В изрезанной реками и каналами стране Шумер и Аккад сухопутными дорогами служили дамбы. Военно-стратегические и торговые пути проходили по ним во все концы державы. Нескончаемым потоком, днем и ночью двигались многочисленные повозки, запряженные мулами, ослами, волами и вьючные караваны из ослов и верблюдов.
Однако, до Вавилона лучше всего было добраться водным путем. Быстрый Евфрат домчит вас до самых стен города, а вы в это время будете отдыхать, любоваться проплывающими пейзажами и потягивать сикеру - местное пиво. Правда, от Ашшура, стоящего на Тигре, до реки Евфрат очень далеко. Именно в этом месте две великие реки, текущие в одном направлении и довольно близко друг от друга, разбегаются, словно поссорившиеся братья, на весьма приличное расстояние, исчисляемое многими днями пути. Поэтому путешественники выбрали водный путь по Тигру. Они спустятся вниз по течению до окрестностей Вавилона, а там по каналу переправятся в Евфрат, воды которого быстро доставят их прямо к столичным причалам.
У ассирийцев, как и у вавилонян - ведь они народы-братья - имелись схожие типы судов. На реках Междуречья всегда было оживленное судоходство. Там и сям сновали рыбачьи лодки из тростника, ходившие на веслах или под парусами, были и деревянные корабли, но больше всего были распространены типично вавилонские суда - "гуфа". Имели они круглую форму и сделаны были почти целиком из кожи, которые натягивались на ивовые каркасы. Чтобы кожи не рвались раньше времени, на дно наваливали соломы, потом загружали товар. В основном это были бочки с пальмовым вином. Судно направляется с помощью двух рулей двумя стоящими в полный рост мужчинами. Один тянет руль к себе, другой толкает от себя. Большие гуфы имели грузоподъемность до пяти тысяч талантов. Кроме товара в гуфах находились один или несколько ослов. Вьючные животные понадобятся на обратном пути. По прибытии на место назначения, речные труженики распродавали груз, потом сбывали также остов судна и даже солому, а кожи навьючивали на ослов и отправлялись в обратный тысячекилометровый путь к верховью реки. Из-за быстрого течения многие суда к истокам реки добраться не могут. Поэтому, прибыв с ослами в страну армениев, где в изобилии растет ива, речные торговцы вновь делали себе суда, и цикл повторялся.
Итак, наши путешественники плыли вниз по течению, рассредоточившись по трем судам типа гуфа главным образом потому, что не желали расставаться с лошадьми. Медлительные гуфы обгоняли более верткие и быстроходные суда из дерева и тростника с высокими носами в виде головы животного, например, лошади или дракона, и с еще более задранной кверху кормой в виде хвоста того же дракона. Часто к этому хвосту с помощью канатов крепились отдельные бревна, а то и целые плоты из бревен. Встречались еще интересные типы судов, весьма характерные для этого региона, такие как "калек" - плот, связанный из легких жердин, под низ которого крепились кожаные бурдюки, надутые воздухом.
Плыть по реке было интересно, но и опасно. Налетишь на бревна - не миновать беды, ибо крепость корпуса судов оставляла желать лучшего.
После нескольких дней водного пути и хлопотных переправ через каналы вдали показались высокие стены столицы вавилонского царства - официальная цель свадебного путешествия. Опасный рейд благополучно подходил к концу.
3
Астианакс с женой и друзьями, со слугами и лошадьми высадились на левом берегу Евфрата, на дальней пристани, расположенной у северной стены города. На этой же стороне по высокой дамбе шла магистральная дорога из столицы в соседний город Агаде. По ней-то и направились в Вавилон наши путешественники. Пока выгружали вещи и лошадей, Астианакс взирал на древний город, о котором ходило по свету немало легенд.
Вавилон основали шумерийцы еще в III тысячелетии до н. э. Тогда это был маленький рядовой городишко. Но словно в предвидении славного его будущего название получил гордое - Кадингирра. По-шумерски это значит "Врата божьи". Через тысячу лет шумерийцев сменили семиты. Древнее название города перевели на семитский аккадский язык, и оно стало звучать: Баб-или - "Врата божьи". Греки называли город - Бабилон. При шестом царе I-ой Вавилонской династии, знаменитом Хаммурапи, покорившим все Южное Двуречье, Вавилон становится главным городом его государства.
Путешественники, бывавшие в этом славном городе описывают его размеры по-разному. Одни утверждали, что периметр городских стен составлял 14400 локтей (около 7200 м) при средней длине стены в 30 ашлу (3600 локтей). Позже Геродот писал, что каждая сторона города содержит в себе 120 стадий (22 км), всего же площадь Вавилона по Геродоту составляла 480 стадий (88,8 км); назывались и другие цифры. И это говорит только об одном - осененный божественным именем город интенсивно расширялся, превращаясь из рядового городишки в большой, а затем и в супергород, на долгие столетия ставшим центром экономической, политической, культурной и интеллектуальной жизни Древнего Востока.
Наши путешественники застали город в средней стадии его развития. В это время Вавилон представлял собой в плане вытянутый с запада на восток (в эту сторону он расширялся - так начал образовываться "Новый город") несколько покосившийся четырехугольник с периметром стен 8150 м и площадью около 4 кв. км. Стороны этого четырехугольника были сориентированы по четырем "ветрам" - четырем сторонам света: ильтану (север), шуту (юг), амурру (запад) и шаду (восток). Евфрат разделяет город на две неравные части: на левом берегу находился Старый город, на правом - растущий Новый город, значительно меньший по размеру. Первоначально существовала паромная и лодочная переправа между Старым и Новым городами, позже построили мосты, которые на ночь разводились, дабы жители не обворовывали друг друга.
Вокруг Вавилона раскинулись финиковые и фруктовые сады, виллы богатых горожан, поселки и хутора земледельцев и садоводов. В последствии Навуходоносор II возведет вокруг этих предместий на левом берегу внешнюю стену длиной почти 18 км. Таким образом, общая площадь "Большого Вавилона" достигнет 10 кв. км. Его население составит полмиллиона человек. Именно тогда и возникнет выражение "вавилонское столпотворение". Но это будет еще через 6 столетий. И все же даже нынешний Вавилон был громадным городом. Его высоченные стены были сложены из кирпича-сырца на асфальте и облицованы обожженным кирпичом. Перед стенами вокруг города тянулся ров, наполненный водой. Стены и еще более высокие башни имели зубцы и бойницы.
Дорога, по которой сейчас шли путешественники, считалась главной, была она широкой, грунт выровнен и выложен был плитами розовой брекчии, а обочины - плитами белого ливанского известняка. Парадным входом Вавилона считались Ворота богини Иштар, облицованные глазурованным кирпичом: по синему фону чередовались цветные изображения могучих быков и Драконов Вавилона.
Пройдя по священной "дороге процессий", через парадные ворота вошли они в город, и сейчас же их захватил и ошеломил людской водоворот. От пестроты нарядов рябило в глазах. Жизнелюбивые вавилоняне любили одежды ярких комбинированных цветов, особенно красные и синие, а также желтые, зеленые, коричневые, оранжевые, черные и белые. Народ попроще носил одноцветные - белые, темные, коричневые - одежды в виде коротких туник.
Питейные заведения и вертепы держали свои двери широко открытыми до поздней ночи. Шумные толпы людей, говорящих на множествах языках и наречий, занимались повседневным своим делом: торговали, покупали, меняли, обманывали, ссорились, веселились, пили, ели, воровали, дрались и мирились. И все это происходило в районе Ворот, и пока они не закроются на ночь, столпотворение не прекратится. Впрочем, и после закрытия Ворот в прилагающих к торжищу улочках и переулках кипение жизни не угасало.
В черте города дорога процессий переходит в проспект Айбуршабум. Широкая мостовая тоже была выложена розовыми и белыми каменными плитами. Многоэтажные дома, облицованные очень дорогим обожженным кирпичом и выстроенные почти вплотную друг к другу, глухими - без окон - фасадами тянулись вдоль широких и прямых улиц, пересекающихся под прямым углом. Подобная планировка - пересечение улиц под прямым углом - более всего поражала чужестранцев, привыкших к узким и кривым улочкам своих городов. Не говоря уже о представителях кочевых народов. Этих Вавилон просто шокировал и казался им средоточием всех пороков на земле.
Чтобы отдохнуть, утолить голод и разузнать, где можно временно поселиться, путешественники решили зайти в харчевню. Подобных заведений в районе Ворот было великое множество. В одно из таких заведений, казавшимся наименее подозрительным, путники и зашли, предварительно привязав лошадей к каменным столбам, поставленным перед входом. Двух рабов-воинов обязали охранять драгоценных животных.
Как выяснилось, харчевней заправляла бойкая крепкая женщина, эламитянка по происхождению, по статусу - рабыня на оброке, по прозвищу Нунта - "Пчелка". Вавилоняне имели довольно-таки длинные и сложные имена, поэтому в обыденной жизни часто использовались клички, впрочем, не имевшие уничижительного значения, и которые применялись даже в официальных документах.
Наметанный глаз Пчелки сразу углядел в странниках состоятельных господ. По такому случаю столы для желанных гостей накрыли чистыми накрахмаленными скатертями. На обед подали барашка, различные острые соусы, рыбные блюда, на сладкое были фрукты и непременные финики. Виноградные вина на вкус оказались превосходными. Откушали также и разных сортов сикеры (род пива или браги) из фиников и ячменя.
Для пробы гости попросили еще пальмового вина. Оно оказалось не вкусней виноградного, очевидно, к нему нужна привычка.
Разглядывая из любопытства людей, заполнивших тесное, задымленное помещение харчевни, Астианакс "ожегся" о горящий взгляд некоего человека, одетого в черную накидку с капюшоном, весьма не характерную для одежды местных жителей. Невзирая на жару, незнакомец сидел с накинутым на голову капюшоном так, что лица его невозможно было разглядеть. Иногда только виден был его крючковатый нос, походивший на кривое лезвие кинжала. Холодная злоба, как смертельный сквозняк, веяла от незнакомца. Через некоторое время, когда принц снова взглянул в ту сторону, человека уже не было. На его месте сидел какой-то халдей весьма прозаического вида в высоком остроконечном колпаке.
За обед Астианакс расплатился кусочком серебра. Он знал, что вавилоняне вот уже тысячу лет пользуются весовыми деньгами, пришедшими к ним от древних шумеров. Причем, в качестве денег у них ходит только серебро. Впрочем, если желаете, можете расплатиться верблюдами, но серебром удобнее. Насчет квартиры любезная Пчелка посоветовала Астианаксу обратиться к известному домовладельцу Таб-цилли-Мардуку или попросту - Табия. Где проживает? Да все там же - На улице бога Сина. Как выйдет ваша милость на Проспект, так идите к центру, перейдете по мосту через канал Либиль-хегалла и свернете налево и вдоль канала все, вдоль канала... Далековато, это точно, зато там тишина и спокойствие. А ежели ваша милость решит повернуть направо, то попадет во Внутренний город, это, конечно близко, почти в центре, но там все приличное жилье занято, и шумно там очень, и насчет воров... Мужики нынче отчаянные пошли, средь бела дня ограбят, а ночью, не приведи Мардук, и зарезать могут.
Выйдя из харчевни, сыто отдуваясь, компания во главе с Астианаксом, к своему великому удивлению, не обнаружила привязанных коней. Меж тем, слуги преспокойно дремали на солнышке, сидя на камнях тротуара и опершись спинами о глиняные стены харчевни. Астианакс пинком ноги хотел пробудить нерадивых слуг и уже в голове родилась мысль, как наказать ротозеев, но рабы не проснулись. Один, как тряпичная кукла, опрокинулся на бок, другой уронил от толчка голову на грудь, продолжая спать. Вечным сном.
Торопливо обследовав неподвижные тела сторожей, Астианакс и товарищи обнаружили несколько жутких ран на их спинах и груди - несомненные следы от ударов кинжалами. Неизвестные, - а их, судя по всему, должно быть несколько человек - подлым образом убили и ограбили охранников. Украв лошадей, бандиты присвоили и изрядное количество серебра, лежавшее в седельных сумках.
Так Астианакс и его спутники остались почти без денег в незнакомом городе, в далекой стране. Все, что теперь имели путешественники из средств к существованию, находилось в их поясных кошельках, которые они, к счастью, носили с собой и которые, по-видимому, следует убрать куда-нибудь под одежду, подальше от глаз воров и грабителей. Как оказалось, здесь их водилось такое количество, как у паршивой собаки блох. Чтобы увидеть их подлые рожи, не нужно было долго ходить по городу, достаточно было внимательно посмотреть вокруг себя.
К примеру, тот прилично одетый человек, стоящий на противоположной стороне улицы и разговаривающий с каким-то типом в рванье и с красными, гноящимися глазами. Казалось, человек этот вовсе и не смотрит на Астианакса, но бегающие, цвета сухих фиников, глазки его на мгновение останавливались заинтересованно и недвусмысленно на богатой одежде и кошельках чужестранцев.
Астианакс кивнул головой своему толмачу, которого он нанял сразу по приезде в город, и решительно шагнул на другую сторону узкой улицы. Оборванец тотчас сгинул в толпе, подобно сухому листу, унесенному резким порывом ветра, а человек с бегающим взглядом сразу сунул руку под накидку. Но Астианакс успел упредить вавилонянина: левой рукой схватил, возможно, вооруженную руку противника, навалился всем телом и прижал его к стене, а правой - железной хваткой сдавил жилистое горло. Борода вавилонянина, чисто вымытая, тщательно завитая и аккуратно уложенная мелкими колечками, благоухала розовым маслом. Одежда на нем была дорогой, а взгляд надменным.
- А скажи-ка мне, уважаемый гражданин, - произнес Астианакс сквозь стиснутые зубы, - не видели ли твои зоркие глаза, кто увел моих коней и убил рабов моих?
Толмач перевел его слова на аккадский язык. Вавилонянин захрипел, выкатив глаза и высунув кончик языка, как придушенная ящерица. Астианакс ослабил хватку, что бы дать возможность человеку ответить. Тот прорычал какую-то фразу на своем гортанном языке и нетерпеливо пнул ногой толмача. Бедняга переводчик побледнел и, скача на одной ноге, но преисполненный почтения к двум господам, быстро заговорил, коверкая слова больше обычного.
- Пойманный вами господин, вовсе не разбойник, а как раз наоборот - государственный сыщик, знаменитый Бэл-надин-апли. Отпустите его незамедлительно, не то он вас арестует...
Астианакс убрал руку с горла господина и поправил на его голове покосившийся пышный тюрбан.
- Прошу меня простить, о верный слуга закона, - сказал Астианакс вежливым тоном, - я незнаком с вашими обычаями. Я Троянский принц Астианакс, сын великого героя Гектора, внук царя Приама... Попав в ваш славный город, был подлым образом ограблен...
- Я знаю, - ответил господин на довольно сносном ионическом диалекте греческого языка, заботливо поправляя свою холеную бороду, глядя в маленькое металлическое зеркальце, которое он вынул из-под складок белой накидки. - То есть, хочу сказать, знаю о вашей беде. Мне уже доложили... Вы меня понимаете?
- Конечно, - оживившись, вскричал Астианакс, тоже переходя на греческий, который знал еще с безотцовского детства, и добавил с меньшей радостью: - Еще бы мне не знать этого языка...
- Прекрасно, - ответил сыщик. - Так вот, я как раз разговаривал по этому делу со своим агентом. Один из его осведомителей случайно видел мужиков, которые увели ваших коней. Я думаю, к вечеру мы их поймаем. Мною уже отдано соответствующее распоряжение. Стражники на всех воротах усилят бдительность. Приметы похитителей известны, это знаменитые воры и бандиты Иштар-шул-эреш и его братец со своей шайкой.
Астианакс подивился расторопности местных стражей порядка, равно как и наглости бандитов.
- Да, - согласился сыщик, - мужики совсем распоясались, уже режут при свете солнца. Куда катится эта страна, одни боги знают! Ну, ничего, с такой добычей им далеко не уйти. На сей раз я их поймаю, теперь они не отделаются отрезанием ушей и носа. Будьте покойны. К послезавтрашнему утру вы увидите их подлые головы отделенными от тела. Это обещаю вам я - Бэл-надин-апли по прозвищу Быстрый.
Сыщик на секунду запнулся и продолжил, сконфуженно царапая землю концом своего великолепного посоха, ручка которого была украшена головой льва, изящно вырезанного из черного дерева. - Правда, если бы вы ассигновали на эту операцию немного наличности, то... дело заметно бы ускорилось. Конечно, я мог бы получить необходимую сумму через канцелярию Его Величества, но это такая волокита, а вам ведь нужны быстрые результаты, не правда ли?
Черные хитрые глаза Бэл-надин-апли ненадолго задержались на статной фигуре Астианакса, после чего взгляд его пробежал по одежде и прекрасному лицу Сапы.
- Это моя жена, - ответил Астианакс на незаданный вопрос сыщика, - Дочь Крептура, влиятельного вождя, одного из фригийских племен.
- Весьма польщен знакомству со столь знатной матроной, - галантно поклонился сыщик. - Кстати, у нас свободные женщины обычно закрывают лицо покрывалом. Простоволосыми ходят только рабыни и, простите, лупы - доступные женщины. Впрочем, вы чужестранцы... Но я советовал бы... Во избежание, так сказать, излишних неприятностей.
Ни Астианакс, ни его жена не стали возражать против такого обычая. По указанию мужа Сапа безропотно накинула на голову полупрозрачный платок, лежавший у нее на плечах, и отнюдь не утратила своей привлекательности, напротив, красота ее стала еще притягательнее, загадочнее.
- Ладно, - согласился сыщик, - для чужестранцев сойдет и так.
Астианакс снял с пояса один из двух своих кошельков, самый большой, и отдал его слуге закона. Вавилонянин проворно принял кожаный мешочек с серебром, как на весах взвесил его на ладони.
- Замечательно, думаю, этого хватит, - сказал он, подбрасывая и ловя кошелек, третьим движением руки он поправил бороду - кошелька в его ладони уже не было. Великолепный трюк, достойный халдейского мага!
- Следуйте за мной, - повелительным тоном государственного чиновника сказал сыщик и скорым шагом устремился по улице.
Астианакс и его компания едва поспевали за ним.
- Куда мы идем? - поинтересовался принц Троянский.
- В контору. Нужно соответствующим образом оформить вашу жалобу и написать расписку в том, что вы ассигновали средства на расследование.
- Вы же сказали, что обойдемся без волокиты? - удивился Астианакс.
- Любезный доблестный принц, совсем уж без формальностей нам не обойтись. У нас строгая отчетность. Таков закон. Не волнуйтесь, это займет совсем немного вашего драгоценного времени.
Они почти бежали во след сыщику мимо высоких домов с глухими, без окон, фасадами с наглухо закрытыми деревянными дверями. Некоторые двери попадались с затейливой резьбой, и это означало, что здесь живет богатый хозяин. Наконец, они вошли в одноэтажный дом, двери которого не были заперты, зато охранялись двумя стражниками. Стражники сделали на караул перед важными персонами, убрали скрещенные копья. Сыщик и вся компания вошли в помещение, освещенное через узкие окна, расположенные по вавилонскому обычаю в стене, выходящей во внутренний двор.
В длинной, с низким потолком комнате никого не было. Сыщик подошел к стене, вытащил глиняную пробку из какой-то трубы, выставляющейся прямо из этой стены, и гаркнул в отверстие что-то в категорически императивной тональности. Сейчас же со двора, прибежал человек неопределенного возраста в коричневой накидке, с бороденкой, сбитой чуть набок и виноватыми глазами, по-видимому, мелкий клерк. Он шумно приветствовал гостей и сыщика, который расположился на табурете с видом старшего по званию. Толмач, который уж было заскучал без работы, вновь с жаром взялся за нее: дыша горячим чесночным духом, интимно переводил на ухо Астианаксу происходящий между служащими разговор.
- Где Дракон вас носит? - ворчал сыщик, глядя в зеркальце и поправляя свою холеную бороду. - Никогда вас нет на месте... - И посетителям: - Располагайтесь, почтенные гости, писец сейчас все оформит.
Писец приступил к оформлению документов. Делал он это быстро, до автоматизма отработанными движениями: сначала костяным ножом отрезал от мокрого распластанного куска глины два прямоугольника размером с ладонь; затем, чем-то вроде плоского совка поддел эти прямоугольники и бросил на дощечки. Ладони клерка были испачканы глиной, но такова была специфика его работы.
Проделав подготовительные операции в пять секунд, писец выдернул из-за уха камышовую палочку - острую с верхнего конца, а с нижнего - имеющей профиль узкого треугольника, то есть клина - и быстро стал этим профилем выдавливать письменные знаки в податливой глине. Сыщик размеренно диктовал, медленно и важно прохаживаясь по комнате.
В это время со двора пришел раб, принес бадью с водой, потом - бадью с глиной и ушел обратно, ни на кого не взглянув. Еще один клерк появился, отвесил низкий поклон всем присутствующим и сел на разостланную на полу циновку, скрестив ноги. Подтянул к себе низкий рабочий столик и продолжил свою работу.
Астианакс, сидя на лавке для посетителей, разглядывал деревянные стеллажи, выстроенные вдоль стен, с многочисленными ячейками, полностью забитыми высушенными и сохнущими глиняными табличками с клинописью. Контора писала. И очень много. Судя по всему, работы хватит на многие тысячи лет. Люди, известное дело, - воры. И таковыми останутся до конца времен.
Когда документы были готовы, сыщик приложил свою личную печать к одной табличке, а другую табличку завизировал писец казенной печатью.
Итак, - сказал Бэл-недин-апли, - дело начато, завтра, во второй половине дня можете заглянуть к нам в контору, я доложу вам, каких результатов достигло следствие. Полагаю, вы останетесь нами довольны.
4
Это был типичный дом зажиточного вавилонянина. Высокий глиняный забор, за которым виднелись абрикосовые и тутовые деревья. Деревянная калитка с вырезанными узорами. Громко лаявшие цепные псы, наводящие страх не только на воров, но и на честных прохожих. Калиточный раб-сторож, дерзкий на язык с непрошеными гостями, и весьма любезный, когда дело касается богатых постояльцев. На шум, гвалт и лай вышел сам хозяин, досточтимый Табия. Как все вавилоняне-мужчины, Табия носил средней длины бороду, выкрашенную хной, тщательно завитую и уложенную в мелкие колечки. Длинные волосы на голове также тщательно ухожены чьей-то заботливой рукой - завиты, уложены в затейливую прическу и укреплены повязкой, поверх был водружен белый круглый колпак. От хозяина исходил дух благовонного масла и богатства. Его нижняя одежда - спускающийся до пят льняной хитон - белел безупречной чистотой. Верхний хитон - покороче - поражал редким оттенком красного цвета. Посох в руке Табии, украшенный искусственной розой, был чуть-чуть поскромнее царского.
Узнав причину беспокойства его драгоценной персоны, хозяин проявил редкое радушие и гостеприимство. Новые жильцы были проведены во внутренний двор - святая святых восточного типа построек. Двор был вымощен белым камнем. Собственно двор представлял собой лабиринт из мелких двориков, но один из таких дворов превосходил размерами остальные и считался главным. Здесь можно вдохнуть свежего воздуха, напоенного ароматом цветущих деревьев, полюбоваться глубоким синим небом, где стаями вились белые голуби.
Огромный дом с плоской крышей был двухэтажным, с примыкающими к нему флигелями. Семья домовладельца занимала нижние этажи южного крыла дома, двери и окна которого выходили на прохладный север и были защищены от палящего солнца. В верхних этажах и остальных флигелях дома располагались хозяйственные помещения, прислуга и жили квартиранты.
Длинная деревянная терраса с перилами проходила вдоль всего периметра здания на уровне второго этажа. Здесь, обычно по утрам, прогуливались квартиранты, а по вечерам пили пиво на открытом воздухе.
На противоположной стороне двора тянулась одноэтажная постройка без окон с террасой, на которую выходило пять раскрытых створчатых дверей. Посреди двора протекал ручеек и впадал в круглый бассейн. По сторонам пышно цвели кусты роз. В глубине усадьбы, у глиняной стены, в густой тени лимонного дерева стояла беседка для отдыха. В хозяйственной части двора дымились несколько кухонных очагов, поставленных в ряд. По двору важно расхаживали удивительной красоты птицы с пестрыми длинными сине-зелеными хвостами и как простые домашние куры клевали рассыпанные в изобилии зерна какого-то злака.
Астианаксу и его людям предоставили лучшие помещения. Табия был все так же любезен, самолично показывал гостям все удобства дома и его достопримечательные уголки.
Так путешественники узнали об еще одной очень важной особенности вавилонского жилища - о домашнем кладбище. Даже будучи мертвыми, вавилоняне не покидали своего дома, их хоронили в специальных склепах или просто под полом. Поскольку каждому предку хотелось покоиться в собственном доме, то со временем их, предков, скапливалось изрядное число, так что бедные здравствующие родственники время от времени ломали себе головы над вопросом, куда бы их всех распределить. Одного какого-нибудь определенного места захоронения не было. Покойных зарывали в самых неожиданных местах: в тупичке у забора, возле главной аллеи, само собой разумеется - во всех малых двориках и в больших, естественно, тоже. Куда ни пойдешь, обязательно наткнешься на могилу досточтимого предка. Мало того, здесь же хоронили умерших рабов. Часто их помещали даже в семейные склепы хозяев. Такое вот было славное единение хозяина и раба его.
Если кто-то подумает, что вавилонские жилища были настоящими домами скорби, то он сильно ошибается. К могилам предков относились как к традиционным предметам обстановки. И никаких мрачных мыслей на ныне здравствующих они не наводили. Все было мило и по-домашнему уютно. Ибо каждый понимал, что жизнь и смерть - две стороны одной медали - неразрывны. В этом житейской мудрости заключался явный и тайный смысл экзистенции древнего вавилонянина.
К ужину подали жареных фазанов и уток, начиненных фисташками. Трапеза проходила на веранде, на открытом воздухе, так как в комнатах было слишком душно. По вавилонскому обычаю ужинали за столом, сидя на стульях. Соблюдая любезность, за стол пригласили ближнего квартиранта, который ходил кругами неподалеку и нюхал воздух. Он обрадовался несказанно и явился со своим семейством, впрочем, немногочисленным. Они чинно поднялись на веранду: шаркая домашними туфлями без задников с загнутыми носками, шествие возглавлял глава семьи - Шум-цилли-Мардук, за ним величественно плыла его жена - вавилонская матрона Баба-шаррат, за ней хвостиком волочился худенький подросток, их сын Набу-аплу-иддин, потомок Син-или. Слуги с наглыми лицами принесли гостям дополнительные стулья. Когда Баба-шаррат, после нескольких примерочных приседаний, отдала, наконец, свое пышное тело на попечение камышовому сидению, оно со страху разразилось скрипом и треском.
Хозяин застолья не пожалел, что пригласил квартиранта. Тот оказался весьма интересным человеком, веселым и открытым. Бойко говорил на хеттском наречии, потому что долгое время проживал в Митанни в городе Телль-Халаф, торговал с хеттами, потом ушел от дел, переселился в вавилонское предместье, купив собственное имение. Однако вскоре заскучал, полез в финансовые аферы, но, будучи провинциалом, не зная хитросплетений жизни столичных воротил, - потерпел крах: один хитрый банк его разорил, имение продали с торгов. Теперь вот снимает квартиру у Табии. Нет, он не жалуется, в общем-то, живет он не плохо, кое-какие средства у него еще остались...
После второй рюмки неожиданно выяснилось, что дед Шум-цилли-Мардука в свое время был весьма влиятельным человеком в Вавилонии, был крупным военачальником, воевал с эламитами в генеральском чине "раб-мага". Многое из речей говорливого квартиранта Астианакс взял на заметку.
После третьего бокала прекрасной выдержки виноградного вина бывший торговец, потомок славного генерала, стал рассказывать разные забавные истории из своей, богатой злоключениями жизни, потом перешел на анекдоты. Держа перед слегка осоловелыми глазами пустую рюмку из синего дорогого стекла с золотыми искрами, Шум-цили-Мардук говорил:
- Однажды два халдея зашли в вертеп. Там к ним привязалась особенно распутная лупа. Они стали спорить, кому платить за ужин, а кому за лупу...
- Шумик, перестань трепаться, - сказала матрона Баба-шарат, - за столом сидит дитё.
У потомка Син-или расцвели маки на щеках, он опустил стриженую голову, незаметно стянул из вазы еще одну горсть янтарных фиников и попытался их спрятать под своей коротенькой юбкой.
- Мальчик - будущий воин! - изрек внук генерала и кивнул слуге, чтобы тот налил ему еще вина. - Пусть привыкает к грубости мира. Не то ты вырастишь из него хлюпика... Так вот, господа, однажды три халдея зашли в некое веселое заведение...
Ужин прошел весело. Астианакс старался не показывать снедавших его мыслей по поводу утерянного имущества. К тому же уверенность, с какой сыщик взялся за, казалась бы, безнадежное дело, вселяла надежду.
После неудобств и тягот пути было особенно приятно возлечь на мягкое ложе с тонкими простынями, благоухающими лепестками роз. Сапа так обласкала молодого мужа, что он, несмотря на душевную и физическую усталость, целых 60 придуманных древними шумерами минут неотрывно выполнял свои супружеские обязанности, делая лишь краткие необходимые остановки после очередной кульминации. Потом они расслабленно лежали, словно плыли в божественной лодке, и слушали богатую разнообразными звуками вавилонскую ночь. Цикады неумолчно пели, лениво, без азарта перелаивались соседские собаки. Какой-то квартирант, которого не сочли достойным пригласить к ужину, на излишне повышенных тонах отчитывал нерадивого слугу. Другой квартирант, совсем уж безвестный, явился только что и, расположившись в беседке, дергал струны некоего щипкового инструмента и пытался негромко петь. Потом пение и звучание струн смолкли и сменились тихим смехом женщины... Еще через некоторое время, когда на стол подали свежего пива, сыщик, отхлебнув из кружки, поманил Астианакса куда-то. Стояла погибельная ночь - безлунная и беззвездная. Было так темно, что белый плащ сыщика стал черным. И они подошли к краю площадки, где дул сильный ветер. "Где мы? - спросил Астианакс и задохнулся от порыва ветра. - Зачем ты меня сюда привел? Ты уже выяснил, где мои кони?" - "Мы на Вавилонской башне", - ответил черный человек. "Кто ты!?" - крикнул троянский принц, становясь лицом к черному человеку, а спиной к краю пропасти. Чтобы не видеть ее пугающей глубины. "Я тот, кто тебя погубит!" - ответил черный человек и откинул с лица капюшон. Глаза человека засверкали как звезды в небе Амазонии - холодным, злобным светом. Астианакс отшатнулся, оступился. Ноги его потеряли вдруг опору, и он полетел в пропасть. Сердце защемило, казалось, оно остановилось. На миг Астианакс увидел булыжную мостовую, озаренную багровыми всполохами потустороннего пламени. Затем был страшный удар и жуткий хруст сломанных шейных позвонков. Бац! Хрусь! - И принц троянский проснулся весь в холодном поту.
- Что с тобой, милый муж мой? - встревожено спросила Сапа.
- Мне опять привиделось, что я упал с этой проклятой башни! - ответил Астианакс.
- Это не ты упал, - объяснила Сапа, - это Шумик на веранде свалился со стула. Надо было сразу отнести его домой, чтобы не пугал соседей... Ну, иди ко мне...
Астианакс повернулся к жене и крепко обнял ее, будто желая спрятаться, найти убежище у нее на груди от преследовавшего его наваждения в виде злого человека и страшной черной башни.
5
С утра заявился Шумик, чтобы опохмелиться. Поправив голову, он вызвался самолично, на правах местного жителя, показать гостям лицевую и изнаночную сторону своей столицы, с тайной надеждой на шикарный обед в каком-нибудь дорогом кабаке. Времени до назначенного сыщиком часа было еще предостаточно, и потому наши путешественники охотно согласились. Праздно бродили они по городским улицам и проспектам, искренне восхищаясь домами его, храмами, садами, циклопическими воротами и стенами величайшего города, по праву называвшимся пупом земли.
Главным храмом города и всей страны Шумера и Аккада была Эсагила (по-шумерийски - "Дом, в котором поднимают голову"), жилище бога Бэла-Мардука и его божественного семейства. Эсагила, как главный храм города, имела храмовую башню-зиккурат - знаменитую в последствии Вавилонскую башню, Этеменанке ("Дом краеугольного камня"). Храмовый комплекс занимал большую территорию, находясь в самом центре Вавилона. С запада он ограничивался набережной Евфрата, а с востока - главным проспектом. Говорили, что в святилище бога Мардука, в так называемом "Нухаре", находится гигантская золотая статуя этого бога. Но туда никого не пускали, кроме избранного круга жрецов. Жилище бога священно и не терпит мирской суеты.
В северной части комплекса высилась гигантская ступенчатая башня, облицованная обожженным кирпичом и выкрашенная в разные цвета. Основание - самая высокая часть сооружения - имело черную окраску, следующая ступень - белую, потом шла ступень пурпурного цвета, и далее, высоко-высоко, можно было разглядеть более мелкие ступени синего, ярко-красного, серебряного цветов. И, наконец, на вершине этой искусственной горы находилась последняя ступень - собственно храм бога, ослепительно сверкавшего золотом стен.
Шумерийцы на своей прародине поклонялись богам на вершинах гор. Под давлением варварских племен, вынужденные переселиться в гиблые болотистые низины Южного Двуречья, шумеры сохранили свои религиозные обычаи и, возводя жилище для своих богов, насыпали искусственную гору, которая, по их убеждению, соединяла небо и землю. Так во всех городах страны появились зиккураты. Вавилонский зиккурат был высочайшим из них и, как покажет дальнейший ход истории, - знаменитейшим. И даже более того, станет неким символом человеческого тщеславия и гордыни.
Когда Астианакс, сопровождаемый друзьями, подошел к основанию Башни и остановился у подножия величайшей лестницы, ведущей сразу на третий уровень, у него гулко забилось сердце. Принц Троянский слегка побледнел и отступил назад.
- Что с тобой, мой супруг? - спросила Сапа, - Тебе не здоровится?
- Эта Башня... - молвил принц, едва ворочая языком, - она такая высокая, что ее макушка задевает небо... Имеет ли право смертный подниматься на ее вершину и беспокоить живущего там бога?
- Ты не простой смертный, ты сын великого воина Гектора, будущий царь Трои. Тебе не подобает бояться какой-то башни. Разве ты никогда не был в горах? Гляди, там, на вершине храма кто-то стоит. Я не думаю, что он храбрее моего супруга.
- Что ты, Сапа, я вовсе не боюсь, - весело ответил Астианакс, но голос его предательски дрожал.
- Доблестный принц, - сказал один из друзей, отважный Элмей, - разреши мне первому подняться на вершину этой Башни, испытать на прочность эти старые ступени.
- Я поведу моих гостей, - растолкав всех, вылез вперед Шумик.
- Нет! - ответила за принца его жена. - Впереди всегда должен быть Астианакс - будущий покоритель народов. Иначе боги отвернутся от него, и он не сможет исполнить свою Священную Месть.
- Веди нас, доблестный сын великого Гектора, прямо в небо, где обитают боги! - вскричал весельчак Алкет. - Может быть, они пригласят нас на свой пир, я что-то проголодался.
Компания поддержала шутку веселым смехом.
Чем выше поднимался Астианакс по крутой каменной лестнице, ступени которой были выложены из белого камня, тем ниже опускалось его сердце. Голова кружилась, дыхание участилось, ноги медленно наливались свинцом. Поднявшись до середины Башни, все увидели отведенное для отдыха специальное место со скамейками.
Астианакс взглянул на все еще далекую вершину оставшейся части Башни и увидел там стоящего человека, закутанного в черный плащ не вавилонского покроя. Ветер трепал и подхватывал просторные полы плаща, и тогда казалось, будто громадный черный орел пробует силу своих крыльев перед тем, как взмыть в небеса. Присмотревшись, Троянский принц узнал в человеке вчерашнего незнакомца из харчевни, от которого исходила холодная злоба. Не он ли был сообщником, а то и главарем шайки разбойников, убивших и ограбивших его людей?
Отдохнув, наши путники поднялись еще на четыре уровня Башни и оказались перед входом в золотой храм. Смотрительница храма, вавилонянка средних лет, не разрешила входить в жилище бога чужеземцам, и убранство храма посетители смогли увидеть лишь с порога. Обстановка помещения была скромной и функциональной что ли, да позволят нам так выразиться. Если Нухар являлся "рабочим кабинетом" божества, то комната золотого храма была обставлена как спальня. Здесь стояло большое прекрасно убранное ложе и перед ним золотой стол, очевидно, предназначенный для утренних и вечерних трапез божества. По словам служительницы, Бэл-Мардук проводит здесь свои ночи. Насколько это соответствовало правде, сказать затруднительно, поскольку бог никому не показывается, кроме этой женщины, избранной им в услужение ему.
Осмотрев храм, путники прогулялись по террасе седьмого уровня, любуясь панорамой города. Вавилон лежал весь как на ладони - гигантский прямоугольник, застроенный домами, обрамленный зеленью садов и рукотворными рощами финиковых пальм. Вдали на востоке, на горизонте виднелись, размытые очертания соседних городов, то были Киш и Кута. И там тоже были свои башни, но значительно ниже Вавилонской. С высоты, где летают лишь птицы, да и то не всякие, гости города смогли оценить всю красоту и мощь циклопических ворот богини Иштар, еще раз подивиться высоте и ширине стен города, отдать должное архитекторам и строителям, возведшим их по приказу великих царей Вавилона, преисполнились восторгом математически точно выверенным линиям главного проспекта и строгой планировкой центральных улиц, пересекающихся под прямыми углами. Несмотря на ранний час, улицы были полны народа. Людишки казались отсюда, с этой божественно-заоблачной высоты, муравьями с пестрой окраской, снующими по своим, муравьиным делам.
- А вон там, за рекой, глядите! - сказал Шумик, показывая на запад, - есть придорожный кабачок, где подают замечательнейшее пиво!.. Впрочем, неплохое пивцо можно попробовать рядом с Башней, на улице бога Нергала Радостного...
- Кто о чем, а вшивый - о бане, - тихо произнесла Тихая Сапа. Стоящий рядом с ней Алкет, отзывчиво засмеялся.
Астианакс вместе со всеми машинально глянул вниз и в сторону, куда указывал толстенький, сомнительной чистоты перст Шумика, и невольно отпрянул, будто его ударили по лицу. У доблестного патрона дрожали ноги и обрывалось сердце. Хладный пот струился по его бледному, без единой кровинки, челу. Не в силах больше стоять на ногах, принц Троянский опустился на каменные плиты, прогретые утренним солнцем, и оперся спиной о стену золотого храма. Астианакс прерывисто дышал, как выброшенная на берег рыба.
Друзья не на шутку встревожились. Никогда еще они не видели своего предводителя в таком плачевном состоянии. Не было ему равного во всем Троянском царстве в кулачном бою и в беге, особенно в этом ему завидовал Полит, нынешний царь Трои. А как быстро Астианакс освоил верховую езду, как лихо мчался он на своем любимом белом жеребце, подаренном ему царицей амазонок! И никогда ничего подобного не случалось. Ни крепкое тело, ни голова его не подводили принца в трудные моменты. Что же случилось теперь? Друзья терялись в догадках, предполагая сначала отравление пирожками, которые они недавно купили с лотка уличного торговца, чтобы подкрепиться и которые, как будто, были не свежие. Но потом эта версия была отброшена как маловероятная, ведь все остальные чувствовали себя нормально. Или случилось самое худшее - принца поразила одна из ужасных болезней, которых в этом болотистом краю несть числа и почти все они смертельные. Но потом даже самые недогадливые поняли, что виной всему была - да, болезнь, но весьма специфическая, которая иногда поражает даже отчаянных храбрецов. Имя этой болезни - высотобоязнь. Астианакс боялся высоты. Ну что ж, решили друзья у каждого человека есть свой скрытый и явный порок. Идеальны только боги. Если вспомнить ненавидимого Астианаксом Ахилла, то можно сказать, что у каждого человека есть своя ахиллесова пята.
"О боги! - мысленно возопил Астианакс, - что скажут мои друзья, что они обо мне подумают. Их предводитель трясется от страха, как малое дитя! Какой позор! Но что же мне делать, коль я не в силах побороть свой недуг?!".
Ему вдруг вспомнилось то жуткое сновидение, в котором он падал с башни и разбивался насмерть о камни мостовой горящего города, похожего на его родную Трою. И повторившееся почти в точности сегодняшнее сновидение. Как узнать их тайный смысл?! Что это? Вещие сны, предупреждение свыше? И почему меня охватывает такое необъяснимое щемящее чувство, будто со мной когда-то это уже случалось - ужасное падение с башни... Быть может, всезнающие боги, разгадав мои планы, стремятся отвратить замышляемое? Но я должен отомстить за отца! У меня нет выбора!"
Астианакс сжал волю в кулак. Шатаясь, поднялся на ноги, оттолкнул участливо протянутые к нему руки друзей. И тут он снова увидел незнакомца в черном плаще. Тот стоял в дальнем углу террасы и любовался панорамой города, с притворной беспечностью подставив свою спину возможному врагу.
- Стойте здесь и никуда не уходите, - приказал Астианакс своим людям, а сам шагнул к черному человеку.
Принца качало из стороны в сторону, как матроса на палубе корабля, которого треплет свирепый шторм. Но он шел, ведя правой рукой по каменной балюстраде. Черный человек, сильно наклонясь, стал смотреть вниз, голова у него, очевидно, не кружилась. И от этого у Астианакса только усилился приступ. На секунду он взглянул на покосившийся горизонт, а когда вернул взгляд к незнакомцу, тот уже стоял к нему лицом, чудесным образом, неуловимо быстро повернувшись на 180 градусов.
- Кто ты? - прохрипел Астианакс на греческом, держась за рукоять меча. - Почему преследуешь меня? Что тебе надо? Не ты ли тот разбойник, по чьей шее соскучился меч палача?
Свет солнца бил в глаза Троянскому принцу. Он никак не мог разглядеть лица незнакомца, скрытого в глубокой тени капюшона. Только проклятый длинный нос торчал кривым лезвием.
- Ты ошибаешься, доблестный воин, - низким глуховатым голосом сказал человек на чистом троянском диалекте. - Я не бандит.
"Доблестный воин, как же..." - подумал Астианакс, стараясь поставить ноги так, чтобы дрожь в коленях была менее всего заметной. Унять ее совсем было выше его сил. Ужасно мерзкое чувство. Словно ты, маленький мальчик, описался перед друзьями, такими же малолетними, но по-детски жестокими, никому не прощающими минутной слабости тела.
- Я - Наблюдатель, - вновь прозвучал спокойный голос из-под капюшона.
- Чей ты наблюдатель, и кого высматриваешь? - допытывался Астианакс, тяжело опершись на балюстраду и чувствуя, как острый ее каменный край впивается в бок.
- Я посланник богов, - не таясь, ответил незнакомец, - а наблюдаю я за тобой, Астианакс Троянский.
- Тебе известно мое имя?! - удивился принц. - Впрочем, ты же наблюдатель...
- Я знаю не только твое имя, но и страшную твою судьбу. Ты вознамерился уничтожить народ, которому предназначено быть учителями других народов. Ты задумал разбить краеугольный камень из фундамента высочайшей цивилизации Будущих Времен! Вычеркнуть из Истории культуру, значение и величие которой тебе даже не понять! Остановись, смертный, или сон твой сбудется!
- Мне не страшны твои пророчества! - вскричал Астианакс. - Может быть, ты греческий шпион и пытаешься спасти свое проклятое племя от моей Святой Мести?! Нос у тебя подходящий для грека... Убирайся, ахейская собака, с глаз моих! Не то на собственной шее испытаешь свое пророчество, когда я сброшу тебя вниз с этой Башни!
Человек в черном плаще отрицательно покачал головой с накинутым на нее капюшоном, достал откуда-то некий продолговатый предмет с круглым застекленным окошечком, которое тут же вспыхнуло рубиновым светом, вроде бы тусклым, но, ударив по глазам, ослеплял. Судя по всему, это был фонарь, но не простой, а, вероятно, волшебный. Фонарь давал свет, пусть не яркий (потому что светило солнце), но пламени почему-то видно не было. Толстый кроваво-красный луч, вырывался из окошечка, упираясь в грудь Троянскому принцу, и тот неожиданно почувствовал, что его коснулось нечто материальное. Это была сила, преодолеть которую было невозможно.
Астианакс отступил на шаг, чтобы с разгона усилить давление на невидимую преграду и вдруг с ужасом ощутил, как подошвы его ног больше не касаются каменных плит пола, а сами плиты медленно удалялись. Незнакомец, очевидно, не прилагая никаких усилий, кроме колдовства, не спеша поднимал луч фонаря кверху. И на конце этого луча, как жук на игле, висел Астианакс. Черный человек забавлялся. Видно было, что ему ничего не стоит сбросить вниз жертву своих забав, но он почему-то медлил, очевидно, чтобы продлить удовольствие. Астианакс висел уже на высоте человеческого роста и чувствовал, как захватывает дух, как меркнет сознание.
- Жаль, что у меня нет санкции на твое убийство, - сказал черный человек, - Пока нет. Но предупреждение остается в силе. Боги слов на ветер не бросают.
Астианакс зарычал, как дикий зверь, прогоняя дурноту, и последним усилием выдернул меч из-за пояса. Друзья бросились на выручку. Незнакомец сразу погасил фонарь, и Астианакс, освободившись от непонятной силы, рухнул на площадку, как мешок с картофелем. Оружие принца, звеня, откатилось по плитам в сторону. Черный человек с усмешкой переступил через него и направился к лестнице. Товарищи принца и его недруг сошлись возле лестницы. Колдун направил фонарь на людей, но свет от него неожиданно приобрел другую форму - форму большого круглого и прозрачно-розоватого щита. Узоры щита, напоминавшие молнии, были словно всамделишные, мерно и беззвучно сновали они по плоскости, змеились, ветвились, пропадали и вновь возникали, и чувствовалась в них угроза и скрытая мощь.
Доблестный Элмей, игнорируя колдовство, пнул ногой нижний край "щита" так, что из него посыпались искры, а сверху рубанул его мечом. Незнакомец, нимало не пострадав, захохотал и, пройдя мимо, стал спускаться по лестнице. Зато пострадал и, вероятно серьезно, Элмей. Он тоже выронил меч и, с перекошенным лицом, рухнул рядом со своим предводителем. Остроглазый Алкет натянул тугой лук и пустил звонкую стрелу в удаляющуюся спину незнакомца. К сожалению, с тем же результатом. Оружие смертных беззвучно отскакивало от чудесного щита, как от неприступной крепостной стены. Сражение было с позором проиграно.
Тем временем Сапа и двое верных рабов из свиты помогли Астианаксу подняться. Другие занялись Элмеем. Он мог стоять только на одной левой ноге. Правая нога и правая рука, которыми так или иначе доблестный воин коснулся чудесного щита, почернели, потеряли чувствительность и не слушались. И вот их маленькое побитое войско бесславно и мучительно долго стало спускаться вниз.
Сойдя с лестницы Башни и став на твердую землю, к Астианаксу сразу вернулись силы. Головокружение, тошнота, удушье - все исчезло. Видя такое чудесное исцеление патрона, друзья обрадовались. Даже Элмей, поддерживаемый с двух сторон людьми, выдавил из себя возглас одобрения. Он тоже уже почти пришел в себя, паралич оказался нестойким, рука шевелилась, и на ногу уже можно было опираться, хотя и не в полную силу. Элмей, видя, что жизнь вновь возвращается в члены его, повеселел. Зато Астианакса прожигал насквозь мучительный стыд за свою недавнюю беспомощность. Если доблестный Элмей мог не стесняться полученных увечий в стычке, то неожиданная болезнь Астианакса была до обидного позорной. Но верные друзья принца оказались на высоте. Чтобы принизить значение случившегося, сгладить конфуз и пощадить самолюбие предводителя, Алкет дипломатично напомнил, что ничего зазорного в этой болезни нет. Ведь известно, что даже титан Антей страдал от нее, когда ноги его отрывались от тела Матери-земли.
Этот исторический пример Астианаксу понравился, и он тоже приободрился. Всегда приятно, когда тебя сравнивают с богами и полубогами. Ему бы еще Антееву мощь! Тогда держись Греция! Мысль о божественной мощи натолкнула Астианакса на дерзкую идею: хорошо бы выследить этого подлого грека и отнять у него чудо-фонарь. Имея такой фонарь, можно было потягаться с самим Антеем. Но как выследить черного человека? Трудно выследить суслику ночную сову. Как же все-таки из наблюдаемого самому превратиться в наблюдателя?
Нужна помощь опытных в таком деле людей. И, кажется, он знает, к кому обратиться со столь щекотливым вопросом. Да, это правильное решение. Лучшая тактика защиты - нападение. И он нападет. Кто-то хочет и в самом деле сотворить из него суслика, от страха забивающегося в норку. Нет, не бывать этому! Астианакс - царского рода, сын великого Гектора, он лев! Лев нападает. Бывает, конечно, и лев прячется, но лишь для того, чтобы выследить добычу, чтобы не вспугнуть ее раньше времени, а потом - три-четыре огромных прыжка, и добыча разрывается в клочья!
6
Еще издали, только подходя к сыскной конторе, Астианакс и его спутники увидели своих лошадей, понуро стоящих привязанными к столбам и охраняемые стражниками. Значит, Бэл-надин-апли и вправду был великим сыщиком, коли он так быстро справился с таким непростым делом. И главное, выполнил задание точно в срок. Воистину он заслужил похвалы и щедрую награду!
Оставив свою свиту за порогом, Астианакс один вошел в помещение, чтобы переговорить с сыщиком с глазу на глаз. Однако выполнить это оказалось делом затруднительным. В конторе было тесно от толкавшихся там заявителей, стражников и следователей. К тому же поставленные вдоль дальней стены пыточные столбы занимали порядочно места. К столбам толстыми пальмовыми веревками были привязаны пойманные разбойники, числом в три человека. Они были оголены до пояса. Судя по виду мужиков, им досталось изрядно. Морды разбиты в кровь, в скособоченных бородах и всклокоченных волосах застряла солома. Юбки на них были все в грязи, пыли и порваны, едва прикрывали пролетарское происхождение их владельцев. Ссадины на локтях и коленях говорили о том, что пойманных мужиков волокли по земле на веревках. Дознаватели, окончив дознание, прополаскивали окровавленные кнуты в бадье с водой и развешивали их на просушку и для устрашения других воров.
Разыскав в этой вакханалии правосудия своего сыщика, Астианакс попросил его перейти в какое-нибудь тихое помещение, где можно было бы переговорить, не напрягая голосовые связки. Они прошли в смежную комнатушку, где следователи отдыхали от дел пыточных. Бэл-надин-апли выпроводил охранника, открыл сейф, достал оттуда кожаные мешки с серебром, бросил их на стол.
- Извольте получить ваше имущество, - сказал он и с видом победителя уселся за противоположную от потерпевшего сторону стола. - Да, и не забудьте поставить свою личную печать у меня в документе.
Астианакс погладил рукой дубленую, местами вытертую кожу мешков, притянул половину к себе. Остальные придвинул к сыщику.
- Это слишком много за не такую уж и трудную работу, - сказал служитель правосудия.
- Главное, что она сделана в срок. Я поражен, как это вы так быстро...
- Потому у меня и прозвище - Быстрый, - хохотнул сыщик.
- Весьма меткое прозвище, - тоже рассмеялся Астианакс, потом спросил на излете гаснущей улыбки:
- Что будет с мужиками?
- Наверное, четвертуют, - равнодушным голосом ответил сыщик, - впрочем, не знаю... Их судьбу решит суд.
- Я хочу простить их и забрать заявление обратно. Такое возможно?
- Ну, если заявитель желает...
- Те мешки с серебром, что я вам отделил - плата за другое, вероятно, более опасное дело, которое я намерен вам предложить. Разумеется, если оно покажется вам незаконным, готов от него отказаться... Но, мне кажется, что справедливый закон должен защищать доброго человека, будь он хоть иноземец... Меня преследует один человек. Он угрожает мне. Час назад он покушался на мою жизнь!.. Тяжело ранил моего друга, доблестного Элмета! Помогите мне обезвредить его.
- Характер ранения? - спросил сыщик машинально.
Троянский принц не понял профессионального жаргона и переспросил.
- Чем ранен ваш друг? Ножом, мечом, палкой?..
- Ни тем, ни другим и ни третьим... Это был огонь! Или нечто, похожее на молнии. И еще это свет... свет породил молнии и нанес увечья моему товарищу! Он ранен... был во всяком случае. Тут какое-то колдовство...
Сыщик с сомнением посмотрел на "доброго" иноземца, но аргументы потерпевшего, которые тот выложил на стол, были слишком весомыми и щедрыми, чтобы даже такой честный служака, как Быстрый, осмелился их оспаривать.
- Не сочтите за труд, - сказал сыщик, - позовите вашего спутника, доблестного Элмета.
Прихрамывая и явно преувеличенно подволакивая ногу, Элмет вошел в комнату и уселся на подставленный сыщиком табурет. Раненая рука висела плетью вдоль плеча. Пугающая чернота прошла, но кожа все еще имела неестественно сизый, нездоровый оттенок. Пальцы поврежденной ноги, торчащие из-за ремешков военных сандалий, также имели сизый, дымчатый какой-то вид, словно кусок нагретого и остуженного металла.
Бэл-надин-апли с сочувствующим видом осмотрел увечные члены молодого воина и преисполнился решимости наказать зло.
- Вы можете описать внешность человека, напавшего на вас?
Астианакс меткими словами обрисовал черного человека.
Сыщик задумался, потом с непроницаемым видом осведомился:
- Вы хотите подать на него в суд? Малоперспективное дело... Ваши друзья, как заинтересованные лица, не могут быть признаны свидетелями. Хотя, если у вас появятся свидетели из числа местных жителей... У меня есть знакомые в корпорации лжесвидетелей. Но дело это хилое, ничего вам не дающее.
- У меня есть настоящий свидетель, его имя Шумик... Но не в этом цель моя.
Нервно расхаживая по комнате, Троянский принц посвятил сыщика в свой план.
Сыщику идея понравилась, особенно тем, что позволяла ему, при любом обороте дела, остаться в тени, ибо акция будет тайной, без свидетелей, без суда, без огласки. Перспектива схватиться в открытую, в рамках закона, с несомненно могущественным человеком Бэл-надин-апли совсем не прельщала. Особенно взбодрил его неслыханный размер вознаграждения за осуществление акции. Если все пройдет гладко, он сможет бросить эту собачью работу, уйти в отставку, купить имение на юго-западе, подальше от вони и грязи столичного города, и жить в свое удовольствие. Сын, наконец, получит приличное образование и сможет вести жизнь, какую захочет. Нет, положительно тебе неслыханно повезло, сыщик Бэл-надин-апли. Теперь оставалось заручиться согласием разбойников, которые, несомненно же, согласятся принять участие в лихом деле, ведь им терять нечего, кроме своей головы. И уж ее-то они точно потеряют, коли откажутся.
Однако, противу ожиданий, мужикам идея Астианакса показалась не столь заманчивой. Когда разбойникам объяснили, какого человека они должны взять на гоп-стоп, они, тряся бородами, стали отплевываться от предложения, как от чумы.
- Лучше я полезу купаться в бассейн с крокодилами, чем свяжусь с Коршуном! - замахал руками главарь шайки. - Это очень известный человек в городе, его все воры знают. Ему дали кличку - Коршун. Никто не знает его настоящего имени, кто он, откуда и чем промышляет. Он не халдей, не семит, не египтянин, не... Короче, он чужак, дракон его забери, очень опасный чужак. Однажды Хамет хотел его щипнуть, ваша милость знает Хамета, ширмач что надо, ну так вот, Коршун с ним такое сотворил... Нет, он не прибил его посохом, пальцем не тронул, даже не обернулся... но Хамет весь как-то скорчился, его всего перекрутило, изогнуло, изломало, будто его дракон пожевал и выплюнул. Теперь Хамет никому не нужен, жалкий побирушка у ворот... После этого случая мужики зареклись всеми богами приближаться к чародею ближе, чем на десять ашлу.
От таких вестей у Астианакса оборвалось сердце, нервная дрожь ужаса холодной волной пробежала от макушки до пят. Он вопросительно взглянул на сыщика, как бы желая услышать от того слова опровержения, хотя надежда эта была слабой. Ведь он лично убедился в чародейских способностях черного человека. Значит, слова разбойников - это не обычная для простолюдинов гиперболическая переоценка опасности, при их столкновении с непонятным, а вполне точные, соответствующие действительности свидетельства. Пожалуй, что по невежеству еще и принижена мощь чародея. Никто ведь не знает, на что способен посланец богов. Если только он не обманывает... И он не вестник богов, а посланец злых духов. Если только не сам злой дух!
- У меня на этого Коршуна кое-какие сведения имеются, - сказал сыщик, поглаживая бороду, когда они вновь вернулись в комнату отдыха и остались с глазу на глаз. - До чего меткая кличка, однако!
Сыщик принялся копаться в настенном шкафу и вскоре выудил из мрачных глубин его до звона просушенную глиняную табличку с выдавленными на ней знаками, похожими на птичьи следы.
- Зовут его Бэл-аххе-наиба, - стал читать сыщик хитрую вавилонскую клинопись, - родился в Хорсабаде, в Ассирии, мать его, кажется, была пленной армянкой... Тут мой информатор не уверен... Отец не известен, но, судя по вавилонскому имени, которое дали мальчику, отцом, скорее всего, был вавилонян. Бэл-аххе-наиба долгое время проживал за границей нашего царства, где именно, также установить не удалось. Потом объявился в Барсипе. Теперь он арендует поблизости несколько храмовых имений, короче, "человек на суту", довольно богатый кондуктор. Владелец собственного имения у Лазурных ворот в Барсипе, но сдает его в аренду другому кондуктору, предпочитая жить в пригороде Вавилона. У него собственный большой дом с усадьбой неподалеку от дороги, что идет на Ниппур. Причина, по которой он мало кому известен в деловых кругах, заключается в том, что Бэл-аххе-наиба лично своим хозяйством не занимается, все дела передоверил некому кредитору Римете. До вашего заявления, досточтимый принц, у меня не было сомнений в его лояльности... Теперь они появились...
Далее сыщик поведал, что Коршун имеет содержанку, но поселил девушку отдельно, снимает для нее домик где-то на отшибе. Через день навещает её...
Астианакс был поражен осведомленностью сыщика. Если эти сведения он называет кое-какими, то что же тогда представляют из себя полные сведения? Может быть, знание, о чем думает подопечный, сидя в отхожем месте?
- Вам придется запастись терпением, уважаемый принц, - сказал сыщик. - Но, полагаю, что дело выгорит. Мы еще немного поработаем с мужиками... Уверен: денька через два-три они расколются, раскаются и согласятся пощипать самого Бэл-Мардука. Я знаю этих подонков как облупленных. Сначала артачатся до последней возможности. Иной раз кажется, что стоять будут до конца. Но потом все равно соглашаются. Уж очень они ценят свою шкуру.
Всю обратную дорогу домой Астианакс думал только об одном: об единоборстве с чародеем, который хитро маскируется под простого ассирийца. Сможет ли Астианакс противостоять этому, несомненно, злому духу, вступить с ним в единоборство? Исторические примеры вдохновляли. Однажды Диомед, сын Тидея не побоялся вступить в бой с самим богом войны, буйным Аресом и тяжко ранил его. Улетел Арес на Олимп, скуля как побитый щенок. Разумеется, Диомеду помогла Афина, но ведь и за Аресом стояла божественная мощь. Не сыграет ли волшебный фонарь, который он собирается отнять у черного человека, роль своеобразного походного палладия, под защитой которого Астианакс одержит свои будущие победы? О, Афина-воительница, защитница троянцев! Помоги одному из сынов троянских свершить Священную Месть!
* * *
В ожидании, когда исполнится его мечта - завладеть волшебным фонарем и избавиться от опеки черного человека - Астианакс и его спутники вели заманчивый образ жизни праздных путешественников. Побывали в крупнейших после Вавилона городах, таких как: Барсипа, Сиппар и Кута. Побывали и в южной части земли Сенаар, то есть Двуречья - Уруке халдейском. После широты и размаха Вавилоны, городки казались скромными, но, в общем-то, чем-то на Вавилон похожие в своей архитектуре: те же многоэтажные дома, единой конструкции храмовые башни, только чуть пониже. Толпы народа на торжищах были так же пестро одеты и столь же темпераментны. В Уруке с Астианаксом случилась одна неприятность.
Однажды на базаре у ворот Гишшу Астианакс увидел бедно одетого старика, к которому обращалось очень много людей. Как выяснилось, это был известный халдейский маг-хиромант. Движимый любопытством, троянский принц тоже решил проверить свою судьбу. Выстояв длинную очередь, он протянул свою ладонь прорицателю, который, к удивлению Астианакса, оказался слепым. Прохладные, с тонкой сухой кожей руки халдея проворно схватили крепкую горячую ладонь юноши. Чуткие длинные пальцы проворно пробежали по выпуклостям и впадинам, по холмам и равнинам протянутой ладони, нащупывая линии жизни, сердца, ума и прочие письменные знаки судьбы, понятные лишь профессиональному хироманту. По мере знакомства с хирографией широкой ладони юноши, лицо старика принимало все более озабоченный вид. Он поспешно схватил и обследовал другую руку Астианакса с не меньшей, а, пожалуй, еще большей тревогой. Под конец тревога хироманта переросла в неподдельный ужас. Выкатив бельма, прорицатель уставился на Астианакса незрячими глазами так пристально, что тот готов был поклясться - старик видит его. Видит насквозь своим внутренним зрением. И это было правдой.
- О, Великий бог Бэл-Мардук, смилуйся над нами! - простонал прорицатель. - Лучше бы этому парню умереть во младенчестве! Бог кровопролитной войны и владыка преисподней Нергал движет тобой, чужестранец. Ты прольешь много крови. Ты уничтожишь целый народ! Мой тебе совет: не делай этого, откажись от своего безумного плана. Иначе боги покарают тебя! А до тех пор видение башни будет преследовать тебя во сне...
- Ни слова больше, старик, - сказал Астианакс, бросил к ногам прорицателя большой слиток серебра и удалился, встревоженный повторным пророчеством, но и окрыленный авторитетными словами хироманта. Не боялся он мести богов. Главное, старик подтвердил, что он выполнит свою миссию, - его отец, великий воин-герой, на которого он всегда мечтал походить, будет отмщен сполна!
7
Сыщик Бэл-надин-апли вышел из цирюльни завитой и благоухающий. Мужчины-вавилоняне, пожалуй, в большей степени, чем женщины следили за своей внешностью: регулярно красили хной бороды и волосы на голове (а иногда и везде), делали завивки, укладки, косметические маски на лицо и прочие места (Да, и там тоже). На утренний туалет подчас уходило уйма времени. Но каким бы ни был чистюлей Бэл-надин-апли, сегодня с утра он спешил, потому ежеутренний ритуал наведения красоты был урезан до минимума.
Пройдя по улице бога Сина квартала два, сыщик "проверился", нет ли "хвоста", убедился, что нет, свернул в проулок Камышовый. Прошел вдоль маленькой речки, чьи воды отвратительно пахли нечистотами. Увидев укромное место, Бэл-надин-апли остановился под деревом и стал ждать. Он два раза переворачивал маленькие песочные часы и, когда перевернул в третий раз, в проулке появилась Итт-Мардук-балету по прозвищу Дамка. Слава Мардуку, облегченно вздохнул сыщик, она получила его записку, посланную с мальчишкой-рассыльным. Записка - недолговечный кусочек папируса, который надлежало уничтожить по прочтении.
Содержанка Коршуна была молода, хороша собой, шла легкой танцующей походкой. Бэл-надин-апли с отвращением представил, как Коршун простирает над ней свои черные крылья и терзает грязными когтями прекрасное белое тело. Бедная Итт, ей приходится терпеть зловоние этого демона. По донесениям соглядатаев, Коршун никогда не посещал общественные бани и цирюльни. Может быть, он моется дома? Хотя вряд ли. Коршун не производил впечатления чистоплотного человека.
Когда Дамка проходила мимо него, замаскированный сыщик тихонечко свистнул и показался на глаза. Дамка вздрогнула, закрыла лицо покрывалом.
- Это я, сударыня, послал записку, а не ваша подруга, - сказал вместо приветствия сыщик. - Поэтому у вас встреча со мной.
- Кто вы и что вам угодно?
Для пользы дела Быстрый не стал работать с ней под легендой, показал свой бронзовый значок Государственного Сыскного Департамента. Только прозвище назвал вымышленное - Сметливый. Дамка сейчас же прониклась уважением к блюстителю закона, ибо была лояльная гражданка и очень культурная девушка.
- Дело касается вашего содержателя, досточтимого Бэл-аххе-наиба. По прозвищу Коршун.
При упоминании этого имени девушку охватил трепет иного рода. Она задрожала от страха. Между тем, сыщик зашел с другого края:
- Вы, кажется, мечтаете открыть Школу благовоспитанных девиц, не так ли, сударыня?
- Откуда вам известны мои мечты, господин Сметливый? Разве вы читаете мысли?
- Хороший сыщик должен знать, чем живут люди на его участке.
- Да, я хотела... Но обстоятельства... Вам, наверное, известно, что я сирота... Мать умерла давно; а в прошлом году, когда был весенний мор, скончался отец... Дом, доставшийся мне по наследству, выкупить я не смогла, слишком высокий налог на недвижимость. В отчаянии мне пришлось выйти на панель. Там меня и подобрал Коршун. Он был моим первым клиентом. Потому и предложил стать его содержанкой. Выбора у меня не было, я согласилась. Все-таки он благородный господин, богат... Я привыкла к нему, несмотря на...
- ...несмотря на то, что он омерзителен, - закончил фразу девушки сыщик.
- Да, - прошептала Итт, слегка приоткрывая лицо. Сметливый ей нравился гораздо больше, чем хозяин её тела.
Миленькое личико, подумал сыщик, глаза газели. О, Мардук! Что с нами творит нищета. А вслух сказал:
- Ну, хорошо. А что бы вы стали делать, если б вдруг у вас появились деньги? Много денег и не от Коршуна. Допустим, вот такой мешочек серебра. Здесь почти четыре сикля. Хватит, чтобы арендовать помещение под Школу, обзавестись обстановкой. А когда станете получать доход от учебы девиц, сможете начать самостоятельную жизнь.
- Это было бы хорошо! - в глазах девушки вспыхнули задорные огоньки. - Тогда бы я ушла от Коршуна.
- И не испугались бы его мести?
- Я свободная гражданка, он не посмеет неволить меня. На моей стороне закон, не так ли?
- Истинно так, - заверил слуга закона. - Уж я об этом позабочусь.
- Но к чему эти пустые разговоры. Денег мне никто не даст...
- Эти деньги, сударыня, будут ваши... если вы окажите мне одну услугу...
- Вы хотите перекупить меня у Коршуна?
- Нет, что вы! Я не покупаю любовь, я еще достаточно привлекателен сам по себе... хм... Ну так как?
- Я должна стать осведомителем? Это касается Коршуна?
- Осведомителей у меня и так полно. От вас же мне нужно вот что...
* * *
- Нет, нет и нет! - вскричала Дамка, когда узнала, что ей предлагают. Лучше смерть.
- Чем же лучше? От вас и требуется всего лишь подсыпать в питье Коршуна сонного зелья. Ведь он употребляет возбуждающие снадобья, перед тем как...
- Употребляет... Хотя у него мужской силы и без того хватает.
- Ну вот. Стало быть, усыпить его проще простого. Ведь так?
Девушка, потупивши взор, молчала.
- А когда он уснет, возьмете у него одну вещь. Она похожа на маленький фонарь... с окошечком из прозрачного материала, вроде стекла... Где он его носит?
- На поясе... Он называет его Защитником. Как-то раза два он давал мне его поносить, когда мне надо было сходить по делам в опасные районы города. Объяснил, как надо с ним обращаться.
- Прекрасно! - воскликнул сыщик. - Тогда, пожалуй, и усыплять не придется. Кто знает этого колдуна, может он распознает зелье своим мерзким носом... Поступим так. Сегодня вечером, как он придет, сообщите ему, что заболела подруга. Записку ему покажите. И скажите еще, мол, надо больную навестить. Дескать, зовет она... Скажете, что опасаетесь за свою безопасность. Кварталы там, мол, бандитские... Поняли?
- Понять-то поняла, а ну как не даст?
- А вы хорошенько попросите... А коли не даст, тогда будем думать... Но, если дельце выгорит, отдадите фонарь мне. Я буду ждать вас у кожевенного рынка. Вернетесь домой, расскажете, что выронила по дороге, или отобрали мужики.
- Он убьет меня!
- Это вряд ли. Прибить прибьет, ну да вы, женщины, к побоям привыкшие. Придется потерпеть. Зато потом получите четыре мины серебра. Вот вам мое честное слово! А не верите, так я заранее табличку приготовил с обязательством выдать вознаграждение за помощь Сыскному Департаменту. На вот возьмите, спрячьте.
Дамка прочла клинопись, выдавленную на глиняной табличке с неровными краями, и осталась довольной. Под обязательством стояла личная печать сыщика. В суде, если что, от такого документа отказать будет невозможно.
И все же Итт-Мардук-балету сомневалась, вправе ли она предавать своего, пусть и гадкого, но все же покровителя.
- Зачем вам Защитник?
- Мне он не к чему, - высокомерно ответил сыщик. - Меня защищает государство... А что касается моей просьбы, то она продиктована заботой о других людях... С помощью этого фонаря Коршун совершил преступление. Угрожал смертью одной важной персоне, гостю нашего города... Впрочем, это неважно. А важно конфисковать этот злосчастный фонарь. Это решение Сыскного Департамента. Так что с этой стороны будьте покойны. Все законно, - соврал сыщик опять же для пользы дела. - Однако, зная крутой нрав вашего покровителя, чтобы не терять понапрасну людей, фонарь решено выманить хитростью. Так что своим поступком вы поможете государству.
- Хорошо я согласна.
- Теперь расскажите, как обходиться с Защитником? Потому что говорят, будто он никого чужого к себе не подпускает.
- Надо произнести заклинание. Коршун называет его - "код".
- Какое заклинание?
- Нужно произнести шумерское слово "Поп-корн", после чего приложить большой палец на одно место, там такая впадинка...
- Значит, "Поп... корн"? - почесал бороду сыщик, даже не заметив, как повредил ее аккуратность задумчивым жестом. - Я знаю шумерский, что-то я такого слова там не встречал...
- Может и не шумерское... Мне кажется, что это имя женщины. Коршун как-то в подпитии мне рассказал о своей возлюбленной, которая живет в иных временах...
- Как это понять?
- Вот и я не поняла. Наверное, в прошлом у него была женщина...
- А! - догадался сыщик, - это поэтическая фигура. Вот бы никогда не подумал, что Коршун склонен к витиеватой речи... Ну ладно. Поподробнее, поподробнее.
- Еще там есть такие пуговки... Если нажать одну...
* * *
- Осторожно! Не касайтесь меня! - вскричал сыщик Бэл-надин-апли. - Сначала произнесите слово "Поп-корн". Однажды, произнеся это заклинание, вы навсегда становитесь другом Защитнику, и он вас не тронет. Будет оберегать и защищать лучше, чем тысячная армия.
Астианакс мысленно поворочал на языке незнакомое слово, наконец, решившись, громко произнес:
- Поп-корн!
- Ну вот, держите... Теперь он вас не тронет.
Сыщик протянул волшебный фонарь, который обманным путем выманили у Коршуна. На миг в голове Бэл-надин-апли мелькнула предательская мысль: "Наверное, надо было этот фонарь оставить себе...", но вспомнил, кто финансировал дело, тот, стало быть, и хозяин положения.
Те люди, для кого честное слово - не пустой звук, поймут, с какой поспешностью загасил крамольную мысль сыщик; загасил, затоптал, как гасят нечаянно вспыхнувший огонь.
Но от внимания принца троянского не ускользнул алчный блеск глаз сыщика. А тот, смущаясь, подсказал:
- Сюда надо приложить большой палец... Вот так... Теперь Защитник ваш. Эта пуговка усыпляет его, эта - пробуждает...
- И это все? - спросил Астианакс. - Так просто? Хм... А ведь какие стены суеверного ужаса возвели вокруг этого Коршуна... Но оказалось, что обезоружить его так просто...
- У меня есть сосед, - сказал Бэл-надин-апли, приглаживая бороду, - а я, надо вам сказать, немного играю на донго, под музыку, знаете ли, хорошо думается... Так вот он, бывало, зайдет ко мне и говорит: "Ты так ладно играешь и с виду так просто, не попробовать ли и мне?". А я отвечаю ему: "Да, это очень просто, если знать, в каком месте и какие струны затронуть".
Астианакс покраснел, принес извинения сыщику, потом спросил:
- В расчете ли мы?
- В полном. Скажите, принц, как поступить с разбойниками... Они так и не были в деле.
- Пусть убьют Коршуна.
- Нет, уважаемый принц, я этого допустить не могу. Не имею права, поймите...
- Тогда мне эти мужики не к чему. Насадите их головы на кол.
- Так тому и быть. Прощайте, принц. Желаю счастливого вам пути.
Когда калитка усадьбы Табии закрылась за спиной сыщика, Астианакс позвал одного из своих слуг, раба-грека.
- Вот что, Фекалий. Ты видел человека, который сейчас ушел отсюда?
- Да, господин, - ответил Фекалий, пряча грязные руки в складки хитона.
- Выследи, где он живет. Да смотри, не попадись ему на глаза два раза подряд, он очень умный и опытный... Слушай дальше: Ночью залезешь к нему в дом и зарежешь его. Если у него есть семья - никого больше не трогай. Заберешь кошели с серебром, все принесешь сюда. Получишь большую награду. Беги!
- Слушаюсь!
Фекалий умчался догонять сыщика, а принц троянский принялся изучать свойства волшебного фонаря.
Из спальни на террасу, где сидел принц, вышла проснувшаяся Сапа. Она подскочила веселой птахой и хотела обнять своего любимого мужа, но тот грубо крикнул:
- Прочь! Не приближайся!
Сапа отпрянула, села мимо плетеного кресла и упала на дощатый пол. Гуляющие рядом царственные павлины переполошились.
- В чем дело, дорогой? - обиженно спросила Сапа, поднимаясь и потирая ушибленный локоть.
- Прости, дорогая, теперь ко мне так просто не подойдешь. У меня теперь есть Защитник.
- А как же мы будем любить друг друга?
- Скажи громко - "Поп-корн"
- Для чего?
- Говори, что приказываю, женщина!.. Ну, Сапа, скажи - "Поп-корн".
- Поп что?
- "Поп-корн"!
- Ну попкон...
- Неправильно. Повторяй: "Поп-кор-р-рн"
- "Попкорн"!
Ну, вот и все. Теперь приложи в эту ложбинку свой пальчик... не этот, большой. Хорошо. Сейчас можешь обнять меня.
- О боги! Это, что, теперь я должна проделывать такое каждый раз, когда...
- Нет, произнеся заклинание, ты навеки стала другом Защитника. Он тебя не причинит вреда.
- Чудеса! А это что за бусинка?
- Эту ползучую бусинку я еще не трогал.
- Давай попробуем? - сказала любопытная жена.
Астианакс отвел круглое окошечко фонаря от лица Сапы и потянул бусинку книзу. Из окошечка выдвинулся, как некий стержень, рубиновый луч света.
Астианакс злорадно рассмеялся и сдвинул бусинку еще. Луч удлинился на десять локтей. Сдвинув ползунок до конца, принц троянский и его жена вздрогнули от треска. Луч уперся в стену дома и пробил её насквозь. Астианакс поставил ползунок на место, и твердый луч послушно втянулся обратно в фонарь.
На шум прибежал хозяин дома, досточтимый Табия. Увидев пробоину в семейном корабле, он возопил, ломая руки:
- Кто разрушил мой дом! О, Бэл-Мардук!
- Похоже, какой-то великан швырнул камень, - сказал Астианакс, пряча под одежду Защитника, и он там ладно присосался к кожаному поясу. - Непрочные дома, однако, строят в Вавилоне, из глины. Из камня надо бы строить. Каменную стену так просто не разрушишь.
- Какие камни? - стонал Табия, тут на глину-то кое-как наскребли денег. Ох, что же мне делать? Ремонт меня разорит...
Астианакса вдруг окатила волна радостного озарения. Защитник, оказывается - не только щит, но и меч, и таран! При помощи такого оружия можно разнести в пыль любые стены. Нет, положительно не все боги настроены против него, Астианакса, кое-кто из небожителей - хорошо бы знать - кто, чтобы принести ему жертвы - на стороне мстителя.
Сокрушенный горем Табия удалился, ему на смену явился квартирант Шумик. Как всегда, с утра у него болела голова. Как всегда, он мечтал опохмелиться, желательно за чужой счет.
- Доброе утро! - прокаркал он хриплым голосом и по-приятельски сграбастал Астианакса.
Сапа не успела предупредить Шумика, и тот жестоко поплатился за свою фамильярность в отношении принца. Розовый с бегающими молниями щит, неизвестно откуда взявшийся, отбросил беднягу на четыре шага, ожег, парализовал, кинул в пропасть бессознания.
Тут уж начался переполох нешуточный. Завыла могучим басом жена Шумика Баба-шаррат, сыночек, похожий на цыпленка, плаксиво заверещал. Сбежались другие квартиранты. Все стали молить богов не посылать больше громов и молний в такой ясный, безоблачный день (Вот что странно).
Шумика с искаженной физиономией и опаленными руками уволокли в дом, принялись отхаживать, поить снадобьями. Он уже пришел в себя, хрипел, изрыгая проклятья.
- Зачем ты его так?.. - спросила Сапа своего мужа.
- Коль скоро мне предстоит истребить целый народ, - сказал Астианакс, - мне надо было опробовать действие Защитника. Да что ты его жалеешь, он же чужестранец.
Сапа подумала и ответила:
- Но я ведь тоже для тебя чужестранка...
- Ну, ты - совсем другое дело. Ты жена моя. И должна во всем меня поддерживать. Поддерживаешь ли ты меня?
Голос мужа таил скрытую угрозу.
- Да, - покорно ответила Тихая Сапа.
8
- Я убью его!!! - орал Коршун.
Он ворвался в Опорный Пост Времени как ураган. Стремительно он шел по коридору, сметая все, что попадалось на пути. Полы его черного плаща развивались, точно гигантские крылья, заставляя трепетать листы с приказами, вывешенные на доске объявлений. Какой-то служащий, пивший кофе возле автомата, забился в угол и поперхнулся.
Коршун влетел в кабинет начальника Поста, крылья его медленно опали. Но злоба кипела, клокотала, как горячий гейзер, как вулкан. Начальник Поста Василий Лемуров, по прозвищу Базилевс, русский, в миру Вавилона - Нергал-ушезий, был человеком склонным к полноте, нрава умеренного, поднял голову от бумаг, заваливших его стол, и вопрошающе уставился на возмутителя спокойствия.
- Я убью эту троянскую собаку! - в очередной раз выкрикнул Коршун и грохнул кулаком по металлическому столу Василия Лемурова. Столоначальник покраснел, весь взволновался и гаркнул в ответ:
- СЯДЬ! И перестань орать!
Видя, что его не боятся, Коршун слегка умерил свой клекот, отбросил в сторону полу плаща и уселся на стул из нержавеющей стали. Забросил ногу на ногу.
Лемуров отметил, что Коршун не соблюдает вавилонскую моду, ходит как варвар в кожаных штанах и в сапогах с высокими, до колен, голенищами, и пОтом от него несет за версту.
- Ну, что там у тебя случилось? - на полном лице начальника медленно угасал нервический огонь.
Коршун с грохотом обрушил задранную ногу на пол, упер ладони в ляжки, подался вперед:
- Этот гад выкрал у меня Защитника!
- Какой гад? - Василий сцепил пальцы рук в замок.
- Астианакс, мать его, Троянский! Он подкупил мою шлюшку, и та... А я, как дурак, поверил этой стерве... Др-р-рянь!
- Та-а-ак... - протянул начальник Поста, откинулся на спинку кресла. - Это серьезное дело.
- Еще бы не серьезное... - злобно глянул исподлобья Коршун.
- А откуда известно, что прибором завладел Астианакс?
- Моя дура во всем созналась. Я плетью её огрел пару раз по ребрам...
- Ну ты и зверь.
- С бабами только так и надо.
- Прибор надо вернуть.
- Сам знаю, что надо. Как же, вернешь его теперь...
- А где сейчас принц?
- Отбыл, сука!
- Да, дело и впрямь дрянное. Трибуналом пахнет.
- Еще бы не пахнет... Что?! Ты погоди, я верну прибор...
- Пиши рапорт.
- На чьё имя писать?
- На моё, конечно... ЧП ведь произошло на моем участке. А я пошлю по инстанции. В том числе и квакам.
- Квакам-то зачем?
- Затем! - начальник вышел из-за стола, присел на край столешницы, отодвинув бумаги, почесал голую мясистую коленку, поправил шерстяную юбку. - Ты что думаешь, это шуточки? Прибор из инвентаря кваков. Защитник выдается преимущественно резидентам, долго живущим в стране. Прибор секретный... хотя у нас все секретное. Вся наша деятельность здесь, во Времени, - большой секрет. А ты халатно относишься к своим обязанностям, теряешь уникальные приборы. Знаешь, что за это бывает?
- Не знаю... - нахохлился Коршун. - Прецедентов еще не было.
- То-то что не было. А теперь ты его создал. И вообще...
- Что вообще? Ну, давай, договаривай, начальник.
- Жалуются на тебя.
- Кто жалуется?
- Люди жалуются, люди. Конфликтуешь с учеными по пустякам. Зачем ты нахамил начальнику Экспедиции?.. К Марианне пристаешь с непристойными предложениями. А у неё жених есть, там, за Пределом.
- Жени-и-их... ха-ха... Другим можно, а мне, что, нельзя?
- На что ты намекаешь? - начальник вновь покраснел.
- Знаем-знаем. Имеющий глаза, да увидит, имеющий уши, да услышит..
- Ну так слушай, Жак Пулен. Ты ведешь себя отвратительно и недостойно. О тебе слухами полон весь Вавилон... и его окрестности... Людей пугаешь, не соблюдаешь обычаи, что за одежда на тебе? Почему в штанах? Почему не в юбке? Почему плащ не по моде? Что это у тебя за крылатка?! В Супермена играешь? Как контролер Особого Отдела ты должен служить примером для других. А ты своими действиями дезавуируешь Опорный Пост. Отвечать же приходится мне!.. И по финансовой линии у тебя не все в порядке. Средства тратишь, не разбирая... открыто живешь с местной девушкой. А она, между прочим, еще способна родить ребенка.
- Я предохраняюсь.
- Предохраняется он...
- Что ж мне со старухой спать прикажите?
- Если надо будет, прикажу.
- Кишка тонка. У меня свое начальство есть. Сидят повыше вас.
- Ну, все, ты мне надоел. Я подаю рапорт на тебя в Конфликтную Комиссию. Пусть с тобой разбирается твое начальство из Бюро, но объяснительную ты мне все равно напишешь...
Коршун вскочил:
- Дай хроноджет!
- Чи-иво-о-о?
- Хроноджет, говорю, дай. Подпиши полетный лист. Я все переиграю!
- Охренел, да? Это ведь не машина времени из фантастических романов. Сел, туда-сюда смотался. Хроноджет - это, по сути, космический корабль. Знаешь, во что обходится -запуск? Да и кто тебе разрешит запутывать Линию, даже ради секретного прибора. Ты же особист, правила знаешь. Выкручивайся сам. Ничем тебе помочь не могу. Я не силовик, я администратор. У меня своих забот полон рот. На втором объекте полетел кондиционер, вот моя работа...
- Отыграться хочешь за Марианну?
- Знаешь, ты меня уже так достал, с удовольствием бы "замочил тебя в сортире". - Последнюю фразу Лемуров произнес по-русски.
- Как это понять? - вопросил Пулен.
- Это старинная русская идиома. Точного её смысла никто не помнит, но она означает - избавиться от человека.
- Не дождетесь.
- Сгинь! Пиши объяснительную и убирайся к чертовой прабабушке. Чтоб не пахло здесь тобой... И помойся в бане! Дракон тебя побери.
Едва Коршун улетел, как зазвонил уник. Начальник Поста сказал в трубку: "Лемуров". То, что он услышал, заставило его побледнеть. Он распахнул дверь кабинета, выглянул в коридор. В конце его, раскинув крылья плаща, на бреющем, удалялся Коршун. Прикрыв трубку рукой, Василий Лемуров крикнул:
- Жак!!!
Коршун развернулся, сверкнул вопрошающим взглядом.
- Жак, зайди ко мне, - уже спокойно сказал Лемуров. - Поговорим насчет хроноджета...
- Давно бы так... - самодовольно ухмыльнулся Коршун.
Пока он шел обратно, Василий слушал, что ему докладывали по связи. Пропустив Жака мимо себя в кабинет, начальник Опорного Поста не спеша закрыл дверь и в том же неспешном темпе стал ходить по кабинету, слушая трубку. Коршун выжидательно крутил головой и тогда Лемуров молча указал ему на прежний стул. Коршун сел, привычно подобрав полу плаща. Он был доволен, только слегка раздражал начальник, ходивший за спиной.
Наконец Василий Лемуров кончил разговор, вернулся за стол, Коршун облегченно вздохнул.
- Что, обстоятельства изменились? - спросил он, нагло осклабясь.
- Изменились, - рассеянно ответил начальник. - Выпьешь чего-нибудь?
- Некогда... Ты давай ближе к делу.
- А я выпью.
Лемуров опять встал, подошел к шкафу, открыл створку. Звякнуло стекло, забулькала наливаемая жидкость. Начальник выпил, крякнул. Коршун, искоса наблюдавший за этими процедурами, поморщился и отвернулся к пустующему столу хозяина кабинета. А тот вынул из шкафа служебное оружие - короткоствольный "Элзор", стреляющий электрическими зарядами, каждый мощностью в 50 тысяч вольт, - подошел сзади к Коршуну, приставил ствол к его голове, в ямочку под затылком.
- Шевельнешься без команды - зажарю, как цыпленка-гриль.
- С цепи сорвался? - осторожно шевеля губами, произнес Коршун.
- Это тебя, гада, надо посадить на цепь. Руки на стол! Медленно поднимайся. Лишнее движение - и...
Лемуров свободной рукой подтолкнул противника.
- Лечь. Мордой на стол, руки вытянул. Ляг на стол, я сказал! Ноги расставил!
Придавив Пулена стволом бластера как жука, Василий изъял у него оружие, потом набрал номер на мобильном, вызвал охрану.
Коршун прошипел:
- Нападение на агента Особого Отдела - тебе это даром не пройдет.
- Ты зачем, тварь, убил сыщика? - Василий нажал сильнее, ствол бластера впился между шейными связками Коршуна.
- Больно, - дернулся тот.
- Из-за тебя поставлены на уши все службы безопасности Вавилона! Нам только полицейских здесь не хватало!! Весь Опорный Пост поставил под удар!!!
- Не убивал я никаких сыщиков! - заорал Коршун.
В кабинет зашли двое охранников.
- Наручники на него! - приказал Лемуров.
Парни подскочили с двух сторон, заковали Коршуна.
- Жак Пулен, данной мне властью, объявляю вас арестованным за убийство местного жителя, государственного сыщика Бэл-надин-апли, - произнес начальник Поста и дал указание охране. - Мартин, Фогель, изолируйте негодяя, по дороге сообщите ему его чертовы права... Если будет артачиться, разрешаю его вырубить нейрошокером.
- Босс, может, его выдать местным властям? Они его на кол посадят...
- Хорошая идея. Но мы же гуманисты...
- Я не убивал! Не убивал! - кричал Жак Пулен, когда его тащили по коридору. - Это подлый заговор против меня!..
* * *
АСТИАНАКС ТРОЯНСКИЙ,
ВЕЛИКИЙ МСТИТЕЛЬ
Возглавляемый Астианаксом Троянским военный союз государств Азии и племен, примкнувших к нему, вторгся в Грецию с северо-востока и стал методично истреблять ее население. Взяв очередной город, Великий Мститель сравнивал его с землей, жителей уничтожал поголовно от малого до старого. Слух о нашествии страшного и беспощадного врага летел черной птицей впереди авангарда чужеземных войск, срывая с насиженных мест население, гоня его в глубь страны и дальше. Беженцы перебирались на другие, многочисленные острова Эгейского моря, в основном на остров Крит.
Астианакс захватил и уничтожил Фивы. Потом долго его войска осаждали Афины. Стены города казались неприступными, но и они рухнули, когда прибыл и возглавил атаку сам царь Трои. Все увидели, как легко он прошел сквозь столетние камни, увлекая за собой штурмовые отряды. Тогда стало ясно, что сами боги были на стороне завоевателей. Сияющий багровым пламенем, все сокрушающий меч они вложили в руки предводителя, великого воина Астианакса Троянского.
Побоище было страшным. Уничтожению подверглись не только люди, но и животные. На месте прекрасного города остались одни руины. И даже не руины, а просто камни. Все постройки были разбиты, раздроблены, рассеяны.
Покончив с центром, Астианакс пересек перешеек и двинулся с главными силами в Южную Грецию. Там он предал огню, мечу и плугу селения и главные города Юга - Микены, Таринф, Пилос. Астианакс при поддержке финикийцев и народов моря осадил остров Крит, долго держал его в блокаде. Когда силы защитников почти иссякли, Великий Мститель высадился на берег острова-государства и, так же тщательно соблюдая свой принцип ведения войны, скрупулезно перебил коренное население и всех беженцев, которые там укрывались.
Наконец, он подошел к последней цитадели, где отсиживались греки. Эта была столица Крита - Кносс. Видя неминуемую свою гибель, греки решили сдаться на милость победителя. Может быть, сопротивление было ошибкой, которая разозлила врага, думали они в отчаянии.
И вот они отправили парламентеров, которые сказали, что жители Кносса откроют ворота города, если Великий мститель гарантирует им жизнь. Астианакс прибыл на переговоры и дал гарантию неприкосновенности жителям Кносса. Но когда отворились широкие ворота, началась резня ягнят волчьей стаей. Обычно хотя бы кого-нибудь из жителей захваченного города щадят по тем или иным причинам. На этот раз никто пощады не дождался. Даже подстрекатели и пораженцы, которые призывали своих сограждан сложить оружие и сдаться на милость победителя. Даже их повесили на кольях вокруг города. После этого воины Астианакса долго еще работали кирками и прочими камнедробильными инструментами и машинами, снося дома, стены и храмы города. Вырубались и жглись деревья, срывались холмы, волами перепахивали места обитания греков, не столь уж многочисленные участки плодородной земли засыпали известью, солью и толченым стеклом.
На этом, однако, Великий мститель не успокоился. Пересев на свою эскадру, он достиг Родоса. Последним укрывшимся там грекам уже некуда было бежать. На море их поджидали корабли троянского союза. Высаживаясь на континент, они тут же попадали в руки безжалостного врага. Таким образом, Астианакс замкнул кольцо преследования, триумфатором вернулся на родину, приказав флоту прочесывать оставшиеся острова. Месть была свершена.
Цветы греческой культуры, так и не успевшие по-настоящему распуститься, не говоря уже о плодах, были безжалостно сорваны, затоптаны.
Шаткое равновесие Восток-Запад было грубо нарушено. С исторической арены убрали народ, который мог бы сыграть ключевую роль в создании цивилизации на Европейском континенте. Был разрушен самый ее фундамент, естественно, что здание Европейской культуры рухнуло под ударом с Востока.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава 1
Илар Кирке выписался из больницы и пошел домой пешком. Надоело лежать в палате, хотелось размять ноги. Стояло прозрачное с летящими паутинками индейское лето. Ничего нет прекраснее золота листвы на ярко-голубом фоне неба. Эта была красота природная, а стало быть, истинная красота.
Красота Нью-Йорк была иного рода, не в том, что это супергород, а в его преобразовании в искусственный пейзаж, где урбанистические принципы не играют никакой роли, ибо здесь преобладают иные ценности: яркий свет, утонченность перспективы, величественные бездны у подножий небоскребов, тенистые равнины, усеянные, как цветами, разноцветными автомобилями.
Американцы, пожалуй, единственная нация на Земле, которая не отказалась совсем от автомобилей, несмотря на широкое внедрение виджл-туннельного транспорта (ВТТ). Правда, машины все дальше вытесняются к окраинам. Сначала им закрыли доступ на остров Манхеттен, так что респектабельный центр превратился в сплошную пешеходную зону, потом с боями машины отступали к границам Большого Нью-Йорка, заполняя многоярусные эстакады. Но Илар еще не забыл эти блестящие лакированные потоки на улицах, когда в детстве переехал сюда с родителями из относительно тихой Скандинавии.
Помнится, целыми днями он ходил по многомильным проспектам Старого города и лишь к ночи, переполненный впечатлениями и с болью в мышцах, валился на постель и мгновенно засыпал, чтобы утром вновь с головой окунуться в невиданное бурление жизни. Настоящей жизни, как ему тогда казалось.
Но вот прошло много лет. И теперь, когда он познал не только пространство, но и само Время, особенно после разговора с Еленой и после того, что с ней случилось, он видел своих современников в новом свете. Идя по разноцветной панели, среди шума и толкотни людей, шарахавшихся иногда от наглых мотобордистов, ему думалось, что вся эта суетня похожа на стробоскопическое мерцание. Или как дансинг, где потная толпа скачет под яркие вспышки огней - зрелище завораживающее, но бессмысленное.
Прогулка утомила Илара, и он воспользовался экспресс-полосой, чтобы добраться до своего отдаленного спального района на северо-западе Большого Нью-Йорка. Вот тоже один из анахронизмов транспорта, с которым люди не спешат расставаться. Стоя на несущейся полосе, он чувствовал, как солнце припекает макушку. И еще чувствовался тот неотвязный взгляд с небес. Мельком глянув в зенит, он увидел, как ярко блестел неподвижно висящий патрульный крейсер кваков - "Корабль Порядка". На ум сразу пришли знакомые с детских лет строки из Библии: "Это то проклятие, что будет вечно висеть над Землей*".
[*"Книга пророка Захарии". Глава 5, пп.1-4)]
Холостяцкая его квартира о трех комнатах располагалась на сороковом подземном этаже. Дворецкий Чарли шумно приветствовал долго отсутствовавшего хозяина.
- Где это, интересно знать, вас черти носили? - радостно проворчал он. - Я уж тут весь извелся, поджидаючи вас.
- В санатории загорал, - ответил хозяин, снимая куртку с влажными подмышками.
- Могли бы и предупредить старика. Да разве от вас дождешься благодарности...
Поворчав еще для порядка, домработник доложил, какие он тут дела провернул в отсутствие хозяина: оплатил счета за квартиру, провел генеральную уборку, постирал белье, выбросил за дверь Исава, Грету и Маржу, которые ломились за полночь...
- Хорошо, я потом с ними свяжусь...
Исав был единственным из старых школьных друзей Илара, с которым он поддерживал близкие отношения.
- Еще звонил некий мистер Похуэртис.
- Кто такой?
- Коллекционер, сказал, что имеет к вам дело.
- А, мистер Грязный Бизнес... В следующий раз пошли его подальше.
- Уже послал.
- Молодец, Чарли. Принеси чего-нибудь попить.
Илар сел в любимое кресло и оглядел родные стены. Его картины в стиле "техно-арт", когда он пробовал свои силы в живописи, да потом бросил, ввиду отсутствия подлинного таланта; голографический портрет Елены Смирнофф, портреты отца с матерью, полки со всякими занятными безделушками, как бы сказал профессор Хейц, стеллажи с развлекательными модулями и серебристая кушетка. Родное, милое сердцу окружение. Но душа болела под гнетом сплина. Ослепительная улыбка Елены с портрета только усугубляла тоску. Нет больше Елены Прекрасной. Теперь она действительно стала мифом. Может быть, он когда-нибудь и смирится с потерей любимой, но только не сейчас...
Он достал из кармашка на кресле универсальный пульт и включил проигрыватель. Как раз под настроение зазвучал концерт Даниеля Эльбаума. Потом с помощью все того же пульта сменил пейзаж за "окнами". Вместо навевавшего сейчас тоску "Вида на океан_10", выбрал из меню "Швейцарские Альпы_23".
Ширь океана с бегущими волнами исчезла в мгновение ока, и его место заняла другая трехмерная динамическая панорама. Моментально морской бриз, гулявший по комнатам, сменился воздушной смесью талого снега с гор, альпийских трав и хвои.
Созерцание Иларом ярко-зеленого склона, усыпанного цветами, было прервано возвращением домашнего служителя.
- Почта, сэр.
Сверкая хромированным корпусом, домашний робот Чарли, имевший дизайн так же в стиле "техно", принес на маленьком подносе коктейль "Бодрость" и узкий запечатанный конверт служебного зеленого цвета. Илар взял бокал, отхлебнул дымящий от холода напиток, поморщился.
- Покрепче что-нибудь есть? Сделай какой-нибудь "хайболл" или что-нибудь в этом духе...
- Кто хлещет виски по утрам, тот поступает мудро! - голосом Винни Пуха продекламировал дворецкий.
- Понимаешь, настроение паршивое...
- Может, вам принести револьвер, что бы сразу и что б не мучаться?
Каждый домашний робот имел свой характер. Этот был запрограммирован на черный юмор, умеренное хамство и разговоры на отвлеченные темы. Илар невольно усмехнулся, отстранил нетронутый бокал и вскрыл конверт.
Шапка ЦИТИ, эмблемы и прочие формальности. Наконец сам текст.
"Настоящим уведомляем: техник-пилот Кирке, Илар повышается в должности до старшего техника.
Предписываем: прибыть для прохождения дальнейшей службы на базу "Стар глиссе", Тритон, спутник Нептуна, не позднее 9 утра по Центральному времени (США и Канада) 12 сентября сего года..."
Ниже были поставлены подписи Начальника Экспедиции и Директора Бюро ОВ. Ряд пышных подписей замыкало скромное факсимиле представителя кваков. Столь высокие резолюции говорили о том, что Илар работает в очень ответственной конторе.
Предписание несколько озадачивало, но было и до некоторой степени радостным. Илар вообще думал, что его вышибут из Экспедиции, после истории с телепортаторами. Ан нет, начальство решило, что негоже разбрасываться специалистами, на обучение которых затрачены немалые средства общества. А может, все гораздо проще и циничнее: начальству не нужны лишние хлопоты с человеком, который, потеряв увлекательную работу, впадет в тоску-депрессию, начнет болтать лишнее в пивнушках первому встречному, чтобы оправдать свою жизненную неудачу.
Озадачивал же тот факт, что оказывается и на задворках Солнечной системы есть филиалы Экспедиции. Хотя, казалось бы, что там делать по линии Времени. Тритон он и миллион лет назад был тем же, что и сейчас. Глыба и глыба, ледяная... Или там что-нибудь нашли?
"Кстати, что мне известно о Тритоне?" - подумал новоиспеченный старший техник. Одно название базы - "Ледяная звезда" - вызывало у него содрогание.
Илар выдвинул стол, включил компьютерный терминал, набрал команду поиска. Тема: "Космос - Солнечная система - Нептун - его спутники - Тритон". Запрошенная информация поступила мгновенно. Первыми шли фотографии Тритона, снятые с высокой и низкой орбит. Шарообразное небесное тело, покрытое снегом и льдом. Грязно-белые полярные шапки чуть ли не до экватора, голубовато-зеленая ледяная поверхность, с ясно видимыми извилистыми линиями, похожими на замерзшие русла рек или каналов. Но больше всего линии напоминают дороги, полуразрушенные, порой внезапно исчезающие и вновь начинающиеся в другом месте. Повсюду видны какие-то точечные образования. При увеличении масштаба, они становятся похожими на столбы - то ли каменные, то ли ледяные пики, - отбрасывающие длинные черные тени. Вот так. Лед и камень. Вечный холод и вечный сумрак. Довольно мрачный мирок. Не лучше древнегреческого царства Аида.
А у начальства не плохо с чувством юмора. Да, это, безусловно, в большей степени наказание, чем повышение по службе. Что ж, Илар не прочь испытать себя на прочность. Он молод, трудностей не боится. Вперед!
Текстовой блок он мельком пробежал глазами: размер, масса, дата открытия, данные, полученные с помощью беспилотных аппаратов, экспедиции посещения и тд. Ладно. Все материалы он прочтет на месте, в долгие часы и дни, свободные от работы...
Надо было собираться. Но два денька в запасе еще есть. Сегодня еще только десятое число. К друзьям что-то не тянет. Сейчас как-то не до них. Вместо этого можно съездить в загородный дом отца, подышать напоследок свежим воздухом, побродить по окрестным ностальгическим дорожкам и лесным тропкам, по которым в детстве ездил на велосипеде...
Да! Хорошо бы попрощаться с профессором.
Илар достал из кармана уник, выбрал из меню номер профессора Хейца. Через некоторое время на экранчике появилось мрачная физиономия профессора. Увидев входящего абонента, лицо ученого просветлело, словно на него упал луч солнца.
- Добрый день, док. Как поживаете?
- "Привет, парень! А я думаю, кто это меня домогается, не хотел отвечать, но потом вспомнил, что это твой код. Все-таки я еще не окончательно выжил из ума... Но все равно дела мои швах. Друзья-коллеги окончательно выперли меня из ЦИТИ и лишили права преподавать. С почетом отправили на пенсию. Но нет худа без добра. Не придется тратить время на оболтусов. Всего себя посвящу научной работе. Уж этого-то они запретить не смогут. Ученых, как и писателей, не называют - бывшими... А как дела у тебя, юноша?"
- Меня напротив, повысили в должности, и теперь я отправляюсь на новое место назначение. Вот решил попрощаться.
- "Прими мои искренние поздравления. Куда, если не секрет?"
- На точку, в самую чертову даль. В систему Нептуна. Не понимаю, зачем там содержат Опорный Пункт. Или там что-то открыли интересное? Я имею в виду спутник Нептуна Тритон. Вы не в курсе?
- "Понятия не имею. Внеземные цивилизации - не мой профиль. Я ведь, ты знаешь, по эллинистическому периоду специализируюсь. А греки на Тритон не заплывали... хе-хе... Н-да... тебе, я вижу, не до смеха... Прими мои искренние соболезнования... Бедная девочка... Ты, кажется, любил её..."
- Кажется... Ну, ладно, дорогой профессор, не буду отнимать ваше драгоценное время. Вернусь с вахты, обязательно поделюсь впечатлениями. Интересной вам работы. До свидания, док!
- "И тебе интересной работы! Auf Wiedersehen, мой мальчик!"
Сборы были недолгие. Положив в рюкзак аудиодинамические портреты Елены и отца с матерью, еще кое-какие личные мелочи, Илар, провожаемый грустным Чарли, поднялся на поверхность и направился к ближайшим кабинам виджл-туннельного транспорта (ВТТ).
В архаичные, докваковские времена путешественник, имея намерение попасть, условно говоря, из точки "А" в точку "В", трясся в карете или трамвае, ехал поездом, а позже - самолетом и даже в ракете летел, теперь преодолевает расстояния почти мгновенно. Если совсем уж далеко, на край обитаемой вселенной собрался наш путешественник, то все равно такой вояж у него отнимет времени крайне мало, не больше нескольких минут, которые он потратит только на пересадки с линии на линию.
Хорошо это или плохо? Как всегда, что-то приобретая, мы что-то и теряем. Так уж устроен мир. Обретя возможность мгновенно перемещаться в пространстве, мы напрочь лишили себя так называемых дорожных впечатлений. Порой очень ярких впечатлений, запоминаемых на всю жизнь. Например, поездка с родителями в поезде к морю, на Лазурный берег. Илар помнит, хотя и был тогда совсем маленьким, как постепенно менялся ландшафт, проплывающий за окном, сменялись климатические пояса, а с ними и температура воздуха. Мягкое покачивание вагона, свист ветра за окном купе, далекие, манящие огни неизвестных поселков и городов. Суетливый гомон дневных посадок и мертвое безмолвие ночных платформ... А сколько связано впечатлений от знакомства с попутчиками. Даже запахи и тактильные ощущения: мягкая кожа диванов, ворсистая поверхность покрывала, холодный пластик стола - словом, вся атмосфера поезда остались в памяти навсегда. Видимо, не случайно тогда отец выбрал именно этот, архаичный вид транспорта, а не самолет.
Есть, однако, люди, которым вся эта романтика дорог, до лампочки. Они холодные прагматики. Для таких, чем меньше пройдет времени от старта до финиша, тем лучше. Таковой была мать Илара...
Ряд оранжевых кабин ВТТ. Во все кабины очередь, но небольшая и быстро текучая. Через минуту Илар уже набирал код штата Северная Каролина, потом - код графства и, наконец, код поселка Оранко. Опустив руку, он ждал, когда рубиновый огонек на пульте переметнется на желтый, а потом и на зеленый. Принцип светофора. А чего мудрить. Привычное лучше.
Ну вот, линия настроилась, загорелся желтый свет. Илар внутренне собрался. Поехали! И все равно это случается неожиданно. Словно внезапно у вас под ногами проваливается пол. Только что вы твердо стояли на прочной ребристой платформе (правда, когда ступаешь на нее, она слегка проседает под тяжестью тела: в это время определяется масса объекта), и вот вы проваливаетесь в преисподнюю. Чувство виджл-полета для большинства людей неприятное. Многие старики (пока еще не отправленные в "Иллюзорий") всякий раз хватались за сердце. Ошеломляет также и внезапная перемена дня на ночь, если вы перемещаетесь в другое полушарие, или с ночи - на ослепительный полдень. Поэтому рекомендуется при желтом сигнале закрывать глаза.
Илар вышел из кабины ВТТ. Станция "Оранко". Зной и безлюдье. Захлопнув дверцу, он ностальгически осмотрелся. Перед ним расстилался типичный ландшафт Северной Каролины: пологие холмы, несколько пиков взметнувшихся в небо одиноких скал и Целое море буйной ярко-зеленой растительности. Осень здесь была сухой и жаркой, и, несмотря на то, что уже стоял октябрь, листья еще даже не начали желтеть. На нежно-голубом небе ни облачка. Солнце почти в зените. Казалось, сама природа располагает провести этот день в спокойном отдыхе и благодушии. Илар еще раз вобрал в себя этот волшебный воздух.
Поблизости располагался небольшой торговый павильон-автомат, где можно было приобрести все, что душе угодно. Павильон тоже был абсолютно пуст. Двигаясь сквозь пестрые прилавки, прибывший взял кое-каких продуктов на ужин и завтрак, потому что в доме было шаром покати. Бросил пакеты на ленту транспортера, которые, проехав метра два, упали в металлическую корзину. По дороге пакеты были сосчитаны сканером, и на табло высветился результат. Оставалось сунуть в щель автомата-продавца личную социальную карточку, со счета которой снимется потраченная вами сумма.
Держа под мышкой пакет, холодивший руку в том месте, где лежал замороженный стейк, Илар с удовольствием зашагал по пыльной дороге к цепочке домов, выстроенных вдоль берега озера. Вокруг все было знакомо с детства - шелковые зеленые холмы, редко стоящие сосновые подростки, старый лес вдали, текучее серебро воды...
Открывая калитку, Илар всполошил соседского пса, который с той стороны стал бросаться на сетку забора и злобно лаять. Над кустами роз появилась голова в широкополой шляпе. Это был малознакомый сосед, снявший загородный дом, рядом с домом отца года три назад, после того, как прежние хозяева переселились в "Иллюзорий". Довольно замкнутый тип, кажется, живописец. Что вполне устраивало Илара, любившего уединенный отдых. Сосед держал в руках садовые ножницы какого-то жуткого вида, похожие на средневековое орудие пытки. Может, он пытал цветы? Говорят, они тоже чувствуют боль и испытывают страх.
- Добрый день, - осторожно поздоровался старший техник-пилот.
- Закрой пасть! - сказал живописец своему псу, а потом уж, когда тот униженно ретировался, ответил человеку: - Наше вам с кисточкой.
И опять скрылся за розовыми кустами и там хрястко защелкал кривыми лезвиями.
Бросив рюкзак на одинокий стул, стоявший на открытой веранде, Илар обошел участок. Каменные плитки дорожек заросли травой забвения. И весь участок зарос, как вдруг лишенный ухода немощный человек. Черно-красные кляксы опавших ягод усеяли землю под вишневым деревом. Зелено-красные плоды в изобилии валялись под яблонями. Жестокий сорняк совершенно задушил цветочные ряды. Сад качал спутавшимися ветками, молил о спасении. Работы здесь требовалось много. Только никому это не нужно, вот что печально.
Илар вернулся к дому, сложенному из белого камня, увитому листьями дикого винограда, об эту пору ставшими пунцово-красными. Прикосновение знакомой ладони оживило дремавшую дактилоскопическую память Привратника, - и дверь поддалась. Дверь в беззаботную юность отворилась. Но это был обман чувств. Нельзя в одну воду ступить дважды.
В доме было сумрачно, прохладно и пахло слежавшейся пылью, как в склепе. Мебель в чехлах, расставленная вдоль стен, походила на старых слуг, уснувших, оцепеневших, почти умерших, но верно ждущих своих хозяев, которые их забыли при отъезде в вечность. Звук скрипнувшей половицы под ногой показался кощунственным по отношению к тишине и неподвижности времени, царившим здесь.
Если хочешь понять, что такое вечность, зайди в старый загородный дом и несколько минут неподвижно постой там среди безмолвия. Только ничего не трогай. Тогда, может быть, и поймешь.
Не сразу Илар решился нарушить благоговейный покой. Потом отдернул старомодные занавески на окнах и поднял ставни. Нестриженные ветки кустов сейчас же вломились внутрь. Солнечные зайчики задрожали по дальним углам. Теплый живительный воздух хлынул в комнату, а вместе с ним земляные и травяные запахи. Пчела залетела с улицы и с ворчливым гулом принялась инспектировать новую территорию.
И время сразу двинулось, как секундная стрелка часов, когда подтянули гири и толкнули маятник старых часов.
Илар включил старенький терминал, который подключался к Сети через спутниковую связь. Набрал код Луны, потом код "Иллюзория" и, наконец, - номер ячейки отца. Предок отозвался не сразу, еще дольше не подходил, чем профессор. Наконец фирменная заставка "Иллюзория" пропала и на экране допотопного плоского монитора появилась панорама усадьбы, почти в точности похожая, на загородную усадьбу отца. Отец оставался верен себе. На заднем плане виднелся скелет недостроенной яхты с торчащими ребрами шпангоутов. Пока Илар обозревал хозяйство отца, его счастливая физиономия появилась на переднем плане. Отец, усыпанный с ног до головы деревянной стружкой, снимал фартук. Сын поздоровался.
- О! Сэр Саграмор Желанный! - воскликнул отец. - Салям!
Почему-то он любил приветствовать людей на исламский манер.
- Как жизнь? Что делаешь? - спросил Илар, стараясь, чтобы голос звучал натурально, а вопросы не были идиотскими.
- Доски на пилораме распускаю, - весело отозвался отец. - Заходи... или ты торопишься?
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ