Троя (S-T-I-K-S) [огрызок]

Глава 23. Внешность обманчива

Удар по ушам, и дверь на полу. Куски штукатурки и рваной арматуры просвистели над головой. Дверь выбили направленным взрывом, искать ключи никто не заморачивался, предупреждать тоже никто не стал. Один из таджиком болезненно охнул, схватился за живот. Еще пара выругалась по-своему. Вывели под дулами автоматов, построили рядом с парой гражданских мужиков. Один держался за разбитую голову, второй просто сидел со стеклянными глазами. Цыган извернулся, пытался выскользнуть, просочившись у охраны между ног, но получил прикладом в затылок и успокоился.

Явно женский голос из-под маски выдал, — Целая камера свежих в КПЗ прятались.

— Неплохо, проверяйте, грузимся и бегом уходим на базу. Муры не отвечают, дрон сбит. В город враг вошел, мы же сборщики, к прямому столкновению не готовы.

— Куда твари мурые делись, их обязанность выходы из города держать. Расслабились ублюдки надо будет им место указать.

Ага, не до вас сейчас мурам, в норку забились и стронгов ждут.

— Приветствуем вас выжившие. Город подвергся биологической атаке. Сейчас мы проведем медицинские тесты, если вы не успели заразиться, вам окажут медицинскую помощь и доставят в фильтрационный лагерь. В лагере есть вода, горячее питание и медицинская помощь.

Женщина добавила торжественно, — Можете расслабиться, все ужасы позади.

Ага, ужасы позади, а автоматы не опускают. Жалко под маской морды бесстыжие не разглядеть.

Враскоряку приковыляла не просто маска, а целый скафандр с выпуклой стеклянной мордой. Клацнул серебристый чемоданчик. По неуловимому знаку Равшана обхватили сзади за шею, оголили руку. Доктор в скафандре ловко набрал кровь, вставил пробирку в жужжалку и впился глазами в маленький экран.

— Иммунный, свежий.

Равшана похлопали по плечу, демонстративно отвернули автоматы и толкнули в сторону.

— Следующий.

— Иммунный свежий. Следующий.

— Следующий.

Подтащили вялого мужика, сидящего не поднимая головы.

— Заражен!

Хлопнул одиночный выстрел. В голове мужика расцвела розочка, труп остался на земле в растекающейся луже.

Карим заметно нервничал, прятал свой укус, натягивая рукав. Выбрал момент, когда все взгляды были направлены на резвого цыгана, и попытался драпануть в сторону. Бригадира строителей догнали в два прыжка, завалили на землю. Лена, пользуясь секундным замешательством вцепилась зубами себе в руку, рванула кожу.

Старый таджик завыл, — Не надо, не убивайте, простите.

— Иммунный свежий.

Под хохот солдат Карима пинком отправили во вторую группу.

Лена зарыдала, бросилась на землю, протянула раненную конечность.

— Меня укусили, зомби, я не хочу, простите, не убивайте.

Солдаты переглянулись, не сводя глаз с подпрыгивающей груди.

— Иммунная, какая-то не совсем свежая, показатели как у рейдера с развитым даром.

Один из солдат заржал, — Да ты погляди на нее, еще скажи, что стронг. Грузите всех на фер… гм, в фильтрационный лагерь.

Заревела, залязгала жуткая гусеничная машина, почти танк без башни грязно желтого цвета. С боку откинулся люк и пленников вежливо затолкали. Связывать никто не стал, свежаков тут не опасались. Один солдат залез внутрь, уселся у выхода. Машина для такого количества людей предназначена не было, в тесной кабине сразу стало жарко, вместе с потом разлился запах страха.

Пара солдат пытались оттеснить Лену, похоже хотели повезти отдельно.

— Я вас козлин предупреждала, что стручки повырываю.

Под взглядами командирши бойцы стушевались, Лена пыталась, прижалась к солдату грудью, — «Мне страшно», но была оторвана и с силой запихана к остальным.

Таджики жались друг к другу, цыган пытался заговорить, но вояка только водил автоматом и щурился на женские ножки. Лена пугливо пыталась натащить майку, которая не просто ничего не скрывала, но и натягивалась, отчерчивая напряженную грудь. Когда девушка успела снять и выкинуть джинсы не заметил никто.

На мосту небольшой речушки броневик на минуту остановился, прямо под гусеницы бросилась растрепанная полноватая девка с кольцами в ушах и носу.

— Иммунная, свежая.

Люк открылся, и счастливая баба залезла в тесную кабину.

— Нас спасут, правда? Видели зомби? Мой парень стал зомби. И кондуктор в автобусе и водитель и старый дед.

Цыган что-то пытался шептать на ухо, но из лязга и грохота ничего не было слышно. Везут скорее всего на ферму. По рассказам, что один страшнее другого, перспектива не радужная совсем.

Через час машина внезапно остановилась. От непривычной тишины зазвенело в ушах.

— Все хорошо, без паники, пересадка, выходим.

— Дайте водички, сил нет.

Резанула отрепетированная фраза, — Терпите, уже скоро, в лагере вас ждет вода, горячий обед, дежурный медик и психолог.

Пересадили в тентованный грузовик. Места стало больше, расселись по деревянным лавкам. Добавили еще пару мужиков с ошалевшими глазами и пацана лет пятнадцати. Девица толкнула Лену, — Расселась корова, — и села ближе к выходу. Странно, кто здесь корова.

У заднего борта пристроились два бойца в черных костюмах и неизменных масках. Грузовик затарахтел и свернул на еле заметную земляную колею.

Лена наклонилась к цыгану, — Если не сбежать по дороге, пока никто пакости не ожидает, дальше шанса уже не будет. Там куда нас везут — хуже смерти. Преимущество только одно, внешники уверены, что мы все свежаки и ничего не понимаем.

Цыган коротко кивнул. Карим набрался храбрости, махнул боевику, — Скажите, а вы правда внешники? И не в лагерь, а на ферму нас везете?

Упс. С преимуществом я кажется погорячилась.

Солдаты среагировали мгновенно, в лоб таджика уперся короткий черный ствол.

— Что ты сказал, повтори?

Лена подергала Карима за рукав, сказала капризно, — Дядя стронг, дядя стронг, вы же сказали, что по пути нас отобьют?

— Что, это стронг?

Оба солдата бросились на Карима как хищники. В руке первого мелькнуло керамическое лезвие. Кровь вырвалась тугой струей и окатила девицу, сидящую как принцесса. Девица предсказуемо завизжала таким тонким голосом, что заныли зубы.

Лена захлопала глазами, — За что вы дядю стронга зарезали, он обещал живцом напоить.

— Игорь, ты зачем его пришил? Допросить надо было.

— Это стронг, он бы все равно ничего не сказал. Они никогда не говорят. Я из всегда резал и резать буду. Слышал бабу? Срочно меняем маршрут.

Лена, которую пересадили назад в броневик, начала сбивчивый рассказ:

— Сначала все превращаться начали в зомб. Я бежала, бежала. А этот подъехал в машину посадил, потом других, потом третьих и говорит: «В Улье мы, скоро приедут внешники, повезут на ферму. По пути его товарищи нападут», велел тихо себя вести, потом отвезет в стап и живца даст, от которого голова болеть перестанет. Мы ему сначала не очень верили, но он такого большого монстра убил, лысого. Потом собрал всех в подвале, вот. Что бояться не надо, плохих муров в городе сегодня не будет, они на большой сходке мурьей решили сегодня на главную базу внешников напасть. Никто нас не обидит, а если обидит, то тому хват Гефест яйца открутит.

Баба отцепила шлем, осталась только в маске, завопила в рацию, — Тревога, угроза, опасность, — начала передавать незнакомые цифры, позывные, координаты.

Машины ускорились, минут через тридцать вылетели на лесную временную базу, состоящую из десятка крупных брезентовых палаток. Командирша бросилась к стоящему вертолету, — Всю группу в хлев, телку в лабораторию.

Лена заныла, — Ой, не хочу в лабораторию, хочу тоже в хлев.

Смена приказа, — Все работы свернуть, хлев на немедленный разбор.

— Ой, в хлев тоже не хочу. Отпустите, я все рассказала.

С Лены не церемонясь сорвали всю одежду и привязали к столу на катящихся колесиках. Прикрутили намертво, ни то, что руками, ногами, даже головой пошевелить было невозможно. Если люто скосить глаза можно было заметить очередь похожих столиков с голыми вопящими тушами. В сердце начал заползать липкий животный ужас, но Лена выдавила его с усилием. Не сейчас, позже будем бояться.

Весь лагерь суетился как потревоженный муравейник. Фигуры в масках бегали как смазанные скипидаром, упаковывали контейнеры, толкали, грузили в машины. Процедура отлажена до автоматизма, просто конвейер. Укол в шею, игла в руку и откачка крови. Поворот, обработка следующего. Толчок и стол у работника со скальпелем. Пять минут и разворот на мордоворота с жужжащей болгаркой. Все место напоминало реальный полевой госпиталь, только назвать персонал врачами язык не поворачивался. В воздухе стоял тяжелый запах смерти.

Очередь подошла. Стол покатился, над Леной склонилась тень, предвещая скорый конец. За стеклянной маской увидела молодое лицо с пробивающимися усиками.

Привязанные пациенты орали, возмущались, к особо ретивым подходила фигура в белом халате, забрызганном кровью, и делал укол без очереди.

— Эй, я не хочу, чтобы меня какой-то практикант резал. Посмотри уродец, какое тело. Позови главного врача. Сказала нормального врача зови.

То ли от спокойного голоса, то ли от неожиданных слов внешник остановился. Пара докторов переглянулись.

К Лене подошел старичок с шевелюрой, напоминающей Эйнштейна, — Кто тут главного врача звал?

— Привет. Я звала, хочу, чтобы меня самый главный обслуживал. Профессионально, аккуратно и быстро.

— И вас совсем нельзя ничем заинтересовать?

— Поверь девочка, я уже три года ежедневно разбираю десятки таких как ты. Я слышал мольбы и угрозы, крики и проклятия. Мне обещали все сокровища мира и столько раз грозились убить, что

— Круто, а вы в курсе, откуда меня привезли?

— Разумеется, дорогуша, у нас со скотом разговаривать не принято, но для тебя сделаю исключение. Бригада сборщиков подобрала семерых иммунных, спрятавшихся в подвале отделения милиции. Между прочим, отличный улов. В полицию за помощью многие бросаются, каждые два месяца просматриваем, обычно одного двух иммунных достают. Один был казнен по подозрению в связи со стронгами, один сбежал. Да ты последняя в своей группе, вон друзья твои по разным контейнерам разъехались.

Надо же цыган сбежал. Умудрился таки.

— Можно я попробую вас не просто заинтересовать, а реально удивить?

— Попробуй, но это ровным счетом ни к чему не приведет, — Эйнштейн достал шприц, снял с иглы колпачок.

— Это успокоительное, как понимаю, и обезболивающее? Скорее всего синтетический наркотик, который снимет тревогу и вызовет эйфорию. Вон, вижу, на соседнем столе пациент с блаженной улыбкой подсказывает, с какой стороны у него лучше шкуру снимать. Для меня совершенно излишне, боли я не боюсь, и, как видите, совершенно спокойна.

Доктор хмыкнул, — Если так, не возражаю, — убрал шприц, — сэкономить препарат вдвойне приятно.

— Можно на ты и я буду называть тебя Эйнштейном?

— Возражение нет, все-таки мое лицо это последнее, что ты увидишь на этом свете, — доктор говорил, но руки ни на секунду не прекращали привычные движения. Подкатился агрегат на колесиках, похожий на промышленный пылесос.

— А если я скажу, что мы в подвале не спрятались, а были заперты.

Острая игла вонзилась в руку, — Ничуть не удивлюсь, ваши мышиные разборки на суть предприятия никак не влияют.

— Заперты до начала обращения через несколько часов после перезагрузки.

Помпа равномерно загудела, в прозрачную склянку брызнули первые капли, — Семеро в случайных в одной камере и все иммунные? Голубушка, этого не может быть потому, что это невозможно в принципе.

— Ладно, зайдем по-другому, вам не интересно, почему стронги именно сегодня зачистили город от муров?

Агрегат зашумел сильнее, доктор выкрутил настройки на максимальную мощность. Густая кровь нехотя побежала тонкой струйкой.

— Совершенно не интересно, не моя зона ответственности.

Тело заявило протест, попыталось перекрыть ток крови в проблемную конечность. Лена не позволила, не поможет, глупая туша, ну переставит иглу в другое место, или к разделке приступит как есть. Уменьшила струю до минимума и продолжила:

— Ладно, Эйнштейн, следующий намек, — не любопытно, почему все иммунные в камере одной национальности?

Доктор ловко сменил новую банку на новую, — Ничего, выходящего за пределы бытовой логики. Любые восточные народы вдали от дома крепко держатся за семьи и друг за друга. Таджики, как я понимаю? Вместе бежали, вместе попытались укрыться.

— Какой-то ты Эйнштейн непробиваемый. Ничего тебе не интересно.

— Ну почему же совсем ничего, — Вот что начинает вызывать любопытство — откуда в тебе столько крови? Из человека твоей комплекции я обычно выкачиваю пять литров, отрубается обычно после первого, до второго литра редко кто дотягивает. Я из тебя уже четыре выкачал, а ощутимой спутанности сознания пока не заметил.

— Ладно, не буду тянуть, язык немеет, я помощником стронга была. Цель у него проверка экспериментальной вакцины, которая группу семерых таджиков сделала иммунными. Повторяю, камеру заперли до того, как в городе начались массовые обращения. Да что там заперли, эти таджики в камере не один день сидели, проверить же легко у ментов все в журналы пишется.

Эйнштейн подзавис на секунду, поскреб скальпелем затылок, — Я слегка озадачен, голубушка, продолжай.

Перед глазами начали прыгать злые мушки, сердце бухало с ожесточенной яростью, и тут же замирало, почти останавливаясь. Организм всеми силами пытался восполнить потери.

— Да что там продолжать, провалился эксперимент, из семи таджиков один все-таки заурчал. Хотя если подумать, может с дозировкой не угадали, там такой бугаище был.

Помпа зажужжала очень тихо, похоже удалось заинтересовать, уменьшил скорость, но пока не отключил.

— Откуда вакцина?

Мушки начали сливаться в сплошную серую пелену, язык ворочался с трудом, напоминая сухую мочалку, — Из лаборатории стронгов, ее неделю назад Викинг привез в маленький стаб на юге.

— Ты хочешь сказать, что в кустарной лаборатории стронгов сумели сделать то, над чем сотни бьются лучшие ученые умы одиннадцати миров?

Жутко, просто невыносимо захотелось спать.

— Так ежу понятно, что не сами, им знахарь местный помогал, только кинул он стронгов, в последний момент образцы вакцины спер и сбежал.

При упоминании знахаря насмешливый голос доктора дрогнул, — Как имя знахаря?

Вопрос Лена услышала с третьего раза, — Лео.

Скальпель вылетел и зазвенел по кафелю, помпа качнула порцию в последний раз и остановилась.

— А вот это совсем интересно. Думаю, с тобой захотят побеседовать.

Последние слова Лена не расслышала, серая волна захлестнула сознание и настал долгожданный покой.

Очнулась Лена на том же столе, прикрытая куском брезента. Край откинулся, глаза обожгло химической лампой, несмотря на плотно прижатые веки.

— Это она? Точно жива?

— Товарищ генерал, она потеряла много крови. Точнее почти всю. Из нее выкачано пять с половиной литров.

Сквозь ресницы, да напротив яркой лампы, разглядеть склонившуюся фигуру было невозможно, но это явно кто-то суровый с военной выправкой. Слова доносились как сквозь толщу воды.

— Сердцебиение замедленное, один удар в десять секунд. Но еще бьется, очередной феномен Улья.

— Когда очнется?

— Трудно сказать. Не когда, а если очнется, то не раньше, чем через пять часов.

Затопали тяжелые ботинки, каблуки щелкнули, — Товарищ генерал, разрешите.

— Докладывай немедленно.

— Журнал доставлен, пока слова подтверждаются. Шесть строителей задержаны без разрешения на пребывание и ожидали депортацию. Заперты в КПЗ неделю назад. Все выходцы из Средней Азии, предположительно Таджикистан. В камере остатки свежего зараженного, крупный мужчина, по описаниям Рустам, биологические образцы собраны, переданы яйцеголовым.

Вот данные по троим, утилизированным раньше. Обнаружены следы биологического воздействия неизвестной природы. Образцы отправлены на Землю во все доступные исследовательские центры.

Предварительные выводы на 72 % подтверждают версию, что вакцина существует. Этническая ориентация требует дополнительной проверки.

— Что по мурам?

— Разведка вернулась с половины пути. На центральную базу муров кто-то напал. Идет боестолкновение с применением артиллерии и тяжелой техники. Реальное положение пока не известно.

— Что по сбежавшему?

— На поиск отправлены четыре группы, пока результатов нет.

— Привлечь вертолеты и спецгруппу. Приостановить некритичные проекты, всех свободных людей на операцию «Гастарбайтер». Информацию засекретить, исключить любую утечку. Если о существовании вакцины узнают китайцы, не миновать новой мировой войны.

Когда пациент очнется собрать данные мозголомом и тело ликвидировать. Выполнять.

Очинаться Лене что-то сразу расхотелось. Совсем. Кажется лишнего ли я наболтала. Может и лишнего, но кажется еще жива. Вот только надолго ли.

Долго отлеживаться смысла не было. Надоело. Пустила команду и сердце забухало в обычном ритме, разгоняя остатки крови по сонным органам. Пересохшими губами Лена прошептала фразу, — Воды.

Стоящий рядом доктор просьбу проигнорировал, — Здравствуй Иванова Елена Сергеевна. Усохла, вижу, здорово.

Лена открыла глаза, зыркнула на Эйнштейна, — Ага, привет, из полицейского протокола прочитали.

— Или скорее Дёмина Елена Сергеевна.

Брови девушки ощутимо поползли наверх. А вот это совсем интересно. Настоящую фамилию я точно в Улье никому не говорила. Да ее и до Улья пару человек всего знали.

— Удивил, да?

— С твоими внешними данными нам не составило труда найти твой прототип в реальном мире.

— Прототип?

— Двойника. Решили познакомиться, присмотреться, психологический портрет составить.

Идеальная работа — заведующий отделением урологии в областной больнице, две научные работы, диссертация. Образцовая семья, любящий муж, пылинки сдувает, прелестной дочурке четыре года. Просто идиллия. И вот на тебе. Интрижка на работе, ладно бы с главврачом, а так с простым санитаром. Секс с пациентом, как он вообще смог, лежа в этом отделении? Связь с двумя фитнесс-тренерами одновременно. Соблазнила воспитательницу детского сада и, тьфу, распространителя религиозной литературы. И это мы только за шесть часов нарыли, пока ты в отключке валялась. Вот чего тебе не хватало?

— Э-э-э, я за эту вашу шлюху не отвечаю, я сама по себе.

— А это что?

На стол опрокинулось содержимое любимого рюкзачка.

— Это для конспирации, стронги выдали.

Понятно, вижу человек ты в высшей степени легкомысленный. Положение свое до конца не сознаешь. Не может быть, чтобы стронги тебе что-то серьезное доверили, но, к сожалению, всю правду нам узнать придется.

Доктор вытащил из кармана невзрачную капсулу, притворно вздохнул, — Ну что забавным ты была пациентом, веселым, но все-таки пришло время поделиться секретами. Рука коснулась обнаженного живота и начала ощупывать пупок.

— Ноги развязать надо.

— Это с какой стати?

— Ремнями слишком стянуто, говорю, чтобы заняться любовью надо развязать, или ослабить. Я же так ноги раздвинуть не смогу.

— Вот ты о чем. Хе-хе, нет с этой точки зрения ты меня совершенно не интересуешь. А вот что находится тут, — доктор отодвинул прядь и постучал Лену по лбу, — Очень интересно. Интересно и полезно. Первому, кто твою вакцину миру представит, Нобелевская премия обеспечена.

— Это называется мозголом. Через полчаса после укола твой мозг превратится в серую хлюпающую кашу, но эти минуты из тебя будут литься такие тайны, в которых ты сама себе боишься признаться.

— А если я скажу, что это ошибка, что после использование препарата Нобелевки вам точно не видать?

— Поздно, милая, поехали.

Игла воткнулась в живот, доктор сжал капсулу и отбросил пустую скорлупу.

Лена физически почувствовала, как ядерная смесь метнулась к сердцу, пару ударов и эта дрянь попадет в мозг. Мгновенно замедлила сердцебиение, вызвала серебряную нить, которая вышла не толще волоса и сияла едва заметным прерывистым блеском. Слишком сильно ослабла, не справиться.

Стоп. Мозг. Препарат не должен попасть в мозг. Любым путем не дать этой хрени проникнуть в мозг. Вспоминаем — гематоэнцефалический барьер на миллионах капилляров, питающих мозг. Защитный барьер между кровью и центральной нервной системой.

Напряглась, мысленно вытягивая нити из всего тела и направляя их в голову. Удар сердца. Еще несколько секунд. Перекрыть, не пустить, опутать. Усилить, закрепить. Серебряные нити, послушные воле, бросились проникать в каждый сосуд и капилляр. Новый удар. Держит. Постепенно удалось построить почти непрерывную завесу.

Камера на потолке загорелась синим маячком.

— Ну что голубушка, пора рассказывать. Давай по порядку, что тебе про вакцину известно.

Лена направила все силы на борьбу с заразой, поэтому язык начал свою работу самостоятельно:

— Ой, нельзя вакцину уже иммунным принимать. Первичный половой признак отваливается. Первый подопытный — стронг Емеля был. Красавец сам вызвался. После приема да буквально пара часов прошло и хрен у него отвалился. Он такой скандал закатил, даже вроде порешил кого-то. И сбежал из стаба, напрочь, и дочь советника с собой в заложники прихватил. Потом второй пациент был, Орел, хозяин лавки оружейной. Только с Орлом, кажется, еще хуже, хрен то точно отвалился, сама видела, но там вроде мутации жуткие начались. Вот так, иммунным вакцину точно нельзя.

— Что про лабораторию известно.

— Лаборатория в лесу, была один раз. Главный у них — суровый мужик. А в свободное время пчелками занимается, пасека там у него. Километров тридцать пять от Тихого в сторону Южного, съезд налево и минут тридцать по оврагам и балкам. Если карта есть могу точнее показать.

— Охрана лаборатории?

— Пара машин наемников всегда дежурит, человек пятнадцать. Тяжелой техники не видела, или нет, или замаскирована хорошо.

Удар сердца. Легкий привкус металла на языке. Похоже что-то проникает. Выводить, срочно надо выводить. Потянулась к печени, коснулась внутренним зрением. Вся изрыта оспинами, как обстрелянная картечью. Напрягла последние силы, надо вырастить пару новых долей.

— Что про компоненты вакцины известно?

— Ну не биолог я ясно. Точно знаю, что-то из Содружества что-то привозят с караванами. Свист, начальник охраны у них курьер.

Рот наполнился горькой тягучей слюной. Лена сглотнула, шум в голове стих, внезапно стало легко. В оттопыренном животе, где трудились две дополнительные доли, запорхали бабочки. Захотелось болтать, болтать без умолку.

— Кто главный у стронгов?

— Ой, главный Викинг, викинг — это такой суровый дядька в рогатом шлеме. Если в рогатом, значит у него жена гуляет. Вот он представь, бороздит просторы Улья, а она где-то там в стабе с другими мужиками обжимается.

— Ты что несешь? Викинг, дары у него какие?

— О-о-о, нож в статую как швырнул. А у статуи грудь, но размера четвертого точно. У меня смотри, единичка, а мне думаешь не обидно. На единичку ни один нормальный мужик не посмотрит. И вранье это все про капустные листья, не растет от них грудь. У меня подруга была в общаге, как сожрет вилок перед сном, так потом пердит всю ночь, а как была плоской, так и осталась,

— Какая грудь, про вакцину разговор, расскажи это первое испытание?

— Нет, первое испытание оно на то и первое. Мне многие девочки по первый раз рассказывали, хоть по пьяни, хоть с любимым, хоть насильно, всем больно и никаких ощущений положительных. А мне с первого раза понравилось. Так прям, у-у-у-х, как.

Переполненный мочевой не выдержал, сначала снизу начало расползаться пятно, потом хлынуло настоящим потоком.

Эйнштейн повернулся к камере, — Похоже от нее больше ничего толкового не добиться. При такой потере крови она еще и обоссаться умудрилась.

— Это еще что, вот сейчас расскажу, как моя подруга золотой дождь выдавала. Это вам не тоненькая струйка, такой напор, что на спор вазу с цветами сносило. Если стоя, то на четыре метра, а если на стол, да на корточки, да двумя руками растянуть, то все шесть выдавала.

Доктор потеря интерес, перестал задавать вопросы и отвернулся. В палатку влетело пара бойцов, удерживая пленника за вывернутые руки.

— Поймали, точно по описанию, чахлый, в строительной робе с серьгой в ухе и золотым зубом во рту.

— Отлично, вяжите на соседний стол, сейчас послушаем альтернативный источник.

Лена цыкнула громким шепотом, — Пикап, родненький, ты зачем цыганскую серьгу натянул. Тебе не идет.