Троя (S-T-I-K-S) [огрызок]

Глава 20.Не сыпь мне соль на Яну

Пикап вырулил с неожиданной стороны, резко и бесшумно, как и в прошлый раз.

— Опять ты? И на том же месте.

— Вот, не сиделось, пришла трофеи дособирать, вас проводить.

Рейдер хмыкнул, — В таком виде?

— В каком? Девушка всегда должна выглядеть привлекательно.

— Это называется не привлекательно, это по-другому совсем.

— Хватит пялиться, будь другом набери Свиста, очень поговорить надо.

— С чего бы? Угрозы караваны не вижу, могу просто уехать.

— С того, ты мне должен хотя бы спасибо. Я видела, какую пьянку в Рубероиде закатил. Отсюда же все трофеи сдал. Ну правда, Свист нужен, всего пару слов. Спарапет перед смертью просил кое-что передать лично.

Рейдер потянулся к рации, — Свист, это Пятый, тут баба эта, ага таже. Говорит последние слова Спарапета передать надо, только тебе. Везти? Добро.

Свист ехал в головном грузовике, здоровенном похоже карьерном, на улице такие не встретишь. Лена забралась по высокой лесенке в просторную кабину.

— Сюда забирайся.

Перелезла в спальник, больше похожий на студию, отделанную под восточный шатер. Ковры, кальян дымится, поднос с фруктами. Начальник охраны сидел на кожаном диване перед раскрытым ноутбуком.

— Какими судьбами, рейдер женского пола.

Лена сразу перешла к делу, — Извиниться хотела, я в прошлый раз не до конца всю правду сказала. Я последняя Спарапета перед смертью видела, в лавке. В магазин пришла, джинсы выбрать, а он вообще внимания не обращал, сидел, бубнил под нос и автомат чистил. Потом подозвал, «Знаешь, никому в стабе нельзя верить, ты новичок, поэтому не обманешь. Каравана дождись, найди моего крестного Свиста и передай, что Хват Гефест увел знахаря из стаба». Вот, слово в слово.

Свист озадачился, — а еще что-нибудь, что еще было?

— Совсем ничего, только смотрел так печально, будто чувствовал, что не увидимся больше. Грустный он был, как будто смерть свою чувствовал.

— Слушай, а ты эти слова никому не говорила? Может кто спрашивал, — глаз караванщика нехорошо блеснули.

— Нет, что ты, я и не знаю тут никого, все сама. Тяжело, конечно, без мужского плеча, но ничего потихоньку справляюсь. Мне в стабе не интересно, гуляю по лесам, зараженные меня не замечают, от людей прячусь. Хорошо у вас, так бы вечно и ехала. Я посижу полчасика, через пару кластеров на ходу выпрыгну.

Свист не ответил, сначала надолго задумался, стискивал кулаки, хмурился, вылез к водителю, отдал пару распоряжений.

Рюкзак шевельнулся, Лена шикнула, — Пожалуйста, не испорть мне все, — любопытная морда юркнула внутрь.

Лена пощипала виноградинки и задремала, запрокинув голову на мягкую спинку. Вернулся рейдер довольный, потирая ладони, начал коситься на голые коленки и оттопыренную грудь. От тряски постепенно начала съезжать, юбка незаметно поехала вверх, демонстрируя ножки немного больше, чем прилично. На особо крутой кочке обнажились розовые трусики. Свист невзначай дотронулся до коленки, начал слегка прикасаться кончиками пальцев, потом поглаживать всей ладонью. Аккуратно, выше и выше. Лена в полудреме издала едва заметный стон и накрыла его руку своей ладонью.

Через пару минут рука уже смело хозяйничала, ласкала внутреннюю поверхность ножек, подбиралась к шелковой полоске. Вторая рука легла на грудь, коснулась твердого желудя.

Лена вздрогнула, открыла глаза, выгнула спину, подаваясь вперед на сильные мужские ладони, шепнула бархатным хриплым голосом, — Пожалуйста, будь нежен.

Караванщик сунулся вперед, раздвигая девушке ноги коленом, навалился, освободил груди из тесного плена, начал целовать и кусать шею, впился губами в розовый сосок. Лена положила руки на его плечи, наклонилась к уху, прошептала — Пусть это произойдет сейчас, сейчас я буду тебя любить, твой нежный страстный мальчик, как он ждет меня…

Мягко отстранилась, избавилась от белья, перекинула ногу и оказалась у караванщика на коленях. Глядя прямо в глаза, взяла рукой налитый кровью член, направила внутрь. Оседлав Свиста, принялась неторопливо раскачиваться, двигаться, описывая медленные неторопливые круги, погружая самый кончик небольшими толчками. Каждое движение бедер перемежались короткими всхлипами. Наконец, уперлась ладонями в потолок кабины, закусила губу и качнула бедрами, впуская его до самого конца. Все преграды рухнули, как будто что-то лопнуло внутри.

Свист ощутил, как напряжение растет с каждым движением ее бедер. Он сжал ее сильнее, зарычал, ускорил толчки. Через пару минут бешеной скачки девушка застонала, изогнулась, и как раз в тот миг, когда Свист уже не мог терпеть дольше, выкрикнула что-то нераздельное, ее тело судорожно забилось, как птица в клетке. Сила ее оргазма ускорила разрядку, караванщик, громко застонал, одной рукой сжал ее ягодицы и прижался лицом к искусанной шее.

Лена рухнула сверху, покрытая потом, запыхавшаяся и совершенно выдохшаяся. Рейдер отстранился, рассматривая кровь на сиденье, перемазанные штаны и член.

— Ты что девочкой была?

Ох, Свисточек, да, то есть не совсем. Нет, то есть да.

— Как это?

Зайчик, у меня же до Улья никогда, ни с кем не было, родители строгие, да и все мысли только об учебе. Когда только в Улей попала, муры поймали, изнасиловали. Я кричала, вырывалась, по лицу били. Потом сразу живцом напоили. По дороге на ферму нас рейдеры отбили. И после вот началось, как парень понравился, уже по согласию. А я снова девочка.

— И часто ты так можешь?

Лена ответила с печальным вздохом, — За ночь зарастает.

Рейдер надолго задумался. На лице отражалась интенсивная работа мысли, казалось, что внутри головы перемалываются жернова. Наконец, лицо прояснилось.

— А что же мы это, как выпить хочется.

Засуетился, порылся в закромах и вытащил пузатую бутылку, — Выпьем, красавица, на дорожку? Живец на ягодах морошки, уникальный рецепт, за десять горошин купил. Нам неделю трястись, у тебя тоже дорога.

— Конечно выпьем, только тормозни на минутку в кустики.

Выскочила, сделала дела, поросенок внутри рюкзака завозился требовательно.

— Чуть-чуть потерпи, Фунтик, операция в самом разгаре.

— Свистик, мой лев, выпьем на брудершафт, мне с тобой так хорошо было, прямо настоящей женщиной себя ощутила, — добавила грустно, — Так и уходить никуда не хочется, но надо.

На брудершафт выпили, только целоваться Свист не стал, чмокнул в щеку и отстранился. Чудный вкус у живца на морошке, этот вкус не забудется никогда. Знакомый вкус хлопьев, причем доза хорошая, язык занемел сразу. По телу прошли мурашки, руки-ноги начало покалывать.

— Ах, что-то голова закружилась, — погладила караванщика по руке, бросила взгляд, полный благодарности и нежности.

— Милый, посплю немножко, — уронила голову и прикрыла глаза. Сердце застучало чаще, усиленно прогоняя кровь, организм экстренно начал избавляться от яда.

Свит долго не церемонился, грубо обшарил тело, сорвал с пояса кинжал и заговорил в рацию, — Бля, Индюк, знаешь, я какую фишку просек! Если у свежей иммунной грубо целку сорвать, а потом сразу живцом отпоить, Улей рану залечит, но произойдет этот, как его — сбой в организме. Девственность начнет восстанавливаться каждый раз примерно за сутки. Представляешь сколько за такую вечную девочку-шлюху на границе Содружества дадут? Каждый день готовая, как в первый раз. Да не меньше трех красных. Рейдеры есть, которым непочатые крышу сносят. А рецепт прикинь, сколько стоит! Хотя хрен, рецепт для себя оставим, добычу наладим. Хрен с ним, с этим сраным….

Похлопал девицу по щекам, — Готова. Почему раньше не просекли? Да ты, дебила кусок. Свежак должен быть настолько свежий, что в это время еще не понять, заурчит или нет. Девочек среди старшеклассниц процент еще меньше, чем иммунных. Попробуй помножь, да не чаще, чем одна к тысяче. Короче, эту с собой берем, она с формами где надо, на мордашку не полный крокодил и объезженная вполне.

Ага, значит я не крокодил, не полный? Обидеться или нет? Кожу немного покалывало, но в целом голова ясная и тело к действию готово. Машина остановилась, руки подлезли под плечи и колени, подхватили как пушинку и аккуратно понесли вдоль замершего каравана.

Скрипнула железная дверь, из-под полуприкрытых ресниц рассмотрела машину. Ага, фургон для пленников, не ошиблась. Привязанное тело в глубине дернулось, щурясь от солнца. Точно Яна, избитая, расцарапанная, но живая.

Классное ощущение, когда тебя несут сильные мужские руки, захватывает дух, прямо как в детстве, только папа в конце не швырял на пол и не наступал на волосы.

В фургон заволокли еще фигуру, которая вопила и материлась, — Что творите, падлы, мы же договорились. Без капюшона Коль выглядел готовым страшилой из фильма ужасов. Сожжённое до кости лицо постепенно восстанавливалось, но сейчас здорово напоминало известного Фредди.

Свист приложил безопасника по дых, — Ублюдок, я говорил, что с огнем играешь? Спиздел про Лео, значит и остальному верить нельзя.

— Ничего я не врал, мы же в одной лодке.

— Ага, сука, не ожидал, что Спарапет перед смертью правду шепнуть успеет.

— Какую правду? — Коль округлил глаза, но договорить не успел, получил прикладом в висок и сложился.

Прости Коль, неудобно вышло. Загрохотала новая цепь, руки зашарили по шее, наш выход.

Лена потянулась, приподнялась, — Привет Янусик, я за тобой!

— Блядь, ты какого хера не спишь!

— Свисточек, милый, как ты мог, нам же так хорошо было вместе.

— Заткнись шкура, кованый ботинок ткнул под ребра.

— Фу, как грубо. Яночка с тобой хорошо обращались.

Девушка сидела в полном отупении, щурилась, пыталась заслониться от солнца локтем, но растянутые руки не позволяли, — Лена?

— Свист, зайка, подержи колечко.

— Что это?

— Догадайся, милый, — аккуратно двумя пальчиками приподняла юбку. Ничего эротичного в этом жесте не было. При полном отсутствии белья между ног торчала взведенная граната.

Дуло автомата уставилось в лицо, караванщика зверски перекосило.

— И что?

— Да в общем то все. Влагалище, милый Свисточек, при родах голову ребенка пропускает, а значит и не на такие фокусы способно. Очень веселенькая гранатка, замечательно идет к моему педикюру, видишь синий кончик. Знаешь такой? Осколочно-фугасная, повышенной мощности. Слышал конвенцию, запрещающую применение в боеприпасах средств, вызывающих особо мучительные повреждения тканей? Ух, еле выговорила. Так вот, в Улье она не действует.

— Пожалуйста, автоматик на пол и снимай ошейник с Яны.

Караванщик отступил на шаги начал мучительно огядываться

— Туго соображаем, товарищ Свист. Думаете этим самым местом, какое вы полчаса назад страстно ласкали, легко чеку удерживать? Ноги уже трусятся, в любой момент разожмется. Оно вам надо?

— Тебе это, сука, с рук не сойдет, Свист задохнулся от ярости, руки заходили ходуном.

— Теперь любезный, командуй принести мой рюкзачок и верни ножичек.

Незнакомый рейдер занес рюкзак, закинул на вытянутых руках и опрометью умчался в сторону. В рюкзаке что-то недовольно хрюкнуло.

— Золотце, повторять не буду, разворачивай в стаб.

Видно, Свист уловил, что в голосе Лены что-то изменилось, надавил на темное стекло и бросил несколько отрывистых команд. Водитель не задал ни одного тупого вопроса, машина фыркнула и бодро покатила в обратном направлении.

— Теперь садись и расслабься. Не переживай, у границы стаба отпустим.

— Первый пост, не приближаться, из видимости не терять, — пролаял в рацию, швырнул ее на пол.

— Разоружайся спокойно, без суеты, не надо меня нервировать.

Рейдер сложил немалый арсенал, автомат, револьвер с кобурой и пару ножей. Лена сразу перехватила автомат, стало немного спокойней.

Мчались минут сорок, водитель без напоминания, ехал быстро, но старался сильно не трусить. Свист сжался в углу, не сводя глаз с гранаты, вздрагивал на каждой кочке. Несколько раз порывался наклониться, протягивал кольцо, — Может вставим, кочки, мало ли? — но встретив отчаянный взгляд и сжатые губы, оседал обратно.

Удерживать гранату с каждой минутой было все сложней, наконец Лена не выдержала, — Командуй остановку, приехали. Да не трусись, свободен, чеши к себе.

Свист мелкими шажками направился к двери, у выхода обернулся, — Да ты знаешь, сколько в Содружестве зарабатывать могла?

— Предложение не дослушала, извини, уснула. Вали давай.

— Мы еще встретимся.

Как же, последнее слово всегда должно остаться за мужиком. Рейдер припустил, догоняя улепетывающего водителя. На границе видимости маячил пикап, мигая фарами.

Кольцо Лена вставляла трясущимися руками. Как только граната оказалась в руках, ноги свело жуткой судорогой.

— Думала тренированные мышцы, но в таком напряжении час, ей Богу, на грани была.

Обнялись Яна зарыдала в голос.

— Ты правда за мной?

— Стоп, не реветь, раскисать рано.

— Так она что, настоящая?

— Самая что ни на есть. Не прокатил бы муляж. Откуда я знаю, какие у него дары? Предчувствие опасности тут у всех — мама не горюй. Мне ее Михей на четыре горошины менять не хотел, самая мощная, какую у нас достать можно.

Шевельнулась фигура, которая пролежала весь путь как мешок с картошкой.

Безобразная морда, сплюнула, — Это ты, шлюха, ты во что меня втянула? Это что тут за концерт?

— Ты меня первый втянул, вместе с Хазалем.

Ментат дернул цепями, сплюнул, — Развязывай давай, потом поговорим, в стабе.

Как только Коль отбросил ошейник, выхватил автомат и щелкнул затвором, — А теперь выметайтесь.

— Как же мы, Колюшка, до стаба еще километров десять, ножки болят.

— Дойдете, хотя, — глаза хищно блеснули, — Черненькую могу подвезти.

Яна юркнула Лене за спину.

— Ладно, противный, не хочешь, сами дойдем.

— Ага, дойдете, я вам встречу подготовлю, — ментат захлопнул дверцы фургона и двинул на водительское место.

Машина взревела и сорвалась в сторону стаба, обдав девушек щебнем.

Предчувствие опасности шевельнулось и стегануло так, что перед глазами потемнело.

— Яна, уходим быстро, — Лена схватила девчонку и поволокла за деревья.

— Куда торопиться, тут страшно, монстры водятся.

— Поверь, монстры, которые на дорогах раскатывают, гораздо страшнее бывают. Есть подозрение, что не зря Свист именно первый пост за нами послал.

Последнюю фразу Лена договорить не успела, со стороны дороги громыхнул такой взрыв, что над деревьями поднялся солидный грибок дыма и пыли.

— Только хотела договорить, в первом посту наверняка пульт есть. Ты знала, что каждая машина каравана ящик взрывчатки возит? Чтобы врагу не досталось. То-то.

Рюкзачок требовательно заворочался. Тесемки развязались и высунулась морда, держащая банку кильки.

— Яна, не пугайся, это не монстр, это Фунтик. Вылезай чудовище, обедать будем.

Поросенок выскочил из рюкзака, подвинул носом банку и плюхнулся на задницу и забарабанил копытцами.

— Спасибо Фунтик, что тихо сидел, я так за тебя переживала. Ты настоящий разведчик и партизан. Почесала довольному поросенку пузико.

Свин умял банку и начал носиться кругами, исследуя кусты. Как только на свет появилась бутыль с живцом был тут как тут, крутанув сальто в воздухе.

— Он что, живец пьет, — удивилась Яна.

— Я бы сказала, что он не только по живцу мастер. Ты давай, расскажи, как до такой жизни докатилась?

Яна задумалась, — После нападения на стаб, когда стрелять начали, меня забрали, вывели и в госпиталь увезли. Тревога, муры, бежать надо. Там в госпитале меня и прятали. Марта в отдельной палате держала, говорила для моего блага, сейчас опасно, отец погиб. Потом что кругом враги, бежать из стаба надо. Я попыталась уйти, раз дверь не заперли, но поймали, связали, а сюда уже в ошейнике.

Лена слушала рассказ, но не заметила, как глаза сами начали закрываться. Остатки яда в организме и напряжение последнего часа выжали как лимон.

— Дай мне полчасика, не уходи далеко.

Поросенок, увидев уснувшую хозяйку подошел, лизнул в нос и уселся рядом, не сводя глаз с лица.

Яна протянула руку, чтобы погладить, но свин недовольно взвизгнул.

— Ой, какие мы нежные. В стаб приедем, на колбасу пойдешь, у меня повар знакомый есть.

Сидеть одной было совсем скучно. Яна поднялась, сначала осмотрела поляну, потом постепенно начала отходить, нашла прямую широкую тропку, решила чуть прогуляться. Через сотню метров споткнулась о ржавый велосипед, пошла осторожнее, задерживаясь у каждого дерева, пугливо озираясь каждую минуту. Сначала почувствовала сладковатую трупную вонь, потом увидела тело, болтающееся на веревке. На краю небольшой поляны удавился старик, то ли насмотрелся всякого, то ли обращаться начинал, уж на что способны люди перед обращением от Лены наслушалась.

Под качающимся телом лежал зараженный. Точнее не лежал, извивался как гусеница, раз за разом пытаясь дотянуться до ног. Ботинки с высокой шнуровкой были исцарапаны и пожеваны. Носки прогрызены и нескольких пальцев похоже не хватало. Ползун обыкновенный в крайней степени истощения.

Яну монстр заметил сразу, развернулся и начал приближаться рывками, отталкиваясь от земли одним локтем. Вторая рука висела плетью, совсем не рабочая. Урчание у него выходило сиплое, тихое, даже немного жалобное. Дай куснуть, что тебе жалко?

Яне стало жалко, ткнула палкой в морду, отпрыгнула. Монстр поползновения не прекратил, ускорился, собирая остатки сил. Ткнула снова, сильнее, палка переломилась пополам так, что девушка чуть не оказалась в распростертых объятиях. Отбежала в сторону, нашла новую палку. Ударила, снова и снова, отпрыгнула за новым оружием.

Палки быстро кончились, в дело пошли камни и комья земли. Яна с трудом отломила свежую хворостину, перекручивая орешник у самого корня. В страхе оглянулась, монстр вяло приближался…

Когда с ползуном было покончено, он был в прямом смысле заживо забит палками и засечен, как провинившийся холоп у барыни. Насколько хватало взгляда, на земле не осталось ничего, крупнее щепки. На борьбу с опасным зараженным ушел примерно час.

Сначала из-за деревьев выскочил поросенок, сделал вокруг дохлого монстра круг, потом встревоженная Лена, сжимающая нож.

— Пока ты дрыхла, я там с лотерейщиком билась. Или даже с рубером. Помоги споровой мешок вскрыть.

Оглядев место схватки, Лена глубокомысленно выдала, — Я думала, что из меня хреновый боец…

— Что не так, что плохо. Я первый раз монстра так близко видела. Мне только картинки показывали.

— Не то, чтобы совсем плохо, потенциал есть, но для коренного жителя Улья как-то непрофессионально. Придется тебя расстроить, у этого зараженного нет споранов. Очень редко, но такое бывает, читала. У него вообще нет спорового мешка. Отвалился, наверное, пока на рад-кластерах гулял.

Яна разочарованно надула губки.

Шли пару часов, не теряя дорогу из виду, но и не приближаясь в открытую. При виде проезжающих машин прятались в высокой траве. Наконец впереди замелькали следы цивилизации. Замаячил белый серпантин, единственная дорога среди минных полей.

Присели перед последним рывком. Съели остатки припасов, морщась выпили остатки вонючего живчика.

Лена взяла Яну за руки, — Давай попробую разобраться, что с тобой не так.

Привычно расслабилась, вызвала невидимые нити. С каждым разом все лучше получается.

— Очень странно, искорку в сердце вижу, яркую, мощную, но покрытую серой коркой, как скорлупой. От искры фиолетовая линия светится, вокруг позвоночника вьется, вверх в голову. И еще пара тоненьких симметричных в плечи. В центре искре как будто мешает что-то.

Лена попробовала мысленно коснуться сердца, сосредоточилась, тронула скорлупу. Звездочка недовольно загудела, замигала. Яна дернулась, как от удара током.

— Так, нельзя трогать, опасно. Думать надо.

— Вот, и Лео говорил, думать надо, и про половую жизнь.

— Хотя что тут думать, жизнь половую наладим, такую, все подруги от зависти передохнут, — Лена развязала плотный мешочек, — Сейчас лечиться будем.

— Жемчужина, красная, это мне?

— Тебе, но только принимать особым способом надо. Скидывай штаны.