Троя (S-T-I-K-S) [огрызок]

Глава 6

Рейдер Михей в Улье здравствовал четвертый год, видел монстров, одним ударом срывающих танковую башню, орды, захлестывающие горизонт черными волнами, на его руках умирали друзья, он много убивал и сам часто ходил по краю. Когда бодрый Есаул вывернул к воротам маленькой каменной церкви он был готов ко всему, сжимая рукояти никогда не подводившего корда.

На крыльце сидела грязное мокрое чучело с ногами за головой, настолько нелепое и жалкое, что рейдер не поверил глазам. Когда рядом тормознула машина чучело расширило глаза, как автомобильные диски, дернулось и покатилось с порожек, смешно подпрыгивая и оставляя на ступеньках следы грязи и болотной ряски. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел.

Колобок остановился прямо у бампера, заваренного трубами и арматурой, распался. Грязная неопределенного возраста особа женского пола встала на четвереньки и вяло пополза в сторону. Из драного латексного костюма, взятого, похоже на распродаже, сверкнула исцарапанная задница.

Михей с усилием захлопнул раззявленную пасть и кашлянул, уводя ствол пулемета в сторону.

— И далеко ли мы ползем?

На рейдера уставились огромные серые глаза, испуганные и дикие.

— На сервер, по большому.

— А че в таком виде?

Ответ девицы вызвал безудержный приступ смеха, — По большому ходить удобно, и по малому тоже.

— Одна здесь, давно? Кто такая, кто в колокол звонил? Мы специально крюк сделали, чтоб посмотреть на дебила и посочувствовать.

— Вторые сутки, там батюшка внутри, наверху, про-то-ди, одеколон Валентин. Это он шумел, только того…, не в себе с утра.

— Свежая значит, непуганая, как звать?

— Лена.

— Михей, честный рейдер с командой. Нельзя здесь шуметь, тут такое прибежать может, что шумелка больше не пригодится.

— Ага, прибегало уже, там внутри торчит, морда размером с холодильник.

Михей разом насторожился и подобрался.

— Зевс, бегом проверь, что внутри.

Из машины выпрыгнул лысый подтянутый парень, подвижный и на все готовый, как взведенная пружина, не выпуская из рук автомат, аккуратно заглянул в церковь и юркнул внутрь. Прямо вылитый Егерь, только без усов и моложе лет на двадцать. Рейдер возился так долго, что командир начал нервничать и стискивать пулемет. Лицо вернувшегося Зевса было в крайней степени озадачено.

— Наш рубер, дохлый, свежий, пар идет, не потрошенный.

— Убит кажется этим — в руке Зевса как кролик за уши висели остатки боевого стрампона с размочаленным концом.

— Жук, движок не туши, встань за пулемет, сам посмотрю.

Медведистая фигура метнулась в открытую дверь, Михей одним взглядом оценил разгром и направился к жуткой морде с фиолетовым языком. Из влажных ноздрей продолжали сочиться редкие черные капли, застывая на полу. Поднял веко, закрывающее глаз как печная заслонка.

— Глаза кровью залиты, один на ниточке висит, второй вытаращен так, будто перед смертью что-то очень нехорошее увидел, или … почувствовал.

— Это же как его надо было, чтобы он так язык вывалил? Подмени Жука, если он это своими глазами не увидит — никогда не простит.

Сверху что-то закопошилось и за шиворот посыпалась труха. Сгорбленная фигурка шевельнулась, разглядывая чужаков. Михей задрал голову, сделал рупор из ладоней и прокричал:

— Святой отец, подбросить в хорошее место?

Сверху понеслось, с вдохновением, — Дом ее — место смерти и тропа приведет к погибели!

— Зазвала она их в глубины преисподней, — голос окреп, наливался мощью, — И будет проклято чрево ее до девятого колена.

— Батюшка, жить хочешь? Спускайся.

— Иже закрыты врата для входа души в обитель Небесную, и гореть ей в огне и сере.

— Обесчещено Слово, — с небес грянуло так, будто завопил весь церковный хор, — Лишено мироздание единства, и во веки веков мы во власти демонов по Завету.

— Гляди, как чешет! Похоже случай тяжелый, с психиатрами у нас не очень.

Зевс потоптался на месте, — Я тоже звал, ругается и карами небесными грозит.

— Ну и хер с ним, отдельного приглашения не дождется.

— Жук, чего завис, дохлого рубера никогда не видел? Коренастый чернявый рейдер с ровными подстриженными усиками получил подзатыльник, и засуетился обиженно, — Такого не видел, погоди, на телефон сниму, в стабе показывать буду.

Михей выдернул из разгрузки нож, подошел к оскаленной морде и ловко вскрыл нарост, выпирающий на затылке.

— Килограмма полтора добра точно…

— Эй, чучело, поедешь с нами или со святым отцом у вас тут шуры-муры?

— В гробу я видела такого отца, заберите меня, хоть…

Девушка попыталась подняться, но верх и низ поменялись местами, и силы окончательно ее оставили. Михей легко поднял невесомое тело, затащил в машину и укрыл пулеметным чехлом.

Тронулась машина с музыкой. Колокол вновь проснулся, священник собрался с силами и выдал на прощание такую замысловатую руладу, что на конкурсе звонарей точно занял бы не последнее место. Рейдеры не могли видеть безумного змеиного взгляда из-под кустистых бровей, и конечно, не услышали последнего шипящего проклятия:

— Увезли, увезли отродье адово, отрясаю на ваш дом прах с ног моих! И да взыщется с вас кровь от крови Авеля до крови Захарии!

Очнулась Лена в трясущейся машине, которую так швыряло на ухабах, что на миг ощутила себя в привычной буханке. В зубы стукнулось горлышко фляжки, дохнуло сивухой, блевотиной и немытыми носками.

— Глотни, это тебе сейчас очень нужно.

Очень хотелось блевануть, но Лена слишком хорошо знала, что бывает с брезгливыми девочками, погасила в себе порывы и сглотнула мерзкую теплую бурду.

Горло обожгло, внутрь провалился огненный ком, постоял в груди, и рванул во все стороны. Ничего ужасного не произошло, тепло разошлось по всему телу, постепенно отступила нестерпимая головная боль и гул в ушах снизился до кузнечного молота, лупящего по наковальне. Усталость не ушла, но где-то затаилась, Лена почувствовала избитое и разбитое тело, смогла опереться и сесть.

Подняла глаза на ухмыляющегося мордоворота, — Что это?

— Первый вопрос зеленого новичка. Живец это, каждый иммунный обязан пить его до конца жизни.

— Иммунный?

— Ага, второй вопрос. Хочешь третий тоже угадаю? Из тебя сейчас вопросы полезут, а мне, веришь, как рассказывать одно и то же осточертело, ну жги давай.

Лена с минуту молчала, собираясь с мыслями, — Думаю, вы охотники на зомби.

— Это что еще за вопрос, и с чего такие выводы?

— Если бы вы специально новичков собирали — машина для перевозки людей была бы приспособлена и не лежала бы я на банках с тушенкой. Нападать ни на кого вы в трезвом уме не станете, тут такие броневики встретить можно, стволы из всех щелей. Груз тоже сюда большой не положишь, ваша работа или разведка, или добыча этих споровых мешков.

Михей подозрительно зыркнул, — и кто это тебе про споровые мешки рассказал? Сразу предупрежу, я ложь чувствую.

— Да никто мне ничего не рассказывал, видела людей нехороших, пару огрызков нашла, от пособия.

Рейдер двумя пальцами приподнял ошметки, осмотрел подозрительно и брезгливо отбросил, — Так тут всего три предложения.

— Ну, если постараться, остальное додумать несложно. В Улье я, попала сюда вместе с куском своего мира, заразилась, как и все вокруг неизвестной пакостью, в зомби не превратилась, значит иммунная.

— Ты давай, нормальные вопросы задавай, как все, — что за хрень и вернуться как?

— Чего тут спрашивать, тут понятно тоже. Вернуться домой скорее всего или ни как, или очень дорого. По своей воле не будут нормальные люди в этой жопе сидеть. А жопа конкретная, зомби жрут все, что шевелится и меняться начинают, сначала быстрее, потом опасней, потом…, вот на машинке вашей и сетки на окнах. В сауне кино смотрела «Глупый Максим», там машинки такие же страшные, и морды там у бандитов, прямо как у вас.

— Чучело, если такая умная, то чего споровой мешок в церкви сама не осмотрела?

— Ага, увольте, я одному шустрому вскрыла, так из него говно, как из городского фонтана на день города.

— Это где так?

— По пути в церковь, на перекрестке, водолаз такой смешной.

— Глаза Михея снова полезли на лоб, — Жучара, напомни, километрах в десяти на запад, в куче говна бегун с перебитым хребтом в костюме водолаза. Ты добил, но подойти из-за вони не смог?

— Ага, еще ржал еще над поговоркой, что спораны не пахнут. Прикинь, походу тоже ее работа?

— В церкви это рубер был матерый, уже и не совсем рубер, в элитника меняться начал, тварь серьезная очень, хитрая, даже для нас опасная. Его кроме нашей еще две группы выслеживают, две недели уже. Много крови попортил. Расскажи, как ты с ней одна справилась, давай вообще рассказывай по порядку, как попала, как до церкви добралась?

Лена начала повторять отредактированную для батюшки версию, — Началось все вчера под утро, база отдыха тут недалеко за лесом…

Михей слушал внимательно, изредка перебивал, комментируя:

— Люди перед обращением поступки странные совершают, крыша едет. С собой часто кончают, но так эпично как твой Егерь — про такое вообще не слыхал.

— Яблочные сады — муров территория. Есть такая паскудная порода, не людей даже, за счет других жить. Новичков на фермах держат, на убой, на органы. В сад на простые работы пленных выводят, жирок нагулять и от трясучки профилактика. Прямо туда тебе и была бы дорога, они красивых девок в бордель, — покосился на лицо, покрытое застывшей коркой, — а таких как ты — на разбор только.

— Ладно, хватит с тебя разговоров, умничаешь много. Рейдер достал из под сиденья стопку мятых бумаг, — Вот живца еще один глоток и нормальное пособие читай. Едем мы в стаб, наше поселение, на пятьдесят километров одно, сейчас сяду отчет писать, что рубер, терроризирующий торговую дорогу уничтожен. А так спокойные тут места, тихие, давно здесь никого крупнее лотерейщика не было. Леса, сады кругом, ни людей, ни зверей, зараженным пищи нормальной нет. Стаб наш не зря называется «Тихий» уже полгода как рейдеров не теряли.

Лена сделала небольшой глоток жидкого огня и вцепилась в пару тонких книжиц.

— Спасибо, что спасли, вы всем новичкам так помогаете?

— Новичков нельзя обижать, дело это гиблое, такое Улей точно не забудет и не простит. Улей, можно сказать, как живой. Не прям как человек, как высшее существо скорее, у которого и план есть и цель. Наблюдает он, некоторых людей отмечает особо. Кто долго живет, начинает чувствовать, понимать его знаки. Помогать свежакам нужно, но себе не в напряг. Любой рейдер живцом угостит, подскажет рецепт или к стабу дорогу. Вот так, в машину взять и под защитой повезти можно только если по пути конкретно.

Смотри, Лена, вот трофеи твои, двадцать шесть споранов, четырнадцать горошин и янтарная нитка. Хорошая добыча, мы неделю в рейде так примерно столько же на троих. Спораны для живца нужны, сама прочитаешь как делать. Янтарь и горошины продашь по хорошей цене. Или оставишь для развития дара. Тут добра на пару месяцев жизни с кабаками и бабами. Ну бабы тебе вряд ли понадобятся, так что на три точно хватит.

— Михей, а про дар расскажи, интересно какой он бывает?

— Дар или сам откроется, или знахарь поможет, читай, короче.

Михей открыл люк и вылез наверх к Зевсу, не отводящего взгляд от горизонта. Потянулся, щурясь от яркого солнца. Повел носом:

— Вот, же скотина, курил опять, тебя сколько предупреждать? А я гадаю, почему опять добычи с гулькин хрен. От твоего фана не то, что рубер, ползуны разбегутся.

— Да ладно, командир, хороший же день сегодня, рубер мертв, и за новичка премия будет. Только батюшку стащить-таки с колокольни надо было. За двоих то больше отсыплют. В Тихом два месяца ни одного свежака не видели.

— Интересная баба, глазастая и соображает. Я вообще такого свежака бодрого не припоминаю. Помяни мое слово, услышим мы о ней еще не раз.

— Ага, матерого рубера резиновым хером, а бегун так от нее драпал, что облегчился на всю Ивановскую.

Первая брошюра была короткой, но безумно интересной, ничего лишнего, голые факты, реальные и суровые. Лена проглотила ее за десять минут и дальше листала вторую. Свод правил совместного проживания иммунных на обитаемых стабах. Это же надо так завернуть. И правила, и законы придумали. А ведь многие выводы подтвердились точно. Значит полезно и думать, и наблюдать, и вопросы задавать верные. Весело живут мальчики, рейдеры зараженных потрошат, муры и внешники рейдеров. Стронги к внешникам не равнодушны, а матерой элите все равно кого на ужин. Людей постоянный приток, ресурсы не ограничены. Дары открываются, ходи себе пускай из задницы молнии и все бабы твои.

— Жук, а Жук, расскажи, как у вас женщины живут? Обижаете сильно? В борделях, наверное, симпатичные все?

— Чего это в борделях сразу. Нормально у нас и женщины и ребятишки есть, ну десяток точно. У нас нормальный стаб, не то, что Центральный или Южный. Людей не много, человек девятьсот, но зато порядка больше. У нас даже пивоварня своя и кинотеатр. Борделя три, но симпатичных нет там совсем. Но вообще маловато женщин. Раньше привозили часто на востоке пара городков грузится, но потом муры городки отжали и нет нам больше туда ходу.

— Ну так чего же вы, собрались бы нормально, да всыпали мурам по первое число.

– А смысл? Привезли другой раз пару баб свежих, а они в первый же вечер обе вены себе бритвой.

Сверху тряхнуло и грянуло несколько одиночных выстрелов. Лена выглянула в зарешеченное окно, на обочине валялась пара свежих зараженных, если верить картинкам буклета — бегуны, один человеческий, а второй явно из собаки или волка. Довольный Михей уже выпотрошил добычу и на ходу запрыгнул в движущуюся машину.

— Вот, Лена, кажется, ты нам удачу приносишь, минута работы — три спорана. Сейчас деревня будет, десяток домов осмотрим, может еще кто попадется.

— Михеюшка, мне помыться надо бы, чешется все. Да и нельзя в таком виде людям на глаза.

— Помыться сообразим, Жук, тормозни у речушки, ага, прямо там, где лотерейщик Тубусу голову откусил. Поглядел на Лену, закусившую губу, — Да не надо охать, это юмор у нас такой. Не сможет лотерейщик целую голову откусить, они, вообще беззубые попадаются. Не голову, а всего лишь лицо, за морду цапнул и кишки выпустил.

Уазик сходу переехал через неглубокую речушку и остановился под деревьями.

— Зевс, проверь кусты и ручей, барышня водные процедуры изволит.

Вечно недовольный рейдер вытащил молоток на длинной палке, похожий на знакомую кирку, — Не травится мне здесь, — отправился на разведку осторожно, пригибаясь и осматривая каждую травинку.

— Командир, чисто все, чуть ниже место для купания есть, но все равно, не по плану тут останавливаться.

Михей махнул в сторону деревьев, — Давай живее, засветло до стаба не доберемся — не запустят до утра, и будем посереди минного поля в машине ночевать.

У запасливых рейдеров не оказалось ни мыла ни полотенца, ни вообще ничего, что относится к предметам первой необходимости. Похоже культура личной гигиены в обязательные для Улья навыки не входила. Лена спустилась к прозрачному ручью с обрывистым берегом. Выбросила вонючие тряпки, в которые кутала плечи, сорвала надоевший костюм, разрывая на полосы прямо на теле. Плюхнулась, чуть не завопив от ледяной воды. От волос сначала потекла такая муть, что мелкая рыбешка бросилась врассыпную, а особо нерасторопные всплыли кверху пузом. Растиралась лицо и руки остатками одежды, песком, пучками травы, пока кожа не заскрипела как стекло. Плескалась, пока не посинела до кончиков пальцев. Еле-еле вылезла, выбивая зубами такую дробь, что зараженные должны были сбежаться со всего Улья. Отжимала соломенную косу двумя руками, пыталась сушить, пробежкой по берегу. Потом расчесывала пушистый кошмар и пересматривала содержимое сумочки.

Из всего гардероба остались черные кружевные стринги, блядская юбочка, прикрывающая…, впрочем, ничего не прикрывающая. Нашелся единственный топ, в котором твердая четверка держалась очень-очень неуютно, как сенбернар в будке у таксы.

— Печаль, рюкзачок в церкви остался, халат медсестры пропал, шортики. И обуви никакой.

Девушка чуть не взвизгнула от радости при виде маленького зеркальца. Немного косметики, не так, как на работу, но, чтобы под взглядами мужчин быть чуть уверенней. Рана на лице полностью зажила, оставив еле заметную белесую царапину. Регенерация правда действует, или это от двух глотков вонючей мути? Нанесла на царапины каплю крема, подвела глаза, парой мазков растушевала светлые тени по линии ресничек. Прошлась по контуру губ.

— Ну вот, кажется, готова к любым поворотам. Волосы назад, элегантная небрежность, взгляд загадочный и наполнен жаждой жизни.

Первый Лену заметил дежурный пулеметчик, ну так у него и работа такая, чтобы никто незамеченным не подобрался. Зевс перегнулся, как будто получил пинок в живот, захлебнулся от недостатка воздуха и уставился осоловевшими глазами. Взгляд — адская смесь похоти, желания, но в то же время полный восхищения скользнул по фигуре и замер на открытом животике.

Михей выронил из рук бутыль, похоже времени не терял и фильтровал живец. Емкость опрокинулась на газовую горелку со шкворчащей тушенкой, содержимое неслабо полыхнуло. Жук выдал только одну фразу, очень точно передавшую внутренне состояние:

— Скреббер меня задери!

Командир отряда нечеловеческими усилиями попытался зафиксировать взгляд на лице, но глаза сами вывернулись на оттопыренную грудь и переползли на покачивающиеся бедра.

— Ну что мальчики, перекусим и можно ехать.

В полном молчании Михей смог выдавить из себя, — Ой, а ты оказывается красивая, да, очень.

Вооруженная своим привычным оружием Лена мгновенно начала считывать эмоции, и самцы сами собой раскинулись по категориям.

— Ага, Михей, эдакий добродушный гигант. Всегда готов к бою, здоровый сильный, но под личиной матерого ветерана робкий, неуверенный мальчишка. А если поскрести? Нет там никакого мальчишки, тоска в глазах, скрывает тщательно. Потерял кого-то, скорее всего женщину, недавно месяца два-три назад. Слабого не обидит, не предаст, под его защитой вся группа как за каменной стеной. Да наплевать ему вообще на всех и на группу, и на стену. Смерти ищет, только сам себе не признается.

— Жук, патологический врун, причем искренне верящий в свои истории. Странно, откуда такая уверенность? Еще ни одной истории же не слышала, а уверена, стоит наедине остаться, посыплются рассказы, как из рога изобилия, собственный бизнес, сокровища, элита непотрошеная. Кто в такси ездил, тот насмотрелся. Женщин меняет часто, берет же чем-то.

— Зевс, не мужик, а мебель. Как мужчина с самостоятельными решениями абсолютно бесполезен, но легко выполняет команды, про таких говорят — к лотку приучен. Легко содержать, можно задвигать хоть под стол, хоть вообще в любое место. Полностью лишен собственного внутреннего мира, можно послать далеко, не обидится. К алкоголю похоже слаб, а может и еще к чему похуже.

Все данные пронеслись за долю секунды как вихрь. Мысль крутнулась, — И с чего это я взяла? Всегда мужиков как открытую книгу читала, но не настолько же? Правду пишут, похоже этот Улей и чутье, и инстинкты усиливает.

В полном молчании перекусили разогретой тушенкой, скорее это Лена ела, обжигаясь, давясь, дуя на пальцы. Безумно вкусные куски таяли только коснувшись языка. Две банки провалились как в бездонную бочку. Следом отправилась банка консервированных персиков.

Мужики крутили посуду в руках, вяло ковырялись, пожирая девушку глазами, кусок никому не лез в горло. Лена наблюдала сквозь опущенные ресницы, — Самцы, здоровые сильные, интересно на долго их хватит?

Оргия в машине

Машина набрала обороты, пейзажи за окном сменялись со скоростью быстрой перемотки, березы, сосны, дубки, культурные деревья, один раз, кажется, мелькнул песок и раскидистые пальмы. Жук рулил уверенно, видно было что знает тут все как свои пять пальцев. Смело съезжал с дороги в буераки, выруливал оврагами и мелкими речками. Зевс бессменно дежурил на броне, вертя головой во все стороны.

Михей рассказывал про удивительный мир, который находится в непрерывном движении, про мультиверсум — миллионы похожих вселенных, которые пересекаются именно здесь и сплетаются в немыслимые узоры. Быстрые и медленные стандарты, пугающая чернота. Далеко на юго-востоке жизнь совсем не такая как у нас, большие города-миллионники, стаи и орды таких зараженных, что твой рубер у них бы тапки таскал. Объединения стабов в целые государства с настоящими войнами и ядерным оружием. Авиация и корабли, грозные внешники и кровавые ритуалы сектантов. А у нас деревня, захолустье, один рубер на сотню километров и тот хер резиновый увидел и ласты склеил.

Лена молча слушала, убирая пробелы в знаниях. Сотни глупых вопросов стучались и рвались наружу, но голова постепенно начала клониться в сон.

Рейдер протянул фляжку, — еще пару часов дорога, тебе живца выпить надо, залпом грамм сто и попытаться поспать. Я тут хлам разобрал, постелил нормально.

Лена покосилась на помятую фляжку, — А нет живца без алкоголя? Вообще-то нельзя алкоголь мне.

— Что прямо так и нельзя? — удивился рейдер.

— Не то, чтобы совсем нельзя? Не желательно, действует он на меня плохо, — честно ответила девушка, — Вести себя начинаю некультурно.

Алкоголь на Лену действовал обычно не просто плохо, он действовал фатально, унося крышу в неизвестном направлении. Лена прекрасно знала особенность организма и старалась в меру сил держаться подальше от всего, что горит. Например, позволяла себе бокал мартини только в обществе пары надежных подруг, которые при случае и связать могут.

Рейдер рассмеялся, — Ничего тут с тобой не случится. Не бывает тут ни заразы, ни болезней. Улей сопротивляемость знаешь какую дает? Мне чтобы в голове зашумело три бутылки коньяка надо. И похмелья не бывает, почти. Чтобы утром плохо стало — очень с вечера разгуляться надо.

Словам Михея, произнесенным уверенным тоном, девушка почему-то сразу поверила, запрокинула голову, зажмурилась и залпом осушила половину фляжки.

— Стоп, куда, не увлекайся, у тебя организм не привычный, от такой дозы или вырубить может, или вырвет.

Пальцы выронили ставшую свинцовой фляжку, огонь, загоревшийся где-то внутри, прилил к щекам, растекся по рукам и ногам, поджигая каждую клеточку. Внизу живота заворочался комок раскаленной лавы.

— Ой, Михеюшка, мне в туалет надо, кажется срочно.

— Сейчас, погоди, Жук, тормозни. Зевс, как там сверху, спокойно все?

— Все тихо, только заросли подозрительные, пробегусь пять минут.

Михей не успел удивиться, да чтоб Зевс сам вызвался на разведку, рейдер сквозанул без оружия, одним прыжком и скрылся в кустах. Вернулся Рейдер через пару минут, тяжело дыша, с огромной охапкой полевых цветов, глаза сияли так, будто распотрошил как минимум пару элитников.

Протянул букет Лене, — Это тебе, держи!

Михей ревниво буркнул, — Это вот ты как кусты осматривал, даже клюв не захватил. А ну живо наверх.

— Лена, не уходи далеко, — на секунду накрыл ладонью коленку.

Девушка дернулась, как от разряда тока, горячая кровь бросилась к лицу, — Я мигом. Слова не уходить далеко девушка исполнила вполне буквально, присела на дороге в трех шагах перед машиной, стянула трусики и пожурчала на дорогу. Прикрыла лицо букетом, от запаха цветов в ушах зазвенело, в животе начали порхать бабочки, размером с упитанную корову.

Залазила в машину Лена уже с двусторонней поддержкой, пьяно хихикая, и напевая во все горло, — А за окошком месяц май, месяц май…

Развалилась в салоне вытягивая длинные ноги. По раскрасневшимся лицам и блестящим глазам поняла, сейчас что-то будет. Все мысли и чувства кроме всепоглощающей «здесь и сейчас» разом упорхнули. Разорванный топик полетел через салон и завис на руле.

— Пошалим, мальчики?

…

На спине Михея багровели такие царапины, каких не заработаешь в борьбе с матерыми зараженными. Шкура была подрана до мяса и свисала как шерсть на облезлой собаке.

Зевс приоткрыл глаза и тихо простонал, — Добейте меня, бросьте, я прикрою, — глянул на вяло копошащегося третьего, — Лучше Жука добейте, ему точно не выжить.

Глаз у Жука, выползающего из груды тряпок, отсутствовал напрочь. На месте, где у обычных людей располагался полезный орган, зиял черный провал с рваными краями. Остатки самого органа неопрятно свисали с плафона и укоризненно таращились на разгромленный салон, покореженные сиденье и кожаные чехлы, порванные на лоскуты.

— Ни хрена себе в рейд сходили, свежака подобрали!

Лена лежала на спине и спокойно посапывала, подложив под щеку противопехотную мину.

На ее лице читалось спокойствие, умиротворение и осознание сделанного важного дела.

— Как она вообще это сделала, понял кто? У меня больше одного раза подряд со времен общаги ни с кем не было. А тут помрачение како-то.

— Михей, а может это дар у нее такой проснулся, трахать все что шевелиться? А что не шевелится, вырывать глаз и трахать?

— Да шевелился ты, еще как шевелился, так шевелился, что ствол автомата на узел завязал.

— Да не-е-е, не может быть дар, ты вообще про такие дары слыхал?

Михей пошевелился, — Я вообще-то хоть и слабенький, но ментат, полное описание всех даров читал, институтскую книгу. Не бывает даров с сексом связанных, со свободой воли есть, типа как нимфы колдуют, но я такое бы учуял.

— Ну, все когда-то в первый раз бывает, это же улей, мать его за ногу.

Михей прервал, — Хватит болтать, приберись в машине и живо на пост. Жук, тащи сюда свою морду, перевяжу. Что не больно совсем? Вести машину сможешь?

Жук засуетился, прикладывая к глазнице повязку, — Слушай, а давай в стабе не будем говорить, как я глаз потерял? Зачем этим мудакам подробности? Скажем с лотерейщиком бились, а лучше с рубером.

Лена пришла в себя через час, потянулась и охнула от боли во всем теле. Что это было? Зараженные напали? Или муры? Машину привычно подкидывало на кочках, Михей демонстративно отвернулся и смотрел в окно.

— Михейчик, лапушка, дать живца хлебнуть, в горле как песком насыпали, и в глазах двоится.

Три голоса крикнули одновременно, машина вильнула и чуть не вылетела с дороги, — Нет.

Михей поспешно добавил, — не стоит тебе живца пить, терпи, пока дежурному в стабе не сдадим.

— А что это было, кто скажет? Ничего не помню!

Девушка подозрительно оглядела порванную одежду, пощупала лицо, грудь, перемазанную липким и пахучим, — Эй, вы что, трахнули меня в отключке? Усыпили, опоили? Вот негодяи, я бы вам и так дала!

Рейдеры переглянулись, ты что, в натуре, не помнишь ничего?

Лена ответила уверенно, — Последнее воспоминание, букет, запах цветов полевых и…, — на секунду задумалась, переменилась в лице, — … И трусы почему-то на коленках.

— Вот! Ты сама на нас набросилась, после живца. Сначала песни пела, в машине танцевать начала, этот, как его, стретчинг показывать, Жук пилотом был, или пилоном. А потом та-а-кое началось!

Лена замолчала, после хорошего секса настроение было всегда прекрасное, но сейчас давило ощущение нереальности. Усиливает все чувства Улей, живец можно только по глотку пить, и то, под присмотром консилиума знахарей, или как их там. Или без алкоголя найти, как-то же детей иммунных поят.

Вспомнила вечер, когда нескладная тощая школьница впервые попробовала коньяк. Так совпало, что это был вечер прощания и с невинностью, и с детством. Вообще это было рождение нового существа. Сначала была горячая ванна, насадка душа подарила такие яркие чувства, что их хотелось повторять и повторять. Вышла из ванны как Афродита, одетая в пену, с ходу оседлала отчима, и простилась с невинностью решительно и бесповоротно.

А вечером был брат, с которым не терпелось поделиться новыми ощущениями, хотелось смеяться и плакать, обнять весь мир и любить, любить его не переставая.

А потом была рыдающая и причитающая мать, — Наследственность у тебя дурная. В прабабку Лукерью ты пошла, когда ее медсестрой на фронт провожали, вся деревня, вся мужская часть слезу пускала.

Лена махнула рукой, — Ладно, мальчики, проехали. Кто старое помянет, тому…

Михей оживился, — Давай пока расскажу, чего тебе в стабе ждет. Первым делом у ментата отметишься. Он метку специальную снимет и в тебя базу внесет. База у ментатов о-го-го, стоить в одном месте закон нарушить и все, ни в один цивилизованный стаб не примут. Гостевую карту получить. Без такой карты ни в магазине не обслужат, ни покормят, ни на ночевку ни устроишься. Строго тут с гостями. Ментат это вроде и за полицию, и за паспортный стол. Вопросы будет задавать, отвечай честно. Я тоже ментат, только слабенький, ложь явную чувствую, намерения злые немного, но карту ментальную не вижу пока. Развивать дар надо, гороха больше жрать, поэтому и в рейды ходить навострился, а так ментатом при любом стабе — хлебное место.

Потом к коменданту, комнату поберешь, работу, у него списки по всем вакансиям. Только с твоими талантами, думаю прачкой ты работать не захочешь. Насчет дара однозначно к знахарю, не затягивай, только он совсем нюх потерял. Этот мудила грешный за споран удавится, — больше пяти за прием возьмет — сразу сообщи, мы соберемся и ему яйца открутим.

Машина резко затормозила. Впереди расстилался густой туман., завоняло смутно знакомой кислой хренью.

— Выходи, любуйся, местная достопримечательность — свежая перезагрузка, это тут вместо салюта, затмения и северного сияния.

— А что будет, если сейчас войти? Куда попаду? Кто-нибудь пробовал, возвращался.

— Пробуют, постоянно пробуют. Всегда находятся дебилы, которым чужих слов недостаточно. В один конец это дорога. Останешься тут же на месте, под себя гадить и слюни пускать.

Лена опасливо отодвинулась от края. Особенно сильно полыхнуло, березовая роща исчезла в дымке, взамен нарисовался новый лес, корявые сосновые стволы, перекрученные неведомой силой. Картина развернулась сказочная. Лена смотрела во все глаза, кислый туманом постепенно рассеивался, обнажая новую дорогу, глубокую земляную колею.

Рейдеры погрузились и осторожно двинулись вперед.

Жук не выдержал, — Смотрите, какая идиллия.

На полянке отдыхала супружеская пара средних лет. Дородная женщина в платке сидела перед горой свежих грибов, перебирала, чистила, вырезала червивые места. Мужик развлекался, закидывая в кусты дрын, неутомимая овчарка скрывалась в зарослях и через пару секунд выныривала обратно. На проезжающую машину грибники внимание не обратили, не пуганные еще.

— Зевс, собака мне не нравится.

Дуло пулемета коротко полыхнуло. Овчарка, вывернутая наизнанку застыла у ног опешивший хозяев. Женщина истошно завопила, мужик бросился вперед, но под крупнокалиберным дулом резко сник, вернулся к женщине, прикрыл ее телом и встал, сжимая грибной ножичек.

— Что творите, суки.

Михей покосился на Лену, — объяснять надо?

Девушка пожала плечами, — Жалко, конечно. Псина крупная, сильная, палку таскает — умная. Этих двоих мигом сожрет, побежит резвее. Найдет еще какой-нибудь пикничок, через пару дней готовый лотерейщик. А вам тут ездить еще.

— Соображаешь!

— Да чего тут соображать, Михей, а вдруг иммунные?

Рейдер сказал печально, — Проверить никак, ждать не вариант. Если кто выживет, дорогу найдет, тут до стаба рукой подать.

Кластер пересекли быстро, кроме грибников ни живой души. Машина переползла границу продралась сквозь заросли акации и вылетела на открытое место. Подъезд к стабу обозначился дорожным указателем: «Предупреждение! Вы подъезжаете к зоне обитаемого стаба «Тихий», держитесь белой линии, отклонение приведет к немедленной ликвидации».

Минут тридцать есаул петлял вдоль белой полосы, делал змейку между бетонных блоков, пока не подрулил к массивным воротам, перед которыми стоял настоящий танк.

С высокой каменной стены гоготнули, — Михей, на сутки раньше, неужто рубера добыл?

Рейдер высунулся из окна, — Открывай, нет больше рубера, нехорошей смертью кончил. Вечером за кружечкой темного расскажу, а если водочки плеснешь, такие фото покажем.

Воротина заскрежетала и поползла в сторону, выскочил охранник, осмотрел машину и махнул рукой, — Чисто.

— Ну что, подруга, все, мы в гараж, потом в казармы, в баню и бухать. Тебе в комендатуру, потом в новичковый барак отправят, но лучше сразу комнату сними, ты дама при споранах. Если что, в казармах Михея каждая собака знает. Лена посмотрела в след газанувшего есаула и поплелась в сторону неприметного серого здания.