ней нет никакого слова? — Каппа заглянул Таллео через плечо.

— Смысл? Не расстраивай меня, Каппа. После всего, что мы с тобой пережили, вместе. Зачем тебе ставить секретное слово на паяльник? Ставь на свой ящик, или где там у тебя ценное.

— Ну давай, запускай быстрее тогда! А то мы простудимся. После такой парилки, — Вета выдохнула в холодное золото фонаря клуб, — в такой морозильник! — она подпрыгнула и потерла ладошки.

— Терпи. Ты принцесса, или кто? У тебя работа такая. За шесть золотых в год, с учетом инфляции. Так, молчать.

Таллео снова начал читать. Закончив вторую треть, он снова тронул снежное серебро жезлом. Снова раздался хрустальный звук, снова рассыпались искры. Снова прошли все цвета, но теперь, когда угас аметист, стержень вдруг вспыхнул белым, ярким и чистым.

— Эх ты! — удивился Каппа. — Белый?

— Это Мочалка. А белый — вообще цвет напряжения. Самого по себе.

— Потому что в напряжении все цвета? — Вета дернула Таллео за рукав. — А что, Мочалка тогда ни на чем не работает?

— Вета, милая, не беси. Она просто напряжения не потребляет. А любое устройство, нормальное, которое потребляет — ловушка там, Спица, Мост тот же — у них у каждого есть, во-первых, свой цвет, на котором работают, во-вторых, цвет, сколько жрут.

— И чем синее, — подпрыгнула Вета, — тем больше!

— Да. Мост на сапфире, ему нужна высокая энергия.

— Да! Он ведь из ничего вообще!

— Вета, милая, не беси! Из ничего ничего не бывает. Он из Призрака. А Призрак, как ты в курсе, — из Бочки.

— А Бочка — из Солнца!

— А Бочка — из Солнца. Мост устройство очень энергоемкое. Поэтому нам надо спешить — он жрет контур как сволочь, говорю ведь.

— И не выключишь, да? На время, пока мы здесь? Контур у мостов только на одну проявку, ты говорил?

— Это плюс к тому, что каждая проявка отжирает ресурс как сволочь. Одна проявка равняется двенадцати часам работы. Понятно, что ресурс здесь не слабый, вон тысячу лет стоит, но все на свете кончается. А Мост менять — это лучше петлю на шею и в колодец. В обычный, в смысле. Лишний раз проявляют чайники. А я специалист грамотный. Крыса эту двойку будет помнить до смерти.

— А бывает на аметисте? — подпрыгнула Нейто. — Что-нибудь?

— Бывает. На аметисте работает черное зеркало.

— Эх ты... — Каппа замер. — А там наверху...

— Эти штуки на черном зеркале, — Таллео посмотрел очень серьезно. — Если они заработают, все вокруг превратится в выжженную пустыню.

— Но они ведь не заработают? — растерялась Вета и замотала головой между Каппой и Таллео. — Ведь не заработают?

— Не переживай, — Таллео усмехнулся зловеще. — Как только крыса сунется на чердак, Бочка потухнет. Можешь поверить.

* * *

— Теперь вот что.

Таллео остановил бочку шагах в десяти от Моста, скинул мешок, поправил фонарь, потер плечо, потянулся, вышел в устье тоннеля. Выставив жезл, он прочитал короткое заклинание, озабоченно хмыкнул.

— Не переключается. Значит, Кадушка пока Напряжения не дает. Ну ладно, она себе на уме, ей виднее.

— И что? — подскочила Вета. — Он еще держится? — она тронула ногой устье Моста.

— Я говорил, два часа будет стоять. Но все равно, — Таллео вернулся к мешку. — Техника безопасности превыше всего. Первая заповедь: есть сомнение — перестрахуйся, — он погрузился в мешок. — Ай!

— Кошка? — Вета плюхнулась рядом. — А давай мы тебе чехол сошьем!

— Ты себе платье сначала сшей, зимнее, — Таллео вытащил кошку, остаток бухты, диски с веревками, отвязал диски, спрятал обратно. — Ну-ка, держи, — он вручил Вете кошку.

— Ой, лапочка! — подскочила Нейто. — А дай мне тоже!

— Нет, сейчас я держу!

— Ну Вета! Ну ты сегодня уже столько держала! Ну дай!

— Ну ладно, — вздохнула Вета, отдавая кошку. — Только недолго.

— Какие крючочки! — Нейто аккуратно приняла кошку. — Если бы у нас была такая, мы бы уже давно убежали. Да, Вета?

— В горы! — Вета грустно вздохнула и мечтательно посмотрела в черную бездну. — Представляешь? Горы, воздух, небо, вода, чистая, и рож нет.

— Скоро и там появятся, не переживай... Так, — Таллео связал все обрезанные веревки в одну. — Должно хватить.

— Талле, а ты можешь подключить свой контур? Твоего-то должно хватить?

— Да! — подпрыгнула Вета. — У тебя же вон какой! Аметистовый! Целых пять!

— Хватило бы на два таких Моста, — кивнул Таллео. — Только я не знаю контрольного слова, говорю же. Без него в контур не влезешь. Поэтому так, — Таллео смотал связанную веревку в бухту. — Первый иду я.

— Почему?!

— Вета, подумать? Первый даже не я, а бочка.

— Тогда я с бочкой! Я сумею!

— Ты уверена?

— Дай повести бочку! — Вета хлестнула Таллео букетиком по уху. — Я сумею.

— Нет, Вета. Без бочки. Потом Нейто. Потом Каппа. Потом Кумба.

— А почему это я последний, опять?

— Во-первых, почему опять? Во-вторых, судьба у тебя такая. Вета, Нейто! Кошку держать крепко. И осторожно. А то будут тебе крючочки.

Таллео снова склонился к мешку, выудил моток белой матовой проволоки.

— Какая вещь все-таки, вот это я понимаю, — вздохнул Каппа. — Ты мне обещал кусок, помнишь?

— Да помню, помню, — отмахнулся Таллео с раздражением. — Весь инвентарь на вас изведу. Как дети, честное слово.

— Сам дурак! — Вета схватила моток. — Каппа из нее сделает!

— Не трогай! Осторожно! Порвешь!

— Сейчас как порву, правда! — разозлилась Вета. — Не трогай, дура, порвешь, дура, потом, дура! Нейто, он меня до слез доведет.

— У меня нож!

— Потом, дура! — Таллео отобрал моточек и отпихнул Вету. — Как дети, блин.

— Хам, — Вета хныкнула и сдула с носа лохматую прядку. — Каппа, а ты что стоишь? Ну бей же его.

— Каппа, держи.

— Какая штука... А зачем она тут?

— А подумать? Ну, оставлю я фонарь, тебе. А эти, с вилками? — Таллео ткнул жезлом в Кумбу. — Сто локтей, а палка светиться долго не может.

— Почему? — Вета схватила серебряную цепочку.

— Не трогай! Каппа, ну следи ты за ней, в конце концов... Потому что он греется, когда светит, как сволочь. Десять секунд — и ожог. А через полминуты расплавится.

— Почему? — Вета потянула цепочку.

— Потому что заканчивается на «у», — Таллео вывернул принцессе руку, отобрал жезл. — Не трогай инструмент. Научишься — дам, а сейчас руки прочь, — Таллео отпихнул принцессу.

— И как мне жить? — вздохнула Вета. — Не подданные, а хамы.

Таллео обмотался веревкой, закрепил узел, вывел бочку на мост, пошел медленно и осторожно, отматывая веревку и белую проволоку. Оранжевое кольцо заскользило по серебристой ленте моста. Таллео медленно растворился во мраке. Через пару минут донесся приказ:

— Когда загорится — Вета!

Вдалеке замерцала багровым точечка жезла. Рубин перешел в гиацинт, струнка проволоки загорелась оранжевым. Узкая лента моста озолотилась.

— Как красиво! — Вета подпрыгнула и хлопнула в ладошки.

— Обалдеть просто! — Нейто подпрыгнула и тоже хлопнула.

— Эх ты! — Каппа повертел светящийся шнур. — И холодный.

— Вета! — донесся возглас. — Ты идешь, или как? Держишься за веревку, чуть что, зубами! И всем стоять, пока не дойдет! На Мост только по одному!

— Сами знаем, заткнись! — крикнула Вета во мрак.

— Каппа, веревку держать крепко! Быть начеку!

— Сами знаем, заткнись! — крикнула Вета еще раз. — Нейто, я пошла!

Она осторожно ступила на ленту.

— Ой! — она отдернула ногу. — Талле!

— Ну? — донесся раздраженный возглас. — Ты идешь?

— Талле! Он мягкий!

— Контур падает! Ну быстрее вы там! Вы что, хотите там остаться, к собакам? Ну!

— Мамочка! — Вета погрузила ногу в зыбкую твердь моста. — Он как болото! Мамочка!

— У нас десять минут! — донесся свирепый возглас. — Быстро! Ну быстро же!

— Прощайте! — Вета обернулась и всхлипнула.

— Веревку держи... — Нейто бросилась Вете на шею, всхлипнула и поцеловала. — Давай быстро...

— Кумба, — Вета вздохнула. — Такая каша была обалденная. Самая вкусная в мире.

— Ты иди давай, быстро, — Кумба мрачно поправил колпак. — Я тебе на могилу кашу носить не буду.

— Каппа, прощай, — Вета вытерла кулачком слезы. — Жалко, не успели мы убежать...

Она отвернулась и осторожно пошла, погружаясь в ленту моста как в расквашенный ил и крепко перехватывая веревку. Через две минуты донесся возглас:

— Я здесь! Нейто, не бойся! Как будто скользко, но идти можно! Давай, осторожно! Быстро!

Нейто вытерла слезы, бросилась Кумбе на шею, поцеловала, вышла на мост, перехватила веревку, осторожно пошла. Она прошла половину моста, и ее уже почти не было видно, как вдруг Мост растворился. Розовато-золотистая лента исчезла как привидение.

— Ай!

— Нейто!

— Мамочка! Кумба!

— Нейто, веревка!

— Спасите меня! Кумба! Вета!

— Нейто! Держись, дура! И не нервничай!

— Держусь! Спасите меня!

— Виси и не дрыгайся! Сейчас я буду придумывать. Так...

— Думай быстрее, дурак!

— Талле, мы держим! Быстрее! Нейто, не дергайся! Тут кошка эта! Ну не дергайся так!

— Спасите меня! Ну пожалуйста...

— А ну быстрее думай, кудесник! Я тебе никогда не прощу! Нейто, держись! Ну что же такое, блин!

— Вета, не нервничай. Повисит пять минут. Полезно для позвоночника... Вот. Каппа!.. Бери свой конец, натяни, клади и держи на полу! Когда крикну, просто отпустишь!

— Положил!

— Читаю!

Вдалеке разгорелась алая точка. Огонек медленно перешел по цветам радуги, и когда аметист уже был готов раствориться в холодном мраке, точка вспыхнула яркой звездой. Спокойный гиацинт проволоки вмиг раскалился до свирепого аметиста. Каппа вздрогнул и выпустил проволоку. Проволока осталась лежать на камне. По огненно-фиолетовой спице поползли тяжелые зайчики.

— Отпускай!

— Талле!.. Она лежит, сама!..

— Разумеется! Это тебе не мясная лавка! Кумба, не нервничай... Нейто!

— Ой, как красиво!..

— Залезай на нее! Ну!

— Мамочка!.. Скользко!..

— Почему ты так сразу не сделал, дурак?!

— Вета, молчать! Потому что Мост тогда сгорит нафиг, блин! По-моему, и дураку ясно! Нейто, ну?

— Залезла!.. Она рыхлая!..

— Вперед, быстро!

— Тяжело!.. Как в воде по колено!..

— Держись за веревку! Смотри под ноги! Локоть в сторону — и улетишь!

— Смотрю!.. Ничего нет!.. Как ниточка!..

— Нейто, давай! Мы тебя уже видим!

— И я вас!.. Вот... Ай!.. Мамочка! Держите меня!

— Нож не уронила?

— Нет!!!

— Каппа! Держи веревку! Кумба, теперь ты — у тебя колпак!

— Милое дело! Куда наступать-то?

— Просто смотри, чтобы она была под ногами!

— Что за ерунда кошмарная! Куда наступать?

— Держись за веревку!

— Давай я лучше просто по веревке переберусь!

— Как ты себе это мыслишь?

— Руками!

— А колпак?

— Вот эт-ты гад!.. Я пошел!.. Каппа, держи веревку как следует!

Кумба поправил колпак, перехватил веревку и ступил на зыбкую спицу.

— Колпак береги!

— Сейчас словишь... Каппа! — донесся через пять минут вопль. — Я на месте!.. Давай!..

— Каппа, быстрее! Эта штука такая жручая, что даже мой контур вылетит нафиг! Обмотайся веревкой! Узел крепче! Готов?

— Да!.. Иду!.. Сейчас, фонарь повешу!.. Эх ты!.. Правда, идти тяжело!..

— Проволока фиговая! Такие вещи на серебре не делают!

— А на чем делают?

— Вета, я тебя сейчас прибью!!! Каппа! Ты где?

— Ай!..

Горячая спица погасла. Крапинка фонаря во мраке ухнула вниз. Таллео рванулся в тоннель, вытягивая веревку.

— Каппа!.. — завизжала Вета и подлетела к провалу.

— Кумба! — закричал Таллео из тоннеля. — Ну!

Кумба схватился за веревку, они потянули. Через десять секунд взъерошенный Каппа был на площадке. Он не успел подняться, как Вета накинулась на него и разревелась. Нейто бросилась на них вслед.

— Ну что же такое... Ну что за ужас такой... Это что, правда...

— Не убился? — подошел Таллео, сматывая веревку. — Фонарь не разбил?

— Слушай, — Каппа перевел дух и погладил Вету по волосам, — там глубина какая? Там нет ничего!

— Разумеется. Давай кошку.

— Ну что же такое... Ну что за ужас такой...

— Ну все, Вета, все! Видишь, все нормально. Ну не хнычь, все!

— А если бы он там разбился! А если бы рухнул, вообще!

— Вета, не нервничай. Ведь не рухнул?

— Да... — Вета всхлипнула. — А вдруг бы рухнул?

— Ну а тогда что реветь тем более. Другого найдешь. У нас ювелиров целый квартал. Не нервничай.

— Хам, — Вета размазала кулачками слезы.

— Эх ты! — Каппа огляделся. — А где же проволока?

— Сгорела. Что за вопросы дурацкие. Я же говорю, резинки на серебре не ставят. Только на лунной платине. Больше ничего не выдержит, — Таллео отцепил от жезла аметистовый шарик, уложил в замшевый чехольчик, спрятал в мешок. — Скажи спасибо — пять минут продержалась. Я вообще думал — все, крышка.

— А ты говорил, Мост еще два часа простоит?

— Кумба, Замку тысяча двести лет. Я думаю, после Кальдо всем этим барахлом никто и не занимался, вообще, — Таллео уложил веревку и кошку в мешок, забрал у Каппы фонарь, повесил на шею. — Это посложнее твоих вилок и мясорубок. Все контуры надо проверять раз в год. Как только контур просел, срочно менять. Это не шутки. Контур обычно служит семьдесят лет. Если этот, — Таллео указал в бездну погасшим жезлом, — после Кальдо никто не менял, я удивляюсь, как Мост вообще Проявился.

— Знаешь, Талле, я так понимаю, что если бы не эти твои Кальдо с Менермой, то...

— Как ты прав, Каппа. У них все просто сверкало. Этим порядком до сих пор пахнет, — Таллео повел носом. — То, что Замок еще не рассыпался в полный прах, это... В общем, кто-кто, а они были не дураки, и все делали с тройным запасом. Это во-первых, ну, и Замок сам строили по всем правилам — во-вторых, — Таллео затянул мешок, закинул за плечи, поправил фонарь. — А сейчас вообще что творится. Помнишь новое здание ратуши?

— Это которое обвалилось? — Вета дернула Таллео за рукав. — В прошлом году?

— А ты откуда знаешь? У тебя из окна не видно.

— Слышала, — обиделась Вета.

— Ну да, рухнуло громко. Столько денег ушло, а куда?

— А куда?

— Так вот мне тоже интересно, куда. Можно было весь Замок отремонтировать, — Таллео тронул бочку.

— Слушай, а как же с Мостом? — Каппа оглянулся в бездну. — Как теперь сюда проходить?

— Мост работает, не переживай. Проявишь — и вспухнет. А контур надо менять. После предохранителей — самое важно дело. Ну, а потом, конечно, в подвал за лунной платиной.

— А шпион? — заволновалась Вета. — Что с ним делать? Тут такой ремонт нужен, а еще эти нахлебники?

— Ремонт тут нужен кошмарный, — кивнул Таллео. — Если такие дыры на таких важных вещах, что говорить про всякую мелочь. Не Замок, а дырявое решето, честное слово. Вперед, — Таллео двинулся вглубь коридора. — Блин, никогда бы ведь не подумал.

— Мастера нужно выкидывать, — задумалась Вета. — Только где нового брать?

— Так вот тебя Мастером и поставим, — отозвался Кумба с неудовольствием. — Хоть какая-то польза. А то нашелся тут умник.

— Да! — вспыхнула Вета. — Почему я сама не додумалась!

Она подпрыгнула, хлопнула в ладошки и вцепилась Таллео в локоть.

— Ай, дура, больно!.. — Таллео с трудом отцепился и отскочил. — Щас прям. Нашли дурака. Вот мне нужен ваш этот клоповник.

— Ах ты хам!

— Поменяю предохранители, контур теперь еще этот, украду лунную платину — и за горы. У меня идеи. Да и вообще жить хочется. А вы тут кукарекайте.

— Нейто! — растерялась Вета. — А государство? Бросили меня одну? Предатели!

— А как же Долина? С Каппой?

— Сам дурак, — Вета расстроилась совершенно. — И что делать?

— Вот и думай. Ты принцесса, или кто.

— Талле, куда мы сейчас? Как мы из Замка?

— У меня есть идея. Но для этого нужно выбраться во Внешний двор.

— Там схватят, — хмыкнул Кумба. — Тебя точно.

— Не схватят. Я самый умный.

Таллео воздел фонарь к низкому потолку и пошел впереди.

* * *

— Ну, и куда ты нас завел опять? Ну сколько можно. Мы ведь с голоду тут все попередохнем.

— Насчет попередохнем — к Кумбе. Повторяю в третий, блин, раз.

— А что сразу к Кумбе? Я виноват, что ли, что продукты такие пошли? Раньше можно было одной морковкой на полдня наесться. А сейчас? — Кумба раздраженно поправил колпак. — Кишки распухнут, а через час снова есть хочется. Нашли крайнего, в третий, блин, раз.

— Откуда ты знаешь, что раньше было?

Они вышли к первому перекрестку. Таллео остановил бочку, заглянул в коридоры.

— Сюда... Это во-первых. А во-вторых, кто тебе виноват, если у тебя обмен веществ такой идиотский?

— Сейчас словишь. У тебя, интересно, какой? Ты что, одной морковкой наедаешься, на день?

— Кумба, хватит бесить. Морковкой не наедаются. Морковка просто — источник витаминов и минеральных веществ.

— Нет, кудесник до завтра все-таки не доживет. Каппа, бей его! Нейто, бей его! Вета, бей его!

— А если ты с кашей химичишь, то — Каппа, бей его! Нейто, бей его! Вета, бей его! Бей сильнее, худая! На тебя смотреть страшно.

— Ах ты хам! — вспыхнула Вета и треснула Таллео кулачком по затылку. — Ты на себя хоть разик смотрел, сирота, блин? Я не худая, дурак! У меня фигура! Нейто, режь его!

— А может, ему просто жирные нравятся? Чтобы лоснились!

— Кумба, я тебя сейчас сам тресну! — рассвирепел Таллео. — Я тебе что, извращенец какой-то?

— Откуда я знаю? — закричал Кумба. — Мы люди простые, это вы, кудесники, все эти... Извращенцы. Термин, блин.

— Все, Кумба, ты у меня сейчас словишь! — Таллео бросил бочку, подскочил к Кумбе и дал ему такой подзатыльник, что Кумба едва удержал колпак.

— Ах, ты драться! — подпрыгнул Кумба. — Нейто, бей его!

— Нейто, стоять! Пусть он сам! Умничать все умеют! А ну!

— Хватит вам, дураки! — Вета влетела между Кумбой и Таллео. — Петухи ненормальные! Сейчас как тресну вам всем! Каппа, держи кудесника! Нам еще к чайникам, времени нет ведь! — она топнула и сдула с носа косматую прядку. — Дураки ненормальные!

— Да ладно, — отмахнулся Таллео и вернулся к бочке. — Рабочий момент. Так, нам налево. Тьфу, блин! Сбили совсем. Нам направо.

— А дай бочкой поуправлять! — Вета схватила Таллео за рукав. — Уже можно ведь. Мы все сделали, важное. Дай!

— Уйди, Вета! Потом.

— Ну когда потом?! — Вета залепила Таллео в ухо букетиком. — Ну сколько можно?! Потом, потом, потом! Так и умру, потом! Сидишь в Башне как дура! Я честно терпела, с утра! Дай сюда!

Она вырвала у Таллео жезл. Цепочка угрожающе натянулась.

— Отпусти, дура! Ты же неопытная! Ты хоть раз...

— А ты подскажи, что не так! Нейто!..

Нейто вцепилась Таллео в руку.

— Ай, дура, больно! Ай, дура, фонарь! Ай, дура, Каппа!

— Ну Вета! Ну он тебе даст, потом!

— Я ему сейчас сама дам!

— Кумба-а-а!.. Нож не получишь!..

— И не надо. Я жить хочу.

— Нейто, хватай!

Таллео упал ничком и накрыл жезл телом. Вета рухнула вслед, вцепилась Таллео в плечи и потянула.

— Нейто! Дергай, пока не вырвался!

— Вета, у нас времени нет!.. Вета, ну Мастер ведь!..

Каппа схватил Вету за плечи и попытался оттащить в сторону.

— Ах так! Предатель!

— Вета, он тебе даст, потом!

— Когда потом? Старухой совсем? Не мешай, предатель! Я тебя разлюблю!

Она шлепнула Каппу букетиком, снова вцепилась в Таллео.

— Давай палку! Нейто!

Нейто укусила Таллео в руку и потянула цепочку.

— Ай, дура, больно! Каппа-а-а!.. Не получишь берилла! Ай, фонарь!..

— Вот тебе еще за худую!.. — Вета треснула Таллео по затылку. — У меня фигура! Хам неотесанный! Много ты понимаешь в женщинах, алхимик несчастный! Нейто, режь его!

— Ой, мамочка! — Нейто отскочила с жезлом в руке. — А я порвала цепочку!

— Дай сюда! — Вета перепрыгнула через Таллео и схватила серебряный стержень. — А теперь что? Ну, вставай! — она вцепилась Таллео в воротник и вздернула на ноги. — Просто как бы ведешь, да? А почему...

— Отдай! — Таллео схватился за жезл. — Худая не нравится, да? — он дернул, Вета уперлась, они свалились на камень. — Не худая, да? Значит, жирная! И лоснишься! Как жаба!

— Ах так? Нейто, режь его в клочья!!!

— Фона-а-арь!..

— Ну Вета!!! Ну что же такое!!!

— Жаба?!

— Каппа-а-а!..

— На себя посмотри! Удод несчастный!

Таллео вырвался, взъерошенный, лохматый и красный, отскочил к стенке и отлетел за бочку. Вета бросилась вслед.

— Все, Вета! Все! Вот теперь ты допрыгалась! Вот теперь все, все! Я тебя превращаю в жабу! У всех на глазах!

— А ну превращай! — Вета вцепилась Таллео в шиворот. — А ну давай превращай! Слабо? Превращатель несчастный! А ну бери свою палку и превращай!

— Преврати! — оживился Кумба. — Талле, давай ее в жабу! Мечтал посмотреть на царевну-лягушку, с детства!

— Ах так! — растерялась Вета и вылетела из-за бочки. — Ах так, значит! — она сдула с носа взбитую прядку. — Ах вот как! — она метнулась к Кумбе и прилепила его к стене.

— Вета! — Каппа схватил принцессу за талию и поволок в сторону. — Он пошутил!

— Пошутил?! А ты что стоишь?! Страшно смотреть, да?! Жаба, да?! Все, Каппа! Развод!

— Какой развод, — хмыкнул Кумба, поправив колпак. — О государстве подумай.

— Ах ты хам! — Вета вырвалась и треснула Кумбу по колпаку.

— Ай, дура, — отлетел Кумба. — Колпак!

— Молчать! — закричал Таллео из-за бочки. — Сейчас у меня оба заквакаете! Будет вам государство, блин.

— Ну Вета... Ну идти же надо... — Каппа снова схватил Вету за талию. — Ну потом превратит...

— Когда потом... — всхлипнула Вета и уткнулась Каппе в плечо. — Старухой совсем... Скажи ему... — она шмыгнула. — Ему что, жалко. Пусть он даст бочку, — она всхлипнула. — Я ведь терпела, честно, — она вытерла кулачком слезы. — Скажи ему, — она шмыгнула. — Ему что, жалко. Предатели.

Каппа аккуратно отобрал у принцессы жезл, вернул Таллео.

— Сидишь в Башне как дура... Ну как дура ведь... Ну немножко... До Спицы...

— Не хнычь, — Таллео погладил принцессу по всклокоченным волосам. — Если только до Спицы, — он нацепил жезл на цепочку, поправил разогнутое кольцо, снял цепочку с шеи, протянул Вете. — Просто берешь и ведешь.

— А читать? — Вета размазала слезы и взяла стержень осторожными пальчиками.

— Не надо. Масса уже активная. Берешь и ведешь. Только сначала примерься. И плавно, а то улетит, в стену.

— А мне! — подскочила Нейто. — Ну мне тоже немножко! Ну я тоже в Башне как дура! Ну кусочек! А потом превращай!

— Ну-ка... — Таллео поднес фонарь Нейто к лицу. — Не буду. Тебя уже превратили. Как ты мне только фонарь не разгрохала? Интересное дело.

— Ой! — Вета подпрыгнула к Нейто. — А у тебя еще шишка!

— Правда?! — растерялась Нейто. — Как — шишка?! Мамочка...

Вета выхватила зеркальце и сунула Нейто под нос.

— Мамочка... — Нейто растерянно потрогала шишку. — Правда... Что же делать теперь...

— Выходить замуж два раза. Можно сразу... Вета, вперед. Время.

— Ой, мамочка... Кумба... Мамочка... Ты обещал...

Кумба мрачно оглядел шишку и вздохнул.

— Семь бед — один ответ, — хмыкнул Таллео. — Вета, вперед.

Вета осторожно повела рукой. Бочка мягко тронулась и заскользила мерцающим призраком.

— Ну мне тоже дайте... — Нейто всхлипнула и потрогала шишку. — Как бить, так Нейто давай... А как бочку, так пошла вон, дура... Гадкие.

— На! — Вета сунула Нейто жезл. — Только сначала примерься. И плавно, а то улетит, в стену.

— Обалдеть просто! — Нейто осторожно повела бочку. — А мы сидим в Башне, да, Вета? А научи нас писать заклинания! Мы ведь знаем язык!

— Осторожно... — Таллео поправил руку. — Вот так... Нежно.

— Талле, научи, правда! Нам нужно! Тут ведь клоповник такой!

— Клоповник тут такой, что я сам за него не возьмусь.

— Так научи! Вместе возьмемся!

— Вета... Давай завтра поговорим. У меня голова трещит, как Кадушка.

— А она что, трещит?

— Да. Когда в Призраке перегрузка. Вета, бери палку... Уже приходим.

Нейто передала жезл принцессе. Вета осторожно повела бочку. Наконец коридор кончился, и они вышли к шахте. Вета остановила бочку посередине площадки.

— А теперь?

— Вниз... Вот так, теперь не уедет.

Таллео принял жезл, подошел к черному цилиндру, который терпеливо застыл в шахте, навел жезл, прочитал заклинание. Ничего не произошло.

— Ага, — он оглядел жезл, мерцающий синим огнем. — Но я так и знал.

— А что? — подскочила Вета. — Не открывается?

— Не открывается. Но я так и знал.

— А попробуй еще?

— Вета, блин. Ну мы это уже проходили, блин. Ну сколько можно, блин.

— Что не мясная лавка?

— Да! Или работает с первого раза, или вообще никогда. Через раз не бывает.

— Ладно, поняла, не дура?

— Мастер устроил нам крысоловку, — Таллео презрительно хмыкнул.

— И что теперь?.. — побледнела Вета. — Мы что...

— Теперь будем здесь?.. — побледнела Нейто. — Кукарекать?..

— Кукарекать теперь будет Мастер, я уже говорил, — Таллео скинул мешок, потер плечи, выудил переписанный наверху свиток. — Я был бы круглым чайником, если бы не списал контрольное слово, — он стукнул костяшкой пальца по черному боку цилиндра. — Сейчас переключим на мой контур, — он достал из мешка чехольчик с шариками, — и на волю. Я тоже человек, между прочим. И есть тоже хочу. И замерз тоже. И вообще, связался тут на свою голову. За такие копейки.

Он развернул свиток и начал читать.

* * *